А на завтра она стояла у моря, прислушиваясь к себе - любит ли она его или ненавидит, остаться ли рядом, слушать его и советоваться с ним, или же бросится на его милость, отдаться ему, наверняка зная, что из пучины не выплыть...
Волны подбирались к ногам, ласкали, звали, обещали так много. Их шепот был нежным и зовущим, казалось, они уступят, с ними можно договориться, если бы только она не знала, какими безжалостными они могут быть в своем желании завладеть чем-то, ровно, как и покарать кого-то. Веками море скрывает в себе так много, что его образ стал аллегоричным, лучше сравнения и не подыскать, чтобы выразить безграничность, полноту, таинственность, мощь, величие, кротость. Кажется, оно вобрало в себя все. Нет, все вышло из него и является лишь его частью, толикой, несущей малые черты своего прародителя.
К нему приходила она делится своей радостью; чувствовать любовь, живущую внутри, было приятнее рядом с ним; как никто оно понимало ее, обнимая ветром, заплетая волосы, лаская кожу, перебирая мысли. Чайки сопровождали хороводом, радуясь вместе с ней. Оно, большое и ласковое, было похоже на огромного кота, который терся о ноги, оно нашептывало свои мысли, шутило ей на ушко и настраивало на философский лад.
Почему сейчас, когда ей так тяжело, когда все, казалось, отвернулись от нее, море было равнодушным? Оно словно раздумывало, стоит ли помогать ей, выслушать ее. Вот еще чуть - чуть - и оно отшвырнет ее, высечет брызгами, как мачеха, обожжет холодом своего ветра. А чайки? Они оплакивают ее чувства вместе с ней или же зло насмехаются над ней, наивной душой, неисправимо романтичной натурой?
Скорее, бежать, прочь отсюда!.. Скрыться - не окружайте меня!.. , я не виновата ни в чем, помогите мне кто-нибудь!.. проявите внимание, я больна им, морем, вами... дайте тепла, оградите, ... умоляю!..
...то, что ищешь, не придет никогда. Отчаяние твой удел, перемежающееся лишь приливами надежды и любви к этому миру, увы, безответной. Найдешь ли где отклик чьей-то души?.. может, но уже так поздно ... я вас всех люблю...
Порыв ветра уносит в море последнюю фразу, ту которую можно лишь угадать. Море безучастно, оно не ответит на прощание, лишь милостиво предоставив последнее надежное убежище еще одной любви, уже завладевая новой. Оно снова станет лучшим другом, иногда чересчур суровым в своих советах, иногда чересчур мрачным в своем настроении, но сколько еще веков ему будут поверять свои тайны?
Как поживаешь, мил человек? Что беспокоит и будоражит ум твой, занимает мысли твои и обнимает твою душу?
Страсти, да все мирские, к небесному несуетному и обратиться некогда. Только когда припечет, возводишь очи горе и истово просишь о том, о чем душа грезит. Что вызывает большие молитвы - терзания души или же муки терзаемой плоти - и вопиешь, истинно веруя в свое избавление, и ждешь его, и легче становится. До поры - до времени, пока не поймешь, что мольбы твои не услышаны, либо услышаны, но в назидание не исполнены; либо пока не придет время просить снова.
О чем просит душа чистая, не порочная? Часто любви - к конкретному человеку. Врешь - не к человеку, ибо этой любовью уже терзаем, а любви этого человека. Так, чтоб до гроба, да непременно чувствовал любовь эту. Либо избавления от этой самой любови, так как тяготит она, безответная, ой как тяготит.
Ты рад любить, благодарен за то, что способен чувствовать, да в ответ хочется того же. И терзаешь грудь свою, в бессильной пытке вырвать сердце и душу, заламываешь руки в иступленной молитве. Чередуются спутники твои - надежда с безнадегою, а небеса молчат... сказано любить всех, но нет страждущему дела до всех, коли один из них не отвечает столь же сильною любовью.