Аннотация: "С хорьками жить - вонючим быть" - Экспериментатор.
"Люди гибнут за металл"
(из "Фауста" - И.В.Гёте)
Одним из факторов, которыми одарила перестройка Россию - был развал "народного" хозяйства. Не обошла эта стезя и пассажирские предприятия. Под прикрытием нехватки автобусов стали закрываться маршруты. На их месте стали появляться "маршрутки". И вот что интересно: хоть рубль и стал пробиваться "во главу угла", администрация предприятий как будто этого не замечала. А наоборот - всё сокращала подвижной состав, продавая пассажиров частникам.
Одновременно с этим среди высшего эшелона появился синдром поХ..изма, который как раковая опухоль захватывал все слои работников... И началось:
водители стригли пассажиров - не довозя выручку до предприятия;
слесаря стригли водителей за ремонт автобусов;
кладовщики стригли слесарей за дефицитные теперь запчасти...
А всё вместе это называлось "капитализация производства" или "рыночные отношения".
Но были и те, кто по недопониманию ещё щедро одаривал своим трудом "надстройку" предприятия.
Прихожу на работу, получаю путевой лист, а там карандашом написано:
- Срочно в колонну.
Вхожу:
- Вызывали, Александр Ефимович?...
- А, Евгений, захАдЫ, дАрАгой - с ёрничал начальник. - Ты, вот что - сегодня до обеда доработаешь и возврат бери. В парк вернёшься - забирай из автобуса манатки свои: робу, инструменты... И гони его на "горячее поле". Списали твой автобус. Сегодня резать будут.
- Вот, те-на?! Да на нём ещё год или два работать можно, Александр Ефимович...
- Не наше дело. Приказано - выполняй.
- А со мной что будет? Тоже под автоген, или как? На чём работать буду? Мне, ведь, семью кормить.
- Сядешь на пригородный. У меня там как раз человека не хватает. А ты водила с опытом - справишься.
Ну, думаю, на пригородный, так на пригородный. Не привыкать. Ездили мы и на межгороде. Да вот только, мужики плачутся - с выручкой там плохо. Как бы на самообилечивании оплеух за недовоз не огрести.
Стал я работать на пригороде.
Все денежки, что с пассажиров собирал, все до копеечки, в парк привозил. А через неделю опять:
- Срочно в колонну.
Всё, думаю, приплыл. Сейчас меня Ефимыч за выручку взгреет так, что и в СИ не опишешь.
Прихожу.
- Ты, что, Евгений, смерти моей хочешь? Ты, что с выручкой творишь?...
- Александр Ефимович, дорогой, честное благородное, всё до копеечки сдаю. Себе, ежели, только на сигареты оставлю.
- Оно и видно - говорит Александр Ефимович. - Ты мне скажи - кто тебя так работать учил? Ты же бомбу под весь наш экономический уклад подкладываешь. Вот сведения от отдела труда и заработанной платы. Здесь наши показатели по выручке -70 процентов, 80 процентов, 65...
А у тебя? Нет, ты глянь, глянь - 315. Ты, что - с дуба рухнул?
Недовоз я директору объяснить смогу. А вот что мне про тебя говорить? Что молчишь?... Иди и больше так не делай.
Поскрёб я лысину и на станцию поехал.
А что делать - не ведаю. Сижу, курю, думу думаю. Ведь если безбилетного пассажира в салоне ревизоры словят, то не оправдаешься. Вмиг вылетишь с работы "за недоверие".
А тут гляжу, бригадир маршрута ко мне направляется:
- Здорово, Николаич. Ну, как работается? Приподнялся за неделю? Пора тебе в коллектив вливаться. Круг сделаешь, в обед ко мне подойдёшь. Чтобы у нас работать, надо квоту получить. А стоит она... Ты не подпрыгивай на жопе, не подпрыгивай. Зато не один ревизор тебя не тронет. Им, ревизорам, тоже жить надо...
Больше начальник колонны меня не вызывал.
P.S. Ну и дурак же был Мефистофель. Не знал, что всё дело в квоте.