Колонна бронетехники медленно ползла по усыпанной битым кирпичом дороге. Символика сепаратистов густо покрывала бронемашины. До места, где сидела в засаде рота курсантов, оставалось не более трехсот метров.
Тонкий протяжный нечеловеческий свист разнесся над заброшенным кварталом, отозвавшись дрожью в каждом из сотни курсантов. Световой фильтр на щитке шлема выключился. Все индикаторы на матовом щитке погасли.
- Твою мать, - Михаил облокотил тяжелый "Ураган" на подоконник. В прицеле сквозь ночной мрак он с трудом различил силуэты замерших БТР.
- Импульс, черти их задери, - Гросман рванул со стола сигналку и разрядил ее в окно. Красная ракета взлетела ввысь и разорвалась на сотни ярких капель в затянутом грозовыми тучами ночном небе.
Тишина в покинутом городе умерла мгновенно. Десятки "Ураганов" дружно громыхнули с крыш и из окон брошенных пятиэтажек. Одна за другой разрывались световые гранаты.
Михаил сдержался. Указательный палец дрожал на курке, но БТРы остановились слишком далеко. Пуля из "Урагана" на таком расстоянии против брони бессильна. Он ждал появления штурмовых групп противника. В прицеле он отчетливо видел, как пули выбивали искры из броневых пластин БТРов, не причиняя вреда.
- Проклятый импульс, - Гросман даже не стал брать в руки оружие. Инструктор сорвал с головы шлем и отбросил его в угол. - Если они знали, что мы здесь готовим засаду, почему полезли в нее?
Ответом на вопрос была тишина со стороны противника. Ни один выстрел не раздался в сторону курсантов. Ни один силуэт не появился из десантных люков. Один за другим "Ураганы" замолкли.
Менее чем через минуту на улице воцарилась тишина. Ее нарушали лишь пробиравший до костей ветер и треск световых гранат, догоравших на покрытом бесчисленными трещинами и выбоинами асфальте.
Гросман подошел к окну и оперся двумя руками на подоконник.
- Почему они не вылезают из БТРов?
Михаил повернул голову, красная точка ползла по лбу инструктора.
- Осторо.... - крик Михаила оборвался на полуслове. Лицо инструктора взорвалось сотней кровавых брызг. Бронебойная пуля, пробившая голову, застряла в дальней стене. Ганс Гросман рухнул на пол, широко раскинув руки. Михаил отпрянул от окна и прижался спиной к стене.
Снайперские винтовки били бесшумно, но Михаил хорошо слышал щелчки пуль о стены дома. Вновь загрохотали выстрелы "Ураганов".
Воздуха не хватало, Михаил рванул с головы шлем, вздохнул полной грудью. На улице раздался оглушительный взрыв, где-то совсем близко. Под ногами курсанта заходил ходуном пол, остатки штукатурки посыпались на пол. Стены дома тряслись, как при землетрясении. К грохоту взрыва добавился стук падающих кирпичей и человеческие крики. В окна влетели куски кирпича. Пыль заполнила все свободное пространство. Стало трудно дышать, из-за пыли слезились глаза.
Михаил громко закашлял, рванул из подсумка дыхательную маску. Сорвал заглушку дыхательного фильтра и вдохнул воздух. Грохот камней на улице не утихал, но теперь к нему прибавились выстрелы "Ураганов".
Михаил огляделся, поднял с пола оружие. Осторожно выглянул в окно. Пятиэтажки напротив не было. Вместо нее громоздилась груда битого кирпича, над которой клубилось облако пыли. Среди обломков чернели трупы курсантов. Михаил застыл на месте. Он понимал, что нужно что-то делать, но ужас сковал его. Взгляд был намертво прикован к разрушенному зданию, вернее к лежавшим под обломками трупам. По стене скользнула красная точка, рывками она опустилась на оконный проем и остановилась на лбу у Михаила.
Новый взрыв раздался где-то справа. Пол вырвался из-под ног. Михаил упал на спину, выронив "Ураган". Над головой свистнула пуля. На улице раздался третий взрыв, за ним сразу же четвертый. Стрельба стихла. Только грохот рушащихся зданий и крики погибающих курсантов. Михаил пополз к двери. Сверху на него сыпалась штукатурка.
Он был уже у лестницы, когда раздался очередной взрыв. Михаил поднялся на ноги, бегом побежал по лестнице вниз на первый этаж, где позиция группы прикрытия, где Стас.
Трупы он увидел возле входного проема. Трое лежали вокруг бесполезного "Шторма". У двоих щитки шлемов разбиты, вместо лиц кровавое месиво, третьему курсанту бронебойной пулей оторвало голову. Стаса не было.
По стене скользила пара красных точек. Михаил бросился на пол. Отполз к дальней стене. Только в коридоре он поднялся и бросился к двери черного хода.
Стаса он увидел сразу же. Тот лежал возле кучи какого-то хлама. На лице застыла усмешка, глаза смотрели на Михаила. Тонкая струйка крови текла из приоткрытого рта по подбородку. Височная кость слева была раздроблена куском кирпича. Обломки кости торчали из рваной раны.
- Живой? - с трудом выдавил из себя Стас.
- Как видишь, срывающимся от волнения голосом ответил Михаил.
- Везунчик, а мне вот не повезло, когда последний раз рвануло, кусок кирпича прямо в башку отлетел, - прохрипел Стас и закашлял кровью.
- Ничего, раз сразу не умер, то еще поживешь, - попытался подбодрить друга Михаил.
Стас хотел что-то ответить, но смог выдавить лишь нечленораздельные хрипы.
Наступила тишина, выстрелы смолкли, световые гранаты потухли. Надо что-то делать, но ноги, казалось, приросли к битому кирпичу.
Михаил ощутил на себе чей-то взгляд. Повернул голову, увидел возле угла здания троих в покрытой серым камуфляжем броне.
- Сволочи, - и только тут Михаил понял, что бросил оружие в доме.
- Подними вверх оттопыренный мизинец и большой палец, - выдавил захлебываясь кровью Стас.
Михаил сделал, как просил умирающий товарищ.
Снайперские винтовки смотрели стволами в землю, один из мужчин молча поднял вверх правую руку, сжатую в кулак, и выставил большой палец с мизинцем. После чего все трое развернулись и скрылись за углом здания. Через час на улице взревели моторами БТРы, но вскоре рев удалявшихся машин стих.
- Так это ты? - возбужденно воскликнул Михаил.
Злая усмешка появилась на бледном лице Стаса, он лишь кивнул.
- Гад! Предатель! Из-за тебя погибло столько курсантов! - негодовал Михаил.
- У меня не было...не было выбора, - прохрипел Стас, выплевывая кровь при каждом слове.
Михаил рванул из ослабших рук "Ураган".
- Не было выбора? Из-за тебя погибла целая рота! А скольких они убьют, когда пройдут буферную зону! - кричал Михаил, наставив на друга оружие.
- Я ничего не мог поделать, друг, они забрали мою младшую сестренку, - прошептал Стас, одинокая слеза сползла по бледной щеке.
- Что? Причем здесь это?
- Помнишь сводку недели о налете на морской курорт. Вчера после брифинга ко мне подошел кто-то из технического персонала и передал диск с видеописьмом, - слова довались ему с трудом, - они велели инициировать импульс и заложить заряды в подвалах домов.
- Что? Ты обрек на смерть сотню братьев по оружию ради призрачной надежды спасти сестру?! - Михаил не знал, что сказать.
- Да, мне пришлось. Они что-то втирали о договоренности, не по-нашему, кажется, по латыни, что-то о..., - Стас вновь захлебнулся кровавым кашлем, - в общем, они обещали отпустить ее.
- Дурак, какой же ты дурак, Стас, а вдруг они везут тактический заряд! Ты об этом подумал, а?! - прокричал Михаил, подняв глаза к темному ночному небу.
- Что молчишь, предатель?
И лишь тишина в ответ. Михаил опустил взгляд, кровь еще стекала по подбородку, но застывшие глаза, полные скорби, уже смотрели в пустоту.
Михаил продолжал стоять над телом, когда на рукаве вспыхнул индикатор связи. Действие импульса закончилось.
- Группа двадцать два, ответьте шестому! Группа двадцать два, ответьте шестому! - раздался в ухе требовательный голос.
Из недр пыльного воротника вытянулся микрофон.
- Группа двадцать два уничтожена, повторяю, группа уничтожена. Колонна противника в полном составе проследовала на восток к границе буферной зоны, - сухо доложил Михаил, - прошу прислать транспорт для эвакуации трупов.
А в это время на дороге, петлей спускавшейся с горы к подножью моря, остановился неприметный фургон. Женщина в легком летнем платьице и больших солнцезащитных очках вывела из машины миниатюрную девочку лет восьми. Фургон развернулся и скрылся за поворотом.
Девочка, испуганно оглядевшись, побежал вниз по дороге в сторону видневшегося вдали поста сил безопасности.