Влабо Дж. : другие произведения.

Посланец ч.1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.00*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Всем любителям фэнтези рекомендую! Это превая часть первой книги из планируемой трилогии. Хотелось бы услышать Ваше компетентное мнение относительно следующих моментов: сюжет, стиль, манера письма, читабельность и вообще: стоит ли писать эту книгу дальше...С уважением: Дж. Влабо.
  ПОСЛАНЕЦ,
  или чёрные крылья
  Великой Тьмы.
  
  ПРЕДИСЛОВИЕ
  
  
  
  Год 4020-ый от сотворения Древних Царств ничем не отличался от предыдущих и последующих за ним лет, однако в памяти людей он остался как год тяжелый, переломный, злой. Причиною тому послу-жила не только засуха, оставившая без урожая, а стало быть - средств к существованию два миллиона человек, но и небывалый доселе разгул сил Мрака. С неумолимостью самой Смерти завоевывали они Соединенные Земли. Каждую минуту черные крылья Великой Тьмы, надвигающейся с севера, накрыва-ли всё новые и новые территории, неумолимо приближая час торжества мракобесия и хаоса. Многие до-гадывались, что это только начало чего-то гораздо более неотвратимого и ужасного, но лишь избранные знали точно, чего именно.
  Разделенные на части, а те в свою очередь на более мелкие государства, Соединенные Земли пере-живали далеко не лучший период в своей истории. Особенно напряженным было социально-политическое противостояние в крупнейшей державе юга - Киликии. По-прежнему оставаясь самой вы-сокоразвитой и могущественной среди многочисленных государств Междуречья, она задыхалась под властью жестокого и беспощадного самозванца, называющего себя "Светлейшим Императором и всея Киликийских земель Самодержцем".
  Его нахождение в царственных покоях королевской резиденции в Олдгарде с некоторой долей скеп-тицизма можно было бы даже назвать неожиданным, если бы не то малоизвестное и оттого весьма и весьма любопытное предсказание. Оно содержалось в самом последнем, тринадцатом стихе восьмой не канонизированной, запрещенной и проклятой церковью главе, невесть когда и как появившейся в Свя-щенной Книге Судеб. Незаслуженно обойденное вниманием как церковных толкователей, так и знато-ков древней словесности, оно заблаговременно предупреждало:
  "...Грядут времена смутные и злые. Неисчислимы станут беды. И потекут кровь и слезы людские. И умоется ими до краев земля, породившая Зло. И не будет тогда спасения никому из живых потому, что сама Смерть заведет свою безумную пляску. Прежде же, чем исполниться этому, придет из Мрака Изгой и воцарится бесправно на престоле славном. И написано ему будет стать апологетом грядущего Хаоса, последним предвестником исхода Великой Тьмы, сеять смерть и разрушения вокруг, и имя - Тиран.
  ...И возропщет земля под гнетом Зла, и застонут холопы от ига тяжкого...
  ...Велики беды и притеснения случатся в правление Тирана. Особо же претерпят от рук и деяний его черных люди честные и благородные, в равной степени как и те, что отмечены Даром Создателя, пе-чатью Самого Творца...".
  Далее же следовало такое, что совершенно невозможно было ни объяснить, ни понять даже иску-шенным толкователям - книжным червям, съевшим, как утверждала молва, собаку на перипетиях и премудростях древней словесности:
  "...в самом сердце царства Тирана в момент "абсолютного господства Змия" появится на свет Ве-ликий Маг, Избавитель, который по истечении двадцати шести полных лет и зим получит из рук Все-вышнего Силу Великую способную низвергнуть Несущего Зло туда, откуда он явился в этот мир.
  Если таковое случится, то на необъятных просторах Соединенных Земель может установиться мир, порядок и процветание, а Великая Тьма - на время отступить. Но ненадолго, очень ненадолго, лишь на короткое время! Ибо Зло возродится во плоти из крови, из Тени самого Избавителя, и столкнется с ним в последней, безжалостной схватке.
  То будет великая и страшная битва, и лишь один Всевышний Создатель знает, кто в ней возьмет верх.
  День окончания той битвы станет первым днем нового периода в истории Соединенных Земель. Или... началом всеобщего конца!".
  При упоминании об этом странном и противоречивом предсказании на лицах видавших виды толко-вателей, знакомых с содержанием запрещенной главы, появлялись загадочные и хитрые ухмылки. Мол, чего вы хотите? В целом Книга Судеб - эпос. Иногда там встречаются совершенно невероятные и не-правдоподобные истории. Даже если некоторые из них когда-либо и исполнились, то это вовсе не озна-чает, что нужно слепо верить всему, изложенному в бессмертном творении древних. А уж одно то, что данный стих находится в Восьмой запретной главе - так об этом и говорить нечего!".
  Так думали до того дня, когда семь лет назад, неизвестно откуда взявшийся проходимец захватил власть в стране и водрузил на свою голову Большую Киликийскую Корону. После этого на "малопонят-ный" и "невероятный" рассказ из восьмой главы Великой Книги вынуждены были взглянуть по-новому. Становлению такого взгляда немало поспособствовал и сам "новоиспеченный" Великий Властелин. Он недвусмысленно дал понять, что и есть тот самый Тиран, о котором говорилось в пророчестве. Первое, что он сделал, придя к власти, поставил вне закона людей имеющих Дар.
  Закон, запрещающий применение колдовства, магии и наговора существовал в Соединенных Землях с незапамятных времен. Он так и назывался: "Ведьмин закон". Уличенные в нарушении его статей под-лежали суду. Если вину удавалось доказать - обвиняемого ожидало серьезное наказание. Как правило, это было ослепление. Иногда же, в особо тяжких случаях, имело место и повешение. Рассмотрение тяжб по "Ведьминому закону" было редким, а "суровые" судебные приговоры и вовсе - носили эпизодиче-ский характер. Доподлинно известно, что в Киликии за последние сто лет экзекуции за нарушение ста-тей вышеупомянутого закона были применены всего двенадцать раз. Девятерых виновных лишили зре-ния, троих - вздернули. Еще в нескольких десятках случаев состава преступления выявить и доказать не удалось. Несостоявшиеся" колдуны, равно как и колдуньи, возвращались домой и дальше продолжали безнаказанно творить свои "черные богомерзкие делишки".
  Все изменилось, когда к власти пришел Император.
  Старый закон был пересмотрен, уточнен и существенно дополнен. Была назначена немалая премия в сто полновесных злотых монет тому, кто укажет на ведьму и сможет довести Высочайшему Суду ее ви-ну. В созданные на скорую руку Канцелярии Тайных Дел стали мешками доставлять доносы. Судовая машина заработала на полную мощность. За семь лет правления Светлейшего было рассмотрено более десяти тысяч дел и вынесено практически столько же смертных приговоров. В дополнение ко всему, старая "добрая" виселица была заменена заморским новшеством - костром очищения.
  И запылали "очищающие костры" по всем Киликийским землям, сея ужас и отчаяние в душах не-многих, отмеченных Даром. В кругах знати поползли разговоры, что за неимением лучшего, именно та-ким примитивным способом "развлекал" свой народ самый могущественный и самый жестокий из всех царствующих в Южных Землях властителей.
  Настоящего имени его не знал никто. А если и знал - то забыл. Если же и не забыл, то никогда бы не решился произнести его вслух, ибо везде: в больших королевских крепостях и мелких ленных владени-ях, в скромных скитах отшельников и крупных зажиточных монастырях, в городах, городишках и кро-шечных деревеньках, - всюду было известно, что вспомнить имя Тирана - это самый быстрый и самый верный путь к жуткой, безвременной кончине.
  В народе упорно ходили слухи о том, что это имя проклято. Что какие-то необычайной силы неве-домые чары настигнут и погубят любого, кто рискнет произнести его вслух или написать на бумаге. По устоявшейся традиции, говоря об Императоре, лизоблюды всех мастей старались использовать исклю-чительно только титулы и сравнения со временем ставшие личными: Единственный, Светлейший, Солн-цеподобный, Справедливейший, Отец Народа, Заступник, Благодетель...
  Но встречались и иные. Эти позволяли себе выражаться по-другому: Самозванец, Сеятель Зла, Тем-ный Правитель, Слуга Ада, Князь Мрака.
  Проявлять такое воистину чудовищное неуважение к Всемогущему Повелителю могли исключи-тельно только его смертельные, заклятые враги - те самые "люди честные и благородные", о которых упоминалось в пророчестве.
  В подавляющем большинстве своем это были представители древнейших дворянских родов, состав-ляющих цвет старого королевского двора. Они не могли и не хотели смириться с приходом к власти на-глого и вероломного самозванца, в корне изменившего устоявшийся веками уклад их жизни. Самая ак-тивная часть потомственно-гербового и нового, служилого, а потому пока что безземельного дворянства объединились и создали коалицию мятежных графов, рискнувшую стать в оппозицию.
  За "невиданную дерзость и вероломство" все участники этого мятежа особым указом Императора были лишены дворянских привилегий и приговорены к смерти.
  Титулы, замки и земли были достаточно быстро отобраны у законных владельцев силою оружия. Однако в полушаге, в полумиге от полной и окончательной победы Император столкнулся с неожидан-ным, совершенно непредвиденным им ранее препятствием: его враги оказались чрезвычайно популярны в народе.
  Подчиненный Светлейшему народ никак не желал "забывать" прежних своих хозяев и по возмож-ности оказывал им посильную помощь. Положение не изменило даже введение очередного очень стро-гого закона "О государственной измене". "Измена" продолжала иметь место каждый день и практиче-ски повсеместно. "Старых графов" помнили и любили. Об изгнанниках слагали истории и песни. Не-смотря на то, что правление их было далеким от идеального, людям оно казалось мудрее и справедливее нынешнего. Императорских наместников, ставших новыми землевладельцами и лордами "Трех Лилий", народ не жаловал. Их "величали" не иначе как кровососами, прихвостнями Самозванца и негодяями. Именно по этой, столь малой на первый взгляд причине, всемогущий диктатор не смог быстро справить-ся со своими недругами, и противостояние сторон затянулось на долгие годы.
  Поначалу силы сторонников оппозиции объединились в Армию Графской Чести и обосновались в соседней Андрикии. Оттуда они набегами сражались с небольшими приграничными отрядами регуляр-ных войск Тирана. Со временем к ним примкнули все изгнанники и недовольные властью Светлейшего. Однако этого оказалось недостаточно для того, чтобы свергнуть Тирана. Несколько крупных сражений против его легионов не принесли долгожданной виктории мятежникам, как и прежде продолжающим прозябать на чужбине. Их земли и родовые имения разорялись новыми владельцами, а они вынуждены были в бессилии наблюдать за происходящим издалека. Шло время, но ничего не менялось. Деморали-зованные и ослабленные внутренними дрязгами, оторванные от реальной жизни графы придумывали десятки, сотни новых и дерзких планов свержения ненавистного Диктатора. Большинство из них было утопично, остальные - по ряду причин невыполнимы. Потому причинить особого вреда Тирану не мог-ли.
  "Ответ" Императора был ощутимее и больнее.
  Специально подготовленные и обученные им наемные убийцы одного за другим вырывали из рядов Армии Графской Чести самых отчаянных, самых бесстрашных бойцов. Оставшиеся в живых вынуждены были уйти в глубокое подполье. Даже в приютившей графов тихой и относительно безопасной Андри-кии о них ничего не было слышно вот уже более двух лет. Исправить положение могло только чудо.
  Потерявшие иную надежду изгои ожидали его именно теперь, в год 4020-ый. По всем приметам вы-ходило, что это был тот самый год "абсолютного господства Змея", год, о котором редко решались го-ворить вслух, год, упомянутый в пророчестве!
  Оставалось лишь дождаться наступления "часа Змея", когда сошедшиеся в неспешном ночном хо-роводе яркие точки далеких-далеких звезд сплетут на потухшем небосклоне не без труда узнаваемую змеиную спираль. Именно в этот час и этот миг появится на свет он - Великий Маг, Посланец, Избави-тель от ига Тирана.
  Ждал этого момента и сам Император. Ждал, чтобы нанести своим врагам последний, страшный, сокрушительный нокаутирующий удар...
  
  
  
  
  
  
  
  ЧАСТЬ 1
  РОЖДЕНИЕ
  
  
  
  
   "...Королевское астрономическое общество Британии считает, что за две тысячи лет ось планеты Земля весьма из-менилась, и Зодиакальных созвездий должно быть не двена-дцать, а тринадцать.
   Тринадцатое Созвездие - Созвездие Змееносца. (30 ноября - 11 декабря).
   Точных данных, какими характерными чертами обладает Змееносец, пока нет. Считают, что Созвездие Змееносцев - Со-звездие Магов. Они так же связаны с медициной...".
   1997 год. Из бульварной брошюры: "Астрологический про-гноз на каждый день".
  
  ГЛАВА 1
  
  
  Густые свинцовые облака низко опустились над городом, принеся с собой ранние сумерки. Очерта-ния предметов сделались мягкими и расплывчатыми, а острые шпили башен дворца Императора вместе с куполами Собора всех Святых исчезли и вовсе. Грозная зловещая серость поглотила их, отчего творе-ния великих зодчих прошлых столетий стали нелепыми, неуклюжими и в чем-то даже гротескными.
  Каприз природы, запросто исказивший вековую незыблемость древних святынь, не мог не отложить отпечатка на тленных обитателях этого города. Лица простые и открытые, грубые и смешные в обычном дневном свете стали суровыми и напряженными сейчас. Впрочем, винить одну непогоду в происшедших с людьми переменах было бы не совсем справедливо. Причину следовало искать и в обстоятельствах, собравших вместе такое огромное множество людей, контрастно представляющих практически все со-циальные слои населения города.
   Несколько десятков тысяч обывателей заполняли собой каждый дюйм пространства громадной площади перед Императорским дворцом. Нескончаемыми потоками в море присутствующих вливались сотни и тысячи других таких же, желающих стать свидетелями необычного представления. Несмотря на разношерстность, большинство нынешних зевак населяли беднейшие рабочие и ремесленные районы города.
  Общеизвестно, что в среде городских оборванцев любое зрелище, пусть даже и самое примитивное, всегда находило себе толпу благодарных поклонников. А бесплатное, да еще такое, как казнь, - вдвойне.
  Публичное сожжение ведьмы - действо едва ли менее яркое, чем запоминающееся, не могло не вы-звать ажиотажа у публики. Тем более что на дворцовой площади не жгли уже давно. Большинство по-добных экзекуций происходило в провинциях, в крепостях лордов "Трех Лилий", и жители Олдгарда были лишены возможности воочию лицезреть их. И вот, наконец, свершилось - казнь в городе!
  Представление жуткое и притягательное собирало на площади огромное количество любопытных. Не просто казни, а именно спектакля ожидали сегодня они. Одной казни им было бы сегодня мало. На-род жаждал зрелища, запоминающегося на долгие месяцы серой беспросветной жизни представления, страсти, накала, ну и самой трагической развязки в конце, разумеется, ждал тоже.
  Обычно к публичным казням в Олдгарде готовились заблаговременно. Целую неделю по утрам ра-зодетые в праздничные мундиры королевские гонцы на площадях и улицах зачитывали соответствую-щие указы и вывешивали их для прочтения чтецам. Те за умеренную плату до самого захода солнца до-водили волю Светлейшего Императора до ушей и мозгов неграмотных горожан. Тут же весь день толка-лись пронырливые воры и жадные мытари, собирающие со слушателей и чтецов положенную пошлину.
  Долгими вечерами в хмельных мужских и болтливых женских компаниях во всех деталях обсужда-лось предстоящее событие.
  За день-два до назначенной даты из сундуков и платяных шкафов на свет божий извлекалось самое лучшее из того, что имелось в доме из одежды. Извлекалось и приводилось в надлежащие случаю на-рядные форму и вид.
  И, наконец, в сам день казни изрядно поддавшая с раннего утра и расфуфыренная в "праздничные" полуобноски голытьба с веселыми улюлюканьями, сальными шутками и соответствующими песенками к назначенному часу собиралась на площади.
  Так было всегда, но не на этот раз. На лицах толкающихся простолюдинов не наблюдалось радост-ного возбуждения предшествующего ожидаемому развлечению. То ли погода с ее капризами, то ли игра света с жуткими пугающими тенями, - сделали своё дело. Тысячи словно каменных масок лиц в молча-ливом ожидании взирали на центр площади.
  Там, над добротно сооруженным костровищем, к деревянному столбу была накрепко (словно могла взмыть в воздух и улететь!) прикручена тронутыми ржавчиной железными цепями женщина лет сорока. Она затравленным зверьком глядела на собравшихся, тщетно пытаясь встретить хотя бы одни сочувст-вующие глаза, но сталкивалась лишь с ненавистью, презрением или в лучшем случае безразличием. И еще - страхом. Утробным, животным и в чем-то даже звериным, а потому отвратительным вдвойне. На миг ей стало жаль этих людей. Им предстояло долгие годы жить со своими пороками, низменными стра-стями и этим мерзейшим чувством, когда душа проваливается в пятки, а тело словно наливается свин-цом от враз охватившего бессилия и немочи.
  Сейчас она была выше толпы и в прямом, и в переносном смысле. Они пришли посмотреть на нее, получить удовлетворение, наблюдая за ее страданиями?!.. Что ж, она, несомненно, доставит им такое удовольствие. Жаль только, что смерть ее сыграет на руку лишь темным силам; что ничегошеньки в ее положении нельзя изменить или просто-напросто поправить. Жаль! Впрочем, эти люди достойны такого правителя, сегодняшнего зрелища и своего страха. Так было, и так, наверное, будет всегда!
  Она даже сама удивилась, как с этой мыслью в ее душе вдруг воцарился покой.
  "Может быть, и правда, что именно в такие минуты человек достигает наивысшей гармонии со сво-им внутренним миром?" - подумалось ей. "Очень может быть! Но лишь в том случае, если душа осозна-ет отсутствие вины, за которую собираются наказать тело. Вина - самый отвратительный, самый тяжкий груз для души. Именно она неумолимо тянет сознание в пучину страха".
  Сейчас страха не было. Он был раньше, когда все худшее, что могло произойти, произошло. В слу-чившемся не было ее вины, но страх незримым спутником сопровождал ее тогда неотступно.
  Разве могли не испугать та беспомощность, та растерянность и бессилие, что стояли на лицах близ-ких ей людей: дочери, мужа, зятя?!..
  Навсегда запечатлела память и ужас ледяными клещами давивший горло потом, той долгой и, каза-лось, бесконечной ночью, первой из трех, проведенных ею в сырых и безжизненных казематах город-ской тюрьмы. Вновь и вновь вспоминался кошмар, доводящий разум до полного и окончательного бе-зумия, когда ей, маленькой и хрупкой женщине, пришлось впервые переступить порог мрачного и жут-кого "зала для дознаний".
  Все это осталось в прошлом. Человек не может бояться вечно. То, через что ей предстояло пройти, уже не выглядело так жутко, как если бы она смотрела на себя глазами этих людей. Страх умер в ней задолго до того, как предстояло умереть телу. Сейчас она не боялась смерти.
  - Сме-е-ерть... - незримо для окружающих попробовала она на слух это страшное слово, посмот-рела на тяжелые свинцовые облака над головой, и лишь сейчас осознала, как грозно и устрашающе на-хмурилось обычно приветливое Олдгардское небо. Похоже, что оно так же возмущено творящимся без-законием.
  Впрочем, и это сейчас не важно. О чем думают в такие минуты: о душе, о вечности? - она прислу-шалась к себе.
  Что же творится сейчас там, на задворках этой самой души, вплотную представшей перед пугающей и кажущейся бездонной пропастью вечностью?
  То, что увиделось ей и согревало, и обнадеживало, но нисколечко не утешало: сочувствие к окру-жающим, переживания и радость за спасенную дочь и надежда... Маленькая вроде бы такая и хрупкая, но так необходимая, так важная каждому живому существу вера в чудо. Она еще жила в ее исхудавшем и измученном теле - вера в неожиданное спасение, в торжество добра, разума и справедливости.
  Нет, не на поддержку "безмозглой" толпы, не на снисхождение коварных магов, и уж никак не на "милость" не знающего пощады Императора надеялась она сейчас. Отнюдь! Надежда была на странно-го, таинственного гостя, о существовании которого, как ей казалось, не догадывалась ни одна живая ду-ша на целом свете. Кем на самом деле был этот человек - она не знала. Наверное, тоже волшебником, причем очень могущественным, раз мог посещать ее в подземелье, беспрепятственно проходя сквозь стены, многочисленные пикеты стражи и коварные магические ловушки.
  Он долго разговаривал с ней и всегда называл ее своим другом. У него были добрые, немного гру-стные и отчего-то очень печальные глаза и удивительно мягкий, приятный голос. Он говорил, что верен Коалиции Мятежных Графов, что ненавидит Императора, его законы и людей их исполняющих, что считает ее абсолютно невиновной хотя бы потому, что она должна отвечать только за свои поступки, а не за ошибки своих детей. Он уверял, что на самом деле ее нельзя судить ни по старым королевским, ни по новым, императорским законом. Наконец, из его уст прозвучало обещание помочь, если она будет с ним откровенна. И она была. О, как же откровенна она была с ним! Именно поэтому считала себя вправе надеяться, что и он сдержит данное ей обещание.
  Женщина, насколько хватало сил, всматривалась в толпящихся на площади людей, пытаясь оты-скать их - те добрые и немного печальные глаза неведомого ей пока друга. До слез на припухших от бессонницы веках вглядывалась она в окружающих. Иногда ей встречались знакомые лица. Сейчас они казались такими далёкими, чужими и злыми. Но того, кого она так страстно жаждала увидеть, не было. Пока что не было...
  Она была уверена, что он непременно появится, должно быть - в самый последний момент. Появит-ся и, как обещал, спасет ее. Значит, еще не время...
  Кольцо оцепления, отделяющее костер от толпы, разомкнулось. Женщина увидела образующийся коридор, который прокладывала от дворца к центру площади рота императорских гвардейцев. Разрывая тишину, загрохотали армейские барабаны. Это означало, что народ Олдгарда дождался начала представ-ления.
  По образовавшемуся широкому коридору к осужденной неспешно двинулась пестрая процессия, со-стоящая из семи человек. Возглавляющий ее был одет в бело-голубой наряд богато украшенный шитьем в виде трех золотых лилий - герба императорского дома. Был он необычайно грузен, неуклюж, медлите-лен и неповоротлив. Женщина знала его - императорский глашатай.
  В обязанности непомерно раздавшегося вширь бывшего первого королевского советника входило начать церемонию казни и от имени Светлейшего объявить приговор. В общем-то, сущая формальность. Судя по дровам, сложенным под ногами женщины, приговор мог быть неясен только слепцу или ума-лишенному.
  За глашатаем следовал человек в кроваво-красной мантии и такого же цвета маске. Монах-исполнитель, профос, по-простому - палач. Несмотря на яркий, притягивающий взгляд наряд и весьма внушительные внешние данные, его роль в церемонии была хоть и не пустяшной, но далеко и не самой главной. После оглашения приговора он должен прочитать молитву символически окропить поленья амброй и ладаном, чтобы душа ведьмы ненароком не перепутала дорогу и не отправилась вместо поло-женного ей за свершенные злодеяния Ада, к воротам душ праведных - Неувядающим Садам Творца. Ясное дело, что никто там ведьму не ждет и, в конце концов, разобравшись, вышвырнут ее оттуда пин-ком под зад. Как пить дать, вышвырнут! Вот только отцу-настоятелю Собора Всех Святых икаться по-том нехорошо будет целых три дня и три ночи оттого, что недоглядел и разгневал тем самым Всевышне-го, оторвав Его от дел архиважных - не чета судьбе какой-то там ничтожной ведьмы, злодеяния коей и так уже доказаны, предъявлены и в настоящий момент искупаются благодаря Императору и Святой Цер-кви.
  Затем палач должен совершить ритуал добычи огня и поджечь костер под ногами нечестивой ведь-мы.
  За палачом шли двое седовласых старцев в белых плащах.
  "Пророки из числа императорских ученых", - узнала женщина.
  Три тайные науки: астрология, алхимия и хиромантия - вот те столпы, на которых по бытующему в народе мнению строятся предсказания сих почтенных старцев. Каждый из них обязан сообщить народу о том, что думают звезды и "добрые духи" о судьбе приговоренной Императором ведьмы. По сути, так же формальность чистой воды. За прошедшие семь лет "покладистые" звезды и "безвольные" добрые духи ни разу не оспорили решений Светлейшего.
  Замыкала процессию троица сухощавых, не старых еще (судя по комплекции и резвости движений) фигур в черных плащах с накинутыми на голову глубокими капюшонами, с посохами из обладающего магическими свойствами и растущего далеко-далеко на востоке ракитного дерева и темно-янтарными камнями в навершии. Лица их были скрыты от людских глаз масками. И хотя держались "черные" не-сколько в тени, все знали, что эта троица и есть главная на церемонии. Законнорожденные маги, а это были именно они, не без основания считались одной из самых грозных и страшных сил в руках Свет-лейшего. Маги внушали окружающим панический ужас, ибо являлись намного более опасными и бес-пощадными представителями того самого "запретного" мира колдовства, что и (если верить приговору!) прикованная к столбу ведьма. Но, в отличие от ведьмы, их нельзя было просто сжечь на костре. Всем известно, что черные маги могущественны настолько, что даже сам Император вынужден считаться с их мнением.
  Легенды гласили, что человек, увидевший лицо черного мага, непременно обратится в камень. "Черная братия" открыто никогда не подтверждала, но и не опровергала этих слухов. Кроме того, все знали, что именно маги допрашивают ведьм и практически всегда добиваются от них признания. О том, как это происходит, в народе ходило множество слухов и легенд. В тавернах города человек, рассказы-вающий о каком-нибудь фокусе из арсенала магов, угощался бесплатной выпивкой и ужином, если, ко-нечно, рассказ его выглядел хотя бы более или менее правдивым. Откровенных лжецов избивали и изго-няли с позором.
  Когда процессия достигла середины площади, барабаны умолкли. Глашатай вопросительно посмот-рел на одного из магов и, получив едва заметный кивок, взобрался на возвышенность возле привязанной к столбу женщины.
  - Жители Олдгарда! - тоненьким фальцем проблеял двухсоткилограммовый боров, чем, несо-мненно, озадачил находящихся неподалеку от эшафота зрителей. Его круглые поросячьи глазки беспо-койно забегали на заплывшем жиром лице в поиске поддержки.
  По первым рядам собравшихся пробежал ропот удивления. Один из магов поспешил исправить по-ложение. Он развернул вверх пальцы переплетенных накрест рук и сухо выплюнул несколько непонят-ных простым смертным то ли слов, то ли звуков. Меж пальцев появилось серебристое свечение. Правой рукой маг обозначил окружность и бросил сноп света в толпу. Искры ослепительно-яркого огня рассы-пались в разные стороны. Народ ахнул и затих.
  - Жители Олдгарда! - робко повторил попытку толстяк.
  Теперь слова, сказанные им, были слышны в самом отдаленном месте площади, и, казалось, насти-гали слушателей с небес. Простой магический прием основательно преобразил восприятие происходя-щего. Исчез и противный фальцет. У борова прорезался густой баритон с легким дрожанием и хрипот-цой. Видимо, по разумению мага, именно таким должен был быть глас самого справедливого и самого могущественного властелина во всех Соединенных Землях - Императора.
  - Сегодня вы станете свидетелями публичной экзекуции ведьмы, воспитавшей в поклонении Не-чистому дочь свою, которая посмела нарушить высочайший запрет Императора нашего, касающийся большого Мартовского Поста, и возлегла со своим мужем на семейное ложе. Все это случилось, несмот-ря на неоднократные предупреждения Светлейшего нашего правителя о недопустимости подобных дей-ствий, особенно в этом году. От сего греховного деяния был зачат плод, долженствующий появиться на свет во время нечистое, злое. Самим фактом рождения этому исчадию ада предопределено служение Хранителю Тьмы, Владельцу Душ Проклятых, Врагу Рода Человеческого. Судьба его - посланца тем-ных сил - вершить свои черные дела в мире живых, нести зло в дома ваши и проклятье душам правед-ным. Решением Светлейшего из Светлейших, Справедливейшего из Справедливейших, Благороднейше-го Императора Киликии всесторонне и неустанно заботящегося о благе своего народа, ведьма с отродь-ем Проклятого во чреве должна была быть предана очистительному огню искупления. Но силы Зла не дремлют. Они предупредили ведьму о надвигающемся справедливом возмездии и надоумили бежать.
  Толпа угрожающе загудела, сделала попытку смять оцепление и продвинуться ближе к костру. Сол-даты сдержали натиск. Один из магов угрожающе поднял руку. На площадь опустилась гробовая тиши-на.
  - Сразу же после того, как об этом стало известно, Император отправил на поиски своих лучших прознатчиков. Ведьмы были обнаружены, но Нечистый вновь предупредил их. Они вновь бежали, но на этот раз не далеко. Местом убежища были выбраны так называемые "Свободные", но больше известные нам как "Дикие" Земли. Это то самое место, где нет законов, где не соблюдаются подписанные иными цивилизованными государствами пакты о выдаче изменников и государственных преступников. В пого-ню за беглецами был снаряжён четвертый егерский гарнизон графа Валдая. Граф настиг их переправ-ляющимися через Дайну. В результате умелых и активных действий графа были убиты двое приспеш-ников, служивших вышеупомянутым ведьмам и состоящих с ними в кровном родстве. Нечестивую ведьму, которую вы можете лицезреть привязанной к столбу, схватили. Другой, той, что несла плод Зла во чреве своем, удалось скрыться в лесу Оборотней. Солнцеподобный Властелин наш желает, чтобы его народ знал, что тем же утром, когда это случилось, по ее следам отправились пятеро Архангелов Смерти лично снаряженные Светлейшим. Пока от них нет радостных известий, но вряд ли кто усомнится в том, что они исполнят волю Императора и змеиное отродье будет уничтожено! - на пафосной ноте закончил свою речь боров.
  Перепуганные обыватели из первых рядов в страхе попятились назад, за что гвардейцы, стоящие в оцеплении, были им, несомненно, очень даже признательны, поскольку лишь только теперь вздохнули значительно свободнее, можно сказать - полной грудью.
  Панический ужас в глазах простолюдинов не оставлял не малейших сомнений: в Олдгарде Арханге-лов Смерти боятся едва ли меньше, чем магов.
  Женщина обессилено закрыла глаза. Напрасно! Все жертвы оказались принесенными напрасно! Ес-ли за Айной отправили Архангелов, то её уже ничего не спасет. Во всем Междуречье не сыскать силы, что смогла бы защитить простую бедную женщину от пятерых совершенных убийц.
  Гробовая тишина повисла над площадью.
  - Жители Олдгарда не рады мудрому решению своего Правителя? - глашатай изобразил на раскормленной физиономии крайнее удивление.
  Казалось, что площадь взорвалась: восторг, радость и переполнявшее всех счастье выглядели почти что натуральными и вполне искренними.
  Вперед вышел пророк. Он поднял костлявую руку. На безымянном пальце её в оправе дорогого пер-стня сиреневым светом мерцал камень.
  Толпа стихла, завороженная этим мерцанием.
  - Звезды искренни и бескорыстны, - скрипучий, словно металлом по стеклу голос зацепил нерв-ные окончания слушателей. - Звезды никогда не лгут. Каждый год, вступая в период Змея, мы невольно подвергаемся огромной, неосознанной большинством из нас опасности, ибо это время Змея - Врага Рода Человеческого. Это час зла и искушения, предательства и обмана, мрака и греха. Каждый истинно ве-рующий человек, пережив период Змея, может облегченно вздохнуть - грехи его оказались не столь ве-лики, чтобы Дьявол предъявил свой счет и забрал к себе грешную душу. Ибо верно сказано: "даже умерший в период Змея обречен!".
  Обречен выполнять волю Нечистого там, в преисподней, так же, как появившийся на свет в это вре-мя будет выполнять ее здесь, среди нас. Надеюсь, вам хорошо известно, что служение умершего Врагу рода человеческого там, в преисподней, не так опасно всем нам, живым, как богопротивные деяния пришедшего оттуда в наш мир? Вот почему отродье Змия должно было быть уничтожено. В противном случае неисчислимые беды падут на наши головы.
  Черная сила слов пророка вихрем врывалась в души неискушенных в ораторстве простолюдинов, убивая в них остатки человеческого и наполняя яростью коллективную душу толпы. Общеизвестно, что нет более простого способа потерять свою индивидуальность, свое лицо, чем попасть в окружение лю-дей думающих или действующих единообразно. Именно по этой причине самые известные в истории тираны и диктаторы были еще и великолепными ораторами, режиссерами настроений толпы.
  - Мне было видение, - нараспев начал пророк. - Они умирали от голода, умирали потому что Де-мон, пришедший в этот мир, послал саранчу и засуху на поля их. Кто они? Кто же эти несчастные? Уве-рен, что вы их знаете! Они сейчас рядом, совсем близко, всего лишь на расстоянии плеча от каждого из вас потому, что это и есть вы! Вы все, стоящие здесь, добрые и праведные глубоко верующие люди, не-терпимые к любому проявлению Зла! Я видел дрожь земли, сбрасывающей со своей спины ваши дома. Я видел, как Сын Зла топчет пылающими адским огнем ногами землю, принадлежащую предкам вашим и вам, по праву родства от них...
  Женщина устало опустила веки, ставшие почему-то пудовыми. Пророк нес полнейший бред, но толпа уже была готова проглотить все, что ей скармливали.
  Внезапно стало тихо. Она открыла глаза. Первый пророк закончил свою речь. Настала очередь вто-рого. Он так же поднял вверх руку. Камень в перстне этого "слуги знаний" мерцал оранжевым. Голос старца казался еще более мерзким и злым.
  - Я видел, как орды варваров убивали честных людей Киликии и разоряли дома их. Они насилова-ли жен и дочерей ваших...
  Та же песня на тот же мотив!
  Женщина снова закрыла глаза. Похоже, что ни у кого из присутствующих даже не возникнет во-прос: зачем им все это рассказывают? Какое отношение имеет мифический Демон, якобы привидевший-ся этим двум старым параноикам к ней, простой женщине, матери, спасающей свою единственную дочь от неминуемой смерти и приговоренной за это к сожжению?
  Но толпа, видимо, такую связь находила. Она снова бесновалась и напирала. Едва переведшие дух гвардейцы вновь напрягали мышцы под мундирами, сдерживая безумный натиск. Наиболее активные из "добрых и праведных людей", находящихся в первых рядах, с удвоенными силами ринулись на прорыв к костру. Их глаза светились безумным блеском, желанием в случае удачи тут же учинить самосуд. Ни-когда в жизни женщина не ощущала на себе такой лютой ненависти, такого неприкрытого и явного стремления убить; все равно кого: отъявленного, отпетого мерзавца, отправившего на тот десяток дру-гой людей или её, слабую и беззащитную, её, не сделавшую никому из присутствующих здесь ничего плохого. Она уже ощущала себя уничтоженной, раздавленной натиском вошедшей в раж толпы.
  Наконец, настала очередь магов. Один из них протянул вперед руку и на ней загорелся серебристо-голубой шар величиной с арбуз. Народ охнул и разом притих. Страсти гасились умелыми режиссерами так же легко, как и разжигались. Глухим низким голосом маг начал вещать:
  - Во время допросов с пристрастием ведьма призналась в своей связи с Нечистым.
  Шар развернулся в сотканный из миллиардов светящихся частиц трехмерный экран, и на нем поя-вилось полупрозрачное изображение мага, допрашивающего обвиняемую. Женщина была прикована цепями к столу и ужасно напугана. Маг стоял в изголовье и задавал вопросы:
  - Признаешь ли ты себя виновной?
  - Да, признаю!
  - Имела ли ты связь с Нечистым?
  - Да, имела!
  - Служила ли твоя дочь Мраку и не по наущению ли Хозяина Преисподней решилась она ослу-шаться законов Светлейшего Императора и пустить на свет отродье Зла?
  - Да, именно так и было, господин!
  Женщина хорошо помнила тот допрос. Когда в первый раз маг задал свой идиотский вопрос, она, естественно, сказала ему "нет". Затем ее били, жгли огнем, ломали пальцы рук и срезали лоскутки кожи на спине. И она сдалась. Она ответила "да" на все их треклятые фантазии! А что еще ей оставалось де-лать? После этого пытки прекратились. На показанном магом сюжете их и вовсе не было. Если не счи-тать страха в глазах и цепей на руках, то все напоминало обычную непринужденную беседу - только вопросы и ответы.
  Толпа вновь неистово бесновалась. Второй маг поднял руку, и на ней так же вспыхнул шар. Снова гробовое молчание окутало площадь.
  - Призналась ведьма и во всех злодеяниях, которые замышляла.
  Точно так же, как в первый раз, шар развернулся в экран.
  - Замышляла ли ты, ведьма, зло против людей Олдгарда?
  - Да, замышляла!
  - Против иных подданных Светлейшего?
  - Да, замышляла!
  - Против самого Светлейшего и его справедливого правления?
  - Да, замышляла!
  Она была сломлена и готова признаться в чем угодно, лишь бы только больше ей не причиняли бо-ли. Все остальное было тогда безразлично, потому что надежд на спасение все равно не было.
  А потом появился он. Как лучик света во мраке, как свежий ветерок в душную безветренную ночь. Именно о нем она думала сейчас. Где же он? Почему так долго терпит творящееся беззаконие? Почему не подаст ей знак?
  Последний чародей поднял вверх руку. Появившийся шар замерцал ровным голубым светом и раз-вернулся в экран.
  - Осознав всю тяжесть содеянного, ведьма добровольно стала рассказывать правду, рассчитывая вымолить взамен свою никчемную, ничтожную жизнь. Возможно, такое бы и случилось, но её открове-ния потрясли даже нас, магов.
  На возникшем изображении женщина снова увидела себя. Она выглядела спокойной. Поза непри-нужденная, лицо расслаблено - не как на первых двух эпизодах.
  - Разумеется, я расскажу вам всю правду. Мне нечего скрывать. Моя дочь... Она (..) могла иметь детей, поэтому в тайне ото всех имела связь с мужем во время большого мартовского поста. С самого начала я (..) предполагала, что она беременна. Когда же стало известно, что она ждет ребенка, - было (..)возможно исправить положение. Посовещавшись, мы решили оставить младенца и скрыть ото всех позор моей девочки.
  В те дни ей было видение. Айну посетил дух и говорил с ней о дитяти и еще... о каком-то Посланни-ке или Посланце - я толком не разобралась. Да и некогда было. Ребенок должен был появиться на свет в час Змея, а это означало верную смерть, как для него, так и для Айны, если об этом кто-либо проведает. Когда же скрывать ее положение стало невозможно, мы решили бежать. Наши мужья согласились по-мочь. Четыре месяца мы колесили дорогами Киликии, перебивались случайными заработками, терпели нужду. А потом нас выследили императорские ищейки. Двое из них, наверное, рассчитывали на солид-ное вознаграждение, когда решились напасть на нашу повозку. Но они просчитались. Мы, а не они про-должили путь, а их тела остались в лесу. Кроме того, нам достались их кошельки и лошади. Я знаю, что это большой грех, но другого выхода у нас не было. Когда всё это случилось, моя девочка спала. Она ничего не видела. Мы сказали ей, что подобрали кошельки и лошадей в лесу. Она (..) преступница, она (..) виновата. Как, впрочем, и я. Остальное вы знаете...
  - Именно, знаем! Мы знаем даже больше, чем нужно. Кому? - резонно спросите вы. Отвечу! Ко-нечно же, Нечистому - хозяину и властелину душ этих ведьм, - пояснил толпе маг.
  Женщина с недоумением взирала на скрытого под черным плащом человека. Откуда у него это - её откровение с ангелом-спасителем, тем самым волшебником, которого она ждала все это время? Как чёр-ный маг смог подглядеть за ними?
  - Боже, защити его! Он ни в чем не виновен! - беззвучно прошептали потрескавшиеся губы пер-вое, что пришло в голову. Сердце сжалось в предчувствии беды.
  "Ему угрожает страшная, смертельная опасность. Это она во всем виновата!".
  И все же! Всё же что-то в этом сюжете насторожило женщину. Сперва она даже не поняла, что это - отсутствие собеседника. Она видела себя сейчас его, своего спасителя, глазами. Кроме того, из её рас-сказа были каким-то бесовским образом удалены все "не", из-за чего смысл сказанного в буквальном смысле слова менялся на противоположный. Женщина пристальнее вгляделась в скрытые маской очер-тания.
  Открывшаяся правда оказалась столь жестокой и беспощадной, что в буквальном смысле намертво пригвоздила маленькое тело к столбу за ее спиной. Из глаз готовы были брызнуть слезы, слезы бесси-лия. Огромным усилием воли она заставила себя сдержаться и не разрыдаться на глазах у беснующейся толпы. Это доставило бы им всем немыслимое удовольствие - увидеть не только ее физические, но и душевные муки осужденной.
  - Итак, - подвел итог боров, выступающий сегодня в качестве "распорядителя вечеринки", - ведьма признана виновной по всем статьям предъявленного ей обвинения и будет казнена немедленно. По закону свободного города Олдгарда каждый приговоренный к смерти имеет право на последнее же-лание. В пределах разумного, конечно, - противно хихикнул он и обернулся к несчастной. - Чего бы ты хотела, ведьма?
  На мгновение площадь замерла. Стало слышно, как всхлипывает на руках у пышногрудой молодки напуганный чем-то младенец, и скрипят начищенные до блеска сапоги стоящего во втором ряду оцепле-ния гвардейца.
  - Увидеть лицо мага, того, - она кивком головы указала на последнего.
  Ее голос отвратительным режущим ухо карканьем прозвучал над толпой.
  Слезы унижения и бессилия в очередной раз готовы были брызнуть из глаз. Голос! Её голос так же изменили. Зачем? Зачем они украли его мягкую мелодичность? Как же ей хотелось сейчас, чтобы это мерзкое представление побыстрее закончилось!
  Но в намерения устроителей действа явно не входило останавливаться на полпути. Они "раскручи-вали" свой сценарий по намеченному плану, без цензурных сокращений и снисходительных к пригово-ренной правок.
  - Увидеть мое лицо - обозначает немедленно превратиться в камень. А камень, как известно, не может быть сожжен иначе, чем Адским Огнем. Последнее абсолютно не в моей власти - только во вла-сти Нечистого. Ведьма хочет обмануть мага и из двух, как ей кажется, зол выбрать меньшее. Но у нее ничего не выйдет - иначе я не маг. За свои злодеяния она должна быть предана костру. Так гласит при-говор, и значит, так будет! Я покажу ей свое лицо, но через защитный экран. Благодаря этому она не окаменеет в отличие от любого другого пожелавшего открыто посмотреть в глаза Законнорожденному.
  Желающих не оказалось. Люди падали на колени и закрывали лица руками. Их примеру следовали пророки, солдаты, палач и даже глашатай. Некоторые из них, от греха подальше, еще и отворачивались. Остались в первоначальном положении только маги и пожелавшая того приговоренная.
  Никакого экрана, конечно же, не было - очередной обман в бесконечной веренице лжи. Но кроме привязанной к столбу женщины об этом никто не узнал.
  Чародей отстегнул застежку и неспешно снял маску. Знакомые добрые и немного печальные глаза целое мгновение, казавшееся ей вечностью, глядели на нее. А потом их выражение стало неуловимо ме-няться. Сначала в них вроде бы даже наблюдались сожаление с пониманием и сочувствием; затем - без-различная холодность с неприязнью; следом - враждебность и неприкрытый гнев. И, наконец, нена-висть...
   Такая же лютая и неприкрытая, как у толпы, жаждущей ее крови, только холодная и расчетливая - ненависть настоящего Законнорожденного мага. Еще мгновение, и на нее вместо ангела-спасителя взи-рала сама Смерть. На искаженном злобой жутком пугающем обличии появилось подобие улыбки, и женщину разом обдало замогильным холодом.
  Смерть подняла руку к маске, чтобы прикрыть то, что еще минуту назад вполне можно было назвать красивым лицом мужчины средних лет. И только в этот миг в глаза женщине бросилось, что на руке ма-га нет привычной перчатки, а безымянный палец правой руки украшает необычный перстень: перепле-тенные в тугом клубке змеи, а меж них - хищно светящийся кроваво-красным светом камень.
  Этот перстень...
  Он показался ей очень-очень знакомым. Но, как не силилась, она никак не могла припомнить, где и когда видела его раньше. Когда-то тогда, давным-давно, в той такой далекой теперь и безмятежной жизни ее взор не раз останавливался на этом змеином клубке и будто только что пролившейся на него крови. Кровь! Вот в чем разгадка!
  Казалось, будто время остановилось и вот-вот повернет вспять. Необычайно долго, целую вечность наблюдала она за движением этой холеной руки. И вспомнила!!
  Второго такого перстня не существовало, просто не могло быть ни у кого на земле!
  Но если это тот самый, тогда...
   - На мгновение ее охватил ужас. Противный липкий пот разом покрыл спину, грудь и руки.
  Она вспомнила! Вспомнила все, но было поздно, слишком поздно что-нибудь изменить.
  Все её страдания и даже мученическая смерть на костре по сравнению с этим не имели ровным сче-том никакого значения. Только судьба всего человечества, только существование всех людей на земле: этих зевак, ее еще не рожденного внука, сотен тысяч других таких же, как он, - только это было дей-ствительно важно для нее сейчас! Всем им угрожала ужасная, немыслимая даже в самом диком кошма-ре, смертельная опасность! Она должна, она просто обязана предупредить! Любой ценой!
  Собрав в кулак все оставшиеся силы, она закричала:
  - Это...
  Стена огня захлестнула ее крик, вмиг разорвав легкие.
  В нарушение всех правил и устоявшихся традиций церемонии казни маг метнул в приговоренную огненный сгусток - фаербол. Безжалостное пламя, обретя, наконец, долгожданную свободу, заурчало и завыло, словно насыщающийся свежей кровью хищный зверь, пожирающий добычу; заставило стоящих в оцеплении солдат и первые ряды присутствующих податься назад, спасаясь от нестерпимого жара.
  Спустя минуту на месте, где недавно находилась женщина и сложенный под её ногами костер, ути-хала насытившаяся жертвенным приношением стихия. Вместе со столбом догорало обугленное тело. Отвратительный тяжелый запах горелого мяса повис над площадью. Он заставлял людей закрывать но-сы и быстрее расходиться прочь. Многие были удивлены, а некоторые даже расстроены тем, что не смогли увидеть самого главного: мучений жертвы от первых ожогов, жалобных стонов с мольбами о пощаде, удушья, - но помалкивали. Пророки, маги, палач и глашатай таинственным образом исчезли, как будто их здесь и не было вовсе.
  Четверо неприметных грязно одетых рабочих двигались в направлении противоположном движе-нию основной массы людей - от дворца к пепелищу. Ни они сами, ни их действия не вызывали никакого интереса у недавних зрителей. В Олдгарде знали, что в обязанности этой четверки входит "прибрать" с площади остатки экзекуции.
  Для нас они также остались бы малозначительным мазком, дополняющим общую картину случив-шейся трагедии, если бы не тот факт, что по окончанию работы, к утру следующего дня, они были по-вешены во дворе городской тюрьмы за воровство.
  "Чего? - удивился бы, наверное, любой мало-мальски думающий человек. - Уж не обугленных ли костей или недогоревших головешек?"
  Несомненно, таким вопросом обязательно задался бы человек мыслящий, если бы, конечно, узнал о случившемся. Но мрачные тюремные стены умеют хранить свои тайны. Поэтому происшедшее не стало достоянием гласности и на этот раз.
  А пока же на город опускались сумерки. На этот раз - самые обычные. Они укрывали серым покры-валом всю грязь на площадях, на руках и лицах, на душах людей, живущих в некогда великой и процве-тающей, свободной и независимой, а ныне - Императорской Киликии.
  
  ГЛАВА 2
  
  Зима на юго-востоке от Киликийской равнины больше напоминает середину осени: промозглая сы-рость, слякоть, частые дожди и как следствие - бездорожье.
  "Бездорожье - это как безвременье..." - сказал однажды кто-то из киликийских менестрелей. И был тысячу раз прав.
   Ехать по колено в грязи было тем более отвратительно, что буквально в двух шагах справа и слева от дороги вполне приличный грунт, усыпанный пожухлыми листьями деревьев и мелкими сучьями. Но съезжать туда ни в коем случае нельзя - Айна знала это также точно, как и то, что вот-вот должна ро-дить. Ей и в голову не пришло бы миновать Лес Оборотней иным путем, нежели этот. Ведь даже мла-денцам известно, что это на самом деле за место. Как, впрочем, и то, что вдоль дороги, по которой едва передвигала копытами ее уставшая лошадь и до первых крепостей с давних времен установлен какой-то силовой барьер. Именно благодаря этому самому барьеру кошмарные чудовища сотнями разгуливаю-щие по лесу не могли добраться до путников, отважившихся совершить подобное путешествие. Но стоило хотя бы на шаг отклониться в сторону с противно хлюпающей и чавкающей колеи и никто уже не сможет помочь.
  Мороз пробежал по спине молодой женщины. В Олдгарде не раз останавливались путники, расска-зывающие об оборотнях. Содержание этих повествований было более чем ужасным. Айна подозритель-но огляделась по сторонам и дотронулась рукой кинжала, притороченного возле груди под плащом. Прикосновение к хранящим тепло её тела обтянутым мягкой кожей ножнам и рукояти с небольшим все-гда холодным стальным шаром в навершии немного успокоили молодую женщину, но тревога не отсту-пала. Начинало смеркаться, лес казался бесконечным, а роды могли начаться в любую минуту. Айна смертельно устала. Она третьи сутки проводила в седле и отчаянно нуждалась в отдыхе. Когда закон-чится лес, и появятся хоть какие-нибудь признаки человеческого обитания, она не ведала. С каждым ша-гом страх и сомнения, терзавшие ее на протяжении всей дороги, усиливались.
  Путешественники не раз упоминали о крутости нравов народа населяющего Дикие Земли. Согла-сится ли кто помочь ей здесь в трудную минуту? У Айны был тяжелый кошель с золотом, невесть отку-да вдруг взявшийся у отца. А золото, как известно, делает людей значительно сговорчивее. Но, с другой стороны, злые люди, чтобы завладеть им, вполне могут попытаться воспользоваться ее беспомощно-стью. Она должна быть настороже буквально со всеми. Так говорил ей тогда отец.
  С воспоминаниями на глаза накатили слезы.
  Первым погиб Петер.
  Айна пять лет была его женой, но так и не смогла до конца разобраться, любила ли когда-нибудь по-настоящему этого хмурого, но, несомненно, доброго и великодушного человека. Петер всегда был мол-чалив и необычайно вежлив с ней. Он постоянно оказывался там, где был нужен и спешил предложить свою помощь. Его отличали выдержка и терпение. В конце концов, ему удалось убедить Айну выйти за него.
  В их жизни не было ничего необычного или даже просто мало-мальски запоминающегося: работа, дом, постель - все однообразно, однотонно, лишено каких бы то ни было ярких красок. Даже смерть мужа выглядела со стороны какой-то будничной. Он просто бросился на меч солдата, пытавшегося схватить Айну.
  Мать была следующей. Айна видела, как двое солдат повисли у нее на руках в тот момент, когда она отталкивала от берега плот с беглецами. Ни Айна, ни отец, находясь на том самом плоту, уже ничем не могли ей помочь. Относительно дальнейшей судьбы самого дорогого в ее жизни человека Айна иллюзий не строила: маму отвезут в Олдгард. Там её участь будет намного страшнее, чем Петера, отца и, воз-можно, даже её самой.
  Сейчас ей почему-то вспомнилось, как мать убеждала ее бежать. Если бы не она, сейчас Айна была бы уже мертва. Только благодаря матери у нее еще остался шанс выжить и спастись.
  Затем настала очередь отца. Арбалетная стрела, пущенная злой, но умелой рукой с того берега реки, несомненно, предназначалась ей, но нашла его грудь. Будучи тяжело раненым, отец помог переправить-ся через Дайну и умер у нее на руках. Напоследок он даже успел благословить ее и дать несколько сове-тов.
  Айна до сих пор не могла забыть его глаза. Всю свою жизнь она думала, что безразлична отцу. Ей казалось, что у него нет сердца, что он вообще не способен любить кого-либо. Несмотря на то, что мать не раз пыталась переубедить ее, Айна оставалась при своем мнении до последних дней.
  Какой же она была дурой! Все, все они любили ее: и отец, и мать, и Петер! А она... Она просто бес-чувственная тварь! Это она сама не может никого по-настоящему любить. Как же всё несправедливо! Ведь если бы они отреклись от нее тогда и отдали властям, то сейчас все были живы - умерла одна она. И еще, ребенок... Её ребенок.
  Да, ребенок! Вот в чем дело, его рождение и жизнь все объясняют! Она сможет, она должна выжить, родить и воспитать его. Должна, потому что ради этого пожертвовали жизнью самые родные и близкие ей люди. Она обязана оправдать их надежды, своими слезами и самоотдачей искупить вину перед ними.
  Где-то там, слева, в непроглядно-сером мраке среди стволов тысячелетних сосен испуганно и не-ровно заухала сова. Айна натянула поводья и прислушалась - обычные звуки лесной жизни. Однако по-чему-то уже целый час ее не покидает ощущение, что за ней кто-то наблюдает.
  Айна снова осторожно прикоснулась к рукояти кинжала и огляделась. Но лесную жизнь, казалось, не нарушало ничего, кроме ее учащенного сердцебиения. Еще секунда напряженного сомнения, и рука вновь вернулась на поводок. Она уже хотела снова продолжить путь, когда спокойный и слегка насмеш-ливый голос, звучащий, казалось, ниоткуда поинтересовался:
  - Леди собирается ехать так всю ночь?
  Айна рывком выхватила кинжал и огляделась по сторонам. Сердце так бешено галопировало в гру-ди, словно хотело выпрыгнуть наружу.
  - Кто здесь? - разом став белее мела, она тщетно пыталась скрыть свой испуг. И понимала, что ей это вряд ли удаётся. - Что вам нужно?
  - Я могу помочь вам, леди, а могу и не помогать. Впрочем, не воображайте себе лишнего, я вовсе не навязываюсь.
  Айне показалось, что в голосе прозвучали угрожающие нотки.
  - И что вы хотите взамен?
  - Вашу лошадь.
  - Что-о-о? - она чуть не задохнулась от такой наглости.
  - Когда вы попадете туда, куда направляетесь, вы отдадите мне свою лошадь, - спокойно пояснил незнакомый собеседник.
  - Зачем вам моя лошадь?
  - А зачем вам моя помощь? - вопросом на вопрос ответил невидимый наглец.
  - Видит Создатель - я ее у вас не просила, - возмутилась Айна.
  - Но и не отказались сразу, верно? Значит, она вам все же нужна, - резюмировал незнакомец.
  - Да что-о-о... Что вы себе позволяете?
  - Милая моя девочка! - в голосе появились заметные нотки раздражения. - Или вы необычайно отважны или столь же необыкновенно глупы! Смею предположить, что второе. Потому, что даже самый отважный человек не будет столь безмятежен и спокоен, когда ему в затылок дышат не кто-нибудь, а сами Архангелы Смерти.
  - А-а-архангелы Смерти? - Айну начала бить мелкая дрожь.
  - Именно!.. Они самые!.. Архангелы Смерти!.. А вы хотели, чтобы в погоню за беглянкой государ-ственной важности отправили шута с леденцами?
  - Но я...
  - Но вы, почти наверняка, готовы без страха и упрека сразиться с ними? Сразу после того, само собой разумеется, как разберетесь с мерзавцем, посягнувшим на вашу полудохлую клячу? Понимаю! Впрочем, что же это, в самом деле, за опасность - какие-то пятеро засранцев-Архангелов? Особенно ко-гда они имеют дело с такой сильной и необыкновенно отважной женщиной? - с нескрываемым сарказ-мом заметил незнакомец.
  - Пя-а-а-атеро А-а-а-архангелов...? За мной?! Но это невозможно!.. Я... я всего лишь бедная пут-ница и...
  - И не сделала абсолютно ничего такого?! Понимаю! Значит, они гонятся не за вами. Точнее, ско-рей всего, они вообще ни за кем не гонятся. Ну, тады савсем, са-авсем другое дело! Знаете, что я думаю? Скорее всего, им просто нечем заняться. Вот и решили они так же, как и ваш покорный слуга, исключи-тельно скуке назло, прогуляться вечерком по Лесу Оборотней! А почему бы и нет? Что за популярность ныне у этих мест?! Просто диву иногда даюсь! Глядишь, годок-другой, и от туристов отбоя не станет. Что ж! Если вы всего лишь бедная путница, то вам и бояться нечего. В конце концов, это тренированные и натасканные убийцы, а не маньяки! Простых путников они не трогают. Жаль! Придется поискать себе лошадь в другом месте. Честь имею...
  - Постойте! - быстро окликнула его Айна. - Вы говорите, что они движутся в этом направлении?! Как далеко отсюда?
  - Лигах, думается мне, в десяти или пятнадцати - точней не скажу. Но что-то мне подсказывает, что ежели вы будете двигаться с такой же, как и теперь скоростью, то нагонят они вас часа эдак через два. Ну, максимум - через три, - спокойно заметил невидимый собеседник.
  - Почему я должна вам верить? - предатель-голос совершенно не желал слушаться.
  - Потому, что я прошу вашу лошадь за услугу, хотя легко мог бы забрать ее силой. В придачу мне бы достался кинжал тангенской работы, девяносто золотых в монетах Киликии и перстень с рубином - весьма, кстати, забавная вещица! Он висит у вас на шее, на маленькой золотой цепочке. Мне вот что ин-тересно: откуда у "бедной путницы" фамильная драгоценность аристократической семьи старинной ра-боты, стоящая без преувеличения сказать целое состояние?
  - Не ваше дело, - огрызнулась Айна.
  - Ну, как знаете! Желаю приятного путешествия...
  Айна совершенно не знала, как поступить. Ее жизненный опыт был достаточно мал, чтобы сходу принять взвешенное, продуманное решение, поэтому она решила целиком положиться на женское чутье, которое редко подводило. Сейчас ей как никогда нужна была помощь. Глупо просто так отталкивать человека предложившего ее, но и слепо довериться первому встречному-поперечному она тоже не мог-ла.
  - Да постойте же вы!.. - снова окликнула его Айна.
  - Леди передумала?
  - Не совсем... Я хотела бы на вас взглянуть.
  - Зачем? Мы с вами ни о чем не договорились - наши пути разошлись, как в море корабли. К чему тогда все эти сантименты? - голос незнакомца снова стал ироничным.
  - А вы бы стали договариваться с призраком?
  - Я? Нет, не думаю! Я бы - вряд ли, - признался голос.
  - То-то же! Так что?..
  - Ну, даже не знаю. Стоит ли мне это делать?
  - Я настаиваю, - твердо заявила Айна.
  - Вот как?!.. Настаиваете?!.. Забавно! Хорошо, только предупреждаю: не судите о книге по облож-ке! Первое впечатление может оказаться весьма и весьма обманчивым.
  Из кустов справа от дороги появился человек. На вид - под сорок. Может быть и меньше, но его, не-сомненно старила густая окладистая борода, много лет не знавшая ни ножниц, ни расчески. Она скрыва-ла половину лица и делала человека похожим на сказочного разбойника. Серьезные и вместе с тем плу-товские глазки, оценивая путницу, глядели из-под косматых бровей. "Одежда старая и изношенная, но чистая", - отметила про себя Айна. Из оружия тяжелый дальнобойный арбалет за спиной, короткий кри-вой астрикийский меч под вылинявшим плащом и два боевых кинжала на бедрах. Общую картину до-полняла дюжина метательных ножей за широким, украшенным цветной вышивкой поясом и праща, притороченная к нехитрому дорожному мешку на плече.
  "Если он не обокрал караван купцов, торгующих оружием, и владеет всем этим, то, безусловно, представляет реальную угрозу любому врагу" - Айна вмиг проанализировала увиденное. "Порядком одичавший лесной разбойник или воинствующий бродяга из бывших дезертиров", - резюмировала для себя она.
  Соседство с таким типом для слабой и беззащитной женщины вполне может оказаться роковым, но другого выбора у неё нет. Ей действительно очень нужна его помощь.
  - Вы удовлетворены? - бродяга развел руками.
  "Воображает себя неотразимым красавцем, - передернув плечами, подумала Айна. А на самом деле - монстр монстром. Ископаемый, реликт, да и только! Впрочем, в одном он, кажется, действительно прав: если б захотел, то безо всяких проблем смог бы расправиться с ней. И все же! Что он делает там, в лесу, вне защиты барьера?".
  Страшные подозрения закрались в голову.
  - Не могли бы вы выйти на дорогу? - хитро прищурилась она.
  - Зачем? - простодушно справился бородач.
  - Хочу вас лучше разглядеть. Мы с вами раньше не встречались? - ей он и в самом деле кого-то смутно напоминал. Но сейчас она просто хотела убедиться в одном, что он не оборотень.
  "Если все же оборотень - ни за что не выйдет", - решила Айна.
  Но незнакомец, как ни в чем не бывало, вышел. И теперь с недоумением взирал на ее растерянность.
  - Что дальше, сплясать?
  Айна не знала, что. То, что перед ней не оборотень, еще ни о чем не говорило. Ни кто он такой, ни что у него на уме на самом деле, она не ведала. Кроме того, пока оставалось загадкой, откуда он знает про перстень и кошелек. Наверно он...
  - Немножечко маг и самую малость волшебник, - закончил тот вслух ее мысль.
  "И глаза у меня добрые" - отчетливо прозвучала в ее голове чужая мысль.
  - Так вы все-таки оборотень? - насмерть перепуганная, она чуть было не свалилась с лошади.
  - Я? Боже упаси! Нет, - незнакомец расхохотался. - Я - Марфин Эрик Бум. Впрочем, друзья ино-гда называют меня просто Марфи.
  - Я уже успела попасть в круг ваших друзей? - осторожно поинтересовалась Айна, детальнее раз-глядывая нового знакомого, и вынуждена была признать, что глаза этого человека и в самом деле не ка-зались злыми. Ну а за все остальное здесь вряд ли кто смог бы поручиться.
  - Вы, можно так сказать, почти что попали в круг моих клиентов! Согласитесь, для приличного делового человека, к коим я, смею вас уверить без лишней скромности причисляю и себя, эти отноше-ния в сотню, тысячу раз крепче и, порою, даже важнее, чем какая-то там тривиальная дружба, - в широ-кой добродушной усмешке Марфи обнажил ряд крепких, ровных и на удивление белых зубов.
  - Меня зовут Айной, - представилась она. - Я не привыкла лгать и лицемерить - мне действитель-но нужна сейчас ваша помощь. Но пока я не могу довериться вам. Доверять до конца, как доверяла бы другу. И вообще, что вы делаете в этом жутком лесу за пределами барьера?
  - Барьера?! Какого такого барьера? - удивился Бум.
  - Того, что издревле установлен вдоль дороги, чтобы оберегать путников от оборотней. Это же знают все, - как маленькому ребенку объясняла ему она.
  - Все?!.. - Марфи расхохотался в ответ. - Кто они, эти все?! Невежественные киликийские кресть-яне? Я, например, не знаю, хотя живу здесь без малого семь лет.
  - Семь лет?.. - не поверила Айна. - Вы живете в лесу оборотней семь лет?! Но это невозможно! Если только... Если только вы сам не оборотень.
  - Я не оборотень, - добродушно перекривил ее бородач.
  - Люди, которым повезло выбраться из этого леса, возвращались домой седыми, а многие - не вернулись и вовсе. Те же, кому просто довелось встретить ночь в пути под защитой барьера, рассказы-вали такие жуткие вещи, что волосы становились дыбом. Причем, не только у меня - у сильных, здоро-вых мужчин немало повидавших на своем веку...
  И снова Марфин Эрик Бум от души хохотал.
  - Почему вы смеетесь? Вы принимаете меня за дуру? - обиделась Айна.
  - Ничуть! Просто теперь я точно знаю, откуда вы. Только в Олдгарде могут относиться всерьез к столь нелепым россказням. Мне кажется, что я запросил с тебя слишком малую цену за спасение, - серьезно и почему-то переходя на "ты" добавил Марфи.
  - Что-о-о?
  - То-о-о!.. Я представляю себе картину: через час тебя настигают Архангелы, а ты даже не пыта-ешься свернуть в лес, чтобы оторваться и запутать следы - просто стоишь и ждешь своей смерти, как овца на заклании покорная судьбе и воле всемогущего забойщика. Хотел бы я знать имя того болвана, который послал за одной глупой девчонкой пятерых совершенных воинов? Хотя, кажется, знаю! Так вот, мое мнение, думаю, тебя не удивит: одного мальчишки с рогатиной было бы вполне достаточно.
  - Да вы...! Да ты...! Да я... - у Айны от гнева перехватило дыхание, и на глаза навернулись слезы. - Да у меня есть кинжал, и я умею защищаться! Когда-то меня учил этому сам граф Крон. А он был од-ним из лучших бойцов во всех Южных Землях.
  - Не может быть! - притворно удивился Марфи. - С чего бы это ему тебя учить?
  - Не знаю, - честно призналась Айна. - Мы жили в его замке до того дня, когда он исчез. Граф был добр к нам всем, а ко мне - в особенности. Отчего-то он уделял мне много времени и любил, как родную дочь. Может быть, потому, что у него не было своих детей? Не знаю! Впрочем, это и не важно. Да только когда в графских покоях поселился новый хозяин, у нас отобрали кузницу, принадлежащую отцу, и выгнали за ворота замка. Мы перебрались в Олдгард. Вот и вся недолга.
  Марфи внимательнее пригляделся к путнице и, кажется, нашел объяснение столь странной привя-занности графа. Но говорить ей об этом было излишне.
  "Может быть, когда-нибудь после", - решил он. "Да и то вряд ли. Уже ничего нельзя изменить. Так зачем бередить прошлое и лезть в душу этой девочки? Что поделаешь?! Такая уж она - жизнь!".
  - Я знавал графа, - все же признался он. - Это был замечательный человек и очень храбрый воин. Когда-то мы даже были немного дружны с ним. Как же давно это было! Что же, в память о той старой дружбе я не стану увеличивать с тебя плату за мою услугу - остановимся на первоначальном варианте: ты отдашь мне свою лошадь, когда будешь в безопасности. Думаю, что это справедливо. Все равно со-всем скоро тебе будет не до того, чтобы должным образом заботиться о ней. А без ухода бедное живот-ное пропадет. Мне же твоя лошадка очень даже приглянулась. И я смогу за ней следить. Так что? По рукам?
  - По рукам, - согласилась Айна. - Только ты мне еще не сказал, чем занимаешься. Ты разбойник? - она так же решилась перейти на "ты".
  - Ну... что-то в этом роде. Я - браконьер. И лесничий, кстати, тоже...
  - Как это? - удивилась Айна.
  - Вот так! Браконьер - потому, что живу в этом лесу и пользуюсь его дарами по своему усмотре-нию, хотя мне этого никто не позволял. А лесничий - оттого, что не разрешаю разгуляться здесь так же никому другому.
  - А как же оборотни? Или ты мне скажешь, что их не существует?
  - Почему же не существует? Существуют. Вот они, смотри...
  Марфи указал на можжевеловый куст, растущий особняком от других. При этом с кончиков пальцев его сорвалось едва заметное голубоватое свечение. И, о, ужас! Два огромных оборотня - наполовину человека, наполовину волка - показались из-за кустов.
  Леденящий кровь звериный рык сотряс лесную тишину. Налитые кровью свирепые глаза монстров нетерпеливо вращались, выискивая жертву. Шерсть их, густая и черная, стояла дыбом. Из пастей чудо-вищ торчали острые, как бритва клыки, с кончиков которых на землю падали капли белесой, пенистой слюны.
  С Айной чуть не случился припадок. Не попадая пальцами на рукоять, она тщетно пыталась вновь вытащить только что упрятанный в ножны кинжал. Наконец, ей это удалось. Вот только что с ним де-лать дальше, она не знала.
  - Не бойся, - голос Марфи был совершено спокоен. - Живых таких в этих местах не видели вот уже лет двести. А эти двое не настоящие. Они просто безобидные картинки, фантомы, мираж. Меня научил создавать их один человек. Он "приглядывал" за лесом до меня. Впрочем, "малыши" действи-тельно иногда гуляют вдоль дороги. Но лишь для того, чтобы разный недобрый люд не сворачивал в лес и не причинял вреда ему и его обитателям. Теперь ты мне веришь?
  Айна ничего не ответила. Она была потрясена тем, что увидела. От пережитого заметно дрожали руки, и ей никак не удавалось унять эту дрожь. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем она отве-тила. Ее ответ не удивил, но заставил задуматься Марфи.
  - Я бы хотела тебя кое о чем попросить. Не оставайся надолго у меня за спиной. Хорошо? Думаю, что с моей стороны так будет честнее - сказать тебе об этом прямо и именно сейчас. Надеюсь, это не слишком сильно задело твое чрезмерно раздутое самолюбие?
  - Пустяки! Я совершенно не обиделся. Скажу даже больше: я тебя понимаю. И еще, мне кажется, что мы поладим. А теперь - к делу! Прежде всего, нам необходимо замести следы. Архангелы не только опасны и беспощадны, но еще и настойчивы. К тому же - отнюдь не глупы. Тем не менее, им больше присуще действовать, нежели думать. Мы должны воспользоваться этой их слабостью. Если им случит-ся потерять наш след, землю станут рыть, чтоб отыскать вновь. Найдут непременно - иначе они не были бы Архангелами. А мы выиграем время. Эта задержка поможет нам улизнуть как можно дальше. Будем надеяться, что к тому моменту, когда они сообразят, как их надули и где нас искать, мы будем уже дале-ко. В дороге придется прибегнуть к маленьким хитростям, чем несколько усложним им задачу. Кроме того, у меня в запасе есть парочка сюрпризов, чтобы разнообразить их скучное путешествие. Если все сработает и нам повезет, то к утру мы сумеем оторваться.
  Марфи подошел к лошади, потрепал по холке и что-то ласково зашептал на ухо. Та сначала фырк-нула, а затем вроде бы даже кивнула в ответ будущему хозяину. Бородач взял ее под уздечку и намотал на небольшой площадке размером два на три метра несколько кругов и восьмерок.
  - Мы все правильно делаем? - спросил он у лошади.
  И снова Айне показалось, что ее кобылка кивнула в ответ. Марфи улыбнулся и одобрительно потре-пал животное по загривку.
  - Вот мы и подружились, - он не скрывал своей радости. - А теперь немного полетаем. Бьюсь об заклад, вам обеим еще никогда не приходилось делать ничего такого.
  Чудесная волшебная сила оторвала путницу вместе с лошадью от земли и приподняла метра на пол-тора вверх. Из заплечного охотничьего мешка Марфи достал две пары вместительных кожаных мешоч-ков, несомненно, служивших когда-то кошельками людям очень и очень небедным и завязал их на ко-пытах висящего в воздухе животного. Затем невидимая сила мягко переместила Айну вместе с лошадью с дороги в лес и метров через пятьдесят мягко опустила на землю.
  - А теперь желательно поскорее убраться отсюда. Мои "малыши" на какое-то время задержат пре-следователей, но сомневаюсь, что надолго, - Марфи с надеждой поглядел на оборотней.
  - Нам предстоит нелегкий путь, - сказала Айна. - Давай попросим Создателя быть к нам мило-сердным, помогать и оберегать в пути.
  Она сложила застывшие ладони и склонила голову к сведенным кончикам пальцев. Ее пересохшие губы самозабвенно и страстно зашептали слова молитвы, что научила когда-то мать, и что должна была уберечь и охранять в пути.
  Марфи тепло улыбнулся, взял лошадь под уздцы и торопливо двинулся вглубь леса.
  
  ГЛАВА 3
  
  Двое мужчин сидели за грязным столом дешевой портовой таверны и, низко наклонясь друг к дру-гу, негромко разговаривали на незнакомом посетителям языке. Несмотря на то, что одеты они были очень прилично, их пребывание в таком отвратительном месте, как эта забегаловка, ни у кого не вызы-вало удивления. И тому было несколько причин, главной из которых, несомненно, оставался "каран-тин".
  Сотни судов со всех концов окрестных земель ежедневно бросали якоря в гавани Вечного Города и сразу же сталкивались с этой "проблемой", к которой, на протяжении прошедших с ее появления двух с половиной веков привыкли настолько, что и за проблему-то уже вовсе не считали. Скучающим от безде-лья экипажу и пассажирам судов было разрешено сходить на берег, но до окончания "карантина" за-прещено покидать пределы порта. Два десятка таверн на площади в половину квадратной мили являлись единственным местом, где бесстрашные морские львы могли скоротать долгие часы вынужденного ожидания очередного своего нечастого пребывания на суше.
  Стены этих таверн видели отмеченных многочисленными викториями адмиралов и контр-адмиралов, послов заморских и владельцев судоходных компаний, наместников и временщиков, гене-рал-губернаторов и регентов при царственных особах, и даже некоторых самодержцев из окрестных провинций - указ, предусматривающий "карантин" для лиц, сошедших с вновь прибывших судов, ка-сался абсолютно всех. Тех, кто пытался нарушить Закон, принятый двести пятьдесят лет назад советом Старейшин Вечного Города, ждало суровое наказание: их секли розгами прилюдно и навсегда изгоняли из Вечного Города. Для большинства торговцев и политиков всех без исключения рангов это фактиче-ски означало конец карьеры. Поэтому высокочтимая и уважаемая в иных других местах элита, скрипя зубами, сердцем и прочими скрипучими местами, в конце концов, примирились с Законом, равно как и с антисанитарными условиями, окружающими здесь повсеместно и частенько составляла компанию про-стым морякам, занимающим в таверне свободные от господ столики.
  Мужчины взяли по бокалу дорогого крепкого эля и облюбовали уединенное местечко в дальнем конце заведения.
  Первому на вид можно было дать не более тридцати. Смуглый и темноволосый, он был одет в чер-ный плотно облегающий дорожный костюм. Его тяжелый из-под необычно-правильных, элегантных, по-девичьи тонких бровей взгляд свидетельствовал о железной воле и необычайной силе духа. Стальные мышцы под одеждой были сейчас расслаблены, отчего он, человек действия, чувствовал себя несколько непривычно и, порою, даже неуютно. Огромные сильные руки с дорогими фамильными перстнями на пальцах бережно касались щербатой глиняной кружки с элем.
  Сидящему напротив него было за пятьдесят. И хотя молодой человек вовсе не казался маленьким - по сравнению с ним его собеседник выглядел настоящим великаном. У него было открытое честное лицо, массивный волевой подбородок и большие зеленые глаза. С первого взгляда казалось, будто они глядят на мир добродушно и даже слегка наивно. Но это впечатление было обманчивым. Хозяин этих глаз привык повелевать. В жизни ему случалось без малейших колебаний и угрызений совести прини-мать суровые, а порою - жесткие решения, если он находил, что они необходимы в интересах дела. Его мало интересовало мнение других и этические стороны большинства совершаемых им поступков, когда ставился под сомнение успех того, чему он посвятил большую часть своей жизни. Поэтому именно он, а не кто-либо другой являлся Лордом Координатором Совета мятежных графов.
  В портовых тавернах подпившие моряки частенько искали повод зацепить какого-нибудь трусливо-го купчишку. Драка до крови в заведениях подобного сорта была делом столь же привычным, как, соб-ственно, и выпивка. Но этих собеседников никто тронуть не рискнул. Более того, никто даже не осме-лился занять близлежащие столики. Впрочем, мужчин это нисколько не смущало - наоборот, теперь они могли не опасаться сторонних ушей, даже если бы среди них и нашлись те, что знали язык, на котором велся разговор, что уже само по себе было маловероятно.
  - Слава Создателю! Кажется, именно сегодня это должно произойти, - Лорд Координатор тяжело опустил на стол кулак величиной с голову годовалого ребенка. - Тебе, Дорин, предстоит самая ответст-венная и самая почетная миссия. Готов ли ты выполнить ее?
  - Разумеется, сэр! Куда решено отправить Посланца? - хмуро спросил тот, которого назвали До-рином.
  - Х-31107. Первая реальность...
  - Почему первая? В мире Х-31107, насколько я знаю, весьма слабое магическое поле и жесткие условия жизни. Да и обнаружить его там, мне так кажется, будет проще простого.
  - Потому, дорогой мой Дорин, что Посланец должен расти и развиваться полноценно. Во второй или третьей реальностях из него вполне может выйти слюнтяй, а то и вовсе... дегенерат. Нам нужен По-сланец-дегенерат?
  - Вы как всегда правы, сэр! Но почему Х-31107? Это очень далекий от нас технократический мир. Если он вырастет там, ему могут быть непонятны и чужды наши проблемы, - мягко возразил Дорин.
  - Х-31107 - это мир, в котором и по сей день еще живет давно позабытый почти повсеместно дух романтики. Он сможет понять нас, я уверен. Ведь он - Змееносец, и ко всему тому еще и Великий Маг! Да, на Х-31107 он не сможет проявить многих своих способностей. Говорят, что когда-то, давным-давно, тот мир был проклят. С тех пор там почти нет магии, - Координатор отхлебнул из кружки эля, утер губы рукавом и окинул взглядом таверну. - Не люблю я, вообще-то, это слово: "почти". Но даже если все, что говорят об Х-31107, правда?!.. Что это меняет? Ровным счетом ничего! Пусть себе растет там, сил набирается, а когда придет время, мы призовем его обратно в наш мир. Открыть во всесильном маге до времени спящий талант будет проще простого. Тогда и пробьет наш час.
  Дорин глотнул эля и сосредоточено поглядел на Координатора.
  - Как уважаемый Совет планирует поступить с ней, матерью Посланца и... и ее нынешним спут-ником? Я должен поставить их в известность? - казалось, что этот вопрос серьезно волнует молодого человека.
  - Нет, ни в коем случае! Используй порошок сна, снотворное заклятие или что-либо иное на свое усмотрение. Они ничего не должны знать. Подозревать - пусть подозревают! Но владеть информацией такой важности они не имеют права.
  Дорин согласно кивнул.
  - Когда это произойдет?
  - Если расчеты верны, то где-то около полуночи. Может быть, сразу после нее. Тебе нужно быть у портала в половине второго. Вот возможные варианты, - Координатор протянул Дорину листок с не-сколькими строчками. - Каждый из них представляет для нас определенный интерес, но имеет и свои минусы. В любом случае - решать тебе. Ты должен запомнить все, но выбрать один из них на свое ус-мотрение. Никто, кроме тебя, не будет знать, который на самом деле истинный, даже я. Выполнив зада-ние, ты станешь единственным, кто владеет информацией о местонахождении Посланца. До времени его возвращения твоя миссия может считаться завершенной. Однако ты обязан будешь оставить страховоч-ную капсулу на тот случай, если с тобой приключится беда. Если все сложится так, как мы предполага-ем, Посланец будет спасен. Когда пробьет час, мы вернем его домой, откроем спящий в нем талант и направим на путь, предначертанный звездами. Все это, скорее всего, должен будешь сделать ты, маль-чик мой. Это очень, очень почетная и важная обязанность. Совет полностью доверяет твоему выбору, Дорин! - Координатор опустил тяжелую руку на плечо молодого человека.
  Молодой человек взял листок и внимательно пробежал по нему глазами. Минутой позже бумага го-рела в настольной пепельнице сделанной из раковины гигантского морского моллюска. В бликах горя-щего в пепельнице огня лицо его казалось высеченным из камня, а принятое решение придавало уве-ренности в своих силах.
  - Итак?.. Ты принял решение? - спросил Координатор.
  - Да! - твердо ответил Дорин.
  - Надеюсь, что твой выбор окажется самым удачным. И еще... Да поможет тебе Создатель!
  Координатор ободряюще похлопал Дорина по плечу.
  - Будь осторожен сам, мальчик мой, и береги его...
  Дорин накрыл руку Координатора своей и крепко стиснул.
  - Непременно! Как быть с подменышем, матерью и тем человеком после операции? - снова осто-рожно вернулся к волнующей его теме Дорин.
  Тревожные нотки в голосе не оставляла ни малейших сомнений - судьбы этих людей не безразлич-ны молодому человеку. Координатор с удивлением отметил это для себя.
  - Что именно тебя интересует?
  - За ними будут охотиться Архангелы Смерти.
  - Ах, это?!... Не стоит беспокоиться. Предоставим им в честном бою с Тираном доказать свое право на существование.
  - Но у них нет ни единого шанса.
  - Тем лучше, мальчик мой, тем лучше... Мы не должны вмешиваться в их судьбу ни при каких обстоятельствах. Будет даже лучше, если Самозванец станет считать, что убил Посланца. Мы не имеем права дать ему повод заподозрить подмену. Если это произойдет, он станет искать настоящего младен-ца, и все мы окажемся в смертельной опасности потому, что как ты сам только что заметил, найти его в первой реальности достаточно просто. Мы не можем рисковать жизнью этого ребенка даже ради спасе-ния тысячи наших лучших бойцов. Что же касается этих "ничтожных людишек"... Я думаю, что излиш-не обсуждать этот вопрос.
  - Но эти, как вы выразились, "ничтожные людишки" - женщина, подарившая Посланцу жизнь и ни в чем не повинный младенец, не по собственной воле занявший место Посланца, и только за это об-реченный на смерть. А еще - человек, долгие годы сражавшийся на нашей стороне. По сути, он и сейчас является одним из нас, пусть и не с нами.
  - Бум - отщепенец и предатель. Его поступок заслуживал смерти. Я продолжаю считать так, не-смотря на то, что Совет не поддержал моего мнения и отказался вынести ему смертный приговор. Что же касается девчонки - она просто сосуд, лоно которое носит Посланца, не более того. Таких как она сотни и тысячи. Совет, я уверен, будет вместе со мной оплакивать её кончину, но у нас нет другого вы-бора.
  - Но, сэр! Совет сам выбрал для Посланца мир Х-31107. Насколько мне известно, в бытующих там религиозных культах мать, подарившая человеку жизнь, священна. В самой распространенной из бы-тующих там вер - христианстве - матери их Спасителя, поклоняются едва ли меньше, чем самому Спа-сителю и даже, наверное, Богу. Представьте, что будет, если Посланец, воспитанный в таких традициях, узнает, как мы, его друзья, обошлись с его матерью?
  - Мы?.. Мы обошлись?.. - в голосе Координатора звучала плохо скрываемая угроза. - Не мы, До-рин, а Тиран! Это он охотится за ней. Если Посланец в свое время узнает, как обошелся с его матерью Тиран, нам не понадобится убеждать его отомстить. Он будет гореть желанием сделать это сам, даже без нашей помощи и подсказки.
  - Я вижу, что вы все просчитали, - в голосе Дорина звучала горечь.
  - Разумеется, мальчик мой, разумеется! Даже эти моменты учтены Советом при выборе Х-31107 как древа, на котором должен созреть для великих дел Посланец. Стереотипы и функциональные модели поступков и поведения, равно как и побуждающие мотивы наших решений - также тщательно продума-ны. Тебе необходимо знать лишь один главный, основополагающий, на мой взгляд, принцип: невмеша-тельство ни во что, кроме подмены ребенка. Я, да и весь совет очень надеемся на понимание и одобре-ние с твоей стороны, Дорин!
  - Конечно, сэр! - в голосе Дорина сомнений не было, но они были в душе. Пожалуй, первый раз в жизни Дорин усомнился в правильности принятого Советом решения. Но промолчал.
  - Рад за тебя, мальчик мой! Считаю, что Совет поступил мудро, приняв решение поручить это де-ло именно тебе. Полагаю, что ты отлично справишься. Время ещё есть. Прошу тебя: подготовь все как следует. Порою, какая-то ерунда, незначительная мелочь или непредвиденная случайность становятся причиной крупных провалов. Да что я тебе говорю! Знаю, что ты и сам прекрасно осознаешь, как для нас важно, чтобы все прошло тихо и гладко.
  - Можете не сомневаться, сэр! Все будет в лучшем виде, - впервые с начала разговора на лице До-рина появилась тень улыбки.
  - Мы верим в тебя, Дорин! - Координатор поднялся из-за стола, давая понять, что разговор закон-чен.
  Когда мужчины покидали таверну, часы на главной башне городской ратуши пробили десять уда-ров. У Дорина оставалось в запасе еще несколько часов.
  
  
  
  Пару дней спустя из гавани Вечного Города в открытое море отправилась старая неприметная тор-говая посудина с залихватским названием "Хромая удача" и экипажем - молодцами удалого вида, силь-но смахивающими на пресловутых пиратов, коими кишели все без исключения прибрежные воды.
  Помощник боцмана - хмурый, малоразговорчивый малый по кличке Кривой, после ужина рассказал своим товарищам историю, свидетелем которой якобы стал пару дней назад на берегу в таверне "Приют странника". Непрестанно божась, он уверял, что, дескать, своими глазами видел в том трактире падше-го ангела и чудо.
  А дело было так.
  Два здоровенных и, по всему видать, богатеньких посетителя сидели и пили эль. Как и полагается представителям дворянского сословия, уходя, они оставили на столе деньги за выпивку и хорошие чае-вые. Вот тут-то из-за портьеры и появился падший. Кривой сперва принял его за обычного вора. Он бо-жился, что тот незаметно подкрался к столу и украл с него не деньги, что было бы вполне для вора есте-ственно, а пепельницу вместе со всем ее содержимым. Но самым удивительным Кривому показалось другое, то во что падший положил похищенное.
  - Клянусь, не в сумку и не в карман потаенный, какой от глаз других таких же злодеев под сюрту-ком пришит, - Кривой который уже раз осенял себя крестным знаменем.
  - Так куда же? - скалясь гнилыми пеньками почерневшего рта, подначивал Кривого Шрам - вто-рой помощник капитана.
  - В мешок из двух слеплённых меж собою мягких стекол...
  Команда "Хромой удачи" хохотала до утра. Кривого обвинили во лжи, фантазерстве, слабоумии, плохом зрении и даже в чрезмерном употреблении спиртного, чего раньше за ним никогда не замеча-лось.
  Бедняга был так унижен, что спустя сутки бесследно исчез с корабля.
  - С чайками улетел, брехло! - шутил Шрам, деля за обедом на всех порцию Кривого. - Или сига-нул за борт к рыбам. Они-то ему точно поверят!
  На борту "Хромой Удачи" так и порешили, что Кривой покончил с жизнью сам, чтобы не претерпе-вать больше насмешек и унижений от Шрама. Впрочем, Кривого на корабле не очень-то любили. По-этому особо о нем никто не больше не вспоминал.
  Лишь боцман - алкаш, но добрая душа, все удивлялся чего это Шрам так часто и подолгу стал чис-тить и полировать лезвие своей шпаги? А еще помянул Кривого разок-другой в заутренней молитве, ре-зонно заметив, что усопший в этом мире хоть и не ходил в праведниках, но и в последних среди пред-ставителей рода людского также не числился.
  
  ГЛАВА 4
  
  Дорога уходила под откос и вскоре почва под ногами стала хлюпать и чавкать. Могучие стволы ты-сячелетних сосен у самой земли поросли серовато-сизым мхом. Затхлая сырость и гнилостные зловон-ные испарения не оставляли сомнений - впереди раскинулись топи. Быстро смеркалось и стало заметно прохладнее. Обычные звуки ночного леса пугали, но бородач уверенно вёл их небольшой караван впе-ред. Айна зябко подернула плечами и плотнее закуталась в плащ. На протяжении всего пути она молча-ла. Молчал и Марфи. Он размышлял над превратностями жизни и над тем, как перехитрить беспощад-ных убийц. Его недавний оптимизм медленно таял, а былую уверенность в успехе все сильнее и сильнее точил червь сомнения.
  Они достигли края воды. Дальше - лишь поросшие желтоватой травой кочки и небольшие островки таяли в опускающемся на болото тумане. Марфи достал из своего заплечного мешка очередную вещь, о назначении коей Айне приходилось только гадать - вязаный мешочек и пару горстей серебристо-белого ароматного порошка в нем. Неспешно и деловито он извлекал его наружу и бросал за спину. Жижа, по которой они только что прошли, ожила. Айна не без труда разглядела в ней тысячи мерзких тварей, ко-пошащихся в комьях грязи у самого края воды. Твари напоминали дождевых червей, но были молочно-белыми на вид и значительно крупнее, чем обычные черви.
  Айна брезгливо скривилась.
  - Это болотные мокрицы, - пояснил Марфи. - Они ужасно любят высушенные и перетертые в му-ку плоды белой лиственницы Ману, растущей далеко на западе. Сейчас эти совершенно безобидные создания перевернут тонны ила и грязи, чтобы отыскать в них крупицы брошенного мною лакомства. Само собой, говорить после этого об оставленных нами следах бессмысленно. Очень интересные созда-ния, не правда ли?
  Айна так не считала. Ей мокрицы не понравились. Более того, она надула губки и демонстративно отвернулась.
  - Первое правило леса гласит: "Уважай, понимай и относись с терпением к любой форме жизни!". Любой, ибо все они: и гады, и птицы, и животные, и люди - творения Создателя. А Он - совершенен и мудр! И чада Его тоже совершенны и гармоничны независимо от того, по нраву ли они нам, людям, или нет. Интересен и другой закон. Он гласит: "Окружающий нас мир отнесется к тебе так же, как ты отно-сишься к нему!". Лес и его обитатели всегда помогут человеку, который принимает и уважает законы лесной жизни. И наоборот, станет врагом всякому, кто пренебрежет его законами. В природе всегда су-ществовало незримое равновесие, и нарушающий его обычно теряет стократ больше, чем находит. Нуж-но только научиться чувствовать и не разрушать гармонию этой жизни, и в ответ лес также приветливо распахнет тебе свои объятия.
  Айна никогда не думала ни о чем таком. Уставшая и измотанная, она, тем не менее, с интересом слушала этого необычного и в чем-то даже очень привлекательного человека. Она попыталась предста-вить себе, как он целых семь лет жил в этом лесу, один, вместе со своими оборотнями, но не смогла. До недавнего времени ей, горожанке по рождению и духу, вообще трудно было вообразить, что в лесу можно жить.
  Марфи замысловато свистнул. Двое огромных, жуткого вида оборотня, появились из мрака. Он про-тянул к ним руки и потрепал по несуществующим гривам.
  - Ну, натурально, как дети! Любят ласку и внимание. Соскучились?
  Оборотни закивали лохматыми загривками и благодарно заурчали.
  Айна вряд ли сказала бы сейчас с уверенностью чего в них больше: звериного или человеческого. Только теперь они совсем не напоминали тех кровожадных тварей, о которых ходило столько леденя-щих кровь легенд.
  - Нам нужна дорога на ту сторону, - мягко, но настойчиво сказал Марфи.
  Оборотни мгновенно бросились в болото искать безопасный путь.
  - В этом месте под водой подвижный грунт. Постоянного прохода сквозь болото не существует. Человек, сумевший пройти его вчера по одним ориентирам, запросто останется здесь навсегда, если вздумает повторить то же самое сегодня. Гиблое место. Кстати, оно так и называется: Болото Утоплен-ников.
  Сейчас Марфи напоминал гида в музее, который давным-давно никто не посещал. Его лицо сдела-лось напыщенным от ощущения собственной важности, и оттого выглядело очень комичным.
  - И что?.. Много их было, утопленников? - не смогла отказать себе в удовольствии подначить спутника Айна.
  - Достаточно, - серьезно ответил Марфи, но в подробности вдаваться не стал.
  Вернулся один из оборотней. Всем своим видом он приглашал путешественников следовать за ним. Марфи шел первым, следя за тем, чтобы лошадь, которую он вел под уздцы, плотно прижимая к себе, ступала за ним след в след. Вода местами доходила до колена и под осторожно ступающими ногами че-ловека и животного разом становилась мутной. То и дело на ее поверхности появлялись огромные пузы-ри газа выходящего из глубинных недр укрытой водой земли. Стоял удушливый смрад, от которого кружилась голова. Вокруг почти физически ощущались гниение и разложение. Действительно гиблое место, согласилась с Марфи Айна, только теперь в должной мере разделяя чувства своего спутника.
  Звероподобный проводник уверенно показывал дорогу, но Марфи все же прощупывал длинным шестом дно там, куда собирался поставить ногу. Второй зверь стоял на противоположном берегу, обо-значая место, где они должны были выйти из болота. Когда до суши оставалось не более пятидесяти ша-гов, лес потряс раздирающий душу нечеловеческий рев. Кроны вековых деревьев испуганно содрогну-лись. Несколько потревоженных болотных птиц выпорхнули из прибрежных камышей и умчались прочь. Какой-то зверек, ранее никем не замеченный, спешно нырнул с кочки в мутную смердящую воду, спасаясь от напугавшего его шума. Марфи остановился и прислушался.
  - Они обнаружили обрыв наших следов и сцепились с моими "малышами". Нам стоит поторо-питься, - на его лице читались озабоченность и беспокойство.
  Наконец они достигли края болота и облегченно перевели дух. Оборотни растворились в сгущаю-щихся сумерках так же неожиданно, как и появились.
  - Думаю, мы выиграем немного времени - болото им придется объезжать вокруг. Если, конечно, они не умеют летать, - Марфи натянуто улыбнулся.
  - Кто знает? - скептически заметила Айна. - Говорят, они наделены способностью видеть сквозь некоторые предметы. Воду, например... Или просто в кромешной мгле так, как днем. Может, это и прав-да?!
  - Ага! А еще сквозь пространство и время, так? Чепуха это все. Они самые обычные люди, только здорово тренированные. Ну, может быть, обладают какими-то зачаточными магическими способностя-ми, хотя это и весьма сомнительно.
  - Они отыщут брод достаточно быстро, - обречено заявила Айна. - Твои "малыши" не смогут им помешать. Мы оба умрем, и это так же точно как и то, что я сегодня не обедала.
  - Ничего! Осталось совсем чуть-чуть. Скоро моя хижина, там и перекусим.
  Почти полностью стемнело. Айна потеряла всякие ориентиры и доверилась опыту и знаниям Мар-фи. Тот продолжал уверенно двигаться по ночному лесу. Было видно, что подобные прогулки ему не впервой. Айна еще раз поблагодарила Создателя за то, что он послал ей такого проводника. Она чувст-вовала себя слабой и беззащитной, разбитой и уставшей, отчаявшейся и загнанной. У нее попросту не оставалось никаких сил бороться. Она закрыла глаза и попросила Создателя даровать ей покой, хотя бы ненадолго. Усталость сделала свое дело, она задремала.
  Ей приснились Архангелы Смерти.
  Черными тенями показались они на окраине леса. Пятеро мрачных беспощадных воинов, рожден-ных и воспитанных лишь для одной цели: убивать.
  Создание "братства" Архангелов Смерти было покрыто мраком тайны. Из множества легенд об их происхождении наиболее правдоподобной была одна. В ней говорилось, что в давние времена к северу от левого притока реки Аквы - Оры, в Неизведанных Пределах, располагалось царство грозного и бес-пощадного властителя. Звали его Янг-Тзен. Был он очень жестоким и корыстолюбивым человеком. От дурного характера Янг-Тзена страдало множество людей, как в его собственных, так и в соседских зем-лях. Он совершал опустошительные набеги на всех, кто не мог дать отпор его небольшому, но отлично организованному войску. Добычей коронованного разбойника становились не только деревни с неболь-шими городами, но и замки состоятельных и зажиточных рыцарей. В течение десяти лет его имя наво-дило ужас на всех, кто имел несчастье жить ближе трехсот миль от владений Янг-Тзена.
  И вот однажды чаша терпения его злодеяний оказалась переполненной. Соседние землевладельцы объединились. Заручившись поддержкой некоторых людей из окружения самого Янг-Тзена, они решили преподать кровавому захватчику достойный урок. Как-то утром, очнувшись после очередного пира по поводу богатой добычи, Янг-Тзен обнаружил, что его замок окружен врагами, превосходящими числен-ностью его силы в десятки раз. Хуже того, никогда не подводившее его ранее звериное чутье предупре-дило о готовящейся измене. Янг-Тзен принял единственно верное решение - бежать. С горсткой пре-данных людей он по тайному подземному ходу покинул замок и направил свои стопы на юго-восток. Там, в живописной долине, невдалеке от впадения Оры в Акву, был построен новый замок. Янг-Тзен назвал его Даркнесс, или проще - Дарк, что означало Мрак, Тьма. С тех пор никто больше не слышал о Янг-Тзене грабителе, но поползли слухи о нем, как о создателе какого-то тайного общества. Там, утвер-ждала молва, приносили в жертву людей, и пили человеческую кровь. Слухи, как всегда, были несколь-ко преувеличены. Но кое-что весьма и весьма необычное Янг-Тзен все же создал. Это было "братство" Архангелов Смерти - тайное общество, готовящее совершенных убийц.
  Во все концы близлежащих земель из замка Дарк поскакали черные всадники. Они за гроши, а ино-гда и силой забирали в деревнях у женщин мальчиков четырех-пяти лет и доставляли их в замок. К это-му моменту там появились законнорожденные маги. Опасный тандем волшебства и безумия начал ваять свои плоды.
  Всех привезенных детей тщательно изучали и снова подвергали отбору. Самые слабые из них ста-новились рабами. Их растили в беспрекословном послушании и готовности в любой момент умереть за своего господина. Это случалось нередко, когда несчастных использовали в качестве живых мишеней и тренажеров для тех, кто был отобран для дальнейшего обучения.
  Прошедших отбор начинали готовить по специальной программе. Она включала в себя воинское искусство, выносливость, курс выживания и, конечно же, магию. Не всю - лишь боевую. Ту, которая касалась смерти.
  Обучение длилось пятнадцать лет. По его окончанию молодым воинам предстояло выдержать глав-ный экзамен. Великий Магистр Янг-Тзен лично определял экзаменующимся цель, которую нужно было уничтожить. Чаще всего ею становился кто-то из людей, предавших Магистра много лет назад или один из близких родственников предателя. Основным условием испытания было убить открыто, не таясь, на глазах у всех, и покинуть место преступления живым. Сдавший экзамен становился Архангелом Смер-ти.
  Весть о непобедимых и бесстрашных воинах быстро облетела Соединенные Земли. Вскоре и сами Архангелы получили возможность познакомиться с "большим миром". Это знакомство стало для них триумфальным. Их охотно приобретали не только царственные особы, но и просто богатые люди. Все, начиная с полудиких вождей племени Моров и заканчивая дочерями короля Селестии, изъявили жела-ние иметь в личном окружении совершенное оружие. Стоили воспитанники замка Дарк баснословно дорого, но некоторые из их достоинств делали даже невероятно высокую цену малозначимой. Одним из таких достоинств было то, что Архангелы не жили в привычном понимании этого слова. После приобре-тения владелец погружал их в сон с помощью заклинаний, которым его учили продавцы "живого товара". В таком состоянии Архангелы находились большую часть времени. Бодрствовали они лишь тогда, когда выполняли задание или ублажали своим искусством изнеженных хозяев. Бывали случаи, когда владельцы напрочь отказывались усыплять своих любимцев. В этом случае те проживали корот-кую, скучную жизнь и, как правило, умирали раньше своих благодетелей. Магия, дававшая им власть над временем во сне, имела и обратную сторону - быстрое старение в обычной жизни. Зато, когда Ар-хангелы спали, они не только не старели, но и не теряли своих боевых навыков, не обременяли хозяев своими проблемами и не требовали от тех никаких льгот и поблажек. Они оставались оторванными от реальной жизни и общения с другими людьми, а, стало быть, не могли предать своего господина ни по одной из причин, по которым это обычно происходит. Архангелы не имели ни родственников, ни дру-зей, ни знакомых, ни каких-либо иных интересов ни в одном из периодов своего бодрствования. Это бы-ли холодные и бездушные биологические машины, готовые выполнить любой каприз человека разбу-дившего их и назвавшего код, известный только непосредственному владельцу.
  Во время сна Архангелы были уязвимы и нуждались в постоянной охране. Причинить им вред мог даже ребенок. Архангела можно было завещать, купить, продать, подарить или обменять на что-нибудь. Уже одно это как нельзя лучше определяло их специфический своеобразный социальный статус и поло-жение в обществе. Прежнему хозяину нужно было лишь передать вместе с Архангелом ключ к его управлению новому владельцу. С этого момента грозная и безжалостная машина уничтожения станови-лась собственностью нового хозяина.
  Существование Архангела Смерти длилась многие сотни лет. За это время менялось несколько по-колений хозяев, для которых владение совершенным воином превращалось в степень оценки состоя-тельности того или иного родового клана. Если к этому добавить еще и возможность влиять на полити-ческие процессы и расстановку сил в своей стране, то получалось, что Архангелы являлись скорее пока-зательной, психологической силой, которую все реже и реже использовали по назначению.
  Сейчас вряд ли можно было бы сказать наверняка, соответствует ли легенда о Янг-Тзене действи-тельности. Не вызывало сомнений только одно, что замок Дарк - это то место, откуда Архангелы Смер-ти появлялись в Соединенных Землях. Каждый год десять-пятнадцать молодых воинов покидало стены замка и обретало новых хозяев. Спрос на них во много раз превышал предложение, поэтому заявка на покупку Архангела могла пролежать под сукном долгие годы. Для хозяев замка Даркнесс торговля Ар-хангелами была великолепным, высоко прибыльным бизнесом вот уже много сотен лет. Может быть, именно по этой причине они не спешили удовлетворить запросы всех желающих иметь в своем распо-ряжении совершенное оружие.
  Чем же были так притягательны Архангелы Смерти для потенциальных покупателей? Чем привле-кали они к себе взоры простых людей? Очевидно, что не только своими физическими способностями, выносливостью и боевыми качествами. И даже не столько загадочностью и таинственностью, коих у Архангелов было не отнять а, скорее, нечеловеческой холодностью и жестокостью, которую не могли понять не только сторонние наблюдатели, но и сами владельцы. Если к этому добавить, что любой из Архангелов стоил в бою небольшой армии, то все становилось на свои места.
  Один богатый землевладелец с севера, которому посчастливилось приобрести Архангела Смерти, так писал своему другу: "...каждый из них равен двум сотням пеших или полусотне конных воинов. Ар-хангел практически не чувствителен к боли, обладает рядом магических способностей, увеличивающих его разрушительную мощь и восстанавливающих здоровье при повреждениях, владеет всеми известны-ми на сегодняшний день видами оружия и умением в считанные минуты осваивать новые, невиданные им доселе образцы. Я видел его в деле. Это - само совершенство...".
  Именно такими снились Архангелы Смерти Айне. Она видела себя, одинокую и беззащитную, не-уклюже передвигающуюся из-за тяжелого живота по абсолютно открытому полю. Ни единого кустар-ника или деревца, ни одного достойного укрытия, ни малейшего шанса спрятаться и спастись - только бежать. Бежать без остановки. Бежать из последних сил. Бежать, чтобы выжить. И она бежала.
  Черные всадники за ее спиной надвигались медленно. Плавные и размеренные движения их были отточены до совершенства. Огромные могучие тела, закованные в доспехи, тем не менее, казались гиб-кими и пластичными. Длинные черные плащи, словно пиратские стяги, грозно развевались на ветру за их спинами, над взмыленными крупами лошадей. Шлемы в виде двух сплетенных меж собой змей уст-рашали едва ли меньше, чем сверкающие под ними безумным убийственным блеском глаза.
  Один из Архангелов отцепил от седла дальнобойный арбалет и, словно играючи, накинул на спус-ковой крючок тугую тетиву. Левая рука с шиповатым напульсником потянулась к стремени, возле кото-рого был приторочен колчан. Мгновение и вращающаяся меж пальцев стрела заняла привычный жело-бок под тетивой. Правая рука в длинной до локтя перчатке подняла арбалет. Указательный палец лег на спусковой крючок и...
  Айна почти физически ощущала, как короткая тридцатисантиметровая стрела очень медленно, но неотвратимо полетела в ее сторону. Замысловатое оперение на другом ее конце, встретившись с воз-душными потоками, заставляло стрелу вращаться вокруг своей оси. Айна в ужасе остановилась и обер-нулась. Неотвратимая, словно сама смерть, стрела приближалась с каждым мгновением и впилась в жи-вот адским огненным сгустком.
  Айна вскрикнула и проснулась. Боль была настоящей. Она пульсировала и сковывающими волю волнами разливалась по всему телу. Айна закусила губу и еле слышно застонала. Марфи теплой рукой нашел в темноте ее холодные пальцы и бережно сжал их.
  - Мы почти у цели. Потерпи немного. Еще минут десять, и мы будем в моем лесном домике. Там, конечно, не Бог весть как, но все же крыша над головой и кое-какие необходимые вещи под рукой. Главное, не волнуйся. Сам я роды никогда ни у кого не принимал, но много раз видел, как это происхо-дит у животных. Поэтому, можно сказать, имею представление о том, что должно произойти. Чем смогу, помогу. Ты только потерпи немного, хорошо? - он обнял ее за плечи.
  Айна ответила ему слабым пожатием. Разговаривать не хотелось. Она попыталась расслабиться, не думать ни о чем плохом, не акцентировать внимание на боли.
  Остаток пути они проделали даже быстрее, чем предполагал Марфи, и остановились у едва разли-чимой в слабом лунном свете лесной хижины.
  Марфи помог ей спуститься на землю, зажег факел и проводил до порога.
  - Располагайся. Я сейчас. Нужно принести и нагреть немного воды. А ты посмотри пока, что из вещей есть в шкафу. Отбери то, что нам может пригодиться. На столе фрукты и мясо. Уверен, что тебе стоит немного подкрепиться.
  Его спокойная деловитость несколько успокоила расшатанные происшедшими за последние дни со-бытиями нервы Айны. Еще минуту назад она была готова разрыдаться в бессилии. И вот теперь все как рукой сняло. Просто отправилась выполнять то, что он ей поручил. Айна не переставала благодарить Создателя за то, что он послал ей такого спутника. Но еще больше она была благодарна ему, Марфи, что не испугался и взялся помочь ей. Взялся, несмотря на огромную опасность, которая теперь угрожала и ему.
  Жилище, открывшееся ее взору, вполне соответствовало хозяину: никаких ненужных излишеств, все скромно, но очень уютно и чисто. Единственная кровать располагалась у дальней стены. Посреди хижины стол из грубо подогнанных необструганных досок. Вместо стульев - пеньки ствола некогда громадного дерева. В углу хижины очаг, сложенный из камней перемазанных глиной. В очаге зола, дав-но прогоревшая и остывшая. По всему дому - то здесь, то там - валялись шкуры животных, большей частью не вычиненные. Они, видимо, предназначались хозяином для обмена. В деревнях за них без тру-да можно было взять мясо, фрукты и хлеб. В крепостях, наверное, даже выручить немного денег.
  Ящик с одеждой находился в углу, недалеко от окна. Айна не стала заглядывать туда, хотя и полу-чила разрешение. Она просто присела на край кровати, прибранной огромной медвежьей шкурой и по-ложила у ног небольшой сверток с пожитками, которые привезла с собой. Боль немного ослабла. Айна сняла с себя обувь и накидку.
  Марфи появился минут через двадцать. Он быстро освободил очаг от золы и сложил принесенные дрова. Вскоре оранжево-красные блики огня весело заплясали по бревенчатым стенам. Стало гораздо теплее. Марфи наполнил водой большой глиняный кувшин и пристроил его к огню.
  - Тебе стоит перекусить и попытаться немного вздремнуть, - в его голосе были теплота и беспо-койство.
  Айна отрицательно покачала головой.
  - Не могу. Думаю, уже совсем скоро.
  - Тогда нам стоит всерьез подумать, во что приодеть твоего малыша.
  Марфи долго ковырялся в своем гардеробе и, наконец, положил перед Айной несколько старых ру-башек и застиранную до дыр простыню. Поверх всего этого добра на стол лег черный шелковый плащ, необычайно мягкий и приятный на ощупь, совершенно не старый и на вид - очень дорогой. Такой мог стоить не одну сотню монет. Марфи достал нож и одним движением срезал тесемки, предназначенные для крепления плаща за спиной. Вещь сразу потеряла форму и приобрела вид пеленки, правда значи-тельно большей по размеру, чем обычная.
  - В нем твоему малышу будет тепло и уютно, - пояснил он.
  Айна, все это время наблюдавшая за его действиями, в порыве благодарности отстегнула от пояса кошелек и протянула Марфи.
  - Вот, возьми! Пусть эти деньги будут тебе. Думаю, ты сумеешь распорядиться ими лучше, чем я. Пообещай только, что ни при каких обстоятельствах не бросишь меня и поможешь добраться до какой-нибудь крепости. Там я отдам тебе и лошадь. Ты только пообещай мне это, пожалуйста.
  Марфи мягко отстранил ее руку.
  - Я понимаю, тебе, наверное, сейчас очень страшно и одиноко. Этими деньгами ты хочешь купить не мою преданность, а свое спокойствие. Напрасно! Никакие деньги не в состоянии сделать поря-дочного человека честнее, чем он есть, а подлеца и предателя - надежным и заслуживающим доверия. Может быть, я и произвожу впечатление отпетого негодяя, но совершенно не желаю быть им на самом деле. Марфин Эрик Бум знавал разные времена. Ему случалось купаться в роскоши, доводилось и голо-дать. Но никогда, слышишь, никогда мне не приходилось ни обманывать, ни предавать, ни обирать лю-дей, нуждающихся в моей помощи. Когда-то давно граф Крон был моим другом. Если ты знала этого человека, то, наверняка, сможешь составить представление о бродяге, рискнувшем назваться ему в дру-зья. Я не намерен менять условия нашего с тобой уговора лишь потому, что твое положение осложни-лось предстоящими родами.
  - Прости меня! Просто я ... Ты прав! - Айна убрала кошелек.
  - Ничего, ничего! - успокоил ее Марфи. - Жизнь - штука весьма и весьма непростая. А ты еще так молода. Когда-нибудь ты научишься с первого взгляда разбираться в людях и отличать правду ото лжи. А пока - ничего не бойся. Я рядом, и пока жив - ни за что не дам тебя в обиду. Ни за что!
  
  Ребенок появился на свет сразу после полуночи шестого дня в созвездии Змееносца. Это был маль-чик с лазурного цвета глазками, темными волосиками и родимым пятном на правом плече. Весьма и весьма необычным пятном, - отметил про себя Марфи, пеленавший младенца. Айне он пока ничего не сказал.
  Молодая мама, едва накормив новорожденного, тут же провалилась в сон. Сказались нагрузки и ус-талость прошедших дней.
  Марфи положил малыша рядом с Айной и тоже решил немного отдохнуть. Спал он обычно чутко, поэтому не переживал за возможность неожиданного нападения зная, чего ожидать от их нынешних врагов.
  Архангелы Смерти были воинами, а не партизанами. Поэтому они не подкрадывались, не нападали из-за угла и не маскировались. Обычно они преследовали цель открыто, уверенные в своем превосход-стве. Направляясь к лесной хижине, Архангелы должны были наделать достаточно шума, чтобы Марфи задолго до их появления знал о предстоящем визите. И все же. На всякий случай он активизировал в ле-су несколько хитрых ловушек в надежде на то, что хотя бы одна из них найдет свою цель. Кто-нибудь из Архангелов, плохо знавших лес, вполне мог стать их добычей.
  Марфи огляделся и прислушался. Пока вокруг царила тишина, которая, как он знал на собственном опыте, может быть весьма и весьма обманчивой. Тем не менее, он опустил голову на стол и тут же за-былся тяжелым, тревожным сном.
  
  Серебристо-золотое сияние наполнило дом изнутри. Оно появилось из маленькой пылинки, влетев-шей внутрь через щель в двери. До того момента, пока сияние не погасло, Дорин, стоявший в двадцати метрах от дома, не рискнул войти. Заклятие сна не имело над ним власти, но все же рисковать в такой ответственный момент не стоило.
  Переступив порог, он сразу подошел к кровати и с интересом посмотрел на младенца, спящего ря-дом с матерью. Несмотря на осознание важности всего происходящего, ощущение будничности почему-то не покидало Дорина. Чудилось, будто стоит он сейчас посреди простого крестьянского сруба, где спит обыкновенный труженик вместе со своей семьей. Простые люди - простая жизнь! И нет в ней ни-каких посланцев, императоров и советов. Нет ничего, кроме этой семейной идиллии и окружающего по-коя. Будто снова возвращался он в далёкое-далёкое детство, когда мальчуганом бывал в домах своих сверстников из крестьянских семей. Тогда Дорин с интересом наблюдал за иной, отличающейся от при-вычной для него и людей его сословия, жизнью. Он даже завидовал им тогда, что у них нет всех этих вычурных нарядов и до постылого надоевшего этикета.
  Возвращаться к реальности не хотелось, но и нарушать просчитанный до секунд им же самим гра-фик было недопустимо. Дорин настроился на деловой лад.
  Перед ним ОН - тот, чья жизнь бесценна для Совета. Сейчас это всего лишь маленький комочек жи-вой плоти, но настанет час, и одним своим взглядом грозный Посланец небес будет разрушать крепости и сметать с поверхности земли вражеские армии.
  Дорин с интересом взглянул на Айну, и поймал себя на мысли, что лет эдак через сто-двести, когда отгремят все войны и память о них порастет быльем, художники и философы будущего с пеной у рта станут спорить о том, как же на самом деле выглядела она - женщина, подарившая миру Посланца. На-верное, ее изобразят гордой и надменной, как обычно изображают цариц, подаривших престолу наслед-ника, или неземной, как на иконах мира Х-31107, которые Дорину так и не представилось возможности увидеть лично. Но никто даже не посмеет предположить, что она могла бы быть вот такой: слабой и без-защитной. И все равно, ощущения того, что в этом лесном домике сейчас творится история, почему-то не было. Может быть, причиной тому послужило присутствие Марфина Эрика Бума, который, уронив свою лохматую голову на стол, мерно похрапывал.
  Время поджимало. Бесшумной тенью Дорин скользнул к кровати и поднял на руки младенца. Загля-нув в крохотное сморщенное личико, он попытался представить себе, как будет выглядеть этот челове-чек через двадцать лет.
  И не смог.
  На мужественном лице Дорина появилось разочарование.
  Медлить было нельзя. Дорин еще раз огляделся вокруг и вышел на двор. В ночной тиши громом прозвучали слова заклинания, отворяющего портал.
  Яркий свет озарил хижину изнутри. В тот же миг Дорин с младенцем исчезли. В хижине в полном неведении относительно происходящего глубоким магическим сном спали Марфин Эрик Бум, лесной охотник и браконьер и Айна, мать новорожденного младенца.
  Ни один из них не мог даже представить себе, сколько всего и всякого выпадет на их долю, начиная с этой минуты; какой коварной бывает судьба и переменчивой удача; как могущественны, порою, враги и непостоянны друзья. Но все это ждало их впереди.
  Мы же отправимся вслед за Дорином и посмотрим, что стало с малышом, которого он забрал, тем самым Посланцем, чье появление на свет предсказали по звездам великие мудрецы прошлого много со-тен лет назад.
  
  ГЛАВА 5
  
  Родильный дом Љ 1 в городе Приднепрянск ничем бы не отличался от тысячи других таких же за-ведений по всей стране, если б не энтузиазм его главного врача - Семена Семеновича Островского.
  Семен Семенович был подвижным пятидесятилетним мужчиной с неотъемлемой для врачей старой школы чеховской бородкой, печальными серыми глазами, животиком "а-ля буржуа" и почти обязатель-ной для интеллигентного человека лысиной, которой он, к слову сказать, ужасно стеснялся и всегда спешил прикрыть каким-нибудь головным убором. Летом - панамкой, осенью и весной - беретиком, а зимой - высокой норковой шапкой, на работе - неизменной врачебной шапочкой, а вот дома... Дома было труднее всего. Здесь Семен Семенович был вынужден ходить, как есть, чтобы не дать повода ни жене, ни, тем паче, двум красавицам дочерям заподозрить у него наличии эдакого комплекса. По этой причине находиться дома он не любил, и всякий раз искал причину из дому сбежать, поскорее сокрыв от всего мира жалкие остатки некогда былой гордости.
  Семен Семенович был из редкой породы людей, которые всегда и везде успевают. К двадцати трем годам он успел окончить университет, приехать по распределению в Приднепрянск и жениться на доче-ри второго секретаря райкома. Причем за три недели знакомства сумел безошибочно разглядеть в своей избраннице не только исключительно выгодную с точки зрения карьеры партию, но и хорошую хозяйку своему дому, верную спутницу жизни и заботливую мать будущим детям. И не ошибся.
   Своего первенца - девочку, Семен Семенович принимал у жены лично спустя год после их брако-сочетания. А дом, то бишь уютное трехкомнатное гнездышко в центре города, как, впрочем, и карьера, с божьей помощью и "от щедрот" заботливого тестя - также не заставили себя долго ждать. К тридцати трем годам Семен Семенович успел защитить кандидатскую, а к тридцати девяти - докторскую диссер-тацию. Через год после этого он занял должность главного врача родильного дома Љ 1 в Приднепрян-ске, что было вполне заслуженно.
  Благодаря титаническим усилиям самого Семена Семеновича и помощи все того же тестя - к тому времени уже первого секретаря райкома - в родильном доме Љ 1 произошли серьезные перемены. Были построены два новых корпуса, оборудованных по последнему слову техники тех лет.
   В первом располагался предродовой стационар. Это отделение не имеет никакого отношения к на-шему повествованию, поэтому сразу перейдем ко второму. Вторым было отделение родовой и послеро-довой патологии. Именно оно принесло Семену Семеновичу всенародную известность.
   По официальным статистическим данным в патологии Семена Семеновича смертности и родовых травм было в три раза меньше, чем в любом другом подобном отделении страны, по неофициальным - Семен Семенович был просто волшебник. Точнее - кудесник, спасающий и женщину, и ребенка в лю-бой, практически безвыходной ситуации.
  О "враче-чудотворце" из Приднепрянска написали столичные газеты, и даже некоторые загранич-ные медицинские журналы. К Семену Семеновичу стали приезжать не только молодые практиканты, но и опытные врачи. Все они спешили как можно быстрее добиться благосклонности знаменитого коллеги и сразу же умоляли раскрыть секрет "волшебства". Семен Семенович лишь усмехался, но на панибрат-ские отношения не шел, да и откровенничать особо ни с кем не спешил. Но и в консультациях с совета-ми никому не отказывал. Завистники за спиной частенько говаривали: "Экий напыщенный индюк!". А доброжелатели: "В принципе, добряк, жаль только что сам себе на уме!".
  Примерно за год до описываемых событий Отчизна по достоинству оценила скромный труд талант-ливого врача. Семен Семенович получил большую правительственную награду - Орден Ленина. С тех пор в родильный дом Љ 1 города Приднепрянска попасть стало практически невозможно, а рожать у Семена Семеновича лично без предварительной договоренности - вероятно примерно так же, как выиг-рать три из пяти купленных в киоске лотерейных билетов.
  Тем более странным казалось присутствие в специальной палате для элитных пациенток обычной женщины, которой предстояло разрешиться этой ночью.
   Неделю назад из столицы позвонил человек, чье имя давно и прочно ассоциировались у большин-ства граждан великой и необъятной страны с понятием "слуга народа". Именно он подписывал указ и лично вручил Семену Семеновичу Орден Ленина тогда, год назад, а сейчас просил главврача о неболь-шой услуге: принять роды у его протеже. Семен Семенович был озадачен. Не тем, что чиновник был слишком стар и немощен, чтобы иметь детей, а тем, что такая "честь" выпала именно ему. В столице было немало очень хороших врачей, настоящих гениев и специалистов своего дела. Человек такого уровня мог обратиться к любому из них, и те сочли бы за честь оказать ему такую услугу. Однако он выбрал именно его, провинциального врача, может и не самого лучшего в масштабах всей великой и необъятной страны, но, несомненно, и не рядового.
  Поразмыслив, Семен Семенович нашел таки ответ. Ключевым в этой головоломке было слово "про-винциальный". Именно это, плюс личное знакомство, скорее всего, повлияли на выбор сановитого чи-новника. Если молодая особа действительно его любовница, то все становилось на свои места. А в том, что это так, Семен Семенович практически не сомневался.
  С такими мыслями Приднепрянское "светило" встречало столичную гостью. Его мнение измени-лось, когда он заглянул в медицинскую карточку женщины и получил первые результаты анализов. То-гда его впервые прошиб холодный пот. У пациентки не было ни единого шанса успешно разрешиться от этой беременности и выжить. Ни единого шанса.
  Роды могли начаться со дня на день. Все это время Семен Семенович безуспешно пытался, связать-ся с чиновником по телефону, чтобы лично объяснить сложившуюся ситуацию. Но тот как сквозь землю провалился. Обычные телефоны были отключены, а каналы спецсвязи заняты или по ним отвечали, что его нет, и когда будет, неизвестно. В более нелепой ситуации главврачу первого роддома города Прид-непрянска оказываться еще не приходилось. Ни тесть, к тому времени персональный пенсионер респуб-ликанского значения, ни жена, надежда и опора всех его свершений, не могли посоветовать ему ничего путного. Семен Семенович подумывал даже о членовредительстве: ногу там сломать или на автомобиле в дерево врезаться. Все равно ведь: семь бед - один ответ!
   Вот так, мол, и так все получилось! Случайность, оказия, гримаса судьбы. Был не в состоянии по-участвовать лично. А случай, надо сказать, совсем не из рядовых. Вот и не справились без него коллеги, не справились. Да, ничего не поделаешь. Жизнь - есть жизнь! Рано или поздно все там будем, - репети-ровал он уже, было, оправдательную речь, но потом передумал.
  Его действия покажутся нелепыми и преступными даже несведущему в медицине человеку.
  "Будь что будет!" - Семен Семенович решил смириться с любой участью уготованной ему судьбой. Все, что сможет, он сделает. Остальное - во власти Господа!
  Но чудес не бывает. Пациентка умерла. Все, что удалось умудренному опытом врачу, - спасти чу-десного мальчугана, появившегося на свет безо всяких отклонений от нормы.
  Семен Семенович умылся и отправился к себе в кабинет. В сейфе для гостей у него хранилась бу-тылка дорогого марочного коньяка и пачка настоящего заокеанского "Мальборо". Он налил себе пол-ную рюмку, и вслед за ней - сразу же другую. Закурил, полегчало. Руки перестали дрожать, а по телу разлилась теплая и приятная волна расслабления.
  Теперь необходимо было сосредоточиться, собраться с силами и написать несколько бумаг в разные инстанции. И, конечно же, последние строки в историю болезни усопшей. Все формальности должны быть строго соблюдены, особенно в таком случае. Семен Семенович знал, что живет в стране формаль-ностей и бюрократических бумажек, где эти самые бумажки во много раз важнее человека, его жизни и даже смерти. Необходимость заниматься всей этой чепухой удручала его едва ли меньше, чем проис-шедшая часом раньше трагедия. Все складывалось "одно к одному". Настроение было безвозвратно ис-порчено. Семен Семенович достал из пачки еще одну сигарету и подошел к окну. Чиркнул зажигалкой, жадно затянулся и с интересом посмотрел на быстро тлеющий и превращающийся в седой пепел огонек. Хороший табак источал приятный дым, щекотал ноздри и напоминал годы юности, когда Семен Семе-нович мог еще позволить себе баловаться сигаретами. Как же давно это было? И вот снова довелось!
  Он глянул сквозь слегка заиндевевшие изнутри и подмерзшие снаружи стекла. В медленном вальсе хороводили за окном снежинки, прилипали к подоконнику, падали на укрытую белым покрывалом зем-лю, и вновь ненадолго отрывались от сугробов несильными порывами ветра. Снова зима, с грустью подумал он. Как же, наверное, трудно оставлять этот мир, когда вокруг такая красота?
  Семен Семенович и любил и не любил зиму одновременно. Зима сковывала силы, заставляя дви-гаться медленнее и жить в ожидании чего-то неопределенного, один Бог знает чего именно: то ли весны, то ли конца.
  Впрочем, уходить трудно всегда. Зимой же, наверное, проще всего.
  Сигарета погасла. Семен Семенович отправил окурок в пепельницу, сел в глубокое, уютное, сделан-ное специально под него кресло и стал писать.
  "Сегодня, пятого декабря 1977-го года, в 21-45 по местному времени, в отделении родовой патоло-гии родильного дома Љ 1 города Приднепрянска, вследствие родовых аномалий скончалась гражданка Гринькова Наталья Николаевна, 1951-го года рождения, уроженка и жительница города Москвы. Паци-ентка страдала...
  Ребенок жив. Это - мальчик, пятьдесят три сантиметра, вес - четыре килограмма сто грамм. Ново-рожденный проявляет нормальную реакцию на внешние раздражители и, исходя из результатов первич-ного осмотра, здоров".
  Спустя час Семен Семенович закончил работу, сложил в стопку написанные объяснительные и от-четы и вытянул под столом затекшие ноги.
  В дверь постучали и, не дожидаясь разрешения, в кабинет ворвалась старшая медсестра, вертлявая молодка лет тридцати. Выражение ее лица, как, впрочем, и весь внешний вид заставили Семена Семено-вича напрячься в ожидании дурных новостей. И они не заставили себя долго ждать. Медсестра, запина-ясь и не глядя в глаза главврачу, пролепетала:
  - Се...Се... Се - мён Семёёё - но - вич! Вам лучше спуститься в отделение. Там какой-то мужчи-на унес одного нашего малыша.
  - Что-о-о? - Семен Семенович вскочил из-за стола и бегом, опережая на ходу сестру, бросился в отделение. Сердце отчаянно колотилось, воздуха не хватало. Он не знал, что произошло, но чувствовал, что-то очень и очень нехорошее. Проблемы и неприятности никогда не ходят поодиночке. Так бывает всегда - так оно оказалось и на этот раз.
  В отделении для новорожденных царила неразбериха. Две акушерки преклонного возраста и ста-жер-практикант, веснушчатый нескладный юноша лет двадцати, недоуменно переглядывались меж со-бой и почему-то все время показывали на пол. Главврач, растолкав по пути пару пустых колясок, во-рвался в центр событий, и так же уставился в интересующем всех направлении. Он ожидал увидеть там все, что угодно: поверженное тело похитителя или кого-то из своих сотрудников, брошенного ребенка, или следы побоища с мертвыми и раненными, но на полу были всего лишь следы, правда, весьма и весьма необычные. На чистом белом кафеле были отчетливо видны грязные отпечатки огромных муж-ских сапог. Но самым удивительным было даже не их наличие или размеры, а рисунок протектора, чер-но-белым эстампом отпечатавшегося на стерильной поверхности: всадник в шлеме с рогами рубил змею, свисавшую с ветви дерева.
  Следы шли от стены к центру комнаты, где стояли коляски с новорожденными, и снова до стены. Там они обрывались. Семен Семенович, наконец, оторвался от бессмысленного их созерцания и сурово глянул на своих сотрудников.
  - Кто мне объяснит, что здесь произошло?
  Подоспевшая старшая сестра тронула его сзади за плечо. Семен Семенович вздрогнул и резко обер-нулся.
  - Я только-только свезла их всех после кормления. Последним забрала того, сегодняшнего. И вдруг - свет, яркий такой, словно солнце. Он меня ослепил. А когда глаза свыклись, гляжу, а в отделе-нии мужик стоит. Одет в черное, не по-современному, а так, как в фильмах про королей и принцесс по-казывают. Сам весь смуглый, как цыган, прости Господи, и очень суровый такой на вид. В руках он держал сверток, тоже черного цвета. Я ему и говорю: "Эй, папаша, в отделение без халатов нельзя!". Запрещено, говорю, в таком виде. По санитарным нормам не положено. Главврач, говорю, ругаться бу-дет. А он ни слова в ответ и идет, как ни в чем не бывало к коляскам. Я очень испугалась и хотела за-кричать. А он на меня как глянет!.. У меня горло так и сдавило, что пикнуть не могла. Мне оставалось только смотреть за его действиями.
  - Откуда же он взялся? Оттуда? - Семен Семенович показал на дверь из родильного отделения, с сомнением глядя на сестру.
  - Нет, нет, оттуда, - она указала на стену, от которой начинались следы. - Он, как бы это сказать, появился ниоткуда. Из света...
  - И что же было потом? - Семен Семенович ничего не понимал.
  - Потом он подошел к коляске. Посмотрел не младенцев и расхохотался. Его смех был таким громким, что у меня до сих пор в ушах звенит. Я просто оцепенела.
  - Вы уже об этом говорили, - нетерпеливо перебил ее доктор.
  - Да? Ну, так вот, я и говорю, что оцепенела и не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. А ему бы-ло вообще наплевать на то, есть я или нет. Он даже ни разу не взглянул в мою сторону.
  "Похоже, она всерьез этим расстроена", - подумал Семен Семенович и зло добавил про себя: "Ду-ра"!
  - Ну-ну, не стоит так расстраиваться из-за пустяков, Милочка, - успокоил он ее. - Рассказывайте же скорей, что было дальше?
  - А что дальше? Дальше он положил свой сверток прямо на воздух. Здесь, рядом с коляской, и сделал вот так, - сестра протянула вперед руку ребром к полу, и дважды развернула ее ладонью к верху и к низу.
  - Ну!!! И?!.. - Семен Семенович открыл от удивления рот.
  - И сверток сам собой развернулся. В нем был младенец, - сестра указала на новорожденного, ле-жащего на коляске крайним. - Этот!
  - Невероятно, - вставил идиотскую реплику студент-практикант.
  - Затем он так же поступил с нашим. А потом поменял их местами. После этого запеленал обоих, положил сюда своего и унес нашего.
  - Что?! Поменял местами и унес?!.. - Семен Семенович никогда в жизни не слышал более нелепой истории, чем эта. - Как унес? Куда?
  - Туда, - сестра перевела взгляд на стену, у которой начинались и заканчивались странные следы.
  Она глянула на акушерок и практиканта.
  - Вот, они тоже видели.
  Все согласно закивали.
  - И что же вы видели? - вопрошал Семен Семенович.
  Слово попытался взять практикант. Он хаотично замотал руками в сторону стены и промычал нечто нечленораздельное. Было видно, что пережитый юношей эмоциональный стресс, оказал серьезное воз-действие на его неокрепшую психику. Старшее поколение в лице двух акушерок выглядело гораздо спокойнее.
  - Здоровенный он такой был, - просто озвучила потуги практиканта одна из них. - Мы уж к концу подоспели, когда он от колыбельки-то к стене шел. Потом свет такой яркий, грохот. И нету его, окаян-ного, как и не было вовсе.
  - Вы все это видели? - справился Семен Семенович у присутствующих.
  Те снова закивали.
  Их всех посчитают сумасшедшими и упекут в психушке. Прощай работа, семья, размеренная жизнь. Прощай все нажитое годами: должности и регалии, положение в обществе и уважение окружающих - всё прощай! И даже маленькие слабости - тоже прощай! Коньяк, например, который в сейфе его стоит. Ну, уж нет, дудки! Коньяк он успеет выпить сам. Семену Семеновичу отчаянно захотелось выпить сно-ва. Он никогда раньше не испытывал пристрастия к спиртному, но сейчас, когда все летело в тартарары, ароматная и обжигающая влага казалась единственным спасением и выходом из ситуации, не имеющей шаблонных решений.
  - Покажите мне... - Семен Семенович запнулся, не в силах сходу подобрать нужное слово, но по-том все же нашел, - его... подкидыша... того, что оставил этот ваш непрошеный гость.
  Сестра бросилась выполнять пожелание шефа, а остальные сделали попытку ретироваться.
  - Всем оставаться на местах! - грозно остановил он их. - Осмотрим его вместе.
  Не было никаких сомнений, что перед ним другой ребенок, не тот, которого принял Семен Семено-вич у умершей роженицы. Он внимательно осмотрел подкидыша. Тоже мальчик, без видимых физиче-ских недостатков, отметил главврач. Однако без соответствующих обследований утверждать это было невозможно. Правда и того, похищенного ребенка, они также обследовать не успели. Кое-какие мыс-лишки возникли в светлой докторской голове, но принимать окончательное решение он пока не спешил. Семен Семенович еще раз внимательно осмотрел ребенка. На правом плече новорожденного отчетливо выделялось изображение змеи, пожирающей собственный хвост. Вся картинка была заключена в иде-ально ровную окружность, что практически исключало ее естественное происхождение. Главврач про-вел пальцем по нежнейшей детской коже. Она не была повреждена никаким искусственным воздействи-ем, и была абсолютно гладкой. Это была не татуировка, и не клеймо в привычном понимании этого сло-ва. Чем была сделана на теле младенца эта отметина - Семен Семенович сказать затруднялся. Не придя ни к какому решению, он велел перевязать младенцу пуповину так, как это делалось в их больнице, и обработать рану. Пока его указания исполнялись, он напряженно думал. Впервые за долгие годы рабо-ты, коллеги видели главврача таким озадаченным.
  - А может все и не так уж плохо? - наконец изрек он. - Ребенок на месте, опознать его никто кро-ме нас не сможет. Может быть, вообще нет смысла заявлять о происшедшем? Если никто из нас не про-говорится, то и беспокоиться не о чем. А мы ведь мы никому не скажем, верно?
  Семен Семенович окинул тяжелым взглядом присутствующих. В вопросе прозвучала неприкрытая угроза, и сотрудники, стушевавшись, все как один отвели в сторону взгляды.
  - А если скажем, то потеряем не только работу, но и свободу. Кто из вас хочет оказаться за решет-кой? Впрочем, есть и альтернатива: клиника для душевно больных. Это на тот случай, если кто-нибудь из вас решится рассказать всю историю так, как она случилась на самом деле. Потому, что никто, слы-шите, никто и никогда не поверит ни единому вашему слову. Никто и никогда!
  Семен Семенович сурово посмотрел на веснушчатого практиканта. Тот побледнел и, протестуя, за-махал руками. Этот жест надо было понимать так: "что вы, что вы, уважаемый Семен Семенович, я и предательство - слова антонимы. Я тверд, как скала, и надежен как шнурки на ботинках генсека. Я ни-когда не предам вас!"
  Этот из породы заговорщиков, отметил про себя Семен Семенович, такой будет молчать. Впрочем, одного кнута в столь щекотливом деле явно недостаточно. Нужен еще и пряник.
  - Вот и отлично, друг мой! - Семен Семенович похлопал юношу по плечу. - Толковые специали-сты, как и преданные соратники, всегда нужны. У тебя, дружище, нет еще планов на трудоустройство после окончания учебы?
  Юноша отрицательно покачал головой. Уши его покраснели от переживаемых чувств. Еще бы! Сам Островский назвал его другом, да еще и, похоже, собирается что-то ему предложить!
  - Значит, можешь считать, что ты уже трудоустроен.
   Практикант радостно улыбнулся, и сделал попытку пожать главврачу руку. Вместо этого тот ле-гонько подтолкнул молодого человека к родильному отделению.
  - Иди-ка лучше погляди, как там наши роженицы.
  Практикант умчался.
  - А вы, - обратился к акушеркам Семен Семенович, - извольте поскорее прибраться здесь. И что-бы никому ни слова. Нам с вами не так долго осталось до пенсии. Так давайте доживем до этого светло-го и радостного события в мире и согласии.
  Акушерки, как и все пожилые люди, прожившие долгую жизнь в этой стране, хорошо знали, чего стоит длинный язык в "свободном социалистическом обществе". Именно по этой причине Семен Семе-нович меньше всего переживал именно на их счет. Вот практикант и старшая сестра - это другое дело. После разговора с юношей сестра оставалась самым уязвимым звеном во всей его цепи.
  "Эту на мякине не возьмешь", - думал главврач. "Здесь нужен другой подход".
  Разговор с ней не представлялся легким, но Семен Семенович имел огромный опыт административ-ной работы.
  - Теперь с вами. Чтобы ни случилось, кто бы вас ни стал о чем-нибудь эдаком спрашивать, вы от-ветите, что это тот самый ребенок, который у нас сегодня родился. Его мать умерла во время родов. Бедняжка! Почему это произошло, объясню я. Вам ясно?
  - Да, ясно, - в голосе женщины не было уверенности.
  - В понедельник зайдете ко мне. Если мне не изменяет память, то у нас в штате есть вакантные полставки медсестры. Вы прекрасно справляетесь со своими обязанностями, вот я и подумал, почему бы ни отдать их вам?
  - Спасибо, Семен Семенович! Огромное спасибо!
  - Не стоит, милочка, не стоит. Кажется, есть смысл перевести вас в смену доктора Михеева. Он давно справлялся у меня о толковом ассистенте. Думаю, ваша кандидатура будет самой подходящей, не так ли?
  Женщина зарделась. Семен Семенович знал, что она не равнодушна к доктору Михееву и сейчас беззастенчиво использовал это в своих целях. "Все останутся довольны, если будут просто молчать", - решил он.
  Настало время снова повторить вопрос.
  - Я думаю, вы сделаете все так, как мы условились?
  - О, да, конечно! - на этот раз совершенно по-другому ответила она.
  - Что же, занимайтесь и вы своей работой, - по-отечески мягко, но требовательно вернул ее к буд-ничным проблемам Семен Семенович.
  Он еще раз взглянул на следы, недоуменно покачал головой и удалился к себе в кабинет. События этой ночи выбили его из накатанной колеи. Напряжение требовало разрядки. Семен Семенович плюнул на все и позволил себе расслабиться.
  К тому моменту, когда первые лучи солнца начали пробивать себе путь к земле сквозь густые снеж-ные облака, утомленный главврач забылся безмятежным сном, уронив лысеющую голову, с которой свалилась врачебная шапочка, прямо на рабочий стол, заваленный ворохом различных бумаг. Пустая бутылка из-под дорогого марочного коньяка валялась под столом. А на подоконнике, в пепельнице из чешского хрусталя, возвышалась пирамида окурков от сигарет "Мальборо", увенчанная сверху смятой красно-белой пачкой.
  Спустя час после происшествия, внизу, в отделении для новорожденных, все было приведено в при-вычный для родильных отделений, стерильно-идеальный порядок. К шести утра сестра разносила ново-рожденных младенцев матерям на первое кормление. В это время в палате, где в течение недели, а ино-гда и более прибывали появившиеся на свет малыши, делали дезинфекцию. В тот день обычный для ро-дильных отделений распорядок так же не был нарушен. Дежурная санитарка все тщательно прибрала и, критически оглядев плоды своего труда, направилась к выходу. Она включила ультрафиолетовую лампу и закрыла за собой дверь. Если бы в помещении остался человек, его внимание, несомненно, привлекли бы в бледно-голубом свечении лампы большое яркое пятно у стены, формами напоминающее человеческую фигуру, и цепочка следов, идущих от пятна к центру и обратно - к пятну.
  Приглядевшись, без труда можно было различить на необычном отпечатке протектора мужских са-пог крупного размера изображение всадника в шлеме из двух свившихся меж собой змей. Всадник про-тягивал к еще одной такой же свисающей с дерева твари - предмет, формами напоминающий меч, но с округлой пластиной или, может быть, шаром на конце.
  
  ГЛАВА 6
  
  Дорин появился в лесном домике Марфина Эрика Бума примерно через семь минут после того, как исчез. Все вроде бы оставалось в таком же виде, как и было, и в то же время что-то изменилось. Он ог-ляделся вокруг, но ничего необычного не заметил. Положив подменыша возле спящей матери, Дорин вышел во двор и, растворившись в окружающей природе, весь превратился в слух. Сначала ничего не-обычного он не почувствовал. И лишь спустя пару минут услышал. Услышал то, что ожидал и чего больше всегобоялся: лесная птица, потревоженная кем-то, надрывно зарыдала со стороны болота. Щелкнул стальными челюстями капкан, и заржала от боли лошадь. Земля, еще пару минут назад спо-койная, сначала тревожно завибрировала, а затем, после хищного лязга капкана, снова затихла.
  Дорин мгновенно проанализировал услышанное: несколько всадников вышли из болота и сразу же потревожили размеренность лесной жизни. Лошадь одного из них попала в поставленный кем-то капкан и, наверняка, сломала ногу. Всадники остановились. Кто они - не стоило и гадать. В такое время на-правляться сюда через топи и лесную чащу могли только Архангелы Смерти. Час, максимум - полтора, и они доберутся до этого домика, хозяин и гостья которого спят глубоким магическим сном. Если ниче-го не предпринять, они не проснуться до восхода солнца и не смогут оказать сопротивление Арханге-лам, как не смогут и убежать. А это значит, что рассвет для них не наступит никогда. К этому времени они будут уже мертвы. Это он, Дорин, лишил их единственного шанса выжить, усыпив магическим за-клятием, для того чтобы подменить младенца.
  Что же делать? Координатор сказал, что позиция Совета - невмешательство ни во что, кроме спасе-ния Посланца. А это значит что он, Дорин, должен убираться восвояси, снова открыть портал и совер-шить прыжок в тот мир, из которого начал свою миссию каких-то пол часа назад; обязан уйти и оставить на верную смерть их всех, в том числе и принесенного из другого мира младенца. Но с другой стороны, если он вмешается, могут возникнуть "цепи". Хитросплетения этих "цепей" в конечном итоге могут привести к гибели Посланца и всего этого мира, еще вчера бывшего и ему и членам Совета родным до-мом. Судьбы миллионов людей возлежат на противоположной чаше весов с тремя этими жизнями, неиз-вестными и ненужными никому, кроме их обладателей. Поэтому Совет счел единственно правильным и возможным - пренебречь ими. Но это решение Совета, а не Дорина. А Дорин готов был довериться судьбе и рискнуть.
  Губы сами собой произнесли три первых слова из заклятия открытия портала. Только три слова из семи. Остальные храбрый воин Совета произнести не смог.
  Дорин закрыл глаза и услужливая память, потревоженная совестью, вернула его к событиям двадца-тилетней давности. Если бы тогда в его жизни не случились те события, он вряд ли бы посмел сейчас ослушаться решения Совета. А теперь - не мог, не имел права просто взять и уйти. Страшнее пытки ка-залось ему обычное для бывалого воина выполнение приказа, должное обречь на смерть нечастных, беспомощных и беззащитных людей. Даже, несмотря на то, что их жизни не имели ни для кого в этом мире абсолютно никакого значения, Дорин не в силах был переступить через себя.
  Воспоминания обжигающей волной накатили на израненную страданиями и потерями душу солда-та. Лишь пару раз в жизни в самые критические ее минуты Дорин позволял себе вновь пережить проис-шедшее с ним тогда. Сейчас был именно такой момент. Лес смущенно затих, не смея мешать этому мо-гучему, бесстрашному человеку придаваться воспоминаниям.
  Такой же лес окружал его и тогда, в тот день.
  Он казался любознательному мальчугану не просто огромным, но и хранящим множество загадок и тайн. Лишь немногим избранным, к которым десятилетний Дорин причислял и себя, было под силу раз-гадать эти тайны.
  Их маленький отряд, состоящий из девяти всадников, ехал в направлении охотничьих угодий графа Клея, отца Дорина, уже второй день. Впечатлительному мальчишке, впервые участвующий в подобном мероприятии, все казалось интересно. То, что в столь юном возрасте ему разрешили составить компа-нию опытным охотникам, необычайно поднимало его в своих глазах. Он чувствовал себя настоящим воином, гордым рыцарем, покорителем неизведанных земель. И не важно, что ему всего лишь десять лет. У настоящих рыцарей нет возраста потому, что они настоящие.
  Дорин был последним четвертым сыном в семье и не имел практически никаких шансов стать пол-ноправным графом Клеем. Поэтому ни воспитание, ни образование не имели для рода Клеев никакого значения. Мальчик большей частью был предоставлен сам себе. Отклонив ненавязчивые требования ро-дителей воспитываться так, как подобает отпрыску благородного семейства, Дорин все свое время про-водил в обществе сверстников из крестьянских семей. Со временем на него вообще перестали обращать внимание как родители с воспитателями, так и старшие братья. Дорин же, от рождения наделенный от-менным здоровьем рос и мужал, черпая силы и знания не из учебников и мудрых книг, а от земли и во-ды, дарующих жизнь, и от ветра с огнем, дающих свободу.
  За пол года до этого путешествия в замке Клеев проходил турнир по стрельбе из лука. Дети вассалов графа приехали в замок Клей соревноваться с детьми своего сюзерена. Турнир проходил скучно. Фаво-риты быстро оторвались от остальных, и теперь вяло соревновались между собой. День клонился к ве-черу. И соревнующиеся и зрители порядком устали. Гости желали поскорее закончить созерцание этого соревнования и отправиться готовиться к ужину. А устроителям турнира осталось лишь назвать имя по-бедителя. Лучше всех стреляли старший сын графа Клея - Артур и средний сын сотника графской дру-жины - Орун. Председательствующий в жюри граф Клей с единодушного одобрения других его членов уже намеревался было объявить Артура победителем и вручить Оруну утешительный приз, когда возле трибуны появился Дорин. Никто не видел его в течение всего дня, да и сейчас вряд ли бы обратил вни-мание, если бы не громко произнесенная мальчишкой фраза:
  - Да они и стрелять-то толком не умеют. На что вы целый день смотрите?
  Сидящие в жюри лорды и графы не могли не обратить внимание на реплику смельчака, посмевшего таким циничным образом вмешаться в ход борьбы. В их числе был и хозяин замка. Суровое выражение лица графа стали еще более угрожающим, когда он узнал в наглеце своего младшего отпрыска.
  - Мой сын может показать что-то лучшее, чем демонстрируют нам эти господа? - в его голосе звучал плохо скрываемый гнев.
  - Я могу с расстояния в пятьдесят шагов вогнать пять стрел из пяти в мишень величиной с ладонь, - самоуверенно заявил Дорин.
  Зрители удивленно загудели. Многие из них догадывались, что у Дорина не хватает воспитания, но что он ко всему тому еще хвастун и лжец, они не предполагали. С пятидесяти шагов попасть в мишень величиной с ладонь могли разве что лучшие стрелки Киликии. Но чтобы пять стрел из пяти!.. Это было совершенно невозможно не то, что для десятилетнего мальчишки, но и для достаточно опытного стрел-ка.
  Граф с интересом поглядел на расхваставшегося сына. Он уже давно заметил, что у мальчика есть характер. Жаль, конечно, что он четвертый, но ничего поделать нельзя. Из него получился бы прекрас-ный граф Клей. Вот только образования маловато, но это дело наживное. Дорин напоминал графу его в молодости: такой же горячий, такой же живой.
  - Отлично, - граф принял вызов младшего сына. - Если вы, уважаемый государь, сумеете поло-жить три стрелы из пяти с пятидесяти шагов в указанную вами цель, я объявлю вас победителем турни-ра. Надеюсь, никто не станет против этого возражать?
  Возражений не было. Оживление прокатилось по их рядам. Столь неожиданная развязка могла стать наградой за скучно проведенный день. Дорин подошел к старшему брату и взял у него лук. Деловито осмотрел тетиву и попробовал ее на жесткость. Затем настала очередь стрел. Из полусотни предложен-ных Дорин долго отбирал пять. Он рассматривал оперение, трогал пальцем острие, проводил рукой по древку. Наконец, сделав выбор, Дорин направился к огневому рубежу. Мишень была установлена и ка-залась маленькой точкой на огромном тренировочном щите. Дорин сосредоточился на этой точке и, не спеша, поднял лук.
  Зрители разделились на два лагеря. Одни желали Дорину справиться с задачей, другие - наоборот, заранее насмехались над его провалом. Но мальчика это ничуть не смущало. Он положил стрелу на те-тиву, натянул лук и плавно отпустил. Никому из присутствующих не было видно, смог ли юный стрелок поразить цель. Воцарилось гробовое молчание. Дорин выстрелил еще и еще. Четвертую стрелу он де-монстративно отправил в небо. Туда же ушла и пятая.
  - Принесите мне мишень, - граф Клей, похоже, и сам был заинтригован не меньше притихших зрителей.
  Через минуту возле трибуны стоял тренировочный стенд. Всем была отлично видна прикрепленная к нему мишень, пробитая у самого центра тремя стрелами Дорина. Зрители молчали. Молчали и претен-денты на победу.
  - Я объявляю своего младшего сына Дорина победителем турнира, и вручаю ему этот астрикий-ский лук и номенский колчан со стрелами как знак особого признания его успехов и проявления нашей родительской любви.
  И лук, и колчан были действительно прекрасны. Еще долгие годы гордился Дорин этим подарком отца, ставшим, как выяснилось позже, первым и последним.
  - Кроме того, я объявляю, что Дорин заслужил право принять участие в большой ежегодной охоте, нынешней осенью. Поздравляю вас, сын мой! Я горжусь вами, - граф крепко обнял его.
  Из-за огромной отцовской спины Дорин видел пылающие ненавистью глаза старшего брата, но не придал тогда этому значения. А зря! Если бы тогда он подумал о последствиях своего поступка, траге-дии могло бы не случиться...
  Прошло пол года. Граф Клей вместе с четырьмя сыновьями, тремя дружинниками, и егерем ехали к месту большой ежегодной охоты. Охотничьи угодья графа располагались в трех днях пути на северо-запад от замка, у самой границы с Андрикией. Путники не спешили. Им нужно было до темноты по-пасть в лагерь, в котором граф останавливался обычно на вторую ночевку. До ночи было еще далеко, а до лагеря - рукой подать. Поэтому всадники двигались шагом, наслаждаясь теплым осенним днем и ве-ликолепием окружающей природы.
  Дорин первым почувствовал погоню. Именно почувствовал, а не увидел или услышал. Но не придал этому значения. Люди, догонявшие их, вполне могли оказаться егерями или дружинниками отца. Обыч-ное дело. Дорин же своими подозрениями рисковал заслужить насмешки братьев и укоризненный взгляд родителя, который перед поездкой долго объяснял ему правила поведения на охоте и обычаи, коим над-лежало неукоснительно следовать.
  И все-таки тревожное чувство не покидало Дорина. Незаметно для спутников он снял лук, тот са-мый, что подарил ему отец, и накинул на тетиву стрелу. И очень вовремя. Первым упал один из дру-жинников. Следом за ним егерь. Стрелы торчали из тел убитых, наводя ужас и сея панику. И тут Дорин увидел стрелка. Тот сидел на дереве и целил в отца. Не секунды не размышляя и почти не целясь, Дорин выстрелил. Последнее, что он видел, как пораженный в шею враг падал на землю. Шальная стрела про-свистела совсем близко. Интуитивно он нырнул под седло, пытаясь разглядеть, что же происходит на лесной поляне, где враг устроил западню. Чья-то крепкая рука буквально вырвала Дорина из седла, и тут же на голову его обрушился тяжелый, словно молот кулак. Мир заискрился яркими красками и померк. Он провалился в бездну...
  
  Сознание возвращалось медленно. Голова ужасно болела. Глаза открывать не хотелось. В темный каменный мешок, куда попал Дорин, почти не проникал свет и свежий воздух. Затхлая сырость и не-стерпимое зловоние лишь усиливали слабость. Дорин попытался пошевелить руками, но у него ничего не получилось. Он был прикован цепями к кольцу, вмурованному в стену над головой. Мальчик слабо застонал. Его голос гулким эхом вернулся обратно. Он попытался позвать на помощь - тщетно. В под-земелье кроме него никого не было. От мысли, что сюда никто больше не придет похолодело внутри. К счастью, скоро загремели тяжелые запоры, и где-то сзади послышались шаги. Дорин закрыл глаза и уронил голову на грудь, стремясь не дать понять похитителям, что пришел в сознание. Рассмотреть их в темноте сквозь полуопущенные веки было затруднительно. Силуэт одного из них показался Дорину зна-комым. Люди говорили шепотом, но прекрасная акустика подземелья делала отчетливым каждое ска-занное ими слово.
  - Что ты намерен делать с ним? - спросил тот бандит, что был покрупнее.
  - Тоже, что и с остальными, мой друг! Точно тоже, - ответил знакомый силуэт.
  - Но для чего тогда тащить его сюда? На поляне было самое удобное место. Это же опасно! Нас могли увидеть. Мы сильно рисковали. Хоть оплата и не мала, но осторожность никогда не бывает из-лишней.
  - Нас?!.. Увидеть?!.. Ну что ты! Мы-то тут причем? На графа напали андрикийские разбойники. Храбрый воин сражался как лев, но силы были уж больно не равными.
  - Так зачем было оставлять в живых волчонка? Ты же хотел убить его первым?
  - Хотел, хотел! Но планы изменились. А в живых оставил для достоверности. Через четыре дня наш общий друг привезет нас в замок. Я буду ранен, он - убит. Его труп будет совершенно свежим, можно сказать еще теплым. Мы скажем, что он скончался от ран буквально в нескольких лигах от дома. Наш друг станет героем и получит награду за мое спасение. Когда я получу титул, то добавлю еще. Вот увидишь, я умею ценить верных и преданных людей.
  Дорин с ужасом узнал говорившего.
  Артур! Его родной брат! Второй сын в семье - Артур был всего лишь наследником графского титу-ла. Все состояние графа должно было перейти к старшему сыну - Руэру.
  Но почему? Почему он сделал это? Происшедшее не укладывалось тогда в голове мальчика. Если верить словам брата, то отец и все его братья мертвы. Это Артур организовал нападение на их отряд. В живых остался только он и Дорин. Но почему, почему именно его выбрал брат-убийца? Не потому ли, что он самый маленький и, значит, самый слабый? Или была какая-то другая причина? Дорин вспомнил ненависть в глазах брата во время турнира и неприкрытую вражду после - до самой поездки. Не трудно было догадаться, что для него Артур подготовил нечто особенное, что-то совершенно ужасное по своей кровожадности и жестокости. Именно поэтому просто убить его Артуру было мало.
   Страх сковал тогда все его существо. Он снова стал маленьким и беззащитным мальчиком, нуж-дающимся в защите и опеке. Но рядом не было никого, кто мог бы помочь. Ему ужасно захотелось до-мой. Дорин помнил тот свой страх и стыдился его на протяжении всей жизни.
  Казалось, прошла целая вечность, прежде чем двери подземелья снова отворились, и на лестнице послышались шаги. Дорин увидел человека с факелом и металлической тарелкой. В ней была отврати-тельно пахнущая масса, даже внешне не напоминавшая еду. Человек подвинул тарелку под нос мальчи-ка. Дорин презрительно отвернулся. Человек настаивать не стал. Он просто поставил гнусное варево возле ног узника и ушел. Руки Дорина были скованы. Даже если бы и захотел, то съесть это отврати-тельное подобие пищи он бы не смог.
  Человек вернулся спустя какое-то время с еще одной такой же тарелкой и кружкой воды. В тарелке было ароматно пахнущее мясо. Оно выглядело вполне сносным для еды. На этот раз Дорин решил при-нять предложение. Сперва он выпил воды, мутной и пахнущей болотом. Затем настала очередь мяса. Оно было жестким как резина, но Дорин твердо решил съесть все. Необходимо было восстановить силы и попытаться сбежать.
  Человек накормил пленника и с сочувствием поглядел на него. Дорин это заметил.
  - Как тебя зовут? - спросил он.
  Человек открыл рот и, показывая туда пальцем, замычал.
  - У тебя нет языка?
  Человек кивнул.
  - Ты раб?
  Снова кивок.
  Дорину невольно стало жаль своего тюремщика. Было видно, что это чувство взаимно. У него мог появиться союзник. Это не Бог весть какой шанс на успех, но попытаться стоило.
  - Где мой брат? Артур? Он там? - Дорин посмотрел вверх.
  Раб кивнул.
  - Кто твой хозяин?
  Немой замычал и стал что-то показывать. Дорин понял, что задал не тот вопрос, на который можно получить ответ. Он закрыл глаза.
  - Ты хочешь стать свободным и получить много денег?
  Дорин ни на минуту не сомневался в ответе - хочет.
  - Тогда ты должен помочь мне бежать.
  Раб замычал и развел руками в стороны.
  - Не знаешь, как это сделать?
  Утвердительный кивок.
  - Найди ключ. Мне необходимо освободиться от этих цепей.
  Раб снова развел руки в стороны.
  - Не знаешь где они?
  Кивок.
  - Поищи! Они где-то у твоего хозяина. Но будь осторожен - ты моя единственная надежда на спа-сение. Я буду держать за тебя кулаки.
  Немой улыбнулся, забрал тарелки, промычал что-то нечленораздельное и ушел, оставив Дорина в одиночестве.
  Сколько времени прошло с этого момента - Дорин не знал. Кажется, он уснул. Его разбудили шаги и яркий свет факелов. В подземелье спускалось несколько человек. Среди них Дорин узнал своего стар-шего брата. Компанию ему составлял владелец соседних земель, граф Валдай. В руках графа было не-что, что заставило мальчишку содрогнуться от ужаса. Это была голова раба. Того самого человека, что приносил Дорину пищу. Отчаяние охватило мальчика - надежды на освобождение не оставалось.
  Артур подошел к пленнику и, низко наклонившись, злобно зашептал:
  - Я буду мочиться на твою могилу каждый день.
  Ненависть в его голосе переплеталась с нотками истерии. Глаза старшего брата сверкали безумным блеском. Дорин понял, что он серьезно болен. Артур был на восемь лет старше Дорина. Из-за разницы в возрасте они практически не общались. Их комнаты находились в разных концах замка. Они встречались лишь на праздниках, когда вся семья собиралась вместе. За что Артур мог так ненавидеть Дорина? За обиду на турнире? Возможно! Но ведь Артур без колебаний убил отца и двух братьев, с ко-торыми никогда не конфликтовал. Так мог поступить только очень злой человек. Если не знать того, что Артур был всего лишь вторым среди претендентов на наследство графа Клея, то версия о сумасшествии казалась Дорину, в правах наследования разбирающемуся слабо, единственно верной.
  Дорин опустил глаза.
  Подошедший Валдай бросил к ногам мальчишки голову.
  - Попроси его еще о чем-нибудь, волчонок! Но на это раз подробнее объясни, чего хочешь. Этот тупица чуть не поднял вверх дном весь замок в поисках того, что всегда при мне.
  Присутствующие заржали.
  - И еще, не спрашивай у него больше, кто его хозяин. Он тебе все равно не ответит, потому, что десять лет назад я выдрал с корнем его болтливый язык. Сегодня я сожалею только об одном, что не от-резал его тогда вместе с головой, как сейчас. Без головы ему все эти годы было бы значительно лучше.
  Новый взрыв хохота потряс подземелье.
  Артур схватил мальчишку за шею.
  - Поглядите! Этот без башки тоже смотрелся бы здорово.
  Дорин изловчился и укусил Артура за руку. Тот вскрикнул от боли и влепил Дорину звонкую поще-чину.
  - Тварь, - злобно прошипел он. - Ты даже вообразить себе не можешь, какой мучительной будет твоя смерть. Я лично прослежу, чтобы ты издох от боли. Но не сразу, а медленно, очень-очень медлен-но. Ты будешь умирать тысячу раз. Это я тебе обещаю.
  Быстрым шагом Артур покинул подземелье.
  За ним последовал граф Валдай и другие похитители. Вокруг снова воцарилась тьма. Когда глаза Дорина привыкли к темноте, он с ужасом обнаружил, что отрубленная голова раба лежит у самых его ног. В открытых глазах отрезанной головы раба стояли боль и укор, которые тяжким бременем легли на впечатлительную детскую душу.
  
  Когда его вытащили из подземелья, было солнечное ясное утро. День выдался теплым, почти лет-ним, хотя дыхание осени чувствовалось уже во всем. В палитре лесных красок добавилось желтого и оранжевого. Кое-где листья уже осыпались, но в целом осень только вступала в свои права. Потом будет слякоть и дожди, а следом за ними - снега, с тоской подумал Дорин. Но ему их увидеть уже не доведет-ся.
  Специальный фургон, оборудованный для его транспортировки, охранялся не хуже, чем эскорт ко-роля.
  - Может убить его сейчас? - предложил граф Валдай. - И проблем меньше, и безопаснее. Когда я его привезу, он даже вонять не будет.
  Артур посмотрел на небо и зловеще усмехнулся.
  - Будет, жарко! А он мне нужен свеженький, как огурчик и тепленький. Иначе придется заново сочинять всю историю, а на это у нас нет времени.
  - Ты прав, друг мой! Убьем его по дороге.
  - Убью, - в глазах Артура появился опасный блеск. - Я убью! Он мой! Мы же с тобой договори-лись, верно, граф?
  - Конечно, конечно, - поспешил с улыбкой признать Валдай.
  Дорина затолкали внутрь фургона и приковали цепями к борту. Валдай отдал команду, и фургон тронулся. По обе стороны от него, спереди и сзади следовала вооруженная охрана - не менее пятидесяти человек. Дорин посмотрел на сковывающие его цепи. Избавиться от них не было никакой возможности. Оставалось лишь уповать на удачу и милость Создателя.
  Они ехали весь день и всю ночь. За это время никто даже не подумал предложить Дорину ни еды, ни воды. Мальчик сильно страдал от жажды и очень ослаб. К утру Дорин забылся тяжелым сном. Его раз-будил резкий толчок. Фургон остановился. Дорин в ужасе закрыл глаза, ожидая прихода палачей, но вместо этого услышал твердый и властный голос.
  - Кто вы такие и куда направляетесь?
  - Я не обязан отвечать на твои вопросы, рыцарь! Я нахожусь на своей земле и вправе двигаться по ней туда, куда захочу.
   Дорин узнал голос Валдая.
  - Ошибаешься, путник! Ты находишься на моей земле. Я, граф Крон, прошу тебя: назовись и от-веть, что ты делаешь на моей земле со своими вооруженными людьми?
  Такого поворота событий ни Валдай, ни Артур явно не ожидали. Им действительно необходимо было проехать небольшой отрезок пути по земле графа Крона, каких-то десять лиг. Затем снова шли земли Валдая. И простирались они вплоть до земель графства Клей. Именно там, на границе двух владе-ний Артур намеревался убить младшего брата. И вот как все обернулось. Заговорщики и предположить не могли, что в столь ранний час встретят на этом участке пути хозяина здешних земель с огромным от-рядом. Валдай поспешил исправить положение, но поскольку ни умом, ни дипломатическими способно-стями никогда не отличался, то все испортил.
  - А, сосед! Не признал за доспехами. Это я, граф Валдай.
  - Стягов моих тоже не признал, граф Валдай? А почему сам как разбойник без штандартов тайно по моей земле едешь?
  - Мы направляемся в замок Клей выразить соболезнование графине по поводу постигшей ее тяже-лой утраты. А без стягов? Так опустил я на замке своем стяги по случаю траура.
  - Какой утраты, какого траура? - удивленно поинтересовался Крон.
  - Как, вы не в курсе? Об этом же говорят по всей Киликии. Несколько дней назад граф Клей вме-сте с сыновьями ехал поохотиться в свои угодья, когда на них напали андрикийские разбойники, час-тенько промышляющие в этих местах. Это настоящая трагедия...
  - И что же случилось с графом?
  - Говорят, он был убит. Погибли также почти все его спутники. В числе погибших не было только двоих сынов графа: второго и младшего.
  - Какая осведомленность! - поразился граф Крон. - Вы были на месте трагедии?
  - Лично? Нет! Но мне рассказывали мои егеря. Они общаются с егерями графа.
  - Так это ваши егеря захватили фургон андрикийцев?
  - Какой такой фургон? - удивился Валдай.
  - Вот этот, - граф Крон указал на фургон, в котором томился Дорин.
  - Ах, этот!.. Нет, ну что вы, - возмутился Валдай. - Вообще-то, это мой фургон.
  - Ваш? И что же в нем?
  Валдай на мгновение стушевался.
  - Вина, дорожный провиант, всякая всячина и кое-какие подарки графине - достойная дворянина и доброго соседа бескорыстная помощь в связи с постигшей ее утратой.
  - И давно он у вас?
  - Уже много лет. Не пойму, чем он вас так заинтересовал?
  - И вы всегда возите провиант в этом фургоне?
  - Не всегда, а только тогда, когда отправляюсь в путешествие с таким отрядом. Вы же знаете не хуже меня, как опасны эти места? А после того, что случилось.
  Валдай заподозрил неладное, но было уже слишком поздно.
  - Странно! Кто и зачем выкрасил колеса вашего фургона в черный цвет?
  Валдай понял свою ошибку, но из последних сил старался сохранить спокойствие.
  - И что в этом такого необычного?
  - Только андрикийские разбойники украшают так свои повозки. Да и то, исключительно тогда, ко-гда везут в них свою живую добычу или погибших на поле боя товарищей.
  - Что вы говорите!.. Я не знал. Это мой фургон, и колеса тоже мои, - напряженно улыбнулся Вал-дай. - А цвет такой у них уже давно. Право даже не помню у кого, может и у андрикийцев, видел я нечто подобное. Вот и приказал своим холопам выкрасить так колеса этой брички. Знаете, чем мне тогда по-нравилась эта идея? На таких колесах не видна грязь.
  - И кровь...
  - Что?
  - И кровь, тоже не видна.
  - Вполне возможно, и кровь,- согласился Валдай.
  - Мне бы хотелось взглянуть, что там у вас внутри. Если вы, конечно, не возражаете, - граф Крон хитро сощурился.
  - Возражаю, - чересчур поспешно ответил Валдай. - Это мой груз. Стало быть, и трогать его могу только я, и еще, пожалуй, графиня Клей, которой он предназначен.
  - Графиня, вы слышали? Раз граф все равно везет эти подарки вам, зачем тянуть? Давайте погля-дим на них сейчас вместе.
  Из-за спин воинов графа Корна вперед выехала женщина. Даже черный траурный наряд не мог скрыть ни ее гордой осанки, ни слегка тронутой увяданием красоты. Графиня Клей была когда-то одной из самых красивых женщин Соединенных Земель. Многие обожатели сходились во мнении, что и сейчас она оставалась таковой, несмотря на то, что безжалостные годы брали свое.
  Валдай остолбенел.
  - Какой сюрприз, графиня! Мы ехали, то есть... я ехал к вам выразить...
  Из-за спины Валдая показался облаченный в доспехи воин. Лицо его скрывало опущенное забрало. В руках у него был заряженный арбалет. Он поднял его и без раздумий спустил скобу. Все произошло так неожиданно, что никто из присутствующих не успел ему помешать. Стрела пролетела в дюйме от шеи графини, и нашла плечо одного из воинов графа Крона, находящихся за ее спиной.
  - Убейте их всех, - истерический вопль стрелявшего потряс лес.
  Казалось, что от неожиданности противостоящие стороны подались сперва назад, а уж потом ярост-но ринулись в атаку. Граф Крон бросился прикрывать графиню, оттесняя ее лошадь с поля боя. Этим воспользовались Валдай и скрывающийся под забралом Артур. Они ринулись бежать, оставляя своих воинов на произвол судьбы. Стычка была ожесточенной, но не долгой. Люди Валдая, осознав, что оста-лись без предводителя, сдались на милость победителей. Многие были тяжело ранены, иные - бежали. Не мало было и убитых, причем и с той, и с другой стороны.
  В фургоне победители обнаружили перепуганного и обессиленного Дорина, который и поведал им о том, что на самом деле произошло в тот роковой день. Пленные солдаты подтвердили правдивость рас-сказа мальчика.
  Домой Дорина и графиню Клей сопровождал почетный эскорт, состоящий из самых лучших воинов графа Крона. Возглавлял его молодой, но очень способный воин, получивший за особые заслуги титул графа чести. Этот рыцарь был доверенным лицом графа Крона и верным соратником. И звали его Мар-фин Эрик Бум.
  Графы чести принадлежали к служилому дворянству, и получали свой титул пожизненно. Однако он не мог передаваться по наследству. Дети графов чести по мужской линии должны были идти служить в армию и, так же как когда-то их отцы, ратными делами добиваться этого титула. Дочери графов чести могли без ограничений пользоваться титулом своего отца, но становились полноправными графинями лишь в том случае, если выходили замуж за кого-нибудь из настоящих графов. Все это приближало гра-фов чести к потомственным дворянам, владевшим землями, но все же ставило их на более низкий по сравнению теми уровень.
  Впоследствии, когда юный Дорин по праву наследия стал графом Клеем, Марфин Эрик Бум неод-нократно бывал в гостях у молодого друга, в спасении которого когда-то принимал участие.
  Граф Валдай и наследник Артур были заочно осуждены королем и приговорены к смерти. Впрочем, приговор исполнить так и не удалось. С момента стычки в лесу с отрядом графа Крона ни Валдая, ни Артура в киликийских землях никто больше не видел. Они исчезли, растворились без следа. Ходили слухи, что их видели где-то в Долине Познания, затем - в Западных Землях. Однако все это были лишь слухи. До прихода к власти Императора достоверно о судьбах этих людей никто ничего не знал.
  Граф Валдай появился в Андрикии восемь лет назад. Под чужим именем он начал собирать войско для похода на Киликию. Свои действия он объяснял тем, что выполняет волю какого-то императора. Впрочем, тогда это мало кого волновало. Когда же войска Светлейшего заняли королевский дворец, а последний объявил себя единственным законным правителем Киликии - рядом с самозванцем, как черт из табакерки, появился и граф Валдай. Он стал первым, кто получил в собственность имение из рук жес-токого Властелина. Кроме того, старые, принадлежащие ему ранее и отобранные впоследствии королем земли, были также возвращены негодяю. Это вызвало гнев и недоумение благородных родов. Они не хотели терпеть рядом с собой равного им по величию насильника и убийцу. Но тот не просто был везде, где они появлялись, но и приобретал все большую власть над своими недругами, активно вмешиваясь в дела государства. Графы пытались протестовать, но ничего изменить уже было нельзя. Киликия была поделена на два враждебных лагеря, и граф Валдай был видной фигурой одного их них. Поэтому ни сместить его, ни покарать за содеянное не представлялось возможным.
  Что же касается наследника Артура, то его судьба по-прежнему оставалась тайной. Он не объявился в Киликии, не примкнул к Императору и не предъявил своих требований на владения рода Клеев. Кое-кто высказывал предположение, что он умер в изгнании, но доказательств тому не было, как не было подтверждения и обратному.
  Дорин открыл глаза. Ночной лес снова ожил в его восприятии. Прошло какое-то время, а Архангелы Смерти не возобновили свой путь. Почему? Или, может быть, все же возобновили? Дорин прислушался к своим чувствам и понял, что так оно и есть. Архангелы без остановок движутся к цели. Просто теперь они спешились, изменили тактику и стали более осторожны. Это могло дать беглецам немного выигры-ша во времени, но не более того.
  Дорин принял решение.
  Он спасет их, спасет любой ценой. Он в долгу перед ними: старым другом, спасавшим его когда-то, и женщиной, подарившей миру Посланца. А он, Дорин, добро помнит и очень хорошо знает, что такое возвращать старые долги.
  
  
  ГЛАВА 7
  
  Как и у каждого магического заклинания, у заклятия сна был свой антипод. Он так и назывался - антисон. В арсенале путешественника сквозь миры всегда имеется необходимые ингредиенты, как для того, так и для другого препарата. Кроме того, в небольшой коробочке состоящей из восьми отсеков есть порошки для заклятий страха и бесстрашия, правды и лжи, ненависти и страсти. Без этих препара-тов путешественнику порою бывает ох как туго.
  В комплекте Дорина, к его глубокому разочарованию, оказалось в наличии практически все, кроме ингредиентов для заклятия антисна. Дело тут было не только в рассеянности и даже не столько в забыв-чивости Дорина, сколько в том, что составляющие этого препарата он частенько использовал сам. Вы-полняя сложные задания, Дорину иногда сутками приходилось бодрствовать. Без порошка антисна де-лать это было весьма затруднительно. Перед открытием портала он не заглянул в соответствующий от-сек своего багажа, для того чтобы пополнить запасы этого зелья, и теперь оказался в сложном положе-нии. В его распоряжении оставалась столь мизерная доза препарата, что он сомневался, удастся ли с его помощью вообще разбудить хоть кого-нибудь. Но попробовать стоило.
  Дорин уложил на пол ничего не чувствующего Бума и всыпал ему в нос смесь нескольких порошков и остаток зелья. Подумав немного, он прочел заклинание пробуждения и стал ждать.
  Лицо бородача побелело, затем покраснело и, наконец, позеленело. Он открыл рот, набрал полную грудь воздуха и, громко чихнув, сел. Сон еще не оставил его до конца, и он с непониманием глядел на Дорина. Молодой граф с радостью похлопал его по плечу.
  - Как ты себя чувствуешь, старина? - спросил он.
  - Какого черта ты здесь делаешь? Как ты тут очутился? Что за гадость ты всыпал в меня? - вопро-сы сыпались из Марфи как из рога изобилия.
  - На что бы ты хотел услышать ответ в первую очередь? - Дорин поставил перед приятелем ведро с водой. - Ты умойся, станет легче.
  Марфи хотел возмутиться, но передумал и молча последовал совету друга.
  - Что ты здесь делаешь? - уже более спокойно спросил он.
  - Спасаю твою жизнь от серьезной проблемы численностью в пять экземпляров.
  - Черт! Где они? - Марфи тревожно поглядел в сторону окна.
  - Еще достаточно далеко, но скоро будут здесь, - спокойно ответил Дорин.
  - Что же мне делать?
  - Спасать себя и её.
  - Как? Она ведь только что родила?
  - За это не переживай. Она спит крепким магическим сном. Тебе нужно просто привязать ее к сед-лу и можешь отправляться в путь.
  - А как здесь очутился ты? - спросил Марфи.
  - Прыжок, портал - слишком долго рассказывать. Уходи! Поговорим об этом в другой раз.
  - Зачем? Неужели затем, чтобы спасти меня? Сомнительно! И для чего ты нас усыплял? - в голосе Бума звучали нотки раздражения.
  - Это долгая история. Может, когда-нибудь я расскажу тебе ее всю. Но не сейчас. А пока считай, что это просто старый долг, который тебе неожиданно вернули.
  С минуту Марфи пристально глядел на молодого графа, но тот выдержал этот взгляд.
  - Я верю тебе. Как быть с младенцем?
  - А в чем проблема?
  - Я не могу взять его с собой. Сейчас холодные ночи, скоро выпадет снег. Он не перенесет дороги, да и девчонка, мне так думается, тоже.
  - И, тем не менее, тебе придется рискнуть. Я вряд ли смогу объяснить Совету, откуда у меня взял-ся младенец. Все, чем я могу помочь, попытаться задержать преследователей.
  - И то дело. А я попытаюсь оторваться подальше.
  - Тогда к делу.
  Марфи проявил чрезвычайную активность. Уже через полчаса его стараниями было готово специ-альное седло носилки, в которое поместили спящую Айну. Хитрые крепления не позволяли ей выпасть из седла даже во сне.
  Дорин пожал на прощание крепкую руку Марфи.
  - Даст Бог - еще свидимся, - на прощание заметил он.
  - Непременно, - ответил Марфи. - Наша война только начинается. Мы не можем, не имеем права ее проиграть.
  Дорин согласно кивнул.
  - Будь осторожен, охота на вас будет вестись долго и умело.
  - Может быть, ты скажешь мне почему? - поинтересовался Марфи. - Что такого сделала эта дев-чонка, что вокруг нее столько беготни?
  - Она нарушила закон Мартовских постов и забеременела.
  - И все? Да это же смешно! В Диких Землях об этом законе не знают девяносто девять процентов женщин. Они рожают себе детишек тогда, когда захотят. Чем отличаются от них женщины Киликии?
  - Теперь уже ничем. Думаю, что скоро этот закон отменят. Хотя кто знает, что придет в голову Императору завтра? Не исключено, что, наоборот, в смертельной злобе своей он запретит женщинам рожать вообще. Что же, поживем - увидим!
  Они обменялись крепким рукопожатием и простились.
   Предрассветные сумерки быстро поглотили очертания мужчины, который вел под уздцы вяло пе-редвигающую ногами лошадку. А на пороге лесного домика еще какое-то время можно было различить силуэт мужчины, неподвижно глядящего в сторону болота, откуда надвигалась незримая пока, но уже реально ощутимая угроза.
  
  Путешествие по ночному лесу всегда сопряжено с определенными трудностями. Архангелы Смерти на собственном опыте убеждались в этом сейчас. Их было пятеро, сильных мужчин, знающих свою ра-боту и готовых взяться за нее в любой момент. Их разбудили два три назад и назвали цель, на первый взгляд совершенно простую: найти и убить беременную девчонку, перешедшую границу Диких Земель. То, с какой серьезностью хозяин относился к результатам этого задания не оставляло ни малейших со-мнений - беглянка очень для него важна. Сложности возникли потом, когда на лесной тропе, по которой должна была двигаться путница, ее не оказалось. Следы вели в лес. А в лесу Архангелы чувствовали се-бя совсем неуютно. Изрядно потрепанные колючими зарослями и коварным болотом они упрямо про-должали двигаться к цели. Каждый из них стоил маленькой армии, но даже армия нуждается в некото-рых вещах. В еде, например, или во сне. Отсутствие оных не лучшим образом сказывается как на боевых способностях армии, так и на ее моральном духе. Но Архангелы не проявляют своих слабостей ни тогда, когда выполняют работу поодиночке, ни, тем более тогда, когда преследуют цель сообща. До этого за-дания они не были знакомы и ничего не знали о существовании друг друга. Они были выпускниками замка Дарк разных лет. Об этом свидетельствовали малозаметные для обычного взгляда различия в их обмундировании и вооружении. Каждый из них был поставлен в известность, что если он убьет беглян-ку, то заслужит особое благоволение хозяина. Но все они должны действовать сообща, как маленький отряд.
  Как и у каждого отряда, у этого был свой командир. Им являлся самый старый и самый опытный Архангел по имени Роберр. Именно его лошадь выехала из болота первой, но тут же попала в капкан, предусмотрительно поставленный Бумом невдалеке от края воды. Архангел поднялся и поглядел на сломанную ногу лошади. Ни на мгновение в его глазах не мелькнуло жалости - твердая как сталь рука вогнала по самую рукоять в горло животного острый клинок. Алая горячая кровь брызнула из раны на перчатку с шипами. Архангел вытер руку и кинжал ворохом опавших листьев и суровым взглядом оки-нул своих спутников.
   Жестом он приказал им спешиться и неводом рассредоточиться от тропы, по которой несколькими часами ранее прошла жертва. В центре, почти по самой тропе двигался он сам. Это было наиболее уяз-вимое место, по которому противник мог попытаться проскользнуть обратно к болоту. Следы беглецов прекрасно просматривались на опавшей листве. Благодаря магическому зрению Архангелы могли спра-виться с задачей и посложнее. Жертве некуда было ускользнуть.
  Роберр сделал несколько шагов и остановился. Поперек тропы кем-то была натянута едва заметная даже для его необычайного зрения нить. Архангел вряд ли бы обратил на нее внимание, если бы не пет-ляющий и несколько раз пересекающий тропинку знакомый след. В десяти шагах левее от тропинки на пеньке срубленного дерева Роберр обнаружил взведенный арбалет. Нить была привязана к спусковому крючку. Хитрое устройство едва не убило его. Только опыт и осторожность спасли Архангела от неми-нуемой смерти. Он снял ловушку, подал условный знак и, получив четыре ответа, стал ждать. Внезапно где-то слева тишину нарушил едва слышный вскрик и глухой звук удара. Роберр своего места не поки-нул. Минуту спустя к нему присоединились три темные тени. Одной не хватало. Роберр жестом прика-зал следовать за ним. Найти отсутствующего товарища не составило проблем. Тот не дошел буквально десятка шагов до тропы.
  Он не был новичком, но погиб нелепой смертью, угодив в одну из расставленных Бумом ловушек. Нога Архангела попала в петлю. Сила освобожденного дерева, к которому была привязана веревка, под-няла несчастного вверх ногами на полтора метра над землей. И в тот же момент бревно с острым лезви-ем на конце, привязанное к соседнему дереву, упало с высоты десятка метров, пришпилив Архангела к тому дереву, на котором он висел. Шлем из двух свившихся меж собой змей свалился с его головы, и сейчас в него тонкой струйкой стекала кровь. В двух шагах от тела, припав мордой к пожухлой серо-желтой траве, стояла лошадь погибшего. Рука мертвеца по-прежнему продолжала держать ее за намо-танную на запястье уздечку.
  Роберр разжал пальцы мертвого спутника и освободил животное. Кроме того, он снял с шеи погиб-шего медальон на серебряной цепочке, а из ножен забрал меч. Оба эти предмета должны были быть уничтожены в огне, в горниле печи, чтобы душа усопшего товарища освободилась от сковывающих ее магических уз и отправилась в Сады Блаженства - место, куда суждено было попасть исключительно только душам бесстрашных воинов, павших в бою.
  Остаток пути до лесного домика Марфина Эрика Бума Архангелы проделали крайне осторожно. Они не желали повторять ошибку своего товарища. Если в лесу еще и оставались ловушки, то они их удачно обошли.
  Роберр вывел своих людей на поляну возле домика, и сразу бросил их в атаку. Архангелы ворвались внутрь, но никого там не обнаружили. Тогда они взялись исследовать следы, коих было несчетное коли-чество. Через час Роберр мог с точностью до шага восстановить все, что здесь произошло. Рассказать своему повелителю было что. Роберр попытался настроиться на сеанс магической связи, но ничего не получалось. Видимо расстояние было очень велико или сам он был слишком возбужден. Роберр изло-жил одному из Архангелов свое послание и отправил его обратно в Олдгард. А сам, не теряя больше ни минуты, с двумя оставшимися воинами бросился в погоню.
  
  Ночь отступала медленно, словно не желала пускать в этот мир новый день и солнечный свет. Но туманное прохладное утро все же наступило, принеся с собой заботы и проблемы. Проблемой номер один для Марфи была сильная головная боль. Невесть откуда взявшаяся, она грозила перспективой сбиться с пути, что в настоящее время было равносильно гибели.
  Марфи держал курс на север к лесному причалу, что располагался на левом берегу одного из много-численных притоков Дайны. Вверх по притоку он рассчитывал подняться до крепости Вождей, и там на время укрыться от преследования. Водный путь, соединяющий крепость со всеми южными и западными землями, был самым безопасным, но и самым непредсказуемым.
  Лесным притоком пользовались купцы и контрабандисты, чтобы доставлять товары в крепость Во-ждей. Их суденышки и баржи плавали по притоку достаточно хаотично. Но одна закономерность в этих передвижениях все же была. В приток они поворачивали рано утром с рассветом солнца, чтобы к закату попасть в крепость. Опоздавшим к закрытию крепостных шлюзов приходилось не только ждать всю ночь, но еще и платить огромный штраф утром, когда открывался порт. Штраф этот взимался с тех вре-мен, когда ночевать в притоке могли не более десятка судов одновременно. Но и они наглухо перекры-вали выход из крепости, чем вводили в убытки добропорядочных капитанов, разгрузившихся вечером и стремящихся рано поутру покинуть пристань. Создавшаяся "пробка" разводилась в течение нескольких часов. К тому моменту, когда выход был свободен, многие ожидающие прохода капитаны просто зеле-нели от бешенства. Именно под их нажимом с виновных начали брать штраф, который должен был воз-местить ущерб и порту, и тем, кто безуспешно стремился его покинуть. Со временем все изменилось - был расширен приток и переоборудована гавань. Но штраф с нарушителей все равно продолжал взи-маться как в казну, так и в карманы чиновников - кто как сумеет договориться.
  На небольшой лесной пристани большинство из плавающих по этому маршруту судов останавлива-лось хотя бы раз. Пристань построили контрабандисты, и она находилась практически посредине между входом в приток и крепостью, куда направлялись корабли. Суда, идущие в обоих направлениях, встре-чались здесь и обменивались последними новостями. В результате этих встреч те из капитанов, кто пе-ревозил нелегальный товар, могли узнать о политике властей в отношении контрабанды на день гряду-щий. Например, капитану, нелегально везущему товары в крепость, сообщают, что сегодня будут обы-ски на кораблях завозящих ткани. А он официально занимается зерном. Такой капитан продолжает себе спокойненько путь дальше, ему не о чем переживать. Иное дело если его товар ткани, а трюмы корабля забиты запрещенными пряностями или табаком. Здесь без остановки не обойтись. Вот и стоит у лесной пристани его корабль сутки, а иногда и двое, пока новая информация, полученная со встречных судов, не обнадежит капитана - в гавани его судно обыскивать не будут.
  Почти все владельцы судов знали Марфина Эрика Бума. Они меняли у него свои товары на шкуры диких зверей. Чудаковатый лесник оказывал им иногда и другие услуги. У него можно было купить пер-воклассное оружие или прекрасно поохотиться во время вынужденного простоя. Изнывающие от безде-лья капитаны с удовольствием принимали подобное предложение.
  Марфи знал, для того чтобы уплыть сегодня в крепость, ему необходимо добраться до пристани не позднее часа дня. Но лучше успеть к полудню. И хотя время еще было, он очень спешил. На его месте так поступил бы каждый, зная, кто движется по его стопам. Марфи несколько раз путал следы, исполь-зовал магический порошок и прибегал к ряду других уловок, но понимал, что все они вряд ли собьют с толку Архангелов. Айна еще не проснулась, и Марфи глубоко завидовал ее спокойному умиротворен-ному неведению.
  Пошел мелкий дождь, и промозглая сырость стала ощутимее. Ныли кости и измотанное тело, гудели ноги. Но Марфи упорно продолжал двигаться к цели. Мокрые стволы, как армия потрепанных, но стой-ких солдат бесконечной чередой появлялись перед глазами и исчезали за спинами путников. Дорога ка-залась бесконечной, но Марфи знал, что они уже не далеко. И, тем не менее, сбавлять темп он не со-бирался, а наоборот, все прибавлял и прибавлял шагу.
  
  Рассвет Архангелы Смерти встретили в пути. Они не знали о планах беглецов, но понимали: необ-ходимо торопиться. Убедившись в отсутствии ловушек за домом, - оседлали лошадей. Передвигаться верхом было гораздо удобнее и быстрее. Три мрачные тени рассекали сырое и оттого плотное до ося-заемости пространство. Капли дождя скатывались с их черных водонепроницаемых плащей и мускули-стых тел лошадей на устланную листвой мокрую землю, дрожащую под натиском могучих копыт.
   В обратном направлении, в сторону Болота Утопленников, также двигался черный воин. В отличие от тех, что продолжали погоню, он не спешил. На этом пути могли еще оставаться ловушки. Перед гла-зами Архангела стояла сцена гибели одного из его спутников. Он поспешит потом, когда выйдет на лес-ную дорогу, но никак не сейчас, когда каждый куст может таить в себе смерть.
  Дорин стоял на дороге, широко расставив ноги и сложив могучие руки на груди. Хищная зловещая улыбка играла на лице. Длинные мокрые волосы его разметались по щекам и спадали на черный плащ, то ли случайно, то ли намеренно - точно такой же, как у курьера.
  В тяжелом самоуверенном взгляде перегородившего дорогу наглеца не было ни капли испуга - лишь сила и ярость. И еще усталость. Именно это почему-то больше всего удивило Архангела в лице незнакомца. Неизведанное ранее чувство страха, слизким червем шевельнулось в душу воина.
  Противник был молод и прекрасно обучен, это Дорин знал точно. Но сегодня победа достанется ему легко. Тоже предчувствие. Дорин достал пару коротких мечей, а Архангел потянулся за арбалетом. Вос-пользоваться им черный всадник не успел. Дорин резким точным движением выбросил вперед руку. Плотный розовый шарик вылетел из его руки и разбился на груди противника. Внутри шарика был один из волшебных порошков Дорина - порошок страха. Рука Архангела застыла на половине пути и потяну-лась к мечу.
  - Вот это верно, - подбодрил его Дорин. - Вот это правильно, по-мужски! Все только между мной и тобой. Тот, кто останется жить, продолжит путь.
  Дорин развел руки в стороны, предлагая противнику нападать первым.
  Архангел спешился, отстегнул плащ и снял шлем. Красивое бесстрастное лицо его портил глубокий шрам на левой щеке. Два черных как ночь зрачка впились в смельчака, рискнувшего бросить вызов са-мому Архангелу Смерти. Впрочем, безумцем тот не был. Незнакомец был скорее похож на выходца из замка Дарк, хотя по всему было видно, что таковым не являлся. Архангел сделал два удара и короткий выпад. Любой из этих приемов убивал практически всегда и любого врага. Но не в этот раз. Дорин легко отразил атаку и так же сделал пару выпадов. Кровь тонкой струйкой полилась из левого рукава Архан-гела. В лишенной каких-либо эмоций душе воспитанника замка Дарк крепло позабытое с детских лет ощущение. Страх. Страх перед человеком, стоящим напротив.
  Если бы Архангел знал, что за шар разбил на его груди незнакомец, он, наверное, сумел бы взять се-бя в руки. Но он не знал и наносил удар за ударом с тупой обреченностью заведомо проигравшего. Будь на месте Дорина другой противник, Архангел справился бы с ним легко и быстро. Но противник был не просто хитрее и ловчее, он был сильнее. Отточенные до автоматизма атаки Архангела разбивались об искусно построенную защиту. В какой-то момент Архангел выдохся. Его удары стали не так сильны, а движения не так быстры. Дорин воспринял это как сигнал к наступлению. Теперь защищался курьер. С лязгом и грохотом летали клинки, высекая снопы искры. Дорин ударил, Архангел парировал. И вот они, плотно прижавшись друг к другу, закружили на узкой тропе.
  На мгновение глаза их встретились, и многоопытный воин остолбенел. То ли зрение подводило его, то ли разум, но сейчас его противником был сам Мастер, грозный и непобедимый Великий Магистр замка Дарк. Архангел и не пытался отразить следующий удар. Для него, простого воина, умереть от ру-ки Великого Мастера было высшей, почти божественной честью. Вороненая сталь клинка, не встречая сопротивления, пробила звенья кольчуги и податливую плоть, но Архангел при этом блаженно улыбал-ся, словно его одарили великой милостью. Он упал на колено и протянул к Дорину руки. В его стра-дальческом взгляде были мольба и радость.
  - Магистр! Спешу сообщить тебе о том, что твой верный ученик умирает за тебя и во имя тебя! Прошу, - его голос слабел. - Прошу тебя: позаботься об этом. Позаботься... Сады Блаженства... Вечный покой...
  В руках умирающего были меч и медальон. С улыбкой исказившей лицо глядел он на эти вещи и, падая на землю, прижимал к себе словно бесценное сокровище, с которым не хотел расставаться даже в смерти.
  Дорин в недоумении сделал пару шагов к поверженному врагу и наклонился над ним.
  - Не стоит трудов. Это я заберу сам, - голос за спиной был насмешливым и смутно знакомым.
  Дорин резко обернулся. За его спиной находились три темных фигуры. Кинжалы словно молния блеснули в его руках.
  - Ты намерен сражаться этим? - в голосе звучала неприкрытая ирония.
  Дорин глянул на кинжалы и в ужасе отбросил их в стороны. Вместо стальных клинков в его руках извивались и шипели две огромные змеи.
  Человек громко расхохотался. Две тени за его спиной так же ритмично, но бесшумно задвигались.
  Дорин спешно плел слова заклятия, открывающего портал. Но оно почему-то не действовало. Более того, он не ощущал никакого магического возмущения, свидетельствующего о наличии у него магии вообще. С таким же успехом он мог бы произносить слова детской считалки, надеясь на чудо.
  - Так будет всегда, - в руке человека-тени было нечто, что заставило Дорина забеспокоиться. - От тебя теперь ничего не зависит, и даже ты сам себе не принадлежишь! Теперь ты принадлежишь мне...
  Дорин бросился вперед, чтобы смять, раздавить этого самоуверенного мерзавца. Но какая-то неви-димая сила спеленала его ноги, и он со всего размаха рухнул на мокрую землю, обдирая кожу с лица и рук.
  - Я же тебя предупреждал. Впрочем, ты всегда был упрямым ослом, братец!
  - Братец?!.. - Дорин начинал что-то понимать. - Артур?
  - Человек с таким именем умер много лет назад. Его жизнь и смерть были столь мучительны, что вся земная боль вряд ли способна сравниться с той болью. Я и сам не пойму, зачем я тебе столько рас-сказываю. Всю эту боль ты испытаешь на себе, всю до последней капли. Мы ведь связаны с тобой кровными узами, братец! А теперь мне нужно знать, где сейчас тот, которого ты вырвал из заботливых материнских объятий этой ночью?
  - Ну, уж нет! Этого я тебе не скажу никогда. Можешь резать меня на куски...
  - Всему свое время, Дорин, всему свое время. А ответ на мой вопрос и не обязательно произно-сить вслух. Главное, что он есть в твоей голове и что эта голова еще на плечах. Зул-Даг! - обратился Ар-тур к одной из теней за его спиной.
  Тень бестелесным призраком подплыла к Дорину и окутала его голову плотным черным туманом. Минуту спустя, приобретя прежнюю форму, она вернулась на место.
  - Х-31107, первая реальность. Смутный, разваливающийся на глазах социальный строй, полное отсутствие магии, психологическая неуравновешенность населения, особенно во времена созревания и становления характера. Предлагаю уничтожить этого человека, - Зул-Даг указал на Дорина, - а объект навсегда оставить там, куда он его отправил. Все наши проблемы разрешатся сами собой. Он не успел оставить страховочной капсулы. Можно не волноваться, кроме него никто не знает о местонахождении объекта.
  - Никто? А ты?
  - Я?..
  - Да, именно ты. Теперь ты тоже знаешь. Думаешь, мне стоит убить тебя вместе с ним? И заодно его тоже? - Артур указал на вторую тень за своей спиной. - Он ведь все слышал.
  - Но я, - тень замялась и завибрировала. - Но мы же ваши преданные слуги!
  - Преданные?!.. Может и преданные, но очень уж вы любопытны и не в меру, как мне кажется, властолюбивы. А преданными и безразличными к власти одновременно бывают исключительно только мертвые слуги. Или я не прав?
  - Прошу вас, Магистр! Пощадите нас, - завопила тень.
  - Ладно, - снисходительно махнул рукой Артур. - Забирайте его в замок. И всем - "отбой". В том числе и тем, что преследуют девчонку. Если ее еще не убили, то пусть живёт. Самая крупная дичь уже у нас в руках, а тратить время и силы на наживку - не в моих правилах. Мы возвращаемся.
  
  До лесной пристани Марфи добрался даже раньше полудня.
  Никаких следов пребывания здесь торговых судов он, к своему сожалению, не обнаружил. Пристань выглядела заброшенной и покинутой. Такое иногда случалось, так что паниковать раньше времени не стоило. Корабли непременно будут, нужно только подождать. Но кто знает, есть ли у них на это время?
  Марфи заботливо накрыл одеялом спящую Айну. За время их недолгого знакомства был момент, когда он всерьез упрекнул себя за то, что связался с ней. На его век хватило и погонь, и сражений, и со-зерцания преждевременно оборвавшихся жизней. Хватило настолько, чтобы это успело порядком под-надоесть. Когда же к этому добавилось еще и осознание, что на самом деле все эти жертвы были прине-сены не во имя праведного и великого дела, а в угоду чьим-то неуемным амбициям и интересам, - быть пешкой в чьих-то руках расхотелось. И все же он снова как мальчишка встрял в чью-то бесчестную и безумную игру, смысла которой не знал, да и не очень-то стремился понять. Что же на этот раз застави-ло его совершать новые глупости и очередные безумства?
   Ответ на этот вопрос безмятежно спал в седле, тревожно крутился во сне, отчего выглядел еще привлекательнее и желаннее. Было в нем около пятьдесят килограмм весу и немногим более метра шес-тидесяти росту. Был он чертовски прекрасен во сне и необычайно ершист в обыденной жизни. Но это Марфи нисколько не смущало. Наоборот, именно эта ершистость и нравилась ему в ней больше всего. Марфи с самого начала понял, что вся бессмысленная и беспечная предыдущая жизнь, равно как и семь лет добровольного отшельничества были лишь испытанием на прочность, эдакой подготовкой к на-стоящей жизни, которая начиналась только теперь. И первое, что необходимо сделать в этой новой жиз-ни, - защитить свою женщину и её, нет - их ребенка от неминуемой смерти.
  Приготовления заняли целый час, но Марфи не торопился. Кораблей, как на зло, по-прежнему не было, а, стало быть - идти им теперь некуда. Значит, придется ждать, а при случае - давать бой. Прямо здесь, в одиночку и, возможно, совсем скоро. Наконец все было готово. Марфи спрятал лошадь с привя-занной девушкой под пристанью, а сам занял позицию наверху, чуть в стороне от пристани, меж двух развесистых ив.
  Ждать пришлось недолго.
  Их было только трое. Они выехали из лесу и остановились у последних деревьев. Цепкие взгляды пытались уловить малейший шорох или неловкое движение, но все было спокойно. Множество свежих следов осталось на земле, но Архангелы не торопились. Каждый шаг должен был быть тщательно обду-ман - опыт прошедшей ночи не мог не оставить своего следа.
  Роберр жестом приказал своим воинам заходить с флангов, а сам осторожно двинулся напрямик к пристани. Всего пару десятков метров отделяло его от бревенчатого причала с привинченными к нему швартовыми кольцами, когда утреннюю тишину нарушил сухой щелчок спущенной арбалетной тетивы. Будь между ним и стрелявшим еще хотя бы метров десять, Роберр успел бы уклониться или даже пой-мать в полете стрелу. Но с такого расстояния даже Архангел Смерти не в силах был спастись. Арбалет-ный болт насквозь прошил шею Роберра. Падая на землю, он видел, как его спутники, почти мгновенно разрядили свои арбалеты в то место, откуда полетела стрела. Умирая, старый Архангел успел таки уви-деть его, своего убийцу. Он даже слышал команду повиновения хозяину, но ни отомстить за свою смерть, ни повиноваться уже не мог. Тьма сомкнулась над ним, крепко спеленав своими холодными объ-ятьями.
  В это время на поляне перед пристанью и в самом деле происходило невиданное.
  Архангелы выстрелили почти одновременно. И хотя цели они практически не видели, опыт и гро-мадная сноровка не подвели. Один болт лишь слегка оцарапал Марфи бедро, зато другой, прошел на-сквозь, пробив кольчугу с двух сторон, и по самое оперение застрял в плече бородача.
  Марфи слабо застонал, перевернулся и, вскочив на ноги, успел здоровой рукой достать меч. Он по-нимал, что воспользоваться им вряд ли сумеет. Но умирать униженным, в бессилии катаясь по земле от боли - как-то не хотелось. Его враги, спешились, не торопясь обнажили свои мечи и остановились в двух шагах напротив. Марфи сделал резкий выпад, провернулся и еще раз нанес удар. Все бессмыслен-но. С таким же успехом он мог сражаться с собственной тенью. Совершенно не прилагая усилий и даже не поднимая оружия, атакованный им Архангел увернулся от ударов. Второй неподвижной тень стоял рядом.
  - Мы не получали приказа убивать тебя, - спокойно заметил он. - Если ты отдашь нам беглянку и младенца, можешь жить.
  - Ты получишь ее, только пройдя сквозь меня, - ответил Марфи, понимая, что тем самым подпи-сывает себе смертный приговор.
  - Глупый, но храбрый ответ.
  Марфи показалось, что на лишенном всяких чувств лице промелькнула тень улыбки.
  - Повиновение хозяину, - изменившись в лице, совершенно неожиданно произнес второй. Нанеся совершенный, практически неуловимый для глаза удар, он выбил меч из рук Марфи и поймал его за ру-коять в воздухе. - Мы забираем этот трофей у врага побежденного, но не поверженного. Храбрость должна быть вознаграждена. Твоя награда - жизнь. Император милостиво дарит ее тебе и твоей спутни-це.
  Первый Архангел подошел к мертвому Роберру, забрал его меч и снял с шеи кулон на серебряной цепочке.
  - Сады Блаженства... - произнес он еле слышно, привязал лошадь погибшего товарища к своей и сел в седло. Второй Архангел последовал его примеру.
  Минутой позже они скрылись за могучими стволами. Лишь легкое покачивание веток деревьев там, у тропы, с которой совсем недавно они съехали втроем, тело мертвого воина, лежащее на поляне, и ар-балетный болт в плече - могли служить свидетельством того, что все случившееся не привиделось и не приснилось Марфи. В полном недоумении и растерянности стоял он и смотрел им вслед. Немыслимо! Архангелы не добили почти поверженного врага и отказались от выполнения задания! Что могло им по-мешать? Какой приказ Императора? Как они его получили? Тысячи вопросов и ни одного ответа.
  "Айна!" - словно молния мелькнула в голове мысль.
  С замиранием сердца Марфи бросился под пристань, ожидая самого худшего. Ноги заплетались, резкая боль в плече с каждым шагом становилась все невыносимее, в глазах мутилось. Арбалетная стре-ла по-прежнему торчала из плеча, и резким движением Марфи выдернул ее сзади. Боль свалила его с ног. Кровь струилась по груди и спине, отчего рубашка под кольчугой стала мокрой и липкой. Но он заставил себя подняться и идти. Шаг, еще шаг, и еще...
  Преодолеть небольшой спуск к реке - у него уже просто не было сил. Марфи скатился вниз и упал в реку. Вода была очень холодной, и потому казалась живой. Из рассыпающегося на тысячи осколков соз-нания снова собралась целая картинка и он, превозмогая боль, выбрался на берег. Лошадь Айны стояла там, где он ее оставил. Девушка беспокойно ворочалась в седле, приходя в себя. На месте был и малыш.
  Напряжение, пудовыми гирями навалившееся на него за прошедшие сутки, разом спало. Собрав-шись с последними силами, Марфи вывел лошадь на пристань и уже у самого причала, теряя сознание, увидел идущий в сторону крепости Вождей корабль.
  
  ГЛАВА 8
  
  Семен Семенович Островский стоял на перроне Приднепрянского вокзала и растерянно оглядывал-ся по сторонам. Сколько раз приезжал он на этот вокзал и уезжал с него? Точно и не припомнить. Зато одно бывший уже теперь главврач роддома Љ 1 помнил совершенно точно: всякий раз он быстро выска-кивал из вагона, бежал на автобусную остановку или просто брал такси. Почти всегда ему казалось, что состав еле тянется, что непременно придет с опозданием, что пока он трясется в этом громыхающем на-сквозь прокуренном монстре, жизнь делает лихой, замысловатый вираж и отрывается вперед. И что те-перь ему непременно нужно торопиться, спешить, нагонять утраченное. При таком отношении к себе и делам посмотреть по сторонам времени у Семена Семеновича не было никогда.
  И вот теперь этого самого времени у него более чем достаточно. Потому и спешить-то ему теперь уже ровным счетом некуда. Поезд, на котором Семен Семенович приехал, давно отправился дальше, своим путем. Провожающие, встречающие и прибывшие этим рейсом пассажиры, разошлись. Опустев-ший перрон, засыпанный снежными сугробами, с расчищенными меж ними дорожками являл собой зре-лище донельзя печальное и грустное, в тон душевному состоянию самого Семена Семеновича. Он огля-делся по сторонам: черные стволы деревьев, черные "ленты" рельс, утопающие до горизонта в снежном море и грязно-белая стена вокзала с черной аркой входных дверей и такими же черными глазницами окон.
  "Только черное и белое, как "да" и "нет", как бытие и небытие", - подумалось ему.
  - Намело в этом году, однако! - пробурчал себе под нос Семен Семенович, совершенно не ожидая ни подтверждения, ни опровержения сказанного.
  Но ответ последовал:
  - Это уж точно! Намело...
  Семен Семенович резко обернулся. За спиной стоял дворник лет пятидесяти в черной телогрейке, кирзовых сапогах с меховой подбойкой и серой солдатской шапке. На плечо он забросил широкую ло-пату для уборки снега.
  - Точно, говорю, намело! - повторился дворник. - Детишкам в этом году радость будет: и тебе санки, и коньки, и лыжи!.. Вот и в хоккей тем, что постарше, поиграть можно и в снежки. А кто помель-че будет - тем ясно что: бабу снежную скатать с морковкой вместо носа да шишками вместо глаз. Снег-то в этом году хороший, для снежной бабы самый, что ни на есть, пригодный.
  - Да-да, возможно, - рассеянно согласился Семен Семенович и пошел в сторону вокзала.
  - Да ты не кручинься, мил человек, не кисни! - вслед уходящему врачу заметил дворник. - А мальца того никому чужому на воспитание не отдавай...
  Семен Семенович вздрогнул и резко обернулся.
  - Что?!.. Что вы сказали?!..
  - Мальца, говорю, того, из-за которого у тебя вся оказия по службе приключилась, в чужие руки не отдавай. Не простой он! Ох, не простой!..
  Семен Семенович подскочил к дворнику и, уцепившись за телогрейку, что было сил, затряс наглеца.
  - Ты ведь никакой не дворник, верно? Тебя ко мне подослали?!.. Шпионить?!.. Отвечай! - шапка слетело с его головы, предательски обнажив лысину. Но в порыве внезапно нахлынувшей ярости Семен Семенович даже не заметил этого. - Что ты обо всем этом знаешь? Отвечай, когда тебя спрашивают!..
  - Я-то... дворник! А вот ты... Ты-то кто? - легко, словно пушинку оторвал он главврача от своей телогрейки и, приподняв, поставил в сугроб. - Успокойся! Шапку надень, а то простудишься. А ты нам здоровый нужен. Все не так плохо, как тебе кажется.
  - Нужен?.. Здоровый?.. Кажется?!.. Что ты имеешь в виду? - несколько поумерив пыл, спросил Семен Семенович.
  - Только то, что сказал. В Москву ты зря ездил. Мог бы и сам допетрать, что тебе там скажут. Больше никуда не суйся и никому ни о чем не рассказывай. Пацана заберешь в свою семью. Жене ска-жешь, что так в Москве велели. В ЗАГСе напишешь заявление, что отец - ты.
  - Как я? Да меня же за аморальное поведение на каждом углу склонять будут! Вот еще и с долж-ности сместили...
  - Никто тебя не смещал! Все будет, как и прежде.
  - Как это оно будет? ОН же сам мне сказал, что маразматикам и сумасшедшим не место на таком ответственном посту? Чтобы я готовил к передаче все дела и что через два дня придет приказ о назначе-нии нового главврача и о моем смещении с занимаемой должности? Или вы хотите сказать, что это мне тоже привиделось? Так ведь я еще из ума не выжил, кто бы там что не говорил! И вообще, товарищ, вы кто такой? Вы из органов?
  - Угу, из органов, - несколько странно подтвердил дворник. - Можно сказать и так: из органов. Только ты меня послушай и сделай, как я говорю.
  - Но кому это нужно? ЕМУ? Так почему ОН мне сам об этом не сказал? Я бы и так все сделал. За-чем было маразматиком и сумасшедшим называть?
  - А что ты хотел? Чтобы ОН пресс-конференцию собрал и всенародно объявил, что, дескать, в Приднепрянске отпрыск ЕГО сиротой народился и что ЕМУ, в силу занимаемой должности, никак нель-зя его законно признать и как родного сына воспитывать?
  - А маразматиком-то за что?.. - жалобно спросил Семен Семенович. - Я же все, что только мог, сделал! А ведь хотел руку сломать или еще чего с собой сотворить. Так ведь сделал же все, что в моих силах было, товарищ начальник из органов!.. Дык ведь не Господь Бог я! Простите, что с дурного языка у старого идиота сорвалось...
  - Потому и доверяем тебе, Семен Семенович, дело ответственное: вождю смену достойную вырас-тить. Это ли не высшая цель? Это ли не главное призвание?
  - Так ведь не молод я уже, товарищ начальник. Ну, какой с меня, скажите на милость, отец? Лет эдак пятнадцать назад - и думать бы не стал. А теперь боязно как-то. Да и супруга моя вряд ли поймет. Как есть заподозрит, что и в самом деле пошалил я где-то на стороне, на старости-то лет.
  - Неужто так и подумает?! - человек лукаво улыбнулся.
  - Вы и об этом знаете? - Семен Семенович разом густо покраснел.
  - Работа у нас такая, Семен Семенович! Так что на счет этого не волнуйтесь, - неожиданно пере-ходя на "вы", ответил дворник. - Проблем у вас не будет ни на работе, ни дома. В государственных уч-реждениях на вас тоже никто особо обращать внимания не станет. Так что воспитывайте, как говорится, настоящего мужчину. А мы со своей стороны поможем вам всем, чем только сможем.
  - Я все понял, товарищ начальник, - отрапортовал главврач. - Я ведь сознательный человек и гра-жданин, партийный... Так что можете не переживать: воспитаем как родного! Тем более что я всегда хотел иметь сына, а жена рожала только дочерей.
  - Тем более, - согласился дворник. - И смотрите, чтобы никому ни слова!
  - О чем речь! Мне можно идти?
  - Идите!
  - До свиданья, товарищ начальник!
  - До свиданья, Семен Семенович!
  Бодрым шагом воодушевленный Семен Семенович отправился на остановку ловить такси. Жизнь снова была прекрасна, и кроме черных и белых красок в ней снова появились не только оттенки, но и настоящие цвета. Он прощен, будет продолжать заниматься любимым делом и нежданно-негаданно стал отцом. От таких неожиданных перемен голова шла кругом, хотелось петь, плясать и непременно расце-ловать каждого встречного, во всяком случае - близких и знакомых - это уж точно.
  У роддома Семен Семенович забежал в "Гастроном", купил бутылку хорошего армянского коньяка, большую банку черной икры и пачку американских сигарет "Мальборо", сделанных по лицензии в Ки-шиневе.
  - Жизнь продолжается и она прекрасна! - подбодрил он себя и, надев на лицо неизменную для любого уважающего себя руководителя маску спокойствия и уверенности, открыл дверь руководимого им заведения.
  
  
  Странный "дворник" долго смотрел в спину удаляющемуся Семену Семеновичу и, когда тот скрыл-ся из виду, еще раз отряхнул примятые ладонями главврача полы дорогого Андрикийского дорожного платья. Для этого ему пришлось глубоко вогнать в мерзлую землю громадный двуручный меч, который минуту назад мирно покоился на плече Лорда Координатора Мятежных Графов. Затем он устало вытер со лба пот. Именно пот, потому что, несмотря на приличный мороз, держать в этом мире заклятие отво-да глаз, как, впрочем, и любое другое - было необыкновенно трудно.
  Перрон был пуст, и скрываться стало не от кого. Лорд Координатор снял заклятие отвода глаз и стал скрупулезно и тщательно плести новое - заклятие перемещения.
  
  Путеобходчик Василий Новиков стоял у окна своей коморки на вокзале и грел озябшие руки у бата-реи. Несмотря на принятые им пятнадцать минут назад двести пятьдесят, в помещении изо рта шел пар, и казалось едва ли теплее, чем на улице.
  - Собачья у меня работа! И у того дворника тоже собачья. А холод в этом году нешуточный, прям как на Колыме, - со знанием дела пробурчал под нос Василий, подошел к столу, налил себе еще поло-вину стакана, выпил, занюхал рукавом, крякнул от удовольствия и снова вернулся к батарее.
  "Вот ведь оно как?! Я сейчас в тепле, водочкой вроде как даже значится греюсь, а он, дворник этот, на морозе бедолага корячится. А потом - наоборот, - сразу же пожалел себя Василий. Ему и сто грамм, и сытный ужин, да еще, может быть, и бабёшку горячую в теплую кровать, а мне - таскаться по морозу всю ночь как волку-одиночке. Так что выходит, что не товарищи мы с этим "дворнягой". Как есть - не товарищи! И ему все же лучше, чем мне...".
  Василий нутром осознавал, что так оно и есть, а потому дворнику немного завидовал.
  "Вон, и телогреечка у него справная, сапоги совсем новые, на меховой подбойке, как у вохры, что на зоне лагерь охраняла. И шапка - тоже ничего: почти не ношенная, нигде даже не потертая. А меч-то какой! Да, знатный у него меч!"
  "Какой такой меч?" - Василий тряхнул головой.
  "Какой такой меч? У мужика только что в руках лопата была. Большая такая, совковая... Чего толь-ко спьяну не привидится!".
  Василий потер глаза, пощипал кончики ушей и снова выглянул в окно.
  - Кино что ли снимают? - искренне удивился он, снова увидев вместо дворника мужика, одетого как в фильме про трех мушкетеров, только с громадным воткнутым в землю мечом. - Так ведь не сезон и не место нынче для кино вроде...
  Снег под сапогами "мушкетера" стал таять и превратился в черную проталину. Василий скоро осе-нил себя крестным знаменем и снова уставился в окно.
  - Вот это фокус! - едва смог вымолвить он.
  Тем временем воздух возле мужика с мечом начал светиться. Василий даже прикрылся от этого не-стерпимого света ладонью. "Мушкетер" выдернул из земли меч и шагнул в свет. А потом все исчезло: и странное свечение и необычный фокусник.
  - Чего только в этом мире не бывает, - философски заметил Василий. - А с пьянкой нужно завя-зывать, - резюмировал он и, вылив в стакан оставшуюся в бутылке водку, выпил всю до последней кап-ли. - Да, чудеса! - проворчал он заплетающимся языком и, присев на топчан, тут же завалился на бок отдохнуть часок-другой перед предстоящей ночной сменой.
  
  ЧАСТЬ 2
  ВЗРОСЛЕНИЕ
  ЧАСТЬ 3
  ПРИЗВАНИЕ
  ЧАСТЬ 4
  ПРЕДНАЧЕРТАНИЕ
  ЧАСТЬ 5
  ИСКУПЛЕНИЕ
  ЭПИЛОГ
Оценка: 4.00*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"