Аннотация: Это история про множество миров - долин, переплетённых между собой, как нити в канате. И в каждом из них живут удивительные существа! Это история про магов, драконов и долгий путь домой...
Последний Эдайн.
Книга первая.
Опасное лето.
Вся жизнь человеческая - выбор.
У магов - к какой стороне обратиться.
У селян - какому лику кланяться.
У воинов - по какой дороге идти.
Последние остатки солнца догорали на отполированном камне дозорных башень, от чего белый мрамор приобрел нежный розовый оттенок. Три волнореза, уходящие далеко в море, плавились в огне заката. Он разливался багрянцем по мраморным палубам каменных кораблей - скульптур, поставленных прежними жителями города, видимо в дар Морю - расцветал ослепительными цветами на мачтах, рассыпался искрами в парусах, стекал струями золота в воду. Недаром менестрели воспели багряную красоту Окраинного моря
Закованная в камень гавань пестрела различными судами от пузатых торговых кораблей до легких рыбацких лодок. На всем скалистом побережье это место было единственным удобным для порта. Ни быстро темнеющее небо, ни сигнал к закрытию ворот не уменьшали бесконечное движение делового люда по истертым плитам пристани. Крикливые приказчики, внимательно следившие за разгрузкой и погрузкой бесконечных тюков. Угрюмые грузчики - в основном власты - не упускали случая ввернуть крепкое словечко на своем грубом языке всякому кто, по их мнению, был излишне нетерпелив. Здесь же под ногами сидели гребцы с дориэльских галер, не обращая внимания на крики и ругань. То и дело один из них заводил тоскливую песню и ее подхватывали остальные. Иногда нестройные голоса перекрывали общий шум и тогда даже грузчики замедляли шаги, чтобы послушать.
Летняя духота спала, и с моря потянуло прохладой. Город словно вздохнул облегченно, подставляя ей измученные жарой улицы. Псы сбрасывали сонную одурь и начинали усердно облаивать прохожих. Укрытые от солнца площади собирали вокруг своих фонтанов свободных от работы горожан. От рыбозасолочных бараков потянулись унылые вереницы работников.
Город покоился на скале, как громадный змей, свернувшись тремя кольцами крепостных стен. Широкие террасы улиц складывали на его шкуре причудливый узор, увенчанный белоснежной головой - дворцом с короной из пяти башень. Самая высокая из них носила название Смотровой. И поговаривали, что в ясную погоду с ее площадки можно было разглядеть легендарные огни Ойнарийских светочей - маяков. Но никто никогда ничего подобного не видел. Да и сами ойнари покинули Пределы более трех сотен лет назад.
Тир.
***
Солнечный свет стекал по листьям в рваные лужи на рыжем опаде, Между деревьями покрывалом тончайшего газа плыла полуденная хмарь, остро пахло землей и сыростью. Лес поскрипывал сучьями, как старый пес, ворчанием отзываясь на ласку ветра. Задорно и звонко звучавшие на городских мостовых, подкованные копыта серой в яблоках лошади, теперь с глухим 'пух'... 'пух'... вышагивали по толстому слою хвои вперемежку с сосновыми шишками. Брошенные поводья волочились по земле, с каждым шагом, рискуя попасть под копыта. Отфыркиваясь и отмахиваясь от комаров хвостом, кобыла энергично обгрызала верхушки редких травинок. С одной стороны поляны топорщилась ограда из сосен, другая сторона краюхой заворачивалась в овраг и если судить по гнусавому писку кровососов, армией поднявшихся при нашем появлении, то на дне оврага должен протекать ручей или родник.
Я задумчиво изучала рваные полосы на стволе у самой земли. Между корнями зияла круглая дыра - вход в нору. Вокруг земля и дерево были распаханы следами зубов и когтей крупного животного. Я провела над ними ладонью, среди нахлынувших образов выделялась буровато-рыжая шерсть. Я ухватилась за ниточку, и вскоре весь клубок был у меня в ладони. Рысак - невообразимая тварь, с кошачьим туловищем и перепонками между лапами, как у летучей мыши. Достаточно крупная, способная заполевать не только зайца, но и молодую косулю. Тварь вырезала подчистую всю живность в округе, не брезгуя лисами и гнездами птиц. То-то тут тишина такая. Обидно. Учитывая, что весь вчерашний день я существовала на одних сухарях - хотелось бы их чем-то разбавить. Сейчас только конец цветения и у леса не выпросишь ни ягод, ни грибов. Конечно, можно поискать прошлогодние орехи. Но, во-первых: прошлогодние орехи могли оказаться уже кем-то использованными, то есть с крохотной, круглой дырочкой и без ядрышка. А во-вторых: я не умею их искать. И рысак где-то поблизости кружит...
Я в последний раз колупнула жесткие лохмотья щепы и вскочила на ноги. Прогуляюсь-ка вниз, к воде. Прежде чем ловить лошадь, я дошла до оврага и глянула вниз. Не так-то просто туда спуститься, как казалось. Обманчиво пологие края оврага уже через пару локтей ощеривались серыми зубцами сланца, а ниже и вовсе тонули в зарослях смородины. Я бы и одна туда не полезла, а уж с лошадью и подавно. Хорошо еще, что по правую сторону от меня к оврагу вплотную подступал лес. Таким образом, определившись с направлением, я направилась к лошади. Если бы мне когда-нибудь довелось побывать на конном дворе, откуда родом моя Затравка, я бы ничуть не удивилась, увидев там коз. При всем благородном облике породистого Вальтийского скакуна, характер мой кобыле достался препакостный. Любимым ее развлечением было пройтись по самому краю улицы, вплотную к заборам, так чтобы привязанные на день псы все глотки оборвали, облаивая непрошеных ездоков. И сколько я не оттягивала повод, стараясь вывернуть ее на середину, все тщетно, эта паршивка обладала не дюжим упрямством. Зато уж в ловкости и стремительности улепетывания от сорвавшихся с привязи собак ей равных не было. Да и к маханию мечем над ее ушами, кобыла относилась очень спокойно. Была у нее еще одна особенность - очень печальная история нашего знакомства. Она, единственный подарок моей потерянной матери.
Подобрав поводья, я потянула Затравку вдоль оврага. Я никуда не торопилась - когда мне еще доведется побывать в таком замечательном лесу, их в Пределах и так не много. Конечно, ночью он утратит свою прелесть, когда тоскливо завоют голодные жмыри и задрыги. Но к тому моменту я буду далеко. До опушки оставалась всего пара верст. А уж там, если верить прихваченной в дорогу карте, располагалось маленькое поселение, где найдется и ночлег и еда. Возможно, поселяне попросят разобраться с рысаком. Не сказать что тварь нападала на людей, но в голодные зимы случалось всякое, а уж кур, да коз резал исправно. Но за 'спасибо' ловить верткого, кусачего хищника я не собиралась. Ах, да. О себе следовало рассказать с самого начала.
Зовут меня Нэвинель, до сего момента я считалась послушницей в Магическом Ордене. Отец мой вел род от самого Брейа Бестрашного, того самого, что в числе Великой Конницы Западных земель, первым отправился в Поход к Морю. Всю молодость свою и зрелость провел в военных походах, и в хлопотах связанных с заключением всяческих военных Союзов. Погиб. Мать моя, в моей истории след оставила самый малый. Выходила она из жителей Черного леса. Была привезена отцом в закрытой повозке, как пленница, но с приданным. А вскоре, после моего рождения тихо скончалась, поговаривали, что бросилась в море. От нее-то мне и осталась сноровистая кобылка, моя ровесница, да способности, которые можно было назвать магическими, если бы не некоторые особенности, никогда ранее у людей не встречавшиеся. Нелюдью я себя не считала, с людьми общалась неохотно. Проведя четыре года в Ордене. Я утвердилась во мнении, что от магии моей убытков больше чем пользы. Наставником моим был Маг-обрядец Эрховен, соратник отца. Он же и настоял, на моем обучении в Ордене. Знаки магов получали только послушники. Остальные же, взятые в обучение магами, Знаков не имели и именовались просто ведунами и ведьмами, и никакого отношения к Ордену Магии не имели. Догадываюсь, что Эрховен готовил в моем лице себе сытую старость на службе Танов Беловара.
Первый год прошел весело. Даже слишком! Почти все мои сверстники обучались в Ордене с раннего возраста и успели не единожды нарушить строгий устав - к которому я только начинала привыкать. И они словно решили, что мне непременно нужно наверстать упущенное. Эрховен, вернувшийся в Орден вместе со мной, смотрел на мои случайные и намеренные шалости с неодобрением. И пусть ответственность за меня он более не нес, я знала, что он по прежнему рассказывает дяде обо всем, что происходило со мной и тешила себя мыслью, что, может быть, мне доведется, получив знак боевого мага, найти ему место лучшее, чем пыльная полка. Ведь эта работа не самая опасная. Гораздо опасней быть знахарем или ворожеей. Их часто бьют отягощенные предрассудками селяне - причем свои же соседи-клиенты. У нас ведь как: если ты помог, то мир тебе, добрый человек и уважение. А если нет, то на кол его, некроманта проклятущего. Я же, в случае чего, могла и мечем погрозить. А их у меня два. И вовсе не потому что я трусливая. Просто я очень люблю оружие. Еще с раннего детства, когда впервые увидела в руках отца твердую блестящую штуку. Шрам от первого знакомства останется на всю жизнь. Я ревела навзрыд, а отец гладил льняные волосы и объяснял, что это штука не кусается, если умеешь с ней обращаться. К десяти годам я уже крутила два меча наравне с воинами отца и мечтала, когда вырасту, обязательно стану воином. А желание разыскать родственников по матери, только укрепило это желание.
Резкий толчок вывел меня из раздумий. Затравка всхрапывая, заплясала, норовя вырвать поводья из рук.
Ты чего, голубушка? - я ухватила повод покрепче и погладила шелковистую гриву: - Самое страшное, что могло с нами случиться, уже случилось. Больше бояться нечего.
Я имела в виду свой фактически побег из дома, ведь отправляясь ведьмачить, я ни у кого разрешения не спрашивала, оправдываясь лишь, желанием сделать крюк по дороге домой. Затравка не унималась, ее беспокойство передалось и мне. В задумчивости я не заметила, что ушла с открытого пространства поляны под сень деревьев. Овраг по-прежнему оставался непроходимым. Почерневшие без солнца нижние ветки проплывали в опасной близости от моего лица, я интуитивно отклонялась в сторону, не сворачивая с пути. К тому же ноги вязли в колючей поросли ежевики. Эх, вот ведь занесло. Я покрутила головой по сторонам, высматривая, как бы выбраться из зарослей, куда влезла по недосмотру. В шагах десяти от места где я стояла вилась нить тропы. Вроде бы в нужную мне сторону. Подхватив Затравку под узды, чтобы не вздумала сбежать, я решительно ринулась к тропе...
...В лицо дохнул легкий, теплый ветер и аромат прогретого солнцем луга разительно отличавшиеся от прелой сырости, витавшей между соснами мгновение назад. Вокруг в ослепительном сиянии солнца колыхалась трава. Эдакое, зеленое море по пояс. Горизонт неровной линией холмов опоясывал гораздо меньшую площадь, чем я привыкла видеть. А вырастающие, казалось, из самого неба снежные пики далеких гор окончательно уверили меня, что мир сошел с ума. Затравка ни чем не выказывала дальнейшего беспокойства - похоже, она его просто не испытывала. К ветру примешался запах дыма, позади кто-то свистнул, привлекая мое внимание. Потянувшись за спину к мечам, я стремительно обернулась, приготовившись встретить лицом любую опасность. И встретилась глазами с мужчиной. Светлые, до серебристых искорок, волосы. Открытые уши заострялись на кончиках, как у эльфов, но были не больше человеческих.
'Ойнари!' - пронеслось в голове. Ладонь сама стиснула рукоять меча.
В Пределах до сих пор пугали детей жуткими байками о их быстроте и беспощадности. Вполне могло оказаться, что лук он бросил на землю. Поднять его и выстрелить, времени нужно не больше чем двум ударам сердца - мне. Ему не нужны...
***
Меч пропел выскальзывая из ножен. Я направила клинок на непрошенного гостя. Ойнари и глазом не повёл, лишь спросил:
Убьешь безоружного?
Что ж ты так оплошал? - усмехнулась я - Чего вам здесь нужно?
Помощь. Мне нужна твоя помощь.
Я скосила глаза, стараясь одновременно уследить за руками и хоть немного осмотреться.
Здесь я один - вымолвил ойнари, наблюдая за мной.
Я недоверчиво оглядела его. Белоснежный кафтан не имел следов крови и отлично сидел по фигуре. Штаны, узкие, в обтяжку, очевидно пошиты из кожи - для долгой поездки верхом. Весь вид ойнари говорил о полном комфорте и отсутствии неприятностей. О какой помощи он говорил? Или не к людям он за помощью направился? Я чуть шевельнула запястьем, уставшем держать на вытяжку меч. На глаза попался пояс, из перевитых звеньев серебра с петлицей для кинжала. Пустой!
Чуствуя, что ещё немного и я упущу тот момент когда вложенный в ножны меч, станет жестом согласился выслушать, а не капитуляцией перед явным пренебрежением. Меч убирать не стала, но руку опустила и спросила, стараясь вложить в голос больше равнодушия, нежели удивления.
- Что это за место?
- Тир...
Как!... Как такое возможно!
Уходя из Пределов, ойнари очертили Альтамир границей, преодолимой для всех кроме людей. И все полторы сотни лет прошедшие со времен войны маги Ордена бьются над этой проблемой. Хоть торговле она ничуть не мешала, но все же изоляция от остальных частей Кругомира коробила наше чувство собственного достоинства. И мне вдруг удалось пересечь границу. Это так...интересно!
Забыв об ойнари и исходящей от него опасности, я завертелась на месте, чтобы получше оглядеться. Кругом холмы густо заросшие травой. Вон и лес тоже имеется. Темная масса деревьев вырастала из травы взбираясь на очередной холм.
- Предгорья Эсме.
Опередил ойнари мой вопрос. Голос раздался чуть громче, чем раньше, мужчина неслышно подошел ближе.
- Долины Эсме - прошептала я с восхищением.
Горные долины Кругомира! Где добывалось две трети всех металлов и драгоценных камней. Отсюда Келеври везли чудесно выкованные оружие и утварь.
- Так вы ушли в Эсме?
- Нет. Мы ушли в Тир. Но здесь нет границы, поэтому видны все сопредельные долины. Позволь предложить тебе прогулку...
- Но... как я вернусь обратно?
И уже спросив, я подумала, что возвращение мое возможно противоречит планам этого ойнари. Как ни крути, а люди и ойнари оставались врагами, не поделившими Альтамир.
- Тебе нечего опасаться. - Холодно сообщил мне ойнари, поворачиваясь ко мне спиной. - Возможно, в твоих силах нам помочь.
Я подождала, но как и раньше, изъясняться более понятно, ойнари и не подумал.
- А что будет потом? - Крикнула я в удаляющуюся спину.
- Как сама решишь...
Это что же, мне предлагается самой решить свою судьбу? На меч насадиться или на кол? Я представила себе картину, где я в окружении большого количества ойнари выбираю способ самоубийства, и усмехнулась. Если мне доведется отправиться на смертный костер, то провожатых я себе прихвачу, уж не сомневайтесь. Что ж, я же мечтала о приключениях в неведомых землях. Вот, получила! И нечего трусить. Закинув меч в ножны и хлопнув Заправку по крупу, я зашагала вслед ойнари.
У подножия холма, дождями и талыми водами размыло небольшую лощину. На дне, был сложен маленький костер, обложенный камнями. Прямо на углях стоял котелок и, что совсем уж невероятно, власт сосредоточенно что-то в нем помешивал.
- О! Гляжу, ты нашел, все-таки колдунью! - воскликнул он, едва глянув на нас и снова вернулся к стрепне.
Ойнари молча, склонился над брошенным рядом с костром подсумком. Присоединиться к трапезе меня не приглашали, да не больно-то и хочется. Аромат от варева распространялся не самый приятный. А вот с водой следовало разобраться. Ведь имени её поиск и привёл меня сюда. Кхм... Вспомнив, что в Тир я попала случайно, а принимая во внимание слова власта. Я начала сомневаться в этом. Могло получиться и так, что меня "пропустили" через границу или даже "протащили" тогда легко обьясняется встреча с ойнари. Он сказал, что в моих силах им помочь, возможно. Возможно... Что же такого могло случиться у всесильных ойнари одним взмахом руки останавливающих лесной пожар и покоривший своей воле драконов. Ответ находился в двух шагах от меня, требовалось лишь задать вопрос.
Ойнари тем временем занимался разбором вещей, если можно назвать таковым раскладывание на траве свертков увязанной в узел травы.
- Мне нужно напоить лошадь. - мрачно изрекла я, ни к кому не обращаясь.
Власт ткнул ложкой себе заспину.
- Нет. - неожиданно возразил ойнари - идём вместе, я провожу.
- Хорошо - процедила я, злясь.
Решали бы сами свои проблемы, раз такие недоверчивые! Сначала тащат, не пойми куда, потом старательно делают вид что тебя нет.
- Ты сердишься. - заметил ойнари, довольно равнодушно, словно замечание сделал - не нужно, я просто не знаю что тебе сказать...
- Ты читаешь мои мысли?
- Нет, я только чувствую. Но твои эмоции такие... яркие и простые. Что это почти одинаково....
- Ты эмпат? - изумилась я.
- Можно сказать и так....
Снова повисло молчание. Я перебирала в голове различные варианты вежливого начала разговора. На ум ничего не шло. Что ж, пусть будет как будет
- О какой помощи ты говорил?
- Мы пришли - ойнари указал вперед.
Я проследила за рукой. Лощина, следуя за холмом изгибалась и растекалась в круглое озеро. Противоположный берег поднимался вверх и зеленым полотнищем отражался на поверхности гладкой как зеркало воды. Затравка, почуяв воду, ринулась к ней. Я едва успела отпустить поводья и только присутствие ойнари удержали меня от возмущенной триады. Я глянула на спутника. Ойнари, задумчиво изучал берег, чуть скривив губы в усмешке, но и этой малости хватило чтобы заметить мелькнувшие между губ клыки. Заметить и насторожиться. Клыкастые ойнари до добра не до ведут!
Страх прошёл также стремительно, как и появился. Примечательным были не только клыки - все лицо! Радужная оболочка глаз была больше чем у людей и серебристой, словно чешуя рыбы. Бледно-голубые белки вспыхивали на солнце, от чего казалось, что в глазах ойнари сверкаюм маленькие молнии. На лбу и висках кожа неровная, испещренная трещинами, как кора дерева. Они начинались от линии волос и разглаживались не щеках, подбородке и переносице. Пальцы так и тянулись пощупать эти отметины. Волосы почти белые, но не седые, а лунные. Свободной массой спадавшие за спину, лишь тоненькая прядка, перевитая шнурком, тянулась вдоль правой щеки. Я наткнулась на внимательный взгляд серебристых глаз.
- У нас не принято говорить о делах раньше трапезы.
Я кивнула, чувствуя как лицо наливается жаром. Так беззастенчиво разглядывать..., что он обо мне подумал... Впрочем, какая мне разница! Я и сама за последнее время надумала столько, что хватило бы на маленькую междоусобицу. Но, одно радует, меня будут кормить. Подумав об этом, я заодно решила и ополоснуть руки. Повернулась к ойнари спиной и пошла вслед за Затравкой, забирая чуть в сторону. Мыть руки в воде взбаламученной лошадинными копытами - вот уж сомнительное удовольствие. К моему удивлению дно под водой не было ни песчаным, ни глинистым и уж точно не заиленным. Под водой росла трава. Серые стебельки с зелеными листьями, верхушки увенчаны зонтиком крошечных сиреневых цветов. Под цветами стелился темно-зеленый круглолистный ковёр. Зачерпнув горстью воду, я отметила - тёплая. Значит не родники. Осталась после дождя? Я принюхалась и уловила слабый аромат тины. Само озерцо дальше от берега, вода поднялась после сильного ливня и затопила берег. В голове мелькнула мысль, а не искупаться ли мне. Я с силой зажмурила глаза и прогнала её. Ойнари может и удастся уговорить оставить меня на время в одиночестве. Но вот власт, не обремененный малейшими понятиями о приличаях... Бр-р... Пропитавшаясь трёхдневный потом рубашка показалась мне приятней нежели властово любопытство. Я ограничилась тем что плеснула водицей в лицо и потрясла кистями стряхивая капли.
Затравка, напившись вдоволь, с задумчевым видом обнюхивала водицу. Пожалу, пора ее выводить, а то еще вздумает освежить бока. Все мои вещи: одежда, рукописи для обучения и просто заметки - все окажется под угрозой намокания.
- Здесь не глубоко! - отметил ойнари.
Я глянула на него.
- Иногда... Эм, меня зовут Нэва.
Ойнари посмотрел на меня. Мне показалось, что он едва содержался чтобы не пожать плечами, но все же нашёл в себе сили ответить.
- Веакор-Эрл...
Я кивнула, посчитав что "очень приятно" совсем не подходящие моменту слова. И потом, то с чего следует начинать общение мы отложили на момент возможного прощания, уж очень недовольным был вид ойнари. Хотя приключение и началось весьма необычно, но все хорошее однажды заканчивается. Заложив два пальца в рот, я оглушительного свистнула. Затравка повернула уши в мою сторону, задумчиво потрясла гривой и неторопливо стала забирать в бок, разворачиваться. Мной овладело желание пойти и подопнуть проказливую кобылу. Наконец грациозные вышагивание по воде, вообразившей себя Келпи лошади, перешли в глухой стук. Затравка вытянула морду, фыркнула в мою ладонь.
Умница моя расторопная! - не удержалась от ехидства я и ухватила лошадь под узды, повернулась к поджидавшему ойнари.
Он без слов повернулся и мы двинулись в обратную сторону. Весь путь прошёл в молчании.
***
Когда мы вернулись в лагерь власт увлечённо размазывал своё пахучее варево по куску пергамента, рядом лежали, сушась на солнце, ещё четыре вымазаных куска кожи. К своему изумлению, в серой с коричневыми вкраплениями массе я узнала цкуре - лепёшки с нежным чуть сладковатым вкусом! Их продавали, как лакомство на всех праздничных гуляния без исключения, будь то окончание посевной или Зимний Солнцеворот. Вот только процесс приготовления я видела впервые и вряд ли смогу с прежней лёгкостью обьедаться цкуре.
Как водичка? - власт с преувеличенной осторожностью отложил готовую цкуре и глянул на меня.
Я пожала плечами. Вода, как вода. Ойнари вернулся к прерванному занятию, раскладыванию свертков травы. Тем временем я отвела лошадь в сторону, намотала поводья на луку и оставила пастись. Решив оставить не распряженной, как знать, может быть в ближайшее время мы с ней двинемся дальше. Повернувшись к лагерю, я столкнулась с Ойнари.
Прошу, имей терпение и раздели с нами трапезу. - вымолвил он.
Что? - в изумлением спросила я.
Кажется, что мне налили в уши кисель и мои мысли секретом для этого ойнари не являются. Иначе с какорй бы стати ему говорить про терпение.
Прошу... - повторил он.
Хорошо. Только у меня есть встречая просьба. - я похлопала Затравка по крупу, получив недовольное фырканье в ответ, и шагнула к ойнари.
Какая? - спросил он, с тем же равнодушием, что и раньше.
Складывалось впечатление, что ему глубоко безразлично помогу я или нет.
Ты ответишь на все мои вопросы! - выпалила я, глядя ойнари прямо в глаза.
Ойнари и глазом не моргнул. Его лицо, как гладь давешнего озера, ни единой эмоции не всколыхнуло его безмятежное спокойствие.
На все не обещаю, но на некоторые отвечу...
Долго вы ещё миловаться будете?! - рявкнул власт.
Я вздрогнула от неожиданности и с ужасом ощутила, как загорелись щёки.
Ты...
Я взглянула на ойнари и обомлела.
В озеро забежала измученная жаждой лошадь. Так можно было описать лицо ошарашеного увиденным ойнари. Так значит сильные эмоции вам не чужды, хмыкнула я, а на щеках начался настоящий пожар. Мне даже пришлось прижать к щекам пальцы, чтобы убедиться в том, что это мне лишь кажется. И завершающей нотой моего конфуза стало бурчание у меня в животе.
***
В свертках, как оказалось, была еда. Хлеб и вяленные фрукты, куски сушенной рыбы, я узнала её по запаху, хоть и была больше привычная к морской рыбе. А эта пахла речной тиной, легкий едва уловимый запах. Сказочно пах хлеб, будто только что из печи. Я запихнула в рот ломтик фрукта, на поверку оказавшийся яблоком, следом отправила хлеб. Не удержалась и слизнула с пальцев крошки, встряхнуть на землю такую вкусноту было бы кощунство. Цкуре и вполовину не были такими восхитительными, как этот ойнарийский хлеб. Ох, дома меня бы давно выставили из за стола за такое. Я оглядел своих сотрапезников. Ойнари тоже ел хлеб, отщипыаая по маленькому кусочку. И видно было, что мыслями он был где - то очень далеко от сюда. Отломит и медленно подносит ко рту. Хлеба от таких действий просыпалось больше чем попадало в рот.
Власт, напротив, яростно сражался с рыбой, предпочитая отгрызать от куска,мкрепко удерживая онный в ладони. Покрытые короткой, рыжей шерстью уши смешно трепыхались. Власты, народец не слишком высокий, но этому особенно не повезло. Известные своим буйным нравом, любители шумных попоек и драк. Власты признавали только одно право - право сильного. Причем что женщины, что мужчины! Семей они не заводили, жилищь не строили, предпочивая кочевой образ жизни. Единственным праздником у них был Последний День. В этот день все кланы властов собирались вместе и провожали стариков в смертны путь, причем последние уходиои из жизни добровольно, достигнув определенного возраста. Любимой присказкой властрв было "неидожить бы до Последнего дня"! А известно все это мне из записей одного чудака,азявшегося изучать жизнь и обячаи властов.
Ветер растрепал мои волосы, взбил волны на траве, швырнул белые пряди в лицо ойнари. Солнце завершало небесный путь и катилось по самым макушкам дальних хребтов, заливая багровым жаром склоны. Ещё пройдёт не много времени и оно закатится за горы и в долину спустится сумерки. Пожалуй, следует поторопить ойнари с рассказом. Мне ещё на ночлег устраиваться. Пусть я и не решила стану ли помогать ойнари, но вот возвращаться в Альтамир я точно не стану. Пока. Тем более моего возвращения не ждал никто. Дома всеми делами прочно и непреклонно заправлял дядя, сводный брат отца. Мое право на Престол находилось под сомнением с первого дня после его смерти. И моей целью стало найти родственников матери. В Ордене было крупнейшее хранилище знаний и в нём я проводила времени больше чем на занятиях. Которые не сильно-то и любила. Вот свитки это другое дело. Упоительный запах старой кожи и чернил! Изображения, выполненные в ручную, да так искусно! До самых мельчайших деталей.
Власт с хрустом потянулся и вскочил, разминая ноги. Я отвлеклась от воспоминаний. Ойнари, очевидно, тоже. Взглянул на власти, потом на остатки трапезы. Я тоже глянула в низ. Рыбы ни осталось ни кусочка, немного хлеба и нетронутая горка фруктов, вернее тронутая только мной. Пока мы занимались рассматривпнием власт со спокойной совестью бережно скрутил цкуре, прямо с пергаментом и записал в не слишком чистую торбу.
Держи!
Мне на колени бухнулся увесистый монускрипт, переплетённый в кожу.
Что это?
Я обтерла ладони о штаны, ещё один жест достойный изгнания из дома, и взглянула на титульный лист: "Полное перечисление тварей живущих, с описанием и иллюстрацией"
Так вот какого рода помощь вам понадобилась. - задумчиво, молвила я и добавила - своими силами с рысаком справиться не можете?
Власт захохотал. Ойнари ожег его негодующим взглядом, но когда перевёл взгляд на меня, лицо его не выражало ни раздражения, ни чего.
Неужели ты думаешь что мы, сыны Неба, не в силах справиться с рысаком?
Я промолчала.
Кроха, это намного больше чем рысак! - Продолжал веселиться власт.
Меня Нэвой зовут!
Непонятное веселье власта начинало раздражать.
Костин, кроха! Без церемоний, а этот замороженный ойнари Коррин!
В этот момент я отчётливо увидела, как ойнари перевернуло от этих слов, но что удивительно, он их стерпел. Я же терпением не отличаюсь, если не поставить наглеца на место, то сам он от ведёт мне место куда ниже пометок сапог. Второй раз меч оказался у меня в руках. Власт задрал подбородок, опасаясь напороться на лезвие.
Мое имя Нева - с нажимом повторила я.
Власт смотрел на меня в упор и в одно мгновение его взгляд заледенел не теплее ойнарийского. Я даже заметить не успела откуда, так стремительно было движение, лишь лезвие боеснуло в последних лучах солнца. Ножом с широким лезвием, власт парировал выпад и бросился в отаку!
И в тоже мгновение ему пришлось уворачиваться от летящего в лицо манускрипта, а я уже была на ногах! Мысленно обругав себя за эту выходку, все таки книга была очень ценной, я заняла оборонительную стойку, выставив мечь особым образом. На линии земли, так называлась эта позиция. При достаточной гибкости запястье, самое то против ножа или даги, а с моим коротким, одноручным мечем и по давно. Власт стойку оценил и нож убрал. Процедил сквозь зубы.
Договорились.
Я кивнула. Убрала меч и глянула в сторону ойнари, за время стычки не проронившего ни слова. Ойнари на нас даже не смотрел, солнце и горы интересовали его больше чем мы.
Сам ей все расскажешь, а я пошёл. - крикнул власт.
Ойнари кивнул. Власт подобрал торбу, увязал туда котелок и ложку, о судьбе цкуре оставалось только сожалеть.
Сей сёнагон!
Он махнул мне рукой и стал бегом взбираться на холм.