Аннотация: Если вам вручают подарок - не спешите радоваться. Возможно, дарителям просто некуда было его девать
На образцово-показательный суд Норман позвал всех, чтобы продемонстрировать, что он будет делать с теми, кто его окончательно достанет. Высшие явились также образцово, чтобы поглядеть на то оружие, какое есть у Нормана.
И вот так диалог между властью и поддаными наконец был налажен.
Солнце светило ярко, делая тени еще глубже. Замок Райант все так же нависал над долиной, и поднятые флаги безмятежно трепетали на ветру. Магам, входящим в свиту Райана, было предложено выйти за стены, но никто так и не появился.
- Почему никто не сдался? Неужели гильдия не выполнила бы обещаний? - я с некоторой оторопью созерцал раскинутые на зеленой травке шатры и безмятежно беседующих темных. В долину я непредусмотрительно ехал вместе с Вильямом, решив отдохнуть от остальных, и всю дорогу слушал про металлопрокат и модели станков. Перейти к бытовым магическим реалиям оказалось не так-то просто.
- Почему нет? Выполнила, - на этот раз даже неприятности окружающих не вызывали у Миля душевный подъем. - А потом инфоры со внутренней службой их бы затравили. А так - есть вероятность, что мы тут постоим, на закрытые двери посмотрим и уйдем. Десять накопителей - это не мелочь.
Нэттэйдж очень корректно улыбнулся и не стал комментировать. Этот тип вызывал во мне подспудное отторжение безо всяких внешних причин; даже эмоции его были бесцветны и так же вежливы. Класс приспособленчества главы внутренней службы был запредельно высок. Или у него вовсе не имелось принципов, чтобы страдать из-за их нарушения.
Парочка высших постоянно обреталась рядом, похоже, меня прикрывая. Хотя безопасность на празднике жизни обеспечивал Норман, а ему я доверял куда больше.
- Интересно, сколько накопителей у... - я обернулся на мага в красном, благосклонно внимающему товарищам из совета. - К примеру, в замке Алина?
- У Алина пятнадцать накопителей. Я отдал ему свои.
Нэттэйдж резко развернулся, активируя личную печать, но маг с белой повязкой на рукаве даже не двинулся с места, продолжая глядеть на нас презрительно и свысока.
- Зачем?!
- А захотелось, - выдал Олвиш и ушел.
Нэттейдж проводил его злобным взглядом и подозвал к себе одного из магов в сером, отдавая какие-то указания. Кажется, отношения между высшими оставляли желать лучшего. Хотя Олвиш легко вызывал раздражение: он приходил, когда хотел, и уходил, когда хотел, и плевал на всю нашу возню с высокой колокольни.
- Время вышло, - Миль скучающе посмотрел на солнце, полностью игнорируя ссору. Замок остался безмолвен. Если нам и показывали со стен фигу, то отсюда не разглядишь. - Это казнь или пикник? Сколько мне еще терпеть это сборище? Не знаю, зачем Шеннейр притащил вас сюда, Рейни, но...
Оружие ударило откуда-то сбоку, расцветив защитное поле яркими вспышками. Щиты прогнулись и выдержали, восстановившись почти мгновенно; от энергетических магистралей замок отрезали сразу, но накопленной энергии Райанту должно было хватить на долгие годы. Серый дымок искажения клубился над местами ударов, расплываясь по золотистой пленке уродливыми кляксами, и между высшими прошел шепоток: свечение становилось тусклее.
Норман стоял на подъездной дороге, равнодушно глядя на замок. Я и различал его только по ледяным ментальным щитам; Пятый Лорд был полностью спокоен и сосредоточен, как спокойна волна цунами перед тем, как нахлынуть на побережье. По правилам, конечно, ему не стоило торчать на линии удара, но это был показательный суд. Демонстрации должны быть наглядными, а не правильными.
Ледяные щиты начали расширяться, захватывая дорогу, поползли по склону, окутали замок и сорвали защитное поле, впитывая его в себя. Одна из стен не выдержала и обвалилась, следом рухнули ворота, и невысокая фигура спокойно вошла в поверженный замок.
- И справедливость восторжествовала, - заключил я, крепко сжимая пальцы и стараясь не слышать, как искры жизней болезненно мерцают и гаснут одна за другой.
Полным отморозком Норман не был, всех защитников сам убивать не собирался, и поэтому послал перед собой чистильщиков. Заарны уже давно пробрались в замок и устранили тех, кто мог помешать Лорду действовать красиво. Другое дело, что все смотрели не на них.
Райан-Райан. Такие правильные мысли, и такой неразумный поступок.
В замок меня не пустили - но я и не рвался. Райант оставался также неподвижен и угрюм, и толстые стены надежно скрывали то, что творилось внутри. Где-то через час туда ушел Шеннейр со своими магами, а потом начали выносить ящики и тела.
- Твоей целью изначально был этот человечишка? - с восхищением спросил Матиас. - Когда ты сказал, что тебя заботит его жизнь?
Я провел по прозрачной крышке ящика, размазывая капли крови. Высший маг Райан коллекционировал светлые артефакты как трофеи, чтобы на них смотреть и радоваться. Некоторые я видел раньше, о некоторых только слышал, а некоторые носили люди, которые были мне близки. Древние волшебные вещи лежали на расшитых подушечках, иногда почерневшие от времени. Иногда погнутые и зазубренные от того, что их снимали в бою с трупов.
Темные стояли поодаль, не мешая мне выбирать. Или опасаясь брать на себя ответственность за выбор. Далеко не каждый артефакт способен заменить посох - то есть вытянуть слабого ученика до уровня магистра. Вообще была неслабая корреляция между уровнем силы и теми инструментами, которыми маг мог воспользоваться, но я не волновался. Что бы я ни выбрал, оно сделает меня сильнее. Как хорошо, когда некуда падать. Главное - выбирать правильно.
Обычный металлический обруч удобно лежал в руках, но не откликался. Я погладил гематитовые вставки, пытаясь набраться решимости, и быстро надел его на голову. Железо холодными краями впилось в кожу; перед глазами полыхнуло, а следом пришла чернота. Я поднял дрожащую руку и стащил артефакт, стараясь контролировать каждое движение и не поддаваться мыслям, что вот это - навсегда.
- Уже примеряете корону? - знакомый голос пробился сквозь нарастающую панику и привел в чувство.
- Миль, вам не кажется, что вы слишком много обо мне думаете? - я потер веки, с облегчением убеждаясь, что зрение постепенно возвращается. - Это уже походит на одержимость. Поразмыслите над этим.
- Последний год я общался исключительно с тремя людьми, и каждый из них мог говорить о вас часами. Вас слишком много в моей жизни, - пожаловался он, неосторожно опираясь на ящик, и с отвращением потряс испачканной в крови рукой: - Что за... Нельзя было аккуратнее? Не лапать ценные вещи грязными граблями?
- Вы думаете, заарны или боевики стали бы их мыть? Или эти маги - аккуратнее умирать? - я оглянулся на тела, прикрытые тканью, на которой уже расплывались багровые пятна. - Не знаю. Мне кажется, нет.
У заарнов когти и холодное оружие - в узких коридорах и под землей так удобнее. А боевым магам пофиг. Они такие, простые люди.
- Это не мои проблемы, - заклинатель брезгливо содрал испачканные перчатки, швырнув их на землю, и достал из сумки новые. - Рейни, вы заранее договорились с Норманом, чтобы он бил по той стороне, где стоят темные накопители?
Миль, как обычно, знал больше всех. Хотя, вероятно, он просто выбирал худший из вариантов.
- Уговор был на все светлые артефакты. А чем вам накопители, забранные из замков светлых, не светлые?
- А не жирно будет?
Я посмотрел на пикирующие в долину грузовые вагоны, на которые Лоэрин в минуты душевной смуты кое-как прицепил антигравы, и признал:
- Это вряд ли.
Уж несколько накопителей исследователь куда-нибудь прикрутит. Должен же я позаботиться, чтобы Лонгард пережил зиму.
Раздор и смуту в стихийный корпоратив внес Вильям, который с присущим ему тактом объявил, что Шеннейра конечно же любит и уважает, но заочно и по воспоминаниям современников, и вообще, лучше поедет домой, где у него заводы без энергии, люди без работы и конвейер стоит.
- Подождите, - остановил его я. - Вильям, вы же не откажетесь принять гостей в Вилленсхольме? Я имею в виду - в настоящем Вилленсхольме.
Шеннейр посмотрел на выбранный артефакт как-то странно, но ничего не сказал. Вильям растерянно взлохматил волосы:
- Нет, я не против... но зачем? Там не прибрано, и вообще...
- Отдать его на растерзание, - подсказал Миль, и высший облегченно объявил:
- Пожалуйста. Что только не сделаешь для друзей.
Путь к Вилленсхольму, как путь в долину, был полон страданий. Ни маги, ни заарны не хотели ехать вместе, но дорога была одна.
Недовольство и дорогой, и промедлением, окружающие могли оставить при себе. Темному магистру стукнуло пройтись пешком, любуясь природой и дыша свежим воздухом. Опавшие листья шуршали под ногами, и дорожка из гравия вела вглубь тенистой мертвой аллеи. С серого неба падала мелкая снежная крупа; заражение уже захватило парк, и липы стояли сухие, а на верхушках каркало воронье.
- А что было бы, если бы он не пришел? Если бы я отказался?
- Я бы его убил, - буднично сказал собеседник. - Как и Нэттэйджа. Это было бы неплохо. Но вы светлый хранитель, Тсо Кэрэа Рейни, а светлые хранители поступают определенным образом.
По сути, мне вовсе не обязательно было быть кем-то - достаточно тех статусов, что я имел. Удобно.
Норман появился совершенно неслышно, проявив себя только для того, чтобы мы его заметили. Правитель Аринди кинул взгляд на венец и холодно произнес:
- Пляски с бубнами.
Я не выдержал и рассмеялся. Происходящее он определил довольно точно.
- Есть всего две значимых вещи, Норман. Заарней скоро откроет Врата - раз, у нас нет сил с ним сражаться - два. Нам сейчас не нужна победа, нам нужна отсрочка. Если пляски с бубнами вызывают дождь, то неважно, как это работает.
Может быть, шаман просто читал прогноз погоды.
Матиас окончательно постарался превратиться в тень. Пусть сейчас я не боялся, но меня удивляла его уверенность, что прятаться за моей спиной безопасно. Норман всего лишь был в числе тех, кто собирался обглодать мои косточки исключительно после Осеннего праздника.
- Норман, у нас запасы продуктов остались? - по цепочке ассоциаций забеспокоился я. - Аринди зиму протянет?
Или это станет второй печальной вещью после вторжения. Хотя в целом обстановка в Аринди казалась стабильной, а по дорогам массово шарахались не бандиты и беженцы, а заарны с темными магами, и главная опасность исходила именно от них. Но я не думал, что в свое время Норман кого-то убеждал и перевоспитывал. Населения в стране стало определенно меньше.
- У вас когда-то были запасы?
Станет.
Высшие ждали нас у Вилленсхольма, и известие, что лидеры враждующих фракций уже друг на друга не бросаются, вряд ли стало для них подарком. Оно даже для лидеров не стало.
- Уже сговорились с Норманом? - вроде бы спокойно поинтересовался Шеннейр, и я так же ровно ответил:
- Вы сильно расстроитесь, если я скажу, что буду договариваться даже с дорогими соседями? Никому не надо, чтобы они сидели за кордоном и истерили, привлекая к нам внимание.
Раньше нелегкое бремя убеждения окружающих, что в Аринди не так мрачно, как им кажется, ложилось на светлую гильдию. Но за прошедшие года все связи разорвались, я с трудом мог вообразить, как именно буду это делать. В Аринди на самом деле было мрачно.
Вилленсхольм напоминал замок из песка: серый, рыхлый и рассыпающийся. Перед глазами все еще плавали пятна, какие бывают, когда долго глядишь на солнце, и мир выглядел непрочным и зыбким. Чужие эмоции то становились яркими, распаясь на отдельные цвета, то скрывались в мутном тумане. Обычно я воспринимал их как ритм, а не цвет.
- Да ну его, - наконец сделал широкий жест Вильям, - новый построю. Десять этажей, стены, башни, чтобы все как у всех...
Миль начал сворачивать заклинания; поместье буквально рассыпалось под его руками, и источник нетерпеливо прогрызал путь наружу. Но после того, что творилось в Шэн, он выглядел не более чем пламенем свечи.
Я остановился на лестнице, ведущей вниз, и оглянулся на высших. Выбор артефакта должен быть оправдан - если я не справлюсь с одним зараженным источником, не стоит и мечтать провести ритуал на всю страну. Ощущение поворотной точки стало явственным; последний раз я чувствовал такое, освобождая Шеннейра. Это будет сложно... хотя одно я знал совершенно точно - это будет больно.
Металлический обруч почти вызывал ненависть. Хотя мера всех вещей - полезность, а все остальное не играет роли. Не должно играть. Но в одном я совершенно точно ошибся - больно было вовсе неподходящим словом. Источник мгновенно смял помеху, разорвал на кусочки, и мне ничего не оставалось, кроме как пропустить его через себя, слиться с ним...
Пустоте все равно.
Здесь есть место для всех.
..."Мир - это огромная арфа, на которой играют светлые хранители".
Тени стояли за спиной; хотя они никуда не исчезали. Они всегда были рядом - только иногда они хотели, чтобы я их увидел.
"Мир - это огромный механизм, который движется по их воле".
Я уже слышал эту фразу. Тогда, давным-давно, она прозвучала в шутку.
На мой взгляд, мир был давно сломанным механизмом.
Эмпатия вовсе не равна телепатии: я никогда не умел читать мысли и не думал, что это возможно. Но люди зависимы от эмоций. Это, пожалуй, единственный навык, который я действительно развивал, потому что когда ты оказываешься посреди Хоры без денег, документов и даже туманных перспектив, выживанию учишься сам собой. Внушать чувства - глупо и опасно, но эмоции можно пропустить через себя, усилить, ослабить, исказить. Я никогда не был источником - всего лишь зеркалом.
- Началась бы война, если бы у светлой гильдии не было такого оружия, как я?
Тени всегда были рядом со мной. Но это не значило, что они спешили мне отвечать.
Венец Та-Рэнэри был действительно сильной штукой. Когда живешь чужими эмоциями, свои постепенно исчезают. Хотя мера всех вещей - полезность, и мои эмоции не имеют никакой ценности.
- А я всего-навсего хотел обычную счастливую жизнь, - с насмешкой сказал я пустоте. - Но кого это волнует?
Темный источник потерялся в ней, сжавшись в крохотную точку, и я подставил ладонь, позволяя маленькому пауку прижаться к коже. Мне действительно нравились пауки. Мне нравилось все - кроме людей.
- Я - всего лишь шестеренка, вращающая механизм, - я осторожно накрыл источник второй ладонью, защищая едва тлеющее пламя. - Меня нет. Но я помогу тебе. Потому что надо оправдывать собственное существование... хотя бы в своих глазах.
В конце концов, он точно не был ни в чем виноват.
...Я открыл глаза, погрузившись в переливы золотого сияния. Светлый источник заполнял нижние уровни, окутывал остатки здания и плавными волнами растекался над землей, бросая на деревья трепещущие блики. Темные маги вместе с заарнами в едином порыве сбились в кучку на свободном пятачке, с ужасом глядя по сторонам. Кто-то пребывал на грани обморока, кто-то поспешно ставил ментальные щиты, а Вильям сосредоточенно вызывал подмогу из шахт, подозрительно поглядывая на собратьев. Отдавать единственный в стране стабильный источник энергии он не собирался, вплоть до вооруженного сопротивления и отделения независимого анклава имени себя.
Высший совет представлял собой сдержанность и неодобрение. Несмотря на то, что эксперимент завершился успехом. Но я никогда не собирался приносить темным счастье - и у меня получалось. А раз получалось, где-то прятался подвох.
- Ну надо же, - иронично заметил Алин. - Так вас в самом деле готовили на эту роль, Тсо Кэрэа Рейни? Ишенга все же подсунул нам своего наследника, выдав его за случайную жертву обстоятельств. И мы своим решением оставили ему жизнь.
Шеннейр молчал, смотря мрачно и цепко, и высшие потихоньку потянулись на выход. С одной стороны, им хотелось посмотреть продолжение, с другой - что они, своего магистра в ярости не видели?
Я растерянно стянул обруч. Скандалы, драмы, расследования. Алин сегодня в ударе. Приятно иметь дело с темными - сами придумали ответ, сами в него поверили.
- Что я сделал не так?
- Сейчас и здесь - все именно так, Рейни, - со вздохом проинформировал Миль. - Но это не ваш случай. Слишком хорошо для бездарного светленького хранителя. Хотя лично я рад.
Как оказалось, не только Миль. В любом коллективе всегда найдется отщепенец, который не уйдет культурно злорадствовать вместе со всеми. Нет, он будет злорадствовать здесь и открыто.
- Поздравляю твоего ученика с первыми успехами, Шеннейр, - произнес кто-то сухим шелестящим голосом, и по камням скользнула изломанная тень. Бронна смотрела на магистра в упор, поджав губы, и даже источник рядом с ней тускнел, не справляясь с аурой концентрированной злобы.
Хоть кто-то здесь ненавидит не меня. Прямо свет в окошке закрытого на ночь морга.
- Бронна? - я не стал скрывать удивление. - Рад видеть, что причиненное вам беспокойство на вас не отразилось. Я уверен, вы не причастны к той попытке отравления...
- Первые успехи - это важно. Уж я-то знаю. У меня было больше сотни учеников, - глухо продолжила седая волшебница, по-прежнему обращаясь к Шеннейру. - Хорошие, талантливые, многообещающие маги. Заклинатели. И я похоронила их всех. Какой же ты магистр, если твои маги постоянно гибнут?
- Ты пришла сюда, чтобы наконец это высказать? - зло осведомился тот и буквально отшвырнул меня в руки Милю. Я изумленно застыл, когда заклинатель вцепился в плечи, прижимая к лицу ткань с быстро расплывающимся по ней узором заклинания.
- Дышите, - прошипел он.
Печать серым дымом заполняла легкие, заглушая вспыхнувший внутри огонь. В груди пекло, дым забивал горло, но Миль держал цепко, не убирая ткань и не позволяя согнуться в кашле. Это было даже забавно... если бы не так больно. Но эта жизнь существовала не для того, чтобы мне в ней было хорошо.
- Ты даже не научил его держать защитные печати? - в мертвых рыбьих глазах впервые появился намек на интерес. Бронна глядела на меня как на лабораторную мышку, которой только что вкололи новое зелье и теперь ждут, на какой минуте она забьется в конвульсиях. - А я ведь не прикоснулась к нему и пальцем. Ты совсем не бережешь своего ученика, Шеннейр. Может быть, он тебе не нужен?
Я помахал Матиасу, показывая, что еще могу это сделать, и продолжил наслаждаться. Самым замечательным, несомненно, во всем этом было лицо Шеннейра. Вряд ли за все годы правления темный магистр слышал о себе столько нового, сколько за последние дни. Бронну окружал рой крошечных печатей, похожих на черные точки; какой-то подтип агрессивных динамических заклинаний, которые она даже не подумала притушить, когда рядом находился светлый. Специально не подумала. Страдать не за то, что я светлый, не за то, что я магистр, а за то, что через меня можно задеть Шеннейра казалось мне на редкость несправедливым.
- Рейни, вы когда начнете думать? - скомкано пробормотал Миль, и я заметил, что его руки чуть подрагивают. Но расплетал враждебные заклятия он с потрясающей быстротой. - Зачем вы лезете под чужие щиты? Если бы не я... хватит ржать!
- Какая жалость. Твой единственный ученик такой слабый, а мир безжалостен к слабости, - сочувствие Бронны так и сочилось ядом. - Бедняжка не протянет и месяца.
- Это угроза? - ровно спросил Шеннейр, и навершие боевой цепи со скрежетом проехало по камням. Высшая презрительно отвернулась:
- Это правда, Шеннейр. Он умрет на твоих руках, и ты ничего не... - и внезапно пошатнулась, неестественно сильно запрокидывая голову и открывая ровный глубокий разрез на горле. Бесшумно выросший у нее за спиной заарн аккуратно опустил волшебницу на землю и принялся наматывать серебряные цепочки обратно на запястья.
- Почему моему магистру постоянно угрожают? - удивленно спросил он в пустоту. - Мне это надоело.
Моральных терзаний Матиас не испытывал. Он не знал, как это делать.
Шеннейр чуть расслабился, одобрительно кивая, и стремительно обернулся. Так некстати вынырнувший из-за угла Нэттэйдж побледнел, быстро отступая:
- Это ведь была дуэль по всем правилам, не так ли? - быстро сориентировался он, и тактично дополнил: - Без протокола, как я понимаю. Ничего страшного. Какой со светлых спрос? Гвен составит бланки. Тсо Кэрэа Рейни, пусть ваш... эм... собрат по гильдии... потом подойдет и подпишет.
***
Зелье творило с моими снами странные вещи. Оно их стирало, и вместо видений, вместо отдыха я смотрел в темноту.
Тьма не смотрела на меня, и это задевало.
Нэа выглядел как обычно - спекшаяся земля до горизонта, фиолетовое небо. Только на горизонте двигалась огромная тень, плавно переступая тонкими длинным лапами. Погибнет много стражей, чтобы ее остановить, но стражи - расходный материал. Как и все остальные.
Куски ткани трепетали на высоких флагштоках. Фигурка рядом с ними казалась крошечной - в белых одеждах с красным знаком на груди. Этот заарн был точь-в-точь похож на Матиаса - вся линейка последнего эксперимента обладала одной внешностью. Я склонил голову к плечу, и он зеркально повторил движение.
- Гельды - это обычные существа. Которых выявляют по высокой чувствительности к искажению, а потом развивают этот дар до максимума. Гельд - это ключ, которым мир открывает другие миры. Цель гельда - открыть дверь...
- ... и умереть, - закончил за ним я.
- Твое жалкое существование тоже обладает некоторым смыслом, - снисходительно кивнул он. - Ты уже послужил ступенькой...
-... потому что только чистая кровь имеет право объявлять войну...
- Милостью Лордов тебе дается право еще раз побыть полезным. Кто-то подошел к двери с той стороны. Ты должен поймать его.
- ... но, Маллеа, разве в других мирах есть свои гельды?
Чужой сон вновь сменился темнотой. Вряд ли Маллеа понравился вопрос. То есть то, что вопрос посмели задать.
Матиас валялся на полу, кинув на него матрас, и неподвижно смотрел на меня. Пустой взгляд был жуток, и я уже решил, что он спит с открытыми глазами, когда услышал вопрос:
- А давай уничтожим этот мир?
Самое то, что нужно спрашивать с утра. Поддерживаю.
- Чем тебя-то он не устроил? - со вздохом отозвался я. Дверь крест-накрест пересекали серебряные ленты, преграждая путь незваным посетителям, но отгородить от негативних эмоций они не могли.
- Тогда Заарней не успеет найти нового донора и тоже умрет, - оптимистично объяснил заарн, и махнул в сторону выхода: - Они давно уже так.
Ругались Шеннейр и Миль.
Я слабо представлял, как Шеннейр может с кем-то ругаться - в моем представлении спор заканчивался уже на втором аргументе противника, а после следовал удар боевой цепью. Но, видно, и такое случалось.
- ... темный магистр Шеннейр удивляется, почему его предала собственная гильдия? - Миль говорил пугающе тихо, то и дело срываясь на свистящие нотки. - Потому что гильдия - это люди, на которых тебе всегда было плевать. Люди, которые хотят жить и не бояться, что их убьют за случайное слово или за то, что у магистра плохое настроение. Да простит меня Тьма, ты даже Рейни обеспечить защиту не в состоянии - если бы не я, он бы давно уже подох!
Я с досадой прислонился к косяку. Некоторым людям стоило бы научиться молчать.
- У вас есть вся гильдия и вся страна. Серьезно, почему вы орете у меня под дверью?
- С каких пор это ваша дверь?
- А с чего вы взяли, Миль, что нет?
- Эмпатам слово не давали, - отрезал тот, не давая сменить тему. - Но когда темный магистр Шеннейр признавал свои ошибки. Любые жертвы ради очередной блажи. Весь мир существует, чтобы исполнять его желания! Никому не нужен правитель, который способен думать только о своих безумных иде...
Шеннейр побарабанил пальцами по рукоятке боевой цепи, оглянулся на меня, поморщился и легко ударил его по лицу раскрытой ладонью.
- Только благодаря моим безумным идеям ты, ничтожество, способен стоять здесь и разевать свой рот, - негромко сказал он. - Все больше убеждаюсь, что обращался с вами куда мягче, чем вы заслуживаете.
Миль приобрел почти восковую бледность; эмпатическое эхо отразило намерение убийства, и проклятие почти сорвалось с пальцев, но в следующий момент взгляд мага остекленел, словно он разом лишился сил.
- Так ваш уровень позволяет работать с источниками без печатей, Тсо Рейни? - без перехода осведомился Шеннейр, словно не заметив угрозы.
- Учитывая все частности, - я спокойно прошел мимо, забрал со стола переговорный браслет и вернулся обратно. - Я не использую печати не потому, что могу обойтись без печатей, а потому, что я не умею использовать печати.
Боевой маг страдальчески нахмурился, пытаясь вникнуть в нагромождение слов:
- Это какое-то дикое оправдание.
- Это не оправдание, - я остановился напротив, лишив его возможности преградить путь или заставить меня остаться. - Я должен был исцелить источник, и я это сделал. Правило магистра - исполнять то, что он должен исполнить.
Свои слова в моем исполнении магистра не вдохновили. У него они звучали естественней.
- Светлые все время ныли и ныли, что прямой контакт с темным источником так же губителен, как для эмпата - ощущать чужую смерть, - спохватился он. - Там с вашим даром ничего не случилось?..
Мир поблек в одно мгновение, словно сверху рухнула мутная стена, отделяя меня от реальности.
- Ничего, - я сосредоточился на противоположной стене, заставляя себя стоять прямо и дышать ровно и размеренно. В последнее время провалы становились все чаще. Ментальная защита не справлялась с нагрузкой. - Уже ничего.
- Всегда знал, что это отговорки, - довольно заключил Шеннейр и ушел, сказав, что все равно во всем разберется. Какими-нибудь методами.
- Я неправ? - ожесточенно спросил Миль, пытаясь остановить кровь из носа. Удар был слабым, но образ жизни заклинателей никак не способствовал здоровью.
- Миль, вы правы. Ну и что с того? - равновесие постепенно восстанавливалось. Контроль был со всех сторон прекрасной штукой - за исключением того, что рано или поздно я его не удержу и это будет жалкое зрелище. - Я могу понять много вещей. Даже Шеннейра. Но с каких пор в гильдиях заговорили об объединении?
- С того, как разъединились, - раздраженно огрызнулся он. - Что вы вообще об этом знаете? Две одинаковые враждующие организации. Глупость.
- И править должны темные?
- Рейни, не тупите. Светлые не удержат власть.
- С тех пор, что я здесь, в темной гильдии то заклинатели шпыняют боевиков, то боевики вытирают ноги о заклинателей. И кто захочет присоединяться к обществу, где все решает сила, чтобы оказаться внизу иерархии?
- И так ваши решили, что будет дешевле остаться одним в прекрасном новом мире, - согласился он, брезгливо разглядывая закапанную кровью форму: - Как я могу делать хоть что-то, если в итоге раз за разом вижу свою гибель?
Я не стал говорить, что видел бы гибель даже без особых способностей - если бы стал звать Шеннейра на "ты".
- Я не могу так жить, - объявил заклинатель и убрался в противоположную от магистра сторону.
- Надеюсь, он отравится, - сказал мне Матиас.
Вряд ли на Миля действовал хоть один яд. Я завалился в кресло, с наслаждением решив, что теперь мне точно никто не помешает пошарить по стеллажам в поисках чего-нибудь интересного и еще не найденного.
Миль во многом прав - мертвецам гораздо проще, чем живым.
Последний совет перед Осенним праздником должен был быть знаковым. Общее настроение колебалось от тревожного до приподнятого - в основном радовались те, кто после собрания разъезжался по личным замкам. Потому как жизнь есть жизнь, и незачем рисковать зря.
Спокойствию не помогало и то, что совет вновь вел Вильям, который лучился позитивом и поднимал всякие неудобные вопросы.
- Дорогое собрание, я тут прочитал условия ритуала и обнаружил, что по правилам его проводят сразу два магистра! - жизнерадостно вещал он под всеобщее неодобрение. - Если Тсо Кэрэа Рейни представляет светлую гильдию, то кто будет за темную?
Не касаясь традиций, за темных мог выступить любой высший или хорошо обученный маг. Отчасти позитивный настрой объяснялся тем, что Вильяма на эту роль точно бы не взяли. Даже постоять рядом. Тут я наконец понял, что этого человека не трогали еще и потому, что он устойчиво напоминал высшим Шеннейра - в его хорошей, спокойной фазе.
- Я пойду, - хмуро объявил Миль, не давая никому вставить и слова. Он выглядел не бледным, а уже синеватым, и собратья смотрели на него как на самоубийцу. Хотя мелькнуло и сомнение: Миль не участвовал в смертельных авантюрах. То есть он из принципа нигде не участвовал, и разница заключалась в том, сумели его в авантюру затащить или нет.
Миля на совет не приглашали, но ради экстренного случая не выгнали; хотя кто-то недовольно указал, что с каждым разом я притаскиваю с собой все больше и больше народа.
- Отлично! Кто против? Миль, родина вас не забудет! - расчувствовался бывший хозяин Вилленсхольма. - Мне будет вас не хватать.
- Но Миль не магистр, - первой осознанно отреагировала рыжая волшебница, сидящая по левую руку от Алина. - У темной гильдии нет магистра. И мы не можем провести инаугурацию нового, так как так вышло...
- Предали старого, - закатив глаза, перебил Миль. - Который нас проклял.
- Но если мы хотим провести все по правилам - надо что-то делать? - неожиданно озарило ее. Жаль, что озарение опоздало примерно на год.
- И это совсем не проблема!
Надежда совета спокойно посидеть и поговорить без участия Шеннейра вновь провалилась.
- Леди, господа, мое почтение, - как всегда стремительно перешел к делу он. - Знаете ли вы, что такое мозаика?
Неожиданное высказывание высших насторожило. Впрочем, высший совет темной гильдии перевидал немало, и потому их настораживало любое предложение, высказанное бывшим магистром. Но содержание этого никто не понял.
- О, нет, - простонал Миль и сполз со стула, закрывая лицо руками. Ну, кроме него.
- У нас есть гильдия, которая не может выбрать нового магистра, и магистр, у которого нет гильдии. Улавливаете мою мысль?
Судя по общему замешательству, уловленная мысль была слишком дикой для понимания.
- Короче, передаете Рейни власть, и он формально представляет на празднике обе гильдии, - доступно объяснил Шеннейр. - Возражения есть?
- Есть. Я против, - хмуро отрезал я, не дожидаясь общего возмущения на тему "как так можно?!".
И не дождался.
- Вам тут власть предлагают, Кэрэа. Сидите и не рыпайтесь, - зло зашипел Миль.
А если я убегу, догонят и все равно предложат. Жуть какая-то.
- Таки чем вас не устраивает темная гильдия, Тсо Кэрэа Рейни? - заинтересовался разом воспрянувший духом Нэттейдж.
- Издеваетесь? Хотите за здорово живешь перекинуть на меня все проблемы?
- А вы будете их решать? - очнулся Вильям. - Тогда я "за".
Темным в целом нравились формальные решения. Особенно те, за которые потом не приходилось расплачиваться.
- Как светлый, Рейни, вы не имеете права голоса на высшем темном совете, - с иронией напомнил Алин, прекратив изучать плитку на полу. - Итак, по общему решению темная гильдия объединяется со светлой и выбирает вас своим главой. У нас нет темного посоха и времени на церемонии, но мы в вас верим, а вера - это главное. Миль, не обессудьте, вы идете приложением как носитель темной магии.
- Вы выбираете меня магистром...
- Темным магистром, - резко поправил Олвиш, рассматривая меня безо всякой симпатии.
- Но я светлый, - беспомощно возразил я.
- Исправимо, - отмахнулся Нэттэйдж. - Посудите сами, не странно ли светлому магу стоять во главе темной гильдии? Да вы не волнуйтесь, это только на праздник, потом откажетесь, если не понравится...
Ни при каких условиях сон про высший темный совет, пришедший ко мне с радостным требованием "правьте нами всеми!" не казался мне кошмарным.
Теперь казался.
- Простите, но вы очень бредовое сейчас городите.
- Обидно, - кратенько ответил Нэттэйдж, и стало ясно, что высокое собрание это вообще не колеблет.
- Наш новый магистр опять какой-то странный, - грустно подвела итог начальница информационного отдела. - Но это традиция гильдии, а мы следуем традициям.
- Они надеются, что ты не выживешь.
- Это предсказуемо, Матиас.
- Даже если ты переживешь праздник, они все равно попытаются тебя устранить...
- ...чтобы за год найти другого светлого, с которым не будет таких проблем. Да мало ли что случится за год, - меланхолически согласился я. - Все предсказуемо.
Может быть, это будет даже не убийство, а тяжелая болезнь. Болезнь даже более выгодный вариант.
Алин ждал меня на небольшом балконе. Красивых видов отсюда не наблюдалось - только клубящиеся черные тучи и бесшумные всплески молний. По данным инфоотдела суточный рост Вихря уже ускорился в два раза. Матиас попробовал приблизиться вместе со мной, но окутавшая его дымка сковала заарна по рукам и ногам.
- Мне кажется, ваша тень уже устала повсюду следовать за вами, - чуть насмешливо произнес темный. - Пусть отдохнет. И вы расскажете ему, что убийства - это не тот путь, которым действуют светлые? Если, конечно, это забавное существо действительно собирается стать светлым магом.
Высший маг Алин был куда сильнее, и он мог насмехаться. И высший маг Алин боялся подпускать заарна вплотную, даже когда тот не пытался напасть, что уже о чем-то говорило.
- Спасибо, что пришли, - я будто заново разглядывал стоящего передо мной человека в алых одеяниях. Красный маг Алин был почти мифическим существом. Все знали, что он - правая рука Шеннейра, и что именно на нем держится жизнь гильдии, но он вышел сухим из воды и ухитрился не замараться ни в чем особо кровавом. - Жаль, что нам не удалось поговорить раньше. Вы же не думаете, что я действительно ваш враг?
- В вас сложно видеть врага, - высший глядел сверху вниз, с ноткой снисходительной жалости. - Вы стараетесь держаться, Тсо Кэрэа Рейни. Но, в конце концов, вы просто светлый ученик, которого бросили в одиночестве.
Он превосходно знал, куда бить. Но это было уже не важно.
- Почему вы не хотите принять власть над гильдией, Алин? Если вы завтра выступите от имени темных, то вам сразу забудут все просчеты. Вам доверяют. За вами пойдут. Ничего еще не решено. Я уверен, что если все соберутся вместе, то сумеют остановить прорыв...
- И будут жить в мире и согласии, - устало продолжил Алин и отвернулся, опираясь на перила балкона. - Эта светлая вера в лучшее. Мне не нужна власть над темной гильдией - потому что я ненавижу темную гильдию.
Хорошо, признаю. Ему удалось меня удивить.
- Бей в спину, иди по головам, вытирай ноги о слабых, пресмыкайся перед сильными, - монотонное перечисление звучало без эмоций. - Союз против общего врага. В мире, построенном на ненависти, без врага не обойтись. Светлые, темные - это не закончится никогда. С меня хватит.
Наверное, я бы мог сказать ему много разных вещей. Но была одна, которая изумляла меня до сих пор - за редкими исключениями темные были самыми обычными людьми.
- А что вы сделали, Алин, чтобы это изменить?
- Вы думаете, что вы измените систему? - с издевкой рассмеялся он. - Нет, Тсо Кэрэа Рейни, система изменит вас. Система вас поглотит, встроит в свой механизм, и вы станете точно таким же, как мы все. Ах да, вы стараетесь ради блага. Принесете себя в жертву, чтобы спасти светлых. Вернуть тех, кто остался на островах. А вы уверены, что они простили?
Он придвинулся ближе, с интересом рассматривая меня, и сам же ответил:
- Они не простили. Вы хотите мира - они нет. Они хотят крови, мести и войны. Что вы сделаете, если ваши сородичи вновь начнут убивать? Добро пожаловать в реальность, светлый магистр.
Реальность черными пятнами разъедала пустоту, и правда проступала за ними - уродливая и неприятная, как и любая правда.
- Реальность - то, что творим мы сами, - сказал я ему вслед. - Но вы сдались.
Высший остановился, словно не зная, то ли снова рассмеяться, то ли разозлиться, и с сожалением покачал головой:
- Мне вас жаль, Тсо Кэрэа Рейни. Я могу уйти. А вы останетесь. С ними.
Слова погасли в тишине, и я прикрыл глаза, впитывая в себя тишину и одиночество. Тени молчали.
- Верить в лучшее. Что за дурость - делать надо, а не верить, - и бросился к заарну, подхватывая его под руки. - Матиас, тебе эмпатия на что - врагов оценивать или фигней страдать?
- Ты реально читал ему мораль? - не оценил заботы тот.
- Да! - радостно подтвердил я. - Надо же на ком-то тренироваться. А то я как не светлый. Мне же перед другими светлыми будет стыдно. Вот спросят меня - а пробовал ли ты хотя бы одного высшего поставить на правильный путь? И что я отвечу?
- Что ты всех унижаешь, говоря, что они неудачники? - озарило заарна, и я оскорбленно поправил:
- Это называется мотивация.
- Но оно не работает...
- Если сработало - тогда мотивация. Нет - тогда они и вправду неудачники. А я не нанимался никого утешать.
Я бы мог понять Алина. Понять очень легко. Но он сделал свой выбор - и сегодня реальность стала немного иной.
- Вы задолжали мне некоторые объяснения, Рейни, - Шеннейр как ни в чем не бывало остановился рядом, и я мысленно велел Матиасу убраться в тень. Было бы неприятно, если бы темный магистр столкнулся с Алином, и еще неприятней - если бы услышал разговор. Но если у тебя хорошие отношения с оператором волшебного замка, все встречи будут происходить точно в срок.
- Знаю.
Темный маг оперся о стену чуть выше моей головы. Надеюсь, он не пытался угрожающе нависнуть, потому что со стороны все выглядело именно так.
- Я тут вспомнил некоторые детали, - Шеннейр говорил вполне дружелюбно, но холодные глаза смотрели пристально и цепко: - Венец Та-Рэнэри, коллекционная вещица, штучный выпуск. Не усиление магии. Усиление эмпатии и массовое влияние на сознание. Что вы можете соврать, чтобы я поверил?
Ну, это была любопытная постановка вопроса.
- Поймали, - я покосился на него и свесился с перил, заглядывая в бездну. - Я планирую превратить население страны в зомби, а потом ими править.
- Убить вас, что ли? - полушутливо спросил он.
- Как вариант.
Бездна была глубокой, в ее недрах сверкали молнии.
- Так вы в самом деле ученик Ишенги?
- Нет, - я перекатил обруч в ладонях, и спокойно повторил: - Артефакт, усиливающий эмпатию. Я внушил вам эту мысль.
Не совсем так - я усилил эмоции магов после излечения источника. Про наследника они додумали сами.
Если бы я был настоящим наследником, я бы не выдал себя так легко и быстро.
Темные тона в эмпатическом эхе стали еще ярче. В том, что Шеннейр меня убьет, я сомневался - не для того он со мной возится. Но прошлое оставило свое клеймо: бывший глава темной гильдии боялся нового предательства.
Я посмотрел на часы и обернулся к дверям:
- Норман, добрый вечер! Подходите, мы только вас и ждем. Сейчас вы будете выпытывать у меня жуткую правду, а мне лень повторять ее два раза.
Заарн явился в точно назначенное время, и недовольство Шеннейра меня не трогало. Объясняться конкретно с темным магистром не было ни малейшего желания.
- Жуткая правда номер один, - торжественно объявил я, стараясь не улыбаться. Хорошо, не улыбаться слишком широко. - Суть не в том, смогу ли я провести ритуал. Суть в том, чтобы все поверили, что я на это способен.