Дуергар жадно сгреб с деревянного помоста столбик золотых монет и протянул Исилди грязный мешок с большими синими грибами, которые он назвал "оширэ". Гоблин недоверчиво принюхался, пытаясь определить свежесть грибов.

- Оширэ сушеный. - Буркнул серый карлик на общем языке. Исилди за последние несколько недель выучил Общий достаточно для того, чтобы объясняться с торговцами, к которым его часто посылали. - Он всегда свежий.

Исилди, не проронив ни слова, забросил тяжелый мешок за плечо и зашагал к Дому Баэнре по узкой каменной дороге ведущей по небольшому каменному уступу, соединяющему Верхний город с рынком. Дуергар подал сигнал стоящим в тени подручным, он никогда не упускал извлечь лишнюю выгоду из сделки. Оширэ - удивительно хрупкий гриб, сейчас подручный торговца аккуратно толкнет гоблина в спину, и тот кубарем покатится по земле, сминая ценный груз, ну а он, добрый торговец, разумеется, обменяет товар, если гоблин предварительно отработает ущерб. В конце концов, мятые оширэ можно ненамного дешевле продать безродным дроу или одному из Малых Домов...

Подручный торговца, лысый приземистый кварт отделился от затененной стены высокого дома и направился к гоблину с явным намерением толкнуть его в плечо. И тут произошло нечто непонятное: подручный вроде бы толкнул гоблина, и тот уже начал падать на землю, коснулся ее локтем в тщетной попытке защитить товар от сильного удара о каменную мостовую. И вдруг вскочил на ноги, легко держа мешок с грибами в одной руке, хотя недавно едва мог поднять его, и нес только на плече!

На самом деле Исилди, на горьком опыте изучивший все подлые трюки торговцев, прикинулся слабее, чем был на самом деле. Мешок для него был почти незаметной тяжестью, - месяцы истощающих тренировок под руководством Мигорхорга укрепили его тело и дух, превратив из маленького ловкого гоблина в сжатую пружину, готовую в любой момент разогнуться, круша любого вставшего на пути противника. Кварт отшатнулся, изумленно глядя на гоблина. Исилди усмехнулся и встретился глазами с торговцем. Дуергар фыркнул и заметил:

- Ловко сработано, гоблин.

- Нечестно дела ведешь. - Угрожающе заговорил Исилди.

- Да ты чего?! Я его даже не знаю. - Запротестовал торговец, зло глядя на не справившегося с заданием подручного.

Исилди не стал спорить, мешок легко выскользнул из его рук на мостовую, а через несколько секунд к нему присоединился кварт, которого маленький и слабый на вид гоблин буквально вжал в каменные плиты улицы, зажав руками горло.

- Ты на него работаешь? - спросил Исилди у перепуганного кварта, немного ослабив хватку. Подручный нервно закивал. - Какие тебе еще нужны доказательства? - улыбнулся торговцу гоблин, - или, может, пусть приказчик Дома Баэнре нас рассудит?

Дуергар побелел как полотно и, схватив горсть золотых монет, которые Исилди выложил за грибы, бросил их гоблину. Исилди легко поймал большую часть монет в полете, нагнулся за двумя пролетевшими мимо его ладони одновременно взял в руку мешок с грибами, чтобы со стороны не выглядеть унизительно ползающим по тротуару нищим. Снова вскинул мешок на плечо, притворно подогнувшись под его тяжестью и, улыбаясь, заметил:

- Приятно иметь с тобой дело...

Торговец проворчал что-то в ответ, но спорить не стал: шесть золотых не такие уж большие деньги, чтобы ссориться из-за них с домом Баэнре.

Исилди без особого труда освоился в лабиринтах Мензоберранзана, за несколько месяцев проведенных в Подземье его инфравидение обострилось и не уступало зрению гоблинов, всю жизнь проживших в подземельях, но все же было куда слабее пронзительного взгляда красных глаз дроу.

Пройдя по узкому парапету, зависшему во тьме на тонких колоннах, он оказался у ворот Дома Баэнре. Двое стражей-дроу разговаривали о ценах на оружие и каком-то намечающемся событии, Исилди продолжал изучать запретный для него язык дроу и достиг в этом кое-каких результатов, но все же до сих пор с трудом понимал речь темных эльфов, непринужденно выговаривавших замысловатые хитросплетенья слов. Пройдя высокие стальные ворота, Исилди вошел в небольшое квадратное здание, ютившееся у подножия огромного клыка-сталагмита основного строения Дома Баэнре, - в склад. Поставив свой мешок рядом с грудой таких же, гоблин подождал, пока приказчик, близорукий старый кварт, обученный примитивной грамоте и счету, запишет о его прибытии в огромную счетную книгу и лично пересчитает все грибы, проверив их состояние. К счастью для Исилди, мятых грибов, несмотря на падение мешка на мостовую, не оказалось, и гоблин был отпущен без выговоров.

Подбрасывая шесть золотых монет, доставшихся ему после стычки с торговцем, гоблин направился в главное здание. После трех недель жизни в бараках ему, как личному слуге младшего принца, выделили отдельную комнату - бывшую камеру для пыток, и теперь он жил на третьем этаже отдельно от других рабов, хотя все еще ел с ними за одним столом.

Войдя в главное здание, Исилди ощутил некое беспокойство в поведении других слуг, рабы-кварты и гоблины куда-то торопясь, сновали по темным коридорам, орки, весело галдя, звенели начищенными доспехами, а благородные дроу, облаченные в свои лучшие костюмы, тихо переговаривались между собой, скользя по узким переходам и выложенным темным мрамором залам. Поднимаясь на третий этаж, Исилди натолкнулся на сторожа Чьюгнура, как всегда куда-то спешившего в своем шлеме-котелке.

- Э, - остановил его Исилди, - что происходит?

- Ты чего, не слыхал? - удивился Чьюгнур, переводя дыхание, - Большой прием в доме ДоУрден!

- Что еще за Дом ДоУрден? - спросил Исилди.

- Восьмой в городе, - авторитетно заметил просвещенный в политических делах хозяев кварт, - говорят, по силе они уступают только Дому Баэнре, поэтому на прием едут все знатные хозяева, кроме верховной матери. Кстати, тебя тоже, наверное, возьмут, ты ведь личный слуга, - сторож завистливо оглядел фиолетовый костюм Исилди, - жратвы там будет...

Не дожидаясь, пока Исилди завалит его вопросами, Чьюгнур убежал по каким-то известным только ему делам. Гоблин пожал плечами и продолжил свой подъем по лестнице, как вдруг на его пути встал Нарэк, облаченный в свою лучшую тунику с нашитыми адамантиновым пластинами.

- Вот ты где, - нахмурился он, глядя на своего личного слугу, - пойди, переоденься, можешь поесть, потом встретишь меня во дворе - не задерживайся!

- Понял. - Закивал гоблин. Нарэк был справедливым и немногословным хозяином, но имел дурную привычку испытывать заклинания на провинившихся рабах.

Удовлетворенный явным испугом раба, Нарэк обошел гоблина и скрылся во тьме. Исилди снова пожал плечами и, подбрасывая монеты, направился в свою комнату...

2. Ансоталах

Ансоталах натянул на изуродованные руки черные кожаные перчатки с металлическими вставками, заменявшими недостающие фаланги пальцев. Поправив свой парадный черный костюм, состоящий из золоченой туники и свободных кавалерийских штанов, вправленных в сверкающие иссиня-черные эмалированные ботинки, также с подкладными носками, но сделанными из мягкой резины, так, чтобы ботинки гнулись, не затрудняя ходьбы. Пальцев на ногах у легендарного воина-мага не осталось совсем. Прицепив к широкому адамантиновому поясу ножны с длинным мечом, Ансоталах машинально провел рукой по голове, забыв, что у него больше не растут волосы, а покрытая шрамами безглазая голова больше похожа на некое скульптурное уродство, вырезанное из камня.

Послышались легкие шаги.

- Кто здесь? - Ансоталах развернулся в сторону двери, тщетно силясь определить посетителя по походке.

- Это я, Тэйа. - Раздался знакомый голос. Младшая жрица вошла в комнату и уселась в глубокое, удобное кресло, со смешанными чувствами рассматривая своего искалеченного брата. - Куда ты собрался? - спросила она, наконец.

- На прием к ДоУрденам, куда же еще? - невозмутимо ответил Ансоталах и резким движением поправил воротник.

- Мать Баэнре будет против... - Попыталась отговорить его Тэйа.

- Матери Баэнре наплевать на меня, я умер для нее в тот день, когда пламя опалило меня, также как для Ллотх, и всего остального Мензоберранзана. Я больше не дроу, я уродство, насмешка над нашей расой. Я не существую, только одна ты все еще зачем-то помогаешь мне, почему ты не дала мне умереть? Хотела, чтобы я помучился дольше? Это хотела твоя богиня?! - прокричал Ансоталах.

- Нет! - Тэйа вскочила с кресла и с ужасом уставилась на обезумевшего брата, - Я спасла тебя, потому что знала - Ансоталах Баэнре еще пригодится нашему Дому.

- Пригодиться? - рассмеялся маг. - Как напоминание о неугасающем духе дроу?! Как напоминание другим, что нужно быть острожным всегда? Как напоминание... напоминание, понимаешь?! Память, осталась только память! Впереди нет ничего, только смерть и тьма.

- Отлично, ты сам этого хотел, - рассвирепевшая Тэйа схватила с полки нож и протянула его Ансоталаху, - вот, прикончи себя, я не буду мешать, а если ты даже этого не сможешь сделать правильно, я лично закончу начатое тобой! Потому что не могу больше смотреть, как некогда великий воин превращается в безвольного раба собственной жалости к себе самому!

Ансоталах одним ударом выбил клинок из руки Тэйи, несмотря на увечья его движения, не утратили былой быстроты и силы. Кинжал со звоном ударился о стену.

- Нет, сестренка, - улыбнулся Ансоталах, от чего его лицо стало еще уродливей, - я больше не существую, меня нет, и ни ты, ни твоя богине не имеют надо мной власти, но я постараюсь сделать так, чтобы весь Мензоберранзан надолго запомнил Ансоталаха - не сдающегося до самого конца! Я еду вместе с остальными в Дом ДоУрден...

- Да ты и ходишь-то с трудом. - Заметила Тэйа.

- Ничего, поеду на ящере в хвосте процессии. - Отмахнулся Ансоталах.

- Но что подумают ДоУрдены и остальные благородные Дома?..

- Пускай подумают о том, что Дом Баэнре не сдается даже после смерти. Подумают о том, стоит ли меряться силами с таким страшным противником.

- Делай, как знаешь. - Уступила Тэйа и решила сменить тему разговора. - Где твоя книга заклинаний?

Ансоталах молча усмехнулся, так вот в чем причина визита Тэйи. Нарэку захотелось заполучить еще и его книгу заклинаний, как будто дневника Эленгара недостаточно. И Тэйа, назначенная матерью Баэнре воспитывать младшего принца, должна была позаботиться, чтобы из этого вздорного юнца вышел приличный маг.

- Я ее спалил. - Соврал Ансоталах.

- Лжешь, - упрекнула его Тэйа, - ни один маг на такое не пойдет.

- Я больше не маг, если ты не заметила. - Ансоталах провел рукой по лишенному глаз лицу. Чтобы ежедневно штудировать книгу заклятий, нужны были глаза, которых он теперь был лишен, была ли на свете пытка страшнее для некогда великого чародея? То немногое, что он все еще держал в памяти, было не более полезно, чем его старые бойцовские навыки. Сейчас его изувеченные руки не могли взять в руки меча, а глаза - увидеть сложные письмена языка магии.

- Я ведь все равно ее найду, - пообещала Тэйа, - такой могущественный магический артефакт испускает мощную ауру...

- Ну и ищи. - Снова улыбнулся Ансоталах. Сейчас его книга лежит, надежна спрятанная в тайнике, завернутая в двойной лист серебряной фольги, если, конечно, гоблин сдержал свое обещание. Но в честности Исилди Ансоталах не сомневался, хотя тот и был слугой Нарэка, он вряд ли расскажет своему хозяину о книге даже под пыткой, слишком уж пересиливало в рабе желание насолить хозяину над всеми остальными чувствами.

Тэйа возмущенно фыркнув, развернулась и покинула комнату, Ансоталах, все еще улыбаясь, постучал пальцами по круглому деревянному столицу. Стук был звенящий, металлический.

3. Уцелевший

С трудом ориентируясь в темноте, Исилди еще некоторое время блуждал по коридорам этажа рабов, пока не нашел трапезную. Конечно, к тому времени все лучшие места за длинным грязным каменным столом были заняты. Вернее, заняты были вообще все места - рабы, не поместившиеся за столом, ели на полу, загребая в рот куски какой-то дряни вместе с грязью и черным песком каменной пыли, сыпавшейся с потолка, стоило кому-либо из рабов сильно стукнуть кулаком или чашкой по столу. Жалкое зрелище. Воняло, как в свинарнике, а может и хуже. Исилди не был большим эстетом, но есть в такой обстановке он не смог бы даже умирая от голода. Тем более что назвать едой то, что плавало в огромных черных котлах, было сложно, какие-то твердые, будто деревянные куски мяса и что-то отдаленно напоминающее кашу. И все же Исилди счел своим долгом присутствовать во время завтрака, чтобы узнать, о чем говорят рабы, когда рядом нет хозяев. Взяв небольшую глиняную посудину, отдаленно напоминающую тарелку, Исилди насыпал себе из котла несколько кусков мяса и каши и, прислонившись к стене, начал есть. То, что он сначала принял за мясо, оказалось сушеными грибами, размоченными в теплой похлебке, на вкус они мало отличались от жесткого мяса или отрубей, какими гоблины кормили свиней, но есть было можно. Могло быть и хуже. Каша тоже на вкус оказалась лучше, чем на вид. Из чего она была сделана, Исилди так и не понял: какая-то белая дрянь. Знакомые ему ячмень, пшеница и другие злаки под землей не росли. Пересилив себя, Исилди съел-таки завтрак из незнакомых продуктов и переключил свое внимание на других рабов.

За столом сидели орки и два крупных огра, невесть как попавших в рабство к темным эльфам. Шумно забавляясь, они с аппетитом пожирали то, что Исилди признал гадостью, едва годной к употреблению. Другие рабы истинно наслаждались завтраком, запивая его местной брагой, тоже из грибов. Во главе стола восседал знакомый Исилди по недавней драке Торгр с грубо перевязанной раной на щеке, увидев прислонившегося к стене Исилди, он нахмурился, но повторно лезть в драку не стал. Сидя на полу или стоя ели гоблины и кварты. Рабов других рас у Дома Баэнре не было: людей они считали слишком непокорными и недолговечными, пленных из наземных эльфов они не брали, а коа-тоа в плен не сдавались, предпочитая смерть служению дроу. Остальные жители Подземья были слишком глупы и неуклюжи, чтобы служить темным эльфам, прислужники-дроу жили на другом ярусе главного сталактита и, несмотря на свое положение слуг, считались для других рабов такими же хозяевами, как и остальные дроу. В Мензоберранзане существовала жестокая иерархия, согласно которой каждый член общества прислуживал вышестоящим, даже верховные матери прислуживали темной богине Ллотх. Сколько не приглядывался Исилди к рабам, он так и не заметил проявлений недовольства. Все они были искренне довольны своей рабской участью - орки с удовольствием ели дрянную стряпню местного повара и по-дружески хлопали по огромным плечам мускулистых огров, гоблины и кварты, сидя на полу, тихо разговорили или громко ругались и дрались, катаясь в грязи из-за крупного куска. Никто не высказывался худо о хозяевах, о них если и говорили, то полушепотом и всегда почтительно, как будто темные эльфы могли неведомым образом слышать эти разговоры.

На вопрос, почему он доволен своим положением, новый друг Исилди и Чьюгнура кварт Грунгрун с удовольствием евший прямо с пола недоуменно посмотрел на гоблина своими огромными зелеными глазами.

- А где ж я еще нажрусь от пуза и высплюсь в тепле? - изумленно спросил он.

- Так ведь ты раб, - упрямо продолжал убеждать его Исилди, - сегодня дадут поесть и поспать, а завтра паукам скормят потехи ради...

- Чо это скормят? - забеспокоился Грунгрун. - Я ж правил не нарушал, хорошо служил, иль нехорошо? Ты скажи если шо, лано?

Разочаровавшись в умственных способностях своего нового знакомого, Исилди решил сменить тему разговора.

- Куда это сегодня все собираются?

- Ты чо? - Удивился Грунгрун, - Сёдня ж прием у ДоУрденов, все Великие Дома съедутся туда отмечать пятисотлетие Дома...

- Что еще за ДоУрдены? - Исилди с трудом выговорил незнакомое слово. Разговор с Чьюгнуром не дал ответы на интересующие гоблина вопросы, и он искренне надеялся, что противный маленький кварт сможет внятно ответить на них.

- Дом ДоУрден, дурья твоя башка, - пробурчал кварт, - один из самых знатных Домов Мензоберранзана. Большой будет пир... - мечтательно заметил Грунгрун, - много еды, повезло тем рабам, что будут прислуживать там, может и им чего перепадет...

- Я там буду прислуживать. - Мрачно заметил Исилди, у него в отличие от остальных рабов еда и подачки темных эльфов не вызывали бурного восторга.

- Шо ж ты тут делаешь тупица!? - воскликнул кварт. - Все кто едет, собираются у ворот, быстро беги туда! Чего стоишь?! Побежал!

Подгоняемый криками озверевшего кварта, обезумевшего от самой мысли, что кто-то может опоздать туда, где дают вкусно пожрать, Исилди быстро выбежал из столовой и уже через несколько мгновений несся по лестнице, перепрыгивая сразу через три ступеньки. Оказавшись на последнем уровне сталактита, представлявшем собой полностью открытый балкон с высокими адамантиновыми перилами, Исилди недоуменно уставился вниз, на собравшуюся у ворот толпу рабов и темных эльфов, громко разговаривавших между собой. С огромной высоты зависшего на тонком каменном острие сталактита балкона, Исилди едва мог отличить темных эльфов от их рабов, черными точками копошащихся внизу. Не подозревая, как можно спуститься вниз, гоблин тупо смотрел вниз, обхватив руками перила.

- Чего встал, высоты боишься? - раздался за спиной Исилди насмешливый голос, гоблин резко развернулся и встретился глазами со стройным темным эльфов неопределенного возраста, одет он был в сверкающую черную эмалированную броню, - давай помогу, - ухмыльнулся эльф и одним движением перекинул визжащего гоблина через ограждения.

Перед глазами падающего гоблина завертелся тонкий каменный стержень сталактита, увешанный гроздями черно-фиолетовых балконов, круглая площадка последнего этажа и улыбающееся лицо темного эльфа, бросившего его вниз. Завертелось и внезапно остановилось, Исилди почувствовал, что вопреки ожиданиям не падает камнем, а скорее медленно опускается на землю, как одуванчик, подхваченный порывом ветра. Почувствовав легкое подрагивание в коленях, Исилди понял, что находиться под воздействием магического заклятья левитации и вспомнил, как деревенский шаман учил маленьких гоблинов ощущать магию и сопротивляться ей. Правда, сейчас Исилди и не думал сопротивляться спасшему его заклинанию. Ловко перевернувшись в воздухе, он принял вертикальное положение, краем глаза заметив, как темный эльф последовал за ним, перелетев высокую ограду балкона, воспользовавшись врожденной способностью к левитации...

Заклятье левитации, поддерживаемое начерченной на земле Руной Силы, отпустило Исилди, стоило ему коснуться земли. Гоблин подпрыгнул и снова ощутил поймавшее его заклятье, замедлившее падение, при желании можно было резким рывком подняться ввысь до самого балкона главного здания Дома Баэнре...

Недолго думая, он разбежался и, оттолкнувшись от земли, прыгнул вперед, чувствуя, как заклятие левитации придает его прыжку силу и плавность. Пролетев так метра четыре, Исилди, не сумев вовремя опуститься на землю, столкнулся с рабом-орком, которым оказался Торгр. Орк зло фыркнул, отпихивая гоблина в сторону и, придерживая рукой повязку на разбитом лице, скрылся в толпе других орков, злобно рассматривающих Исилди. Гоблин решил не обращать на них внимания и начал поиски хозяина, велевшего ему встретиться с ним у ворот.

Нарэк отыскался у самых ворот, прислонившись к широким черным прутьям, он о чем-то возбужденно разговаривал с двумя другими молодыми дроу. Завидев Исилди, он махнул ему рукой, приказывая приблизиться. Гоблин покорно подошел к хозяину, дроу усмехнулся и, крутанувшись на каблуке, ударил слугу ногой прямо в лицо.

- Ты опоздал, - сообщил он растянувшемуся на земле Исилди, и хвастливо проговорил, обращаясь к собеседникам, - соллэн усст зотрех?

Лежащий на земле Исилди с изумлением для себя понял, что сказал Нарэк - он хвастался удачным ударом! Не зря все же Исилди внимательно вслушивался в разговоры темных эльфов. Правда, кроме фразы: "видели мой удар?" гоблин ничего разобрать не смог, но это был уже результат. Исилди понимал, что пройдут многие годы, прежде чем он сможет сносно разбирать язык темных эльфов, но теперь он твердо знал, что это возможно! И радостно улыбнулся, лежа на холодном каменном полу, чувствуя, как кровь струится из разбитого носа.

- Ваел-варне! - заметил один из знакомых Нарэка и бросил лежащему Исилди черный бархатный платок, утрись, мол. Гоблин вытер кровь и, недолго думая, спрятал платок, засунув его в сапог, темные эльфы не обратили на это внимания. Кому понадобиться вещь, перемазанная кровью и соплями гоблина, разве что самому гоблину.... Исилди же хватило одного взгляда на темный бархат платка, чтобы понять, что тот был изготовлен из той же материи, что и пивафви темных эльфов, чью пользу он уже оценил недавно. Возможно, если набрать достаточно платков, можно будет сшить свой пивафви...

- Пошли. - Грубо толкнул гоблина Нарэк.

Исилди поднялся и, пошатываясь, последовал за хозяином. Нарэк присоединился к группе, где кроме незнакомых Исилди дроу были Кетарн и Италлак, младший сын тут же пристал к старшему брату и дяде с расспросами, те раздраженно отмахивались от него, как от мухи. Предоставленный сам себе, Исилди задумчиво рассматривал нависающую над внутренним двором громаду Дома Баэнре. Великолепные, вздымающиеся вверх из земли и копьями свисающие со свода огромной пещеры каменные дома, покрытые замысловатой резьбой колонны, гигантские статуи, зависшие на шпилях, поддерживаемые поблескивающей в тусклых лучах Нарбондели едва различимой адмантиновой паутиной. Город черным скоплением приземистых домов окружал сверкающую жемчужину Дома Баэнре, еще более подчеркивая великолепие иссиня-черных дворцов, поблескивающих искусным узором серебряных и золотых жил, вплетенных в гигантскую каменную скульптуру.

Колонна дроу и их слуг двинулась вперед только когда появилась Тэйа - именно ее верховная мать избрала своей представительницей на приеме. Согласно этикету дроу на официальном приеме разрешено было присутствовать только по одной жрице от каждого Дома, не больше. Тэйа была хоть и младшей, но самой способной жрицей Дома Баэнре и все прекрасно знали, что младшей жрицей ей быть уже недолго, со дня на день в темном закоулке города могли найти труп одной из старших жриц Дома Баэнре, и Тэйа, оплакав смерть убитой ей сестры, заняла бы ее место. Самые дальновидные видели в Тэйе чуть ли не будущую верховную мать Баэнре, и в этом они были не так уж не правы, в обществе темных эльфов редко ждали смерти родственников, чтобы занять более высокое положение в обществе.

Появление Тэйи вызвало приглушенный ропот среди темных эльфов, все ожидали, что верховная мать будет лично возглавлять процессию.

Тэйа, восседая на парящем в воздухе платиновом диске, двигалась в голове процессии. За ней двумя шеренгами следовала элита Дома Баэнре - воины и колдуны из числа благородных членов Дома, сыновей, внуков и троюродных племянников матери Баэнре, все облаченные в фиолетовые плащи с золотой вышивкой, четкими сверкающими линиями сходящейся в изображение сияющего паука. За "пауками" следовали простые воины из числа младших членов и наемников Дома Баэнре, выстроившись в три колонны, они, чеканя шаг, следовали за своими старшими братьями. Слуги, рабы и прочие представители низших сословий, по тем или иным причинам взятые на прием, шли в конце процессии беспорядочной разномастной толпой. Исключение составляли орки дворцовой охраны, облаченные в серебряные доспехи, не желая находиться рядом с гоблинами и квартами, они сверкающей фалангой шли в отдалении от бесформенной массы рабов и прислужников, подражая своим хозяевам, дроу.

Исилди прикинул, что всего в процессии участвовало не меньше полусотни темных эльфов, гоблинов, квартов и орков. Тэйа величественно возвышалась над толпой на своем парящем диске, держа в руке посох с хрустальным шариком на конце, испускающим багрово-красное сияние.

Сияние струилось по фиолетово-черным адамантиновым доспехам воинов-дроу, ярким светом отражалось в серебряных щитах и шлемах орков и черной паутиной теней обволакивало возвышающиеся немыслимыми спиралями здания Мензоберранзана, отлитые из черного камня. Город затих, восхищаясь величием Первого Дома, не было слышно ни звука, только тяжелые шаги пяти колонн воинов, сотрясавшие бездонные глубины Подземья до самой кипящей огненной сердцевины. Исилди, затаив дыхание, широко открытыми глазами смотрел вперед, он не мог говорить, хотя ему безумно хотелось запеть, стремясь навсегда запечатлеть в душе окружающее его безмолвное великолепие. Слова были не нужны, он чувствовал себя пусть ничтожной, но все же частью целого, единого, полного.... Исилди охватило невероятное возвышенное чувство, как будто заклятье левитации снова овладело им, поднимая все выше и выше, за грань дозволенного смертным. Гоблин изумленно огляделся и увидел, что остальные рабы испытывают тоже воодушевление, выпрямившись, расправив плечи, они гордой походкой шли вперед, сверкающими глазами следя за светом в руке Тэйи. Сейчас они не были рабами, свет равно принадлежал всем, Исилди едва сдерживался, чтобы не упасть на колени, ради этого мгновенья стоило жить, стоило страдать и терпеть жестокую боль и унижения, за один только багровый свет Исилди был готов простить темным эльфам все... и самому просить прощения, стоя на коленях. И тут он увидел их...

Другие Дома, выходящие на центральную площадь города ровными колоннами, их было настолько много, что в глазах рябило от разноцветных знамен и плащей, от беловолосых голов темных эльфов и парящих дисках, на каждом из которых возвышалась избранная жрица, держащая в руке Свет. Бесчисленное множество дроу и их рабов... Ровные колонны воинов чеканили шаг в различной манере, присущей только их Дому. Воины Дома Баэнре уверенно били камень всей стопой, Дом Иергар прикасался к ней легким движением - с пятки на носок, лаская гладкую каменную мостовую. Члены Дома Келсек осторожно крались бело-фиолетовыми волнами, вздымающимися в длинном шаге и опускающимися, когда нога воинов снова касалась земли, заставляя их всех одновременно пригибаться, будто уклоняясь от невидимых стрел. И нестройный топот десяток тысяч ног разом слился в единую песнь, когда последний Дом вышел на главную площадь, огибая ее по внешнему периметру, в тени великолепных каменных домов. Это была песнь во славу Ллотх, прекрасная и устрашающая одновременно, в этой безмолвной песни, где слова были не нужны, была сама суть темной богини, сама суть ее детей, завораживающе грациозных в своем смертельно опасном танце, непредсказуемых, мерцающих во тьме. Процессии Домов спиралью закружились на главной площади, сливаясь в гигантский рисунок, разглядеть который можно было только с огромной высоты: это был черный паук на золотом фоне, в центре которого сверкающим алым полукругом остановился Дом ДоУрден, который сегодня праздновал день Основания.

В центре площади, посреди волнующегося моря беловолосых голов, возвышалась верховная мать Дома ДоУрден, Мэлис, паря на своем адмантиновой диске. Одного взгляда на нее хватило Исилди, чтобы понять, почему верховная мать Баэнре не пожелала присутствовать на столь значительной церемонии. Несмотря на читавшуюся в ее глазах мудрость, накопленную за многие столетья, мать Мэлис выглядела не старше Тэйи и была почти такой же прекрасной, ее портила только властная надменность, исказившая изящные черты лица жестокостью, готовой в любой момент вспыхнуть уродливой гримасой ярости, не присущей пугающе спокойной младшей жрице Дома Баэнре. Не удивительно, что верховная мать Баэнре, принесшая свою вечную молодость в жертву Ллотх, не могла долго находиться рядом с великолепной Мэлис.

- Когда погас последний светоч, - проговорила Мэлис глубоким, ровным голосом, и Исилди с изумлением понял ее, хотя она говорила на языке дроу, это был его миг познания, миг единения с дроу, квартами и орками. Перед лицом пусть темной, но все же богини, все они стали равно ничтожными, а их языки одинаково бессмысленным бормотанием пред Ее божественным Словом.

- Мы оказались во тьме. - Хором отозвались остальные жрицы, высоко подняв сверкающие посохи, и свет хрустальных шаров внезапно погас, погрузив все вокруг в непроницаемую тьму. Исилди пригляделся и понял, что не видит даже своим слабым инфравидинием, которое в такой толпе должно было вспыхнуть единым светящимся ореолом. Тьма была всепоглощающей, непроницаемым занавесом укрывающей тела и души. Гоблин упал на колени, будучи не в силах противиться обрушившейся на него силе. Покорно склонив голову, он ощутил Ее присутствие.

- Изгнанники, - пропели жрицы, - мы наши свой приют во тьме, гонимые собственными братьями, мы обратились за помощью к ней!

- Ллотх! - прокричали разом тысячи голосов. Мэлис, Тэйа, другие верховные жрицы, воины и колдуны, их покорные рабы. Исилди почувствовал как, влившись в единый ритм, он, дрожа от неописуемого восторга, скандирует имя Паучьей Королевы. "Ллотх! Ллотх! Ллотх!". Безумие охватило толпу, темные эльфы и их рабы, жрицы, зависшие на своих дисках над площадью, все разом вскочили и закружились в диком, бессмысленном танце, сталкиваясь, и топча друг друга во тьме. Слившись в хаотический круговорот несущихся в яростном безумстве тел, падающих, снова вскакивающих на ноги и вновь бросающихся вперед. Черный паук на золотом фоне рассыпался на тысячи кружащихся осколков.

Исилди кружась и смеясь, натолкнулся на Нарэка, и, не опасаясь наказания, от всей души врезал ему кулаком по лицу. Внезапно его сбил с ног кто-то огромный и тяжелый, посыпались многочисленные удары ногами, гоблин откатился в сторону, вскочил, не прекращая бешено вращаться, раскинув в стороны руки в диком танце первозданного хаоса. Началась всеобщая свалка в кромешной тьме, удары сыпались со всех сторон, дрались все: воины и колдуны дроу, орки, рабы-кварты и гоблины, немногочисленные огры. Сейчас они все были равны в своем ничтожестве и наслаждались этим равенством в полной мере. Рабы били своих хозяев, тяжелыми ударами валя их на каменную мостовую, младшие братья били своих старших родственников, которым всего несколько часов назад покорно прислуживали. Сложная система общества темных эльфов разлетелась на тысячи окровавленных осколков, как и изображение черного паука. Затоптанные рабы и насмерть забитые хозяева... танец во тьме, хаос, боль, ненависть, никто не в силах был противостоять этому безумию. Дроу отчасти спасала их непробиваемая броня, рабов-гоблинов и квартов - ловкость и стремительность, орков с ограми - сила и выносливость.

И все же, когда тьма отступила, Исилди, дрожа от восторга, упал на мостовую рядом с сотнями забитых до смерти и затоптанных рабов. Дроу, судя по всему, погибло немного, десятка два младших сыновей, не представлявших ценности даже для своих Домов. Достойная жертва Ллотх...

Их тела быстро стаскивали в центр площади и бросали в быстро растущую кучу, рабов вперемешку с хозяевами. Убитых и еще дышащих, но сильно покалеченных... Тела ложились бесформенным нагромождением, быстро росшим в центре огромной круглой площади. Когда высота кучи превысила десять метров, и не было никакой возможности забросить оставшихся мертвецов на ее вершину, жрицы Ллотх подлетели к ней, держа в руках багровые светочи, вновь разгоревшиеся в хрустальных шарах.

- Прими же нашу жертву, о величайшая! - провозгласила Мэлис. Жрицы одновременно ударили посохами в мертвую плоть, вспыхнувшую при этом гигантским костром черного пламени.

Толпа отшатнулась, предоставив черному пламени медленно пожирать гору трупов. Огонь не грел, не жег мертвую плоть убитых, наполняя воздух удушливой вонью, он слизывал плоть вместе с костью, черными языками, поглощая души принесенных в жертву. Не оставляя ничего от их мертвых тел.

Когда последний труп исчез в языках черного пламени, тысячи одновременно затаили дыхание, ибо из пылающих черных ворот явилась Она. Сказать, что она была красива, значило оскорбить ее неземную, нереальную красоту, фиолетовым свечением пронзавшую все вокруг: длинные белоснежные волосы, изящная фигура, темная кожа в свете багровых факелов, отливающая серебром. Фигурой она не отличалась от той же Мэлис, но главным в Ее образе были глаза, алые бездонные омуты, подернувшиеся легкой рябью едва заметных, но все же ощутимых волн. От этих глаз нельзя было отвести взгляд, и каждый видел в них только свое отражение, будто остального мира более не существовало, и он оказался один на один с могущественной богиней. Ллотх, верховная богиня дроу, Паучья Королева. Исилди и раньше видел ее изображенной на гобеленах и гравюрах, но ранее не мог даже представить себе, что на свете существует подобная красота и подобная сила, стальными тисками сдавливающая горло и заставляющая сердце замереть в преддверии ее Речи.

- Я довольна твоей жертвой, Мэлис ДоУрден, - усмехнулась Ллотх, и Мэлис, шепча благодарную молитву, бросилась на колени перед своим божеством, - довольна тем, что Дом ДоУрден, основанный многие столетия назад, продолжает служить мне и ныне. Восславьте же Дом ДоУрден, дети мои!

Толпа отозвалась ликующим воплем, грохочущим эхом, пронесшимся по пещерам Подземья.

- Я сожалею лишь об одном, - безмолвно обратилась богиня к склонившейся Мэлис, - жаль, что твой сын Дриззт не был здесь сегодня, чтобы воочию увидеть могущество своей богини...

Мензоберранзан утопал в грохочущем реве восторженных приходом Повелительницы дроу, воспевающих Дом ДоУрден и празднующих день его основания. Окруженная бушующей толпой, Ллотх раскинула тонкие изящные руки, благосклонно улыбнулась своим детям и исчезла в недрах черного пламени, оставив после себя мерцающие огни глаз, в последний раз сверкнувшие во тьме. Когда последний язык черного пламени исчез в фиолетовом сиянии, мать Мэлис, наконец, поднялась на ноги, благосклонно осматривая толпу, скандирующую ее имя, как только что имя самой Ллотх. Все же смутные тревоги нарушали триумф верховной матери, слова богини, обращенные к ней и только к ней, могли означать только одно, ей следует пристальнее наблюдать за своим самым способным сыном...

Исилди стоял посреди покрытой кровью площади и задумчиво смотрел вверх, на бесконечно далекий свод пещеры, за которым светило солнце, колыхалась на ветру трава, а одуванчики кружили на ветру в причудливом танце. Мир дроу был жесток и красив, но это был не его мир, не его богиня, и не его молитва. Последний из племени Черного Волка понял, что он никогда не сможет назвать стены Подземья своим домом. И эта мысль отравила тот восторг, который он испытал при виде Ллотх.

"Она прекрасна, но по ее воле вершатся ужасные преступления. Но кто я такой, чтобы судить ее. Всего лишь маленький гоблин. Это не мой мир. Не мои боги. И мне здесь не место..."

Мимо прошел Нарэк, сжимающий расшибленную челюсть, темный эльф и гоблин встретились глазами. Исилди понял, что все удары и оплеухи, полученные ими сегодня - не более чем часть танца во славу Ллотх. Гоблин проводил удаляющегося хозяина глазами, в который раз удивившись причудливой культуре дроу, согласно которой убивали за неосторожный взгляд и миловали за пущенную хозяину кровь. Кто-то сильно толкнул Исилди в спину, гоблин обернулся и встретился глазами с усмехающимся Торгром, зеленая морда которого была покрыта высохшей кровью.

- Чего встал? - прорычал Торгр, и обойдя Исилди, последовав за хозяевами, единой колонной покидавшими площадь. Исилди догнал его и недоуменно спросил:

- Куда мы идем, разве ритуал не окончен?

- Н-е-е, - довольно улыбнулся орк, - главное еще впереди...

- Что - главное? - спросил Исилди.

- Жрачка...

4. Уцелевший

...Дом ДоУрден издавна жил в огромном каменном замке, стены которого за тысячелетия существования Дома были украшены сетью узоров и гравюр, бойницы превратились в витражные окна, когда замок, бывший ранее главным оборонительным рубежом молодого поселения Изгнанников оказался посреди быстро растущего города. Неизменной осталась только адамантиновая ограда - предмет гордости Дома, кольцом окружающая замок, ворота ограды венчали два паука, сжимавшие в лапах сабли и мечи, символизируя военные традиции Дома ДоУрден, изначально возникшего как объединение воинов. Даже сейчас, через тысячи лет, после того как гордое братство воинов преклонило колени перед темной Ллотх и ее жестокими жрицами, лучшими бойцами Мензоберранзана все так же становились выходцы из Дома ДоУрден.

Огромные ворота отворились перед многотысячной толпой, и темные эльфы нескончаемым потоком хлынули сквозь них, песнопениями восхваляя воинствующий Дом. Замок поглотил их всех, когда Исилди вместе с другими рабами миновал сияющие адамантиновые врата, все дроу уже исчезли в глубинах гигантской крепости. Рабы, испуганно переглядываясь, последовали за своими хозяевами - в темные глубины древнего здания.

В огромной крепости поместилось почти все благородное население Мензоберранзана и несколько сотен рабов в придачу. Темные эльфы были везде: в длинных каменных переходах, на лестничных площадках, балконах и в громадных залах. Шепотом переговариваясь, обсуждая тайные планы и громогласно воспевая Дом ДоУрден, они чувствовали себя в безопасности в этот день, не опасаясь удара в спину, праздник священный для Ллотх был священен для всех ее слуг и никто не смел пролить даже каплю чужой крови, боясь разгневать темную богиню, пресытившуюся кровавыми жертвоприношениями.

Исилди, которому, как и сотне других рабов, поручили разносить еду и напитки по всему замку, ловко ходил по полутемным коридорам с золотым подносом, заставленным бокалами с каким-то напитком. Ловкость Исилди стала любимым предметом обсуждения среди дроу-бестиологов, и Кетарн, в который раз доказывая, что найденный им раб - настоящее исключение среди тупых гоблинов, поручил ему важный и бьющийся груз.

Остановившись в темном закоулке, Исилди поставил поднос в оконную нишу и, взяв один бокал, отпил из него, такой наглости никогда не позволил бы себе ни один раб, но Исилди, как уже упомянул Кетарн, был настоящим исключением. Бокал оказался наполненным сладким вином, Исилди никогда не был большим ценителем этого напитка, а потому не оценил уникальный букет бесценного напитка. Пожав плечами, он поставил бокал на место, все еще недоумевая, почему темные эльфы так ценят этот напиток, ведь, по его мнению, корчмарь в его родном кочевье варил вина не хуже, и, водрузив поднос назад себе на плечо, продолжил свое путешествие по запутанным коридорам замка.

Остановился он, увидев впереди силуэт матери Мэлис, стоящей возле узкого окна. Верховная жрица Дома ДоУрден задумчиво смотрела на остроконечные башни подземного города, все еще раздумывая над словами Ллотх. Послышались легкие шаги и из-за поворота вышел Дайнин ДоУрден - старший сын Мэлис, склонившийся перед верховной матерью в низком поклоне. За ним следовали две дочери Мэлис, Майа и Вирна, также поклонившись Мэлис, они тихо заговорили на языке дроу, который Исилди перестал понимать, едва закончилось безумие, вызванное появлением Ллотх. Исилди уже набрался смелости, чтобы прошествовать мимо разговаривающих ДоУрденов с подносом в руках, как вдруг две темные фигуры выскочили из-за высокой черной колонны. Исилди потребовался только один взгляд на их резкие отточенные бесконечными тренировками движения, чтобы вспомнить, где он раньше видел этих дроу - в темном коридоре шестого яруса Дома Баэнре, когда они разговаривали с Тэйей во время их короткой встречи, о которой не должен был знать никто....

Убийцы выбросили руки вперед, метнув в не успевшую опомниться мать Мэлис отравленные дротики, такие же, какими они в присутствии Исилди убили уборщика-кварта. Дайнин среагировал идеально, молниеносным движением выхватив из ножен меч, он сумел остановить два маленьких дротика, разрубив их в полете острым, как бритва, лезвием адамантинового меча. Третий дротик попал в стену рядом с шеей Мэлис, высекая искры из черного камня. Не растерявшиеся убийцы обнажили длинные кривые сабли и одновременно напали на Дайнина. Старший ДоУрден отражал многочисленные удары сабель сверкающим мечом. Преданность Ллотх запрещала ему проливать в этот день кровь темных эльфов и, в отличие от поклоняющихся богини ночи Сшар убийц, он вынужден был только отражать направленные против него удары, не делая попыток сразить наседающих врагов. Жрицы Дома ДоУрден, окутанные сияющими сферами защитных заклятий, задумчиво наблюдали за своим воином, похоже, им было все равно, погибнет старший сын или нет, главное было не потерять поддержку Ллотх. Дайнин знал это и тщетно пытался найти выход из смертельного круговорота, в котором он погибал в случае поражения от сабель убийц, а в случаи победы - от змееголовых плетей своих родных сестер, которые в случае нарушения воли Ллотх, повелевшей не проливать кровь дроу в этот день, обязаны были искупить вину Дома ДоУрден кровью еретика. Яркий отблеск света Нарбондели на лежащем на полу дротике привлек внимание Дайнина, старший ДоУрден яростно усмехнулся, найдя выход из, казалось бы, безвыходного положения, подхватив с пола дротик, он ловко всадил его в шею убийцы, тонкая сталь лезвия пронзила плоть дроу и выпустила в нее яд, одновременно поглощая кровь, готовую алым потоком вырваться из раны. Обезоружив второго убийцу ловким движением меча, Дайнин быстро подхватил обломок разрубленного дротика и метнул его в растерявшегося убийцу. Схватившись за горло, дроу-ассассин упал на пол, дрожа в смертельной судороге обжигающего яда. Оружие асассинов было изготовлено из пористой стали, так чтобы не проливать кровь жертвы. Гильдия убийц не любила оставлять после себя лишних следов. Ни капли крови не покинуло тела несостоявшихся убийц. Воля Ллотх была соблюдена. Конечно, в обычных обстоятельствах такая хитрость не ускользнула бы от всеведущего взгляда черной богини, и гнев ее был бы сокрушительным, но сейчас она искренне забавлялась, глядя на то, как ее поданный расправляется со слугами ненавистной Сшар, оспаривающей власть Ллотх над народом дроу.

Жрицы Дома ДоУрден почувствовали радость своей богини и не стали поднимать хлысты на запыхавшегося Дайнина.

- Ваел! - усмехнулся старший ДоУрден и пнул ногой бездыханное тело асассина.

Жрицы рассмеялись, но мать Мэлис, махнув рукой, приказала детям следовать за ней. ДоУрдены скрылись во тьме коридора, оставив Исилди наедине с двумя трупами.

5. Тэйа

Тэйа уселась за круглый деревянный стол рядом с тщеславной матерью Мэлис. Младшая жрица оценила искусство, с которым был выполнен круглый, простой на вид стол и два стула с резными спинками на манер светлых эльфов, только вместо цветочного узора они были украшены традиционными для дроу пауками. Дерево было редким в Подземье материалом, и один только стул, на который села Тэйа, стоил дороже сотни рабов. Матери Мэлис зачем-то потребовалось продемонстрировать посланнице Баэнре богатство своего Дома, показать, что ДоУрдены хоть никогда не были самым богатым домом Мензоберранзана, но уж точно не являются самым бедным семейством города. Картину дополняли полотняные темные шторы и дорогие драпировки, изображающие самые славные победы Дома ДоУрден.

Тэйа приподняла бровь, равнодушно глядя на все это великолепие, и обратилась к матери Мэлис:

- Я вижу, Мэлис, ты собираешься сказать мне нечто важное. - Тэйа улыбаясь, откинулась на спинку стула. - Ну что ж... говори. Обстановка располагает.

- Не буду вилять вокруг да около, младшая жрица Дома Баэнре. - Мэлис подалась вперед, стиснув побелевшими руками подлокотники своего стула. - Мы обе хотим смерти верховной матери Баэнре. Наверное, ты хочешь этого больше меня - и это, ни для кого, ни секрет...

- Здесь ты преувеличиваешь Мэлис. - Светски улыбнулась Тэйа и отпила глоток из своего бокала. - До недавнего времени я и подозревать не могла, что ты настолько ненавидишь верховную мать. В конце концов, она спустила тебе налет на Дом ДеВир... Ой! Какая я дурочка... - притворно испугавшись, всплеснула руками Тэйа, не пролив при этом ни капли вина из высокого золотого бокала, - произнесла в слух имя Дома, преданное забвению в Мензоберранзане.

- Осторожней, маленькая Баэнре. - Медленно сказала Мэлис, угрожающе сверкая глазами. - Такого Дома никогда не было...

- Ну да, конечно, - отмахнулась Тэйа, - посмотрим, как ты будешь вертеться в гробу, когда я скажу такие же слова о доме ДоУрден.

- Неблагодарная маленькая тварь! - взревела Мэлис, вскакивая на ноги и перекидывая стул, с треском упавший на пол. Тэйа поморщилась. - Я приглашаю ее в свой Дом, предлагаю союз, от которого она просто не может отказаться. А что слышу в ответ?!

- Ну-у, - капризно протянула Тэйа и одним залпом осушила бокал, - насчет "союза от которого я не могу отказаться", это ты погорячилась, а вот насчет неблагодарной и маленькой - за это спасибо. Я ведь действительно немного младше тебя Мэлис, всего-то на восемь сотен лет, а кто бы мог подумать? Ты ведь выглядишь, ну на все триста, смотри, скоро начнешь обвисать, как так ненавистная тебе Баэнре...

Мэлис улыбнулась и уселась назад за стол, проявив отменную выдержку, Тэйа была уверена, что замечание насчет возраста выведет мать Дома ДоУрден из себя окончательно.

- Ты отрицаешь неизбежное, Тэйа. - Мэлис не спеша, осушила бокал, и нарочито медленно закинула ноги на стол, демонстрируя младшей жрице безупречную, несмотря на сотни прожитых лет, кожу, под которой перекатывались упругие мускулы. - Тебе все равно придется объединиться со мной. Иначе Баэнре уничтожит нас обеих...

- С чего бы это Баэнре убивать меня? - усмехнулась Тэйа, блеснув идеально белыми зубами. - Если ты не забыла, я - всего лишь младшая жрица, и поэтому не претендую на место верховной матери Мензоберранзана.

- Вот. - Коротко сказал Мэлис, и бросила на стол стилет асассина. - Баэнре пыталась убить меня, наняв асассинов. Допрос духов убитых убийц, - мать Дома ДоУрден хихикнула, - показал, что их нанял некто из Дома Баэнре. Сама понимаешь, что это могла быть только верховная мать...

Тэйа ничем не выдала своего удивления. Она предусмотрела возможность провала заговора убийц. Во всяком случаи предусматривала, что Мэлис может остаться в живых и выдвинуть обвинения против Дома Баэнре.

- Ну и что с того? - задумчиво подняла бровь младшая жрица. - С чего ты взяла, что это должно меня волновать? Хочешь выдвинуть обвинение против моего Дома - валяй! Жрицы Дома Баэнре сомнут твоих жалких оружейных мастеров в считанные секунды...

- Дело в том, что приказ отданный им Баэнре гласил: "убейте всех жриц Ллотх на приеме в доме ДоУрден, не оставьте в живых никого". - Самодовольно усмехнулась Мэлис. - Так что, милочка, он касался и тебя тоже...

"Неверно, - подумала Тэйа, - приказ гласил: убейте всех верховных матерей. Кем бы ни был некромансер Дома ДоУрден, Мэлис определенно стоит оторвать ему голову за такой допрос духов". Мать Дома ДоУрден, сверкая глазами, уставилась на Тэйу ожидая ответной реакции. Если она никак не отреагирует, Мэлис вскочит на ноги и с криком: "ты знала!" разрушит все планы Тэйи, она ведь все-таки тоже не дура.... Да и откуда ей было знать, что взвод лучших асассинов Мензоберранзана был отправлен Тэйей для убийства самой Баэнре? Если Мэлис догадается о том, что младшей жрице было известно о заговоре асассинов, если выдаст ее другим домам... тогда всему придет конец. Верховная мать не прощает предательств...

Оставалось только одно - выиграть время и уверить Мэлис в том, что пресловутый заговор такая же неожиданность для Тэйи, как и для матери Дома ДоУрден...

Тэйа побледнела, не прикладывая для этого особых усилий, сейчас она действительно боялась способности жрицы Ллотх, Мэлис, прозревать правду, хотя это способность и не действовала при общении с другими жрицами паучьей королевы. Мэлис победно улыбнулась, видя столь явный испуг младшей жрицы.

- Ну, так что, союз? - довольно облизнувшись, предложила Мэлис.

- Погоди Мэлис, - приподнялась Тэйа, заставив голос притворно дрожать, - скольких асассинов вы убили?

- Дайнин уложил двоих, - довольно заметила Мэлис, - не пролив при этом ни капли крови.... Еще троих убили стражники, асассины пытались замаскироваться под слуг...

- Пятеро. - Тэйа изящным жестом заломила руки, прекрасно имитируя отчаяние. - Мэлис! Пять - это мало, их должно быть минимум сто, если они действительно планируют убить всех жриц в здании!

Тэйа усмехнулась про себя. На самом деле убийц было всего двадцать, однако, она решила использовать себе на пользу нелепое утверждение Мэлис о том, что они, якобы, намерены убить чуть ли не всех жриц Мензоберранзана. Пускай поволнуется.

Мэлис взвилась на ноги, снова перекинув свой стул. Тэйа покачала головой - если Мэлис так обращается со всеми дорогими вещами в своем доме, то неудивительно что ДоУрден, несмотря на многовековую историю, так долго оставался малым домом.

- Ллотх!! - Возопила она. - Бежим, Тэйа, я не могу позволить жрицам других Домов умереть, надеясь на защиту моего гостеприимства... если хоть капля крови прольется - благосклонность богини покинет Дом ДоУрден навсегда!

"А вот это уже явный перебор, - подумала Тэйа, - Ллотх любит хаос. Даже по праздникам"

6. Ансоталах

Банкетный зал Дома ДоУрден был гордостью хозяев замка - крытый черным мрамором пол, витые колонны, поддерживающие арочный потолок, вырезанные из цельных глыб обсидиана статуи предыдущих матерей Дома ДоУрден и богов пантеона дроу. Длинные деревянные столы, стоившие целое состояние, переливающиеся в нарочито ярком свете факелов и магических светильников, золотые и серебряные столовые приборы, фарфоровые тарелки...

Для лишенного глаз Ансоталаха все это великолепие представало лишь в виде звуков - гулких шагов других гостей, звона посуды, перестука двигающихся стульев...

Плотная шелковая повязка скрывала глаза бывшего мага. Из-за изувеченных, обгоревших ног он передвигался с трудом, опираясь на свой посох мага, который он после выпуска из Академии брал в руки всего несколько раз. Посох был тщательно очищен от следов пыли и теперь блистал строгим адамантиновым узором, изображающим схватившихся драконов, вьющихся по рукояти. Длинная деревянная палка была увенчана небольшим шаром из горного хрусталя, придавая магу загадочность.

Ансоталах усмехнулся и еще сильнее натянул капюшон, скрывая изуродованное, покрытое шрамами лицо. Среди пестрой, нарядной толпы он выделялся совершенно черным плащом-пивафви, который он набросил поверх парадной туники. Сейчас он был похож на смерть, какой ее представляют себе глупые жители Надземья, только вместо косы он нес посох с увесистым, прозрачным каменным набалдашником.

- Ансоталах? - окликнул обгорелого мага знакомый голос, до боли знакомый...

- Закнафейн. - Старый маг почтительно склонил голову, приветствуя своего старого друга, и, одновременно, старого врага.

- Пропади я в Бездну! - воскликнул оружейный мастер Дома ДоУрден, глядя на закрывающую глаза Ансоталаха плотную фиолетовую повязку. - Так это правда? Ты действительно ослеп?

- Я действительно ослеп, старый друг. - Ансоталах протянул руку и беспомощно пошарил в темноте, Закнафейн шагнул вперед и пожал ее крепким, дружеским рукопожатием непривычным среди дроу. - Но я пришел сюда показать, что Ансоталах Баэнре скорее жив, нежели мертв, и сбрасывать его со счетов пока еще не стоит...

- Какой там! - рассмеялся Закнафейн. - Дом ДоУрден не станет сбрасывать тебя со счетов, пока не увидит твой труп обезглавленным, с пятью осиновыми колами вбитыми в сердце...

- Идем, - поманил друга Закнафейн, - выпьем за старые злые времена...

- Нынешние времена еще злее. - Попытался улыбнуться маг и покорно пошел вслед за Закнафейном.

Общество знаменитого оружейника было приятно Ансоталаху, хотя Зак и преувеличивал их дружбу, которая началась гораздо позже завершения совместной учебы в Академии, где двое учеников соперничали как истинные дроу, не желая уступать друг другу даже толику славы и успеха. Настоящим другом Закнафейна в то время был дроу, имя которого, как и имя его Дома, ныне было запрещено произносить в Мензоберранзане...

Оружейный мастер выдвинул два стула, усадил своего немощного друга, упал на соседний стул и с энтузиазмом, достойным только что поступившего в Академию Мензоберранзана юноши, принялся откупоривать бутылку грибного вина, ловко орудуя золотым штопором.

- Выпьем, друг! - вино золотой рекой ударила в край хрустального бокала, сначала одного, потом второго...

Закнафейн поднял высокий бокал, Ансоталах осторожно шевеля непослушными руками, последовал его примеру, тщетно вглядываясь во тьму.

Остальные гости также пили и веселились, не заботясь ни о чем. По велению Ллотх дуэли и предательства, во всяком случаи приводящие к смерти соперника, не имели права иметь место во время праздника Основания Великого Дома ДоУрден, и дроу позволили себе минуты драгоценного отдыха, чтобы потом долго вспоминать этот счастливый день. Устроившиеся у огромных колонн музыканты заиграли древний напев, уходящий корнями во времена, когда дроу еще не были дроу, блуждая во тьме Подземья после своего изгнания из ненавистного мира солнца и звезд. Ловко перебирая пальцами по золотым струнам, они сплетали неимоверно сложную мелодию призрачным эхом отдающуюся под сводами огромного зала.

- Помнишь Алгавейра, Ансоталах? - Закнафейн осушил свой бокал и потянулся за бутылкой. - Того малого, что клялся, будто побьет тебя на дуэли, хоть на магической, хоть на обычной.

- Помню. - Кивнул Ансоталах, в отличие от старого товарища он не спешил налегать на вино. - Тогда он трижды пытался встать, перед тем как я предложил ему помощь.

- А он укусил тебя за палец протянутой руки! - расхохотался Зак. - Это было зрелище! А потом ты спросил у его секунданта, будет ли тот грызть тебе пальцы, если придется вступаться за павшего друга. Потешное это дело - дуэль...

- Он ведь уже пятьдесят лет как погиб. Алгавейр. - Тихо сказал маг, поглаживая рукой хрустальный шарик, укрепленный на посохе.

- Да, - Зак посерьезнел, - пал смертью храбрых, защищая Мензоберранзан. Не нужно поворачиваться к Мензоберранзану спиной, даже когда защищаешь его, иначе закончишь так же, как Алгавейр.

Ансоталах пожал плечам и, ловко взяв маленькую серебряную вилку, подцепил кусочек гриба выложенного на круглом блюдце. До этого он долго прислушивался к скрипу вилок соседей, соприкасающихся с фарфором, чтобы точно определить, где блюдце находится. Видя ловкость изувеченного друга, Закнафейн уважительно приподнял брови.

- Вижу, ты неплохо справляешься и вслепую. - Заметил он.

- Делаю что могу. - Ансоталах медленно переживал нежную мякоть белого гриба. - А как твой сын, Дриззт? Я слышал, его пророчат в будущие оружейные мастера.

- Учится в Академии. - Мрачно сказал Закнафейн. - Очень жаль, если и из него сделают бездушное орудие паучьей королевы...

- Есть свои преимущества и в таком существовании, - меланхолично заметил Ансоталах, - хотя бы всегда знаешь, что ты необходим.

- Кому необходим? Кому?! - полупьяный Закнафейн ударил бокалом о полированную поверхность стола, разбрызгивая вино.

- Мензоберранзану. - Ответил Ансоталах. - Разве тебе безразлична судьба нашего города?

- Ха! - фыркнул Зак. - Из сотен битв, в которых я участвовал, только две были с врагами Мензоберранзана, остальные - с ним самим. С его домами и законами, не с дуергарами, не со свирфами, а именно с дроу. Я воевал против своего же народа, Ансоталах, я убивал своих!

- Упомянутые тобой дуергары и свирфы также убивают своих, - поспешил заметить Ансоталах, - не говоря уже о людях и куа-тоа. Я слыхал, что даже среди наших "светлых" собратьев братоубийство - не редкость.

- Но ведь мы дроу! Дроу!!! - вскричал Закнафейн, и вскочил на ноги, перекинув недобитую бутылку. - Разве не мы величайшая раса древнейших из разумных существ?!

- Сядь, Закнафейн, - спокойно сказал Ансоталах, - я знаю, о чем ты думаешь. Но не нам судить законы Мензоберранзана, без них наш город, как и все города дроу, давно сгинули бы. Только власть верховных жриц не дает нашему хрупкому миру разлететься на тысячи осколков. И ты это знаешь. Ты можешь ненавидеть Ллотх, но не можешь отрицать - без нее мы бы не выжили в тяжелые времена.

- Тяжелые времена давно прошли, - упрямо заявил Зак чуть спокойнее, и опустился на свой стул, шаря по полу в поисках откатившейся бутылки, - чертова королева тараканов пережила свою полезность!

- Не оскорбляй богов, - упрекнул его Ансоталах, - даже самых черных и жестоких.

Закнафейн пробурчал что-то неразборчивое в ответ, вытащил, наконец, пустую бутылку, водрузил ее на стол и откупорил вторую. Ансоталах, все еще не допивший свой первый бокал, негодующе покачал головой. Поведение Закнафейна ему решительно не нравилось.

Внезапно раздавшийся щелчок заставил ослепшего, а поэтому тщательно прислушивающегося Ансоталаха, подпрыгнуть от неожиданность. Так щелкали маленькие арбалеты дроу, выпуская смазанные сонным ядом стрелы. Не дожидаясь, пока выяснится, в кого целился стрелок, Ансоталах схватил Зака за рукав нарядной туники и стащил его со стула. Чертыхающийся пьяный оружейный мастер изумленно заморгал, когда рядом с ним на пол упал труп жрицы Дома Иергар с застрявшим в шее дротиком. Гости слетели со своих мест, опрокидывая стулья, воины прикрыли жриц, те, в свою очередь, попрятались за колоннами, высматривая убийц. Раздался новый щелчок. Тихий свист и резкий, судорожный вздох. Еще одна жрица Ллотх упала на пол, заливая его алой, горячей кровью. Шум в зале стоял неимоверный.

- Дротик! Опиши мне дротик, Закнафейн! - потребовал присевший на пол Ансоталах, все еще сжимавший в руках громоздкий посох.

- Черный, с двумя белыми полосками. - Быстро сказал Закнафейн. Шум боя выдернул его из пьяного забытья, но руки оружейного мастера все еще предательски дрожали, сводя на нет его знаменитую реакцию. - Ансоталах! Это ведь символ Сшар!

- Знаю. - Кивнул Ансоталах.

Культ поклонников богини ночи никогда не был широко распространен в Мензоберранзане. Обычно к нему присоединялись отступники из разгромленных Великих и Малых Домов, или просто отчаявшиеся заслужить благосклонность Ллотх темные эльфы. И все же Ансоталаху во время службы Дому Баэнре нередко приходилось иметь дело с воинами-поклонниками Сшар, в основном перебежчиками из воинского ополчения того же Дома Баэнре...

- Не вставай. - Предупредил Закнафейна маг. - Отступники смазывают свои стрелы отнюдь не сонным ядом. Пленники им ни к чему. Это асассины. Кто-то нанял их для убийства верховных матерей и жриц Ллотх. Благо случай для этого представился отличный...

- Но воля Ллотх! - воскликнул Закнафейн. - Она ведь не может быть нарушена! Темная богиня запретила проливать сегодня кровь других дроу...

- Прислужники Сшар вне власти паучьей королевы. - Пояснил Ансоталах. - Впрочем, дроу они от этого быть не перестали...

- Нельзя проливать их кровь. - Сообразил Зак. - Дьявол! Нужно предупредить других...

- Лежи. - Остановил его Ансоталах. - Без тебя разберутся.

Перед тем как воины-телохранители сообразили, наконец, откуда ведется стрельба, жертвами асассинов стали еще пятеро жриц, среди них две матери Малых Домов и одна верховная жрица прошедшая полный курс обучения в Арах-Тинилите.

Стрелки засели в удобных нишах под потолком зала, у самых верхушек колонн, увенчанных гигантскими статуями. Воины-дроу, используя способность к левитации, взмыли вверх, обнажая мечи, похоже, они, в отличие от Закнафейна и Ансоталаха, забыли о приказе Ллотх и намеревались прикончить дерзких асассинов. Несколько десятков жриц Ллотх одновременно выкрикнули им приказ остановиться. И все же кое-кто не успел. Первые воины достигли асассинов. Блеснули мечи, последователи Сшар даже не пытались защититься и умирали с улыбками на устах. Они знали, что произойдет в случае, если прольется их кровь.

Жрицы Домов-ослушников, чьи воины вопреки приказу паучьей королевы пролили кровь других дроу, взвыли, словно их пронзили десятки невидимых мечей. Одна за другой они мешками падали на пол, захлебываясь собственной кровью и содрогаясь от боли. Многие из них так и не поднялись больше на ноги. Позже стало известно, что в этот день прекратило свое существование несколько Малых Домов. К счастью членов правящего совета среди жертв заговора асассинов, как впоследствии назвали массовую резню в доме ДоУрден, не оказалось...

- Сожри меня Бездна! - воскликнул Закнафейн. - Это заговор не против ДоУрденов или любых других Великих или Малых Домов, это заговор против всех дроу! Последователи Сшар просто сошли с ума. Или, наконец, решились захватить власть...

- Нет. - Покачал головой Ансоталах. - Их нанял кто-то из Великих Домов. Сами они бы ни за что не пробрались сюда, минуя охрану. Кто-то ведет очень крупную игру.

- Да уж... Но где же Мэлис, Вирна и другие жрицы моего Дома? Неужто они все мертвы?!

- Не думаю, если с ними Тэйа. - Мрачно заметил Ансоталах, он-то как раз слишком хорошо догадывался, кто мог стоять за чудовищным заговором асассинов. Почувствовав недоумение, охватившее Закнафейна, маг поспешно добавил. - Я ведь сам учил ее колдовству и воинскому искусству.

- Ах, вот ты о чем! - кивнул Закнафейн. - Тогда вдвойне не следует волноваться. Я ведь тоже учил Вирну...

- Не сомневаюсь...

Как раз в этот момент прозвенел знакомый звонкий голос, и охваченный огнем асассин упал с высоты более десяти метров, с противным хрустом ударившись о каменные плиты пола. Вирна и Тэйа влетели в банкетный зал, разя последователей Сшар огненными и силовыми заклинаниями, сжигающими убийц заживо и разрывающие их внутренности воздушными ударами, так что ни одна капля крови не проливалась на пол. Майя и Мэлис медленно шли, следом готовя более сложные заклятья. Асассины, сообразив, что иначе будут поджарены заживо, спустились на пол, расстреливая жриц бронебойными стрелами. Без толку. Защитные заклятья, мгновенно окружившие непробиваемыми шарами четверку женщин-дроу, отражая стрелы. Блеснули мечи и кинжалы, асассины бросились вперед, стремясь разрушить магический транс жриц. Их клинки натолкнулись на парные булавы Вирны и длинную рапиру Тэйи. Младшие дочери завертелись в бешеном танце, отбивая удары длинных, кривых мечей. При этом Вирна так и норовила раздробить врагу руку или ногу, булавы ломали и крошили кости, не пуская врагу кровь.

- А ты, я смотрю, не зря хвастался, - уважительно сказал все еще лежащий на полу Закнафейн, наблюдая за отточенными движениями Тэйи, - ловкая у тебя сестричка. Даже жаль, что жрица Ллотх...

Ансоталах кивнул в знак согласия, прислушиваясь к звукам. Мэлис и Майя, закончив, наконец, плетение сложнейшего заклятия, выбросили руки, вперед указывая на асассинов. Синий холодный огонь охватил их тела, сжигая души. Асассины мешками попадали на пол, не пытаясь больше подняться на ноги.

- Слово Силы: "Умри". - Ансоталах определил название заклинания по вокальной составляющей.

Тэйа и Вирна убрали оружие и демонстративно пожали руки, показывая дружбу и согласие между двумя великими домами. Закнафейн поднялся с пола, и, схватив бутылку, залпом осушил ее.

- Слава Мэлис! - пьяно воскликнул он, Ансоталах чертыхнулся и потянул друга за рукав, все-таки оружейный мастер был скорее пьян, чем трезв. - Мэлис! И-ик! Королева паучьего помета, победительница Дома ДеВир!

- О чем ты говоришь, Закнафейн? - нарочито громко сказал Ансоталах, усаживая оружейного мастера. - Такого Дома никогда не было. Ты пьян и бредишь...

Закнафейн отмахнулся и выскочил из-за стола, явно не желая больше находиться в обществе своих коварных родственников. Ансоталах сплюнул и запил горечь во рту бокалом вина. Скрипнул стул. Рядом с Ансоталахом, на опустевший стул Закнафейна, упала Тэйа, изящным движением отбросив мокрые волосы на бок, так чтобы они не липли к потному лбу. Проводив глазами удаляющегося Закнафейна, младшая жрица Дома Баэнре усмехнулась.

- Кажется, я пропустила трогательную встречу старых друзей, - капризно заявила она, - ну и как? Говорили о славных деньках учебы в Академии?

- Зачем тебе это понадобилась Тэйа? - напрямик спросил маг. - Решила проверить свою теорию о тухлых яйцах.

- О чем ты Ансоталах? - невинно спросила Тэйа. - Ведь я помогла раскрыть заговор и лично убила нескольких асассинов... - Ансоталах недовольно дернул плечами, мол, зачем меня за идиота принимаешь? - Впрочем, от тебя ничего не скроешь, - с притворной обидой в голосе сказала жрица и поспешно добавила, - ты ведь ничего не скажешь верховной матери?

- Зачем? Для нее я погиб в тот момент, когда огонь сожрал мои глаза, и лишил возможности колдовать. - Поправил шелковую повязку Ансоталах.

- Спасибо. - Тэйа хлопнула его по плечу. - Ну и как? Удался мне мой первый заговор?

- Масштаб... в твоем стиле Тэйа. Ты никогда не умела правильно оценивать свои силы. Уверен, что помимо этой резни несколько взводов асассинов отправлено за матерью Баэнре и другими верховными матерями.

- Угадал, - улыбнулась Тэйа, - правда это скорее жест отчаяния, скажи на милость, какой асассин справится с Баэнре?

- Зачем тебе все это? - снова спросил Ансоталах. - Больше ста смертей за один вечер. Ллотх вознаградит тебя за такую хитрость, безусловно. Но к чему эти игры? Хочешь занять трон матери Баэнре? Это ведь неимоверный груз, Тэйа, посмотри, во что она превратилась: кусок обтянутых гнилой плотью костей...

- Кусок обтянутых гнилой плотью костей, который правит Мензоберранзаном, - поправила Тэйа, - но да, ты прав, ее трон мне ни к чему. Просто... теорию одну проверяю, здесь ты тоже прав.

Ансоталах помолчал и налил себе еще вина. Тэйа рассмеялась, глядя, с каким неодобрением Мэлис смотрит на пьяного, несущего ересь Закнафейна и одним движением, прямо из горла, выпила бутылку вина. Не для кого не было секретом что оружейника Дома ДоУрден спасло от смерти на жертвенном алтаре лишь его непревзойденное боевое искусство, равному которому не было в Мензоберранзане. Однако даже это не гарантировало ему полной безопасности...

- Эй, младшая Баэнре, - позвала Мэлис, - хватит отдыхать, может по замку бродят еще десятки асассинов, хвала Ллотх, среди погибших жриц нет представителей Великих Домов, и милость богини не покинет Дом ДоУрден.

- Идем, Мэлис, - кивнула Тэйа, и лениво поднялась на ноги, поправляя рапиру, она-то прекрасно знала, что никаких десятков асассинов в замке ДоУрденов нет и в помине, остался только один, и то если его не прирезали где-то в темном закоулке верные слуги, - отличное у тебя вино... я возьму пару бутылок, ладно?

7. Уцелевший

Исилди бежал по коридору, поддерживая тяжелый золотой поднос двумя руками. Нужно было добраться до остальных рабов, чтобы не стать случайной жертвой сражения между ДоУрденами и последователями Сшар. Безошибочное чутье в равной мере присущее всем гоблинам говорило ему, что единственное спасение - среди себе подобных. Даже самый свирепый волк не решится напасть на стаю домашних, но еще не утративших последних зубов собак. Здесь же, в темных коридорах замка ДоУрден, его могли убить просто между делом, раздавить, как подвернувшегося под ноги надоедливого жука.

Завернув за очередной поворот, Исилди едва не налетел на черную крадущуюся тень, прижавшуюся к стене в тщетной попытке остаться незамеченной. Асассин.

Блеснул тонкий, без изгибов, кинжал, взметнулись полы широкого черного одеянья, окутывая жертву, не давая ей сориентироваться. И все же за проведенное в Мензоберранзане время Исилди многому научился у Мигорхорга и других дроу. Прикрыв от удара голову золотым подносом, Исилди отскочил в сторону, кинжал прочесал по полированному золоту, и, соскользнув, ужалил гоблина в руку. Исилди зашипел и ударил врага своим импровизированным щитом прямо по голове, потом еще раз, не успев опомниться, асассин отпрянул, прижимая руки к разбитой голове, вместо того, чтобы прикончить опасного гоблина из своего наручного арбалета. Еще несколько секунд, и эта мысль возобладала бы в его изумленном сознании, но вопль: "стой!", раздавшийся из противоположного конца коридора окончательно испугал молодого, неопытного асассина. Побоявшись дать бой двум воинам Дома ДоУрден и одному рабу, он развернулся и бросился бежать самым позорным образом. Исилди решил предоставить его воинам-дроу и прижался к стене, оценивая ущерб, нанесенный ему кинжалом убийцы. К счастью для гоблина, узкие стилеты асассинов никогда не несли на своем лезвии смертоносного яда и предназначались только для "чистого" убийства обученных жриц Ллотх, для которых яд был подобен настойке раствора исцеления.

Между тем асассин, добежавший до конца коридора, недоуменно остановился, его плечи до последнего момента были расслаблены, как будто он узнал преградившего ему дорогу дроу. Асассин хотел что-то сказать, но тонкое лезвие рапиры пробило его насквозь. Закутанное в темные одежды тело последователя Сшар мешком упало на пол.

Тэйа вытерла о плащ убитого лезвие своей рапиры и грустно посмотрела на труп, в ее глазах не было веселья, присущего дроу в момент убийства противника. Одарив опешивших воинов Дома ДоУрден обворожительной, но немного вымученной, улыбкой, Тэйа скрылась в путанице коридоров замка ДоУрден. И только вжавшийся в стену раненый Исилди понял причину замешательства асассина, стоившего ему жизни. Наемный убийца уже встречался с Тэйей, несколько десятков циклов Нарбондели назад, в других темных коридорах, принадлежащих не Дому ДоУрден, а другому, еще более могущественному и безжалостному семейству. Дому Баэнре.

Встречался и никак не ожидал, что она при следующей встрече пронзит его своей смертоносной шпагой.

Тогда случайным свидетелем разговора Тэйи и асассина стал невинный уборщик-кварт. Теперь же сам асассин стал таким свидетелем. Никто не должен был знать о связи младшей жрицы с немногочисленными последователями богини ночи. Никто. Кроме, разве что, Ллотх.

8. Тэйа

Тэйа и Мэлис, вспотевшие и покрытые кровью убитых врагов, снова встретились через несколько часов в маленькой круглой комнатке одной из бесчисленных башен древнего замка. Отослав своих дочерей, Мэлис обессилено упала в пустующее кресло, поигрывая черной булавой, которой она сегодня лично размозжила головы нескольким асассинам. Жрицы Ллотх, в большинстве своем, предпочитали булавы, палицы и змееголовые хлысты. Тэйа не разделяла этой странной страсти, и привыкла сражаться своей легкой рапирой, которую ей подарил и которой научил мастерски владеть, ее брат Ансоталах. Орудуя этим хрупким на вид оружием, она могла победить Кетарна, Италлака, Алдариэга и всех других воинов Мензоберранзана, кроме Ансоталаха, Закнафейна и его сына Дриззта, с которым она пару раз мельком виделась до его отбытия в Академию.

- Ну, как? - усмехнулась Мэлис, когда Тэйа устроилась в соседнем кресле, пристроив у подлокотника свое оружие. - Убедилась в искренности моих намерений?

- Убедилось в твоей хитрости, Мэлис. - Щелкнула пальцами Тэйа. - Откуда мне знать, что это не ты подстроила заговор асассинов? Убийства жриц Младших Домов не прогневили Ллотх и были только полезны твоему Дому. Все это очень странно и подозрительно, Мэлис...

- Поверь мне, маленькая Баэнре, - продолжая ухмыляться, сказала верховная жрица Ллотх, - что будь это моим заговором, я не стала бы тебя заранее предупреждать, а уж тем более напускать асассинов на собственных дочерей. Бризу и Майю едва не убили, это тебе известно?

- Едва. - Заметила Тэйа.

- Едва. - Согласилась Мэлис. - Это сделала Баэнре, и мы обе знаем это, Тэйа.

"О, нет, - подумала Тэйа, - это ты знаешь, что это сделала верховная мать Баэнре, я знаю, что это сделала я" и тут же опомнилась, вспомнив о том, что верховные жрицы могут читать мысли собеседников, к счастью для Тэйи мать Мэлис не решалась применять подобные средства в разговоре со жрицей Дома Баэнре. Чтение мыслей другой жрицы было самым страшным преступлением в обществе дроу.

- Хорошо, Мэлис, - с показным усилием сказала Тэйа, - допустим, я тебе поверила и готова сотрудничать с тобой, что дальше?

- Дальше, - криво улыбнулась верховная мать Дома ДоУрден, - дальше мы укрепим наши Дома, ты станешь верховной матерью Первого Дома Мензоберранзана. Я же, как вечная скромница, ограничусь вторым местом.

- А ограничишься ли? - с сомнением спросила Тэйа. - К тому же для того, чтобы я стала верховной матерью, четырнадцать моих сестер, включая небезызвестную Триэль, должны... скоропостижно скончаться.

- Брось эти шуточки, Тэйа. - Надменно сказал Мэлис. - Ты младшая жрица, но я говорю с тобой как с равной. Всем известно, что стоит тебе пройти посвящение в верховные жрицы, и весь Мензоберранзан будет у твоих ног, твои способности не отрицает никто. Твои менее одаренные сестры уступят тебе трон. К тому же ты пользуешься поддержкой Ансоталаха и Нарэка, а они, хоть и мужчины, но все же имеют кое-какой вес в нашем обществе. Особенно твой младший брат, я слышала, что он очень способный ученик и через несколько лет превзойдет всех своих учителей.

- Ты опять переборщила, Мэлис, Ансоталах слеп и не может больше колдовать, а Нарэк... он не настолько поддерживает меня, насколько ты себе представляешь.

- И все же? - Мэлис выгнула свою великолепную бровь. - Я знаю твои сильные и слабые стороны, маленькая Баэнре. Вместе мы победим! Итак, согласна ли ты вступить в союз с могучим домом ДоУрден?

- Девятым домом ДоУрден. - Поправила Тэйа, пожимая протянутую руку Мэлис.

- Ненадолго. - Улыбнулась та в ответ.

- Да, ненадолго...

"Глупая, глупая Мэлис, теперь я точно знаю, какая судьба ждет тебя и твой Дом"