Интерес к жизни, любознательность, способность к аналитическому мышлению появляются в человеке при условии душевного покоя и отсутствия телесной усталости. Усталость телесная (физическая) накапливается в человеке годами. Накапливается заполняя человека всего, до каждой клеточки в теле, парализуя и мозг, и сознание его.
Кто хоть раз испытал такое, тот согласится со мной и по другому отнесётся к заверениям тех, кто не смотря на усталость отрафирующую тело и, как следствие, мозг, мог ещё что-то творить предаваясь долгу перед соотечественниками, перед потомками, народом.
А посему я не верю лауреату Нобелевской премии г-ну Солженицину А.И., когда он уверяет меня, что ежедневно после 12-14 часов работы с кайлом, кувалдой, ломом - приходил в барак и на тоненьком рулончике папиросной бумаги, остро отточенным карандашом, бисерным почерком записывал изо дня в день будни ГУЛаговской жизни. Писал для того, чтобы поведать их нам, дорогой читатель.
Проверять сей тезис не советую. Не стоит он проверок ваших. Как и не стоит без веры в сущность бытия измываться над собой доводя себя до коллапса.
Другое дело если и мозг, и сознание твоё раскрепощены.
Ты никому и ничего не должен. Ты свободен. А если к свободе твоей присоединится ещё и скука, то границам в изысканиях твоих, предела не будет. Возьмите хотя бы историю вхождения в жизнь повести А.В.Козачинского "Зелёный фургон".
Эта повесть появилась на свет от его вынужденного трёхсуточного безделья, в ожидании лётной погода в одном из аэропортов на черноморском побережье.
Я, конечно же, далеко не Казачинский, но...
Шли тягучие дни последнего года воинской службы во флоте.
Кроме всего того, что называлось ёмким словом "служба", в каждом из матросов присутствовала жизнь. Жизнь его личная, никому не подвластная, как бы не старались её ограничить Воинские Уставы.
Было ещё и то, что называлось не менее ёмким словом "традиция". Традиция определяющая положение каждого из военнослужащих на текущий год:
Первый год службы: - Хождение по мукам.
Второй год службы: - Без вины виноватые.
Третий год службы: - Весёлые ребята.
Четвёртый год службы: - У них есть Родина!
И вот я, с полным на то основанием, лежал на койке и страдая от скуки глядел на лампочку. Одну из многих освещавших помещение кубрика личного состава корабля.
Мыслей в башке никаких не было. Голова у меня была "непорочной", как у младенца.Всё во мне было "целомудренно" и душа, и сознание окружающего мира, и мысли. Всё находилось в "недвижимости" и было никем и ничем не пользованными.
Вяло, вяло в голове, само-собой, зарождалось аналитическое мышление:
- Лампочка... Она светит... Светит потому, что к ней подходит электричество. А электричество вырабатывается электростанцией... А если лампочку выкрутить? - То она потухнет. Потухнет потому, что лампочку отсоединили от электричества... Да, но электростанция ведь работает, электричество вырабатывает. А куда же оно девается?... Странно и как это я раньше об этом не задумывался? Ну, тогда мне не до этого было - "через день на ремень", не считая своих прямых обязанностей.
- Итак. Лампочка светит потому, как к ней подведено электричество, которое вырабатывает электростанция... Я лампочку вывернул...
- Женька, ты что такой задумчивый? Помоги-ка лучше письмо Гальке написать. Что-то в голову ничего не идёт. Не писать же ей, что...
- Да погодь ты со своим письмом. Ты вот меня лучше послушай. Лампочка светится?
- Ну?...
- Светится от электричества?
- Ясень пень, что от электричества. А электричество от электростанции. И что?
- А вот - что! Если я лампочку выверну, а электростанция твоя продолжает работать - куда электричество девается?
- Ты, что совсем дурак, или как? Тебе, что о другом не думается, да? Пиши вот письмо лучше.
Через двадцать минут, рядом с рубкой дежурного по кораблю собрались все "годки".
И уже восемь человек решали не разрешимую задачу. Спросить было не у кого. Дежурный офицер спал у себя в каюте, а остальные, по случаю выходного дня, разъехались по домам. И вдруг один длинный звонок разорвал полусонную атмосферу корабля.
Коля Гонявчук, будучи дежурным, выбежал на ют (кормовая палуба) для встречи офицера. То был наш замполит. За ним уже давно укоренилась слава умельца "заводить рака за камень". Но обратиться было не к кому и, приняв стойку полу смирно, мы все обратились к нему со злободневным вопросом. Естественно вопрос озвучивал я. После того, как замполиту была доложена суть, капитан-лейтенант Марченко, ни секунды не размышляя ответил тезисом из всегда верного учения:
- Один дурак может задать такой вопрос, что и десять мудрецов не ответят, - и пошёл в сторону своей каюты гордый своей эрундицией.
- Сам дурак! - раздался шёпот за моей спиной. Инцидент был исчерпан.
Но самое главное во всём этом было то, что ещё один час воинской службы прошёл безвозвратно.