Пасечник Ксения Андреевна : другие произведения.

Безумие-16

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Студент сошёл с ума, выполняя задание", "Гениальный ученик покончил с собой во имя психиатрии", "Убийственная тема курсовой"... и другие, не менее громкие заголовки нам пришлось прочесть в газетах на следующий день. Ни один не был правдив, как, впрочем, всегда бывает в по-настоящему трагичных и безумных случаях.

  "Студент сошёл с ума, выполняя задание", "Гениальный ученик покончил с собой во имя психиатрии", "Убийственная тема курсовой"... и другие, не менее громкие заголовки нам пришлось прочесть в газетах на следующий день. Ни один не был правдив, как, впрочем, всегда бывает в по-настоящему трагичных и безумных случаях.
  
  
  ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ.
  
  - Вы были в той комиссии?
  Жёсткие кустики небольшой бородки топорщились упрямо и колюче. Внимательный взгляд чёрных блестящих глаз, - как будто у сороки, только она падка на блестящие побрякушки, а этот молодой журналист - видимо, на сплетни скандального характера. Я невольно поймала себя на том, что по привычке пытаюсь понять, есть ли в нём настоящая жадность до новости или это лишь дань вынужденному соответствию роли. Иными словами, по душе ли парню работа папарацци. Я молча попыталась его обойти, прокручивая в голове это размышление.
  - Да постойте! Вы что, не понимаете, это может иметь ценность...
  - Работа признана не имеющей научного значения, - я хотела сказать, как отрезать, отсекая дальнейшие расспросы, но голос мой осёкся, столкнувшись с воспоминаниями о вчерашнем дне, и в итоге прозвучал неуверенно. Сорочий журналист оживился.
  - Я не по заданию газеты. Я сам.
  Я посмотрела с неким уже любопытством. Парень действительно отступал от этикета интервью.
  - Почему?
  - Видите ли, у меня знакомый учился в параллельной группе. И... наслышан. Там было общество.
  - Какое ещё общество?
  - Студенческое. "Психология истины", вещества, интеллектуальные поиски, трансцендентные опыты, оргии... И Достоевский был вхож.
  - Достоевский и оргии? - я рассмеялась, настолько это не вязалось с образом студента, представившего вчера свою работу.
  - В основном его интересовали их безумные эксперименты с эмпатией. Он хотел вжиться в чувства каждого человека, понять абсолютно. А потом и чувства сумасшедших, ездил, искал их.
  - И как?..
  - Расскажите мне о его работе, я знаю, что она ещё у вас, - тихо попросил парень.
  И в этот момент я почувствовала, что эта история имеет быть право рассказанной. И даже должна. Пусть наша комиссия и вынесла стараниям студента нулевой балл. Всё равно. Не для науки.
  
  Мы прошли в библиотеку, которая в это время была почти совсем пуста. И я достала папку с этой... рукописью, не могу даже назвать работу по-другому. На титульном листе, с соблюдением всех отступов и правил, от руки было выведено название: "Шестнадцать".
  
  
  ГЛАВА 1. ГЮГО
  
  О, разве я оказался в палате? Неужели это можно назвать лечебницей?
  
  Просторная комната была залита солнечными лучами, окно распахнуто. Пусть решётки, но свежий воздух и ветер приносили запах чуть пыльной летней листвы и звуки смеха ребятишек, играющих в соседнем дворе. Стены украшены причудливыми плетёными мандалами, на полу коврик из светлых соломенных полос. На столе имбирный чай с лимоном для нас двоих.
  - Как тебе разрешили всё это устроить, Гюго?
  Девушка довольно улыбнулась:
  - Я умею договориться. К тому же здесь ко мне добры.
  - Расскажи, почему ты здесь?
  - Ну... я могу питаться солнечными лучами, - она развела руками с выражением "вот так вот, что поделать", - в смысле правда могу, я проверяла.
  Я кивнул, мне не хотелось думать, что эта девушка сошла с ума. И я совершенно ясно видел, что это тоскливое место не для неё.
  - Однажды я не ела месяц, и мои родные забили тревогу, отправив меня сюда. Тут в меня вливали непонятную жижу через трубку, прямо в пищевод.
  Гюго слегка побледнела.
  - А почему же ты не ела сама?
  - Я не хотела.
  
  Она говорит, что не хотела, а я знаю, что не могла. Гюго доставили в больницу в очень тяжёлом состоянии истощения. Она не могла самостоятельно стоять и передвигаться, атрофия мышц. Нарушено было состояние эндокринной системы, выпадали волосы. Скелетик. Но скелетик считал, что всё идёт хорошо и что он приближается к совершенству.
  
  Сейчас она выглядит получше. Но пока она не откажется от своей идеи солнцепитания, а самое главное, пока она не признает, что является красивой с той фигурой, которую имеет - выходить ей отсюда рано.
  
  Впрочем, это будет непросто, учитывая, что Гюго мечтает стать известной балериной. Вся эта история с едой и началась из-за того, что она слегка не прошла по параметрам для главной роли в постановке. Параметры были подправлены мягкой диетой, но остановиться Гюго уже не смогла, ощущая в себе нарастающую стройность и лёгкость бытия.
  
  
  ГЛАВА 2. РОБЕСПЬЕР
  
  Робеспьер был мне очень рад. Темноволосый юноша улыбнулся и протянул руку для приветственного пожатия.
  - Здравствуйте! Так хорошо, что вы пришли.
  - Здравствуй!
  - О чём мы будем говорить?
  - А о чём ты хочешь?
  - Мне всё равно. Все темы хороши.
  
  И мы говорили о многом. Например, о том, как можно сравнить любовь с квантовой физикой. Не знаете? Это очень интересно. Теория мерцания кванта - частица может быть одновременно в двух местах. Как восполнение решётки электронов, допустим, углерода. Учёные изъяли один электрон из структуры и выяснили, что ничего не изменилось: каким-то образом электрон был замещён другим. Тот другой был одновременно на своём месте и на месте пропавшего электрона.
  
  Теории, выдумки, скажете вы. Пусть, нам с Робеспьером это не мешало. При чём же тут любовь? При том, что если взять души как кванты, частицы, и предположить, что на самом деле есть единая частица, существующая одновременно во всех людях... Представьте размах, а? Так это сразу объединит весь мир в любви! И это сразу божественное. И это то, что говорит нам о поддержке друг друга, помощи, развитии, заботе. Ведь заботясь о другом, ты заботишься о нашей общей душе.
  
  Мы говорили об алгоритме мерцания вечерних огней города. О том, что ни одна школа и ни один университет не готовят к настоящим экзаменам жизни. О том, что возможно существует мега-машина, управляющая мыслями людей и формирующая таким образом реальность. И вот на этой теме он слетел.
  
  Роб спросил:
  - А ты скоро уйдёшь?
  - Через полчаса, мне ещё на лекции, - я глянул на часы.
  - Хорошо, - он тоже посмотрел туда и нервно сглотнул. Создавалось впечатление, что у него назначена встреча с монстром, но тот слишком вежлив, чтобы зайти во время нашей беседы.
  
  Примерно так и было, как я узнал потом. Робеспьер слышал свои мысли вслух. Впрочем, иногда он сомневался, что они принадлежат ему, поскольку совершенно не мог контролировать их течение. Они приходили свободно, громкой толпой, без приглашения. Врывались в его будни. И будь это ещё просто теориями, Роб бы пережил. Но часто мысли являли собой жуткие предсказания, кошмарные варианты, которые могли произойти, слабости существующих систем мозг Робеспьера высчитывал мгновенно и считал нужным сообщить об этом во весь голос. Многое сбывалось. Робеспьер пришёл в панику. Он понял, что влияет на ход событий своими мыслями. Это оказалось для него чересчур большой ответственностью, и однажды он выпрыгнул из окна.
  
  Не разбился. Парень напротив меня сидел в инвалидной коляске. О, он привык к этому, насколько можно к этому привыкнуть. Не испытывал смущения. Он остался тем же общительным существом, и друзья приходили к нему часто. Но не всегда. Иногда Роб всё-таки оставался один на один с собой, и тогда сжимался в клубочек и вслух пытался переорать свои мысли: "Нет, нет, этого не будет! Нет, я не виноват!".
  
  Когда я уходил, мне показалось, что от шкафа к фигуре юноши в коляске метнулась огромная серая тень. Конечно же, показалось...
  
  
  ГЛАВА 3. ДЮМА
  
  - Эти истории живут во мне!
  Прекрасная девушка срывала голос в крике.
  - Они душат!
  Фиолетовые тени под глазами, искусанные губы.
  - Почему вы хотите видеть во мне только красоту? И использовать!
  Тишина. Это добрались санитары, и вкололи успокоительное.
  - Я не та... не та...
  Дюма уснула.
  
  Позже мы курили за углом клиники с одним из санитаров.
  - Девчонка классная. Я чуть не влюбился даже, - он немного смущённо почесал в затылке и украдкой глянул мне в глаза. - Узнавал потом - красавица такая, и спортсменка, и комсомолка, - он хохотнул, рад своей нехитрой шутке.
  - Так почему же здесь?
  - Просто как-то слетела с катушек. Ни с того, ни с сего. Кричит, а стоит спросить в чём дело - не может объяснить. На приёме говорит, что у неё депрессия, и сразу смеётся, да так радостно. Конечно, колют. И таблетки. А толку нет. Я иногда думаю, что она себя сама свела с ума, напридумала там что-то и... тьфу. Чего им, богатым, не живётся...
  Санитар докурил и нахмурился.
  
  Я вернулся к палате. За стеной спала девушка, измотанная неведомыми демонами, выпившими её соки. А я чувствовал биение её сердца и мысли... я мог проникнуть и понять.
  
  "Ты наше солнышко". И действительно, красота редкая. Добрая и отзывчивая девушка, художница, хозяюшка. Всегда её все видели только в хорошем настроении. Но я знаю, что так не бывает. А ещё я слышу голос её отца:
  - Заткнись. Хватит ныть. Уважай. Люби. Терпи. Я тебя обеспечиваю, будь добра меня чтить и слушаться. Тебе всё дано, образование, деньги, у других этого нет. Ты даже не работаешь.
  
  Она чувствовала себя виноватой в том, что не работает. Не то, чтобы она так уж этого хотела, вовсе нет. Она хотела, чтобы, даря ей возможность заниматься творчеством и домашними уютными делами, её не попрекали отсутствием финансового участия в семье. И она боялась это потерять, не чувствуя в себя сил для самостоятельной жизни. Чувствовала себя виноватой каждый раз, как была не в настроении... ведь её обеспечивают, а она получается несчастна. А ещё это значило, что её эмоции могут быть куплены и проданы, что они имеют цену, а значит продажны. Чем это так уж сильно отличается от проституции? Делясь с кем-то из знакомых своей печалью, она получала лишь поверхностные советы о необходимости позитивного мышления. Единственным близким человеком она считала свою маму, но они виделись так редко... а потом и вовсе стали жить в разных городах. А ещё позже мама умерла.
  
  Подростком она резала руки. Неглубоко, потому что было больно, но регулярно. Ей презрительно сказали, что это глупость и позерство. Хотя можно было уже тогда забить тревогу.
  
  Дюма выросла и успокоилась. Стала радостной, всегда довольной, солнечной девочкой. Такой, как её хотело видеть окружение. Она полюбила помогать другим. Их жизнью она жила больше, чем своей. Внимательно слушала истории людей, ни разу не предав их доверия. И всегда могла поддержать добрым и мудрым советом. Занялась благотворительностью, помогала в реабилитационном центре. Даже отец в конце концов стал говорить о ней с гордостью.
  
  Но все услышанные истории... они продолжали жить внутри неё. Они точили её как вода камень, по капле. И некуда было деть эту чёрную воду, ведь её просто не принимали иной, кроме как позитивной хохотушкой и вдумчивой слушательницей.
  
  Однажды плотину снесло. Видит Бог, что это было неизбежно. Дюма потеряла способность управлять своими эмоциями. Она плакала сутками, навзрыд, тяжело. И её не могли ни успокоить, ни заткнуть иначе как сильными успокоительными.
  
  Возможно, однажды её услышат. Пока что она кричит там, во тьме, совсем одна.
  
  
  ГЛАВА 4. ДОН КИХОТ
  
  Он курил и пепел падал прямо на пол. Пепельница? О чём вы... весь дом был пепельницей. В пору бессонницы он собирал окурки с пола и докуривал их в темноте. На один-то затяг всегда оставалось. Дон ничего не убирал. Рядком стояли пустые бутылки из-под водки. Дон Кихот пил. Из мебели Дон имел матрас и компьютер.
  
  Думаете - опустившийся алкаш? Да, да, добавьте ещё определений, Дон не против. Вы ещё не видели, как он ходит туда-сюда по комнате, целую ночь, шепча что-то, а то и крича, нервируя соседей.
  
  А знаете ли вы, что он гениальный музыкант? В смысле действительно гениальный... что в музыке, которую он пишет, сплелось столько всего, сколько никогда бы не смог выразить самый прекраснейший из людей? Все эти, идущие мимо, чистые, с работой, со ждущей дома женой, трезвые, благочестивые... они не знают. Я не преувеличиваю. Его музыку хотел развивать известный бренд. Дон отказал. Он не смог представить, что его идею станет воплощать кто-то другой и исказит её этим. Исказит продажной пошлостью. И не делал этого сам. И ненавидел себя за это. Обзовите Дона ещё как-нибудь. Он сделает ещё глоток из бутылки.
  
  Питался Дон тушёнкой и заварной лапшой, иногда, когда подгоняли друзья или родители. Происходило это достаточно редко для того, чтобы Дон мог пересчитать свои рёбра. Впрочем, он не жаловался, вы не подумайте. Он любил наблюдать поутру, как растут одуванчики у подъезда. В такие моменты он чувствовал откровение мира.
  
  А однажды Дон Кихот встретил мир. Весь мир заговорил с ним голосом незнакомца на остановке. Незнакомец был в шляпе и стоял в тени. Он сказал ему: "Помни о том, кто ты". А потом исчез.
  
  Тогда Дон впервые задумался о том, кто он. И даже бросил пить на неделю. Это стало роковой ошибкой (алкоголики знают, о чём я). Началось всё невинно - ему померещилась мышь у шкафа. Потом он обнаружил, что дом полон гостей. Каких-то странных, с копытами и рогами... они поджигали тексты его песен. Потом Дона позвали с улицы, и он вышел в окно с седьмого этажа.
  
  Квартиру потушили пожарные. Дона соскребли с асфальта. Был ли он сумасшедшим? Не знаю. Но его прощало то, что он был сумасшедше талантлив. Причинял ли он боль своим близким? Да, да, да. Но его прощало то, что он всегда был искренним. Нужно ли ему это прощение? Он бы ответил, что ему насрать. Вот так-то.
  
  
  ГЛАВА 5. ЖУКОВ
  
  Внутри клетки металась птица? Нет, девушка, с длинными волосами, выкрашенными в красный цвет. Искажённое злостью лицо остановило взгляд на мне на мгновение, а потом она улыбнулась растерянно, выражение потеряло гнев. На считанные секунды. Я понял, что ей вдруг показался в моих чертах кто-то другой. В следующее мгновение она рванулась на прутья. Прекрасный лоб располосован о железо, кровь стекает ей прямо в глаз. Она улыбнулась победно, сдула прядку волос и попросила меня открыть дверь. Я не стал. Простите, я не стал... Я отошёл и вжался в стену. И врос бы в неё ещё дальше, настолько давило это создание своей дикостью и одновременно спокойной и логичной речью.
  
  Её не любили в школе. Жукова не была по комплекции бабой-конём, тем более в детстве. И её никто не научил постоять за себя. Странно звучит, да? Ну вот так вышло. Тонкая девочка, терпеливая, ответственная, умная.
  
  Слишком умная, как посчитали одноклассники. Они исключили её из своего круга. Поворачивались спиной перед лицом, если она подходила к компании, передразнивали её голос и движения, забирали и прятали вещи. Это могло бы быть шуткой, когда бы не делалось с такой злобой. Могли запихнуть под парту и не выпускать, пока не зайдёт учитель. Она была слабее. Ужасный удар для Жуковой. Она была слабее... Подходили и орали в лицо или замахивались рукой, или внезапно оглушительно хлопали перед глазами в ладоши и каждый раз смеялись, когда Жукова пугалась. Смеялись, когда она в штанах, смеялись, когда она в юбке. И так и эдак было нелепо - слишком худая, слишком торчат коленки и локти. Она каменной походкой шла по коридору, сохраняя невозмутимое выражение лица, стараясь поскорее сесть за парту и пропасть из поля зрения людей. Она очень боялась показать, что задета. Ведь это означало бы, что они победили. Жукова не могла им этого позволить.
  
  И здесь же ей было важно признание людей. Ради этого она какое-то время специально пыталась учиться хуже. Демонстративно получая двойку, гордо поднимала голову и озиралась - а заметили ли? А видели ли, что и она может не знать? Она их носила как медали. Она начала курить. Сказать, что класс был в шоке - ничего не сказать. Но они всё равно чуяли в ней чуждость.
  
  Её родители пили. Я видел, как неповоротливо раскрываются её чувства, как не хочет она открывать мне эту гадкую бездну. Как она пыталась усилием воли стереть её из самой себя. Грязь, запах прокуренных квартир, продавленный диван, окурки в старых цветочных горшках, выломанные двери, потерянные паспорта, пьяные голые тела на полу в луже блевотины... знаете ли, после развода родителей она пятнадцать лет заботилась о матери, приводя всё это в вид благополучной семьи. Она не жаловалась никому. Своих не сдают, понимаете?
  
  Были и её подвиги, подъезды, таблетки, алкоголь, случайный секс... О, она пыталась опомниться, она пыталась. Жукова бросила пить и записалась на секцию рукопашного боя. Там ей впервые сказали, что она не слабая. Что вся её жизнь говорит о выносливости. Но ей мерещилась в этих словах жалость, а она не хотела, чтобы её жалели. Она приходила в круг побеждать. И дралась она там не с противниками, а со своей собственной слабостью. И судьёй себе была сама.
  
  История катилась неумолимым огненным шаром. Эта девушка влюбилась. Сильно и ярко. Могла ли она, со всем этим в сердце, стать счастливой? Возможно. Я верю, что может каждый. Вот только её избранник желал видеть в ней хрупкое и женственное существо. Которым она, простите, не была. Может, внешне. Но не внутри... однако она так его любила, что постаралась собрать свою переломанную душу воедино. Она держала роль усилием воли. И однажды не справилась. Наверное, Жуковы сходят с ума в тот момент, когда сдаются. С ней это случилось от любви. Вынести столько и упасть тогда, когда война окончена, когда воевать больше не с кем - это похоже на внезапное прекращение сопротивления, ты ударяешь и проваливаешься с головой в пустоту.
  
  Она его убила. И после этого билась о стены головой, била стены руками. Она раскрасила их в красный - сломала все свои пальцы о бетон... Срастались сложно, неправильно. Кормили с ложки. Слёз не было, только выла, страшно и дико, как зверь.
  
  
  ГЛАВА 6. ЕСЕНИН
  
  Свет от окна вырисовывает стройный силуэт. На кровати сидит юноша. Тонкие пальцы и хрупкие запястья словно созданы для кисти художника. Русые волосы чуть длиннее принятого стандарта. Он не из тех, с кем как за каменной стеной. Не из тех, кто мастер на все руки. Такого бы самого сберечь и защитить. Есенин улыбается, светлая такая лучится радость. В этих стенах его зовут Сказочником.
  
  Впрочем, сам он говорит, что Принц. Что у него есть огромные дворцы, и статный арабский скакун редкой перламутровой масти. Как славно ехать на нём верхом, когда тёплый южный ветерок в лицо, и чувствовать всем телом и душой свободу, лёгкость и счастье! Есенин каждый день встречает рассветы, ведь они только потому и приходят, что он их ждёт. А это огромная ответственность. Он просыпается рано-рано и бежит на холмы, босиком. Там восходит солнце. Объяснить бы это ещё докторам...
  
  Он волшебник. Он может создавать миры по мановению руки. Его смех хрустален, а на танец сходится смотреть всё королевство. Счастлива будет та, кто его полюбит, потому что он сможет дать ей всё, что она пожелает.
  
  Вот только всё это происходит с Есениным во сне. А в реальности он безработный мечтатель. И совсем не была счастлива та, кто его полюбил. Точнее, какое-то время счастлива, как каждый влюблённый на заре своего чувства. Даже подыгрывала. Только очень скоро она поняла, что все слова юноши - пустые сказки. Конечно, она расстроилась. И наговорила ему много всего.
  
  На следующий день он попал в наркологическое отделение, а потом и в психиатрическую лечебницу. В истории болезни значится отравление барбитуратами, попытка суицида. Сам же Есенин мягко отрицает это. Вот он смотрит сейчас на меня, держит своей тёплой ладонью за руку:
  
  - Я не хотел умирать, что ты. Просто хотел ей доказать, что говорю правду. А это я могу только во сне.
  
  Я не стану портить эту историю сильно подробным рассказом о том, как в детстве мама считала его недоразвитым аутистом, брала за ноги и била головой о стену. Как будто отыгрывалась за отца. Тот оставил её с ребёнком через некоторое время после свадьбы. Ушёл скандально. К мужчине.
  
  Пусть Есенин встречает рассветы. Вдруг солнце и правда ждёт каждое утро привет от юного Принца?..
  
  
  ГЛАВА 7. МАКСИМ ГОРЬКИЙ
  
  Горького я не искал, он нашёл меня сам. Слышали сводки новостей, что у нас в лесополосе орудует маньяк? Мы всё отмахиваемся от этих заметок и сплетен, словно их не существует в нашей реальности. Словно нас они никогда не коснутся... И вот, когда я возвращался домой с поздней вечерней лекции, моего живота коснулся нож. Прикосновение было аккуратным и выверенным до миллиметра нажима и траектории. Так, чтобы было ясно - это нож, и это всерьёз. Но так, чтобы не вызвать преждевременной паники. Ужасно стыдно за минутный мазохизм, но я подумал, что нахожусь в надёжных руках. Надёжная рука закрыла мне рот, прежде, чем я подумал заорать.
  
  - Деньги.
  
  Он не собирался меня обыскивать, знал, что сейчас я отдам и покажу всё сам. Я отдал и показал, каюсь. Я вообще довольно беззащитное существо, и мне за это не очень совестно. Я осторожно поднял глаза, пытаясь рассмотреть своего грабителя и получил болезненный, но не слишком сильный удар рукоятью ножа в висок.
  
  - Смотрим в землю.
  
  Я смотрел. Земля была не очень интересна, более того, навевала грустные ассоциации. А мне вдруг захотелось жить. И я тоненьким голосом попросил:
  
  - Не убивайте меня, дяденька.
  
  Дурацкое слово "дяденька" вылезло помимо моей воли. Максим хмыкнул.
  
  - Не ссы. Свободен.
  - А других вы убивали? - я сам был от себя в шоке, честное слово.
  - Случалось.
  - А зачем?
  - Парень. Я вот не пойму, ты сильно смелый или сильно глупый?
  - Я на психолога учусь.
  
  Горький расхохотался. И резко оборвал смех.
  
  - Это приятно. Чувствовать страх человека.
  - Я понимаю.
  - Н-да? А случалось ли тебе ощущать возбуждение от того, как лезвие входит в податливую плоть? - голос Максима стал хриплым, а нож вернулся к моему животу.
  - Нннет. К-красивый свитер у вас.
  - Мёрзну. Холодно по вечерам. Ну, иди.
  
  Не оборачивался я до самого дома.
  
  
  ГЛАВА 8. ГАМЛЕТ
  
  Когда я пришёл, Гамлет стоял на стуле. Он не выглядел больным. В наклоне головы я угадывал аристократичность. В жестах - уверенность в своей неотразимости. Даже если это была игра, она заставила меня улыбнуться и быть счастливым встрече, мне словно оказали честь как достойному. Я не стал обращать внимания, что он стоит на стуле. Возможно, это была минута его гордости. Что осталось ещё, в этой комнатке три на два? Даже от зеркала - только овал рамы. Тем не менее, он вёл себя как хозяин богато обставленного дома.
  
  - Мы с тобою похожи, - заявил он вместо приветствия.
  - И кто я?
  - Не знаю. Я знаю только, что ты как я.
  - Что ты мне расскажешь, Гамлет?
  - А что ты хочешь услышать?
  
  Мы помолчали. Потом Гамлет слез со стула.
  
  - Из-за меня люди умирали, - сказал он как бы между прочим.
  - Как это?
  - Я владею словом, - он посмотрел на меня очень проницательно, и потом улыбнулся, вернувшись к полушутливой манере, - могу сказать о любви так, что полюбят, и о смерти так, что умрут.
  - А зачем ты это делал?
  - Ну ты же понимаешь, - он снова улыбнулся. - Потому, что это очень просто. Спроси лучше судьбу, за что мне такой талант и моральный запрет им пользоваться.
  
  Выйдя из комнаты, я говорил с его врачом:
  - Что он, действительно кого-то убил?
  - Ну что вы! Нет, никто не умер, даже близко не было. Фантазии, фантазии... Сами подумайте - доведение до самоубийства - это статья. Он бы не здесь сидел. А тут его даже не охраняют, он вполне послушен. Вот только зеркала не любит. Его же как к нам доставили... из обычной терапии. Он пришёл к участковому доктору с температурой. Дескать, слегка недомогает. Попросили раздеться, чтобы померить, послушать, он стал отказываться...
  
  Я слушал с выражением интереса, но почему-то не хотел знать ничего мерзкого про Гамлета. Мне хотелось, чтобы он остался прекрасен.
  
  - ...не смогли. Водолазка с высоким воротником, всё прилипло к телу. Он, как выяснилось, разбил зеркало и всего себя изрезал осколками. Потом сверху надел одежду и так ходил. Как держался, неясно. Всё-таки кровопотеря. Да он и так был бледный и странный, знакомые не очень обратили внимания. Потом уже началась инфекция, воспаление, поднялась температура. Тут он и обратился к врачу. То есть, что изрезанный - нормально, а температура его испугала.
  
  Я улыбнулся.
  
  - И зря улыбаетесь. Шизофрения, галлюцинации. Близкие отвернулись. Кстати, а вы-то ему кто?
  - Никто... друг.
  
  Я стоял и читал душу Гамлета, прислонившись щекой к окошку в двери. А он знал, что я его читаю. Я видел его любовь к старшему брату, больше чем братскую, впрочем дальше молчаливого восхищения и объятий это никогда не заходило. Я видел, как он всегда считал себя хуже, и не позволяя себе завидовать брату, уничтожал себя. Разрушительной музыкой, эмоциями, наркотиками. Когда брат и остальная семья его оставили, Гамлет искал крохи сочувствия на улицах. Он вёл себя как бездомный, хотя у него был дом. Я знал почему. Без этой своей привязанности он реально был как без дома, выброшен, предан. Брат женился. Гамлет попал в БДСМ-тусовку, участвовал в закрытых представлениях в роли жертвы. Постепенно забываясь, теряя себя и ощущение того, что может управлять своей жизнью, своим телом. В своём отражении он перестал узнавать себя.
  
  Я ушёл.
  
  
  ГЛАВА 9. НАПОЛЕОН
  
  Когда я искал, где она живёт, каждый счёл своим долгом смерить меня долгим оценивающим взглядом. С ног до головы. Это было не слишком приятно, и, главное, я не мог понять - по какому праву эта некая насмешка и мысленное присвоение мне нелестных определений... и я только лишь шёл в гости, а как же живёт с подобной славой она?
  
  Меня встретила тёмная леди. Чёрные тени, выводящие острые стрелки от её зелёных глаз к вискам, придавали им огромный, магнетический вид. Взгляд отвести было сложно, и не хотелось... разве что на детали кружевного корсета. Она протянула руку. Я поцеловал. А куда было деваться? Вы пробовали деться куда-то от Наполеонки? То-то.
  
  Тем более, что она не просто Наполеонка, а настоящая Королева Ада. Как это так? Где посвящают? Я мог бы продолжать плести туманную романтику, но она сомнительна. Поэтому я переключусь, с вашего позволения, на реальность.
  
  В довольно юном возрасте Наполеонка, тогда живая и бойкая девушка, староста своей группы в университете, попала в жуткую ситуацию и стала жертвой насилия. Её подкараулили после учёбы. Мерзко. Она тоже не хочет об этом вспоминать. Она и тогда постаралась сразу исключить это из памяти. Её нашли на обочине трассы, ведущей в город другой области. Наполеонка не помнила ничего, даже своего имени.
  
  Восстановление было долгим и после этого девушку словно подменили. Её стали интересовать оккультные темы. Длинные волосы она выкрасила в чёрный. Длинные ногти, массивные перстни, хрустальный шар. Однажды она со всей этой атрибутикой попала на какой-то сатанинский ритуал, где и была выбрана Королевой. А по сути, просто девушкой для оргий.
  
  - Останься, - приказала она.
  Меня словно колыхнуло к ней волной, но я смог устоять.
  - Нет.
  - Ты меня не любишь? - в голосе появились угрожающие нотки.
  - Люблю, моя Королева. И именно поэтому я не стану тебя использовать.
  
  Я вышел и отдышался. Бабушки у подъезда умолкли и поджали губы.
  
  
  ГЛАВА 10. БАЛЬЗАК
  
  Бальзак варил кошку.
  - Заходи! - гостеприимно крикнул он мне с кухни. Вонь стояла невыносимая.
  - Послушай, что ты делаешь? - спросил я, наблюдая как он помешивает варево с шерстью в огромной кастрюле. В подобной ситуации я чувствовал, что схожу с ума сам, находясь где-то в домике ведьмака.
  - Варю кошку.
  - Хорошо, с этим мы разобрались. Зачем?
  Бальзак пожал плечами:
  - Варёное мясо лучше отходит от костей. Мне нужен череп, в подарок другу.
  - Эмм... думаешь, он будет рад?
  - Конечно, - Бальзак посмотрел на меня как на дурака, - Я её так долго выслеживал и ловил.
  
  Я прошёл в ванную помыть руки и увидел засохшие пятна, подозрительного коричнево-ржавого цвета. Рядом на коврике лежал топор.
  - Баааль...
  - Что? А. Не обращай внимания. Бабуля вчера рубила курицу.
  - В квартире.
  - Да. Ну как дед умер, дом в посёлке пришлось продать. С курицами же она расстаться не захотела. Привыкла.
  - Ясно.
  - Я сам не переношу, когда она их рубит. Ещё если не с первого удара получается. Или они вырываются и убегают.
  - Им же вроде сворачивают шею... - выудил я откуда-то информацию о способе относительно гуманного умерщвления птицы.
  - Бабуля немного не в себе.
  "Да вы оба того", - хотелось брякнуть мне, но я сдержался.
  
  Дальше мы пили чай.
  - Чем ты вообще занимаешься, Баль? Помимо... кошек и куриц.
  - Читаю Ремарка. Мне нравится его умение отыскать тонкую ноту трагичной красоты, его глубина и философия. Нравится точное описание характеров, целых социальных слоёв. Причём парой штрихов! Так талантливый художник задаёт грацию силуэта в наброске, и он совершенен и не нуждается в дорисовке, рождая, между тем, целый образ. Ремарком я проникаюсь даже слишком. Хочется потом сидеть на подоконнике и задумчиво вглядываться, не в ночь и не в улицу, а в само время, в пульсирующее дыхание человеческих чувств, в пути, которыми идут наши сердца...
  Взгляд Бальзака мечтательно затуманился.
  
  Я до сих пор не уверен, нормален ли этот парень. Не то, чтобы я считаю его отъявленным психом. Но что-то пугающее есть в сочетании его патологоанатомических пристрастий и чтении романов. Что-то, вносящее раскол и в мои мысли.
  
  
  ГЛАВА 11. ДРАЙЗЕР
  
  Драйзер был женат четыре раза, и все четыре раза удачно. От разводов ему обычно оставалось всё имущество.
  
  - Ты думаешь, я хороший? - холодно спросил мужчина, прищурив глаза. - Ищешь мне оправдания? Типа там среда заела, родители не любили, коммунальщики не чистили дороги? Да? Нет. Просто их деньги принадлежали мне изначально по карме. И они это понимали, поэтому отдавали их добровольно.
  
  Я ничего не думал.
  
  - Вали нахрен отсюда, психолог.
  
  Но я свалил не сразу. Некоторое время я ещё стоял возле палаты тюремной психиатрической больницы. Почему он попал сюда? Драйзер считал себя просветлённой личностью. Каким-то удивительным образом с ним были согласны все его пассии. А оказался он здесь по делу об организации секты.
  
  Знаете, даже я почувствовал исходящую от него энергию. Какое-то необъяснимое притяжение. Врачебная комиссия диагностировала у него психопатические наклонности. А я? Я не знаю. Но он мне был интересен. Мне действительно хотелось найти причины его поведения, повод, чтобы пожалеть, причину, чтобы объяснить. А я не находил.
  
  Единственное, что я знал - с подобным талантом убеждения, Драйзер мог бы натворить куда больших бед, и у него хватало ума это понимать. Но он ограничился деньгами.
  
  
  ГЛАВА 12. ДЖЕК ЛОНДОН
  
  - Доводилось ли тебе ездить в багажнике автомобиля?
  Мне не доводилось, и я покачал головой.
  
  - Я потерял всё, товарищ психолог. И остался ещё и должен, много должен, - Джек сказал это с каким-то вызовом, словно я собирался его упрекать, а он вот так заранее защищался. Но я не собирался. В тот день я очень устал и сам был не в духе. Я разлепил пересохшие губы и задал первый вопрос:
  - А здесь ты почему оказался?
  - Жить не хочу.
  - Суицид?
  - Нет. Просто не хочу. Вставать, есть, делать что-то. Зачем? Меня предали самые близкие. Это значит, что всё в этом мире отвратительно, лживо. Я не знаю, зачем я нужен этому миру...
  Глаза Джека потускнели. Сейчас в нём сложно было узнать того харизматичного лидера, который пару месяцев назад затеял невероятно смелый проект. В котором его чуть позже обвели вокруг пальца так называемые "друзья". Хотели и прикопать во лесочке. Но Джек живуч, даже когда лишён мотивации. Приспособлен выживать в любой ситуации, беспощадно к самому себе. Он и сейчас пытается улыбаться. Мне сложно заглянуть в его душу. И сложно поверить, что он действительно может не хотеть жить. Возможно поэтому я в этот день не так внимателен.
  
  Я знаю, что Джеку предстоит непростой путь. Сперва утихнет сотрясение мозга, на всю жизнь оставив на память головную боль к перемене погоды. Потом срастутся переломанные рёбра. Потом душа потянется через не-могу, через косые разговоры, через стыд за свою беспомощность, потянется дальше, жить. Будут срывы гнева, когда он поймёт, что придётся потерять несколько лет, кропотливо возвращая долги. Я верю, что у него хватит сил. Этот парень не из тех, что складывает крылья.
  
  Диагноз подтверждён, депрессия. Но его улыбка вводит меня в заблуждение. А в самом деле? Что он чувствовал, когда узнал, что ему теперь будет нечего есть и негде жить? Что он чувствовал, когда его били ногами? Когда трясся в багажнике, пытаясь сосчитать повороты и узнать дорогу, и не отключаться, главное, не отключаться, а потом бежать... и самое страшное, что он чувствовал, когда понял, что всем плевать на то, что он чувствует?..
  
  
  ГЛАВА 13. ШТИРЛИЦ
  
  Его оставила жена. Но жизнь должна была продолжаться.
  
  И он ставил будильник на телефоне. Обязательно на утро, на шесть ноль ноль. Потом Штирлиц не спал всю ночь, проверяя будильник - точно ли он включен. Потому что пропустить было никак нельзя. Что пропустить? Штирлиц не знал. И смутное ощущение отсутствия цели не давало ему покоя. Впрочем, оно соскальзывало с ума, прокручивалось вхолостую. Главное было, что будильник включён и всё под контролем.
  
  Всё ли? Штирлиц вставал и шёл проверять - выключена ли плита на кухне. Потому что он мог уснуть, а значит потерять контроль над ситуацией. Просто зрению Штирлиц не доверял. Проверить нужно было трижды. Сперва посмотреть, светится ли индикатор. Потом провести по выключателям пальцами. Потом потрогать конфорки плиты - если включено, то Штирлиц обожжётся и поймёт. Затем Штирлиц фотографировал положение выключателей и шёл ложиться. Фото можно было проверить ещё позже, уже лёжа.
  
  Память телефона занимали фотографии выключателей с разными датами. Даты нужно было сверять с сегодняшней, потому что после полуночи уже считается новый день. Штирлиц мог перепутать, например 3 и 8 - очень похожие цифры. Ошибиться же было нельзя. Иначе всё рухнет.
  
  Однажды всё рухнуло. Он проспал. И пытаясь припомнить - куда должен был идти, он листал фотографии выключателей. Это фотоаппарат в руках? Или будильник? Как звонить с предмета, если в нём фотографии? Он просидел так больше суток, потом стало ясно, что дата сменилась. Он искал календарь, перевернул всё в доме. Тот должен был быть отрывным, так надёжнее. И с рецептами... как у бабушки.
  
  Дверь квартиры выломали в конце недели обеспокоенные отсутствием менеджера коллеги. На звонки он не отвечал. Конечно! Как бы он ответил, когда на телефоне были фотографии? Подумайте сами, подумайте этим воспалённым, запутавшимся умом! Коллеги увидели Штирлица. Штирлиц не нашёл отрывной календарь. Зато он нашёл старый механический будильник, и теперь безостановочно заводил кровавое зубчатое колёсико уже стёртыми до мяса пальцами. Чтобы не опоздать на работу. В голове его крутилась мысль, что всё случилось из-за того, что он не учёл часовые пояса и Гринвич. Это он и стал бессвязно, бредово объяснять ужаснувшимся знакомым, когда они подошли ближе.
  
  
  ГЛАВА 15. ГАБЕН
  
  - Маугли, к тебе гости!
  
  Фигура внутри палаты метнулась, как испуганный зверёк.
  
  - Почему вы назвали её Маугли?
  - Потому что мы её нашли в лесу. Сбежала, бросила маленькую дочку и мужа, и жила две недели в лесу, пока не отыскали. Питалась какой-то кашей из коры... Когда транспортировали, кусалась и царапалась - видишь шрам?
  - Вижу.
  - Вот. Цапнула зараза. Ты аккуратнее.
  - Хорошо.
  
  Я зашёл, медленно ступая по мягкому ковру и ощущая себя словно в вольере с диким зверем. Напуганным и оттого способным на всё. Свет в палате был выключен, девушку внутри подсвечивало лишь уличное освещение снаружи из окна. Она сидела в углу, прижав к себе коленки. Длинные волосы спутаны, взгляд исподлобья. Габенка молчала, и я поздоровался первым.
  
  - Привет.
  
  Она не реагировала, наблюдая лишь за моими движениями. Я не стал лезть к ней с расспросами, а попробовал настроиться на волну эмпатии и считать её мысли и чувства. Увидел, что в детстве у неё была ручная белая крыска. Почему эта картинка крутилась так настойчиво? Что в ней важного? С ювелирной точностью я прокручивал все воспоминания о зверьке. И вот увидел момент смерти. Габенка сжала крыску в руке и медленно следила, как та задыхается.
  
  - Это было приятно, - отозвалась Габенка, голос звучал неровно, словно им давно не пользовались. Ах да, она же молчит здесь всё время...
  - Что?
  - Да.
  - Я не думаю, что тогда произошло что-то кошмарное. Многие дети жестоки к животным, но вырастают в адекватных людей. Не сразу приходит понимание чужой боли, вот и всё, - я постарался её успокоить, довольный установившимся контактом.
  Она покачала головой, не сводя с меня своего странного взгляда:
  - Я не была таким уж ребёнком, я понимала. Я чувствовала. А потом испугалась. И соврала, что животное упало с полки и ударилось до смерти. Я даже смогла заплакать, будто бы мне её было жаль. Знаешь, я никудышный актёр, но мне поверили...
  Я помолчал. Серьёзно, я не знал, как реагировать. Оправдания в этой ситуации ей были не нужны, она считала себя заслуживающей наказания.
  - А почему ты сбежала от семьи и дочери?
  - Она так плакала, так плакала, громко... - Габенка замолчала и стала водить пальцами по полу, я даже подумал, что она уже забыла, что мы разговариваем, но она продолжила, - ...что я почувствовала... как с крыской...
  - Тебе захотелось её убить?
  - Да.
  - И ты убежала?
  - Да.
  - Ты молодец.
  Отчаянная надежда на прощение мелькнула в её глазах. Надежда на то, что она сможет совладать с самой собой, и всё ещё наладится.
  
  Я оставил её. В глубине души я был горд этим существом, горд, что она нашла в себе силы предотвратить нечто ужасное.
  
  
  ГЛАВА 16. ГЕКСЛИ
  
  Меня встретил радужный парень в радужной шапке. В воздухе летал узнаваемый запах некоей травы.
  - На всё милость Джа, - подтвердил мои догадки Гексли. - Хожу по улицам, молюсь за людей. Ага, босиком. Энергия земли, брат.
  
  Ещё он играл на укулеле. В общем, колоритный перонаж. И ничего бы вроде. Только он считает, что принёс себя в жертву Вселенной и теперь не имеет права на дом и деньги. Гексли подкармливают везде, он невероятно харизматичен.
  - Очень важно думать о хорошем. Мысли исполняются. А люди не думают. Я буду за всех. Лестницу к небу построим мы мыслями.
  - А чем ты планируешь заняться дальше?
  - Не знаю. К чему загадывать! Мне интересно гончарное ремесло, может я стану делать этнические тарелки.
  - И продавать?
  - Зачем? Мне не нужны деньги. Я буду дарить.
  Он рассмеялся и покачал головой в такт музыке.
  
  А ещё у Гексли есть семья. Жена и сын с редкой болезнью. В какой-то момент Гексли выяснил, что, для того, чтобы их содержать, и для того, чтобы были деньги на лечение, ему необходимо работать больше. Но вместо поиска новых вакансий Гексли поверил в силу позитивного мышления и принёс себя в жертву Вселенной.
  - У них всё будет хорошо, брат. Просто поверь. Я же верю.
  
  У них всё не очень хорошо, на самом деле. Жена выбивается из сил на двух работах. Знаете объявления в соцсетях, которые мы пролистываем обычно, не вдумываясь, "Помогите ребёнку"? Она пополнила число их авторов.
  
  Я смотрел на то, как солнце светится в гекслячьих волосах и думал, думал, о разнообразии людских страхов и мечтаний, о том, что в каждом человеке я могу найти истоки душевной боли, каким бы он не выглядел развесёлым. И это пугало. Конечно, не всегда всё становится так, как у героев этого сочинения... Но в каждом дремлют неразвёрнутые варианты будущего. Среди которых есть и эти. Наверное, нам нужно быть внимательнее к себе и к окружающим.
  
  
  ЗАКЛЮЧЕНИЕ. ГЛАВА 14. ДОСТОЕВСКИЙ
  
  Журналист прочёл и закрыл папку. Он положил на неё сверху ладонь, задумчиво гладя шершавый чёрный пластик, словно успокаивая прячущуюся внутри боль. Я молчала. Затем он пролистал работу вновь и произнёс:
  - Это ведь не ошибка?.. Название.
  Я поняла, что он имеет в виду - рукопись называлась "Шестнадцать", ясно намекая на количество героев. Тогда как одна из глав была пропущена, и в сумме вместо шестнадцати выходило пятнадцать.
  - Нет, не ошибка. Знаете, он ведь не читал свою работу сам, автор. На защиту пришёл в сопровождении друга. И тот отвечал за него. Тогда как сам Достоевский сидел рядом с совершенно сумасшедшим выражением лица, - меня передёрнуло.
  - Продолжайте...
  - Да нечего тут продолжать.
  Я вдруг почувствовала себя раздражённой, настолько неловко мне было так открыто рассказывать этому с бородкой про того, кто так искренне хотел понять людей, и так, оказывается, глубоко посвятил этому всего себя, а оказался неодооценён. И кем? Нами. Кем нами? - хмыкнул внутренний голос. Мной. Я же могла...
  - Вы не виноваты в том, что произошло, - молодой журналист вдруг взял меня за руку.
  - Мы не знали, что всё так, - сказала я всё же, оправдываясь. - Я не знала. Я, понимаете ли, узкий специалист по профориентации... У нас даже темы такой не было в списке!
  Я собралась и докончила твёрдо, чеканя слова: - Закончив читать, друг Достоевского хотел помочь тому встать. А тот оттолкнул его. И всё смотрел на нас. Мы все сказали одно, что работа не может быть оценена как курсовая. Да вы сами видите. Где исследование, где дневник практики, где таблицы, изучение этиологии, перечень симпотомов? А он только кивал и улыбался. Потом кинулся жать нам руки. И звал коллегами. Сбивчиво так, и с блеском в глазах. И всё улыбался. Уже можно было тогда среагировать, сразу. Но мы чего-то ждали, как завороженные. Безумцы чем-то околдовывают. И так неловко. Чем дольше слушаешь... А он потом заговорщически сказал нам, что они с ним говорят. Все, про кого он писал. Что они все здесь, в голове.
  
  "О, вы думаете, это всё, что я там сказал? Нет! Нет, они же люди! - Достоевский глядел умилённо, как мать, говорящая о детях, - они каждый со своей историей. Миллионы событий и причин \это громким шёпотом\ и вот он Гамлет, вот он Джек, это я улыбаюсь его улыбкой, её вживили в меня, как шрам на лице! Вот Штирлиц со своим будильником... у меня же его пальцы об колёсико завода часов - истёрты \показывает пальцы, дрожат\. Жукову в школе не любили - просто фраза, а знаете ли, это десять лет унижения. Я их понимаю, всех, я сам всё за них прожил. Всё внутри у меня кричит за них, их голосами"
  
  Журналист не перебивал.
  - Он на выходе упал. Бился, конечно, страшно. Мы даже растерялись на минуту. Учёные, блин. Одно дело, когда читаешь лекцию, а другое дело вот такой живой случай. Да и не случай. Человек...
  - Увезли?
  - Нет. Не довезли. У него сердце не выдержало.
  
  Мы ещё помолчали.
  - Можно мне снять копию?
  - Зачем?.. можно.
  - Не знаю. Правда, вряд ли это всё можно и нужно умещать в статью для газеты. Может, напишу рассказ.
  - Ну что ж. Удачи вам.
  Он ушёл и больше мы не встречались. Работу я в тот же день сдала в архив. Конечно, все на кафедре помнили эту историю. По негласной договорённости не говорили вслух, но я знаю, что у каждого в голове ещё долго звучали слова Достоевского: "...они же люди!". Наверное, чему-то он нас всё же научил.
  
  
  ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА
  
  1. Имена героев взяты из психологической типологии - соционики, и являются названиями типов личности, которых существует 16, согласно этой теории:
  
  Гюго (Энтузиаст) - этико-сенсорный экстраверт (ЭСЭ)
  Робеспьер (Аналитик) - логико-интуитивный интроверт (ЛИИ)
  Дюма (Посредник) - сенсорно-этический интроверт (СЭИ)
  Дон Кихот (Искатель) - интуитивно-логический экстраверт (ИЛЭ)
  
  Жуков (Маршал) - сенсорно-логический экстраверт (СЛЭ)
  Есенин (Лирик) - интуитивно-этический интроверт (ИЭИ)
  Максим Горький (Инспектор) - логико-сенсорный интроверт (ЛСИ)
  Гамлет (Наставник) - этико-интуитивный экстраверт (ЭИЭ)
  
  Наполеон (Политик) - сенсорно-этический экстраверт (СЭЭ)
  Бальзак (Критик) - интуитивно-логический интроверт (ИЛИ)
  Драйзер (Хранитель) - этико-сенсорный интроверт (ЭСИ)
  Джек Лондон (Предприниматель) - логико-интуитивный экстраверт (ЛИЭ)
  
  Штирлиц (Администратор) - логико-сенсорный экстраверт (ЛСЭ)
  Достоевский (Гуманист) - этико-интуитивный интроверт (ЭИИ)
  Габен (Мастер) - сенсорно-логический интроверт (СЛИ)
  Гексли (Советчик) - интуитивно-этический экстраверт (ИЭЭ)
  
  2. Все рассказы здесь основаны на реальных событиях.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"