Джоча Артемий Балагурович : другие произведения.

Город беглецов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение приключений майора Джона Рэмеджа. Начало его истории было в "Легендах потерянных земель". Присутствующие в данной истории найтборги - попытка творческой компиляции GECK'а из Fallout 2 и кибернетических врагов из FT.BOS.

  ЧАСТЬ 1. ПРОБУЖДЕНИЕ.
  
   Жаркое солнце нещадно калило песок. Силуэты окружающих скал колыхались в мареве нагретого воздуха, а все живое пряталось в спасительной тени. Но были в этом пустынном мире и свои смельчаки. Юркие ящерицы отважно выбирались из своих нор, прогревали застывшее за ночь тело на камнях и пересекали казавшиеся для них гигантскими наносы песка и щебня в поисках добычи. Предельно точно выверяя движения своих ловких лап и не давая им обжечься о горячий песок, они оставляли на приглаженной ветром зыбкой поверхности цепочки быстро исчезающих следов.
   Неожиданно для всех обитателей этой маленькой экосистемы корни скал и толща песка колыхнулись, а затем через все пространство зажатой невысокими скалами круглой площадки в одно мгновение обозначилась полоса просевшего грунта. Ловкие охотники разбегались от этого чуда, а тем временем сыпучий поток, словно жидкость, устремился с краев барханов в этот возникший и постоянно расширяющийся провал. Казалось, пустошь пытается затянуть эту рану, и все большие массы песка низвергались вниз целыми водопадами, увлекая за собой нерасторопных ящериц. Сначала не явно, но все более отчетливо на огромной площади вокруг этого необычного явления начали проявляться контуры огромной шахты, створки люка которой медленно расходились в стороны. Холодные потоки воздуха из глубины рукотворной пропасти встретились с горячей атмосферой снаружи, и над пустошью задул во все стороны странный ветер, разнося чуждые природе запахи машинной смазки и озона. Звуки работы титанических механизмов прорвались наружу и окончательно нарушили покой и странную упорядоченность этого почти безжизненного места.
   Наконец, не дойдя до краев шахты, створки люка остановились, а снизу, в образовавшийся прямоугольный проем вознесся раскрашенный в желтые и черные полосы транспортный подъемник. С его платформы на песчаные барханы, бодро тарахтя дизелем, скатился гусеничный грейдер, вооруженный целым набором скребков, ножей и лопат. Металлический работяга принялся методично елозить в опасной близости от провала, отгребая от него песок и обнажая шероховатые стальные плиты створок огромного люка. Хитрый ветерок, словно подшучивая над трудягой, наметал на уже очищенные места новые горсти песка, а затем подло сбрасывал их в глубину шахты. Тем временем подъемник с воем опустился вниз и спустя несколько минут доставил на поверхность второй грейдер, и вот уже два механических брата-близнеца принялись деловито сгребать кучи песка за границы кольца шахты.
   Через несколько часов огромные плиты люка были расчищены, и подъемник доставил на поверхность первую группу людей. Они установили защитные барьеры по всему периметру шахты, и песок перестал наползать на очищенные участки. Гигантские створки люка в очередной раз ожили и, сотрясая эхом и дрожью всю округу, полностью разошлись в стороны. Открывшаяся пропасть поражала своими размерами. Циклопические железобетонные плиты ее стен всюду были усеяны скобами лестниц и фермами соединенных мостками навесных площадок. Между ними змеились, то расходясь порознь, то объединяясь в переплетающиеся жгуты, толстые армированные кабели. На площадках суетились люди, постоянно оглядываясь на то, что неуклюжей башней застыло в самом центре пространства шахты. Это был космический корабль. Стройное тело орбитального челнока жалось к связке из огромного, похожего на толстяка, топливного бака и пары длинных твердотопливных ускорителей. Султанчики испарений сжиженных охладителей просачивались сквозь стальные конструкции причальной мачты, омывая челнок, поднимались вверх и окончательно растворялись в жарком воздухе пустыни.
   На дне шахты что-то натужно загудело, и стало понятно, что силачи-приводы створок люка не идут ни в какое сравнение с титанами, начавшими медленно выталкивать на поверхность многотонное основание стартового стола вместе с установленными на нем космическим кораблем, причальной мачтой и фермами обслуживания. Сначала над песком показался длинный хлыст навигационной антенны и вращающаяся ферма радара. Следом медленно выползла причальная мачта, затем солнцу явился пузырь топливного бака, а еще через несколько минут ветру подставил свои гладкие бока красавец-челнок. Подъемники закончили свою многотрудную работу лишь тогда, когда весь корабль, начиная от кончика топливного бака и заканчивая соплами маршевых двигателей челнока, не оказались над поверхностью земли.
   В течение всего дня люди и механизмы суетились на ограниченном скалами пятачке, до неузнаваемости преобразив его. Вокруг кольца шахты в кажущемся беспорядке лежали топливные контейнеры, деловито тарахтели дизель-генераторы и суетились юркие вездеходы, разрисовывая песок следами гусеничных траков. Подготовка к запуску шла полным ходом. Закат застал цепочку машин, продирающихся через наносы песка вглубь пустоши. Как будто по черной дороге, машины двигались по длинной тени, которую отбрасывала башня космического корабля. Работы в пустыне продолжились уже ночью. Освободившиеся грейдеры при свете прожекторов, установленных на вершинах скал, расчищали посадочную полосу, которая в течение нескольких десятков лет покоилась под толщей песка.
   Наутро следующего дня все было готово к старту. Измучившиеся люди и запыленная техника грузились на подъемник и спускались в глубину шахты. Площадка вокруг чудесным образом возникшего космодрома опустела, и ветер, обманутый затишьем, начал отвоевывать сданные позиции, наметая песок на расчищенное место. Но это продолжалось недолго. Под гигантскими соплами челнока сверкнули искры зажигания. Воспламенение первой порции гремучей смеси сдержанным грохотом оповестило округу о грядущем катаклизме. Сопла подрагивали от нарастающего давления в камерах сгорания, а потоки яркого пламени, с ревом вырывающиеся наружу, приобрели жесткую конусовидную форму, переливаясь, словно мыльные пузыри, радугой прозрачных цветов. Густой дым вперемежку с песком нарастающей лавиной заполнил все пространство возле дрожащего в нетерпении корабля. Клубящийся фронт стал вырываться на просторы пустоши, а корабль, еле видимый в этом тайфуне, все еще стоял неподвижно, как будто не решался оторваться от планеты.
   А в глубине под землей люди в напряжении застыли перед пультами. Приборы бесстрастно сообщали температуру двигателей, давление в камерах сгорания, состояние узлов и обшивки корабля. Операторы покрасневшими от бессонной ночи глазами следили за неумолимо стремящимися к нулю цифрами обратного отсчета. Напряжение нарастало. Наверху бушевал искусственный ураган, сметающий своей силой все то, что нанесла природа на некогда цветущий звездный городок, обнажая подъездные дорожки, транспортную ветку железнодорожного пути и фундаменты разрушенных войной зданий цехов, ангаров и лабораторий. Но для людей в зале управления полетом, спрятанном в толще планеты, была лишь напряженная и тревожная тишина, разноображенная метрономом последнего отсчета.
   И вот, наконец, момент старта наступил. Земля уже не могла удержать упорно стремящийся ввысь корабль. Ни один механизм не вышел из строя, ни одного тревожного сообщения не пришло с контролирующих датчиков. Техника, законсервированная несколько десятков лет назад, не подвела. Приборы зафиксировали отрыв корабля от стартовой площадки, и тут же хор сигналов телеметрии наперебой стал сообщать текущие данные о начавшемся звездном путешествии. Люди не расслаблялись. Громадная башня корабля сначала медленно, застыв на столбах пламени, выросла из клубов дыма, а затем все уверенней принялась пожирать пространство, устремившись в небо по слегка изогнутой траектории. Первый шаг был сделан. Теперь для людей мерилом успеха стала высота, на которой находился корабль. Смена цифр все ускорялась, а радом застыла контрольная величина, достигнув которой, челнок избавлялся от отработанных твердотопливных ускорителей и огромного топливного бака. Когда этот момент наступил, космического посланца едва ли можно было рассмотреть невооруженным взглядом.
   Наконец челнок преодолел слабеющее притяжение Земли и вышел на промежуточную орбиту. Экипаж доложил о хорошем самочувствии, и люди в зале управления облегченно вздохнули. Но все понимали, что самое сложное еще впереди. Челнок активировал маневровые двигатели и стал выходить на орбиту станции Конкистадор, затерявшейся где-то над обратной стороной планеты.
  
   Конкистадор плыл в пространстве темной безжизненной массой. Компьютер контроля в целях энергосбережения потушил на станции все огни. Но стоило Конкистадору перейти терминатор, как лучи солнца заиграли на солнечных панелях и полированных поверхностях приборов, заглядывая в иллюминаторы и приветствуя тех, кто, возможно, был внутри звездного ковчега. Но внутри некому было встречать солнце, и постепенно станция, будто боясь света, вновь окунулась в ночь. Перед ней в темноте одна из искр среди россыпи звезд мигнула и стала медленно увеличиваться, превратившись в космический челнок.
   Связь с центром управления отсутствовала, и бремя принятия решений легло на командира звездной экспедиции. Трое членов экипажа следили через иллюминаторы носового отсека корабля за приближающейся станцией, пытаясь оценить ее состояние. Еще задолго до того, как челнок оказался так близко от Конкистадора, Инженер установил радиосвязь с компьютером станции. То, о чем уже давно уведомили астронавтов сухие рапорты компьютера, теперь можно было наблюдать невооруженным взглядом. Находившийся в составе экспедиции Медик не выдержал и указал на тело Конкистадора, проплывающее сейчас над челноком:
   - Пробоина в панелях оранжереи... Интересно, экипаж успел загерметизировать жилые отсеки?
   Командир хмуро кивнул и повернулся к Инженеру. Тот сверился с только что расшифрованными данными:
   - Сэр, по данным компьютера жилые отсеки герметичны. Давление и состав кислородной смеси внутри них пригодны для жизнедеятельности человека. Но...
   - Что с экипажем? Они в статисе или...?
   - Дело в том, что компьютер сообщает только об одной действующей статис-камере. Все остальные либо не заняты, либо обесточены. Это, конечно, не значит, что на борту нет живых людей, но станция в космосе уже несколько десятков лет и маловероятно, что члены экипажа, находясь вне статиса, могли прожить так долго... И потом, по всем признакам, на станции произошла авария, а экипаж не ответил на вызов!
   - Хорошо, попробуем все выяснить на месте. Приготовьтесь к стыковочному маневру. - Командир задал программу компьютеру и тихо проворчал: - Надеюсь, информационные банки, содержащие результаты исследований группы профессора Торпа, целы, и мы не зря потеряли драгоценное время и ресурсы.
   Навигационный компьютер челнока, подчинившись приказу, без вмешательства людей начал выполнять маневр сближения. То на носу, то на корме корабля из сопел маневровых двигателей стали вспыхивать короткие, четко выверенные по времени реактивные импульсы. Челнок плавно стал заходить под центральный модуль станции, одновременно переворачиваясь стыковочным узлом вверх и стараясь совместить на одной оси центр своего шлюза с шлюзовым блоком Конкистадора. Неожиданно для всех компьютер приостановил маневр и выдал серию тревожных сообщений, сигнализируя о невозможности стыковки.
   - Сэр, основной стыковочный узел станции поврежден! Такое впечатление, что он перестроен. Мы не сможем причалить, - Инженер выглядел обескураженным. - Что же здесь произошло? Не похоже на разрушения. Изменения в конструкцию шлюза были внесены сознательно. Но для чего?
   - Значит, мы не можем попасть на борт станции? - Командир напряженно анализировал ситуацию. - А если выйти в открытый космос и попытаться попасть внутрь через технический шлюз?
   - Но так мы не сможем доставить на борт челнока информационные модули, оборудование и... людей, - Медик с сомнением ожидал, что скажет Инженер. Тот неуверенно ответил:
   - Второй шлюз, к которому мы может пристыковаться, находится на носу станции. Но он занят спасательной шлюпкой. Вряд ли мы сможем отстыковать ее без помощи изнутри. Похоже, кому-то все равно придется прогуляться в открытом космосе, - по всему было видно, что Инженер не в восторге от подобной идеи.
   - Проанализируйте данные компьютера и попробуйте проверить, не сможем ли мы дистанционно отсоединить спасательный шлюп. Пускай даже в аварийном режиме, - Командир был опытным астронавтом, и пасовать перед трудностями не привык.
   Инженер бешено замолотил по клавишам компьютерной консоли, всматриваясь в строчки сообщений на дисплее. Спустя минуту его нижняя челюсть невольно поползла вниз, а лицо приобрело выражение безмерного удивления и... растерянности.
   - Сэр, спасательной капсулы нет! Ей воспользовались по назначению. Носовой шлюз свободен. Компьютер зафиксировал время. Это произошло одиннадцать лет назад. Неужели кто-то выжил и спустился на планету? Невероятно..., - по какой-то пока неизвестной причине в голосе Инженера послышалось отчаяние и гнетущая тоска. - Если так, то может быть, и сам профессор Торп, и его команда уже на Земле, а наша экспедиция не имеет смысла?
   Командир строго посмотрел на подчиненного, и не терпящим возражений голосом отрезал:
   - Отставить! Неужели вы надеялись, что застанете экипаж на станции... в живых? Нам нужны последние результаты их исследований по программе Большого Скачка. Еще ничего не потеряно. Наши ученые ничем не хуже команды Торпа.
   - Но им так и не удалось довести работы до успешного конца, сэр. А если это не удалось и Торпу, то мы обречены! - похоже, Медик знал, о чем говорил.
   - Еще рано отчаиваться. Не забывайте, что одна из статис-камер на станции не пуста. Возможно, мы получим ответы на все наши вопросы от того, кто находится внутри, - Командир всем своим видом показал, что больше не потерпит упаднических настроений, и стал уверенно задавать компьютеру параметры нового маневра.
  
   Внутри станции была тишина. Вентиляторы, призванные обеспечивать циркуляцию воздуха, молчали, компьютерные консоли находились в оцепенении, а люки отсеков застыли без движения. На борту не было людей, для которых следовало бы обеспечивать комфортные условия, и компьютер снизил температуру внутри станции до минимума, необходимого для стабильной работы приборов. Предметы, когда-то оставленные покидавшими станцию людьми, уже в течение нескольких лет дрейфовали в определенном направлении, скапливаясь небольшими стайками в отдаленных уголках опустевших отсеков.
   Короткий толчок всколыхнул станцию, и незакрепленные предметы, как в застоявшейся, но неожиданно взбаламученной воде, сталкиваясь с берегами стен и друг с другом, вновь разлетелись в разные стороны. В навигационном отсеке засветились дисплеи, а контрольные панели заиграли разноцветными огоньками, весело перемигиваясь друг с другом. Вентиляторы вновь ожили, тихо шелестя лопастями, а термогенераторы стали прогревать стывший весь последний десяток лет воздух. Последовательно вспыхивающие светильники гнали по отсекам стремительную волну света. Станция пробуждалась, готовясь принять людей, словно уже давно соскучилась по ним. В носовом отсеке послышался звук работающих замков, затем шипение возвестило о начале операции шлюзования, и вскоре внутренний люк в носу станции распахнулся, впуская пришельцев.
   Людям, проникшим на Конкистадор, казалось, что основной коридор станции уходит над ними вертикально вверх огромной освещенной трубой, а сама станция всей своей многотонной массой давит на хрупкий нос челнока и вот-вот раздавит его. Конкистадор встретил людей освещенной пустотой безжизненных коридоров. Ни мертвых тел, ни признаков паники или хаоса. Многочисленный экипаж станции словно испарился.
   Из ртов астронавтов появились облачка пара, и Инженер, поежившись, проворчал:
   - Может быть, следовало надеть скафандры?
   - Ничего страшного. Отсеки герметичны, а температуру контрольный компьютер скоро поднимет, - Командир оттолкнулся от вспомогательных скоб, размещенных по всей длине центрального коридора, и поплыл вглубь станции, показывая тем самым пример своим подчиненным. Медик и Инженер осторожно последовали за ним. Командир задержался возле навигационного отсека и кивнул Инженеру:
   - Вы займетесь компьютером и съемом информации, а мы отправимся дальше к статис-камерам. Активируйте внутренний коммуникатор и сообщайте о своих успехах.
   Инженер с готовностью кивнул и слишком энергично для невесомости бросил свое тело в проем навигационного отсека. Неловко изогнувшись, он больно стукнулся плечом о какой-то прибор и страдальчески сморщил лицо. На лице Командира мелькнула едва заметная улыбка:
   - Осторожнее, не разнеси старушку на части!
   Медик тем временем, обогнав Командира, уже проник в отсек статис-камер. Пробыв внутри отсека не больше нескольких секунд, он вновь выскользнул в коридор в полной растерянности:
   - Сэр, все статис-камеры обесточены и пусты. В них никого нет! Может, в данные компьютера закралась ошибка?
   Командир подплыл к ближайшей панели коммуникатора и щелкнул селектором. В динамике послышался шорох помех, затем что-то неприятно мяукнуло, и из коммуникатора послышался голос Инженера:
   - Сэр, вы меня слышите? Если да, то...
   - Все нормально, вас прекрасно слышно, - Командир терпеливо выслушал доклад Инженера и продолжил: - Мы не смогли обнаружить в статис-отсеке активных капсул. Проверьте по компьютеру еще раз.
   На некоторое время возникала пауза, а затем вновь послышался искаженный голос Инженера:
   - Экипаж станции смонтировал дополнительные энерголинии в отсек обсерватории. Возможно, там они разместили все имевшиеся у них в наличии резервные статис-камеры. Попробуйте поискать там.
   Вновь Командир и Медик, цепляясь за скобы и края люков, отправились в путешествие по огромной станции. Оказавшись в отсеке обсерватории, Медик присвистнул от удивления. Астрономические приборы были демонтированы, а все пространство бывшей обсерватории занимали статис-камеры и контрольные блоки. Все камеры кроме одной были пусты, а прозрачный колпак единственной занятой покрывал не успевший растаять иней.
   - Похоже, статис-камеры были установлены для всего экипажа. Кажется, профессору удалось осуществить свою мечту. Но почему они оставили здесь только одного? Не могли же они все вернуться на Землю. Спасательная капсула вряд ли могла вместить всех. Максимум троих. Где остальные? Тел нигде нет...
   Командир был уже возле активной камеры и ладонью счищал остатки инея с прозрачного колпака. Вместе с Медиком они с благоговением стали рассматривать человека, находящегося внутри. Широкая маска, соединенная гибким хоботом с камерой, закрывала почти полностью лицо мужчины, оставляя открытыми только лоб и закрытые глаза. Мутный гель, наполнявший статис-камеру, не позволял рассмотреть человека более детально. Даже если бы Командир был знаком с ним там, на Земле в далеком прошлом, то сейчас не смог бы его узнать.
   - Оборудование в рабочем режиме, - рука Командира потянулась к кнопкам активации пробуждения, но его остановил Медик:
   - Постойте! Не зря же его оставили в статисе. Вероятно, на это были веские причины. Может быть, он устроил бунт или заражен болезнью. Мы не знаем. Дайте мне несколько минут для анализа данных контрольного автомата статис-камеры.
   Командир кивнул и отплыл от камеры вглубь отсека, наблюдая за работой Медика. Спустя минуту тот закончил и произнес упавшим голосом:
   - Мы не сможем разбудить его, сэр. Он смертельно ранен и его поместили в камеру, когда он уже был на грани жизни и смерти. Анализ веществ, содержащихся в его крови и клетках, подтверждает это. Боюсь, контрольный автомат даже не сможет запустить его сердце, не говоря уже о том, что человек тут же умрет, так и не сказав нам ни слова. Даже не знаю, как этот бедняга сможет нам помочь.
   - Но почему они не дали ему умереть? Зачем они погрузили его в статис? Собирались вернуться за ним? Маловероятно..., - Командир задумчиво тер подбородок. - А на базе наши медики смогут вытащить его с того света?
   - Очень мало шансов, сэр. Потребуется комплексная регенеративная операция, прежде чем мы сможем разбудить его. Все это придется делать в пограничном температурном режиме, так что даже не знаю...
   Командир подплыл к коммуникатору и вновь вышел на связь с Инженером:
   - Мы сможем демонтировать статис-камеру с человеком, переправить ее на челнок и доставить на Землю?
   - Теоретически да. Но вместе с камерой нужно будет демонтировать и ее контрольный автомат. Также есть проблема с питанием. Понадобится автономный источник энергии, иначе режим статиса будет нарушен, - в голосе Инженера послышалось плохо скрываемое любопытство: - Человек в статисе жив?
   - И да, и нет. Его нужно доставить на Землю. Если вы закончили с компьютером, больше нам нечего здесь делать...
  
   Спустя несколько часов челнок отстыковался от станции и постарался поскорее убраться с пути плывущего в космосе гиганта. Почему-то в этот момент людей охватила странная тоска. Они жалели станцию, словно живое существо, а та, погруженная в темноту, отдалялась все дальше и дальше, пока, наконец, не затерялась среди звезд. Челнок вошел в зону связи с центром управления, и экипаж проинформировал Землю о своем возвращении.
   Оставленные в пустыне грейдеры вновь ожили, готовя посадочную полосу к прибытию корабля. Люди, не занятые непосредственной работой, поднялись на поверхность, намереваясь встретить космического путешественника. В полдень на горизонте показалась темная точка. От посадочной полосы отогнали грейдеры, и люди напряженно стали следить, как челнок заходит на посадку. Шасси корабля коснулись бетона, затем, продолжая двигаться вперед, челнок медленно опустил задранный нос, и переднее шасси с шипением приняло на себя вес корабля. На помощь опущенным закрылкам из килевого пилона вылетел пузырь парашюта, и уже вместе они стали гасить энергию многотонного тела, пока космический корабль не застыл неподвижно, немного не достигнув края посадочной полосы. Люди, радостно крича, бросились к челноку. И их можно было понять. Первая после глобальной войны космическая экспедиция человечества закончилась успешно. Люди возлагали на нее огромные надежды. Ведь именно от нее зависел успех Пробуждения.
  
  ЧАСТЬ 2. НАДЕЖДА.
  
   Центральный Пост был осажден. На ближних подступах к нему отчаянные защитники остановили атакующих. Крайв лично руководила обороной. Но силы пустынников были на исходе. Противостоять такому врагу они не могли. Подразделения Братства Стали, подошедшие из форпоста в Стоунвиле, не намного отдалили предрешенный финал. Важным было только время, которое разрушенная цитадель пустынников сможет удержать врагов на этом рубеже и хватит ли этого времени на то, чтобы Братство успело эвакуировать население Стоунвила дальше на юг.
   Крайв и ее офицеры - командиры лэнсов пустынников и представитель прайдов Когтей держали военный совет. Наверное, последний перед решающей атакой неприятеля. Снаружи доносилась приглушенная канонада, а взлетающие над позициями атакующих осветительные ракеты порождали изломанные мечущиеся тени в плохо освещенном зале Центрального Поста. Сюда стекались донесения о диспозициях сражающихся, сведения о раненых и убитых. В очередной раз капитан Черрит предлагал Крайв оставить Центральный Пост и уходить под покровом ночи на юг. Командующему лэнсмастеру пустынников было сложно смириться с потерей их легендарной твердыни, но, похоже, офицер Братства был прав. Крайв наконец приняла решение:
   - Хорошо, капитан. Лэнсмастер Джейкоб, ваш отряд вместе с группой Лу Циана будет прикрывать отход, - рыжебородый Джейкоб кивнул, а выражение лица командира восточных пустынников Циана осталось таким же бесстрастным, каким и было до этого. В знак согласия он лишь прикрыл и без того узкие глаза. Крайв отдала распоряжение, и на дисплее центрального экрана высветилась карта с нанесенными отметками линии сражения. - Отойдете непосредственно к зданию Поста. Как только гарнизон полностью окажется на пути к Стоунвилу, развернетесь в арьергарде и двинетесь следом.
   Крайв обратилась к Черриту:
   - Надеюсь, механизированные отряды Братства поддержат нас с флангов?
   - Мы с удовольствием составим вам компанию, Крайв...
   Капитана прервал какой-то шум внизу, затем послышались громкие голоса и возня. Охрана возле входа приготовила оружие и откатила панель двери. Два пустынника втащили в зал полуобнаженного человека. По татуировкам на его теле присутствующие сразу определили, что это наддак. Мужчина был уже немолод, а его пестрый головной убор говорил о высоком положении незнакомца среди варваров. Человек не выказывал сопротивления, лишь неотрывно смотрел на Крайв твердыми темными глазами, сразу выделив ее среди остальных. Один из охранников доложил:
   - Пришел с севера. Изворотливый, как змея! Сумел пройти через наши линии. Говорит, ему нужно встретиться с воинами этого места.
   - Отпустите его, - Крайв была настороже, прекрасно понимая, что наддаки были опасными противниками и заклятыми врагами пустынников. Но пришельца следовало выслушать, отдав должное его положению и статусу. А Крайв опытным взглядом сразу определила, что перед ней не обычный воин. - Я слушаю тебя, вождь.
   Наддак сложил свои обнаженные руки на груди и презрительно посмотрел в сторону охранников. По знаку Крайв они отступили, и человек начал говорить тихо, почти шепотом:
   - Я Харгур, вождь наддаинов пустыни. Мое племя Солнечных Ящеров почти истреблено. Остальные племена разбежались. Трусы! - в словах человека была желчь и презрение. - Вы тоже бежите! Но вам хватило смелости продержаться хоть какое-то время. Нас осталось немного. Мы сможем раствориться в пустоши и попробовать, словно струящийся песок, ускользнуть между пальцев врага. Наши ящеры унесут нас далеко от этого места. Но это трусость! Унижение! Оставлять наши земли врагу не в традициях наддаинов. Я представляю здесь мое племя. Мои воины меня поддержали, и я предлагаю вам помощь в схватке с врагом. Нашу вражду можно забыть в это трудное время. Она слишком мелка по сравнению с надвигающейся угрозой.
   Крайв растерялась. Как ей не хватает Меджис. Но та сейчас далеко. Крайв оглядела своих боевых товарищей, ища поддержки и совета. На лице Черрита читался протест, командиры лэнсов молча ждали ее решения... Со своего места поднялся Таан. Гигант был уже немолод, но от его огромной фигуры все также веяло силой и мощью, а ужасные шрамы, начинающиеся под поседевшими висками и появляющиеся из под рукавов куртки на кистях могучих рук, все еще внушали суеверный ужас и благоговение. Его громоподобный голос заполнил пространство зала:
   - Что же, это хороший шанс покончить с многолетней враждой и объединить наши усилия. Мобильные отряды наездников будут совсем нелишними для флангового прикрытия отступающей колонны. Они прекрасно будут работать в паре с Зирроком.
   Зиррок - глава прайдов Когтей согласно кивнул лохматой головой, давая понять, что не имеет ничего против подобного вынужденного сотрудничества, хотя и не в восторге от него. Крайв по порядку посмотрела на каждого и получила согласный кивок. Черрит чуть помедлил, но вынужден был признать, что в данной ситуации любая помощь не будет лишней.
   - Хорошо, вождь Харгур, мы принимаем твое предложение. За фланговое прикрытие отвечает мастер Таан и гуни Зиррок. Ваши люди и... ящеры. Где они?
   - Нас двадцать один наездник. Мои люди здесь, - вождь поднял руку и уверенно указал на точку на электронной карте.
   Черрит вскочил со своего места, не веря своим глазам:
   - Они за периметром! Что это значит? Как...
   - Мы выросли здесь. Мы знаем каждый камень, тропинку и ущелье в этих скалах, - вождь усмехнулся, наблюдая удивление, отразившееся на лицах его новых союзников. - Мы выведем ваших людей из ловушки самой короткой дорогой.
   Крайв согласно кивнула:
   - Хорошо. Приступаем к операции. Совет окончен.
   Офицеры в спешном порядке стали покидать зал, как вдруг, преодолевая встречный поток людей, внутрь прорвался запыхавшийся молодой человек. Все невольно задержались, намереваясь узнать, что же случилось. Юноша тем временем, застыв перед Крайв, сбивчиво заговорил:
   - Комета, комета на небосводе, лэнсмастер Атти! Она покинула Последнее Прибежище и направилась к Земле. Анализ траектории показал, что ее начальный участок упирается в Ковчег. Это знак! Он возвращается! - слова юноши заставили резко развернуться Таана, Черрит стремительным шагом вновь вернулся в зал, а Джейкоб и Зиррок так и застыли посреди прохода. Крайв побледнела, на нее было страшно смотреть. Ее губы шептали едва слышно:
   - Этого не может быть... Как Он может вернуться? Это что-то другое... Но... если Он вернется...
   Никто не решался нарушить тишину. Вождь наддаков не мог понять, что вдруг стряслось с этими людьми, но из уважения также сохранял молчание.
  
   Под покровом ночи гарнизон Центрального Поста покидал твердыню. Уставшие люди тащили на себе оружие и припасы. Все то, что никак нельзя было оставлять врагу. По бокам колоны в стремительном беге проносились наездники. Ящеры, прекрасно ориентирующиеся в темноте, помогали своим хозяевам вести ослепших людей. Наконец последние защитники покинули позиции и к ним присоединились подразделения Джейкоба и Лу Циана. Усиленные бронированными отрядами Братства Стали, они готовы были в любой момент сдержать врага, давая основной колонне возможность ускользнуть от преследования. Как это было не единожды, в арьергарде находился мастер Таан. Но его странное чутье было бесполезно для такого врага. Несмотря на это пустынники чувствовали себя уверенней, когда рядом с ними плечом к плечу шел легендарный мастер зверей. Они уходили на восток к Стоунвилу. Пустынники пройдут этот опустевший город посреди пустоши, и двинуться дальше к южным предгорьям вслед за покинувшими Стоунвил жителями. Их путь лежал к Иридиевым Клыкам - стальным башням форпоста Братства, прикрывающим в предгорьях выход на южные равнины.
   А странная новость о небесном знамении каким-то образом просочилась на позиции защитников, в расположение гарнизона, среди раненых и уходящих по направлению на восток колон. Люди задирали лица к ночному небу, искали на черном бархате искру Ковчега среди иголок холодных звезд, и в их сердцах и душах зарождалась надежда. Лишь единицы из них воочию видели Посланника, но Легенда о нем жила все эти годы, и предначертанное когда-то мудрой Меджис должно было сбыться.
  
   - Несите это в оружейный бокс номер пять, - офицер Братства Стали посторонился, пропуская идущих по коридору четверых солдат, несущих объемистый деревянный ящик, и двинулся за ними следом.
   В пятом боксе уже находились все офицеры, свободные от текущих обязанностей. Солдаты с облегчением поставили свою ношу на огромный металлический верстак, с которого предварительно убрали все оборудование оружейников. Никто из офицеров не решался отдать приказ техникам вскрыть ящик. Шутка ли - внутри находился Враг. Вернее то, что удалось эвакуировать с поля боя, отвоевав в ожесточенной схватке. Все ждали полковника Альвареса и профессора Торпа.
   Наконец гидравлика толкнула тяжелые плиты дверей, и в помещение вошел комендант Иридиевых Клыков полковник Мигель Альварес. Его сопровождал профессор Дин Торп, срочно отозванный из своих лабораторий в Новом Честерфилде. По команде одного из офицеров техники аккуратно отжали прибитую гвоздями крышку и, сняв ее, поставили вертикально у верстака. Офицеры, прибывшие с боевых позиций, остались на своих местах, а те, кто все последнее время находился в гарнизоне Иридиевых Клыков, наоборот, подошли ближе, чтобы увидеть вблизи тело Врага. У противоположного конца верстака техники расступились, пропуская полковника. Охрана напряглась, держа оружие наготове. Люди, побывавшие в реальной схватке с Врагом, прекрасно знали, что его обманчивая неподвижность могла смениться молниеносной атакой, казалось бы, полностью уничтоженного воина.
   Альварес заложил руки за спину и внимательно рассматривал то, что было внутри ящика:
   - Профессор, как вы думаете, что это? Откуда это на Земле?
   До сих пор профессор Торп видел только клочья древесной стружки, выглядывающие из-за края ящика, в которую, по всей видимости, упаковали то, что было внутри. Как только ящик вскрыли, в помещении стал распространяться странный запах. Нет, не сожженной или гниющей плоти. Враг не был живым в обычном понимании этого слова. Подойдя ближе, Торп стал рассматривать то, что лежало на дне ящика. На первый взгляд, это была просто куча металлолома. Какие-то перепутанные клубки проводов, разодранные металлические панели, сгоревшая электроника и фрагменты сложных механизмов. О том, что все это некогда было двухметровым кибернетическим солдатом, напоминала лишь пробитая в нескольких местах бронированная кираса и уцелевший манипулятор. Голова робота была буквально смята в лепешку, превращенная в бесформенный кусок металла. Внутри не осталось в целости ни одного фрагмента кристаллического мозга. Иного и быть не могло. Пока мозг механического воина действовал, он оставался опасным противником, даже лишившись почти всех своих конечностей. Единственная уцелевшая лапа-манипулятор оканчивалась странного вида оплавленным агрегатом - все, что осталось от грозного боевого разрядника.
   Когда люди на севере впервые столкнулись с найтборгами, об этом не сразу стало известно. Причиной тому было отсутствие какой-либо регулярной связи между опустошенными территориями, на которых расселились остатки человечества. Но со временем участившиеся пропажи караванов породили тревогу, а то, что находили в пустоши смельчаки, вызывало ужас и содрогание.
   Пустынники, контролирующие северные земли, предприняли попытку выяснить причину этих событий. Их поисковые партии тоже пропадали бесследно. Сначала это приписывали племенам наддаков, но странным образом варвары сами стали покидать радиоактивные земли, как будто спасаясь от чего-то. А затем прервалась связь c кланом Циан. Те, кому удалось выжить после нападения врага, рассказали невероятную историю. Лэнсмастер Воутворт - командир поисковой группы, посланной на помощь соседям, сначала принял все это за признаки массового помешательства. Но на обратном пути к Центральному Посту реальность заставила молодого командира пересмотреть первоначальные выводы. Только благодаря подоспевшим отрядам Братства Стали удалось отбить беглецов. С тех пор они только отступали, оставляя стойбища, поселки и города. Весть о потере Центрального Поста стала логическим продолжением цепи поражений. Неутомимые стальные воины взламывали оборону людей и зверей, опустошая и без того малонаселенные земли, втаптывая в пыль слабые ростки нарождающейся на стыке культур цивилизации.
   Когда-то экипаж Конкистадора заложил основы мирного сосуществования пустынников, людей с юга и зверей на этих землях. Вместе они противостояли природе, варварам, работорговцам и стремились поднять из пепла былое величие мира Земли. Сейчас их представители, как и тогда, одиннадцать лет назад, вглядывались в морщинистое лицо Торпа, ища в его глазах ответ, которого он не имел.
   - Мне ничего неизвестно о чем-либо подобном, полковник. В любом случае это высокотехнологичные механизмы. Вряд ли сегодня возможно возникновение на планете подобной технологии. Это что-то привнесенное извне или то, что осталось, подобно Конкистадору, еще с довоенных времен. Для изготовления роботов нужны производственные мощности, источники энергии, ремонтная база. Возможно, там, откуда пришли эти создания, сохранилось все это.
   - Летописи Братства не упоминают ничего похожего. Тем более это невероятно, если учесть, что дальше на север простираются горячие земли. Там никто не смог бы выжить даже в убежищах, которые защитили людей здесь, на юге. У вас такое выражение лица, профессор, что вы словно о чем-то сожалеете, - полковник Альварес испытующе глядел на Торпа.
   Дин Торп тяжко вздохнул:
   - Когда-то среди нас был человек, способный ответить на многие вопросы. Возможно, он что-то знал и об этом, - взгляд Торпа стал задумчивым. - Как жаль. Мне так и не удалось узнать его получше.
   - Вы имеете в виду Джона Рэмеджа, Посланника? - Альварес как-то странно посмотрел на Торпа. - Вы, наверное, еще не в курсе. Вчера ночью прибыл спайдер из Центрального Поста, а с ним последние новости, в том числе сообщение о странных явлениях в космосе...
  
   Слабый свет настенных светильников едва освещал госпитальный бокс. В темных углах разноцветными огоньками помаргивали медицинские аппараты. Они были похожи на настороженных зверей, готовых в любой момент поднять тревогу, если что-то случится с человеком, за которым им было поручено следить. Но все было спокойно, и мягко светящиеся огоньки перемигивались в темноте, убаюкивая дежурную сестру.
   Дверь в бокс тихонько зашипела пневматикой, и в комнату кто-то зашел. Задремавшая сиделка очнулась и, обернувшись, шепотом поприветствовала профессора Торпа. Кивнув, она освободила кресло возле койки с пациентом, стряхнула остатки сна и вышла из комнаты.
   Лицо женщины, лежащей на койке, терялось в тенях. Темные впадины на месте глаз, чернота запавших щек и глубокие борозды шрамов на одной стороне лица казались настоящим олицетворением смерти.
   Женщина проснулась и повернула голову к посетителю. В темноте глазниц блеснули влагой слезящиеся глаза. Торп хотел повременить с новостями, но понимал, что тянуть дальше нет смысла.
   - Центральный Пост пал, Меджис, - Торп напряженно вглядывался в лицо женщины. В сумраке было сложно определить, какие чувства сейчас владеют ей. - Гарнизон покинул периметр и двигается сюда. И еще...
   Женщина тяжело вздохнула и закрыла глаза, заставив собраться в их уголках блестящие бусинки слез:
   - Да, Дин Торп, не такой финал был мной уготован в Легенде, - в голосе Меджис слышалась боль и сожаление. - Согласись, мы почти воплотили ее в реальность. Но почти... не считается. Время мечтателей прошло. Войны вновь возвращаются на эту землю. Прошлое... Прошлое постоянно преследует нас. Мы бежим от него. Казалось, нас отделило от тяжкого наследия очистительное ядерное пламя. Но что-то пережило это и преследует нас... Извини... Я не дала тебе договорить...
   Торп даже не знал, следует ли ему упоминать о той новости, которую сообщил полковник Альварес. Скорее всего, пустынники наблюдали комету или метеор. Люди не понимали, что Посланник больше никогда не сможет вернуться на Землю. Профессор прекрасно это знал, но если искра надежды позволит воспрянуть отчаявшимся людям - он не видел в этом никакого вреда. Меджис - это другое дело. Она так же, как и он, знала все. Он сам заразился этим суеверием, обаянием Легеды. И теперь боялся, что Меджис разобьет ту слабую иррациональную веру в чудо, которая затеплилась в потаенном уголке его сердца. Но он не знал, сколько еще продержится Меджис, и если что-то поможет хотя бы на немного продлить ее жизнь, то это того стоило.
   - Прежде чем покинуть Центральный Пост, наблюдатели сообщили о странных явлениях на орбите. Конкистадор как раз был над нашим сектором. Приборы зафиксировали инверсионный след в верхних слоях атмосферы. Был проведен анализ вектора спуска предположительно космического аппарата. Расчеты указывают на орбиту станции. Странное совпадение..., - Торп замолчал, определив по изменившемуся рисунку теней, что губы женщины впервые за время их разговора сложились в улыбку.
   - Ты тоже начал верить. Как легко люди спустя некоторое время начинают отвергать рациональные подходы и факты. Нет, Он не может вернуться, Дин... Выкинь это из головы. Мне ли тебе объяснять, что это просто невозможно, - Меджис видела, как по лицу Торпа пробежало секундное разочарование, и поторопилась сгладить свои слова: - Время героев и легенд закончилось, профессор. Вы, я, пустынники и жители Стоунвила - это те, ради кого Он погиб. Неужели мы не оправдаем его надежды. Нет, Дин, придет время, и мы разметаем этот металлический помет по всей пустоши...
   Торп невольно поразился, видя, как жизненная энергия вновь наполняет тело женщины. Ее лицо вдруг разгладилось, а горящие глаза словно освещали жесткое лицо. Так или иначе, но новость, принесенная Торпом, казалось, вдохнула новые силы в больную женщину. Ее убежденность заражала, и Торп вдруг понял, почему Меджис удалось утвердить Легенду среди людей и повести за собой гордых пустынников. Но что-то все равно не давало профессору покоя, постоянно заставляя его возвращаться мыслями к странной новости.
   Среди караванщиков, приходящих с востока, бытовало предание о Городе Беглецов. Перед самой войной закрытый городок вдруг в один день опустел, и никто не знал, куда исчезло несколько сотен населявших его людей. Дома остались открытыми, а периметр секретной зоны покинула охрана. Этим не преминули воспользоваться мародеры. Когда грабеж был в самом разгаре, а город пожирали пожарища, на его пылающие улицы невесть откуда ворвался металлический дракон, уничтожающий на своем пути шайки наглых стервятников. А затем и эта адская машина бесследно исчезла. Но после этого насмерть перепуганные мародеры больше уже не решались заходить на улицы сожженного города. Постепенно пустыня поглотила его, и теперь никто точно не помнил его настоящего местонахождения. Пережившие войну люди рассказывали эту смахивающую на сказку историю своим детям, а те, повзрослев, уже воспринимали ее, как неотъемлемую часть послевоенного фольклора. Торп почему-то вспомнил именно эту историю из великого множества бытовавших со времен войны похожих друг на друга преданий и легенд. Она не заслуживала бы никакого внимания, если бы караванщики не упоминали о великом громе посреди пустоши, огненной длани и странном облаке, прочертившем небеса. Эти события по времени подозрительно точно совпадали с наблюдениями пустынников, а место посадки предположительно космического аппарата находилось как раз там, где по слухам находился Город Беглецов.
   Задумавшись, Торп не заметил, как Меджис задремала. Он уже собрался было тихонько уйти, решив дать, наконец, отдохнуть уставшей от разговора женщине, но уже на пороге бокса Торп услышал позади слабый голос:
   - Кого-нибудь послали к месту предполагаемого приземления? - в этом вопросе Торп почувствовал едва уловимую тщательно скрываемую искру надежды на чудо, желание в это чудо поверить.
   Профессор слегка улыбнулся, зная, что его улыбка не заметна в темноте комнаты. Меджис так же, как и он, хочет вновь увидеть Посланника, даже когда объективная реальность не допускает ни единого шанса воплотиться этому желанию. Торп помедлил, отыгрываясь за ту насмешку, которую выказала Меджис в начале их встречи, и проговорил:
   - Конечно. Крайв отправила радиоактивный отряд Дрейка.
   Но могли ли Торп, Меджис и все остальные предположить даже в своих самых смелых надеждах, что Посланник уже готов был пробудиться от многолетнего сна и вновь, как и прежде, вершить судьбы этих людей...
  
  ЧАСТЬ 3. ГОРОД БЕГЛЕЦОВ.
  
   Джон Рэмедж сидел за столом и ждал, когда жена подаст ужин. На дворе стоял летний вечер, и за окнами было уже темно. Как обычно, главе семейства с трудом удалось загнать с улицы в дом сорванцов сыновей, и теперь они беспокойно ерзали на стульях, ожидая начала трапезы. Внезапно за окнами сверкнуло, а спустя секунду стекла задрожали от раскатов далекого грома. Дождик сначала мелкими каплями неслышно окропил стекла, а затем, все усиливаясь, безудержным ливнем забарабанил по крыше коттеджа. Гроза приближалась, и всполохи молний сверкнули совсем близко. Порывы ветра распахнули створки неплотно закрытого окна и наполнили воздухом колышущиеся паруса занавесок. Рэмедж вскочил со своего места и бросился закрывать окно. Невольно взглянув на улицу, в свете очередной вспышки он увидел стоящую перед домом одинокую фигуру. Жена, только что вошедшая в гостиную, заметила странное выражение на лице мужа:
   - Что там, Джон? Закрывай скорее окно и садись за стол.
   - Там кто-то стоит. Перед нашим домом...
   Жена подошла к окну и вместе с мужем стала вглядываться в расчерченную косыми струями дождя темноту. Очередная вспышка контрастной фотографией высветила пространство перед домом, но призрачная фигура словно испарилась.
   - Видно и впрямь показалось, - Рэмедж вернулся за стол, и в этот момент в коридоре послышался стук распахнувшейся настежь входной двери. Ветер ворвался в дом и стал по-хозяйски гулять по комнатам, шевеля фотографии на стенах, загибая на столе скатерть и оставляя на коже людей неприятную влагу промозглой погоды. Рэмедж строго посмотрел на детей:
   - А ну признавайтесь, кто из вас не закрыл за собой дверь?
   Мальчишки виновато молчали, изредка поглядывая друг на друга. Рэмедж осуждающе покачал головой и, встретив улыбку жены, вышел из гостиной. В коридоре он насторожился, но ничего странного, кроме шума дождя и раскатов грома, не услышал. Приняв неприятный душ из дождевых капель, он уже приготовился было закрыть дверь, как вдруг на порог дома из темноты шагнул человек...
   Яркая вспышка молнии высветила женское лицо, покрытое густой вязью непонятных рисунков. Оно показалась Рэмеджу странно знакомым. Это ощущение еще больше усилилось при виде короткого клинка в руке женщины. Вода струилась по ее лицу и, будто растворяя татуировки, темными ручейками стекала по щекам, лбу и шее, появлялась на лезвие меча и черной капелью срывалась с его кончика на землю. Раскат грома умолк, покатившись вдаль, а женщина, вплетая слова в шелест дождя, негромко произнесла:
   - Звездный Посланник, ты нужен нам... Настало время вернуться!
   Знакомый голос пробудил неясные воспоминания. Память калейдоскопом событий пронеслась в сознании майора, на несколько секунд заставив его позабыть об окружающей реальности. Когда он опомнился, перед ним уже никого не было.
   Внезапно на горизонте полыхнуло так, что сумрак мгновенно превратился в день. Рэмедж заслонил лицо ладонью от нестерпимого света и сквозь пальцы увидел огненный шар гигантского солнца. Ударная волна ураганом покатилась по улочкам городка, сметая на своем пути дома, припаркованные машины и фонарные столбы. Все это, превращенное в дымящиеся обломки, поднималось в воздух и, кувыркаясь, неслось дальше, порождая еще больший хаос и разрушения. Бежать было бессмысленно. Рэмедж зажмурился в ожидании неминуемой смерти, но почувствовал на коже лишь дуновение горячего ветра и раздражающий зуд от сыплющихся за воротник песчинок. Майор открыл глаза и осмотрелся. Его дом и весь город исчезли без следа. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась бескрайняя пустошь. На горизонте показались темные точки и, постепенно увеличиваясь, превратились в странных наездников, восседающих на спинах гигантских рептилий. Похоже, они заметили одинокую фигуру майора, так как резко вонзили голые пятки в чешуйчатые бока ящеров и те, хищно оскалив зубастые пасти и разбрасывая песок когтистыми лапами, устремились к нему. До Рэмеджа донеслись воинственные выкрики приближающихся всадников, и он вдруг с изумлением различил слова:
   - Джон Рэмедж, очнитесь...
   - У него кошмар...
   - Вколите стимулятор...
   - Сейчас...
   Ощущение фальшивости окружающего мира затопило сознание майора и неожиданно все вокруг просто исчезло. Остался лишь яркий белый фон, подозрительно смахивающий на экран кинотеатра, на котором только что демонстрировали исчезнувшую реальность. На белом фоне появился темный силуэт и удивительно знакомый голос произнес:
   - Ну что, очнулся? Ну и силен же ты, Джон!
   Лицо говорившего приблизилось, и потрясенный Рэмедж узнал в человеке генерала Алекса Макбрайта. Тот широко улыбнулся и с облегчением продолжил:
   - Не ожидал меня увидеть снова, Джон?
   - Алекс...? Где я? Что со мной произошло?
   - Ты на Земле, дружище.
   - Но я уже был на Земле! Нас атаковали... Я был ранен, а потом..., - сознание Рэмеджа уперлось в глухую стену беспамятства. - Что было дальше? Жена и дети... Я вернулся к ним! Не знаю как, но...
   - Ты говоришь загадками, Джон, - теперь подошла очередь генерала изумленно посмотреть на своего друга. - Мы сняли тебя с Конкистадора. Ты был один там, в статисе.
   - Забрали с Конкистадора? - Рэмедж совершенно запутался. - Значит ядерная война - это приснившийся мне кошмар?
   - Нет, Джон. Война действительно была. Давно. Мы находимся глубоко под землей. Это, - генерал неопределенным жестом обвел пространство вокруг себя, - Нора, в которой мы укрылись перед тем, как радиоактивные ветры отравили воздух, почву и воду на поверхности.
   Рэмедж на несколько минут замолчал, силясь окончательно избавиться от кошмара, принять окружающую реальность и увязать воедино лавину обрушившихся на него фактов. Генерал терпеливо ждал, пока Рэмедж вновь не заговорил:
   - Значит, Большой Скачок, дежурства и все остальное реально... Но как вы пережили войну? Неужели технологии Большого Скачка удалось осуществить на Земле?
   - Только отчасти, Джон. Помнишь наш разговор? Мы вели исследования параллельно, используя информацию, полученную в том числе и от тебя...
   - И кто же выжил, генерал? Кого вы спасли? Все те, кто вверг планету в хаос, будут продолжать жить, а наши...
   - Ты не дослушал меня до конца, Джон. Атака была молниеносной. Мы были отрезаны от остального мира. Нет, Джон, Нора не прибежище для элиты, - генерал критически осмотрел майора и повернул голову. Рэмедж проследил за его взглядом и заметил в стороне худощавого человека средних лет в белом халате врача, который следил за показаниями медицинских приборов. Тот кивнул в ответ на вопросительный взгляд генерала, и Макбрайт вновь обратился к Рэмеджу:
   - Доктор Пэйдж дает добро, Джон. Попробуем совершить маленькую прогулку.
  
   Движение цилиндра лифтовой кабины почти не ощущалось. Огоньки на контрольной панели складывались в цифры, отмечая этажи, уходящие вглубь толщи планеты. Макбрайт молчал. Рэмедж, держась за дугу идущего по периметру кабины поручня, постоянно чувствовал стягивающие кожу плеча эластичные повязки. Память с невероятной четкостью напомнила ему те ужасные минуты, когда пилы челюстей ящера терзали его плечо, и он невольно подвигал рукой, лишний раз убеждаясь, что она по-прежнему на месте. Генерал обратил на это внимание и понимающе улыбнулся:
   - Врачам пришлось очень постараться, чтобы вытащить тебя с того света, Джон. Ключица была раздроблена, и в мастерских Норы изготовили титановый протез. Почти не чувствуется, верно?
   Рэмедж впервые слышал об этом и тут же задался вопросом - что еще людям генерала пришлось заменить в его теле? Но лифт уже достиг своей конечной точки, и его створки с едва слышным шипением разошлись, открывая выход на решетчатую площадку, подвешенную на стальных тросах под сводами гигантской пещеры. Макбрайт вышел из лифта и обернулся, ожидая майора. В первое мгновение, оказавшись на площадке, Рэмедж подумал, что они отнюдь не спускались вглубь планеты, а, наоборот, поднялись на поверхность и оказались на открытом пространстве - настолько огромным был объем пещеры. Воздух внутри был прохладным, а снизу, деликатно шевеля одежду и волосы, дул слабый ветерок.
   - Это естественная пещера, Джон. На нее наткнулись, когда бурили шахты для монтажа реактора, - генерал подошел к краю площадки и перегнулся через перила. - Посмотри вниз...
   Рэмедж последовал совету, и уже второй раз за короткое время увиденное ошеломило его. Внизу все пространство пола пещеры занимали маленькие, похожие с такой высоты на булавочные головки, десятки и даже сотни саркофагов. Генерал наслаждался произведенным эффектом:
   - Да, Джон, там внизу почти все население нашего городка. Служащие, технический персонал, ученые, их жены, дети и родственники. Всего семьсот двадцать четыре человека...
   Макбрайт как-то странно посмотрел на Рэмеджа, и тот почувствовал, что сказанные генералом слова значат нечто большее, чем просто сведения о численности спящих внизу людей. В голове эхом звучала фраза - их жены и дети, жены и дети..., и, наконец, пришло запоздалое понимание. В душе он уже похоронил их, простился, затаил в сердце вину, и вдруг появилась надежда, а генерал, догадываясь, какие чувства сейчас владеют майором, уже шагал к клети подъемника.
   Ни говоря друг другу ни слова, они спустились на дно пещеры. Макбрайт уверенно вел Рэмеджа между саркофагами, и майор невольно вглядывался сквозь их прозрачные колпаки в лица спящих внутри людей. Знал ли он их? Наверняка, он встречал большинство из них на улочках их закрытого городка, а может быть, даже водил с кем-то из них дружбу, но лавина последних событий безвозвратно погребла воспоминания о тех временах, и Рэмедж ничего не видел за этими безмятежными лицами.
   Наконец генерал остановился и тихонько кивнул в сторону ближайших саркофагов:
   - Они здесь, Джон.
   Рэмедж приблизился к первому саркофагу и в порыве чувств инстинктивно протянул руку, пытаясь прикоснуться к спящему внутри человеку. Его ладонь наткнулась на холодное препятствие плексигласа, и движения пальцев невольно повторили мягкие изгибы линий родного лица, а капля теплой влаги, сорвавшись с ресницы, бессильно разбилась маленькими искрами о прозрачную поверхность. Алекс Макбрайт положил ладонь на плечо друга и мягко произнес:
   - Они все здесь. Наши семьи, друзья. Целый спящий город. Когда стали поступать сведения о бомбардировках поверхности, мы поняли, что заперты в Норе надолго. Мы приняли решение воспользоваться гибернацией. Реактор, спрятанный в глубинах Норы, обеспечивает работу всех саркофагов и систем поддержания микроклимата. Компьютер базы был запрограммирован разбудить людей в расчетный срок, когда, по мнению ученых, на поверхности станет безопасно, а уровень радиация опустится до приемлемого уровня. Это произошло две недели назад..., - генерал замолчал, не решаясь продолжить.
   - Почему не разбудили остальных? - Рэмедж почувствовал в недосказанном тень чего-то ужасного, способного разрушить возникшее ощущение чуда.
   Генерал как будто весь съежился и впервые майор осознал, что Алекс Макбрайт уже стар, и все перенесенные тяготы отражаются на его лице в виде глубоких морщин.
   - На то были веские причины, Джон. Ученым так и не удалось довести свои исследования до конца. Основным камнем преткновения была нестабильность клеток живых организмов, перенесших криосон. Ученые уверяли, что решение проблемы существует. Но это были всего лишь смелые теории. У нас не было иного выхода, кроме как поверить им. Пищи и кислорода просто не хватило бы, чтобы в течение длительного времени выжить здесь всем и переждать радиацию. Люди отдавали себе отчет в том, что играют с природой в смертельную рулетку, но они решились. Когда две недели назад проснулись первые - это были ученые, призванные провести все необходимые тесты. Поначалу появилась надежда, что спасутся все. Как будто клетки пробудившихся были стабильны. Но более углубленный анализ показал, что выводы ученых ошибочны. Процесс распада начинался не сразу, а спустя некоторое время...
   - Сколько вам осталось? - Рэмедж вдруг понял весь трагизм ситуации. Генерал и все те, кто пробудился из гибернации, по сути, были мертвецами. Они неизбежно должны были погибнуть, а те, кто спал, могли существовать только так, во сне.
   - Для каждого время разное. Но в среднем у нас два с небольшим месяца, - генерал продолжил свой рассказ: - Тогда мы вспомнили про исследования Торпа. Существовала мизерная вероятность того, что профессор и его команда все еще на станции и успешно реализовали идею Большого Скачка. Теперь мы знаем, что им это действительно удалось и ты тому живое доказательство! На худой конец мы могли бы извлечь полную информацию о его технологии из банков данных станции. Именно для этого мы снарядили экспедицию в космос. Нам пришлось разбудить часть технического персонала, пилотов и инженеров. Всего сейчас на базе сорок три активных человека. На Конкистадоре мы нашли тебя. Теперь ты знаешь все, и нам бы очень хотелось выяснить, что произошло с экипажем станции.
  
   - Значит, ты считаешь, что Торп и все остальные при помощи инопланетного корабля оказались на поверхности? Звучит слишком невероятно, чтобы быть правдой, - генерал и ученые уже в который раз слушали рассказ Рэмеджа и пытались выяснить мельчайшие детали событий, свидетелем и участником которых он был. Да и самому Рэмеджу сейчас все это казалось фантастичным, если бы не одна деталь, которую он в очередной раз привел в качестве доказательства правдивости своей истории:
   - Я ведь снова оказался на Конкистадоре, а экипаж исчез со станции. Не могли же они просто испариться?
   - Но зачем им доставлять тебя на станцию, Джон? - генерал все еще сомневался.
   - Возможно, мы недооцениваем глубину Легенды, генерал? - заметил доктор Джонатан Пэйдж. - Все члены экипажа Конкистадора являлись легендарными личностями для народа пустынников. А майор стал олицетворением воплощения Легенды в реальность. Вполне возможно, что они не пожелали просто так дать умереть Посланнику.
   - Бред какой-то! - генерал вновь обратился к Рэмеджу: - Неужели в этом мире такое возможно?
   - Но согласитесь, генерал, ваше пробуждение не менее невероятно, чем моя история.
   - Хорошо, сейчас это не главное, - Макбрайт вновь обратился к руководителю научной группы. - Как продвигается анализ данных с Конкистадора. Это поможет нам решить проблему стабильности клеток?
   На лице Пэйджа появилась неуверенность, и он нервно посмотрел на своих коллег. Те отмалчивались, предоставляя ему право сообщить неутешительные новости:
   - Сэр, есть некоторый прогресс, но исследования потребуют времени. Необходимо провести массу тестов. Данные отрывочны и мы должны заново проходить все то, что профессор Торп давно отверг или, наоборот, положил в основу своих теорий. Статис-камера, доставленная с Конкистадора, и образцы геля сильно нам помогли продвинуться, но...
   Макбрайт не выносил длинных витиеватых объяснений и нетерпеливо прервал ученого, ставя вопрос с пугающей бескомпромиссностью:
   - Сколько? Сколько вам необходимо времени, чтобы ответить на вопрос - умрем ли мы или у нас есть шанс выжить!?
   - Держите себя в руках, генерал. Мы в таком же положении, как и вы. Боюсь, мы можем не успеть. - Пэйдж выглядел виноватым, но его никто не собирался ни в чем винить. Все прекрасно понимали, что их шансы невелики. Конечно, сейчас в Норе работал превосходный коллектив ученых, но в мире существовал только один человек, который добился успеха. И этот человек, возможно, находится где-то на планете.
   Рэмедж слушал этих людей, и противное чувство беспомощности овладело им. Однажды он уже пережил нечто подобное. Тогда он ничего не мог сделать. А сейчас? Неужели нет выхода? Или есть? Рэмедж кашлянул, привлекая к себе внимание:
   - А если мы попробуем отыскать профессора? Прошло одиннадцать лет с тех пор, как он покинул станцию. Конечно, может быть, его уже нет в живых, но остальные? Мы может начать поиски с Центрального Поста. Люди Торпа не могли исчезнуть бесследно, если учесть ту роль, которую на них возлагали пустынники.
   Собравшиеся люди стали оживленно перешептываться. Уныние сменилось слабой надеждой. Генерал дал указания, и на одной из стен засветился экран, отображая электронную карту материка. Рэмедж указал район, в котором располагался Центральный Пост, и довоенные данные, извлеченные из хранилищ Норы, подтвердили существование станции слежения за пространством в указанном месте. Компьютер прочертил красной линией кратчайший маршрут от Норы до Центрального Поста с учетом прогнозируемого ландшафта и рассчитал расстояние.
   - Что может встретиться на этом пути, Джон? Ты был там. Каков риск? - сейчас для генерала Рэмедж был единственным источником информации о мире на поверхности.
   - Наиболее влиятельная группировка Братства Стали контролирует значительные территории на юге. Мы можем попробовать связаться с ними, но гарантировать их стопроцентную лояльность я не могу. В остальном же население разобщено, и отдельные группировки постоянно воюют друг с другом. Пустошь наводнена бандитами. Если же углубиться севернее, то можно наткнуться на варварские племена, - майор заметил, как поубавилось оптимизма на лицах его слушателей. - Единственные, на кого я могу положиться - это пустынники. Но контролируемые ими земли невелики, и до них еще нужно добраться.
   - Да, мир уже другой, а проблемы все те же. Война ничему не научила людей, - Макбрайт сокрушенно покачал головой. - Осталось решить, кто отправится в эту экспедицию.
   - Это должен быть небольшой автономный отряд, оснащенный мобильной базой. Пища, вода, припасы - по возможности все с собой. Двигаться, не останавливаясь. Чем быстрее мы отыщем людей Торпа и вернемся назад, тем выше вероятность того, что они успеют нам помочь, - Рэмедж уверенно посмотрел на генерала. - Разрешите мне возглавить экспедицию. Вам все равно не найти более опытного человека.
   Генерал помедлил, но затем согласно кивнул:
   - Хорошо, Джон. Я надеялся, что ты предложишь это, - казалось, впервые за долгое время генерала покинуло владевшее им до сих пор напряжение. - Попробуем расконсервировать нашего бронтозавра.
  
   Бронтозавром оказался шестиосный колесный тягач, состоящий из двух сочлененных гибким шарниром сегментов. Еще до войны такие машины собирались переоборудовать в мобильные пусковые установки, но разработки не удалось довести до конца, и вот теперь этот механический монстр каким-то невероятным образом оказался здесь в подземном ангаре. Генерал и майор наблюдали, как с помощью тросов и блоков на заднюю часть носового сегмента машины инженеры опускают приплюснутую орудийную башню.
   - Откуда у вас это чудо, Алекс? - Рэмедж с неподдельным интересом рассматривал машину. - Этот образец больше походит на технику войсковых подразделений.
   - Ты прав, Джон. На базу его пригнали с близлежащего полигона. Люди, которые сумели прорваться тогда сквозь хаос, царивший на поверхности, отправятся с тобой в экспедицию, - генерал уже шагал к транспортеру, перед которым выстроилась короткая шеренга из четырех человек. - Познакомься, Джон. Сержант Стоун и его люди...
   На всех четверых военных была одинаковая пятнистая форма и черные, с неприметными серебристыми шевронами на боку, береты. Сержант Стоун оказался человеком среднего роста с презрительным прищуром глаз на гладко выбритом веснушчатом лице. Желваки на его скулах постоянно двигались под кожей, и создавалось впечатление, что он с подозрением рассматривает майора.
   - Сержант Стоун, это майор Джон Рэмедж, - представил Рэмеджа Макбрайт. - Он возглавит экспедицию.
   Рэмежд краем уха услышал, как один из стоящих в шеренге военных неприязненно шепнул своему соседу:
   - Штабной с того света! Нянчиться с ним...
   На высеченном, словно из камня, лице Стоуна не дрогнул ни один мускул. Сержант резко взметнул жесткую ладонь к виску, отдавая честь.
   - Сэр... Специальное отделение полевой разведки построено, - Стоун повернулся лицом к линии своих подчиненных и стал по порядку представлять их:
   - Капрал Чин. Диверсионная деятельность, глубокое проникновение в тыл врага, - капрал слишком высоко задрал вверх свой подбородок, и это могло бы показаться смешным, если учесть, что Чин был небольшого роста. Но его раскосые черные глаза, в которых тонули зрачки, как-то не располагали майора к веселью.
   Следующей в строю была долговязая белобрысая женщина с худым невыразительным лицом и ледяными бесцветными глазами. В сочетании с неподвижностью женщина казалась неживой холодной статуей.
   - Рядовая Лонг. Связь, электронная разведка, высокотехнологичный шпионаж.
   Последним в шеренге стоял настоящий великан. Даже высокий и широкоплечий Рэмедж казался рядом с ним карликом. Голубые глаза гиганта светились умом, а доброжелательное выражение лица поразительно контрастировало с ощутимой угрозой мощного тела.
   - Рядовой Кирк. Тяжелое вооружение, вождение транспортных средств, механика и минирование. Прототип 12-22. Проект Трой.
   Рэмедж вопросительно уставился на Стоуна:
   - Проект Трой... Что это?
   За сержанта ответил генерал Макбрайт:
   - В рамках проекта Трой проводились первые эксперименты по кибер-имплантированию. Рядовой Кирк - один из немногих успешных результатов. Он единственный в своем роде. Когда познакомитесь поближе - узнаете о нем больше.
   Генерал скомандовал сержанту вольно и отвел майора в сторону:
   - Ну, как они тебе? Конечно, Стоун и его ребята с недоверием относятся ко всем, кто, как они считают, не нюхал пороха, но они лучшие, кто у меня есть.
   Макбрайт испытующе вглядывался в лицо майора. Рэмедж понимал, что сейчас ему вверяются судьбы не только этих солдат, но и всех остальных обитателей Норы. Вновь ему предстояла полная опасностей и приключений дорога, но какой бы рискованной она не была, Рэмедж понимал, что только пройдя этот путь до конца, он мог надеяться вновь обрести свою семью. Майор решительно отбросил всяческие сомнения и согласно кивнул головой. Генерал понимающе улыбнулся в ответ, обернулся к уходящим в глубину подземной базы туннелям и едва слышно произнес:
   - Они ждут уже очень долго, Джон! Я верю, придет время, и мы разбудим их. Всех!
  
  ЧАСТЬ 4. САРГАССЫ ПУСТОШЕЙ.
  
   Безжизненные скалы, возвышаясь из океана пыли и песка, создавали некое подобие лабиринта, расчерчивая тенями землю у своего подножия причудливой мозаикой обманывающих зрение пятен. Едва заметная дорога петляла через это каменное столпотворение, упираясь обоими своими концами в бескрайнюю пустошь. Таковыми были все караванные пути этого мира. Проводить караваны с товарами, топливом, чистой водой и скотом было делом сколь прибыльным, столь и опасным. Охотники разных мастей поджидали смельчаков на этих затерянных в пустоши дорогах.
   На плоской вершине одной из скал что-то зашевелилось, и оказалось, что до сих пор сливавшийся с красно-бурой поверхностью камня, там, чуть приподняв голову и опираясь на локти, лежал человек. В руках человек держал старый обшарпанный бинокль и всматривался в появившуюся на горизонте дымку взбаламученной пыли. Человек отвлекся от наблюдения и, не вставая, махнул кому-то рукой. Из тени у одного из уступов скалы показался второй человек и, пригибаясь, поднялся на вершину. Тот, что наблюдал в бинокль, начал быстро шептать второму:
   - Нет, это не караван. Что-то другое. Пока не различить... - говорившего звали Микки Радист. Он был опытным налетчиком. По тому, как пыль от еще невидимого каравана расстилалась над пустошью, на какую длину она расходилась от дороги, и как быстро ветер успевал ее рассеять, он довольно точно мог определить, сколько повозок в караване, нагружены ли они, или возвращаются пустые, и какая у них охрана. Но сейчас он был смущен. Постоянно сплевывая песок, копившийся на зубах и в уголках губ, Микки вдавливал бинокль в свое красное лицо, с нетерпением дожидаясь, когда же странный караван подберется поближе. Поражала скорость, с которой он двигался. Это тоже не походило на обычный караван.
   Второго человека звали Густаво. Он гордо именовал себя благородным флибустьером заброшенных земель, но по существу был налетчиком средней руки, сколотившим свою шайку из разношерстного сброда. Не говоря ни слова, он толкнул замолкнувшего Микки в бок, принуждая того к отчету. Микки не реагировал, будто находился в ступоре. Командир налетчиков уже было решил посильнее воткнуть локоть под ребра Микки, но тот, наконец, оторвал бинокль от глаз и повернул свое обветренное лицо к главарю:
   - Там целый танк по дороге движется! Летит буквально. Еще пара минут и он окажется здесь, - Микки был растерян и в то же время восхищен. До недавнего времени он работал механиком в Хабе, пока обстоятельства не вынудили его покинуть тепленькое местечко.
   - Какой танк? Откуда тебе знать. Ведь ты даже не знаешь, как он выглядит! - рассерженно буркнул Густаво. - А ну-ка дай мне бинокль!
   Нетерпеливо выхватив бинокль из рук Микки, Густаво стал рассматривать странный механизм, с невероятной скоростью приближающийся к скалам. Нет, это был, конечно же, не танк. Огромные колеса несли сочлененное угловатое тело машины по неровной дороге, и ее корпус плавно покачивался, неохотно реагируя на попадающиеся ухабы и ямы. Заприметив орудийную башню, Густаво немного потерял свойственную ему уверенность, но, прикинув габариты бронированной машины, сказал:
   - Не танк... Видел нечто подобное у механизаторов, но этот огромен и на колесах. Похож на армейский тягач. Чертовски опасная машина. Интересно, откуда она здесь? Микки, как думаешь, стоит попытаться взять их? - Густаво не то чтобы поощрял демократию в своей банде и принимал в расчет мнение ее членов, но Микки был специалистом, и Густаво не гнушался прислушиваться к его советам, когда они были одни.
   - Не нравится мне орудийная башня, босс, - Микки заломил кожаную шапку набекрень и почесал макушку головы. - Но можно попробовать. Им придется снизить скорость и маневрировать, если они не хотят врезаться в скалы. Вот тогда у нас будет шанс.
   Густаво согласно кивнул и дал знак остальным членам шайки, топтавшимся у подножия скалы, замаскироваться среди камней и приготовиться к атаке.
  
   - Впереди скалы, сэр, - машину вел Чин.
   Рэмедж, сидящий рядом с Чином, повернулся к Лонг:
   - Мы можем их обогнуть?
   Лонг тут же забралась на место стрелка в орудийной башне и приникла к встроенной оптике. Поворачивая башню из стороны в сторону, она пыталась определить, насколько далеко простираются эти необычные скальные образования.
   - Хм, странные эти скалы. Словно через них гигантской гребенкой прошлись, - Лонг медлила с ответом. - Сэр, мы можем потратить много времени, пытаясь их обогнуть. Дорога, по которой мы движемся, проходит через достаточно большой проход между камнями. Думаю, мы сможет проскочить.
   - Не нравится мне это, майор, - проворчал Стоун, видевший в каждой придорожной тени врага. - Очень уж хорошее место для засады.
   На этот раз Рэмедж был полностью с ним согласен. Он обернулся к сосредоточенному Чину, который сбавил скорость и ожидал дальнейших указаний:
   - Мы сможем на высокой скорости проскочить через эти скалы?
   - Не могу сказать, сэр. Возможно, там дальше целый лабиринт. Будет очень сложно маневрировать.
   - Рискнем, - Рэмедж кивнул и подал знак Лонг, чтобы та привела орудийную установку и спаренный с ней пулемет в боевое положение.
   Транспортер зарычал, выбросив из-под днища черное облако выхлопа и, пробуксовав ведущими колесами, ринулся в широкий просвет между каменными колоннами. Первый прямой участок транспортер преодолел довольно лихо, и рокот его двигателя стал сотрясать окружающие скалы. Эхо, отражаясь от каменных стен, множилось и возвращалось обратно, ударяясь в корпус транспортера, от чего внутри становилось просто невыносимо от многоголосой какофонии. Чин виртуозно маневрировал, вписывая изгибающееся тело машины в повороты, едва не задевая бортами вертикально стоящие каменные колонны. Пылевой шлейф следовал за машиной по пятам, грозя нагнать ее и полностью скрыть в узком пространстве ущелья.
   Наверно именно дикий шум и постоянная тряска, а может суженный обступающими скалами сектор обзора, не позволили людям заметить опасность. Внезапно на одной из вершин сверкнула неяркая вспышка и вниз, волоча дымный след, устремилась ракета. Лонг предупреждающе закричала, в последний момент заметив угрозу. Чин среагировал молниеносно, пытаясь увести машину в сторону, и ракета врезалась в гигантское колесо транспортера. Армированная резина покрышки лопнула и, слетев с обода, горящими клочьями полетела под задние колеса. Кабина транспортера содрогнулась, машину повело вбок, и ее передний сегмент стало заносить поперек узкого скального коридора.
   Чин старался вывести машину из этого неуправляемого заноса, но огромная инерция кормы, стремясь всей своей массой вперед, все больше разворачивала неуклюжий транспортер, грозя сломать сочленение и раздавить кабину. Всей силой своей многотонной массы транспортер протаранил подточенную ветром скалу и каменная колонна, в которой броневик пробил дыру, через секунду рухнула вниз, едва не раздавив корму транспортера тоннами камня. Чину все же удалось справиться с машиной, сначала замедлив ее движение, а потом и вовсе остановив ее на месте. Транспортер последний раз дернулся, словно бык на родео, пытаясь сорвать тормоза и, сдавшись, заглох. Рэмедж, едва удержавшись, чтобы носом не врезаться в лобовую панель, закричал:
   - Лонг, найди этого гада, пока он в упор нас не расстрелял, и уничтожь его! Чин, заводи эту колымагу. Мы сейчас как на ладони. Скорее!
   Лонг не нуждалась в лишних указаниях. Пулемет злобно заверещал в башне, засыпая дождем из гильз плоский верх машины. Верхушка скалы, с которой была выпущена ракета, взорвалась от роя пуль целыми водопадами каменной крошки, грозя поглотить застывший транспортер подобием пылевой лавины. Грозно кашлянул главный калибр, и снаряд, поддержанный стаей пуль, врезался в соседнюю вершину. Многострадальная скала превратилась в цветок разорванных и разметанных камней, потеряв в высоте аж целую половину. Рядовой Кирк, распахнув десантный люк в корме, поливал скалы из пулемета. Казалось, неведомый враг должен быть подвален этой огневой мощью, а броневик, двигатели которого вновь зарычали, был уже готов вырваться из ужасного капкана. Стоун подавал Лонг очередной снаряд для пушки, как вдруг на крыше что-то громыхнуло, а в салон, рикошетируя от стен, полетели горячие куски от поворотного кольца башни. Сама же башня, вырванная чудовищным взрывом, кувыркаясь, полетела прочь и врезалась в скалу. Обезображенные останки тела Лонг упали на дно транспортера, распространяя запах свежей крови и сгоревшей плоти. В ту же секунду в носу транспортера что-то свистнуло. Нестерпимый блеск залил кабину, и в бронированной двери как раз напротив места водителя появилось небольшое проплавленное отверстие со странной короной застывающего металла. Кумулятивный заряд, пробивший транспортер насквозь, пресек попытки Чина сдвинуть машину с места, превратив его тело в черный сожженный обрубок. Кожаная обшивка кресла, на котором сидел Рэмедж, вспыхнула, и майор едва успел скатиться на пол, чудом избежав ожогов. Сверху на потрясенных людей через дыру в крыше, зияющую на месте оторванной башни, густым потоком сыпались песок и мелкие камни. Кирк неподвижно сидел, привалившись к борту и, похоже, был серьезно ранен осколком. Стоун безумными глазами глядел на страшное тело Лонг и побелевшими пальцами сжимал автомат, постоянно твердя:
   - Что же это такое майор, что же это такое... Всех на куски разорву, голыми руками рвать буду...
   Сержант бросился к люку в полу транспортера, намереваясь выбраться через днище наружу. Изогнувшись, он выскользнул вниз, и тут же со всех сторон раздались выстрелы. Пули щелкали о броню, крошили перекошенный плексиглас бортовых окон и, злобно визжа, рикошетили внутри кабины. Стоун, не успев сделать ни единого выстрела в ответ, вынужден был откатиться за гигантские колеса транспортера, выжидая, когда этот свинцовый ураган стихнет. Наконец огонь прекратился, и снаружи послышался приглушенный голос:
   - Эй, там, в машине! Выбирайтесь без оружия, и не вздумайте выкинуть какой-нибудь фортель! - человек замолчал на секунду, а затем о борт транспортера что-то ударилось, разбившись стеклянными осколками. По правому борту вспыхнуло пламя, и едкий дым стал заполнять внутренности машины. Как будто поясняя это, человек продолжил: - А иначе сожжем вас в этой кастрюле живьем. Пошевеливайтесь!
   Рэмедж, осторожно подобравшись к люку в днище, свесился вниз и отыскал глазами притаившегося Стоуна:
   - Сержант?
   - Сэр, Вы можете поступать так, как считаете нужным, а я просто так не сдамся.
   - У нас нет шансов, Стоун. Кирк тяжело ранен. Лонг и Чина уже не вернуть. Сейчас расклад не в нашу пользу, сержант.
   Похоже, Стоун, слушая твердый голос майора, немного успокоился. Через несколько секунд, сглотнув, он кивнул головой, и Рэмедж что есть мочи крикнул, надеясь, что его слышат снаружи:
   - Мы выходим. Не стреляйте. Но... у нас тут тяжело раненый. - Рэмедж прислушался, ожидая реакции нападавших.
   Человек снаружи откликнулся:
   - А нам плевать. Вытаскивайте его на себе и побыстрее!
   Рэмедж ухватился за край дыры на месте отсутствующей башни и, высунув наружу голову, стал осматриваться по сторонам. Внизу Стоун выбросил на дорогу автомат и осторожно выбрался из-под днища.
   Из-за камней и на вершинах скал показались люди. Все они были одеты в разномастные куртки, балахоны, бронежилеты и ржавые части каких-то уж совсем невероятных доспехов. Их тела опоясывали ремни с патронташами, а бедра украшали рукоятки торчащих из-за поясов пистолетов и обрезов ружей. Все это было покрыто бурой пылью, маскируя людей на фоне окружающих камней. Похоже, ржавый налет въелся не только в одежду, но и в их кожу. Настоящие сухопутные пираты. На вершине одной из уцелевших скал показался низенький человек в круглых защитных очках и кожаной шапке с ушами, напоминающий своим видом авиатора начала двадцатого века. На плече он держал трубу разряженной базуки и счастливо улыбался, разглядывая дыру, проделанную бронебойной ракетой в шкуре транспортера. Его радость длилась недолго. Рядом с ним появился высокий широкоплечий человек в кожаной безрукавке, надетой на голое тело, и с красной повязкой на голове. Не обращая внимания на майора и Стоуна, он набросился на ракетометчика:
   - Микки, я тебе сейчас голову оторву! Аккуратнее надо было. Ты испортил машину, идиот! - похоже, транспортер и был целью налета. Сейчас он представлял собой сожженный металлолом, и гнев Густаво был понятен. - Останешься здесь и займешься ремонтом. Если машину не удастся отогнать, заберешь все по максимуму и нагонишь нас.
   Микки Радист, небезосновательно ожидавший трепки, облегченно кивал головой, отделавшись легким испугом, а Густаво уже спускался вниз. Тем временем Рэмедж при помощи Стоуна под прицелом у стоящих на расстоянии бандитов извлек через десантный люк в корме транспортера истекающего кровью Кирка. Густаво, не приближаясь к майору, крикнул издалека:
   - Никогда не видел ничего подобного. Кто вы такие и откуда?
   Скрывать ничего не значащую для бандитов информацию не имело никакого смысла, и Рэмедж ответил:
   - Я майор Джон Рэмедж. Космический корпус.
  
   Солнце уже давно перевалило за полуденную отметку и неуклонно опускалось среди зубьев скал, постепенно погружая весь каменный лабиринт в покровы теней. Люди Густаво отчаялись починить транспортер и выволакивали из его внутренностей все, что можно было увезти на стоящих неподалеку повозках. Под руководством Микки Радиста они сняли даже бронированные двери и вынули уцелевшие пуленепробиваемые стекла, выдрав прорезиненные уплотнители. Оружие, пищевые наборы, воду и снаряжение погрузили на повозки в первую очередь еще раньше. Кожаные кресла и одеяла с подогревом отправились туда же. Среди мрачнеющих скал раздавались звуки металла о металл - следствие безуспешных попыток Микки и его напарника выломать из оторванной башни транспортера орудийную установку. Тащить башню целиком было слишком тяжело даже для упряжи браминов, а ценное оружие могло пригодиться - на то было специальное распоряжение Густаво.
   Всецело поглощенные мародерством, Микки и его товарищи не заметили, как из теней среди скал возле транспортера появился странный человек. Все в нем было необычным. Начиная от его кошачьей походки, когда он мягко ставил ступню на землю без единого звука и шороха, и заканчивая его одеянием. Человек был невысок, но его изящная гибкая фигура заставляла немного переоценивать его рост. Изящество человека еще больше подчеркивал его странный костюм. Множество кожаных накладок, ремешки и клепанные кожаные пластины, сшитые в некое подобие гибкого комбинезона, плотно облегали его тело, плавно переходили в глухой ворот и маску, полностью скрывая шею и голову и оставляя открытыми лишь глаза и переносицу. Глаза человека под выгоревшими бровями были совершенно бесцветными, как у альбиноса, и кровеносные сосуды придавали их радужке красноватый оттенок. Довершали образ пришельца длинные рукоятки пары мечей, торчащих за спиной по обе стороны от головы.
   Люди у транспортера заметили человека только тогда, когда он захотел этого, намеренно задев ногой кучку камней. Микки встрепенулся, резко разворачиваясь к тому месту, где только что, как он думал, никого не было, и наткнулся на холодный взгляд неожиданно возникшего из ничего пришельца. С десяток товарищей Микки в установившейся вдруг тишине один за другим стали обступать незнакомца, доставая оружие. Микки тряхнул головой, избавляясь от возникшего вдруг оцепенения, и поднялся с колен, все еще сжимая грубый молот и зубило, которыми долбил непослушную башню.
   - Эй, ты откуда здесь взялся? Кто ты такой? - Микки скривил губы в подобии улыбки и мельком посмотрел по сторонам, обшаривая цепким взглядом прилегающие скалы. Нет, вроде этот странный человек один. Но все равно в душе скребла какая-то червоточина опасения. Нужно быть глупцом, чтобы нарываться на десяток вооруженных людей в одиночку. Но этот человек на глупца никак не походил. Во всей его позе чувствовалась уверенность и превосходство.
   Человек тем временем проигнорировал вопрос налетчика, пристально разглядывая разграбленный транспортер. Потом он перевел взгляд на белеющие кожей останки Лонг. Бандиты не погнушались снять и с них уцелевшую часть обмундирования. Наклонив голову чуть набок, человек вновь в упор посмотрел на начинающего терять терпение Микки. Глухой голос незнакомца прозвучал из-под закрывающей лицо маски холодно и безразлично:
   - Кто это были? Отвечай! - как будто человек не замечал направленное на него оружие и защищенный монаршей властью, призывал к ответу своего провинившегося подданного. Микки слегка растерялся. Этот человек что - сумасшедший? На него наведено с десяток стволов, а он интересуется этими несчастными. Микки оправился от потрясения и просто рассвирепел:
   - Не твое дело... - Микки отбросил кувалду в сторону и потянулся в заплечный чехол за обрезом двустволки. - Валите этого наглеца, ребята!
   Все что произошло сразу за этим, длилось всего лишь тот отрезок времени, пока брошенная Микки кувалда летела до земли. Человек внезапно выгнулся назад, пропуская над собой приклад ружья одного из бандитов, кувыркнулся через спину на руки, затем, оттолкнувшись руками от земли, приземлился на согнутые ноги и совершенно беззвучно извлек короткие мечи из заплечных ножен. Оказавшись в его ловких руках, клинки слились в сплошной сверкающий вихрь, отражая редкие поспешно выпущенные пули и отправляя их рикошетом в ближайшие скалы. Один из клинков вдруг молнией метнулся по направлению к Микки, который уже был готов выпустить в незнакомца смертоносное облако крупной дроби. Клинок опередил нервный импульс, посланный мозгом Микки для мышцы пальца на спусковом крючке, и пресек этот сигнал где-то между локтем и запястьем, насквозь пробив руку налетчика. Второй клинок, до сих пор гипнотизировавший растерявшихся бандитов, также ввинтился в воздух и, вращаясь, вонзился в набегающего с автоматом бандита. Удар был столь силен, что налетчик мгновенно остановился и упал навзничь, выпустив оружие из рук.
   Казалось, потеряв оба меча, человек остался беззащитным. Но то, что произошло в следующее мгновение, было похоже на магию. Казалось, молнии клинков, пущенные незнакомцем, вдруг размножились в воздухе, пока летели к своим жертвам, и вот уже под разными углами, отставая друг от друга на доли секунды, пространство между скалами заполнили летящие под разными углами зловеще шелестящие лезвия. Бандиты падали один за другим, как подкошенные, не успевая даже понять, что происходит. Незнакомец прекратил свое мягкое неуловимое движение, похожее на танец и застыл перед сидящим на коленях хныкающим Микки. Как будто и не было никакой схватки. Голос незнакомца был все также холоден и лишен каких-либо эмоций:
   - На кого вы напали? Отвечай...
   Микки поднял к человеку свое бледное, искаженное болью, лицо. Он не решался выдернуть лезвие из руки, боясь потерять сознание. Фигура незнакомца расплывалась перед ним, и казалось, что он теперь уже не один. Наконец до его сознания дошло, что незнакомец терпеливо ждет от него ответа и не собирается его убивать.
   - Не знаю, кто они. Один из них назвался майором... - Микки сморщился от поступившей тошноты и продолжил: - Да... майор Джон Рэмедж - так себя назвал один из них. Остальные... Не знаю... По всему видно - военные... Он сказал - Космический корпус...
   В глазах незнакомца впервые мелькнуло что-то, похожее на эмоции и он взволновано спросил:
   - Куда их повели?
   Микки, совершенно не понимая, почему упоминание имени пленника так взбудоражило незнакомца, поспешил ответить, напрочь позабыв про свою преданность Густаво:
   - Их повели в Биджулистан...
   На секунду отвлекшись от бандита, незнакомец, щурясь, стал всматривался в далекий кусочек багровеющего среди каменных столбов горизонта, а затем с досадой покачал головой и едва слышно пробормотал:
   - Биджулистан... Воровская клоака. Это плохо...
   Словно услышав эти слова, из-за камней появилась шестерка одетых подобно ему людей. Они деловито проходили мимо лежащих на земле бандитов, выдергивали из их тел клинки и, очистив от крови, с легким шелестом засовывали в ножны. Тем временем незнакомец вплотную приблизился к Микки, глядя прямо в его расширяющиеся зрачки. От этого взгляда невозможно было оторваться, и налетчик вдруг понял, что сейчас странник просто убьет его, как и всех остальных. Но сил бежать, кричать или умолять о пощаде у Микки не было. Человек вдруг отступил и Микки сообразил, что все еще жив. Опустил глаза вниз и увидел, что меч, пробивший его руку, исчез, а из раны сочится кровь. От вида густого алого потока у Микки закружилась голова, и он потерял сознание.
   Незнакомец обыденным ловким движением отправил меч в ножны и едва слышно бросил:
   - Перевяжите этого смельчака. Он нам еще понадобится, - незнакомец выдернул второй меч из тела лежащего неподалеку бандита, тщательно очистил от крови и отправил за спину вслед за своим братом близнецом. - Похоже, Крайв права и Посланник вновь среди нас!
   Трудно было поверить, что шестеро остальных могли услышать едва различимый шепот своего предводителя. Но все шестеро вдруг странным образом отреагировали на его последние слова, повернув к нему свои лица. Один из них подошел к бесчувственному Микки и вынул из заплечного мешка медпакет.
   На самом деле для общения между собой членам Радиоактивного Отряда Натаниэля Дрейка голос был не столь важен. Конечно, для обмена сложной смысловой информацией без него нельзя было обойтись, но в боевом взаимодействии слова были излишни. Когда-то давно они еще не знали друг друга. Но судьбы у всех семерых были похожими. Каждый из них выжил в зараженном радиацией мире благодаря странной прихоти природы. Их тела трансформировались, их лица потеряли привлекательный человеческий облик, но их разум приобрел доселе неведомые способности. Чем бы они не занимались после Катаклизма, среди каких бы людей они не находили пристанище, но неизменно даже самые лояльно настроенные люди в конце концов изгоняли их, пытались уничтожить или придать огню. Ведь все семеро были телепатами. Эта странная способность редка даже среди пораженных радиацией существ. Словно по заранее уготованному плану судьба свела этих изгоев под знаменами пустынников. В отличие от других людей, пустынники были пестрым народом. К ним стекались такие же непонятые, ни на кого не похожие люди. И семерых колдунов приняли в северных кланах. Не то, чтобы их новые товарищи чурались их, но телепатия настораживала даже повидавших всякое пустынников. Среди обычных людей эти семеро, находясь порознь, не могли найти подходящего собеседника. Так они нашли друг друга. Крайв Атти, в те времена еще рядовой лэнсмастер, порекомендовала Меджис выделить семерку необычных воинов в отдельную боевую группу. Сначала лишь в шутку их стали называть Радиоактивным Отрядом. Но в дальнейшем это название так и закрепилось за мечниками Дрейка. Это был самый смертоносный отряд среди всех кланов. Секретом их слаженного взаимодействия были их сверхчувственные способности. Они действовали, словно единый организм. Они ощущали местоположение друг друга в пространстве, их отточенные движения были подчинены некоему общему для всех семерых плану. Что замечал один, о том тут же становилось известно другим. Один получал ранение, и другие знали об этом, мгновенно предпринимая меры для его защиты. Сравниться с ними не могли даже самые опытные мастера меча клана Циан. Им завидовали, их уважали, их опасались, но все знали, что если за чем-то требовалось послать Радиоактивный Отряд - это было равносильно призвать на помощь стаю дьяволов из преисподней.
   Когда враг осадил Центральный Пост, а небесное знамение предвещало великие события, Крайв вопреки критике послала своих самых доверенных воинов на поиски призрачной надежды. И она не ошиблась. Тот, кого они и не мечтали еще раз увидеть среди живых, вновь оказался на планете.
  
  ЧАСТЬ 5. РАСКОЛОТЫЕ СКАЛЫ.
  
   Ночью Биджулистан можно было по ошибке спутать с каким-нибудь респектабельным городком. Издалека мириады неоновых огоньков, мигающих вывесок и трепещущих на ветру факелов создавали ощущение теплоты жизни, светящейся в ночи благополучием и достатком. Днем же это было неприглядное скопище ржавых бараков, дощатых сараев и вросших в землю железнодорожных вагонов, лепившихся с юга к невысоким скалам. До войны здесь был шахтерский поселок, и в скалах находился вход в старую шахту, где добывали редкие металлы. Впрочем, их добывали и сейчас. Не в таких количествах, как раньше, но все же даже сейчас, когда и в помине не было огромных заводов, медь, алюминий и никель пользовались спросом у оружейников и кустарей на юге. В центре города стояли зияющие темными провалами окон бетонные коробки перерабатывающего завода, а по периметру город опоясывали брошенные в беспорядке ржавые остовы машин, фургонов и грузовиков, служившие подобием защитной стены.
   Но лишь на город опускалась ночь, он начинал жить особенной жизнью. На ночной свет Биджулистана, словно мошкара на свет лампы, со всей пустоши слетались рейдерские шайки, воры-одиночки, проходимцы разных мастей и просто искатели приключений. Сюда стремились и те, кто хотел нанять убийцу за сходную цену, предложить местным шайкам сомнительную сделку, выгодно продать награбленное или купить дешевое снаряжение. Биджулистан давал убежище и тем, кто по каким-то причинам покидал южные города и скрывался от гнева их властей. Отошедшие от дел бандиты также оседали здесь, заводили семьи и обустраивали свою жизнь, как могли. В городе царил негласный закон - никаких убийств, краж и насилия. Здесь все стоили друг друга. Провинившиеся исчезали мгновенно, не оставив после себя и пары башмаков. Вся власть в городе была сосредоточена в руках триумвирата Баронов - тех, кто своей жестокостью и интригами завоевал право находиться наверху бандитской иерархии.
   Порядочно принявший по случаю удачного набега Густаво, пошатываясь, возвращался на окраину города к покосившемуся бараку, служившему временным пристанищем для его шайки. Большинство его подельщиков сразу же разбрелись по округе, стараясь поскорее обменять свою долю награбленного, а на вырученные деньги повеселиться с женщинами и покутить вволю. Приблизившись к бараку, Густаво в темноте заметил очертания повозок, которых тут раньше не было, и с удовлетворением отметил, что это те самые, которые он оставил Микки. Значит, этот бездельник наконец-то вернулся. Густаво кивнул одному из охранников у входа, но человек остался стоять неподвижно и даже не удосужился поприветствовать главаря. Пират решил было разобраться с этим непочтительным негодяем, но спустя секунду уже забыл об этом желании и, пнув ногой дощатую дверь, ввалился внутрь барака. Под потолком почти полностью пустого помещения болталась единственная тусклая лампа, а в центре стоял Микки. Его лицо странно дергалось, и он старательно смотрел на Густаво, как будто боясь ненароком посмотреть куда-то в сторону. Привел девку прямо сюда, - подумал Густаво, - и теперь не знает что делать, застигнутый врасплох. Густаво вторично пнул дверь, заставив ее со стуком закрыться, и проревел:
   - Ну и где же ты так долго болтался, Микки? Я же сказа... - Слова застыли на губах бандита, заметившего краем глаза, как мрак у стен зашевелился, и в комнате материализовалось несколько странных фигур. Густаво не успел ничего предпринять, как почувствовал на горле острое лезвие. Из-за спины послышался приглушенный голос:
   - Где пленники? - Густаво инстинктивно хотел повернуться, но лезвие еще сильнее надавило на кожу шеи, грозя перерезать горло. Голос предостерег: - Не дергайся и, может быть, останешься жив.
   Густаво перевел взгляд на трясущегося Микки и темные фигуры, застывшие за его спиной. В голове билась мысль: - Кто же это такие? Кому он перешел дорогу? Какие пленники? Их было уже столько! Всех и не упомнишь. Надо было отдать должное Густаво - он был человеком не робкого десятка. Похмелье мгновенно испарилось из его головы, и теперь он сверлил своего напарника ненавистным взглядом:
   - Идиот, какого черта ты привел их...
   Микки не выдержал и скороговоркой запричитал:
   - Густаво, куда ты дел этого майора и его людей. Не тяни, скажи им!
   - Да пошли вы... - как только Густаво с презрением стал произносить эту фразу, лезвие с его горла исчезло, а сильные руки схватили за плечи и толкнули к стене. Он еще не опомнился от удара, выбившего весь воздух из легких, как двое незнакомцев вздернули его руки вверх, приложив кисти к стене. С тихим шелестом они извлекли короткие клинки, и дикая боль пронзила ладони бандита, когда лезвия, с хрустом пройдя сквозь кисти, вонзились в дерево стены. Пришпиленный Густаво задергался, бессильный освободиться. Перед ним встал человек, который теперь оказался на освещенном пятачке в центре комнаты, и Густаво смог его разглядеть. Лицо незнакомца закрывала маска, а за спиной торчали рукоятки двух мечей. Человек закинул руку назад, извлек один из клинков и приставил его кончик к щеке Густаво под левым глазом. Глухой голос, лишенный каких либо эмоций, вновь послышался из-под маски:
   - Мы, так или иначе, найдем этих людей. С твоей помощью или без нее. Решай сам - жить тебе или нет...
   Микки умоляюще глядел на своего вожака, а в красноватых глазах незнакомца светилась такая холодная решимость, что Густаво вдруг показалось, что внутри головы зашевелился ощутимый сгусток страха. Вся бравада Густаво моментально испарилась, и он торопливо выпалил:
   - Я продал их... На рудники... Жирный Эд отправил их на медную жилу.
   Человек с секунду смотрел в лицо Густаво, будто убеждаясь, что тот говорит правду, затем коротко кивнул, удовлетворившись ответом. Стоящие по бокам люди выдернули клинки из кистей Густаво, и тот грохнулся на пол, разбив лицо в кровь. Кто-то пытался ему помочь, и оглушенный болью Густаво услышал далекий голос Микки:
   - Босс, у меня не было выхода. Они вырезали всех... Я вынужден...
   - Дурак ты, Микки... - Густаво оттолкнул Микки и закричал, брызгая слюной: - Где остальные? Что эти остолопы делают снаружи!
   Густаво выполз на порог, размазывая кровь по грязным доскам пола. Незнакомцев и след простыл. Охранник стоял там же, где его видел Густаво до этого. Присмотревшись внимательней, он заметил, что тот мертв и держится на ногах лишь благодаря лезвию ножа, которое пробило деревянную стену с внутренней стороны барака и вонзилось в основание его черепа. Мертвые глаза смотрели куда-то в небо, и Густаво невольно проследил направление этого безжизненного взгляда. Там, на небе, словно и вправду привлекая внимание мертвеца, блистала стремительно падающая на город пламенеющая комета.
  
   В тесной камере было темно, и лишь слабый свет из зарешеченного оконца от лампы в коридоре пробивался внутрь. Рэмедж прислушался к тишине, наступившей после того, как шаги охранников стихли вдали. Майор никогда не страдал клаустрофобией, но осознание того, что над его головой довлеет многометровая толща скал, действовала на него удручающе. Стоун отошел от оконца и вернулся вглубь камеры.
   - Ну, что там? - спросил Рэмедж.
   - Узкий коридор и ряд дверей, - в голосе Стоуна слышалось отчаяние. - Наверняка, точно такие же камеры, как и наша.
   - Ладно, о побеге подумаем позднее, - Рэмедж опустился на пол возле все еще не очнувшегося Кирка. - Надо как-то помочь ему...
   Внезапно из глубины камеры послышался хриплый голос, и Рэмедж вместе со Стоуном от неожиданности вздрогнули, так как считали, что они одни в этом закутке:
   - Задумали выбраться отсюда? Ничего у вас не выйдет... Вы здесь будете до самого конца, - почему-то Рэмеджу голос показался смутно знакомым.
   Стоун завозился, ощупывая свою одежду. Послышался щелчок, и слабый свет пламени зажигалки заметался в темноте, выхватывая неровности каменного пола, стену в известковых подтеках и остатки каких-то деревянных нар, пропитанных влагой и покрытых плесенью. В глубине камеры, привалившись спиной к стене, сидел человек. Стоун вытянул по направлению к нему руку с зажигалкой, и незнакомец стал щуриться от непривычно яркого света, загораживая лицо рукой:
   - Убери свет, идиот! Он еще пригодится тебе, чтобы не забыть, как он вообще выглядит, - Стоун щелкнул зажигалкой и огонек пропал. Рэмедж лишь успел разглядеть длинные спутанные космы волос, заросшее исхудавшее лицо и какую-то темную хламиду, запачканную белесыми разводами. Но если Рэмеджу так и не удалось узнать человека, то тот, похоже, узнал майора:
   - Вот мы и встретились опять, майор... - человек на секунду замолчал, наслаждаясь повисшей тишиной, а затем продолжил: - С тех пор прошло много лет. Ты даже представить не можешь, как я удовлетворен тем, что ты теперь будешь гнить точно так же, как и я, - человек явно был не в себе, и его речь перешла в бессвязное бормотание.
   - Я знаю тебя? Кто ты? - Рэмедж лихорадочно перебирал в сознании события, произошедшие одиннадцать лет назад.
   - Ты изгнал меня из Стоунвила, когда явился туда со своими друзьями из Братства Стали. Вспомнил? Да, когда-то я был хозяином целого города, - в голосе человека послышалась ностальгия, затем она сменилась яростью: - Ты все разрушил, Посланник! Мне не везло с того времени. Сначала я жил местью, но прошел слух, что ты погиб, и я решил начать все сначала. Но все уже было не так. Я потерял авторитет, погряз в долгах, нажил врагов и, наконец, оказался здесь...
   - Билл Форестер? - Рэмедж, наконец, догадался, кто перед ним. - Да, странная штука судьба... Ты сказал, что отсюда нельзя выбраться? Неужели не было ни одного удачного побега?
   - Даже если тебе каким-то чудом удастся покинуть камеру, то ты все равно пропадешь в запутанных каменных кишках. Были уже смельчаки, которые умудрялись выбраться в коридоры. Они исчезли, и патрули находили позднее лишь их кости. Мрак и лабиринты шахт - надежные охранники. - Форестер замолчал, давая понять, что больше не намерен разговаривать. Рэмедж, ориентируясь на пятнышко света, подобрался к двери и стал ощупывать ее.
   - Похоже, тяжелый засов снаружи. Не выломать, - майор попытался плечом упереться в дверь, но та даже не шелохнулась.
   - Сэр, разрешите мне попробовать? - вот уж что не ожидал услышать Рэмедж, так это бас Кирка.
   - Кирк, дружище, ну наконец-то! А мы уж думали, ты не выкарабкаешься, - Стоун вновь щелкнул зажигалкой и стал всматриваться в осунувшееся лицо рядового. Рэмедж при скудном свете осмотрел рану Кирка и, удовлетворившись увиденным, вернул повязку на место.
   - Думаю, тебе еще рано даже подниматься.
   Из темного угла вновь подал голос Форестер:
   - Ему придется подняться и работать, а иначе он просто не получит свою пайку.
   Рэмедж не обратил внимания на ворчание их нового соседа и спросил Кирка:
   - Как ты?
   - Со мной все в порядке... Где мы? - Кирк попытался приподняться, сморщился, но вопреки протестующему жесту Стоуна, сел, опираясь на руки.
   Рэмедж вздохнул и кратко изложил ему все то, что произошло после налета, закончив свой рассказ:
   - Мы в шахтах Биджулистана. Наверху город, но до него несколько сотен метров запутанных коридоров.
   Кирк предпринял попытку встать на ноги, и Рэмедж был вынужден помочь ему. Как оказалось, Кирк держался достаточно уверенно и, заметив недоуменный взгляд майора, пояснил:
   - Моя рана не так серьезна, сэр. Вживленная металлопластовая броня выдержала удар. Всего лишь контузия и сбой в... системах, - Кирк вымученно улыбнулся. - Разрешите, я попробую открыть дверь?
   Рэмедж молча отступил с дороги гиганта, а Форестер сзади отлепился от стены, заинтригованный поведением очнувшегося Кирка. Рэмедж вопросительно посмотрел на Стоуна, но тот лишь пожал плечами в ответ:
   - Я сам до конца не знаю всех его возможностей.
   Тем временем Кирк подошел к двери, закрыв ее целиком своей фигурой. Он приложил ладони к краю двери и застыл без движения. Рэмедж сначала не понял, что тот делает, но тут вдруг услышал слабый скрип металла. Его издавал начавший гнуться засов. Сама дверь тоже застонала, уступая чудовищному давлению. Лысая голова Кирка покрылась капельками пота, и все внутри камеры почувствовали, что неизбежно что-то должно лопнуть - либо канаты мышц человека, либо засов и сама дверь. Крепления засова сдались первыми, и полоса металла выстрелила в противоположную стену коридора. Дверь с громким скрипом распахнулась и, перекошенная, застыла неподвижно. Одновременно с этим в толще скал что-то ухнуло, и каменные своды над людьми колыхнулись, пронизанные титанической дрожью. По стенам поползли трещины, а с потолка посыпался щебень. Кирк повернулся к Рэмеджу и растерянно пробормотал:
   - Сэр, это не я...
   Толчки все нарастали, светильник в коридоре раскачивался в такт толчкам, наполняя коридор какими-то мистическими двигающимися тенями. Потолок прорезала трещина, и огромный кусок камня рухнул посреди коридора, за ним другой, и вот уже целый обвал погреб под собой часть коридора, заполнив его пылью и летящим щебнем. Рэмедж обернулся вглубь камеры:
   - Форестер, ты с нами или нет?
   - Тебе нужна моя помощь, чтобы пройти лабиринт, Рэмедж? - в голосе Форестера слышалась издевка.
   - Да, черт бы тебя побрал, мне нужна твоя помощь. Удовлетворен!?
   Форестер вдруг разразился сумасшедшим хохотом:
   - Забавно помогать своему врагу, не правда ли, майор. В этом даже что-то есть! - выбравшись из камеры, Форестер взглянул на заваленный конец коридора и поморщился: - Короткий путь отменяется. Придется идти нижними катакомбами, если они еще не завалены...
   Рэмедж уже было двинулся вслед за Форестером и остальными, но, оглянувшись, заметил, как из соседних камер люди, сидящие там, тянут сквозь решетки руки. Их крики невозможно было различить в грохоте камней, но призыв о помощи был понятен и без слов.
   - Подожди... - Рэмедж бросился к ближайшей камере, намереваясь открыть ее. - Кирк, Стоун, Форестер, помогите мне!
   Форестер плюнул на пол и топнул босой ногой:
   - Оставь свое человеколюбие, Рэмедж! Половина из этих людей бандиты и воры, не заслуживающие твоего милосердия. Мы должны спасать собственные шкуры. Если ты не намерен выбираться отсюда, то я пойду один...
   Видя, что майор не обратил на его призыв внимания, Форестер мотнул головой, порываясь оставить этих героев здесь погибать, но вопреки своей натуре, он так же, как и остальные, бросился открывать засовы камер и выволакивать оттуда полуголодных пленников. Едва они успели вывести людей из ближайших четырех камер, как потрескавшийся потолок не выдержал, и стал проседать, поглощая пространство коридора. Рэмедж понял, что спасти больше никого не удастся. Помогая тем, кто не мог самостоятельно идти, люди бросились вглубь запутанных каменных коридоров.
   Форестер, похоже, хорошо изучил катакомбы и поначалу уверенно вел их. Несколько раз они натыкались на тупики, образованные свежими завалами. Форестер постоянно чертыхался, так как они все шли и шли, плутали и плутали, поднимались по металлическим лестницам вверх или опускались вниз, а выхода все не было. Наконец, когда надежда выбраться из каменного лабиринта уже испарилась, они вышли в обширную залу, которая была освещена парой мигающих ламп и искрящейся проводкой. Форестер облегченно вздохнул и бросился к противоположной стене залы, в которой виднелся проем лифтовой шахты:
   - Наконец-то! Думал, заблудились. Это основной подъемник...
   Форестер подбежал к панели управления лифтом и стал нажимать кнопку вызова. Стоун, в надежде услышать шум приближающейся кабины, вцепился пальцами в защитную решетку и попытался заглянуть вверх. Там он увидел лишь покачивающиеся оборванные тросы. Скосив глаза вниз, он рассмотрел ниже уровнем расплющенную лифтовую кабину. Обернувшись к Форестеру, все еще остервенело нажимающему кнопку, он упавшим голосом пробормотал:
   - Не будет никакого лифта... Он упал вниз.
   Кирк схватился за панель защитной клетки и сдернул ее в сторону. Рэмедж, страхуемый Стоуном, осторожно выглянул в шахту и подтвердил наблюдения сержанта:
   - Тросы оборваны слишком высоко. Нам их не достать.
   Пещеру в очередной раз колыхнуло, и Рэмедж, не удержавшись, сорвался в шахту. Стоун не смог его удержать, и майор успел лишь кончиками пальцев уцепиться за край металлического порожка лифтовой площадки. В глубине пещеры опять громыхнуло и огромная трещина, пройдя с самого потолка через стену до самого пола, разверзлась гигантским разломом, из которого пространство зала стали засыпать каменные глыбы, заставляя людей в панике отступать к пустой шахте, площадка возле которой все еще оставалась островком стабильности.
   Кирк плюхнулся на живот и, морщась от боли в потревоженной ране, протянул свою мускулистую руку, ловя срывающегося Рэмеджа. Ему не хватило доли секунды. Пальцы Кирка схватили воздух в том месте, где только что была рука майора. На лице Рэмеджа мелькнуло отчаяние, и он полетел вниз...
   Но кто-то другой, оказавшийся в шахте, успел подхватить падающего майора. Гибкая фигура на канате перевернулась головой вниз, вытянутая рука поймала майора за запястье, и тот закачался на конце необычного маятника. Человек, ступня которого сейчас торчала в петле каната, вытянул вторую руку, выхватил из-за спины короткий меч и когда оказался возле стены, с размаху вонзил клинок в трещину, предотвращая дальнейшее раскачивание. По стенам шахты уже спускались, отталкиваясь согнутыми ногами от стен, еще трое человек. Кирк уцепился за канат и вытащил на рушащуюся площадку повисших на его конце людей. Незнакомец, высвободив ногу из веревки, внезапно выхватил второй клинок из-за спины, вонзил его в камни пола и, не вставая с колен, положил на вершину рукоятки ладони, склонил голову и глухо заговорил:
   - Джон Рэмедж... Звездный Посланник, приветствую тебя! Я лэнсмастер Дрейк из клана Меджис. Командующая Крайв Атти послала нас за вами.
   - Крайв? Откуда она узнала... - Рэмедж еле ворочал языком от пережитого.
   - Было знамение, - Дрейк стремительно поднялся на ноги, выдернул клинок и протянул Рэмеджу ладонь в кожаной перчатке. - Нет времени объяснять, сэр. Отсюда необходимо выбираться и как можно скорее.
   Рэмеджу некогда было удивляться происходящему. События последних дней сплетались в какой-то сумасшедший калейдоскоп неожиданных встреч, событий, трагедий и находок.
   - Сначала поднимите людей, - Дрейк не удивился этим словам Посланника. Он кивнул своим людям, и те метнули концы свободных канатов в проем лифтовой площадки. Стоун и Кирк ловили их, обвязывали веревки вокруг людей, и тех поднимали наверх. Поднявшись, они помогали вытаскивать остальных. Последними поднялись Рэмедж и сам Дрейк. Они успели вовремя. Едва они оказались наверху, как в шахту лифта с того уровня, который они только что покинули, вырвался фонтан камней и пыли, окончательно погребая запутанные коридоры.
  
   На поверхности царила паника. Город был объят пожарами. Казалось, он превратился в адскую сковородку, по краям которой металось дьявольское пламя, и невидимые черти поджаривали на ней грешное население Биджулистана. С окраин доносилась частая беспорядочная стрельба. Вдалеке вспыхнул огненный шар, а затем донесся оглушительный звук взрыва. С другой стороны ночное небо осветилось неестественно голубым светом, словно от огромного электрического разряда. Заметив это, Дрейк дал незаметный знак своим людям, и они окружили Рэмеджа кольцом:
   - Сэр, нам не стоит задерживаться здесь! Город атакуют найтборги...
   - Найтборги?
   - Машины... Не менее пяти ударных кулаков при поддержке мобильных артплатформ. Не могу понять, что им здесь понадобилось. Биджулистан далеко от основных направлений их ударов. Скорее всего, им нужен рудник.
   - Что будет с людьми? - Рэмедж смотрел на мечущихся по улицам горожан. Среди них были женщины и дети.
   - Инфильтрация, как и в других городах. Полное уничтожение.
   - Но ведь кто-то же противостоит им?
   - Кланы пустынников и Братство Стали сейчас сдерживают основные силы найтборгов в направлении Иридиевых Клыков. Поблизости отсюда нет значительных сил, а местная милиция вряд ли остановит атакующих. Никто и не решит всерьез защищать этот бандитский клоповник.
   Рэмедж испытывал двойственное чувство. С одной стороны он отчетливо помнил, как погибли Чин и Лонг, как Стоуна, Кирка и его самого продали, словно скот, на рудник. Он понимал, что Дрейк в чем-то прав. На земле были более достойные защиты люди. Но куда бы майор ни бросал взгляд, он видел охваченных страхом людей, разбегающуюся местную милицию и жалкие попытки противостоять неведомому врагу. Покинуть город? Сбежать... Или попробовать помочь им? А что он может? Если он погибнет, тогда погибнет совсем другой город и дорогие ему люди...
   Мимо пробегала очередная группа вооруженных людей в аляповатых мундирах местной милиции. Похоже, они избегали боя, стараясь спасти свои шкуры. Рэмедж вдруг шагнул им навстречу и преградил путь. Дрейк кивнул своим людям, и те полукругом встали по бокам от майора. Внушительная фигура Кирка выросла за спиной Рэмеджа, а Стоун незаметно зашел горе-воякам в тыл. Майор упер кулаки в бока и прорычал командным голосом:
   - Значит, драпаем, да? Смирна! - Рэмедж буравил своими стальными глазами широкоплечего милиционера. - Кто за старшего?
   Вояки, не ожидавшие такого обращения, в растерянности застыли. Все вокруг спасались бегством, а те, кто пытался сопротивляться, гибли. Безнадежность и всепоглощающий страх поселились в их сердцах. Но почему-то в словах этого человека они почувствовали нечто такое, что на мгновение заставило их позабыть о страхе.
   - Погиб старший... Всюду неразбериха...
   Рэмедж критически осмотрел их.
   - Так... - майор обернулся к Дрейку. - Лэнсмастер, как вы думаете, это отребье еще способно сражаться?
   В рядах милиционеров послышался ропот, а Рэмедж продолжил, перекрывая недовольные возгласы и звуки боя:
   - Вам все равно не выбраться из города. Если хотите выжить, следуйте за мной и подчиняйтесь моим приказам!
   Так Рэмедж двигался к центру города, и постепенно вокруг него собирались люди. Одних он останавливал на улицах, другие, прослышав, что кто-то взялся руководить обороной, сам находил его. Войдя в здание заводоуправления, где находилось логово Баронов, Рэмедж и его соратники обнаружили всех троих с перерезанным горлом. Равновесие странного бандитского порядка нарушилось, и правители Биджулистана пали первыми жертвами наступившего хаоса. Теперь майору предстояло собрать в кулак бандитские шайки и деморализованную милицию, чтобы организовать из этих людей сопротивление. Отдавая четкие приказы, пресекая любое неповиновение, опираясь на жестокие методы Дрейка и его людей, Джон Рэмедж заставил подчиниться себе сначала остатки милиции, а затем и разрозненные бандитские шайки. К окраинам, где еще не утихли очаги сопротивления, стали расходиться организованные отряды, ведомые людьми Дрейка. Члены Радиоактивного Отряда как нельзя лучше подходили на роль капитанов, так как имели огромный опыт в войне с машинами. Но самое главное, о чем даже не подозревал сам Рэмедж, - они были связующими звеньями для разношерстной армии защитников благодаря своим сверхъестественным способностям. Там, где люди уже готовы были обратиться в бегство, к ним неожиданно стала приходить помощь. А в центр с передовых позиций шли донесения о диспозиции врага и занятых им частях города, рисуя Рэмеджу картину сражения. Под началом Кирка был сформирован отряд тяжеловооруженных боевиков и отправлен на тот участок, где майор наметил прорыв кольца атакующих. Форестер, Дрейк и Стоун составили оперативный штаб, разместившийся в покинутом здании заводоуправления.
   - Сэр, мы все равно не сможем удержать город! - в который раз Дрейк пытался уговорить Рэмеджа покинуть Биджулистан.
   - Нам нужно только выиграть время, Дрейк. Часть отрядов должны организовать гражданских и вывести их в разрыв кольца, которое пробьет отряд Кирка. Как только мы соберем людей, мы начнем отход. А пока нам нужно сдержать атаку...
  
   Найджел Эндрюс, командир мобильного разведывательного отряда Братства Стали, рассматривал в бинокль охваченный пожарами город. Никто не ожидал, что ударный кулак найтборгов, отделившись от основных сил, двинется к Биджулистану. Для его перехвата у Эндрюса было недостаточно сил, и он запросил поддержку у командования, но ответом был лишь приказ наблюдать за противником с дистанции. Братство не собиралось распылять силы ради бандитского городишки, который и так давно следовало уничтожить. Обернувшись к лейтенанту, Эндрюс с надеждой спросил:
   - Связь с Иридиевыми Клыками не восстановлена?
   - Нет, сэр, - лейтенант замялся: - Но все равно, даже если бы нам удалось связаться с ними, полковник Альварес вряд ли вопреки высшему командованию выслал бы сюда тяжеловооруженный отряд. У них самих не то положение, чтобы разбрасываться войсками. Центральный Пост пустынников пал, и теперь на пути врага лишь Иридиевые Клыки.
   Эндрюс вновь посмотрел в бинокль. Все те же пожары и характерные голубоватые отсветы в ночном небе - удары атакующих машин. Поначалу казалось, что это была всего лишь разведывательная группа найтборгов. Но перед самой атакой отряд, за которым они вели наблюдение, соединился еще с одним, пришедшим с севера, а затем к ним присоединился мобильный артиллерийский эскадрон. Но что было еще непонятней, так это комета, врезавшаяся в скалы незадолго до начала штурма. Толчок от последовавшего удара ощущался даже здесь, в нескольких милях от города.
   Неожиданно Эндрюс поймал себя на мысли, что бой в городе все еще продолжается. Похоже, жители Биджулистана сумели каким-то образом организовать сопротивление. Конечно, в конце концов, их сомнут, но если грамотно организовать оборону, то можно спасти людей. Эндрюс оказался перед нелегким выбором, поставил свою карьеру на кон и, решившись на отчаянный поступок, скомандовал:
   - Все по машинам. Войдем в город с юга и попробуем, прорвав кольцо, эвакуировать население.
   - Но сэр! У нас же приказ... - но Эндрюс уже вскочил в командную машину, и лейтенанту ничего не оставалось, как подчиниться приказу командира.
   Шесть машин неслись в ночи по пустоши, отставляя за собой буруны пыли и пронизывая темноту конусами света фар. Они преодолели расстояние до города за несколько минут. Ворвавшись на его окраину, две головные машины развернулись бортами, и стрелки на их крышах стали выслеживать цели, прикрывая остальную группу. Неподалеку сверкнул ослепительный электрический разряд, разнося в клочья баррикаду и преследуя бросившихся врассыпную людей. Блики заиграли на полированных частях стремительно перемещающегося человекообразного механического воина. Несмотря на свою массу, гибкая машина двигалась с легкостью, которой позавидовал бы человек. Сгусток смертоносной энергии, заключенный в стальные латы, ощупывал развалины лазерным целеуказателем, ища жерлом разрядника новую жертву. Стрелок Братства нажал гашетку, и управляемая ракета, сорвавшись с пусковой рельсы на крыше машины, понеслась к цели. Воин удерживал робота в перекрестии прицела своего специального шлема, и ракета послушно заложила вираж, стремясь настигнуть врага. Это была схватка человеческих нервов и безупречных электронных схем. Робот отследил траекторию ракеты и совершил немыслимый прыжок, уходя от неминуемой гибели. Снаряд, для которого был невозможен резкий разворот, пронесся мимо и врезался в землю, поглотив облаком осколков прыгнувшего робота. Совершенно невредимый найтборг, расценив вновь возникшую угрозу, как более значимую, следующим прыжком оказался возле машины и направил на стрелка разрядник. Человек проиграл...
   Но люди по ту сторону баррикад не разбежались. В темноте между стенами бараков полыхнуло, и к роботу понеслась ракета. Не успев выстрелить, найтборг вновь предпринял маневр, ускользая из-под удара, и разряд по дуге прошелся по борту машины, выжигая в нем глубокую борозду. Но тот, кто руководил защитниками города, был опытным человеком. Вторая ракета, выпущенная с некоторым запозданием, казалось, предугадывала, где должен был оказаться робот, и нашла свою цель. Ошметки металлических частей полетели в разные стороны, а доселе невидимые бойцы, уничтожившие найтборга, стали стремительно перемещаться, меняя позицию. Стрелку Братства некогда было радоваться дарованной жизни и восхищаться защитниками города. Наверняка, Командная Единица отряда найтборгов уже получила сведения о прорыве и направила сюда дополнительные силы.
   Скрипнув тормозами, на дороге остановилась командная машина Эндрюса, и он, выбравшись наружу, окриком остановил одного из пробегающих мимо защитников города:
   - Кто руководит обороной города?
   - Рэмедж! Майор Джон Рэмедж и его капитаны! - было ему ответом.
  
   Рэмедж и Стоун склонились над истрепанной картой местности, найденной в здании заводоуправления. Форестер грязным пальцем указывал дорогу, вившуюся среди скал. С минуты на минуты они ожидали доклад о прорыве кольца найтборгов, атакующих город. Дрейк уже отдал приказ капитанам оттягивать отряды вглубь города, готовясь прикрывать отход колонны гражданских. Хлопнула входная дверь, послышалась брань и возгласы:
   - А вот и механизаторы пожаловали...
   - Явились, не запылились...
   Назначенный адъютантом один из местной милиции, запыхавшись, вбежал в помещение импровизированной ставки и, неумело отдав честь, стал докладывать:
   - Кирк прорвал кольцо, сэр! - такое обращение людям, не привыкшим к строевой службе, давалось с трудом, но у них язык не поворачивался обращаться к Рэмежду иначе. - И еще... Прибыл отряд механи... Братства Стали.
   Договорить новоиспеченный адъютант не успел, так как в комнату ворвался одетый в боевую броню разведчиков Братства человек и направился прямиком к майору. На ходу сорвав шлем с головы, он отбросил его в сторону и застыл потрясенный, разглядывая Рэмеджа. Дрейк, по началу заступивший дорогу незнакомцу, вгляделся в его лицо и почтительно отошел в сторону, узнав в пришедшем одного из Семи, к которым принадлежал и сам Посланник.
   Рэмедж перевел взгляд на вошедшего человека и узнал его. Как тесен мир - пронеслось в сознании майора. Минуло одиннадцать лет, а его помнили, и люди Крайв разыскали его на дне мрачных шахт, где невероятный случай вновь свел его со старым врагом, и вот теперь старинный друг оказался здесь, в этой дыре посреди пустоши... Эндрюс же просто не мог поверить своим глазам. Человек, которого он, по сути, похоронил одиннадцать лет назад, стоял сейчас перед ним живой и странно улыбался. Такого просто не может быть. Это чудо! Рэмедж заметил смятение на лице Эндрюса и раскрыл объятия:
   - Найджел...
   Знакомый голос поставил все на свои места. Нет, не может быть никаких сомнений. Эндрюс приблизился, и майор и разведчик Братства Стали обнялись.
   - Ты постарел, дружище...
   - А ты нет. Как такое возможно?
   - Я все проспал. Но об этом потом, - Рэмедж отодвинулся, всматриваясь в обветренное лицо воина. - Как ты здесь оказался? Торп еще жив? Где Меджис? Как Таан?
   - Со мной мобильный отряд. Шесть машин. Мы вели наблюдение за отрядом найтборгов и никак не ожидали, что город продержится так долго. Если бы я знал, что ты здесь... - Эндрюс помотал головой, все еще находясь под впечатлением встречи. - Торп и Меджис в Иридиевых Клыках. Таан вместе с Крайв на передовой. Я чем-то могу помочь здесь?
   - Мы прорвали кольцо на юго-западе города. Самое главное сейчас - это как можно скорее эвакуировать людей. Говоришь, у тебя шесть машин? В первую очередь надо вывести женщин и детей. Мы попытаемся сдержать атаку, пока гражданские не покинут город...
  
   Спустя несколько часов, когда колонна людей двигалась в глубь пустоши, оставив за спиной пылающий Биджулистан, напряжение спало, и беглецы стали осознавать, что были на волосок от гибели. Где-то среди них в повозке лежал израненный Густаво, которого Микки не смог оставить в горящем городе. Какое причудливое стечение обстоятельств. Они привезли в город того, кто, в конечном счете, смог спасти их всех. Если бы не решительность Джона Рэмеджа и его капитанов, никому бы не удалось выжить в страшном котле.
   Найтборги не преследовали людей. Похоже, Дрейк был прав, и машины действительно стремились захватить рудник. Ну а впереди у изнуренных бойцов и натерпевшихся страха жителей была трудная дорога к форпосту Братства Стали. Остатки рейдерских шаек и городской милиции, бандиты и отчаянные одиночки, в обычное время ни за что бы не пожелавшие действовать сообща и защищать кого-то, кроме самих себя, сейчас, попав в горнило неминуемой угрозы уничтожения, не разбежались, а предпочли остаться под командованием новоявленного лидера. Они безоговорочно признали его право руководить ими.
   Эндрюс, шагавший рядом с Рэмеджем, думал, что уже не раз видел, как вот также люди покидают свой город, оставляя его врагу. Но почему-то сейчас у него было совсем другое настроение. Не горечь очередного поражения, не ощущение бессилия перед неумолимо надвигающейся угрозой, а чувство возрождающейся надежды на будущее. И человек, старый друг, который олицетворял эту надежду, каким-то невероятным образом оказался здесь и сейчас, и Эндрюс едва сдержался, чтобы не протянуть руку и не коснуться плеча майора, чтобы еще раз убедиться в реальности происходящего.
   Форестер уныло рассуждал о превратностях судьбы. Что же с ним такое произошло? Встреть он Рэмеджа при других обстоятельствах - он, не задумываясь, убил бы его или, по крайней мере, попытался бы это сделать. Нет, Форестер не превратился в доброго и порядочного человека. Здесь не могло быть никаких иллюзий. Но сейчас он просто не мог отмахнуться от того, что Рэмедж вытащил его и еще несколько сотен таких же, как и он, Форестер, грешников из уготованного им судьбой ада на земле. Когда-нибудь позднее он вернется к мысли о мести, но не сейчас...
   Дрейку были чужды сентиментальные мысли. За свой век он и его люди навидались столько! Они видели весь ужас великого Катаклизма, и череда сожженных городов была лишь незначительным эпизодом в их долгой жизни. Дрейк научился ценить лишь храбрость и преданность. Он выполнил поставленную перед ним задачу. А иначе не стоило бы возвращаться к Крайв. Для него редкостью было восхищение каким-то конкретным человеком. Когда-то он поверил татуированной женщине, и та не обманула его. Он был предан ей, а она все это время была предана Посланнику. Теперь он понимал, почему. Сначала Дрейк воспринимал веру, как слабость людей, не могущих отыскать силу внутри себя. Вместо того, чтобы трезво смотреть на вещи и бороться, надеясь только на себя, они питали призрачные надежды. Теперь он в полной мере оценил силу Легенды, ее воплощение в конкретном человеке и, вероятно, наконец-то окончательно превратился в настоящего пустынника - носителя веры в Посланника - человека, сила которого заключалась в воле связать всех в единый всепобеждающий клинок.
  
  ЧАСТЬ 6. ИРИДИЕВЫЕ КЛЫКИ.
  
   На фоне пламенеющего заката, охватившего пожаром изломанный скалами горизонт, возвышался темный силуэт форпоста Братства Стали. До великого Катаклизма здесь располагалась огромная радиолокационная станция раннего оповещения о ракетной атаке. Никто точно не знал, сыграло ли свою роль это чудо человеческой мысли в произошедшей битве титанов, но сейчас, много десятилетий спустя, от станции остались лишь вплавленные в скалы гигантские башни железобетонных конструкций. Воины Братства превратили их в неприступный форпост, призванный сдерживать варваров северных земель от вторжения на южные территории. Они назвали свою цитадель Иридиевыми Клыками. На восток и запад от ущелья, которое перекрывал форпост, простиралась горная гряда, превращая Иридиевые Клыки в неприступную крепость. Но наступили времена, когда казалось, что форпост потерял свое стратегическое значение. Пустынники, контролировавшие северные земли, и Братство покончили с конфликтами, и экспансия нарождающейся цивилизации шагнула дальше на север, оставляя Иридиевые Клыки далеко позади. Наплыв предприимчивых людей с юга и потоки товаров по новым караванным дорогам позволили расцвести многим северным городам. Казалось, ничто не сможет остановить медленную, но уверенную поступь человечества, вновь возвращающего под свой контроль некогда потерянные земли...
   Нескончаемые вереницы бегущих людей, остатки разбитых войск и тревожные вести с севера за несколько последних месяцев красноречиво доказали, что люди столкнулись с серьезным противником. Врагу было по силам не только остановить продвижение человека дальше на север, но и поставить под угрозу само существование человеческой цивилизации. Границы обжитых территорий неумолимо съеживались, отодвигаясь все дальше на юг, и вот наступил момент, когда Иридиевые Клыки вновь оказались на рубеже миров. Сейчас значение этого форпоста было трудно переоценить. Механизированные подразделения Братства Стали, прайды Когтей, боевые лэнсы пустынников и летучие отряды наддакских наездников, позабыв о распрях, сконцентрировались в Иридиевых Клыках, готовясь отразить натиск наступающих стальных клиньев. Крепость замерла в ожидании атаки, а на вершинах башен мощные прожекторы ощупывали лучами света простирающуюся перед позициями защитников бескрайнюю пустошь.
  
   Несмотря на позднее время часовому вовсе не хотелось спать. Там, в нескольких сотнях метрах от того места, где он дежурил, на передовых позициях множество глаз напряженно всматривались в бинокли и визиры сканеров, ожидая появления вражеских сил. Сам вечерний воздух был будто пропитан тягостным ожиданием. Часовой посмотрел на полоску света, которая пробивалась через щель в неплотно закрытой походной палатке командующего офицера - капитан Эстевес бодрствовал.
   Очередное дуновение ветра колыхнуло край клапана входа палатки, на мгновение позволив желтому клину света пробиться изнутри и высветить перед входом кусочек утрамбованного песка. Часовой инстинктивно скосил взгляд на это теплое и яркое на фоне холодных тонов грядущей ночи пятно и заметил нечто странное. На глазах у изумленного человека на поверхности песка явственно проступил глубокий след рубчатой подошвы, и это притом, что перед палаткой никто не стоял. В сознании часового зародилась тревога. Он понимал, что подобное явление означает нечто очень важное. Наконец невнятный звоночек опасности вылился в лавину всепоглощающего страха, и часовой что есть мочи завопил:
   - Призраки на позици... - его крик захлебнулся потоком крови, хлынувшим из перерезанного горла, и безжизненное тело часового повалилось внутрь палатки, продавив клапан входа. Мертвые глаза уже не могли видеть, как в темноте на мгновение блеснули, окутываясь сеточкой разрядов, короткие лезвия, а затем нечто высокое и тяжелое последовало внутрь палатки следом за падающим трупом, раздвигая брезент широким... пустым проходом.
   Эстевес, услышав крик часового, понял, что в его распоряжении лишь считанные секунды. Не глядя на распахнувшийся проход, паладин Братства Стали ухватил обеими руками складной столик и вскинул его перед собой. Со столика в разные стороны полетели карты, схемы и мобильная станция связи, а в толстом пластике столешницы с треском появилось пять продолговатых отверстий. От мощного удара пластик треснул вдоль всей ширины стола, не выдержал и разломился надвое, а по нагрудной броне энергодоспеха капитана царапнули, высекая искры и оставляя на металле кирасы глубокие борозды, парящие в воздухе сверкающие лезвия. Эстевес наугад попытался перехватить невидимое запястье, и ему это удалось. Сервоприводы энергодоспеха взвыли от перегрузки, соперничая с мощью невидимого противника. На мгновение в тусклом свете лампы мелькнул зыбкий силуэт нападавшего, и Эстевес инстинктивно выбросил вперед другую руку, блокируя страшный удар в корпус. Стальной экзоскелет уберег своего хозяина от переломов и серьезных травм, но кинетическая мощь удара была столь велика, что Эстевес, потеряв равновесие, грохнулся на песок и, ломая растяжки и крепежные карабины, выкатился из палатки наружу.
   Неуклюже ворочаясь на земле в громоздкой броне, капитан обернулся на рухнувшую палатку, и вместе с окружившими его бойцами наблюдал, как упавший полог наконец-то придал материальный образ двухметровой фигуре, рвущей прочный брезент на куски. Эстевес не стал дожидаться, когда Призрак окончательно вырвется из удерживающих его пут и, не вставая с земли, прокричал:
   - Сеть...! Организуйте ловчую сеть!
   Плазменная винтовка одного из бойцов выплюнула маленькое раскаленное солнце, и оно, освещая песок и окружающие предметы зеленым муаром, рванулось к запутавшемуся Призраку. Тот моментально отреагировал на угрозу и, до конца не высвободившись из остатков палатки, метнулся в сторону. Было странно наблюдать, как кусок брезента, словно плащ, окутывающий невидимую фигуру, затрепетал в потоках воздуха, устремившись в головокружительный полет. Заряд плазмы лишь проделал огромные дыры в полах этого плаща, не настигнув ускользающую цель. Другой боец моментально сориентировался и очередной раскаленный сгусток уже поджидал невидимку в нижней точке его приземления. Призрак каким-то чудом изогнулся в полете, избегая ловушки, но третий боец поставил победную точку. Неуклюже приземлившийся Призрак еще не успел подняться с земли, как плазменный заряд вонзился в кучу изорванного полога палатки, накрывшего тело найтборга. Снопы искр брызнули в разные стороны, а жаркое пламя охватило куски материи. Поврежденный найтборг окутался вязью разрядов и потерял свою маскировку. Стрелки тут же сконцентрировали на его эфемерной фигуре плотный огонь, и найтборг перестал существовать, как единое целое. Дымящийся и искрящий торс, теряя конечности и куски защитного покрытия, рухнул в песок...
  
   Гуни Зиррок поежился, поводя широкими мохнатыми плечами. Это движение вызвала не прохлада вечернего воздуха, а сложная система кожаных ремней, которые уже порядочно натерли затекшую шею. С помощью ремней на спине Зиррока крепилась неказистая лучевая пушка, собранная из нескольких лазерных винтовок. Группа зверей Зиррока была костяком истребительного отряда, задачей которого являлось уничтожение медлительных тяжело бронированных артиллерийских платформ врага. Люди вокруг Зиррока все еще в неведении вглядывались в сумрак, изредка нарушаемый лучами прожекторов или блеском осветительной ракеты, но гуни чувствовал, что на позициях защитников творится что-то неладное. Чутье его не обмануло. Мастер Таан получил вызов по полевому коммуникатору и через секунду коротко бросил своим подчиненным:
   - Вылазка Призраков... Ловчие - приготовиться! Похоже, началось...
   Призраки были элитой найтборгов. Они скрытно проникали на позиции врага и старались уничтожить командные центры обороняющихся, повредить системы связи и внести панику в ряды защитников. Эффективного способа борьбы с ними так и не было найдено. Приходилось мириться с тем, что механического диверсанта удавалось обнаружить лишь когда тот выдавал себя сам. Зиррок явственно ощутил, как от людей повеяло страхом. Невидимый убийца мог подобраться незаметно, и от его смертельного прикосновения не спасала даже броня энергодоспеха. За вылазкой Призраков неминуемо должна последовать массированная атака основных сил неприятеля. И она не заставила себя ждать. Пятерки ловчих по знаку Таана заняли позиции прикрытия вокруг ударной группы зверей, и в таком порядке истребительный отряд двинулся навстречу врагу.
   Внезапно один из бойцов, экипированный сенсорным оборудованием, указал куда-то в сторону, давая понять остальным, что заметил врага. Тут же вокруг него, прекратив перемещаться, опустились на колено четверо ловцов. Словно единое целое, они синхронно через определенные промежутки времени стали выпускать заряды плазмы в направлении замеченного противника. На первый взгляд могло показаться, что их выстрелы не достигают цели. Но ловцы знали свое дело - они плели на пути стремительно несущегося к ним найтборга смертоносную паутину. Механический воин бросал свое тело из стороны в сторону, избегая одних зарядов плазмы и попадая в зону поражения других. Один из зарядов, наконец, настиг стальную бестию прямо в прыжке, и ослепительная электрическая дуга соединила песок и летящее тело найтборга. Но развороченный взрывом энергогенератора робот все же настиг свои жертвы. Груда исковерканного металла приземлилась прямо на людей, разрывая острыми кусками стали защитные доспехи солдат и кромсая человеческую плоть...
   На фоне темно синего неба показались силуэты артиллерийских установок найтборгов. Вокруг завязалась ожесточенная схватка. Всполохи вспышек, разрядов, лучей, дымные следы ракет и разрывы снарядов вперемежку с визгом рикошетирующих осколков сплелись в неповторимом танце смерти, где охотники и их жертвы зачастую менялись местами. Одна из ловчих пятерок, прикрывающих группу Зиррока, не смогла остановить штурмового найтборга, и робот, не прекращая своего непредсказуемого движения, окатил людей шипящим в нагретом воздухе электрическим разрядом. В мгновение ока человеческие тела превратились в пепел, и стальная нога машины, впечатав куски оплавленных доспехов в песок, развеяла прах несчастных по ветру.
   Над головой Зиррока, гудя, протянулся тугой жгут алого света и, проследив его направление, гуни увидел, как смертоносный луч осадной артиллерии найтборгов опалил стены форпоста. Медлить было нельзя. Вонзив когти в грунт, зверь оттолкнулся мощными лапами, и бросил свое тело в сумасшедший бег через лабиринт разрядов и летящих осколков. Найтборги, прикрывающие артиллерию, пытались уничтожить зверя, и электрические петли, чудом минуя Зиррока, опаляли его шерсть. Боль от ожогов лишь подстегивала его, заставляя выполнять головокружительные прыжки, а оставшиеся в живых ловчие открыли ураганный огонь по найтборгам, давая возможность группе зверей прорваться к осадным машинам. Наконец, когда казалось, что этой смертельной гонке не будет конца, перед ними выросла, чавкая гидроприводами тяжелых механических ног, артиллерийская платформа. Зиррок рыкнул команду, и звери, покрепче уцепившись когтями за грунт, прижали свои тела к земле и навели жерла лучевых пушек на вражескую осадную машину. Зиррок сжал челюстями управляющий плунжер лучевой пушки, и алый пучок, сотканный и нескольких лазерных нитей, уперся в основание неуклюжего робота. К гуни присоединился еще один стрелок, и тяжелая броня машины, не выдержав, стала плавиться, обнажая внутренние узлы сложного механизма. В пробоину устремился третий пучок лучей, закачивая под стальную шкуру механического зверя миллионы джоулей энергии. Огромная машина остановилась, ее нутро потряс оглушительный взрыв, и жаркое пламя пожара охватило развороченный остов. Зиррок рванулся в сторону, намереваясь переориентировать атаку своего отряда на другую машину, но внезапно дикая боль пронзила его спину. Ненадежное оружие, закрепленное на спине, не выдержало и, шипя расплавленным металлом, задымилось, прожигая шкуру зверя. Зиррок не мешкая, острыми когтями срезал кожаные путы, и громоздкая лучевая пушка свалилась на землю. Зиррок оглянулся вокруг и понял, что оказался в ловушке. Угрожающее шипение и треск электрического разряда заставили Зиррока отпрыгнуть в сторону, и уже приземляясь, он вместо того, чтобы уверенно встать на лапы, неуклюже повалился на песок. Зверь растерянно осмотрел свое тело и обнаружил на месте задней лапы дымящийся обрубок. Позади вдруг раздался ужасный рев, переходящий в визг, и Зиррок, затравленно озираясь, увидел в паре десятков метров от себя кошмарную рептилию, а на ее спине полуобнаженного наездника, вращающего над головой кожаное лассо. Зиррок вскинул вверх переднюю лапу, и наддак ловко метнул свой аркан. Гуни поймал петлю, несколькими короткими движениями обмотал ее вокруг своего локтя и приготовился к рывку. Ящер сорвался с места, понукаемый наездником, и гуни Зиррок, разбрасывая в стороны водопады песка, отправился в головокружительный слалом по барханам. Найтборги вновь выстрелили, и ветвистые молнии разрядов, выжигая в песке заполненную расплавленным стеклом борозду, устремились вслед за раненым зверем...
  
   Колонна людей, покинувшая два дня назад Биджулистан, подходила к Иридиевым Клыкам. От цели их отделял лишь невысокий пологий холм, торчащий потрескавшейся лысиной из песка. Среди неспешно бредущих людей наметилась какая-то суматоха, и из вечернего сумрака появился отряд разведчиков, посланный Эндрюсом на вершину холма. Молодой лейтенант Братства Стали, возглавлявший отряд, застыл перед Эндрюсом и стал сбивчиво докладывать:
   - Сэр... Форпост атакован... В ущелье идет ожесточенное сражение... - лейтенант замолк, пытаясь отдышаться, и вместо него в разговор встрял один из рейдеров, отданных в подчинение лейтенанту и не искушенный в вопросах армейской субординации:
   - Несладко им приходится там... Им не выстоять. Осадная артиллерия уже слишком близко. Теперь в форпост можно проникнуть только через линии наступающего противника. Зря мы сюда шли...
   Лейтенант негодующе посмотрел на своего подчиненного, и в его неровном голосе зазвучали стальные нотки:
   - Мы должны ударить в тыл противнику, сэр! Мы можем попытаться...
   Эндрюс поднял руку, охлаждая пыл лейтенанта:
   - У нас недостаточно для этого сил, лейтенант. Большинство этих людей - гражданские. Остальные не имеют должной боевой подготовки...
   На этот раз возмутился стоящий рядом Форестер:
   - Но у нас хватило сил вырваться из Биджулистана и без вашей помощи, - одобрительные голоса послышались со всех сторон, а Форестер продолжил: - Братство Стали, конечно, порядочные снобы, - Форестер ухмыльнулся, и вокруг раздался грубый смех, - но иной дороги на юг, кроме как через этот форпост, у нас нет.
   Форестер повернулся к молчавшему до сих пор Рэмеджу:
   - Что скажешь, Посланник?
   Майор кивнул стоящему рядом Дрейку, и тот отдал беззвучные указания членам Радиоактивного Отряда. Новоиспеченные капитаны резкими выкриками стали строить рейдерские отряды. Кирк и его милиционеры перезаряжали базуки и проверяли амуницию, а Стоун собирал отряд коммандос, набранный из самых отчаянных бандитов Биджулистана. На глазах у изумленного лейтенанта разношерстная толпа рассеялась, превратившись в стройные шеренги грозных воинов. Их экипировка желала лучшего, а оружие вряд ли могло соперничать с современными высокотехнологичными образцами Братства Стали, но блеск в глазах, казалось, с лихвой компенсировал все эти недостатки. Пестрая армия застыла, ожидая указаний своего полководца.
   Рэмедж, удовлетворенный выправкой своих новоиспеченных солдат, обратился к лейтенанту:
   - Связь с форпостом есть?
   Лейтенант, все еще находящийся под впечатлением от увиденной метаморфозы, поспешно ответил:
   - Нет, сэр. Найтборги глушат весь наш частотный диапазон.
   - Машины засекли нас?
   - Не думаю, сэр. Мы находимся сейчас вне досягаемости их сканеров.
   Через несколько минут Рэмедж уже находился на вершине холма и наблюдал через бинокль разворачивающееся у подножия скал сражение. Издалека это выглядело, как красочная феерия света и всплесков разноцветных огней, но оптика бинокля раскрывала весь ужас этой кажущейся красоты. Рэмедж с облегчением отвлекся от вида сожженных трупов, перемешанных с разбитыми конструкциями машин, и обратился к Кирку:
   - Как думаешь, твоим людям удастся уничтожить одну из этих осадных установок?
   - Постараемся, сэр... - Кирк замялся. - Нам бы не помешала экипировка и вооружение Братства Стали. У нас не так много зарядов к базукам, а лучевое оружие наполовину разряжено.
   Эндрюс тут же распорядился:
   - Лейтенант, выдайте людям Кирка все имеющиеся у нас резервные комплекты брони и оружия. Конечно, энергодоспехов у нас нет, но пару плазменных винтовок и лишние заряды к базукам у нас отыщутся.
   Кирк кивнул, а Рэмедж продолжил:
   - Дрейк, отряды ваших людей прикроют Кирка с фланга. Разместитесь на броне машин капитана Эндрюса. Сейчас нам очень нужна их мобильность. Не ввязывайтесь в затяжной бой. Основная задача - пробиться до передовых линий защитников и соединить с ними наши усилия. Нам нужна маленькая червоточина в зоне боевых действий, через которую мы проведем людей к форпосту.
   Рэмедж отыскал глазами бывшего правителя Стоунвила:
   - Форестер, вы отвечаете за прикрытие гражданских. Берите своих оборванцев и как только появится коридор, ведите колонну к форпосту, - Форестер картинно отдал честь, и майор, вздохнув, повернулся к Стоуну: - Сержант, перед вами стоит самая сложная задача. Отберите самых ловких людей и, избегая схваток, как можно скорее выйдите на позиции защитников. Нам очень нужна согласованность действий.
   Через несколько минут шесть машин, к броне которых жались вооруженные люди, уже неслись с пологого склона холма в самую гущу сражения. А позади них, скрываясь в тени скал, колонна людей стала осторожно пробираться по направлению к брызжущему светом прожекторов форпосту...
   Где-то там, на вершине одной из башен Иридиевых Клыков полковник Альварес напряженно следил за ходом сражения, получая неутешительные донесения с поля боя. Защитники все еще отчаянно сопротивлялись и уже несколько осадных орудий врага пылали на просторах пустоши, освещая светом пожарищ кипящее вокруг сражение. Десятки разбитых машин были разбросаны по песку, смешанному с пеплом и кровью людей, но найтборги неуклонно теснили защитников, приближая неизбежный финал. Но вот один из докладов прозвучал диссонансом среди прочих неутешительных вестей о ходе сражения. Альварес сначала не поверил своим ушам, когда услышал, как Крайв охрипшим голосом кричит в коммуникатор:
   - Армия с востока атакует тылы найтборгов, сэр! Машины оттягивают штурмовиков... Мы можем попытаться контратаковать и достать артиллерию! - Крайв было непонятно, почему полковник молчит. - Сэр, сэр... отдайте приказ Черриту поддержать нас...
   Альварес опомнился, лихорадочно соображая, откуда могла придти подмога. Неужели Новая Республика соизволила наконец-то прислать свои войска? Но времени на размышления не было. Полковник повернулся к ожидавшему указаний адъютанту и отдал приказ:
   - Пускай Черрит вводит свой механизированный отряд в бой, - и дальше в коммуникатор: - Крайв, дождитесь танкистов Черрита и контратакуйте...
   Через несколько минут врытые у самых стен форпоста танки, разбрасывая песок, устремились в атаку, и вместе с их появлением ряды защитников облетела новость о пришедшей с востока армии, ударившей в тыл найтборгам. Люди воспрянули духом, и в их сердцах затеплилась угасшая было искра надежды.
  
   Стелс-бот 1340 санитарного квадриума точным ударом вибролезвий прикончил очередную жертву. Недочеловека не спасла даже киберсистема низшего уровня, внутри которой он прятался, как устрица в раковине. Лезвия, подобно скальпелю хирурга, прошли сквозь стыки примитивной механической оболочки, и без сопротивления погрузились в мягкое тело жертвы. Тварь умерла, хрипя и захлебываясь горячим маслом, хлынувшим на ее лицо из перерезанных гидросистем защитной оболочки. 1340 уже переориентировался на другую цель, когда внезапно по высокочастотному каналу связи пришла директива более высокого приоритета, чем текущие задачи, поставленные Командной Единицей стелс-пентагона. Координатор санитарной акции переориентировал 1340 на цели, неожиданно появившиеся в тылу найтборогов. Незамеченная до сих пор группа недочеловеков атаковала штурмовые джагернауты. Необходимо было ликвидировать угрозу, и перед 1340 ставилась задача уничтожить руководящее звено противника.
   Несмотря на свою массу, стелс-бот перемещался очень быстро. Благодаря комплексной системе сканов и датчиков в темноте он ориентировался также прекрасно, как и при свете дня. 1340 не утруждал себя извилистым маршрутом и, с легкостью перемахивая через горящие остовы машин, двигался напрямую к вершине холма, где по ориентировке Координатора находилось командное звено врага. Специальное адаптивное покрытие стелс-бота создавало иллюзию невидимости в широком диапазоне спектра излучения, что делало стального воина незаметным на фоне хаоса сражения. Подобная система исключала возможность установки тяжелой брони и ударного вооружения, могущего демаскировать найтборга, но для решения диверсионных задач огневая мощь не требовалась.
  
   Рэмедж последний раз окинул через бинокль панораму боя, и ему вдруг показалось, что ландшафт перед ним, будто ломаясь в потоках нагретого воздуха, как-то странно заколыхался. Инстинктивно майор оторвал бинокль от лица и, протерев глаза, явственно увидел перед собой призрачный силуэт, сквозь который вспышки боя и огонь пожаров расплывались гротескными мазками. Рэмедж замер, завороженный этой необычной картиной, а находящийся рядом Дрейк, проследив удивленный взгляд майора, моментально понял, какая опасность ему угрожает. Он оттолкнул Рэмеджа с пути Призрака и, выхватив мечи, нанес серию мощных ударов по невидимому противнику. Каждый удар клинков высекал, казалось, прямо из воздуха снопы искр, и вдруг в пространстве, оформившись в виде струящихся всполохов и искрящихся разрядов, материализовалась двухметровая человекоподобная фигура, рядом с которой Дрейк показался пигмеем.
   Удары примитивного оружия недочеловека не могли причинить значительного вреда 1340. Но они нарушили согласованную работу маскировочного покрытия и повредили ряд адаптивных панелей. 1340 провел штатный анализ недочеловека, и пришел к заключению, что перед ним самая крайняя форма заражения. Но сейчас не эта тварь была его целью. Найтборг отмахнулся от Дрейка, словно от назойливой мухи, и лэнсмастер покатился в сторону, получив мощный удар в корпус. Все еще бликующая струящимися огнями фигура стелс-бота склонилась над ошарашенным Рэмеджем. Сверкающие лезвия беззвучно появились на кончиках полупрозрачных пальцев, оказавшись единственным зримым элементом этого нематериального существа. Размазавшись в воздухе сверкающим веером, лезвия метнулись к горлу Рэмеджа и... застыли на расстоянии нескольких миллиметров от беззащитной плоти. Вся фигура Призрака внезапно стала зеркальной, и майор уставился на отражение своего перекошенного ужасом лица. Вместо глаз на этом лице сияли красные угли видеокамер, а из глубины зеркального черепа вдруг раздался металлический голос:
   - ЧЕЛОВЕК!?
   Опомнившийся Дрейк, кривясь от боли в переломанных ребрах, с изумлением наблюдал, как стальная фигура, опустившись на одно колено, будто в смирении склонила перед майором металлическую голову... Что-то помешало 1340 нанести смертельный удар. Дистанционное сканирование тканей находящегося перед ним недочеловека вдруг дало неожиданные результаты. Результаты экспресс-анализа показывали, что перед ним Предтеча - настоящий Человек, лишенный малейших следов загрязнения. Столь значимая информация моментально была передана Координатору операции, и спустя мгновение в ответ вернулся приказ всем пентагонам чистильщиков остановить санитарную акцию и покинуть зону дезинфекции. Фигура 1340 вновь оделась в сеточку разрядов и на глазах потрясенного Дрейка растворилась в воздухе, напоследок сверкнув исчезающими лезвиями. Лэнсмастер, не веря собственным глазам, смотрел на целого и невредимого майора и внезапно подумал, что Меджис сто раз была права, приписывая Посланнику сверхъестественные качества.
   По всему фронту боевых действий найтборги прекратили атаку и стали отходить вглубь пустоши, попутно забирая разрушенные останки своих собратьев. Над полем боя вдруг воцарилась оглушающая тишина. Но она длилась недолго. Передовые отряды пришедшей с востока армии принесли весть, что ими командует легендарный Посланник, который в одиночку и без оружия смог остановить Призрака. Даже невозмутимые воины Братства Стали, никогда не верившие в эту чушь из Легенды, задумались над странным совпадением событий, а над полем боя уже раздавались крики ликования, и измученные сражением люди, празднуя победу, восторженно встречали легендарного мессию. Предсказанное Меджис сбылось, и Звездный Посланник вновь поведет их в бой!
  
  ЧАСТЬ 7. ВОЗВРАЩЕНИЕ.
  
   Навесные мостки, наскоро сколоченные из досок и перекинутые через разодранные стальные плиты пола, зияющие синевой неба дыры с сиротливо торчащими из бетона оплавленными кусками арматуры, еще не убранные останки людей, заживо сожженных внутри собственных доспехов, вышедшее из строя оружие, горы мусора и обломков - это форпост Иридиевые Клыки. Сейчас он такой. Даже дующий из пустоши свежий ветер, беспрестанно завывающий среди разрушенных конструкций, не может разогнать тяжелый запах сгоревшего пластика и металла. Пробитые насквозь ударами джагернаутов, некогда гордые башни теперь были едва ли не самым опасным местом твердыни. Одна из башен разрушена почти полностью. На вершине уцелевшей - неосторожно бликующий оптикой наблюдательный пост защитников. Внизу копошатся на передовых позициях люди, похожие на крохотных муравьев по сравнению с колоссами башен. Впереди была неизвестность. Позиции спешно готовились к возможной новой атаке найтборгов.
   Люди охвачены оживлением. Каждый куда-то стремится с какой-то определенной целью. Адъютанты снуют среди солдат, которые, кряхтя, притаскивают с поля боя поврежденную технику. Уцелело мало, и они скептически смотрят на вспоротую броню танков и понуро опущенные орудийные стволы.
   Рэмедж идет среди них и на некоторое время в радиусе нескольких метров вокруг него суета замирает. Люди ищут взглядом его лицо. При виде его в их глазах неизменно появляется задорный блеск. Они измученны, изранены, покрыты пылью, грязью, потом и кровью, но всегда делают над собой усилие и вытягивают свои изломанные доспехами тела навытяжку, салютуют ему и долго провожают взглядом, перекидываясь за его спиной парой фраз примерно следующего содержания:
   - Ты слышал, это ведь Он!
   - Шутишь! Я себе его не таким представлял...
   - Точно тебе говорю! Это Он...
   Мимо осыпающихся окопов с размочаленными брустверами, мимо еще неубранных трупов, мимо раненых, еще не попавших за врата форпоста - туда, где развернут полевой госпиталь, мимо свежих подразделений, пришедших с юга. Все взывает к майору с надеждой - люди, металл, земля, прах. А он... Он вынужден огорчить их. Он не может разорваться надвое. Люди надеются на него здесь, но другие люди ждут его возращения далеко от этого места. Рэмедж попытался унять в груди нарастающий крик, готовый вырваться наружу от бессилия и нахлынувших воспоминаний о недавнем разговоре с Меджис...
   Прошло одиннадцать лет, с тех пор, как Рэмедж видел ее в последний раз. Была ли она тогда старой? Наверное, да. Потому что сейчас болезнь лишь подчеркнула всю хрупкость этой женщины. Седые волосы как будто стали тоньше, кожа прозрачней, а шрамы от ожогов на лице, которое теперь не закрывала полумаска, глубже врезались в кожу, заставляя отчетливей проявляться вокруг себя напряженные мышцы лица. Но стоило Рэмеджу взглянуть в глаза этой женщины, и они своим светом заставили вернуться его на одиннадцать лет назад. В них была все та же неистовая сила. Вот тогда впервые в душе майора шевельнулись угрызения. Внезапно стало трудно сказать ей, что он скоро покинет их. Она и так поняла все без слов еще раньше, чем он выложил ей историю спящего города. Меджис выслушала его рассказ внимательно, не прерывая и давая ему выговориться.
   - Понимаю... Ты покинешь нас.
   Простые слова, но сколько в них затаенной боли, грусти, неосуществленных, но возлагаемых надежд... А какую роль он играет во всем этом? Что он значит для этих людей? Символ, стечением обстоятельств вознесенный на вершину Легенды? Может быть, их надежды пусты?
   Меджис изучала его лицо. Для нее, казалось бы, зашифрованные страницы смены выражений его лица были легко читаемой книгой его невысказанных мыслей. Будто отвечая им, она стала тихо говорить, вкладывая в каждое произносимое слово силу значимости и истинности:
   - Я догадываюсь, что тебя мучает. Груз ответственности... Мне знакомо это чувство. Тогда, давно, сразу после Катастрофы, когда старый мир вокруг лежал в руинах, я и горстка преданных мне людей пытались создать островок порядка в море хаоса. Тогда в нас не было ни уверенности, ни мудрости. Все люди, которые приходили к нам за защитой, с надеждой в глазах возлагали на мою душу частичку этого груза. Каждая наша маленькая удача укрепляла в них веру. Каждый промах - испытание силы воли. Осознавать, что ты ответственен за сотни или даже тысячи людей - этому не позавидуешь. Но на долгие раздумья не было времени. Мы сражались с природой, варварами, животными и судьбой, так же, как и ты сейчас. И знаешь, что я поняла... Не обязательно быть самым сильным, справедливым или смелым. Главное, это показать людям путь. Ты показал людям такой путь. Ты доказал, что в их силах достичь успеха. Твоя армия вошла с твоим именем на устах в врата Иридиевых Клыков, но победил не ты один. Они вдруг поверили в себя самих. Вот увидишь, они смогут понять тебя и твой уход. Ты вернулся из небытия и это главное. И ты вернул им веру в собственные силы...
   - Спасибо, Меджис... - Рэмедж тихо выдохнул, почувствовав слабое облегчение.
   - Я очень хочу, чтобы у тебя все получилось, - Меджис улыбнулась. - Надеюсь, профессор Торп и его группа помогут вам пробудить спящих и спасти бодрствующих.
   - Для меня это очень важно, Меджис.
   - Твоя семья... Ты всего в шаге от их воскрешения.
   - Да, всего в одном шаге. Но как долог был этот шаг...
   Задумавшись, Рэмедж не заметил, как к нему кто-то подошел. На плечо легла тяжелая ладонь, отвлекая от воспоминаний, и Рэмедж инстинктивно повернулся. Рядом стоял мастер зверей Таан. Такой же огромный и крепкий, как одиннадцать лет назад. Жесткие волосы на висках тронуты сединой. Сеточка шрамов на лице затерялась в глубоких морщинах и теперь уже не так пугает. Глаза живые, с искоркой радости в глубине. Огромные руки все также бугрятся мускулами и украшены совсем свежими рубцами.
   - Значит, уезжаешь, - утвердительно и с грустью пророкотал мутант, и поспешил добавить, избавляя Рэмеджа от ответа: - Понимаю, так надо... Я все знаю. Просто...
   - Просто он мог бы отправить вместо себя с Торпом кого-нибудь другого! - раздался за спиной Рэмеджа хриплый женский голос.
   Рэмедж покачал головой, не оборачиваясь. Крайв... Как всегда, прямолинейна и жестока в суждениях. Остра и бесцеремонна, как клинок у нее на бедре. На лице Таана мелькнула кислая мина и тень слабой надежды. Видимо, мысль, высказанная Крайв, и ему приходила в голову, но мутант не счел для себя допустимым выносить ее на суждение друга. Рэмедж наконец обернулся и посмотрел на холодное лицо стоящей перед ним женщины. За густой сеткой татуировок невозможно было оценить, изменилось ли что-либо в лице Крайв. Разве что татуировки стали гуще или это всего лишь отпечаток напряжения последних сражений дает о себе знать? По стальным ноткам в голосе и напружинившемуся гибкому телу не скажешь - все такая же воинственная фурия, как и раньше.
   - Крайв, пойми... Мы уже обсуждали это с тобой. Моя семья там. Я должен...
   - А мы? Кто мы тебе, Джон Рэмедж? - Крайв нахмурилась, разъяренно сверкая белками глаз. - Мы тоже твоя семья, Посланник. Не забывай это!
   Крайв резко развернулась, не дожидаясь ответа, и стала нагонять свой лэнс, ушедший за время короткого разговора далеко вперед. Таан потрепал Рэмеджа за плечо:
   - Не обижайся на нее. Она удерживала Центральный Пост до самого конца, а когда пришло известие о странных событиях на орбите, именно она первая поверила, что ты вернулся. Крайв снарядила отряд Дрейка сразу же, как только стало известно ориентировочное место предполагаемой посадки. Она заразила этой верой всех нас. И оказалась права.
   Рэмедж кивнул, почувствовав себя гадко. Но другого выхода не было. Он должен лично удостовериться, что с его семьей все будет в порядке. А потом... Потом он обязательно вернется.
  
   Подземная часть Иридиевых Клыков пострадала не так сильно, как надземная. Мягкий свет ламп освещал высокие коридоры и ряды стальных дверей, не вызывая, как ни странно, чувства замкнутого пространства. Кондиционеры работали исправно, и волосы шевелил легкий ветерок. Рэмедж в сопровождении Таана подошел к дверям временного командного пункта полковника Альвареса. Охранники в легкой броне Братства Стали, стоявшие по бокам от входа, завидев майора, вытянулись по струнке, покрепче перехватили лазерные винтовки и задрали подбородки в шлемах, застыв, как каменные изваяния, но все же незаметно косили глазами, следя за майором. Рэмедж едва удержался, чтобы не улыбнуться. Его теперь знали все. Разве что только не солдаты из свежих подразделений, недавно пришедшие в форпост с юга.
   Сенсор услужливо откатил створки дверей, и майор с мутантом прошли внутрь обширного зала. Лучи узких проходов, вдоль которых стояли компьютерные консоли, сходились полукружием к центру дисковидного возвышения, огороженного барьером из тонких хромированных трубок. Над возвышением висело несколько больших мониторов, на которые транслировались с поверхности изображения прилежащих к форпосту территорий. Всюду перемещались вооруженные люди и техника. Похоже, назревало что-то серьезное.
   Полковник Альварес, стоящий к входу спиной, повернулся, и, заметив вошедших, спустился вниз, приветствуя их. Из-за одного из пультов поднялся профессор Торп и заспешил к ним. Альварес пригласил всех расположиться на металлических креслах перед мониторами.
   - Майор Рэмедж, подготовка экспедиции подходит к концу. Завтра на рассвете вы сможете отправиться в путь. Люди профессора готовы.
   Альварес повернулся к Торпу, ожидая от того подтверждения. Профессор оторвался от своих мыслей:
   - Что? Ах да... Да, я собрал специалистов, имевших непосредственное отношение к статис-системам на Конкистадоре. Если вы утверждаете, Джон, что у вас на базе находится одна из камер, это существенно облегчит нам работу. Собственно, исследования мы начали прямо здесь. Я имею в виду изучение организмов ваших спутников.
   - Я все же предлагаю послать людей Дрейка в качестве сопровождающих, - высказался Таан.
   - Они понадобятся здесь, мастер, - Алварес слегка нахмурился. - Да, загадали вы нам задачку, майор. Целая орава вооруженных бандитов... Мне слабо верится, что они готовы бороться с машинами вместе с нами. А в особенности этот Форестер. Старый знакомый, будь он неладен. Хорошо, что они смотрят в рот своим капитанам из Радиоактивного Отряда. К известию о вашем отбытии они, как и следовало ожидать, отнеслись с неодобрением.
   - Они храбрые люди, полковник. И враг у них и у вас один и тот же, - ответил майор.
   - А у вас, майор. Тот же враг? - Альварес прищурился, испытующе глядя на Рэмеджа. - Я понимаю, что все это может оказаться дурацкими слухами, но среди солдат упорно ходят разговоры, что Призрак прекратил атаку, наткнувшись на вас, а вскоре армия машин отошла! Это тот сухой остаток, который мне удалось выявить, опираясь на начинающие обрастать легендами факты. Что же произошло? И что вам известно о машинах? Поймите меня правильно, Джон, нам необходима любая крупица информации, а вы человек... - полковник замялся, - из прошлого. Насколько я понял из ваших рассказов - Космический корпус до войны курировал ряд оборонных разработок в различных направлениях. В том числе и проект Большого Скачка.
   - Полковник, я сам до конца не понимаю произошедшего. Поведение робота для меня такая же загадка, как и для вас, - Рэмедж опустил голову и взлохматил ладонью ежик волос. Он ждал этих вопросов. - Наше агентство курировало только космическую составляющую. Подозреваю, что генералу Алексу Макбрайту известно больше, но, насколько я знаю, проект Большого Скачка был лишь составной частью чего-то большего, так же, как известные вам проекты, связанные с разработкой системы Убежищ. Не исключено, что одним из элементов этого глобального плана было то, что породило машины. К сожалению, большего я сказать вам не могу.
   - Жаль, - Альварес грустно улыбнулся. - Я рассчитывал на то, что вы проясните кое-какие вопросы. Будем надеяться, что вам удастся по возвращении в Нору наладить оттуда прямую радиосвязь с Иридиевыми Клыками. Тогда, возможно, генерал Алекс Макбрайт сообщит нам так необходимую информацию.
  
   Перед самым отбытием Рэмедж навестил в полевом госпитале Натаниэля Дрейка. Без своего странного одеяния, закрывавшего большую часть лица и все тело, лэнсмастер пустынников выглядел пугающе. Но Рэмедж, близко общавшийся еще тогда, одиннадцать лет назад, с мертвяком Лореном, был готов к этому. Грудь Дрейка была вся перебинтована - удар найтборга тогда сломал ему несколько ребер и чудом не повредил жизненно важные органы и позвоночник.
   - Вот, дружище, пришел попрощаться, - натянуто весело сказал Рэмедж.
   Дрейк слабо улыбнулся, чуть привстал и оперся спиной о подушку, морщась от подступившей боли. Рэмедж кинулся было на помощь лэнсмастеру, но тот уже устроился окончательно:
   - Мне не привыкать к боли, Посланник.
   - Называй меня просто Джон, Дрейк.
   - Хорошо... Джон, - Дрейк вновь улыбнулся, уже не так осторожно, как в первый раз. - Как там наша армия?
   - Вызывает зависть своей выправкой у регулярных частей Братства Стали и уважение у пустынников. - Рэмедж тихонько засмеялся, вспоминая муштру, которую он наблюдал последние дни пребывания в Форпосте. - Твои капитаны постарались на славу. Полковник Альварес, поначалу решивший разоружить и разогнать этих отчаянных вояк, вынужден был признать, что они кое на что еще способны.
   Дрейк кивнул:
   - Я рад за них. Кем бы они ни были раньше, никогда не поздно пойти по стопам Посланника, - Дрейк сверкнул хитринкой в глазах и продолжил: - Крайв расстроена. Тяжело переносит твой отъезд.
   - Тут я ничего поделать не могу.
   - Но ведь ты... вернешься? - в глазах Дрейка загорелись мистические огоньки, а в голове у Рэмеджа вдруг пронесся прохладный ветерок, едва касающийся края сознания. Как только Рэмедж попытался сосредоточиться на этом ощущении, оно мгновенно исчезло.
   - Да. Я обязательно вернусь.
   Дрейк кивнул, успокаиваясь, и Рэмедж понял, что тот знал ответ еще до того, как майор произнес его вслух. Рэмедж говорил правду, и Дрейк тоже это знал.
   - Я обязательно скажу это Крайв. Она поймет, в конце концов...
   - Спасибо.
   Уже прощаясь, Дрейк сказал:
   - Береги себя и возвращайся.
   Рэмедж прикрыл за собой дверь госпитальной палаты и направился к месту сбора.
  
   Громоздкая сигара дирижабля издалека казалась слишком тяжелой для того, чтобы воспарить в небо и поднять людей и грузы. Своей кажущейся неподъемной массой она давила на маленькую по сравнению с баллоном вытянутую пассажирскую гондолу. По мере того, как Рэмедж подходил ближе к огромному ангару, внутри которого находился "Хозяин Небес", становились ясны истинные размеры этого чуда воздухоплавательной техники.
   У ангара суетились воины Братства Стали и люди Торпа. Они грузили в гондолу запасы на несколько дней, научные приборы и необходимое снаряжение. Сопровождавший Рэмеджа сержант Стоун отчитывался о проделанной работе, рассказывая майору о предстоящем маршруте, экипаже и грузах. Рядовой Кирк помогал солдатам Братства с погрузкой, и его мощная обнаженная по пояс фигура мелькала среди них, блестя на солнце мускулистым торсом. Тяжелые тюки он таскал один, не нуждаясь ни в чьей помощи. По лицу Кирка было видно, что такая простая работа доставляет ему истинное наслаждение. Рэмедж даже позавидовал ему.
   Погрузкой и укомплектованием экспедиции руководил лично Торп. Он изредка покрикивал на грузчиков, предостерегая их от слишком вольного обращения с приборами и оборудованием. До сего момента в теньке ангара сидел кто-то еще, смутно знакомый, и как только Рэмедж подошел к ангару ближе, человек встал, выступил на свет, снял замасленную кепку и расплылся в широкой улыбке. Рэмедж узнал человека и развел руки:
   - Торстон!
   Техник быстрым шагом приблизился, и они обнялись.
   - Ну что, майор, как вам моя птичка? Красавец, ведь верно!
   - Где ты откопали это чудо, Торстон? - Рэмедж искренне любовался воздушным судном, чем несказанно обрадовал техника.
   - Самое трудное было заново разработать технологию выработки гелия. Профессор Торп голова - помог!
   Подошел Дин Торп и вместе с ними стал рассматривал дирижабль:
   - Не нужно все заслуги приписывать мне. По старым чертежам Торстон восстановил корабль почти что с самого первого винтика.
   - В любом случае это уникальная вещь, - подхватил Торстон. - И путешествовать на нем по воздуху безопасней, чем по земле. Найтборгам будет трудно отследить наш маршрут и конечную точку путешествия, а тем более преследовать. Сезон песчаных бурь позади и ничто не помешает нам в пути. Тем более, что я сам поведу корабль.
   Техник и не подозревал, как несказанно рад был этой новости Рэмедж. Хорошо, что Торстон отправится с ними. Хоть какая-то ниточка, связывающая его со старыми товарищами. Вслух же он сказал полушутя:
   - Раз так, то придется поверить!
   Торстон поддержал майора и рассмеялся:
   - Да, к тому же, хочу глянуть на челнок, доставивший вас с Конкистадора. Ведь это чудо будет почище дирижабля.
   Разговор постепенно перешел к воспоминаниям. Вскоре к ним присоединились Эстевес, Черрит и Эндрюс. Позднее подошли Таан и Крайв. Семеро вновь были вместе. Смеркалось. Все приготовления к предстоящему путешествию были закончены в срок. Это был последний вечер майора среди старых друзей. И, как и раньше когда-то в городе Стоунвилл, они расположились возле костра, разведенного недалеко от ангара, и стали вспоминать все то, что происходило с ними одиннадцать лет назад...
   Но был и еще один незримый участник этой встречи. Его нечеловеческие органы зрения отчетливо фиксировали в сгустившемся мраке мельчайшие детали, едва выхватываемые пламенем костра. По большому счету он и вовсе не нуждался в каком-либо освещении. Инфракрасные матрицы прекрасно различали людей и нагретые солнцем за время дня предметы. Пройти через усиленные специальными сканерами блокпосты воинов Братства для стелс-бота 1340 было не так просто. Люди были настороже. Но, в конце концов, это ему удалось. Машина не уповала на везение и не хвалила себя за виртуозность действий, она лишь исполняла директиву Координатора: отыскать Предтечу и следовать за ним, куда бы тот ни последовал, собрать максимум возможной информации и не предпринимать агрессивных действий в отношении недочеловеков.
   Сканеры последовательно исследовали человеческие существа, расположившиеся возле костра. Сам Предтеча был моментально выделен среди остальных. Затем, спустя некоторое время, дистанционный анализ выдал предварительную информацию о двоих человеческих существах, как о потенциально чистых. Это уже было кое-что. Остальные... Разной степени загрязненности и мутированности организмы, подлежащие уничтожению. Но не сейчас. Перед 1340 стояла другая задача.
   Постепенно люди расходились. Костер угас. Вот и Предтеча одним из последних встал со своего места и отправился к маленькому палаточному городку, развернутому для размещения вновь прибывших людей. Если бы Рэмедж случайно обернулся, то смог бы, приглядевшись, заметить, что за ним следует некая призрачная фигура, которую выдавал лишь неестественно ломающийся проходящий сквозь нее свет от затухающего пламени костра. Но майор слишком устал, да и не было повода подозревать наличие врага в тылу форпоста. Он скрылся в палатке и стал готовиться к короткому сну.
   1340 не нуждался в отдыхе. Он просто замер на месте, укрывшись среди скальных выступов, и продолжил неотрывно отслеживать фигуру майора сквозь брезент палатки. Полная неподвижность стелс-бота увеличила и без того высокий уровень маскировки робота. Теперь его можно было обнаружить только при помощи специальных приборов, или по случайности наткнувшись на него в темноте.
   Человеческий сон и механическое ожидание были чем-то похожи. Что же снилось найтборгу, одиноко стоящему в лагере врага? Может быть, история его рода? Вся та извилистая цепочка фактов, совпадений, событий и предпосылок, в конце концов, приведшая к войне машин и людей, и заставившая вот его, 1340 оказаться здесь, так близко к своему создателю и повелителю...
  
  ЧАСТЬ 8. КРИТЕРИЙ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ.
  
   Спутник был невелик. Он не был похож на тех своих собратьев, которые принимали участие в битве титанов, он не являлся ни орбитальной ракетной платформой, ни скрытным шпионом, ни грозной лазерной пушкой. Все было проще и скромнее. Примитивная трубчатая рама составляла его основу. На носу крепился шар управляющего модуля вкупе с навигационным оборудованием. На корме находилась параболическая антенна, обращенная к поверхности Земли, а в центре крепилась барабанная обойма, заряженная тремя необычными продолговатыми капсулами и снабженная пусковым механизмом. В стороны от спутника расходились короткие солнечные панели, питавшие скудный набор оборудования. В большем спутник и не нуждался.
   Он вращался на высокой орбите, не доступной спутникам-убийцам и потому он один уцелел из всей орбитальной группировки. Впрочем, так и было задумано. Он притаился в темноте космоса, затерявшись среди звезд до поры до времени, до срока, который вот-вот должен был настать. Разработчики спутника называли его ласковым именем "Матушка" или просто - Мать. Это прозвище он носил не случайно - обойма спутника несла три механо-зародыша, словно наседка, готовая разродиться яйцами. Эти семена таили в себе нечто необычное, но не жизнь... Смерть? Может быть.
   Что там внизу, под ним? Выжженная ядерными ветрами пустыня. Не совсем так. Убежища - хранилища жизни - именно ради них он был создан. Если зону, которую он контролировал, займут войска неприятеля, он будет карающей десницей, сорвавшейся с небес, если же люди внизу, выбравшись на пепелища, призовут его, он, подобно сказочному джину, воздвигнет для них города и взрастит невиданные сады.
   Время шло, приборы сканировали материк. Факторы, побуждающие Мать к действиям, накапливались, формируя критическую массу. Капля за каплей информация скапливалась в ячейках памяти. Срок близился. Пора... Двигатель беззвучно в безвоздушном пространстве повернул обойму, подводя Семя под пусковой механизм. Серводвигатели точным шагом стали ориентировать вектор выброса для оптимального спуска с орбиты. Спутник выходил на расчетную точку. Место приземления было выбрано с филигранной точностью. Шпильки, удерживавшие Семя в обойме, втянулись, и пусковой аппарат придал капсуле ускорение.
   Семя стало падать и, следуя выверенной траектории, вошло в плотные слои атмосферы. Трение раскалило тугоплавкий поддон до вишневого свечения. Капсула оделась в корону пламени, ее скорость замедлилась, а воздушные течения принялись рывками бросать ее из стороны в сторону. Корма спускаемой капсулы с хлопком разлетелось дольками фальшпанелей, и рулевые сопла исторгли в общее пожарище свою порцию огня, пытаясь выровнять траекторию спуска. Полет стабилизировался, тормозной поддон треснул и распался на части, обнажая обтекаемый нос. Сейчас оболочка Семени больше всего смахивала на заостренный снаряд. Скорость падения вновь возросла, и уже ничто не могло сбить эту стремительно несущуюся торпеду с курса. Облака расступились, на бескрайнем пространстве выжженной земли появилось бурое пятно, заляпанное черными кляксами. Одна из клякс увеличилась, на ней показались маленькие коробочки. Они росли, превращаясь в огромные здания. Удивительно, но посреди выжженных ядерным ураганом пустынь уцелевшие здания в таком количестве, больше похожие на маленький, не тронутый войной городок, казались чудом. Возможно, несущийся с небес снаряд вознамерился исправить эту несуразность?
  
   Старый промышленный комплекс стоял нетронутым уже очень давно. По какой-то прихоти поблизости не упала ни одна ядерная бомба или боеголовка. Но в этом было мало утешения. Города, из которых когда-то люди приходили сюда на работу, превращая его самого в маленький городок, перестали существовать. Их силуэты на горизонте, ощерившиеся торчащими зубьями свай и тощими останками фасадов, с завистью взирали на благополучие завода. Но он все равно был мертв, как и они. Без людей, без энергии, без работы. Станки застыли, сборочные линии безмолвствовали. Автоматы наклонили свои манипуляторы, похожие на жалкие карикатуры людей, построивших это чудо техники.
   В этот день, жаркий, как и большинство дней, на небосводе возникло второе солнце, соперничающее по яркости с первым. Под небесами разлился гром, стекла в корпусах завода задрожали, звук нарастал, переходя в визг. Второе солнце разгоралось, уже затмевая первое. Послышался резкий хлопок, но не взрыв. Фонтан породы вырос за периметром завода, земля пошла волнами, бетонный забор треснул, и куски бетона полетели в разные стороны, круша стены подсобных помещений. Почва колыхнулась, посыпались стекла из покореженных рам, в некоторых местах трещины взломали толстые кирпичные стены. Волна покатилась дальше, а здесь земля, будто осев, успокоилась. На небосводе вновь сияло одно солнце, а на территорию завода, на крыши корпусов, домики техперсонала и служебные здания посыпался дождь из песка и комочков земли. Бетонный забор теперь перестал быть непрерывным, и оставшиеся по краям разрыва плиты накренились в гигантскую воронку, заполненную сплавленным в стекло кремнеземом, держась лишь на кусках не до конца вывернутой арматуры. Над центром воронки курился слабый дымок. Постепенно ветер охладил землю, и эта новая деталь ландшафта заняла свое почетное место в ряду подобных ей следов разрушения и аннигиляции, коих не счесть было в этом мире.
   Наверху вновь вернулось мертвое спокойствие, так внезапно нарушенное недавним светопреставлением. Но не в глубине земли. Там, под воронкой, на глубине сотни метров, зарывшись в породу, остывал механо-зародыш. Он был у цели. Реактор, питавший заводской комплекс энергией, был близко. Каких-то сотня метров по горизонтали. Он был хорошо защищен, и на него не могло повлиять столь грубое вторжение Семени. Приборы определили по слабому излучению вектор нахождения реактора, скорлупа эмбриона треснула и странная, ни на что не похожая эволюция сделала свой первый шаг во внешний мир...
   Сгусток примитивных прото-механоидов выплеснулся вместе с питательной жидкостью в поры кремнезема, окружающего зародыш. Для него это был аналог внешнего пищеварения. Почва была богата металлами, солями, всем тем, что необходимо было зародышу для построения самого себя. Работа закипела. Как у зернышка растения сначала сквозь скорлупу проклевывается слабый кончик беззащитного корешка, так и у механо-зародыша сначала появился слабый язычок, выстроенный из подручных материалов. Но он был столь же активен, как и корень зерна, раздвигающий почву, ветвящийся, покрывающийся твердой оболочкой, становясь полноценным поставщиком материалов. Только внутри этого корня, за кремниевой чешуйчатой оболочкой, не уступающей по твердости металлу, циркулировали не вода и питательные вещества, а потоки электрической энергии. Вскоре сам зародыш уже казался карликом по сравнению с этим подземным древом, завоевавшим в глубинах почвы огромные пространства, протянувшийся ветвящейся ладонью в сторону реактора.
   Тонкие пальцы-корни уже ощупывали внешнюю защитную оболочку реактора. Твердые, но медлительные отростки пришли им на помощь. Они дробили бетон, взламывали его, просачиваясь сквозь арматуру, и медленно оплетали свинцовый сосуд, содержащий дремлющее озеро неисчерпаемой энергии. Все шло по плану. Человек, зашедший бы в этот момент в аппаратную, был бы поражен странной картиной: из отверстий в стенах, из стыков плит тянулись через все пространство зала управления, оплетая приборы, кресла, узлы, приводы и кронштейны, странные полупрозрачные чешуйчатые змеи, твердые на ощупь, но пульсирующие, словно живые, золотистым внутренним светом.
   Нутро реакторного зала вздохнуло, пробуждаясь. Ядерная реакция вступила в свои владения. Подземная река вновь заполнила турбины. Генераторы, преодолевая застывшую смазку, стали, натужно урча, вырабатывать энергию. По истечении полутора недель после появления на небосводе второго солнца внезапно среди ночи корпуса завода вспыхнули всеми огнями. Периметр ограждений вновь озаряли гирлянды огней, цеха светились желтыми квадратами окон. Завод словно ждал, что сейчас его наполнят голоса его жителей: рабочих, инженеров, грузчиков...
   И жители пришли в этот город из стали и бетона. Но они были не из плоти, а из металла и кремния. Программы вливались в управляющие компьютеры, манипуляторы сборочных автоматов в нетерпении подрагивали. Автономные грузовые тележки устремлялись на склады, заполненные еще до войны сырьем. Завод готовился вновь ожить в полную силу. Воспроизвести нечто при помощи своих сборочных цехов, ознаменовав этим событием свое возвращения из механического небытия.
  
   Это был Гонец - посланец, которого Семя намеревалось отправить к людям. Новый шаг в механической эволюции, нечто отличное от того, что было до сих пор. Заготовки устремились к началу автоматических линий. Фрезы завращались, штамповочные прессы заухали, сборщики электронных узлов заверещали своими сложными жвалами. Работа закипела. Первое, не самое главное, но для кого как - широкая белозубая улыбка, запечатленная в пластике формовочной машиной. Клоунский нос и смешно оттопыренные уши. Дальше руки с раскрытыми ладонями и широко расставленными пальцами - никто не сможет заподозрить в них агрессии. Все это - идеально белый, гладкий пластик. Внутри - стальной остов, тонкий, легкий, но прочный, на котором закреплены сервоприводы и управляющая электроника. Сердце - электрогенератор, мозг - автономный компьютер, глаза - многодиапазонные видеокамеры, спрятавшиеся за голубыми стекляшками огромных декоративных зрачков.
   Механический Адам встал, получил последние инструкции и покинул территорию теперь уже полностью автоматического завода. Его путь лежал к ближайшему убежищу - именно там ему было поручено разыскать хозяев-людей, установить с ними контакт и тем самым начать новую эру развития человечества. Люди должны были знать, что делать дальше. Они дадут все ответы, поставят задачи, наметят цели...
   Неуклюжей шатающейся походкой Гонец пересек полкилометра безопасной земли вокруг завода и вступил на зараженные территории. Он точно знал дорогу. Карта расположения убежищ была одним из основных файлов в памяти Матери, а значит и ее детей. Он ступил на оплавленную мостовую сожженного города. Одиноко стоящие фасады вдоль его пути покрывала глазурь спекшегося бетона. В ядерном пламени их поверхность наверняка кипела, теперь же пустые проемы многоглазых черных свидетелей гибели человечества надменно взирали с высоты на шествующее у их подножия неказистое подобие человека.
   Гонец поворачивал голову из стороны в сторону, исследуя пепелище. Радиация была слабой. Она не угрожала ему, и позволяла поддерживать связь с Семенем. В виртуальном пространстве его электронного мозга на изображение разрушенного города накладывались макеты города будущего. Фасады вновь приобретали глубину, улицы избавлялись от корки расплавленного мусора, а площадки вновь заполнялись детскими качелями, песочницами и горками. Механические слуги богов были способны на это. Еще немного и все это станет возможным, перенесенное с электронной кальки стальными зодчими в реальность, воплощенное в стекле и бетоне.
   Вход в убежище находился у основания холма недалеко от города. Гонец вошел в тень пещеры, и вскоре его пластиковая фигура, последний раз отразив гладкими боками солнце, скрылась в темноте. Связь ухудшилась, но автономный компьютер Гонца был способен принимать самостоятельные решения. Разведя пошире руки, чтобы не оставалось никаких сомнений в его мирных намерениях, робот, используя инфракрасный режим видеокамер, уверенно спустился по вырубленному в известняке туннелю к основным воротам убежища.
   Толстая дверь была открыта. Гонец зафиксировал повреждения в цепях отпирающего автомата, отметив, тем не менее, что еще совсем недавно по ним циркулировал ток. Внутри переходного тамбура была темнота. Это не смутило Гонца. Шлепая по прорезиненному полу своими смешными ступнями, он миновал переходный тамбур и отметил первые признаки вероломного вторжения. Дверь контрольного поста - стальная плита, была прожжена. Она еще не остыла до конца. Что-то темное лежало рядом на полу. Слабый тепловой рисунок подтвердил - это тело человека. Гонец подошел ближе, согнул коленные шарниры, присел на корточки и произнес вводную фразу:
   - Приветствую тебя, мастер...
   Человек не шевелился. Запоздалое сканирование подтвердило аналитический вывод - человек был мертв. Сквозное ранение груди и повреждение мозга осколками раздробленного в височной части черепа. Гонец поднялся и побрел вглубь убежища. Всюду безжизненные коридоры. Первый уровень полностью погружен в темноту. Пустые отсеки, обесточенные энерголинии, мертвые консоли компьютеров... Что-то на полу. Тела, много тел... Механические ноги скользят по чему-то влажному и липкому. Искать дальше. Нужно спуститься ниже, на жилые уровни...
   Лифт послушно раскрылся перед ним. Человек удивился бы, а роботу было все равно. Гонец ступил на платформу, вытянул пластиковую ладонь и вдавил кнопку следующего уровня. Все ниже и ниже. Везде одно и то же. Мертвые тела, вспоротая мебель, выпотрошенное оборудование, распахнутые шкафчики, взломанные хранилища. Освещение где есть, а где нет...
   На одном из уровней в конце длинного коридора горит свет. Звучат человеческие голоса. Гонец провел анализ интонаций и содержания речи: нечленораздельное рычание и всхлипы. Резкий вскрик, затем возня. Булькающие звуки и шум рвущейся материи. Смех, человеческий смех - облегчение электронных цепей - действительно обычный человеческий смех, записанный эталоном в электронных матрицах памяти.
   Гонец вступил в круг света. Его белые пластиковые ноги по щиколотку измазаны чем-то красным. Красное на белом - тревожный контраст. Кровь не только на его ногах. Она повсюду. Смешивается с горячей водой и ручейками растекается по углам прорезиненного рубчатого пола, от которого поднимается пар. Слабая дымка застилает душевую. Двое внутри. Один - молодая женщина лежит неподвижно на полу. Ее одежда раскромсана на куски, но все же в ней можно узнать комбинезон обитателя убежища. Обнаженное тело почти такое же белое, как и пластик Гонца. Над женщиной нависает бородатый мужчина. Он одет в заскорузлую куртку, надетую на голое тело, и грубые штаны, заправленные в армейские сапоги. Рукава у куртки то ли оторваны, то ли отрезаны. В его руке покрытый кровью широкий нож. Бородач в очередной раз погружает его в тело женщины, вытаскивает и жадно обнюхивает. Женщина не реагирует. Гонец определяет, что она мертва.
   Агрессор идентифицирован - он тоже человек. Или нет? Зверь? Гонец застыл в ступоре, механически сканируя тела женщины и мужчины. Отличия... Ключ... Где кроется критерий? Его нет... Лишь намек... Руки мужчины покрыты струпьями, кожа у женщины нежна, как у младенца... Слабое радиоактивное излучение исходит от грязного тела мужчины, также как и от всей его одежды и от ножа. Женщина чиста, как ангел... Сканирование черепа мужчины подтверждает наличие деформации - следствие мутации, превратившей кости, кожу и волосы в ороговевший панцирь. Кожа рук и лица покрыта язвами, запах говорит о необычной работе кожных желез... Женщина - идеальна и прекрасна, как первозданный образ мадонны. Она - Предтеча, человек нормальный, властелин машин... Ее убийца - недочеловек. Необходимо вернуться назад, донести столь важную информацию...
   Гонец развернулся, сервомоторы взвизгнули. Мужчина поднял растерянное лицо, застигнутый врасплох. Перед Гонцом еще один человек выступил из темного коридора. Перед видеокамерами сверкнуло широкое лезвие. Мачете врезалось в хрупкую пластиковую шею и с легкостью срубило трубчатый каркас. Голова с застывшей навечно улыбкой покатилась к телу женщины, одеваясь алыми каплями, а обезглавленное тело безжизненной куклой рухнуло на пол.
   Обезображенный вздутиями и ожогами человек остановился над поверженным телом Гонца, дивясь сему несуразному чуду. Проворчал что-то и едва разборчивым языком изрек, обращаясь к своему товарищу:
   - Хватит развлекаться! Возвращаемся...
   Бородатый мужчина с костяным черепом ухватился за одежду женщины на груди и без труда взвалил тело себе на плечо.
   - Возьму с собой...
   Обожженный обернулся и, постояв с секунду, нагнулся и, подняв отрубленную голову Гонца, буркнул:
   - А я возьму это в качестве сувенира...
   Вскоре они покинули мертвое убежище, которое изнасилованным зевом пещеры провожало их груженные награбленными вещами повозки. Обожженный устроился в одной из повозок и положил себе на колени улыбающуюся голову Гонца. Она казалась ему забавной. На мгновение ему почудилось, будто голубые глаза ожили, зловеще подмигнув ему, но тут же погасли, и человек решил, что это ему лишь показалось...
  
   Они пришли из пепелищ радиоактивных городов. При помощи оружия из разграбленных армейских складов они без труда вскрывали убежища. Изуродованные радиацией мародеры, взращенные, словно звери, по волчьим законам, они расправлялись с теми, кто укрылся от ужасов войны за стальными стенами. Они убивали этих беззащитных жителей подземелий, они питались ими, они занимали их убежища, устраивая внутри свои логовища. Теперь это была их земля, их мир, а люди из прошлого служили лишь источником пищи и предметом варварского развлечения.
   В одном из таких разграбленных убежищ, в темноте, разгоняемой пламенем разведенного в бочках огня, они предавались разнузданным оргиям. Здесь царил первобытный порок, грязь, грехопадение, что, впрочем, уже не имело для этих людей ровным счетом никакого значения.
   Стая встречающих соплеменников разбирала буквально на ходу добычу, доставленную из последнего разграбленного убежища, находившегося неподалеку. Грязные чумазые дети, пораженные наследственными болезнями и уродствами, издавая звуки, отдаленно напоминающие смех, подхватили пластиковую голову Гонца и принялись гонять ее по полу, будто футбольный мяч. В сумраке пластиковая улыбка как-то беспомощно и беззубо ухмылялась им, катясь к горе сваленных неподалеку тел в форменных комбинезонах.
   Обожженный разогнал ребятню и, подняв треснувшую голову, установил ее у изголовья своей лежанки. Сегодня предстоял славный праздник. Он облизнулся, предвкушая сытную пищу...
   В самый разгар дикой вакханалии они почувствовали странную вибрацию. Как будто титаны шагали по коридору. Люди насторожено вглядывались в сумрак. В неясном свете замаячили огромные тени. Угловатые силуэты заполнили коридоры. Тяжелая поступь сотрясала убежище. Люди поднимали оружие, предчувствуя угрозу. В отсветах пламени блеснули гладкие металлические поверхности. В сумраке засветились красные точки, и в разграбленное убежище вступили стальные двухметровые фигуры. Очередное убежище, уже третье, где посланцы Семени видели разорение. Источник этих напастей был перед ними - логово мародеров. Критерий, переданный Гонцом, был недвусмысленно подтвержден. Останки Гонца, усмехаясь, взирали на своих механических собратьев. Вот они и пришли за ним.
   У недочеловеков не было ни единого шанса. Оружие в руках мародеров оказалось бесполезным. Улыбающаяся голова сверкающими голубыми глазами взирала на расправу. Нечисть выжигалась с холодным механическим расчетом: взрослые и дети, старики и молодые, женщины и мужчины - все зараженные, собравшиеся вкусить плоть убиенных богов... Крики ужаса смолкли. Их больше некому было издавать. Мертвые боги безмолвствовали, не давая оценок произошедшему. Покинутые ими механические дети остались без присмотра. И они избрали свой путь. Верный или нет, но он повел их к цели. Один из колоссов бережно взял голову Гонца, и стальной отряд покинул это убежище, унося с собой четкий критерий человечности.
   Завод, сверкая в темноте адскими огнями, рождал расу механических воинов. Отныне программа мирного контакта была загнана на задворки электронных банков памяти, а с конвейеров сходили штурмовые роботы, гибкие и ловкие стелс-боты, всеразрушающие джагернауты... Их чертежи хранились в памяти Семени, также как и чертежи городов будущего. Это был адекватный ответ агрессивной среде.
   Переходя от одного погибшего убежища к другому, они продвигались на юг в поисках настоящих людей. Встречающиеся на пути поселения недочеловеков уничтожались. Первопричина конфликта была погребена в бездонных глубинах банков памяти и не подлежала пересмотру. Машины бесстрастно фиксировали малейшие отклонения от идеала. Критерий был надежен. Никакой двусмысленности и парадокса. Зараза должна быть уничтожена. Будь то деформированный мутант, слабо напоминающий человека, мертвяк, лишь фигурой похожий на того, кем он был раньше, или внешне здоровый человек, родившийся после войны, в гены которого окружающая среда уже заложила невидимые глазом мутации, а органы напитала толикой зараженной пыли, все еще витающей в атмосфере планеты.
   Вскоре зараженные северные земли стали постепенно сменяться менее пораженным югом. Поселения недочеловеков стали встречаться все чаще. Их сопротивление усиливалось, а технический уровень и оснащенность возросли. Но это не имело для машин никакого значения. Они неумолимо продвигались все дальше и дальше. Когда снабжение передовых отрядов стало затруднительно, так как они отдалились от завода-родителя на порядочное расстояние, на орбиту был послан заброс на отправку второго механо-зародыша. Место приземления для второго Семени было выбрано с расчетом наличия неглубокого залегания железистых и медно-никилиевых руд. Город недочеловеков, находящийся поблизости, был блокирован и уничтожен. Дальнейший путь лежал через горный перевал дальше на юг, где находилась основная масса убежищ. Может быть, там машины смогут найти своих владык?
   И вот в ожесточенной битве у цитадели, прикрывающей перевал, они и встретили первого настоящего человека. Предтечу, которого они так долго искали. Он воевал на стороне недочеловеков. И в этом заключалось противоречие. Оно принудило машины вернуться к первопричинам возникновения Критерия. Необходима была дополнительная информация. Механические армии прекратили санитарные акции и были стянуты ко второму опорному пункту, где второе Семя разворачивало производство. Статус нового Гонца был присвоен стелс-боту 1340. Впервые за долгое время истинность Критерия подвергалась столь серьезной проверке. Машины ждали послания от своего Гонца. Они умели ждать...
  
  ЧАСТЬ 9. У ЧЕРТЫ.
  
   Одноклеточные, запертые в капле питательного раствора, которая, в свою очередь, теснилась между парой препарационных стекол, чувствовали себя как будто даже очень хорошо. Доктор Пэйдж, не отрываясь, следил за ними через микроскоп. Изредка он поглядывал на хронометр, отмечая время, в течение которого клетки сохраняли стабильность. Вот один из микроорганизмов вошел в фазу деления и Пэйдж стал с трепетом наблюдать за развитием этого события. Ядро клетки начало расщепляться, а внутриклеточная жидкость проросла нарождающейся стенкой еще не оформившейся мембраны. Клетки, словно сросшиеся сиамские близнецы, задергались и разделились. К слову сказать, это было уже триста двадцать третье деление, которое фиксировал доктор. Один из микроорганизмов выглядел нормально, игриво пихая своего соседа, а вот тот второй... Он был мертв.
   У Пэйджа зачесался кончик носа, и он в раздражении смахнул воображаемую соринку, не прекращая разглядывать в микроскоп удручающую сцену. В этот момент подсвеченный снизу микромирок закрыла какая-то темно-бурая клякса.
   - Что за чертовщина! - невольно вырвалось у раздраженного неудачей доктора.
   Пэйдж отнял глаза от окуляров и уставился на рабочий столик микроскопа. Край стекла с каплей штамма заляпало жирное пятно крови, разбросав по периметру идеально круглого озерца десятки маленьких капелек. Доктор смотрел на пятно, соображая, откуда здесь могла взяться кровь. Он задумчиво поднес еще влажные кончики пальцев к глазам и увидел, что они тоже измазаны кровью. Инстинктивно Пэйдж вновь потянул руку к носу и тут же почувствовал, как ноздри наполняются чем-то теплым, и через мгновение на подставленные пальцы, не донесенные пары сантиметров до лица, хлынул густой поток крови. Пэйджа замутило. Лаборатория и все, что было внутри нее - оборудование, профессор Торп и его коллеги, неудержимым хороводом закружились вокруг доктора. Пэйдж, пытаясь удержать свое тело и свое сознание над подступившим вдруг к самому подбородку черным омутом, беспомощно взмахнул руками, отчаянно пытаясь уцепиться скрюченными пальцами за торчащие из потолка стебли ламп и, так и не достав их, погрузился в темноту...
   Бульканье, исходящее из горла доктора и звук падения его тела привлекли внимание погруженных в работу Торпа и его коллег. Роняя табуреты и неосторожно сметая полами лабораторных халатов предметы со столов, они бросились к содрогающемуся в конвульсиях телу доктора. Один из лаборантов приподнял безвольную голову Пэйджа, очистил его раскрытый рот от сгустков крови и просунул между зубами патрубок дыхательного аппарата, а второй стал нащупывать шейную артерию в поисках пульса. Сам Торп, озабочено посмотрев на посеревшее лицо Пэйджа, спешно поместил капельку крови доктора под микроскоп и принялся ее исследовать.
   Грудь Пэйджа судорожно дернулась, его щеки порозовели, и хлопотавший над ним человек облегченно вздохнул. Он слегка похлопал доктора по щекам, потянулся за склянкой нашатыря, но Пэйдж уже раскрыл глаза и слабо произнес:
   - Что... со мной случилось?
   Торп отнял глаза от окуляров микроскопа и мрачно ответил:
   - Мы не успеваем, доктор. Процесс распада клеток вашего организма ускорился до опасного уровня.
   - Сколько у меня времени?
   - Боюсь, у вас его совсем нет, док!
   Штатная проверка крови всех пробудившихся людей, регулярно проводящаяся в Норе, подтвердила, что опасная черта действительно достигнута и случай с Пэйджом - это первый тревожный звоночек. Генерал Макбрайт был вынужден отдать приказ вернуть всех бодрствующих людей в статис-камеры. Со стороны процесс погружения людей в криосон сильно смахивал на похоронную процессию. Люди со скорбными лицами собирались в гибернаторе, ожидая своей очереди погрузиться в сон без снов. Верили ли они, что когда-нибудь вновь проснутся?
  
   Снова Джон Рэмедж стоял над саркофагом своей жены. Ровно три недели назад он вот также касался его прозрачной поверхности ладонью, вглядываясь в спящее лицо. Перед мысленным взором проносились все последние события, кажущиеся сейчас такими далекими и несущественными. Тогда у него еще была надежда. Он прекрасно понимал, что отыскать Торпа будет очень сложно после стольких лет, но, по крайней мере, майор знал, что следует делать и как. Когда профессор Торп оказался в Норе, дальнейшее уже мало зависело от Рэмеджа. Он думал, что стоит у конца пути, а оказалось... Оказалось, он вернулся к самому началу.
   Сейчас Нора опустела. По гулким коридорам больше не спешили люди. Лаборатории не наполняли голоса спорящих ученых, мастерские поглотили последние эха от шутливых баек техников, подземные казармы впитали без остатка грубоватый говор военных, любовно надраивавших свое оружие. Все те, кто пробудился здесь без малого месяц назад, вновь оказались в саркофагах. Останься они бодрствовать дольше и их ждала бы неминуемая гибель. Торп уверял, что, продолжая исследования, они, возможно, рано или поздно наткнутся на решение, но Рэмедж уже слабо в это верил. Город беглецов вновь погрузился в сон почти без всякой надежды на новое пробуждение.
   Прохлада хранилища проникала сквозь кожаную куртку майора. Он поежился, и от этого движения на стеклах саркофагов заиграли искаженные отражения его фигуры, как будто оживляя содержимое статис-камер. Рэмеджу вдруг подумалось, что он лишний в этом царстве спящих. Он замер, боясь вновь нарушить недвижное безмолвие гигантского гибернатора, но странное дело, через секунду в плексигласе вновь почудилось какое-то шевеление. Поначалу Рэмедж подумал, что это какие-то неизвестные ему процессы, происходящие внутри саркофага или колебания выдыхаемого им теплого воздуха, но замеченное им в стекле колышущееся пятно продолжало плавно переливаться из одной нечеткой формы в другую, постепенно превращаясь в искаженную человеческую фигуру. Наконец метаморфозы прекратились, и гротескный силуэт застыл за спиной отражения майора искривленным джином. Все еще надеясь, что это всего лишь иллюзия, Рэмедж медленно обернулся.
   Подсвеченные красным объективы видеокамер, разнообразившие поверхность зеркального черепа, беззвучно сместились, фокусируясь на лице майора. Двухметровый переливающийся ртутью гигант застыл неподвижно, как будто всегда находился здесь, а не появился минуту назад буквально из ничего. Отражающая поверхность пришельца стала стремительно тускнеть, и сквозь нее проявилась поцарапанная, а в некоторых местах и вовсе потерявшая блеск металлическая броня. Рэмедж не удержался и скосил глаза вниз по члененной стальными щитками руке-манипулятору, ожидая увидеть приготовленные для удара обнаженные лезвия, но механические пальцы были пусты. Майор поднял глаза.
   Найтборг уже не смотрел на человека. Его продолговатый череп медленно поворачивался из стороны в сторону, сканируя искусственными глазами пространство хранилища. Майору показалось, или в позе робота чувствовалась растерянность. Разве может механизм растеряться? Человек не мог знать, что для 1340 означает воочию, если такое выражение применимо к механизму, узреть физическое воплощение всех тех целей, на достижении которых были сосредоточены многочисленные хитроумные программы, заменявшие машинам мысли, инстинкты, и, быть может, желания и эмоции!
   Рэмедж слегка пошевелился, и робот моментально отреагировал на это. С едва слышным визгом скрытых под броней сервоприводов он развернул к майору свое пластинчатое лицо, подогнул в коленях механические ноги, слегка растопырив в стороны руки-манипуляторы, выпятил вперед голову, наклонив кольчатую шею, и в таком положении навис над безоружным человеком. Рэмедж живо представил себе, как сейчас его кости будет перемалывать этот механический монстр, и медленно попятился назад. Коммуникационная программа стелс-бота, заготовленная давным-давно для подобного случая - встречи с человеком, копия той самой, что когда-то была заложена в память первого Гонца, наконец-то впервые за долгие годы получила приоритетное право на исполнение. Как только майор вынужденно остановился, наткнувшись на край одного из саркофагов, найтборг, словно распознав в глазах стоящего напротив человека смешанный со страхом немой вопрос, пророкотал лишенным эмоций механически-модулированным голосом:
   - Стелс-бот 1340 второго санитарного квадриума в твоем распоряжении..., - найтборг замолк, а затем как-то нерешительно, будто с особым пиететом извлекая недосказанное слово из своей электронной памяти, с почти живым оттенком в синтезированном голосе добавил: - ...ЧЕЛОВЕК.
   Майор растерянно смотрел на робота, выставив перед собой непроизвольно сжатые кулаки. Смысл фразы с трудом стал проникать в его скованное страхом сознание. Удивление отодвинуло чувство страха на второй план, и Рэмедж спросил:
   - Человек? Кем же я могу быть еще!
   Найтборг склонил голову набок, шумно царапнул стальной подошвой бетон пола, высекая искры, и отодвинулся от собравшегося в комок майора. Что за наваждение, или в позе робота и впрямь почудилось самое настоящее смущение? Он как будто пристальней стал присматриваться к майору и у Рэмеджа мороз пошел по коже от этого исследующего взгляда, проникающего, казалось, внутрь человеческого тела. Машина же, видимо, в очередной раз удостоверившись в чем-то, довольно пробасила:
   - Ты - человек... Предтеча... Творец и хозяин... - линзы видеокамер найтборга засияли, когда диафрагмы увеличили просвет оптических зрачков. - Здесь... люди... Город настоящих людей... Убежище... Мы искали это место... Долго...
   Город настоящих людей... Фраза почему-то кольнула майора в самое сердце. На мгновение он забыл, кто перед ним. Эта машина в чем-то похожа на него - осколок давно ушедшей эпохи, как и он сам, она цеплялась за прошлое. Ему стало даже жаль найтборга. Тот обманулся в своих поисках так же, как и сам Рэмедж. Майор отвернулся от робота и, бросив взгляд на саркофаги своей жены и сыновей, с горечью произнес:
   - Люди этого города... Они мертвы или почти... мертвы.
   - Утверждение некорректно, человек, - громыхнул робот в ответ.
   Рэмедж, позабыв об осторожности, резко развернулся и воззрился в немигающие глаза найтборга:
   - Что значит некорректно! Да, они не мертвы, но их невозможно разбудить!!!
   1340 никогда бы не осмелился спорить с человеком, но... Еще раз, в течение доли секунды сверившись с локальной базой данных и сопоставив с ней данные, полученные или, вернее сказать, сворованные у контрольного автомата гибернатора и центрального компьютера базы, он все же рискнул проинформировать Предтечу:
   - Возможность успешной реанимации существует, человек.
   - О чем ты говоришь! Доктор Пэйдж и профессор Торп знали бы об этой возможности.
   - Анализ доступных технологий позволяет сделать данное заключение, человек.
  
   В зале контроля службы безопасности Торстон отыскал для себя местечко поспокойней и с разрешения Рэмеджа наконец-то выкроил время для того, чтобы еще разок при помощи внешних видеокамер полюбоваться на красавец-челнок, застывший на посадочной площадке. И хотя беспрестанный ветер уже замел гладкий бетон полосы толстым слоем песка, а у шасси челнока намел целые кучи, все равно технику казалось, что корабль вот только сейчас приземлился, завершив свое удивительное путешествие. Понимание того, что челнок совсем недавно, не когда-то там, когда еще существовала развитая цивилизация, а именно сейчас, после войны, когда и обычные-то корабли не бороздили океаны, побывал в космосе и вернулся обратно, будоражило сознание Торстона, наводя на размышления о мощи уничтоженного мира, о котором он лично, да и все те, кто был в Братстве Стали, судили лишь по старым архивам, доставшимся им в наследство, и жалким остаткам былого величия, торчащим из песка пустоши то тут, то там.
   Помимо экрана внешнего обзора рядом располагались дисплеи, на которые транслировалось изображение с видеокамер внутреннего наблюдения. Из чистого любопытства Торстон мельком пробежал их взглядом. Вот Торп и его люди как обычно возятся в лаборатории. Лаборатория, наверное, единственное оживляемое присутствием людей место в Норе. Все остальное пусто, даже гибернатор, полный людей... Дурацкая ирония, одернул себя техник.
   Торстон уже переводил взгляд обратно на изображение миникосмодрома, где предзакатное солнце выкрасило челнок алыми мазками, как вдруг увиденное на последнем мониторе заставило его вскочить и приблизить лицо к самому экрану. Растр телевизионной трубки давал слишком низкое разрешение, чтобы отчетливо разглядеть фигуры, появившиеся из клети подъемника на обзорной площадке гибернатора, но Торстон и так понял, кто это. Одним из вышедших был, безусловно, майор. Рэмедж упоминал, что спустится в гибернатор. Силуэт же второй фигуры был слишком хорошо знаком Торстону - кому, как не ему знать, как выглядит найтборг, если через руки техника проходили все так или иначе достававшиеся Братству останки уничтоженных машин.
   Проследив по ряду мониторов маршрут продвижения крайне необычной пары, Торстон кинулся в лабораторию Торпа. Ученые, обернувшись на влетевшего в лабораторию техника, встретили его недовольными взглядами. Торп, занятый чем-то, узнал Торстона по его характерному пыхтению и спросил, не оборачиваясь:
   - Что случилось, Торстон?
   - Там... Там машина... - выдохнул раскрасневшийся техник.
   - Какая машина? Машины по твоей части, дружище, - Торп мягко улыбнулся, вспомнив, как точно также Торстон в немом восхищении и раскрыв рот глазел на все то, что показывал ему в Норе генерал Макбрайт. Наверняка, техник отыскал в лабиринтах базы очередное чудо довоенной эпохи.
   Торстон и не думал униматься. Раздраженно отмахнувшись от полушутливого замечания Торпа, он выпалил:
   - Проф, я видел найтборга, черт его побери!!! Боюсь, майор у него на крючке и они направляются сюда!
   - Найтборга? Откуда он здесь! - Торп побледнел, выпустив от неожиданности из пальцев пробирку с реагентом. Спохватившись, он попытался поймать ее другой рукой. В течение секунды его попытки напоминали смешное жонглирование, в итоге все равно закончившееся звоном разбитого стекла.
   - Не знаю, проф... - Торстон лихорадочно обегал глазами пространство лаборатории, в душе проклиная себя за то, что, поддавшись панике, не прихватил по дороге какое-нибудь оружие помощнее. Наконец, заметив нечто подходящее, он кинулся к громоздкому цилиндру огнетушителя, закрепленному на стене. Взяв его на перевес, техник отступил за край входной двери и крикнул ошарашенным новостью ученым: - Эй, вы, и вы профессор, берите, что потяжелее, и затаитесь по сторонам входа...
   Едва Торп и его коллеги, похватав тяжелые штативы и увесистые микроскопы, замерли по бокам двери, в коридоре послышалась тяжелая поступь. Шаги застыли перед входом. Створки двери разошлись, и в лабораторию вошел майор. Едва он стал оглядываться по сторонам, видимо, не ожидая застать пустую лабораторию, как Торп подскочил к нему и, сбив с ног, увлек на пол. В коридоре послышался резкий скрип раздираемого напольного покрытия, и в проеме входа появилась стальная голова найтборга. Торстон дико заорал, надеясь отвлечь внимание машины от барахтающихся на полу профессора и майора, и что есть силы, с размаху опустил баллон огнетушителя на голову найтборга. Вернее, ударить то он ударил, да только неожиданная прыть кажущегося тяжелым робота позволила тому избежать удара. Найтборг, словно танцуя на своих стальных ногах, врезался в парочку выскочивших ему навстречу коллег профессора, разбросав их, как кегли. Нагнувшись над образовавшейся посреди лаборатории кучей мала, он сграбастал рукой, больше похожей на костистую клешню, порядочную часть лабораторного халата Торпа и отбросил профессора на уставленный пробирками, чашками Петри и прочими склянками лабораторный шкаф. Тот взорвавшийся под тяжестью профессорского тела фонтаном осколков. Проворно развернувшись, найтборг блокировал манипулятором второй удар Торстона. От удара о стальную руку баллон жалобно хрюкнул, смявшись, треснул и выбросил из своего чрева инертный наполнитель. Найтборг крутанул рукой, и сморщенный баллон, разбрасывая белесый порошок, вращаясь и застилая туманом лабораторию, полетел к стене, а стальные пальцы со скоростью атакующей змеи сомкнулись на шее Торстона. Техник почувствовал, как его ноги отрываются от пола, а легкие не могут протолкнуть воздух сквозь пережатую глотку. Клешня найтборга продолжала сжиматься, и тепловые сенсоры машины безучастно фиксировали, как голова недочеловека разгорается красным светом от скапливающейся в ней крови. Торстон уже терял сознание, когда неожиданно для всех прозвучала команда майора:
   - Стоп, 1340. Стоп. Прекратить!
   Механическая хватка мгновенно разжалась, и Торстон, хрипя, повалился у ног найтборга. Машина, казалось, с сожалением обводила своим пламенеющим взглядом разбросанных по комнате людей. Рэмедж кинулся к едва ворочающемуся в обломках шкафа Торпу:
   - Профессор, вы в порядке?
   - Да... Я в порядке... - Торп сощурился и брезгливо, кончиками пальцев стал расталкивать на полу залитые дикой смесью жидкостей осколки в поисках соскочивших с его носа очков. Рэмедж обнаружил очки и, стряхнув с них налипшие осколки и капли влаги, подал Торпу. Профессор, принявшись энергично протирать очки краем халата, дрожащим голосом спросил: - Что все это значит, Джон?
   Майор кивнул головой в сторону стоящего в центре лаборатории робота:
   - Он утверждает, что есть возможность пробудить людей из криосна без губительных последствий, - Рэмедж перевел взгляд на статую найтборга и кивнул ему.
   Найтборг послушно, как собачонка, только и ожидавшая заветную команду, забубнил монотонным голосом:
   - Поврежденные гибернацией клетки при воспроизводстве накапливают ошибки в цепочках генов... Механизмы самоликвидации ошибок перестают эффективно отбраковывать или чинить испорченные цепочки... Клетки становятся нежизнеспособными... Через определенное время процесс распада клеток нарастает лавинообразно... Семя содержит кремниево-органические микромолекулярные роботы, способные восстановить поврежденные цепочки и механизм воспроизводства клеток... Необходимо подключиться к коммуникационному оборудованию базы, выйти на связь с Матерью - орбитальным спутником, и запросить Семя... Мать проведет внедрение Семени в непосредственной близости от базы... Семя получит доступ к источникам энергии... Вычислительные мощности и способность к ассимиляции в любой среде позволят Семени ввести содержащую микророботов нановзвесь в консервирующий гель статис-камер... Проникнув в тела спящих людей, микророботы проведут восстановительную операцию...
   Торп зашипел сквозь зубы, наивно полагая, что сверхчувствительные аудиодатчики найтборга не зафиксируют его приглушенные слова:
   - Майор, даже если то, что он говорит - правда, вы понимаете, что все это может оказаться просто-напросто хитроумной ловушкой!!! Они займут базу, удобную для броска вглубь южных земель. Эта машина здесь одна. Она ведь послушает вас. Я видел, как вы ей приказали... Прикажите ей выключиться или что там можно сделать! Тогда, возможно, остальные не отыщут сюда дорогу.
   - Профессор, при всем моем уважении к вам, это последний шанс оживить людей, - Рэмедж разочарованно смотрел на Торпа, а затем, внутренне решившись на что-то, добавил: - И я его использую.
   - Но как же люди, майор! Эти машины будут продолжать их уничтожать!
   - Люди? А здесь... не люди!? - Рэмедж встал с корточек и отступил к найтборгу. Его лицо превратилось в бледную застывшую маску, и Торпу вдруг показалось, что оно в чем-то стало похоже на стальной лик найтборга. Повернувшись, майор вышел из лаборатории. Найтборг последовал за ним, тяжело пятясь и настороженно следя за людьми. Торстон вскочил с пола и бросился к закрывающейся за роботом двери. Наткнувшись на нее, он неистово забарабанил по захлопнувшимся створкам руками и заорал:
   - Джон, черт возьми, дай Торпу шанс! Мы сможем обойтись и без этих дьявольских машин. Слышишь...!?
   В ответ за дверью что-то заскрежетало, послышался треск и удаляющиеся тяжелые шаги. Навалившись всем телом на дверь и яростно дергая за ручку, Торстон ни на миллиметр не смог ее приоткрыть. Поняв, что найтборг каким-то образом умудрился запереть лабораторию и находящихся в ней людей, техник обессилено сполз по двери на пол. В ответ на его вопрошающий взгляд профессор Торп потеряно пробормотал:
   - Джон Рэмедж сошел с ума...
  
   На спутник пришел долгожданный сигнал. Код доступа прошел проверку и, откликаясь на просьбу с Земли, бортовой компьютер Матери повернул пусковую обойму, установив последнее Семя в казенную часть стартового автомата. На очередном витке спутник скорректировал свою орбиту, и в заданной точке, являвшейся началом оптимальной траектории спуска, произвел запуск механозародыша. Последнее дитя покинуло материнское лоно. Спутник осиротел, превратившись в еще один кусочек бесполезного хлама, какового немало вращалось вокруг планеты. А слабая искорка в атмосфере отметила место, где предвестник пробуждения торил себе дорожку в плотных слоях атмосферы.
  
  ЧАСТЬ 10. ЭДЕМ НА ЗЕМЛЕ.
  
   Погода в пустоши испортилась. Плотная дымка, поднятая усилившимся ветром, повисла над землей, скрывая уже через десяток метров все, что лежало на поверхности. Ломающийся силуэт, едва разграничивающий светлый верх и затемненный низ, лишь намекал на существование чего-то, находящегося посреди этого океана пыли. Это были стены Биджулистана. Или, вернее, весь тот хлам, который с натяжкой можно было назвать городскими стенами.
   Среди камней, там, где скала, к которой прилепилась муравьиная куча города, понижалась, превращаясь в отдельные торчащие из щебня островки потрескавшегося известняка, притаился обнаженный по пояс человек. На нем были кожаные штаны с бахромой по внешней стороне бедер и легкие плетеные мокасины. Загорелый торс охватывала пара перехлестнутых ремней с креплением для пики на спине. По коже торса и лица вилась буро-белая раскраска, а голову украшал жесткий ирокез. Наблюдатель припал глазами к огромному биноклю, вид которого не вязался с дикарской внешностью его владельца. Наддак-разведчик опирался грудью на холку лежащего на земле ящера, морда которого периодически подергивалась, а пасть отфыркивала набивающийся внутрь мелкий песок. Когда ящер начинал слишком сильно возиться, мешая наблюдению, человек похлопывал рептилию по щиткам морды ладонью, успокаивая ее.
   Изнуренные созерцанием унылой неподвижности, глаза человека вдруг уловили едва заметное изменение городского силуэта. Фрагмент нечеткой границы сдвинулся, и наметанный глаз наблюдателя выделил вращающуюся над уровнем всей этой свалки башенку артиллерийской установки найтборгов. Четыре таких машины располагались по периметру города, служа одновременно и сторожевыми башнями, сканирующими чувствительными сенсорами прилегающую к городу местность, и опорными огневыми пунктами обороны, готовыми сжечь всякого, кто неосторожно приблизится к стене. Меньших по размеру найтборгов не было видно, но наддак знал, что они где-то там - застыли неподвижно и, не обращая внимания на песок и ветер, по первому сигналу тревоги готовы образовать вокруг города защитный периметр.
   Наблюдатель был одним из многих, воспользовавшихся непогодой и подобравшихся, насколько это было возможно близко, к захваченному городу. Наверное, впервые за долгое время объединенные войска противостоящих найтборгам сил вознамерились сами предпринять атаку на опорный пункт машин. После сражения у Иридиевых Клыков разведчики выяснили, что найтборги по какой-то причине стягивают к Биджулистану все свои подразделения. На данный момент части сил, до недавнего времени атаковавших форпосты людей в других местах, находились в пути, а защищал город уже потрепанный при Иридиевых Клыках отряд машин. Объединенное командование полагало, что удар по Биджулистану, нанесенный именно сейчас, позволит лишить передовые силы найтборгов ремонтной базы и энергоснабжения.
   Силуэт города в очередной раз сломался, и это уже не было привычным движением патрульного механизма. За навалами из мусора и остовов старых автомобилей двигалось что-то большое. Наблюдатель стал настраивать объективы бинокля, пытаясь усилить мощь прибора, складывающуюся с и без того острым зрением самого наддака. Тем временем движущийся силуэт миновал границу мусорной стены и оказался на открытой местности.
   Ящер, чуя напряжение своего хозяина, замер без движения и даже перестал сучить прижатой лапой и побулькивать чем-то непереваренным в своем желудке. Наддак узнал в высоченном колосе осадную пушку. В отличие от тех, что были установлены по периметру города неподвижно, подогнув свои механические ноги под массивное тело, эта платформа размеренно вышагивала прочь от города. Следом за ней замаячили меньшие силуэты, похожие на человеческие, и наддак принялся спешно пересчитывать штурмовых найтборгов сопровождения. Некоторые, уцепившись за борт артиллерийской платформы, ехали на ней, как на каком-то транспорте, но основная часть группы легко перемещалась рядом. У наддака закралось подозрение, что и по ту сторону мобильной пушки ее сопровождают штурмовики, но группа уже стала растворяться в облаках пыли, а следовать за ней для получения более точных сведений, приближаясь к городу, было опасно - машины могли засечь человека.
   Наддак слегка ударил пяткой бок рептилии, и та, приподняв морщинистую шею, подогнула под себя лапу, напряглась и, таща за собой наездника, встала, опираясь на хвост. Человек поудобней устроился в седле и, пригнувшись к холке ящера, сжал коленями чешуйчатые бока, одновременно натягивая узду в сторону и заставляя животное развернуться на месте. Необычный скакун сорвался на бег, запетлял, и, перепрыгивая барханы и торчащие из них камни, стал стремительно уносить своего хозяина вне досягаемости сканеров машин по направлению к находящемуся в полукилометре опорному лагерю разведчиков.
   В мареве пыли появились приземистые палатки полевого лагеря. Не останавливая ящера, наездник ловко соскочил с него и пробежал мимо кутающихся в балахоны дозорных к центральной палатке. Ящер же, предоставленный сам себе, подогнул под себя ноги, свил кольцом хвост и, изогнув шею, спрятал свою морду под мягкое брюхо.
   Наддак распахнул клапан палатки и, нагнувшись, скользнул внутрь. В тесном пространстве столь примитивного строения обнаружилась и вовсе не вяжущаяся с наддаками вещь - покрытая облупившейся краской радиостанция. Второй наддак, сидевший возле нее с наушниками на голове, сразу же, как только заприметил вошедшего, без лишних слов, вращая грубыми пальцами ручку частотной настройки, принялся вызывать базу:
   - Пустынная крыса вызывает Клоповник, прием...
   Сквозь наушники пробились шумы помех и статики, затем послышался глухой голос отвечающего, периодически затухающий в гуще помех:
   - Клоповник слушает... Что у вас, Пустынная крыса...
   Связист кивнул наблюдателю, и тот передал информацию:
   - Один слон и около дюжины пешек. Направляются на юго-восток по направлению к Каменному Лабиринту.
   На другом конце нематериальной ниточки связи в развернутом посреди пустоши мобильном штабе люди придвинулись к столу, который почти полностью накрывала топографическая карта местности, уже вся порядком исчерканная пометками и надписями. Найджел Эндрюс ткнул пальцем в окраину Биджулистана и заскользил ногтем по карте, роняя на бумагу вездесущие песчинки. На лице разведчика отразилась тень тревоги. В том направлении, куда направлялся отряд найтборгов, располагалась Нора. Не факт, что машины выдвинулись именно туда, но все же...
   Несколько мобильных развед-отрядов были немедленно высланы по маршруту предполагаемого движения машин. Чем дальше удавалось проследить движение найтборгов, тем больший вес приобретали опасения Эндрюса. Боясь опоздать, он связался с полковником Альваресом:
   - Связи с Норой до сих пор нет?
   - Нет... - волна помех съела часть слов Альвареса. - ...с тех пор как ушел "Хозяин Небес", мы неоднократно пытались наладить радиообмен, но, похоже, плохая погода мешает этому или у них что-то не готово.
   - Нужно выслать к ним отряд, сэр. Теперь уже не имеет смысла скрывать местоположение Норы.
   - Хорошо, я отправлю ловчих Эстевеса и зверей Таана. Крайв обеспечит экспедицию спайдерами. Отряду придется сделать крюк, минуя скалы по ровной местности, но скорость песчаных кораблей позволит им наверстать упущенное и выйти к Норе раньше машин.
   - Надеюсь на это, сэр...
  
   Оснастка спайдера скрипела, а боковой порывистый ветер норовил перевернуть сухопутное судно, но каждый раз, когда одно из колес уже отрывалось от земли, спайдер делал рывок вперед, упрямо следуя за поставленным под углом парусом, наполненным упругим кулаком ветра. Четыре спайдера пересекали пустошь, недавно миновав стороной Каменный Лабиринт. Найтборги же, хоть и двигались медленней, окунулись в хитросплетение природного лабиринта, похоже, придерживаясь самой прямой дороги к Норе. В этом уже не оставалось никаких сомнений. Стальным бестиям все было нипочем. Их металлическая шкура была совершенно невосприимчива к пиле насыщенного песком ветра, который драл одежду и открытую кожу людей, трепал парусину и изжевывал дерево корабельных каркасов.
   Когда миновал полдень, а ветер сменил направление, поумерив свой напор, спайдеры вкатились в узкую долину, ограниченную пологими холмистыми склонами и усеянную небольшими скальными образованиями, утопающими в толще песка. Впереди уже маячили пики невысоких гор, среди которых и пряталась цель их путешествия. Вскоре по сторонам взметнулись невысокие скальные пики. Где-то между ними расположилась шахта Норы, а чуть дальше, за грядой, в открытой пустоши находилась посадочная площадка для челнока.
   То, что они искали, появилось из-за скал неожиданно. После запуска челнока из разверстого зева гигантской шахты все еще торчали стартовые фермы. Но одна деталь среди увиденного была очень хорошо знакома людям. Возле основания стартовой площадки, подогнув под себя суставчатые ноги, заняла позицию артиллерийская платформа найтборгов, поводя из стороны в сторону лучевой пушкой. Значит, найтборгам все же удалось опередить отряд людей.
   Чувствительные сенсоры машины мгновенно засекли силуэты выскочивших спайдеров, и пушка угрожающе развернулась в их сторону. Пустынники предостерегающе закричали своим экипажам. Не дожидаясь, когда огромный найтборг откроет огонь, люди и звери стали спрыгивать на землю. Едва они успели покинуть борт кораблей, стащив с собой тюки с оружием и припасами, как найтборг выстрелил. Над поверхностью земли протянулся тугой раскаленный шнур и разнес в пылающие щепы первый из кораблей. Над залегшими людьми заверещали куски размочаленного дерева. В пылающий остов первого спайдера въехал второй, жаркий луч скользнул и по нему, заставляя вспыхнуть всю кучу огромным костром, а затем пришла очередь и третьего корабля.
   Ловцы спешно разворачивали свои порядки, а звено зверей готовилось к штурму Норы, проверяя закрепленные на спинах импровизированные лучевые пушки. Сражение обещало быть горячим...
  
   Зверь пыхтел, неуклюже спускаясь в глубину шахты по запутанной системе лепившихся к ее стене лесенок, мостиков и переходов. Внизу с узкой площадки, висящей над закопченной пропастью, внутрь базы вела тяжелая металлическая дверь. По ее бокам, настороженно выставив оружие, застыли ловчие, дожидаясь тяжелой артиллерии. Таан, следовавший за зверем, в очередной раз тихо пробормотал:
   - Поторопись, Асмоди, мы здесь, как на ладони...
   Зверь что-то недовольно буркнул в ответ, но ускорил свое осторожное движение. Внизу едва слышно переговаривались Крайв и Эстевес:
   - Почему машины остановились там, наверху, черт возьми? - недоумевала Крайв.
   - А шут их знает, - ответил ей невозмутимый Эстевес. - Может, просто перегрелись на солнышке или смазка в суставах заскорузла. То ли еще будет внутри. Смотри в оба!
   Крайв фыркнула и посторонилась, пропуская к двери Асмоди. Зверь занял позицию напротив двери, покрепче перехватил боковыми зубами плунжер пушки и качнул мордой. Эстевес, поняв сигнал мохнатого воина, ухватился усиленными энергодоспехом руками за отпирающий рычаг и, морщась от раздавшегося скрипа, дернул его, одновременно рывком открывая плиту двери. Как только дверь со скрежетом распахнулась, капитан упал на пол, торопясь выставить в открывшийся проход ствол своего компактного плазмогана.
   Коридор был пуст. Ряд ламп освещал безмятежным светом бетонный короб коридора, оканчивающийся перекрестком. Эстевес присмотрелся внимательней и на полу напротив бокового прохода заметил характерную тень. Капитан серией знаков подал сигнал остальным осторожно следовать вперед, а сам, не доходя полутора метров до перекрестка, стремглав бросился на бетонный пол. Скрежеща защитными наколенниками, он уже в движении извернулся на спину и, продолжая скользить по бетону на спинных сегментах доспеха, по инерции проскочил перекресток, успев выстрелить в боковое ответвление коридора. Его товарищи приготовились поддержать своего командира огнем, но тень так и не шелохнулась. Озадаченный, Эстевес поднялся на ноги. Вместе с подошедшими воинами он стал рассматривать неподвижно замершего посреди коридора найтборга. Робот просто стоял в расслабленной позе и так и не сменил ее, несмотря на то, что сгусток плазмы выжег его кристаллический мозг вместе с частью бронированного черепа. Люди никак не могли объяснить сие чудо. Как и найтборги наверху, эта машина почему-то отключилась и стала совершенно беззащитной.
   Продолжая следовать в боевом порядке, прикрывая друг друга на перекрестках, каждый раз замирая напротив запертых дверей и проверяя все встречающиеся помещения, отряд медленно продвигался вглубь Норы.
   Крайв нервно прошептала:
   - Нигде нет людей! Где же Торп, Рэмедж и все остальные?
   - Может быть, мы опоздали, и все они уже давно уничтожены! - предположил Эстевес.
   - Нет трупов, нет крови, а в чистоплотность машин я не верю после того, что повидал в уничтоженных городах, - возразил Таан.
   - Похоже, здесь умерли все, даже эти чертовы машины! - мрачно заключила Крайв.
   До сих пор они умудрялись продвигаться беспрепятственно. Двери, изредка преграждавшие им дорогу, были либо не заперты, либо вовсе распахнуты настежь. В одном из помещений им все же удалось обнаружить хоть какие-то следы пребывания на базе людей. По всем признакам просторное помещение являлось лабораторией. Дверь со сломанным запором, куски разбитого стекла на полу возле лабораторного шкафа, чашка с остатками недопитого холодного кофе, брошенный заляпанный чем-то бурым халат (оказалось, не кровь, а все тот же кофе). Все это по-прежнему не давало ключа к тому, куда все подевались - люди и машины, проникшие сюда недавно.
   Найдя через некоторое время центр управления безопасностью, они лишний раз убедились, что база пуста. Ряд мониторов не работал, другие показывали внешние картины, на которых сиротливо возвышался выжженный остов джагернаута найтборгов или запорошенная песком площадка с челноком, на третьих были видны пустые внутренности базы.
   - Посмотрите, вот здесь какое-то движение, - один из солдат кивнул на крайний монитор.
   - Что это? - спросил Эстевес, вглядываясь в нечеткое изображение.
   - Какая-то огромная пещера. Неудачный ракурс, - солдат попытался настроить монитор или при помощи джойстика развернуть камеру.
   - Это хранилище. Видел нечто подобное на юге... Давно... - ответив, Таан замолчал, не желая говорить, при каких обстоятельствах он побывал в Убежище людей.
   - А это что такое? - спросила Крайв, заметив нечто на изменившемся ракурсе изображения.
   - Похоже, найтборг... Неподвижен, судя по всему. Как и тот, в коридоре. Но кто его знает! Хоть что-то, - оживился Эстевес и шутливо продолжил: - Никогда не думал, что буду рад увидеть эту чертову бестию. Эта база похожа на склеп с мертвецами и у меня от нее мороз по коже.
   - Как нам туда попасть? - нетерпеливо прервала капитана Крайв.
   - Это на другом горизонте. Необходимо отыскать лифтовую шахту, - ответил солдат.
   Порядочно поплутав в хитросплетении коридоров, они отыскали лифтовую площадку. Массивные створки кабины лифта были закрыты. Асмоди уже приготовился вскрыть их лазером, но створки лифта, как будто приглашая, раскрылись сами. Люди переглянулись. Опасаясь подвоха, Асмоди, Крайв и один из ловцов втиснулись в лифт, а остальные остались снаружи дожидаться своей очереди.
   Едва Крайв потянулась к кнопочной панели лифта, раздумывая, куда же им следует ехать, как одна из кнопок загорелась внутренним светом, и створки, шипя, сомкнулись, отсекая оставшихся на площадке воинов. Лифт провалился вниз, и легкое чувство невесомости скакнуло комком желудка к горлу спускающихся. Зверь пригнулся, инстинктивно пытаясь впиться когтями в пол кабины и готовясь разрядить пушку, как только откроются створки дверей, Крайв уронила в свою ладонь из ножен на предплечье клинок, а ловец проверил заряд в плазменной винтовке. Спуск затягивался, и замкнутое пространство лифтовой кабины действовало на них угнетающе, разжигая панику, а из-за тесноты хромированные обручи по краям кабины врезались в бока и спины, не позволяя занять удобную позицию. Крайв вдруг показалось, что их будто специально упаковали в эту селедочную банку и вот-вот подадут на обеденный стол. Когда атмосфера внутри накалилась уже настолько, что воины готовы были расстрелять стенки лифта и его двери, лишь бы выбраться из этой металлической ловушки, как кабина затормозила, и энерция движения пригнула оружейные стволы вниз, как бы упреждая готовую начаться паническую пальбу.
   Створки плавно отошли в стороны, тяжелые внешние двери открылись, и на покрытых потом людей и зверя повеял приятной прохладой слабый ветерок. Даже покрытый шерстью Асмоди едва слышно заурчал от наслаждения, скрипнув упряжью пушки.
   Впереди виднелась длинная металлическая площадка, ограниченная поручнями и обрывающаяся по бокам неизвестно куда. Воины осторожно выбрались из лифта и тут же натолкнулись на недвижную статую найтборга справа от выхода. Асмоди моментально припал к полу и извернулся, готовясь сжечь робота, но Крайв удержала его, переча утробному рыку.
   - Такой же неподвижный, как и тот. Призрак, судя по виду, - приглядевшись, прошептала лэнсмастер.
   - Никогда не видел их вблизи и без маскировки. Откуда вам знать? - тихо поинтересовался ловец.
   - Торстон ликбез проводил, - при упоминании техника, который тоже должен был находиться где-то здесь, Крайв покровительственно зыркнула на солдата. - Я осторожно подберусь к краю платформы и загляну, что там. Прикрывай мне спину, а Асмоди пускай сторожит у лифта и ждет остальных.
   - Не хочу, чтобы эта штука торчала у нас за спиной. Расплавить ей мозги на всякий случай? - предложил ловец.
   Асмоди одобрительно рыкнул и вновь приготовился пустить свое орудие в дело, но Крайв зашипела на них:
   - Отставить! Лишние вспышки могут только привлечь внимание!
   - Вряд ли мы остались незамеченными, - зашептал воин. - Как раз наоборот. Вспомните лифт!
   Но Крайв, не дослушав, пригнулась и поспешила к краю площадки. Ловец двинулся за ней, пятясь задом и держа под прицелом нечто, напоминающее пустую транспортную клеть, торчащую на другом конце площадки.
   По мере того, как Крайв все ближе подбиралась к краю, стал нарастать некий неуловимый шумовой фон, неожиданно распавшийся на невнятный человеческий говор и причмокивания каких-то механизмов. У самого края ей даже почудился радостный человеческий смех, и в нетерпении, потеряв бдительность и обуреваемая любопытством, Крайв разогнулась и заглянула вниз через поручни. Она так и застыла, позабыв об осторожности и потрясенная увиденным.
   Глаза у женщины полезли на лоб, когда она охватывала взглядом все большие и большие пространства пещеры. Внизу бурлил настоящий муравейник. Сотни крошечных человечков сновали по огромному дну пещеры среди удлиненных зернышек саркофагов. Некоторые из капсул были раскрыты, и в следующую секунду Крайв поняла, откуда появились все эти люди. Вот один из саркофагов, издав тот самый чмокающий звук, открылся, и оттуда при помощи стоящих рядом людей выбрался обнаженный человек.
   Но больше всего поражали переливающиеся хрустальные деревья, росшие прямо из пола и стен пещеры. Они пульсировали внутри мягким светом и тянулись неохватными колоннами под самый потолок, разделяясь на разной высоте прозрачными, едва видимыми ветвями. Призрачные отростки постепенно истончались и заканчивались паутиной тусклых огоньков, полыхающих фосфорицирующей аурой подле каждого саркофага. Эти причудливые полупрозрачные образования превращали все пространство пещеры в удивительный сказочный сад.
   В центе всей этой феерии обособленно стояла группа людей. Крайв, силясь рассмотреть их, вздрогнула от неожиданности, когда ее тронул за плечо ловец, предлагая воспользоваться мощным биноклем.
   - Так что там..., - слова застыли на губах солдата, когда он увидел то, что находилось внизу.
   Крайв почему-то задрожавшими руками поднесла бинокль к глазам и впилась взглядом в стоящего спиной к ней человека в центре замеченной группы. Мужчина в кожаной куртке обнимал высокую женщину и двоих ребят в светлых одеждах. Будто почувствовав на себе взгляд лэнсмастера, он обернулся и запрокинул кверху свое лицо, заметил Крайв и замахал ей рукой. Это был Рэмедж. Человек рядом с ним тоже повернулся, и Крайв узнала профессора Торпа.
   Слуха Крайв достиг раздавшийся со стороны шум, и на платформу снизу поднялась клеть. Из нее вышел живой и невредимый Торстон. Воины, застыв на месте и раскрыв рты от изумления, смотрели на него, а техник широко улыбнулся и, ничуть не таясь, громко сказал:
   - Приветствую вас у врат технологического рая, ребята.
   Видеокамеры стоящего неподвижно стелс-бота слабо засветились, тлея тусклыми угольками в тени козырька лифтовой кабины. 1340 тщательно сканировал проходящих мимо него существ. Кто-то среди них был зараженным недочеловеком, иные были мутантами, отдаленно сходными с человеком, третьи и вовсе не принадлежали к людскому племени. Каждый раз, когда соответствующая часть Критерия побуждала стелс-бот выдвинуть боевые лезвия и разорвать проходящее мимо существо на куски, программа робота натыкалась на слово Предтечи, и эта часть Критерия исчезала, оповещая о своей кончине все без исключения машины, где бы они ни находились. Незыблемый до недавнего времени постулат съеживался, стремительно таял, но машины не сожалели об этом - они не могли сожалеть, да им и не о чем было сожалеть - ведь теперь у них был поводырь, давший, наконец, полноценное толкование многообразного, богатого, простого и одновременно безмерно сложного понятия - ЧЕЛОВЕК!
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"