Пополудни, когда до Орлеана оставалось уже недалеко, одна из лошадей лишилась подковы.
Кузнец нашелся в небольшой деревушке, расположившейся возле старинного монастыря, и, пока Гримо отводил коня в кузницу, господа спешились у ворот обители.
- Монастырь был основан королем Хлодвигом, сильно пострадал в конце Ланкастерской войны, при осаде Орлеана, и лет двадцать назад возрожден, - просветил Атос, заметив, с каким интересом Беловы посматривали на приют слуг господа, и предложил отдохнуть в придорожном трактирчике, расположившемся через несколько домов от монастырских стен.
Кроме них, в пулутемном зальчике оказался еще посетитель, похожий на паломника. Неизвестный расположился неподалеку от очага, погруженный в свои, по всему, нерадостные мысли.
- Так и уверуешь в переселение душ, - забывшись, проговорила Лён.
Вопреки или благодаря Игре, дочь Беловых оказалась не только фанаткой героев легендарного эпоса. Некоторые ее сердечные склонности находились далеко от мушкетерской Франции.
В ранней юности школьницу запредельно потрясли люди, устыдившиеся рабства в тогдашней крепостной России, а с возрастом, пересмотрев отношение к декабристскому движению в целом, она сохранила остатки привязанности к его отдельным представителям. Потом стала засматриваться на пионеров авиации и их последователей, поскольку с космонавтами как-то не сложилось.
Позже вместе с братом увлеклась восстановленными антропологической реконструкцией портретами известных исторических личностей, старательно соотнося увиденных персонажей с дошедшими о них сведениями. Безымянные лики прельщали ребят гораздо меньше. Подолгу вглядываясь в возрожденные из небытия лица московских княгинь, средневековых завоевателей, египетских фараонов, немецких музыкантов, они приправляли биографические данные личной фантазией, как бы ведя собственное расследование непростых исторических головоломок.
Белов-старший виртуальное хобби детей поддерживал, полагая его возможную полезность для реальной жизни. Интерес к отдельным персонажам подогревался литературными бестселлерами, фильмами и историческими сериалами. Фигуры, так или иначе попавшие в поле зрения кинематографистов, могли рассчитывать на самое пристальное внимание. Со временем домашняя коллекция реконструированных изображений вместе с каталогом ссылок на книги, статьи, результаты исследований или воспоминания современников разрослась до весьма солидного размера. Пополнившись реалистичными портретами, ожившими при помощи нейросетей, ребячья пинакотека едва не подвинула семейную подборку по героям Дюма, зачастую не имевших реальных исторических корней. Большая часть их была порождена безграничной фантазией Мэтра, так что, при подготовке к очередной Игре приходилось полагаться, скорее, на добросовестность иллюстраторов, чем на творения искусственного интеллекта.
Ваня всмотрелся в лицо, освещенное очагом. Одно время шведская компьютерная игра War of the Roses ('Война Роз') была одной из его любимых.
- Бывал же Ричард Йорк в Бургундии, вот, и оставил потомство.
- Никогда никем неучтенное, - усмехнулась сестра, - ни историками, ни Тюдорами.
Сидевший у очага поднял голову, внимательно глянув в их сторону.
- Похож на того, кто никак не мог здесь оказаться.
- На кого же?
- На короля Ричарда Третьего Йоркского, - приглушив голос, ответила Лён.
Мушкетер всмотрелся в объект их внимания, и ответил также негромко:
- Я слышал, прижизненных портретов короля не осталось.
Беловы остереглись рассказывать про восстановленные по ДНК портреты, как и про Лестерское захоронение, осторожно заверив: им посчастливилось увидеть изображение, что чудом сохранилось.
- Король Ричард Плантагенет погиб в августе 1485 года под Босвортом, - припомнил Атос. - И впрямь, оказаться здесь не мог.
- Но мы тоже здесь, - по-прежнему тихо, продолжал настаивать Ваня, не сводя глаз с паломника.
По лицу незнакомца скользнула шальная улыбка, он резко поднялся на ноги и пересел за их стол:
- Вы позволите?
Хозяева стола отвечать не торопились, разглядывая незваного гостя.
- С кем имеем честь? - холодно уточнил Атос.
- С тем, кого эти господа узнали, - паломник кивнул на Беловых.
- Вы понимаете по-русски? - изумился Ваня.
- Слова: 'Ричард', 'Йорк' и 'Тюдоры' понятны даже на незнакомом языке, тем более, что 'Плантагенет' - по-французски.
- У вас острый слух, - отрезал мушкетер.
- Что мне еще осталось? - покаялся паломник.
- Может быть, близкое знакомство с полицией? - вкрадчиво уточнил Арамис.
- Ваши друзья ТОЖЕ из другого времени? - кивнул паломник на Беловых, - если, они ТОЖЕ здесь?
'Вот и спалились', - мелькнуло у Вани в голове. Французы молча схватились за шпаги.
- Подождите, - вмешалась Лён, - вы хотите сказать, что вы - это он? А как вы здесь оказались? Когда? Это фантасмагория какая-то!
- Я сам так думал, - устало пояснил король, и начал вспоминать.
Заслушались даже Беловы. Это-то после прочитанных и просмотренных 'попадансов'!
Последние два года жизни короля Англии были самыми тяжелыми в его тридцатидвухлетней жизни. Потерять Эдуарда, единственного законнорожденного сына, умершего через год после смерти дяди-короля, бесценного старшего брата Ричарда, а потом бесконечно любимую жену Анну, не сумевшую перенести потерю. Еще не отойдя от горя, король назначил наследником сына старшей сестры и отправил предложение в Португалию о двойной свадьбе: своей - на сестре короля, а племянницы - с его кузеном. Надо заставить умолкнуть мерзкие россказни о связи со старшей дочерью Елизаветы Вудвилл, будь она трижды неладна вместе со своим детищем! Была бы моя воля, я не женился еще раз никогда, но короли не властны в своей судьбе, куда больше, чем простые смертные! Португалия - союзник, не чета многим! Нужно собрать все силы, всех федератов, каких возможно найти. Ради Англии, ради дома Йорков! Верность обязывает меня! Loyaulte me lie!
В тот понедельник в присутствии лондонских магистратов король публично опровергнул кривотолки о близких отношениях с племянницей, отосланной в Шериф-Хатон, и приказал арестовать клеветников. Войдя за час до начала вечерней мессы в Вестминстерский собор, Ричард Йоркский хотел немного просто побыть неутешным мужем и отцом. Сын спит далеко отсюда - в Миддлгеме, а здесь, в Вестминстере, направо от входа - могила моей любви и счастья, утешения, надежд и радости.
Сопровождавший его Роберт Кэтсби-младший, оруженосец короля с начала злосчастного года, как-то нелепо взмахнул руками и, подавившись криком, исчез на глазах короля, будто растворившись в полумраке собора. Ричард сделал несколько шагов вперед, силясь понять происходящее, и вдруг задохнулся до потемнения в глазах, до обморока, до полной потери себя.
Он очнулся на руках верного Кэтсби уже во Франции, в небольшом аббатстве близ Орлеана, а когда тьма, захватившая разум и глаза, понемногу рассеялась, король рассмотрел лицо оруженосца, и потерял сознание еще раз: юному Роберту было уже за сорок. Кэтсби, которого во Франции называли Робер Пети, провел больше четверти века в этом месте, и как удалось сохранить рассудок, удивляло не только его. Ричарду было легче, на вопросы, что у него возникали, мог быть получен ответ. На все, кроме одного: как их угораздило тут оказаться? Почему это произошло именно с ними? Кто знает, уж, точно, не они.
Очутившись на развалинах монастыря, который только начали отстраивать заново, юный Кэтсби не растерялся. Быстро скинул неподобающую одежду, спрятал, закидав ее камнями, и остался в одной рубахе. Ему не пришлось сочинять, кто он и откуда, братья-бенедиктинцы все сделали за него. Англичанин-католик, слегка не в себе после побега с родины, где еретики подняли руку на Церковь, вызывал желание помочь, обогреть, накормить, приодеть, пожалеть. Благодаря няньке-француженке, умение читать и писать пошло 'на ура', парнишка не гнушался и камни таскать, доски строгать, и молился вместе с братией. Доступ к книгам, какие удалось спасти аббатству за время долгой войны, новоиспеченный монах получил быстро. Видя его усердие, настоятель замолвил словечко перед ректором в Орлеанском университете, и любознательный наблюдательный юноша принялся изучать факты и делать выводы, надо сказать, неутешительные, особенно, от перехода количества сведений в качество невезения.
К моменту появления своего господина бывший оруженосец был уверен в том, что без дьявола не обошлось. Может, у Тюдора с нечистым договор был заключен? Похоже на то! Из бастарда бастардов - в короли не у всех получится! То, что удалось почерпнуть из книг и осторожных расспросов, откровенно сшибало с ног: его господин, законный король в Англии, самый добрый, справедливый, наконец, самый красивый, кого Роберт только знал в этой жизни, был представлен на суд потомков уродом и исчадьем ада. Монах добросовестно перечитал все, что только удалось найти: англичан, французов, поэтов, прозаиков, летописцев, простых обывателей, оставивших письменный след. Концов не найдешь, кто первым врать начал, как с цепи сорвались все, точно - не без Лукавого!
Все прошедшие годы скучать Кэтсби было некогда, а с приходом его господина - тем более, в особенности, первое время, когда короля откачивать приходилось. А как бы вы хотели: остаться в глазах потомков не пойми кем, и исправить ничего нельзя, спустя более, чем полтора века! А что и Тюдоров самих давно нет, утешает слабо, совсем, знаете ли, не утешает. Так им и надо, узурпаторам, лгунам, прохвостам, убийцам, клятвопреступникам, еретикам!
Туберкулез, который, на свое несчастье, монах где-то подхватил - то ли когда камни таскал, а то от расстройства, свел Робера Пети в могилу на руках у потрясенного короля несколько дней назад. Оставшись один, Ричард долго прикидывал, что ему делать с тем, что оказался вычеркнут из жизни, из памяти людской, буквально - из Истории.
Король полагал, что при Босворте вместо него сражался самозванец. Если бы ему удалось вернуться домой, с учетом того, что теперь знает, он бы сражение не проиграл. Придумать, как суметь вернуться, решительно не получалось. Не надумал ничего умнее, как отправиться по пути святого Якова. Добраться до Сантьяго-де-Компостелла, видимо, ближе всего по турской дороге. Святое место подскажет, что делать дальше. Так далеко идти за помощью Ричарду не пришлось: бог сказал свое слово раньше, в крохотном придорожном трактире.
- Самое удивительное, - проговорил король, - что переврали не только дату смерти моей жены, а и дело рук божьих. В день, когда ее не стало, было солнечное затмение, видное не только в Лондоне, но и по всей южной Англии, еще злословили о закате 'Солнца Йорков'.
Белая королева стеклышки закопченные готовила, а потом нудела, что день пасмурный. А тут - объява о смерти Анны Невилл. И затмение - как предсказамус! А киношники не лоханулись с Камбербэтчем и Барнардом: король - не блондин. Но покостлявей, чем по ДНК. С монастырских харчей? Горбуном он не был, но одно плечо - выше другого. По виду, и не скажешь. Шея - прямая, голову держит ровно, никак не сухорукий и не колченогий. Ваще, не хромает. Ну, Вильям наш Шекспир! Примкнул на свою голову к Мортону и Мору. А чо, правительственный заказ!
- Дату затмения легко уточнить в любом часослове, - усомнился Атос.
- Проверил: не совпадает.
- Ваше величество, - с почтением начал Ваня, - а звезды на небе вам не показались непохожими?
- Не заметил, - пожал плечами король.
- Может быть, что-нибудь еще вам показалось неправдоподобным? - вступила в разговор Лён.
- Многое. К примеру, небылица про казнь Кларенса в бочке с мальвазией. Брат умер от болезни, король никогда бы не лишил его жизни, как бы ни хотелось Вудвиллам.
- Умер в темнице? - уточнил Атос.
- В своей постели, в Уорике.
- Не был заключен в Тауэр, признан виновным в измене и 'казнен в частном порядке' лет за семь до Босворта? - переспросил мушкетер.
- Боже спаси! - воскликнул Ричард.
И у нас все попереврали, чтоб Йорков по уши запачкать: типа, младший братец насоветовал, как среднего извести - раз они обеих дочерей кингмейкера к рукам прибрали. Уорик не последний кусок доедал, там имущества - не кот начихал. А когда это кому любоффф наследству помешала?
Помедлив, Атос произнес:
- Ваше величество, возможно, не все потеряно.
Король встрепенулся:
- Есть надежда, что я смогу вернуться домой?
- Не исключаю такой возможности.
- Что для этого нужно?
- Поехать с нами, ваше величество, - заверил мушкетер.
- Вы мне поможете?
- Полагаю, сумеет тот, кто обещал вернуться.
Карлсон улетел, но обещал вернуться. Ну, ждем-с! Чел, похожий на генерального прокурора - ага, на Лёвена-старшего, мож, и разрулит ситуэйшен. Король - походу, из нашего инкубатора, если календарь насчет затмений не лажает. Бедный Йорик, в смысле - Рик! Куда ни кинь - всюду блин!
Вопрос со средством передвижения для короля решился просто: Атос велел хозяину трактирчика включить в стоимость угощения еще цену лошади. Курс на Париж взяли уже восемь всадников.