Пробегая мимо автобусной остановки, Шарик вдруг ощутил резкий приступ голода. Причем такой сильный, что сдерживать его не было сил. Всего лишь несколько мгновений он соображал, где бы ему перекусить. И при этом не получить твердым предметом по спине. Мысли вдруг обрели четкость и ясность. В голове как в сложном механизме закрутились колесики, заработали шестеренки. И механизм этот стал выдавать блистательные идеи ну просто пачками. Мало того, идеи эти почти мгновенно анализировались и отвергались одна за другой. Чудеса!
Неожиданно в его недавно примитивном мозгу, словно яркая вспышка посреди ночи блеснула мысль, гениальность которой не подвергалась сомнению. Необходимо срочно изобразить из себя потерявшегося, и тогда какой-нибудь сердобольный гражданин или, скорее всего гражданка угостит его чем-нибудь вкусненьким. Шарик заметался по переполненной остановке, преданно заглядывая в глаза стоящим на ней людям. Нехитрый трюк удался. Его потуги почти сразу увенчались успехом.
Со словами:
- Бедненький, потерялся! - молодая девушка, с виду студентка из провинции, угостила его бутербродом с маслом и колбасой.
Шарик раньше ничего подобного не ел, но он был уверен, что любит именно бутерброды. Не гамбургеры, хот-доги и всякое такое прочее, а именно старые добрые бутерброды. Правда, в честно заработанном бутерброде хлеба было гораздо больше, чем масла, и масло было явно не "Крестьянское", а скорее всего "Rama", да и кружок колбасы был столь тонок, что через него можно было запросто смотреть на мир, как сквозь мутное, плохо вымытое окно. Несмотря ни на что, смело можно было заявить - дебют прошел успешно.
Талант получил заслуженное вознаграждение от восхищенной поклонницы. Долго не расшаркиваясь, Шарик приступил к быстрой трапезе. Он смело мог участвовать в конкурсе по быстрому поглощению "бутеров". Едва он проглотил свой скудный завтрак, как к остановке подкатил огромный автобус, и все потенциальные кормильцы уместились в его ненасытном чреве.
"Необходимо переждать несколько минут", решил про себя Шарик и забежал за газетный киоск, где принялся яростно выкусывать блох. Ему вдруг стало стыдно за то, что являет собой рассадник этих мелких и жутко мерзких насекомых. Подобные душевные муки были в новинку для Шарика, и он быстренько закончив с чисткой, вновь выбежал на остановку, оставив свою совесть наедине с блохами. Кроме того, за киоском так воняло человеческой мочой, что Шарик стал с легким призрением посматривать на этих двуногих, что именуют себя царями природы. "Понимаю, иногда нужно пометить территорию, но не до такой же степени".
Критическим взглядом он окинул граждан ожидающих автобуса. Многие были с увесистыми сумками и пакетами, где мог уместиться не один бутерброд.
- Достойная публика, резюмировал Шарик и бодро продолжил представление.
Это занятие его так увлекло, что он столкнулся с длинноволосым молодым человеком в потертых до дыр джинсах, и куртке, казалось выдержавшей полновесный заряд картечи с близкого расстояния. У которого в руках, кстати, ничего не было.
- Ты, что, бродяга "Чаппи" обожрался?! - сказал длинноволосый и слегка отпихнул Шарика ногой.
Толчок был не больным, частенько братья старшие били его и посильней. Но Шарика очень обидели слова волосатого хиппи, особенно "бродяга". Шарику вдруг ужасно захотелось увидеть свое отражение. Не в его правилах было задумываться над своими желаниями. Поспешно покинув остановку, пес помчался к большому гастроному, чьи огромные зеркальные двери всегда были наполовину закрыты.
Сев напротив закрытой половины, Шарик стал внимательно себя изучать. Он осмотрел себя сантиметр за сантиметром от кончика носа, до самого последнего волоска на хвосте. Закончив осмотр, он пришел к неутешительному выводу. Такая собака не может потеряться, по той причине, что у нее просто никогда не могло быть хозяина. И рассчитывать на сострадание такая собака может разве что у подслеповатой старушки или у студентки из глухой деревеньки, которая сама очень редко бывает сытой, и потому сочувствует всем голодным. Из себя он представлял такой дикий замес кровей, что казалось, словно десяток различных пород перемешали в миксере, а затем содержимое вывалили в грязную лужу. Именно про таких собак поется в смешной детской песне:
Мой щенок похож немного
На бульдога и на дога.
На собаку водолаза,
И на всех овчарок сразу.
Но что самое главное, у него на шее не было ошейника, этого маленького пропуска в счастливый мир вечной сытости и праздности.
"Да с такой внешностью, я не могу рассчитывать на массовое великодушие людей. Видимо моя, театральна карьера, умрет на взлете. И как это меня студенточка пожалела? Сразу видно - деревенская", подумал Шарик и медленно затрусил, куда глаза глядят, тихо подвывая:
- Люди, люди, что же вы со мною сделали?!
Неторопливо перебирая лапами, он направился, сам не зная куда. Так же неторопливо думая при этом: и откуда у него в голове столько ума взялось? Ведь совсем недавно он был самым обыкновенным псом. Не беспробудный тупица конечно, но и не собачий гений. Старая болонка с бельмом на глазу очень просто могла его обмануть.
А вот вчера вечером с ним что-то приключилось. Словно в голове какой-то тумблер переключился, увеличивая его интеллект в геометрической прогрессии. И, кроме того, в нем начали просыпаться иные, неприсущие собаке качества и чувства.
Например, сегодня утром ему, было, противно есть из мусорного бака. Тогда как третьего дня он дал хорошую трепку тому куцему, что нагло повадился шарить на его территории. И сам с аппетитом позавтракал, а после и пообедал в любимом синем баке, где можно раздобыть не одну косточку, причем с остатками мяса. А сколько раз ему приходилось драться с людьми-бродягами за родные баки. Не боялся не палок не камней, дело было, сражался сразу с тремя двуногими агрессорами, но отстоял-таки свою территорию. Теперь бомжи обходят стороной его хозяйство.
И вот тебе раз, сейчас от одной мысли про отходы его чуть не затошнило. Подумать только куриные косточки, обильно политые соусом, кусочки белого хлеба с остатками масла и даже несколько икринок, парочка окурков, кусочек колбасы, долька ананаса ... вкуснотища! А ему противно.
Подумать только какой чистюлей сделался! С такими мыслями бродячей собаке не выжить. Основной закон выживания на улице гласит: "Жуй все, что жуется. И глотай все, что глотается".
Кроме того, ему стало неприятно ночевать в подвале старого дома, где кроме прочих неудобств, кишмя кишели вездесущие блохи, его вечные спутники. Ему стало не интересно читать записочки оставленные "коллегами" на фонарных столбах и деревьях. Ему стало просто тесно в собачей шкуре, тем более в такой неказистой. Даже само имя "Шарик", что дала ему соседская ребятня, звучало как ругательство.
- Не удивлюсь, если скоро я научусь читать, подумал пес и стал рассматривать вывески и витрины.
Вскоре он прочел одну из них. Просто взял и прочел: "Свежий хлеб".
Вот это да, вновь подумал Шарик, если дальше так дело пойдет, то в ближайшее время я смело могу получить Нобелевскую премию. Вот только в какой области мне ее получить? Что у нас самое сложное и престижное? О! Ядерная физика! Прелестно. Подходит. Ну-ка Эйнштейн, Сахаров, Ландау и прочие - посторонись. Сейчас я новую бомбу изобретать буду. Интересно, а в чем выдается Нобелевка бездомным собакам? В мозговых косточках или в говяжьей вырезке. Интересно, а как бы повели себя людишки узнай они, какой я умный? Хозяев появилось бы тысячи, хоть палкой отгоняй. И все такие добрые. Кормили бы меня сосисками, котлетами и прочей вкусностью.
От этих мыслей в животе его громко заурчало, и он вспомнил о том, как ужасно голоден. А от одних мыслей в желудке сытнее не станет, пускай мысли эти ужасно умные. Как говориться, сколько не произноси "халва", во рту слаще не будет. Необходимо действовать.
Он здраво рассудил, что славно сможет перекусить на базаре, среди мясных рядов. Но найти путь на рынок оказалось не так-то просто. С нюхом Шарика стало происходить нечто очень нехорошее. Если раньше его обоняние представляло собой гигантский небоскреб, с множеством раскрытых настежь дверей, куда попадали различные запахи и в считанные мгновения подвергались тщательной проверке и классификации, то теперь это было жалкая лачуга, где постепенно захлопывались одна за другой, такие нужные двери. Зато его зрение буквально взбесилось, став необычайно объемным и резким. Разукрашивая недавно серый мир в бесконечную гамму цветов и оттенков.
Шарик на мгновение остановился. У него от всех этих перемен закружилась голова. Но стоял он не долго, пустой желудок вновь дал о себе знать, и, опираясь больше на обновленное зрение, чем на полностью отказавший нюх, Шарик помчался на базар. Первое время он двигался за основной человеческой массой. А затем к поискам подключилась его память.
Вот и заветные мясные ряды, где на каждом углу разложена и развешана еда. Вдруг из-за угла на него с рычанием и лаем кинулись две шавки.
- Эй, дамочки, полегче! Я хоть и джентльмен, но хочу, есть и могу попортить ваши давно немытые блохастые шкурки!
Шавки не унимались и, продолжая громко рычать, показывали все свои кривые желтые зубы. Со стороны их подзадоривала толстая и до безобразия пьяная старуха, по имени Клава Базарная.
- Дашка! Каштанка! Куси его, кобеля вонючего!
Кричала она, громко икая, сидя прямо на асфальте широко расставив ноги. Базарная словно маятник раскачивалась из стороны в сторону, не отрывая злобного взгляда от Шарика. Глупые собачонки, чувствуя поддержку, еще больше залились противным лаем. Шарик попытался их урезонить.
- Я понимаю, это ваша территория. Но оглянитесь вокруг, еды тут хватит всем. Кроме того, я гораздо сильнее вас. А по уму, сотне, таких как вы нечего, со мной тягаться. Пустите меня, и я вам пригожусь!
Но те все не умолкали.
- Цыц, моськи! - Шарик с такой силой щелкнул зубами, что пара глупых зачуханных шавок с визгом, умчались, прочь, поджав хвосты.
Теперь базар был полностью в его власти. Лишь толстая пьяная старуха грозила ему кулаком и, не стесняясь в выражениях, поносила весь род мужской. Ее кавалер Толя Мокрая Штанина, раздобыл где-то бутылку, а верную подругу не позвал, сволочь. И пьет сейчас в компании таких же сволочей. Ненависть Клавы была глубокой и все испепеляющей. Но взгляд Шарика был прикован к мясным рядам и потому на жесты и на выражения Клавы он не обращал малейшего внимания.
Через несколько минут он добыл, на зависть шавкам, четыре бараньи ребра с толстым слоем мяса.
Но есть сырое мясо ему почему-то не хотелось, грызть податливые ребрышки он и вовсе не собирался. Неожиданно его притупленный нюх уловил чарующий, дурманящий, манящий запах жарящегося шашлыка.
"Вот это еда!", решил Шарик и помчался к шашлычной. Правда, украсть шашлык со стола было практически невозможно. А лезть в горящий мангал? Ну, уж нет. Голод, голодом, но ради куска мяса ходить с паленой шкурой?! Нет, уж, позвольте. Вечный вопрос, что делать? По всей видимости, оставался один вариант - клянчить. Как же это стыдно. Вот вам еще новость. Подумать только, ему стыдно! Голод в одно мгновение подавил восстание стыда и совести.
Шарик старательно заработал мышцами морды, предавая ей наиболее жалобный вид. Пес сел на задние лапы перед толстяком в кожаной куртке, что взгромоздился на хлипкий табурет за крайним столиком и, глотая слюну, стал заглядывать ему в рот. Толстяк чуть не подавился. С грустью, посмотрев на свою тарелку, он все же выбрал небольшой кусочек, и бросил его собаке. Шарик поймал мясо на лету с виртуозностью циркового гимнаста, чем вызвал всеобщий восторг у посетителей шашлычной.
Уже через пол часа он был сыт и доволен. Не спеша, он покидал базар, не обращая внимание на злобное рычание глупых мосек и косые взгляды пьяной старухи.
Пробегая мимо продавца книг, он стал с интересом рассматривать обложки. В душе его зародилось какое-то беспокойство, которое с каждым мгновением росло и ширилось. А когда он увидел книгу под названием: "Практическое пособие по белой и черной мании", его, словно молнией ударило.
Он вспомнил заклинание, что совсем недавно повторял. Он вспомнил таинственные знаки, что совсем недавно чертил на полу своей крохотной квартирки. Он вспомнил, как с завистью смотрел на черный "Мерседес" с сидящим в нем роскошно одетым однокашником, который с первого курса платил за экзамены и покупал зачеты. Как он мечтал оказаться на месте этого дебила, а его отправить в свою комнатушку. Вспомнил сколько сил и денег потратил на осуществление этого замысла. Вспомнил, как в самый неподходящий момент перед машиной промчалась дворовая псина. Вспомнил, как разом остановились и собака, и "Мерседес", как заряд магической энергии угодил не во владельца автомобиля, а в зачуханого пса. Он вспомнил все.
Шарик сел на асфальт и громко по-человечьи сказал.
- Ошибочка вышла.
Продавец книг оторвался от прилавка и спросил.
- Что вы сказали?
Он завертел во все стороны головой, не понимая, кто с ним говорит. А Шарик со стоном выдавил из себя:
- Ничего.
И медленно побрел во двор, с трудом представляя себе, что же сейчас делает настоящий пес в человечьем теле.