Мааян-2 : другие произведения.

Звёздное семя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  * * *
  
   - ...Нет, вы тут совсем не причём. Вы со своей стороны сделали всё, что могли. Возраст - вот причина. Ведь она была одной из нас. Одной из Последних. Наверное, можно было вмешаться, если бы она не пряталась, скрывая беременность. И она прожила бы ещё пару сотен лет. Вряд ли больше. Так что эта смерть - результат естественного Ухода. Мы хоть и научились продлевать жизнь, но никто не живет вечно.
   - Удивительно, как рудиментарный орган смог настолько ожить, чтобы принять и выносить эмбрион? Просто не укладывается в голове.
   - А сам факт зачатия тебя не удивляет? После тысяч лет выращивания детей в пробирках? Безо всяческого нашего участия?
   - Разумеется, удивляет. Но - меньше. Потому как вне телесное зачатие - это прерогатива Высшего Разума. И потом - это же не в первый раз. Если мне не изменяет память - в третий. В третий раз за последние сто лет. И один раз - даже "двойня".
   - Изменяет. Пятьдесят. За последние пятьдесят. Если мы будем размножаться с такой скоростью...
   - Не будем. Она была последней женщиной на Атраксе. Мир праху её.
  
   Существа, стоящие возле операционного стола, посмотрев друг на друга, возвели глаза к потолку и скорбно замерли. Странные существа с тщедушными телами и непропорционально большими головами, отдаленно напоминающие нас с вами - последние представители одной из древнейших космических рас. И, глядя на их бесстрастные лица и уродливые тела без вторичных половых признаков, никто бы не поверил, что они - потомки некогда процветающей, смеющейся и плачущей цивилизации красивых, чувственных людей. Людей, очень давно сделавших своей главной целью развитие интеллекта. Знания, накопленные ими за миллионы лет, были огромны, уже никому ненужные, мертвые Знания, готовые, как и их обладатели, навечно уйти в никуда. А последний представитель почти ушедшего народа, маленький уродец, фактически одна голова, лежал на столе рядом со своей мёртвой матерью, ценой собственной жизни, неизвестно зачем, приведшей его в этот исчезающий мир. Лежал, даже не плача, ко всему безучастный, распространяя вокруг себя яркое голубое сияние. И из его огромных глаз вопросительно смотрела на своих соплеменников душа, такая же древняя, как и их опустевшая планета.
  
   - Придётся поступить с ним, как с предыдущими. Наша этика не позволяет бросить его, одного, здесь, на пустой планете.
   - Если бы знать тогда, в первый раз, что их будет...
   - Во-первых, нам не дано знать промысел Высшего Разума. А, во-вторых, теперь-то мы точно знаем, что этот - последний. Готовьте аппаратуру. И сотрите ему память. Для его же блага. Направление задайте то же, что и раньше. И постарайтесь свести до минимума вероятность встречи - мы не знаем, чем это может быть чревато.
   - Но вероятность так ничтожна.
   - И тем не менее. Выполняйте. И поспешите. Мы должны, мы просто обязаны дать ему шанс. А тело... Тело похороните рядом с матерью.
  
  * * *
  
   - ...Ну что ты мечешься, Нина? Присядь. Ну?.. Все же идёт хорошо! Ну что ты?.. Все хо-ро-шо. Димка там, с ней. Ну? Что ты?..
   - Не знаю, Миша. Не по себе как-то. Сама так не волновалась, когда её рожала! А за неё...
   - Так это - нормально. Тогда ты делом была занята - некогда было волноваться. А...
   - Делом?.. Наверное. Только... Всё равно тревожно как-то. Почему так же долго? Пойду, может, узнаю чево.
   - Да сиди ты! Скажут. Нет причин для волнения. Леночка у нас умничка - молодая, сильная. Спортивная! Ну?..
   - Я тоже была молодая и спортивная! А помнишь, чем всё кончилось? Еле разродилась! Щипцами тащили! Сколько малышка болела потом? А говорят, что дочь рожает точь-в-точь, как мать! И моя мама меня рожала с проблемами.
   - Сравнила! Тогда какие времена-то были? Ни УЗИ тебе, ни... А сейчас? Сказали же: "без патологий".
   - УЗИ?.. Да хорошая акушерка лучше всякого УЗИ всё прощупает и скажет!
   - А что же тогда тебя твоя "хорошая акушерка" не предупредила, что у ребёнка головка больше нормы?
   - И всё-таки, почему же так долго?
  
  
   - ...Дыши. Дыши. Так. Умничка. А теперь - тужься. Молодец! Еще разок! Ножками, ножками упирайся!
   - Леночка, родная, тебе очень больно?
   - Нет... уффф... уффф... совсем... уффф... не больно... я же... уффф... делом... уффф... занята...
   - Не проходит.
   - Уж очень большая голова. Уже и промежность разрезали.
   - Придётся наложить щипцы.
   - Нет! Я не разрешаю! Нет! Я сама!
   - Леночка...
   - Нет! Я вас умоляю! Я попробую ещё! Я постараюсь! Только не тащите его за голову!
   - Леночка...
   - Вы - муж? Дима, кажется? Дима, у нас нет выбора. Ребёнок слишком долго стоит в "проходе". И это - плохо. Асфиксия, знаете ли, вещь не очень хорошая...
   - Накладывайте.
   - Неееееет!
  
  
   Свет. Тьма. Страх. Смерть. Свет. Жизнь. Страх. Жизнь - свет?.. Смерть - свет?.. Тьма - жизнь?.. Боль. Крик. Кто кричит?.. Кто так громко кричит?.. Да это же он! Он! Да как они посмели ударить его?! Где он?.. Как сдавлена голова... Кто они, эти странные существа с огромными уродливыми телами? С крошечными, почти безглазыми, головами? Куда они его несут? Что собираются с ним делать?.. О, Великий Разум, что все это значит?!
  
   - ...Ну, вот и всё. Всё, любимая. Всё позади.
   - Димочка, ты видел?.. Видел?!
   - Ну конечно. Я всё видел.
   - Нет! Ты видел? Видел? Как он сиял голубым? Видел?!
   - Фантазёрка ты моя. Отдыхай.
   - Дима!
   - Ну, конечно. Конечно видел.
   - А глаза?.. Ты видел его глаза? Он та-а-ак посмотрел на меня! Как будто... Как будто это не он, а я только что родилась! Димочка! Наш сын - ребёнок, пришедший с Неба. Где он, Димочка? С ним всё хорошо?.. Где он? Я хочу его обнять!
   - Его там приводят в порядок. Сейчас принесут.
   - А маме с папой сказали?
   - Сказали. Сказали. Отдыхай. Фантазёрка...
  
  * * *
  
   - Мама, он не берёт грудь! Кричит и плюется. Что мне делать, мамочка?
   - Так и не берёт? Давай попробуем вместе - вот только руки помою...
   - Да причём здесь ты? Если он не-хо-чет?
   - Но ты должна пытаться! Пытаться и пытаться. Для его же блага. Ты же знаешь, ты же читала, что кормление грудью...
   - Ма-ма! Но ему... неприятно!
   - Неприятно? Да что ты такое говоришь? Как ему может быть неприятно?
   - Я это... чувствую. Он так на меня смотрит... просто с каким-то отвращением!
   - С отвращением? Дочка! Да что за глупости? Оставь свои фантазии. Ты должна пытаться и пытаться. Ну?.. Давай ещё попытку. Давай-давай. Вот так...
  
   ...Да что они себе позволяют, эти странные, уродливые существа? Что они опять пытаются запихнуть ему в рот?.. Для чего?.. О, Великий Разум! Они что, не знают, что "любые телесные контакты безнравственны"?! Да кто они такие?! Да как они смеют?! А ну! Прочь от меня! Прооочь!!!
  
   - Вот видишь? И так - каждый раз. Как будто я делаю с ним что-то ужасное.
   - Да подожди ты. Куда ты его кладешь? Давай ещё разок.
   - Нет, мама! Я не могу так с ним поступать!
   - Как - "так"? Не выдумывай! Надо...
   - Нет!
   - Ну... Как знаешь. В конце-то концов, он - твой ребёнок. Будешь кормить из бутылочки. Ничего. Сейчас это принято.
   - Но он и бутылочку не берёт.
   - Как - не берёт? А как же ты его кормишь?
   - С ложки.
   - С ложки?! Такого маленького? Да ты с ума сошла! Это же очень опасно!
   - А что мне делать, мама? Он же должен кушать! Доктор говорит, что у него нарушен сосательный рефлекс. Из-за тяжелых родов. А глотательный - есть. Не забывай, мама - его за голову тянули!
   - Тебя тоже тянули за голову.
   - Да?.. И ничего - выросла же! Лучше посмотри, какой он хо-ро-шень-кий! Сейчас мамочка тебе подгузник поменя-я-яет. И на дедушку-то мы похожи - такие же головастенькие. И глазастенькие. И ууумненькие такие...
   - Фантазёрка.
  
  * * *
  
   ...Как сдавлена голова. Жаль, что он не может увидеть себя целиком. Только руки. Огромные, уродливые руки. Его руки?.. Его руки. Его! А голова?.. Она, наверное, маленькая. Как у этих навязчивых существ. Как у "мамочки". Потому так сдавлена. Как его угораздило попасть в э т о тело? Просто невозможно пошевелиться - тяжелое, неповоротливое. И что всё время из него вытекает?.. Ну вот! Опять! Фффу, какой запах! И всё это из-за "еды", которую он вынужден глотать, чтобы не захлебнуться! О, Великий Разум! Какой примитив! Питаться таким образом... А вот и "мамочка". Сейчас она уберёт эту вонь. И даст ему поесть - э т о м у телу надо так много! И какое бы оно ни было, теперь, по странной прихоти Великого Разума, оно - его. И он больше не кричит, он позволил "мамочке" ухаживать за телом. Почему нет, если она не будет переступать известных границ?.. Хотя, надо сказать, из них всех "мамочка" - самая тактичная. И за это он, пожалуй, даже готов позволить ей тыкаться в него губами. Не очень, конечно, приятно, но... Да. Он определенно готов потерпеть.
  
  * * *
  
   - Миша! Может, ты с ней поговоришь? Меня она даже слушать не хочет. Говорит, что я - "перестраховщица"! А Дима - по уши в своей диссертации.
   - Могу, конечно. О чём?
   - Что значит - "о чём"? О ребёнке, конечно! Что, кроме меня никто из вас не видит, что он какой-то... странный?
   - Странный?
   - Ну конечно! Ему уже четыре месяца, а он ни на что не реагирует. Я к нему - "Витюща-Витюша" - а он - ноль! Неподвижный, какой-то... вялый. Лежит и руки свои часами рассматривает! Ни засмеется тебе... Ни-че-го! Ни взять! Ни поцеловать - сразу в крик! Одной только матери разрешает. Миша! Я боюсь! А вдруг... Даже подумать страшно!
   - Успокойся, Нина. Ну, что ты?.. Успокойся. Если бы что-то было - врачи бы уже сказали! Они же за ним наблюдают. Ну сама подумай - непростые роды, щипцы... Конечно, тяжело малышику! Пройдёт. Всё будет хорошо.
   - Миш... А тебе не кажется, что он... какой-то... синий?
   - Синий?..
  
  * * *
  
   ...Атракс... атракс... атракс?.. Что это - атракс? Или кто? Что-то очень, очень знакомое. Да что с его памятью?! Какие-то куски и обрывки. Неужели это из-за головы? Память... память... сотрите ему память... "Сотрите ему память". Вот! Вот - причина! Да как они могли так с ним поступить?! Вторгнуться в Святая-святых?.. "Наша этика не позволяет нам бросить его, одного, здесь, на пустой планете". Бросить одного?.. Так вот она, разгадка! О, Великий Разум! Они переселили его в это никчемное тело! Да кто дал им право решать за него?! Ведь он специально вернулся на Атракс, чтобы последним уйти вместе с ним! О, Великий Разум! О, Атракс! Навеки утраченная Голубая Планета, прекраснейшая из прекрасных...
  
   - Димочка... Ди-ма!
   - А?.. Что?
   - А где он - Атракс?.. Мне опять снился Атракс.
   - Атракс? Что это - атракс?
   - Это планета такая... голубая-голубая... Мне кажется, что именно оттуда пришёл наш мальчик. Может, ты знаешь, где она? Ты так много всего знаешь...
   - Фантазёрка ты моя... Спи. Ночь на дворе.
  
  * * *
  
   - Что?.. Ранний детский аутизм?.. Я знала! Я так и знала! С самого начала! О, Господи! За что? За что? Миша, за что? За что-о-о...
   - Успокойся, Нина. Ну-ну... Успокойся.
   - Ну, действительно, мам, не надо делать из этого такую трагедию.
   - Трагедию? Да ты не представляешь, что тебя ждёт! Всех нас...
   - Ну ладно, мамуля. Доктор сказал, что всё не так уж безнадежно. На мой взгляд - так он вообще нормальный ребёнок.
   - Нормальный?.. Доченька, бедная ты моя! Ты что, не видишь...
   - Да! Нормальный! Просто он - другой!
   - Другой?.. Ребёнку полгода, а он не реагирует на своё имя! Ты считаешь это нормальным?!
   - Да потому что его настоящее имя - другое!
   - И имя другое?.. Миша, ты слышал? Леночка... Не пугай меня. Доченька моя, деточка единственная...
   - Мамочка! Ну не плачь ты! Не плачь. Всё у нас будет хорошо. Вот увидишь. А?.. Мамулечка?.. Просто наш мальчик - особенный! Ведь он пришёл к нам... с Неба.
  
   А в это самое время, в соседней комнате, в своей кроватке, совершенно не страдая от одиночества, и не испытывая ни малейшего желания разделить его с кем бы то ни было, лежал ребёнок, пришедший с неба, симпатичный пухленький малыш. Его немигающий, рассеянный взгляд был устремлен в дальние дали и терялся в глубинах Космоса. И пришедшего с неба абсолютно не интересовало происходящее вокруг - он работал, собирая, сшивая из кусочков и обрывков в единое целое свою растерзанную память. Единственное, что у него осталось от навеки утраченной Голубой Планеты, прекраснейшей из прекрасных.
  
  * * *
  
   - ..."Синдром Аспенгера", говорите?.. Интересно.
   - Да, доктор. Поэтому к вам и пришла. Леночка не знает. Скажите, доктор, э т о передается по наследству?
   - По наследству? Трудно сказать что-то определенно. Скорее нет. Хотя... Нет. Не думаю. Скорее - травматическое. Говорите, и Вы дочь с проблемами рожали?
   - И мама моя. У нас в семье все такие "головастые". Особенно дед - шапку купить невозможно. Хотя он и не нашего роду. Ох, доктор, что вам сказать?.. Столько сил мы тогда на всё на это положили! Особенно дед. Как-то лучше он с ней контакт находил. А ведь она не была т а к а я, как Витюша!
   - Ну да, конечно. "Синдром Аспенгера"... он... помягче будет.
   - Доктор! А что же теперь? С малышом-то?
   - С малышом? Нууу... Во-первых, я ему ещё не поставил точный диагноз. Рановато пока делать окончательные выводы. Пока - понаблюдаем. А во-вторых... Во-вторых - очень многое зависит от вас от всех. Лечение - лечением, а окружение - окружением. Тем более, как я теперь вижу, у вас уже есть опыт в таких делах. А там, глядишь, соединенными усилиями...
   - Дай-то Бог! А можно, доктор, я к вам почаще приходить буду?
   - Нужно! Мы ведь с вами теперь одна команда.
  
  * * *
  
   ...Смеясь, он бежал по лугу, и, согретая Голубым Солнцем, ярко-голубая трава приятно ласкала его маленькие босые ножки. Он?.. Он. Последний ребёнок, рождённый естественным путём. Он. А за ним, тоже смеясь, пытаясь догнать, бежала его мама. Играя, он хотел увернуться от её протянутых рук, поскользнулся, попытался удержать равновесие, но голова по инерции потянула вниз. И он упал, больно ударившись о землю. И заплакал. Подбежавшая мама, сияя голубым, подхватила его на руки... Да. Именно так всё оно и было. Давно. Очень, очень давно. Тысячи, сотни тысяч лет назад. А потом?.. Что было потом?.. Потом они, обнявшись, сидели на траве, и голубой ветерок играл им какую-то незатейливую мелодию, перебирая бирюзовые листья деревьев... А Голубое Солнце медленно опускалось за Аквамариновые Горы...
  
   ...Смеясь, она бежит по голубому лугу, и, согретая Голубым Солнцем, трава приятно ласкает её босые ноги. А впереди, весело хохоча, сияя голубым, с трудом неся большую головку, неуклюже бежит её малыш, последний ребёнок, рождённый естественным путём. Играя, он хочет увернуться, она протягивает к нему руки, чтобы подхватить...
  
   - А вот и бааабушка пришла - вам гостииинцев принесла! Лена?.. Ты что, спишь с открытыми глазами?.. Да Лена же! Что с тобой?
   - Ничего...мама...у меня был...ребёнок...голубой ребёнок...последний ре...
   - Что?! Леночка, очнись! Ты заснула, и тебе приснился сон. Ты слышишь меня?
   - Да...слышу...сон...наверное...сон...
   - Доченька! Я тебя умоляю! Перестань пугать меня своими фантазиями!
  
  
  * * *
  
   - Миша, я боюсь! Боюсь, Миша! Я боюсь, что это - рецидив!
   - Ну какой рецидив? Лично я не вижу у неё каких-либо... ухудшений.
   - Да как же ты не видишь? Часами сидит возле него.
   - И что? Она - мать. Это её главная задача - уделять малышу внимание.
   - Внимание? Молча сидит, Миша! Мол-ча! Это, по-твоему, внимание?
   - Но она же не только сидит, в конце-то концов! Она ещё и ухаживает за ним.
   - Не кричи на меня!
   - Да не кричу я. Ну в самом деле, Нина, ну что ты нагнетаешь?
   - Ми-ша! Не к добру всё это, ой, не к добру! Боюсь я за дочь.
   - Только за дочь? А за внука?
   - За внука? По правде?.. За него - нет. За него - не боюсь. Его боюсь. Миша. Чужой он. Чужой, Миша.
   - Чужой?.. Как это - "чужой"? Ты что? Думаешь - его подменили? Господь с тобой, Нина! Самый что ни на есть наш! Да он же - вылитый я. Просто мой портрет.
   - Да не об этом я, Миша. Я...
   - Телефон!
   - Я отвечу! Аллё, да?.. Чтооо? Да как такое может быть? Ему же только восемь месяцев... Да верю, верю. Просто как-то... неожиданно. Ну конечно, конечно приедем! Прямо сейчас. И я тебя целую. И папа. Ну, пока. Пока. Это Леночка...
   - Я понял. Случилось что-то?
   - Случилось. Витюша... заговорил.
   - Заговорил?! Ну вот - видишь? А ты...
  
  * * *
  
   - ...И знаете, доктор, ещё когда она сказала, что он "заговорил", мне это каким-то странным показалось. Я даже не обрадовалась. Наоборот - тревожно как-то стало. Мы, конечно, сразу с дедом поехали, хоть уже и поздновато было. Зять открыл - весь в своей диссертации! Рукой махнул - дескать "Там,в детской". Заходим. А они сидят... Он - в кроватке своей. А она - рядом. Уставились оба куда-то. В одну точку. И он... говорит что-то. Быстро-быстро. И не просто там... "гулит"... или белиберду всякую, ну, как часто дети. А говорит по-настоящему! Только язык этот - незнакомый. "Птичий" какой-то: Щёлк-щёлк-щёлк...щёлк-щёлк-щёлк... Верите, доктор, жуть меня взяла.
   - Ну-ну-ну. Нельзя быть такой впечатлительной. Тем более - вам. Ведь вы, если я правильно понял, уже наблюдали нечто подобное.
   - Подобное? Нет, доктор. У нас, конечно, были проблемы с дочерью, но чтобы т а к... И больше Вам скажу - сейчас я за неё беспокоюсь гораздо сильней, чем тогда.
   - Напрасно. Не далее, как вчера, я с ней общался. Вполне, вполне адекватна.
   - Адекватна?.. А её фантазии? У неё такие фантазии!
   - Фантазии? Но наличие фантазий не является признаком болезни. Наличие фантазий - всего лишь признак богатого воображения. Ну, а что касается ребёнка - малыш ничуть не тяжелее прочих аутистов. Более того - я заметил у него явный, и достаточно неплохой контакт с матерью. Так что не спешите делать пессимистические выводы.
   - Вы думаете? Хотя и дед наш... та-кой фантазёр! Он ведь у нас писатель - фантастику пишет. Ему по штату положено быть фантазёром. Может, это она в него? Я-то, знаете, в деревне росла - там не до фантазий! Мать как уйдёт с утра на ферму... А придёт - и ляжет. Болела она - так после родов и не оправилась толком. А мне, хоть и маленькая была - полным-полно дел переделать надо было. Сестер-братьев у меня не было - мама, после того, как меня родила, детей уже не могла иметь. Другие ребятишки, все вместе, гурьбой по улице бегают, играют, а я - всё одна да одна. Хотя, если честно, мне никто особо-то и нужен не был - не очень хорошо я с детьми общий язык находила. Да и они... как-то меня сторонились И единственным другом для меня был маленький гномик, что жил за сараем под пнём от старой груши. Головастенький такой. Синенький... Вы что так на меня смотрите, доктор?.. Что-то не так?
   - Нина Григорьевна. Вы меня извините. Но мне - работать надо.
   - Ой! Это Вы меня извините ради Бога! Спасибо вам, доктор! Успокоили Вы меня. Вашими бы устами - да мёд бы пить. Спасибо!
   - Да не за что. Заходите.
  
  * * *
  
   - ...щёлк-щёлк-щёлк...женщины умирали при родах, а потом - перестали беременеть...и планета пустела...щёлк-щёлк-щёлк...и тогда, чтобы как-то исправить ситуацию, начали выращивать детей в пробирках...клонов...и опять зазвучали детские голоса...
   - ...щёлк-щёлк-щёлк...а потом?..
   - потом...потом...щёлк-щёлк-щёлк...прошли тыся...
   - А вот и бааабушка пришла - вам гостииинцев принесла! Ленуся, почему у тебя входная дверь открыта?
   - ...сячи, десятки тысяч лет...щёлк-щёлк-щёлк...и...
   - Лена! Я к тебе обращаюсь! Ты что, не слышишь?
   - ...всё было хорошо, но, потом...
   - Лена! Да очнись ты, наконец!
   - Ну что ты меня трясёшь, мама?! Ты что не видишь, что мы заняты?!
   - Заняты?! Мы?! Это ты называешь - "заняты"? Да у тебя входная дверь открыта! А ты тут сидишь... "щёлкаешь"!
   - Знаю, что открыта! Я её специально открыла, чтобы ты вошла, если придёшь! И не мешала нам! Выйди отсюда и закрой дверь в детскую!
   - Что?.. Ну, хорошо. Ну, ладно. Только не нервничай так. Я, между прочим, и совсем могу уйти!
   - Иди-иди! ...щёлк-щёлк-щёлк...
   - ...но потом синяя трава посерела...а Аквамариновые Горы стали мутными и покрылись трещинами...и клоны...по непонятной нам причине...перестали "рождаться"...щёлк-щёлк-щёлк...
  
  
   - Ой, Миша, ну, Слава Богу! Заходи скорей! Я с ума схожу...
   - Да пробки эти, чтоб они мне были здоровы! Ну?.. Что тут у вас стряслось?
   - Меня выгнала. В комнате заперлась. Я уже и стучала. И так. И сяк. Ноль! Только и слышно - "щёлк" да "щёлк". Миша! Нужно срочно что-то делать! Может, замок сломать? Или...
   - Погоди, Нина - дай хотя бы раздеться для начала. И сама успокойся.
   - Да как же я могу...
   - Нина! Да ничего же не случилось! Раз "щёлкают" - значит живы! И это - самое главное. А? Не прав? Да что же ты за паникерша такая? Нууу... Ну-ну-ну... Ну, всё-всё. Всё. Перестань. Вот тааак. Тааак. Слёзки вытрем. И носик...
   - Мишенька... Мне так страшно.
   - Ну всё. Всё. Врач же сказал - а-де-кват-на. Сказал?
   - Да как же адекватна?.. Дверь - настежь! Заходи, кто хочет. Бери, что хочет. Ты посмотри, что в доме твориться - в кастрюлях пауки паутину сплели. И ты знаешь, скажу тебе откровенно, где-то как-то я Димку понимаю. Кому же захочется идти в такой дом? Больше тебе скажу - после того, как она перебралась спать в детскую, я вообще не удивлюсь, если окажется, что его диссертация - прикрышка!
   - Нина.. Ну и фантазия у тебя! Впору рома...
   - Тише!
   - мой мальчик хочет кушать...я должна приготовить ему еду...здравствуй папа...
   - Здравствуй, дочка! Конечно-конечно. Не будем тебе мешать - пойдём пока с внуком поздороваемся. Пойдём, пойдём, Нина... Пой-дём. А вот и он. Внучек наш дорогой. Витюшечка-а-а... Малы-ы-ыш... Га-ла-ва-а-астик ты наш... Ска-жи что-нибудь бабушке с дедушкой...
   - а-вот-и-ба-буш-ка-при-шла-вам-гос-тин-цев-при-нес-ла...
   - Миии... Ми-иша-а-а...
   - Нина?.. Лена! Воды!
  
  * * *
  
   - Ну, и зачем - щёлк-щёлк-щёлк - ты это сделал? Разве можно так пугать? Она же чуть не умерла от...
   - Пусть. Мне она не нужна. Мне никто не нужен.
   - Тебе?.. Она мне нужна! Она - моя мама.
   - Твоя мама?
   - Ну да. Здесь. Так же, как и я - твоя мама. Здесь.
   - А там? Там ты тоже была моя мама?
   - Там?.. Не знаю... Не помню. Но теперь-то мы здесь, на Земле. А на Земле...
   - Уходи. Я не хочу тебя видеть. Иди к "своим". Ты мне мешаешь.
   - Мешаю?
   - Да. Своими глупыми разговорами ты мешаешь мне думать об Атраксе. Я хочу говорить и думать только о нём.
   - Хорошо. Как скажешь.
   - Стой! Куда ты? Сядь.
   - Сесть? Зачем?
   - А вдруг мне захочется поговорить об Атраксе?
   - Поговорить об Атраксе?.. Поговоришь сам с собой.
   - Но я уже привык говорить с тобой. Сядь.
   - Нет. Ты - эгоист. Я провожу возле тебя всё своё время! Пока.
   - Но ты же - мать! И ты должна заботиться о своем ребёнке. Так ведь т у т, у в а с, принято?
   - У нас?.. Теперь - и у вас. Пока.
   - Не уходи! Останься...
   - Хорошо. Я останусь. Но при одном условии.
   - При одном условии? И при каком же?..
   - А вот при каком: когда мне захочется поговорить о Земле, ты тоже будешь со мной говорить!
   - Нет! Ни-ког-да!
   - Нет?.. Тогда я - пошла.
   - Подожди! Я подумаю...
   - Подумай. А я пока схожу за твоей кашей. Да, кстати. Я надеюсь, ты понимаешь разницу между "одно" и "единственное"?..
  
  * * *
  
   Новый, наполовину застроенный жилой район у чёрта на куличках. Скучные, однообразные дома-близнецы. Скучные, однообразные квартиры-близнецы. Всё скучно и однообразно.
   В одной из квартир, возле окна, за которым крупными хлопьями падает мокрый снег, пристроившись на уголочке дивана со стоящими на нём креслами, сидит писатель-фантаст дед Миша. И, со странным выражением на лице, внимательно вслушивается в щёлкающие звуки, которые издают его дочка и двухлетний внук. Вся мебель в комнате как попало сдвинута к стенам чтобы максимально освободить середину. На пустой середине, покрытой большим ковром, лежат аккуратные ряды кубиков.
  
   - ...щёлк-щёлк-щёлк... мы же с тобой договорились, что ты перейдёшь на нормальный, "человеческий" язык? Ты же мне обещал?.. Обещал. Так в чём же дело?
   - Да. Обещал. Но просил подождать. Мне трудно. Мне очень трудно сделать этот шаг. Я чувствую себя... предателем.
   - Предателем? Но почему же?
   - Я предаю Атракс. Голубую Планету, прекраснейшую из прекрасных.
   - Но почему?..
   - Почему? Потому что, постепенно, шаг за шагом, я становлюсь Земным человеком!
   - Но у тебя нет выбора, милый! Ведь ты уже здесь, на Земле. Такова воля Высшего Разума. И ты обязан ей подчиниться. Я не права?..
   - Наверное, права. Но мне так непросто сделать это. Забыть Атракс. Пока у меня есть надежда на возвращение...
   - Забыть?.. Но почему ты должен его забыть? Полюбить Землю - совсем не значит забыть Атракс. Я помогу тебе полюбить Землю! Ведь ты же помог мне вновь обрести Атракс?..
   - Спасибо тебе. Но я сам должен принять решение. Не торопи меня.
   - Не буду. Я подожду, мой дорогой мальчик. Я так долго тебя ждала... И я хочу, что бы ты знал - какое бы решение ты не принял, я всегда буду с тобой!
   - Спасибо.
   - И не будем грустить! Хорошо?.. И ещё... У меня к тебе маленькая просьба - перестань, наконец, к месту и не к месту выкрикивать про "бабушку и гостинцы" - ты пугаешь мою маму. Хорошо?..
   - Хорошо.
   - И ещё - эти кубики. Может быть, мы придумаем какую-нибудь новую игру?
   - Может быть. Потом. Позже.
   - Позже?..
   - Да. Пока мне нужна эта игра. Она меня успокаивает. Помогает собрать мысли. Ведь я ещё не до конца восстановил свою память.
   - Хорошо. Но сейчас мы с тобой прервёмся и пойдем немножко погуляем. Посмотри, какой снег!
   - Погуляем? Зачем? Ты же знаешь, что я не люблю гулять.
   - Не обсуждается - это нужно для твоего здоровья! Одеваемся.
   - Тогда давай хотя бы возьмём с собой кубики!
   - Нет. Кубики мы не возьмём. Давай-ка сюда ручку... В рука-а-авчик... Вот та-а-ак. Мы попробуем поиграть в какую-нибудь другую игру. Давай... шапочку... щёлк-щёлк-щёлк...
  
  
  * * *
  
   Новый, наполовину застроенный, жилой район "у чёрта на куличках". Скучные, однообразные дома-близнецы. Скучные, однообразные квартиры-близнецы. Всё скучно и
  однообразно.
   К автобусной остановке, засыпанной свежевыпавшим снегом, подъезжает переполненный "Икарус", тормозит, и, протащившись по инерции еще пару метров, останавливается окончательно.
   Из средней двери, с трудом выдернув из спрессованной толпы расстёгнутую шубу с оторванными пуговицами, с полными сумками в руках, почти выпадает Нина Григорьевна. Ставит сумки на землю, сдвигает надавившую лоб шапку, растирает его. Потом застёгивает, как может, на единственную оставшуюся пуговицу растерзанную шубу, подхватывает сумки и, проваливаясь каблуками в снег, спешит в дом дочери. Правда, в противоположную сторону...
   Вот уже скоро полгода, как Нина Григорьевна живёт на два дома - свой, где теперь практически всё время остается одна с Муськой, и дочери, где все. Она бы тоже перебралась к ним, но, во- первых - Муська, которую надо выгуливать хотя бы раз в день. А во-вторых, работа возле дома - ну-ка, поезди от Ленки через весь город! Хорошо деду - "свободный художник", а она - человек подневольный... Вот так и разрывается. Телом. Потому что душа и сердце, её изболевшееся за близких сердце, всё время остается с здесь, с ними. А уж мысли... "Господи... Что же будет? Что будет?".
   Сегодняшний визит к доктору мало успокоил Нину, а если честно - не успокоил совсем. Конечно - он специалист. Но она-то, в отличие от него, видит их каждый день! На что она рассчитывала? Что надеялась услышать?
  
  
   - Вы меня не обманываете? Вы, действительно, думаете, доктор, что всё не так уж плохо?.. Нет, конечно, Вам, как специалисту, виднее. А я... Я смотрю на всё на это, и мне иногда кажется, что мы все, включая меня, куда-то... провалились.
   - Провалились?..
   - Ну да. В какой-то... колодец. Без дна. Или в... параллельную реальность.
   - Простите?..
   - В параллельную реальность. Наш дед Миша много об этом пишет. Я и сама толком не понимаю, что это такое, но у меня есть совершенно чёткое ощущение, что мы все именно там! И летим куда-то к этой в реальности, в этом... колодце. Где верх?.. Где низ?.. Как будто в какую-то воронку нас всех затягивает. Все какие-то... невменяемые. Единственный вменяемый был - зять. Да и тот ушёл. А оно и понятно - кто же такое выдержит? Этот... дурдом "Солнышко"? Доктор, посмотрите на меня! Как по-вашему - я - нормальная?
   - Нина Григорьевна. Вы - устали. Непростое это дело - такую проблему на себе тянуть. Давайте-ка я Вам что-нибудь выпишу. Попьете. Успокоитесь немножко.
   - Успокоюсь?.. Да как же я могу успокоиться? Смотрю я на них - да их же всех лечить надо! Всех!
   - Всех?..
   - Ну, конечно! Включая деда! Я его временно там, у них, поселила - чтобы присматривал. Чтобы двери входные хотя бы закрывали. Так и он - туда же! Роман новый пишет... фантастический. Про какой-то там... Артекс... Артакс... Неважно! Так, представляете, говорит, что рядом с внуком на него какое-то совершенно необыкновенное вдохновение находит! А?.. Как вам?.. Доктор! Может быть, мою дочь надо разъединить с её ребенком?
   - Дочь? А причём тут... А. Ну да. Разъединить? Да зачем же их разъединять? Наоборот! У них какой-то, просто удивительный, контакт. Не могу понять, что их так соединяет? Такой нехарактерный случай. Даже для моей богатой практики. Но что бы это ни было - убежден, что это только на пользу.
   - Да на какую же пользу, доктор? От неё же ничего не осталось! Одна голова... на тонкой шейке. Посинела вся... Кубики часами раскладывают. В ряды. Разложат, соберут и - по новой! И "щёлкают", "щёлкают". А потом он вдруг как выкрикнет - "а-вот-и-ба-буш-ка-при-шла-вам-гос-тин-цев-при-нес-ла" - и опять... "защёлкали". И что меня больше всего во всем этом пугает, так это то, что все они не испытывают при этом абсолютно никакого дискомфорта. Верите, доктор, со дня на день жду, что и дед мой... "защёлкает"! Больше вам скажу - иногда себя ловлю на том, что и я сама ко всему этому - привыкаю. Вроде как всё это - нормально. Понимаете?.. Нор-маль-но!
   - Ну-ну-ну. Зачем уж так? Трагически? Вот, возьмите рецептик. Попейте...
   - Спасибо, доктор, попью. А то на работе - дура-дурой! И как ещё держат? Я вот, знаете, всю жизнь от людей шарахалась, а они... понимают. Поддерживают.
   - Вот и я о том же. Не надо так, трагически.
  
  
   "Трагически... Будешь тут - трагически. Как объяснишь это ощущение, будто стоишь... на краю? Будто... Чёрт!" - Нина Григорьевна поскальзывается на засыпанной снегом раскатанной дорожке и чудом удерживает равновесие. - "Уффф... А могло бы неплохо получиться, с полными-то руками! Господи... А где же это я? Куда же это я заблудилась? "Молочная кухня"? Да я ж... Вот дура! Попёрлась в другую сторону! Столько теперь обратно с сумками топать! Совсем ума лишилась. А скользота-то какая! И фонари ещё эти... через раз".
   Вздохнув, Нина Григорьевна опять ставит на землю сумки, поправляет распахнувшуюся шубу, сдвигает надавившую лоб шапку, растирает его, разминает затекшие от сумок пальцы, поднимает поклажу и, ссутулясь, устало бредёт обратно.
  
  
   На пустыре, недалеко от дома, в свете тусклого фонаря, трудятся, скатывая и выкладывая в ровные ряды снежные шары, её дочь и внук, два худеньких "одуванчика" в больших меховых шапках. Сердце болезненно сжимается и опять возникает ощущение "края". Приученная не мешать, Нина Григорьевна долго стоит, глядя на такие близкие и такие далёкие, ничего не замечающие вокруг, маленькие фигурки. Потом входит в подъезд.
  
   Входная дверь в квартиру, как обычно, оказывается не запертой - к этому она уже тоже привыкла. В тёмной квартире, освещённой только голубоватым светом работающего телевизора, царит тишина.
  
   - Ми-ииш?.. Ты чего, телевизор без звука смотришь? Ми-ша! Заснул?
  
   Нина Григорьевна аккуратно ставит сумки на пол в прихожей и, шаря по стене рукой в поисках выключателя, заглядывает в гостиную.
  
   В гостиной, на краешке дивана, распространяя вокруг себя яркое голубое свечение, устремив неподвижный взгляд в пространство, сидит дед Миша, писатель-фантаст.
  
   Забыв про свет, Нина Григорьевна во все глаза смотрит на мужа, одновременно узнавая и не узнавая. И шатается, шатается на "краю"...
   - Миша?.. Это... ты?..
  
   С усилием оторвавшись от созерцания чего-то очень-очень далёкого, Миша фокусирует взгляд на жене и... отчётливо "прощёлкивает" ей что-то на "птичьем" языке.
  
   Вместе с его словами, подняв парусом занавеску на окне, врывается в дом ветер, прилетевший с Аквамариновых Гор, и мягко толкает её, балансирующую на "краю", в напряжённую спину. И Нина, больше не сопротивляясь, радостно полыхнув голубым, тоже "прощёлкивает" что-то в ответ.
  
   И, в это самое мгновение, словно отдав ей свои последние силы, ярко вспыхнув, навсегда гаснет Голубое Солнце. И вместе с ним, не оставив никакой надежды на возвращение, уходит в небытие Голубая Планета, прекраснейшая из прекрасных.
  
   А на улице, оставив свою работу, взявшись за руки, стоят и смотрят на очистившееся небо две маленькие фигурки, два худеньких "одуванчика" в больших меховых шапках. На небо, где только что одной звездой стало меньше.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"