Лето. Алушта. Жаркий пляж. Два немолодых отдыхающих москвича познакомились и, воспользовавшись тем, что их жёны плавали в море, затеяли неспешный разговор.
- Какая у вас красивая, серьёзная, жена, - сказал низкорослый, пузатый мужчина, высокому, сухощавому собеседнику. - Осанка королевы, взгляд императрицы. Я по профессии психолог и хороший физиономист. Позвольте, угадаю, кто она такая и как вам удалось её завоёвывать.
- Что ж, попытайте счастье.
- Уверен, на сто процентов, что ваша жена - дочь маршала или академика. Это женщина из семьи известных, высокопоставленных, родителей. Вы - провинциал, приехали в Москву из глуши, откуда-нибудь из Саратова. Благодаря уму и упорству, а скорее всего, чудом, без всякого блата поступили в университет, где преподавал её папенька и где, разумеется, училась она. Первое время вокруг неё вертелись столичные франты, не давая вам возможности к ней приблизиться. Но постепенно вы их оттёрли и обратили на себя её внимание. Возможно, стали первым учеником на курсе, и её папаша указал дочке на вас, как на целеустремлённого и многообещающего студента. Вы сделались частым гостем в профессорском доме. Но она серьёзно к вам не относилась, держала на расстоянии. Затем у вас в жизни случилась перемена. То ли дядя разбогател и подбросил деньжат, то ли произошло что-то похожее. У вас в кармане зашуршали купюры. Имея средства, вы прилично оделись, стали пользоваться дорогим парфюмом. Появилась возможность купить букет роз, покатать девушку на такси, пригласить её в ресторан. Почувствовав себя уверенно, вы осмелели. Я думаю, перемена произошла на третьем курсе. Вы в первый раз, так сказать с налёта, сделали ей предложение руки и сердца. Она над вами жестоко посмеялась. Дала понять, что вы человек не их круга и надеяться вам не на что. И как бы в подтверждение своих слов выскочила замуж за студента-красавца, учившегося на курс старше, у которого отец был в ранге министра. Но жизнь у неё с ним не задалась. Он и до свадьбы попивал "горькую", а женившись, и вовсе стал зашибать так, что перестал выходить из запоев. При этом, напиваясь, давал волю рукам. Не прожив с ним и года, она расторгла брак. Тут у вас появился шанс. Но на этот раз вы не торопились, вам нельзя было во второй раз ошибиться. Вы, как человек разумный, решили действовать наверняка. Ни на что не претендуя, вы стали её слугой, её, так сказать, тенью. Сопровождали из дома в университет, из университета домой. На чашку чая не напрашивались, были, что называется, сама деликатность. Но этого мало, вы сделались её конфидентом, наперсником всех её мыслей. Она поверяла вам душу. Вы терпели и ждали. Не выдали себя ни словом, ни жестом даже тогда, когда она открыла вам тайну своего сердца, сказав, что до сих пор любит бывшего мужа и мечтает вернуться к нему и родить от него ребёнка. Более того, вы предложили себя в посредники для примирения и добились в этой любовной дипломатии большого успеха. Её бывший муж остепенился, у них снова наладились отношения, как тут вдруг вмешался случай. Этот красавец, сын министра внезапно, трагически погибает. Его, как стёклышко трезвого, с букетом алых роз, предназначенных для неё, на пешеходном переходе сбивает насмерть пьяный водитель-лихач. Она слегла и врачи оказались бессильны, не знали, что с ней произошло и как ей помочь. Девушка угасала на глазах. И тут-то вы не упустили своего шанса. Вы забросили учёбу, сидели с ней денно и нощно, и вам удалось то, что не удалось Орфею, - вытащили её с того света. Вы не просили её руки, но этого и не требовалось. Ваше чувство было написано у вас на лице. Она согласилась стать вашей женой, с условием, что первые два года, вы не станете настаивать на физической близости. Она наложила на себя обет, в память о трагически ушедшем возлюбленном. Любовью, нежностью и терпением, вы все эти два года пытались растопить лёд, сковавший её сердце. И у вас получилось. Она снова расцвела, как майская роза под тёплым дождём, сделалась ещё прекрасней и стала целиком принадлежать вам. Да, мой друг, досталась она вам дорогой ценой. По вашему мужскому самолюбию всё это время гусеницами "ездил бульдозер". Но всё это в прошлом. Теперь уже ничто не омрачает вашего супружества. Разве что, иной раз она вспомнит о той, далёкой, ушедшей первой любви и проронит слезинку. Ну, что, угадал? Мне кажется, процентов на восемьдесят, а то и девяносто я попал в точку.
- Насчёт процентов не берусь судить. Давайте расскажу, как было на самом деле. А вы уж подобьёте дебит и кредит.
- Весь внимание, - сказал пузатый, с плавками, задранными до груди.
- Сам я коренной москвич, а жена - приезжая из Кишинёва. В университете я не учился. Учился в ГИТИСе восемь лет. Сначала четыре года на актёра, потом столько же на режиссёра. Какое-то время работал в театре Гоголя, затем в Московском областном театре. Ничего путного не сыграл, не поставил. Было время, читал со сцены Зелёного театра в ЦПКиО имени Горького стихи Николая Некрасова: "Идёт, гудёт зелёный шум", - рассказчик горько усмехнулся и продолжил. - Жена, приехав в Москву, торговала в магазине "Копейка" сырами и оливками, пирожками с лотка у станции метро "Смоленская". Продавала свитера на вещевом рынке в Лужниках. Есть мнение, что в транспорте знакомиться не следует. Ничего путного из этих знакомств не выходит. А с Катей, своей женой, я познакомился в автобусе. И это случайное знакомство вылилось в сильное чувство и привело нас к крепкому и нерушимому союзу. До Кати я дважды был женат. Сначала на сокурснице, затем на искусствоведке. Оба брака были неудачными. Теперь о том, как я с ней познакомился и добился её расположения. Я возвращался домой, после смены. Жил я на Проспекте Мира, а работал тогда охранником в магазине "Магнолия", на улице Артамонова. А случилось всё в девяносто первом автобусе, на конечной остановке. Людей в салон набилось много, лето, духота, а водитель задерживался в автобусной конторе. Пассажиры стали потихоньку роптать.
- Что это вы меня всё локтем пихаете? - возмутилась красивая девушка, стоявшая рядом со мной.
- Пионерская привычка, - очень вежливо, воркующим голосом пояснил я, - привык в строю локтём соседа ощущать.
- Так вы уже лет двадцать, как вышли из пионерского возраста, - распекала она меня.
- Я-то, - говорю, - вышел, а вот привычка из меня выходить не хочет.
Всё это спокойно, почти благостно произнёс.
Девушка рассмеялась, отдавая должное моей находчивости, и посмотрела на меня тёплым взглядом.
- Кто вы такой? - был задан с её стороны не праздный вопрос.
Я ей рассказал всё тоже, что и вам. И про ГИТИС и про "Зелёный шум".
- Давайте выйдем на воздух, - сказала она и, взяв меня за руку, вывела из продолжавшего стоять автобуса.
На улице мы хорошенько рассмотрели друг друга, и как бы сказать это поделикатнее, друг другу понравились.
Затем было вино, если не ошибаюсь, портвейн розовый, за номером семьдесят два. Сосед Юрка дал ключи от своей голубятни. Поскольку я тогда был ещё женат на искусствоведке и пригласить к себе в квартиру Катю не мог. В голубятне, прямо на полу, густо усыпанном свежими опилками, мы с ней и провели свою первую ночь.
- Как-то это несерьёзно, - краснея, как барышня, отреагировал толстяк, - На таких, как правило, не женятся.
- На каких, таких?
- На случайных знакомых. С которыми в голубятне, после портвейна. Протрезвеет обычно такой сорви-голова, и образумится.
- А я вот не образумился. Наоборот, голову потерял. Взял да и записался с ней. И живём уже не первый год в любви, уважении и согласии. А правила в любви только для дураков написаны. Любовь выше правил, шире схем. Она не укладывается в привычные рамки. Нам повезло, мы, как в яблочко, оба попали в любовь. Возможно, у девяти из десяти пар, всё это закончилось бы так, как вы говорите. Но у нас, против правил, всё сложилось хорошо. И я этому рад.