Дружинин Руслан Валерьевич : другие произведения.

Совёнок

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Хорошо, когда счастлив, главное, чтобы это счастье тебе не примерещилось! Но что делать, если в жизни нет ничего хорошего, кроме одной навязчивой галлюцинации? Перед вами рассказ о художнике, который был по-настоящему счастлив.
  
   Он старался работать так тихо, чтобы её не разбудить. Странно подумать, как громко может стучать клавиатура и щёлкать компьютерная мышь, когда рядом спит Совёнок. Алёна свернулась под его старым пледом, уткнувшись носом в толстый ворот серого свитера. Дунька пригрелась и спала возле бока. Она любила Совёнка, хотя сначала они не подружились, и в квартире кошка по-деловому обходила Алёнку стороной, вероятно, ревнуя к Серёже. Но это только пока Алёна не приманила кошку разными вкусностями и подачками.
  
   Глядя на Совёнка, можно было залюбоваться: такая мягкая, мирная и по-домашнему уютная, на новом диване, но под его старым пледом и в старом свитере. Наверное, Серёжа мог бы нарисовать их прямо сейчас: взять стилус, планшет и быстро набросать эскиз, вместе с кошкой, в качестве ещё одной детали их пушисто-шерстяной композиции. Но он знал, что ничего лучше той, первой картины, нарисовать было нельзя. Сергей свернул фотошоп, чтобы ещё раз взглянуть на лучшую свою работу, установленную прямо на рабочем столе монитора. Из мягких бежевых тонов заднего плана ему улыбалась Алёнка - его Совёнок.
  
  - Отлично, отлично! - похвалила она портрет, когда впервые увидела. - У тебя, конечно, все рисунки неплохо выходят, но этот... короче, в нём что-то есть!
  
  - В нём есть ты, - неловко подмазался Серёжа. Совёнок фыркнула в ответ, присела к нему на колени и обняла. Он помнил это как сейчас, пусть прошло около полугода их совместной жизни. Каждый день с ней был счастьем, как бы избито это кому не звучало.
  
   Серёжа развернул фотошоп и принялся за очередную работу. Он прорисовывал когти рогатому фэнтезийному монстру. Дьявол выпрыгивал из огня, готовый вцепиться в щит волшебницы-рыцаря, а та доблестно кастовала в свободной руке фаербол - всё в багряных тонах, посреди залитого жидким пламенем готического зала. Если бы картины могли звучать, то эта бы издавала нарастающий эпик - в честь грядущей победы героини над злом. Заказчица будет довольна.
  
  - Опять чудищ рисуешь? - спросила поверх Дунькиных ушей только что проснувшаяся Алёнка. Карие глаза смотрели на него задумчиво и серьёзно.
  
  - Надо же кушать на что-то. Пусть чудища нас и покормят. Рисую не для себя, - улыбнулся Серёжа и сделал вид, что снова работает над когтями, но стилус проходил по планшету только давно закреплённые линии.
  
  - Нарисуй небо, - предложила Алёнка. - Какое бывает, знаешь... как в сказке. Я много таких на разных артах видала: облака густые и розовые, солнце там, лучи всякие с птицами.
  
   Она потянулась, с удовольствием растопырив руки. Недовольная Дунька мигом сбежала с дивана, проверять ладки на кухне. Алёнка спрыгнула босыми ногами на мягкий ковёр и пошлёпала следом за кошкой: открывать холодильник и чем-нибудь завтракать. Из всей одежды на ней был только растянутый свитер. Как помылась вчера вечером под горячим душем, что напялила, в том и спать завалилась.
  
  - Тебе поесть принести чего-нибудь?
  
  - Нет, - откликнулся Сергей из-за компьютера.
  
  - Бутерброд с колбасой, пирожки, курица ещё осталась... - зачитывала Алёнка меню из холодильника.
  
  - Нет, я сытый! - только злее начал нажимать на когти Сергей.
  
  - Значит курица переходит в зрительный зал - к Дуняшке!..
  
   По тарелке звонко заскребла вилка. Дуня препротивно начала выпрашивать есть. На кухне звякнула посуда, щёлкнул поставленный чайник, захрустела упаковка печенья. Серёжа бросил взгляд на настенные часы.
  
  - Ты в институт сегодня во сколько?
  
  - Да ко второй паре пойду, - пробурчала Алёна сквозь набитый рот.
  
  - Ты давай не филонь. Для молодой девушки в наше время главное - образование.
  
  - Ха, спасибо 'дедуля', что надоумил.
  
   Щёлкнул вскипятившийся чайник.
  
  - Чай будешь?..
  
  - А?
  
  - Чай будешь, говорю?!
  
  - Принеси кипяточку, горло промочить.
  
   Через минуту Совёнок вернулась к художнику с двумя дымящимися кружками. Одну поставила возле компа, вторую держала в правой руке, при том ловко примостилась у Серёжи на коленях, волей не волей заставив его оставить работу.
  
  - Обожжёшь ещё!
  
  - Ай не сахарный, не растаешь!.. - хрюкнула Алёна в кружку. Пригубив чай, она лукаво на него посмотрела. - А может где-то и сахарный, не пойму, чего слаще...
  
   Кружка чая отправилась на стол к Серёжиному кипятку, Совёнок овила шею художника руками и поцеловала.
  
  - Ну, снова придуриваешься?
  
  - Ты небо мне нарисуешь? - потянула она за ворот рубашки.
  
  - Вот закончу с чёртом и нарисую, - пообещал ей Серёжа. - Заказов много, для себя почти ничего. Времени не хватает.
  
  - Ты только меня больше никогда не рисуй, ладно? - дотянулась она до компьютерной мыши, свернула редактор и снова открыла рабочий стол. Курсор побегал по бровям и губам портрета, после чего Совёнок потерял к нему интерес.
  
  - А если вдруг получится лучше? - обнял Серёжа Совёнка за талию под бесформенным свитером.
  
  - Не-а, не получится, - поудобнее устроилась она на коленях. Свободные полчаса ей хотелось провести вместе с ним.
  
  - Считаешь, лучше я тебя не нарисую?
  
   Алёнка открыла рот, чтоб ответить, но тут к ним в дверь позвонили.
  
  - Ждёшь что ли кого? - вскочила она. - Ну блин-блинский, я не одета!.. Иди сам открывай, а я в ванную!
  
   Совёнок легко упорхнула в освещённый настенными люстрами коридор, дверь в ванной захлопнулась, звонок повторился.
  
   Сергей с трудом встал из-за стола, нашёл палку и, подставляя к больной ноге, поковылял в полутёмную прихожую. Сильно болело бедро. Лампочка перегорела, и он с трудом отталкивал палкой стоптанную в прихожей обувь.
  
  - Сейчас, сейчас! - простонал Сергей, нашаривая замок. Провернув ручку, он открыл внутреннюю дверь, посмотрел через глазок: кто пришёл? В подъезде ничего не видно, темно, как и в прихожей, но, кажется, он угадал обесцвеченные волосы и короткую стрижку. Отодвинув засов, Сергей открыл железную дверь.
  
  - Долго ты, - сказала невысокая девушка в тёмной косухе. Густо подведённые тушью глаза глянули на него без любви.
  
  - Привет, Лена, - Сергей поздоровался, хотя был бы рад эту девушку вовсе не видеть. Пальцы на худых руках одёрнули на себе серый свитер.
  
  - Чё, зайти можно?
  
  - Ну да, проходи, - кивнул Сергей, отступая в сторону и давая гостье пройти в полумрак квартиры. Тогда-то он и увидел на площадке ещё одного человека. Лена пришла не одна, а привела с собой какого-то парня.
  
  - Это со мной, - предваряя вопросы, бросила она на ходу, когда протиснулась мимо Сергея. Парень вошёл и также ловко проскользнул мимо хозяина. В прихожей зашаркали и завозились. Видя грязь на полу, гости решили не разуваться, прошли в гостиную прямо в уличной обуви. То, что Ленин ухажёр застал в комнате, едва ли его впечатлило, разве что размах бардака: старая побитая мебель, пустые пластиковые бутылки из-под воды, разбросанные всюду комки несвежей одежды. Рядом с ободранным диваном стоял ещё приличный стол, а на нём старый компьютер с монитором, разбросанные листки бумаги с эскизами, шторы на окнах полуоткрыты. За стеклом всё равно не на что было смотреть: поздняя осень, голые ветви, три серых дома вокруг двора с детской площадкой. Единственным светлым и приятным пятом в гостиной был портрет девушки, сиявший на мониторе компьютера. Будто спеша спрятать и его, Сергей похромал к столу и наскоро развернул фотошоп. Лена глянула на рогатого чёрта...
  
  - Эт чё за корова? - без особого интереса махнула она рукавом куртки.
  
  - Это заказ, - пожал сутулыми плечами художник.
  
  - А-а... заказы, значит, есть, - безразлично протянула она. - Ну, я за долгом.
  
   Сказала и сразу глянула на своего парня. Тот стоял в шаге, сунув руки в карманы поношенных джинсов. При свете окон Сергей хорошо его разглядел: парень как парень - коротко стрижен, но не браток какой-нибудь и не спортсмен, телосложения среднего. Таких, пройдись по городской улице, встретишь на каждом углу.
  
  - А разве сегодня восемнадцатое? - растерянно начал Сергей, обводя своё жилище потерянным взглядом. Календарь был, только вот не на стене, а заложен под грудой тряпья. Да и календарь-то старый - за прошлый или вовсе за позапрошлый год.
  
  - Щас двадцать третье, - насмешливо оскалила Ленка мелкие зубки из-под накрашенных губ. В глазах у неё сверкнул недобрый огонёк, мол: 'Всё понятно с тобой'.
  
  - Ты у меня пять тыщь три месяца назад занимал за квартиру платить - на неделю, под новый заказ, говорил. Через неделю отсрочку выпросил ещё на неделю. Я к тебе, знаешь ли, уже седьмой раз хожу. Я ж не стерва какая-нибудь, всё понимаю... но, слушай, деньги самой нужны. К маме съездить, а билеты сейчас знашь каки дорогие?
  
  - Да, дорогие... неверное, - всё также рассеяно кивал Сергей. Как он занимал - точно помнил. Не помнил на какое число отдавать. Если бы не Ленка - соседка со второго этажа, вырубили бы у него интернет и прощай любая работа. Эти полгода, не сказать, чтобы были удачными. Скорее, он больше потерял, чем заработал. И долг на квартире скопился немаленький.
  
  - А я... ты в кошельке глянь, там было... - Сергей показал Лене за спину, где на расколотом трюмо лежал его бумажник. Девушка приободрилась, хоть и не без удивления заметила:
  
  - А чё это у тебя тут как после войны?.. В прошлый раз заходила, порядочней квартирка была и зеркало не расколото... Э, да ты чё, шутишь?! Тут всего-то писят рублей!
  
   Она откинула пустой кошелёк обратно на трюмо, но всю мелочь, которую нашла, сунула к себе в карман косухи.
  
  - Подожди ещё, вот чёрта дорисую - отдам. Куда я от тебя денусь, в одном ведь подъезде живём. Разе я сбежал от тебя или дверь не открыл? Я же дома работаю.
  
  - То-то и оно. Плохо работаешь, - буркнула Ленка, но, опустив глаза, уставилась на его палку. Крашенные губы поджались, белобрысую голову заняла какая-то мысль. Только бы не жалость! Не хотел Сергей, чтобы его жалели, даже если бы пришлось по морде за долги получить! Честный порыв, но, к несчастью, после честных порывов всегда приходит тень подлых идей. Ему захотелось, чтобы Лена простила долг и в этот раз, ушла к себе на второй этаж, или куда она там с кавалером с утра собиралась, не доставала его деньгами, которых у Сергея всё равно нет.
  
   И Лена, наверное, снова бы убралась. Пят тысяч рублей - сумма, но не такая, чтобы устраивать из-за неё... Да только вот парня она наверняка взяла с собой, чтобы не пойти на попятную. Остолбень ничего так и не сказал, а Лена, будто советуясь, в который раз на него поглядела, после чего в решении отжать долг утвердилась.
  
  - Ну нет, слышь, я больше не жду. Ты давай деньги и живи себе преспокойно, и я спокойно жить буду. Надоело, знаешь, это, таскаться, - бормотала она, тиская перстень с шипастой звездой на указательном пальце.
  
  - Ну что же мне, Лена, почку продать? - с максимально-дружелюбной улыбкой опёрся на палку художник.
  
  - Ну щас... - фыркнула кредиторша. - Не, давай так разрулим: ты мне чё-нить из своего барахла в счёт долга отдашь.
  
   Взгляд её сам собой упал на компьютер.
  
  - Комп? Я же не смогу без него. Мне на нём хоть как-то работать!
  
  - Моник убогий, за тыщу-полторы ещё толкнуть можно. А системник... на вид тоже старьё, - в первый раз подл голос Ленкин хахаль. Вот зачем она его притащила: и поддержка на переговорах, и оценка чужого имущества, и тягловая сила!
  
  - Ну да, комп с моником за 'пять тысяч'. Это ты ещё должна будешь! - пустился в торги Сергей за своё. Лицо парня сморщилось. Он по-хозяйски прошёлся, огляделся в квартире, задержался у банок на подоконнике и шипящей на незнакомого гостя Дуньке.
  
  - А эт чё, рабочий? - ткнула Ленка накрашенным ногтем под стол. Там прятался от судьбы обмотанный шнуром принтер. Парень быстро вернулся, наклонился и посмотрел на прибор.
  
  - Это чёрно-белый, он работает. И он тоже мне нужен. Я на нём документы распечатываю, - пояснил Сергей, не пытаясь больше сохранять дружелюбную мину.
  
  - Ну, а нам деньги нужны, - хмыкнул парень. Он всё больше смелел на чужой территории и вёл себя почти по-хозяйски.
  
  - Скок стоит такое, Саш? - кивнула Ленка на принтер. Парень бесцеремонно достал устройство и поставил его на стол.
  
  - Ну... чёт около двух. Может за две с половиной впарю. Он, значит, чёрно-белый, да?
  
  - Чёрно-белый, лазерный. Картридж только пустой, - сам не свой давал рекомендации художник. Лучше было не знать, что он и какими словами думал сейчас о Ленке и её ухажёре.
  
  - Ну, пусть две пятьсот. Спишу тебе, - заторопилась Лена, боясь, что добыча сорвётся. - Мы его, кароч, забираем. А там может заказ свой продашь и вернёшь остальное. Договорились?
  
  - Бери, - сдался Сергей. Какие ещё документы он будет на нём распечатывать? Держал принтер на будущее, когда с ногой станет полегче и жизнь хоть немного наладится. Чёрт с ним, он ещё себе заработает! Сейчас надо только как-то перетерпеть...
  
   Саша вынул из кармана куртки объёмный пакет.
  
  'Вот подонок, ещё заранее со своим мешком заявился!', - мелькнуло в голове у Сергея. Будь он на здоровых ногах, наверное, смог бы легко его отделать. Да что говорить, будь он в норме и у Ленки бы не занимал никогда!
  
   Парень примерился, накинул мешок на добытый им принтер, подвернул, завязал и подхватил за крепкий узел.
  
  - Ну всё, бывай. Мы пошли, - немного смущённо лыбилась Лена. Лишь бы только не заявлялась ещё две недели (а лучше месяц) за остатками долга!
  
   Сергей проводил их в прихожую, и всю дорогу до двери его одолевал соблазн применить против короткой стрижки грабителя палку. Этого он, конечно, не сделал, только хлёстко ругнулся: 'Коллекторы сраные!' - когда внутренняя дверь затворилась на вертушку замка.
  
   Внутри Сергея всё колотилось от злости, и это было нехорошо. Когда он нервничал, сильнее болело бедро. Упёршись лбом в мягкую обивку двери, Сергей постоял, перевёл дух и заставил себя успокоиться.
  
   Да ничего! Он был должен и хоть как-то долг отдал... часть долга. Настроение было такое, что хоть пусть всё забирают! Только в голове ухнуло: 'А чего же я Совёнка на принтере не распечатал, когда тот ещё был?' Теперь, если комп сломается или его заберут (причём неизвестно, что случится быстрее), портрет Совёнка останется только в его воспоминаниях, а с принтером могло быть хоть и кривое, чёрно-белое, но всё-таки материальное изображение!
  
   Испугавшись, Сергей скорее захромал к себе в комнату, схватился за мышь, свернул редактор и посмотрел на портрет. Каждую чёрточку, каждый оттенок он старался запомнить, но сосредоточиться помешала голодно замяукавшая Дунька.
  
  - Отстань ты!.. Отстань! - зло оттолкнул он кошку палкой, но та не унималась. В наполовину распроданной, в наполовину разгромленной квартире был только этот его страх потерять картинку на мониторе и плач некормленого животного. Сергей понял, что впадает в какое-то страшное, неописуемое состояние. Он опустошённо уселся на стул, отставил палку к столу и тяжело выдохнул. Догадавшись, что ничего не получит, кошка притихла и устроилась возле хозяйской ноги.
  
  - Ничего, нормально всё. Ещё всё нормально, - прошептал голодный хозяин.
  
   В коридоре раздался щелчок шпингалета, по линолеуму мягко прошлёпали ноги в носках.
  
  - Кто приходил? - осведомилась Совёнок. Она переоделась в толстовку с капюшоном и брюки, прошла не к художнику, а к рюкзаку на стеклянном кресле. К молнии рюкзака была пристёгнута мягкая игрушка-брелок в форме серенькой птички с большими глазами. Время поджимало, и Алёна торопилась в свой институт. Она учится на юриста, второй курс, занятия начинаются в девять, но сегодня она проспала, поленилась и уходила только ко второй паре.
  
  - Приходила соседка со второго этажа. Заняла принтер. Ей надо дочке распечатать что-то на утренник или доклад в школу - прослушал.
  
  - А на флешке притащить свой доклад не могла? На принтер же дрова надо ставить, да и таскать его на три этажа вниз... что она, совсем дура?
  
  - Ей много надо печатать, и на этот принтер не надо дрова ставить... это хороший принтер, пусть пользуется, - выдавил из себя Сергей. Совёнок на него посмотрела, словно бы заподозрила в чём-то, но только пожала плечами.
  
  - Ну отдал, и отдал: твой принтер, отдавай, если не жалко, - проходя мимо Серёжи с рюкзаком на плече, она быстро нагнулась и поцеловала его в щёку. - Щедрый ты у меня. Закроешься? Буду к вечеру только.
  
  - Я знаю, в половине девятого.
  
  - Да. Ну давай, удачки тебе.
  
   Она направилась в прихожую, но, не дойдя, обернулась.
  
  - Ах да, у тебя есть чего на кармане? Дай тыщу.
  
  - Вон, в кошельке на трюмо возьми, - махнул Серёжа рукой в сторону зеркала. Совёнок подбежала к трюмо, сцапала кошелёк, но пред тем, как открыть его, нагнулась к зеркалу, чтобы подтереть смазавшуюся возле губы помаду. Всё это время Серёжа мог любоваться её оттопыренным задом в чёрных брюках.
  
  - Ой, а я возьму у тебя две? Мне там сдать надо и ещё девчонок угостить, тоси-боси. У тебя тут... много ещё осталось. Возьму?
  
  - Бери. Только не трать всё за раз.
  
  - Спа-си-бо, - прохлопала она накрашенными губами, и на последнем слоге подскочила к Сергею, чтобы снова его поцеловать.
  
  - Ну всё, побежала я. Закройся! И поешь уже чего-нибудь. До обеда голодом не сиди. А то знаю я тебя...
  
   Знает... Дунька побежала провожать её до самой двери. Совёнок ещё кышкала на неё, отгоняя от выхода, чтобы не выскочила на площадку. Дверь открылась с вертушки, потом с большого запора, стукнула о железную раму. До полдевятого Сергей остался один. Он сидел на стуле, будто дожидался кого-то ещё, или тишина пустой однокомнатной квартиры могла прерваться звонком: Совёнок забудет что-то, вернётся, попросит у него ещё денег, он даст...
  
   Но нет. Ничего не случилось. Он до самого вечера остался один и её не увидит.
  
   Отыскав рукой палку, завалившуюся куда-то под стол, Сергей сделал усилие, поднялся на ноющем после операции бедре. Вечером, наверное, будет дождь. За полгода своей вынужденной хромоты он научился предсказывать погоду словно старик, хотя ему не было ещё и тридцати лет.
  
   Кошка вернулась из прихожей с громким мяуканьем. Надо было ей хоть что-нибудь дать. Сергей похромал на кухню. Раньше Дунька постоянно путалась у него под ногами, тёрлась о хозяйские брюки, но сейчас - никогда. Понимала. Всё-таки это умная кошка и надо бы её кому-то отдать. Но без Дуньки рядом не останется ни одной живой души. НИ ОДНОЙ.
  
   Кухонный стол заняла батарея пустых грязных кружек и сложенные стопкой тарелки. Миска Дуньки стояла в углу, у плиты. Сергей открыл холодильник, оценив своё неказистое богатство: пакет молока, пустой на две трети и давно перешедший из состояния простокваши в творог. Возле промёрзшей задней стенки холодильника лежало несколько веток укропа и пожелтевший осенний огурец. На нижней полке благополучно подсыхала банка засахаренного мёда. Сергей мёд ненавидел, и в лучшие времена заявлял, что у него 'медовая аллергия'. Но теперь с кипятком - в самый раз.
  
   Молоко было для Дуньки. Подцепив миску палкой, чтобы лишний раз не наклоняться, Сергей поставил её на холодную плиту и выдавил из пакета положенную порцию белой жижи. Остальное он оставил на сегодняшний вечер и на завтрашнее утро. Нагнуться и поставить миску обратно было тем ещё трюком. Нужно упираться на здоровую ногу, при том поддерживая вес тела на палке. Немудрено, что миска зацепилась за край плиты и опрокинулась на пол. Кислое молоко шмякнулось на линолеум жирной лепёшкой. Дунька не привередничала, принялась лакать прямо из лужицы, а вот Сергей в сердцах выругался.
  
  - К чёрту готовку... - проворчал он, направляясь в прихожую. По пути он заглянул в ванную. Там было темно, душевая штора задёрнута. Прикрыв дверь получше, он-таки добрался до выхода из квартиры, проверил вертушку замка - не идёт и закрыта, как он и оставил за Ленкой и её рэкетиром. Наружная дверь тоже была заперта. На всякий случай Сергей проверил: да, закрыто. Снова заперев внутреннюю дверь, он развернулся обратно и встретился взглядом с облизывающей усы Дунькой.
  
  - Ну, что же ты? - с укоризной бросил он, похромав обратно в комнату, к окну с видом на двор.
  
   Осень... Поздняя-поздняя осень. Во дворе к гаражам подкатила машина, кто-то юркнул в подъезд соседнего дома, за ним беззвучно закрылась железная дверь. Ни одного знакомого человека. Этот путь от двери к окну Сергей придумал сам, когда понял, что стоять возле окна сразу же после ухода Совёнка и высматривать, как она спешит в институт - бесполезно. Сколько бы не ждал, Алёна всегда проскальзывала незамеченной, хотя Сергей отчётливо видел всю дорогу от своего подъезда до выхода со двора, и на улицу. Не находя её во дворе, он испытывал нарастающий страх. Кажется, это было безумие, если бы только Дунька не ходила за ней по пятам, не провожала её на учёбу и не спала рядом с ней. Не могли же они с кошкой оба сойти с ума?
  
   Надо было чем-то заняться, выбросить из головы бредовые мысли и жить так, как даёт ему жизнь. Нет, надо жить ещё лучше, выполнить оставшиеся заказы, заработать и выправиться!
  
  - Руки целы, хорошо, что у тебя руки целы, раз ты художник... - повторил Сергей сказанные ему в больнице слова. Он сел за компьютер, развернул фотошоп и... ужаснулся. Без Совёнка эскиз выглядел омерзительным. Он ничего не узнавал: ни деву-воительницу, кастующую заклинание, ни навалившегося ей на щит рогатого демона. Какая-то дикая мазня цветов и аморфных форм, на которую он потратил целую неделю из отведённого срока.
  
   Фэнтезийный портал, девять иллюстрации для внутреннего альбома, за две недели. В первый же день он ознакомился с описанием мира и персонажей вселенной, побеседовал через видео-чат с арт-директором, - какой-то девчонкой, лет восемнадцати, показал ей старые примеры работ, ей понравилось, они обо всём договорились. Оплата только после завершения основной части эскизов, демонстрация должна была состояться позавчера, но девчонка уехала, просила его подождать пару дней, и они перенесли показ первой партии из четырёх артов на завтра...
  
   Что он ей будет показывать?
  
   Пальцы на мышке дрогнули. Сергей машинально дёрнулся к правой части стола, где обычно хранил свой планшет, но забыл, что планшет давно продан, и он делает зарисовки на вырванной из старых студенческих альбомов бумаге. Нет, так не годится! Он открыл вкладку кистей в фотошопе, начал спешно вносить исправления в работу - кажется, получалось. Бесформенные пятна эскиза имели свой замысел, и под умелой рукой они пиксель за пикселем превращались во что-то конкретное. Вот когти, вот набросок фигуры воительницы в коротких доспехах. Сергей даже вспомнил её витиеватое имя на эльфийском... Да, здесь ещё работать и работать! Если он просидит с этого часа до вечера, то арт будет более-менее завершён, а там Сергей возьмётся и подправит остальные три, которые казались ему такими же ужасными.
  
   Но он знал, что не просидит. Через три часа, когда были сделаны наброски языков пламени, жутко разболелось бедро.
  
   Не сидя, не уж тем более стоя, Сергей долго работать не мог, а лёжа - подавно: всё затекало, а отходняк, когда он пытался сменить положение в постели, накатывал ещё жестче.
  
  - Так, перерыв, - твёрдо решил он, вставая и морщась. Компьютер остался работать, эскиз в окне фотошопа выглядел лучше, но по-прежнему не обрёл завершённости. На часах было два.
  
   Чтобы размяться, художник прошёлся по комнате до окна и обратно, чувствуя, как отпускает затёкшую ногу. Чего было ждать? Он смотрел на часы и машинально прикидывал через сколько вернётся Совёнок. Сейчас было время его свободы, но, странное дело, свободы он не хотел. Шесть месяцев к ряду он не спускался ниже второго этажа, и уж тем более не выходил на улицу. Это было болезненно, и, хотя всё нутро бунтовало, на второй месяц он понемногу привык к роли затворника.
  
   Вот так время сжигалось, и в этом тлеющем костерке горела вся его прежняя жизнь. Пару месяцев к нему ещё заходили друзья - не из близких. Самых близких он потерял, а у остальных занял... ну что им было за дело? В лучшем случае позвонят справиться о долгах, а сам названивать им он не собирался. Он ещё не на краю, он вполне может выправиться, да и мысль об одиночестве как-то не посещала его вместе с Совёнком...
  
   Когда же она появилась? Сергей потёр лоб, пытаясь вспомнить их первый день, и не смог. Казалось, она была рядом всегда, и даже история, которую он мог бы сочинить об их встрече, на самом деле была не нужна. Просто они теперь вместе, и не ясно ещё, он ли сам или всё-таки она его не отпускала. Без неё, с девяти утра до полдевятого вечера, ему было немножечко легче, он думал и видел яснее, а с ней... с Алёнкой он был просто счастлив! И это счастье было реально, как окно в иной мир.
  
   От нервов ему захотелось курить. С ней не хотелось, а одному очень. Но курить было нечего: сигареты стали первым, на чём он сэкономил.
  
   К работе он не вернулся, только подошёл к компьютеру проверить почту. Несколько последних писем за прошлую неделю. Клацнул по одному, думая прочитать полностью. Письмо начиналось так:
  
  'Здравствуйте, Сергей! Мы долго сотрудничали с Вами, но получив последние работы...'. Дальше можно было не читать. Таких писем пришло не меньше десятка. Он терял заказчиков, срывал сроки, а бывало, махнув рукой, отсылал работы как есть, вызывая смущение и, естественно, недовольство. Безупречная некогда страница фриланса теперь полнилась отрицательными отзывами, и новых клиентов найти не всегда получалась. Часто по старым знакомствам, а порой чисто случайно. Но этого для стабильного заработка было мало.
  
   Иногда казалось, что он, как ввязавшийся в не свою битву корабль, получил слишком много пробоин и уже начинает тонуть. Но где-то же есть светлые берега? Надо только стараться, вырываться из водоворота бед и ударов, чтобы добраться до новой земли, доплыть, дожить, дотерпеть.
  
   Звонок в дверь. Сергей посмотрел на часы: нет, ещё слишком рано, только четыре! На отдых он убил два часа, а дело не сделано. Бросив досадливый взгляд на компьютер, Сергей снова захромал в прихожую. Звонок не повторился: человек за дверью терпеливо ждал, когда хозяин квартиры откроет. Так мог ждать только тот, кто приходил к нему регулярно.
  
   На пороге стояла низкорослая, полноватая женщина, в очках с круглыми стёклами. Короткая стрижка, распахнутый плащ, в руках плотно набитый пакет.
  
  - Ну что, голодный художник, впускай! - улыбнулась она крупными зубами. Сергей улыбнулся в ответ, и отошёл вглубь прихожей, уступая дорогу. Марья сама закрыла дверь за собой, сама сняла плащ и повесила его на крюк для одежды. Шурша пакетом, она прошла в комнату, на ходу оправляя полы пиджака.
  
  - Так и не убрался? - спросила она, оглядывая помещение.
  
  - Потом, - без интереса отмахнулся Сергей.
  
  - Разруха она не в сортирах, а сам знаешь где, - голос Марьи, да и манеры были слегка грубоватыми. Единственной яркой частью затенённой комнаты был компьютер, и взгляд любого, кто входил туда, неминуемо падал на монитор.
  
  - Заказ Наташкин доделываешь, договорились? - поправив очки, нагнулась Марья над фотошопом.
  
  - Девятый арт, - честно соврал Сергей. Здесь ему нервотрёпки ещё не хватало. С подоконника на гостью во все глаза смотрела Дунька. Марья прошествовала на кухню, Сергей как на привязи поплёлся за ней. По-хозяйски переместив грязные кружки в мойку, Марья поставила пакет на стол и извлекла из него три пластиковых контейнера, булку хлеба и пачку чёрного чая.
  
  - Садись, я тут тебе принесла. По дороге и хлеб купила. У тебя есть, куда вывалить? А то контейнеры мне нужны.
  
   Он указал на тарелки. Марья, не без брезгливости, выбрала из стопки посуду почище, и, открывая крышки контейнеров, вывалила их содержимое. В одном контейнере оказались тушёные кабачки, в другом остывшая гречневая каша. Открыв третий контейнер, она с сомнением принюхалась.
  
  - Слушай, я тут тебе борщ притащила, четыре дня у нас простоял. Вот не пойму, то ли пропал, то ли нет...
  
  - Ты возьми кастрюлю, перелей и поставь в холодильник. Я прокипячу. Спасибо тебе...
  
  - Лады, - кивнула Марья и достала из пакета слипшийся от влажного жира мешочек. - А я и Дуньке кожу куриную принесла, кыс-кыс-кыс!
  
   На призыв гостьи, Дунька отреагировала моментально, даже стремительно. Марья ходила к ним по два-три раза в неделю и была пока что единственным спасением от голода.
  
   Сергей отодвинул табуретку и, опираясь о стену рукой, аккуратно устроился за столом. Марья протянула ему ложку и пододвинула тарелки с кашей и кабачками.
  
  - Ешь и рассказывай, как там у тебя с бизнесом, - велела она, набирая в пустой чайник воды из-под крана. В кухне густо запахло духами с гвоздикой.
  
  - Да идёт потихоньку. Сегодня даже отдал часть долга соседке со второго этажа.
  
  - Это той-то, крашеной?
  
  - Угу, - принялся за кашу Сергей, стараясь есть не набрасываясь, хотя челюсти так и сводило от голода. - Я ещё тебя хотел попросить молока мне купить, хотя бы литр. Я тебе денег дам...
  
   Он запнулся, вспомнив, что последний полтинник забрала Ленка.
  
  - А хотя у меня ещё есть молоко, фиг с ним.
  
  - Так нет, давай я куплю, потом отдашь, - села Марья поближе.
  
  - Я и так в долгах как в шелках.
  
  - Наживное, - отмахнулась она, переместила к себе на колени дамскую сумку и достала начатую пачку сигарет. - Курить будешь?
  
  - Дай одну, - потянулся Сергей, и сразу пожалел, что не попросил больше. Марья вытряхнула сигарету, взяла и себе, прикурила от газовой зажигалки, а потом поднесла огонёк к Сергею. Рука у неё пахла всё той же гвоздикой, а ещё курицей с луком.
  
  - Я тебе рисунки отсканила, только забыла их на работе. Флешку вот принесла... - потёрла Марья висок под коротко стриженными волосами, а потом встрепенулась. - Ой, она у меня в плаще! Буду уходить, так ты напомни... Чё Наташка-то, созвонились?
  
  - Завтра. Она куда-то по учёбе уехала.
  
  - А мне не сказала. Но она надёжная девочка, я её знаю, заплатит. У неё папка богатый. Знаешь, он в пресс-службе у мэра начальствует? Семёнов.
  
  - Да ну?
  
  - Да. Хорошо нарисуешь, так она постоянно у тебя арты заказывать будет. Ты у неё больше проси за остальные. Даже если ломаться начнёт, так всё равно согласится. Я ей про тебя при знакомстве все уши прожужжала, мол ты буклеты её папашке на прошлой предвыборной оформлял и фотки ретушировал, и что ей ваще повезло, что на её волшебное дерьмо у тебя время есть. Такую рекомендацию накатала, что у девки аж челюсть отвисла. Ты только со сроками не тормози, пока ей вожжа под хвост попала с этими сказками.
  
  - Да, сроки завтра... - совсем забыл Сергей про дымящуюся в пальцах сигарету. Перехватив его зависший взгляд, Марья строго осведомилась:
  
  - Что, опять не справляешься?
  
  - Нет-нет, всё нормально! - вздрогнул он и побыстрей затянулся.
  
  - Здоровье у тебя как?
  
  - Хах, здоровье...
  
  - Болит? Протезирование шейки бедра - серьёзное дело.
  
  - Сама знаешь, что реабилитация долгая. Оно и будет болеть, пока тело не свыкнется. Не своя кость - железка... Но сейчас лучше.
  
  - Ходишь на улицу?
  
  - Нет.
  
  - Так и сидишь тут бирюком без свежего воздуха?
  
  - А у меня вон, форточка есть, - усмехнулся Сергей, показывая сигаретой в сторону кухонного окна.
  
   Помолчали. В комнате тикали часы, Дунька с хрустом уплетала варёные куриные косточки.
  
  - К весне расхожу, не переживай.
  
  - Зимой гололед будет, дома лучше сиди, - кашлянула Марья в тыльную часть ладони. - Слушай, а я ведь всё-таки спросила у родственников. В пригороде у них стоит дом пустой. Газовое отопление, только вода на колонке: к ней придётся ходить, но это, опять-таки, недалеко - всего в двух шагах от ворот. А на квартиру я тебе квартирантов найду - это доход, пока не оправишься. В общем, за свет и за газ в доме надо будет платить, но выйдет по сравнению с квартирой гораздо дешевле.
  
  - Да каким квартирантам нужна квартира с долгами? - усмехнулся Сергей.
  
  - Долг я погашу, - торопливо предложила Марья. - Потихоньку с квартирантов мне и отдашь. Сергей промолчал, стараясь не глядеть в её сторону, а на холодильник. Сигарета в руках догорала, во рту засела сухая горечь. Зря вообще курить попросил, ведь считай бросил. Марья нетерпеливо тарабанила ногтями по столешнице.
  
  - Я подумаю ещё.
  
  - Ты только недолго думай. Знаешь, с трудом родню уломала. До зимы надо будет решать. Сезон съёма жилья и так, в общем-то, прошёл. Студентов подселять надо было в конце августа или в начале сентября. А семейных искать...
  
   Она поджала пухлые губы и вскинула брови, мол: 'Сам понимаешь'.
  
  - Да, до зимы и решим, - заторопился Сергей, вдавливая сигарету в лежащую рядом грязную ложку. Он хотел встать, чтобы скрыться от неудобного разговора, но вспомнил кое-что и остался на кухне. - Слушай, Марья, а у тебя есть фотоаппарат?
  
  - На телефоне... - нахмурилась та.
  
  - Да нет, мне надо реальную камеру, желательно цифровую.
  
  - Чего ты в квартире фотографировать-то собрался?.. Или всё-таки выходишь куда? Нет, не выходишь. А может шпионишь за кем-нибудь из окна?
  
   Она засмеялась.
  
  - Ни за кем я ни шпионю, просто мне надо!.. Для работы сделать несколько снимков. Так у тебя есть?
  
  - Ну, есть дома старая, на батарейках. Надо, так я тебе принесу.
  
  - Спасибо. И кабель сразу к ней принеси, чтобы фотки перекинуть на комп. А то я совсем без аппаратуры остался.
  
  - Всё равно понять не могу, кого ты здесь собираешься фотографировать? - пожала плечами Марья и встала со скрипнувшей табуретки. По-мужски выставив локоть, она взглянула на часы:
  
  - Так, скоро полшестого, мне к семи обратно домой надо. Ещё флешку тебе отдать - не забыть.
  
   Сигареты и зажигалка отправились в сумочку, пустые контейнеры обратно в пакет. Сергей встал, чтобы проводить и закрыться за Марьей.
  
  - Ты подумай насчёт квартиры. Можно сказать, что это тебе реальный шанс по деньгам развязаться, - напомнила она в прихожей, когда натягивала на себя плащ. Сергей молча и терпеливо ждал. Дунька тоже, по своему обыкновению, пришла проводить уходящего человека. Хлопая себя по карманам, Марья обнаружила флешку и протянула Сергею:
  
  - Если не забуду, то в пятницу рисунки тебе занесу.
  
  - Спасибо, опять выручаешь. С другими эскизами пока не буду тебя загружать.
  
  - Увидимся, - махнула Марья, сама открыла дверь и вышла.
  
   Когда железная дверь захлопнулась, Сергей с облегчением вздохнул. Марья - старая знакомая, ещё по художественной школе. Несколько совместных проектов, но там они были просто коллегами и соискателями, где каждый имел свой интерес от заказчика. Да, общались, но не сказать, чтобы были друзьями. По крайней мере до...
  
   Сергей помассировал под штанами шрам после операции. Бедро успокоилось, хотя всё ещё ныло - верно будут дожди. Размышляя на ходу о переезде, он вернулся обратно в комнату.
  
   А может она виноватой себя в чём-то считает?
  
   Да всё едино. Из квартиры в частный дом он уезжать не хотел. Здесь у него работа, интернет, какие-никакие знакомства и центр. Квартира родительская.
  
   Он посмотрел на часы: действительно полшестого. Ещё три часа свободы от своей галлюцинации, в которую он боялся поверить, но расстаться с ней боялся ещё сильнее. Следовало бы вернуться к работе, хоть что-то закончить к завтрашнему показу, выдать это за почти завершённые четыре эскиза, но тут его обуял страх, который обычно резко накатывал, когда наступал вечер. А вдруг через три часа она не придёт, не вернётся из института и всё станет как прежде, невыносимо-реально?
  
   Опираясь на палку, он поспешил к темнеющему окну. Выпрямив ногу, сел на подоконник и уставился в сумрачный двор. Подъезжали машины, люди возвращались с работы, граждане-обитатели соседних домов спешили к семьям. На детской площадке, гремя ботинками по жестяному скату, штурмовали горку подростки.
  
   А вдруг она не придёт? Всё что он видел с ней, всё что делал - было слишком хорошо. Им было хорошо вместе, и никто больше не нужен. Запереть дверь, никого не впускать, никуда не выходить из квартиры, ничего не знать, ни с кем не встречаться. Если она была галлюцинацией, тогда почему он не придумал ей историю получше, чтобы не отпускать от себя на весь будний день? Его жизнь рядом с Совёнком и была самой что ни на есть настоящей.
  
   Конечно, он не увидел её во дворе. Ключи зазвенели в замочной скважине, затем открылась внутренняя дверь, и в извечно тёмной прихожей вспыхнул золотой свет. Она всегда входила, когда хотела.
  
  - Эй, живые люди! - окликнула из передней Алёна. Послышался стук сброшенных кроссовок. Через пару секунд Алёна появилась с рюкзаком на плече и ярким пакетом из соседнего магазина. - Привет, а ты чего тут торчишь на окне?
  
  - Да так, тебя жду.
  
  - Ну вот я, - развела она руки, удерживая пакет на трёх пальцах. Как была утром в толстовке и брюках, так и пришла к нему вечером, совершенно не изменившись. Только лицо слегка раскраснелось от подъёма по лестнице. Пробежав на кухню, Алёнка сразу взялась хлопотать по хозяйству. Загремели тарелки, хлопнула дверь холодильника.
  
  - Чего чайник не ставишь?.. Я тебе молока купила, слышь!
  
  - Спасибо...
  
  - Чего?!
  
  - Спасибо тебе, говорю!
  
  - А... - звякнула крышка кастрюли. - Ой ма-ать моя женщина. Серёж, а ты чего борщ проквасил? Нет, это уже есть нельзя.
  
  - Оставь...
  
  - А?! - она выбежала с кастрюлей из кухни.
  
  - Да оставь его говорю! - попытался Серёжа задержать, но Совёнок только скорчила лицо, нырнула за туалетную дверь, и судьба сомнительного борща закончилась с шумом воды в унитазе.
  
  - Жрать ещё всякую гадость будешь. Я тебе отбивных купила - твои любимые! Поставить в духовку?
  
  - Нет, сытый я.
  
   Она вышла из туалета с кастрюлей, явно собираясь вернуться на кухню, но Сергей успел окликнуть её:
  
  - Совёнок!
  
  - Что?
  
  - Подойди, пожалуйста.
  
  - Щас, вот только в мойку поставлю.
  
  - Нет, ты, пожалуйста, прямо сейчас подойди.
  
   Пожав плечами, она пересекла комнату, по пути поставила кастрюлю на стол и остановилась в полушаге от Сергея.
  
  - Что? - откинула с румяного лица прядку.
  
  - Просто хочу посмотреть на тебя. На твои глаза, на улыбку, на ноздри.
  
  - На ноздри? - засмеялась она, прикрываясь рукой.
  
  - Да, на ноздри. На то, как они трепещут, когда ты дышишь.
  
  - Ой боже, романтик! - не успел он опомниться, как Совёнок села к нему на колени. Она всегда садилась только на больное бедро, как кошка, которая сама чувствует, где следует полечить человека. И Серёжа не чувствовал боли. Когда Совёнок была с ним, он мог передвигаться без палки и не пенять на погоду. Сказочно, но у него ничего не болело и мир выглядел совершенно другим: другая квартира, хорошие вещи. Стоило отвлечься, взглянуть на Алёнку, как всё преображалось, и сам Сергей становился другим, будто квартирный сумрак от него отступал и в душе открывалась тайная кладовая, где спрятаны солнечные самоцветы.
  
   Но было несколько правил, нарушать которые не в коем случае нельзя, иначе рай таял. Первое правило - это то, что Совёнок никогда с ним не выйдет на улицу. У неё всегда найдётся причина выйти одной (тогда сказка исчезнет), либо остаться дома, пока сам Серёжа покидает квартиру. Но тогда, по возвращению домой из подъезда, его будет ждать пустота. Почти всё, что готовила или ела Совёнок, даже то, что предлагалось ему - производило тот же самый эффект. Стоило прикоснуться к еде, как Сергей проваливался в свою прежнюю квартиру, с хаосом вместо порядка, старым компьютером и завалами грязной одежды. Если к нему приходили, Совёнок никогда к двери не приближалась. А когда он шёл открывать, мир, начиная уже с прихожей, возвращался к обратному сумраку. Единственное, что охраняло их счастье - это полное одиночество и тишина.
  
  - Скучал без меня? - откинула она волосы со лба Сергея - тёплая и живая. Он ощущал её вес на коленях, её запах - какие-то очень мягкие, ненавязчивые духи. Слишком явно для галлюцинации.
  
  - Скучал. А у тебя было сегодня что-нибудь интересное?
  
  - Да ничего, - покривилась она. Никогда не рассказывала ничего об учёбе, не упоминала ни друзей, ни знакомых по именам. Серёжа знал, что если будет нарочно расспрашивать, то потеряет её. Это могло произойти совершенно внезапно, из-за неосторожного слова, фразы, жеста, связывающих его с реальным миром. Даже простая попытка пройтись вместе с палкой - прогонит Совёнка.
  
  - Что ты хочешь делать сегодня, как провести вечер?
  
  - Ну блин... поесть, помыться, потупить с тобой на кинчик какой-нибудь и спать завалиться. А ты что? Ты что-то придумал эдакое, а? - потёрлась она кончиком носа о его нос.
  
   Играет. Если бы он попробовал с ней заняться чем-то более близким, то дальше поцелуев дело бы не пошло. Принять её появление было легко, даже естественно, ведь она ожила из вымышленного образа, который давным-давно был нарисован Сергеем. Но вот научиться с ней жить, не теряя, следовать правилам, которые он только начинал понимать - оказалось непросто. Но это стоило всех предосторожностей: не пускать свою реальную жизнь к Совёнку. Он был слишком счастлив, чтобы отказываться от этой галлюцинации, объяснив её голодом или посттравматическим синдромом. В конце концов, ему делали томографию в больнице и даже сотрясения не нашли.
  
  - Ты, наверное, ангел, - шепнул он, крепко прижимая Алёнку к себе. - Ангел, который спустился спасти мня.
  
  - Ты иногда такие глупости говоришь... но очень красивые, - притихла она у него на плече. Стемнело. Через стекло потянуло ледяной ночью, в комнате хорошо было бы зажечь свет, но они сидели, обнявшись, и не ему, не ей не хотелось прерывать добрый миг, когда можно было ещё послушать дыхание и сердцебиение друг друга.
  
   Дунька прыгнула на подоконник, ей надоело сидеть в стороне, когда вся стая жмётся в клубок. Она потёрлась тёмным боком о руку Сергея, замурлыкала, и это вывело его из состояния влюблённого оцепенения.
  
  - Совёнок, а может быть ты завтра никуда не пойдёшь?
  
  - Ну-у, мне надо, - протянула она, нарочно гнусавя. - Надо учиться.
  
  - Один день.
  
  - Нет, завтра я никак не могу. Иначе придётся пересдавать римское право... ты точно не голоден?
  
  - Нет. Очень жаль, что ты не можешь остаться.
  
  - Я бы могла конечно, но только не завтра... а у тебя дел разве нету? Я, наверное, тебе только мешаться дома буду. Ты же работаешь.
  
  - Ты, мешаться? Да брось!.. Впрочем, завтра у меня демонстрация, звонок по видео-чату - важное дело.
  
  - Ну вот видишь! - сползла с его ног Совёнок и скорее пошла к выключателю. Вспыхнул свет, тёмная комната сразу преобразилась: вместо старой мебели - новая, компьютер с плоским монитором, планшет возле аккуратной стопки альбомов, пёстрые ковры, кресла из прозрачного пластика, даже ремонт. Беспечный мир, иная жизнь, где проводником и паромщиком в царство благополучия была его милая Совёнок. Только она не замечала своей важной роли, или умело её игнорировала. Для неё всё было обычно.
  
  - Чёрта будешь показывать?
  
  - Что?
  
  - Чего тупишь, сегодня днём рисовал, - она ткнула в экран с развёрнутым фотошопом. Сергей легко отошёл от окна. Палка в этой квартире не требовалась, здесь у него совершенно не болела нога и он знал, что найдёт свой верный 'костыль', только когда понадобится вернуться обратно.
  
  - Да, буду завтра показывать чёрта. Хотя он ещё чертовски не готов... - слова застыли у него на губах. Впрочем, стоило ли удивляться? Ведь давно было известно, что, если Совёнок находится рядом, всё выглядит лучше, даже эскизы. Он видел незаконченный арт на компьютере в гораздо лучшем состоянии, чем когда бросил дневную работу. Почти всё закончено, пара штрихов в фотошопе и можно считать готовым.
  
  - Красивенько, хотя страшно до чёртиков, - хихикнула Алёна и положила пальцы на мышку. Несколько кликов и открылась папка с работами. Один за другим она открывала все четыре арта из первой партии - красивых и качественных, как только задумывал сделать Сергей. Задумывал, но не сделал, все арты до этого казались ему отвратительными!
  
  - Погоди-погоди, это что?! - возбуждённо подскочил он к компьютеру. Перехватив мышку у Совёнка из рук, он начал сам пролистывать файлы.
  
  - Тебе видней! Ты же сам сказал, что чёрт твой последний рисунок для демонстрации. Остальные ты ещё день назад закончил рисовать.
  
  - Как же это... ведь верно, я их рисовал, но они были сырые, не нравились мне, а сейчас вот они, готовые! - он поражённо опустился на стул перед монитором.
  
  - Чудной ты, - фыркнула Алёна, встала у него за спиной и обняла за шею.
  
  - Нет, - перехватил он её руку и поцеловал. - Это ты у меня чудесная! Словно всю неделю работал как надо.
  
  - Ты и работал... чего ты меня пугаешь? Как сам не свой! По одному рисунку мне показывал. Вот это... - она снова завладела компьютерной мышью и пролистала изображения. На мониторе появилась фэнтезийная принцесса с чёрными крыльями. Перед ней стояло зеркало, в котором отражалось задумчивое лицо. - Ты сначала её с лебедиными крыльями нарисовал, а я тебе подсказала, что по лору она только претворяется доброй, а сама служит древнему тёмному предсказанию. Вот я и подумала, что не мешало бы ей придать грозности, вместо этого твоего сахарного гламура. Забыл?
  
  - Помню... кажется.
  
  - Тут помню, тут не помню, - посмеялась Совёнок, чмокнув его в макушку. Он всё ещё не мог отойти от удивления, неожиданная готовность первой части заказа его пугала, но потом нутро пробрала ещё более страшная мысль. Да-да-да, конечно, рядом с Совёнком всё получалось, но без неё эти рисунки станут в лучшем случае безобразной мазнёй! Он не сможет исправить их хотя бы на четверть готовности, к сроку завтрашней презентации. А что если...
  
   Рука нырнула в карман. По счастью он положил флешку Марьи в штаны. Теперь кусочек пластика выглядел как нечто чужое, холодящее пальцы.
  
  - Это что? - вдруг стала серьёзней Совёнок.
  
  - Это пустяк... - торопливо сунул он флешку в USB порт. Только бы сработало! Он перекачает рисунки, ведь вот они - файлы! И, если ему повезёт, если в этой сказке материальна не только Совёнок, то завтра ему будет что показать Наталье Семёновне - молодой девчонке, возомнившей себя арт-директором.
  
   Могло случится всё что угодно! Компьютер мог в одно мгновение превратиться в старую тыкву, флешка могла не открыться, винда крашнуться, вырубиться свет, отказать мышка! Но ничего этого не произошло. Компьютер опознал устройство и открыл папку с файлами - его эскизы, сделанные на вырванных альбомных листах и отсканированные на работе у Марьи. Места ещё предостаточно, можно перетащить туда тысячи файлов, а не только эти драгоценные четыре рисунка.
  
  - Серёжа, что ты делаешь? - спросила Совёнок, и голос у неё почему-то изменился. Он нутром чувствовал, как близко оказался к той грани, где Беспечный мир проваливается в реальность. Даже свет люстры над головой потускнел. Но Сергей действовал молча, молясь про себя, чтобы всё получилось. Вот скопировал, - у него только одна попытка, ничего не забыть! - вставил взятые файлы на флешку, и шкала состояния моментально заполнилась.
  
  - Зачем ты так?! - уже не скрывая слёз в голосе, попятилась Совёнок от стула. Она впервые отреагировала на действия, которые связывали Сергея с реальностью. Он хотел обернуться, успокоить её, но сначала надо было извлечь флешку из порта и спрятать в карман. Одно движение руки - сделано! Работа, которую бы он никогда в срок не закончил, оказалась готова! Не скрывая улыбки, Сергей поднялся со стула, но тут же бедро пронзила боль, и он со стоном опустился обратно.
  
   Старая квартира, горит одна лампочка в люстре, тихо гудит испачканный чайными разводами системный блок под столом. Перед глазами рабочий стол, с которого Серёже улыбается его Совёнок, но ни за спиной, ни в целом сумрачном доме её больше нет.
  
  - Алён?.. - позвал художник, а в ответ тишина. Совёнок исчезла. Тоска навалилась на сердце: неужели всё? Она не придёт? Больше никогда-никогда? Оно того стоило?
  
   Сергей достал флешку, покачал на ладони, будто взвешивая ценность одного маленького кусочка пластика. Может не открывать и тогда Совёнок вернётся? Чушь, детские мечты и загадки! Он должен проверить. С тяжело ухающим сердцем, Сергей вставил флешку в порт. Все файлы на месте, четыре готовых к демонстрации арта сохранены. На всякий случай он перекопировал их в пятнадцать или даже двадцать разных папок на жёстком диске.
  
  - Совёнок-Совёнок, как же спасла ты меня... - шептал он за работой. Только когда Сергей осмелился просмотреть содержимое файлов и наткнулся на арт с чернокрылой принцессой, жадность схлынула и осталось одно сожаление.
  
   Это Совёнок ему подарила, хотела порадовать, а он вцепился как зверь, рванул на себя и оторвал вместе с мясом. Ну что, доволен собой? Добыл себе счастье, художник? Прикрыл стыд и бездарность любовью?..
  
   Стало противно и гадко, захотелось самому себе дать по роже. В голове снова и снова прокручивались последние слова Алёнки: какой испуг, какой страх! Как он мог нарочно с ней так поступить, ведь знал, что не надо так делать: не надо, не надо, не надо!.. Может быть оттого он всё-таки сделал это, что ценил её меньше, чем свою настоящую жизнь?..
  
   Сергей оглядел заваленную хламом и мусором комнату. Отслоившиеся от стен обои хрустели при каждом порыве осеннего ветра, проникающим через щели в оконной раме. Но это настоящее, а она? Совёнок настоящая только для него одного.
  
   Стрелки часов показывали начало двенадцатого. Сколько же времени они провели ТАМ? С ней время летит незаметно.
  
   Сергей нашарил палку возле стола, сунул флешку в карман, выключил уставший за день компьютер и тяжело поднялся со стула. Скорбный путь сожалений вёл его на кровать, застланную прожжённым в нескольких местах пледом. Он забыл выключить свет, а лампочка в люстре осталась одна. Не желая выкручивать последнюю из ванной, Сергей развернуться на полпути к койке, чтобы пройти к выключателю. В темноте, только с узкой полоской сумрака от окна, он добрался до постели и, не раздеваясь, лёг спать. Вернее, он сказал себе, что 'ложится спать', но переживания уснуть не давали.
  
   После той, Марьиной сигареты, с новой силой захотелось курить. За стеклом, где-то глубоко в фиолетовом ночном дворе, хлопнула дверь, зачастила, заквакала далёкая ругань. В этот час они с Совёнком ещё спать не ложились и говорили обо всём, что его волновало. Верней, не его, а того Серёжу из благополучной квартиры. Больше всего обсуждали рисунки, мечтали и строили планы на летний отдых. За границу? Легко! Они посетят Париж, заглянут во французской столице на Монмартр и в Лувр, а потом поедут в австрийскую Вену, а за ней в Ниццу, в Венецию. Любая страна откроет для них двери лучших отелей, курортов и сокровищницы музеев. Стоит только захотеть, выбрать время, и...
  
   Мечты. С Совёнком было приятно мечтать, чувствовать себя свободным от долгов и обязательств, но Сергей давно повзрослел и не живёт одними мечтами. У него есть реальность, над которой надо работать, чтоб сделать жизнь лучше, и тогда, может быть, любая мечта воплотится.
  
   Найдя в этой мысли успокоение и даже какое-то оправдание для себя, Сергей наконец-то расслабился, отяжелевшие веки сомкнулись. Повернувшись на здоровый бок, он отключился мгновенно...
  
  - Давай-давай, быстро поедем! Марья с Антон Михалычем в кафе последние десять минут досиживают. Она мне весь телефон оборвала!.. Серёг, ты назад падай, а Анька со мной впереди. Затупим, заказ к другим уйдёт. Поехали, живо!
  
   Он вздрогнул и проснулся. Его постоянный кошмар, к сожалению, был реальным воспоминанием. Живо они поехали тогда, быстро. Лучше бы Марья позвонила им и сказала: 'Не спешите ребята, ушёл ваш заказчик...'. Ребята, ребята... Горло стиснуло и глаза зажгло. Двадцать восемь и двадцать один год, а сами в земле, в закрытых их хоронили. Жаль он прийти не мог, только мама Ани звонила в больницу. Не до него им было, не до того. Ох как всё тогда закрутилось! Вся жизнь полетела вперемешку с перекрученным железом и разбитым стеклом.
  
   Растревоженный мозг показывал то одно воспоминание, то другое, Сергей бессознательно бормотал обрывки из разговоров, отвечал на вопросы, на которые в своё время промолчал родителям лучших друзей. Сухие ладони тёрли заросшее щетиной лицо, будто хотели содрать с себя прошлое.
  
   Когда он смог успокоиться и дышать ровно, то почувствовал, что Алёнка лежит рядом с ним и не сводит глаз.
  
  - Сон плохой? - шёпотом спросила она. Сергей повернулся на пролеченный бок, но нога больше не болела, и вообще стало легче. Корившая его совесть, наконец, отпустила. Он выжил один: ехал на заднем сидении, а они впереди. Они умерли, а он живёт. Ну и пусть.
  
  - Да так, ерунда, - пригладил Серёжа русые волосы Совёнка, взъерошенные как у только что проснувшейся школьницы. - Ты меня извини, что напугал.
  
  - Когда?
  
  - Сегодня вечером, с флешкой.
  
  - А-а, - вяло протянула она. - Так это ты меня извини, я ведь сама не знаю, чего так напугалась. Может быть, что сейчас все рисунки исчезнут, ты её неправильно вытащишь, или... короче, испугалась, что ты берёшь их с собой - глупо как-то.
  
  - Нет, не глупо. Хотя, наверное... не знаю.
  
   Он помолчал, видя в глазах Алёны капельку ночного света. Совёнок смотрела в ответ, а рука под одеялом легла к нему на грудь, и он положил поверх свою руку. Сергей сжал тонкие пальцы Совёнка, чувствуя, что должен рискнуть ещё раз и подвести её ближе к реальности.
  
  - Совёнок, а ты мне поверишь, если я скажу, что совсем-совсем не могу рисовать.
  
  - Не поверю конечно, ты что, - улыбнулась она неуверенно. - Я видела, как ты рисуешь - это классно, и другим нравится, не только мне. Конечно, я в живописи не очень-то понимаю... Или ты о том, что другие художники где-то над тобой посмеялись? Так ты их не слушай! Им просто завидно.
  
  - Нет, Совёнок. Ты видишь то, что я только хочу нарисовать, а не то, что у меня получается. Завершения нет. Идея хорошая, а исполнение хромает.
  
  - Почему?..
  
   Он опять помолчал. Хотелось, чтобы сейчас она сказала ему что-то правильное, что-то необходимое. Если она его галлюцинация, то пусть хоть говорит в масть!.. А нет, Совёнок только пожала плечиком под одеялом и придвинулась ближе. Сергей услужливо подложил ей под голову руку.
  
  - Это всё потому, что ты чертей рисуешь и прочую гадость, - уютно поёжилась она возле художника. - А ты нарисуй небо. Знаешь, как в сказках: облака густые и розовые, через них лучи солнечные пробиваются. Мне кажется, это будет прекрасное завершение. Сложно тебе?
  
  - Нарисую, - в который раз пообещал ей Сергей, и вот тогда ему стало спокойнее. Через минуту-другую он смог приглушить в себе отголоски тревог и погрузиться в глубокий сон до утра, без сновидений.
  
   Проснулся он засветло, от торопливой спешки Совёнка. Напялив на себя старый свитер, она бегала из туалета в ванную, из ванной на кухню, а из кухни эпизодически появлялась в комнате. Похоже, сегодня она решила не опаздывать в институт и, курсируя с расчёской в руках по квартире, торопливо запихивала вещи в рюкзак. В доме приятно пахло свежесваренным кофе.
  
  - Проснулся? - остановилась она перед постелью, яростно расчёсывая себе волосы. - Завтрак на кухне, и только попробуй не съешь! Устроил себе голодовку, художник...
  
   Сергей подскочил на постели, попытался поймать её за край свитера, но Совёнок с весёлым визгом от него отскочила.
  
  - Ну хорош, Серёж, я опаздываю!
  
  - Ты всегда опаздываешь. Какое сегодня у тебя дело, чтобы ты не опоздала?
  
  - Не всем как тебе повезло: торчать весь день за компьютером. Мне ещё три года в этой шараге коптиться.
  
   Она отошла к шкафу, легко сбросила с себя свитер и Сергей залюбовался. Утренний свет обволакивал её фигурку золотистой каймой: покатая спинка, хрупкие плечи, узкая талия, бёдра в одних белых плавках. Но видение чистой девичьей красоты продлилось всего пару секунд. Совёнок укрылась за дверцей шкафа, чтобы одеться.
  
  - Сегодня солнышко, - сообщила она. - Бабье лето в начале октября, представляешь? А ведь ещё позавчера обещали снег - честно-честно! Я в поисковике погоду смотрела на месяц вперёд.
  
  - Зачем тебе погода на месяц вперёд? - Сергей встал, чтобы на цыпочках подкрасться к ней по ковру. Она уже протащила голову через футболку, и Сергей как раз вовремя подскочил со спины. Его прохладные руки охватили горячую грудь Совёнка.
  
  - Ай, Серёжка, пусти! - засмеялась она, пытаясь задом оттолкнуть донжуана, но только глубже увязла в его объятиях. Он прижимал Алёнку к себе, целовал, и ему было плевать, он уже не боялся странной и смешной мысли, что сейчас, где-то в реальности, пытается обнять пустоту и ведёт себя как идиот перед распахнутым шкафом. Здесь и сейчас он чувствовал её запах, мягкость русых волос, тепло тела и пытающиеся разомкнуть на груди руки. Пусть растает, пусть исчезнет потом как Снегурочка, прыгнувшая через костёр, но этот миг будет только его! Как бы хотелось продлить это нереальное счастье на вечность.
  
  - Серёжа, отста-ань! - умоляла она через смех.
  
  - Не пущу. Никуда тебя не пущу, дороже у меня просто нет! Останься со мной, хотя бы на день. Один день - ты же можешь? Целый день, смотри какое солнце! Ты же видела его!
  
   Обняв Совёнка, он подвёл её к окну и отдёрнул шторы. За стеклом было чистое небо, весь серый бетонный двор был залит золотыми лучами.
  
  - Мы все твои любимые фильмы посмотрим, - целовал он притихшую девчонку в висок, в щёку, в шею. - Я тебе позволю меня чем-нибудь накормить до отвала. Музыку будем слушать - какую захочешь! А надоест, так выключим всё и закроемся, и будем шептаться под одеялом, мечтать о своём. Никого к себе не пустим, даже если пожар, даже если снежная буря, потоп! Оставайся со мной навсегда!
  
  - Эх романтик, ты, романтик... - раскачивалась в его объятиях Совёнок. - У меня сейчас автобус уйдёт, а ты всё мечтаешь.
  
  - Я тебя на машине довезу, - решил испытать своё воображение Сергей. Если это фантазия, если это ему только чудится, значит пусть будет у них и машина! - На нашей машине, прямиком к институту!
  
   Это было уже чересчур. Он почувствовал, как тает тепло Совёнка в руках: слишком грубо и прямо он начал заигрывать с ней. Крепко закрыв глаза, он стиснул Алёну в объятиях как мог, не желая от себя отпускать. Пусть останется!..
  
   Да только напрасно. Эхом до него долетели слова, которые прибили Сергея к месту:
  
  - У тебя же нет машины, Серёжа. Ты себе после аварии так и не купил. Сам же рассказывал, что ногу еле как залечили...
  
   Он открыл глаза, руки его были пусты, а за окном хмарь беспроглядная и ни клочка чистого неба за серыми тучами. Он был так поражён услышанным, что даже не сразу сообразил: кто-то настойчиво терзает дверной звонок.
  
   Палка должна быть где-то рядом. Ага, вот она, у подоконника. Воздух дрожит от звонка, как будто действительно случился пожар. Сам не свой, Сергей захромал в прихожую. И вовсе не серое небо вместо солнечного дня поразило его, а то, что Алёна, его милый Совёнок, в Беспечном мире знает об аварии. Ведь ТАМ он здоров, о трагедии на дороге они никогда не говорили, а тут... прорвалось. И как сказано, будто дело-то давнее!.. Не себя же завтрашнего он с ней видит: излечившегося, разбогатевшего, вставшего на ноги, счастливого, любящего. Не может быть так, что за сдвиги во времени!..
  
   Нет, не может быть так, но так он думал, пока шёл до двери. Руки машинально открыли вертушку замка, сдёрнули засов и глаза тупо уставились на раскрасневшуюся Марью.
  
  - Ну ты чё, спал что ли? Дотрезвониться до тебя не могла! Я на работу опаздываю, да вот по пути решила фотоаппарат занести. На, держи, - она протянула пакет, кажется, вчерашний, в каком тухлый суп приносила. Сергей принял его, промямлив тупое 'спасибо'.
  
  - Ты нормально? - с подозрением спросила Марья.
  
  - Да-да, всё окей, - заставил себя встрепенутся Серёжа. - Значит, ты на работу, да?
  
  - Угу, - Марья всё ещё изучала его прищуренными глазами: 'На что только пьёт?'.
  
  - Ты с переездом ещё не решил?
  
  - Нет, совсем не решил. Давай об этом позже, не на площадке, - Сергей сделал вид, что боится шпионки-соседки.
  
  - Ну хорошо. Я может быть завтра зайду, или послезавтра. Не скучай тут, художник!..
  
   Легко сказала, легко ушла, зашуршав объёмным плащом. Сергей закрыл двери и, стараясь успокоить застучавшее сердце, вернулся в квартиру. Что же с ним происходит? Будущее он себе никогда не представлял, не загадывал, потому что сегодня надеяться особо не на что. Хотя есть рисунки: надо бы их проверить на компе и на флешке. Он спешно вернулся к столу, включил сетевой фильтр, нажал кнопку пуска. Машина натужно затрещала и взвыла, разогреваясь. Пока он смотрел на монитор с эмблемой загрузки, то развязывал пакет с камерой.
  
   В прихожей раздались щелчки замка и шорох обуви.
  
  - Я ушла! До вечера, Серёжка! - звонко окликнула из передней Совёнок.
  
  - Алёна, стой! - рванулся Сергей, но железная дверь уже громко хлопнула.
  
  - Ну нет, фигушки! Я и так опоздала! - эхом пронёсся голос в подъезде.
  
  - Алёна, стой! - торопился Сергей заново открыть дверь и выскочить на площадку. Будь она настоящей, он бы точно увидел, как она сходит по лестнице, но там было пусто. Заныла нога. Чёрт знает, когда он успел перескочить из реального мира в счастливый, а потом обратно в реальность, но вот ногу хорошо натрудил.
  
   Прихрамывая, Сергей вернулся назад, заперся, нашёл палку в прихожей. Встретила его голодно замяукавшая Дуняшка, видимо пробежавшая за Алёнкой. В квартире не пахло никакой едой, тем более свежим кофе.
  
   Как же закрутило его, задёргало между правдой и вымыслом! И заснять свою музу он не успел. Ну ничего, в полдевятого он получит такую возможность. Главное, что есть камера!
  
   Сергей по-прежнему держал вынутый из пакета фотоаппарат - старенький, но цифровой, с маленьким экраном на задней панели, чтобы сразу увидеть готовый снимок. Нажал на кнопку пуска, подержал, а фотоаппарат не включился. Ну конечно! Батарейки-то были в пакете - не вставлены, и кабель для компьютера там же.
  
   Сергей рассмеялся, осознав всю тщетность неудавшейся фотосессии, вставил батарейки, проверил камеру, сделал невесёлое селфи - работает. Это заняло его на какое-то время, он сфотографировал комнату, туалет, ванную, кухню, прихожую и коридор, даже Дуньку, с целью зафиксировать реальное положение вещей и сравнить фон, когда сделает снимки в Беспечном мире.
  
   Дунька тёрлась о его ноги и путалась, не забывая припрашивать. Пришлось закончить с фотографиями и пройти к холодильнику. Покормив кошку остатками молока и позавтракав тушёными кабачками, он скорей прошёл к компьютеру. До презентации оставалось ещё около часа. Специально он что ли так затянул, не позволяя себе открыть файлы? Неприятное предчувствие заныло под рёбрами, пока активировал ближайшую папку и проверял скопированную работу. Но нет, всё в порядке, все четыре файла на месте. Оставалось только пойти в ванную, и...
  
   Посреди монитора выскочило окно звонка. Сергей хотел сегодня побриться, привести хотя бы верхнюю часть тела в порядок, чтобы достойно выглядеть перед веб-камерой. Но заказчик оказался не из терпеливых.
  
  - Здравствуйте, На-та-лья! - весело начал он, обмахнув лохматые волосы. В окошечке видео-чата появилось лицо молодой шатенки в бежевой кофточке с вырезом на плечах.
  
  - Извините, Сергей Петрович! Я увидела, что вы в сети...
  
  - Можно просто Серёжа!
  
  - А? Да. Тогда меня можете просто Наташа. Я увидела, что вы в сети, и не удержалась, позвонила пораньше. Как там арты, готовы?
  
  - Да, я сейчас включу демонстрацию экрана, и кое-что вам покажу. Все четыре из первой партии готовы, пришлось отработать весь положенный до презентации срок. Ты уж извини, что не показывал тебе эскизов. Манера работы у меня такая, что я сначала сделаю основное, а потом уже выслушиваю заказчика, чтобы он вносил правки. Просто если сделать только набросок, ты можешь не увидеть реализацию основной идеи, которую я хочу изобразить, и не поймёшь. А поскольку-постольку ты всё же заказчик, и, как-никак арт-директор, то я конечно должен буду вносить изменения, и не хотелось бы, чтобы ты критиковала в неведенье...
  
   Он молол и молол языком, в десятый раз лихорадочно проверяя изображения перед тем, как включить демонстрацию: не ускользнули ли, не исчезли ли с жёсткого диска, не стёрлись ли в ту мазню, которую он мучал две недели подряд, потея в реальности.
  
  'А если оно нереально, так значит обман?' - неприятная мысль, совсем несвоевременная! Лицо выдало его перед камерой.
  
  - Что такое? Что-то не так? - оживилась заказчица.
  
  - Нет, вот уже включаю! - поторопился Сергей, и началась демонстрация экрана. Следующие полчаса пока он рассказывал, а вернее врал историю создания артов, сопоставлял их с лором фентезийного сайта и придумывал объяснения деталям, Наталья слушала его, не прерывая. Марья была права: девчонка оказалась совсем пробитой на волшебной тематике и слушала художника открыв рот, изредка поддакивая и одобрительно кивая головой. Было заметно, что арты ей очень понравились, особенно чернокрылая принцесса и боевая чародейка с демоном на щите. А Сергей тем временем открывал в себе новый талант - мастерство врать. Это оказалось легко. Почти на автомате, оперируя туманными понятиями, поднятыми ещё со времён художественной школы, он навирал, как внимательно и с вдохновением подошёл к этой работе.
  
  - Супер, мне нравится! Очень! Серьёзно! - заулыбалась заказчица, когда Сергей выдохся. - Только вот...
  
  - Что? Будете что-то корректировать? - сделал он крайне озабоченное и даже оскорблённое выражение лица. Если его заставят что-то перерисовывать - один бог знает, как он с этим будет справляться.
  
  - Нет-нет, всё супер! - заторопилась Наталья. От этого улыбка Сергея стала ещё более резиновой. 'Ну всё', - подумал он. - 'Щас начнёт затирать про трудные времена и узкий бюджет, а значит папка денег не дал, и арты она выкупать не собирается'.
  
  - Знаешь, что, - продолжала Наташа. - Мне про тебя много рассказывали, что ты талант. Правда, вижу! У меня для тебя есть большой заказ на пятнадцать уникальных артов для портала. Можешь считать, что эти девять - только пробная версия. И поскольку мне очень понравились первые работы - серьёзно, очень! - я хочу тебе заказать ещё пятнадцать артов. Как тебе?
  
  - Здорово, - состроил Сергей озабоченную физиономию. - Только у меня ещё есть заказы, и по срокам, и по оплате получится больше...
  
  - Насколько больше? Назовите вашу цену, Сергей! - в шутку напустила Наталья серьёзный вид.
  
  'Проси две за штуку. Пошлёт тебя на хрен тогда! Проси! С долгами разделаешься и ещё на пожить останется! И три мало... Проси!'
  
  - Тысяча пятьсот за арт.
  
  'Дурак!'
  
  - Хорошо, меня устраивает! - лучезарно улыбнулась Наташа. Всё-таки какая ещё девчонка. Но нет, не глупая и не жадная дочка на донате у папы, как ему представлялась. И работа ей понравилась честно. Честная она девочка и простая. Ох и заклюют её в этой жизни!..
  
  - Только на такую работу надо договор заключить, - продолжила Наташа, и Сергей сразу понял, что не такая уж она и простая. Впрочем, договор - это нормально.
  
  - Да, давайте. Так будет надёжнее.
  
  - Очень хорошо! Текст я вам вышлю по почте, вы распечатайте и подпишете, а потом скан с подписью перешлёте мне на e-mail, вместе со сканом паспорта. Сможете сделать до завтра?
  
  ...В иное время, скажем месяцев восемь назад, он бы с лёгкостью согласился. А теперь взгляд гулял по пустому столу, где давно не стояло ни сканера, ни принтера. Даже широкоформатный монитор был обменян с доплатой. А просить участвовать в таком деле Марью - ему не хотелось, и так слишком много к жилплощади его подговаривается.
  
  - Мне это будет сложно сделать, - осторожно завёл он. - Сейчас при мне нет сканнера с принтером, а на улицу я, знаете ли, из-за здоровья не выхожу. Так что до завтра не смогу с документами.
  
   Наташа погрустнела, но не удивилась. 'Ну да, Марья ей всё-ё рассказала...'.
  
  - А знаешь, что! - вдруг оживилась она. - А давай я к тебе с договором на квартиру приеду! Распечатывать будет не надо, ты подпишешь две копии. А скан паспорта... можно потом. Документы ты мне, конечно-же, не доверишь...
  
  'Конечно же...'
  
  - В принципе, паспорт могу дать тебе отсканировать.
  
  'Дурак!'
  
  'А как иначе?.. Иначе только через Марью. Кто ещё побежит делать? А она себе накопирует... Не Ленку же просить со второго!'.
  
  - Отлично! Заодно и деньги за эти четыре готовых работы тебе подвезу! Тебе сгодится наличкой? Какой адрес?
  
  - Да, сгодится вполне. Записывай адрес: улица...
  
   Он назвал точный адрес, она что-то там начеркала у себя в блокноте и удовлетворённо кивнула:
  
  - Очень хорошо, я буду к семи. На своей машине приеду. Ты меня подождёшь?
  
  - Куда я денусь, - улыбнулся Сергей, и Наташа тоже расплылась в улыбке - приятная девушка! На этом они распрощались, и на мониторе с мелодичным сигналом появилось окно: 'Оцените, пожалуйста, качество связи'. Звонок завершён.
  
   Сергей откинулся на спинку стула и заложил руки за голову. Двадцать две с половиной тысячи рублей - как хорошо и быстро считалось! Можно было и больше, как рекомендовала Марья, но что сказал, то сказал. Если получится, вернётся к этой теме при личном разговоре.
  
   Сбросив приятную негу, Сергей вдруг завертелся на месте, оглядывая квартиру. Бар-рдак!.. Да и сам не лучше! До семьи, конечно-же, время есть, но на такой ноге ни пол помыть, ни толком убраться. Нет! Хватит себя жалеть - иди и делай!
  
   Сергей вскочил, начал лихорадочно хватать задубелые от грязи вещи, распихивать их по местам, взгляд его сам собой упал на пакет с фотоаппаратом, а затем метнулся к часам.
  
  'Совёнок же придёт в полдевятого!..'. Так было всегда, обычное время её появления. Но и раньше случалось, что знакомые задерживались у Сергея вечерами или неожиданно заходили к восьми. Если такое происходило до прихода Алёны из института, то она домой не возвращалась. Если чужие уходил из квартиры не позже девяти, то она всё-таки приходила обратно, и всегда с каким-то невинным предлогом, что задержалась на занятиях или в дороге. Если же и после девяти с Сергеем оставались чужие, то Совёнок к нему в этот день 'не прилетала' совсем. 'Придётся ей денёк потерпеть, и мне тоже - это важно!', - подумал художник. Он снова принялся за уборку, но мысли об Алёне теперь не оставляли его. Как всё-таки он скучал по Совёнку и Беспечному миру! К чёрту бы эту Наташку! Пропустил бы заказчицу не дальше прихожей, там же подписал договор и, сославшись на то, что ждёт других гостей, выпроводил восвояси. Пускай только Совёнок вернётся, и никто им не мешает!
  
   Конечно, он думал так, а руки всё равно хватали грязные вещи и распихивали их по шкафам и трюмо: внутренне он готовился встретить заказчицу так хорошо, как только сможет. В Беспечном мире неплохо, но из еды ТАМ - только воздух.
  
   За комнатой наступила очередь кухни. Пришлось собрать всю грязную посуду и перемыть под струёй еле тёплой воды. На всё-про-всё с его скоростью передвижения ушло два часа. Закончив морозить руки, Сергей с удовлетворением оценил обтекающий ряд чистых тарелок на сушке. Комната была более-менее приготовлена ко встрече гостьи. Не сказать, что версальская красота, но теперь хоть похоже на жильё холостого художника. Кухня убрана, стол протёрт, посуда в порядке, за исключением грязных кастрюль и сковородки, которые были надёжно заложены в тумбу под раковиной. Теперь можно было заняться собой: вымыться, побриться и одеть что-нибудь посвежее старого свитера. Но стоило выйти из кухни, как хорошее настроение испарилось. Сергея встретила тёмная прихожая без лампочки, заваленная раздавленной обувью и верхней одеждой.
  
   Тихо выругавшись, он принялся за парадную часть своего холостяцкого замка, пряча стоптанную обувь поглубже в стойку и веником выметая горы занесённой земли. Возиться в темноте с грязью было выше моральных сил. Пришлось пойти на отчаянные решения: вывернуть лампочку в ванной, заменив в прихожей сгоревшую. Розоватый свет бра озарил сказочное безобразие: кучи собранной веником грязи высились марсианскими барханами. Потерпевший аварию марсоход, в виде согнутого ботинка, лежал между ними.
  
  'И какого чёрта я так уписываюсь?' - почесал Серёжа вспотевшую голову. - 'Ей по прихожей два шага пройти, туда и обратно, а я уже час в грязи по уши плюхаюсь!'.
  
   Пока с трудом наклонялся и подметал, то успокаивал себя, что просто неприлично впускать человека в такую грязищу. Однако до этого всех впускал, а перед заказчицей решил пёрышки чистить! От себя самого стало тошно. Еле закончив, он закинул совок и веник за бачок унитаза и пошёл в ванную. Быстро вернулся, выключил бра в прихожей, подождал, вывернул лампочку, пошёл назад в ванную комнату и наладил там свет.
  
   После мытья в полутёплой воде, настроение не то чтобы сильно улучшилось, но хотя бы взбодрилось. Он оделся в чистую рубашку, которую не трогал до сего дня, с туманной целью 'выйти в люди'. Брюки, по его мнению, сгодились домашние, а от причёсывания после мытья ещё ни один приличный человек не отказывался.
  
   Когда он опять проделал махинации с лампочкой и дал свет в прихожей, то, наконец-то, смог присесть и отдохнуть. Со включенного монитора на него смотрела Совёнок. Слушая тишину в доме, которую изредка нарушали стук дверей в подъезде и шаги возвращающихся с работы соседей, он унимал гудение в бедре.
  
  - Вот мы с тобой и дожили до денег, спасибо, - сказал он портрету. - Без ног можно жить, с руками ещё заработаешь, а без здоровой головы - совсем пропадёшь, как я чуть не пропал.
  
   Он потянулся к неживому, но тёплому стеклу монитора, коснулся пальцами очертания бровей, лба, и попросил у Совёнка: 'Поможешь мне ещё раз? Нужно нарисовать пятнадцать работ, тогда мы с тобой разбогатеем. Обещаю, что не буду пугать'.
  
   Звонок в дверь заставил подскочить со стула и посмотреть на часы: без пятнадцати семь. Видимо, у этой девицы совсем плохо со временем! Так-так-так... вот палка, документы на столе приготовлены. Двери в туалет и в ванную плотно закрыты: не на что ей там смотреть! Ещё звонок - надо идти открывать! Но Сергей задержался в шаге от стула. Так не годится! Портрет Совёнка нужно непременно убрать с рабочего стола монитора. Не хотелось Сергею, чтобы её касались чужие глаза.
  
   Он бросился изменять изображение. За спиной ещё раз протяжно и долго зазвенело. 'Сейчас, сейчас, подожди! Я только...'. Ничего лучше в голову не пришло, кроме как воткнуть на монитор один из последних артов. Размер не подошёл, картинку порядочно сжало, но времени исправлять упущения не было. Напоследок он неизвестно зачем выключил монитор нажатием кнопки. Сергею казалось, будто он так долго возился, что любой заказчик развернулся бы и ушёл. Похромав к выходу, он открыл замки и отдёрнул засов.
  
   Наталья предстала перед ним в тёмно-синем пальто, с объёмной дамской сумкой на плече, и с россыпью серебристых капелек, запутавшихся в каштановых волосах. Очень молодое, свежее лицо, с неброским макияжем, серые глаза, мягкие очертания скул, маленькие золотые серёжки в ушах. Пожалуй, единственным недостатком её внешности, как отметил Сергей, была слегка нависающая над нижней губой верхняя губка.
  
  - Здравствуй! - приветливо улыбнулась она. - А я уже боялась, что не дозвонюсь.
  
  - Почему-это? - не понял Сергей. Улыбка Натальи неуверенно потускнела, глаза невольно взглянули на палку.
  
  - Всё в порядке, ты проходи! - поспешил он пропустить заказчицу внутрь квартиры, чтобы соседка напротив не шпионила через глазок. Прихожая была узкой, и ему пришлось пройти первым, чтобы дать гостье дорогу. По пути он придирчиво оглядел результаты уборки. Увидев в своём доме НАСТОЯЩУЮ девушку, он был крайне недоволен собой.
  
  'Свинарник! А я король этого свинства. И угораздило же меня...'
  
  - А на улице дождик. Маленький, но, кажется, разойдётся. Всё небо затянуло, тучи такие мощные. Я даже вымокнуть успела, пока от машины до подъезда дошла, - снимая пальто, рассказывала Наташа.
  
  - Через пару дней обещают снег, - вставил Сергей, оглядывая её без верхней одежды: узкий жакет, тесная юбка выше колен, чёрные колготки, шёлковый шарфик, застёгнутый крупной брошкой. Наташа неловко балансировала на одной ноге, стягивая расстёгнутый сапог с высоким каблуком.
  
   От её желания ничего не испачкать, Сергею стало совсем неловко:
  
  - Да вы бы так проходили, у меня не очень чисто...
  
   Запоздалая мысль, что гостье надо предложить тапочки, огрела его подзатыльником. Но единственные тапочки были на ногах у хозяина дома. Слишком уж долго он не принимал к себе людей... нормальных людей.
  
  - Да я уж ладно... - махнула Наташа рукой, шлёпая колготками по серому от пыли линолеуму. Выглядела она ухожено, дорого, но отчего-то была очень легка на манеры. Это впечатление сложилась у Сергея ещё при первом разговоре по видео-чату. В живую она была ещё более проста, как подружка, которую знаешь с дошкольных лет.
  
  - Где у тебя сесть можно?
  
  - Да вот тут, - указал он на стул возле компьютера, мысленно укорив себя, что не догадался притащить с кухни табуретку. На чём сидеть самому?
  
  - Я на секундочку... - всё-таки похромал он на кухню, где, подхватив табурет, задержался. По стеклу кухонного окна хлестал дождь. Начинался промозглый октябрьский ливень.
  
  - Да-а, а погода совсем испортилась, - завёл он, возвращаясь в комнату. На столе, кроме прозрачной папки с договором, появились небольшая бутылка виски, бутылочка колы и плитка шоколада. Всё это Наташа достала из сумки, которую придерживала на коленях.
  
  - Вот я и говорю, еле успела войти в подъезд. А потом ка-ак даст!.. В смысле хлынет. Прямо у меня за спиной, ливень! А скоро и снег пойдёт.
  
  - Да, снег пойдет на днях, про это я говорил.
  
  - Ага...
  
   Конец разговора 'за знакомство' повис в тишине. Сергей поставил табуретку на почтительном расстоянии от стула, устроился и вытянул больную ногу, поставив её на пятку. Врачи рекомендовали вытягивать и не тревожить.
  
  - Это я вам, в смысле тебе... в смысле нам: отметить заключение договора, - махнула Наташа на приобретённые по дороге выпивку и сладости. - Я вообще-то крепкое не пью совсем. А что помягче брать, так, наверное, вы...
  
  - Не стоило.
  
  - Думаете? - во все глаза, будто ждущий официального запрета ребёнок, смотрела на него девушка. Что-то тут было не так. Сергей нутром ощущал её неуверенность и волнение. Чёрт тебя подери, Серый! Примчалась сюда, к незнакомому мужику на квартиру, приодетая, с бумажками, думала, что её встретит принц - вольный художник, в жабо и шёлковой блузе, а перед ней: не то нищий, не то алкаш, а если поддаться уговорам Марьи, то ещё и будущий бомж.
  
  - А твои арты готовы, давай я тебе покажу, - решил он с безобразного себя перевести разговор на искусство. Может сам он сейчас неказист, зато руки умеют творить, и в этом мире мокрых небес и асфальта ещё есть созданная им красота!
  
  - Финальная версия. Можно будет сразу перекопировать файлы, если есть флешка, или отправить тебе на почту. На рабочий стол себе как раз один арт установил - так хорошо получилось!
  
  - Очень здорово получилось, мне и по видеосвязи понравилось. Флешку я не взяла, а почта есть, - обрадовалась Наташа деловому повороту беседы. Она отодвинулась, чтобы Сергей смог поставить табуретку поближе к компьютеру и нажать кнопу на мониторе. Монитор гулко ухнул, заново нагреваясь. Но, когда изображение просветлело, вместо чернокрылой принцессы на них смотрела Совёнок.
  
  - Вот ведь... кажется, настройки побились и встал старый рабочий стол. Хотя не должно быть так... - озадаченно смотрел на портрет Алёны художник.
  
  - Очень красивая. Правда, у вас талант, - честно похвалила Наташа. - Прямо как из света выступает...
  
   Она помедлила, но всё-таки полезла в сумку, чтобы достать оттуда продолговатый футляр. Через мгновение её рука отточенным жестом водрузила на нос очки с крупными линзами. Оказалось, что она дальнозорка, причём достаточно сильно, так как даже в очках, наклонившись к монитору, всё равно прищуривала глаза. 'А по видеосвязи была без очков. Как же тогда она рассматривала работы?'
  
   У Сергея ёкнуло сердце. А вдруг только он видел арты законченными, а на самом деле они - только размытые пятна неудавшихся эскизов? Но если так, зачем весь этот спектакль с заказами, договором, и почему она приехала к нему лично, почему стеснялась надеть очки во время видеосвязи?
  
   Совёнок смотрела на Сергея успокаивающе, мол: 'Не бойся ничего, я же здесь'.
  
  - Очень красивый портрет, тона у вас получилось подобрать... и вот тут, полутени легли хорошо, выразительно. Даже на заднем плане чувствуется жизнь, - говорила Наташа, указывая пальцем на отдельные части изображения. 'Как же, как же - арт-директор!'
  
  - Это реальный человек? Кто-то из ваших знакомых?
  
   Сергей задумался. Можно было соврать, вопрос всё равно не относился к делу, но почему-то он решил, что в этот раз неправильно будет отмалчиваться. Всё-таки надо ответить, и совсем не заказчице, а в первую очередь себе самому.
  
  - Нет. Она ненастоящая и её не было никогда. Это только вымысел, её не существует. Выдумалась, и... удачно получилась картинка.
  
   И гром не ударил, и крыша дома не обрушилась ему на голову, даже шум дождя за окном не усилился. Лишь в душе промелькнуло поганое чувство, которое мог бы ощутить человек, уверивший себя, что его солнце вовсе не светит, а наоборот - вытягивает из него свет.
  
  - Давай лучше вернёмся к работе. Сейчас ещё раз покажу тебе арты, а затем перекину в оригинальном разрешении на почту.
  
   Говорил он это уже абсолютно безразлично, и, если бы открыв файлы с артами, увидел в них несуразную мазню, даже бровью бы не повёл. Но всё на артах было в порядке: и дьявол терзающий щит боевой волшебницы, и чернокрылая принцесса с зеркалом, и орочье войско, даже затаившийся лесной эльф.
  
  - Прекрасно, мне всё-всё нравится! - торопливо одобрила работу Наташа, особо не всматриваясь.
  
  - Тогда платите, - прямо заявил Сергей, как будто напрочь позабыл о деликатности. Настроение у него совсем пропало. Девушка засуетилась, достала сложенный конвертом бумажный лист и протянула Сергею. Назло ей, он начал пересчитывать каждую купюру, будто ему платили фальшивыми, а на самом деле хотелось, чтобы она поскорее ушла. И не просто ушла, а выскочила из квартиры, при том хлопнув дверью, и больше никогда не возвращалась! Но в конверте его ждал сюрприз: вместо положенных четырёх тысяч, там лежало одиннадцать.
  
  - Что такое? Тут слишком уж много. Это, вероятно, не мне.
  
  - Нет-нет, это вам! - вспыхнула заказчица, поспешно положив на его руку свою - маленькую и тёплую. - Я понимаю, что вы продешевили. Это должно быть обидно, у вас такое положение...
  
  - Чего? - буркнул Сергей, спадая с лица. Ему и правда захотелось немедленно отсчитать семь лишних тысяч, чтобы вернуть деньги благотворительнице. Положение не положение, но он не заработал! Видя его порыв, Наташа ещё больше перепугалась:
  
  - Поверьте, у меня есть! Я могу себе это позволить, а вы, если останетесь вот так... вот так как сейчас, то не сможете закончить работу. Вам постоянно будут мешать лишние мысли о... ну возьмите, пожалуйста.
  
   Сергей так и слышал голос Марьи: 'Жрать ему нечего, за любую халтурку возьмётся, крути им как хочешь. Что? Да, за тысячу сделает! Можешь и дешевле просить'. Всё это он, конечно, придумал, но чувствовал себя именно так: в голой квартире, с пустым холодильником, на пару с галлюцинациями и кошкой, которой тоже жрать, кстати, нечего. Можно ли так швыряется дармовыми деньгами?..
  
  - Ах, так это аванс за будущее? - изобразил озарение он. Наташа с облегчением улыбнулась, убрав свою руку с конверта.
  
  - Конечно, это задаток за следующие пятнадцать работ. Вы даже не представляете сколько у меня планов! Я собрала хороших писателей, редакторов, веб-дизайнеров, рекламщиков на портал, но так не хватает художников! А без оригинального визуального контента - никак, именно он людей и привлекает. В интернете люди любят глазами. Вот взять хотя бы...
  
   Она перехватила у Сергея управление компьютером, открыла свой сайт и начала рассказывать о нём бесконечно. Каждый раздел его, каждый вымышленный персонаж и деталь лора, с восторженным блеском в глазах объяснялись художнику. Часто ставились в пример и те четыре работы, которые Сергей нарисовал, а параллельно были даны установки для следующих. Причём делалось это не только в стиле: 'Я хочу, чтобы было так!', но и со знанием дела. Наташа указывала на тонкости арт-работы. Сергей поинтересовался, где она учится. Наташа со смущением ответила, что учится на первом курсе городского художественного института. Естественно, Сергей тоже заканчивал его, и тут их беседа вышла на новый виток: преподаватели, детали посвящения в первокурсники, факультеты, и ещё множество из того, чем хороша или трудна студенческая жизнь.
  
   Стена между ними растаяла. Серей уже вовсе не хотел, чтобы она уходила. Была открыта бутылка виски, он извинился, похромал на кухню, нашёл и вымыл два хрустальных бокала, которые остались непроданными, поставил их на стол и спохватился, что Наташенька на машине.
  
  - У меня водитель, - снова удивила она.
  
  - Надо же, - улыбнулся Сергей и плеснул ей немного виски. Пила она маленькими глотками, обильно смешивая виски с колой, и сразу раскраснелась; стала часто и не к месту, но совершенно непринуждённо смеяться, глаза увлажнились, а взгляд пошёл поволокой. Сергей только изредка смотрел на часы: без пятнадцати девять. За окном стало темнеть, дождь совсем разошёлся.
  
  - Ой, как же я пойду... - сокрушённо облокотилась Наташа на стол, подпирая свою горемычную голову. Перламутровые ногти постукивали по фольге надкушенным квадратиком шоколада.
  
  - Ну, не ночевать же тебе у меня, - широко улыбнулся Сергей, пригубив хороший, отдающий дубовой бочкой виски. Она засмеялась, но в глазах проскользнуло то, что мгновенно подмечает любой ловелас. Дочь начальника пресс-службы мэра, сегодня ночью, у него в квартире, где даже лампочки нет ни в ванной, ни в туалете. Что она в нём нашла? Есть красивее, моложе... должно быть это чёртов портал вскружил ей голову, а ещё наколдовала чернокрылая принцесса, а может быть болтовня Марьи, что метила в одно, а попала совсем в другое, а может быть глупое девичье сердце, которое готово и хочет влюбиться, а у некоторых представительниц слабого пола ещё способно и сострадать, и жалеть (даже по нынешним временам).
  
  - Ну да, я здесь заночую, - сказала с сарказмом Наталья. - А как же Валерка?
  
  - Какой Валерка?
  
  - Ну, водитель мой, Валерка. Между прочим, он только до девяти... ну, максимум до полдесятого на работе. А я тут, - она неопределённо махнула рукой над документами.
  
  - А Валерку мы в коридоре положим! - со смехом предложил ей Сергей, поднимаясь и подходя к залитому дождём окну, чтобы посмотреть, где там остановилась машина. Вдруг уехал водитель? А что, может быть!
  
   Машина стояла возле подъезда. Её хорошо было видно через залитое водой стекло. А в трёх шагах от переднего бампера, прямо под светом фар, стояла девушка с рюкзаком на плече - насквозь промокшая. Должно быть, она провела под промозглым октябрьским ливнем не один час. Подняв лицо к окну квартиры, она смотрела на Сергея.
  
  - Совёнок... - шепнул он, чувствуя, как его самого пробирает холодная дрожь. Часы: без десяти девять!
  
  - А нет, стоит твой Валерка, смотри! Ну, чего же его задерживать? Давай скорее, где там у тебя надо подписать?!.. - метнулся художник обратно к столу. Удивлённая Наташа тупо уставилась на него, стараясь вспомнить, зачем вообще приходила.
  
  - А-а-э... - потянулась она к документам, отодвинув вскрытую шоколадку. Отмеченный губной помадой бокал повалился, они вместе пытались его поймать, но только зря хватались руками.
  
  - Да пусть бы разбился к чёрту! - рыкнул Сергей, торопясь, но Наталья настолько опьянела, что не замечала, как он спешит.
  
  - Да я бы его отпустила... или правда бы поспал в машине, чё ему там сделается-то... - бормотала она, пока Сергей быстро черкал свою роспись на всех копиях документа, где только нашёл нужное поле. Одна из копий полагалась художнику, и он отложил её возле компьютера.
  
  - Ой ёлки, моя ручка-то где... - начала рыться заказчица в сумке, в упор не замечая ручку в руках у Сергея.
  
  - Дома подпишешь! - подхватил он Наталью, сунул документы в сумку и поволок её к выходу.
  
  - Серё-ёжа-а, а я к тебе ещё зайду! - уверяла она, с трудом попадая ногами в сапоги, а руками запутавшись в подставленном Сергеем пальто. Потеряв равновесие, она повалилась спиной назад, Сергей подхватил её, но бедро прострелила боль, пришлось самому упереться лопатками в стену узкой прихожей.
  
  - Ой, ну прости-прости меня... - вяло извинялась Наташа в чужих объятьях. - Я же не пью совсем, не пью. Ой мамочки, что-то мне нехорошо...
  
   Он с трудом вернул её в вертикальное положение, как маленькой помог застегнуть сапоги. А когда Наташа была готова к выходу, она вдруг схватила художника двумя пальцами за ворот рубашки и пронзила многозначительным взглядом:
  
  - Ты позвони, и я к тебе приеду, сразу. Ты понял меня?.. Ты меня понял? Я тебе напишу номер мобильный - мой, личный. Я к тебе приеду.
  
  - Давай ты мне его в скайпе напишешь, - предложил Сергей, будучи полностью уверенным, что завтра, вместе с головной болью, она начисто забудет о своём обещании. И вообще, таким девчонкам, после выпитых в мужской компании двухстах грамм виски, бывает стыдно, так что утром даже вспоминать не захочется. Лишь бы водитель у семьи оказался хороший.
  
   Но Наташа не позволила себя уговорить, полезла в сумку, не нашла ручку и воспользовалась губной помадой, чтобы накалякать на клочке вырванного из блокнота листа номер мобильного телефона. Напоследок, как в пошлом романе, она прижалась к бумажке губами, и со смешком протянула Сергею.
  
  - Спустилась бы по лестнице благополучно... - тяжело выдохнул он, когда дверь после долгих прощаний закрылась. В воздухе прихожей витал аромат женских духов, под вешалкой остался оброненный во время одевания шарф.
  
  - Что же я делаю, - уткнулся лбом в мягкую обивку внутренней двери Сергей. - Никто ведь ко мне не придёт. Только почудилось за окном. И время, наверняка, давно за девять...
  
   Он тяжело прошатался в комнату. Так и есть, на часах двадцать минут одиннадцатого. Почти пустая бутылка виски, газировка, недоеденный шоколад, бардак на столе. Возле ножки стула валяется забытая ручка, только бокал куда-то запропастился. Сергей прошёл мимо компьютера прямо к окну, застав тот момент, когда из двора выкатывался дорогой тёмный автомобиль. Никакой девушки, ждущей его под дождём, естественно, не было.
  
  - Что же я делаю, - ещё раз повторил он, глядя как зажглось в противоположном доме окно. Какой-то мужик в зелёной футболке промелькнул в панораме и тут же скрылся за дверкой открывшегося холодильника. В дождливых домах продолжалась вечерняя жизнь, а за спиной Сергея была пустота его одинокой квартиры.
  
   На подоконник вспрыгнула Дунька и потёрлась о руку. Нет, не совсем он один: их двое и только двое. Погладив свою добрую кошку по костистой хребтине, Сергей грустно улыбнулся.
  
  - А если бы она осталась? Она бы ведь, Дуня, осталось. Не за документами она к нам приехала, а ко мне. Чем я ей приглянулся?.. Не спрашивай. Да и папка у неё больно крутой: такого ухажёра он не благословит. Что толку, если бы она осталась?
  
   Дунька мурлыкала, высоко топорщила согнутый на конце хвост и подставляла голову под хозяйскую ладонь. В конец концов Сергей подхватил её на руки, прижал к груди и стал ждать.
  
  - Всё могло бы быть, Дуняш. А всё потому, что она настоящая, понимаешь? Она, и деньги её, и машина с водителем, и папашка, которого я, кстати, вспомнил: так себе мужик - весь на понтах. Носы у них похожи и линия губ... И всё-таки хорошо, что прогнали её, не довели до греха. Заказ, наверное, только сорвётся. Ну ничего, проживём.
  
   Где-то в квартире хлопнула дверь, и он вздрогнул. Дунька спрыгнула с рук, помчавшись в сторону коридора. Сергей побрёл с палкой за кошкой, но ещё по пути попал ногой в холодную лужу. Несколько таких лужиц вели из кухни в сторону ванной. Из открытой двери в коридор падал ровный прямоугольник света, хотя лампочки в ванной комнате не было. Раздался звук льющейся воды.
  
   Сергей отставил палку к стене, нога всё равно перестала болеть, вошёл в ванную и сразу увидел Совёнка. Она сидела внутри, поджав ноги и абсолютно нагая. Горячая вода хлестала струёй точно в сток и совсем не набиралась.
  
  - Ну что же ты! - воскликнул Сергей, заткнул пробку и переключил струю крана на душ. Совёнок крупно дрожала от холода, было даже слышно, как стучат её зубы. Никогда прежде вода в его доме не была такой горячей! Ещё сегодня днём он еле как смог вымыть посуду, но теперь щедро поливал спину и плечи Совёнка, отогревая её от октябрьского дождя. Во время мытья она не проронила ни слова, а когда с водными процедурами было покончено, Сергей растёр её большим полотенцем. Немного очнувшись, она шепнула, что оденется сама и попросила его выйти. В её голосе действительно звучала обида, или ему показалось?
  
   Когда он вернулся в гостиную, дом успел преобразиться. Никакой пыли и грязи, никаких остатков пиршества на столе, никакой чужой ручки у ножки стула. Фотошоп на мониторе закрыт, с рабочего стола, на озарённую люстрой комнату, смотрит портрет Совёнка. Парадный вид квартиры всегда успокаивал Сергея, возвращал ему веру в лучшее, но не сейчас. Всё чересчур затянулось.
  
   Художник подошёл к трюмо, порылся в ящиках, нашел ножницы, после чего с усилием проскрёб на зеркале отчётливую полосу. Это безобразие нарушило общую идиллию в доме, которой и быть не должно. Поручив себе следить за царапиной, он метнулся к пакету, где лежал фотоаппарат. К счастью, тот оказался на месте, заряжен батарейками и полностью функционален.
  
   В коридоре щёлкнула дверь, художник спешно спрятал фотоаппарат за спину, но нет, так не годится, руки должны быть свободны. Пришлось сунуть фотоаппарат в ящик стола. За этим делом его и застала вошедшая в гостиную Совёнок.
  
   Мокрые русые волосы разметались по махровому халату, на лице не осталось никакой грусти, она даже слегка улыбнулась:
  
  - Кто приходил?
  
  - По работе, - коротко ответил Сергей, заметно нервничая. Он постарался пристроиться где-нибудь возле окна, сделав вид, что выглядывает за портьеры.
  
  - А-а... - невзрачно протянула Совёнок, прошла к кровати и устало плюхнулась на неё. - Я как собака устала. Занятия до темноты, фигня всякая на дороге, тащиться на двух автобусах, а ещё в пробку попали: фольцваген тойоту подрезал, представляешь? Такое ощущение, что русские машины по нашим дорогам больше не ездят. Опоздала, короче, и в магазин не зашла - сил нет совсем. Сердишься?
  
  - На что мне сердиться? - Сергей отвернулся от чёрного как круто-сваренный кофе окна, за которым всё равно ничего не было видно. - Ты как себя чувствуешь? Голова не болит, горло? Ты вся замёрзла.
  
  - Нет, нормально, - пробормотала Совёнок, потягиваясь на постели. - Спать только хочу, словно весь день вагоны с углём разгружала. Вот закроешь глаза, и все эти рожи перед тобой, и гул аудитории в ушах, никто не хрена не учится, все в телефонах сидят - как достало! А ещё только второй год. Глаза слипаются...
  
  - Конечно, у тебя никогда ничего не болит... - проронил Сергей, покосившись на зеркало. Царапины не было.
  
  - Что?
  
  - Я говорю: главное - не болей!
  
  - Угу... - вяло пробурчала Совёнок, а потом простонала. - Серё-ёжка, ты чертей своих продал?
  
  - Продал, и получил задаток на будущую часть работы, - хмуро ответил он.
  
  - А чего тогда хмуришься? Красавчик! Классно же... Даш мне завтра три тысячи? Я не могу больше с этими рожами, хоть один день на такси до института доеду. Меня после сегодняшнего - пушкой не разбудишь, хоть расстреливайте, и так расколбасит, что буду как старушка с ревматизмами-радикулитами по ступенькам спускаться. Но если всё же попрусь в институт, ты мне три тысячи, пожалуйста, дай. Мне там надо... - зевала она и тёрла глаза.
  
   Хоть десять забери, всё равно из кошелька ни копейки не убудет! Нет, пора с этим кончать. Почему свою реальную жизнь он отдаёт воображению? Кто она вообще такая, откуда взялась, зачем и с какой целью у него поселилась? Никогда не верил в домовых, демонов, всю жизнь атеистом, а теперь поглядите-ка какую тульпу словил! Почему именно она, а не Наташа?!
  
  - А если я скажу тебе, что у меня другая женщина есть? - вдруг резко проговорил он, вцепившись пальцами в подоконник. Совёнок приподнялась и уставилась на него покрасневшими глазами. Смотрела с осторожной улыбкой: говорит серьёзно или всё-таки шутит? Сергей сделал строгую морду, будто признание было правдиво. Но она всё равно раскусила художника:
  
  - Ну и чего ты цирк здесь устроил? Женщина... кто?
  
  - А заказчица моя! - вскипел он, нарочно протаскивая реальность в Беспечный мир. Люстра мигнула, свет приглушился, но Сергей говорил не останавливаясь. - Вот прямо сегодня пришла, в эту квартиру. Между прочим, она дочь очень богатого человека, к тому же очень красивая! Здесь вместе с ней сидели и пили, пока ты не пришла!
  
  - Ну, слава богу, - спокойно прилегла Совёнок обратно на постель. - А то я так устала врать тебе из-за своих постоянных задержек после института. Всё думала, как тебе рассказать о нас с Матвей Палычем. А у тебя, оказывается, у самого интрижка на стороне.
  
  - Какой-такой Матвей Палыч? - промямлил Сергей, чувствуя, как от живота поднялась склизкая волна страха.
  
  - Профессор наш. Тоже, кстати, очень состоятельный человек. Я и деньги-то у тебя беру, только чтобы ты ничего не заподозрил. А на самом деле мне твои копейки нафиг не нужны! И домой я возвращаюсь не на автобусе.
  
   Под ногами у художника зашаталось. Если Совёнок была ненастоящей, а только его воображаемой музой, то такого бы он себе точно не пожелал! Захотелось наброситься на неё и задушить, как ревнивый Отелло. Реальной девчонке он бы с благородством оскорблённого сударя простил ходку налево, только велел бы убираться из дома. А ей, человеку с портрета, который считал лучшим творением светлой души, такого предательства простить не мог!
  
  - Ах ты... да ты, дешёвая!..
  
  - Ну-ну, продолжай, - приподнялась на локте Совёнок, нисколько не смутившись его гневным видом. По её плохо скрытой улыбке, Сергей понял, что она только издевалась над ним. - Коли начал врать, так давай врать на пару! Нет у тебя никакой красивой заказчицы, или есть, но она таких к себе близко не подпускает. Вот зачем ты врёшь мне, Серёжка? Зачем врёшь сам себе?
  
  - А если не вру? - сглотнул он. Улыбка Совёнка сползла с лица. Она нахмурила брови и отчитала его строгим голосом:
  
  - А если не врёшь, то я тоже себе какого-нибудь дядечку заведу. У нас много кого к институту на хороших машинах подвозят, а я одна как дура шкандыбаю на ржавом автобусе с пересадкой! И больше чтобы этой заказчицы духу у нас в доме не было, ясно?! Не то я ей глаза выцарапаю!
  
  - Чушь какая... - Сергей устало потёр лицо. - Ты мне начинаешь указывать, как надо жить и что делать.
  
  - А если не я, то кто? Волю почувствовал? Скажи спасибо, что я не истеричка какая-нибудь, и тебе за провокации скандальер не закатила, и шпионить не собираюсь. Вот зачем ты мне врёшь?
  
  'Это не я вру, это ты мне не веришь', - устало подумал Сергей. - 'Как можно самому себе не поверить? Откуда же ты взялась-то такая? Что ты за существо?'
  
  - Ну хорошо, мир? - спросил он, решив больше не спорить. Глаза Совёнка оттаяли.
  
  - Мир, художник. Ты спать-то будешь ложиться?
  
  - Да-да, только сначала хочу тебя сфотографировать, - пробормотал он и направился прямо к столу.
  
  - Зачем? Ты на меня посмотри, какая я тебе фотомодель!.. Да убери ты свою камеру я сказала! - подскочила она на постели. Сергей сделал вид, что оглох. Включив фотоаппарат, он навёл объектив, но только хотел сделать снимок, как в него полетела подушка - еле удержал фотоаппарат. И всё-таки он изловчился, быстро навёл объектив на Совёнка и щёлкнул. В тот же момент в комнате погас свет. И не только в комнате, но и во всём доме, наверное, даже в целом квартале. Мигнула вспышка. В пустой квартире художника, где вечно царил бардак, не было никого. Темнота прерывалась только шумным дыханием Сергея. Даже системный блок компьютера, с гудением которого он так свыкся, умолк. Из живых, настоящих, здесь был только он и невидимая в темноте кошка.
  
  - Ничего, наверное, не получилось. Авария, - пробормотал Сергей в полутьмах. Палка осталась где-то далеко в коридоре, он не рискнул за ней возвращаться. Нога адски болела, а если он где-то споткнётся и упадёт, то прощай протезированный сустав. Подсвечивая себе экраном фотоаппарата, он кое-как добрался до постели и лёг. Кровать ещё долго скрипела, пока он устраивался поудобнее и пытался вытянуть ногу. Ему не терпелось увидеть снимок, но одновременно что-то пугало вызывать фотоальбом. Когда он всё-таки сделал это, на камере нашлось только несколько изображений, где он снимал квартиру. Марья потрудилась удалить все свои личные фотографии. Но что толку смотреть на последний захваченный кадр? Наверняка там только чёрный квадрат или его собственная кровать в белой вспышке. Сергей долго не решался открывать снимок, гладил кнопку предпросмотра и всё вёл молчаливый диалог с самим собой, что заниматься фотоохотой на собственное воображение - глупо. Но когда он, наконец, решился посмотреть фотографию, то сделал это разом, чтобы однозначно закончить со всеми страхами и подозрениями.
  
   То, что открыл ему фотоаппарат, показалось сначала бессмысленным, пятнистым, спутанным и размытым, но потом... Чем больше он присматривался, вычислял тона, тени и линии, тем больше ужасался увиденному. Зачем он только сделал этот паршивый снимок!
  
   Теперь он не мог спать. Откинув выключенную камеру прочь, будто она и была виновницей всей задумки, Сергей отвернулся к стене и постарался забыть о том, что увидел. Теперь никогда-никогда он не сможет смотреть на Совёнка как раньше, если только она вернётся к нему после неудавшейся фотосессии. Быть может, раскрыв её тайну, он навсегда потеряет её? Так не хотелось терять...
  
   Трудно пересказать, что он передумал до наступления утра. А когда за окном стало еле-еле светлеть, сна не было ни в одном глазу. С восходом солнца художник понял, что мыслей слишком много для одной головы. Но с кем поговорить? С Марьей? С соседкой? С той девчонкой-заказчицей? Некому было довериться, никому он не мог рассказать.
  
   До изжоги захотелось курить. За ночь он сделал ещё две попытки посмотреть на злополучное фото, надеясь, что ему примерещилось или снимок сам по себе куда-то исчезнет. Лёжа в постели, он резко вздрогнул, когда на кухне зажегся свет, послышался стук холодильника, кашель, звон стеклянной посуды и журчание воды.
  
   Нет, она не ушла. Ноги зашаркали по линолеуму, Совёнок появилась в комнате. Сергей старался не смотреть на неё, вообще хотел сделать вид, что он спит, хотя сам так и сжался от страха. Она переползла через него на свою часть постели, зашуршала одеялом и улеглась. Он боялся открыть глаза, будучи абсолютно уверенным, что стоит только на неё посмотреть, как он увидит то самое страшное лицо с фотоснимка.
  
  - Блин... - тихо выругалась Алёна, привстала и потянулась к тумбочке, чтобы через Сергея достать свой телефон. Защёлкали кнопки - вероятно, она решила проверить будильник, затем хлопнула крышкой и снова притихла. Какой всё-таки липкий, приставучий кошмар привязался к нему. Нет, так жить он не мог! Нужно было узнать, увидеть её самому. Сергей открыл глаза, повернулся, но Совёнок лежала к нему спиной. Должно быть, она успела уснуть, а вернее пыталась доспать оставшиеся до учёбы часы. К чёрту фантазии! Не существует никаких учебных занятий. Вернее, существуют, но проходят они без неё, по той простой причине, что её просто нет!
  
   Сергей потянул Алёнку за плечо, разворачивая к себе. Совёнок глубоко вздохнула, сама перелегла к нему на руку. Уютно устроившись на плече художника, она натянула одеяло повыше. Ничего-ничегошеньки у неё на лице не было: всё такое же милое, хоть чуть-чуть припухшее ото сна. Не веря, Сергей коснулся щеки Совёнка, огладил пальцами скулы, нос, губы и шею.
  
  - Ни троай мя, - пробормотала Алёна сквозь сон, вяло отмахиваясь от его пальцев. Но вот она открыла глаза, улыбнулась и потёрлась лицом о подложенную под её голову руку. - Мы договорились с тобой, чтобы ты меня больше не рисовал. Так зачем опять?..
  
  - Чего опять? - шумно сглотнул Серёжа.
  
  - Чего щупаешь? Шёл бы в скульпторы, из гипса лепил, тогда бы и щупл... - договаривала она, теряя последние звуки в наступающем сне. Сергей обнял её, почувствовав, какое любимое сердце оказалось в объятьях. Совёнок спала. Он мог слышать её дыхание, чувствовать тепло под сорочкой, ощущать её запах. Какое же она тогда воображение, какой призрак? Почему с ней так страшно и хорошо? Он так не хочет её терять...
  
   Когда он проснулся, Совёнка рядом не обнаружил. На часах было без четверти девять. В полвосьмого она уходила из дома, спешила к автобусной остановке, и он проспал этот момент, хотя ничего без его участия происходить не должно. Совёнок существует только рядом с ним, когда он бодрствует. Но призвать её днём, под любой надуманной причиной: карантин в институте, забытые ключи или кошелёк, срочная работа на компьютере для подружки - не выходило. До самого вечера день был его временем, и такое странное появление призрака по часам - было бы нормой, живи он в английском замке, где ровно в двенадцать, под бой старинных курант, появляется дух отравленной тётушки, чтобы терзать совесть убийцы-наследника.
  
  - Убийца... - повторил про себя Сергей, глядя на фотоаппарат на постели. Камера лежала ровно там, куда он вчера её кинул и где ночью спала Совёнок. Идея, что нужно кому-нибудь рассказать, вернулась к нему с беспокоящей ясностью. Но кому? Сочтут психом, да и легко стать таким, если полгода не выходил из квартиры.
  
   И всё же он твёрдо решил, что если фотография никуда не исчезнет, то он позвонит Наташе, и выскажется хотя бы ей. Ну а чего? Чужой человек, хоть и заказчица, но трезвое мнение. Только вот после вчерашнего, она ничего от него, может, и слушать не станет: разорвёт все контакты вместе с контрактами. Как он вчера её вытолкал!
  
   Сергей схватил фотоаппарат, подержал кнопку запуска, а когда камера заработала, открыл фотоальбом. Озабоченный вздох вырвался у него из груди. Фото было на месте, всё такое же страшное, переломанное и отталкивающее.
  
  - Чертовщина! Какая же всё-таки чертовщина! - приговаривал он, разыскивая свой мобильный возле компьютера. Но только он взял сотовый телефон в руки, как вспомнил, что денег на номере нет. Какие-то рубли завалялись на электронном кошельке после старых заказов, но для оплаты нужно было включить компьютер. Сергей запустил систему, поймав себя на мысли, что одновременно и хочет, и боится увидеть Совёнка. Но когда рабочий стол появился, он встретился лицом к лицу с чернокрылой принцессой. Рисунок был слишком сжат, потому что выставлен в неправильное разрешение.
  
  - Как должен чувствовать себя человек, у которого всё уплывает из рук? - пробормотал Сергей, первым делом проверяя нет ли Наташи онлайн. Ничего удивительного, что после вчерашнего, иконка Натальи в списке контактов тускнела серым. Наверняка она смертельно обижена на художника. Клочок бумаги, на котором она записала свой номер, лежал в кармане штанов. Развернув его на столе, Сергей начал перебирать кнопки, затем снова вспомнил, что на телефоне нет ни копейки, полез на электронный кошелёк, но забыл пароль от него. Ещё около десяти минут он бился над проблемой пополнения счёта, и за это время десять раз менял повод, с которого хочет начать разговор. Верные слова о Совёнке никак в голову не приходили.
  
  'Приезжай, пожалуйста, я с ума сошёл и мне чудятся призраки... У меня на камере есть фотография НЕЧТО... Спаси, пожалуйста, ко мне каждый вечер приходит спать Франкенштейн!' - чего только он не передумал, когда, наконец, пришло смс о пополнении баланса. Телефон в ладони прибавил в весе. Сергей задумался, что же будет, если он НЕ позвонит?.. Ничего? Всё останется, как и прежде, она будет приходить к нему снова и снова, а он снова и снова будет её фотографировать, видеть настоящей, и медленно соскальзывать в пропасть безумия.
  
  'Пропасть безумия', - какое избитое выражение. Оно означает лишь то, что, сидя наедине со своей паранойей, действительно сходишь с ума, и тебе нужен хотя бы живой голос со стороны, чтобы взглянуть на проблему яснее.
  
   Значит, нужно звонить!
  
   Отбросив сомнения, Сергей набрал номер. Тишина в трубке, а затем голос оператора: 'Набранный вами номер не существует'. Он попробовал ещё раз, и с тем же результатом. Ну конечно. Вчера в прихожей Наталья еле стояла на ногах, она вполне могла написать номер неправильно. Чёрт с ней! Можно позвонить Марье и рассказать ей, пусть сочтёт сумасшедшим, но она-то знает, в каких обстоятельствах он оказался и, может быть, всё поймёт. Он набрал номер Марьи, длинные гудки, а затем снова голос оператора: 'Вызываемый абонент недоступен или находится вне зоны действия сети...'. Никогда не отвечает.
  
   До половины восьмого он непременно должен с кем-нибудь поговорить. Позже нельзя, иначе снова придётся играть роль незамечающего никаких изменений художника. Грань, когда человек боится показаться смешным или безумным - стёрлась.
  
   Сергей бросился к компьютеру, рядом с которым лежала его копия договора. В ней наверняка указан юридический адрес - не фактический, и возможно там вообще ничего нет, но может по нему удастся найти Наталью?! Однако, как бы он не искал, подписанный вчера договор не нашёлся. И что бы он вообще мог сказать при личной встрече? В голове промелькнула тысяча отговорок: он просидел в квартире полгода, почти не видел людей, ему больно спускаться по лестнице, а лекарства после операции назначили чересчур сильные; было нечего есть, у него голодные галлюцинации, квартира старая, в советские времена в строительный раствор добавляли летучую дрянь, от которой начинается рак головного мозга и, похоже, он смертельно болен, вот и видится, чувствуется, любится...
  
   Как же так? Неужели он действительно так легко готов сбежать от Алёнки, своего Совёнка? От единственной, кто была с ним и в радостях, и в горестях, и в бреду, и в здравом уме? Пусть не настоящая, но откуда же знать! Может быть он погиб в той аварии и вся его жизнь теперь ненастоящая! Душа сжата не в стенах тесной однушки, а в каком-то чистилище, где, приняв вернейшее из решений, он должен очиститься и освободиться. Он мёртв или всё-таки жив? С Совёнком он настоящий или только выдумано-счастливый? Быть может он сам только выдуманный, и когда всё прекратится и будет поставлена точка, то его просто не станет?
  
  - Ой, мама дорогая!.. - художник сжал свою бедную голову. - Живут же люди прямо и просто, никаких перескоков из одного мира в другой никогда не бывает! Да, конечно, они тоже мечтают, фантазируют, забываются о хорошем, но не так как я, не чувствуют фантазию своим телом, не видят её воочию, не прикипают к ней сердцем! Если же мне так хорошо, зачем я это хочу потерять? Ради вот этой моей реальности?!
  
   Он обвёл взглядом стены с шелушащимся обоями, сырой потёк в углу на стыке плит, пыльную мебель, шумящий компьютер. Когда его глаза задержались на мониторе, он решил вернуть портрет Совёнка на место и убрать чернокрылую принцессу долой: всё равно она недобрая, и в зеркале видит своё истинное отражение, или же само зеркало показывает ей неугодную правду.
  
   Когда портрет Совёнка утвердился на рабочем столе, и ясные глаза взглянули на автора, Сергей почувствовал себя намного лучше. Он и не заметил, как в комнате стало светлее, на кухне мерно заурчал холодильник, а за спиной зашуршал старый плед. Когда же стало понятно, что он снова совершил путешествие из реальности в Беспечный мир, странное чувство покоя охватило его вместо страха. Повернувшись на стуле, он встретился глазами с Совёнком.
  
  - Ты же ушла.
  
  - Сегодня я не хочу в институт, - глубже укрылась пледом она. На ней снова был его старый свитер с растянутым воротом. - Побудешь со мной? Поговорим?
  
  - О чём мы должны разговаривать?
  
  - О будущем. Кем ты хочешь стать, когда вылечишься?
  
  - Я хочу найти тебя...
  
  - Я с тобой.
  
  - Это неправда.
  
  - Человек должен верить тому, что он видит.
  
  - А ты человек, если говоришь так, будто знаешь о нас гораздо больше?
  
  - Сейчас человек.
  
  - А раньше?
  
  - И раньше была человеком.
  
  - А будешь?
  
  - Ты видел.
  
  - И зачем тебе тогда небо? Ты просила его нарисовать.
  
  - Это видела я.
  
  - И тому, что я видел, я тоже должен поверить?
  
   Сергей указал в сторону фотокамеры. На этот вопрос она не ответила. Сейчас художник разговаривал с чем-то большим, чем просто его любимый Совёнок. Оно смотрело на него карими глазами, будто что-то не случившееся и совершенно прекрасное в жизни.
  
   И этот их разговор будет последним.
  
  - Ты такой странный сегодня, - беспечно улыбнулась она, как всегда это делала. - Ну вот зачем ты меня расспрашиваешь? Разве ты не можешь быть просто счастливым? У тебя ничего не болит, у тебя всё хорошо. Возьми меня за руку...
  
   Она протянула из-под пледа руку с закатавшимся рукавом свитера. Сергей принял её, и почувствовал плоть и кости, тепло кожи и жизнь.
  
  - Ты ненастоящая. Ты слишком хороша, чтобы быть настоящей. Я всего лишь тебя нарисовал.
  
  - Звучит романтично. Но для жизни - настоящей, живой жизни, слишком мало одной романтики. Я с тобой, когда нужно, и поверь - это очень редкий, замечательный шанс, который даётся не каждому. Так не упускай. Это я настоящая.
  
   Сергей держал её за руку, ощущая, что всё больше тонет в карих глазах. Маленькая квартира, дорогие обои на стенах, залитое светом окно.
  
  - Ты настоящая? - переспросил он, ощущая, как совершенно теряет себя. Он не только не ощущал боли, но и не чувствовал ничего, кроме этой космической невесомости и привязанности к Совёнку. Вместо ответа Алёна кивнула, ещё сильнее стиснув его ладонь. В их квартире было сказочно мирно, и всё это вполне могло стать его единственной реальностью, его правдой. Но когда у нас всё хорошо, не хотим ли мы испытать своё счастье на прочность?
  
   Сергей потянул Совёнка к себе. Она не ожидала этого, плед соскользнул с кресла на пол, и Алёна невольно подалась навстречу. Одним махом он подхватил её на руки как невесту - лёгкую, но всё-таки имеющую полноценный вес молодой девушки, и сразу перенёс нагрузку на прооперированное бедро. Острая боль пронзила Беспечный мир. Вставленный в кость металлический сустав дал о себе знать. Сергей вскрикнул и повалился. Вместе с ним упала Совёнок. Они оба оказались в пыльной квартире, на липком от грязи линолеуме. Толчками болела нога, перепуганная Алёна схватилась за телефон.
  
  - Подожди! Я сейчас вызову Скорую! Тише, Серёжа! Зачем ты так сделал?! Зачем?!
  
  - Просто ты слишком настоящая, для того мира, который мне создала, - сквозь слёзы смеялся художник. Совёнок не слушала его, быстро набрала номер и приложила телефон к уху.
  
  - Не отвечают. Скорая не может не отвечать! Позвоню со своего.
  
  - Стой, не надо, - простонал Сергей, но Совёнок вскочила, побежала к сумочке на кресле, вынула телефон и снова набрала Скорую. И снова тишина в трубке.
  
  - Не могу дозвониться! Занято?
  
  - Нет, не занято, Алён, - приподнялся Серёжа. - Просто тебе они не ответят.
  
   Художника пробрал нервный смех, пусть даже он никогда больше не сможет ходить, но он обманул иллюзии своей же собственной реальностью.
  
  - Не напрягайте ногу. Руки целы, хорошо, что у тебя хоть руки целы, раз ты художник! - смеялся Сергей, зажмурив глаза от боли. А когда он открыл их, рядом не было никого, телефон лежал возле стула.
  
   С великим трудом Сергей смог приподняться. Бедро отозвалось резкими толчками, но это было можно стерпеть. Палка лежала возле стола: разве это поможет? Тут и инвалидное кресло теперь не сможет помочь! И тем не менее, он дотянулся до палки, прилагая все усилия встал, попробовал сделать шаг и убедился, что худшие опасения не подтвердились. Сустав не выбило, он мог шагать, хотя каждое движение было болезненным. Эта боль и была его бегством в реальность. Ещё миг, и Совёнок могла утянуть его в вечное счастье! Не кисельные берега и молочные реки нужны Несчастливым, а простая жизнь, подкрашенная любовью.
  
   Как бы то ни было, его решение выйти из квартиры не изменилось. И не важно к кому, куда, главное - отсюда. Он доплёлся до двери, и в этот миг телефон на полу зазвонил - кто-то ему перезванивал. Обернувшись возле вешалки с верхней одеждой, Сергей застыл в нерешительности. Со включенного монитора смотрела Совёнок, и, натолкнувшись на её взгляд, Сергей только быстрее начал надевать куртку.
  
   Он бежал из собственной квартиры, порог которой не переступал много месяцев. Открыл дверь с вертушки, подобрал вышедшую провожать его кошку, отомкнул внешнюю дверь и, наконец, вышел. Телефон в квартире к этому времени звонить перестал. Где-то в душной, сумрачной тишине, остались пыль, бардак и Совёнок, что смотрит с портрета, или же на свой портрет.
  
   Даже с более здоровой ногой он прежде не рисковал пройти десяток пролётов лестницы, а сейчас выл сквозь зубы, терпел боль на каждом шагу, но спускался: приставным шагом, по одной ступеньке, по чуть-чуть, но всё-таки шёл. Он шёл ни к кому-то, и не зачем-то, он шёл для себя! Он был в одиночестве целых полгода, и ни на кого не должен был рассчитывать, никого не просить. Может тогда бы она не появилась.
  
   Мысли скомкались и оборвались, когда на верхних этажах хлопнула дверь. По лестнице зачастили спускающиеся шаги. Сергей как раз был на площадке и прижался к стене, чтобы дождаться проходящего мимо. Может быть стоило попросить о помощи? Только бы спуститься во двор.
  
   Наверху пролёта показался мальчишка в распахнутой куртке и вязаной шапочке. Он спустился, быстро прошёл мимо Сергея, только бросил косой взгляд на барахтающуюся под курткой встречного кошку. Сергей не окликнул его и ни о чём не попросил. Спускаться предстояло самому - страшно, как, наверное, было, когда в первый раз пошёл из рук матери.
  
   Он не считал, сколько времени провёл, спускаясь по лестнице, но в конце концов достиг парадной и открыл железную дверь из подъезда. Впервые за целю вечность солнечный свет коснулся его, не минуя рассеивающего стекла и пыльных штор, впервые далёкая звезда приласкала своего зарывшегося в собственной норе сына. Да, как же иначе! Солнце - его мать, прародительница всего живого на планете Земля, и он жив! Жив, открыт Солнцу!
  
   Какие странные мысли опьянили его вместе с уличным воздухом. Сергей стоял на щербатом бетонном крыльце, щурился от осеннего света и улыбался, хотя ничего особенного во дворе не было: ржавая детская горка, обогнавший его в подъезде подросток сидел на оградке с бандой дружков. Какая-то великовозрастная девка, вытянув ноги, раскачивалась на качелях, наполняя двор надсадным скрипом несмазанных петель. Испачканные в городской грязи машины ждали перед гаражами. Одна тёмная иномарка нагло завалилась правым бортом на тротуар, оттесняя пешеходов.
  
   Никто не выскочил к нему навстречу с цветами, не поздравил с первым самостоятельным выходом из дома. Только Дунька высунула голову из-под куртки и опасливо принюхалась к осенней свежести. Сергей начал спускаться с крыльца. Здесь было труднее, перил не имелось. За спиной скрипнула железная дверь, из подъезда вышел мужик - совсем незнакомый, но, видя всё положение Сергея, он решил подсобить: крепко взял его за руку и помог спуститься с крыльца на ровную землю.
  
  - Ты с шестидесятой? -- коротко спросил он, предлагая закурить. Сергей протянул исхудалую руку ко вскрытой пачке и взял сразу две сигареты.
  
  - Угу, - кивнул он, прикуривая от предложенной зажигалки.
  
  - Обалдеть, а я думал там никто не живёт, - ощерил прокуренные зубы новый знакомец. Впрочем, надолго задерживаться он не стал. - Ну, бывай, не падай. Грязищу от дождя развезло, так что с твоим костылём можно где-нибудь ё...
  
   Закончив своё пожелание крепким словцом, он отчалил, ускоряя шаг по тротуару, по пути недобро посмотрев на занявшую бордюр иномарку. Дунька отчаянно пыталась сбежать из-под куртки, но Сергей её пригладил и удержал.
  
   Хоть бы одно знакомое лицо! Всего полгода во дворе не был, а будто все соседи сменились: ни мальчишку он не узнал, ни мужика. Зря он, проходя мимо Ленкиной двери, не позвонил ей с контрольной проверкой: жива там эта белобрысая швабра? Или взаперти он провёл сотню лет, квартира его - это чёрная дыра, в которой нет ни пространства, ни времени: сменились эпохи, все знакомые вымерли, наступил другой век. Стоило спросить у мужика, какой сейчас год.
  
   Сергей оглянулся, задрал голову и постарался найти глазами окно. Почему-то ему очень захотелось взглянуть на квартиру снаружи. Вот пятый этаж, на нём знакомый соседский балкон, а левее - окно его собственной кухни. Положив руки на прозрачную преграду стекла, за окном стояла Совёнок. Смотрит вниз на сбежавшего от неё человека: глубокими, карими глазами - космической бездной. Сергей отвернулся и поспешил прочь, слушая свои шаркающие шаги и стук палки - настоящие шаги настоящего человека, настоящий стук настоящей палки. Но, дойдя до выезда со двора, он снова не вытерпел и оглянулся. Из окна за ним больше никто не наблюдал. Ему очень хотелось разорвать дистанцию между собой и квартирой, в которой прячется не-пойми-что. Тут же вспомнилось, что он идёт той же самой дорогой, по которой из двора обычно уходят все настоящие люди, и только Совёнок никогда не уходила. Это развеселило его, и он захромал бодрее, даже боль в ноге уменьшалась, хотя вместо покоя, к которому он стремился, художник наоборот напрягал прооперированное бедро.
  
   Он шёл по октябрьским городским улицам, среди тепло одетых людей, на соседней дороге шумели машины. Никто на него не смотрел, они - только фон для картины, где он сам - единственный настоящий герой. Ветер шуршал листьями на почти голых деревьях. Всех этих снующих людей, грязные машины и осенние деревья видела и Совёнок, когда по тротуару уходила к автобусной остановке.
  
   Нет, не уходила! Её не существует!
  
   Сергей сам на себя разозлился, что снова вспомнил о ней, и решил сменить направление, пойти к центру города, где в молодости писал портреты людей. Он и теперь делал это, только не красками и карандашами, а мысленно отмечал особенные черты человеческих лиц, разглядывая случайных прохожих. Новая картина, один общий портрет, где в качестве персонажей сотни и сотни незнакомых, равнодушных, но настоящих, серых людей.
  
   Когда светофор заставил машины остановиться и по пешеходному переходу вместе с Сергеем двинулась серая масса, он увидел идущую к нему навстречу Алёну. Она единственная остановилась посреди зебры и ждала, когда он подойдёт.
  
  'Ну уж нет, тут ты меня не поймаешь!' - развернулся художник и поковылял в совсем другую сторону от Центра, куда собирался. Он уверял себя, что девчонка только похожа на Совёнка, что это была совсем не она. Совёнок осталась в квартире, но теперь Сергей нарочно выглядывал её среди толпы горожан, пассажиров и водителей машин, даже на цветастых рекламных щитах, а увидел за стеклом проезжающего мимо автобуса. Совёнок следила за художником, прижав руки к окну, как делала это на кухне. Лицо её было печально и немо.
  
   Жалобно застонав, Сергей опять развернулся и теперь шёл туда, куда глаза глядят, без всякого плана или намеренья. На улицах полных выхлопных газов он задыхался, стало холодно, кошка под курткой не переставала возиться. Всякий раз, когда ему казалось, что он видит Совёнка, он поворачивал и сбегал, если его хромоногое бегство вообще можно было назвать побегом.
  
   В конце концов вернулись боль и усталость. По пути ему встретилась автобусная остановка. Остановка как остановка - металлическая рама и пластик, цветная реклама и объявления. Сергей нашёл на скамье место почище и, опираясь на палку, присел, вытянув ногу, и вздохнул как столетний старик, плотнее прижимая кошку к груди. Мимо летели машины: прямой участок дороги, хорошо разогнаться. На другой стороне всё те же серые люди и пятиэтажные дома в золотисто-сизых объятиях осени.
  
  - Может отпустить тебя, Дунька? - сжалился художник над кошкой, грея её возле груди и одновременно шаря глазами по объявлениям.
  
  'Передвижной зверинец 'Барсик' приглашает детей и их родителей!'
  
  - Зачем тебе сумасшедший хозяин? Я всё равно ни на что не гожусь. Мечты нас не прокормят, хоть башкой бейся об стену.
  
  'Куплю рога оленя и лося! Дорого!'
  
  - На улице ты, наверное, не пропадёшь, хотя очень любишь свою квартиру.
  
  'Сдам 1-комнатную квартиру. Центр. Пятый этаж'.
  
  - Двенадцатый не проходил?
  
  - Нет, я тут всего минутку сижу.
  
   Рядом опустилась сумка и сел ещё один пассажир. Ни капли внимания на Сергея, сразу заткнула уши музыкой, раскрыла книгу и погрузилась в чтение. Волосы русые, гладко расчёсанные, ноги в кроссовках, тёмная куртка, брюки и хорошо знакомый запах духов.
  
   Сергей зажмурился, вдохнул, потом опять открыл глаза. Нет, не примерещилась: сидит рядом, читает римское право.
  
  - И тут ты меня достала...
  
   Алёна не слышит из-за наушников, но это точно она. Вот и рюкзак с пристёгнутым к нему брелоком мягкой-игрушкой - серая птичка с большими глазами. Алёна почувствовала его взгляд и посмотрела в ответ.
  
  - Ой, кошка. А можно погладить?
  
  - Конечно... - был готов провалиться сквозь землю Сергей. Алёна вытащила наушник, потянулась к Дуньке, но та неприветливо зашипела, и девчонка отдёрнула руку.
  
  - Злая она у вас.
  
  - Только на незнакомых шипит...
  
   Она или не она? Определённо она, но при этом чужая. Она ведь преследует его, потому что знает и любит - Совёнок из Беспечного мира, а девушка рядом с ним, похоже, совсем не знает его и не преследует, а просто заглянула сюда, именно в этот час, именно в это место, на эту самую остановку. Неужели это Она - настоящая, в реальном мире?!
  
   Или снова играет?
  
  - У тебя очень красивое лицо, - неловко сказал Сергей. Девушка на скамье недвусмысленно покосилась на тощего бродягу с палкой, хотела обратно заткнуть ухо резиновым амбушюром наушников, но он успел договорить. - Я художник, я замечаю необычные лица.
  
  - Вы художник, серьёзно?
  
  - Да. Ищу вдохновения на улице.
  
  - И чего тут смотреть? - ухмыльнулась девушка, глянув на мокрый асфальт и грязный город.
  
  - Не поверишь, есть красота настоящая и воображаемая. И настоящая - в тысячи раз лучше воображаемой красоты.
  
  - Угу, наверное, вы правы, - пробурчала Совёнок и снова уткнулась глазами в книгу.
  
  - Можно я нарисую твой портрет ещё раз?
  
  - В смысле ещё раз? Мы же с вами ни разу ещё не знакомы, и в модели я не нанималась.
  
  - А мне кажется, что знакомы.
  
  - Так, вот подкатывать ко мне не нужно. Я здесь автобус жду...
  
  - Знаю. Ты едешь в институт, на двенадцатом номере, с пересадкой на сто третий, - с растущей уверенность и надеждой заговорил Сергей. - Совёнок, послушай, ты меня не узнаёшь, но я тебя знаю. Ты учишься на втором курсе, юридический институт, профессор у вас Матвей Палыч, любишь сгущёнку...
  
  - Ты кто такой?.. - вытаращилась на него девушка.
  
  - Любишь сгущёнку, солнечные дни и проспать первую пару, - продолжал говорить он, свято веря, что не упустит свой шанс. - На занятия лучше бы ездила на такси, а не на автобусах, тебе нравится небо с розовыми облаками!.. Алёна, ты настоящая, я тебе нарисую всё, что захочешь, я обещаю!
  
   В карих глазах Совёнка всё больше росли недоверие и страх. Она схватила рюкзак, засунула в него книжку, поднялась со скамьи и пошла прочь от остановки. Сергей с трудом встал, Дунька вырвалась из-под куртки и дала стрекача по тротуару, как будто за ней гналась целая свора собак, но художнику было сейчас всё равно.
  
  - Алёна, подожди! - заковылял он за девчонкой. Совёнок быстро шагала, оглядываясь на преследующего её человека: ни дать, ни взять - городской сумасшедший!
  
  - Я тебя напугал, прости меня! Я не знал, как сказать, как лучше начать разговор, а в итоге всё равно получилось ужасно! Я в кино такое видел, когда мёртвые возвращаются или материализуются из памяти любящих. Я тебя в реальном мире не знал никогда, но твой портрет полюбил больше жизни! Мы с тобой жили - по-настоящему жили! Я люблю тебя! Стой, Совёнок! Не бросай меня, ты и есть настоящая! - задыхался он на своей палке, а Алёна почти бежала по тротуару, потом резко обернулась на месте и крикнула:
  
  - Да не знаю я тебя, отвали!
  
   В тот же миг завизжали тормоза, громыхнуло железо. Кто-то из прохожих в голос заматерился, раздался женский вскрик, а Совёнок от страха прижала ладони к лицу. Сергей неловко оглянулся и увидел, что их остановку, где они полминуты назад мирно сидели, смяла чёрная иномарка - точь-в-точь такая же тачка, какую он видел возле своего дома. Машину занесло на обочину, но никто не пострадал, только бампер помяло, а остановка превратилась в груду расколотого пластика и ржавого железа - цветные пятна и линии, как на той жуткой фотографии, где Сергей видел уже неживую Алёну.
  
  - Откуда вы меня знаете?.. - услышал он рядом голос. Совёнок стояла перед художником и от шока у неё тряслись губы.
  
  - А разве я мог не узнать? - только и выдохнул он.
  
  - Совёнком меня зовёт только мама, а Матвей Павлович - никакой не профессор, так моего папу зовут. И всё остальное... почти всё обо мне, что вы рассказали - это правда. И небо мне некому нарисовать. Вы не знаете, а для меня это важно!
  
   Сергей перехватил её руку: пальцы у неё ледяные, а вместо страха в глазах затеплился огонёк доверия и робкой надежды.
  
  - Я тебя знаю, и не важно откуда. Просто хорошо, что ты настоящая, что ты есть, Совёнок.
  
  **********
  
   Удивительное дело, возле порога его ждала Дунька. Кошка сидела у двери квартиры и начала мяукать, как только завидела хозяина на лестнице.
  
  - Вот ты где, чёрная бестия, - устало улыбнулся художник и поманил кошку рукой. Дунька подбежала к нему, последние несколько ступеней лестницы они поднимались вместе. Ключи в замок, внешняя дверь открывается, потом внутренняя, и вот он снова в квартире, из которой сегодня сбежал как из склепа. В полутёмной прихожей ему снова стало не по себе. Что он будет делать, если опять встретиться здесь с тем, другим Совёнком? Пока раздевался и вешал куртку на крюк, всё прислушивался, не вздыхает ли кто-нибудь в комнате или на кухне, не слышны ли чужие шаги. Но нет, дом был удивительно тих. Даже соседи, казалось, все как один легли спать, и нигде за стеной не играла музыка, никто не выходил в подъезд.
  
   Сергей захромал в комнату, кошка не отставала от него ни на шаг. На полу валялись сброшенный с кресла плед и телефон. Компьютер всё ещё работал, и художник посмотрел на монитор, как только вошёл в гостиную: прекрасные светлые тона абсолютно пустого фона. Портрет Совёнка исчез, и, если бы это случилось вчера, Сергей бы сошёл с ума от горя, но теперь только понимающе улыбнулся.
  
   Всё что должно быть сделано - сделано будет, и свой лучший порет он ещё не нарисовал, а только лишь нарисует. Присаживаясь на стул возле компьютера, он как великую драгоценность положил перед собой листок с телефонным номером, озаглавленный: 'Алёна Матвеевна'. Другого листка, исписанного губной помадой, он не нашёл, и точно знал, что никогда не найдёт, да и не нужен ему этот листок.
  
   Дунька запрыгнула на колени, громко мурлыча и греясь в тепле любимой квартиры. Поглаживая кошку, Сергей открыл браузер, зашёл на почтовый ящик и отыскал переписку двухнедельной давности. Предложение от крупного фентезийного портала, на иконке фотография молодой девушки с каштановыми волосами: 'Здравствуйте, Сергей, мы бы хотели предложить написать для нас серию из девяти артов...' - дальше он не дочитал, а перешёл сразу к своему ответу: 'Возьмусь за любую работу', а через день от девушки пришло уточнение: 'Извините за беспокойство, мы нашли другого художника'. Две недели назад он не стал продолжать переписку и только желчно посмеялся над молодой арт-директоршей. Но почему-то не отвернулся от этой затеи, может быть самоутверждался, или хватался за последнюю надежду, во всяком случае теперь Сергей прикрепил к сообщению четыре готовых арта, над которыми трудился всё это время, и набрал новый текст: 'Здравствуйте ещё раз, Наталья. Посмотрите примеры моих работ, на тему вашего портала. Если вам всё-таки понравится, я готов к сотрудничеству, можем созвониться по скайпу. Мой контакт...'. И после этого нажал кнопку 'Отправить'.
  
   Он был очень доволен собой - даже если ничего не получится, и он отправил свои работы зря. Но Сергей знал, что получится, и квартира изменится, и у них с Дунькой будет на что купить молока, а главное - рядом будет Совёнок. Сергей вдруг испугался, метнулся глазами к листку, чтобы проверить: не исчез ли заветный номер? Но всё в порядке: листок с номером был на месте - самый настоящий из всех.
  
  - Всё у нас с тобой будет хорошо, Совёнок. Всё хорошо...
  
   Дунька перестала мурлыкать, навострила уши, внимательно поглядела в пустой коридор, и вдруг сорвалась с колен художника, чтобы проверить кухню.
  
  Совёнок
  
  Руслан Дружинин
  
  09.11.2017 14:49
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"