Дружинин Руслан Валерьевич : другие произведения.

Юра тоже человек

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  - Кто ты такой?
  
  - Человек.
  
  - А дальше?
  
  - Моя история тебе известна. Мне ни к чему повторять её...
  
  - Дальше, дальше давай. Вдруг в этот раз что-нибудь в ней изменится.
  
  - Хорошо, как знаешь. В общем - меня зовут Юра, мне двадцать восемь лет. Женат... Был женат. Детей не имел, мы только собирались завести до того... До того как всё это случилось.
  
  - Что случилось?
  
  - Если бы я только знал ответ, я бы сказал. Хотя... Как раз тебе говорить этого не следовало бы. Ведь смешно же иметь одни воспоминания на двоих.
  
  - Ты считаешь, что это смешно? И только ли на двоих?
  
  - Да нет конечно же! Нас здесь... Нас здесь хренова туча. Хотя, если честно поначалу я и не думал, что встречу здесь кого-то ещё. Как часто мы с тобой видим людей?
  
  - Ты имеешь в виду нас?
  
  - Да чёрт возьми! Как часто ты видишь себя в этом мире?
  
   Юра вздохнул. Было жарко. Так чертовски жарко, что на зубах скрипел белый песок. Перед ним, облокотившись на обломок такой же белой, словно созданной из кварца стены, и устало прикрыв глаза, сидел человек. Сидел и слушал рассказ. Абсолютно голый человек, такой же голый, как и сам Юра. Впрочем, нагота уже давно не являлась помехой, притерпелась и свой срам глаз не резал. А вот к жажде привыкнуть было попросту невозможно. Жара изводила, спекала, высушивала, изматывала тело каждый час, кроме ночи. Ночью становилось так холодно, что хотелось зарыться в прогретую солнцем землю, скрести асфальт и бетон, но только спрятаться от звериного холода! Вот тогда... Тогда они и жалели, что у них нет одежды.
  
  - У нас ещё найдётся попить?
  
  - Ты скоро весь шар один вылакаешь...
  
  - Прикажешь всё держать про запас? Доставай и не жмоться, ещё добуду. Куда бы ты без меня...
  
  - Иногда лучше без тебя, чем как ты...
  
   В ответ тихий смех. Человек возле стены открывает глаза и сплёвывает с высохших губ.
  
  - Идиот...
  
   Юра не говоря больше ни слова подтаскивает за цепь их сундук. Они называют сундуком металлический ящик, хотя тот больше похож на длинный пенал, что жутко гремит при каждом шаге. А гремит потому, что прикован к правой лодыжке цепью длинной в полтора метра и эту цепь не разбить... Юра подтягивает ящик и, прихватив ногтями за плотную крышку, сжимает зубы. Кто же их только придумал?! Они совершенно не человеческие, не удобные и открываются с болезненным усилием сорванных пальцев. Но открыть надо...
  
   Громкое шипение вакуума и крышка наконец поддаётся. Юра достаёт шар размером с футбольный мяч - тот поблёк и уже не такой насыщенно-синий, как был в первый день. Шар помутнел, словно покрылся белёсым налётом и из синего стал голубым, хотя по-прежнему холодит ладони при прикосновении. Вода внутри не плещется, а растекается, выгибается и распадается на мириады крупных и необыкновенно красивых пузырьков. Кажется, будто этой воды в шаре гораздо больше, чем могло вместиться обычным способом. Юра несколько мгновений любуется шаром, не замечая вожделенного взгляда своего собеседника. А когда наконец замечает, то торопливо устанавливает свои правила.
  
  - Сначала я.
  
  - Вот ты сука...
  
  - Сам такой.
  
  - И шутки у тебя тупые...
  
   Юра больше не спорит, он и так отдал этому уроду слишком многое из своего. Даже своё полное имя. Жадно прильнув к шару губами, пьёт, втягивает в себя благословенную жидкость, что холодит горло, заставляет неметь зубы и проникает ледяным потоком вглубь высохшего от жажды желудка. Шар герметичен, но при прикосновении губ начинает отдавать влагу.
  
  - Присосался как к сиське.
  
  - Тебе бы лучше заткнуться! - в раздражении Юра сверкает на человека глазами. Он осторожно протягивает шар другу... Другу ли? Компаньону? Товарищу по несчастью? Собеседнику? Треплу? Как назвать этого паразита? И ведь надо как-то назвать, но язык не поворачивается! Кто он такой? Человек - вот единственное достойное определение, потому как перед Юрой сидит он сам. Это он тот жадно пьющий из необычного шара человек без одежды посреди пустынного мира. От этого мира остались одни обломки: белые здания, ржавые остовы автомобилей и беспощадное солнце. В прочем было ещё кое-что, но об этом чуть позже. Оно встретит их, как только люди осмелятся покинуть руины, которые стали убежищем на время испепеляющего жарой полдня
  
   Перед Юрой сидел он сам - точная копия. Такие же чёрные отросшие волосы, короткая борода, серые глаза и загорелое поджарое тело. Он никогда не считал себя великим красавцем и правильно, хотя теперь то уж перед кем красоваться? Но быть идентичным с внешностью двойника - это жутко! Общие воспоминания, характер, стремления... Весь внутренний мир Юры отразился в сидящем перед ним человеке. И надо же так - всю жизнь он считать себя приличным гражданином, даже чуть лучше других, а в итоге оказаться такой неисправимой и гадливой сволочью! Многое, на что по личному признанию Юра был не способен, оказалось вполне реальным и даже возможным. По крайней мере здесь - в испепелённом платиновым солнцем мире...
  
   Как его... Их... Юриев... Ему... Тьфу! Как их сюда занесло сказать очень трудно, но смотреть на самого себя, разговаривать с собой, даже называть себя по собственному имени оказалось воистину невозможно! Он попытался сменить имя на новое, о чём не преминул сообщить двойнику. Зря он пошёл на такие уступки. Выяснилось, что доброту и мягкость к себе лучше не проявлять, потому как двойник сразу уцепился за имя и теперь его полная версия оригиналу не принадлежала. Юра же не откликался на новое, незнакомое имя. Вспоминал о нём с запозданием, а в нынешнем мире такое могло обернуться бедой. Пришлось искать что-то созвучное. На ум пришло, что по полному имени он себя никогда не называл! Разве что хотел внутренне подстегнуть для серьезного дела. Именно это всё и решило - полное имя отошло к двойнику, а ласковое Юра осталось за ним. Юрий и Юра - вот такие дела, зато хоть путаться перестали. Почти...
  
  - Есть будем? - вытирая губы рукой, спросило наглое отражение. Прошипев сквозь зубы проклятия, Юра перехватил хрупкий шар, который возвращался к нему на одной вытянутой ладони. Шар мог разбиться и тогда вся вода пропадёт, а без воды под солнцем долго не выжить. В сундуке кроме двух полумутных шаров была ещё коробочка, размером с увесистый томик. Подхватив её, Юра с трудом отковырял пальцем крышку. Адова упаковка - только ногти рвать об такую! Внутри бодро постукивали пузатые сухари, есть которые невозможно, но кроме них больше нечего. Вытащив один сухарь шершавыми от пыли пальцами, второй сухарь Юра протянул отражению. Юрий сцапал свою порцию и начал жадно жевать, морщась от кисло-горького вкуса.
  
  - Отрава же! Отрава! Горсть таблеток вкуснее!
  
  - Найди своё... - Глядя, как с бороды двойника сыплется белое крошево сказал Юра. Наглое повторение проигнорировало замечание на счёт принадлежности сухаря. У него не было сундука, хотя у каждого такой ящик имелся. Несоразмерно внутреннему пространству в сундуке гремело всего несколько металлических коробков: один с сухарями, два (поменьше) с каким-то белым и горьким порошком, без коего к вечеру еле волочишь ноги. И конечно же шар - самое ценное и вкусное, что было внутри. Минимальный запас умирающего - от этой мысли у Юры на лице появилась невесёлая улыбка. Наверное, он просто спятил, поехал крышей и всё это грезится...
  
   Прикрыв глаза, Юра прислонился затылком к тёплой стене. В часы отдыха он любил уходить в свои воспоминания о нормальной жизни... Обычная двушка в панельной пятиэтажке, Ленка в спортивных штанах пьёт чай из кружки в красный горошек. Под рукой лежит телефон на "зарядке", открыта страничка соц.сети. Что за дурацкое воспоминание? Почему бы свадьбу не вспомнить? Родителей? Как он в первый раз целовался? Но почему-то от домашней Ленки на душе становилось тепло. Он хотел к ней тогда подойти, подстебнуть за привычку таращиться в телефон круглые сутки, но в окно бьёт выжигающая глаза вспышка, жена вздрагивает и разливает чай на смартфон. После этого - всё. Вот такой тупой конец мира, и не как в кино получилось, а как в самом идиотском рассказе...
  
  - Дрыхнешь что ль?
  
  - Нет, не сплю.
  
  - А-а, оно то конечно. Ты давай не рассыпайся, а то скоро идти. Ты место-то помнишь?
  
  - А ты?
  
  - А нахрен туда идти?
  
  - Чудак-человек, это же дом! Я когда понял, что это мой родной город и улицы знакомые, и площади, и даже русло от речки, чуть не...
  
  - Чего?
  
  - Да ничего... Домой я хочу, понял.
  
  - На скелет Ленкин смотреть?
  
   Повисла удушающая тишина. Юра с ненавистью смотрел в глаза Юрия, а тот только хмыкнул. Вот ублюдок - дать бы себе по роже за такой сволочизм, да рука не поднимается. Хотя...
  
  - Тихо! - вдруг подпрыгнул на месте Юрий. Он пополз вверх по поваленной стенке, выбираясь наружу. Стена начала сыпаться белой пылью, такой же колкой и жаркой как соль. Шершаво проведя открытой ладонью по занесённой поверхности, двойник быстро намазал лицо. Юра последовал его примеру, выбелившись тем же образом. Теперь среди других они себя точно узнают - не потеряются.
  
  - Слышишь? Чешет...
  
   Юра прислушался, но ничего не услышал. Быстро запихнув коробки обратно в сундук, двойник захлопнул крышку и выскочил из руин под свет солнца. Пришлось поспешить за ним следом - нога то прикована к сундуку! Юрий стоял перед обвалившимся домом настороженный словно зверь. Юра тоже поднял голову к небу. Железное, как и всегда. Огромное железное поле укрывало их вместо крыши, словно мозаика собранная из миллиардов частей. Поле тускло сверкало вечно серым оттенком и висело так высоко, что к нему никак не добраться. Однако, железное небо имело края и оканчивалось где-то за городом. Там, дальше была пустота - белая выжженная солнцем пустыня. А здесь руины его родного города. Всё что осталось...
  
  - Да нет здесь никого... - Успел сказать Юра и тут над ними пронеслась тень.
  
   Вообще оно никогда не теряло людей из вида, преследовало неотступно, но спрятаться от него было можно, особенно если поглубже залезть в руины. Увесистая сфера легко парила над головами, приглядывая за Юриями огоньком болезненно-жёлтого цвета. Ни линза и ни фара, ни оптический прибор, а свет, который пробивался как будто бы изнутри обтянутого мягким покрытием шара. То, что это покрытие мягкое Юра сам однажды потрогал, а всё из-за того, что Юрий отчаянно не любил беззвучного наблюдателя.
  
  - Вали нахрен! - рассвирепел двойник, схватил с земли кусочек бетона и что есть силы запустил им в парящий глаз. Конечно же не попал. Глаз легко увернулся и всё также беззвучно светил на людей жёлтым пламенем.
  
  - Да отлязь ты от него. Думаешь одного сбил, так теперь они бояться будут? Нового за минуту пришлют...
  
  - Ублююююдки! Выыыыыыродки! Гандоооны! - орал Юрий в железное небо, да только зря силы тратил. Глазу было абсолютно всё равно - простая истина, что в первые дни чуть не довела самого Юру до слёз...
  
   Металлический лязг. О-о, этот звук был куда как важнее, его ни с чем здесь не спутать! Кто-то волочил свой сундук за длинную цепь - обычный способ передвигаться с таким тяжким грузом, если никуда не спешишь.
  
  - Так, подхватили и побежали! - распорядился двойник. Схема была проста - сундук слишком тяжёлый для одного. Хоть в нём лежало всё самое важное, но тащить ящик в руках можно очень недолго. Когда Юра встретился с Юрием, у того сундука уже не было. Он всё сожрал и всё давно выпил. По-русски сказать - умирал. Сундук снять с ноги представлялось совсем невозможным. Цепь крепилась к оковам, которые были не металлическими, ногу не натирали, выглядели словно податливый пластик, но при этом - хрен снимешь. А Юрий вот как-то сподобился, снял. Соглашение было простым как три копейки: двойник помогает Юре таскать сундук, наполнять его, а тот делится запасами с Юрием. В чём смысл и конечная цель? Об этом после. А теперь - подхватили!
  
   Подхватили и побежали. Темп самый быстрый - крейсерский, боевой. В огрубевшие подошвы впиваются мелкие камни, спина горит от белого света, дыханье сбилось, но жертва уже виднеется за ближайшей кучей обломков. Юра не знал, когда человек их увидел, но тот уже бежал во всю прыть, прихватив сундук в свои руки. Он часто оборачивался через плечо, чтобы взглянуть на преследователей. Пара охотников поднажала, чтобы не тратить на долгую погоню лишние силы.
  
  - Юрка, стой ублюдок! Всё равно ведь скопытишься! - азартно крикнул Юрий спотыкавшемуся беглецу. Положение с самого старта оказалось неравным. Юриев было двое, они тащили только один сундук, а перед тем отдохнули, да ещё застали одиночку врасплох. Шипя закипевшей слюной меж зубов, Юрий уже готовил к удару кусок арматуры.
  
  - Сейчас, сейчас. Сейча-ас! - бухтел он, шире ставя свой шаг. Вот уже видны нестриженые волосы беглеца, испуганный взгляд и вспотевший затылок. Юрка оказался воробей стреляный и не остановился, не решил подружиться и уж тем более не удивлялся наличию двойников. Скорее всего он даже знал, зачем его догоняют. И от этого Юре стало не по себе. Он не любил убивать, убивал всегда Юрий, но без чужих сундуков они бы столько не продержались...
  
  - Стой сучёныш! - выхаркал запыхавшийся Юрий и ударил Юрку прутом прямо по темечку. Тот споткнулся, покатился по белой пыли, но был ещё жив. Двойник выпустил общий сундук и подскочил к несчастному, чтобы добить. Юра не мог на это смотреть, он отвернулся и прижал ящик к груди, как будто тот огораживал его от страшной, кровавой расправы.
  
  - Не надо! Не надо! А-а! Лена!!! - завопил Юрка и тут раздался хруст черепа. Всё... Они убили себя... Его... Юрку... Человека.
  
  - Ну чё встал? Давай, подтаскивай ближе! - пыхтя, отражение тащило добытый сундук, заодно волочив цепь с трупом Юрки. За ним, чертя длинный след тянулась алая линия крови. - Целый месяц одним и тем же с тобой занимаемся. А шара хватает в лучшем случае на неделю. Ты жмуров наших считаешь?
  
  - Н-нет...
  
  - И я не считаю. Наверное, штук пять завалили. Думаешь, зачем вместе ходим? Жрать и пить хочется - вот зачем. Одиночек ловить и сундуки отжимать пока только мы додумались, ну а дальше? Другие тоже в стаи собьются и начнётся тогда... Вот зачем я за тобой первый поплёлся, а не только из-за воды. Вдвоём спокойнее.
  
   Объясняя всё это, Юрий снимал крышку с чужого богатства. Внутри оказался почти полностью замутневший водяной шар и опустошённая коробка из-под сухарей. Только порошка ещё оставалось в избытке - его весь не слопаешь, как ни старайся.
  
  - Э-эх ты, горазд Юрка жрать, - развел руками двойник. - Ну не бросать же... Давай перекладывать!
  
   Юра подтащил ящик ближе и начал было помогать с сортировкой вещей, но тут же грохнулся на задницу рядом и заскулил. Слёзы катились сами собой и Юра лишь успевал подтирать их руками. Двойник молча смотрел на него, бессознательно барабаня пальцами по мутной глади водяного шара.
  
  - Ты чего...
  
  - Нет, ты слышал, что он кричал? Ты ведь слышал, не прикидывайся!
  
  - Ну?
  
  - Он Ленку звал. Он ведь её помнит. Мою Ленку! Леночку...
  
  - Тьфу, твою мать... - Выругалось отражение и перекатило шар в их сундук. - Ну и чё ты споли развесил? Они все Ленку... Помнят. У каждого воспоминания одни и те же. Да они сами одни и те же - одинаковые...
  
  - А мы?
  
  - А мы ничем не лучше других! - со злостью приложил Юрий пустые коробки о песчаную землю. - Также живём хрен пойми зачем, также бегаем друг за другом, также есть-пить хотим! Ты думаешь мне не тяжело? Жену вспомнил, нюни развесил, цирк передо мной тут устроил, а мне смотреть тошно! Говно своё подбери и встать смирно! Встать я сказал!
  
   Юра послушался отражение, несколько раз резко выдохнул и поднялся. Он помог завершить нехитрое перекладывание вещей и сделать общий сундук ещё тяжелее. Шар решили тут же распить - в нём оставалось немного. Так и вышло: удалось сделать только по две-три хороших затяжки воды, после чего шар окончательно превратился в бесполезный кусок окаменелости - стал белым и хрупким как скорлупа.
  
  - Эх! - крякнул Юрий и бросил шар о бетонный обломок. Тот разлетелся на множество мелких частей - кварцевых, как и весь город вокруг. - Хорошая вещь, а так быстро кончается!
  
  - Всё равно мы другие... - Буркнул Юра, садясь рядом со своим двойником. Странно, но тот не усмехнулся и не поддел его за слова, а молчал. - Я не просто так шляюсь, а домой иду. И ты значит идёшь ради этого... Только ради этого мы их всех убиваем. Они же не настоящие...
  
  - А ты значит настоящий? - поскрёб бороду Юрий.
  
  - Я? Да... Я не знаю, - он честно ответил. Не хотелось хитрить и выворачиваться, не хотелось сводить всё на шутку. Двадцать пять дней назад, когда только встретились, Юра рассказал двойнику о своём плане добраться до дома. Город вокруг них был разрушен, зарос пылью, окаменел от налёта. Высотки сломались под самый корень, панельные дома провалились внутрь своих этажей, мелкие здания вовсе сравняло с землёй жарким ветром. На улицах поднялись барханы белых песков, а на трассах ржавели прожжённые до дыр остовы тачек. Но это был его родной город - поднявшись на верх упавшего здания, Юра это увидел. Такое знание стоило дорогого. Возможно он единственный, кто понял и не воспринимал местность как арену для выживания.
  
   Железное небо - оно ведь тоже мешало видеть город родным. Небо никогда не находилось в покое, в течении дня непрерывно перемещалось, покачивалось над руинами большой колыбелью. И конечно же, ещё в первый день своего пребывания в белом мире Юра предположил, что попал сюда с неба. На железном небе скорей всего жили те, кто отправлял сферы для наблюдения, кто наполнил город двойниками одного человека, и сделал это с какой-то страшной, изуверской, дьявольской целью. Вот и всё - никакого безумия. Ну, почти...
  
  - Эгей, смотри что нашёл! - вдруг обрадовалось отражение. Порывшись в почти опустошённом сундуке, Юрий извлёк на свет бумагу и карандаш. Очень старую, превратившуюся в затёртую тряпицу бумагу и такой же старый, потрескавшийся вдоль корпуса карандаш.
  
  - Ну-ка, изобрази что-нибудь, - предложил двойник Юре, но тот начал отмахиваться.
  
  - Чего привязался? Знаешь же, что я рисовать не умею.
  
  - Ведь пытался?
  
  - Научиться правильно рисовать мне всегда казалось занятием скучным. Расчерти листок по квадратам, измерь расстояние от бровей до нижней губы - это ведь наука. Долбаная математика! А я всегда думал, что рисование - это творческое искусство!
  
  - Ага, ага. Поэтому у тебя и лица все треугольные, искусствовед хренов. Да только теперь есть шанс создать лучшее (и последнее) произведение искусства в мире, которое уже никто не переплюнет...
  
   Юра нехотя принял листок. Руки давно отвыкли от карандаша, он еле удержал деревянную палочку в огрубевших подушечках пальцев, а затем долго смотрел на собственную лохматую тень на бумаге. Почему-то вспомнилось, как Остап Бендер рисовал Кису Воробьяниного на огромном плакате по контуру тени. Вот бред.
  - Слушай... - Сказал он двойнику. - А ведь Юрка бумагу не трогал и сберёг до последнего. Наверное, нашёл где-то... И карандаш. Хотел что-то на ней написать, что-то оставить после себя, но никак не решался...
  
  - Ну?
  
   Юра ничего больше не сказал. Он только понял, что должен сейчас написать. С великой осторожностью разложив на коленке бумагу, он начал выводить грифелем первые строчки. Но стоило взяться за дело, как над головой появились две сферы. Прейдя в необычное оживление они любопытно толкались и заглядывали жёлтым глазом через плечо.
  
  - Эй, сучары поганые, вам какого тут надо?! - грозно зарычал Юрий, а Юра только лишь отмахнулся.
  
  - Пусть, пусть. Не мешают, - он писал торопливо, самозабвенно, будто боялся не успеть - не доделать. А сферы тем временем крутились вокруг в неистовом хороводе, подбирая ракурс получше.
  
  - Ненавижу ублюдков, - прошипело его отражение.
  
  - А?
  
  - Да этих тварей ненавижу! Ты думаешь откуда вторая взялась? Она за Юркой наблюдала, пока мы его не прикончили, а теперь на нас смотрит. Ей по фигу за кем смотреть, на кого. Лишь бы пыриться! - он подпрыгнул и запустил камнем в сферу. Камень попал, но никакого вреда не нанёс, лишь глухо ударил по мягкой обшивке.
  
  - Ай чёрт! - вдруг чертыхнулся сидевший внизу него Юра и двойник сразу забыл о шарах. - Всё, карандаш кончился - сломался. Жаль, а я столько ещё хотел написать...
  
  - Так заточим!
  
  - Чем? Да и чёрт с ним - не важно. Главное написал, - он осторожно поместил листок в пустую коробку из-под сухарей, которую получше упрятал в сундук. Даже при большом количестве ящичков пенал выглядел наполовину пустым.
  
  - Что и не прочтёшь чего ты там написал?
  
  - Захочешь - сам прочитаешь. Только предупреждаю: я писал от всех, кто остался. Имею на это полное право. Юрка наш не решился, подбирал слова целыми днями и думал. А я вот считаю, что самое лучшее всегда на выдохе пишется. Как ты там говорил: "Последнее произведение искусства?", а я написал последние строчки от человека. Грандиозно? Если сразу на такое с кондачка не решиться, никогда не решишься...
  
  - Какой же ты дурак...
  
  - Верно... Пошли?
  
   Не пошли, а поволочились. Тащить сундук на руках тяжеловато - слишком толстые стенки, слишком плотная крышка. Глупый ящик, нечеловеческий и делали его конечно не люди, а те, кто жил там - наверху. Ни Юра, ни Юрий никогда не видели властителей железного неба. Как могли они выглядеть? Осьминоги со склизкими щупальцами? Медведеподобные монстры, похожие на Чубаку? Гуманоиды с раздутыми головами? Да ни всё ли равно? Они там, наверху и в гости к себе не приглашают. Висят над миром по какой-то нужде, посылают сюда двойников и шары наблюдения. А может корабль вовсе необитаемый и на автоматике - фабрика по производству определённой модели людей, провианта и наблюдательных зондов? И откуда инопланетянам знать о вкусах обычного человека? Жратва есть - не помрёт, да и ладно. А то что сухари горько-кислые им плевать. "Держи набор витаминовый, тонизирующий порошок и шар с консервированной водой. Внизу нет ни капли, держи родной, от себя отрываем!"
  
  - Слушай, завали уже свой хлебальник, мне теории твои до фиолетовой лампочки... - Пыхтел Юрий, помогая перетаскивать сундук через обломок бетона. С его лба градом лился солёный пот, дыхание сбилось. Чёртова жара донимала и нагревала волосы так, что они становились калёными. Мозги спеклись и Юра неосознанно говорил то, о чём сейчас думает. - Лучше скажи мне, профессор: долго ли топать до дома?
  
   Вопрос оказался больной. Хоть город Юра узнал, но сориентироваться в нём не мог. Со времён конца света может быть тысячелетия прошли! Улицы и кварталы потеряли знакомые очертания. Тут руины, там руины, тут обломки, там обломки. Уже почти месяц петляли. Но придав голосу оптимизма и бодрости, Юра в который раз сообщил:
  
  - Значит так - выходим на Проспект мира, по нему до площади Ленина, а это центр. От мэрии сворачиваем на Фрунзе и два квартала вперёд, до Литейной. Квартал оттуда и угловой дом на перекрёстке Осеевской и Свердлово будет как раз-таки наш.
  
  - А сразу никак? Покороче, профессор!
  
  - Короче? - поставив сундук "на попа", Юра выдохнул. - Короче легко ошибиться. Живём в мегаполисе... Жили. Я улиц узнать не могу - всё в единую белую кашу смешалось и песком занесло. Раньше с любой окраины мог до дома добраться, а теперь... Теперь ни черта не вижу! Надёжнее будет до центра дойти, а оттуда по ориентирам - главным улицам и считая кварталы. Мы с тобой двадцать дней потеряли, когда пытались пройти напрямик.
  
  - А может город не тот?
  
  - Тот-тот. Театр оперы помнишь? Его развалены проходили. Я то место узнал, всё как раньше стояло, так до сих пор и стоит. Напротив чаша от фонтанчика даже осталась и памятник...
  
  - Башка от памятника.
  
  - Ну а чё ты хочешь? Занесло...
  
   Это было действительно так. Вот вроде бы идёшь ты по городу в котором родился, выучился, в институт поступил, жену встретил, работал, а узнать его можешь лишь по кускам. От города самого остались куски - бесполезные белые стены, словно вылепленные из блестящего сахара. Вот что делает жаркое солнце и песчаный налёт. Но порой, свернув на новую улочку или пройдя возле дома, Юра вспоминал что-то знакомое. Так было с магазином женской одежды, мимо больших витрин которого он каждый день проезжал на работу. Семь утра, темнота зимняя, ночь! А в освещённых витринах возле манекенов суетятся молодые девчонки-продавщицы. Или вход на станцию метро - когда был студентом пёр в общей волне на учёбу. Толпы, толпы, толпы! И всё...
  
  ...И никого... Никто ведь не знал, как оно... Как оно произошло. Что это было?.. Метеорит? Ядерная война? Адронный коллайдер херакнул? Эта тема была одной из самых любимых для споров с Юрием. Хоть друг другу они не признавались, но приятно думать, что живёшь после Армагеддона и можешь рассуждать о причинах. По теории вероятности кто-то должен был выжить, кто-то должен остаться даже после ядерной катастрофы! Книжки и фильмы не готовили к полному одиночеству. Где все бункеры, где все сталкеры, где убежище сто один?! Может самое интересное Юрии пропустили? Человечество поборолось за жизнь, потрепыхалось, а теперь и скелет не найти? Хотя, конечно они находили выбеленные солнцем и песком кости - окаменелости. Нет больше студентов, девчонок-продавщиц, заказчиков с вечными жалобами, школотронов с портфелями, гаишников, гастарбайтеров, скорочей, соседей, родных, мамы с отчимом... Нету Ленки...
  
  - И тёщи нету, чтоб её курву старую, - пыхтел Юрий на его размышления.
  
  - Зря ты так, Зин-Семёновна была славной женщиной. Никогда слова дурного нам не сказала. А с дачи соленья с вареньями, овощи свежие - витамины сплошные. Ленку закармливала, всё о внуках твердила, а та ей в ответ: "Мама! Ты меня в тридцать один родила, а мне в двадцать шесть теперь рваться?". Бедная женщина чуть ли не плакала. Чего ты так на неё обозлился?
  
  - Баян...
  
  - Чего?
  
  - Хоронили тёщу, порвали два баяна! - ляпнул Юрий и сам же заржал над собственной шуткой. Юра даже не улыбнулся, ведь двойник действительно мог вспомнить что-то обидное про Ленькину мать. Больше всего они (Юрии) похожи в свой первый день - мыслят одинаково, хотят одного и того же, иногда даже двигаются почти что синхронно. Но с каждой минутой всё резче становились отличия: разнились мнения, затевались первые ссоры. Характер "уплывал" в разные стороны по мелочам. Где один был терпелив, второй начинал орать и громко требовать. Один экономил, другой всё транжирил. Осторожный Юрий таился в тени, а нахальный полз в самое пекло. Личность и характер первого дня становились базисом для развития. Прошлое было для всех захвачено идентично, а вот страшное настоящее лепило из людей своё, новое будущее. Вот если бы...
  
   Вдруг сундук гулко упал на белоснежный песок. Шары внутри загремели как пустая посуда, коробки грянули дружным хором железок. Это неожиданное поведение заставило Юру вырваться из размышлений.
  
  - Ты чего?! - закричал он на двойника, уже прикидывая судьбу хрупких шаров.
  
  - Юра, ты... Ты вперёд погляди...
  
   Впереди стоял дом. Их дом. Его можно было не узнать из-за обрушившихся перекрытий, из-за белого налёта песков и лишённых стёкол окон, но Юрий узнал. Панельная пятиэтажка...
  
   Двойник первым бросился внутрь подъездов позабыв обо всём, кроме верной дороги! Четвёртый этаж, вверх по лестнице и направо! Как они смогли выйти к нему?! Как добраться? Чистый случай, должно же было наконец повезти! Повезло сейчас, ну а дальше? Ведь пол дома разрушено, пятьдесят вторая квартира могла просто исчезнуть под тоннами обломков бетона и могильных песков. Вверх, вверх, вверх по ступеням! Скорее! Почему-то Юре захотелось быть непременно быстрее своего двойника, первым открыть дверь, первым увидеть, что стало с квартирой за это время, первым оказаться в той точке из которой всё началось, а вернее закончилось. Ему надо быть первым, но позади загремел ящик...
  
  - Юрий! Юрий стой! - закричал он чуть ли не со слезами. Отражение даже не замедлилось. Белые пятки сверкали уже возле четвёртого подъезда. Юрий остановился только у самого входа, глянул наверх, увидел, что четвёртый этаж уцелел и ринулся в двери. Козырёк над подъездом давно обвалился и перекрыл вход, но сверху оставалось отверстие, через которое Юрий протиснулся.
  
  - Стой ты, сволочь поганая! Стой! - вытирая на ходу слёзы, волочил Юра тяжёлый сундук. Он тащил за двоих - жратву на него, еду на него и лекарство. Не мог быть первым, двойник его бросил. Сволочь он! Сволочь! Только через минуту Юра добрался до подъезда заваленного обломками козырька. Ещё через две минуты смог протиснуться в тесную пасть норы. С громом и отчаянным треском шаров стащил паршивый гроб следом и оказался в темноте дома. Весь пол и первую половину лестничного пролёта завалило песком, но дальше было свободно. Сжав зубы от злости и с натугой перехватив перетяжелённый сундук, Юра начал карабкаться вверх. Его сил хватило только на второй этаж, дальше потребовалось поставить сундук и отдохнуть. А этот ублюдок был уже там! Юра слышал шорох шагов и бормотание, скрип собственной двери. Злость росла и придавала сил для борьбы. Он снова штурмовал ступени с тяжёлой ношей в руках, пока наконец не добрался...
  
   Дверь была целой, да и чего бы ей сделалось? Железная дверь, как у всех. Только деревянные плашечки облицовки превратились в труху, а вот номер - золотой номер пятьдесят два прикрученный на четыре китайских шурупа остался на месте - это первое по-настоящему родное, что Юра увидел в своей новой жизни. Дверь на несмазанных петлях отчаянно заскрипела и подалась в сторону. А внутри... Юра не поверил глазам - внутри всё как было! Песок выметен, рассохшаяся от жары мебель расставлена, даже мелочи лежали как надо. В прихожей встретило зеркало с паутиной осколков, но висевшее всё в той же пластмассовой раме. Внутри полок для обуви лежат старые порванные башмаки, которые Ленка давно хотела выбросить. Сейчас они совсем высохли и окаменели. На полу прихожей сохранился когда-то бурый половичок, сейчас отлинявший в непонятные цвета жёлто-оранжевого. Обои почти полностью отслоились от стен и при каждом порыве ветра шелестели обрывками старой бумаги. Каждая сохранившаяся вещь в их квартире оказалась аккуратно расставлена, прибрана и с любовью обтёрта от пыли. Всё именно так, как и было до вспышки...
  
   Юра шёл не спеша, на каждом шагу открывая для себя прежний мир. Дом, к которому он так рвался, который являлся к нему в сокровенных мечтах, теперь был перед ним. Но именно здесь мечты потерпели фиаско. Не было в Юре ничего исключительного, ведь не он один разглядел в руинах собственный город. Уже очень многие приходили сюда и в порыве нахлынувших чувств наводили порядок: чинили вещи, выметали пески, собирали обломки. Паломничество в пятьдесят вторую квартиру началось вероятно с самого первого дня. Никто не заставлял их сюда приходить и что-то делать. Общая память влекла двойников, каждый по-своему находил нужный путь, каждый по-своему жертвовал всем чтоб добраться. Юра не был особенным, лишь только одним из многих...
  
  - Лена... - Прошептал он, хватаясь за имя жены как за последнюю ниточку. Шарахнулся на кухню, где виделись в последний раз, но там пусто. Только газовая плита на четыре конфорки, посуда !вымыта!, покрытый ржавыми пятнами холодильник. Никого. С кухни он скорее бросился в комнату. Распахнул задребезжавшую стёклами дверь и увидел её... И его...
  
   Если вся пятьдесят вторая квартира превратилась в запылённый храм поклонения прошлому, то диван стал алтарём в честь единственной королевы. Ленкин скелет царственно лежал на нём, сложив тонкие руки на рёбрах, а между аккуратно собранных на медную проволоку костяшек покоился давно вышедший из строя смартфон. Скелет всем был прекрасен, вокруг него даже лежала россыпь вырезанных из обоев цветов, а сверху накинута прозрачная синтетическая сетка, которой они с Ленкой защищали квартиру от комаров. Но сеточка была вскрыта, а у восстановленного по мелким косточкам скелета не хватало самой главной части - головы. Голова, с клочком выбеленных солнцем волос крутилась в руках у Юрия. Опираясь задницей о подоконник, тот хмуро разглядывал череп и перебрасывал его с руки на руку.
  
  - Т-ты... Т-ты чего делаешь?! Положи её на место!
  
  - Упадёшь на колени? Реветь будешь? "Ле-ена, Ле-ена, ой Ле-ена!" - сквозь щетину нагло улыбнулся двойник. - А когда наревёшься, сопли на кулак намотаешь, да посидишь с каменной мордой часок возле костей, начнёшь по полу на корячках искать. Вдруг двойники твои напортачили и косточку пропустили? Ну а дальше, как заведённый кинешься порядок здесь наводить, чтобы Лену свою оставить в уютном гнёздышке. Вот все твои мечты и стремления...
  
  - Положи на место, сука! - вскипел Юра, подбегая к нему с кулаками. Но тут же и отскочил. Одной рукой двойник толкнул его в грудь, а вторую далеко выставил за окно, удерживая череп на высоте четырёх этажей.
  
  - Ты не дёргайся, а то на кусочки расквашу! - всё поведение Юрия было исполнено наглого превосходства, будто отражение наслаждалось моментом, к которому шло очень долго, мечтало ночами, терпело наивные слова Юры, когда тот рассказывал о жене. И тут наконец осенило...
  
  - Ты не знал её! Не помнишь Лену! Как бы не изменил тебя город, ты бы никогда не посмел о ней так говорить! Ты не такой, как мы!
  
  - Правильно! - рявкнул Юрий. - Дошло наконец-то! Хотя на тёще ты меня чуть не подловил, признаю! Так любишь болтать сам с собой, всё выкладываешь! "Лена то, Лена сё" - не помню я вашей Лены! Сядь на место и послушай-ка сказку для взрослых о том, как всё просто у нас тут устроено!
  
   Юра отступил и чтобы не доводить отражение до бешенства, осторожно присел на край дивана к жене.
  
  - Ты говоришь, что я другой, не такой как вы? - внимательно разглядывая череп, начал Юрий. - А для тех наверху это важно. Понимаешь? Для тех с железного неба очень важно, чтобы все были одинаковые - на одном уровне! Чтобы воспоминания идентичные, внешность одного человека, одинаковые сундуки, наблюдательные сферы за каждым... А у меня по-другому. Ты всё расспрашивал, как я свой сундук снял? А вот не было у меня сундука...
  
   Юрий рассмеялся, но как-то скорбно, почти что срываясь на плачь.
  
  - Не было у меня паршивого сундука и сферы за мной никогда не летали! А всё потому что я бракованная деталь - не получился как надо! Ты был прав у них там производство, масштабная фабрика клонов! Знаешь, как поступают с такими, кто по форме и содержанию не подходит? Выбрасывают! Люк открывают и нахрен выбрасывают с железного неба... Очнулся я в темноте, рядом стоны, тёплое что-то шевелится, бормотание. Ты не помнишь ничего, не можешь включиться, что ли. Осязаешь себя, понимаешь - живой! Видишь только лишь черноту, но слышишь и чувствуешь гораздо больше. Как будто в братской могиле лежишь: на тебе лежат, под тобой лежат, сбоку, рядом - повсюду! Шевелится эта масса и ты часть неё. Внизу вдруг заскрежетало, задёргалось - это створки люка открылись, сотню тел выбросили! И ведь...
  
   Нервный смех в сочетании с лицом покрытым испариной делал Юрия особенно жутким. Юра шарил глазами по комнате, разыскивая чем бы защититься от психа.
  
  - И ведь внутри железного неба ничерта не помнишь! Ничерта! Только знаешь - что ты живой, а тебя херачат с сотен метров на землю. И второе, что узнаешь про свою новую жизнь - это страх перед смертью. Ты падаешь вниз и вся жизнь исчисляется паршивыми секундами страха. Мозги инстинктивно соображают, что земля несёт смерть, что ты сейчас расшибёшься к едрёной матери и вот тогда начинаешь орать! Во всю глотку орёшь, как умалишённый за воздух руками хватаешься и летишь в этот проклятый город, летишь! Нас наверное было под сотню бракованных... Может их корабли так мусор в космос выбрасывают, только здесь им не космос! Здесь Земля, тут знаете ли гравитация самая частая причина смерти! Но им похеру... А мне нет. В общем...
  
   Он ухмыльнулся, как будто только что рассказал самое страшное и остальная часть истории вызывала одно лишь веселье.
  
  - В общем мне как дураку повезло, как последнему мать его супергерою. Внизу одна из сфер пролетала, ну помнишь, которую я тебе ещё потом показывал - якобы сбитую. Я не врал: правда сбил её, только не камнями а собственной тушкой. Вмазался в эту тварь, и на землю вместе с ней приземлился. Ей днище развальцевало, а я цел остался. Да... Цел. Поднимаюсь: руки ноги на месте, голова соображает. На первый взгляд совершенно нормальный! Я когда упавшие трупы разглядывал, там действительно были уроды: у кого-то рук не хватало, у кого-то ноги тоненькие как зародыши. Кто-то такой же как я - в самом расцвете сил, да не нужный. И вот здесь меня извело!
  
   Юрий ударил кулаком в собственную грудь, а на глазах блеснули горькие слёзы.
  
  - "Как же так" говорю, чем я им не угодил?! Ведь нормальный я! Нормальный! Потом конечно выяснилось, чем не угодил. Когда мы с тобой скорешились и решили сундук вместе тащить, ты о жизни рассказывал. О детстве, о том как в школе учился, о том как в этом доме с родителями жил - эти воспоминания во мне были один в один, веришь? А когда про Ленку начал рассказывать, так мне как в глухую чёрную стену! До боли зубы сжимаю, хотя бы лицо вспомнить, волосы... А не помню!
  
   С этими словами он взбил хрупкую прядь волос на пустом черепе. Повисла звенящая пауза и Юра осторожно сказал.
  
  - Я с Леной на втором курсе института познакомился, на дне рождении. Мы тогда ещё Мишку Анченко поздравляли у него на квартире. Она мне с первого взгляда понравилась. Не любовь... Просто понравилась очень. Любовь-то потом...
  
  - В жопу твою любовь. Я из-за неё всю жизнь без сундука прожил, без своей нормальной судьбы, - фыркнул Юрий, потрясая в воздухе черепом. - Вот из-за такой мелочи меня чуть не убили! Но в городе я развернулся. Мочил вас, ублюдков, мочил одинаковых говнюков, а всё потому, что я как раз отличаюсь от вас! Понял?! Это вы все одинаковые - сопливые, жалкие нытики, а я единственный! Я вас всех перебью, а место это к чертям расхреначу, чтобы не было вам где слёзоньки лить! У меня Лены не было и у вас, твари, не будет!
  
  - АААхтыжтвоюмать! - завопил что есть сил Юра и бросился на двойника. Юрий этого не ожидал, он округлил глаза на обычно тихого парня и пропустил нападение. Первый же удар оказался последним. Бракованный Юрий полетел вниз с карниза, по пути неловко хватаясь за Юру. Двойник выдернул его за собой, но не смог удержаться. Падать с четвёртого этажа - это конечно не лететь с железного неба, однако хватило. Единственный даже покричать не успел и глухо шлёпнулся на белый песок, разбив голову о бетонный обломок. Красное пятно на земле неистово закрутилось перед глазами у Юры. Сундук, который он всегда проклинал, на этот раз спас жизнь владельца перекосившись в оконном проёме.
  
  - Господи! Господи! Мамочки! - бормотал Юра, хватаясь за наружную стену и останавливая вращение. Только бы цепь выдержала, только бы сундук не соскочил! Пришлось висеть вниз головой, глядя на окровавленный труп и выкатившийся из его руки череп. Ленина голова уцелела, а Единственный умер...
  
   Неожиданно к разбившемуся телу подлетела любопытная сфера. Юра ещё никогда такого не видел - из шарообразного брюха выросло три коленчатые паучьи ноги. Но на Юрия сфера никакого внимания не обратила. Схватив череп, она тут же метнулась в сторону и скрылась в вечерних кварталах.
  
  - Стой, падла! Верни! - жалобно завыл Юра. Никто к нему не вернулся и голову утащили навечно. Внутри домов сферы теряли людей, не следили. Все, кто приходил в пятьдесят вторую квартиру бережно собирали память по крохам, а Юра притащил за собой единственного на всю планету врага, который даже после смерти умудрился нагадить.
  
   С трудом подтянувшись, Юра ухватился за цепь и через пять минут лютых физических упражнений закарабкался внутрь. Он тяжело перевалился через карниз, булькающий сундук громыхнул за ним следом. Пережитый страх смерти и размышления о двойнике, что ухмыляясь грозил отнять его прошлое порвали напряжённые нервы. Юра заплакал, сжался на полу возле дивана на котором лежали останки жены и завыл безутешно. Страшнее всего страдать не зная причины, страдать от собственного бессилия понять окружающий мир - зачем это нужно, зачем нужна жизнь и как ей распорядиться? Все вокруг такие же, жизнь у всех одинаковая и никто ничего в ней особенного не нашёл и не найдёт никогда. Тащи свой сундук чтобы жить - это единственное, зачем его воскресили и отправили с железного неба! Лучше бы выбросили из люка как бракованный мусор, по ошибке наделив только частью положенных воспоминаний. Превратили в особенного!
  
   Нет всё не так! Он покажет хозяевам чужих судеб, что способен принять свой собственный путь! Из этой квартиры он пойдёт по любимым местам, где студентами они с Леной гуляли без денег в кармане, зато с громадьём планов. И конечно же в браке не разбогатели, но зато продолжали мечтать! Он навестит дом своей матери в пригороде, вспомнит детство, любимые яблони с жёлтой "Уралочкой" и где стояла теплица, что казалась огромным дворцом. В гараже отчима под брезентом наверняка сохранилась девятка вишнёвого цвета - эта машина не один век перетерпит. Юра сможет поехать, куда только захочет! Именно он захочет, а не кто-то ещё! А если ничего не получится, тогда Юра выберет собственный способ уйти - повесится хоть бы на своей собственной цепи от сундука, не сдохнуть от солнца, хотя все именно так и сдыхают!
  
  ...И тут он вдруг понял, что чтобы сейчас не решил - всё уже давным-давно сделано. И в доме у матери побывали, и в гараже отчима тоже, и по старым любимым местам не один раз прошлись и даже повесились. И от осознания этого он заплакал и засмеялся одновременно. Ведь как не крути, а проживал Юра чью-то чужую жизнь. Что в прошлом, что в настоящем. Нет... Ещё хуже! Его собственную жизнь сейчас проживали и ещё много раз по этой программе пройдут - узнать город, найти квартиру, поплакать, повеситься. Узнать город, найти квартиру, поплакать, повеситься. И единственное, что его выделяло среди прочих, это знакомство с Единственным! От этой мысли по коже пробежали мурашки, а на затылке поднялись волосы.
  
  - Ну нет! Нет-нет-нет! Я не такой! Слышите?! Я свой собственный человек, и жизнь у меня своя, а не ваша!
  
   Обезумев он бросился прочь из дома, пища и чертыхаясь вылез из дыры возле входа, метался по улицам гремя сундуком и матерясь в качнувшееся к западу небо. - Я не такой! Слышите?! Я буду жить по-своему, этого вы у меня не отнимите! Пропадите вы пропадом, у меня своя жизнь!
  
   Несколько раз в густеющей темноте он натыкался на других мужчин с сундуками, что волочили ящики под светом наблюдательных сфер. Кто-то шарахался от него, кто-то крутил пальцами у виска, кто-то полз в драку, ругался. От мысли что все они ищут путь к дому, или просто пытаются узнать город, Юра пришел в ещё больший ужас. Он так и бежал, волоча сундук за собой, не чувствуя, как ночной холод колет морозными иглами кожу. Бежал, вытирал слёзы и снова бежал, мечтая, что каждый шаг его на этом свете особенный. И даже когда свалился без сил и заснул, хотелось, чтобы ему приснился свой особенный сон, не такой как десяткам, сотням и тысячам Юриев на этой планете...
  
  
   А не снилось ничего дельного. Мелькали картинки из прошлого дня - двойник с лицом черепа, или череп с лицом двойника, слоны на паучьих ногах и отчим на вишнёвой девятке, который посмотрел на него через окно и строго сказал: "Своё надо иметь. Квартиру отпиши, машину отдай. Привык на нас с матерью, а она тоже женщина. Женщина - понимаешь?"
  
   После чего Юра сразу проснулся. И суицидальное настроение куда-то ушло и есть захотелось, и пить. Привычно болела спина от ночёвки на жёстком песке, железное небо качнулось к востоку, а солнце жарило нестерпимо. Думать о вчерашнем дне не хотелось совсем, а о будущем и подавно. Подтянув за цепь свой сундук, Юра вздохнул, подналёг и раскрыл целый фонтан! Лилось через край, ящик оказался заполнен под самую крышечку! Оба шара разбились и в них действительно оказалось гораздо больше жидкости чем могло вместиться в обычный мяч. Нелепо причитая и тонко ругаясь Юра подставлял ладони под поток, чтобы хоть что-то спасти. Но за несколько секунд водопада удалось лишь попить и умыться. Коробки плавали в чистой прозрачной воде, они были полностью герметичны, потому запасы в них не пропали - сухари не размокли, порошок сохранил сыпучесть, а письмо уцелело. Чтобы поднять себе настроение Юра съел целых два сухаря, щепотку "лекарства" обильно запил и сразу почувствовал себя счастливее и бодрее.
  
  - Ничего, - говорил он на ходу, а сундук позади согласно с ним булькал. - Жизнь не кончилась. Главное, что я живу, что я зачем-то на этот свет второй раз появился. Пусть родили меня в какой-нибудь колбе и этим "родителям" пофиг как я здесь трепыхаюсь, но человеку же не привыкать? Много нас таких и прежде рождалось - выбросят на обочину и крутись как захочешь. Пожил ты Юрка за мамой, за папой, а теперь сам решай. Работай, кормись, выживай...
  
  - Молодой человек, у вас в шаре воды не найдётся?
  
  - Нахрен пошёл, своё надо иметь!.. Так вот, о чём это я. Как жить и что делать? Надо бы новых запасов найти... Мда-а, что ни говори Единственный был полезен. Долбил по башкам Одинаковых, мы же все малахольные. Такого злого упыря как ныне преставившийся индивид не найти. Теперь что же? Придётся мне самому? Ручонки же дрожать будут. Ничего, прорвёмся, что-нибудь придумаем. Не так плоха жизнь, как нам кажется. Верно, ты, железное небо?!
  
   Юра поднял голову к серой облицовке космического корабля, но никак не ожидал, что ему в этот раз там ответят. Вечную тишину над руинами города потревожил тоненький писк. Совершенно неузнаваемые голоса приближались, становились сильнее. Юра различил стайку мошек в пепельно-серой дали, которая через десять секунд стала жирными точками, а затем фигурками с ручками, ножками и светлыми волосами. Крики нарастали, превращаясь в протяжный, нескончаемый визг.
  
  - Господи... Нет! Нет! Вы что делайте, суки! Перестаньте! Вы... Вы... - Побелел Юра. Он не знал куда метаться: что предпринять, как же быть?! На белый город падали люди. Сотни людей! Побегав на месте, Юра инстинктивно кинулся в сторону и прижался к стене разрушенного кирпичного дома. Когда с небес что-то падает (пусть даже живой человек) под этим находиться не хочется! Крик накрыл город незримым куполом, потряс стены человечьим отчаяньем и с грохотом оборвался. Было слышно, как с хрустом и противным чавканьем разбиваются тела о бетон, осыпаются неустойчивые руины. Некоторые дома рухнули, взметнув в воздух песчаный туман. Ужасный человеческий дождь продолжается всего секунд пять, но всё это время слышались вопли сброшенных с высоты обречённых...
  
   Рядом с Юрой упало несколько тел. Одно пробило истлевшую жесть на крыше кирпичного дома; второе неловко ухнуло где-то за углом противоположных строений; а третье лопнуло всего в десятке шагов, забрызгивая белый песок кровавыми клочьями. Всё затихло. Никогда Юра ещё не слышал такой тишины. Обычно в городе днём кто-то беспрестанно гремел сундуками, говорил, ругался, плакал, смеялся. Человеческий голос или человеческий звук можно было услышать всегда. Но сейчас каждый Юрка затих, соображая, что же такое случилось. Они ведь не могли знать о человеческом дожде ничего, кто же им всем расскажет?! А вот Юра знал откуда люди берутся...
  
  - Ты... Ты кто? -шепнул он одними губами, глядя на неподвижное тело. Несмотря на жару с лица градом катился холодный пот. Юра зашаркал к упавшему, даже боясь посмотреть на него. Ещё издали он понял, что от человека после падения осталось либо очень мало, либо он был сильно изуродован ещё на железном небе. Второе предположение полностью подтвердилось. У существа была лишь одна тонкая ручка, клок волос непонятного цвета, отсутствовали глаза, а позвоночник выгнулся жутким горбом. Должно быть оно даже не поняло, что с ним сделали и как быстро оборвалась его жизнь.
  
  - Нужно найти что-то получше... Должны быть другие, не такие уродливые!
  
   Он побежал в дом, где упало второе тело, поднялся по опасно накренившейся лестнице под самую крышу, но с сундуком на чердак заползти оказалось нельзя. Пришлось снова спускаться и бежать за угол соседних домов. Юра долго искал третье тело, провёл в бесплодных метаниях неисчислимое количество времени, но и тут нигде не смог найти труп. Однако, город говорил ему, город подсказывал что случилось нечто ужасное. То с одной окраины, то с другой начали раздаваться истеричные крики, рыдания и завывающие голоса. Горестный плачь поднялся над белыми руинами единым многоголосием.
  
   Стены сменялись подъездами, подъезды запылёнными комнатами и завалами битого кирпича. Юра метался уже бесцельно, сбив дыхалку и позабыв о жалостливо булькающем позади сундуке. Он не видел больше никого и ничего кроме своего горького желания узнать. Узнать! Узнал...
  
   Забежав за фасад дома, у которого давно обвалился последний кусок внутренних перекрытий, Юра увидел на обломках стола неловко сжавшееся белое тело. Длинные волосы с медным отливом, тонкая талия и остекленевшие глаза серо-зелёного цвета. Подойдя к ней поближе, склонившись чтобы хотя бы коснуться, Юра тоже не смог удержаться. Заплакал...
  
  
  
   Вода в сундуке почти кончилась. Осталось только совсем чуть-чуть - пара глотков стёкшего к углу конденсата. Дни сменялись холодными ночами. Серая колыбель железного неба качалась с запада на восток и обратно. А Юра сидел неподвижно на крыше самого высокого дома и следил за пространством. Он ничего не делал, он ждал и боялся даже заснуть. Ещё несколько раз над городом проливались дожди из людей - уже не такие большие, всего в горсточку кричащих бракованных. Юра настолько привык, что даже не поднимал головы, а вот Юрки внизу совсем извелись. Им сейчас наверное очень тяжело, такие мысли в голову лезут, такие выводы напрашиваются, что наверное с катушек съехать можно. Не встреть он Единственного, который на своей шкуре испытал какого быть биологическим мусором, неудавшимся экспериментом, Юра бы точно поехал крышей и из нормального человека превратился в безумца, что влачит свой сундук по пустынным руинам, уворачиваясь от человеческого дождя.
  
   Он сидел, ждал и даже не спал. Временами открывал свой сундук, чтобы перебрать почти пустые коробки. Осталось только два сухаря, вода кончилась абсолютно (не пил уже сутки) и порошок в пересохшее горло не лез, потому силы таяли... Кажется, что прошла целая вечность, но не зря он не спал...
  
   В холоде тихой ночи появилась необычная сфера. Они всегда прилетали на землю после заката, были редки, а в последнее время совсем перестали спускаться к поверхности. Но Юра знал о них, потому что увидеть такую сферу в темноте было легко - под её круглым брюхом отвисал большой кожистый мешок, который тускло светился. Как разжиревший мутант-светлячок сфера плавно спускалась над городом. Юра резко поднялся и только сейчас осознал, что зря себя так извёл. В голове зашаталось, перед глазами поплыло от слабости. И если сейчас сфера приземлится где-нибудь далеко, где-нибудь на окраине, Юра ни за что туда не доберётся! Но всё случилось иначе. Сфера исчезла за домами всего лишь в каком-то жалком квартале от наблюдательной позиции Юры. Не помня себя, он поспешил спуститься с крыши высокого дома и чертыхаясь в ночной темноте, побежал по обезлюдевшим улицам. Сердце било в голову и опустевший желудок тошнотворным стаккато, от слабости заносило. Юра сам уже не осознавал, куда бежит по колючему холоду среди тёмных руин. Он не мог знать пути, у него имелось лишь относительно верное направление. Неудивительно, что очень скоро он сбился с дороги, заплутал в непроглядной тени дворов и начал ошалело метаться среди чёрных улиц. Однако, над головой промелькнул тусклый свет - наблюдательная сфера уже тащила опустевший мешок обратно в железное небо. Проследив её направление, Юра кинулся в противоположную сторону - к месту откуда та стартовала. И нашёл. Всего через какой-то час безудержной беготни с сундуком на лодыжке, он всё же нашёл её...
  
   Она уже не спала, но и уйти от места своего рождения в белом городе не могла. Резко всхлипывая, била обломком булыжника по цепи, которая связала её с тяжёлым, не подъемным для хрупких сил сундуком.
  
  - Ленка! - сломавшимся, как у волнующегося подростка голосом, крикнул Юра. Он подскочил к жене, начал обнимать её узкие плечи, целовать солёное от слёз лицо, вдыхая едкий запах похожий на хлорку, который всегда оставался на человеке после "рождения".
  
  - Лена, я ведь знал, что они тебя принесут! Столько дней тебя ждал! Да что там дни - целые месяцы! Ты живая, Ленка! Ты понимаешь? Мы ведь живы с тобой! - без умолку тараторил счастливый Юра в серые, сбитые с толку глаза. Настоящая, живая Лена сидела теперь перед ним! Не какой-то паршивый скелет, ни эфемерная память, а настоящая Лена! Слава богу хватило ума сообразить, что сейчас она ничего не понимает. Только "включается", как говорил погибший Единственный. Это то самое время, когда начинаешь соображать где ты оказался, почему жив после вспышки и что теперь делать. На Ленке не было и клочка одежды, как и на любом другом родившемся в городе человеке. Был только сундук прикованный цепью за тоненькую лодыжку. Стандартный, громоздкий сундук - слишком тяжёлый для женщины. Для его хрупкой, маленькой Лены, которая возвращаясь с работы с тихим стоном снимала в прихожей узкие сапоги и вытягивала уставшие ноги на валике от дивана. Так и лежала тридцать минут "некантуемая", пока ноги от каблуков не отдохнут. А здесь такой паршивый сундук прицепили, наверное она даже не сможет его с места сдвинуть! Юре сразу стало очень жаль Лену, он сел рядом с ней, обнял как можно нежнее, чтобы согреть своим телом. Лена вроде бы успокоилась, выронила камень из ослабевшей руки и не протестовала. Просто сидела в его объятиях, не двигалась и молчала...
  
  
  
   Она молчала. За семь дней не сказала ни слова. Самая первая, кого привезли на наблюдательной сфере Лена словно утратила дар человеческой речи. В первый день они просидели подальше от всех, в глубине разрушенных зданий. Мало ли какие чувства могли проснуться в Юрках, когда те увидят Лену - единственную на весь белый город. Скорее всего те же самые, какие были у него самого - восторг, восхищение, радость до слёз, желание быть всегда рядом. На несколько тысяч стандартных Юр пришлась всего одна Лена и муж очень боялся, что больше не завезут ни одной. Был готов просидеть с ней в полузанесённой песками комнате сколько угодно и никуда не уходить!
  
   Юра открыл новенький без единой царапины и вмятины ящик, и вынул оттуда шар насыщенного синего цвета. Таких шаров он очень давно не держал в своих пальцах. В глазах Лены не было жадности или жажды, она ещё даже не знала, что это такое. Не знала про свой запас сухарей, про порошки и зачем нужен сундук. А Юра к этому времени уже не пил второй день. И всё же первой он предложил попить именно ей - своей жене. Лена на него посмотрела, ничего не сказала и глаза отвела.
  
   "Ничего! Привыкнет, поймёт, тогда и поговорим! Нам же столько друг другу надо сказать, вспомнить, решить, как быть дальше! Чёрт, я же тут один чуть на стенку не полез, думал о всякой хрени, чуть до петли не дошёл, а теперь всё изменится!"
  
   Но не изменилось... Вернее, всё изменилось, но не для него. Юра без умолку говорил, рассказывал о белом городе, о том что есть другие как он (на всякий случай приврав, что это его злые копии), долго рассказывал о своих предположениях на счёт причин катастрофы и о том сколько времени минуло. Рассказал о наблюдательных сферах, о железном небе, о том что всё вокруг - это их родной город. Перешёл к событиям в квартире (в этом месте он ни слова не упомянул о скелете, чтоб не шокировать), вредному двойнику и клонированию... Лена слушала молча и не говорила.
  
   На следующую же ночь небо озарилось от сотен "беременных светлячков". А на следующий день весь город наполнился радостными криками, смехом, счастливым плачем и голосами. Женскими голосами...
  
  
  
  
  - Ты тащи, тащи давай. Что с тебя ещё взять? Все люди как люди, а я хрен на блюде. Ну почему мне так везёт? Ублюдка этого - Единственного, который всех хотел порешить и череп твой спёр - мне подсунули. Первую бессловесную версию дуры - опять мне доставили! Я чё им, особенный? Такой же как все! Мне жена нужна, а не ты, чувырло лохматое, чтоб тебя...
  
   Лена молча волочила ногу с тяжёлым сундуком, внутри которого была их еда и вода. Юра даже переложил туда свои коробки, чтобы самому было легче. Когда он надеялся, что всё пройдёт и Лена станет НОРМАЛЬНОЙ, Юра сам таскал сундук за неё. Берёг на каждом шагу! А когда понял, что не пройдёт, что он больше не может вот так ходить с бракованной бабой, то и бросил это занятие...
  
   Редко кто теперь встречался без пары. Кругом счастье, кругом РАЗГОВОРЫ, любовь лучше, чем после свадьбы. Щебечут парочками не переставая... А его дура - МОЛЧИТ. Он конечно же сам виноват, что схватился за самую первую - непроверенную. Ведь её единственную тогда привезли среди ночи. Надо было самому догадаться, что именно с ЭТОЙ дело не ладно и дождаться массового производства - серийного! От такой мысли стало смешно. Юра обернулся на хмурое и сосредоточенное лицо спутницы, которая волочила сундук и САМА волочилась за Юрой.
  
  - Помнишь я тебе про Единственного рассказывал? Так он умнее тебя в сотни раз, с ним хотя бы поговорить можно! Было.... Да, ублюдок он знатный конечно, людей убивал на за понюх табаку, зато с ним не сгинули, не пропали. Жратва всегда имелась, а с тобой? Сожрём твоё и дальше-то что?! Нахрен ты мне сдалась?! Единственный - это подонок, а всё равно с ним было куда лучше, чем с такой идиоткой. Ты не Лена! Неет, Ленку-то я любил и она меня тоже любила. Ты просто шкура - оболочка клонированная, в которую мозгов не доложили! Сплошное разочарование. И чего я схватил...
  
   - Юрка! Юра, мамочки! Юрочка!!! Ты живой! Ой мамочки! - завизжав, Елена подковыляла к нему из подъезда ближнего дома и давай обниматься. - Надо же, Юрочка, ты живой! Живой! А я то думала мы больше с тобой никогда не увидимся! Похудел то как, Юркин, побледнел, оброс! Ты кушать хочешь? У меня тут сухари какие-то... Блииииин! Юра, поверить не могу, что это ты!
  
  - Женщина, ну чего вы ко мне пристали?! Видите, что я не один! - оторвал он от себя руки приставучей девчонки. - Я же...
  
   Оглянулся, а сзади и нет никого - его "полоумная" где-то отстала. Вот "охотница на одиночек" и выскочила - ещё не нашла себе пару и просится к нему, как голодная кошка.
  
  - Да ты чего, Юра? Шутишь наверное? Вот ты дурак! Ох, Юркин, ну какой же ты дурак! Как вспышка грянула, так всё из головы вылетело наверное? Да? Ну блииин, ты давай меня вспоминай, я ведь Лена - жена твоя законная! У тебя уже наверное сперматоксикоз начался, две тысячи лет не... Виделись! Гы-гы-гы-гы!
  
  "Второй раунд - сейчас "на живца" ловить будет", - поморщился Юра. - "Да где же моя убогая запропастилась?!".
  
  - Женщина! Я вас не знаю и не пошла бы ты отсюда на... - И ещё много слов, которые бы он настоящей Лене (да и вообще женщине) никогда не озвучил. Только это их отбривало (ну не драться же с ними!). Елена вытаращила глаза, отшатнулась от него, чуть об сундук не упала и как заорёт:
  
  - Ах ты, кааазёёёл! Я как дура обрадовалась, что тебя в этом дерьме отыскала, а ты!.. Сволота ты позорная, конченый ты... - И дальше по списку, который настоящая Лена для Юры в обычный день бы не составила. События теперь могли развиваться по двум вариантам: либо она разревётся, либо тут же от него убежит. Победило второе. Елена - самая обычная (серийная), с которой жить бы и радоваться как все остальные, сбежала прочь, матерясь. Но только завернула за угол ближайшего дома, как раздался обрадованный до истерики вопль:
  
  - Юрка! Юра, мамочки! Юрочка!!! Ты живой!
  
   Вот и всё... Почему он не бросил молчунью? Почему не устроил свою жизнь как хотел? А потому, что уже десять раз видел, как встречаются "серийные" с обычными Юрками. "Елене" было пофигу какой "Юрка", а Юра хотел только Лену - свою настоящую Лену, и её не нашёл. Одна бракованная, другим всё равно с кем идти... Нету его настоящей жены, не прислали с железного неба...
  
   Чертыхаясь на весь белый свет он поволочился обратно, попытался разыскать свой бракованный экземпляр. Зачем? Сам не знал. Говорил себе, что делает это из-за сундука, в котором оставался шар с водой и контейнер с целебными сухарями. Лена почти не пила и не ела, только молча смотрела на него как на картину в музее: сопереживая сюжету и сосредоточенно. А нашёл он её теперь совсем рядом, буквально за стеной соседнего дома. Молчунья сидела поверх ящика спрятав лицо в ладонях и плакала. Настроение отругать её и обвинить во всех смертных грехах вдруг сразу отпало.
  
  - Лен... Лена, ну ты чего? А? Ты чего, испугалась? Ну вот глупая же ты у меня, куда бы я с ней пошёл? Ведь не в первый же раз они к нам подбегают. Ты задержалась тут с... С сундуком. Поотстала, вот и липнут заразы. Лена, а давай я сундук потащу? Хватит тебе его тягать! И меня ты не слушай, я же просто так ругаюсь - сам на себя! Это я не на тебя ору, это я на себя ору, веришь?! Только на себя! И...
  
  ...И вдруг он понял, что Лена сама, добровольно отстала и спряталась здесь. Пять дней Юра держал её за "тупую", которая не помнит их прошлого, способна только молча шагать, тащить их сундук и ничего вокруг не понимать, не узнавать даже его! Пять дней думал, что она хуже "серийных", вот Лена и захотела отдать его для обычной... Другая жизнь - самая обычная, как у всех остальных. А он снова не бросил её одну и вернулся.
  
  - Леночка, Лена, солнышко ты моё. Да прости ты меня идиота! Пусть ты не разговариваешь, зато ты и в правду моя! Мне больше не нужен никто! - сам чуть не плача прижал её к сердцу Юра. - Давай с самого начала? А? Давай? Я тебе город наш покажу. Ты поверишь, что это наш родной город! Мы с тобой сейчас в одно место сходим - там красиво, сама всё увидишь и сразу отпустит! Ты всё поймешь, ты заговоришь, ты поверишь, что мы с тобой живы!
  
   Он помог ей подняться, подхватил сундук на руки и потащил. Продолжая говорить и утешать, вёл к знакомому зданию в центре. По дороге они снова встречали людей - любящие пары, которые улыбались им, здоровались как ни в чём не бывало и, казалось, смирились со своим вторым перерождением. Ничего больше человеку не надо, даже не надо быть особенным, или единственным - главное быть любимым. А Юра сейчас спасал своё счастье, жестоко ошибаясь на счёт отхваченной из первого кокона женщины. Никакая она не "шкура" и не "оболочка", а самый настоящий ЧЕЛОВЕК!
  
   Самым лучшим было отвести Лену в их родную пятьдесят вторую квартиру. Там она поверит в то что удалось выжить, встретиться и это не сон, что всё настоящие! Но Юра не помнил дорогу. А путь к девятиэтажному зданию (с крыши которого он впервые увидел панораму на город) хорошо был известен.
  
   Они добрались туда, когда солнце начало клониться к закату. Железное небо качнулось на левую сторону. Подниматься с двумя сундуками пришлось очень долго; по хлипким лестницам, ежеминутно рискуя провалиться, разбиться и покалечиться. Но поднялись. Всю крышу с чёрными пятнами битума озаряло алым сиянием заходящего диска. Город предстал им во всём величии - сломанные огрызки от небоскрёбов, далёкое русло от пересохшей реки, куцые чёрные деревья вместо парка, знакомые очертания кварталов. Конечно же пейзаж изменился, конечно он был не такой, каким они привыкли видеть его в своей прошлой жизни, но это был ИХ город! Их с Ленкой город, в котором они познакомились, в котором влюбились друг в друга!
  
   Посмотрев на жену Юра понял, что она тоже узнала. У Лены дыхание захватило, а на глазах выступили слёзы. Ещё немного и она с ним заговорит! Посчитает не за чужого, а за настоящего Юру! Конечно она ему не поверила, когда увидела в первый раз, особенно когда увидела двойников. Не хотела она говорить с кем попало, пусть даже на лицо человек перед ней был вылитый муж! Но он докажет! Сейчас же докажет ей, что они живы и встретились!
  
  - Смотри, Лена! Вон набережная и плотинка, где мы гуляли после пар в институте! - метнулся Юра к краю крыши, радуясь будто ребёнок. - Помнишь, к нам там бомж приставал - весёлый такой, стихи рассказывал за десятку! А вон там дальше за кварталами, - он ткнул рукой в сторону тёмной громады занесённой песком, - торговый центр стоял! Мы в кино в нём ходили на "Пиратов карибского моря" в три дэ, помнишь? А рядом трамвайный маршрут, по которому затемно возвращались: вагончик пустой, помнишь, что ты мне тогда сказала? Лен, ты помн...
  
  ...Он обернулся от панорамы на город и слова застыли на пересохших губах. Она стояла на самом краю крыши, уперев сундук перед собой. Не смотрела туда, куда он говорил, а плакала закрыв дрожащие веки.
  
  - Лен... Не надо...
  
   Сундук полетел вниз, цепь за ним, а за цепью и Лена...
  
  
  
  "Юрочка, ты меня прости. Прости за всё. Не могла я с тобой, как с живым - всё это не правильно. Чудес не бывает и второго шанса на жизнь тоже быть не должно. Ты пойми, что всё это не по-людски, так нельзя, так никогда не получится. Я понимаю в каком мире ты сейчас оказался, чего хочешь, о чём мечтаешь. Тебе другая нужна, а не я. Все, кого я здесь повстречала помнят только до вспышки, а я за три секунды дольше запомнила. Вспышка ударила, я чай уронила и смотрю на тебя, а ты... Ты мёртвый возле стены упал. Только голова не испарилась. А следом и я... Не могу я жить в твоём городе, когда знаю об этих секундах. Не такая я, как другие - неправильная. Прости меня, Юра. Каждому из вас нужна была Лена попроще, а ты со мной маялся... Юрки моего больше нет. Ты тоже человек, но уже не он. Найди счастье".
  
   Он читал это письмо уже в тысячный раз. Лена написала его прошлой ночью, нашла в сундуке коробочку со старой бумагой и сломанный карандаш, заточила его осколком бутылки. Карандаш - верный друг, не подвёл. На другой стороне дурацкого послания Юры, она написала своё прощальное слово. Сказала всё, что не могла произнести в глаза чужому для неё человеку, ведь своего давно потеряла. Того, настоящего мужа из прошлого...
  
   Он прочитал бумажку в тысячный раз и взглянул на огромный шар, который покоился пред ним в разбитой комнате. Стоял жаркий полдень. Всё утро вне себя от отчаянья и нахлынувшей злости Юра гонялся за круглым ублюдком, не верил, что сможет сбить. До того загонял, что сфера уклоняясь от брошенного камня налетела на угол старого дома. Сверху посыпались кирпичи и её пригвоздило к земле. Корпус измяло, на макушке зияла открытая рана. Маленькая месть железному небу свершилась, но Юра придумал другое - втащил сферу на второй этаж дома, в единственную пригодную комнату. Из раны торчала смесь металлической проволоки и скользких волокон. Проволоку Юра не тронул, а волокна решил соединить. Когда делал верно - шар немного подрагивал и тогда он связывал "нервы", приводя наблюдателя в пригодное состояние. Неожиданно сфера задёргалась, забормотала и в жёлтом окне её света как на экране появилась картинка. Юра бросил ремонт и вгляделся получше в нечёткое изображение. Вот человек едет на велосипеде со сгнившей резиной, вот человек листает страницы истрёпанной книги, вот человек камнем сбивает с двери проржавевший замок, вот человек забирается в прогнивший корпус автомобиля и трогает руль...
  
   Немного посмотрев на судорожные изображения, Юра вернулся к починке. Когда он закончил связывать скользкие белые нити, сфера совсем ожила. Только не могла больше летать. Жёлтый огонь живо двигался, осматривая помещение и как только Юра появился в зоне видимости, сосредоточился строго на нём. Поставив сундук перед шаром, человек сел на свой ящик и долго молчал. Сфера смотрела.
  
  - Зачем это вам? Вы прилетели сюда в поисках жизни? Конечно же не нашли... Что-то случилось и мы сами не знаем, что именно. Может вы знаете?.. Вы нашли наши следы. Вернее - вы нашли город. Пустой город с руинами возрастом в сотни веков - обломки цивилизации. Можно копаться здесь, искать кости, сдувать пыль и песок, собирать знания по кусочкам, но на это у вас не так много времени? Время во вселенной наверное ценнее всего, оно ограничено водой, топливом, воздухом, или чем вы там ещё дышите... Гораздо легче воскресить человека - не обязательно много - достаточно одного, но в достойных количествах и выпустить в город обломков. Пусть сам всё покажет, пусть жизнь откроется вам как была. А вы поддержите в меру сил подопытный экземпляр, чтобы не сдыхал слишком быстро. Немножко воды, немножко еды: чем мы, человеки, питаемся вам известно, а вот чего хотим и как жили - нет. Интересно вам с нами? Интересно наблюдать за тем, как мы бегаем по развалинам, собирая обломки из прошлого, как общаемся, как выживаем? А когда интерес ваш закончится, улетите? Бросите нас в мире, где не осталось ни капли воды и даже облаков не бывает?
  
   Юра горестно улыбнулся в сияющий жёлтым пламенем глаз. Улыбнулся равнодушному кругу, твёрдо зная, твёрдо веря в то, что его сейчас слышат существа с железного неба.
  
  - Мы все заранее обречены. Но... Если вы всё же не осьминоги и не какие-нибудь пауки, если в вас всё же есть хотя бы немного от того, что свойственно людям - улетайте сейчас. Сейчас... Потому что я вас прошу, Юра - последний человек на земле. Дайте нам самим решить, когда всё это закончить. Не нужно нам второго шанса, не нужно выматывать жизнь из костей, ведь у нас она была самая лучшая - мы её даже не видели за делами, вот какая была хорошая жизнь! А оставлять человека наедине с самим собой - это очень жестоко. Эксперимент завершается точно тогда, когда жертва эксперимента осознаёт его суть. Вам здесь больше нечего делать, пожалуйста улетайте...
  
   Он не думал, что его там услышат, он не верил, что воззвание дойдёт до холодного разума тех циничных существ, что создали двойников. Но железное небо вдруг перестало качаться.
  
   Раздался тяжёлый гул и каждая сфера, что летала над городом устремилась к распахнутым люкам. Их были тысячи - целый рой наблюдательных глаз, что чутко следили за человечеством в течении месяца после векового забвения. Каждый вышел проводить их закрученный по спирали полёт. Железное небо поглотило свои мягкие зонды и застыло на долю мгновения. Тяжело, очень медленно, но с каждой минутой быстрее оно начало удалятся от руин белого города. И когда тень оставила Землю, по белым камням ударил свет безжалостного солнца.
  
   Снаружи послышались испуганные крики и плачь, люди по парам разбегались под укрытия старых домов, громыхая привязанными к ногам сундуками. Зной охватил каждого, кто оставался на испепелённой белым солнцем планете.
  
   Юра печально посмотрел на свой побитый и опустошённый сундук, что покрылся грязью и вмятинами. Он плотнее прижался к полу квартиры, где было хотя бы на пол градуса холоднее. Юра завидовал парам, которые сейчас были рядом друг с другом, с жалким запасом воды и оставшихся сухарей - такой конец для второй жизни был вовсе не плох. Он оставит их первым, в одиночестве, как и положено виновнику ускорившему апокалипсис. Но здесь всё было честно... Сложно поверить, что космический разум сам оказался способен на честность. Пока ещё мог чётко видеть, Юра прочитал несколько раз прощание Лены, а затем перевернул свой листок...
  "Привет потомки! Как там у вас? У нас замечательно! Есть-пить пока есть, и на том спасибо железному небу! Мода у нас хорошая - ходим голые. Не знаю, кто будет дальше жить на этой планете: люди же, или нелюди, но сейчас я пишу от всех нас - последних людей. Имею право. Самое ценное - это встретить кого-то, кто будет не похож на тебя. Так что берегите себя, в любой миг всё неожиданно может закончиться. Очень много думаю о том как мы жили, вспоминаю свою жену Лену и мечтаю её обнять. А ещё больше мечтаю, чтобы она мне снова сказала, что любит. Если вы вдруг это прочтёте, значит не зря один Юра тащил свой сундук. Желаю вам найти своё счасть..."
  
  Руслан Дружинин.
  
  Юра тоже человек.
   22.01.2016 / 02:15
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"