Ввиду некоторой непонятности и неоднозначности мнений относительно моего творчества, а также в целях пропедевтических, как сформулирвал бы Кант, я отважился на беглый комментарий своего последнего конкурсного стиха "Из окуляра лупанара", тем более, что тематика его глубинно связана со всем моим последним творчеством, и более того, обширна еще и тем, что представляет срез эпохи ушедшей, эпохи утерянного серебрянного века.. И кому не знать, какое место Медному всаднику отведено историей и литературой золотого века русской поэзии. Однако, этот очерк, более личного плана по инерции переходящий в разрез плана литературоведческого и натурфилософского, целью своей имеет лишь расширить границы проблем и задач самой литературы, нежели выкристаллизовать какое-либо однозначное мнение и оценку относительно данного произведения. Скажу в предисловии, что к данному шагу меня подтолкнул один из членов жюри конкурса, уважаемый Алекс Трудлер, именно ввиду его настоятельной рекомендации прокомментировать стих, я и решился озвучить кое-какие пояснения, родившиеся из нашей с ним полемики.
Что же, приступим к "Окуляру..", и к серии из записей, если бы я был знаком с Шумахером, о чем или о ком хотел сказать Шумахер в этом стихо?
стих навеян Поплавским, однако в него включена современная реальность, стих о Готе(Годфриде Груфте Де Кадавре).. хотя Шумахер в нем незримо присутствует, на лицо гротескный остросюжетный сюр, как он есть звуково-знаковый без излишеств, без пастелей и акварелей, гипертекстуальность присутствует, но она минимальна, лишь для некоего разъяснения темы, темы обширной и неисчерпаемой.. итак:
Из окуляра лупанара* Медный всадник,
Чистосердечно небом дорожа, взирал,
Медный всадник, естественно поэт, и Готя в данном варианте, небо - прекрасная, глазасная(не опечатка - сюрреальный рефрен) Ядуша(Ядвига Розенпаулис), окуляр лупанара помимо звуковой волны несет смысл некоего орнамента всему нижепоследующему, так как автор печален, говоря все это, он скорбит, терпит боль непонимания и отверженности, это сразу чувствуется в ритме, также всадник - отсыл к поэме Годфрида "Время Ч.Ч. плюс 44 дня" и развернутой рецензии Ядвиги на эту поэму, Шумахер уже упоминал бронзовость памятника(велеречивого творения себя самого как поэта) ранее в "Кубике рубике",
На кладезь нот и богомольный жальник*,
И вместе с котелком главу приподнимал.
здесь Шумахер косвенно упоминает о себе и своем знакомстве с современным декадансом, начавшегося с нот, пьес и концертов органных(эти сцены зафиксированы, но мало кто с ними, вообще, знаком), и, соотвественно, скорбь катрена замыкается сама в себе.. образ кладбища поэтов прошлого - символистов, имажинистов, футуристов и проч., тема христаубиенности, скользящая во всем творчестве деструктивного ренессанса (совр. декаданса), и все же с привкусом языческим, так как жальник - это кладбище древнеславянское!, имеется некий отсыл к стиху Шумахера, написанному ранее "modus vivendi" и творчеству Готи в целом..
Мял карандашный палец о палице ночей,
Вставал, бродил; бродил и бредил,
И на арену выходил как гладиатор в Колизей,
Над озером повыше сорных труб как лебедь.
далее ритм обозначен и собственно разворачивается полотно сюрреалистичных этюдов, муза - карандашный палец, гладиатор - мужество поэта, предвозвестника нового взгляда на мир и вечность.. некая трудность и мука творчества..
И языками липкими садним, он пел,
Пестротными прохожими теснилась мостовая,
И сточные канавы василисками* кишели,
И тяжко разрывалась ночь как лошадь ломовая.
однако, стих, заметим, пропитан стилистикой Поплавского, Шумахер отвлекает читателя от рутины будней, от голой экспрессии, он пытается его увлечь в созерцание внутреннего зова к вечному, к метафизике души и всепобеждающий Поплавский начинает восставать - мостовая, липкие языки непонимания и отверженности, василиски как галлюцинанты болезненной, остро чувствующей души, со второго катрена стих уже не о Готе, отнюдь, Готя похоронен на том же кладбище.. скорбь отступила перед волной сюра.. начинает чувствоваться вызов и надрыв Поплавского..
Топтал на крыше кот Луну, и реял флагом,
Багульником несметным вертеп дней,
И ворон усыплял окрошку неба взглядом,
Сидя поверх плешей трухлявых пней.
тема ширится и продолжается, пейзажность сквозь призму искалеченной исстрадавшейся души остается неким фоном посюсторонним и неколебимым, прием сглаживания и подчеркивания надлома внутреннего в противовес внешнему обезличенному пейзажу.. отсыл к Эдгару Аллану По, тема ворона..очугуненное торжество Поплавского..
Вот бросилась заря на гильотину,
И отрубила хвост нечаянно себе,
Вот карты разложил он веером павлиньим,
И гусеницей палец в перстне по стене.
далее, резкий сюрреальный скачок обрывается, достигший своего апогея, здесь сюр застывает, словно исчерпав себя, пейзаж стал граничить с истерикой, ритмичеки рисунок влит в картину логическим завершением, восприятие возликовало над смыслом.. и вновь возврат к абстрактному поэту,
предвосхищающим нечто сакральное и гностическое... нервозность, беспокойство, также хронологический разрыв, который показывает, что стих разнесен во времени, что первая часть его и следующая принадлежат разным эпохам!
Каким прекрасным пасмурным кошмаром
Полон вечер, и панцирь ногтя режет твердь,
Балкон зовет и пламенным корсаром,
Кинжал в груди застрял созвучий средь.
окончательный возврат в современность, поэт чувствует, что это всего лишь уловка, однако кинжал в груди говорит о ЛЮБВИ неразделенной и слепой, которая перемешивает эпохи развлечения ради, подчеркивая невозможность и абсурдность выразить скорбь в полной мере, здесь некое злорадство над поэтом.. (также отсыл к акту второму пьесы "Жабо из жаб", Шумахера)...
Она простила; хотя прощение паче,
Ему под пыткой злободневной не искать,
Вот в содрогании умирает ночи кляча,
И черный клевер опадает на кровать.
и вот уход в неё.. муза осталась принадлежать поэту, а женщина мужчине, Шумахер исчез, растворился в констатации, поэт вновь спокоен, ночь изжила себя, волосы ночи-женщины на кровати, она все еще ему принадлежит, не смотря ни на что.. опять перекличка с рецензией Ядвиги на поэму "Время Ч.Ч...", где невзначай она прощает его.. поэта-мужчину?
Стремниной дней несясь, рекой глубокой,
Молчит её ракитное чело,
И в длинной сутане покорен богу,
Шагает космонавт навстречу НЛО*.
она молчит в ответ Шумахеру, вопрошающему, умирающему, смеющемуся, любящему иначе, и поэт на заре своего творчества, понимая это обусловленное и, благодарный ему, молчание идет дальше, словно космонавт к неизведанным планетам и звездам...
Примерно так в двух словах я бы охарактеризовал этот стих(личный план), пожалуй, еще приведу некоторые пояснения на критику уважаемой Марии Ровной, отзыв которой поразил меня своей резкостью суждений, вот её рецензия:
""Из окуляра лупанара" можно выкладывать как самостоятельное одностишие. Звучит красиво и будит фантазию, особенно если учесть, что смотрят не из окуляра, а в него, на изображение, построенное объективом. Хороши ночь как лошадь ломовая, хвост зари на гильотине и чёрный клевер, падающий на кровать.
Но, Сюрреализм, что значит сверхреализм (а Бретон, основатель сюрреализма, писал: "С ещё большим основанием мы могли бы воспользоваться термином супернатурализм") требует безукоризненной техники. Собственно, грозовая бездна энергии, которой насыщены сюрреалистические произведения, возникает меж двумя полюсами - предельно достоверным, натуралистически точным отображением реальности и беспредельно свободной игрой с нею. Чтобы искусно перекраивать мир, нужно владеть искусством кройки и шитья. Пьяно гуляющий размер, слова со сломанными ударениями ("вертЕп", "сИдя", "плЕшей", "пОлон Вечер", "сутАне"), неопрятная смесь рифм и ассонансов превращают поток образов, свободно текущих из подсознания, в сточную канаву".
я посмотрел еще раз "Из окуляра лупанара"...
...
Топтал на крыше кот Луну, и реял флагом,
Багульником несметным вертЕп дней,
И ворон усыплял окрошку неба взглядом,
СИдя поверх плешЕй трухлявых пней.
...
Стремниной дней несясь, рекой глубокой,
Молчит её ракитное чело,
И в длинной сутанЕ покорен богу,
Шагает космонавт навстречу НЛО*.
...из того, что подметила Мария, лишь два явных смещения ударения не позволяют ритму рассыпаться это плешЕй и сутанЕ, в остальных случаях ударение ритма не нарушает, потому как фразового акцента они не несут и даже при обычном ровном чтении ритм сохраняется; замечание на счет "окуляра" действительно меня заставило задуматься, ведь именно так я воочию и представлял!!! Всадник помещен именно внутрь окуляра! Потому как речь идет о метафизическом всаднике, то бишь всадник - это восприятие поэта, а оно идет именно из нутра, а что касается ударений, то даже такие гранды как Лермонтов и мн. другие позволяли себе некоторые вольности, это критика не по существу, я считаю...
p.s.: все больше склоняюсь к мнению, что стихи должен подавать публике сам автор, это позволит избежать неясностей и трудностей прочтения...
p.s.:p.s.: относительно рифм - тема очень обширная, довольно сказать того, что разноразмерные слова могут рифмоваться с любым из своих ударных слогов(и порой безударных), и вовсе не окончанием!(смотрите посл. катрен глубОкой - бОгу...)
*В качестве примера хотел бы еще опубликовать более развернутую рецензию экс-куратора премии "Золотое перо", пани Ирены(просила не называть регалий и имен):
Часть 1.
"Владимир Соловьев в своей работе "Россия и Китай" как-то упоминал, что на крыше китайского дома всегда помещается круг - символ смены сезонов года и цикличности жизни. На крыше русской избы - конек - как символ Руси, птицы-тройки - устремленной вперед и вверх, в поисках высшей цели...
Что же видит вокруг себя Медный всадник ЯШ? Оригинальный Медный всадник - Петровский - это тоже Россия, но взметнувшаяся на дыбы, в своей невозможности поспеть за реформами Великого Деятеля... Вслед за Пушкиным, ЯШ также разрабатывает тему катастрофизма, добавляя в нее фантасмагоричные и сюр-абсюрдные черты... Образ Медного всадника претерпевает в "Окуляре" ряд метаморфоз - от лошади ломовой до клячи в конце произведения... Что же такого увидела она через сий окуляр?
План фантасмогорий представлен более густо-устрашающе, чем план света (в два раза больше образов)... Если Россия - это сегодня большой бордель, то наращивание смысла идет через такие лексические тропы как жальник, сорные трубы (тема гниения), липкий садний язык (гады), дней вертеп, трухлявая плешь, гильотина, пасмурный кошмар, черный клевер и т.д.
Животный мир, представленный, в окуляре, также упоминается в классическом сне Татьяны: ворон (символ темного разума), кот (темный мир внутри нас), гусеница, космонавт (как инородная часть сознания)... Отдельно хотелось бы рассмотреть образ Василиска, так как символ Петуха (мужская сексуальная агрессивность) и Змеи (мужской половой орган) через связующие детали Жабы (Принц или Принцесса в народном мифотворчестве) напрямую выводит нас к сексуальности данного произведения.
Архетипы сексуальности разбросаны здесь такими символами как палец, палица, топтал, палец в перстне, ногтя панцирь, кинжал (сексуальная агрессия)... Удержит ли этот сверхнасыщенный план главная героиня? Посмотрим, как она подается в "Лупанаре".
Не густо - и света, и воды, и жизни маловато, однако космонавт - в сутане, может, кислорода больше там?
Основной конфликт, представленный в произведении - это образ и актуализация автора... Он у нас И Лебедь в сточных водах, и гладиатор, и корсар, и визави космонавта. В образе Лебедя - ключ к разгадке произведения. В символизме Лебедь - непонятая и отвергнутая близкими часть души, при том что и голова-то у всадника тоже не там...
Отдельная голова - это разрыв сознания ("потерять голову")... То, что видит автор в окуляр - приводит его к разладу души и разума, при этом брутальный эротизм в традициях нуара и фантасмогорий выводит на передний план сюр-героев абсюрд-фертепа современной России...
Запахи ужасные - и от канав, и от озера и на балконе нечем дышать..."
Часть 2.
"Из восьми катренов данного произведения действия шести происходят ночью, при почти полном отсутствии света. При этом оставшиеся два при наличии глаголов визуального восприятия не обязательно падают на светлое время суток. Взаимоотношение тени и света - еще один ключ к пониманию данного произведения.
В ходе масонского обряда посвящения в члены общества кандидата ведут в абсолютной темноте, где он постоянно натыкается на препятствия различного рода. Затем его спрашивают о его самом заветном желании - и он отвечает "Свет".
Свет символизирует нашу способность видеть, знать и понимать, куда мы движемся... Таким образом, темнота символизирует вещи, знаки и символы, которые еще не поняты и не осознаны нами. В бытии человека существует определенная типология проявления света, где первая фаза - это темнота, или наш Дух... В данном произведении автор представляет нам эту первую фазу через такую дуальную пару символов как Гильотина (устранение логики и разума) и Чело любимой (архетип взвешенной, разумной жизни).
Вторая ступень движения к свету - это соединение материи и силы, света и тьмы. Реальный свет еще невидим и скрыт, но он невидим до тех пор, пока не встретит на своем пути материальный обьект... Таким образом, тело и материя необходимы для раскрытия внутреннего света познания и самопознания... Луна высвечивает нарождающийся внутренний свет, тела Животных (символ сущностей, не получивших любви, привязанности и мудрости), Доспехи Героя (корсара-гладиатора) - как символ защиты от боли, страхов, и чужого влияния - все эти стороны нашего самосознания, невидимого на этой стадии и пока еще скрытого во Вселенной...
И, наконец, третья фаза - это проявление своего "я", вырастающее из двойственности его аспекта - т.е. Духа и Материи, Света и Тьмы, Силы и Инерции... И в этой фазе появляется видимый Дух - или видимый Свет, проявившийся через внешние материальные явления... Символ Меди - Любовь и обещание жизни, Символ Полета - познание Царства Духа, Символ Лошади - исцеление или выброс сил, которые лечат и гармонизируют сознательную сторону личности...
Таким образом, хотя автор и черпает вдохновение в Пантеоне Темных Сил, внимательный читатель верит, что очень скоро Монада перевернется, и Заря когда-нибудь да взойдет..."
Часть 3.
Пани Ирена не без чувства юмора и обещалась написать еще третью часть трасцендентальную (о внутренней симметрии в произведении), что же, с нетерпением ждемс...