Потолок был как обычно белым. Посреди него обычно висела обычная лампочка из ничем не выдающейся дыры. Каждодневное созерцание потолка по просыпании все больше уверяло меня что само по себе ни во мне, ни в этом мире ничего само по себе не меняется, но сегодня почему-то появилась мысль, что скоро все очень сильно изменится. Оптимизма, однако, он не добавила. Голова гудела. Бурная ночь с вином и гашишем как будто напоследок плюнула чем-то липким и противным прямо в душу, и теперь там скреблись гадкие кошки. Очень хотелось запустить туда хотя бы одного ротвейлера, уж он-то навел бы порядок. Мысль о том, что неплохо бы поспать еще несколько часов, ввиду полного отсутствия к ней внимания неслышно испарилась. Времени было почти три. Как раз впору завтракать. Крепкий зеленый чай вернул мне бодрость и мысль о скорых переменах. Некоторое время я думал ее, наблюдая, как за окном справа налево и слева направо по дороге ездят машины, и точно так же ходят по тротуару пестрые люди. Со второй чашкой чая мысль вдруг показалась мне очень даже приятной: Почему бы и нет, черт побери, - подумал я. И, чтобы перемены точно наступили, я решил создать их лично. Внезапно я впал в очень энергичное состояние - перемены уже были почти видны, необходимо только чуть подтолкнуть их. Я решил действовать. Для начала я собрал постель и сел посидеть на диване. Когда через полчаса сидения я так и не придумал что бы такое совершить, чтобы стать привлекательным субъектом для перемен, я решил пойти поесть в кафе неподалеку. Горячей пище самое время было оказаться в моем желудке - сидя после обеда за столиком с чашкой чая, мне пришла в голову замечательная мысль о том, что совсем неплохо было бы погулять в близлежащем лесу. Если переменам и суждено случиться, то пусть они немного подождут. Взяв дома пару последних плюх индийского твердосплавного и купив по дороге воды, я пошел в лес.
Через пять минут сидения с задранной вверх головой заболела шея. Безусловно, было очень интересно наблюдать за облаками сквозь разрыв в листве двух здоровых кленов, да еще думая о том, есть ли у облаков сознание, но очень неудобно. После того как была выкурена одна трубочка индийского твердосплавного, жить стало лучше, жить стало веселее. Этому также очень способствовала замечательная сентябрьская погода и ощущение живой природы, окружавшей меня. Мысль о том, что скурив вторую плюху станет еще лучше была немедленно проверена. Жить стало если не лучше, то гораздо интереснее. Лес манил. Шум листвы и пение птиц тянуло куда-то вглубь, вспомнив про перемены я решил что это их зов и отправился на поиски. Мысли в моей голове проносились с громадной скоростью, а сам я, казалось, не шел а медленно плыл по тропинке сквозь березовую рощу, которую как будто специально посадили здесь много лет назад. Я представил комсомольские дружины, облагораживающие глухой лес. Потом принеслась мысль о том, что тогда, когда эти деревья были маленькими, город еще не добрался так далеко. И тут же принеслась мысль о том, что когда-то Москва была крошечной, и люди тогда были совсем другими, и электричества не было, и расстояния были гораздо больше. Вдруг что-то привлекло мое внимание - боковым зрением я заметил одинокий красный мухомор, стоящий недалеко от тропинки. Сев на корточки я стал очень внимательно его рассматривать. До этого момента мухоморы я видел только на картинках, хотя много раз мне предлагали попробовать его, обещая новые эмоции. Раньше я думал что белые на красном точки как бы нарисованы, просто часть текстуры, однако вблизи было видно, что они больше похожи на капельки крема, которыми неизвестный кондитер покрыл всю красную глазурь шляпки гриба. Вспомнив про обещанные эмоции я вспомнил и про инструкции по употреблению. Оторвав шляпку, я осторожно снял кожицу и, скатав ее в шарик, отправил в рот. Сидя на корточках и смотря на ножку покалеченного мухомора, на шляпку без ее красочного узора, лежавшую рядом, я вспоминал как был очарован видом гриба, когда он был еще целым, и внезапно мне пришло в голову, что перемены не всегда бывают к лучшему. И еще думал я о том, что вернуться бывает крайне сложно. Иногда - невозможно. Подняв глаза, я увидел нечто, что приковало мой взор. Метрах в семи от меня рос еще один такой же гриб. Я смотрел на него, думая что его еще не коснулись перемены, и он живет даже не помышляя о них. Внезапно я оказался рядом с ним. Я не помнил как я преодолел разделявшее нас расстояние, вероятно предыдущий гриб давал о себе знать. Смотря сверху на красную шляпку я думал о том, что для мухомора я являюсь силой перемен, и что в данный момент я решаю его судьбу. Но одновременно с тем я решаю и свою судьбу - внося перемены в других, я вношу их и в себя. Чтобы полнее ощутить все это, я проделал то же самое с этим грибом, что и с предыдущим. Идти было трудно, значительно помогали березы, растущие недалеко друг от друга. Куда я шел, особо не задумывался. Мне казалось, что главное для меня сейчас - это движение. Движение - жизнь. Пока шел, сорвал еще две шляпки мухомора, но есть не стал, а положил в карман на будущее. Внезапно вспомнилось утро, точнее день, короче то время когда проснулся. Сравнив себя того и себя теперешнего, уверился в том, что перемены наступили. И еще какие! Внезапно я запнулся и упал. Перевернувшись на спину я вдруг обнаружил что нахожусь в очень странном лесу: березы вокруг были очень высокими, казалось что они как минимум в пять раз выше обычных, и кроме того, боковым зрением я видел как черные полоски на стволах по спирали поднимаются вверх, но стоило мне только сфокусировать взгляд на дереве, как они замирали, и только немного колебались из стороны в сторону. Потом я стал смотреть на небо, там, путаясь в ветвях громадных деревьев, плыли облака. Их игра завораживала и усыпляла. Я закрыл глаза, и с удивлением увидел какой-то разноцветный тоннель, похожий на водоворот. В центре его летело, кружась, что-то знакомое. Я стал вглядываться, и внезапно почувствовал, как меня засасывает. Мгновение - и я летел с бешеной скоростью по этому тоннелю, пытаясь догнать то, что привлекло мое внимание, но как-то безуспешно. Потом я стал замечать изменение оттенков стен тоннеля. Вначале они были светло-серыми, с голубым, а теперь там появились всполохи темно-бордового, серый превратился в темно-серебряный, потом в золотой, прибавился фиолетовый, и вскоре все играло красками как калейдоскоп.
Мне сразу понравился этот сон - мне снились подобные не раз. Он был похож на сверхреалистичную ролевую игру с полным отождествлением себя и персонажа. Что забавно, в таких снах я знал что сплю, но это знание постоянно ускользало от меня, вытесняясь реальностью сна, и поэтому даже самые несуразные вещи казались очень логичными. Я никак не мог вспомнить кто я и что делаю в этом лесу, но меня это не волновало. Мне здесь определенно нравилось, несмотря на неприятные ощущения в животе. Их я списал на гиперреальность игры. Что мне надо было делать я тоже не помнил, и это тоже не вызвало никаких волнений - вполне вероятно что побродив немного вокруг я все пойму. Фокусировать взгляд было трудно - основная проблема подобных сновидений, а когда начинаешь задумываться об этом, мир имеет свойство стремительно меняться. Поэтому я не особо разглядывал окружающее, а просто рассеянно брел по лесу. Постепенно я понял что могу более-менее контролировать изображение, и стал внимательнее. Я вспомнил что даже не посмотрел свой инвентарь. В кармане нашлась зажигалка - это было странно, так как техногенных игр довольно мало, но и заманчиво по той же самой причине. Еще нашлась деревянная трубочка, а в другом кармане что-то рыхлое, белое с красным, с не очень приятным запахом. Это что-то было похоже на пищу, и этот факт был вполне логичным для РПГ. Есть я вроде бы не хотел, да и игра только началась, поэтому я убрал месиво обратно в карман. И, наконец нашлась пластиковая бутылка с водой. Пить я хотел сильно, и сразу выпил всю воду, надеясь вскорости найти откуда пополнить запас. Бутылку убрал обратно где она лежала. Идя через березовую рощу, в которой я оказался, я не мог нарадоваться детализации мира: хоть все вокруг и плавало немного, проработано было до мелочей. Ни одно дерево не повторяло другое, идти можно было в любом направлении, и всюду был разный пейзаж. Внезапно я вышел на тропинку, пройдя по которой несколько метров заметил, что березы начинают уступать место другим деревьям, и это разнообразие еще больше меня поразило. Также я заметил что уже довольно-таки темно, и, вспомнив про зажигалку решил разжечь костер. Вспомнив что в березовой роще видел несколько стоявших сухих деревьев, я вернулся туда чтобы набрать дров. Я корил себя за непрактичность - ведь можно было заранее подумать о том, что нужен будет костер и насобирать дров на всю ночь, а теперь быстро темнело и поиски осложнялись. Внезапно я заметил красную шляпку какого-то гриба, сорвав его и рассмотрев внимательно, я пришел к выводу что то месиво у меня в кармане является ни чем иным как шляпкой этого гриба. И, раз уж я решил быть практичным, я оторвал шляпку и положил в карман, пока я искал и валил сухие березовые стволы, я нашел еще три гриба, но взял только два - практичность практичностью, но я ведь могу днем собрать сколько мне надо, решил я. А на вечер и того что уже есть хватит. Шляпка последнего гриба мне особенно понравилась. Не знаю точно чем, но было в ней что-то совершенное, в ее округлости, в расположении белых точек на красном поле, и казалось что этот гриб содержит в себе какую-то магию. Эту шляпку я положил в другой карман, где она не могла смяться. Когда наконец костер был разведен, а рядом лежало еще достаточно сухих дров, чтобы не замерзнуть ночью, я, сидя на толстом бревне рядом с огнем почувствовал что сильно устал. Достав грибы из кармана я съел сразу все что было. Вкус оказался очень противным и очень знакомым. Я решил утром поискать более приятного пропитания. На меня напало странное состояние - я смотрел в огонь и видел там забавные картины, которые не мог понять и которые невозможно описать. В потрескивании горящего дерева слышался мне какой-то шепот, а в лесу метались тихие, но совсем не страшные тени. Все-таки волшебные грибы какие-то, подумал я. Вспомнив про последнюю шляпку, я осторожно достал ее и стал рассматривать. Ее вид был очень знакомым и будил какие-то воспоминания, казалось, что вот-вот, и все станет ясно, но ясность постоянно ускользала. Внезапно глаза мои расфокусировались, словно глазные мышцы устали, и изображения шляпки наложились друг на друга как-то по-другому. Я зачарованно смотрел на получившийся образ: красная шляпка, казалось изнутри светилась каким-то светом, а белые вкрапления фосфоресцировали. Кроме шляпки в поле зрения нельзя было разобрать ничего. Меня удивил способ, которым я смотрел в данный момент: глаза не были сфокусированы, но мне не составляло труда удерживать это состояние и я мог легко перемещать внимание по всему видимому образу. Внезапно я услышал щелчок, видимо, лопнула в костре какая-то ветка, и что-то с силой ударило меня в лоб. Я упал.
Когда я проснулся, было темно. Я лежал на спине и смотрел в ночное небо. С невообразимой ясностью я помнил весь день с самого начала, с того момента, когда я также проснулся у себя в комнате. Помнил как курил гашиш, ел мухоморы, как потом ощущал себя во сне-игре. Я поднялся и сел. Костер догорел, оставив после себя звездную россыпь угольков, более близких и живых чем их небесные отражения. В левой руке у меня до сих пор была шляпка мухомора. Последняя - подумал я. Летчики говорят крайняя, а не последняя. Мог ли я полагать, что ожидаемые перемены окажутся столь значительными. Еще утром я был обычным бесполезным отростком общества людей, ходящих всю жизнь слева направо и обратно. Сейчас я был тем же самым, и в то же время абсолютно другим. Во мне не было обычной суеты, и я без жалости распрощался с тем миром. Во мне поселилось спокойствие и уверенность. Я знал куда мне идти, не знаю как, но меня это и не интересовало. Встав, я бросил последнюю шляпку на угли, она больше мне не была нужна. Была глубокая ночь, но я все хорошо видел. Пока я шел, внутри меня царило полное безмолвие. Каким-то образом из меня исчезли все те беспорядочные мысли, которые, сменяя друг друга, носились у меня в голове, создавая впечатление моей деловитости и важности. Теперь я шел, ни о чем не думая, все мои ощущения необычайно обострились, я с небывалой полнотой ощущал окружающий мир, чувствуя вечность в каждом мгновении. Я вышел на берег небольшой реки. Теперь оставалось только ждать. На другой стороне на ветке сухого дерева я заметил большую черную птицу, казалось что она пристально и осознанно смотрит на меня. Я сел на землю, подогнув под себя левую ногу, и стал смотреть на текущую воду. Создалось странное ощущение раздвоенности: как будто я одновременно сижу на берегу и смотрю на воду, и в то же время теку вместе с ней в бесконечность. По какой-то причине мне понравилось ощущение течения вместе с водой, и я попытался сфокусировать свое внимание полнее на этом ощущении, и вдруг все мое осознание оказалось уносимым водой. Я не ощущал своего тела, по сути, видимо, его и не существовало больше. Я ощущал себя тем, чем и был всегда - чистым сознанием, крохотным сгустком энергии в огромном бушующем мире. Все мои ощущения были новыми, как будто я только что родился, но в совершенно другом мире, в котором нет аналогов чувствам нашего мира. Странным был способ восприятия этого мира: когда у меня только появилось ощущение течения с водой, мне казалось что я лежу на спине и смотрю на небо, усыпанное мириадами звезд, теперь же я не мог рассуждать в категориях, подобных лежанию на спине, но я все так же видел звезды. Даже, скорее, не видел, а ощущал каким-то невообразимым способом, они перестали быть просто светлячками на небе, казалось, что они обладают собственным сознанием. И они проплывали мимо меня, что сигнализировало о моем движении с огромной скоростью. Я заметил какое-то свечение, по направлению к которому я двигался. По какой-то причине, это свечение приковало все мое внимание, я ощущал, что там находится конечный пункт моего пути, что я вольюсь в него, и стану безличной частью его. Оно было похоже на громадный вигвам - широкое в нижней части, к которой меня несло, и, сужаясь, уходило в бесконечность вверх. По мере приближения, оно вырастало до невообразимых размеров, охватывая почти все пространство вокруг меня. Я чувствовал свое родство с этой колоссальной энергией, и я готов был слиться с нею вновь, стать частью ее, как был когда-то. Я ощутил странное чувство, похожее на смесь сожаления, страха и эйфории, но оно быстро прошло. Остался один миг до того, как я вольюсь в это свечение, и за этот миг я прожил и прочувствовал все что случилось со мной с момента зачатия. Это был миг длиной в вечность. Затем меня поглотило свечение.