Холодно. Большая комната наполнена темнотой, даже белые кафельные стены невозможно разглядеть. Конус яркого света чуть покачивается вместе с одинокой лампой. Где-то капает вода, и более нет никаких звуков. В середине высвеченного участка стоит стул, а на нем сидит человек. Мужчина. Он среднего роста, худощав, взъерошенные волосы торчат. На глазах у мужчины черная повязка. Он дышит чуть надрывно, им владеет страх.
Тишину взрывает низкий голос, отдающийся гулким эхом в пустых стенах. Этот голос абсолютно безэмоционален:
- Можете снять повязку.
Человек на стуле нервно сдергивает черную широкую ленту. Его руки и ноги свободны, он мог бы уйти, но что-то останавливает его. Мужчина только щурится от яркого света и прикрывается рукой:
- Кто вы? - хриплый голос звучит громко в давящей тишине.
- Это не имеет значения, - отвечает другой голос из темноты, он такой же, как и первый, но тембр его выше. Этот голос мог бы принадлежать молодому парню.
- Зачем вы меня похитили? - спрашивает человек, затравлено оглядываясь. - Что вам нужно?
- Нам? - вступает в разговор четвертый собеседник, голос его высокий, женский голос. Как и первые два он ровный и спокойный, даже "пустой". - Мы не похищали вас и нам ничего от вас не нужно. Мы пришли потому, что вы звали.
Мужчина на стуле недоуменно таращит глаза, он окончательно сбит с толку.
Вечером он лег спать, а ночью его неожиданно поднял зазвонивший будильник. На электронном табло часов горели зеленым цифры 03.00. Он еще помнил как чертыхнулся, поднялся, сходил выпил воды, а потом... Потом был провал. Память отказывалась восстанавливать череду событий. Вот так резко, из собственной квириты в центре города, он оказался на стуле непонятно где, непонятно зачем и с завязанными глазами.
- Я никого не звал, - несколько неуверенно прошептал человек, старательно вглядываясь в темноту.
- Мы вас не держим... - донеслось из темноты.
- Нет, нет, не уходите! - мужчина суетно заелозил на стуле.
- Имя? - спросила женщина или кто она там была.
- Сергей, - ответил похищенный. - Сергей Решетников.
- Возраст?
- Тридцать три года. Зачем вам это?
- Здесь мы задаем вопросы, а вы отвечайте, - снова прогремел гулкий бас.
Сергей закивал...
Долгоие распросы закончились предложением. Решетникову довольно подробно объяснили, что ему могут дать. Он удивленно морщил лоб, ежился, переспрашивал. Трое его собеседников говорили попеременно, друг друга не перебивали. Ни единой эмоции не улавливалось в их речи, а монотонная интонация просто раздражала и пугала. Сергей внимательно выслушал заманчивое предложение и криво усмехнулся:
- Что вы хотите от меня взамен? Душу?
- Нас такое не интересует.
- Тогда что?
- Сотрудничество.
- Что вы имеете в виду? - Сергей насторожился и даже чуть приподнялся со стула.
- Вы будете работать на нас, - спокойно объяснял один из хозяев.
- Долго?
- Столько, сколько потребуется.
Решетников задумался, ему было что терять. Он имел хорошую должность, получал достаточно большие деньги, его уважали и коллеги, и друзья. Стоило ли рисковать? Говорившие с ним, не объясняли толком ничего. Более того, от этого разговора веяло чем-то потусторонним. Или ему только так казалось? В голову лезли мысли про Фауста, договоры кровью и прочую чертовщину. Сергей сглотнул, щурясь, и в очередной раз попытался разглядеть хоть кого-то, но тьма за четко отчерченным полем света, в котором он находился, была настолько плотной, что казалась чем-то вполне осязаемым. Страх. С каждым мгновением здесь Решетникова все больше одолевал страх. Сергей закрыл лицо руками, в комнате наступила тишина, опять стало слышно капающую воду.
- Ну, хорошо... - решился он, - я что-то должен подписать? Дать клятву?
- Нет, нам достаточно вашего согласия, - произнес женский голос. С этими словами выключилась лампа и все погрузилось в непроницаемую тьму.
* * *
- Черт возьми, приснится же такое, - промямлил Сергей, садясь на кровати и запуская пальцы в растрепанную шевелюру. Голова его гудела как с похмелья. Тяжело поднявшись, мужчина прошелся до ванной и всмотрелся в отражение. Выглядел он не очень: помятый, с синяками под глазами, взъерошенный. Решетников включил холодную воду и несколько раз умылся. Умывание немного помогло, а главное хорошо прояснило мысли. Так все же что это было? Сон? Сергей задумчиво буравил взглядом свое отражение.
- Дерьмово выглядишь, - сказал он сам себе.
- Это уж точно, - отозвался голос за спиной, заставив страдальца вздрогнуть и оглянуться. На пороге ванной комнаты стояла его бывшая жена Вероника Лори.
- Черт, ты меня напугала!
- Пить меньше надо, Решетников, - отозвалась молодая женщина и небрежным движением кинула на небольшую подставку связку ключей. - Я тебе ключи отдаю, - прокомментировала она свои действия, - можешь теперь кувыркаться со своей секретаршей сколько захочешь.
- Дура, - почти машинально отозвался Сергей.
- Дура была, когда за тебя, кобеля, за муж выходила... - парировала она и, помолчав немного, добавила, - все, Решетников, адьес! Увидимся в суде, - Вероника развернулась и исчезла в проходе.
- Стерва, - кинул он ей вдогонку и со злостью скинул стоящие на полочке тюбики. - какая же тварь... - простонал он ударяя рукой в стену.
Вода текла из крана, а Сергей Викторович все стоял, закрыв глаза и опираясь одной рукой о стену. Надо было разворачивать утро, впереди был длинный понедельник, позади странная ночь. Решетников с большим трудом заставил себя закрыть воду, выйти из ванной, прихватив по дороге ключи, и устремиться на кухню. Раскиданные тюбики и баночки так и остались валяться на кафельном полу.
Черный кофе принес значительное облегчение. Ароматный напиток успокоил растревоженные нервы. Мысли потекли ровнее и в правильном направлении. Понедельник начался...
В суете дня Сергей Викторович подзабыл о ночном происшествии, дел было как всегда много: сперва важные переговоры с новыми поставщиками, потом возня с документацией, ругань с юристом, снова переговоры, пара презентаций новой рекламной акции и бумаги, бумаги, бумаги... Цветная доска бизнеса, по которой спешно торопились фигурки, стараясь урвать кусочек повкуснее, нравилась Решетникову - это был его мир, в котором он ощущал себя почти всемогущим. После увольнения Катеньки уже ничто не отвлекало его от работы. Сергей как отличный руководитель и хороший специалист, много читал, следил за ситуацией на рынках и в стране, стремился к самосовершенствованию, считая, что это и есть путь к успеху.
Решетников почти уже забыл свое ночное "приключение", но вечером в приемной появилась зеленоглазая и рыжеволосая красотка. Она попросила уделить ей всего пару минут и передала удивленному Сергею Викторовичу конверт. Девушка назвалась странным именем Гвенивер, объяснила, что ее попросили передать сие послание из рук в руки и если бы не работа, то она бы всенепременно пообщалась подольше. Вся история смутила Решетникова, но самое главное было не это, голос посетительницы, он не мог ошибиться, он слышал его раньше... Однако все попытки вспомнить, где и при каких обстоятельствах они могли сталкиваться не увенчались успехом. Отчаявшись докопаться до истины, Сергей спросил у девушки, но та только отрицательно помотала головой и, многозначительно напомнив про конверт, покинула кабинет так же внезапно, как и появилась в нем. Взволнованный, Сергей Викторович спешно вскрыл оставленное послание и обомлел. В конверте лежала контрамарка на сегодняшнее выступление Вероники Лори. Решетников вздрогнул, побледнел и спустя десять минут выехал с подземной стоянки в направлении центра города.
* * *
Театр. Яркие лампы в обрамлении хрусталя. Богато украшенные мебель, стены, лестницы. Тяжелые портьеры занавеса, суета и величественность слитые воедино. Торжественный мир сцены и зрительного зала, где разодетая публика неспешно занимает свои места, где оркестровая яма еще затаилась немыми инструментами. И совсем другой мир большого муравейника - закулисья. Последние приготовления и наставления, подшиваемые на ходу костюмы, конечные штрихи грима, свет, музыка, аплодисменты, занавес!
Сергей слишком хорошо знал оба этих мира. В одном из них он встретил Веронику. Это был ее дебют, о чем пестрели афиши и программки. Новая звезда зажглась на балетном небосклоне. Очаровательная служительница танцев, Терпсихора. Она блистала в образе Жизели. За один вечер, покорив сердца самых ярых и предвзятых критиков. Зал аплодировал стоя.
А после начались букеты, подарки, контрамарки на все ее выступления, ожидание у ее гримерки и...кольцо. Решетников все еще хорошо помнил этот день. Он повел Веронику в ресторан прямо после очередного блистательного выступления. Пела немного жалобно и тревожно скрипка в руках умелого музыканта. Она томно и немного устало улыбалась, царапая ноготком салфетку, а потом подняла на него глаза и прошептала заветное "да".
Красивая и романтичная сказка, однако, длилась совсем недолго. Закончившись уже через два с половиной месяца, она медленно превратилась в кошмар. Вероника стала не в меру капризной, партнеров по сцене меняла как перчатки, ведя себя с ними довольно фривольно, поздно приходила домой, отвечая на все вопросы криками, что он ее не ценит и что она должна много работать. А когда почувствовала, что Сергей начал ее подозревать в измене, стала изводить его необоснованными вспышками ревности. Решетников изо всех сил старался сделать для нее все, но всякому терпению и даже основанному на любви, приходит конец. В фирму, где работал финансовым директором Сергей Викторович, пришла скромная и симпатичная девушка по имени Катя. Этакая простушка из глубинки, она заняла должность секретаря. Юрию Станиславовичу, генеральному директору, она в общем то не очень была нужна, потому большую часть времени Катенька занималась заданиями финансового. Так слово за слово, комплимент к комплименту, и природная доброжелательность девушки сыграла плохую службу ее добродетели. Жалея измученного женой Решетникова, Катюша стала его любовницей. Безусловно, встречи их проходили в условиях жесткой конспирации и только тогда, когда у Вероники были концерты. Гостиница "Центральная" расположенная в двух шагах от театра "Оперы и балета" радушно принимала любовников, скрывая все их тайны. Сергей установил для Катеньки жесткие правила: никаких духов, никакой косметики, заказывала номер она сама и только на свое имя, а приходили и уходили из гостиницы они исключительно порознь. Однако такие неудобства с лихвой окупались дорогими подарками, которыми Сергей не забывал благодарить Катюшу за ее понимание и доброту. Но как говорит нам библия "Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным".
Вероника, заподозрившая мужа в измене, наняла театрального фотографа, для разоблачения своего благоневерного. Успеху, которого достиг рядовой фотограф, позавидовал бы даже частный детектив, ибо именно в тот злополучный день Сергей вновь встретился со своим Котенком в любимой гостинице и забыл зашторить окно. Снимки получились на славу. Это был грандиозный скандал! Вероника рвала и метала, ее крики слышали все двенадцать этажей их городской квартиры. После ее ухода в квартире остался разбитый в мелкие кусочки сервиз, ошарашенный Решетников и повестка в суд, для расторжения брака. С тех пор вот уже три месяца бывшие супруги грызлись из-за нажитого имущества, последним камнем преткновения стала квартира, в которой большую часть времени и проживал Сергей Викторович.
Сергей еще раз сверил номер: третий ряд, двадцатое место, он сел на удобное кресло, оббитое красной тканью, и поднял глаза на закрытый занавес. "Ну вот, как в старые добрые времена", - подумалось ему с легкой грустью. Из оркестровой ямы показалась голова дирижера, зал зааплодировал, и тяжелая малиновая ткань занавеса разъехалась к кулисам, обнажая полупустую сцену. Из-за кулис вышла Вероника в сопровождении главного режиссера-постановщика Канинского, он рассыпался в дифирамбах перед примой и, поздравив ее с юбилеем, очень элегантно поцеловал руку. Зал снова аплодировал, а Решетников смотрел на бывшую жену и думал, что она чертовски красива, а еще что он и любит и ненавидит ее одновременно. Сердце Сергея мучительно сжалось, он спешно покинул зал, чтобы освежиться. Фойе было пустым, только вездесущие бабушки с программками дремали на широких лавочках. Решетников спустился на первый этаж, ему было нехорошо...
* * *
С верхотуры сцена виделась совсем по-другому. Лори сегодня опять танцевала Жизель. Тщательно причесанная и вся такая правильная прима под грохот аплодисментов легко присела в поклоне и затанцевала. Он долго следил, едва балансируя на тонких досках надсценовых перекрытий за ней, и только когда Вероника исполнила последнее па, столкнул одну из ламп, та сорвалась и...
* * *
Бледный Решетников вышел из туалета, в фойе происходила какая-то неразбериха, бегали люди, подъехала скорая. Сергей, покачиваясь, пошел к гардеробу, ему было очень плохо.
- Что случилось? - хриплым голосом спросил он у гардеробщицы.
- Беда случилась, - испугано ответила женщина, - говорят Веронику то нашу, красавицу, убить хотели.
- Как это убить? - немного вяло уточнил Сергей, и поднял мученический взгляд.
- А вот так и хотели, что лапу на нее скинули, прямо во время танца. Но вы Сергей Викторович не волнуйтесь, жива она, только вот будет ли танцевать неизвестно теперь. Она ведь когда отскакивала поскользнулась и прямо под эту самую громадину обеими своими драгоценными ножками и попала. Бедная девочка, - гардеробщица качала головой, - это ж надо, горе какое, все ноги ведь ей переломало, лампа-то эта, тяжеленная...
Решетников хмурился, пытаясь сосредоточиться на сказанном, но так и не смог, голова гудела, сердце сдавливало и сильно тошнило. Он получил свой плащ и поспешил покинуть театр, никто не остановил его. Он беспрепятственно добрался до своего автомобиля и только когда сел, почувствовал себя легче. Сергей вслушивался в свои ощущения. Буквально пять минут назад с его бывшей женой Вероникой произошло несчастье и что же он ощущает? Да ничего, ровным счетом ничего. Ни жалости, ни гнева, ни обиды, ни радости, просто ничего, абсолютно. Он долго смотрел на свои руки, лежащие на кругляше руля, потом невозмутимо завел мотор и поехал домой.
Спал Решетников хорошо, крепко. Давно он так не высыпался! С того самого дня три месяца назад. Сергей чувствовал даже какое-то облегчение, словно тяжелый груз, который лежал на его плечах исчез. Он набрал знакомый номер на телефоне.
- Алло, - послышался плаксивый голос в трубке.
- Здравствуй, дорогая, - спокойно произнес Сергей Викторович, - как ты?
- Сережа? Сереженька!!! - на том конце разрыдались.
- Успокойся, не надо ничего объяснять, я все знаю.
- Откуда? - голос дрогнул и стал звучать много тише.
- Я вчера был в театре, ко мне приходила та девушка, которую ты послала с контрамаркой. Не волнуйся, Вероника, у тебя все будет хорошо.
- Как? - удивленно спросила Лори. - Я никого не посылала, Сережа, о чем ты? Почему ты не поехал за мной? Где ты?
- Это не имеет значения, Вероника, я дома. И да, не жди, я не приеду, у меня очень много дел...
На том конце началась истерика, Решетников безразлично смотрел какое-то время на телефон, а потом нажал сброс и включил телевизор. В новостях сказали, что известная прима-балерина, несравненная Вероника Лори уже более никогда не будет танцевать. Врачи больницы, куда попала молодая женщина прямо из театра, сделали все что могли, но, увы! Переломы обеих ног балерины оказались настолько серьезными, что скорее всего ей придется провести долгое время в инвалидной коляске и забыть навсегда о карьере в театре. Сергей выключил телевизор, направился в кухню, налил себе кофе и, развалившись на стуле, с удовольствием начал его пить. До работы оставалось еще два часа.
* * *
Рабочий день начался как обычно, только работники странно поглядывали на Решетникова, шушукались за его спиной и что-то обсуждали. Утром у финансового было несколько встреч вне офиса, что надо сказать весьма его порадовало. Вернулся он только к обеду. Уставший, но вполне довольный результатами, он сел в своем кабинете за стол и вчитался в свежую газету "Коммерсант".
На столе зазвонил телефон:
- Сергей Викторович, - прозвучал несколько напряженный голос генерального, - зайдите ко мне. Решетников всегда хорошо чувствовал, когда было нехорошо, и сейчас это самое "нехорошо" нависло над ним темной грозовой тучей. Юрий Станиславович Велуков сидел за своим столом, внимательно изучая бумаги, он поднял взгляд на вошедшего и произнес:
- Проходи, Сережа, закрой дверь не забудь, есть дело.
- Да, Юрий Станиславович, - машинально закрывая дверь за собой, Сергей сел на одно из пустых кресел, - о чем пойдет речь?
- Тут такое дело, - начал генеральный поднимая несколько растерянный взгляд, - с утра были люди из угрозыска, они искали тебя. А потом позже приходил еще следователь, тоже искал тебя. В общем, Сереж, похоже, тебя слегка обложили.
Решетников внимательно смотрел на Юрия, он хорошо знал этого человека. Все рискованные сделки Велуков всегда сбрасывал на него. Сам генеральный рисковать не любил и не умел. А вот теперь, видимо пришел тот час, когда Сергей, что называется, допрыгался.
- Что вы хотите этим сказать? - спросил после долгой паузы Сергей Викторович.
- Ничего, Сереж, ничего особенного, я очень ценю тебя как работника и как человека, ты же знаешь! Но фирме сейчас не надо проблем, понимаешь, совсем не надо.
На лице Решетникова появилась горькая усмешка. Он смотрел на метания генерального и думал: "Ну что же, Юрий Станиславович, чуть запахло жареным и сразу спрятались? Ай, как нехорошо! Что предложите мне сходить в отпуск?"
- Так что вы предлагайте?
- Временное отстранение от должности.
- Как?! - Решетников ожидал многого, но чтобы такое!
- Временное, Сереж, просто временное, пока все не уляжется. Буквально на пару месяцев, а потом, когда все встанет на свои места, ты вернешься и снова будешь работать как ни в чем не бывало. - Юрий Станиславович прочистил горло и глотнул коньяка из небольшого стакана на столе, - Ты пойми, Сережа, в фирме сейчас дела идут не ахти, сам ведь знаешь, в стране черти-что твориться, бизнес весь летит в тартарары, а тут еще уголовщина у финансового. Мы потеряем всех своих клиентов. Кому от этого будет хорошо?
Решетников не мог поверить собственным ушам. Он столько лет работал верой и правдой, а теперь, когда ему нужна поддержка, его вышвыривают на улицу, как какого-нибудь котенка. Ошарашенный и буквально раздавленный Сергей тупо смотрел на Велукова и не мог поверить, что сказанное, правда.
- Сереж, - генеральный налил немного коньяка во второй стакан и протянул его собеседнику, - не нужно воспринимать все так остро, я же говорю - это временная мера. Так будет лучше для фирмы. Да и у тебя будет больше времени, чтобы разобраться со своими проблемами.
- Кем вы меня хотите заменить? - осипшим голосом спросил Сергей Викторович и припал губами к стакану, одним глотком осушив его.
- Ты его не знаешь. Он очень хороший и перспективный управленец. Мне его посоветовал Каморов.
- Юрий Станиславович, вы понимаете что вы делайте? Привести и посадить совершенно неизвестного человека на такую должность! Да его же наши с вами хомячки сожрут и косточек не оставят! - Решетников было шокирован. Он совершенно не мог понять, что за чертовщина происходит вокруг него. Неужели все одновременно сошли с ума, и только он один еще сохраняет остатки рассудка?
Юрий рассмеялся, слегка колыхаясь всем своим немалым телом. Еще раз посмотрел на Сергея и нажал на кнопку вызова на телефоне.
- Ольга Паловна, будьте любезны позовите ко мне Путина.
Сергей нервно взял себя за подбородок, устремив взгляд на дверь. Она распахнулась, впуская худощавого молодого человека, приятной внешности. Единственное, что бросалось в глаза - это ранняя седина, пробивающаяся среди темных волос вошедшего. Решетников оценивающе осмотрел перспективного управленца. Он был не просто молод, он был катастрофически молод, на вид не дашь и двадцати трех.
- Иван Николаевич, - пропел генеральный, - проходите, проходите, садитесь. Знакомьтесь - это Решетников Сергей Викторович.
- Очень приятно, - протянул руку вошедший. Несмотря на его худобу, рукопожатие было крепким настолько, что Сергей даже слегка дернул щекой. И снова возникло это странное ощущение, словно он уже слышал голос этого незнакомца.
- Мы с вами случаем не встречались?
- Нет, - на лице Ивана мелькнула едва заметная усмешка.
- У вас есть опыт работы в нашей сфере бизнеса? - пошел в нападение Сергей.
- Безусловно, я работаю уже четыре года, вы хотели бы видеть мое резюме?
- Нет, нет, - Решетников даже помахал рукой. Он до сих пор не мог поверить в происходящее, более того, он сам говорил и делал совсем не то, что ему хотелось бы, словно некий кукловод дергал за ниточки, заставляя его послушно выполнять свою волю.
- Вы хотите еще что-либо спросить? - уточнил молодой человек.
- Нет, тут и так все ясно... - мрачно отозвался Сергей Викторович и развернулся к генеральному, - я вижу, что ты уже все решил Юрий, - сказал он, впервые за все время работы в фирме назвав Велукова по имени, - не буду вас более смущать своим присутствием.
- Сергей, не руби с плеча, - нервно произнес генеральный, новый же финансовый промолчал, не желая усугублять положение.
- Не беспокойся, Юра, я уже все понял, - Решетников коротко и нарочито вежливо кивнул Велукову, затем так же коротко кивнул Путину и, положив перед новым финансовым связку ключей от своего кабинета, сейфа и шкафа, быстрым и широким шагом покинул помещение.
Никакой так называемой отвальной Сергей делать не стал, он ушел тихо и с чувством собственного достоинства. Внешне бывший теперь финансовый директор выглядел абсолютно спокойным, и никто из офисных работников не заметил, какое бессильное негодование бушевало внутри этого человека. За руль Сергей садиться не стал, он попросил водителя отвезти его в последний раз домой, и только добравшись до квартиры и щелкнув замком двери за своей спиной, взвыл. Словно дикий зверь, у которого отняли нечто очень дорогое ему. В домашнем баре нашлась початая бутылка коньяка. Сергей Викторович поставил ее перед собой на тщательно вымытый стол и откупорил. Через пол часа, он уже в полном бессознательном состоянии лежал на том же столе, сжимая в руке опустошенный сосуд. Над его головой мигал и пощелкивал свет одной из ламп, словно отсчитывая минуты неверного покоя Решетникова.
* * *
Ночь. Она всегда скрывает изъяны, она единственная умеет исправить положение. Каждому в этом мире есть, что скрывать, у каждого найдется свой скелет в шкафу, а тем более, если ты играешь в бизнес. В темных коридорах здания из стекла и бетона только слышно как ходит охранник, заглядывая в кабинеты и проверяя все ли в порядке. Он уйдет через двадцать минут и снова пойдет на обход только через два часа. Ночной офис совсем не тот, что днем. Молчаливыми грудами металла и пластика затихла офисная техника, одиноко ютятся столы, заваленные бумагами. Большая клетка для суетливых людей-хомячков пуста. Утром ее опять наполнит шум и гомон, но сейчас тут царят тишина и запустение, только красные датчики движения ловят своими горящими глазками пришедшего в неурочный час. Надо двигаться осторожно, плотно прижимаясь спиной к стене, чтобы не растревожить эти самые красные глазки. Надо добраться до главного кабинета, там внутри стоит сейф. Ключ как всегда спрятан в пепельницу на шкафу. Все просто: сперва достать ключ, потом открыть сейф, код давно известен, изъять документы. Деньги не трогать. Соблазн чертовски велик, рука так и тянется к плотно сложенным аккуратной стопочкой пачкам. Там большая сумма, очень большая. Она лежит на черный день, скорее всего лежит тут последний день, завтра ее увезут подальше, чтобы не скомпрометировать никого. Руки становятся влажными и холодными, мысли слегка путаются. Вот она папка, черная с золотой полосой. Тут все, все тайное, вся подноготная, ее как и деньги еще не увезли, просто понадеялись на русский авось. Что же они сделали ошибку! Они будут тонуть медленно и мучительно. Скелеты, крепко упрятанные под толстый кожаный переплет этой вот папки, начнут вылизать по одному, чтобы растянуть процесс. Улыбка сама вползает на лицо, даже не улыбка, ухмылка. Но что это, датчик как насторожившийся пес учуял неладное и его красный глазок тревожно замигал, передавая сигнал на пульт охраны. Нет, нет, только не сейчас и не так. Черная папка падает на пол, рассыпая белые листы, нервные руки сгребают документы, дыхание учащается. Он испуган, он не хочет быть пойманным, только не теперь и не сейчас. Сейф так и остался открыт, а ноги уже несу его прочь...
* * *
Решетников проснулся с дико головной болью. Он все так же сидел за столом, на полу валялась пустая бутылка из-под коньяка. Сергей застонал, очень медленно поднялся на ноги и, шатаясь, пошел в ванну. Из зеркала на него посмотрел бледный мужчина с припухшим лицом и синяками под глазами. Решетников несколько раз ополоснул лицо и, промокнув его полотенцем, все так же шатаясь добрел до кровати. Он сперва сел, а потом повалился на широкую, мягкую поверхность, безвольно вытянув ноги. Падая, он нажал на пульт телевиденья и когда тот включился, вздрогнул, но двигаться просто не было сил.
По комнате гулко разнесся голос диктора местного канала. Сергей мученически поморщился, едва дернув ослабшими руками. А диктор между тем освещал горячую новость: "Разразился грандиозный скандал вокруг фигуры известного бизнесмена ведущей риэлтерской фирмы "Новая волна". Этим утром двери компании опечатали сотрудники УБЭП. Самого генерального директора и одного из учредителей Юрия Станиславовича Велукова увезли для выяснения обстоятельств на служебной машине. Наши журналисты узнали, что вчера около часа ночи в офисе компании сработала сигнализация. Охранник, находящийся в этот момент в здании, обнаружил открытый сейф, но как утверждает он сам, ничего ценного из него не пропало. А около пяти утра в отделение милиции поступил анонимный звонок о том, что на вокзале в камере хранения заложена настоящая бомба. Звонивший указал номер ячейки и даже код от нее. Приехав на место, сотрудники обнаружили в ячейке черную папку с документами "Новой волны", сперва они не придали находке значения, но при близком рассмотрении бумаг, выяснились интереснейшие обстоятельства. Папка со всем содержимым была передана в УБЭП при ГУВД..."
Решетников лежал на спине и истерически смеялся. Его худое тело сотрясалось, спазмически сокращаясь, а изо рта вырывались хрипло-каркающие звуки. Он не мог поверить в происходящее. Все казалось каким-то странным фарсом. Отдавало сумасшествием. Однако цепочка в голове Сергея Викторовича складывалась так четко, что сомнения рассеивались сами собой. Отсмеявшись, он застонал, а потом завыл, сворачиваясь в позу эмбриона и складывая скрюченные руки к груди. Ему было чертовски страшно, так страшно, как пожалуй не было еще ни разу в жизни. Мужчина замер на большой двуспальной кровати. Его фигура в темном костюме черным пятном выделялась на белом шелковом покрывале. В комнате продолжал что-то вещать телевизор, но Решетников его не слышал, зато он хорошо слышал биение собственного сердца, которое бухало в самой голове, отдаваясь гулом в ушах.
Он пролежал так уже около часа, когда звонок в дверь, заставил его выйти из оцепенения. Решетников закричал, расширяя глаза, скатился с кровати и вскочил. Ему надо было убежать и не важно куда. В замке щелкнул ключ, дверь распахнулась и в помещение вошли сотрудники угрозыска во главе с подтянутым следователем. Решетников посмотрел пустым взглядом на вошедших, потом прижался к стене и сполз по ней на пол.
- Решетников Сергей Викторович? - уточнил следователь красивым басом.
Сергей только вяло кивнул, не отводя взгляда.
- Ваша бывшая жена любезно дала нам ключ. Вам придется проехать с нами, встаньте, - пара сотрудников в форме двинулись в сторону притихшего хозяина квартиры.
- Не надо, я сам, - хрипло произнес Сергей и, придерживаясь за стену, поднялся на неверные ноги.
- Вам это зачтется, - зачем-то произнес следователь и, тихо обменявшись парой фраз с остальными, вышел из квартиры.
Сергей запер дверь, как-то тоскливо посмотрел на нее, развернулся и двинулся к лифту. Спускались в полном молчании, в полном же молчании садились в машину, ехали, выходили. Решетников ушел в себя, нервно мял в руках полученную от следователя бумагу. Голова болела, мысли путались, все казалось дурным сном, совершенно непонятным и страшно хотелось проснуться, но никак не выходило. Машина резко затормозила около входа с каменной табличкой. Сергей Владимирович в сопровождении троих, во главе со следователем прошли в здание.
Небольшая комната допросной освещалась единственной лампой, холод заставлял ежится, в углу мерно пощелкивала видеокамера. Следователь сел напротив Решетникова, положил папку с надписью: "Дело 2325" перед собой. Сергей, опираясь локтями о стол, закрыл растопыренными пальцами лицо.
- Сергей Владимирович, - гулким басом произнес следователь, - меня зовут Смитов Марк Захарович, я веду дело по покушению на убийство Вероники Лори. Скажу вам честно, у вас очень плохое положение.
Обвиняемый поднял на собеседника чуть прикрытые глаза. И сказал:
- Дайте мне воды, - голос его был хриплый и тихий.
- Увы, Сергей Викторович, пока мы с вами не пришли к какому-нибудь заключению, я этого сделать не могу, - следователь был нарочито вежлив - это раздражало.
- Что вы от меня хотите? - все также тихо спросил Решетников. Он чувствовал, что попал в худший из кошмаров.
- Правды, Сергей Викторович, только правды. У нас есть улики, есть сведения, показания свидетелей, показания пострадавшей. Вам не выкрутиться, вы должны это понимать. И чем быстрее мы с вами тут все закончим, тем лучше будет для всех. - Смитов начал демонстративно листать бумаги из папки, делая вид, что вчитывается в их содержание.
Решетников молчал, тускло глядя на следователя. Он все еще не верил, что это происходит именно с ним. Да и что он мог собственно рассказать? Что уснул в туалете театра, а когда проснулся - сон оказался явью? Да, он хотел убить ее! Убить за то, что она изничтожила его сущность, иссушила его, превратила из уверенного в себе человека в неврастеника. Он хотел ее убить еще и за то, что до сих пор любил, любил как никого до нее и никого после. Да и не было никого после. Рассказать, что после того, как все произошло, почувствовал облегчение? Что пришло долгожданное спокойствие? Что он избавился от зависимости под названием "Вероника"...
- Я ничего не знаю, - наконец, произнес Решетников, закрывая глаза и запуская длинные пальцы в растрепанные волосы.
- Очень жаль, что вы решили упорствовать, - вздохнул следователь, отрываясь от бумаг. - Я думал, вы более благоразумный человек, Сергей Викторович, и что мы с вами быстро найдем общий язык, а оказывается... - Смитов сделал паузу, - Ну что же начнем с самого начала. Где вы были в понедельник 16 сентября этого года, в 19.45?
- Я был в "Театре Оперы и балета".
- Точнее?
- Я был в туалете театра, потому что мне стало плохо... - простонал Решетников, - как впрочем и сейчас... Мне нужно воды или освежиться. Я больше не скажу и слова, пока вы не дадите мне придти в себя и еще, я требую адвоката.
Марк Захарович гнусно улыбнулся, внимательно разглядывая побледневшего обвиняемого:
- Ну что же, Сергей Викторович, адвоката я вам не обещаю, а вот освежиться... - он повернулся к двери и громко сказал, - Вяземский! - дверь приоткрылась и в допросную просунулась голова молодого человека. - Проводите пожалуйста подсудимого до туалета, пусть он освежится и возвращайтесь. У вас пять минут, - добавил много тише Смитов, поворачиваясь обратно к Сергею. Тот только кивнул в ответ и последовал за милиционером...
Вода сильной струей бежала из крана, разбрызгиваясь в разные стороны. Милиционер стоял у двери со скучающим видом. Решетников еще и еще раз умывался, он должен уйти отсюда, просто обязан! Он не хочет в тюрьму, не хочет суда. Это казалось даже чем-то более страшным, чем смерть. Сергея опять сильно затошнило, шатаясь он пошел в кабинку, затворил ее, раскинул на сколько позволяло пространство руки и крикнул:
- Ну! Давайте! У меня еще осталось последнее! Где вы?
В ответ на его крик испугано мигнули лампы. Фигура Сергея подернулась рябью, словно попала в поток горячего воздуха, почернела, пошла серо-грязными разводами, прилипла к стене и поползла прочь из помещения. Перепуганный молодой парень, что сопровождал Решетникова, бросился к кабинке, но там было пусто. Парень помчался к Смитову доложить о случившемся. Вышел он от следователя спокойным и даже слегка безразличным.
* * *
Полдень почти наступил. Тимка скучал на скамеечке у своего дома. Надо сказать, что место это родители не любили и давно уже грозились разменять квартиру, но все как-то не получалось. Потому соседство с психами стало для мальчишки чем-то обыденным. Тимка ковырял палочкой асфальт, уходить от подъезда ему строго настрого запретили. Мало ли что может случиться с семилетним ребенком в центре большого города, да еще в двух шагах от психоневрологического диспансера.
По асфальту бегал маленький жучок. Мальчишка подставил палочку и замер в ожидании, но усатая букашка резко развернулась и поспешила прочь от невесть откуда взявшейся преграды. Тимка довольно хмыкнул, изучая странную траекторию движения насекомого, как вдруг в полуметре от скамейки проползла тень. Это была не просто тень, а человеческая тень, очень странная, так как самого человека рядом не наблюдалось. Тень на мгновение остановилась прямо рядом с ребенком, потом дернулась и полетела в сторону диспансера. Тимка замер, ему было и очень страшно и очень любопытно, он выждал некоторое время, оглянулся на окна своей квартиры и, решив, что отойдет совсем не надолго, осторожно пошел за странным явлением.
Тень скользила по асфальту, перебиралась на стены, снова спускалась на асфальт. Перед зданием диспансера она замедлила свое движение, заметалась и нырнула в открытое зарешеченное окно подвала. Тимка вздохнул, попасть внутрь он не мог, зато теперь точно понял, что иногда даже мамы бывают правы, что-то не то было в этом месте! "Надо будет обязательно сказать Пашке", - подумал мальчишка и понуро побрел обратно к дому, постоянно оглядываясь и смешно хмуря брови.
* * *
Холодно. Тут было чертовски холодно, все та же комната с белыми кафельными стенами, та же покачивающаяся лампа на потолке и стул в круге света. На стуле, закрыв лицо руками, сидит человек. Он бледен, руки его подрагивают, сердце заходится.
- Мы выполнили свою часть сделки, - гулким басом донеслось из темноты. Решетников вздрогнул, убрал руку от лица.
- Кто вы? - хриплым голосом спросил он.
- Ваши наниматели, - отозвалась девица.
- Зачем я вам? ЗАЧЕМ?
- Это вам еще рано знать, - вступил в разговор третий собеседник.
Сергей сжал руками голову, застонал, покачиваясь на стуле. Потом вдруг резко встрепенулся и уставился в темноту.
- Это ВЫ! ЭТО ЖЕ ВСЕ ВЫ ПОДСТРОИЛИ! Какой же я дурак!!! - глаза Сергея Викторовича расширились, он прикрыл себе рот рукой и нервно выдохнул.
- Вы ошибаетесь, Решетников, - послышалось из темноты.
- Я узнал... Я ВСПОМНИЛ ВАС!!! - голос мужчины сорвался почти на визг, он подскочил, шагнул к краю высвеченного участка, то тут же отшатнулся назад. Из плотного мрака выдвинулось, словно маска лицо, а потом еще одно и еще. Только лица. Пустые безэмоциональные лица, переливающиеся оттенками темно-серого и черного. Решетников отступил, еще, запнулся о стул и упал, скорчился на полу, закрываясь рукой от хозяев этого страшного места. А за лицами из мрака выросли и тела, они выдвинулись из густой тьмы в освещенное пространство. Постоянно движущиеся разливы на их поверхности вычерчивали детали. Решетников смотрел с нарастающим ужасом, он сделал попытку попятится, но сил не было. Тонкие струйки теней поползли по полу к скрючившейся фигуре, обволакивая ее.
- Не бойтесь, Решетников, - прозвучал голос следователя Смитова, - теперь вам нечего бояться.