Аннотация: Любовь нечаянно нагрянет, нечаянно же и уйдет...
Он сидит на пирсе. Его ноги по колено в воде, он словно бы хочет отдать морю все свои заботы, но этому не бывать - море возвращает их, тихонько накатывая волнами. Его лицо стало влажным. Нет, морской воздух здесь, к несчастью, ни при чем, он прячет свои слезы в ночном мраке. Он уверен, что никто его сейчас не видит.
Грегориус, закончив на сегодня со своей тяжкой работой, поспешил домой. Он приготовил своей любимой Сикилии дорогой подарок, ведь сегодня ровно пять лет с тех пор, как они вместе. Их сын радостно повис на шее у измотанного отца. Вот и закончился еще один трудный день. Или еще нет? Сикилия, встретив мужа холодным взглядом, молча, накормила его овощной похлебкой. Готовый разделить радость их маленького празднества, Грегориус уже повторяет торжественные слова, что он скажет любимой, когда та закончит укладывать их малыша. Сикилия знает, что муж ждет ее, но не особо торопится, ведь ей необходимо проучить его за опоздание. Она уже успела проверить его рабочую сумку и знает, что ее ждет золотая цепь оригинальной выделки. Но это сей час не главное. Он опоздал на целый час и пусть, он посвятил его поиску этой самой цепи, но он не должен думать, что ему все дозволено.
Наконец она вышла из комнаты.
-Любимая, я...
-Подожди, дорогой, ты думаешь я не знаю, что ты сейчас хочешь сказать - ее холодный взгляд резко отрезвил его, и, не найдя ответа, он просто приготовился слушать, что он делал всегда в подобных ситуациях.
Сикилия, высказав все запланированные замечания, не смогла остановиться в своем превосходстве и добавила еще и претензии относительно чрезмерных трат мужа на совершенно бесполезные, хоть и довольно приятные, мелочи. С королевским достоинством она подставила свою гладкую щеку для поцелуя перед сном, затем, удалилась в свои покои, не забыв просить Грегора, что бы тот ее сегодня не беспокоил.
Теперь только море и ночь внемлют его молчаливой грусти. Грусти о прошедшем. О том, какой когда-то была его жена веселой и немного строптивой, но все же родной. Или не была никогда вовсе, может он сам себе это все придумал.
Мелодичный звонкий смех послышался, будто из глубины моря. Этот, такой чуждый его душе, забавный звук заставил Грегора внимательно всмотреться в уже черные в этот час волны.
-Не пытайся, человек, ты не увидишь меня, если я не захочу.
-Кто ты?
-Я - дитя океана. Вы зовете нас русалками.
Грегор опешил, но больше не от присутствия странного невидимого существа. Ее веселье показалось ему таким неестественным, чужим и даже оскорбительным.
-Почему же ты смеешься?
-Твоя грусть настолько неоправданна, что развеселила меня.
-Семья стала истиной каторгой для меня, и тебе кажется это смешным?!
-Смешно то, что все в твоей жизни не так уж плохо, просто ты только с одной стороны смотришь на мир и людей, тебе нужно научиться думать иначе. В любой, даже самой страшной, буре есть место для луча солнца.
-Мне кажется, я схожу с ума никогда не мог представить, что стану говорить с океаном.
За спиной Грегора послышался плеск воды, обернувшись, он замер, его глазам предстало великолепное зрелище. Девушка с большими глазами цвета ясного неба, их обрамляют длинные густые ресницы. А волосы! Пышная копна цвета спелого абрикоса, будто сияет, освещая каждую правильную черточку ее лица мерцающим светом.
-Ты что, и вправду русалка? - шепотом, почти не дыша, кое-как произнес он.
-Если хочешь, я опять исчезну, и ты снова станешь просто сумасшедшим.
Непонятно что же заворожило его больше - то ли ее нереальные глаза, то ли такие нечеловеческие переливы ее прекрасного голоса.
Она слышит все его мысли. Ей так жаль этого человека, он должен понять, что на его страданиях не заканчивается мир. Она покажет ему.
Они долго не могли разъединить свои взгляды, плененные друг другом. Она опомнилась первой и залилась громким нежным смехом.
-плыви за мной, я покажу тебе новый мир!
Уже через секунду она исчезла в волнах, и только ее золотистый хвост он еще мог разглядеть. Грегор, не раздумывая, бросился за ней. Оказавшись под водой, он с удивлением обнаружил, что здесь совсем не темно. Стайки маленьких разноцветных рыбок мелькают и там и тут, некоторые, ничуть не боясь гостя, окружают его своими яркими переливами, почти касаясь его рук и тела. Грегор почувствовал, что воздух в легких на исходе, но его спутница, видимо уловив его беспокойство, взяла его за руку, и он вдруг понял, что умеет дышать под водой. Она беззаботно ему подмигнула и потянула дальше туда, где живет множество необычайных кораллов и других морских обитателей. Теперь и он может слышать ее мысли, и она говорит и говорит, описывая жизнь и историю каждого встречающегося существа. Он забыл обо всем: о своей печали, о заботах, о тяжком грузе ответственности, что с каждым днем нагибает его все ниже и ниже к земле. Он весь наполнился океаном - он стал частью его. А русалка - проводником в необычайную страну. Неизвестно сколько он смог бы тут оставаться. Но его спутница, не отпуская его руки, поднялась над поверхностью воды.
-Ты должен идти, тебя ждут, в тебе нуждаются - кажется, ее глаза блеснули влажным следом, что оставило совсем не море.
Он прикоснулся к ее щеке своей сильной рукой.
-Я смогу вернуться к тебе?
-Теперь я всегда буду ждать тебя здесь - она отвернулась, готовая уже броситься в родные глубины.
-Постой-ка, как твое имя?
-Нереида.
Через секунду то место, где только что сияли ее прекрасные волосы, стало лишь пустой холодной от предрассветного ветерка водой.
***
Уже много дней минуло с их первой встречи. Много дней Грегориус, дождавшись, пока сонное покрывало укутает Сикилию, приходит сюда, на этот самый пирс, рядом с которым его ждет прекрасная Нереида. Он любит погружаться в океан. Любит ощущать себя частью чего-то грандиозного. Но его любовь к русалке стала самой большой его радостью и настоящей отдушиной. Они знают, что никогда не разделят быт или радость повседневных мелочей, но они научились довольствоваться тем, что у них есть: мысли друг друга, чувства, опьяняющая истома, разливающаяся по коже от каждого прикосновения.
Вот и сегодня все как обычно. Уже глубокая ночь и Грегор прилег на пирсе, что бы послушать одну из дивных морских песен из уст любимой. Но она внезапно прервалась.
-Любимый, я нашла колдунью, она сможет подарить нам вечность вместе!
-Но как?! Ведь ты говорила, что я не гибну под водой лишь временно, и мое дыхание прервется с наступлением рассвета?!
-Да, я говорила, но колдунья, ее зовут Джутерна, она рассказала мне, что если наша любовь истинна, то мы сможем вместе обернуться птицами и прожить тысячи жизней крылом к крылу.
-А наша любовь самая, что ни на есть, истинная на свете!- воскликнул радостно Грегориус.
Нереида снова запела. То была печальная песнь о расставании русалки с отчим домом, когда она плывет в дом мужа и забывает имена своих сестер, и братьев, и даже родителей. Так было заведено у русалок, и Грегор проникся той песней, как ни одной другой. Ему представилось лицо его жены такое угрюмое, но, все же, очень родное. А когда он вдруг вспомнил, как крепко сжимали тонкие ручонки сына его шею вот только несколько часов назад то слеза окропила его обветренное лицо.
-Мы обернемся птицами, - закончив петь, заговорила русалка, - и улетим в самые дальние страны, но только тебе решать, когда это случится.
-Завтра!
Он выкрикнул это слово, а сердце его почему-то сжалось от боли.
-Я люблю тебя, прекрасное создание! Я ни за что в жизни не потерплю ни дня промедления! - Нереида услышала в голосе его что-то странное, непохожее на ее любимого, словно в один только миг он предстал перед ней другим человеком.
Грегор резко встал и, даже не прощаясь, направился в город. Нереида вдруг поняла, что больше не слышит его мыслей.
Придя домой, мужчина вошел в комнату сына. Тот сладко спал, утопая в подушках, губы его улыбались какому-то приятному сну.
-О, мой мальчик, а ведь отец почти готов оставить тебя на вечно! - дрожащими губами прошептал Грегор. Он утер, снова выступившие слезы, и, осторожно поцеловав сына в щеку, ушел в спальню жены.
Вот с ней он готов проститься в любую минуту. Так он думал, еще когда отворял дверь в комнату. Но при виде ее его уверенность поколебалась. Такая тонкая, такая маленькая и слабая женщина покоилась на своей перине.
'Что же она будет делать без меня?' - эта мысль пронзила его внезапной остротой - 'Каждый день ее, вся жизнь ее складывается вокруг меня и сына! А как же она справится с малышом без меня, ведь ребенку нужен отец! Да, ребенку - отец, а жене нужен муж! Нереида ведь тоже любит меня и все поймет, я просто скажу ей, что погорячился. О Боги, зачем же я выкрикнул это 'завтра', ведь она готова ждать меня и десяток лет и она подождет, подождет столько, сколько мне будет нужно! Моя русалка, она любит меня!'
Он так и уснул на пороге комнаты жены, он так и шептал во сне 'Жене - муж... нужен муж...русалка...любит меня... жене - муж...'.
На другой день Грегориус сопровождал супругу на рыночную площадь и, навьюченный корзинами, плелся далеко позади за Сикилией.
-Любимый! - окликнула она его, - ты слишком медленно идешь, я боюсь, мы так и потеряем тебя, а мне ты нужен, муж мой!
'Она любит меня и нуждается во мне. Она - моя жена, а Нереида поймет'.
Однако, у него не хватило силы духа прийти вечером на пирс, у которого его до самого рассвета ждала русалка.
Нереида приплыла сюда и каждую минуту с трепетом ожидала увидеть любимого. Она не могла себе позволить усомниться в его чувствах, несмотря на вчерашнее его поведение. Она знала, что Грегориус любит ее всей душой, а его колебание ничего не значит, ведь он сказал - завтра. Она улыбалась, вспоминая его лицо, она уже была готова лететь к нему даже без крыльев.
'Он придет, я знаю!'.
Но он так и не появился, только старая колдунья детей моря - Джутерна - пришла к Нереиде с рассветом.
-Нам пора, дитя, уже светает, и скоро появятся рыбаки - им совсем не нужно видеть нас.
-Но мой возлюбленный... Он сейчас придет!
-Нет, дорогая, ты знаешь это.
-Нет!.. Мы должны обрести крылья и улететь вместе!
-Помнишь, что я сказала тебе - только детям истинной любви дано взлететь к небесам.
-Но наша любовь истинна!.. Грегор говорил так!.. Я знаю, что это так!
-Любовь не может быть истинной, если один из вас не готов отказаться от всего ради нее. Подумай сама - у твоего Грегора есть, что терять, и он не хочет этого, ни ради неба, ни ради крыльев, ни ради тебя.
Нереида разрыдалась, ее волосы, кажется, совсем потеряли свой блеск в рассветном зареве.
-Он ведь обещал мне, неужели он обманул меня?!
-О да, он обманул! Но неизвестно кого: тебя - вчера ночью, или себя - той ночью, когда вы встретились.
Нереида почувствовала, как внутри нее что-то зашевелилось - большое и грозное. Будто бы все ее существо сжалось и отвердело словно камень. Слезы перестали литься из ее глаз, и там поселилась зловещая решительность.
Поднялся шторм, взметнулась буря,
Волна укрыла горизонт!
Всей силой вод и всей их дурью
Покрылся град печальный тот!
Никто не скрылся - все узрели,
Как боль русалки велика...
Потом оставшиеся пели,
Как море целовало облака,
Как пламя рыжее взметнулось
Верхом на огненной волне,
И все живое захлебнулось
В неравной яростной войне!
Как жалко плакали все дети,
И как стонали их отцы!
И град, что раньше был несметен,
Усыпали сплошь мертвецы...
Она смеялась и рыдала,
Она несла с собою смерть,
И что творила, вряд ли знала,
Но натворила только бед.
Волна моя рука и сила!
Волна отдаст ему мой долг!
Я яростно его любила,
И вот какой тут вышел толк!
Почти ничего не осталось, только руины и горстка выживших людей. Среди них оказался и Грегориус с женой и сыном. С тех пор, Грегориус часто плакал, глядя на море, и все приговаривал:
-Она должна была понять... она... она ведь любит меня.