Джо,тива47 : другие произведения.

"...Пропал Без Вести, Вероятно, Погиб..." часть вторая(2-2)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вторая часть второй части:-).Тапки принимаются...но это старый вариант и в итоге все будет немного не так.

   ...В трёхстах милях от побережья Явы авианосец "Адмирал флота Советского Союза Гусев" развернулся против ветра, и с его полётной палубы начали взлетать самолёты. В пятистах милях от него то же самое происходило на втором республиканском авианосце (точнее, на тяжёлом авианесущем крейсере) -- "Адмирал флота Советского Союза Горшков". ВМС начинали играть в одну из своих масштабных, захватывающих и безумно дорогих игр.
   Всё это рассказал Серёжке парень в грязной красной рубашке -- из палубной команды по вооружению самолётов, попутно посоветовав не вылазить из белого круга на палубе. В центре круга торчал цилиндр метров шести в диаметре, на котором Серёга и устроился. Происходившее на полётной палубе целиком захватило его.
   Загруженные до предела истребители сидели на катапультах уже со струями пламени, вырывающимися из сопел двигателей. Молодые парни в ЗШ и разноцветных рубашках (каждый цвет соответствовал выполняемой ими задаче) мастерски управляли действом, которое напоминало Сергею танковый балет, -- огромные, тяжело нагруженные "Яки" и "Сушки" повиновались каждому жесту этих парней, которые ещё и передвигались по площади в двадцать восемь тысяч квадратных метров, стараясь не попасть под воздухозаборники или сопла реактивных самолётов. Потрясала быстрота, с которой закрутился этот цирк-балет.
   Ещё двадцать минут назад на палубе было всего несколько истребителей, "войны" ничто не предвещало... Командир "Гусева" числился оригиналом: он восстановил у себя на корабле старую морскую традицию объявлять начало событий звуками горна. В данном случае по корабельной трансляции загремели вступительные ноты "чего то патриотического" за которыми последовал обычный "Аларм". Кэп сообщил народу, что заморочки палубной авиации войсковой разведки не касаются, и когда Серёга вновь появился на поверхности, то застал полётную палубу, на которой буквально "роились" самолёты. Завывая турбинами, истребители, штурмовики, бомберы передвигались по палубе по одним им понятным траекториям, замирали на катапультах и с ужасным грохотом срывались в небо.
   Напротив Серого остановился один из пробегавших мимо морпехов и что-то попытался ему сказать. Серёга понял это из жестов, слова потонули в безумной какофонии, царившей в воздухе. Не добившись результата, морпех подскочил к Серому, за шиворот, как котёнка, сдёрнул с цилиндра и без видимых усилий поволок за собой. Попытки отбрыкаться от корпуса морской пехоты успеха не имели. Морпех поставил Серёжку на палубу возле носового самолётоподъёмника и проорал (по-другому не получалось):
   -- Сынок, ты знаешь, на чём сидел?
   -- Нет! Чё хватаешься...
   -- Милый, это же -- "УВэПэ"! Хочешь глянуть на мир с двенадцатикилометровой высоты, зацепившись за "Иголку"?
   -- Нет.
   -- Коли любуешься на этот дурдом, стой здесь. Только не свались за борт и не кидайся под самолёты. Лады?
   -- Ага.
   Тем временем "танец палубных лебедей" взял антракт. Кроме пары истребителей на носовых катапультах и "противолодочника", медленно появлявшегося на палубе вместе с платформой самолётоподъёмника, никаких летательных аппаратов видно не было.
   У стоящего на катапульте Су-37 из воздухозаборника валил дым. К "погорельцу" от "острова" уже неслась совершенно "сухопутного" вида пожарка. Дымящий истребитель оттащили электрокаром с катапульты. Другой кар стащил с площадки лифта "противолодочник" и покатил его на левый борт.
   -- Ваша "метла"? -- старшина палубной команды обращался вроде как к Серёге. Он ткнул пальцем куда-то в линию горизонта. Серёжка глянул в указанном направлении. В двухстах метрах от правого борта "Гусева" параллельным ему курсом медленно двигался "Ирокез", более известный под прозвищем "Хьюи". Его корпус был покрашен в совершенно нетипичный для палубника болотно-зелёный цвет с разводами то ли камуфляжа, то ли грязи. -- Тоже мне, разведка! Ваша, конечно! Как у нас запарка, -- это "болотное чудо" -- как чёрт из табакерки! -- и, не дав Серёге высказаться, заорал. -- Так, парни! Принимаем это чудовище на первый лифт! Головы осторожней! Всем всё ясно?!
   Рядом с Сергеем, как из-под земли, появился Ромка.
   -- Джо, двигаем отсюда! Кэп группу собирает! -- тут глаза у Рэма округлились: кар тащил по палубе свежеприлетевший САС, который на ходу складывал крылья. -- Твою мать, мы что, прилетели сюда на агрегате, у которого ещё и крылья складываются?! -- Лучше бы Ромка этого не видел! -- Да чтобы я ещё раз...
   Старшина, стоявший рядом, захохотал:
   -- Пацаны, шли бы вы отсюда! Мы сейчас сюда эту "кофемолку" сажать будем, -- он ткнул пальцем в буро-зелёное "помело".
   Серёжка потянул Рэма (того колотил мандраж) за рукав:
   -- Пошли, Ром, а то Кэп опять меня дневальным, а тебя дежурным поставит!
   Ромка пришёл в себя:
   -- Пошли, а то у Кэпа в натуре опять по Уставу крыша съедет...
   У Вовки с крышей, как оказалось, всё было в порядке.
   -- Рэм, Джо, даю пятнадцать минут времени, -- превращаемся в "бойцов невидимого фронта". Серёга, на палубе был?
   -- Да.
   -- Зелёная такая "метла" -- там?
   -- Садится.
   -- За нами. Ромка, ты чего бледнеешь? Барометр всего лишь шторм кажет; до урагана -- ещё два деления... Не боись. У нас часов налёта больше, чем у иных авиаторов на этом плавсредстве.
   Фома, утрясавший свой рюкзак, подал голос:
   -- Если бы ещё за это доплачивали...

***

   Кэп прошёл вдоль строя, осматривая каждого и проверяя снаряжение. Серёге он поправил лямки жилета, Костыля заставил приподнять рюкзак... В общем, досталось всем, -- Вовка убеждался в готовности группы. Когда осмотр закончился, Ромка проверил снаряжение командира, и Кэп встал перед строем.
   -- Попрыгали, -- народ попрыгал. Тишина. Лишь глухой мягкий топот. Всё подогнано, уложено, закреплено. -- Порядок, парни. Есть какие-нибудь болячки, волдыри, мозоли?
   Тишина. Фома, как медик, решил высказаться:
   -- Вовка, всё в порядке.
   -- Ну что, парни, побезумствуем?
   -- Да! -- народ был единодушен.
   Оставалась последняя часть программы. Кэп прошёл вдоль строя, собирая личные жетоны. Закончив процедуру, Вовка снял свою пару жетонов, уложил "трофеи" в бумажный пакет и вручил летёхе, контролировавшему процесс. Всё.

***

   Серёжка выпрыгнул из люка вслед за Рэмом и тут же, едва коснувшись земли, свернул направо, чтобы не попасть под лопасти хвостового пропеллера. Пробежав десяток метров, он бросился на землю: над головой с бешеной скоростью продолжал вращаться несущий ротор.
   Серёга повернул голову, услышав, как рёв турбин достиг пика. Вертолёт с погашенными огнями поднимался в небо. По физиономии стеганули песчинки, но мощный воздушный поток стал ослабевать и, наконец, исчез совсем. Вертушка растворилась в ночи.
   Раньше Серёжка часто пытался представить себе, что он будет чувствовать на первом боевом выходе, но ощущения сейчас оказались совсем неожиданными: Серый внезапно почувствовал тоскливое одиночество. Он был на вражеской территории. На этот раз высадка была не учебной, всё было по иному, по-настоящему. За год учёбы Серёга десятки раз вот так ночью высаживался с вертушек, он провёл сотни часов в ночных джунглях во время учебных рейдов, но всё это было иначе. Здесь были другие правила: противопехотка не звонко хлопала под ногами, окутывая тебя облаком краски, а отрывала ноги к чёртовой матери; вражеская пуля не оставляла на х/б отметку-"звёздочку" и боль ушиба, а пронизывала твоё тело, мгновенно вытворяя с ним то, что кухонная мясорубка не сотворит и за минуту; плен означал не отдых, горячую пищу, душ и койку с мелкими незлыми шутками в казарме местных ПДСС в придачу, а... Несмотря на то, что рядом были ребята, ставшие для Серёжки за год почти семьёй, ощущения уязвимости и одиночества были почти непреодолимыми. Единственный вид транспорта, на котором можно было убраться отсюда, только что скрылся вдали, став невидимым и неслышимым. Обратной дороги не было. "Да" всему этому Сергей сказал около года назад в кабинете у Романова. "Господи, ну почему хорошие и умные мысли приходят в голову так поздно?"
   Но Серёжка сейчас был уже не тот пацан, которого два мента зацапали на третьем причале Старого порта ("Дмитрич, тварь, я тя убью!"); когда тебе одиннадцать-двенадцать с хвостиком, год -- это очень много. Серёга стиснул заряженный "Вал", и это, как ни странно, придало ему силы. Нет, он не один.
   -- Внимание! -- послышался рядом с ним негромкий голос Кэпа.
   Вовка был хорошим командиром и прекрасно представлял, что сейчас испытывает Серёга ("Все мы были такими, верно?"), но Кэпу было не до того: все мыслимые и немыслимые законы разведки требовали убираться с места высадки как можно быстрее и дальше.
   -- Попрыгали... Мешок, Джо -- головной дозор, Рэм -- право, Латыш -- лево, Фома -- хвост. Вперёд, организмы!
   РГСпН-314 растворилась в ночных джунглях.
   ...-- Как дела, Серый? -- Вовка нагнал Серёжку.
   -- Нормально, -- всё действительно было нормально: год непрерывной дрессировки даром не прошёл.
   -- Всё будет пучком. Мешок, что у тебя?
   -- Контрольный пункт "Долото"... -- Костыль щёлкнул кнопкой навигатора и сунул его в карман разгрузника. -- Вовка, кто придумывал эти идиотские названия? Слесарка кончилась, теперь что, попрёт столярка?
   -- Я, конечно. Не переживай, Галке мой вкус тоже не нравился, вот она и срулила к какому-то студенту...
   -- Ты его вместе с ней не грохнул часом?
   -- Нет. А на хрена? Сам вляпался, пусть теперь мучается, сам виноват... -- Кэп зевнул.
   -- Правильно. Баб на свете -- море. В том числе хороших. Но иногда попадаются та-акие стервы...
   -- Эт точно. Моя была стервой высшей пробы.
   Серёга хихикнул. Галку он помнил по Новому году.
   -- Джо, молчать! Пристрелю на месте за разглашение! Ты подписку давал молчать десять лет! -- Кэп помахал перед Серым "Валом".
   -- Серёга, ща этот неудачник смоется на место, ты мне, как боевому товарищу, тет-а-тет расскажешь, лады?
   -- Ага.
   -- Прибью обоих. Спишу на подлого врага! -- Вовка удалился.
   -- Так, чё у нас дальше? -- Контрольный пункт "Стамеска"... Боже, Кэп впал в столярный маразм... Пять кэмэ. Потопали?

***

   -- Кэп, эти лабухи и есть проводники? -- Ян через семикратную оптику изучал сидящих на поляне людей.
   В то, что это и есть представители местного движения Сопротивления, в просторечии "сопротивленцы", верилось действительно с трудом. РГСпН-314 по заданию должна была работать, как с базы, из лагеря местного "крупного партизанского отряда", входившего в НОАТ. Данными партизанами уже три года занималось КССО, и как-то не верилось, что после стольких лет общения с Командованием на поляну могло заявиться такое...

Сидящих на поляне лучше всего характеризовала рекламная фраза "сладкая парочка "Твикс"". Клиентов было двое: представительный мужчина лет так тридцати пяти-сорока и парнишка ,ровесник почитай половины группы, на вид пятнадцати-шестнадцати годов от роду. Яркие товарищи. В самом прямом смысле слова. "Малолетка" -- в "Натовском" камуфляже ("Маде ин Китай"), едко-красной бандане, пустынных ботинках, весь опутан ремнями и увешан подсумками; кроме мачете у него на поясе красовался огромный тесак, рукояткой напоминавший "Рэмбо-3"; вооружено "дитя" было антикварным японским пулеметом "тип 99", и всех интересовал вопрос идее дитятя берет к этой штуке родные японские патроны которые вот уже хрен знает сколько лет ни кто не выпускает. Штаны-рубашка представительного мужчины были все чёрные как смерть, но при тех же пустынных ботах; на голове -- пляжного вида соломенная шляпка с рекламой зажигалок "Крикет"; в отличие от "дитяти" "Рэмбо" у дяди отсутствовал, но, непонятно зачем, наличествовало второе мачете (одно, значит, на поясе, рукоять второго торчит за левым плечом); на ремне у дяденьки уютно устроилась целая гирлянда -- штук восемь-десять -- гранат в ассортименте, апофеозом которого была противотанковая РКГ-3; если "японец" у "ребёнка" смотрелся весьма занимательно(особенно с примкнутым штыком), то дядькин ствол был вообще "туши свет": "родной" советский АКС-74 с полным набором прибамбасов: подствольник, глушитель, оптический прицел и два смотанных изолентой рыжих сорокапятипатронных пулемётных магазина. Офигеть можно! Но, если прикид можно было понять и простить (ребятам приходилось видеть совершенно "домашние" экземпляры "патриотов" в замызганных майках и трениках с пузырящимися коленками, вооружённых двустволкой; но те парни воевали, и воевали отменно!), то поведение " источника " было, мягко говоря, идиотским. Ребятки в своих желтых пустынных ботах , шляпках и банданах сидели посреди поляны, курили, травили анекдоты и ржали в полный голос. Слышно их было метров за сто, видно -- за сорок-пятьдесят. Группу, залегшую в двадцати метрах час назад, они не видели в упор. До времени "Ч" оставалось полчаса...
-- Старый, где эти козлы?! -- "дитя" толкнуло мужика в бок.
-- Угомонись, ещё полчаса. Остынь!
-- Не, Старый, уже полтора часа сидим! Где их носит?
-- За козлов перед всем стадом ответишь! -- прошептал Ромка. -- Кэп, давай им накостыляем! В педагогических целях!
События на полянке тем временем приняли совсем клинический оборот. "Юноша" выклянчил у Старого "Калашников" и, расставив на другом конце поляны пустые банки из-под пива ("Они чё, пиво здесь глушили?!"), стал палить по ним длинными очередями. Глушитель -- глушителем, но хлопки выстрелов и звонкий лязг затвора слышно было отлично. Стрелять "дитя" не умело вовсе: при дистанции чуть более пятидесяти метров и оптике, расстреляв весь рожок, парень завалил две "мишени" из шести. Тяжёлый случай. Логика требовала немедленно вмешаться...
-- Так. Педагогическо-профилактическая операция "Втык". Мешок, Фома -- старого, я с Латышом -- юношу. Мешок, дедушку не бить. Ромка, Серый, прикрывайте и секите за обстановкой. Вперёд, орёлики!
Операция "Втык" была безумием того же порядка, что и поведение "клиентов", но ждать, пока эти дурики своими заморочками привлекут патруль местных военных, партизанов или что еще чего... как-то не хотелось. Да и за "козлов" следовало поквитаться.
Всё прошло быстро. Победили молодость и профессионализм. Завязанный бантиком "юноша" пытался орать и хвататься за оружие, но аргумент в виде шпалера сорок пятого калибра, упёртый в лоб, произвёл впечатление, "дитятя" заткнулся, разве что тихо поскуливал. Со "старым" обошлись мягче, но не намного. Кэп оставил "юношу" на попечение Яна и двинулся пообщаться с "дедушкой". Обмен "пароль -- отзыв" и контрольная сумма в таких условиях выглядел довольно комично. Ребятки действительно оказались "источником", и их отпустили. "Юноша" шепотом матерился и требовал вернуть пулемет но глядя на вроде как случайно направленный ему в пузо Ромкин "Ультимакс" вернуть свой антиквариат силой не пытался. Вовка разогнал группу по "секретам" оставив лишь Ромку сторожить "пулемётчика" а сам уединился со Старым в центре поляны. Старый тоже матерился в полголоса кряхтел, возмущенно зыркал на Костика (тот судя по всему не расслышал Вовкино "...дедушку не бить") но быстро утих и что то шепотом рассказывая Вовке тыкал в расстеленную карту. "Симпозиум" длился от силы полчаса после чего странно довольные собеседники пожали друг дружке руки и Вовка чуть ли не торжественно вручил Старому егойный АКС. Ромка демонстративно поднял в верх ствол своего пулемета после чего правильно понявший намек "юноша" мгновенно сцапал своего "японца". Все сделали друг дружке ручкой и гордо удаляясь в "чащу" Старый чуть не наступил своим "говнодавом" Мешку на руку.
-- Вов...а кто это был то --Озвучил общий немой вопрос Сережка..
-- Контакт...нашей родной "двенашки" --с непередаваемой интонацией протянул Кэп -- Источник ,блин...Короче тушканчики боевой порядок прежний...выдвигаемся... ***

   Радиограмма шифрованая
   334. .:. 8. 24. 50. 334 "Обк"
   Ком. ОСпН "Скаут" м-р Симонову
   Произвели высадку в расчётной точке. Вышли в ППД. Происшествий нет. Приступаем к выполнению боевой задачи.

Ком. группы "Гамма" ст. с-т Капасовский.

***

   Радиограмма шифрованая
   128. 12. 10. 30. 128 "Обк"
   Ком. сводной группы "Гамма"
   Приказом Командования ст. сержанту Капасовскому присвоено очередное воинское звание -- старшина.
   Поздравляю, Кэп!

Ком. ОСпН "Скаут" м-р Симонов.

***

   Радиограмма шифрованая
   856. ... 9. 10. 31. 856 "Обк"
   Отделу специальных операций КССО.
   ...07.11. В расположение известного Вам отряда НОАТ вышла группа спецназ "Гамма" ОСПН "Скаут". Высадка и передвижение группа в указанный район противником не обнаружены.

Ст. л-т Жижелев.

***

   Телеграмма по ЗАС

Гриф ДСП

   Начальнику военной контрразведки района к-н ........
   Копия: Нач. Контрразведки округа.
   ...07.11. в 8.24. станциями слежения УС "Коран" был обнаружен выход в эфир неизвестной КВ радиостанции с позывным К 7ЗД на частоте 36.65. килогерц. Через 7 секунд после начала работы РСТ перешла в режим СИЧ, и дальнейший перехват стал невозможен. Прошу Вас в связи с отсутствием необходимой аппаратуры ускорить установку комплекта оконечной аппаратуры "Гертруда" на УС "Коран" и "Акуловый".
   Перехваченный текст прилагается.
   Ком. 117 группы радиоразведки ст. л-т Смирнов.
  

***

   Телеграмма по ЗАС циркулярная.

Гриф "Секретно"

   Начальникам Особых отделов частей и соединений района.
   Сегодня в 8.24 станции слежения зафиксировали выход в эфир неизвестной КВ радиостанции с позывными К 7ЗД на частоте 36.65. кГц. Место выхода передатчика в эфир определено как кв. 124.125.123. Более точное установление точки выхода невозможно в связи с использованием режима СИЧ.
   Скорость и чёткость, а так же качество аппаратуры говорят о высокой квалификации радиста.
   Также в указанном районе зафиксирован эфирный всплеск, характерный для пакетной передачи сигнала. Проведённые розыскные мероприятия не дали положительных результатов.
   Представляется вероятным, что передачи ведутся заброшенными агентами противника.
   В пользу данной версии говорит так же то, что с ...07.11. по ...07.11. ВВС и ВМС противника проводили масштабные учения "Запад-II", под прикрытием которых такая выброска могла быть произведена.
   Не исключено так же, что передачи ведёт разведгруппа спецназ, которая также могла быть заброшена с ...07.11. по ...07.11.
   Также не исключено, что РСТ с позывными К 7ЗД используется одной из подпольных групп НОАТ.
   В связи с этим:

Приказываю

   Принять все возможные меры к обнаружению точного места выхода в эфир данной РСТ и поиску следов и улик.
   Одновременно сделать всё возможное для выявления сведений, способствующих установлению и задержанию лиц, причастных к работе передатчика.
   Оказывать всю возможную помощь оперативной группе ст. л-т ....., работающей непосредственно по этому делу.

Начальник военной контрразведки района к-н...

  

***

   Приказ N172
   Отряд "Дракон" Регионального управления отдела "5" военной контрразведки.
   В последнее время начала работу неизвестная РСТ с позывными К 7ЗД, после чего местные бандформирования НОАТ провели серию успешных терактов.
   ...07.11. силами разведроты 17-го пехотного полка в кв. 124 "красного" сектора была обнаружена подвесная система от грузового парашюта "Альфа". Командование полка обратилось к нам за помощью в прочёсывании данной местности.
  

Приказываю

   1. Командирам 2.4.5.7 и 15 ГСН оказать посильную практическую помощь командованию 17-го полка.
   2. Старшим от отряда "Дракон" на время проведения операции назначить ком. ГСН N15 ст. л-т Камышина.
   3. По окончании операции ст. л-т Камышину написать рапорт.

Ком. отряда "Дракон" м-р Демьянов.

***

   Приказ N9 ...07.11. ППД
   Командование 2 батальона НОАТ обратилось к нам за помощью в проведении специальной операции по уничтожению укреплений, живой силы и бронетехники противника в р-не пос. Гудукино. Просьба согласована с пред. КССО ст. л-т Жижелевым.
  

Приказываю

   1. Выделить группу в кол-ве 4 человек в распоряжение ком. 2 батальона НОАТ.
   2. В состав группы включить:
   Старшину Капасовского, мл. с-т Пинигина, ряд. Налбандяна, ефр. Фоменко.
   3. Для прикрытия действий группы выдвинуть в р-н снайперскую команду в составе:
   Ряд. Петерса, ряд. Вересова, ряд. Плеханова, ряд. Чернышова Д. Старший: ряд. Плеханов.
   4. По окончании боевой работы старшим групп написать рапорта ст. л-т Жижелеву.
   5. Начало выдвижения 6.30. ...07.11 г.

Ком. группы "Гамма"

старшина Капасовский.

***

Ст. л-т Жижелеву

Рапорт

   Докладываю, что сегодня, ...07.11., группой "Гамма" совместно с разведкой 2 батальона НОАТ был осуществлён разведвыход в р-н 70.06.
   Разведаны силы противника в количестве 160 чел. пехоты, 4 дзота, 2 Т-55 и БМП-1.
   Имел место огневой контакт между разведкой 2 бат. и противником. По пос. Гудукино выпущено 6 мин из 82мм миномёта. В составе группы потерь нет.
   Прошу обратить внимание на низкий уровень дисциплины и подготовки 2 бат. НОАТ.

Ком. группы "Гамма"

старшина Капасовский.

***

Радиограмма шифрованая.

   935 ... 01.13.42. 935 "ОБК"
   Нач. Отдела специальных операций КССО.
   Прошу Вашего разрешения на свёртывание совместных операций с л/с 2 батальона в связи с чрезвычайно низким уровнем подготовки, дисциплины и нежеланием вышеуказанные недостатки исправлять. По существу, 2 бат. представляет собой бандформирование, которое будет в скором времени обнаружено и уничтожено. Основанием для подобных выводов служит полное несоблюдение командованием батальона и его л/с элементарных правил конспирации и ведения радиообмена в тактическом звене. Имеет место активная ротация л/с, вновь прибывшие лица практически не проверяются. Контрразведывательные мероприятия командованием батальона не проводятся. Операции проводятся спонтанно. Планирование отсутствует. Разведка если и проводится, то недостаточно глубоко. Агентурная сеть батальона слаба. Информация агентов не проверяется и ценности для командования не представляет.
   Всё вышеперечисленное позволяет сделать вывод о необходимости срочного сворачивания контактов и передислокации НП КССО и группы "Гамма" в другой район.

Ст. л-т Жижелев.

***

Радиограмма шифрованая.

   333 ... 12.15 39 333 "ОБК".
   Начальнику НП КССО ст. л-т Жижелеву.
   Командиру сводной группы "Гамма" старшине Капасовскому.
   В связи с изменением планов Командования и усилением опасности обнаружения НП и "Гаммы" противником

Приказываю:

   1. Свернуть совместную деятельность со 2 бат. НОАТ.
   2. В 24 часа передать излишки оружия, боеприпасов и минно-взрывных комплектующих (кроме изделий из списка N2) командованию 2 батальона.
   3. К ... 07.11. совершить марш в точку "Железо-8" (ключевой комплект N6, шифроблокнот 1), где до 17.30. ...07.11. находиться на дежурном приёме -- частота N13, программа связи НП для получения дальнейших инструкций.
   4. Приём подтвердить установленным сигналом.

Нач. Отдела спецопераций КССО

п-к ....

***

Радиоперехват УС "Коран"

   ЖДЕТ де К7ЗД ььь. ььь 734 734 Протон 115. К
   К7ЗД де ЖДЕТ р ььь. ььь 734 734 Протон 115 ок. р. к.
  

***

Телеграмма по ЗАС

Гриф "Секретно"

   Начальнику военной контрразведки района к-н ...
   Копия: нач. контрразведки округа.
   ...07.11. в 01.13. станциями слежения ус. "Коран" и ус. "Акуловый" был обнаружен очередной выход в эфир неизвестной КВ РСТ с позывными К7ЗД на частоте 38.15. кГц. Через 6,5 сек после начала работы станция перешла в СИЧ режим, но с помощью комплектов "Гертруда" удалось частично перехватить работу неизвестной РСТ. Пеленгация была затруднена, но удалось локализировать р-н передачи северо-западом квадрата 123. Дешифровать сообщение собственными силами не можем.
   Перехваченный текст прилагается.

Ком. 117 группы радиоразведки

ст. л-т Смирнов.

***

   Начальнику военной контрразведки района к-н ...

Гриф "Секретно"

   На Ваш запрос о дешифровке радиоперехвата от ... с/г сообщаю, что дешифровать данный текст на основе имеющейся информации невозможно. Шифросистема перехвата относится к системам высокой надёжности. Вероятно так же использование одноразовых кодов.

Нач. отдела криптографии 8 РТ Бр

м-р ...

  
  

***

Телеграмма по ЗАС.

   Нач. ВКР района к-н ...
   По данным агентурной разведки в кв. 123 базируется крупный отряд НОАТ. Информация подтверждается многочисленными радиоперехватами в УКВ диапазоне.
   В связи с этим прошу выделить нам 3 радиопеленгаторные станции из состава 117 группы РТР и разрешить проведение разведывательно-поисковых действий в кв. 123 силами отряда "Дракон".

Начальник регионального управления отдела "5"

м-р ...

***

г. Гвардейск.

   Командиру 117 группы РТР
   Выделить команд. отряда "Дракон" 3 комплекта аппаратуры Р-313 с экипажами на срок с ...07.11. по...07.11.

Нач ВКР района к-н ...

***

Телеграмма по ЗАС.

   Нач. ВКР района к-н ...
   В результате проведённых раз.-поисковых действий ГСН-8 отряда "Дракон" обнаружила и частично уничтожила группу боевиков НОАТ в кол-ве 7 человек. Двое взяты в плен. Один скончался на месте от полученных ран. Второй, будучи подвергнут форсированному допросу, показал следующее:
   ФИО Мухамадиев Марат Алиязович
   г/р 1972
   .................................................................................................................................
   ...группа принадлежит к т.н. "2 батальону" НОАТ, к-рый базируется в секторе 7 кв. 123.
   Информация подтверждается пеленгацией 117 групп РТР.
   Так же по показаниям Мухамадиева, на базе "2 батальона" находится группа спецназа противника и постоянный наблюдатель от РУМО соседей. В качестве трофеев взято:
   4 автомата АК-47 китайского производства
   1 карабин СКС
   1 ручной пулемёт РДП
   1 гранатомёт РПГ-7
   7 пистолетов ПМ
   Мухамадиева и протокол первичного допроса направляю Вам.

Ком. отряда "Дракон"

м-р Демьянов.

  
   Бамбуровское сидение" закончилось через две недели.
   Как-то рано утром Витька застроил триста четырнадцатую и довёл до сведения ребят, что лафа кончилась. Народ был этому несказанно рад, т.к. слушать непрерывное брюзжание бамбуровцев, что, мол, дай им Республика нормальное оружие -- они бы этих "колобков"... Это порядком раздражало. Всех.
   За два дня группа отмахала полсотни вёрст и вышла в точку рандеву с новыми "шефами".

***

   Мешок валялся на лежаке, поставив телефон на пол рядом с собой. Не жизнь, а сказка! Тихо, мирно, "колобков" в радиусе двадцати кэмэ нет, "сопротивленцев" вроде Бамбура -- тоже. Не рейд по тылам подлого врага, а пляжный сезон какой-то.
   Кэп, чтобы народ совсем не расслаблялся, начал ставить ребят дневальными. Идиллия! -- Дневальный по расположению РГСпН-314! На острове Тимор!! Оккупированная врагом территория!!! -- Кому расскажешь -- не поверят...
   В блиндаж, грохоча коваными ботинками, влетел Нурик, -- парнишка на пару лет старше Кэпа, командир местной разведроты.
   -- Костыль, здорово! Кэп где?
   -- Привет. В штаб с утра утопал.
   -- Блин, нет его там! Латыш с мелким -- у снайперов, Фоменко -- на продскладе. Рэм с моими хануриками занимается... Кэпа нет нигде! Кость, где его носит?!
   -- Нур, успокойся. Сегодня что? Правильно, суббота. Шабат. Кэпова семитская сущность решила устроить выходной...
   -- Какая суббота?! Какой шабат?!! Мне он нужен до зарезу!
   -- Нур, ну я почём знаю, где его носит? Выходной у него...
   Нурик сплюнул и приземлился на койку:
   -- Шабат твою мать! -- Мешок хмыкнул. Информация насчёт субботы была шуткой, но ротный явно принял всё за чистую монету. -- Он что, еврей?
   -- Чистокровный! Жутко религиозная личность...
   -- Твою налево! Что ж делать-то?! -- тоскливо выдохнул Нур. -- Костыль, ну как так можно?! Тут война, понимаешь, а у него -- шабат...
   Мешок опять хмыкнул, мол, у всех свои недостатки. Нурик встал:
   -- Блин! А счастье было так близко, так возможно... А у него -- суббота!
   -- Дак чё стряслось-то? -- Мешок отложил в сторону журнал и участливо глянул на Нура.
   -- Ещё ничего! -- Нурик опять вздохнул. -- И ничего уже не будет...
   -- Дак поделись... Чем смогу, помогу, -- Костыль сел. Нур опять сплюнул. -- Нур, не в обиду... У нас Джо сегодня полы драил...
   -- Так ему положено!
   -- А вчера -- я. У нас равноправие... Когда Кэп лютует.
   -- Лады, ща пару бойцов пришлю...
   -- Да ладно. Чё стряслось?
   -- На нашу активку вышел клиент -- начсклада РАВ местного отряда самообороны. Он налево три автомата задвинул, а на неделе ревизор наедет. Клиент в панике ломанулся до нас, мол, парни, возьмите мою хабанеру штурмом. Вам -- стволы, мне -- отмазка...
   -- И в чём проблема? Систему охраны, смены караулов, посты -- сдал?
   -- По полной программе! Даже сигнализацию обещает отключить и карту минных полей подогнать!
   -- Дак возьмите да сходите! Делов-то!.. -- Мешок опять уронил тело на лежак.
   -- С кем идти?! У меня полроты по РДГ разобрали! Все -- на выходах! Я хотел с вами сходить. И спокойней, и молодняк свой обкатаю...
   -- Не, Нур, пока папа Кэп "Фас!" не скажет, наша контора с места не сдвинется.
   -- Да я знаю! Ладно, пойду я... Ща пацанов зашлю -- уберутся...
   -- Погоди! Чё там, на складе-то?
   -- Если клиент не врёт, то полсотни противотанковых мин, гранат пара ящиков... два лимона патронов да стволов десяток.
   -- И из-за такой мелочёвки голову в этот гадюшник сувать?! Может его просто бабахнуть?
   Нурик опять сел на лежак и с интересом глянул на Мешка:
   -- Чем? Тут бомба нужна -- либо часовая, либо с дистанционкой... Где я её возьму? Прям щас...
   Мешок хмыкнул в третий раз:
   -- Дак в чём проблема! -- встал, порылся в рюкзаке. -- Мины у него там какие?
   -- ТМ-62 и десяток ТМ-46.
   -- На, держи, -- Мешок вручил Нуру металлическую трубку длиной чуть более сигареты с чёрным колпачком и кольцом как у гранатного запала.
   -- Это что? -- Нурик аккуратно взял изделие.
   -- Взрыватель замедленного действия в комплекте с детонатором. Механический.
   -- Это как? Часовой что ли?
   -- Да нет. Выдёргиваешь кольцо, и через полчаса -- бабах. Плюс-минус пять минут. Прост как валенок. Ежли твой клиент -- подстава и уволокёт прибамбас врагу, -- пофигу, у меня их навалом.
   -- И что ему с ним делать? -- Нур стремительно оживал.
   -- Пущай сложит "блины" в кучу, наверх -- ТМ-46, в запальный стакан -- прибамбас, и выдернуть чеку. Через полчаса ка-ак...
   -- Понял! -- Нурик собрался испариться.
   -- Стой! Если всё прокатит, с тебя -- пузырь! За "адскую машинку"...
   -- Обижаешь! -- Нур исчез.

***

   Результат узнали через два дня.
   Дневальным сидел Серёга. Мешок мастерил очередную бомбу на заказ. Кэп кемарил.
   Взвыл телефон. Кэп подскочил и чуть не приложился башкой о второй ярус. Серёжка взял трубку:
   -- Дневальный по расположению рядовой Вересов!
   -- Джо, Костыль рядом? -- на другом конце был Нур.
   -- Да.
   -- Дай его!
   -- Кость, тебя...
   Мешок взял трубку.
   -- Костыль, с меня бутылка!!!
   -- Не ори. Ща проявлюсь. Кэп, я до разведки...
   -- Чего случилось? -- Вовка завалился обратно.
   -- Да так, по мелочи.
   -- Ступай...
   Костыль примчался к разведчикам, и там булькающий от возбуждения Нурик поведал, что произошло.
   "Агент", получив взрыватель, сначала колебался. В воскресенье вечером прикатили ревизор и Ко, и в штабе началась гулянка. Склад был в подвале, и "агент" понял: сейчас или никогда. Он спустился в подвал, выдернул чеку и дрожащей рукой вставил взрыватель в мину. Запер склад на замок и под каким-то предлогом ушёл домой. Прошло полчаса -- взрыва нет. Ещё пятнадцать минут -- тихо. Решив, что его обманули, "агент" поплёлся обратно. Он уже подходил к штабу, когда рвануло. Клиент схлопотал в лоб осколком кирпича, чему был несказанно рад: алиби! От двухэтажного здания осталась груда развалин; погибло почти всё командование самообороны района, вся комиссия и т.д.; в итоге -- сорок шесть трупов; уничтожены склад, штаб, узел связи. По словам "агента" канул в Лету даже денежный ящик с финчастью. В это, правда, никто не поверил.
   Нурик торжественно вручил Мешку бутылку "Арарата". За удачу хряпнули по пятьдесят грамм, и Костыль с пузырём под мышкой вернулся в "располагу".
   -- Это чё? -- Вовка большими, квадратными от удивления глазами изучал бутылку, поставленную на стол Мешком.
   -- "Арарат".
   -- Откуда?
   -- Заработал...
   -- Как?
   -- Разведке "карандаш" подогнал, а они -- склад бомбанули. Полста трупов и масса техники.
   -- Костыль, это что за самодеятельность?!
   -- Вов, не буянь! "Изделие" -- из моих запасов, с ними я не ходил... Всё чисто!
   -- Твою мать! Кто тут главный, я или мыши?! И чё с ней делать? -- Кэп опять глянул на бутылку.
   -- Да вечером оприходуем. Тут, на пятерых если, то по дешке выйдет. Так, для вкуса...
   -- Офигеть! Спецназ! Алкоголики вы!..
   -- Не, Вовка. Мы -- умеренно пьющие.

***

   ...-- Н-да. Грачи прилетели. Но их не ждали, -- фраза Мешка доказывала, что, учась в общеобразовательной школе, он всё-таки не на всех уроках уходил в "отключку" -- репродукции с бессмертных полотен Саврасова и Репина имелись в учебнике литературы за шестой класс. Сказанная же компиляция относилась к возвращению в "хозяйство дядюшки Давида" какой-то очередной команды. "Скаутской", между прочим.
   Вернувшийся с "дела" народ в количестве человек десяти-двенадцати тусовался вокруг "пищеблока", надеясь разжиться чем-нибудь съедобным, но, как верно заметил Костик, дежурные по кухне явно не были готовы к подобному повороту событий.
   Впрочем, триста четырнадцатую этот аспект мало интересовал: Фома организовал дело так, что положенные на группу продукты выдавались лично ему в чистом, так сказать, виде, и команда кормилась "по-семейному"; т.о. все возникающие по ходу проблемы решались коллегиально. Это было удобно: чужие не вмешивались во внутренние дела группы, а все внешние разборки, в свою очередь, не колыхали триста четырнадцатую.
   Команда, прибывшая нынче утром и осадившая пищеблок, была, как уже упоминалось, "Скаутской", но знакомых лиц при первом взгляде там не обнаружилось, -- ни Мешком, ни Ромкой, ни Серёгой, из интереса наведавшимся к вновь прибывшим. Впрочем, расслабление -- расслаблением, а каждый в группе был занят делом, и изучать "однокашников" на предмет обнаружения знакомцев было особо некогда.
   Тем больше было удивление Кэпа, когда, проходя мимо навеса, под которым располагалась "столовая", он вдруг услышал:
   -- Капа!
   Вовка замер. Ошибки быть не могло. Окликнули, несомненно, его, причём тем прозвищем, которым не звали ну очень давно. Он стал Кэпом еще на первом году учёбы в "Кречете". Значит тот, кто назвал его так... Вовка мысленно досчитал до десяти и повернулся:
   -- Вишня, ты?!
   Действительно, в десятке метров от него, прислонившись к столбу, подпиравшему навес, стоял, широко улыбаясь, Мишка Вешнин. Впрочем, узнать его теперь было довольно сложно: поменялся парень, ох, поменялся за те три года, которые Кэп его не видел. Голос -- такой же, а всё остальное... Судьба, сделавшая их друзьями в приюте, впоследствии разбросала их сперва по разным классам-взводам, а затем разводила всё дальше и дальше. В учебке они сначала поддерживали отношения, затем у каждого появились свои друзья, потом началась специализация, и общение свелось к минимуму, т.к. Кэпа стала "пасти" триста четырнадцатая, а Вишня по уши ушёл в кинологические заморочки; кинологи же были вообще отдельной "кастой", своеобразным замкнутым мирком, куда мало кто из "чужих" имел доступ. Так и разошлись их дороги. Последний раз они пересеклись в день окончания учебки. И вот... Кто бы мог подумать!
   ...-- Да я же! Ну ты даёшь, своих не узнаёшь! -- Мишка засмеялся невольной рифме. -- Как оно, твоё ничего?
   -- А лагерь ком а лагерь... А ты тут какими судьбами? -- Вовка придирчиво разглядывал Михаила, пытаясь найти черты старого знакомого, того, с кем когда-то сидел за одной партой и спал на соседних койках. Мало, ох мало, чего осталось. Голос. Улыбка, -- та же, открытая, искренняя. Глаза. Всё.
   -- А всё теми же. Собаководческими. Мы с Корой при сто семидесятой. Или -- они при нас. Мы своё дело сделали, правда, Кора?
   Кэп только теперь заметил, что чуть в стороне от столба, в тени навеса, расположилась изящная собаченция шоколадного окраса с рыжеватыми подпалинами. Доберман. Животина обняла передними лапами немелкую миску и увлечённо поглощала оттуда какое-то варево, причём поглощала абсолютно бесшумно. Услышав своё имя, псина покосилась в сторону хозяина и продолжила трапезу.
   -- Ты же, вроде, далматинцами бредил? -- Вовка вытащил сигареты и протянул Вишне пачку. Тот покачал головой:
   -- Спасибо, я ещё на учебке бросил. Да и раньше не больно-то курил, так, баловался. У меня есть далматинка, Найда. Она в питомнике сейчас. Скоро вернёмся, увидимся. Но у неё специальность другая. Найда -- сапёр. А Кора -- следопыт, ас, не смотри, что молодая.
   -- Сколько ей? -- Кэп закурил. Времени было ровно на одну сигарету -- не спеша. Кора неодобрительно покосилась на него, облизывая миску.
   -- Два с половиной. Почти щенок. Но след берёт... После дождя хорошего -- и то возьмёт. По двухдневному идёт только так. Но ты меня лучше не разводи на такой разговор, а то я ж о собаках четверо суток без перерыва трепаться могу... Сам-то ты как? При лычках, вижу?
   -- Как видишь. На группе. С вашим братом кинологом пока не пересекались... Зато у нас крыса есть.
   -- Я тут утречком видел какого-то мелкого с крысой. Твой?
   -- Мой.
   -- Я думал -- местный. Удивился ещё, что не в чёрном. Совсем малой. Откуда у тебя это чудо?
   -- Долгая история. Ты его не узнал?
   -- Нет.
   -- Это -- Неуловимый Джо.
   -- Джо?! Что, тот самый?!!
   -- Ага.
   -- Ну, вы, блин, даёте..! Он-то к тебе каким краем?!
   -- Хорошо стоишь? Ты сядь, да держись за что-нибудь. Знаешь, кто меня на него навёл? -- Роз!
   -- Хм. Слов нет, одни буквы... В шахматном порядке... Не тесен мир, да тонок слой! Ты мне расскажешь эту историю, достойную пера Конан Дойла?
   -- Она долгая, не на один пузырь.
   -- Мои дамы, -- Мишка кивнул в сторону Коры (та уже вылизала миску и теперь вылизывала себя), -- не выносят потребления наркотиков, в том числе -- бытовых. Через них я стал таким паинькой, что аж самому противно...
   -- Ну -- не на один чайник. Надеюсь, чай и кофе ты пьёшь?
   -- К кофеину они вполне лояльны... -- Кора подошла к хозяину и ткнулась коричневым носом в его ладонь. Вишня потрепал её по морде и стал почёсывать за ухом.
   -- А почему "дамы"? Ты что, с кобелями дела не имеешь?
   -- Только с чужими. Свои -- все четыре -- дамы. С ними работать приятнее.
   -- Чем?
   -- Мужик -- он мужик и есть: с ним -- кнут и пряник, -- всё как у людей. А женщина -- она работает за хорошее отношение, тоже как у людей...
   -- Никогда баб не понимал...
   -- Их не понимать, Капа, их любить надо. За любовь она тебе простит и минутную слабость, и плохое настроение. С кобелём это не пройдёт, он сразу пытается морально под себя подмять. Я ж говорю -- всё как у людей. При тебе начальство слабость проявит, ты как отреагируешь?
   -- Логично.
   -- Ну вот. А потом ломать его по новой -- конфликт, потеря контакта. С кобелём по жизни в напряге, -- он продолжал гладить собаку; видно было, что делает он это привычно, и что это доставляет ему удовольствие. -- А они, -- они всё простят, кроме одного.
   -- Чего?
   -- Женщины не прощают пренебрежения. Это тоже как у людей. Если я не смогу её покормить, потому что нечем, она простит. Но если я забуду, или если сам буду жрать, а она -- "читать газеты"... Не дай Бог!
   -- А что, такое было?
   -- С ней -- нет. Было с Найдой. Но Чингачгук на одни грабли дважды не наступает. Ни с ней, ни с какой другой я такого больше не сделаю... Слушай, я предупреждал, не надо о них, это -- всерьёз и надолго...
   -- Лады. Заходь к нам вечерком, я те -- про Джо расскажу, а ты со мной поделишься, как женщин обольщать... -- Вовка забычковал окурок. -- А то сейчас бежать надо.
   -- Добро. Вы где?
   -- Там, -- Кэп махнул рукой в сторону блиндажа триста четырнадцатой. -- Лады, ждём-с. Я побёг...
   -- Бывай. До вечера.
   Но вечерних посиделок не вышло. Сто семидесятая отъелась, отмылась, отоспалась, загрузилась патронами, минами и прочим, получила у местного "предводителя команчей" (представителя КССО) новую программу связи и батареи к станции и после ужина "канула в Лету". "Арарат" усидели без Мишки, и Кэпа пробило на воспоминания. Легли в три пополуночи.

***

   ...Следующий заказ на "адскую машинку" Костыль получил через неделю. Опять от Нурика.
   В районе базирования "хозяйства" вдруг (хм, как это так "вдруг"?!) объявилась бригада неместных "сопротивленцев", человек сорок, с самыми экстремистскими намерениями. О существовании "хозяйства" парни знать не знали и горели яростным желанием превратить благополучный "зелёный" сектор в жутко "красный". В планы дяди Давида такая фигня не входила никаким боком. Если сектор станет "красным", то "хозяйство" рано или поздно найдут. А кому это надо?! Короче, Нурику, как командиру разведроты, поставили задачу: "Объяснить конкурентам, что они не правы". Стучать на "соратников по борьбе" дядя Давид не хотел. Как "объяснить", Нурик не знал.
   По данным парней Нура "конкуренты" устроили центральный склад боепитания в близлежащей заброшенной деревушке. И барахла там было порядочно: два десятка ракет для стасемимиллиметровой РСЗО, полсотни выстрелов к безоткатке, гранаты, тротил и прочее. Намерения у "конкурентов" были более, чем серьёзные. Поломав голову, как предотвратить злобные выходки воинствующих экстремистов, Нурик решил для начала грохнуть склад. А дальше -- по обстоятельствам.
   В этот раз Нур получил от Мешка шесть штук КЗП, полкило пластита и два куска ДШП по четыре метра каждый.
   Склад был устроен в старой хибаре на краю деревушки. Внутри постройки было выкопано два глубоких окопа, в которых и хранились все прибамбасы. Полученный в комплекте взрыватель следовало воткнуть в кусок пластита на пересечении отрезков ДШП, кумулятивные заряды поставить на ящики с ракетами и боеприпасами; сами ракеты надо было сложить в одну сторону, чтобы рванули одновременно все.
   Нурик был клиент сообразительный и развил тему. Вокруг склада и в деревне он решил установить двадцать штук противотанковых мин и завязать всё в одну взрывную сеть. Со стороны бабах должен был выглядеть, как конкретный артобстрел.
   Результат получили быстро. Через сутки. Балбес Нур внёс свои поправки в установку зарядов внутри склада, и большого бабаха не вышло. Двадцать ПТМ рванули, как положено, и "конкуренты" решили, что это -- артналёт. Но внутри хабанеры всё пошло немного не так: ракеты начали гореть и разлетаться в разные стороны. "Конкуренты" в панике ломанулись кто куда. Пост местной самообороны зафиксировал странные старты ракет и настучал "дежурной" батарее. Восемь стапятидесятидвухмиллиметровых гаубиц добавили туда жару. Вечером тиморские ВВС вывалили на развалины деревни четыре пятисотлитровых бака напалма. "Конкуренты" решили, что миссия провалена на корню, и срулили туда, откуда явились. Как стало известно потом, ребята по пути "домой" нарвались на засаду "пятёрки", и больше половины из них отправилось жаловаться на несправедливость земной жизни непосредственно Создателю.
   За эту, с позволения сказать, "диверсию" Мешок получил от Нура ещё бутылку "Арарата" и жуткий нагоняй от Кэпа. Костыля вызвал "на ковёр" "шеф команчей" и добавил ему на орехи. Мешку было строжайше запрещено "хулиганить" и "бомбить" склады, т.к. это в интересы КССО в данном районе не входило.
   Но, даже если бы Костыль "проникся и осознал", остановить процесс он был уже не силах: Нур, получивший от него целый ящик специальных минно-взрывных прибамбасов, начал действовать самостоятельно...
   Чтобы группа не безумствовала, "шеф команчей" по договорённости с Давидом припахал РГСпН-314 на подготовке местных кадров: Серёга с Латышом учили снайперов, Рэм -- пулемётчиков, Мешок открыл курсы диверсантов-пиротехников с вывеской "Очумелые ручки" над бамбуковой хибарой, Кэп устроил сборы командиров РДГ; Гриню забрал к себе представитель и назначил "заведующим" складом расходных материалов КССО.
   К Фоме сразу вереницей потянулись местные воинствующие лица -- клянчить то неучтённый пистолетик с глушителем, то АГС, то полцентнера пластита... В кругу друзей Гриц теперь хвастал тем, что мог бы стать самым крупным торговцем оружием в этом регионе Юго-Восточной Азии.
   Жить сразу стало интересно. Местные снайперы-разведчики оказались ребятами умными, старательными, неплохо экипированными и вооружёнными. Ян разбил их на пары: у старшего -- СВД, у наблюдателя -- М-16 с оптикой. Прицелы к М-16 лепили эпоксидкой, т.к. нормальных переходников просто не было. Делали это парни мастерски, и метров на четыреста-пятьсот из "новодела" можно было стрелять прицельно. Патроны для тренировок таскали от Фомы мешками. Дееспособные М-16 брали там же. Из учебных пособий у ребят была книга Джона Пластера "Идеальный снайпер", отдельные параграфы которой были переведены на русский язык. Курсанты знали их наизусть. Латыш напрягся и за два дня перевёл её целиком. За это время курсанты соорудили навес со столами и скамейками, приволокли откуда-то классную доску с мелом и расчистили двухсотметровое стрельбище.
   Закончив с переводом, Латыш наехал на "шеф-команча" и после получасовой баталии выбил у него десять ночных прицелов "Вепрь", два лазерных дальномера и кипу литературы вроде "НСД-99: Винтовка СВД-М". Роль Серёги во всём этом была "подай, принеси, пшёл вон!" (найдя сразу столько единомышленников, Ян целиком ушёл в дело; от Серёжки требовалось таскать учебные пособия, снаряжать магазины и молчать с умным видом; всё остальное Стрелок делал сам).
   Временами энтузиазм Яна натыкался на совершенно непредвиденные препятствия. Так при прохождении темы "Учёт поправок на ветер" результат был почти комичным: лишь половина курсантов умела делать простейшие математические расчёты и что-то знала об углах и градусах. Латышу пришлось срочно организовывать дополнительные занятия.
   Треть курсантов курила, и Стрелок прочёл перед курящей частью "аудитории" пространную лекцию на тему "Курящий снайпер -- мёртвый снайпер"; из лекции следовало, что "никотин ослабляет ночное зрение, влияет на способность контролировать мускульные усилия, что мешает сохранять устойчивость оружия в момент прицеливания и производства выстрела"; курсанты прониклись и теперь дружно пытались бросить это опасное занятие; получалось плохо; но парни старались.
   К концу недели роль безмолвного приложения к учебно-материальной базе надоела Серому до чёртиков. Народ на курсах был жутко серьёзен, а Латыш -- просто невыносимо профессионален. Слушать лекции например о том, какая разница в убойном действии между патронами 5.56 и 5.45, сил больше не было, и Серёга устроил маленький бунт. Это был редкий случай, когда стихийные выступления имели успех. Серёжку отпустили на курс "Очумелые ручки".
   Мешковские курсанты жили весело. До обеда народ, сосредоточенно сопя, изобретал под чутким руководством Костыля всяческие бомбы, мины и т.д.; после обеда уходили в лес и всё это взрывали. Периодически Мешок с Рэмом объединяли усилия и устраивали "практику" типа "штурм здания" с боевой стрельбой и взрывами. Тогда курсанты выли и стонали сначала на занятиях -- из страха за свою жизнь, потом на разборе -- от хохота.
   "Практика" проходила так, что любого инспектора по ТБ хватил бы инфаркт в первую же минуту. Вполне нормальный эпизод: "курсы" штурмуют позиции "противника", а Рэм "прикрывает", т.е. долбит из пулемёта боевыми патронами у них над головой, -- "для придания элемента реализма". Или устраивается "японский патрон", -- курсанты носятся по полосе препятствий, а по ним холостыми стреляет пулемёт; правда, перед началом занятий в ленту при всём честном народе вставляют один боевой; в результате люди стараются не просто полосу пройти, а ещё и выжить: и по-пластунски ползают без дураков, и естественные укрытия использовать начинают...
   Явившийся на занятия с "инспекционной поездкой" Кэп через пять минут поинтересовался у Ромки, каков у него плановый уровень потерь на весь курс? Роман, не моргнув глазом, при всём курсе заявил, что тридцать процентов, но т.к. народ подобрался старательный и серьёзный, то будет десять, от силы -- пятнадцать. Вовка с умным видом кивнул, мол, нормально, и удалился. Ещё через пару минут трое парней заявили, что им уже неохота быть разведчиками-диверсантами, и ребят немедленно отчислили... на курс "Очумелые ручки". К концу дня парни слёзно умоляли взять их назад, т.к. "шансов выжить у этого рыжего маньяка" меньше, чем если бы не в ленту на полосе вставляли один боевой, а в ленту с боевыми -- один холостой. Ребят приняли обратно.
   По количеству ЧП "Очумелые ручки" уверенно лидировали. Правда, пока без травм и смертельных исходов. И Кэп, и Давид знали Мешка, как крутого профи в области бомб и взрывов, и если Костыль утверждал, что к концу курса "все будут живы", -- ему верили и в процесс не вмешивались. Не верили в это ни на грош только курсанты "Ручек". Парни мрачно шутили, что у Мешка плановые потери -- или 100%, или 0%. При этом стопроцентная вероятность до крайности высока. Рядовой случай: во время занятия "Осколочные противопехотные мины" в руках курсанта сработала ОЗМ-72; если бы "изделие" взорвалось, то две тысячи шариков превратили бы курсы "Очумелые ручки" в фарш! Эта мысль только и успела посетить Серёгу, когда цилиндр мины пробил навылет бамбуковый навес и скрылся в туманной дали. К счастью, мина числилась у Кости учебным пособием, и в ней отсутствовал капсюль-детонатор. Но с вышибным зарядом всё было в порядке, и ОЗМ взвилась в воздух, как утверждали очевидцы, на два десятка метров, попутно искорёжив крышу, и по касательной чиркнула "курса" по лбу, отправив несчастного в глубокий аут. Эту историю недели две рассказывали по всему "хозяйству" в качестве анекдота.
   При всём этом Мешок самыми жестокими мерами боролся с пофигизмом, когда курсанты пытались его копировать. Костыль без устали объяснял, что его пофигизм базируется на глубоком знании предмета, поэтому он может позволить себе курить, собирая бомбу из тротиловой шашки, огнепроводного шнура и "кадэ номер восемь", использовать вместо табурета стопку противотанковых мин, а вместо пресс-папье -- гранату Ф-1. Когда, мол, вы будете знать всё, что знаю я, -- слова не скажу! А пока -- бошки поотрываю! -- безо всякой пиротехники...
   По всем трём курсам Серый болтался по очереди. Крису, поневоле делавшему это вместе с хозяином, больше всего нравился снайперский: тихо, спокойно, Латыш нудно читает лекцию, "курсы", раскрыв рот, внимают... Лафа! Можно вылезти из подсумка, погулять по хозяину или столу. На "Очумелых..." Крис сидел от силы на плече и зорко следил за обстановкой, стараясь не пропустить момент, когда пора нырять "домой". У Рэма крыс не вылезал вообще -- стреляют...
   За две с половиной недели такого безумия ребята втроём извели все запасы "хозяйства", отпущенные на боевую подготовку. В роли "сундука со сказками" выступил Фома. Во вторник третьей недели, вечером, троица Стрелок -- Мешок -- Рэм, собравшись, как три девицы из пушкинской сказки, плакались друг другу в жилетку на тему "Патронов нет, гранат нет..." (и т.д.). Лучше всего дела обстояли у Латыша: он извёл лишь запасы снайперских патронов для СВД; но учить клиентов снайперской стрельбе бронебойно-зажигательными пулями с его личной точки зрения было недопустимо. Народ, ответственный в "хозяйстве" за боеприпасы, жалобно разводил руками, бил себя пяткой в грудь и обещал к концу месяца всё достать. Но ребята увлеклись, и такой расклад их не устраивал. Кэп валялся на лежаке и, хихикая, слушал это всё в пол-уха: у него таких проблем не было.
   К середине мероприятия проявился печальный как надгробие Фома. Это было что-то новенькое...
   -- Гриц, что, выгнали?! -- Кэп решил осчастливить Фому "монаршим" участием.
   -- Хуже... -- Фома тяжело вздохнул.
   -- Это как?! Ты что, ему ещё и денег должен остался? Ранцевый ядерный фугас налево толкнул?
   -- Всё смеётесь? -- Гриц скромно притулился на краешке стола.
   -- Гринь, -- на Фому обратил внимание Рэм, -- что, всё так плохо? "К нам едет ревизор"? Ты к Костылю обратись, он у нас спец по борьбе с ревизиями на армейских складах.
   -- Какой ревизор! Всё гораздо хуже! -- Гриц опять печально вздохнул и углубился в свои мысли.
   -- Ну точно, Фому на бабки поставили...
   -- Парни, кому полсотни штык-ножей надо? -- Гриц внезапно вынырнул в реальный мир.
   -- Сколько?!! -- Латыш хотел что-то сказать, но поперхнулся заготовленной фразой от количества предложенных колюще-режущих изделий.
   -- Полсотни. Акээмовских, маде ин совдеп... А рожки нужны?
   -- Какие? -- Вовка внезапно заинтересовался предложением.
   -- Любые! Стальные, люминиевые, пластик... хоть к пять-сорок-пять, хоть к семь-шестьдесят-два. Штук сто с гаком!
   -- А к РПК? Барабанные?
   -- Тридцать две штуки!
   -- И чё ты за это хочешь? -- Кэп сел.
   -- Халява! Вовка, только всё сразу, и чтоб "команч" не видел...
   -- Замётано! А чё стряслось-то?
   -- У меня -- завал! Клиент дал ЦУ: привести всё в норму. Чтоб всего было -- сколько положено. А там барахла -- больше, чем по ведомости, раз в пять! Трофеи двенадцатого ДДК, твою мать!
   -- Так сбагри Давиду!
   -- Не велено! Крутись, как хошь, а партнёрам -- ни-ни! У КССО, мол, своя линия поведения на этот случай!.. Хоть в болоте топи!
   -- Так чё у тебя там есть? Гриш, общую картинку, пожалуйста!
   -- Чего-чего... АГСов по списку -- четыре, лишних -- шесть, к ним -- девять прицелов, но все девятнадцать единиц по номерам -- не наши! Полсотни лишних ножиков, гора рожков, девять лишних ночников, пятнадцать китайских автоматов -- тоже не наши, -- Гриц судорожно вздохнул и продолжил, -- два рэпэгэ и полста выстрелов, девятнадцать "мух", три левых радиостанции, полторы сотни штук мин в ассортименте, полтонны динамита...
   -- Динамита? -- вопросом заинтересовался Мешок.
   -- Ну, тол, аммонал, пластит, симтекс, -- всего полтонны минимум...
   -- Гранаты е?
   -- Шестьдесят восемь штук -- китайских, сорок три -- "феньки", -- ещё советские...
   -- Ещё чего есть? -- это Ромка. -- Патроны пулемётные, например?..
   -- Парни, у меня есть всё! Заберите, Христа ради!
   -- Пулемётных -- сколько? -- не унимался Рэм.
   -- Да я почём знаю?! Я их чё, считал?!! Тыщ десять-двадцать -- точно...
   -- Охренеть можно... Клондайк! А мы тут соплями брызжем: "курсов" готовить нечем! -- Костыль откинулся на стуле и просветлённо улыбался.
   -- Заберёте?!! -- возликовал Фома. -- Парни, завтра! "Клиент" срулит до обеда на "Европу плюс", а вы как раз...
   -- Фоменко! Тут, если зараз, -- грузовик нужен!
   -- Достану! Только барахло это вывезите!
   -- Угомонись, заберём всё, -- Вовка опять завалился на лежак, -- кроме штык-ножей...
   -- Почему?
   -- А чё с ними делать? Резать нельзя -- тупой, метать нельзя -- сломается, железки пилить -- заколупаешься, "егозу" резать -- тем более... "Радость мазохиста", а не ножик... Нет, Гринь, с штыками делай, что хошь...
   -- Да чё мне с ними делать-то?! -- проныл Фома. -- Возьмите до кучи...
   -- Топи в болоте! -- безжалостно отрезал Кэп. -- Там им самое место... Или вот, -- его вдруг осенило, -- раздавай как сувениры! Может возьмёт кто...
   -- Кто?!!
   -- Не знаю. Не мы точно, -- в голосе "монарха" зазвучала лёгкая ирония, мол, я идею кинул, а вы уж развивайте, как хотите... или -- как не хотите. -- Фома, имей совесть: и так кучу железа у тебя забираем...

***

   Боеприпасы вывезли на следующий день.
   Ещё через два дня "тыловые" службы "хозяйства" напряглись и выдали триста четырнадцатой ещё столько же: на подготовке своих кадров дядя Давид не экономил. Жизнь резко усложнилась. И блиндаж триста четырнадцатой, и курсы "Очумелые ручки", и "Рэмбо-шоу", и "Один раз, но прямо в глаз" оказались заваленными боеприпасами в самом прямом смысле этого слова.
   Рэм, Латыш, Мешок собрали своих курсантов в кучу, и те за два дня соорудили здоровенный блиндаж в три наката. Потом ещё в течение полутора суток таскали туда "трофеи". Сразу нашлось занятие для Серёжки: его засадили считать всё это. Такого количества и ассортимента милитаристских прибамбасов Серёга не видел даже на складе у Фердыщенко. Жизнь превратилась в кошмар. По ночам Серому снились патроны -- россыпью, одноразовые гранатомёты -- связками, тротил -- пирамидами шашек.
   Неожиданно история получила дальнейшее развитие.
   Как-то в обед в гости к триста четырнадцатой притопал Нур.
   -- Чё, опять бомбу надо? -- Мешок ковырялся ложкой в гречке с мясом. -- Два пузыря...
   -- А почему два? Инфляция?
   -- Мне грозное "Ай-ай-ай!" выдали: тебе больше ничего без ведома "команча" не давать.
   -- Так значит, за бутылку ты -- кремень, а за две -- и Родину продашь? -- Нурик усмехнулся.
   -- Не, Родину я продам минимум за пять... -- Костыль задумался. -- Да, за пять. Причём -- "Ахтамара".
   -- Вот она, верность присяге!.. -- скорбно изрёк Нур. -- Родину -- за пять бутылок!.. В Особый Отдел на тебя, что ли, стукануть?..
   -- Наш? -- уточнил Мешок.
   -- В наш.
   -- Отмажусь. Скажу, что грязные инсинуации. Ты, мол, у меня бомбочку клянчил, я тебя послал, вот ты и решил отомстить...
   -- А кто сказал, что я у тебя бомбу клянчить пришёл?! -- Нурик изобразил искреннее удивление.
   -- А ты только за ними и ходишь!
   -- На фига мне бомба?! Парни, дайте взаймы пять сотен патронов для ПК. Бронебойно-зажигательных...
   -- Чё, проблемы?
   -- Ага. Тыловики -- хуже врагов народа! Мне на дело идти, а на пулемёт -- по сотне патронов. Одолжите до получки, а? -- Нур заискивающе улыбнулся.
   -- Пузырь, -- Костик с меланхолическим видом начал жевать гречку.
   -- Так я взаймы! -- возмутился Нурик.
   -- Можешь не возвращать...
   -- А семьсот пятьдесят? -- Нур внезапно успокоился.
   -- До штуки -- пузырь.
   -- А тыща двести пятьдесят?
   -- Два.
   -- Так значит, за пять -- пять бутылок? -- Нурик произвёл в уме математический расчёт. -- Парни, мне пять тыщ патронов, плиз!
   -- Четыре бутылки. Постоянному клиенту -- скидка...
   Латыш, внимательно слушавший диалог, допил кофе и поинтересовался:
   -- Костыль, на хрена нам столько водяры?
   -- Водки, как патронов, -- много не бывает. Патронов у нас -- прорва; водки -- нет совсем. Одну заначим, три сдадим Кэпу. Пусть будет.
   -- Логично.
   -- Мужики, а у вас выстрелы к РПГ е? -- Нур решил проверить, что ещё есть в этом "супермаркете".
   -- ПГ-7В -- пузырь; ПГ-7ВЛ -- два; ОФГ-7В, -- две за бутылку; "Танин" -- три...
   -- Парни, а чё у вас вообще есть?! -- взгляд Нурика пылал. Перед внутренним взором ротного проносились красочные видения великих побед, которые он одержит, имея такой источник снабжения.
   -- Всё, -- Костя поставил на стол пустую миску. -- При оптовых закупках -- скидка.
   -- Торг уместен?
   -- В разумных пределах... Наш менеджер по маркетингу -- ефрейтер Фоменко, бухгалтер -- рядовой Вересов.
   -- Кость, а может без Фомы? -- взор Нура слегка затуманился.
   -- Столько водки нам не надо. Мы столько не выпьем, -- самокритично признал Костыль. -- Да и Кэп бошки поотрывает...
   -- Ладно, пойду список составлять... а "монки" есть?
   -- Лейтенант Асадуллин, у нас есть всё! Заявку пишите разборчиво, а то Серый не поймёт, напутает чего... Серёга!
   -- Что? -- Серёжка в этот момент мыл посуду.
   -- Выдай товарищу лейтенанту штык-нож.
   -- Какой? -- Серёга выдвинул из-под лежака ящик.
   -- Покрасивше... с ножнами.
   Серёжка нашёл новенький причиндал от АК-74М и вручил его Нурику.
   -- На фига он мне?!
   -- Сувенир от фирмы. Как первому покупателю! -- в блиндаже грянул дружный хохот.

***

   В дальнейшем процесс выглядел так.
   Поперёк входа в блиндаж стоит стол, за которым восседает Фома. Через выносные колонки тихо пиликает новенький CD-шник. Очередной клиент робко топчется возле стола. Гриц изучает заявку.
   -- Так. За всё, кроме фугаса, -- блок "Кэмела", пачку "Дума", учебник юриспруденции для высшей школы, шесть банок постной голландской ветчины...
   -- Обязательно голландской? -- обречённо вздыхает клиент.
   -- Не, можно местной, но хорошей... только не сухпаёчную!
   -- Понял.
   -- Дальше... Шесть бутылок "Баварии" по ноль-тридцать-три и Крапивина... Серый, из Крапивина -- чё?
   -- "Голубятню".
   -- Так, и книгу В. Крапивина "Голубятня на жёлтой поляне".
   -- Парни, да где я это всё возьму?!
   -- Не знаю... нет матценностей -- магазин закрыт!
   -- Ладно, вымогатели...
   -- Какое вымогательство! Это -- рыночная торговля! По демпинговым ценам!
   -- Какая она "рыночная"?! Вы ж -- монополисты!
   -- Мужик, у тя -- совершенно свободный выбор между нами и вашей системой тылового снабжения!
   -- Ладно, ладно, берём...
   -- Присылай ребят за покупкой до обеда; оплата -- в течение недели. Под джентльменское слово.
   -- Само собой...
   -- В случае неуплаты больше можешь не приходить. По поводу радиоуправляемого фугаса -- оформляй заявку в "Очумелых" у Пинигина. Это -- штучная продукция. Цена договорная. Срок исполнения заказа -- сутки.
   -- Понял...
   -- Серый, выдай ему ножик...

***

   Жизнь медленно возвращалась в прежнее русло. Количество боеприпасов потихоньку сокращалось, и Серёжку уволили с должности "кладовщик-бухгалтер", чему он был несказанно рад. Гришка подгрёб под себя торговлю боеприпасами и цвёл, как мимоза в ботаническом саду: что нужно человеку для счастья?
   Раз в неделю Латыш отлавливал болтающегося по "хозяйству" Сергея и заставлял его отстреливать "снайперский минимум" -- в своём представлении о том, что это такое. После того, как Серёга с трудом отмылся опосля второго раза, до него дошло, что Ян делает это для того, чтобы он, Джо, находился "в форме". На одни и те же грабли трижды наступает только хронический идиот, и Серёжка стал появляться у Латыша раз в день, отстреливая патронов по пятьдесят из своего "Калашникова". Стрелка это устроило, и от Серёги он отстал.
   Дело пахло первым выпуском, и народ гадал, чего бы такого устроить "курсам" в качестве экзаменов. Курсанты гадали тоже, и предположения у них были самые мрачные. Особенно пессимистично были настроены выпускники "Рэмбо-шоу", т.к. дело шло к финалу, а все были ещё живы; по самым мрачным прогнозам требуемые 10-15% потерь Роман собирался устроить на экзаменах.
   "Каникулы" для Серёжки закончились в последний понедельник первого месяца пребывания РГСпН-314 в "хозяйстве". После завтрака, когда народ разошёлся по "рабочим местам" (Рэм, Латыш, Мешок -- курсы, Фома -- склад, Кэп -- штаб), Серёга, оставленный дневальным, завалился на лежак со свежеполученной за четыре реактивных гранаты ПГ-7В "Голубятней...". Не успел он найти нужную страницу, как в блиндаж сунулся мрачный юноша в чёрном х/б с повязкой на рукаве.
   -- Ты -- Вересов?
   "Хм, как будто здесь ещё кто-то есть..."
   -- Ну я... -- Серёжка закрыл книгу с ощущением, что лафа на сегодня кончилась, ещё не начавшись. М-да, понедельник -- день тяжёлый. Даже здесь.
   -- Тебя -- в штаб. К диверсантам. Ваш шеф -- там...
   -- На фига? -- вопрос был абсолютно идиотским, но вдруг этот мрачный молодой человек в курсе?
   -- Да я почём знаю?! Велено тебя позвать -- я позвал... Дорогу знаешь?
   -- Знаю...
   Парнишка исчез так же тихо, как появился. Серёга вздохнул, сунул книгу под подушку и двинул в штаб.
   Штабом в "хозяйстве" служила сорокаместная армейская палатка, накрытая маскировочной сетью (это была явная перестраховка, т.к. растительность на территории "хозяйства" старались не трогать, и с воздуха ничего толком видно не было). У входа в палатку Серёжку остановил часовой:
   -- Ты кто?
   "Чё они все сегодня мрачные такие? Хотя -- понедельник..."
   -- Вересов.
   -- Чем докажешь? -- парнишка явно незло прикалывался.
   -- Вот... -- Серёга за хвост вытащил из кармана Криса. Животина, разбуженная таким варварским способом, бурно возмущалась. Надо признать, повод был.
   -- Убедил. Проходи, -- парень хохотнул. -- Тебе -- к Лезвию. Ваш шеф -- там же.
   -- В курсе... -- "И на фига я им с утра пораньше понадобился?!"
   Внутри палатка была поделена фанерными перегородками на несколько "комнат". Сидящий в торце коридора "часовой N2" удивлённо глянул на Серёжку, но вслух своё отношение к появлению в штабе абсолютно гражданского внешне ребёнка не выразил. Серёга постоял пару секунд перед дверью со звучно читаемой биркой "Заместитель командира батальона по специальным операциям" и, постучавшись, шагнул внутрь.
   -- Разрешите? -- по местным меркам Лезвие был довольно конкретным начальством, требовалось соблюдать приличия.
   В "кабинете" зам комбата по СО наличествовали: вполне представительного вида письменный стол, штук шесть табуреток, карта Тимора, довольно приличный полевой ноутбук в алюминиевом корпусе, собственно сам зам комбата -- Гайкалов Юрий Николаевич (громогласно выяснявший по телефону какие-то животрепещущие вопросы современности), Кэп в жутко милитаристском прикиде (беретка, нулёвый камуфляж, даже ботинки почищены!) и чисто внешне чем-то слегка напуганный парнишка (годов четырнадцати-пятнадцати, ну от силы -- пятнадцати с полтиной) в новеньком чёрном х/б, джунглевых ботинках с монстрично-архаичной винтовкой с антикварным оптическим прицелом ПУ. Что это за агрегат, Сергей сразу не разобрал, и теперь этот вопрос на короткий промежуток времени затмил все остальные.
   Кэп сделал Серёге ручкой, мол, проходи, и приложил палец к губам, мол, не шуми. Этим инструкции и ограничились. Несмотря на военную внешность, Вовка выглядел расслабленно и неторопливо махал на себя журналом. Кажется, прошлогодним "Плейбоем". Судя по всему, тов. Гайкалов не собирался изображать из себя начальника, перед которым младшие по званию стоят навытяжку. Тем более, триста четырнадцатая этому кадру не подчинялась. А коли так, Серёжка не стал ожидать реакции Лезвия на своё появление и приземлился рядом с парнем.
   -- Это чё? -- шёпотом спросил Серёга.
   -- Ты о чём?
   -- О винторезе.
   -- А, СВТ-сороковка.
   Гайкалов Юрий Николаевич, он же -- Лезвие, прикрыл микрофон рукой и обратил гневный взор на Серёжку и его соседа:
   -- Дети, тише пожалуйста! Аллё!.. -- это уже в трубку.
   "Да куда уж тише!.. Сам дитё!" -- запоздало оскорбился Серёга. Так, что такое "СВТ"? Вроде, была такая винтовка... Самозарядка... В совдепе во время второй мировой...
   -- Ты где её взял? В музее? -- обладатель СВТ сердито зыркнул на Серёжку и оскорбился всем видом. Правда, молча. -- Нет, слушай, ты в каком музее её спёр? -- Серёга толкнул "клиента" локтем.
   -- В лоб хочешь?
   -- От тебя?
   -- Нет, от моей бабушки!
   -- Чё старушка напрягаться будет... Не надо. Слушай, а может, ты её на свалке нашёл?
   -- Убью...
   -- Из этого антиквариата?
   Лезвие положил трубку и внимательно слушал ход разборки.
   -- А ты сомневаешься?
   -- Не, если себя, то без проблем. Разорвёт старушку... Только ты, лучше, из чего поновей стреляйся...
   -- Тебя, придурок!
   -- Кто придурок? Я?!
   -- Нет, я!
   -- Ты? -- Ни минуты не сомневался...
   -- Дети, я вас щас сам поубиваю! Голыми руками, -- Лезвие решил обозначить своё присутствие. Разборка стихла. -- Вовка, это и есть эксперт по выживанию в каменных джунглях? -- Гайкалов разглядывал Серёжку с лёгкой иронией.
   -- Ага, -- Кэп листал журнал, внимательно разглядывая иллюстрации.
   -- Издеваешься?
   -- Ни в коем разе! Николаич, ты мне, что, не веришь? -- Вовка оторвался от журнала и удивлённо глянул на Лезвие.
   -- Вы где его взяли?
   -- С собой привезли. Он у нас в группе -- снайпер-разведчик! У Латыша -- второй номер.
   -- Он?! А что я его ни разу не видел? В смысле -- в военном виде...
   -- Серый, ты сколько по "хозяйству" в форме гонял?
   -- Три дня...
   -- Николаич, он три дня в форме ходил.
   -- Да? Странно... А я думаю, что за дитё к вам прибилось? Думал, подобрали пацана из "семейки"...
   -- Я -- не дитё!
   -- В каком смысле? -- Гайкалов с интересом взглянул на Серёжку. -- Тебе сколько лет?
   -- Двенадцать с полтиной!
   -- Ладно, уболтал, -- подросток. Вовка, и ты его хочешь отправить?..
   -- Я -- не хочу! Наше высокое начальство... пинками гонит меня в Гвардейск. А кого я пошлю?! -- Мешка?! Латыша?!! -- Да у них на роже написано "киллер-убивец"!!!
   "Так, халява кончилась... Да здравствует агентурное обеспечение! Ребята, может лучше местных стрелять поучим?!"
   Сосед пялился на Серёгу огромными от удивления глазами. Гайкалов делал то же самое, только в его взгляде ещё читалось подозрение, что его дурят. Самым прозаическим образом.
   -- Не, Вовка, мелковат он для агентурной разведки...
   -- Дело хозяйское! Серый, ты чем занимался?
   -- "Голубятню" читал...
   -- Ну вот, иди, читай дальше... Тов. Гайкалову Вы, рядовой Вересов, не глянулись.
   "Замечательно!!!"
   -- Разрешите идти? -- ляпнул Серёжка и тут же сообразил, насколько по-идиотски это прозвучало. Особенно -- в свете его внешнего вида и обстановки в "кабинете". Заржали все. Серёга мысленно плюнул и двинулся к выходу.
   -- Постой, ре... тьфу! -- подросток!.. -- Гайкалов, отсмеявшись, сел за стол, закрыл ноутбук и стал пальцами что-то отбивать у него на корпусе.
   Сергей остановился и вопросительно глянул на Кэпа. Тот пожал плечами и с оскорблённым видом уставился в журнал.
   "Блин, вы, товарищи начальники, решили бы чего... Ходи туда, ходи сюда... Достали!"
   Когда начальство не знает, чего хочет, это плохо. Особенно -- в армии. Серёжка мысленно плюнул ещё раз и приземлился обратно на табурет. Парнишка с СВТ слегка шарахнулся в сторону: отблеск славы Рэма и Мешка пал и на Серёгу.
   -- Вовка...
   -- Чего? -- Кэп самым тщательным образом разглядывал иллюстрацию на журнальном развороте. На сомнения в способностях РГСпН-314 в целом и каждого отдельного бойца оной в частности Вовка реагировал крайне болезненно.
   -- Кэ-эп...
   -- Слушаю Вас, товарищ капитан, -- Вовка закрыл журнал, аккуратно положил его на край стола и встал.
   -- Вовка, что -- другой альтернативы нет?
   -- Нету, товарищ капитан. Если кандидатура рядового Вересова Вас не устраивает, то -- разрешите идти?
   -- Вовка, не кипятись!.. Жуйко! -- в дверь сунулся "часовой N2". -- Организуй кофейку, -- сказано это было непередаваемо барственным голосом, -- и побыстрее! -- Жуйко исчез. -- Туп, как пробка... точнее -- хочет, чтобы все так думали. Вот, жду, когда у него самолюбие взыграет... -- со вздохом объяснил Гайкалов.
   -- Товарищ капитан! -- Кэп решил напомнить о своём вопросе.
   -- Сядьте, сержант!.. Вовка, ну что ты от меня хочешь? Чтобы я с ходу поверил, что это милое дитя -- Джеймс Бонд в шортиках?
   Кэп сел и опять взялся за журнал:
   -- Николаич, наша контора, в смысле -- группа, тебя когда-нибудь обманывала?
   -- Нет.
   -- А я лично тебе лапшу на уши вешал?
   -- Нет.
   -- Ну, так -- в чём проблема?!
   -- Вовка, я про жутко эффективные действия подобных... -- Гайкалов мельком глянул на Сергея, явно подыскивая нейтральную формулировку, -- ..."бойцов невидимого фронта" читал разве что в детском многосерийном блокбастере "Пионеры-герои". Когда мне было столько, сколько твоему снайперу-разведчику...
   Тут пришла пора вздыхать Кэпу:
   -- А я, значит... -- в этот момент дверь распахнулась и в "кабинет" врулил Жуйко с подносом.
   -- На стол поставь! Аккуратней, простофиля! Кофе я заказывал, а не мой пентюшник! Ступай, чудовище!.. -- Гайкалов закатил глаза. -- Изыди!!! -- Жуйко снова исчез. -- Блин, проще убить, чем перевоспитать!.. Вовка, у тебя Петерс очень занят?
   -- В принципе -- да... А что?
   -- Пристрелить надо одного ханурика.
   -- Это -- к Фоменко. У них ща -- коммерческая организация. Договаривайся. Берут, вроде, недорого... -- Кэп с Лезвием хохотнули.
   -- Когда пойдёте? -- Гайкалов взял с подноса кружку и сделал всем присутствующим недвусмысленный жест, мол, присоединяйтесь.
   -- Как доложим о готовности, так всё и закрутится... -- Вовка отхлебнул и продолжил: -- У меня пока ЦУ: произвести доразведку местности и разработать план мероприятия.
   -- И что вы там будете делать? -- вопрос был задан нейтральным тоном, но чувствовалось, что Лезвию жутко интересно, какого это рожна триста четырнадцатая, до сих пор "мирно" сидевшая в "хозяйстве", вдруг собралась лезть в Гвардейск.
   Кэп изобразил проникновенный и слегка печальный взгляд:
   -- Николаич, когда твои убивцы клянчат у Латыша пристрелянную СВД с ночником, глушилкой и сотней спортивных патронов, я к тебе заявляюсь с вопросом, кого вы хотите грохнуть?
   -- Ну, Кэп...
   -- Что -- "Кэп"? У меня, между прочим, грозное ЦУ: обо всех подобных просьбах немедленно докладывать "команчу". Николаич, кто много знает, имеет шанс не состариться.
   -- Вовка, а если вы там вдруг пришить кого собрались? А я ребёнка напрягу...
   -- Ник, если я сказал "есть возможность", -- значит есть.
   -- Ладно-ладно. Слушай, дитя...
   -- Я -- не дитя! -- Серёжка чуть не поперхнулся кофе от возмущения.
   -- Извини, оговорился. Тебя Серёгой зовут?
   -- Да!
   -- Серёжа, ты танк от БМПешки отличишь? -- Кэп фыркнул в кружку. Серёжка прикинул, как на это реагировать, как на наезд или... -- Чего веселитесь? -- Гайкалов слегка обиделся. -- У меня в РДГ масса остолопов, для которых всё, что на гусеницах -- танк! Намедни отмочили: колонна прошла, в охранении -- шесть танков! Вся разведка на уши стала: на фига так много коробок?! В "зелёном"-то секторе! А там -- китайская БМП и пять М-113, причём два -- на буксире!
   -- Ник, на учебке для первого года техминимум -- сто тридцать единиц техники. При показе фотки на две секунды, а изделие -- в любом ракурсе.
   -- Уболтал, верю! Серёжа, объясни мне, сирому, чем Т-62 от Т-55 еврейской обработки отличается? Кэп, "доверяй, но проверяй"!
   -- Серый, объясни человеку, -- Вовка допил кофе и снова взялся за журнал.
   "Блин, чё там такого интересного?!"
   Серёжка поставил кружку на край стола и вздохнул:
   -- Это как "еврейской"? Ти-67, что ли?
   -- Ага, -- Гайкалов жизнерадостно улыбнулся.
   -- Пушка -- сто пять мэмэ, эжектор короче и сидит со смещением, корпус шире на...
   -- Минутку. Ты что, вокруг коробки, случись что, с рулеткой лазить будешь? Ты зрительно обрисуй.
   "Вот прикопался-то!"
   -- У Ти-67 эжектор короче и смещён вверх; на обратном скате башни наварен здоровый ящик под радио и БК; на маске пушки -- шкворень с "браунингом"...
   -- А если ДШК?
   -- Какая разница! У Т-62 -- турель под ДШК на люке наводчика! Инфракрасной фары нет, и ходовая перекомпанована! У Т-62, если по ходу, -- три опорных катка, просвет, плюс два; у Т-55, Ти-67 -- один, просвет, четыре! У Ти-67... на моторно-трансмиссионном креплений под доп. баки нету... -- Всё!
   -- Покатит? -- Кэп улыбался так, словно всему этому он научил Серёгу сам.
   -- В принципе да...

***

   -- Джо, ещё раз и медленно! -- Кэп слегка нервничал.
   -- Ну сколько можно?! Вовка, либо переодеваться, либо пересказывать!
   -- А ты совмещай приятное с полезным! -- хохотнул Ромка.
   -- Где тут приятное и полезное?! Объясните малолетнему идиоту!
   -- Не выступай... На, держи, -- Фома извлекал из своего "Элиса" предметы экипировки типа "Серёжа Вересов -- бедный бездомный ребёнок", принимая обратно набор "Рядовой Вересов -- диверсант, шпиён, убивец".
   -- Ша! -- Вовка решил обозначить, кто здесь главный. -- Тихо! Серёга, ещё раз, медленно и по пунктам!
   -- Вовка, ну чего... Выхожу на грунтовку на отметке "Бензин-2"... -- народ тихо заржал: отметка "Бензин-2" была развалинами старой бензоколонки. -- Ну, чё ржёте! Я, что ли, названия придумывал?!
   -- Тихо! Поубиваю, детишки! Серый, дальше...
   -- Ну чё, дальше... Крыша -- Рэм с Латышом. Топаю до моста, у пропускного роняю "Сосну" и двигаю дальше; у разбитой коробки фиксирую появление Костьки с Дашкой. Если они не появляются, топаю через городишко насквозняк и ухожу в леса в точке "Рашпиль"... -- народ заржал опять. -- Ну может хватит, а?! Если эта "сладкая парочка" въезжает в город, я вешаю "бутеры" на ВПП, контроле блокпоста, КПП военки, входных дверях контры...
   -- Напротив дверей.
   -- Ну, а я чё имел в виду?! Нет, я ща полезу в контрразведку, лепить им клопов под коврик для ног!
   -- Ладно, не кипятись! Поехали дальше...
   -- Дальше-дальше... На "плешке" устанавливаю визуальный контакт с Мешком, даю отмашку, что всё заряжено. В тринадцать двадцать произвожу закладку "посылки" в тайник, в четырнадцать десять контролирую наличие-отсутствие этой хреновины и в любом случае сваливаю оттуда. На контроле-2 роняю ещё одну "Сосну", ухожу в леса в точке "Рашпиль". Всё! Больше пересказывать не буду, хоть стреляйте! Вторые сутки одно и то же! Диверсант -- тоже человек!
   -- Больше не надо. Теперь легенду...
   -- Вы чё, озверели?! Кэп, я пересказывал это тебе сегодня три раза и полчаса назад -- четвёртый, "на бис"!
   -- Ладно, не ори! Мы, чай, в тылу подлого врага, а не на стадионе.
   -- Я не ору! Имею я моральное право повозмущаться? Или нет?!
   -- Нет, не имеешь. Хорошо, уболтал. Ксива где?
   -- Вовка, всё -- на месте. Лучше шлёпанцы отдайте...
   -- Рэм, Латыш, сопроводите "не ребёнка" до контрольной отметки "Бензин-2"... Серый, ты здесь видел кого-нибудь в шлёпанцах "Маде ин Меланполь"? И хоть одно дитя твоего возраста и изображаемой социальной группы вообще -- обутым? Не стони, всё не так страшно... Всё гораздо страшнее. С Богом. Вперёд, орёлики!
   Народ ушёл. Кэп сидел на камне и грыз спичку.
   -- Вовка, всё будет нормально... -- Гришка решил прокомментировать событие. -- Делов-то...
   -- Гриц, чует моё сердце, -- добром это не кончится! Почему, -- хрен его знает. Либо Джо влипнет, либо Мешок, либо мы все чохом...
   -- Кэп, ты чего? Как тут влипнешь?
   -- Фома, говорю ж, -- хрен его знает. Но последний раз меня так колбасило перед тем, как Ар "паштет" нашёл. Гриш, роди мне телефонку с Нуром!
   -- По УКВ или по сотовому?
   -- Фома, ты офигел? Какой сотовый? УКВ через "историка"! Гриш, давай по-быстрому.
   -- Ладно, не булькай, ща изобразим... -- Фома возился с радиостанцией. -- Всё, готово. Вовка, у тебя шесть минут, в десять ноль-ноль -- смена радиоданных.
   -- Вовка взял трубку, нажал на тангету и выдал в эфир:
   -- "Мех-два", "Мех-два", я -- "Ручей", приём! Нур, это я, Кэп... -- Гришка поморщился: несмотря на то, что передача шла кодом, да и радиостанция три раза в секунду совершенно произвольно меняла рабочую частоту, но вот так, открытым текстом... -- ...У тя коробки -- на ходу? Класс! Нур, изобрази на БМД и "Шишиге" лейбл "пятёрки"... Как-как... -- По трафарету! -- мы ж делали на прошлой неделе! Ну! Лейбл и тактические номера! Лейбл -- "Драконовский", номера -- от сотни до ста семи, они сейчас в рейде... Возьми десяток своих ребят в прикиде под "пятёрку"... Ну! Рейдовая группа, с понтом дела! На моих захвати четыре комплекта... Ксивы мы с Фомой ща нашлёпаем. Подтягивайтесь к развилке в нашем квадрате... Да, у "Бензина"! Жди там. Может придётся в этот гадюшник лезть. Нур, я знал, что на тебя можно положиться! Всё, конец связи. Да, погодь, контрольная сумма -- от моих годов отними восемь. Усёк? Молодец, бывай, -- Кэп отпустил тангету и глянул на Фому: -- Гриш, мне Рэма, плиз.
   -- Блин, я не радист группы спецназ, а городская АТС!
   -- Не булькай!
   -- Готово! Можете трепаться!
   -- Не плачь, маленький! Спасибо. "Четвёртый", "Четвёртый", я -- "Первый", приём! "Четвёртый", как "Неуловимый"? Потопал? Так, двигайте на "Б-2". Сто метров в палисадник по просеке, там -- "Мех-два" при коробках. Контрольная -- мои года минус восемь! По исполнении -- доложить! Конец связи.

***

   Серёжка выбрался на грунтовку и огляделся, -- тишь, гладь. За спиной маячили руины (контрольная точка "Бензин-2"). "Ну что, потопали, шпиён малолетний?"
   Грунтовка была основной после аэродрома транспортной артерией района (""Грунтовая дорога улучшенного типа", -- так, кажется?"). Поверхность "магистрали" была утрамбована гусеницами и колёсами до почти каменного состояния. Хоть это радует. А то чапать две версты по грязюке -- приятного мало.
   До моста было относительно недалеко. Как любой мало-мальски важный объект в "жёлтом" секторе, мост охранялся. Не так, чтобы очень конкретно (почти граница "жёлтого" и "зелёного" секторов), но охранялся. На этом берегу -- одинокая ЗГУ-1, "Краузер" в джунглевом камуфляже и пятеро военных, на том -- подобие блокпоста, окоп под БМП-2, два АГСа, "Утёс" и два десятка солдат. Немного, но в километре -- город, а там военных больше, чем людей, а танков и БМПшек больше, чем любого гражданского транспорта -- на порядок. На аэродроме -- три вертолёта живут. Так что, в случае конкретного наезда "сопротивленцев" от блока только и требовалось -- продержаться минут десять.
   Дорога в обе стороны была по закону подлости пустынна, как винный отдел супермаркета после набега отправляющихся на сборы резервистов. Серёжка топал по обочине, делая вид, что никуда не торопится (а торопиться было в натуре некуда), медленно приближаясь к стоящему на дороге одинокому "военному", который по ходу пытался изобразить, что осуществляет контроль за доступом в Гвардейск. Судя по виду, дядька был измучен погодой, москитами и пальным "арраком" -- местной самогонкой, которая, как утверждал Гришка, являлась гадостью невероятной. В правой руке "военный" держал китайский АК с игольчатым штыком, в левой -- полуторолитровую бутыль пива, к которой временами прикладывался и каждый раз морщился: пиво здесь было не лучше самогона. Бедняга. Но кому сейчас легко?!
   Когда расстояние сократилось до пары метров, "контроль" повернул к Серёге багровую опухшую физиономию, ощупал его печальным, измученным жизнью такой непростой, взглядом и хрипло скомандовал:
   -- Стой, раз-два... Ты кто?
   Ситуация требовала ляпнуть что-нибудь типа "человек" или "а ты -- кто?", но такого рода мелкие наезды на представителей власти в рамки Серёжкиного "сценического образа" не укладывались. Бедный замызганный ребёнок, понимаешь, денег нет, ценностей нет, оружия и боеприпасов нет, родителей нет, глаза такие жалостливые-жалостливые и слегка испуганные... В общем, "Дяденька, пожалейте меня, пожалуйста!" Тьфу, аж самому противно...
   Серёжка тяжело вздохнул (это в "образ" ложилось "на ура") и в пятый раз за сегодня выложил всю свою липовую и жутко душещипательную историю. Папа нет, мама нет, есть тётка в Малом, но жить не на что. Топаем в Гвардейск с целью попытаться подзаработать. Ещё очень хочется кушать. Всё. Можно шмыгнуть носом и ждать реакции.
   Лить слёзы умиления, кормить Серёжку сухпайками (слава Богу, эти сухпаи уже вот где сидят!) и предлагать непыльную работу за сто баксов в час дядька не стал, но эффект определённо был. "Военный" пошкрябал небритый подбородок, ещё раз изучил Серого от макушки до босых ног и спросил:
   -- Ну-ну, дитя, а у тя документы какие-нибудь есть или как?
   У "нормальных" детей и подростков, к коим в данный момент относился и Серёга, независимо от достатка и благосостояния родителей, документ был один -- что-то типа школьного пропуска; Серёжка подозревал, что в школу здесь пускают и без него, но... Бумажка содержала ФИО обладателя, адрес, номера школы и школьного автобуса, имела фотку и магнитную полоску для определителя. Документ со всеми этими прибамбасами соорудил Мешок у Владьки на его агрегатах. Документ был, как настоящий, выдан Вересову Сергею, ученику седьмого класса школы N143, жителю пос. Малые Каменщики, авт. N42. Вид у этого изделия был довольно затрапезный (неделю валялся где не попадя!), до конца трёхмесячного срока действия оставалось четыре дня. Этот шедевр Серёжка и вручил дяде. "Военный" взял документ за угол двумя пальцами, зачем-то посмотрел его на свет, хмыкнул, отстегнул с пояса коробку определителя и сунул пропуск в прорезь. В агрегате что-то лязгнуло, и загорелась зелёная лампочка. Прокатило.
   "Костыль, ты -- гений!"
   Дядька извлёк бумажку обратно, отдал её Серёге и слегка подобрел:
   -- На, держи свой фигов листок. Работу ты ща хрен где найдёшь... Ладно, топай, несчастный ребёнок.
   "Военный" потерял к Серёжке всякий интерес.
   ...Из лесу по дороге выскочил жутко громыхающий раздолбанный грузовик...
   "Ладно, потопали..." -- Серёга успел дойти почти до середины моста, когда за его спиной -- у "Краузера" -- нечто рвануло с оглушительным треском, судя по звуку -- тротиловая шашка, грамм, эдак в двести...
   "Твою мать, это ещё что такое?!" -- эта мысль мелькнула у Серёжки в голове, когда мимо, жутко завывая турбиной, пронёсся ЗИЛ-130 и со скрежетом затормозил напротив блока. Серёга поднял голову (как только грохнуло, он тут же плюхнулся на бетон моста -- рефлекс!) и обомлел: из кузова на землю, как горох, посыпались смутно знакомые бородатые дяди. По крайней мере ближайшего к нему (единственного безбородого) Серый знал как облупленного, -- Шиз! "Бессмертная крепость Бамбур" наносит ответный удар..! "Они чё, охренели?! Какого дьявола!! Сегодня ж ничё, никак, нигде ближе десяти кэмэ к Гвардейску проводить не должны! Вы чё творите, уроды!!!"
   ...Все эти тонкости мужиков не касались. Шиз, как всегда -- в своей бандане и ремнях, -- вскочил на бруствер из фэбээсок и, заорав, перекрывая звуки начинающегося боя, сакраментальное "Аллах акбар!", стал поливать дворик с бедра длинными очередями из своего "Чаучата"... Точнее -- попытался. "Шош", выдав ленивое "та-та-та...", словил клина.
   "Чё ж ты хотел, недоумок, ему ж почти сто лет как-никак!"
   ...Дворик захватили быстро, но защитники блока стали приходить в себя. Кто-то из "военных", добравшись до ПКМа, длинной очередью почти в упор уложил человек пять "бамбуровцев". По нему шарахнули из гранатомёта, и пулемёт заткнулся. Вторым выстрелом гранатомётчик попытался достать БМП в окопе, но промазал. С двадцати метров. Идиот. Шиз так и стоял на бруствере и, матерясь во всю глотку, дёргал затвор "Шоша". Как ни странно, он был ещё жив.
   Судя по тому, как проходило побоище, "мероприятие" было полнейшей отсебятиной. Замаялись ребятки от безделья и поехали на разборки.
   "Уроды, ей-Богу, уроды!"
   "Военные" окончательно пришли в себя. Наводчик-оператор "двушки" вышел из ступора и разрядил пушку БМП в грузовик. Промахнуться он не мог физически: пушка изначально смотрела на "ЗИЛ". Длинной очередью грузовик разобрало на запчасти. Отъездился бедняга.
   Надо было что-то делать, но пули порхали у Серёжки над головой стаями, и вставать как-то не хотелось...
   Один из уцелевших у "Краузера" ухлопал гранатомётчика. До оставшихся в живых "бамбуровцев" дошло, что пора смываться, но было поздно. Шиз сообразил, что "Шош" объявил забастовку надолго, бросил дёргать затвор, спрыгнул с бруствера и, петляя как заяц, побежал по мосту. Этот идиот явно пользовался покровительством высших сил, -- "юноша" умудрился добежать до Серёги и плюхнуться рядом. Ни царапины. Фантастика! Стрельба стихала. Шиз опять задёргал затвор "Чаучата":
   -- Спецназ, что с ним сделать? Скажи, ты ж знаешь!
   -- Выбрось его на х.., идиот!
   -- Это как?!
   -- Молча. Берёшь за ствол и -- с моста... Подальше, чтобы не нашли! Или -- разбери, почисть, смажь, -- может исправится... Магазин поменяй.
   -- Да когда я его чистить буду?! Ты чё, охренел?! -- совета поменять магазин Шиз то ли не расслышал, то ли не понял. Хотя именно рожок по Серёжкиному частному мнению был причиной забастовки. Такая уж конструкция у этого антиквариата: забьёшь в рожок больше семнадцати патронов, -- клинит. Шиз же явно напихал патронов сколько влезло. Но это были его трудности. Следовало уносить ноги.
   В первую очередь Сергей избавился от "посылки" и "бутербродов", благо, проблем это не составило. Одно дело самому лезть под пулями через полутораметровый парапет, другое -- перекидать через него пригоршню мелкого электронного хлама. Всё, готово.
   Надеяться, что "военные" не зацапают Серёжку вместе с уцелевшими "бамбуровцами" хотя бы как свидетеля "шоу", не приходилось. "Твою мать! Шиз же знает меня..." Серёга глянул на "юношу": тот помирать не собирался, судьба благоволила идиоту. Грохнуть его тоже было нечем: любой предмет, мало-мальски похожий на оружие, Кэп изъял у Серёжки за два конкретнейших шмона перед выходом. "Блин, может с моста сигануть, а?" Такой вариант не проходил: высота строения -- метров десять-двенадцать, глубина речки -- метр от силы. "Не, "А жить так хочется..."" Серёга пополз "на выход", стараясь не маячить над бордюром.
   ..."Мероприятие" подходило к концу. Пара самых прытких "бамбуровцев" ломанулась прочь вдоль берега. БМП, изрыгая клубы выхлопных газов (не следят ребятки за техникой!), покатила за ними. "Военные" были не умней "сопротивленцев". Не война, а цирк! "Всё это было бы смешно..."
   -- А ну стой! -- вопль над головой вернул Серёжку в реальный мир. Перед носом ткнулся в бетон трёхгранный штык китайского "Калашникова". За штыком маячили порядком потрёпанные армейские ботинки. Всё, приехали! Точнее -- приползли... Серёга поднял голову, и взгляд сразу зацепился за казавшийся бездонным зрачок автоматного ствола. -- Ты?! Х.. ты тут делаешь?!! -- автоматчиком оказался "контролёр". Как он жив остался -- непонятно, его ж первым грохнуть должны!
   -- Дяденька, не стреляйте! -- изображая испуг и готовые ручьём хлынуть слёзы, напрягаться не пришлось: Серёжке действительно было страшно.
   ...Уцелевших "бамбуровцев" было пять человек, -- двое "живых", т.е., ни царапины, и трое "мёртвых", -- раненых, -- в их число попал Шиз: ему при пленении прострелили ногу. "Мёртвых", в соответствии с местными традициями, должны были по факту пустить в расход: чего возиться, когда есть двое "живых"? "Сопротивленцы" хмуро молчали, о пощаде никто не просил, в ногах не валялся, -- без толку. Это понимали все. Только Шиз тихо поскуливал.
   "Контролёр" приволок Серого к шапочному разбору, -- грязный, как незнамо что, лейтёха дал отмашку бойцу, и тот, передёрнув затвор автомата, лениво двинулся к "мёртвым". Лейтенант обратил взор на Серёгу:
   -- Кащей, это что?
   -- Не знаю, господин лейтенант!
   -- А на х.. ты его тогда приволок?
   -- Фёдорыч, он появился аккурат перед этими, -- "контроль" кивнул в сторону пленных, -- пока я с ним базлал, они и прикатили!
   "Врёт, как сивый мерин! Во зараза!.."
   -- И чё ты этим хошь сказать? Ты документы у него проверял?
   -- Проверял. Вроде -- в порядке.
   -- Ну, раз в порядке -- на х.. его отсюда! Божик, обыщи его и, если ничего нет, -- гони в шею! -- стоявший рядом с лейтёхой боец охлопал Серёжкины карманы и отрицательно махнул головой, мол, нет ничего. -- Ну, и на х.. отсюда! Кащей, тварь, про...л всё на свете, и теперь крайних ищешь?! Божик, кончай этих..! Б...., что ж это делается! Девять жмуриков -- как с куста! -- лейтёха повернулся к "живым": -- Вам чё, уроды, в лесу не сиделось?! Ничё, вас Лаврик научит Родину любить!
   Щёлкнул одиночный выстрел. Минус один. Вторым номером был Шиз.
   -- А-а-а! Не стреляй! Этот мелкий -- с нами! Спецназ он!.. Скаут!.. Мы со Старым их два месяца назад встречали!! Не надо, всё расскажу, всё!!! -- с точки зрения холодного рассудка Шиза можно было понять и простить: жить хочется всем.
   -- Стоять! -- "контролёр" вцепился в начавшего было двигаться в сторону Серёгу. Божик поднял вверх ствол АКМа и вопросительно глянул на лейтёху. Тот подошёл к орущему Шизу:
   -- Молчать! Какой скаут?! Какой спецназ?!! Жить хочешь, г....н? Зря. Чё только ни придумают сотрудники нашего отдела... Отцы, -- лейтенант повернулся к "живым", -- с вами этот сопляк или как?
   -- Нет. В первый раз его вижу, -- "Да уж, сегодня -- в первый..." -- "сопротивленец" сплюнул. -- Заткни хлебало, понторез! На х.. пацана с собой в могилу тащишь?! Кончай его, лейт, он щас расскажет тебе, что его мама -- шпион вражьей разведки!..
   Божик продолжал пялиться на лейтёху:
   -- Командир, ну чё, кончать его или как?
   -- Х.. знает! Не надо. Этого -- к "живым", остальных -- в расход. И... мелкого забирай тоже. Пусть Лаврик разбирается! Ему за это деньги платят!..
   -- Дяденька, не знаю я их! Дяденька, отпустите... -- Серёжка решил подать голос. Самое время...
   -- Заткнись! -- лейтенант почти с жалостью глянул на Серого. -- Ни при чём -- отпустят... А так этому уроду скажи "спасибо", -- лейтёха, проходя, пнул Шиза в бок. Тот взвыл.
   Щёлкнул ещё один выстрел. Всё. Все "мёртвые" перешли в категорию в натуре мёртвых.
   К разгромленному блоку подтягивалась помощь. Как всегда, вовремя.
   В КАМАЗ-"болотник" (на отрядном жаргоне такие называли "банзайчиками") погрузили трупы и пленных. С "живыми" в качестве конвоя поехали Кащей и Божик, -- славная парочка: главный лох и штатный киллер.
   -- Господин лейтенант, может его связать? -- Кащей вцепился в Серёжкин локоть.
   -- На хрена?! Ты что, хочешь, чтобы надо мной вся контра неделю ржала? Пихай его в КАМАЗ и гляди в оба! Смоется -- голову отверну! Всё, поехали.
   Поехали. Трясло "банзайчик" немилосердно. Серёга пытался придумать, как можно выкрутиться из этой ситуации. Шиз сдаст его с потрохами по полной программе. "Шиз, ну почему ты, тварь, не погиб смертью героя при штурме, а?" Шиз в этот момент совмещал два, вроде бы, полностью взаимоисключающих занятия: счастливо улыбался и жалостливо подвывал. "Этому уроду в цирке клоуном работать, а не по джунглям с "Шошем" лазать! Господи, что делать?" -- для начала Серёжка попробовал ослабить петлю портупеи, которой Кащей связал его сразу, как влезли в КАМАЗ (мнение контрразведки о лейтёхе Кащея не волновало совершенно). Ничего не получалось: портупея была кожаная и, как положено, держала намертво.
   "Банзайчик" замедлил ход, -- он явно въехал в Гвардейск. Момент знакомства с местной контрой неумолимо приближался. "Всё, приплыли..." -- КАМАЗ остановился. -- "Прощайте, мама, Вова и товарищ Романов! Господи, помоги!"
   О начальнике окружной контрразведки, капитане Лаврентьеве, слухи ходили самые разные. По статистике в гестапо кололся каждый второй, в НКВД -- два из трёх... У Лаврентьева кололись все. Хотя, как утверждали приколисты, причиной этого была безыдейность нонешнего контенгента -- в отличие от тех лет...
   Конвой спрыгнул на землю и откинул борт.
   -- К машине... Подлые бандиты и пожиратели младенцев! -- Божик хохотнул. -- Смелее, парни, пришла пора умирать! Мальчик, зачем так старательно изображать смертельный испуг? Ты ж спецназ! Аллё, деды! Этого подлого предателя тоже тягайте! Он -- с вами как-никак!
   -- Как? -- старший из "сопротивленцев" хмуро ухмыльнулся. -- Со связанными руками?
   -- Да хоть ногами выкатывайте! Эй, предатель светлых революционных идеалов с простреленной ляжкой! Хошь, чтобы тебя бывшие боевые товарищи из авто ногами разгружали?
   Шиз встрепенулся:
   -- Я сам!
   Вместе с Божиком заржал и Кащей.
   Шиз, подволакивая простреленную ногу, торопливо пополз на четвереньках к "выходу". Прямо по трупам.
   -- Аллё, урод! Какого хрена ты лезешь по телам павших героев! -- Божик встретил Шиза коротким, но прочувствованным, ударом приклада в лоб. Шиз взвыл, свалился на землю и заорал ещё громче. Громкость убавил Кащей, ловко пнув орущего парня ногой в солнечное сплетение. "Предатель" резко убавил децибелы, издал серию булькающих звуков и замолк. "Добро пожаловать в уютный мир контрразведки..."
   -- Не хотел умереть, как человек... -- старший "бамбуровец" шагнул к Шизу...
   -- Так, подлые враги, в одну шеренгу становись! Господин капитан, получите и распишитесь!
   На крыльце серого здания в стиле "сталинский ампир" появился капитан Лаврентьев собственной персоной.
   -- Божемедов, эти, что ли?
   -- Так точно, господин капитан! Трое партизанен, один начал колоться ещё у нас, и ребёнок, который по показаниям этого, -- Божик пнул Шиза, -- боец вражьего спецназа.
   -- Божемедов, хватит пинать источник информации! Это дитя -- спецназ?! -- Лаврентьев остановился напротив Серёжки.
   -- Лаврентий Павлович, наше дело -- доставить... Этот орёт "спецназ!", эти, -- Божик ткнул пальцем в "живых", -- говорят "в первый раз видим...". Вам решать. Вы за это деньги получаете.
   Лаврентьев извлёк из нагрудного кармана и посадил на нос очки с маленькими круглыми линзами в тонкой металлической оправе (данный предмет антуража капитан завёл сразу, как узнал свою кликуху в Гвардейске -- "Лаврик"; надо признать, что очки придавали капитану некоторое сходство с прототипом).
   -- М-да... Если ты и вправду -- боец ОСпН "Скаут", то помельчала контора, помельчала... Что, у Романова проблемы с набором? -- обстановка требовала ляпнуть что-нибудь типа "не бейте, отпустите...", а так же всплакнуть, что ли... Но при взгляде на Лаврика все умные и хорошие мысли куда-то подевались; неумную -- спросить с наивным видом "А кто такой Романов?" -- Серёга подавил сам. Промолчал. -- Ну ладно, разберёмся. Так, что там у нас ещё? -- капитан шагнул дальше. -- Мамочка! Дикий, это ты!! Глеб Степанович, какими судьбами?!! -- Лаврик, казалось, был готов расцеловать старшего из "сопротивленцев". -- Вот счастье-то привалило! Только спустили из центра петицию вроде "поймать, задержать, пресечь!", как Вы, батюшка, сами к нам пожаловали! Долго жить будете, Глеб Степанович! До суда -- это уж точно... Как же так, Дикий, вроде книги писали, творчеством занимались, вроде как интеллигентный человек, а тут -- за автомат... Фашист! -- последнее было явно адресовано не Дикому. -- Мюллер, твою мать, ты где?! -- рядом с капитаном проявился сержант с чисто арийской внешностью. -- Глеба Степановича Дикого -- в "люкс"! Развязать, накормить, выдать курево и пальцем не трогать! Фашист, если с его бесценной головушки упадёт хоть волос, я тя грохну на месте. Блин, ведь так и майором досрочно стать недолго! Фашист, действуй! -- Дикого увели. "Живого N2" Лаврик изучил без особого интереса и кивнул Божику: -- Божемедов! Этого -- ко мне в кабинет. Сдашь Эскулапу, пусть оформит... Юноша! Вам когда-либо говорили, что мужчины должны молча страдать от огнестрельных ран?! Прекрати стонать! Ещё успеешь наораться! -- это было адресовано Шизу.
   Рядом опять проявился "Ариец":
   -- Готово, Лаврентий Павлович! Оформили по высшему разряду!
   -- Молодец, хвалю. Так, Пётр, этого, -- капитан ткнул пальцем в Серёжку, -- развязать и в "первую". Пусть поразмыслит о бренности жизни... Может, чего умного надумает. Сам.
   -- Поработать с ним?
   -- Не надо. Стукача перевязать и... вколоть ему что-нибудь обезболивающее. Пусть расслабится напоследок. Будет колоться -- сними показания на маг. Особо не зверствуй. Всё.

***

   "Первая" оказалась аналогом до боли знакомого Серёге "обезьянника". Повозившись с минуту с портупеей, "Ариец" развязал Серёжку и лёгким толчком отправил его внутрь. Лязгнул замок. "Всё, приехали". Сам Мюллер расположился за столом напротив решётки и извлёк на свет пухлую тетрадь и Серёгин документ.
   -- Так. Вересов Сергей... правильно?
   -- Ага. Дяденька, отпустите! -- пора было входить в образ.
   -- Седьмой класс школы номер сто сорок три... номер документа -- триста сорок восемь Е-шестнадцать, так?
   -- Да. Дяденька...
   -- Дитя, заткнись! -- "Ариец" глянул на Серёжку небесно-голубыми глазами, и Серёга счёл за лучшее замолчать. Если во взгляде Яна читалось "Ща грохну", то у Фашиста -- "Хошь, руку сломаю?". Специфика. -- Посёлок Малые Каменщики... адрес?
   -- Улица Третья Линия, дом восемь. Тётки всё равно дома нет, -- она в столицу уехала.
   -- Ты душещипательные сказки для Лаврика оставь... -- "Ариец" покрутил в руках документ и сунул его в определитель. Зелёный свет. -- Да, если лажа, то качественная... Дитя, ты в натуре спецназ?
   -- Дядь, да какой я спецназ! Я... -- далее Серёжка счёл нужным зареветь, постукать себя кулаком в грудь, изложить в урезанном виде "легенду" и жалостливо пошмыгать носом. Эффект нулевой. "М-да, влипли."
   -- Молчать! -- Фашист счёл, что с него хватит. -- Всё ясно. Пусть Лаврентий разбирается... Сиди и молчи. Будешь выступать -- мизинец на левой руке сломаю.
   -- А почему мизинец? -- такая постановка вопроса сбила Серёгу с панталыку, и он подумал вслух.
   У "Арийца" поползла вверх правая бровь:
   -- Дитя, ты дурак или мазохист?
   У Серёжки перехватило дыханье. "Блин, ведь в натуре сломает! Очень выразительный взгляд..."
   -- Не, ты чё, любопытством страдаешь? Ща вылечим махом, -- пауза. -- Сиди и молчи! -- Мюллер обратил взор на тетрадь.
   "Слава Богу! Серый, язык твой -- враг твой!"
   Фашист что-то записал в фолианте и взялся за телефон:
   -- Алле! "Булат"? Мадам, соедините с "Акуловым"! Спасибо. "Акуловый"?! Слушай, братан, дай школу! Какую? Ща, погоди... -- "Ариец" глянул в тетрадь. -- ...Сто сорок третью! Спасибо! Аллё, школа? Сержант Горохов беспокоит, из контрразведки района... Сударыня, реально сейчас выяснить, учится ли у вас некто Вересов Сергей, в седьмом классе? Да-да, подожду... -- Мюллер прикрыл трубку ладонью и прицельно глянул на Серёжку. -- Молись, детёныш!.. -- тут всё было "пучком". Кэп делал Серёге ксиву на его ФИО потому, что в сто сорок третьей, в седьмом классе, действительно учился некто Вересов С. А. -- ...Да-да, слушаю-слушаю. Учится? Спасибо Вам. Нет, всё нормально, мы его задержали как свидетеля. Обычная проверка. Ещё раз спасибо. До свидания, -- "Ариец" снова глянул на Серёжку и крутанул ручку аппарата. -- Аллё, "Акуловый"? Браток, если со школы будут на вас выходить, контрразведку спрашивать, соедини их с "Булатом-восемнадцать", лады? Спасибочки! Бывай! -- Фашист положил трубку. -- Ну-ну, ты не улыбайся так жизнерадостно... Вот, когда Лаврентий тебя отпустит, вот тогда и улыбу будешь давить...
   На столе ожил селектор:
   -- Аллё, Фашист!
   -- Слушаю, господин капитан!
   -- Пётр, приготовь инвалида, он мне минут так через пятнадцать понадобится. Он ещё жив?
   -- Инвалид?
   -- Да.
   -- Жив конечно.
   -- Ну всё, действуй.
   "Ариец" защёлкал кнопками селектора сам:
   -- Ау, кича!
   -- Слушаю!
   -- Седой, стукач там жив ещё?
   -- Живой пока. А чё?
   -- Тащи его сюды немедля. Он Лаврику нужен.
   -- Понял. Ща будет!
   Фашист покачался на стуле. На его роже отразилась упорная работа мысли.
   -- Во! Мы щас у твоего кореша-стукача спросим, кто ты есть! -- Мюллер извлёк из-под стола страхолюдного вида агрегат, при ближайшем рассмотрении оказавшийся газовой горелкой.
   "Да, Шиз, лучше бы тебя ещё на блоке пристрелили! Бедняга..."
   -- Куда это тело? -- на пороге объявился дядя с автоматом, дубинкой и Шизом под мышкой.
   -- Грузи на табурет... -- Шиза усадили на табуретку.
   -- Мюллер, чё, всё?
   -- Всё, ступай, -- "клиент" вышел.
   -- Ну чё, предатель, жив ещё? -- "Ариец" извлёк из кармана пачку "Лолиты".
   Шиз часто закивал.
   -- Перевязали, укололи?
   Снова частые взмахи головой.
   -- Ну, ты не переживай, ща с тобой Лаврентий поработает... Курить хошь?
   Шиз хотел. Фашист щелчком выбил сигарету и щёлкнул кнопкой; горелка заработала.
   -- Прикуривай, не стесняйся!
   Шиза мелко затрясло, но парнишка собрался и прикурил. Храбрый поступок.
   -- Чё трясёшься? Эт -- наш фирменный причиндал. Агрегат, так сказать, двойного назначения: можно прикурить, можно подлому врагу мочевой пузырь вскипятить... или -- печёнку прямо в организме зажарить... Ты чего?! -- амплитуда колебаний Шиза увеличилась на порядок, и к нудному гудению горелки прибавилась тихая дробь: парень стучал зубами. -- Не, хорошая штука, -- "Ариец" выключил агрегат. -- Ты кури, кури. Может, водички дать? Хотя чего там, перед Лавриком не накуришься, не напьёшься... Слушай, а давай тебе мочевой вскипятим, а?
   Шиз выронил сигарету и тихо обмочился.
   -- Ты чё, решил, ежли он у тя пустой -- значит ничё не выйдет? Ладно, я пошутил... Вытирай чё наделал!
   -- Че-че-чемм? -- Шиз обрёл дар речи.
   -- Как чем? Да хоть банданой своей! -- Шиз покорно вытер. -- В урну брось! Или дальше носить бушь? Нет? Зря. Почти новая хреновина была... -- Фашист поморщился. -- Сигарету подбери! Ты что, пожар тут мне решил устроить?! Диверсант, саботаж, да?!! -- "Ариец" снова нажал кнопку, горелка полыхнула. -- Ты чё дёргаешься? -- он глянул на Сергея. -- Ты у нас пока -- временно задержанный... -- Петя вновь обратил взор на Шиза. -- А ты чё на бедного ребёнка поклёп возводишь?! Знаешь, что бывает за дачу ложных показаний У НАС?!!
   -- А-а-а-я..! -- Шиз попытался что-то сказать.
   -- Чё -- "А!"? Ща почечно-печёночные органы зажарю, чтобы не врал нашей конторе! Чё бледнеем-зеленеем?! Бедный детёныш сидит, понимаешь, за решёткой, а злобный дядя герильес ("Блин, слова-то какие умные знает!") стучит на дитёнка! Совесть есть?!
   -- Я... не... а-а-а... -- Шиз задёргался.
   -- Чё -- "я"? Чё -- "а"? Нету совести? Всё, хана тебе! Ща будем жарить!
   -- Не-е-е-ет! -- Шиз выдал это громко, чисто, с лёгким истерическим надрывом. Парню было страшно.
   -- Чё -- "нет"? Совести? Эт я и так знаю. Правду говорить будем?
   -- Буду! Я...
   -- Молчать! Я не закончил! -- Фашист махнул горелкой. -- Значится так: говорим факты; эмоции и собственные мысли фильтруем на проходе. Усёк?
   -- Да, да, я...
   -- Тебе чё, глаз выжечь?
   Шиз поперхнулся.
   -- Тебе сказали молчать пока? При попытке гнать лажу будем заниматься кулинарией: мясо на рёбрышках, печень а ля партизанен, и тэдэ, и тэпэ. Вопросы есть?
   -- Нет!
   -- Я тя внимательно слушаю! -- "Ариец" выставил на стол микрофон и щёлкнул кнопкой. -- Чё молчишь? Говори, золотко!
   Как выяснилось минут через пять, выражение "пел как соловей" родилось не зря. Шиз громко и быстро, чистым литературным слогом, не употребляя мата и прочих эвфемизмов, закладывал всё и вся: "бессмертную крепость Бамбур", своих "подельников", Витьку Жижелева, РГСпН-314 и Серёгу в частности. Серёжкина "легенда" была отработана до мелочей, учтено было всё -- кроме подобного финта. Шиз сыпал именами и датами, демонстрируя перед горелкой феноменальную память. "Что ж ты, урод, делаешь?!." -- в который раз тоскливо подумал Серёга. Хотя понять Шиза было можно: благодаря своим "песням", он был ещё жив, чего, собственно, и добивался. Фашист поглядывал на Серого с лёгким злорадством и молчал. Шиз продолжал заливаться.
   Ситуация.
   Когда "певец" стал выдыхаться и начал повествование по второму кругу, селектор ожил снова:
   -- Фашист!
   "Ариец" выключил магнитофон и жестом приказал Шизу заткнуться.
   -- Слушаю, господин капитан!
   -- Как успехи?
   -- Инвалид поёт как соловей.
   -- Так, давай его сюда и распорядись, чтобы первое тело забрали... Чё поёт хоть?
   -- Ежли ему верить, то это не ребёнок, а монстрик какой-то. Может мне с ним поработать?

-- Угомонись. Инвалида -- ко мне; ребёнка. ТУРИСТЫ-МИЛИТАРИСТЫ

Дарвин -- единственный мало-мальски заметный город северного побережья Австралии. По сравнеаст ему пару листов и ручку, может напишет чего... Давай в темпе. Стоп, ты показания снял?

   -- Так точно!
   -- Тогда инвалида тащи вместе с кассетой. Послушаем, -- селектор умолк.
   -- Ну чё, предатель, вперёд! Дядя Лаврентий жаждет послушать твои песни. Ты у нас сегодня -- главный номер концерта. Тенор, б.., республиканской оперы! -- Шиза вновь мелко затрясло, но парнишка напрягся, собрался с силами и встал. -- А ты чё затих, милый? -- Фашист обратил взор на Серёжку. -- Значит, киси-пуси, бедный ребёночек! Ну, ты посиди пока, отдохни. Ща с тобой Толян поговорит... -- "Ариец" выволок Шиза из комнаты.
   Мыслей в голове не было никаких. Впадать в глубокую несознанку, рвать на груди тельники, мол, "не видел, не слышал, Шиза вижу в первый раз в жизни", было глупо. Кроме Шиза с его "песнями" был ещё уже допрошенный "N1". Серёга этого субъекта наглухо не помнил, что, однако, вовсе не означало обратного.
   По Республиканскому Уставу военнопленный имел право сообщить на допросе свои ФИО, воинское звание и личный номер, который Серёжка, кстати, с трудом вспоминал только при получении денежного довольствия. Из того, что можно было сказать без особого вреда для ребят, Шиз выложил почти всё. Его рассказ можно было дополнить разве что мелкими деталями.
   ...Интересно, Костыль ещё в городе, или уже -- всё? В принципе, парни должны были сообразить, что всё пошло наперекосяк... Твою мать, что ж делать-то?!!
   Ход мыслей прервал появившийся "Ариец":
   -- Сидишь, золотко? Сиди-сиди... Ща покурю, и к Толику потопаем, -- Фашист закурил. -- Сигаретку дать, шпиён долбанный?
   -- Давай... -- Серёге совершенно не к месту вспомнилась фраза из старого фильма про какую-то войну: "В контрразведке нам предложат сначала сигарету; потом -- жизнь. Сигарету можно взять. А вот от жизни придётся отказаться..."
   "Блин, а может -- ну всё на фиг?! Жизнь прекрасна... Иногда бывает..."
   -- Дитя, тебе говорили, что ко взрослым надо обращаться на "Вы"?
   Серёжка хмыкнул.
   -- Никакой культуры поведения... -- "Ариец" выдал Сергею через решётку прикуренную сигарету. -- Чё, колоться будем?
   "Милый, только не тебе!"
   -- В чём?
   -- Как "в чём"? Чистосердечное признание...
   -- Ага, щас расплачусь!..
   -- Не, ты колись лучше сейчас, а то Царьков -- парнишка злой... Глядишь, какую бяку учудит.
   -- Ты ещё горелкой помахай -- очень эффектно выглядит...
   -- Охамел совсем ребёнок! -- Фашист скорбно вздохнул и замолк.
   ...Царьков, он же Толя, оказался щуплым лейтенантом, чем-то неуловимо напоминавшим Дэна.
   -- Толь, это -- тебе, -- "Ариец" втолкнул Серёжку в кабинет.
   Толя уставился на Фашиста с немым вопросом.
   -- Велено доставить тебе, чтобы ты выдал ребёнку ручку и бумагу. Будет оперу писать.
   -- И что он учудил? Поджёг школьный туалет? Накропал от руки десяток листовок с призывом заколбасить завуча с директором? Спёр автоматный патрон?
   -- Не, это -- шпиён, убивец, диверсант, -- спецназ, одним словом.
   -- Это?!! -- Толя с непередаваемым удивлением уставился на Серёгу.
   -- Ага. У Лаврентия сидит кадр и стучит с перепугу на всех и вся. Жуткая история. Ты спиной к нему не поворачивайся, пришьёт махом!
   -- Петька, хватит сказки рассказывать, ты -- не Пушкин! Что надо-то?
   -- Не, я серьёзно! Дай ребёнку ручку, бумагу, и пусть пишет. Это Лаврентий придумал, не я!
   -- А ребёнок что, собрался излагать чистосердечное признание в письменной форме?
   -- Да я почём знаю? Может, он там напишет, что мы все тут -- козлы и уроды, а он хочет помереть героем Республики?! Ребёнок, ты чё писать будешь?
   Серёжка в этот момент как раз обдумывал эту интересную мысль.
   -- Молчишь? Молчи, молчи. Вот Лаврик до тебя доберётся!.. Толь, забирай клиента, у меня и так делов по горло!
   -- Наручники с него сними! Он что, так и будет писать?!
   "Ариец" хохотнул:
   -- Толь, а ты его не боишься? Он тя ручкой заколбасит и "напрасно старушка ждёт сына домой..."
   -- Употеет! Снимай давай.
   Фашист, мерзко хихикая, снял с Серёги наручники и тихо, с понтом дела шёпотом, выдал:
   -- Милый, ты его не убивай, лады? У него -- мама старенькая и сестрёнка твоих годов...
   -- Мюллер, вали отседова! -- Толю "Ариец" своими приколами явно достал.
   Фашист исчез за дверью.
   Базы для нагнетания обстановки после такой передачи подозреваемого охраной органам следствия не было никакой, но Толик старательно изобразил взгляд "Хошь руку сломаю?!" и потянулся к селектору.
   -- Ефим Семёнович, это Царьков. Фашист приволок какое-то дитя. Что делать-то?
   -- Толь, выдай ему бумагу, ручку, и пусть пишет.
   -- Что?
   -- Да что угодно!
   -- Понял.
   Шумовым оформлением диалога были сдавленные вопли. Явно Шиза. Бедолага.
   Толик усадил Серёжку за стол у двери, выдал три стандартных листа, шариковую ручку и в процессе пустил в ход часть непременного арсенала любого нормального контрразведчика: якобы всезнающие взгляды типа "советую -- не -- запираться -- нам -- всё -- известно!", реплики вроде того, что Серёгу скоро сдадут клиенту, который "займётся им всерьёз", а так же обязательное пожелание "подумать как следует". Если верить майору Гладкому, Серёжкиному ротному на учебке, прозванному Штирлицем за свою специальность, то всё это называлось "ложная многозначительность", и для гражданских лиц оная была явным симптомом некоторых заболеваний; для контрразведчиков всех времён и народов подобное поведение наоборот служило признаком их полнейшего служебного соответствия. Аминь.
   Выполнив весь положенный комплекс мероприятий, Толик убедился, что дверь заперта, и, с явно читаемым на лице чувством выполненного долга, уселся за свой стол. Через некоторое время он, порывшись в ящиках, извлёк на свет Божий жутко потёртый пистолет АПС и с пронзительным скрипом стал накручивать на него глушитель. Лавры Олега Кошевого Серого не прельщали совершенно, да и страшно ему было совсем не шуточно, но Толя своим шпалером разбудил в Серёге старую любовь к несвоевременным приколам:
   -- Товари... тьфу, господин лейтенант, не скрипите так, пожалуйста, своими железяками! Мысль пугаете...
   Толик побледнел, потом побагровел, но от всплеска эмоций удержался:
   -- Ты что, сопляк, не понял, где находишься?!
   -- Да понял, понял... Только на фига Вам эта трещотка? Стрелять здесь всё равно не будете -- себя пристрелите быстрей... На рикошётах...
   Толя с грохотом положил АПС на стол и вскочил. "М-да, доприкалывался..." Состояние лейтенанта очень хорошо иллюстрировала фраза из книжки: "Её прекрасное лицо отображало сильное борение..." "Всё, хана..." Но Толик внезапно успокоился и сел на место.
   -- Шутим, значит? Ну-ну, приколист... Пиши, скоро мы шутить будем.
   Эта фраза вернула Сергея в реальный мир. "Вовка, забери меня отсюда!"
   Что писать, Серёга решительно не знал. Излагать в письменном виде байки Шиза? -- Нефига, у Лаврентия и так явно сидит путёвый стенографист. Не писать ничего? -- Тоже не катит: на фига злить раньше времени эту контору?! Подумав пару минут, Серёжка стал подробнейшим образом излагать свою с треском провалившуюся "легенду". Хоть какое занятие.
   Пока Серый, старательно сопя, изводил казённую ручку и марал бумагу, в очередной раз подал голос селектор:
   -- Толь, как успехи?
   -- Пишет.
   -- Как закончит, давай его сюды. Только звякни сначала.
   -- Понял.
   ...Обстановка кабинета Лаврика неожиданно сильно удивила Серёжку. Никаких тебе мрачных застенков, пышущих жаром жаровен, волосатых палачей... Даже завалящей дыбы не было. Приличных размеров помещение, безразмерный письменный стол, -- обстановка почти уютная. М-да...
   Господин капитан восседал за столом, увлечённо читая Серёгино "сочинение". Наконец дядя поднял голову и, жизнерадостно улыбаясь, выдал:
   -- Проходи, милый, не стесняйся! Толь, ты чего его сам привёл? Припахал бы Фашиста, у него работа такая... А то лейтенант контрразведки района сам клиентов на допрос водит! Ладно. Спасибо. Ступай, -- Толик вышел. -- Ну чего встал как бедный родственник? Присаживайся, вот специально для вашего брата табурет стоит! -- Серёжка осторожно сел на табуретку. -- Да не бойся! Устраивайся поудобнее! Наручники мешают?
   Откровенно говоря, мешали, конечно, но не очень. Размер не тот. Недоглядели: "клиенты" Серёгиного возраста в данную организацию попадали нечасто. Но, коли уж появилась возможность избавиться от этих железяк, Серёжка решил подать голос:
   -- Мешают... -- получилось тихо и хрипло. Обстановка...
   -- Эскулап! -- радостно заорал капитан. Из-за ширмы, делившей кабинет, появился взмыленный парнишка в бледно-зелёном хирургическом халате. Чистом. -- Сень, сними с ребёнка наручники...
   Пока Серёга пытался сообразить, чем может кончиться для него появление этого типа, Сеня ловко освободил Серёжкины руки и скрылся за ширмой. Кэптан в это время дочитал густо исписанный листок, отложил его в сторону и, ослепительно улыбаясь в тридцать два зуба ("Живая реклама зубной пасты, блин!"), изрёк фразу "а ля Фашист":
   -- Ну чё, шпиён долбаный, колоться будем?
   Вопрос был хороший. Колоться было нужно, не то кэптан, так же жизнерадостно лыбясь, опять кликнет Эскулапа, и уже никто не будет спрашивать Серёгу, хочет он чего рассказывать или нет. С другой стороны, можно и побрыкаться... Пока Эскулапа не позовут. Функции Сени как-то особых сомнений не вызывали...
   -- Не...
   -- Что "не"? -- Лаврентьев продолжал улыбаться.
   -- Дяденька, да какой я шпион! -- "щёлкнул тумблер" и Серёжку понесло по наезженной колее "киси-пуси, бедный ребёнок".
   -- Как какой? Жутко опасный! -- Лаврик улыбался.
   -- Дяденька, с Каменщиков я... -- Серёга понимал, что выглядит это ужасно глупо, но остановиться не мог.
   -- Понятно. "Остапа понесло"... -- улыбка сияла, кажется, ещё сильнее. -- Парень, ты считаешь, что здесь дураки работают?
   -- Нет. Я...
   -- Молчать! -- продолжая улыбаться, Лаврик легонько хлопнул ладонью по столешнице. -- Эскулап!
   "Ну всё, приехали..."
   Сеня материализовался около стола.
   -- У тебя всё готово?
   "Мамочки, не надо!"
   -- Всё.
   -- Заряди пока... ну, скажем, три кубика. А мы ещё поболтаем.
   "Какие такие "три кубика"?"
   -- Ты подожди немножко, сейчас он агрегат зарядит... -- доверительно сообщил Серёжке Лаврик, продолжая улыбаться.
   -- Не надо... -- получилось совсем тихо.
   -- А пока вернёмся к нашим гладкошёрстным овцам... -- Серёгин шёпот Лаврентьев проигнорировал. -- Давай не будем делать друг из друга идиотов... Понимаешь, если ты будешь нести свою чушь, а я буду тебя внимательно слушать, то ведь так оно и выходит. Логично?
   Серёжка молчал: логика в словах капитана была.
   -- Молчание -- знак согласия, -- Лаврик наконец перестал улыбаться. -- Давай послушаем меня, ладно?
   Серёга продолжал молчать. В вопросе Лаврентьева чудилась лёгкая издёвка. Интересно, если бы Серёжка начал орать, топать ногами, выражая таким образом своё нежелание слушать Лаврика, -- что бы это изменило?!
   -- Ну вот и хорошо. Значит, пункт первый: документ Ваш, молодой человек, несмотря на доброжелательную реакцию идентификатора, -- полная липа. Не буду вдаваться в подробности, как это определили, но -- липа, однозначно. Хотя и качественная. Это, в принципе, -- не доказательство твоей шпиёнской сущности: подделать школьный пропуск несложно, но... Далее -- пункт второй: твои бредни, которые и у вас, и у нас называют очень точно -- "легенда", -- изложены совершенным, великолепным армейским канцеляритом. Толик уже полтора года у нас работает, а так ещё не научился. Тебя что, в школе на русском так учат писать?
   Серёга продолжал молчать: ляпсус налицо. "Н-да, а Мариша-то меня шпыняла..."
   -- Молчишь? -- Лаврентьев откинулся в кресле, устраиваясь поудобнее. -- Правильно делаешь, что молчишь. Поехали дальше. Ты знаешь, в принципе, и это, -- Лаврик с выражением лёгкой брезгливости поднял за угол Серёжкино "сочинение", -- ничего не доказывает. Согласись, то, что далеко не каждый двенадцатилетний пацан сможет так грамотно излагать свои мысли языком военной бюрократии, -- это не более, чем мои личные умозаключения... Пункт третий: ученик седьмого класса сто сорок третьей школы Вересов Сергей, как следует из звонка завуча вышеозначенной школы, в данный момент находится на переэкзаменовке. Кстати, по русскому языку. Дитя, которое служит тебе "крышей", -- двоечник и явно не знает канцелярита...
   "Не, Мариша точно порадовалась бы: какой я, оказывается, грамотный! ''
   -- ...Что из этого следует? Либо ты -- не он, либо он -- не ты. В любом случае налицо два разных человека. Кто из этих двоих дурит мозги контрразведке района? Молчишь? Пункт четвёртый: мальчик, я готов поверить, что ксива, изложенные тобой бредни и нестыковки в школе, -- всё это -- невероятное стечение обстоятельств, но когда двое "герильёс", пойманных на поле боя с оружием в руках, на допросе порознь голосят, что ты -- боец вражьей разведгруппы, так бывает? Врут они безбожно, так?!
   -- Ага, -- Серёга решил подать голос. Просто так, для профилактики.
   -- Оба сразу? -- опять заулыбался капитан. -- Причём совершенно одинаково? Мальчик, так не бывает! Лучше колись, а то...
   -- А то -- что? -- вопрос требовал немедленного уточнения.
   -- Что? -- взор Лаврентьева слегка затуманился. -- Что будет? В принципе, есть два способа: спортивный и не очень. В первом случае часа через два ты сам себя окончательно сдашь. Но, ей-богу, мне лениво... Неспортивные методы... Это то, о чём ты думаешь. Последние полчаса -- точно. Ты знаешь, несмотря на басни, которые рассказывают о нашей конторе вообще и обо мне в частности, законченных садистов здесь нет. Так что пытать в полном смысле этого слова ребёнка здесь не будут. Пока не выясним, кто ты есть на самом деле. Знаешь, даже не из-за переизбытка милосердия, а из-за того, что от боли ты наплетёшь столько, что хрен разберёшь потом, где чистая правда, а что ты оперативно придумал, чтобы всё побыстрей кончилось... Три кубика барбамила внутривенно, и через десять минут ты сдашь всех и вся. Ну так что, боец невидимого фронта? Как сказал один хороший писатель в неплохой книге, "у тебя совершенно свободный выбор" -- между ручкой и шприцом с "сывороткой правды". Думай.
   -- Это у Сабатини? -- вопрос возник совершенно неожиданно. Причём -- явно не к месту и не ко времени.
   -- Приятно иметь дело с образованными людьми! -- капитан выдал это, кажется, совершенно искренне. -- Абсолютно точно! Сабатини, "Одиссея капитана Блада", диалог на Ямайке в кабинете у полковника Бишопа...
   -- Не, -- на "Арабелле"! И, кажется, не "ручки со шприцом", а "совершенно свободный выбор между пером и верёвкой", -- "Идиллия, блин, полная! Сижу в контрразведке, общаюсь на литературные темы с её шефом! Охренеть можно..."
   -- Да, верно, на "Арабелле". Старею... -- улыбка Лаврика приобрела мечтательно-грустный оттенок. -- Ты знаешь, я в твоём возрасте жутко любил эту книгу... Ты "Возвращение" читал?
   -- Нет. Я... -- несмотря на идиотизм ситуации, литературные дискуссии нравились Серёжке гораздо больше перспективы общения с Эскулапом.
   -- Стоп, стоп, стоп! -- Лаврентьев явно крайне не вовремя вернулся из мира грёз в унылую реальность. -- Мы с тобой увлеклись. Вернёмся к нашим баранам... Знаешь, пожалуй, не надо тебе ни о чём думать. Эскулап! -- Сеня появился вновь. Лаврик глянул на Серёгу с лёгкой грустью. -- Если ты -- в самом деле Серёжа Вересов, ученик седьмого класса сто сорок третьей школы, то через час я подарю тебе "Возвращение капитана Блада" и на попутной машине отправлю домой. Если нет, то -- "а ля гер, ком а ля гер". В любом случае от трёх кубиков барбамила никто не умирал. Сеня, у тебя всё готово?
   -- Да, Ефим Семёнович.
   -- Ну что, пойдём? -- Лаврик встал. -- Только давай без глупостей.
   "А может ещё часик о Бладе пообщаемся, а?.."
   Серёжка встал. Ноги совсем ватные. "Ладно, от барбамила, в натуре, никто не умирал. Всё лучше того же тока..."
   За ширмой находилось зубоврачебное кресло и пара столов из нержавейки, густо заложенных какими-то прибамбасами. Они, к счастью, были укрыты бледно-зелёными тряпками. Воображение услужливо нарисовало, что там, но Сеня туда даже и не глянул. Возле кресла стояла "заряженная" капельница. Лаврик приземлился на кушетку у стенки, а Эскулап легонько подтолкнул Серёгу к креслу:
   -- Садись, -- многословием Сеня явно не грешил.
   "Не хочу! Господи, не надо!!!" -- Перспектив отмахаться от двух здоровых дядей не было никаких: рукопашный бой на учебке считался не самым важным предметом. Трепыхаться по принципу "не телёнок на бойне"? Так в натуре -- не телёнок, а это -- не бойня. Пока. Барбамил гораздо лучше электричества, горячих железок и тому подобного.
   Сели. Эскулап примотал Серёжкину правую руку к подлокотнику ладонью вверх, хмыкнул и изобразил то же самое с левой.
   -- Для симметрии. У тебя кровь нормально свёртывается? -- Сеня деловито возился с капельницей.
   -- Нормально, -- это вышло уже не почти, а просто шёпотом.
   Эскулап перехватил правую руку Серёги чуть выше локтя резиновой трубкой и посоветовал:
   -- Не дергайся, а то иглу сломаешь. Расслабься. Легче и тебе, и мне.
   Из иголки брызнул фонтанчик жидкости, а затем Сеня ловко воткнул иголку в вену на локтевом сгибе и снял "жгут". Боли почти не было, но Серёга всё же дёрнулся -- инстинктивно.
   "Всё, приплыли. Простите, парни, так получилось..."
   Первые минут пять ничего не происходило. Эскулап химичил с какими-то приспособлениями, Лаврик читал газету, Серый прислушивался к своим ощущениям. Такой фигнёй, как барбамил, его накачивали в первый раз в жизни, хотя разговоров о всяческих "сыворотках правды" на учебке была масса. Правда, одно дело -- слушать россказни тов. Гладкого, другое -- сидеть здесь привязанным к зубоврачебному креслу и пытаться понять, чем всё это кончится.
   "Так, что нам гнал ротный на лекциях? Пункт N1: "Определить тип сыворотки"... Ну, барма... тьфу, борби... нет... а, -- барбамил! Ну и что дальше? Не знаю я про него ни фига! Пункт N2: "Зафиксировать внимание на доминирующем ощущении"... Блин, нет пока никаких ощущений! Что там дальше? "Сосредоточить внимание на какой-нибудь фигне: тикании часов, мокром пятне на стене..." Нет тут ни часов, ни пятен! "Зациклиться на несущественных воспоминаниях". Так, срочно что-нибудь несущественное... Ау, воспоминания, вы где?! Вот! Должен Фоме десять гривен! Ну ни фига себе "несущественное"! Он меня за этот червонец грохнет! Так, не катит... Что там ещё? "Пытаться думать всякие глупости". Позвольте, а я чем занимаюсь?! Дальше... "Думать о чём-то особо дорогом, но с делом не связанном"... Блин, голова кружится... К чему бы это? И на Лаврика резкость не наводится... Похоже, началось... Мама, мамочка, я верю, что ты жива! Мама, я тебя найду, и всё будет хорошо!.."
   Эскулап оставил в покое приспособление, с которым возился, и шагнул к креслу.
   -- Ефим Семёнович, вроде процесс пошёл... -- голос звучал как будто из соседней комнаты. Свет явственно потускнел, у Серёжки пересохло во рту, окружающие предметы окончательно потеряли чёткие очертания.
   Немаленькое пятно, которое было Лаврентьевым, поднялось с кушетки.
   "Мама, помоги мне!!!"
   Раздался глухой грохот, кажется, двигали табурет. Пятно, изображавшее Лаврика, село.
   -- Имя!..
   ...Сознание возвращалось медленно и печально. В пустом, как выжатый лимон, мозгу родились два вопроса: N1 -- "Кто я?", N2 -- "Где я?" К тому моменту, когда Серёжка сумел ответить на оба этих животрепещущих вопроса, неровный гул, сопровождавший процесс возвращения сознания, трансформировался в разговор. Через пару секунд включилось изображение. Паршивенькое, но хоть так... Кэптан Лаврентьев сидел на кушетке ("Он с неё, кажется, вставал? Или нет? -- Не помню..."), Эскулап возился с чем-то длинным и тонким, кажется, -- с капельницей.
   -- Сень, повторить можно? -- Лаврик.
   -- Как оклемается... А что, Ефим Семёнович, -- проблемы?
   -- Шелухи слишком много. Во второй раз должно быть получше...
   -- Да, этот фокус два раза не проходит. Как правило.
   -- Блин, а я уж решил, что прокололся. Накачали барбамилом ребёнка из соседнего посёлка...
   -- Знает, как, но опыта мало или, что вероятней, нет совсем. На весь сеанс не хватило пацана...
   "Что я им нёс? Ни фига не помню!"
   -- Сень, кажется клиент возвращается...
   -- Точно! Ща кофеин вколю, -- совсем оклемается. Или -- дубль два?
   -- А он не загнётся?
   -- Нет. Не должен.
   -- Тогда заряжай, а я пока кассету поменяю.
   "Господи, не надо! Что делать?! -- Не помню!.."
   В руку ткнулась игла.
   "Всё. Теперь -- всё... Простите, ребята..."
   Изображение и звук плавно погасли...
   ..."Возвращение живых трупов N2" проходило гораздо тяжелее "N1". В голове активно трудились два (или три?!) пневматических отбойных молотка, невыносимо хотелось пить и помереть побыстрее. "Туши свет, суши вёсла".
   Включать звук и изображение сознание не хотело довольно долго. Когда это наконец случилось, в "картинку" вплыл Сеня:
   -- Живой?
   "Как ни странно... Люди, пристрелите меня... Пожалуйста!"
   Язык пока ещё находился в ауте, и ответ Серёжка смог обозначить только кивком головы. "Да"? "Нет"? -- Понимай, как знаешь.
   -- Понятно. "Да, но лучше бы -- нет". Пить хочешь?
   "Издевается, гад..."
   В "кадр" вплыл стакан с водой.
   Оприходовав два стакана, Серёга почувствовал, что в жизни есть что-то хорошее. Не настолько, чтобы отказаться от просьбы "Пристрелите меня!", но уже что-то. Лаврика в кабинете не было. Или Сергей его просто не видел...
   -- Дважды два -- сколько? -- это Эскулап.
   Это было, вроде бы, безумно просто, но потребовалось напрячься:
   -- Четыре, -- "Во, слушай, голос появился!"
   -- А два плюс два?
   Это уже было гораздо сложнее. Надо было подумать, но ответ куда-то ускользал. Так Серёжка Сене и ответил.
   -- Ефим Семёнович, вроде оклемался...
   Из-за шторки появился Лаврик:
   -- Жить будет?
   -- А куда он денется... Работаем дальше?
   "Куда уж дальше?!"
   Более-менее в себя Серёга пришёл только в уже знакомой "первой". Напротив устроился притащивший его сюда Фашист.
   -- Ну чё, шпиён, -- живой?
   -- Нет, уже помер! -- "Так, коли возмущаемся, значит жить, в натуре, будем. Но хреново-хреново... Что я им наговорил?"
   -- Лучше бы ты, в натуре, загнулся, -- "Ариец" (он явно читал мысли!) развернул журнал ("Прошлогодний "Плейбой"! Тот самый, как у Вовки! Его чё, весь Тимор изучает?!"). -- А то ща Толян информацию обработает, Лаврик список вопросов составит, и тя -- обратно... Через час-полтора... Курить будешь?
   -- "Лолиту" твою? Ну на фиг!
   -- Во, "Лолита" ему не катит! -- Фашист с любопытством глянул на Серёжку поверх журнала. -- Не хочешь -- как хочешь.
   -- А вообще -- давай...
   -- Слушай, ты где?! -- "Ариец" положил журнал. -- В контрразведке или в пятизвёздочном отеле?! Хотя... Хрен с тобой, профессиональных шпиёнов мы уважаем... Держи.
   Серёга затянулся и понял, что сделал это зря. Прокашлявшись, он запустил сигаретой в урну. Попал. "М-да, мастерство не пропьёшь...".
   -- Слушай, шпиён малолетний...
   -- Я -- не шпион!
   -- Ага, ты -- разведчик! -- Фашист расхохотался. -- Спи, придурок! Через часик пустят тебя, бедного на "конвейер", не до того будет! Когда военный спит, тем меньше от него вреда. Мне -- по крайней мере...
   "Блин, так что ж я им наговорил?" -- с этой мыслью Серёжка заснул.

***

   ...-- Всё? -- Вовка кусал губы.
   -- Да... -- Мешок переодевался. -- Что будем делать?
   -- Его точно сцапали? -- Кэп повернулся к Нуру.
   -- Если верить моим людям, -- точно. Я им верю...
   -- Что за м..... это устроили?
   -- Соседи. От которых вы притопали...
   -- "Бессмертная крепость..."?
   -- Они...
   Кэп с хрустом вскрыл шифроблокнот:
   -- Ступайте, люди... Папа думать будет.

***

   Когда процесс пробуждения берут в свои руки военные, ничего хорошего из этого не выходит.
   -- Подъём, шпиён! Отец Лаврентий зовёт! -- под этот жизнерадостный вопль Мюллера Серёга и проснулся. Первое, что он увидел -- качающиеся перед носом наручники. Чуть дальше -- ноги Фашиста.
   "Так: коленом -- в солнечное сплетение, потом -- по сонке ребром ладони... Помечтай, помечтай..."
   Организм слушался Серёжку с трудом, но сесть на лежаке удалось самостоятельно.
   -- Чё надо?
   -- Охренеть можно! -- "Ариец" отвесил Серёге звонкую плюху, от которой тот проснулся окончательно. -- Мордой к стене, руки за спину! -- на запястьях клацнули наручники. "М-да, размерчик не тот, хоть это утешает..." -- Сам дойдёшь? -- Фашист остывал быстро.
   -- Куда ж я денусь-то... -- Серёжка хмуро покосился на "Арийца".
   -- Вот и я про то же. Вперёд!
   Кабинет капитана Лаврентьева за столь короткий срок, как и следовало ожидать, измениться не успел. Всё тот же стол красного дерева, тот же табурет, та же ширма...
   "Интересно, что Сеня там сейчас заряжает?!" -- от этой мысли Серёгу слегка затрясло.
   Кэптан опять сидел за своим любимым столом. И, как в прошлый раз, изучал какие-то бумажки. Так, трагедия повторяется как ещё более трагичная трагедия...
   Лаврик поднял голову от бумаг, и в этот момент обнаружились первые отличия от предыдущего "визита": кэптан улыбался, но сдержанно-печально, -- ничего похожего на прошлую жизнерадостную улыбу в тридцать два зуба.
   -- А, Серёжа! Проходи, проходи, -- капитан всем видом демонстрировал грустно-светлую, лермонтовскую какую-то, радость от Серёжкиного появления. -- Фашист, сними с ребёнка наручники. Вот так. Садись, Серёжа, поговорим. Так, что нас интересует?.. -- Лаврик перетасовал тонкую стопку листов.
   "Слушайте, давайте о Бладе поговорим! Я "Возвращение" не читал, перескажите..."
   -- Вот. Вопрос номер раз. Праздное любопытство. "Двенадцатое Десантно-Диверсионное Командование" и "ОСпН "Скаут"" -- одно и то же, так?
   Серёжка молчал. Что делать в такой ситуации -- он не знал. Вроде и заложил уже всё и вся, но что именно -- не помнишь...
   -- Смелее, Сергей! После пяти кубиков барбамила в два приёма ты рассказал нам столько, что играть в молчанку -- по меньшей мере глупо.
   -- Да, -- "Лучше бы опять этой гадостью накачали!"
   -- "Да" -- в смысле "одно и то же" или -- насчёт молчанки?
   Серёжка обречённо вздохнул. Всё в жизни когда-то приходится делать в первый раз. Закладывать людей, ставших почти семьёй, -- тоже.
   -- Двенадцатое ДДК и "Скаут" -- одно и то же.
   -- Я так и подозревал. Смена вывески?
   -- Не знаю.
   -- Ладно, это -- не принципиально. Дальше. Что такое "Хозяйство Давида" и где оно находится?
   Тут всё было просто:
   -- Не знаю.
   -- Серёжа, я хотел бы поточней обозначить ситуацию, в которую ты попал, -- Лаврик грустно улыбнулся. -- Ты -- военнослужащий частей спецназ наших соседей, взятый при исполнении своих профессиональных обязанностей на нашей территории. Точнее, -- шпионаж, диверсии, подготовка незаконных вооружённых формирований... Это понятно?
   -- Да, -- ""Только правда та, милок, лет потянет на пяток..." Хм, если бы только на пяток..."
   -- Действие такого безусловно гуманного документа, как "Женевская конвенция о правах военнопленных", на тебя не распространяется, так как ты -- не военнопленный: войны между нашими государствами в данный момент нет. Возраст твой роли никакой не играет. Отловленных малолетних герильёс мы сдаём в спецучреждения, -- они, как-никак, -- граждане Конфедерации. Но ты под эту категорию не подпадаешь. Я понятно излагаю? -- Лаврик уже не улыбался.
   -- Ага... -- пока Лаврентьев рассказывал свои страшные сказки, Серёжка пытался хоть что-то придумать. Не получалось.
   -- ...Так что по-хорошему, Серёжа, твой удел -- безвестная могила. Менять тебя не на кого. Судить? У нас уголовная ответственность даже за шпионаж -- с четырнадцати лет. Отпустить?..
   "Замечательная мысль! Дядь, я больше не буду!.."
   -- ...Я похож на идиота? Когда ваши подопечные раздолбали колонну на Северном тракте, под вашим чутким руководством, кстати, знаешь, сколько народу погибло?
   Серёжка молчал. Под сотню -- точно.
   -- Девяносто восемь убито, шестьдесят пять -- ранено! Технику не считаю: железо пригонят новое или починят старое. Это -- не особо важно. Для меня, -- глаза Лаврика пылали праведным гневом.
   "Дядь, ну работа у нас такая..."
   -- А взрыв штаба самообороны в Белоречье?! Пятьдесят два трупа!
   -- Сорок шесть... -- "Серый, это так принципиально?!"
   -- Шестеро скончались в госпитале! Угробили массу народу, к нашим разборкам никаким боком не причастного! Телефонисток на узле связи знаешь, сколько было?
   -- Это не мы!
   -- А взрыватель чей был?!
   "Так сколько ж я ему наболтал?!"
   -- Детишки, вы заигрались!
   "Уж что верно, то верно..."
   -- Ладно, это -- лирика, пускай грустная. Ты будешь ценным источником информации, -- от силы сутки-двое. Информация твоя будет ценной максимум ещё пару дней. Потом она, в основной своей массе, станет "преданьем старины глубокой". Так что я из тебя эту информацию вытрясу всеми возможными способами. В максимально короткий срок. Ты знаешь, что такое "форсированный допрос"? -- Серёжке стало не по себе: наслышаны-с... -- Вижу, знаешь. Это, конечно, жутко неспортивные методы, но "а la guerre comme a la guerre". Правда после мероприятия тебя придётся просто пристрелить. Из милосердия. Я ж -- не зверь. Я -- начальник контрразведки.
   "Спасибо большое..."
   -- Так всё равно пристрелите... -- голос внезапно сел. -- Какая разница... -- "Ну, скажи "Одна е....., а другая -- дразнится"!"
   Лаврик Серёгиных ожиданий не оправдал:
   -- Огромная, Серёжа! Словоохотливый стукач может не только пожить, но и зажиться на этом свете! Вот если я накрою "Хозяйство" и твою РГСпН-314 в придачу и обряжу всю эту братию в полосатые пижамки, то ты вполне можешь оказаться не на скамейке подсудимых, а свидетелем обвинения...
   -- Вам Дикого мало, товарищ капитан? Подполковника всё равно так сразу не дадут... -- "Да, Вересов, тебя исправит только пуля..."
   -- Тамбовский волк тебе товарищ! -- вместо того чтобы разозлиться, Лаврик жизнерадостно хохотнул. -- Дикий, Серёжа, это -- слепая игра Фортуны. Нельзя на её заскоки в жизни надеяться! Ну так, дубль два: что такое "Хозяйство" и где оно находится?
   -- Дубль два: где находится -- не знаю!
   -- Вересов, ты -- мазохист?
   -- Ну не знаю я, где оно находится!!!
   Лаврик встал, потянулся и прошёлся по кабинету. "Ща Сеню кликнет и -- хана..." Кэптан постоял у окошка, щёлкнул пальцем по антикварному вентилятору, заглянул за занавеску (в этот момент у Сергея внутри ёкнуло) и аккуратно приземлился на край стола. Имевший место эмоциональный всплеск улёгся, и Лаврик опять грустно улыбнулся:
   -- Серёжа, ты хочешь сказать, что ты, боец "Скаута", месяц с гаком прожил в "Хозяйстве" и не узнал, где оно находится?
   -- А оно мне надо?
   -- Это как? -- Лаврентьев не въезжал в происходящее.
   -- Вход в район "по улитке"; перед ПС -- шесть коленьев; рулил командир; как дошли, он навигаторы и собрал...
   -- Ты в Гвардейске -- второй раз?
   -- Ну да...
   -- И что, за два раза ты, спецназ, блин, дорогу не запомнил?!
   -- А мне это надо? Меньше знаешь -- дольше живёшь!
   -- Очень спорное утверждение... Серёжа, тебе когда-нибудь ногти дёргали?
   "Так, а вот это -- уже лишнее..."
   -- Да хоть вместе с пальцами... Хоть ломтиками настрогайте -- НЕ ЗНАЮ!!! -- "Серый, орать-то зачем?"
   -- Так... -- Лаврентьев стал пальцами отбивать дробь на крышке стола.
   -- Ну, не верите -- вколите ещё этой дряни... как её... во, -- барбамила... Я Вам то же самое скажу...
   -- Дрыхнуть ты будешь пару часов. Как младенец... Передозировка, -- Лаврик пошарил в кармане и извлёк никелированный причиндал -- гильотинку для сигар. Серёжке совсем поплохело. -- Чё дёргаешься? Слушай, может тебе, в натуре, палец этой штучкой откусить?
   -- Да хоть два, -- буркнул Серёга. -- Только я в процессе придумаю координаты от балды, и употеете по джунглям ползать...
   -- И кому хуже будет?
   -- Вам. Мне уже по фигу будет всё.
   -- Милый, у тебя пальцев-то сколько? Два?
   -- А вопросов у вас ещё сколько? Десяток? Два?
   -- Оборзел детёныш... -- Лаврентьев опять сел за стол. -- И Толя, зараза, детектор спалил на прошлой неделе... Серёжа, я сейчас разозлюсь и точно палец тебе оттяпаю. Один. Для экономии.
   "Мамочка, а если в натуре оттяпает?!" -- напрягшись, Серёжка изобразил полное безразличие и пожал плечами, мол, "всё я сказал". Получилось плохо.
   -- Да... из последних сил изображаем бесстрашие и хладнокровие... -- кэптан хмыкнул. -- Что, и на карте не покажешь?
   -- Последнюю точку, где навигатором щёлкал...
   -- И где ж ты им, бедным, щёлкал? Сень, карту! -- из-за ширмы проявился Эскулап ("Он чё, универсальный палач?!"); карта легла на стол. -- Показывай. Только подумай сначала.
   -- Линейку дайте... -- Лаврик выдал Серёге тонкую пластмассовую линейку. Серёжка с минуту вспоминал цифры, потом ещё пару, сопя, вспоминал, что такое "координатная сетка", и в итоге ткнул в точку на карте. -- Тут. За час до выхода на ПС.
   -- Так. Ну шли вы, конечно, не по прямой...
   -- Три контрольки. На ПС навигаторы собрали.
   -- Твою мать!.. -- капитан с минуту непечатно высказывался по поводу Серёжкиных способностей к ориентированию. -- Ты думаешь, я тебе поверил?!
   -- А мне-то что?! Верите -- не верите...
   Лаврентьев несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул и, вроде, успокоился.
   -- Ладно, к этому мы ещё вернёмся. Что такое "Хозяйство" ты тоже, конечно не знаешь... -- Лаврик крутил в руках гильотинку. -- Сидел в палатке, жевал сухпайки и читал комиксы...
   -- Крапивина я читал...
   -- Сень, он над нами издевается, -- подвёл итог Лаврентьев, -- подержи его... -- кэптан встал, щёлкая причиндалом. -- Крапивина он читал...
   "Так, ща он мне что-нибудь отрежет..."
   -- Не надо! Не сидел я в палатке!!!
   -- Ну зачем так орать? -- Лаврик опустился на стул и сунул гильотинку в карман. -- Слушаю тебя внимательно.
   -- Чё "слушаете"? -- хмуро уточнил Серёга. -- Спрашивайте.
   -- Логично. "Давид" -- прозвище, псевдоним, имя?
   -- Не знаю. Все его так зовут. Вроде, имя.
   -- И фамилии его ты не знаешь?
   -- Нет.
   -- А что ты вообще знаешь? -- улыбка Лаврентьева Серёжке совсем не понравилась. Кэптан полез в карман.
   -- Ефим Семёнович, может кусачки принести? -- это Эскулап. "Очень вовремя!"
   -- Сеня... Иди за ширму. Я сам, -- Эскулап пожал плечами и скрылся за ширмой. -- Серёжа, не зли меня!
   -- Ну, кулинарный техникум он закончил. При Союзе ещё... Лейтенант-морпех. На Тиморе остался, когда ваши его захватили... Всё! Кто он, а кто я?..
   -- Ты его видел?
   -- Да. Через оптику...
   Лаврик расхохотался:
   -- И не судьба тебе была спусковой крючок нажать?
   -- У меня винтовка на предохранителе была! -- огрызнулся Серёга.
   -- Зря. А то я тебе медальку пробил бы... Описать сможешь?
   -- Не... -- капитан сдвинул брови. -- Смогу. Может быть.
   -- Хорошо, с Толей потом поработаете. Дальше, золотко! Замы у этого "кулинара" есть?
   -- Зам по спец операциям Гайкалов Юрий Николаевич. Погоняло -- Лезвие. Кто такой -- не знаю. Я его видел один раз... вру, два, -- по двадцать минут каждый...
   -- Погоди... Лезвие? Гайкалов?.. -- Лаврик явно мыслил вслух. -- Так, -- на стол легла пачка фоток. -- Глянь, здесь его, часом, нет?
   Основную массу снимков составляли хмурые военные то Республиканских, то Конфедеративных ВС. Предпоследний товарищ в форме старлея ВДВ Конфедерации и был Гайкалов.
   -- Вот, -- Серёжка положил фотку на стол.
   -- Всплыл-таки, урод. Дальше, пожалуйста...
   За час такого общения Серёга сдал с потрохами всех, кого знал в "Хозяйстве" и Бамбуре. Последний, правда, интересовал Лаврентьева слабо. В процессе Серёжка понял наконец, что наговорил Лаврику. У кэптана имелась масса отдельных фактов, которые следовало собрать в кучу и разложить по полочкам.
   Разговор плавно перетёк на самую скользкую и нежелательную тему: "Что такое РГСпН-314, где её найти и как с ней бороться?" Комплект вопросов, "Что такое..." требовал только лёгких уточнений, -- всю основную массу информации Серёга выдал ранее; тема "Как с ней бороться" практически не поднималась: у Лаврика были свои методы борьбы с вражьими разведгруппами, и Серёжкино мнение его не интересовало.
   -- ...Так-так. И теперь вопрос главный: как мне твоих боевых товарищей найти? Очень хочется пообщаться.
   "А вот теперь, Серый, тебе будут откусывать пальцы."
   -- Аллё, Серёжа, что молчим?
   А чего ещё было делать?!
   -- Так. Реакция номер один, стандартная: "А больше я вам, проклятые буржуины, ничего не скажу!"; слегка, правда, запоздалая. Серёженька, ты уже сдал весь белый свет. Чего уж там, давай дальше.
   Молчание.
   -- Понятно. "Нет уз святее товарищества!", "Да как я боевых друзей закладывать буду!", -- так, что ли? Серый, может тебе бумагу с ручкой дать? Так проще...
   Молчание.
   -- Милый ребёнок, ты что думаешь, я тебя всё это время "на пушку" брал?.. -- Лаврентьев был крупным спецом в своей области, но сейчас он, сам того не подозревая, допустил две серьёзные ошибки: "Серёженькой" Серёгу называла только мама, и это было то немногое "чистое, доброе, светлое", что есть у каждого, и что не стоит "лапать грязными руками"; обращение "ребёнок", тем более -- "милый", Серёжка терпеть не мог годов с восьми. Если до этого момента Серёга сидел, тоскливо и безуспешно пытаясь вспомнить, чего ж он такого наговорил ранее, а за редкими выступлениями прятал жуткий леденящий душу страх, то сейчас в нём мутной волной поднялось тихое бешенство, аккуратно разбавленное фифти-фифти лютой ненавистью к окружной контрразведке в целом и к капитану Лаврентьеву в частности. В воздухе беззвучно "щёлкнул тумблер"... -- ...Ты что, надеешься, что твои сотоварищи тебя отсюда как-то вытащат? На дебила ты не похож... Так в чём проблема, Вересов?
   Молчание.
   Лаврик начал заводиться:
   -- Сеня! -- Эскулап появился со стандартным выражением лица: "Чего изволите?!" -- Сеня, кусачки, пожалуйста!
   Эскулап исчез. Из-за ширмы донеслось тихое звяканье, и Сеня проявился вновь со страхолюдного вида никелированным приспособлением.
   -- Ефим Семёнович, может его в кресло?
   -- Логично...
   Критическая масса ещё набрана не была, поэтому Серёжка особо не сопротивлялся. Страх никуда не исчезал, просто на время "утонул", накрытый волной ненависти, а сейчас весьма неудачно "всплыл". Серёгу привязали. Он машинально дёрнулся, но было поздно: ремни держали крепко.
   "Всё, Вересов, за что боролись, на то и напоролись..."
   -- Сень, убери это, -- Лаврентьев покрутил в руках "изделие" и протянул его Эскулапу. Сеня бережно взял кусачки, откинул тряпицу и почти торжественно водрузил инструмент на пустующее место в стройном ряду прочих сверкающих крючков, зажимов и скальпелей. От увиденного вся Серёжкина решимость разом куда-то делась. Куда?!!
   -- Ефим Семёнович, может его просто выпороть? Для начала...
   -- Сень, думаю здесь я. Договорились?
   -- Как скажете... -- Эскулап слегка обиженно замолчал.
   Лаврентьев извлёк из одного кармана гильотинку, из другого -- здоровенную сигару, демонстративно обрубил кончик и закурил.
   -- Ты знаешь, калечить так сразу я тебя не буду, -- Лаврик помахал перед носом Серёги сигарой. -- Температура тления -- девятьсот по Цельсию, на затяжке -- до трёх тысяч...
   "Серый, это больно! Может -- ну всё на фиг?! -- Заткнись!!!"
   -- ...Серёженька, подумай: а стоит оно...
   А вот это Лаврентьев сделал совсем зря. Вспышка гнева, приведшая Серёжку на кресло и почти задавленная процессом приготовления, полыхнула с новой силой; и, глядя в карие, слегка грустные, глаза капитана Лаврентьева, Серёга проникновенно сказал:
   -- А пошёл ты знаешь куда...
   Лаврик поперхнулся окончанием фразы. Сеня хмыкнул. Ярко тлеющий уголёк ткнулся Серёжке в запястье...
   Тьма.
   ...Когда вас нарезают ломтиками мерзко хихикающие враги, а вам есть, что скрывать, то способов бороться с болью не так уж много. Можно сдавливать зубами язык или спичку, можно мысленно трансформировать себя во что-либо, боли не воспринимающее -- камень, облако, -- но, как утверждал Серёгин ротный майор Гладкий, примеров удачного применения этих двух способов история не сохранила. Чуть более эффективный метод -- пытаться пережить сеанс на всплесках эмоций, -- гневе, ненависти, -- это помогает, но эмоции -- штука такая... ненадёжная. Или можно просто стукнуться лбом об стену -- и вырубиться; но это -- если вам позволят. Эффективнее всего два наворота: "выход в астрал" приёмами даосско-буддийского транса, но специалистов в этой области мало; или -- то, что Штирлиц обозвал слегка замороченно, но очень точно, -- "пережигание нерва". Вот этому при толике старания может научиться почти каждый дурак. Всё очень просто. Подлый враг хочет сунуть вам под мышку раскалённую железку? -- Представьте себе заранее, КАК это будет происходить: как идёт пузырями и лопается кожа, как горят мускулы, как с шкворчанием испаряется с раскалённого металла ваша кровь, как темнеют и начинают трескаться от температуры ваши кости... отдайтесь воображению! Оно покажет вам такие картинки, какие не снились и самому завзятому садисту. Почувствуйте заранее запах СВОЕЙ палёной плоти... и при некотором навыке вы хлопнетесь в глухой и добротный обморок ещё за секунду до того, как пышущая жаром железяка коснётся кожи. Штирлиц бился с Серёжкой месяц. С воображением у пацана всё было более, чем нормально, но майор не мог объяснить Серёге, что от него требуется. Терпение и труд всё перетрут: в один прекрасный день это удалось. Через неделю Серёжка на заказ хлопался в обморок просто при виде горящей в десяти сантиметрах от носа зажигалки. Серёга так же быстро забыл про своё умение, как и научился. Но жизнь -- штука суровая, и за долю секунды до того, как уголёк Лавриковой сигары ткнулся в запястье, Серёжка просто вспомнил всё, чему его учили.
   Возвращение в реальный мир происходило под жуткую вонь нашатыря. Лаврентьев удивлённо крутил в руках сигару. Эскулап индифферентно молчал.
   -- Сень, это как понимать?
   -- Что, Ефим Семёнович?
   -- Я ж его коснуться не успел, а он уже -- того... Может, -- ещё раз?
   -- Можно. А толку? Он, скорее всего, делает это вполне осознанно.
   -- Это как? -- Лаврик в сердцах запустил сигару в урну.
   -- Да, у меня одноклассник был, так он кровь из носа по желанию пускал...
   -- Кулаком?
   -- Нет! Напрягся, решил, что надо, она, родимая, и потекла. Как на контрольной завал, так -- нет проблем...
   -- Нос слабый...
   -- Да не в том дело: ему нужно -- течёт. Нет -- всё о'кей.
   -- То есть, дитя будет хлопаться в обморок от малейшего прикосновения?
   -- Запросто. Можно проверить, но скорей всего -- так оно и есть.
   -- Это мы сейчас проверим... Сень, дай сигару. В урне она...
   Сеню скривило, но сигару он достал.
   -- Что жизнерадостно улыбаешься? -- Лаврентьев повернулся к Серёге.
   -- А что мне, плакать, что ль?
   -- Эскулап правду говорит?
   -- Ага, -- Серёжка хихикнул. -- Проблемы, господин капитан?
   -- Это -- у тебя проблемы... -- капитан во второй раз, но уже медленно, стал тушить "Гавану" о Серёгино запястье...
   ...Дубль два: невыносимо воняет нашатырём. Новое ощущение: болит обожжённая кисть. Сильно, но пока терпимо.
   -- Сень, что делать-то?
   -- Чего... Любое болевое воздействие -- и он в отключке. Детектор или сыворотка. Третьего, вроде, не дано. Можно, конечно, вколоть двадцать пять кубиков миорелаксанта дитилина, но как только он просечёт, в чём суть, -- отключится.
   -- А с барбамила?
   -- Тут нет. От иголки -- запросто, но вколоть это не помешает. Потом приводим клиента в норму, и раствор оказывает запрограммированное воздействие. Только в ближайшие шесть часов фокус не удастся.
   -- Да знаю я! И Царьков, урод, детектор спалил...
   -- Да, господин будущий майор, не быть Вам подполковником... -- Серёжка нашёл крайне неудачный момент, чтобы приколоться.
   Лаврентьев медленно повернулся, вздохнул и с чувством влепил Сергею сногсшибательную оплеуху. В голове возник переливчатый звон, из носа закапала кровь.
   "Ну, и чего добился?!"
   -- Что, не успел? -- Лаврик усмехнулся. -- Чего добился, дурак? Сиди и молчи! Целее будешь.
   "Так. Ещё один телепат."
   -- Если я из-за каждой плюхи буду в обморок хлопаться -- жить когда? -- Серёжка сплюнул кровь прямо на Сенин "арсенал". Тот дёрнулся, но удержался.
   -- Серёжа, я сейчас тебе язык отрежу... Хочешь? -- Лаврик вроде шутил, а вроде -- хрен его знает...
   "Серый, помолчи!" Поздно. "Остапа понесло"...
   -- А бесценная информация как? Я пальцевой грамоты не знаю, учить придётся.
   Хлоп! Дубль два, -- в этот раз ещё сильнее. Поприкалывались, хватит.
   ...Взвыл телефон. Лаврентьев вышел за ширму.
   -- Контрразведка округа, капитан Лаврентьев! Так точно, господин полковник! Да, взяли, сидит в камере. Нет, что Вы, пальцем не трогали! Да. Служу Отчизне! Сегодня? Сделаем, Сергей Данилович. Сам и доставлю... Да. Спасибо. До свиданья, -- Лаврик защёлкал кнопками селектора. -- Фашист! Бронегруппу -- на выход. Дикого -- в мою коробку. Да, и побыстрее: дело -- к ночи. Царькова -- ко мне, -- капитан проявился за ширмой вновь, приводя себя в "нормальный" военный вид. -- Сень, я -- в штаб округа. Отвяжи его и -- в камеру. Хочешь -- сам, хочешь -- Фашиста вызови.
   -- Отведу, Ефим Семёнович. Куда его?
   -- На кичу. В одиночку.
   За ширмой хлопнула дверь.
   -- Вызывали, Ефим Семёнович? -- судя по голосу -- Толя.
   Лаврентьев закрыл клапан кобуры и рявкнул:
   -- Лейтенант Царьков! Вы -- в армии или где?!
   За ширму сунулся Царьков, он же Толя:
   -- Что случилось, Ефим Семёнович?! -- а глаза такие наивные-наивные...
   Лаврик глянул на него, сплюнул и сказал очень спокойным голосом:
   -- Лейтенант Царьков, будьте любезны выйти вон и войти, как положено офицеру Конфедерации по Уставу ВС.
   Толино благообразное личико вытянулось, и клиент исчез.
   Пока Толя собирался с мыслями в коридоре, Эскулап успел отвязать Серёжку, и вторую часть шоу "Что такое Устав, и как его понимать?" все созерцали уже в кабинете. Капитан устроился за столом, Серёгу усадили на до чёртиков знакомую "гостевую" табуретку, Сеня встал за Серёжкиной спиной. Действующие лица -- на сцене, можно поднимать занавес.
   Стук в дверь.
   -- Войдите, -- Лаврик поудобнее устроился в кресле.
   -- Разрешите? -- в дверь сунулся Толя.
   -- Да-да, Царьков...
   -- Вызывали, Ефим Семёнович? -- в этот раз лицо Толика было предельно серьёзно.
   -- Царьков, если эта процедура именно так описана в Уставе, то я -- испанский лётчик! Дубль три, пожалуйста, -- Толя обиженно шмыгнул носом и скрылся за дверью. Лаврентьев закурил. -- Я его ща научу Родину любить! Беспонтовый закос под интеллигента, твою мать!
   Действие второе.
   Стук в дверь.
   -- Входите, Царьков! -- Лаврик глубокомысленно созерцал струйку дыма от сигары.
   Толя шагнул в кабинет и почти успешно сымитировал пару строевых шагов.
   -- Господин капитан! Лейтенант Царьков по Вашему приказанию прибыл!
   -- Царьков, это что, по-Вашему, -- строевой шаг? А где такая мелочь, как воинское приветствие? Царьков, ты над нами издеваешься? -- Серёжка хихикнул. -- Вот, Царьков, даже военнопленные частей спецназ противника смеются... Царьков, Вы нас позорите! Дубль четыре, шагом марш!
   Интервал до следующего стука составил минуты три. Видимо антракт.
   Действие третье.
   Стук в дверь.
   -- Входите, Царьков!
   Три чётких строевых шага (в представлении Толика), ладонь плавно откочёвывает к фуражке:
   -- Господин капитан, лейтенант Царьков по Вашему приказанию прибыл! -- ладошка плавно возвращается на место. Пальцы начинают теребить штанину.
   -- Ой, правда что ли?! Батюшки, Царьков, это ты! А я-то думаю, что за чучело заявилось... Толь, ты бы форму, что ли, в порядок привёл, а то ведь не узнаю, под арест посажу. За нарушение формы одежды... Толь, а у тебя вообще портупея есть?
   -- Есть, господин капитан!
   -- Не вижу, Толя. Слушай, а может ты её партизанам загнал? Вместе со шпалером... Толь, это уже -- промотание военного имущества и утрата личного оружия. Пистолет где?
   -- В столе...
   -- А какого рожна он в столе?! Кто сегодня дежурный по управлению? Я? Значок где? Тоже в столе?
   -- Нет, вот он... сейчас... -- Толик выхватил что-то из кармана и начал судорожно прикалывать к кителю.
   Эскулап с Серёгой захихикали уже дуэтом.
   -- Отставить, Царьков! Толик, ты посмотри: пленные враги над тобой смеются, сотрудники оперативно-следственного отдела смеются... А что делать мне, по-твоему? Тоже смеяться? Нет, Толя, мне плакать надо! Рыдать навзрыд! Я бойцов за форму одежды дрючу, а у меня собственные офицеры такое откалывают! Толь, хочешь в пехоту?
   -- Никак нет!
   -- А чего? Ты у нас кто по образованию? Ботаник? Зоолог? Энтомолог? Вересов, хватит ржать! Так кто ты, Толя?
   -- Микробиолог...
   -- По теме?
   -- Метаболизм простейших...
   -- Очень показательно! Ну так вот, получишь штук двадцать пьяненьких бойцов, -- "взвод" это называется, -- с автоматами, навьючишь на одного микроскоп и будешь спокойненько сидеть в болоте и под пулями партизанен изучать любимых простейших. Хочешь? Нет, ты только скажи!
   -- Никак нет, господин капитан! -- Толик слегка побледнел.
   -- Ну так вот, Царьков, если через три минуты ты не появишься здесь в нормальном виде, то есть: при портупее, личном оружии, фуражка нормально надета, в уставных ботинках, -- почищенных, кстати, -- со значком, -- и нормально, как положено офицеру, явившемуся по вызову начальника, не представишься, то я прямо сегодня, в штабе округа решу вопрос о Вашем переводе... ну скажем, в лёгкую пехоту. Там любят из таких, как Вы, делать людей! Шагом марш, Царьков, время пошло! -- Толик исчез. Из коридора донёсся удаляющийся топот. Капитан пустил в потолок кольцо дыма. -- Сень, а может его, действительно, в пехоту отправить? Достал он меня...
   -- Дело Ваше, Ефим Семёнович, но, если честно, -- стоит.
   -- Вот и я о том же... -- Лаврик потянулся к селектору. -- Фашист!
   -- Слушаю, господин капитан...
   -- Всё готово?
   -- Почти.
   -- Медленно, мальчики, медленно... Как погрузитесь, зайди ко мне.
   -- Вас понял.
   -- Сень, ты свободен. Фашист его заберёт.
   Эскулап нырнул за ширму.
   "Живёт он там, что ли?!"
   -- И вот с такими остолопами приходится работать, -- Лаврентьев повернулся к Серёжке. -- Смешно? Только честно!
   -- Ага.
   -- Грустно, господа, грустно!.. -- застроив Толю, Лаврик резко подобрел и впал в слегка лирическое настроение.
   -- Разрешите, господин капитан! -- в кабинет шагнул "Ариец".
   -- Всё, что ли?
   -- Так точно.
   -- Мюллер, а может мне и тебя застроить? -- Лаврентьев грустно улыбнулся.
   -- Зачем, господин капитан? Дело, конечно Ваше, но, вроде, не за что пока...
   -- Для комплекции. А то Царькову обидно будет...
   -- Так это Вы его...
   -- А что?
   -- Да мечется, бедный, по дежурке...
   -- Правильно делает, что мечется. У него осталось, -- Лаврик глянул на часы, -- минута, десять секунд... Мюллер, сядь пока, не маячь. Ща я этому, хм... военному... задачу поставлю, и ты ребёнка в камеру сведёшь. Покормите его, и до двадцати двух ноль-ноль не кантовать, -- мой личный приказ! Понял?
   -- Так точно.
   -- Ну посиди пока, расслабься.
   Толик появился с опозданием на восемь секунд. Капитан, хмыкая, обошёл лейтенанта Царькова, словно новогоднюю ёлку, выдал что-то невнятное типа "М-да...", и сел за стол.
   -- Лейтенант Царьков, будем считать, что Вам всё удалось. Хреновенько, но более-менее. Ну, Толь, чтобы тебе ночью не скучно было, и не мучил бы ты себя всякими дурными телешоу типа "Санта-Барбары", вот тебе развлечение до утра, -- Лаврик кивнул на Серёжку. -- Держи список вопросов, -- на стол лёг листок, -- и дерзай. Ты у нас работаешь давно, опыт, вроде, должен быть... Я вернусь утром, к одиннадцати. Короче, в одиннадцать ноль-ноль я охреневаю: у тебя всё есть! В смысле вопросов. Если я охреневаю от того, что ни фига не вышло, то ты будешь охреневать в джунглях с автоматом в руках на должности ком взвода. Подробности -- у Эскулапа. Минимально допустимый объём полученной информации -- восемьдесят процентов. Условия: дитя должно быть живо и по минимуму искалечено. Большим плюсом будет, если вообще никаких повреждений. А то, не дай Бог, показывать придётся кому. Начинать можешь с двадцати двух ноль-ноль. Но -- не раньше. Фашист, забирай его.
   -- К стенке, шпиён... -- "Ариец" достал из кармана браслеты.
   -- Мюллер, его -- в одиночку на киче.
   -- Понял... Двигай, -- Фашист подтолкнул Серёгу к выходу.
   ..."Ариец" вывел Серёжку во внутренний двор и остановился перед милой достопримечательностью практически любой воинской части -- караулкой. Вместо того, чтобы воспользоваться услужливо пришпиленной на уровне человеческого роста кнопкой звонка, Фашист врезал по железной двери ботинком.
   "За что ж ты её так?.."
   -- Подъём, мать вашу!
   Внутри раздалось шебуршание, и в дверце открылось окошко.
   -- Стой, стрелять буду! -- донеслось оттуда.
   -- Я те ща стрельну! Открывай, уродина!
   Дверь лязгнула. На пороге стоял "Фашист N2", только в отличие от "Арийца", -- классического наци-нибелунга, -- "N2" был этаким Гансом из старого советского фильма: щуплый юноша в афганке, висящей на нём, как на швабре, ботинки -- размера так сорок третьего-сорок четвёртого при "родном" сорок первом, каска СТШ-44 и круглые очки "а ля Лаврик". Не хватало только губной гармошки. Впечатление слегка портили бронежилет марки 6Б10 и восточногерманский АКМС.
   -- Фриц, ты когда-нибудь на военного будешь похож?
   -- Виноват, господин сержант!
   -- Да ты по жизни виноват! Фриц, я в натуре когда-нибудь за тебя возьмусь!
   -- Исправлюсь, господин сержант... -- "Фриц" переступил своими "безразмерными" ботинками.
   -- Пуля тя, остолопа, исправит! Какого рожна сначала я начинаю ломиться в дверь, а только потом ты гундосишь "стой, стрелять буду!", а? Про Станиславского слышал?
   -- Да...
   -- Ну так вот, "Не верю!" -- это про твоё "Стой..!" Перед отбоем проверю знание УКГС... Понял?
   -- Так точно...
   -- Дай пройти, чудовище!
   Фриц шагнул вглубь коридора, освобождая дорогу.
   -- Господин старший прапорщик, это -- Вам!..
   В караулке царила полная расслабуха. Бодрствующая смена, свалив в кучу броники, каски, автоматы, кителя и ботинки, смотрела вместе с начкараулом порнуху по видику. Хотя -- Толя дежурным...
   -- А, Горохов, ты... Что -- мне?
   -- Ребёнок!
   -- На кой он мне? Мюллер, гони его в шею... -- прапор повернулся к экрану.
   -- Я бы рад... Лаврентий велел посадить.
   -- И чё он отчебучил? Бойцам "пятёрки" пургена в кофе подсыпал?
   -- Хуже! Убивец, шпион, диверсант! Боец отряда "Скаут"!
   -- Кто? -- старший прапорщик внезапно заинтересовался этой подробностью, даже обернулся.
   -- Вот этот милый ребёнок! -- "Ариец" легонько хлопнул Серёжку по плечу.
   "Ещё раз назовёт ребёнком, -- убью! -- Как?! -- Горло перегрызу!!! -- А получится? -- А мы попробуем..."
   Прапор тем временем скептически оглядел Серёгу:
   -- Горохов, хватит людям мозги дурить!
   -- Авдеич, ей-бо, не вру! Век зарплаты не видать!
   -- Да тебе её и так не видать... И чего ты от меня хочешь?
   -- Посадить велено! Покормить по распорядку и до двадцати двух ноль-ноль не кантовать!
   -- А после?
   -- Чё "после"?
   -- В двадцать два -- пристрелить? Или как?
   -- Авдеич, без понятия! Моё дело -- доставить и сдать...
   -- На хрена он мне?! Те сказано "посадить" -- сажай; покормить -- покормим; кантовать не будем: нужен он нам... Отстань, Горохов, мешаешь! -- прапорщик уткнулся в экран.
   -- Пойдём, -- "Ариец" поволок Серёжку дальше. Попетляв пару минут в местных закоулках, Фашист вывел Серёгу в закуток с набором железных дверей. В конце коридора на табурете сидел ещё один военный, выглядевший, правда, более "военно", чем Фриц на входе, и махал на себя каской.
   "Качается, наверно..."
   На появление Серёжки и "Арийца" боец не отреагировал.
   -- Седой, открывай одиночный "люкс"! Со всеми удобствами!
   -- На хрена?
   -- Сажать клиента.
   -- Ему, я думаю, и плацка...
   -- Седой, когда ты начинаешь думать, я начинаю опасаться за обороноспособность Конфедерации! Открывай, тебе говорю!
   Седой нахлобучил каскетку на макушку и, бурча под нос что-то об охреневших сержантах, встал:
   -- Какой именно?
   -- Свободный, м....! Шевели конечностями!
   -- Сам такой некрасивый... -- Седой распахнул одну из дверей. -- Заводи.
   -- Так, -- Фашист окинул взором бетонный "пенал" 3х2. -- Параша наличествует. Лежак откинь!
   -- Не положено днём...
   "Ни фига себе "день", темно уже..."
   -- На то, что не положено, знаешь что положено? У клиента большая волосатая лапа -- Лаврентий.
   -- Так бы сразу и сказал, -- Седой с грохотом откинул щелястую конструкцию из четырёх досок. Места не осталось совсем. -- Вентиляцию врубить? -- услышав о Лаврике, Седой решил проявить инициативу.
   -- А чё, она ещё и работает?
   -- Когда надо -- да.
   -- Врубай. Так, -- "Ариец" глянул на Серёгу, -- последние желания есть?
   -- Наручники сними.
   -- Это -- в комплексе услуг. Всё, что ли?
   -- Сигарету дай.
   -- Ты ж "Лолиту" не куришь?
   -- А выбор какой?
   -- Седой, чё курим?
   -- "Приму" командирскую...
   -- Выдай пацану пару сигарет и спичку.
   -- Одну?
   -- Можешь -- две... К стенке, шпиён проклятый, -- Фашист снял наручники и с лёгкой жалостью глянул на Серёжку. -- Отдыхай. До времени "Ч" -- три с полтиной часа...
   Лязгнула закрывшаяся дверь.
   "Итак, Серый, теперь ты -- заключённый... Весело, блин!"
   Из-за двери донеслось:
   -- Седой, ребёнка не трогать!
   "Убью!!!" -- Поздно...
   "В порыве страсти" Серёга треснул по двери ногой. Более глупый поступок придумать сложно: пинать железную дверь, босиком... Серёжка зашипел и похромал к лежаку. На двери открылось окошко:
   -- Ты чё буянишь? -- это Седой.
   -- Эмоции... -- Серёга сел.
   -- А, понятно. Слушай, ты -- в натуре шпион?
   -- А чё, незаметно?
   -- С трудом. Тебе курево-то надо?
   -- Давай, -- Серёга похромал обратно к двери. Седой выдал две сигареты плюс спички. -- Спасибо...
   -- Не за что! -- клиент хохотнул, и окошко закрылось.
   "М-да, сижу на нарах я..."
   Если отбросить в сторону стандартные тюремно-казарменные заморочки вроде порядочной вони, лежака-"вертолёта" и т.д., то всё было, в принципе, ничего. Серёжка стянул рубашку, соорудил из неё некоторое подобие подушки и завалился на лежак. Неприбитая сторона издала протяжный скрип и медленно закачалась.
   "Класс! Тренажёр-симулятор "Я на пароходе"! Ага, -- на "Титанике"!.."
   Серёга сунул в зубы одну из выданных сигарет, чиркнул спичкой о стенку и прикурил. Жить с чего-то сразу стало легче. Ныла обожжённая рука, но вполне терпимо.
   "Так, до десяти -- три с полтиной часа. Сейчас, стало быть, -- полседьмого. Зацапали меня где-то в полпервого... М-да."
   Первый раунд -- "один-один". Перспектива ночного диалога с Толей, мягко говоря, пугала. Судя по роже последнего во время "застройки", в пехоту лейтенант Царьков не хотел совсем. Стало быть, этот чудак на букву "м" будет напрягаться. Причём, по полной программе.
   Так счастливо всплывшие навыки могли и не помочь. В методе господина Штирлица зиял порядочный изъян. Который, кстати, с ходу заметил Лаврик. Для успешной и своевременной отключки требовались нагнетание обстановки, хотя бы мизерный промежуток времени и, соответственно, внешний техногенный раздражитель. Любой: Лаврентьевская гильотинка, иголка, зажигалка, сигарета... Да хоть кнопка канцелярская! В этом случае всё получалось замечательно. А вот при банальном пинании жертвы ногами методики "от Штирлица" начинали давать сбой, и вырубиться вовремя удавалось далеко не всегда. Почему? Да потому, что тему Серёжка с Гладким так до конца и не отработали. Эксперименты...
   С барбамилом, как минимум до утра, у ребяток вышел прокол. Детектор лжи -- вещь в данной ситуации не просто нужную, а прямо-таки -- необходимую, -- Толя Царьков самолично спалил. Иголок, кусачек, горячих железок и плетей можно не бояться. Точнее, не бояться можно было процесса. Пугали последствия: очнулся, а пальцев нету. Красота! А вот если Толя станет-таки пинать жертву ногами, то будет уже хуже. Но это можно пережить. С трудом, но можно. Теоретически.
   "Какие мы храбрые! "Если пинать жертву ногами!" Хватит выпендриваться, "жертва"!"
   Зачем Лаврик отсрочил начало "шоу" до 22-х часов, Серёга понял через полчаса сидения в "люксе". Самое страшное -- не боль, а её ожидание. Три часа... Сидеть в Сенином зубоврачебном кресле и смотреть, как о твою руку тушат сигары, оказалось легче, чем вот так, с относительным комфортом, валяться на лежаке и ждать. Все мысли были об одном: Толя, хоть и дурак, а в пехоту не хочет. Причём сильно. И строили его при Серёжке, чтобы клиент увидел, насколько сильно лейтенант Царьков не желает лезть под пули. И насколько сильно он, соответственно, будет напрягаться, выбивая из Серёги нужную Лаврентьеву информацию. И теперь у них обоих -- три часа, чтобы подумать, причём -- об одном и том же: как это будет происходить.
   ...Очень хотелось верить, что лейтенант сядет и починит детектор. Но -- микробиолог с паяльником? Тем более -- Толя?! -- Верилось как-то с трудом...
   "Вересов, он тя ломтиками нарежет..!"
   Серёжка попытался прогнать эту мысль и перевернулся на другой бок. Не помогло.
   "Вовка! Вытащи меня отсюда!!!"
   Но как родная триста четырнадцатая это исполнит, Серёга представить не мог. Это только в голливудских боевиках группа из пяти человек может ворваться в городок, набитый врагами, и, перебив оных вчистую, удалиться с добычей, оставив позади плачуще-рыдающее пепелище. Жизнь -- не кино. К сожалению...
   Серёжку покормили, причём даже неплохо. Парнишка, заменивший Седого, не изображая из себя Цербера, поделился сигаретой... Как будто все хотели дать понять, что вот так просто сидеть -- значительно лучше. Время, вроде, тянулось невыносимо долго, но при этом стремительно истекало...
   Когда стрелки на внутреннем хронометре показали десять вечера, и лязгнул засов, Серёга испытал почти облегчение: будь, что будет, лишь бы не сидеть вот так и не ждать.
   На пороге нарисовался уже успевший порядком надоесть Фашист.
   -- Слушай, шпиён, а ты тут неплохо устроился! -- "Ариец" жизнерадостно скалился в тридцать два зуба. "Лимон бы, что ли, слопал..." При виде этого улыбающегося чудовища Серёжку слегка затрясло. -- Подъём! Перед финишем не напьёшься, не накуришься, не надышишься! Вставай, жертва... Там Толян "испанский сапог" наладил, -- услышав это, Серёга дёрнулся, и Фашист заржал. -- Не боись, пошутил я... У этого чудилы мозгов не хватит на столь наукоёмкое изделие! -- защёлкнув наручники, "Ариец" лёгким толчком выпроводил Серёжку из камеры. -- Вперёд, юноша, -- на Голгофу! Двигай давай!
   Парнишка-выводной сидел в коридоре и читал книжку.
   -- Мюллер, ты куда его?
   -- К Толяну. Ща ребёнка будут страшно пытать... -- Фашист в притворном ужасе закатил глаза.
   -- Он же мелкий совсем!
   -- Сразу расколется -- пальцем его никто не тронет.
   В караулке народ всё так же смотрел порнуху.
   -- Чё, всё? -- начкар мельком взглянул на Серёгу. -- Кранты ослику?
   -- Ага! Идущие к Толяну, приветствуют тебя, о Авдеич!
   -- Горохов, ты договоришься когда-нибудь! Что, Лаврентий Толю построил, говорят?
   -- Ну... В колонну по четыре с тумбочками на подоконнике. Если этот до утра промолчит, к обеду -- в пехоту.
   -- Зря. Надо было сразу его туда. Слушай, ребёнок, не предавай до утра светлые революционные идеалы, а? Избавь нас от этого урода, будь человеком!
   -- И чё мне за это будет? -- вышло тихо и хрипло. Караулка хохотнула.
   -- Больно тебе будет, -- честно сказал прапор. -- Но, коли дотерпишь, я тебя лично добью. Быстро и безболезненно! -- народ опять заржал.
   -- Тогда лучше щас. Чё до утра ждать-то?
   -- Не, братан, "щас" никак, ты уж прости... -- смена продолжала веселиться вовсю.
   Пока люди развлекались, Серёжка лихорадочно пытался хоть как-то выпутаться из ситуации; а именно -- спёртой тут же скрепкой ковырял замок наручников. Умеючи -- технически ничего сложного... Есть! Левый браслет соскользнул с запястья. В метре от "жертвы" стоял прислонённый к табурету АКМС со вставленным магазином. Караул, блин! Идиоты...
   -- Ладно, поприкалывались и хватит. Пойдём мы... Вперёд! -- Фашист легонько пхнул Серого к выходу.
   "Всё, пора!"
   Серёжка на развороте врезал "Арийцу" ногой в пах и метнулся к автомату. Если уж кранты, то лучше -- так. Готово! Переводник -- вниз до упора, потом -- аккуратно вверх на "авт.", затвор -- на себя. И -- длинная очередь от бедра веером, не целясь...
   -- Лежать! -- "Вересов, ты, б.., прям Рэмбо! Мочи их!"
   Бац! Боль. Темнота.
   ...Сознание возвращалось неохотно...
   -- ...Фриц, а ты, б.., ничё... -- это Фашист.
   -- Ведь не попал ни в кого...
   -- Как "не попал"! Телек, сука, расх....л! -- бац под рёбра! "Ну чё, Рэмбо, допрыгался?!"
   -- Руки ему свяжите! Какие, в п...., наручники?! Он их только что сбросил, не напрягаясь!
   -- Б...., если бы не Фриц, кранты нам...
   -- Однозначно... Авдеич, дай портупею, -- Серёге стянули за спиной запястья и локти, поставили на ноги...
   Тресь в левую скулу!! -- это начкар. Серёжка отлетел к стенке.
   -- Сучёныш, ты ж нас чуть не поубивал!
   ...В солнечное сплетение!!! -- это Фашист. Пытаясь вдохнуть, Серёга сполз по стене и плюхнулся на колени.
   ...Ещё какой-то добрый дядя -- ногой под рёбра!.. Спасибо. Темнота...
   ...Караулка, действие третье.
   -- ...Авдеич, хватит, мне его ещё -- к Царькову... Вставай, б.... такая! -- Мюллер пхнул Серёжку ботинком. Подняли, поставили на ноги. Перед глазами -- красные круги, в голове -- звон, дышать невыносимо больно, похоже -- ребро сломали... -- Вперёд! -- "Ариец" за шиворот поволок Серёгу к выходу. У двери торчал жутко гордо выглядевший Фриц. -- Фриц, а ты -- молоток! Дверь открой... Топай, сука! -- сопроводительный пинок. На вылете Серёжка запнулся за порог и приложился о землю.
   "Ну чё стоило пристрелить в порыве страсти, а?!"
   -- Вставай! -- Фашист очередной раз за шкирдон вздёрнул Серёгу на ноги. -- Любишь из автомата пострелять, -- люби и п........ от недобитых получать!
   "Юморист, б..! Прям Пушкин!"
   Навстречу, к караулке, пылил Царьков в компании незнакомого детинушки с явно читаемой на лице неблагополучной наследственностью.
   "Они чё их, по конкурсу набирают?"
   -- Горохов, что случилось?! Что за стрельба?!!
   -- Толь, ребёнок показал свой звериный оскал. Чуть полкараулки не уложил...
   -- Горохов, не забывайтесь! Доложите по форме!
   "Блин, ну военный -- сил нет!"
   -- Виноват, господин лейтенант... -- "Ариец" хмыкнул. -- При следовании на допрос арестованный снял наручники, добрался до автомата и обстрелял личный состав караула. Жертв, к счастью, нет; разрушения -- уничтожен цветной телевизор, повреждён видак, покоцало стены. Личный состав, выйдя из транса, побил ребёнка ногами. При обезоруживании клиента отличился рядовой Тимофеев, -- Фашист щёлкнул каблуками.
   -- Это как он умудрился? -- Толю явно озадачила последняя фраза.
   -- По загривку ему прикладом заехал. Сзади.
   -- Ну-ну... Пак!
   -- Я, господин лейтенант!
   -- Забирай его и можешь начинать потихоньку... Горохов, за мной! -- лейтенант Царьков двинулся к караулке.
   Пак был приблизительно таким же "корейцем", как Рэм -- "армяном"... Сообразив, что после разборок в караулке Серый быстро передвигаться не в состоянии, детинушка попросту сграбастал клиента, как кутёнка, и потащил с собой.
   Место, где лейтенант Царьков собрался отстаивать своё право и далее находиться в славных рядах районной контрразведки, Серёжке не понравилось совсем и сразу. Классический застенок, понимаешь... Бетонный пол, канцелярский стол с лампой-"сталинкой", ведро с прутьями ("Розги это, Серый, розги!") и ещё пара-тройка фенечек, очень мило, а главное -- к месту, смотревшихся бы, ну скажем, в конторе Окружной Инквизиции города Севильи, например... Вот только электромотор на лебёдке слегка выпадал из образа. Ворот им нужен. Большой и от времени почерневший... Кровью побрызгать, пару черепушек и -- стонущее тело в угол ("Будет тебе, будет, -- и кровью побрызгано, и тело стонущее... Твоё, меж прочим, Серый! -- Заткнись!!!"). И вообще, Мюллер прав: "испанского сапога" здесь явно не хватает. Хотя -- нет его, и слава Богу!
   Пак ловко снял с Серёжки две портупеи, которыми его связали старательные парни из караулки.
   "Спец, б.., так просто двойную петлю раздёрнуть..."
   -- Раздевайся, барахло на стул, -- клиент ткнул пальцем в угол, где стояло железное прикрученное к полу сооружение, чем-то в натуре стул напоминающее.
   -- Как? -- относительная свобода и почти удавшееся мероприятие в караулке притупили Серёгино чувство самосохранения.
   -- Совсем. И побыстрей. А то помогу.
   -- На фига?
   Хлоп! О том, что это сделал Пак, Серёжка догадался только грохнувшись на коленки, -- сквозь пелену боли пришла мысль, что учудить это мог только данный дядя с корейской фамилией.
   "В солнышко, пальцами. Блин, я удара даже не увидел..."
   -- Раздевайся. Совсем. Барахло на стул. Помочь? -- Пак слегка наклонился.
   Серёга отрицательно махнул головой.
   "Ну тя на фиг, помощник хренов..."

***

   ...Если бы не эти часы на стене, Серёжка сломался бы, как сухое печенье, уже давно. Тогда, когда Пак крайне неудачно родил мысль завязать ему глаза.
   Впрочем, поначалу всё было ещё терпимо: три удара и -- в отключку. Потом, чуть погодя, у Серёги стало получаться со второго. Первый пучок из трёх прутьев Пак выбросил лишь в начале третьего часа ночи (менял их "кореец" после тридцати ударов). С дыбой вообще был цирк: Серёжка "ушёл" ещё до того, как Пак выбил табурет. Толя грыз ручку, а "кореец" то молча махал розгами или плетью, то вздёргивал Серёгу на дыбу, то просто оч профессионально катал его ногами по полу. Дело не шло. Пак пару раз пробовал высказать своё мнение, но Толик, явно кося под Лаврентьева, советовал ему заткнуться.
   Камнем преткновения была гипотетическая точка "Фикус", где парни из триста четырнадцатой должны были ждать Серёжку в случае какого-либо палева в городе. Последний срок -- восемь ноль-ноль следующего дня, т.е., сегодня. Далее группа уходила, оставив на точке тайник с координатами точки "Фикус-2".
   Серёга уж совсем поверил, что сможет продержаться до восьми, когда -- в начале пятого -- окончательно потерявшийся Толя дал Паку слово. Зря. Лучше бы строил из себя Лаврика ещё пару-тройку часов... Несмотря на всю свою дегенеративную внешность, "кореец" дураком совсем не был и суть вопроса понял давно.
   Жить сразу стало невыносимо. Может для крутого профи завязанные глаза и не составили бы проблемы, но Серёжка таковым и близко не был. Теперь уж Серый терял сознание только от боли. Не воображаемой, а самой настоящей. В общем, "туши свет!"...
   В комнате пластами плавал сигаретный дым, Толя скинул китель и остался в пятнистой футболке, а Пак вообще разделся до пояса; Серёжке было холодно. Очень. Его мелко трясло от холода, а Толя с Паком, судя по выражению их физиономий, считали, что от страха. Хотя, кто знает, этот замогильный холод, возможно и есть -- страх?
   ...Очередной психологический "этюд". Самое мерзкое Толино изобретение. Хотя сам он, по ходу, этого ещё не понял. Всё просто до примитивности, но действует сокрушительно:
   -- Прямо смотреть! -- в глаза лупит двухсотпятидесятиваттная лампочка, а повязку только что сняли...
   Из темноты сбоку выныривает услужливый кулак Пака, "помогая" ударом в левую скулу совершить поворот.
   "Спасибо за заботу, но я мог, в принципе, сам..."
   ...На столе -- листок и ручка. Время -- полвосьмого...
   -- Не будешь говорить?! Пиши! Пиши, Серёжа. Обратно хочешь? -- обратно не хотелось. Совсем. Уж лучше сидеть на табуретке и трястись от холода, чем висеть растянутым между потолком и полом, когда Пак сложенным вдвое телефонным проводом... В общем, лучше сидеть.
   ...Ещё полчаса...
   "Вовка, я больше не могу!"
   -- Дурак, пиши!
   -- Руки развяжите...
   -- Напишешь, развяжем, оденешься и пойдёшь на кичу. До одиннадцати никто тебя кантовать не будет. Промедол вколем... Сергей, ты рассказал уже почти всё! И про кореша твоего рыжего, и про Дашку эту мифическую, и про агента, который закладку твою достать должен был... Да только по этой информации мы дня через два всех накроем! Хрен ли ты маешься? Пиши!
   "Пой, соловушка!"
   Семь сорок. "Вовка, не хватит меня ещё на двадцать минут! Сваливайте оттуда!.."
   -- Пак, сходи за телефоном! Вересов, у тебя -- минута... -- ещё минута относительно нормальной жизни... если это -- жизнь... загнуться бы... прямо сейчас... -- Как можно использовать в подобного рода мероприятиях полевой телефон ТА-57, Серёжка знал. А если ещё предварительно -- на дыбу... "Мамочка, за что они меня..."
   Часы. Кажущийся огромным циферблат на стене. Тикают совсем по-домашнему...
   В круг света вплыл Пак с коробкой телефона.
   -- Заряжай! Вересов, у тебя ещё пятнадцать секунд!

***

   ...Тьма. Нет, не тьма, сумерки. Тёмные сумерки, позволяющие не столько видеть по-настоящему, сколько угадывать. Но почему-то Вовка знал, не догадывался, а именно знал, что происходит в этой сумеречной тьме. И ничего не мог поделать. Чисто физически. Руки -- за спиной, заломлены и скручены, -- ремнями или верёвками, не поймёшь; ноги -- аналогично; во рту -- кляп. "Жить -- живи, дышать не смей"... Перед глазами -- бетонная стена, серая, шершавая, -- сантиметрах в двадцати... Всё. И почему-то он знал, что за его спиной, точно так же скрученные, лежат на бетонном полу ребята. Вся его "непобедимая и легендарная" триста четырнадцатая. А откуда-то из тьмы над их беспомощными телами за ними наблюдают глаза того, кто их вот так... уделал (поймал? скрутил?..) Того? Тех? -- И, словно ответом на Вовкины мысли, оттуда, с высоты, донёсся смех, не рождавший эха, -- тихий, довольный такой. И затем -- голос. Тоже тихий и довольный. Ехидный.
   -- Ну что, спецназ? -- осведомился этот мерзкий голос. -- Что, спешилы грёбаные? И где вы теперь? Где ваша хвалёная подготовка, выб.....? -- каждая фраза, казалось, вливала по столовой ложке сиропа в голос говорившего.
   Сзади донёсся тихий не то стон, не то вздох. Кто это? -- Кто-то из них... А голос тем временем становился всё слаще:
   -- Эй ты, подкидыш рыжий! Что примолк, сапёр недоделанный? Бабник малолетний, траходром, алкаш... Будто никому не известно, что ты хлещешь политуру наедине с зеркалом, шаришь по карманам трупов и бегаешь только по малолетним шлюхам, -- сказать, почему?!.
   За спиной Вовки раздался шорох. Мешок где-то там. Каково ему слушать подобное, не имея возможности элементарно отбрехаться? Но кто же он, этот невидимый, что знает подробности биографии Костыля? Кто он, сумевший скрутить их всех и засунуть в этот бетонный гроб? И неужели ничего нельзя сделать?!
   -- А ты, ублюдок чернож...., истеричка! Ис-те-рич-ка, на истерика ты не тянешь, "Рэмбо", б..! Из тебя Рэмбо, как из дерьма -- шоколад! Тебя от одного вида самолёта икота прошибает и паралич разбивает, что -- не так?!
   ...Голос вещал, продолжая излагать факты и строить версии. Всё. Обо всех. Тщательно анализируя, выворачивая наизнанку. Всё -- от самого чистого до самого грязного, от светлой памяти о родителях до детских хворей. Голос звучал всё слаще и тошнотворней, как трупный запах...
   ...Вовка пошевелил пальцами. С трудом, но слушаются. Толку-то. Ничего, будет толк. Он согнул ноги в коленях и оттолкнулся от бетонной стены. Какая здесь, интересно, ширина камеры?
   ...Конечно, сон. Кэп открыл глаза и помотал головой. Он редко помнил сны, но такой кошмар поневоле запомнится. Минут на пятнадцать-двадцать. Вполне достаточно, чтобы проанализировать увиденное... Нет, в основном -- услышанное и почувствованное, -- визуальных образов сон почти не содержал. Блин, вот что значит -- покемарить в "шишиге"! Такое привидится -- прислышится -- причувствуется... Тьфу! Ну, то, что эта сволочь (интересно, кто ему приснился в образе медоточивого голоса? Лаврик?!) излагала, -- ясно, откуда. В обязанности командира группы входит знание информации о подчинённых, в том числе -- многое такое, чего они сами о себе не знают. Или -- предпочитают не знать. А ему приходится. На сценарий сна повлияла так же неудобная поза (странно вообще, как он здесь заснуть умудрился, у Ромки научился, не иначе!) и факт провала операции. То, что Серого повязали...
   А вот гораздо интереснее, что же делал он сам в этом бредовом сне? Ведь что-то он делал, как-то рыпался? -- Вроде бы, отполз от стены, к которой лежал носом, и нащупал путы кого-то из ребят, -- ремень, стягивающий руки за спиной... Возможно, он уже понял тогда, что это сон, и сумел подчинить его себе, потому что ему удалось распутать ремень. Да, точно, кому-то руки он развязал, а вот кому -- узнать не успел, -- также усилием воли вышел из сна, теперь уже начинавшего забываться. Но самое главное то, что в данном кошмаре он не сдался, и кошмар сначала подчинился ему, а потом развеялся совсем. Всё будет хорошо. Пока всё -- дрянь, но закончится всё хорошо. Как этот сон. Пусть от такой "победы" ("Победа -- над собственным бредом?!") и остаётся чувство гадливости -- как от убийства бешеной собаки, что ли... Но всё равно, это -- победа. Всё будет хорошо...
   ...Вовка снова тряхнул головой, приложился темечком об дверь, и все воспоминания о кошмаре слетели с него мгновенно. "Мать твою!" Правильно, нефига спать, дело делать надо. А то, если дрыхнуть, то и впрямь всех повяжут...

***

   ...-- Жить будет?
   -- Будет. Чисто физиологически с ним ничего смертельного не сделали.
   В глазах плавает бледно-зелёное пятно. Голос -- смутно знакомый... Сеня-Эскулап? Место действия... кабинет кэптана Лаврентьева, однако... Время... время?..
   -- Господин капитан, всё -- в соответствии с Вашим распоряжением: "Дитя должно быть живо и по минимуму искалечено"; живо и не искалечено...
   "Да?"
   --...Вопросы -- все!
   "Да..."
   -- Вижу, Царьков, вижу.
   "Это -- Лаврик. Значит -- одиннадцать утра... Господи, что было-то?"
   Сейчас события ночи вспоминались туманно. До полпятого всё было -- ничего. До без чего-то восемь Серёга молчал, вроде бы, -- назло Паку и Толе... Доконал ТА-57, но до девяти Серёжка просто орал. Громко и истошно, вызывая смертельную бледность Толи, не готового к подобным наворотам, и удовлетворённую ухмылку Пака, которому для полного счастья, кажется, не хватало именно этих воплей. В начале десятого "плотина рухнула", и Серёга сдался... Но закончилось всё только что, с появлением Лаврика, который и снял Серёжку с дыбы. Два часа на нём просто отыгрывались.
   -- Молодец, Толя! Полсуток ломать двенадцатилетнего пацана... Но, коли всё получилось, -- молодец! Хвалю. Объявляю благодарность -- с занесением. Иди, отдыхай. Завтра с утра начнёшь сдавать дела.
   -- Господин капитан, но я...
   -- Да, Толя, тебя переводят в двести сорок первый полк егерей. Ком взвода в разведроте. Это -- элита, Толя, гордись. Иди, отдыхай.
   -- Но, Ефим Семёнович..!
   -- Тебе -- официальный повод? Изволь. Стрельба в караулке. Как при всём честном народе ребёнок ухитрился снять наручники, а? И где он там умудрился найти заряженный автомат?! И что за вертеп там творился?!!
   -- Но я...
   -- Толь, ты был дежурным. Или я что-то путаю?
   -- Да, но...
   -- Неофициальный повод? Толь, ты полтора года работаешь у нас. Опыт, вроде, должен быть. Но ты тринадцать -- тринадцать! -- часов ломаешь мальчишку самыми варварскими, в смысле -- примитивными, способами... Царьков, да я сейчас навскидку скажу, как это можно было сделать к полуночи! Если уж ты решил действовать неспортивно. Тебе описать, чем вы занимались? -- До четырёх вы с Паком фигнёй страдали; к девяти -- ты вытряс из мальчишки требуемые данные... Так? -- Так. И -- что? Ты поднимаешь группу ПДС? Ты звонишь мне? Да нет, вы продолжаете мурыжить пацана заради удовольствия! Толь, мне не нужны садисты и идиоты. Садистом позволительно быть Паку, на худой конец -- Эскулапу. Но не офицеру, оперативнику. Иди, отдыхай, Толя, завтра у тебя тяжёлый день.
   ...Серёжка в процессе всех этих разборок сидел на табурете, тупо уставясь в пол. Из животрепещущих задач осталась одна -- не упасть. Услышав, что Царьков попадёт-таки в пехоту, Серёга испытал разве что лёгкое злорадство. Если Толя будет лазить по Тиморским джунглям в роли ком взвода, то шансы, что справедливость восторжествует, резко увеличатся. А будет это триста четырнадцатая, шальная противопехотка, засада или какая сколопендра -- без разницы. Впрочем, об этом подумалось как-то глухо и смазанно. Хотелось спать -- или умереть?
   ...-- Ефим Семёнович..!
   -- Что, Царьков?
   -- Я искуплю...
   Тут Серёжка не выдержал и фыркнул. Он был полумёртв, он с трудом балансировал на табурете, в его голове не осталось ни единой мысли, оформленной в слова, но способности смеяться он, оказывается не утратил; нервное, что ли? -- Но то, как Толя это произнёс! -- Это было смешно...
   -- Вересов, ты бы помолчал, а! -- это Лаврентьев. -- Как, Толя?
   -- Господин капитан... Ефим Семёнович... Да -- как угодно!!!
   -- Как угодно, говоришь? Ну-ну, ладно. Координаты видишь?
   -- Да!
   -- Это -- последняя точка, где они были. Просто так они мальчишку не бросят. Это -- спецназ, у них -- свои заморочки... Короче, бери поисковую группу, его, -- Лаврик кивнул на Серёгу, -- и -- вперёд! У тебя -- три часа, чтобы всё подготовить. Понял?
   -- Так точно!
   -- Найдёшь их, -- считай, что ничего не было. Нет -- пойдёшь в егеря повышать квалификацию. Исполняй, -- Толя исчез. Серёжка исподлобья глянул на Лаврика и опять уставился в пол. Рядом с табуреткой нарисовался Фашист. -- Вот так и рождаются легенды, -- Лаврентьев закурил, -- Зои Космодемьянские и т.д. Попало дитя в лапы двух садистов... Которые, ко всему прочему, ещё и идиоты. Эскулап! -- из-за ширмы проявился Сеня. -- Сень, вколи ему что-нибудь, чтобы оклемался побыстрее. И обработай, что ли... Смотреть страшно! Мюллер, помоги ребёнку, -- Фашист аккуратно снял Серёгу с табурета и унёс за ширму. -- Как закончите, -- в "первую" его. Пусть отходит.
   Что такое Эскулап ему вколол, Серёжка не знал, но до "первой" "Ариец" попросту волок его на себе, хотя что-то Серёга ещё чувствовал и понимал. В камере он "поплыл" совсем.
   -- Спи. Как всё готово будет, Сеня тя ещё кольнёт, и будешь -- как огурчик!
   "Заботливый ты наш..." -- с этой мыслью Серёжка вырубился.
  

***

   ...-- Аллё, шпиён, подъём! -- Фашист активно тряс Серёгу за плечо. Рядом -- Эскулап со шприцом. Пустым. По-видимому, он уже успел что-то вколоть ("А я ничё не почувствовал!.."), так как голова была абсолютно ясная, хотя тело отчаянно сигнализировало, что всё -- весьма и очень хреново. Рядом с Сеней проявился Толя в жутко милитаристском виде: камуфляж, берцы, новенькая разгрузка, бинокль, рация...
   "Ну ваще, товарищи!"
   -- Живой?! -- Царьков улыбался.
   -- Ну, не Вашими трудами, Анатоль, -- Сеня бросил в урну пустую ампулу.
   -- Сень, его надолго хватит?
   -- Это -- стимулятор. Часов шесть будет скакать как козлёнок, если на дыбу не вздёргивать.
   -- Да не, всё уже... Мюллер, а ты чё такой мирный?
   -- Эт как?
   -- Экипировывайся, ты -- с нами.
   -- ?!
   -- За караулку! Свяжи его и дуй переодеваться!
   Серёжке связали руки за спиной, и Толя потащил его по коридору.
   Во дворе кипела жизнь: три БМПшки-копейки и человек тридцать народу в таком же, как и Толя, жутко военном виде... Понятненько. Солдат в поход собрался. Процессом рулил капитан Лаврентьев. Увидев Толю с Серёгой, Лаврик сделал ручкой, мол, "кам хия, май бэби".
   -- Толь, всё готово? -- Лаврентьев обратил свой благосклонный взор на Царькова.
   -- Так точно! -- Толя преданно пялился на капитана. "Совсем застроили бедного!"
   -- Патроны, радиосвязь, аккумуляторы?
   -- Получили, проверили, зарядили!
   -- Программа связи, взаимодействие, сигналы опознания?
   -- Всё в норме!
   -- Ню-ню... План поиска?
   -- Составил, откорректирую на месте.
   -- Техника?
   -- Исправна, проверена, закачана.
   -- Что ж вы в неё, бедную, закачали?
   -- Да всё, что нужно, господин капитан!
   -- Ну ладно, убедил. Иди, народ проверь. Так, теперь ты... -- Лаврентьев повернулся к Серёжке, -- ...помнишь, о чём говорили?
   -- Когда? -- суть общения с Лавриком Серёга помнил уже с трудом.
   -- Насчёт словоохотливого свидетеля...
   -- Ну помню...
   -- Так вот, Серёжа, живым ты нужен только в этой роли. Информацию из тебя вытрясли всю; отделу пропаганды и психологической войны ты на фиг не упёрся; политического скандала не устроишь. Так что, в любом другом случае, твой удел, как говорилось ранее, -- безвестная могилка. Удастся поиск -- поживёшь и даже заживёшься на белом свете, нет -- прости, так получилось. На войне как на войне. Думай... Понял? -- Лаврик проникновенно глянул на Серёжку. -- Не слышу! -- клиент насупился.
   -- Понял, понял... -- игры вроде "А больше я вам, проклятые буржуины..." Серёге сегодня встали поперёк горла.
   -- Ну вот и ладушки. Только, Серёжа, не ищи геройской смерти. Не бывает она, стерва, геройской, поверь мне... Горохов! -- рядом проявился Мюллер в таком же, как все, милитаристско-поисковом прикиде. -- Что бы ни случилось, это тело, -- капитан ткнул в Серёжку пальцем, -- мне нужно живым. Головой отвечаешь! -- Лаврик снова многообещающе глянул на Серого. -- Возникнут проблемы, -- пожалеешь, что Толя тебя не угробил! -- закончив свой монолог на этой жизнеутверждающей ноте, кэптан Лаврентьев двинулся к Царькову.
   -- Понял, "тело"? -- "Ариец" простецки шмыгнул носом. Ему ответ явно не требовался.

***

   На блоке, с которого, собственно говоря, все Серёгины злоключения и начались, к бронегруппе присоединились ещё две "бэхи"-двушки и танк с минным тралом. Теперь вся эта кавалькада выглядела особенно внушительно. Четыре кэмэ БМП проскочили быстро; танк плёлся в хвосте колонны; когда дело дошло до джунглей, диспозиция изменилась: "бэхи" прижались к левой обочине, и громыхающее гусеницами чудовище с КМТ пропылило вперёд. Колонна втянулась по просеке в лес. Башни развернулись "ёлочкой", народ на броне напряжённо пялился по сторонам.
   Серёжку особенно "порадовало" изобретение "Арийца". Мюллер усадил Серого на борт и уютно устроился у него за спиной, положив свой АКМС Серёге на плечо, эксплуатируя последнее в качестве сошки. "Классно, блин! Сошки и бронежилет в одном флаконе! Сказка энд песня в огне и металле..." Особенно мерзко выглядело наличие на "Калашникове" подствольника, -- стрельни из него "Ариец", -- прощай барабанные перепонки! В общем, блеск! Спрыгнуть с коробки возможности не было никакой: конец верёвки, которой были связаны Серёгины руки, Фашист намотал на свой кулак, страхуясь от самостоятельных действий "подопечного".
   В башенном люке громыхавшего впереди Т-62 торчал печальный парнишка в шлемофоне, судорожно вцепившийся в рукоятки зенитного ДШК. Понять вселенскую печаль клиента было можно: засада -- первая пуля -- его, мина -- тоже мало не покажется... "Мне б твои проблемы..." -- Серёжка тяжело вздохнул. На очередном буераке прицел подствольника хорошо заехал в ухо.
   -- Больно же! -- зашипел Серёга.
   "Ариец" лишь жизнерадостно оскалился:
   -- Извини, моя верная бронежилетка! -- и поддёрнул верёвку, сволочь. Чудненько...
   Из люка наводчика-оператора "бэхи" на свет Божий показался Толя с навигатором:
   -- Я -- "Калибр-19", всем стоп! -- сказана эта ну очень военная фраза была в ларингофон, и "бэхи" замерли, как вкопанные. Последним на команду отреагировал танк, прокатившийся вперёд ещё с десяток метров, -- то ли командир глухой, то ли со связью проблемы... -- Приехали, -- Толя крайне подозрительно глянул на Серёжку. -- До "точки" -- сотня метров.
   Народ, как горох сыпанувший с брони, занимал круговую оборону...
   -- Руки развяжите... -- конкретно в этот момент жизнь казалась Серёге чуть более привлекательной вещью, чем полчаса назад: "Ариец" убрал наконец автомат с его плеча.
   -- Зачем? -- во взгляде Царькова читалось жуткое недоверие и ещё что-то, удивительно напоминавшее страх. Боялся Толик явно не Серёжку, но обстановка вокруг слишком разительно отличалась от уютного кабинета под боком у Лаврика, лейтенант Царьков здесь чувствовал себя не в своей тарелке.
   -- А как я закладку вскрывать буду? Носом? -- Серёга выдал это предельно злорадным тоном.
   -- Мюллер, развяжи его... -- Толя зачем-то глянул на джунгли в бинокль.
   "И чё он там увидеть хочет?!"
   -- Толь, ты что, его туда отправить хочешь? -- рядом с БМП проявился командир местного отряда "следопытов" (это их БМПшки присоединились к бронегруппе на блоке).
   ..."Следопыты" были провинциальной версией "пятёрки". Более слабую подготовку эти парни компенсировали отличным знанием местности. Выглядел "следопыт", по большому счёту, гораздо более "военно", чем "милитаризованный" Царьков: замызганная афганка с густо нашитыми лохматушками, китайский разгрузник, на затёртом до белизны АКСе -- американский коллиматор, -- баксов, эдак, за полтораста...
   ...-- А почему бы и нет? -- Толя искренне удивился.
   -- Ежли там, в натуре закладка, она явно заминирована. Хороший способ для детёныша избавиться от всех проблем, -- "следопыт" поковырялся в зубах зубочисткой. -- А он у тя -- явно не горит желанием своих сдавать, -- по роже видно... Да и по организму -- тоже... Толь, почто ты его так?
   -- В Ульяну Громову играл активно... -- Толя с явной неохотой вылез из башни. -- Чего расселся? -- Царьков пинком отправил Серёжку на грунт. Приземление было неудачным: "Ариец" не успел отпустить конец верёвки.
   "Я, в общем-то, и сам мог..."
   ...-- Ага, а ты с ним, значится, играл в гестапо... -- "следопыт" хмыкнул. -- Радует меня, Толь, ваша контора безумно!
   Царьков пожал плечиками, мол, работа такая, и, кряхтя, слез с БМП.
   -- Ну, а что ты предлагаешь?
   -- Да пусть расскажет, что почём, а твои либо мои парни её, родимую, вскроют. Лучше -- мои: опыта больше. А спагетти вешать будет, -- так клиент под рукой. Случись чё, никуда не денется. Логично?
   -- Логично. Только вскрывать мои будут...
   -- Чё, не доверяешь? -- "следопыт" заржал.
   -- Ага, -- ничуть не смутившись, хихикнул Толя. -- Мне жирная галочка в личном деле самому нужна.
   -- Ну-ну... -- "следопыт" двинулся к своим.
   В "тройке смелых", назначенных Царьковым, главным оказался Авдеич, а сапёром -- Фриц, чему Серёга страшно удивился.
   Услышав о противопехотке, Авдеич стал серьёзным, как учебник по вышмату, а у Фрица мелко затряслись губы. Настрой -- ну совершенно не соответствующий работе с минно-взрывными прибамбасами. Тем более -- Мешковского изготовления.
   -- Всё понял? -- Авдеич явно сомневался в способностях Фрица к разминированию. -- Повтори! -- это -- Серёжке.
   -- Если контролька в правом верхнем, -- на разгрузку, миноискатель можете не брать, не поможет: полкило гвоздей в грунт точно вокруг напихали. Щупом не тыкай. Возьми азимут и ровно в девяти метрах от куста смотри... Всё.
   -- Если чё случится, я тя ломтиками нарежу, усёк?! -- прапорщик явно нервничал.
   -- Ты меня ещё утром хлопнуть обещал... Те верить -- себя не уважать, -- Серёга сплюнул.
   -- Эк он тебя! -- стоявший рядом "следопыт" расхохотался.
   -- Всё поняли? Вперёд! -- призрак лёгкой пехоты скрылся за горизонтом, и Толю захватил азарт.
   -- Вот и лез бы сам, -- пробурчал прапорщик. -- Вперёд, ханурики! Или вы собрались жить вечно?
   Фриц потоптался на месте и, опустив к земле тарелку миноискателя, шагнул вперёд.
   "И чё он им найти хочет?"
   -- М-да... Они, Толь, тебе найдут... -- "следопыт" полез обратно на броню. -- Евсюков! -- рядом проявился боец. -- Бутер из моей коробки притащи... И "тоника" банку. Толь, жрать хошь? -- Царьков махнул рукой, мол, не до того! -- Ну, как хочешь... А то, гляди, свежак, в бигмачнике брал перед стартом. Евсюков, чё застыл, как статуя? Контра жрать не хочет, -- нам больше достанется... Вперёд! -- боец исчез.
   -- Вересов, если что случится, пожалеешь, что ночку пережил, -- Толя сунул Серёжке под нос кулак.
   -- Ага-ага!
   "Куда тебе без Пака..."
   -- Осмелел ты, гляжу! -- но ожидаемой затрещины не последовало.
   "К чему бы это?"
   У БМП нарисовался Евсюков с гамбургером в фирменной упаковке и банкой "джин-тоника".
   -- Толь, последний раз предлагаю, -- подал голос с брони "следопыт".
   -- Отстань! -- отмахнулся Царьков.
   -- Как хочешь... -- в этот момент в чаще шарахнул взрыв. -- "И раскатисто грохнуло над лесами горящими..." -- "следопыт" с глубокомысленным видом откусил полгамбургера. -- Говорил я: моих посылать надо, -- чавкая, сообщил он.
   -- Твою мать! -- Толя стремительно побледнел. -- Вересов, м...., это что?!
   Серёга пожал плечами:
   -- А я почём знаю...
   -- Чё?! -- Царьков почти сорвался на визг. -- Почём знаешь?!! Да я тя... Мюллер!
   -- Слушаю, господин лейтенант... -- после вчерашних разборок "Ариец" общался с Толей подчёркнуто военно.
   -- Отрежь ему ухо, что ли... -- Царьков вдруг успокоился.
   -- Как? -- Фашист малость загрузился.
   -- Ножиком, мать твою!
   "Ариец" пожал плечами и вытащил из ножен штык-нож.
   -- Господин лейтенант, да он тупой, как валенок!
   -- А ты -- пилкой...
   "Блин, ща точно ухо отхватят, уроды..."
   Надежда была на то, что Мюллер явно не горел энтузиазмом...
   -- Аллё, гараж! -- "следопыт" в два глотка допил "тоник". -- А ухо его здесь при чём?
   -- Ты жрёшь, вот и жри! Фашист, приступай! -- Толя пылал праведным гневом.
   -- Блин, не учили меня уши резать... -- "Ариец" шагнул к Серёжке и сграбастал его за ухо.
   "Так, лучше не дёргаться, а то полоснёт с дурика..."
   -- Толь, не хами. Это чё -- конец мероприятия? -- "следопыт" спрыгнул с борта БМП.
   -- А ты как думаешь?! Коль рвануло, значит -- хана, нет там уже ничего!
   -- И как тя Лаврик из конторы в лес отпустил-то... -- "следопыт" потянулся. -- Евсюков! -- давешний боец, как по мановению волшебной палочки, появился рядом. -- Санитара и Блевантина с его двойкой -- на подрыв. Гляньте, чё там стряслось. Толь, -- "следопыт" повернулся к Царькову, -- если закладке хана, -- хоть совсем его зарежь, а если нет, -- он мне целым нужен. Мюллер, оставь его...
   "Ариец" с видимым облегчением опустил руку со штык-ножом, продолжая, впрочем, держать Серёгу за ухо (хватка, кстати, ослабла, стала абсолютно "бутафорской").
   -- Чё раскомандовался?! Ладно, Фашист, погоди... -- "Ариец" отпустил Серёжкино ухо и убрал штык обратно в ножны. -- "Нужен он ему"! Клиент мой, чё хочу, то с ним и делаю!
   -- Толь, это только ты так думаешь, -- "следопыт" снисходительно улыбнулся. -- Меня Лаврентий на это мероприятие подрядил, -- не ты. И ты мне начальством, вроде, никаким образом не являешься. У себя в кабинете -- делай, чё хошь, а здесь -- слушайся старших. По возрасту и по опыту. Блин, у него трое подорвались, а он -- ухи ребёнку режет!!!
   Прибежал запыхавшийся Евсюков:
   -- Двое -- наповал, один -- живой, но покоцало конкретно! Пенициллин работает, Блевантин людей просит на вынос...
   -- Тройки Грача и Джексона возьми... Блева -- ко мне. Вперёд! Пускай на коробке двигают, нефига пешком топать, -- в хвосте колонны завелась БМП. -- Аллё, мазута! -- "следопыт" постучал прикладом по башне танка. Откинулся люк, и на свет Божий явился командир экипажа -- белобрысый жутко грязный парнишка с лычками сержанта. -- Двигай вперёд потихоньку, за тобой коробка пойдёт... Евсюков, на броню! Дорогу покажи.
   -- Боевой порядок ломаем... Обгон в колонне за... -- конец Толиной фразы утонул в рёве проходящей мимо БМП и двинувшегося танка.
   -- Лезь Лаврику докладывайся! Устав он мне цитировать будет тут! Толь, не стой столбом, м....!
   Царьков дёрнулся, но полез-таки внутрь БМПшки.
   К "следопыту" подрулил низенький военный -- представитель какой-то местной народности.
   -- Блевантин, чё там?
   Военный улыбнулся, обнажив жёлтые кривые зубы:
   -- Монка на замыкание. Щупом сетку замкнули. Прапор и боец -- наповал. Дурик со щупом жить будет... но хреново-хреново.
   -- Я им говорил, чтобы щупом не тыкали, куда не попадя, -- Серёга решил на всякий случай подать голос.
   -- Заткнись! Слышал я, что ты говорил, -- "следопыт" выудил из кармана пачку сигарет. -- Так, Блевантин, щас те пацан всё подробно изложит, а ты со своими парнями пойдёшь и достанешь всё, чё надо. Грач с Джексоном прикроют. Коробка с рогом пусть там стоит. Ты понял? -- "следопыт" повернулся к Серёжке: -- Подробно!

***

   -- На, трудись, -- "следопыт" протянул Серёге бумажку с группами цифр.
   -- Руки развяжите... -- в который раз за это утро попросил Серёжка.
   Оппонент задумчиво почесал подбородок:
   -- Знаешь, я тебя боюсь... Можешь гордиться. Я с вашим братом спешилом раз стыкнулся, -- еле ноги унесли. И не верю я в твою готовность своих сдать на блюдечке с каёмочкой... Вас, спецназов, хрен поймёшь. Разбирай так, -- "следопыт" пристроил бумажку Серёге на колено.
   На полоске бумаги аккуратным Кэповым почерком были изображены четыре пятизначных группы цифр. По большому счёту -- ничего сложного. Два ключа -- с "хвостом" и без. Если всё чисто, в точке "Фикус-1" его двое суток ждут Мешок с Рэмом. Если всё безобразно, -- в точке "Фикус-2" Кэп и Ко, плюс триста первая и три Нуриковых РДГ. Могут отбить. А может -- ни фига и не выйдет...
   Вот и думай, Серёжа.
   Сдать точку "Фикус-1" -- останешься жив. Парней "следопыта" Серёжка в деле уже видел. Командир не дурак. Если внятно объяснить диспозицию, ребят вполне могут тихо накрыть.
   В точке "Фикус-2" ждёт засада; будет бой. Шансы -- фифти-фифти. Пять БМПшек, танк... У Толи -- далеко не все такие остолопы, как он сам. Да и командовать будет "следопыт". У Евсюкова Серый заметил "ромашку", значит, вызовут вертаки, если чё пойдёт не так...
   ...Серёжка два раза проверил результат. Всё сходилось: вместо координат "без хвоста" получались три группы по три семёрки. Ну и ладушки... Проблема выбора отпала сама собой.
   -- Аллё! -- Серёжка стряхнул бумажку на землю.
   -- ...Чё хочу? -- "Ариец", уютно расположившийся на броне, указательным пальцем приподнял край панамы и с сонным любопытством взирал на Серёгу. -- Чё шумишь?
   -- Шефа зови!
   -- Толю или..?
   -- "Или".
   -- Акимыч, Вас! -- гаркнул Фашист и завалился обратно.
   -- Ну, и чё надумал? -- "следопыт" ловко взобрался на броню.
   -- Руки развяжите! И карту дайте!..
   -- Мюллер, развяжи его... Евсюков! Дёрнется -- прострели ляжку!

***

   ...Пока Серёжка "курил бамбук" в компании "Арийца" и Евсюкова, возле соседней БМП проходил "совет в Филях": Толя со "следопытом" бурно выясняли отношения. Царьков оклемался и пытался взять в руки утраченные бразды правления; судя по ходу разборки, -- без особого успеха. "Следопыт", похоже, также пообщался с Гвардейском, и кто командует операцией в данный момент, было неясно. По крайней мере -- Серёге. "Арийцу" и Евсюкову по ходу дела -- тоже. Бойцы обоих отрядов взирали на происходящее без особого воодушевления: паны бранятся, у холопов... Пофигу было лишь Серёжке и экипажу танка. Танкисты в количестве трёх штук (механик, наводчик и командир) расселись вдоль правой гусеницы и с любопытством внимали "панам". Зарядной торчал в башенном люке и тоскливо пялился на джунгли в кольцевой прицел ДШК, изображая охрану и оборону танка от злобных герильёсов. Получалось плохо.
   "Совет" близился к финалу. Глядя на Толину физиономию, можно было с уверенностью сказать: не в его пользу.
   "Следопыт" "на мягких лапках" подобрался к БМП и с полминуты печально разглядывал мирно дремлющего "Наци", бдительно несущего службу Евсюкова и Серого, "уютно" устроившегося между представителями конфликтующих сторон. Когда блуждающий взор "клиента" останавливался на "Арийце", взгляд "следопыта" становился всё печальнее и проникновеннее; через полминуты в нём появилось жгучее желание поставить жирную точку в этой идиллии, что и было немедленно исполнено.
   -- Мюллер!!! -- от этого, мягко говоря, оклика с близлежащих деревьев вспорхнула стая птиц, Евсюков чуть не изобразил стойку "смирно", Серёга слегка оглох на левое ухо, а "Ариец" подскочил на полметра и начал ошалело водить по воображаемой линии горизонта стволом автомата.
   "Следопыт" удовлетворённо хмыкнул и уже на полтона ниже, но всё равно весьма громко спросил:
   -- Мюллер, ты у нас -- бывший радист?
   "Ариец" опустил автомат, удивлённо моргнул и осторожно согласился:
   -- Ну, вроде...
   -- А радист чего? -- голос "следопыта" напоминал слегка лежалый пирог-медовик.
   -- Коротковолновки маломощные... -- "Ариец" силился понять, при чём здесь его бывшая специальность.
   -- Изюмительно! -- "следопыт" расплылся в классической "дироловской" улыбе. -- Бери свою тарахтелку и топай в мою коробку... Мой лох с "Ангарой" совладать не может. Связи нет,
   -- С "Ангарой"?! -- у "Арийца" поползли вверх брови. -- Где ж вы эту рухлядь взяли?!!
   -- Кому -- рухлядь, а кому -- основное средство КВ-радиосвязи! Вперёд, покажи моим обормотам, на что способна окружная контрразведка... Заодно "Околыш" настроишь.
   -- "Околыш"? Вы чё, господин лейтенант, музей грабанули? "Ангара", "Околыш"... Охренеть можно! -- "Ариец" спрыгнул с брони, -- Почапали, шпиён. Ты, кстати, в антикварной аппаратуре сечёшь?
   -- Нет! -- Серёжка спрыгнул следом, не дожидаясь, пока "Наци" "дёрнет за верёвочку".
   -- Не, Мюллер, этого ты здесь оставь, за ним Евсюков посмотрит, -- "следопыт" зевнул.
   -- Нефига, не выйдет! -- "Ариец" поддёрнул верёвку. -- Мне его Лаврик лично выдал...
   -- Мюллер, ты чё?! -- теперь пришла пора удивляться "следопыту".
   -- Чё, "Мюллер"? Мне Лаврик... -- конец фразы утонул в командном рыке "следопыта":
   -- Боец, ты чё, совсем нюх потерял?!! А ну, бегом в машину!!! -- "Ариец", видимо сообразил наконец, кто он, а кто "следопыт", и, бросив верёвку, двинулся в сторону указанного техсредства. -- БЕГОМ!!! -- интонации вопля были соответствующие, и "Ариец" припустил галопом. -- Совсем расслабился, урод!!! -- "Наци" скрылся в БМП. -- Ну вот, а то "нефига"... -- "следопыт" удовлетворённо хмыкнул. -- Евсюков!
   -- Я! -- боец преданно пялился на своего командира.
   -- Глаз с него не спускать! Понял?
   -- Так точно!

***

   "Следопыт" задумал классическую "наковальню", -- это Серёжка понял из ЦУ, раздаваемых командирам троек. Этого и следовало ожидать. Место больно подходящее. Вообще, "следопыт" со своими парнями мог здорово попортить жизнь Кэпу. В отличие от слегка "домашних" "контриков", эти ребята дело своё знали чётко.
   Новый "предводитель команчей" перестроил колонну, и теперь наконец-то появились авангард, арьергард и боковое охранение с головным дозором. Хреново. Роль дозора играла одна из "следопытских" троек, ушедшая вперёд "автоногами"; авангард, двигающийся следом, -- танк и одна из Толиных БМП с Евсюковым и Серёгой на броне; далее, в полста метрах, -- ещё две коробки (с Толей за главного); арьергард -- "следопыт" с ещё двумя БМП. Колонна шла со скоростью черепахи. Башни -- ёлочкой и т.д., и т.п., и пр...
   Чем ближе было место, тем больше Серёжку занимал идиотский в принципе вопрос: как Кэп собирается его спасать? Никаких здравых мыслей в голове как-то не появлялось. Даже при Толином раздолбайском руководстве это было проблемно. А уж сейчас...
   Ночью смерть не пугала. Тогда она была прелестна, желанна -- и недоступна. Но теперь помирать почему-то не хотелось. Совершенно. К чему бы это?
   ...Перестроенная и облагороженная колонна, громыхая, плелась в точку, где "следопыт" намеревался перевести наличный л/с в пехоту и сформировать из БМП сводную бронегруппу. В общем, вполне логично: "следопыт" со своими -- "молот", "наковальню" высадят с вертаков, бронегруппа перекроет две наличные просеки и будет с просеки простреливать речушку, к которой, судя по всему, собираются прижать ребят... Грамотно. А главное -- вполне осуществимо.
   От этой грамотности и логичности Серёжку скривило, как от зубной боли. Вовка тоже грамотно и логично организует засаду, но тут в игру вступает закон больших чисел, -- как ляпнул однажды, кажется, Наполеон, "Бог всегда благоволит большим батальонам". У "следопыта" уже сейчас была под рукой полнокровная рота с бронетехникой... Плюс танк. Плюс -- хрен его знает, сколько могут высадить с вертушек. Плюс -- с воздуха всю эту кадриль поддержит авиация... Хреново.
   "Ну, и стоило терпеть ночь, а? Чтобы ребят в обед намотали на гусеницы?! Лучше бы сразу раскололся -- ничё круче группы ПДС сразу бы не подняли, а от них и отбиться могли бы..."
   Колонна встала в очередной раз -- и, похоже, надолго. БМП расползлись по полянке, организуя что-то вроде бивака. "Следопыт" громогласно разрулил "народом", и "народ" тоже расползся -- по постам и секретам. Между машин зафыркали примусы...
   "Война -- войной, а обед -- по распорядку. А как же "не жрать перед атакой", ась?"
   Последнее Серёга, кажется, выдал вслух.
   -- Подыхать на голодный желудок не лучше, чем схлопотать пулю в полный, -- фыркнул Евсюков. -- Усёк?
   -- Ну-ну, теоретик...
   -- Я -- практик. А ты уткнись, -- тут Евсюков совершенно неожиданно закатил Серёжке приличную затрещину, -- а то чего-то много говоришь...
   "Ну, а ручками-то махать на хрена?!"
   На броне неожиданно материализовался "следопыт":
   -- Ты ручонками-то не маши... военный!
   "Блин, телепат на телепате и телепатом погоняет!"
   ...Евсюков попытался вскочить...
   -- Сиди. Жрать, поди, хотите?
   -- Так точно, господин лейтенант! -- уныло протянул боец. -- Все люди -- как люди, а я -- этого сторожи...
   -- Ты бди... Аллё, парни! -- из-за БМП вырулил ещё один "подопечный" "следопыта". -- Две банки ещё сверху погрейте... Этой сладкой парочке. Только крышки совсем отпластайте! А то этот, -- "следопыт" легонько пхнул Евсюкова, -- порежется и загнётся от сепсиса, а этот, -- теперь пхнули Серёгу, -- зарежет крышкой предыдущего товарища... чтоб не мучился.
   Боец хохотнул:
   -- Исполним, Федот Акимыч! В лучшем виде!
   -- Дерзай... -- "следопыт" извлёк из чехла НР и обратил взор на Серёгу. -- Встаньте, юноша, и спиной повернитесь... -- клинок лёг на верёвку. -- Только без глупостей! -- верёвка ослабла, и Серёжка, пошевелив руками, избавился от неё. -- Кровь разгони! -- Серый потёр запястья. -- Руку давай! -- "следопыт" извлёк на свет Божий до боли знакомое приспособление, известное в миру, как наручники. Один браслет защёлкнулся на Серёжкиной левой руке. -- У Толи в аренду взял, -- зачем-то пояснил "следопыт". -- Сядь. Руку протяни! Да нет, левую... -- щёлк! Второй браслет замкнулся на поручне вокруг башни. -- Сиди и не дури. Понял?
   -- Понял, понял...
   -- Надеюсь, -- "следопыт" исчез.
   Ещё через пару минут рядом проявился боец с двумя банками каши (с напрочь срезанными крышками) и парой кусков хлеба.
   -- Жрите... сладкая парочка! -- боец хихикнул. -- Глист, ты смотри, не порежься!
   -- Иди ты... -- всё так же уныло протянул Евсюков.
   -- У тя чё, погоняло -- Глист?
   Трямс! -- Серёга словил очередную плюху.
   -- Чё дерёшься?! Я ж просто спросил...
   Трямс!
   -- Глист у него погоняло, Глист! -- хохотнул боец. -- Глиста, не бей ребёнка! Лучше -- со мной вечером в располаге, а?
   -- Дай пожрать спокойно, а? -- совсем похоронным голосом отозвался Евсюков и, выудив из кармана алюминиевую вилку, взялся за кашу.
   "Интеллигента вшивая! Глиста в х/б... Вилкой -- в пампасах -- кашу!! Урод!!!" -- Серёжка потёр свободной рукой гудевшее ухо.
   Евсюков, оперативно расправившись со своей банкой, непринуждённо взялся за Серёгину.
   "Во желудок!"
   -- А я? -- есть особо не хотелось, но всё же...
   -- Головка ты от бронебойного шнаряда, -- прошамкал полным ртом Глист-Евсюков и откусил половину Серёжкиного куска хлеба.
   "Чтоб ты подавился, зараза!"
   -- Евсюков, не хами! -- мимо БМП бесшумно проследовал куда-то в никуда "следопыт".
   Глист, будто услышав Серёгино мысленное пожелание, поперхнулся, закашлял и испуганно сунул Серёге банку. Вместе с ВИЛКОЙ!
   "Упс..."
   -- Ты ему ещё автомат свой отдай, -- донеслось от исчезавшего за соседней БМП "следопыта".
   Евсюков хихикнул, мол, шутки понимаем, зверски зыркнул на Серёгу, хлебнул из фляги и отвернулся с крайне обиженным видом.
   "Глистик, милый, не оборачивайся!" -- Серёжка одним движение согнул три зубца вилки и четвёртым полез в замок браслетки на левой руке. -- "Наручники у контры -- дерьмо дерьмом..." -- браслетка неслышно щёлкнула и раскрылась.
   ...Глист пялился куда-то в даль. Серёжка бесшумно опустил браслет, перехватил вилку в левую руку и правой похлопал Евсюкова по плечу.
   -- Чё надо, придурок... -- Глист обернулся к Сергею всем корпусом и поперхнулся окончанием фразы: вилка последним уцелевшим зубом упёрлась бойцу в сонку.
   -- Не ори... -- прошептал с заговорщицким видом Серёжка, правой рукой выдернул из чехла на поясе Глиста штык-нож и, навалившись всем телом, с хрустом загнал его Евсюкову в солнечное сплетение. По самую рукоять.
   "Аминь..."
   Глаза Евсюкова остеклянели, рот приоткрылся, выпуская на волю последний судорожный выдох... Серёга едва успел подхватить выскользнувший из рук жертвы автомат; он вцепился в трофей и оглянулся... Тихо. Нет, всё кругом рычало, фыркало, производило прочие нормальные звуки механизированного бивака... ШУХЕРА не было!
   "Блин, может получится... Господи, помоги!"
   Не выпуская из правой руки рукоять трофейного АКМСа, Серёжка левой закинул автоматный ремень на шею, потом аккуратно вытянул из-за остывающего Евсюкова РД, нашарил в подсумке трупа гранату, повесил рюкзак на левое плечо, разжал усики, выдернул кольцо и, стараясь не шуметь, стал на заднице съезжать по ребристому лобовому листу...
   -- Эй, пацан, ты куда?!
   ...В этот момент, Сергей, "проезжая" мимо открытого люка механика-водителя, разжал левый кулак и, уронив в утробу БМПешки гранату, заорал:
   -- Ложись!!!
   ...Как "следопыты" осознали и исполнили полученную команду, Серёге выяснять было некогда: он ласточкой сиганул с БМП и, проскочив десятка два метров, плюхнулся в старую колею, попутно прикрыв голову эрдэшкой...
   "Блин, там же три десятка выстрелов в укладке..."
   На самом деле всё было гораздо хуже. Граната, влетев в люк, стукнулась о штурвал, игриво подпрыгнула на "тазике", обшитом кожзаменителем и гордо именуемом "сидением", и скатилась на ящик, хранивший в себе пять изделий, официально называемых "СЗ-6", а в просторечье -- "колбасой", -- каждое из них было начинено шестью килограммами пластида... "Колбасой" намеревались расчищать завалы на дороге. Когда граната окончательно остановилась на ящике, в ней вовсю шли процессы, заложенные в неё конструкторами задолго до появления на свет Серёжки, этой БМП, да, пожалуй, и самого тов. Романова... Если бы граната могла рвануть с чувством выполненного долга, то эту -- просто распирало бы от гордости... Девяносто граммов тротила рванули, разорвав на куски чугунный корпус, и -- по всем законам физики, подлости и лично тов. Мэрфи -- инициировали пять изделий "СЗ-6", а заодно -- и десяток осколочно-фугасных снарядов в укладке БМП (остальные разлетелись вместе с обломками по окрестностям, не успев среагировать на творящиеся в недрах коробки безобразия...).
   Рвануло так, что Серого чуть не выбросило из колеи...
   "Мамочки... У них что там, ядерная боеголовка в заначке была?!!"
   ...Серёжка мельком глянул на дело рук своих. На месте БМП оседал могучий фонтан огня. С неба сыпало всяким мусором. Прямо перед носом Сергея бесшумно плюхнулась раскуроченная башня...
   "Не, это пошло -- загнуться, получив траком по кумполу... Ходу отседова!"
   ...На поляне царила гробовая тишина. Хотя, скорее -- тишина царила в голове у Серёги. Но эта часть проблемы Серёжку интересовала сейчас менее всего. Он вскочил, подхватил рюкзак с автоматом и пулей метнулся к недалёким джунглям. Стреляли вдогон или нет, Серёга так и не узнал; зато, вломившись в заросли, он нос к носу столкнулся с охреневшим (судя по выражению лица) контриком (судя по прикиду), явно отошедшим незадолго до бэмца до ветру. Как-то отреагировать на это столкновение Серёжке не дали, по-видимому, процесс целиком разруливался свыше: контрик округлил рот и начал было вскидывать автомат, когда на голову ему обрушился упомянутый трак.
   "Блин, бежал бы быстрее, сам и огрёб бы... а ваще, что показательно, Вересов, тебя даже не стошнило..." -- с этой слегка несвоевременной мыслью Сергей перепрыгнул через дёргающееся тело и ломанулся дальше.
   ...Серёгин ангел-хранитель, так неудачно отвлекшийся от исполнения своих непосредственных обязанностей вчера, сегодня, наконец, обратил внимание на происходящее с подопечным, прибалдел и включился в процесс на полную катушку...
   Рванувший с поляны Серёжка с не объяснимым никак, кроме вмешательства свыше, везением проскочил мимо двух довольно грамотно выставленных Федотом Акимычем "секретов" (в тот момент ребята как раз ненадолго переключились на происходящее на поляне). Пока Серёга ломился по звериной тропе, торопливо пытаясь просчитать, скоро ли народ очухается и организует погоню, его вовсе никто не собирался ловить: с поляны в фонтане взрыва испарилась не только БМП, но с ней -- девять человек; среди жертв были те трое, что могли бы объяснить, кто был виновником взрыва.
   Серёжку вообще поначалу приплюсовали к жертвам ЧП. Почему раванула стоявшая среди поляны бронемашина, можно было только гадать. Герильеросы отпали сразу: ни гранатомётного выстрела до взрыва, ни обстрела после не было. Лишь часа через три, погрузив всех убитых и раненых (а их оказалось почти два десятка) в санитарные вертолёты и приведя в божеский вид уцелевших людей и технику, "следопыт" устроил прочёску ближайших окрестностей и тогда обнаружились Серёгины следы. Но было уже поздно: темнело... И "следопыт", выматерившись сквозь зубы, двинул колонну обратно.
   Но этого Сергей не знал. Очевидно было другое: в воздухе не ревели вертолёты, в отдалении не гавкали собаки, на просеках и тропах не было патрулей и "секретов", -- Серого никто не ловил... Это было неправильно и нелогично. Хотя возможно -- вертолёты ревели, собаки гавкали, патрули носились по тропам стаями, -- всего этого Серёжка просто не слышал? Он вообще ничего сейчас не слышал. В ушах стоял тихий, но нестерпимо визгливый писк, временами кружилась голова и подкатывала тошнота; Серёгу пару раз вывернуло, но даже этого он не слышал, а лишь видел и ощущал...
   "Ага, как же, это -- и не увидишь..."
   ...Но вокруг царила величественная тишина, которой просто не могло быть. Но она была, и разрывал её только этот писк, от которого страшно болела голова. Теперь Серёжка уже просто брёл куда-то, силясь временами понять, куда и зачем. Голова отказывалась сооображать напрочь. Только этот писк... Или -- визг... Какая, на фиг, разница... Кажется, это называется контузия. А может -- и нет. Временами на Серого накатывали просветы, в которые просыпались вбитые на учебке умения и навыки, а потом -- "щёлкал тумблер"... В голове держалась только одна программа -- вперёд... Где и как его свалила усталость, Серёге так и не удалось впоследствии вспомнить.
   На следующее после взрыва утро (утро? день? -- фиг разберёт...) Серёжка проснулся (или лучше сказать -- "очнулся"?) и насмерть перепугался -- не смог вспомнить, как его зовут. Возможно, он даже заорал, но его по-прежнему окружала тишина. С перепугу Серый с чувством треснулся лбом о ближайшее дерево, и, как ни странно, помогло, -- накатил очередной "просвет":
   "Ну, слава Богу, Вересов, тебя зовут Серёга... Ещё раз забудешь, -- пальм в округе -- вагон!" -- Серёжка истерически захохотал, -- снова -- не слыша собственного смеха. -- "Так, пока опять крыша не отъехала..."
   Сергей вытряхнул трофейный рюкзак. Патроны, пара дымовых шашек, фляга, гамак, пара сухпайков, аптечка... ещё что-то -- тент. Торопливо (пока башка работает) Серёжка завесил гамак, поставил тент, как мог замаскировал всё это, и, забравшись в гамак, завернувшись в пончо, снова заснул -- в обнимку с автоматом.
   Следующие сутки (или -- двое?) Сергей вёл полурастительный образ жизни: спал, проснувшись -- если был очередной "просвет", -- спешно съедал что-нибудь из раскуроченного сухпайка и засыпал снова.
   "Это -- контузия. Кажется... Если несильно, должно отпустить. Если нет -- застрелись к едрене фене..."
   Более-менее отпускать стало к концу вторых (или -- третьих?!) суток: визг трансформировался в шум, сквозь который пробивались другие звуки (правда, пока слабенько, но -- хоть так!); "просветы" поменялись местами с "коматозами" -- наступил один большой "просвет", изредка прерываемый недолгими "аутами".
   Окончательно отпустило день на четвёртый. Звуки мира вернулись: джунгли шумели, "бизианы" орали, всякая мелочь жужжала, шелестела, шипела. Голова почти не болела и почти функционировала.
   "Блин, как тут меня за трое суток никто не сожрал? И вообще -- не нашёл?"
   Следовало определить две вещи. Во-первых, какое сегодня число? Это было важно хотя бы потому, что все коды, ключи, пароли были жёстко привязаны к конкретной дате. Во-вторых, "куда меня черти занесли?". Это тоже -- очень важный момент. Пожалуй, даже поважнее первого...
   "Тэк-с... Загребли меня двадцать девятого, в понедельник. То есть, сейчас -- первое сентября, четверг... Международный День Знаний, блин! Или -- сегодня второе, и День Знаний был вчера... Ладно, пусть будет первое сентября..."
   Со вторым пунктом было сложнее. В джунглях нет мха, растущего с северной стороны стволов, сквозь плотные кроны деревьев не то, что звёзд -- солнца не видно...
   "А на хрена те сейчас звёзды? Вот стемнеет -- влезешь на дерево..."
   ...Серёжка с полчаса всеми известными ему способами определял направление север - юг, пока не получил что-то среднестатистическое.
   "Ну, ладно, и то -- хлеб..."
   Следовало что-то делать дальше. Только -- что? Это был вопрос. Чем больше Серёга думал о возвращении к своим, тем больше его мучили сомнения, а точнее -- совесть. Как ни крути, он сдал всех и вся. И контору, и хозяйство, и ребят... Последнее напрягало больше всего. Правда, отмазок и оправданий имелся вагон и маленькая тележка, только помогало это слабо.
   "Предатель Вы, рядовой Вересов, полноценный и качественный. -- Я?! -- Да ты..."
   Мысль о том, что он, Серёга Вересов, -- предатель, казалась дикой... Потом -- не дикой, а вполне правильной... И снова -- дикой. Бред какой-то...
   Устав сухопутных войск позволял в безвыходной ситуации сдаваться в плен. В "Клятве разведчика" ("Которую ты, милок, давал...") было чётко обозначено: "Разведчик никогда не сдаётся в плен".
   "Да я и не сдавался! -- Ню-ню, тебя взяли, да? -- Застрелиться, что ли?" -- последняя мысль была тоскливой, но временами казалась самой правильной... -- "Так, хватит пускать сопли! Выбираемся к своим, и там умные люди решат. Если трус и предатель -- застрелюсь или в расход пустят... Ага-ага, Вовка в затылок из пэмэ... Тьфу, что за бред! А почему -- бред? Если -- нет, -- что-нибудь придумаем!"
   Придя к этой, в принципе логичной, мысли, Серёга быстренько определил ближайшие цели и задачи...
   ..."Попрыгали, тушканчики!"...
   ...Следовало признать, что "экипировка и снаряжение", мягко говоря, не соответствовали инструкциям и наставлениям. Обуви нет ("Блин, ну как-то всякие папуасы по этим джунглям босиком топают, и ничё..."); компаса нет ("Вечером влезешь на пальму и глянешь на звезданутое небо..."); ни накомарника, ни противомоскитки, ни химии какой ("Ну, до сих пор жив как-то..." -- с этой мыслью Серёжка прихлопнул какую-то мелкую крылатую сволочь, с энтузиазмом впившуюся ему в руку); одёжка тоже, мягко говоря, не та -- ещё Грининого изготовления шорты и уже порядком подранная рубашка ("Чай, не на бал собрался... И вообще, если вспомнить все ужастики о джунглях, -- проще застрелиться...").
   Это -- в минусе. В плюсе: есть автомат с двумя полными магазинами и сто двадцать патронов в пачке; две дымовых гранаты ("На фига они мне? -- Да пусть будут..."); есть ещё целый сухпай ("Полноценное НЗ, понимаешь..."); есть мачета, пускай складная и хреновая, но хоть такая ("Накупили у янкинсов всякого дерьма..."); есть гамак с тентом, то есть, можно спокойно выдрыхнуться; есть аптечка, причём -- не самая фиговая... В общем, многочисленные путешественники и экстремалы-естествознатели частенько были экипированы похуже ("Ты кремнёвый мушкет в музее помнишь? Проще удавиться, чем с такой бандурой колупаться! А фитильный?! -- Ваще мрак...").

***

   Позже Сергей поймал себя на том, что мысленно фиксировал всё, что делал в те дни, в форме дневника, отталкиваясь от предполагаемого "четверг, первое сентября, Международный День Знаний"...
   Пятница.
   ...Вышел на "тропу", едва рассвело. Ночные звуки утихали, утренние -- ещё не совсем проснулись. В общем, по местным меркам -- относительно тихо. У первого же ручейка сбросил рюкзак и умылся, вспомнив многочисленные наставления о пользе личной гигиены в плане физиологии и дисциплины...
   "Джунгли не развращают, а дисциплинируют настоящих бойцов... Ню-ню..."
   ...Залил полную флягу, бросил в неё таблетку аквасепта из аптечки... Слопал таблетку хинина...
   "Ну и дрянь! Но вроде от чего-то помогает..."
   ...И таблетку тиленола...
   "Профилактика... Ну, вперёд!.. Тушканчик..."
   Суббота.
   В шесть (да, кажется, в шесть) утра "выпал" из гамака, пару раз лениво отжался...
   "Нашёл, блин, место для утренней гимнастики..."
   ...Умылся и "плотно" позавтракал, слопав банку сухпаёчной перловки с галетой. Собрал барахло в эрдэ и нырнул на звериную тропу, по которой топал вчера весь день. Тропа, вроде, бэ-мэ совпадала с генеральным направлением "трасса Гвардейск - Каменщики"... Задача тактическая: выскочить на поляну, где бэмцнула БМП; далее -- по следам добраться до дороги... Потом -- видно будет.
   Воскресенье.
   В обед пристрелил обезьяну. При взгляде на чёрные ручки с плоскими ногтями стало нехорошо. Полчаса возился с добычей, чувствуя себя то ли маньяком, то ли каннибалом, внушая себе, что сухпай -- почти того, а "бизиан" -- тоже дичь. До кучи, потрошить мачетой "дичину" жутко неудобно. Но освежевал-таки. Ещё дольше, чем с обезьянышем, возился с костром. Разжёг. Зажарил. Слопал.
   "Ну и гадость эта ваша бизиана..."
   Понедельник.
   День тяжёлый по определению... От сухпая осталось всего ничего, и трогать это себе запретил. На "завтрак" налопался манго и выхлебал штуки три кокосов. Через некоторое время "пришёл час расплаты": "молоко спелых кокосов -- хорошее слабительное", -- без комментариев... Слопал две таблетки "суперцемента", вроде получше стало... На "обед" ухлопал местную дичину, кажется, зовущуюся "канчиль"...
   "Кончил канчиля... М-да, почти стихи... "Канчиль" -- что-то знакомое... Ладно, жри!"
   Вторник.
   Вообще, слухи о тяжести понедельника сильно преувеличены... Поутру -- пролёт с дичиной; пришлось лопать клубни ямса, благо их везде в диком виде -- навалом...
   "Нет, бизиан -- лучше..!"
   К обеду кончилась звериная тропа, так удачно стелившаяся под ногами с пятницы; исчезла как-то неожиданно -- хлоп, и кругом -- сплошная стена. Офигел, но делать особо нечего: мачету в руки -- и вперёд! К вечеру еле хватило сил гамак повесить...
   Среда.
   Кажется, заблудился... И, похоже, давно. Неделя прошла, а ни полянки, ни трассы -- близко не валялось. Прорубаясь сквозь заросли, приходится делать здоровенные крюки... "Обед" -- три лягушки, зажаренные на автоматном шомполе.
   Четверг, пятница.
   ...Сон, еда, мачета, еда, сон...
   Суббота.
   "Кажется, приехали..." -- проснулся с головной болью и жаром. -- "Что, -- опять?! Да, вроде, не должно..."
   Голова болела, но вроде работала, в ушах не звенело, "коматозы" не посещали...
   "Заболели Вы, Вересов... Не дай Бог..."
   К обеду гипотеза "заболел" превратилась в суровую реальность.
   "Господи, чем?! От малярии, тифа и прочей дряни -- прививок понавтыкали... Так... Дизентерия? Да нет, вроде, -- не поносит... Лихорадка? Не жёлтая -- не блюю, и пить не хочется... "Тропиканка"? -- Оч может быть..."
   После обеда стало совсем хреново.
   "Так, надо искать место... -- И делать сяпукку!.. -- Заткнись, придурок! "Тропиканкой" болеют один раз! Потом -- это... Как его?.. Им-му-ни-тет, во!"
   Место нашлось. Из последних сил натянул тент, подвесил гамак, трясущимися руками сшиб из автомата десяток кокосов (молодых-зелёных, со средний апельсин -- с них не проносит), -- ещё десятка два размолотил в клочья...
   "Совсем плохой стал... Латыша бы с такой стрельбы удар хватил..."
   ...Залил флягу водой... Осыпался, как сухой лист...
   То ли среда, то ли пятница...
   "Вроде бы оживаем..."
   ...Что было до того, помнилось смутно. Слопал весь хинин, аспирин, анальгин, половину антибиотиков -- хотя знал, что "тропиканка" медикаментозно не лечится... Но -- слопал.
   ...Суставы ломило, голова почти не болела, но температура всё ещё -- о-го-го. Но -- "вроде, проходит"... Есть хочется жутко. И -- пить. Последний орех оприходовал вчера...
   Кажется, четверг...
   Попытался пристрелить какую-то животину... промазал. Ствол ходит ходуном, и резкость не наводится. Но уже можно передвигаться. Доковылял до какого-то ручья. Еле сдержавшись, залил фляжку, бросив аквасепт, ждал полчаса...
   "Амёбной дизентерии нам только не хватало..."
   ...Как прошло время, выдул флягу в один присест и тотчас зарядил вторую...
   "Таблеток осталось четыре штуки. Фигово. Думаю -- как дневник пишу... -- Ага-ага, некролог... -- Уткнись!"
   Пятница... Точно, пятница.
   ...Брёл по очередной звериной тропе и жевал банан... Кажется, шестой по счёту.
   "Опять пронесёт..."
   ...Куда ведёт тропа было наплевать, лишь бы идти.
   "Если лягу, больше не встану..."
   ...Утром, умываясь, глянул на своё отражение: "Шкилет, мать твою... Ходячее пособие по анатомии..."
   ...И вдруг на влажной тропке...
   "Следы! Человек топал!!!"
   ...С внезапно нахлынувшим азартом двинулся по следам...
   "В противоположную сторону топал... С неделю назад... Босиком... М-да, не я один такой дурак... Вес -- кило тридцать пять - сорок, рост -- почти мой, плюс-минус пять сэмэ... пацан или девчонка? -- Пацан: бабы с автоматами не лазают... Как правило... Автомат -- АКМС: вон приклад отпечатался... Ещё и с рюкзаком типа эрдэшки..."
   ...Тут внезапно допёрло:
   "Придурок, это же твои следы! Следопыт х..в! Это ты топал тут неделю назад!! Босиком, с АКМСом и эрдэшкой, идиот!!!"
   Суббота.
   ...Во время сидения на почти пустом рюкзаке, прислонившись спиной к дереву, пришла ленивая мысль, что сержант, который во время сдачи на беретку обозвал их с Лёхой "сопливыми за.......и" был, наверное, прав. По крайней мере, по отношению к нему, Серёжке. Имея сотню патронов, автомат, снарягу, а главное -- точно зная, куда идти, -- вот так лениво подыхать в джунглях...
   "Ну, и кто я после этого? Разведчик? -- Не смешите меня..."
   ...Внезапно на узкой звериной тропке прямо по курсу объявился Толя; всё в том же поисково-милитаристском прикиде он приближался, ловко маневрируя меж зарослей.
   Серёга неторопливо поднял автомат и прицелился...
   -- Не стреляй! -- попросил Толя. -- Ещё успеешь... -- он подошёл вплотную, огляделся, аккуратно присел на какое-то брёвнышко прямо перед Серёжкой, -- ствол автомата замер сантиметрах в тридцати от Толиного пуза. -- Сними палец со спускового крючка, -- всё так же ласково попросил Царьков. -- Федот говорит, у Евсюковской машинки мягкий спуск...
   -- Чё надо?.. -- голос был хриплым (отвык говорить вслух).
   -- Как чего? -- удивился Толик. -- Тебя мне надо! Лаврентьев совсем вызверился... Вот, неделю по этому гадюшнику лазаю, ищу... Вставай, пошли... -- и он протянул руку.
   -- Убери руку! Руку убери или разделаю под сито!!! -- заорал Серёжка.
   -- Ну, и чего орёшь? -- Толик, кажется, удивился, но руку убрал. -- Ты здесь один сдохнешь, как собака... Где твои супермены? Нету? Ну хорошо, давай подождём... -- он извлёк из кармана пачку "Кэмела" и закурил.
   ...От сладковатого дыма у Серёги закружилась голова.
   -- Чё ждёшь? -- буркнул он.
   -- Когда ты отрубишься. Уже скоро...
   -- И чё дальше?
   -- Доволоку тебя до поляны, с которой ты сбежал. Там -- машина. И -- в Гвардейск...
   -- В Гвардейск, говоришь... -- Серёжка ухмыльнулся. -- В егеря не хочешь?
   -- Нет, -- Царьков благодушно улыбался. -- Уже не попаду...
   -- Не попадёшь, -- согласился Сергей, нажимая на спуск. Автомат в руках прямо взбесился. Очередь повела его по земле. Пули ушли в пустоту. Толи не было...
   -- Глюк! -- Серёжка захихикал. -- Гал-лю-ци-на-ция, -- по слогам протянул он и истерически захохотал.
   "Сигаретный" запах исходил из-за ближайших кустов, -- там лежала приличная куча свежего звериного дерьма, кажется, кабаньего...
   ...Серёга оттолкнулся от дерева и вскочил.
   "Вперёд, придурок! Уже глюки попёрли... Ща Пак с телефоном заявится... Какой ты, на фиг, спецназ... Шизоид малолетний!..."
   ...После глюков на Серёжку обрушилась могучая всепоглощающая лень. Был сначала лёгкий всплеск энтузиазма: по своим следам - противоходом - на поляну... Но следы, столь удачно найденные, как нашлись, так и потерялись, а ни трасса, ни поляна так и не обнаружились, и энтузиазм иссяк. Осталось ощущение бессмысленности происходящего. Зачем всё это? -- Хрен его знает... Серёга уже просто брёл, перескакивая с одной звериной тропки на другую, -- движение ради движения. Серёжка спал, ел, куда-то брёл, временами лениво махал мачетой... Вокруг -- лес. Только джунгли, и ничего более. Ни одного знакомого ориентира, глазу не за что зацепиться... Серый не мог даже точно сказать, не ходит ли он кругами... Утык. Полный и беспросветный.
   "И на фига сбежал? Кто там хотел геройски сдохнуть? Вот и прекрасная возможность была... Упс..."
   ...Все тоскливые и грустные мысли сразу куда-то подевались. Серёжка стоял на краю очередной микрополянки, скорее даже -- небольшого просвета... Но не это важно, прикол в другом: посреди поляны-просвета торчал разбитый вертолёт...
   "Упс..."
   ...Это идиотское "Упс" всплывало непонятно откуда; где он его подцепил -- тоже непонятно; что означает -- загадка... Сейчас, по-видимому --крайнюю степень изумления и осторожной радости...
   Серёга положил рюкзак на землю, стараясь не шуметь, плавно опустил предохранитель автомата вниз до упора -- на одиночные и медленно и аккуратно двинулся вокруг находки...
   "Ни фига себе находочка..."
   ...Картина того, что на канцелярите зовётся "лётное происшествие", прояснилась почти сразу. Вертак (похоже, Ми-8 или Ми-17) попытался совершить посадку на полянке, -- благо, размеры её позволяли, -- впритык, но можно... При проходе крон вертолёт зацепил лопастями пару деревьев, что привело к вполне логичному и предсказуемому результату -- аппарат завалился набок и зазвездился вниз с высоты метров 35-40. В землю вошёл почти вертикально ("Пилотская кабина мало не в лепёшку, да...") и завалился на правый бок. Хвостовая балка обломилась при ударе. Баки не бэмцнули, -- что удивительно, но просто замечательно... Следов спасателей не видно, в вертак никто не пытался влезть -- сдвижная дверь на левом борту закрыта... как, впрочем, и бортовая аппарель... Иллюминаторы левого борта целы -- странно...
   Закончив беглый визуальный осмотр, Серый уселся на рюкзак и поставил автоматку на предохранитель. Отстреливаться здесь было явно не от кого.
   "Ну, чё, внутрь полезешь? Да нет, Вы что, -- мимо пройду! Ага-ага... А чё тогда сидишь?! Вперёд, малолетний... да уже не шпиён, -- мародёр..."
   Обозначить готовность и решимость попасть внутрь вертолёта оказалось проще, чем собственно попасть... Минут 30 Серёжка разными способами пытался вскрыть сдвижную дверь, используя для этого то мачету, то автомат, то всё сразу, подключая к данному набору конечности. Дверь в "светлое будущее" сопротивлялась отчаянно, стойко и умело. Причина стойкости крылась не в стервозном характере железяки, да и не в злостном её нежелании исполнять свои прямые обязанности, а просто изделие словило клина при ударе вертушки об землю... Но легче от этого не становилось. Лезть внутрь через предварительно выбитый иллюминатор жуть как не хотелось. После получасового штурма дверь, исчерпав возможности к сопротивлению, пала... Похоронив тем совсем уж чудовищные планы прорубить обшивку мачетой...
   ...За штурвалом в слегка противоестественной позе сидел пилот, точнее -- его останки, облачённые в тёмно-серый лётный комбинезон (в отличие от хозяина почти не пострадавший: синтетику не любит никто); перчатки покоцаны конкретно (кожа как-никак!); белый ЗШ с опускающимся светофильтром -- как новенький... Черепушка в ЗШ весело отсвечивала сломанными зубами, мол, не переживай, скоро таким же станешь...
   "Бр-р-р... Фигушки, не дождётесь!.."
   Серёжка тыльной стороной ладони вытер пот со лба и аккуратно выудил из разгрузки авиатора пистолет. ПЯ.
   "Наш вертак, республиканский..."
   К подлокотнику была пришпилена вещь гораздо более нужная и полезная в данной ситуации -- карта.
   "Хрен с ней, что полётная... хоть какая... класс!"
   Карта была отпечатана на тонком, почти невесомом пластике. Плюнув на условности, Серёга пристроился на подлокотник пилотского сидения (авиатор всё продолжал весело скалиться).
   "...Так-так, Гвардейск - Каменщики, трасса -- вот она, родимая! То, что доктор прописал..!"
   Резко повеселев, Серёжка ещё раз непринуждённо обшарил пилотскую разгрузку.
   "Так... Запасная обойма -- сюда... "Комар" -- Бобик сдох... Рацион суточный -- глянем наверху... Гелиограф -- пусть будет... Маяк проблесковый..." -- Серёжка щёлкнул тумблером, -- "не пашет, на фиг... Фонарик триниевый... Светит -- эт хорошо! Вроде, всё..."
   Сгрузив награбленное в РД, Сергей осветил хозяина барахла фонариком. В бледно-синем химическом свете картинка была ещё та.
   "Хоть фильмы ужасов снимай... Спасибо. Тебе это уже явно не понадобится..."
   Остался последний штрих. Серёжка раздвинул воротник комбинезона, нащупал на "шее" лётчика цепочку и дёрнул её на себя. Получилось немного не то, что хотел сделать Серёга: не цепочка оборвалась, а шея сломалась. Черепушка в ЗШ, всё так же весело отсвечивая зубами, издав мерзкий хруст, завалилась набок и укатилась в ноги. Серёжка слегка шарахнулся, зажав вкулаке цепочку с двумя жетонами и крестиком.
   "Извини, не хотел, так вышло..."
   "Второй номер" экипажа сохранился гораздо хуже. Комбез местами просматривался сквозь месиво обломков приборной панели, кресла, бронеплит и, -- до кучи, -- пулемёта ПКТ. Лезть в эту мешанину не хотелось совершенно...
   Просочившись в "салон", Сергей застал там картину, не сильно отличавшуюся от пилотской кабины. 9 скелетов -- техник вертака и 8 военных. Лучше других сохранился тех -- благодаря всё тому же комбезу.
   Дальнейшее лучше всего характеризуется статьёй УК со звучным названием "Мародёрство". Серёга, не особо стесняясь, шарил по разгрузкам усопших, крехтя, выволакивал на свет Божий рюкзаки, -- и так далее...
   Документов, позволявших как-то идентифицировать принадлежность погибших к одной из разведок Республики не было никаких. Ни жетонов, ничегошеньки. Что вполне предсказуемо и понятно. Сам такой же, аналогичные процедуры перед заброской проходил. У экипажа были жетоны, что тоже вопросов не вызывало: отмазаться при катастрофе вертолёта гораздо сложнее, чем при гибели разведгруппы, потому и в особую партизанщину впадать бессмысленно.
   ...Закончив возиться с трофеями, Серёжка вылез на левый борт вертака. Нашарил в ЭР последнюю сухпаёчную шоколадку, заначенную как НЗ, и, хрумкая ею, начал ковыряться в трофейных стволах. Рюкзаки и содержимое разгрузок аккуратной кучей были заскладированы внизу; это -- "на сладкое"...
   "Тэк-с... Снайперская винтовка Драгунова "эсвэдээс"... -- ствольная коробка слегка замята, ствол погнут, прицел -- ёк. Нэ трэба."
   Снайперка гулко громыхнула внутри вертолёта.
   "Два пулемёта РПДМ... Хорошие машинки, но у одной приклад разбит... Да и ваще -- не хрена мне пулемёт? Нэ трэба."
   РПД отправились следом за винтовкой.
   "Автоматы Калашникова АК-74М, три штуки... Ржавые... Но -- не смертельно: разобрать, используя грубую физическую силу, отмочить в керосине (в баках должно что-то остаться...), почистить и смазать... Будут работать как часики! Вот только на хрена они мне? Есть АКМС вполне работоспособный, и возиться с ним не надо... В общем, не трэба. Аминь."
   Следующим номером шёл АН-94, иногда именуемый "Абаканом". Вот эту машинку было искренне жаль. Сергей провозился с ним минут двадцать, пока окончательно выяснил, что реанимировать АН не получится. Ржавчина -- фигня, но накрылись оба металлических тросика, украшавших собой конструкцию: один порвался при разборке, второй был, вроде, цел, но дышал на ладан... Превосходя раза в два по огневым характеристикам старый добрый АК, "Абакан" во столько же раз уступал "калашу" в способности переносить финты вроде этого. Жалко. Но делать нечего. Аминь.
   Последним был АКМС с глушителем и подствольником. Их Серёжка и скрутил, а автомат отправил к общей куче.
   Из пистолетов интерес представляла только антикварная двухствольная бесшумка "Гроза"; всё остальное, а именно -- восемь "Макаровых", два АПБ и пилотский ПЯ -- сохранились неплохо и реанимации вполне поддавались, но накрылись все магазины, заряженные до упора минимум пару лет назад. Пружины подавателей либо окончательно ослабли, либо полопались. У "Грозы" же магазин конструкцией предусмотрен не был.
   "Если патроны найдутся -- оставлю," -- с этой мыслью Серёга ссыпал пистолеты следом за автоматами и прочими базуками.
   Шоколадка кончилась, стволы -- тоже. Сунув в карман шортов "Грозу", забрав "свой" "калаш", Серёжка "осыпался" вниз и, расстелив на тропинке тент,начал распатронивать рюкзаки.
  -- Первая же находка обрадовала его безумно: пара пачек "Петра I", аккуратно упакованных вместе со спичками в "резиновое изделие N2". Сергей тут же распечатал одну и, по привычке оглянувшись, закурил...
  -- "Нет, иногда отсутствие Латыша имеет некоторую прелесть..."
   С рюкзаками процесс шёл быстро. Тент и гамак были свои. Сухпайки Серёжка на месте вскрывал ножом и, оставляя всяческие сублиматы, вроде "пюре с говядиной", галет, растворимого кофе в пакетиках, банки с консервами ссыпал в сторону: большинство вздулось и не внушало доверия. К куче оставляемого имущества присоединился финский портативный примус, старательно завёрнутый прежним владельцем в полиэтилен, и потому не пострадавший...
   "Керосин в баках наберу..."
   ...В общем, через час радостной возни Серёга оказался экипирован, пожалуй, получше, чем перед заброской сюда. Нашлось всё: и нормальный нож, и мачета, и котелок с кружкой, и хрен знает сколько ещё барахла. Пришлось устраивать ревизию, фильтруя трофеи по принципу "не всё, что может пригодиться, а без чего не обойтись". В "заслуженный" евсюковский РД всё это не влезало, но его заменил отлично сохранившийся РМД-99 плюс разгрузка.
   "Нет, в жизни определённо появился просвет..."
   Темнело. Серёжка навесил гамак, поставил тент, раскочегарил примус и, используя "трофейные" продукты, сварганил себе "королевский" ужин аж из трёх блюд с чашечкой кофе на десерт. Блеск! Завалившись в гамак, Сергей закурил, смакуя каждщую затяжку.
   "Нет, увидел бы Ян, -- убил бы на месте..!"
   ...Неисследованной осталась только куча бытовой электроники. Прицелы, очки НВ, электрические фонари и прочее Серёжка сразу определил в утиль: возможно, оно всё и работало, но просто было на фиг не нужно. Гораздо больший интерес представляли радиостанции и GPS-навигаторы. Их имелось соответственно 3 и 2 штуки, внешне -- абсолютно целых (пострадавшие при аварии отсеивались ещё при потрошении рюкзаков). Для проверки работоспособности изделий имелась целая куча литиевых пальчиковых батареек (правда, сами элементы питания вызывали вопросы). Проверка эта была занятием слегка нудным, но очень важным; и, если радиосвязь -- штука на столько нужная, сколько полезная, то GPS был просто жизненно необходим... Из трёх радиостанций аж две оказались рабочими, батарейки тоже фурычили почти все... Кинув монетку, Серёга оставил себе одну рацию и, коротко и сбивчиво помолившись, взялся за навигаторы. Ещё минут через пять поляна вздрогнула от радостного вопля "Заработало!!!". GPS оказался штукой крайне продвинутой... Кроме географических координат и направления "север -- юг" агрегат выдал Серёжке цифровую карту Тимора -- в любом масштабе: от общей до подробнейшей стометровки... Радостно сопя, Сергей определился с собственными координатами и вытащил на дисплей "двухвёрстку" с точкой "фикус", в коей он сейчас находился.
   "Ну, ни фига себе покуролесил!"
   ...До трассы было вёрст так 30, до Гвардейска -- больше полусотни, до Каменщиков -- 35-36...
   "М-м-да-а... И как меня, интересно, сюда занесло?"
   Серёжка извлёк из кармана разгрузки лётную карту и заточенной палочкой проколол дырку, обозначив своё нонешнее местоположение, а заодно -- место катастрофы. Правда, при этом нарушалось с полдюжины инструкций, запрещавших делать какие-либо пометки на картах... Но последние две недели Серёга только и делал, что нарушал инструкции: по поведению в плену, по выживанию...
   ...Когда знаешь, где находишься и куда идти, жить становится значительно легче -- психологически. Серёжка заснул прямо на полянке, не озаботившись соседством с одиннадцатью жмуриками. "Мертвяки -- самые спокойные люди на планете", -- чья это глубокая мысль, Серёга не помнил, но был с ней целиком согласен: ни один представитель загробного мира за почти 13 лет жизни не создал Серёжке столько проблем, сколько создавали люди вполне живые -- и за меньшее время.
   Проснувшись, Серёга, никуда не торопясь, со вкусом приготовил себе завтрак, слопал его, свернул "лагерь"...
   "Вроде всё..."
   Новенький рюкзак был значительно тяжелее старой эрдэшки, но это не напрягало ни капельки: запас карман не трёт. Серёжка лениво попрыгал, проверяя подгонку снаряги на ненужное бренчание. Всё путём. Все следы потрошения он убрал ещё вчера. Ещё раз обошёл полянку.
   "Вроде, всё чисто..." -- оставалась мелочь. Серёга подошёл к вертолёту, вздохнул и положил ладонь на обшивку. -- "Спасибо вам, ребята... Не погибли бы вы -- я загнулся бы... Простите. Но -- спасибо."
   Серёжка отщёлкнул магазин, передёрнул затвор, выбрасывая патрон из ствола (патрончик хозяйственно подобрал...), и вхолостую щёлкнул бойком в небо. Вместо салюта. Почему-то вспомнилась Костина фраза, сказанная в первый день знакомства "или торжественные похороны...", -- этим ребятам не досталось даже похорон.
   "Если доберусь до своих, будут вам, парни, похороны..." -- "Ещё всплакни!" -- проснулся внутри кто-то цинично-ехидный. -- "Когда вчера внутрях, как слон, лазил, ничё не дёргало..." -- "Заткнись. Мне стыдно..." -- "Ага-ага!"
   ...Отойдя километров на пять, Серёга двумя специально захваченными термитными шашками спалил основную радиостанцию погибшей разведгруппы. Задействовать её мог только их командир, либо радист. А так -- полная безнадёга. Коли ребята погибли, по инструкции средства связи надлежало того-с... Вот и всё. Осталось -- четыре жетона (по паре -- от пилота и от техника), точка на карте да шифроблокнот...

***

   30 вёрст до "федеральной трассы", имея навигатор, карту и запас готовых продуктов, Сергей проскочил за сутки. Утром следующего дня, удобно расположившись на "тактическом гребне" холма, он изучал в бинокль дорогу.
   "Ну вот те трасса... И чё дальше?.."
   Это был вопрос на засыпку. Серёжка сделал всё как учили: спланировал действия; разбил их на этапы, начал воплощать в жизнь... Вот только детально проработан был лишь первый этап "выйти к дороге", что он и реализовал...
   "А что дальше? Ась?"
   ...Дальше были мысли найти кого-нибудь, но сейчас они казались глупыми донельзя.
   "...Кого найти? "Хозяйство"? -- Они свернулись давно! Ребят? -- Такая же фигня... "Бессмертную крепость"? -- Их накрыли... Ну и чё делать будем, шпиён долбаный?"
   Как сумрачное цунами, накатывала прежняя безысходность... Цель достигнута... И -- что дальше?!
   "Чё дальше - чё дальше... Во разнылся-то!" -- Серёга извлёк из кармана разгрузки навигатор. -- "Тэк-с, до Каменщиков -- три версты, до Гвардейска -- шестнадцать... Это -- по шоссе... Куда пойдём? А хрен его знает..."
   ...Завалившись в гамак, Серёжка хлебал свежезаваренный кофе и придавался мрачной меланхолии с ехидным оттенком:
   "Блин, сходить в Гвардейск, хлопнуть Толика... А чё -- мысль... Да, Пака -- за компанию! Как так: Толю -- и без Пака! Чё за глупости!!! А чем ещё заняться? -- Хрен его знает... Лаврику сдаться... Ню-ню... Те прошлого раза мало? А чё, может в натуре Толю пришить?.. Вот где меня точно не ждут, -- это в Гвардейске! Ага-ага, они-то думают, что ты -- умный! -- Кто -- умный? Я?! Был бы умный -- я б Кэпа послал бы полтора года назад... вместе с Романовым. Сидел бы себе на судоразделе... Или -- в кутузке... Или -- в спецшколе... А чё, там тоже неплохо... Кормят три раза в день... И днём менты в бубен стучат от тоски и безделья, а ночью -- старшие... -- Ой-ой, много те стучали!!! -- Ну -- немного: смылся раньше, чем заметили... Как там Крис, интересно? Я загнусь -- животина тоже подохнет... -- Ага, это крыса-то?! -- Он ручной! Так, останавливаемся на светлой мысли грохнуть Толяна... Глупость, конечно, но -- может, в процессе что родится... Если топать в Гвардейск, -- надо переодеться, что ли... Обуться, например..." -- Сергей хмыкнул и пошевелил большим пальцем левой ноги. Вспомнилось высказывание Кэпа "Где ты видел здесь ребёнка изображаемой социальной группы обутым?" -- "...Правильно, значит -- надо изображать другую социальную группу граждан! Под цыгана закосить, что ли? -- Ну-ну, ещё какую глупость придумаешь?! -- Под школьника закосить? Можно... В Гвардейске -- аж три школы... Блин, топать до этого гадюшника шестнадцать вёрст... А зачем? До Каменщиков -- три... Так, в Каменщиках -- одна школа, и ходит школьный автобус до Гвардейска... Правильно, посёлок большой, одной школы на всех мало... Обуть там можно кого-нибудь... И на автобусе -- до Гвардейска... Мысль! Школьный автобус шмонать не будут... Так, глянуть, что ли, на место диверсии?" -- Серёжка высунулся из гамака, аккуратно вылил остатки кофе на какую-то сколопендру (та, бедная, поизвивалась и свернулась в рулончик...), вылез, вынул из рюкзака бинокль... на автопилоте глянул, где солнышко (чтоб оптика не бликовала) и начал изучать видимую с вершины холма часть Каменщиков. -- "Тэк-с... Вот он, родной... Посёлок-"спутник" -- Малые... Вот он, справа от блок-поста... Два блока: один -- на въезде, другой -- на выезде. Вон -- навес у блока -- остановка автобуса... и школьного, кстати, -- тоже... Так, посёлок Каменщики: четыре с полтиной тыщи человек на начало этого года... школа... поликлиника... почта; два магазина... В общем -- дыра дырой... Местная ментовка -- тридцать пять рыл, вот она, родная... На её базе -- маневренная операционная база "пятёрки"... Это фигово, но -- хрен с ними... Гарнизон... Рота охраны сто десятой бригады вэвэ -- восемдесят шесть рыл при трёх батерах. Рота сто шестьдесят шестой бригады эм-о -- вон ихние казармы... Узел связи "Булат" -- антенны торчат: два диполя и симметричный вибратор... Блин, придумали же название... Релейка -- вон её "грабли", кажется, Р-419... Приводной маяк Гвардейского аэродрома... Радиолокационный пост пэвэо -- вот он, родной, "лопухами" машет... Батарея зениток... ЗУ-23-2 и батарея ЗРК "Оса-АК"... Кстати, посмотрите направо: один пускач кудай-то намылился... Так-так-так... Вот школьный автобус поехал... С первой смены приходит в час, два, три... Вторую привозит в шестнадцать тридцать, и в восемнадцать -- последний рейс делает под охраной батера... Сколько ща время?" -- Серёга глянул на дисплей навигатора. -- "одиннадцать ноль пять -- чудненько! Разведать местность и -- как раз с трёхчасового кого-нибудь обуть! А Дмитричу в опорнике заливал "Грабежами не занимаюсь!" Нефига, у меня -- отмазка: я -- на госслужбе... Ну чё, -- вперёд?!"

***

   Что такое три версты? -- Мелочь какая! Ещё до часа дня Серёжка успел, соблюдая все меры предосторожности, облазить окрестности остановки и блокпоста.
   "Милое место: тут только киднеппингом да грабежом и заниматься!"
   ...Ещё минут через двадцать прирулил школьный автобус.
   "Первый рейс -- тринадцать ноль пять..."
   Сбросив на остановке перед блокпостом шесть человек, "скулбас" уковылял дальше -- в посёлок. Двое из высаженных -- парень и девчонка лет по 15-16 -- протопали через блок (на них даже внимания не обратили) и решительно направились в сторону окраинных домов посёлка... Четверо пацанов годов по 13-14, помаявшись дурью на остановке, зашкерились недалече в лес, там торопливо скурили одну сигарету на всех и радостно горланящей кучей протопали в Малые каменщики по тропинке, отходящей перпендикулярно "шоссе". Эти "группы товарищей" Серёжка пропустил мимо: и размеры не те, и народу слишком много...
   "Вот и чудненько... Эта тропка -- то, что доктор прописал... Сегодня изучим ассортимент, завтра -- сработаем..."
   В промежутке между часом и двумя Серёга, сбросив рюкзак, ещё раз проскочил по тропе, выбирая место "акции". Место нашлось быстро: отходящая от "шоссе" почти под прямым углом тропа метров сто шла прямо, а потом, плавно завернув направо, ныряла в небольшой овражек и из него взбиралась на склон мелкого холма; обогнув холмик, тропа шла почти прямо ещё метров 250-300 и заканчивалась в Малых... Идеальное место для засады было на вершине холма: тропка шла чуть ниже, с вершинки отлично просматривался и блок, и первые сто метров тропы, и окраина посёлка... А главное -- можно было быстро и незаметно занять позицию там, где тропка выныривала из оврага. Это место не просматривалось ни с блока, ни с Малых.
   "Прелестно..."
   ...Двухчасовой автобус высадил на блоке полтора десятка человек... Всё -- не то: либо слишком большие, либо -- мелкота из началки. Детики резвились, дурачились, не подозревая о наличии Серёжки с его гнусными планами.
   "Так, ещё трёхчасовой рейс, потом -- шестнадцать тридцать и восемнадцать ноль-ноль..."
   Все стройные планы смешал, а точнее -- форсировал, трёхчасовой автобус. Транспорт уже привычно высадил на остановке толпу учащихся; те, как и предыдущие товарищи, разбившись на стайки, помаялись дурью и расползлись по домам. Аж 7 человек проскочили мимо Серёги в Каменщики, но всё было малость не то: то слишком много зараз, то возраст либо комплекция не те... Серёжка уже совсем расслабился (автобус-то прошёл...) и начал возиться с примусом, когда из посёлка в Малые мимо блока весело протопала "жертва"...
   "Так, с автобуса сразу в посёлок проскочило четверо, этот, вроде, с ними не был... Он чё, в Малом живёт? Похоже на то... Да какая, хрен, разница? Работаем? Раньше сядем -- раньше выйдем..." -- Сергей ещё раз глянул на "дичь" в бинокль. -- "Покатит... Может, завтра с утра его? А чё волынку тянуть..."
   Оставив на позиции рюкзак, Серёга бесшумно скользнул вниз, на заранее примеченное место. Тропка со стороны Каменщиков пустовала.
   "Нет, момент самый тот..."
   -- Стой, раз, два... -- Серёжка возник перед "жертвой" как по мановению волшебной палочки. Пацан, только что беззаботно топавший по тропке, насвистывая что-то типа "...Хорошо живёт на свете Винни-пух...", слегка округлившимися глазами изучал небрежно направленный ему в лоб автоматный ствол, увенчанный цилиндром глушителя. -- Дёрнешься -- пристрелю, как собаку... -- сурово уточнил Серый. -- Усёк?!
   Мальчишка часто закивал.
   -- Плиз... -- Серёжка убрал ствол от лба "дичи" и приглашающе раздвинул им кусты.
   "Жертва" пребывала в лёгком ступоре.
   -- Пошёл... -- почти ласково процедил Серёга. -- Или тебя здесь хлопнуть?
   В глазах пацана разгорался нешуточный испуг.
   -- Ну..?
   -- Не надо... -- хрипло прошептала "жертва".
   -- Тогда -- плиз! -- Серёжка радостно ощерился.
   ...Метрах в ста от тропинки весело булькал небольшой ручей. Добрались до него довольно быстро. В качестве стимула Сергей пару раз легонько пхнул "жертву" глушаком в затылок... В выбранном месте наличиствовал крошечный пляжик, -- пятачок размером 2х2, -- и брёвнышко. От очередного тычка глушителем мальчишка слегка запнулся и, вылетев на пляж, плюхнулся на колени.
   -- И не вставай, -- прокомментировал происшедшее Серёжка, приземляясь на брёвнышко. -- Документы есть? Голос подай...
   -- Есть, -- выдохнул пацан.
   -- Давай, -- "И на хрена тебе его ксива?"
   Мальчишка торопливо зашарил по карманам и протянул до боли знакомый школьный "пропуск"...
   "Так... Чаво?!!"
   На бумажке чёрным по белому значилось: "Вересов Сергей 7"Г" класс Ср. школа N 143 Авт. N 42". Серёжка почувствовал, что его распирает дикий и совершенно неуместный в такой ситуации хохот.
   -- Ну чё, придурок, -- Серёга буквально давился смехом, -- переэкзаменовка успешно прошла?
   -- Какая? -- в глазах тёзки кроме испуга появилось осторожное удивление.
   -- По русскому, двоечник проклятый! -- вот тут Серый уже не сдержался.
   -- Ага, -- пацан робко улыбнулся.
   -- Чё "ага"?
   -- Успешно...
   -- Молодец, -- всё ещё хихикая протянул Серёга. -- И чё, тебе, дурилка картонная, раньше не училось?.. В контрразведку таскали?
   -- Да, -- вот тут тёзка уже откровенно изумился.
   -- Немудрено... Вставай... -- пацан поднялся, продолжая пялиться на хохочущего Серёжку со смесью испуга и удивления.
   -- Раздевайся...
   -- На фига? -- "жертва" слегка осмелела.
   -- Это -- ограбление... придурок... -- для демонстрации серьёзности намерений Серёга слегка щёлкнул затворной рамой и снова захохотал.
   ...Пока Сергей, ополоснувшись в ручье, переодевася, связанная "жертва", которой были великодушно оставлены красные плавки, всхлипывая, стояла на коленях посреди пляжика. Попыток смыться пацан не предпринимал: во-первых, ноги связаны, а во-вторых, правым коленом он судорожно вжимал в песок ручную осколочную гранату РГО со сдёрнутой чекой... Закончив "моцион" (или как там оно обзывается?), Серёжка подхватил "трофейные" кроссовки и вернулся на "место преступления".
   -- Чё ревёшь-то? -- Серёга натянул правую кроссовку и начал её шнуровать.
   -- Страшно! -- с откровенной беспощадностью то ли сказал, то ли всхлипнул тёзка.
   -- А ты предохранительную скобу не отпускай, -- и всё будет хорошо, -- Сергей занялся левой кроссовкой.
   -- А не боишься?
   -- Чего?
   -- Что отпущу?
   -- Нет...
   -- Настолько отмороженный? -- тёзка внезапно глянул на Серёжку с каким-то странным выражением лица... Почти брезгливым, что ли...
   -- Да. Получается так. Веришь - нет, по фигу совершенно!
   -- И чё -- так?
   -- А тебе-то что за дело?..
   -- Да никакого... Думаю вот: отпустить, что ли...
   -- Дак -- кто из нас отморозок? -- Сергей встал и подобрал автомат. -- Отпускай...
   -- Всё равно ведь, живым не отпустишь... -- почти прошептал мальчишка.
   -- Эт ещё почему? -- деланно удивился Серёга.
   -- Если пообещаю, что стучать на тебя не стану, -- ведь не поверишь?
   -- А ты не станешь? -- светски-ехидным тоном поинтересовался Серёжка.
   Пацан замотал головой так, что брызги полетели в разные стороны.
   -- Ню-ню... Все вы так говорите... -- Сергей подошёл к "жертве", присел на корточки. -- Знаешь, почему не боюсь, что отпустишь? -- и, не дожидаясь ответа, прижал торчавшую из-под коленки тёзки часть скобы большим пальцем, легонько толкнул "жертву" от себя, заваливая пацана на бок, и, перехватив гранату, аккуратно вставил на место чеку. -- Когда хотят что-то сделать, -- делают, а не бодягу разводят... Это -- раз, а во-вторых, -- у запала детонатора нет...
   -- Как -- нет?!
   -- Молча. Скрутил я его, я чё -- дурак? Может, ты, несмотря на сопли и слёзы, -- герой в душе?..
   -- Ну так -- стреляй, чего вылупился! -- пацан ещё раз судорожно всхлипнул и зажмурился...
   -- На хрена мне тебя стрелять? -- буркнул Серёжка, притягивая третьей петлёй одноразовых наручников связанные кисти "жертвы" к щиколоткам. -- Живи... Развязаться -- хрен развяжешься... Орать -- не получится, я ща тебе кляп воткну. К вечеру мама-папа хай поднимут, максимум к следующему утру найдут... Нужен ты мне... -- Серёга встал и отряхнул ладони. -- Тебя репиллентом от кровососов побрызгать? Пока добрый...
   -- Знаешь что им себе побрызгай!.. -- внезапно огрызнулся тёзка. -- Если такой добрый, лучше правда... пристрели...
   -- Ты чё, совсем с катушек отъехал?! -- последняя просьба "жертвы" убила Серёжку наповал. -- Двойку неплановую огрёб, что ли?
   -- Да пошёл ты!.. Не будет меня никто искать!..
   -- Ты чё, своим предкам настолько не нужен?! Не смешите меня, муля! Как стемнеет, мамаша хай подымет...
   -- Нет у меня никого... Понял, придурок?!. Мамка погибла, когда такие, как ты, дорогу заминировали, -- автобус подорвался... Папка -- семь лет назад, когда эти на остров высадились... он танкистом был... -- пацан всхлипнул. -- А тётка срулила на неделю -- вчера... Да если бы и не срулила... Я ей нужен, как муравьеду зубочистка! Две недели здесь валяться... Лучше уж -- сразу...
   -- А с чего -- две? -- слегка загруженно поинтересовался Серёга. -- Ты ж сказал -- "на неделю"?
   -- А она раньше, чем через неделю меня не хватится... стреляй уж...
   -- Те чё, так хочется откинуться? -- Серёжка хмыкнул и почесал переносицу "Грозой". -- Ведь начну тебя кончать, -- опять начнёшь слезами брызгать, жмуриться...
   -- Начну, -- сумрачно согласился тёзка. -- Только достали все... В школе, тётка, -- жизни никакой... ещё ты...
   -- Нет, Вересов, с тобой -- одни проблемы! -- Джо в сердцах сплюнул и уселся на брёвнышко. -- То ты на переэкзаменовку залетаешь в самый нужный момент, то, блин, тебя срочно стрелять надо! Достал ты меня, милое дитя...
   -- На себя посмотри! -- окрысился тёзка. -- И... далась тебе эта переэкзаменовка!
   -- Чё!!! -- тут уж взвился Серёжка. -- Ты, урод, целый год, вместо того, чтобы учиться, кота за яйца тягаешь... огребаешь, б.., в самый нужный день переэкзаменовки ср...е, а я из-за тебя залетаю по полной!!!
   -- Ну а ты здесь -- при чём?! -- страсти на пляжике накалились до предела. -- Я ж залетел, -- не ты!
   -- Да твои залёты... -- Серый осёкся, пытаясь подыскать нужную формулировку, -- ...ты у меня "крышей" работал, придурок! Я -- тоже Вересов, и, что показательно, тоже -- Сергей! У меня -- ксива на тебя выписанная! Седьмой класс Гэ сто сорок третьей школы, мать твою! И чё?! -- меня загребают как свидетеля... случайно... звонят в вашу идиотскую школу, а там сообщают, что Вересов Сергей у них есть! Но он прям щас -- на переэкзаменовке по русскому, м...к!
   -- И -- что? -- слегка загрузившись, спросил тёзка.
   -- Ничё! Пирогами меня там кормили! Целую ночь... Сервис там такой ненавязчивый... А всё -- из-за тебя, зараза!
   -- Ну вот, и делали бы "крышу" из ботана какого-нибудь! У нас их там -- вагон -- чудо-ребёнки! Гордость школы,радость родителей!.. Я почём знал, что всякие патриоты недоделанные под меня косить будут?!!
  
  
   . Киплинг "Книга Джунглей"
   Самолёт авиационного
   снабжения
   "Петличные" эмблемы
   а системы ПВО
   Зенитная ракета в
   УВП -- разг.
   КР -- Су-34КР -- палубный
   разведчик -- сленг.
   Надстройка на пал
   убе авианосца
   Противодиверсионные си
   лы и средства
   Наро
   дно-Освободительная армия Тимора
   Р
   азведывательно-диверсионная гру
   ппа
   Децилитр -- 100 мл
  
   Реактивная система залпового огня
   Комулятивный заряд подр
   ывной
   Противотанковая мина
   Осколочно-заградительная мина -- классическая "мина-лягуш
   ка"
   КД N8 -- капсюль-детонатор, ини
   циируется либо огнепроводным, либо детониру
   ющим шнуром
   Ф-1 -- ручная осколочная граната
   Реактивны
   е гранаты для гранатомёта РПГ-7
   СВТ-40 -- самозар
   ядная винтовка Токарева об
   р. 1940 года
   Американский
   бронетранспортёр
   Рейдовы
   й рюкзак
   Подслушивающее устройство
   Приставка засекречивания
   Зенитно-горная установка
   Подробностей авторы не знают. Информация была заимствована из книги Р. Рони
   на "Своя разведка"; возможно автор данного труда и суме
   ет прояснить всем
   желающим ситуацию
   "C
   ome here, my baby" -- "П
   оди сюда, дитя моё
   " -- англ.
   БМП-2 -- сленг.
  
   Катковый минный
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"