Я продолжал улыбаться, продолжал говорить, продолжал строить планы. Лица людей расплывались в сером тумане, и ржавое зубчатое колесо в груди продолжало поворачиваться.
- Леди Гвендолин? День добрый. Как идет подготовка к переезду?
- Темная гильдия не может вечно ютиться в заарнских убежищах... но не стоит волнений. У нас сохранились архитектурные разверстки Иншель.
Иншель? Иншель?! Замка светлой гильдии?..
- ...а также по прогнозам, наши действия с Заарнеем и Вихрем с вероятностью в пять процентов запустили процесс, ведущий к разрушению нашего мира.
Ну что же. Печально. Пять процентов - это несерьезно.
- Срыв плана поставок...
- Это невозможно...
- Просят о помощи...
- Проклятый светлый!
- Светлый магистр...
- Наш магистр.
Я потянулся к ножику для бумаг, задумчиво повертев его в руках, и закатал рукав. Гнев вспыхнул внезапно, трансформируясь в горькую, очищающую радость. Мысли остановились; эмоции исчезли, и даже ненависть к себе на мгновение утихла, получив плату.
На мгновение стало легче.
На второе мгновение остались заляпанный кровью стол, дергающая боль от пореза, опустошение и досада. Я швырнул ножик обратно, сжав ладонями виски, и уткнулся лбом в столешницу, глухо засмеявшись. В самом деле, это было глупо. Теперь ко всему прочему мне еще оттирать пятна и искать пластырь. Столько проблем, а результата - ноль. Мне не поверят, что я тут магию крови практикую. А может, начать?
Впрочем, все в порядке.
Блуждание среди теней продолжалось. Мне оставалось лишь надеяться, что однажды я смогу вырваться отсюда.
Как и любая крупная организация, темная гильдия Аннер-Шэн имела строгую внутреннюю иерархию. Но, в отличие от человеческого мира, иерархия здесь имела свои особенности.
Маги, стоящие наверху, жили лучше - но хотел бы я посмотреть на мир, в котором происходит иначе. Но при этом, по крайней мере сейчас, не в разы. В чем статус давал полную монополию - в информации. Полными знаниями о происходящем владели от силы человек десять, еще часть примерно представляла правду, а до остальных едва доходили жалкие отрывки, на которых цвели дикие слухи. Когда я был учеником, такого распределения не замечал. Интересно, сколько там было случаев из разряда "вам лучше не знать"?
Лучше бы всей этой дряни я бы не знал и дальше.
Самой популярной темой для слухов, естественно, служил мой стремительный и наглый взлет по карьерной лестнице. Версиями с охотой делился со мной Миль, а потом с не меньшим удовольствием следил за реакцией. Самая вменяемая гласила, что я изначально был учеником Шеннейра и шпионом в светлой гильдии - завел Ишенгу в ловушку, привел светлых к краху, но потом что-то пошло не так. Может быть, сам переметнулся к светлым. Может быть, зарвался. Мало ли нужно, чтобы разозлить темного магистра? Но меня не убили, а всего лишь отправили в тюрьму - потому что не так-то просто уничтожить творение, в которое вложено время и силы. А потом Шеннейр остыл и даже выпустил меня на свободу - живого ученика хотя бы можно разобрать на реагенты, а от ученика в тюрьме толку вообще никакого.
Насколько я знал, эту версию поддерживали боевые маги. Она полностью отвечала их картине мира и заметно улучшала отношение ко мне.
Но порой это напрягало.
А порой мне казалось, что окружающие воспринимают это слишком серьезно.
...Шеннейр на миг зажмурился и с мукой уставился на меня.
- Что это сейчас было?
Простейшая печать связи посерела, покрывшись хлопьями ржавчины, и начала уловимо напоминать покореженную шестерню. Сидящий на полу Матиас отвлекся и с надеждой спросил:
- Особый тип магии? Я так тоже научусь?
Десяток ровных шестигранных печатей висели рядом сияющим строем. Будь заарн человеком, его бы называли талантливым.
Призыватель из иного мира не переставал меня удивлять. Последние дни он пропадал где-то в Вихре, появляясь буквально минут на десять и без слов исчезая. В прошлый раз я наткнулся на него посреди ночи: Матиас сидел в темном кабинете, без света, собрав из информационных табличек пирамидку, и черкал на разбросанных по полу списках разноцветными маркерами. Эмпатическое эхо говорило о полной увлеченности работой. Все это выглядело настолько жутко, что я закрыл дверь и на цыпочках ушел.
- Это же просто! Концентрируетесь, строите печать, обращаетесь к источнику, берете его силу, - Шеннейр схватил меня за руки, пытаясь напитать своей силой распадающуюся печать. Темный магистр вообще проявлял чудеса терпения: Миль не выдержал и десяти минут издевательств, покинув нас с фразой "я не могу на это смотреть". - Да что с вами не так?
По общей традиции принято считать, что печати не обладают собственной силой. Печати - это, м-м-м... чертежи событий, которые маг запускает своей силой и волей. Маг обращается к своей искре, искра обращается к источнику, а печать служит посредником, переводя намерения человека для силы мира. Конечно, маг способен обращаться к источнику напрямую, но далеко не факт, что источник поймет его правильно.
И я считал, что в обучении наметились определенные подвижки. Раньше у меня не получалось ничего, теперь получалось нечто. Страшно представить, какое именно событие я мог бы запустить... вот этим.
- Дело не в магии, Шеннейр, - Миль, как и предполагалось, далеко не ушел, незаметно вынырнув из тени и многозначительно постучав пальцем по виску. - Дело в разуме. Печати требуют ментальной дисциплины. Если в голове нет порядка, то нигде нет.
Шеннейр раздраженно отмахнулся. Он верил, что успех достигается упорством и стараниями, и в немалой степени был прав.
- Подойди.
Матиас без возражений приблизился, протягивая руку в ответ на нетерпеливый жест. Кинжал сверкнул стремительно, глубоко вспарывая кожу, и темный маг повернулся ко мне и потребовал:
- Лечите без печатей.
Страсти к экспериментам Шеннейр не утерял.
Кровь быстро заполнила ковшик ладони и закапала на пол. Заарн не двигался, переводя взгляд с меня на Шеннейра, полностью доверяясь тем, кого считал главными. Я представил, как выхватываю нож и втыкаю его в горло темного магистра; но на моменте, как он в агонии корчится у моих ног, видения пришлось свернуть. Во-первых, такая мелочь Шеннейра не убьет, а во-вторых, я даже замахнуться не успею.
Светлая искра сияла рядом, вызывая резкое раздражение. Жалкая подделка по сравнению с моими настоящими сородичами. Я с усилием задвинул темные мысли в сторону и взял заарна за руку. Как там говорит Миль? Я - светлый магистр. Лицемерие - мое второе имя.
Разделить эмоции получилось естественно. Магия откликнулась сразу, и я отстраненно окутал чужую искру теплой вуалью, заполняя сознание участием и заботой и получая в ответ робкий изумленный отклик. Покореженная печать выправилась и слабо засверкала, постепенно набирая силу. Миль подошел ближе, склонившись над ней с любопытным видом, и с другой стороны его движение повторил Шеннейр.
Уничтожить их всех.
- Связь со светлым источником сохранилась, интуитивное целительство работает, - озадачился Шеннейр. - Но вы даже не стараетесь, Кэрэа. Если вы останетесь в одиночестве, то даже сигнал о помощи послать не сможете!
- Лоботомия, - с удовольствием предложил Миль. - Говорят, электрошок хорошо мозги лечит. Я не думаю, что подействуют стимуляторы, хотя... что и в каких дозах смешать...
Матиас с непонятными эмоциями разглядывал грубый шрам на месте раны, то и дело касаясь его когтем. Шеннейр смотрел на Миля так, словно хотел распилить на кусочки. Я потихоньку отошел в сторону.
И почему же я не могу нормально использовать светлую магию, замешанную на эмпатии, в окружении убийц, которые разрушили все, что мне дорого? Иногда казалось, что меня окружают непрошибаемые кретины.
- Не обращайте внимания. Шеннейр всегда был нетерпелив.
Я медленно поднял голову.
- Даже после полного обучения точно и легко печати получаются у подмастерьев после месяцев и месяцев отработки в полевых условиях. У Шеннейра сроду не было учеников, чтобы это знать.
Только что вошедший в зал Эршенгаль смотрел на меня с сочувствием.
Оставленные печати полыхнули разом. Вихрь болезненно застонал, содрогаясь всем телом от пронесшейся по нейросети болезненной вспышки. Я посмотрел в спину загородившего меня боевого мага и решил, что это просто последняя капля.
***
В итоге решающей мотивацией переезда для гильдии стала воля Тьмы.
Воля Тьмы выражалась прямо - в том, что неподалеку от Вихря до сих пор бушевал темный источник Шэн, самый сильный источник в стране. А Вихрь, как известно, был энерговампиром. Встреча двух одиночеств должна была произойти, и маги заранее делали ставки, кто кого поборет - Шэн сожжет Вихрь, или Вихрь сожрет Шэн. Тему того, что будет с жителями тюрьмы, обходили стороной, и проверять это почему-то никому не хотелось.
Первым на Побережье уехал Нэттэйдж - подготавливать почву, договариваться, устраивать жилье для тех, кто следовал за ним. Последней уезжала Гвен - как оператор Вихря, она должна была сдерживать его до конца. Я ехал где-то посередке, в основном затем, чтобы поскорее отделаться от Шеннейра. Темный магистр торопился жить, и вынужденное пребывание на одном месте его тяготило; страдали все остальные.
Снег продолжал валить, а ветер только усилился - Вихрь набирал обороты, готовясь к финальному скачку и поглощению источника. Ожидать прояснения можно было до бесконечности, тем более инфоотдел отказывался давать прогноз погоды даже на ближайшие сутки, отделываясь мутными отмазками про неопределенность и завихрения вероятностей. В итоге машины выезжали тогда, когда стихия хоть немного стихала.
- Сюда идет Миль, - сообщил Матиас, и я кивнул, вслушиваясь в его эмпатическое поле. В путь отправлялись штук семь грузовиков и фур разной степени дряхлости и страховидности, мы ждали, и времени, чтобы проверить некоторые предположения относительно светлого дара, было достаточно. Тренировка была пустяковой, но, кажется, заарну она нравилась; эмоции, пропущенные через чужое восприятие, ощущались слабым эхом - но именно это мне было нужно. Возможно, если я буду воспринимать темную магию через фильтр, то она не будет вызывать такое отвращение.
- Хорошо.
Матиас ответил довольной ухмылкой. В отличие от Шеннейра, мне достался толковый и старательный ученик - и я не знал, грустить мне или гордиться. Людей заарн воспринимал как движущиеся мишени.
Отъезд проходил тихо и без лишних церемоний. Но скрывать его не скрывали, и делегация старейшин Полыни, что пробились через заслон из магов и внешней оболочки Вихря, оказалась тем еще сюрпризом. Как и ожидалось, из подземного убежища жители столицы не ушли и, оценив погоду, даже не собирались. На добровольных началах подземелья достраивались в три раза быстрее, без пререканий и бунтов, что вызывало у Нормана тревогу от несвойственного людям поведения. Дополнительный контроль тревожил уже людей; они боялись, что как только я уеду, заарны накинутся на незваных квартирантов и превратят в кровавый фарш.
А я их, конечно, спасу. Это было бы умилительно, если бы не так грустно.
Успокоить делегацию и отправить обратно удалось далеко не сразу. В глазах людей горели надежда и страх.
- Вы, Рейни, просто свет и солнце всей Аринди, - кисло скривился Миль.
Разумеется. Я просто хочу, чтобы любой, кто захочет повредить светлому магистру, получил серьезные проблемы.
Выполз Миль, как обычно, из самой темной тени: к белому дню у мага, покидавшего гильдию исключительно под гнетом обстоятельств, существовала стойкая антипатия. Судя по взглядам на машины, путешествия он не терпел как класс.
- Люди - жадные твари. Смотрите, как бы они не захотели оставить вас себе.
- Сюда идет Шеннейр, - Матиас с удовлетворением проследил, как заклинатель вновь маскируется под тень, и обернулся ко мне, намеренно затягивая паузу. - У меня один вопрос. Эмоции людей я слышу примерно одинаково... Кроме твоих. Тебя я не слышу.
Я спокойно выдержал испытующий взгляд:
- Потому что я - светлый магистр.
И пусть объясняет это как угодно.
- Удачи, - Шеннейр прощался последним, напоследок вручив заарну запакованный сверток. Шеннейр и Матиас неплохо ладили еще с тех пор, когда на пару устраивали в гильдии террор. Я бы посчитал последнего шпионом, который будет сливать обо мне информацию - но это не имеет никакого значения.
- Шеннейр...
Темный магистр верно понял мой взгляд, и мы одновременно сделали несколько шагов в сторону. Шеннейр вдобавок подвесил заглушающую печать, окончательно убедив окружающих, что мы обсуждаем секретные государственные дела. Хотя в моих словах не было ничего секретного.
Что не отменяло того, что их абсолютно никто не должен был слышать. Мне не стоило произносить их вовсе, но остановиться я уже не мог.
- Вы говорили, что я никогда не был вашим врагом, - слова с трудом проталкивались сквозь пересохшее горло. - Вы считали меня обычным светлым учеником, которому звание магистра досталось по ошибке. Со мной не делились планами. Вы были в курсе, что я ничего не знаю. Я был... никем. Тогда для чего велись допросы? Для чего вы и ваши маги заставляли меня смотреть на мучения моих сородичей... и... для чего все остальное? В этом был смысл? В это была цель? Зачем?
Зачем вы это делали?
Шеннейр удивленно посмотрел на меня и пожал плечами:
- Что вы хотите услышать? Потому что могли.
Все последствия Осеннего праздника становились видны только за пределами Вихря. Разрушение было тотальным, и от столицы остались бесформенные снежные груды на месте зданий. Предместья пострадали меньше: дома стояли заброшенные, с выбитыми стеклами, засыпанные снегом. Столица Аринди Полынь прекратила существовать.
Грузовик ехал ровно; трясло только тогда, когда маги промахивались и спрямляли путь по оврагам и остаткам домов. Технология была еще не отработана, и ориентироваться по карте получалось не всегда. Разместили нас с комфортом, в самой теплой машине, где перевозили ценные и хрупкие вещи. Вдоль бортиков шли скамейки, Матиас мгновенно развалился рядом, заняв половину нашей стороны, а Миль демонстративно сел напротив. Хотя сложно сказать, чем ему приятнее всю дорогу наблюдать за мной.
- Рейни, - маг щелкнул пальцами перед моим лицом. - Вы еще с нами? Долго будете сидеть и пялиться в одну точку?
Я равнодушно перевел взгляд на темного, и тот поспешно пошел на попятный:
- Согласен, пяльтесь туда дальше.
Матиас растерянно обернулся на меня, словно собираясь что-то сказать, но вместо этого с досадой зашипел, уткнувшись в свой сверток, и в салоне вновь повисла тишина.
Эмоции отключились, как будто кто-то выдернул рубильник. Вихрь оставался за спиной - размытое серое облако. Рано или поздно он вырастет еще больше и погребет под собой всех нас.
Но Миля тянуло на общение, и спастись от беседы по душам в замкнутом пространстве было некуда.
- Надо же. Тайны. Интриги. У нас спорили, что за грандиозный план стоит за переездом на Побережье. А на самом деле светлый магистр едет на Побережье, потому что ему жалко бедных-несчастных человечков, которых смоет в море.
- Давай я выкину его наружу? - тихонько предложил заарн. - Следующие подберут.
Я устало уперся лбом в стекло. Иногда мне казалось, что я попал в параллельный мир, где люди мыслят совершенно иными моральными категориями. Говорите, у светлых в коллективах сахарная патока? Да я лучше в сахарной патоке утоплюсь. Там уютно.
- Да, меня это волнует. И, при всем вашем старании, Миль, вам не может быть настолько наплевать.
Хотя... это Миль.
- Я считаю, что гильдия должна починить волновые щиты, потому что это ее обязанность. Но людей, нет, людей мне не жаль, - твердо отозвался заклинатель, и ткнул пальцем в стекло: - А может, вас и эти волнуют?
Дома за окном провожали нас пустыми окнами.
- Тогда вспоминайте чаще, как эти самые люди с готовностью выдали нам всю островную диаспору. Кого там у вас казнили?
Я закрыл глаза. Беженцы с островов традиционно держались вместе и сородичей, связанных со светлыми магами, прятали. А Шеннейр пообещал, что убьет всех, кто не выполнит его требования в установленное время. Магистры должны держать слово.
Я бы мог сказать, что у жителей Полыни не было выбора - но это ничего не изменит.
Колонна въехала в лес, и с двух сторон потянулись заснеженные обгорелые деревья с обломанными ветвями. Аринди, мирная и безопасная страна. Преодолев нежелание шевелиться, я достал толстую кожаную тетрадь, сплошь исписанную наставлениями Шеннейра по управлению гильдией. Записывал я все подряд, когда понял, что информация не имеет ни малейших шансов уложиться в голове.
Она и на страницах не особенно укладывалась. "...этих проверять раз в декаду и давать по мозгам, иначе работать не будут..." "А этих что, до сих пор не казнили?! Везунчики" и в таком роде. После приезда придется взяться за Нэттэйджа - ясно, что он владеет многими ключами от происходящего. Я ощущал себя неопытным серфингистом, который думал, что сейчас прокатится на самой высокой волне, а волна подхватила его и потащила в далекий океан. А доска болтается где-то рядом и иногда больно бьет по голове.
Вьюга выла между деревьями. Машины с трудом пробивались через круговерть снега и ветра; печать, расчищающая дорогу, едва справлялась, и ползти нам предстояло всю ночь. Долгую тоскливую ночь. Картинка за окном сливалась в серые полосы, и время тянулось неразличимо, час за часом оседая на дне сознания. Мне хотелось исчезнуть.
Но, в конце концов, мы ехали с Милем. И это была даже не моя мысль.
- Остановите машину, - голос заклинателя прогнал только-только накативший сон. Миль сидел прямо, стиснув пальцы, и медленно поворачивал голову из стороны в сторону, словно к чему-то прислушиваясь. Выглядело это так, как будто потусторонние голоса наконец нашли своего контактера и теперь со всей силы ломятся в мозг; но прежде чем я решил, позвать Миля или позвать на помощь, темный пошатнулся, резко вцепился в виски, оставляя на щеках красные полосы, и сорвался на крик. - Остановите!
Двигатель заглох прежде, чем водитель успел отреагировать. Машина покачнулась - в нас несильно врезалась фура, едущая позади, и тоже встала. Игнорируя доносящиеся снаружи раздраженные голоса, Миль рванул дверь и выпрыгнул наружу.
- Ну вообще, - прокомментировал Матиас, уже успевший задремать у меня на плече. - Надо было выкинуть.
Колонна встала намертво. Кажется, Миль вырубил заклятием все механизмы разом - счастье, что мы ехали медленно, но кто-то все равно сполз в кювет. Сам виновник беспорядка остановился на обочине, подняв голову к небу и полностью игнорируя недружелюбные взгляды.
- Вот что значит - везти Миля, - наш водитель сплюнул и полез обратно в кабину.
Надежда на то, что заклинатель просто не переносит дальние переезды, продержалась недолго. Блуждающий взгляд без тени мысли скользнул по кромке леса, перепрыгнул на меня и судорожно заметался между машинами. Сознание Миля стремительно заполняла паника - слепая, безумная требующая бежать и спасаться.
- Что у вас? - спросил подошедший от головы колонны Эршенгаль, и я остановил его взмахом руки. В округе не наблюдалось ни одного разумного, который бы испытывал враждебные намерения; вообще ни одного разумного. Маги у машин начали терять терпение, и я медленно предложил:
- А давайте, Эршенгаль... сейчас соберемся и поедем обратно, - и прикусил губу от смороженной глупости. Развернуться на узкой дороге и не застрять фуры не могли. Будущее стало весьма определенным: сейчас маги побьют Миля, а потом мы тут замерзнем, потому что застряли. Эпичный финал.
- Рейни, уводите нас отсюда, - севшим голосом потребовал Миль. Я недоуменно потянулся к ошейнику, и маг буквально вцепился мне в горло, срывая артефакт.
Искажение плеснуло в глаза затхлой серостью, увлекая за собой, и я автоматически вцепился в стоящих рядом людей, пытаясь удержаться. А потом над машинами завис ярко-синий ромб.