Когда тебе кивнёт, прощаясь, вечер,
Его ты просто за руку возьми
И попроси остаться. В наши дни
Период светлый слишком быстротечен.

Сегодня ты свободен и беспечен -
Хоть часть себя на завтра сохрани,
Пусть светят в небе чистые огни,
И час блаженства будет безупречен.

Когда в твоих объятьях твой кумир -
Не станет больше серым этот мир,

Тебе любой палитры будет мало
Но время и судьбу переиначь:
Чтоб солнце раньше времени не встало,
Ты с плеч зари сними пурпурный плащ.


Ты с плеч зари сними пурпурный плащ
И в губы поцелуй тихонько, нежно,
Она сейчас счастливо-безмятежна,
Как будто скрипка. Ты её скрипач,

Играй же, пусть аккорды мчатся вскачь,
Поглотит сердце океан безбрежный,
Не нам жалеть о том, что неизбежно,
Зачем же стынуть, если ты горяч?

Под властью электрического тока
Ты окунулся в бурный водопад.
Там будет спета на мажорный лад
Баллада ослепительного рока.

Лишь в сумраке, который уж незряч,
Прольётся дождь, как мимолётный плач.



Прольётся дождь, как мимолётный плач,
Как страшно, что не будет больше страха!
Ты сам себе отныне суд и плаха,
Ты сам себе единственный палач.

Ни что не властно, не с чужих подач
Прольётся кровь души, пронзённой с маха,
Настало время воскресать из праха
И в солнцелёт энергию запрячь.

В потоке теплоты встречая лето,
Согрев всё то, что может быть согрето,
Войдёшь ты в юный ландышевый сад,
Без выстрелов, без боли, без картечи,
Расплавится вечномерзлотный хлад,
И, воском в форму, народятся свечи.



И, воском в форму, народятся свечи.
Я для тебя и воском быть могу.
Лишь мысль одна присутствует в мозгу,
Одна лишь мысль, опережая речи:

"Как ты сумел бы мною быть не встречен?"
Остаться на далёком берегу
И там в глубоком замерзать снегу?
В таких грехах ты, к счастью, не замечен.

Закрой глаза, мой искренний поэт,
Лишь форму предоставь, и станет свет.
Забудь о том, что даже век - конечен.
 
Я ждать до завтра больше не хочу,
А просто протяну тебе свечу:
Зажжённый миг отныне будет вечен...


Зажжённый миг отныне будет вечен...
Ты долго эту искру раздувал,
И загорелся темноглазый шквал,
Который можно обнимать за плечи.

Кто злом и равнодушьем искалечен,
В судьбе не может залатать провал -
Как жаль его! Он много потерял,
В себе самом обуглившись, как в печи.

Но нам не нужно догорать дотла,
Пока зовут великие дела.

Уж если рисковать, то - головами.
Любой из нас по-своему лихач.
Ты скажешь мне, без слов и со словами:
"Гори, пожар, и страсть свою не прячь!"


Гори, пожар, и страсть свою не прячь,
От первого порыва нет спасенья!
Пусть будет так, чтоб малый дух сомненья
От стен доверья отлетал, как мяч.

Я знаю то, что время лучший врач,
Как лучшее оружие - терпенье,
И в этом совпадает наше мненье,
Хоть долог путь поставленных задач.

Но, освещённый солнцем и луною,
Он всё же выбран был тобой и мною,

И, может быть, способен лишь циркач
Остаться целым, прыгая с качели,
Но, кажется, и мы достигли цели,
Пройдя тропой бескрайних неудач.


Пройдя тропой бескрайних неудач,
Как по гвоздям, где можно ранить ногу,
Чтобы потом опять молиться Богу
(О, наша совесть! Стреляный трюкач!)

Внушив себе, что тёртый ты калач
И позабыв, что впереди так много, 
Что красотой изысканного слога
Не передать, как ты о том не плачь, -

Мы заново наделаем ошибок.
Пока что наш кораблик слишком зыбок,

Над ним промчится не одна гроза,
Но мы должны беречь его от течи.
И вот сейчас, смотря в мои глаза,
Ты понимаешь счастье этой встречи.


Ты понимаешь счастье этой встречи,
Хотя, возможно, и не до конца.
Во тьме не видя твоего лица,
Я знаю: взгляд твой звёздами расцвечен.

Хронический недуг твой не излечен,
Силён твой жребий, словно власть кольца,
Но в мире нет счастливей близнеца,
Которому триумф уж обеспечен.

Я торжество с тобою разделю.
А что мне делать? Я тебя люблю.

Ну, ты же хочешь, чтобы откровенно...
А вспыхнувших, как порох, только тронь:
Пускай не в церкви, но почти священный
Свечой к свече затеплится огонь.


Свечой к свече затеплится огонь.
Я не узнаю, сколько зря сгорело,
Пока твоё измученное тело
Не скинуло смиряющую бронь.

Ну а душа - как норовистый конь,
Ей до порядка просто нету дела,
Ей хочется вперёд рвануться смело,
(И в рифму здесь: "Пока жива Гасконь").

Но страсть отхлынет, словно вал девятый,
А что потом на смену ей придёт?
Гармонии не выдержать невзгод,
Покуда чувства мёртвым сном объяты.

И, пробуждая стаи этих сонь,
Навстречу боли протяни ладонь.


Навстречу боли протяни ладонь.
Прости, что я прошу тебя об этом...
Терновник стал излюбленным букетом,
Пока вокруг благоухала вонь.

Как духовая взвизгнула гармонь, 
Так вздрогнул ты, сражённый сим сонетом,
Но этот шок последним был приветом.
О, вестник ада! Больше не трезвонь!

Призвав терпимость и усилье воли,
Не станем причинять друг другу боли,

Ни в мыслях, ни в поступках, никогда.
Зачем спешить под каменные плиты?
И рифмы нам помогут иногда
И голоса, что не были забыты.


И голоса, что не были забыты,
Когда старались забывать людей,
Менять на переправе лошадей
И отключать всесильные магниты,-

Останутся, как память лет прожитых.
А нам придётся сделаться умней:
Не спрячешься под сень былых теней,
Вздыхая о разбитых в пух корытах.

Что воду в ступе больше не толочь,
Оставим всё. Вернёмся в нашу ночь

Без всякого постылого цинизма.
Познал и ты нахмуренную бровь
Подобных философий пессимизма,
Когда ты обжигался вновь и вновь.


Когда ты обжигался вновь и вновь,
Надеясь, что воздастся тем, кто смелый,
А над тобой кружился голубь белый
И за собой не оставлял следов,-

Твоим девизом было: "Прекословь"!
И "Если есть желанье - в чём же дело?
Пока на свете жить не надоело,
Растопчем в крошку глыбы белых льдов".

Ты можешь сколько хочешь потешаться, 
Внимая этим лестным похвалам,
Но нынче всё дозволено словам.
А если мне не стоило стараться:

Зачем же ты до скрежета зубов
В горячем воске создавал любовь?


В горячем воске создавал любовь,
В которую так хочется поверить!
Закрытые окрашенные двери
Не стоят наших золотых голов.

И что фортуна нам не уготовь,
(Надеюсь, что не будет : "К высшей мере")
В любой холодной каменной пещере
Остыть не сможет радостная кровь.

Ну вот, в моей поэзии зависли
Какие-то безнравственные мысли.
Похоже, начинается бредлам.

Побеги добродетели зарыты,
Лишь разум, с безрассудством пополам,
Успеет прошептать: "Memento vitae!"



Успеют прошептать: "Memento vitae!"
Все те, кто вслух не может говорить.
А хочется - как хочется прожить
И не стремиться в чьи-то фавориты.

Мы после смерти станем знамениты,
Или - чуть раньше, тоже может быть,
Ну а пока - придётся просто плыть
Туда, где наши встретились орбиты.

Опять глядишь из-под прикрытых век...
Я знаю: ты - тот самый человек, 

Который свыше родинкой отмечен.
Глаза свои пошире раствори
И подари мне часть своей зари,
Когда тебе кивнёт, прощаясь, вечер.



Когда тебе кивнёт, прощаясь, вечер.
Ты с плеч зари сними пурпурный плащ.
Прольётся дождь, как мимолётный плач,
И, воском в форму, народятся свечи.


Зажжённый миг отныне будет вечен...
Гори, пожар, и страсть свою не прячь,
Пройдя тропой бескрайних неудач,
Ты понимаешь счастье этой встречи.

Свечой к свече затеплится огонь.
Навстречу боли протяни ладонь.

И голоса, что не были забыты,
Когда ты обжигался вновь и вновь,
В горячем воске создавал любовь,
Успеют прошептать: "Memento vitae!"