Дрейлинг Г.Н. : другие произведения.

Посторонний, глава 3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение следует...

  Глава 3,часть 1.
  
  Счастье. У всех оно разное. Одни довольствуются малым и счастливы тем, что подбирают крохи, упавшие сверху, со стола тех, кому повезло намного больше. Для кого-то счастье - это пара новых ботинок, для кого-то - место в парламенте. Барни Богард - бывший контрабандист, вольный торговец - находился где-то посередине между первыми и вторыми. У него было всё. Всё, о чём он мечтал. Наверное, исполненные желания и составляют основную часть человеческого счастья. Приличный дом на "чистой планете", постоянное место работы, вполне достаточный для безбедного существования годовой доход, здоровое и ещё не старое тело, красавица жена и две дочурки - точные копии его самого.
  Были выходные дни, которые начальник депо аквапарка старался всегда проводить с семьёй. В его безраздельной собственности находилась дюжина водных катеров и семь экскурсионных лайнеров. Четыре дня в неделю туристическая фирма "Эдем" обслуживала клиентов. Её небольшая флотилия под чутким руководством нового хозяина катала гостей по рекам, озёрам и морям Кастора и обеспечивала сотрудников весьма приличным заработком.
  Красоты флоры-фауны эко-планеты были доступны круглый год. Так называемые "объекты стабильного климата" встречались во Вселенной не часто, и новые сообщения пространственной разведки о подобных уголках новой жизни были бесценны. Разнообразная природа, не обременённая тяготами смены времён года, удачное расположение в коротационной зоне, надёжный слой атмосферы и отсутствие следов жизнедеятельности человека обеспечивали Кастору самый высокий планетарный статус. Такие первозданные уголки Вселенной миллионы туристов давно использовали для отдыха и развлечений, ну а жить на "чистой" было всё равно, что жить в раю.
  Рай, как известно, населяют ангелы и святые. В касторском же рае обитали не совсем безгрешные и небедные жители. Не каждому удавалось арендовать здесь клочок земли, тем более купить дом. Поэтому Барни Богард сладко почивал в лоне реализованной мечты и не собирался ничего менять в размеренном течении своей теперь безмятежной жизни. Иногда его голову посещали бредовые идеи о космосе и полётах, но он гнал их прочь, будь то сон или давние воспоминания. Перемены, произошедшие сегодняшним утром, были незапланированными и, что ещё хуже, пробуждали давнюю ностальгию о космосе.
  
  Он проснулся поздно, сладко потянулся под одеялом и вдохнул свежий аромат зелени. Тёплое солнце уже сияло в прозрачном небе, а голубые облака, похожие на причудливых животных, парили в вышине. Через распахнутое настежь окно в комнату свешивались ветви с сочной листвой. Какая-то обнаглевшая цветная пташка впорхнула в комнату, пролетела над кроватью, нагадила на пол и снова скрылась в кроне дерева.
  - Таня! - крикнул Барни. - Эта дрянь опять уделала коврик. Неужели трудно накинуть на окна сетку?
  - Дорогой, не нервничай, - донёсся из соседней комнаты женский голос. - Включи уборщика.
  - Ну, конечно, - заворчал Барни, нехотя поднимаясь с кровати. - В доме три бабы, а уборщика должен включать я.
  Он спустился со второго этажа и щёлкнул тумблером на бытовой панели. Где-то загудел аппарат, чётко следуя программе "Уборка". Барни хотел вернуться в кровать, но две пары цепких рук вцепились в его атласную пижаму.
  - Папа, ты обещал сводить нас на аттракционы в парк. Когда мы пойдём? - в один голос протараторили два белокурых создания, как две капли воды похожие друг на друга.
  Барни подхватил дочек на руки, прижал к себе и закружился в странном танце, распевая какую-то детскую песенку. Девчушки весело и громко рассмеялись. Барни дотанцевал до второго этажа и, не отпуская детей, опрокинулся на кровать. Услышав визг, крики и грохот, в комнату вбежала молодая женщина и стала отчитывать взбесившуюся троицу.
  - Мила! Мина! Прекратите сейчас же! Вы что вытворяете? Барни, ты как ребёнок. Марш умываться и завтракать!
  Гневные крики матери подействовали на девчонок почти сразу. Они спрыгнули с отца и, заливисто смеясь, убежали.
  - Поднимайся, Барни, - Таня подошла к кровати и потрепала его по коротко стриженой голове.
  Но подчиняться приказам в такое прекрасное утро Барни не собирался, пусть даже от самой любимой женщины на свете. Он обхватил её за талию и притянул к себе. Светлые пряди закрыли её лицо, она хихикнула, будто её щекотали, и отстранила от груди тёплую ладонь.
  - Барни, перестань. Дети увидят, - она откинула рукой волосы. Белая пушистая волна разметалась по подушкам.
  Барни навис над ней и нежно коснулся губами бархатистой кожи в вырезе блузки.
  - Я люблю тебя, Таня, - сказал он после долгого поцелуя.
  - Я тоже тебя люблю, - она погладила его небритую щёку. - Сейчас не время, да и детям ты наобещал.
  Мелодичный звонок прервал их ласки.
  - Я открою, - она попыталась встать.
  - Нет, не пущу, - он обнял её ещё крепче. - Дети откроют.
  - Барни, перестань, всё равно нужно вставать, - она высвободилась из его рук и поправила распахнутую блузку.
  - Папа, папа! - наперебой кричали девчонки. - Там чужой дедушка спрашивает тебя.
  - Что за дедушка? - Барни поднялся, накинул поверх пижамы халат и пошёл вниз.
  Миновав последнюю ступеньку лестницы, ведущей со второго этажа, он в растерянности остановился. В прихожей стоял совершенно седой человек. Белая бородка на его лице торчала клинышком, а в серые добрые глаза наполняла грусть. Где-то он видел эти глаза, наполненные безысходностью и слезами, и лицо в сети морщин, хотя раньше их было намного меньше.
  - Профессор? - тихо произнёс Барни, словно спрашивал у самого себя, а не у появившегося призрака.
  - Вы узнали меня, - облегчённо выдохнул Ральф.
  - Как вы нашли меня? - адекватное восприятие действительности ещё не вернулось к Барни, и он воспринимал Ральфа как мираж.
  - Это длинная история.
  - Вы знакомы? - в разговор вступила Таня.
  - Да-а, - протянул Барни. - Как-то мы летали вместе.
  Таня оглядела Ральфа с ног до головы. Его солидный костюм, галстук, саквояж, манера держаться вызывали доверие. Он был совсем не похож на прежних друзей Барни, от которых они с трудом избавились.
  - Вы позавтракаете с нами? - спросила она у Ральфа.
  - Не откажусь.
  - Что ж, побеседуйте на террасе. Когда будет готова еда, я вас позову.
  Таня отправилась на кухню, а Барни и Ральф - на террасу, заросшую лианами и заставленную цветочными горшками.
  - Вы хорошо устроились, Барни, - сказал профессор.
  - Иногда людям везёт. Садитесь, - Барни пригласил Ральфа за ажурный столик.
  Тот уселся в плетёное кресло, неуютно поёрзал и поставил саквояж на пол рядом с собой. Он огляделся по сторонам, рассматривая цветущие растения, и уставился на Барни. Бывший контрабандист с эпатажной внешностью, постоянно живущий на грани фола, превратился в добропорядочного мирного семьянина со спокойным характером и покладистым нравом.
  - А вы очень изменились, - отметил Ральф произошедшие перемены.
  - Вы тоже, - Барни кивнул на поседевшую голову собеседника.
  - Барни, - профессор начал первым, хотя говорил он неуверенно и часто прерываясь. - Я искал вас почти неделю. Вы вправе считать меня кем угодно, но обстоятельства вынуждают меня обратиться именно к вам. Жизнь складывается так, что наши дороги снова пересеклись. Может быть, я слишком самонадеян, но помочь мне можете только вы.
  Барни какое-то время слушал излияния Ральфа, стараясь не потерять терпение, но всё же не выдержал и корректно прервал его.
  - Чем я могу вам помочь, профессор?
  Ни слова не говоря, Ральф вынул из саквояжа портативный кристаллический голограф и аккуратно поместил на крышку стола. Дрожащей рукой он полез во внутренний карман и через секунду положил рядом с аппаратом небольшой квадратик кристального диска.
  - Вот, - сказал он и вытер пот со лба.
  Поглядывая на трясущегося, мокрого профессора, Барни взял диск и втолкнул в дисковод. Через мгновение над столом возникла рыжеволосая женщина, сидящая в мягком кресле и шептавшая бледными потрескавшимися губами:
  " Когда вы получите это послание, меня уже не будет в живых. Так оказалось, что вы единственный человек, которому я могу доверять. Всё дело в том... что народ бругдов алчен и эгоистичен. Они решили, что мы принадлежим только им... Они нарушили высшие законы и не понимают, сколько вреда принесут ей. Её изолировали и держат в старой алмазной шахте. Глупцы! Убивающие жизнь... Если они насильно воспользуются ей - она умрёт. Если она не выполнит свое предназначение - она умрёт. Если вы не поможете ей - она умрёт... Ради жизни, вы должны ей помочь. Если вы успеете, она сама скажет, что делать дальше. Не бросайте её! Помогите, умоляю!..."
  Послание оборвалось, и фигура женщины замерла. Барни выключил аппарат.
  - Насколько я помню, это мать Тари, - обратился он к Ральфу.
  - Вы правы.
  Барни выжидательно смотрел на Ральфа. А тот, взмокший и бледный, старался побороть тяжёлую нервную одышку.
  - Это послание я получил десять дней назад, - снова издалека начал Ральф. - Оно пришло прямо мне в институт, где я преподаю, по дальней связи. Пять дней я искал вас, но прежде я попробовал сам.
  Ральф замолчал, подбирая слова, словно для оправдания.
  - Что "сам"? - Барни окончательно запутался в недомолвках Ральфа.
  - Но, как и двенадцать лет назад, всё оказалось очень сложно, - продолжал Ральф, будто и не слышал вопроса. - Я не смог найти.
  - Что найти? - как зомби спросил Барни.
  - Пилота, - наконец, выложил Ральф. - По-прежнему никто не хочет лететь... в Декстру.
  - Ну, и?... - осторожно спросил Барни.
  - Барни, помогите мне найти Лекса.
  После подобной просьбы Барни на некоторое время потерял дар речи, а когда пришёл в себя, мог только растерянно хмыкнуть и сказать:
  - Это абсурд. Искать охотника в космосе, всё равно, что искать определённый кварк в космическом вакууме. Да и я. Не могу я! У меня жена, дети, дом. Постоянная работа, наконец! Я не могу.
  - Барни, умоляю, не отказывайте, - взмолился Ральф. - Вы же знаете все эти ваши стрелки, точки, нелегальные стоянки, весь этот торговый и, извините, контрабандный мир.
  - О чём вы говорите! - Барни изо всех сил изображал примерного семьянина и, наверное, не так уж далек был от правды. - Я уже восемь лет этим не занимаюсь. Не только контрабандой, но и торговлей. Я завязал, - как можно убедительней сказал он.
  И не будь Ральф так фанатично предан Тари, он бы сдался. Но остатки здравого рассудка покидали его окончательно при одном упоминании о Тари. Он сполз со стула и опустился перед Барни на колени.
  - Ради всех святых, помогите!
  - Вы совсем рехнулись! - Барни вскочил со стула. - Встаньте!
  - Вы должны мне помочь, вы моя последняя надежда, - проговорил Ральф.
  - Хорошо, только поднимитесь, - Барни схватил его за ворот и поставил на ноги. - Я попробую помочь. Только не обольщайтесь. Шансы найти Лекса практически равны нулю.
  
  Глава 3,часть 2.
  
  Спустя десять суток они сидели за столиком в летнем кафе на планете, принадлежащей Федерации. Катер, взятый в аренду, пришлось вернуть, так как срок найма истёк. За десять суток непрерывных поисков они не только не нашли самого фьорела, но даже не обнаружили следов его пребывания. В нелегальных колониях не было даже ничтожного намёка на присутствие какой-либо информации о Лексусе Сфорце. Бывшие знакомые Барни только разводили руками и принимались агитировать его заняться "стоящим" делом. В конце концов, Барни осточертели ухмылки и откровенные издёвки. Он твёрдо решил в ближайшее время вернуться на Кастор. Своё обещание поискать Лекса он с лихвой выполнил, честно отмотав по секторам и зонам сотни тысяч единиц. Тем более что при последнем разговоре с домом он окончательно убедился в неизбежности ссоры с Таней, где накал страстей будет пропорционален длительности его отсутствия.
  - Я должен вернуться, профессор, - виновато произнёс Барни. - О нём никто ничего не слышал. За двенадцать лет многое могло измениться. Может, он живёт в Декстре, может, вернулся на Фьори, а может... его давно нет в живых. Жизнь охотников опасна, и гибнут они часто. Я сочувствую вам, но помочь, видимо, не смогу.
  И ещё он хотел добавить, что ностальгического десятидневного круиза по злачным местам с него вполне достаточно, но промолчал.
  - Что же мне делать? - растерянно проговорил Ральф.
  - Если честно, я не знаю, - ответил Барни как можно искреннее. - Простите, мне нужно возвращаться.
  Он решительно встал и, стараясь не смотреть в умоляющие глаза Ральфа, пошагал прочь. А профессор не проронив ни слова, обречёно молчал, подсознательно надеясь, что всё закончиться вот так не может, и Барни непременно вернётся и сотворит какое-то чудо.
  Но пока Барни уходил, и его светло-русая стриженая голова терялась в уличной толпе.
  
  До самой остановки маршрутных аэрокаров Барни себя убеждал, что ни в чём не виноват перед Ральфом. И всё-таки нудные сомнения бередили его совесть. Жестокая правда заключалась в том, что поиски Лекса можно было продолжать, и, может быть, через несколько месяцев они увенчались бы успехом, но какой ценой? Заплатить своим благополучием и любовью Тани Барни не хотел ни за что на свете. Тем более, с каждым упущенным днём шансы на спасение Тари уменьшались, и, вполне возможно, когда они найдут Лекса, спасать уже будет некого. Поэтому, не оборачиваясь, Барни шагал вперёд. Он бесцельно рассматривал людей, отталкивал встречных, и вдруг... перед ним голубые глаза в обрамлении рыжих прядей.
  Он прошёл мимо неё, не отрывая взгляда и ничего не соображая. Она тоже не остановилась и проплыла в противоположную сторону. Но голубой отблеск остался в глазах встречного прохожего. Барни шёл дальше, а его память отчётливо рисовала лицо, растаявшее в толпе. Внезапный толчок, удар и он лежит на шершавом асфальте. На лбу огромная шишка, а в голове жуткий звон. Думая о рыжеволосой, он и сам не понял, что произошло. Споткнувшись, он упал и не смог подняться. Дневной свет померк, а в голове возникло видение...
  ... Серо-зелёная планета, огромный промышленный город, на окраине которого старые полуразрушенные дома. В глубокой подвальной тьме светлые пятна, а меж ними чёрный комок...
  Барни чувствовал, как его подхватили чьи-то руки и потащили. Очнулся он на белой кушетке в окружении трёх женщин в медицинской форме.
  - Что ж вы так неосторожно? - сказала одна из них.
  - Как самочувствие? - спросила другая.
  - Терпимо, - ответил Барни, потирая шишку.
  Он поднялся на локтях и сел. Голова кружилась, и немного подташнивало.
  - У вас сотрясение мозга, - сказала врач. - Мы провели необходимые манипуляции, но последствия будут беспокоить вас ещё пару дней, а пока советую вам отлежаться. Можете остаться здесь или следовать домой.
  - Мне нужно домой, - сказал Барни, сползая с кушетки.
  - Хорошо, одежду получите у дежурной.
  И только на улице Барни пришёл в себя и отчётливо вспомнил события последнего часа. Бегство от Ральфа, доводы оправданий, рыжеволосый призрак в толпе и внезапный удар головой об асфальт. А потом... потом чётко, словно голограмма: серо-зелёная планета, огромный город, старые брошенные дома с глубокими подвалами, а там, на грязных матрасах, - чёрное пятно.
  "Да, ведь, это он, - обожгла мысль. - Лекс". Причём серо-зелёная - это Шемрок, а город - Астат, крупнейший мегаполис. Значит, Лекс там? Но почему такая уверенность? Словно не травматические галлюцинации, а явь.
  Он быстро шёл по тротуару, иногда даже бежал. И вдруг, сам того не осознавая, остановился около цветастого тента летнего кафе.
  - Барни! - Ральф кинулся к нему. - Вы вернулись!
  Барни окинул его полусумасшедшим взглям и сказал:
  - Я знаю, где он.
  - Откуда? - изумился профессор.
  - Мы должны поспешить.
  
  Здравый рассудок и трезвое восприятие действительности вернулись к Барни только в космолайнере, летящем к Шемроку. Он повернулся к соседнему креслу, посмотрел на улыбающуюся физиономию Ральфа и с ужасом подумал:
  "Что я делаю? Здорово меня шарахнуло, аж до глюков. Привидится же такое. Нужно было остаться в больнице под наблюдением. На кой мне этот Шемрок? Ведь мы там уже искали. Не-е-ет, долетим до космопорта и обратно домой, а лучше в больницу".
  - Куда теперь? - спросил Ральф в космопорте.
  Барни посмотрел в горящие надеждой глаза и не решился сказать, что их пребывание на Шемроке в этот раз является результатом его галлюцинаторных видений, но чтобы не показаться окончательным психом, он последовал согласно направлению из недавнего миража.
  Рассыпающуюся старую многоэтажку они нашли сразу. Безжизненными тёмными проёмами окон она с укором смотрела на огромный, дышащий жизнью и энергией, мегаполис. Они зашли в подъезд и стали спускаться вниз в подвальные помещения. Барни включил фонарик.
  - Вы уверены, что он здесь? - тихо спросил Ральф, выдохнув изо рта лёгкое облачко пара. - По-моему, в таких условиях жить нельзя.
  Но Барни промолчал. Его "нет" прозвучало бы сейчас слишком здраво для идиота, который пришёл убедиться в том, что ему необходимо лечение.
  Они долго плутали по пыльному холодному подвалу и, наконец, в самом дальнем углу нашли то, что реабилитировало действия Барни.
  - Не может быть, - беззвучно, шевеля одними губами, сказал Барни. - Этого не может быть.
  Луч фонаря выхватил из тьмы чёрную скорченную фигуру с полосатой головой. Лекс лежал на боку, лицом к стене в позе человеческого эмбриона - ноги поджаты к животу, а руки обхватывают туловище.
  - Барни, вы мой спаситель! - по-детски воскликнул Ральф и бросился к Лексу.
  - Стойте! - крикнул Барни, как ошпаренный, и схватил Ральфа за куртку. - Нельзя к нему вот так просто подходить. Спросонья он может принять нас за добычу.
  - Что же делать?
  - Что делать? - повторил Барни, вглядываясь в плохо различимые черты профессора. - Ловить.
  - Кого?
  - Крысу, желательно пару.
  - А где, извините?
  - На этажах дома. Их здесь много.
  Через два часа упорной охоты, вывозившись в пыли и осыпающейся краске, им удалось выловить двух измождённых костлявых крыс. Эти существа были настолько худы и обезвожены, что казалось, их рацион состоит лишь из оборванного покрытия стен да отвалившейся штукатурки.
  Барни немного пристукнул крыс, чтобы не верещали, и, связав длинные хвосты, отправился в подвал. Воспрянувший Ральф бодро пошагал следом.
  - Держите, - Барни передал фонарь Ральфу. - Только не светите ему в лицо.
  Одной рукой удерживая крыс над головой фьорела, другой Барни осторожно коснулся твёрдого, словно камень, плеча.
  - Эй, Лекс, - позвал он. - Проснись.
  Но фьорел даже не пошевелился. Барни толкнул сильней, потом потряс, но эффекта никакого, будто Лекс давным-давно умер.
  Барни положил крыс рядом и стал двумя руками расталкивать Лекса. Но через десять минут он убедился - будить "спящего" фьорела обычным способом бесполезно.
  - У нас ничего не получится, - обречено сказал Ральф.
  - Как бы не так! - не сдался Барни. - Я не для того сюда ехал. Один момент, профессор. Сейчас он проснётся.
  Барни собрал в кучу разбросанные одеяла, сломанные доски, обрывки бумаги, и через минуту в убежище Лекса полыхал костёр.
  Они сидели с противоположных сторон от пламени, подбрасывали в костёр мусор и наблюдали, как рыжие языки пожирают ненужный хлам. Холодный воздух в ограниченном пространстве подвальной комнаты быстро нагрелся, а рядом с костром стало жарко.
  Возле стены послышалось шуршание. Подобный звук мог издавать только плащ Лекса. Барни и Ральф синхронно повернулись к стене. Чёрный ком задвигался. Раздался характерный скрип и треск разгибающихся суставов. Вверх поднялась рука, и ладонь, сжатая в кулак, раскрылась. Потом опустилась вниз и нырнула в складки плаща. Одна за другой вытянулись ноги, спина выпрямилась, а полосатая голова откинулась назад. Медленно фьорел просыпался. Он потянулся несколько раз и сел, подогнув под себя ноги. Расправил плечи и покрутил головой, растягивая мышцы шеи. Осторожно он вдыхал горячий воздух, постепенно заполняя три десятка долей лёгкого живительным теплом.
  Картина пробуждения охотника потрясла наблюдателей. Бесформенный окоченевший кусок плоти, температура которого была чуть выше нуля, превратился в живое существо за считанные минуты. Словно восставший мертвец, он в очередной раз вернулся к жизни после долгого забытья. Его большое сердце ритмично стучало в груди, быстро перекачивая нагретую чёрную кровь. Он продолжал потягиваться, разминать онемевшие мышцы. Его тёмные веки чуть приоткрылись и в мутных синих глазах отразились оранжевые блики пламени.
  Барни машинально нащупал рукой крысиные хвосты и не зря. Внезапно туго закрученная пружина сорвалась, и Барни оказался лежащим на лопатках. Лекс навис над ним тяжёлой чёрной горой. Его остекленевшие глаза, словно гипнотизировали человека.
  - Я тоже рад тебя видеть, - сказал Барни, набравшись мужества.
  Лекс прищурился от яркого света костра и оскалил зубы.
  - Вот! Вот, вот! - лихорадочно завопил Барни, тыкая фьорелу в лицо полуживыми крысами.
  Лекс перевёл взгляд на серые тушки, обнюхал их и взял. Отпустив Барни, он уселся рядом.
  - Чего смотришь? Ешь, - сказал Барни, видя, как Лекс разглядывает крыс. - Я их два часа гонял. Адреналин у них даже в хвостах.
  Лекс развязал хвосты и сунул голову одной крысы в рот. Запрокинув голову, он сделал два лихорадочных глотка и целиком проглотил серую тварь. Со второй крысой он проделал то же самое, только длинный волосатый хвост остался свисать из угла его рта.
  При виде недоеденной части крысы Барни замутило. Неимоверным усилием он подавил рвотный позыв и сказал, указывая на тонкий омерзительный хвост:
  - Тебе это не мешает?
  В ответ Лекс стиснул зубы, и крысиный хвост упал на пол. Одним сильным сокращением пищевода он отправил крысу вслед за её подружкой и облизнул губы.
  - Как самочувствие? - спросил Барни, словно заботливый врач.
  - Отвратительно, - сказал Лекс, осмотрев Барни с головы до ног.
  И только сейчас в свете мечущегося пламени охотник увидел знакомое лицо. Он узнал его сразу, ничуть не напрягая память. Оно выпало из миллионов других лиц, которые любой фьорел запоминал на всю жизнь, стоило ему лишь раз увидеть человека.
  - Профессор, - без единой эмоции сказал Лекс, просто констатируя факт.
  Ральф кивнул. От его радостного настроя после наблюдения за пробуждением фьорела и созерцания лёгкой трапезы из двух крыс почти ничего не осталось, но любовь, преданность и фанатизм поддерживали в нём уверенность и даже некоторую храбрость.
  - Как вы нашли меня? - обратился Лекс к Барни.
  - Этого я и сам понять и не могу.
  Лекс поднялся и отряхнул плащ. Барни и Ральф подскочили следом. Лекс подошёл к куче одеял, которые недавно служили ему кроватью, отпихнул ногой и присел. Из отверстия в полу он вытащил парализатор, вибронож и новенький гравитационный отсекатель - слишком серьёзное оружие для такой мирной колонии как Шемрок.
  - С каких это пор охотники убивают такими крутыми пушками?
  - Это не мой, - откровенно соврал Лекс.
  - Ну, да, - саркастически ухмыльнулся Барни. - Это мой.
  - Так забирай, - Лекс протянул Барни гладкий треугольник.
  - Нет, спасибо, я на нары не тороплюсь.
  - Как хочешь, - сказал Лекс и спрятал оружие в безразмерных карманах плаща.
  - Тебя кто-то пасёт?
  - Пасут овец, - огрызнулся Лекс и отправился к выходу.
  - Лекс, - окликнул его Ральф. - Я, собственно, к вам. Мне нужно с вами поговорить.
  - Не сейчас. Мне нужно выпить и чего-нибудь съесть, а то от твоих тощих крыс, Богард, у меня изжога.
  - Жевать надо, а не целиком глотать. И изжоги не будет, - пробурчал Барни.
  
  Глава 3,часть 3.
  
  
  Добравшись до ближайшего кабака, они заказали выпивку, а Лекс - двух толстых хомяков в клетке. На Шемроке, этой окраинной планете Федерации, как и на Чёрном в Декстре, обслуживали всех посетителей и поддерживали кулинарные пристрастия любой расы без исключения. Клетку поставили рядом со столиком, а гостям предложили на выбор около двух десятков сортов крепкого вина.
  - Так что вам нужно от меня, профессор? - спросил Лекс, допивая второй бокал вина. Хомяков он оставил "на потом", для "тихого" домашнего ужина.
  Ральф прокрутил послание с алмазного диска и уставился на Лекса.
  - И что? - исподлобья Лекс глянул на профессора.
  - Разве вы не помните Тари? Вы должны ей помочь, - простодушно сказал Ральф.
  Лекс долго изучал постаревшее лицо человека и, наконец, с расстановкой произнёс:
  - Я ни-ко-му ни-че-го не должен. И лететь в Декстру сейчас меня не заставят никакие деньги.
  - А у меня их и нет, - спокойно сказал Ральф и целенаправленно полез куда-то во внутренний карман куртки. Со стороны казалось, будто он ищет блокнот и ручку. - Я предусмотрел такой вариант.
  С этими словами он вытащил из-за пазухи мини версию лазерного карабина и навёл на грудь Лекса.
  - Вы отвезёте меня в Декстру в любом случае, иначе я вас убью.
  Ладони Ральфа, обхватившие оружие, мелко подрагивали. Лоб покрылся испариной, а губы затряслись. Профессор агрономии с лазерной пушкой в руках выглядел так же нелепо, как примитивная обезьяна с зарядным устройством для мезонного излучателя.
  Лекс отставил свой бокал и удивлённо посмотрел на Ральфа.
  - Это вы мне угрожаете? - снисходительно поинтересовался он. Как и в прошлый раз, безрассудная храбрость Ральфа вызвала у Лекса уважение, и он не мог сейчас вот так просто расхохотаться ему в лицо. Он только искоса глянул на Барни, который неловко улыбался самонадеянности профессора.
  - И вы сможете меня убить? - почти серьёзно спросил Лекс.
  - Д-д-а, - заикаясь, ответил Ральф. - Если вы не отвезёте меня в Декстру.
  Лекс устало вздохнул и сказал:
  - Для того чтобы сделать из этого оружия выстрел, необходимо нажать хотя бы одну из четырёх кнопок на станине.
  Трясущимися руками Ральф стал нащупывать кнопки и нажимать все подряд.
  - Вот и хорошо, - сказал Лекс, когда карабин был деактивирован. - А теперь, положите оружие на стол и больше никогда не берите его в руки.
  С видом приговорённого к смертной казни Ральф опустил глаза и послушно положил карабин на гладкую столешницу. Лекс взял короткий ствол и быстро спрятал за пазуху чёрного плаща, пока бармен и обслуга ничего не заметили.
  - А теперь послушайте меня, - сказал Лекс сникшему Ральфу. - Спасать вашу драгоценность уже поздно. Вы потратили слишком много времени на мои поиски плюс время доставки сообщения из Декстры. Точную дату составления письма вы тоже не знаете. До Легарта, если надеяться, что полёт будет более-менее спокойным, двадцать суток. Скажите, профессор, какой процент гарантии, что Тари жива?
  Ральф совсем растерялся и отрицательно замотал головой из стороны в сторону.
  - Её уже нет в живых, поймите вы это, - жёстко сказал Лекс. - А если она и жива, то скоро умрёт. Мы всё равно не успеем.
  Лекс залпом осушил бокал и встал.
  - Я сожалею, - сказал он, так же холодно и отрешённо, как в тот раз, когда Ральф оказался в качестве его добычи. Нагнувшись за клеткой с хомяками, он хотел сказать что-то ещё, но осёкся и больше не произнёс ни слова.
  Он стоял словно в анабиозе, глядя куда-то вдаль, так и не дотянувшись до клетки. Медленно он опустился на свой стул. Барни и Ральф с недоумением уставились на охотника, который несколько секунд назад окончательно решил их покинуть. Погибшая было, надежда профессора снова встрепенулась и ожила, а Барни сейчас ни за что бы не ушёл, лишь бы узнать какая такая сила вернула фьорела на место. С минуту Барни оценивал странное поведение Лекса, пока не сообразил, что охотник в упор на кого-то смотрит. Он обернулся и, подобно Лексу, превратился в неподвижное изваяние. А Ральф, хотя и смотрел в ту же сторону, почему-то улыбался.
  Ступор троицы продолжался ещё несколько минут. Лекс оттаял первым:
  - Вы "это" сейчас тоже видите? - спросил он.
  Барни и Ральф кивнули.
  У противоположной стены зала стояла женщина в белых одеждах. Пряди её рыжих волос струились по плечам и груди, а губы что-то шептали. Бледная рука взметнулась вверх и призывно поманила трёх наблюдателей.
  - Она зовёт нас, - сказал Барни.
  - Это же мать Тари, - проговорил Лекс. - Откуда она здесь?
  Вдруг по полу заёрзал стул. Ральф встал и направился к женщине. Его лицо с перекошенной улыбкой напоминало лицо слабоумного.
  - Идём за ним, - сказал Барни.
  Лекс нехотя поднялся и пошёл следом. Когда до рыжеволосой оставалась пара метров, она закачалась из стороны в сторону, словно дерево на ветру, оторвалась от пола и поплыла через входную дверь на улицу. Завороженная троица потянулась за ней.
  Перед самым выходом Лекс остановился.
  - Это же призрак, - сказал он шёпотом, глядя, как Ральф тянет руки к подрагивающему силуэту.
  - Пойдём за ней, - Барни потянул Лекса за рукав.
  - Здесь опасно, - предупредил Лекс, но всё же перешагнул порог.
  Они оказались во внутреннем дворике ресторана. Женщина была совсем рядом. Складки её белого платья колыхались, словно от ветра, хотя в этот час воздух был совершенно неподвижен, и ничто не нарушало тихой ночной идиллии. Женщина встряхнула головой, отчего волосы рассыпались в стороны, и полностью обнажилось лицо. Она была красавицей и точной копией Тари.
  - Она жива, - прошелестели слова в ночной тиши, словно птичьи крылья. - Она будет ждать, - и голос смолк, как внезапно прекратившийся ливень.
  Белый абрис её тела стал расплываться и смешиваться с темнотой ночи. Вскоре рыжая голова венчала лишь мутное молочное облако. В следующее мгновение всё исчезло, будто ничего и не было.
  Они стояли посреди двора, словно на распутье. Каждый прокручивал в памяти слова призрака. Ральфу вполне хватило галлюцинаторных видений, чтобы окончательно увериться, что Тари жива. Для Лекса всё было ещё проще. Он воспитывался в стае фьорелских охотников, вожак которой с самого раннего детства рассказывал им о духах, призраках и жизни после смерти как о привычных вещах. Конфессиональная система фьорелской цивилизации всегда возносила посланцев потустороннего мира в ранг святых, поэтому сейчас Лекс готов был доставить Ральфа не то что в Декстру, но даже на край Вселенной. А Барни? Барни хотел домой и как можно скорее.
  - Эй, урод! - раздалось за их спинами.
  Они одновременно обернулись и увидели перед собой толпу. Около двадцати человек в красных банданах держали троицу под прицелом ультразвуковых, плазменных и лазерных стволов. Эти красные тряпки с белыми иероглифами на головах незнакомцев Барни узнал сразу. Им угрожали представители одной из самых могущественных в этом секторе мафиозных банд. С кланом "Лютых" считался даже президент сектора. "Лютые" держали под контролем большую часть экспорта космического топлива и наркорынок. Алмазные копи и платиновые рудники верхних секторов принадлежали им полностью. Они были вездесущи и жестоки, их боялись все, кто хоть раз сталкивался с красноголовыми. Не угодить "Лютым" значило умереть, а вступить с ними в конфликт мог только ненормальный человек или нечеловек.
  Барни искоса глянул на Лекса и отступил подальше в сторону. До сегодняшнего дня он верил в здравомыслие фьорела, но эта уверенность развеялась, словно дым, когда он увидел в руке Лекса отсекатель.
  - Убери, - в ужасе прошептал Барни. - Они же нас убьют.
  - Это твои подельщики? - спросил один из красноголовых у Лекса.
  - Я не с ним! - как ошпаренный заорал Барни. - Отпустите меня!
  - Стоять! - рявкнули из толпы на засуетившегося Барни.
  - За тобой должок, - обратился к Лексу, видимо, главарь группы. - Отдать не хочешь?
  - Что-то я не припомню, - сказал Лекс, нагло ухмыляясь.
  Барни окатило холодным потом. Расставаться мирно фьорел не собирался. Он предупредительно вскинул треугольный ствол и не отступил ни на шаг, словно за спиной стояло не меньше сотни охотников.
  - Где товар? - угрожающе произнёс красноголовый.
  - Какой товар? - Лекс отчаянно блефовал.
  - Я тебе напомню! - разозлился собеседник Лекса. - Взять их!
  Вся свора кинулась к фьорелу и его спутникам.
  Но тут случилось то, чего ни один уважающий криминальный порядок контрабандист не мог себе позволить. Своеобразный кодекс чести "вольных летунов" запрещал оружие, обрекающее на длительную и мучительную смерть. Если хочешь убить, убивай быстро. Фьорелу этот закон был неизвестен или сугубо безразличен. И Барни подозревал, что в случае Лекса это второй вариант.
  Гравитационный отсекатель - серьёзная вещь, и пару раз Барни держал треугольный ствол в руках, но испытать "игрушку" в деле так и не решился.
  Поэтому, сейчас, он с ужасом наблюдал, как гравитационная волна вспахала широкую полосу асфальта и подняла вверх трёх метровый пласт гравия и бетона перпендикулярно поверхности земли, преграждая путь мафиозникам.
  Удивительно, но Лекс проявил милосердие. Десятью метрами дальше и судьба отряда красноголовых была бы решена. Локальное гравиполе в течение нескольких дней разрывало бы беспомощные тела на отдельные фрагменты, и никакие спасательные мероприятия не изменили бы стойкий дефект в пространственно-временном континууме.
  - Назад! - заорали они. - У него отсекатель!
  - Бежим! - в это же время крикнул Лекс Барни и Ральфу.
  Они заскочили внутрь ресторанчика, пронеслись меж столиками и через главный коридор выбежали на тротуар. К счастью, на обочине дороги стояло пустое такси. Они прыгнули в машину и ткнули на карте в первый попавшийся маршрут.
  - Что ты им должен? - спросил Барни у Лекса, немного отдышавшись.
  - Я у них кое-что взял, - ответил Лекс.
  - Связаться с "лютиками" может только идиот, - возмутился Барни. - Что ты у них взял?
  - Кристаллическую полиморфную модификацию углерода, - ответил Лекс, внимательно изучая на мониторе такси карту города, будто видел её впервые.
  - Чего ты плетёшь? - не понял Барни. - Ты алмазы, что ли, спёр? - наконец-то, разобрался он в научном определении. - Сколько?
  - Вес контейнера "брутто" десть тонн, - не смущаясь, ответил Лекс.
  - Значит, ты у "лютиков" без малого десять тонн алмазов "взял"? - присвистнул Барни.
  - Нет, - почти серьёзно сказал Лекс. - Контейнеров было три.
  Барни дико заржал, но его истеричное веселье длилось недолго.
  - Слышишь звук? - насторожился Лекс.
  Откуда-то сверху раздавалось знакомое гудение, которое могли издавать только двигателя космокатера, летящего на низких высотах. Барни высунулся в открытое окно такси и, глянув вверх, молнией метнулся обратно. На несколько секунд он превратился в безмолвного зомби с выкаченными глазами.
  - Они преследуют нас, - дрогнул его голос.
  - Тебе не повезло, - сказал Лекс, сосредоточенно прислушиваясь к приближающемуся шуму. - Причём очень, - добавил он после некоторой паузы.
  Барни и Ральф были автоматически причислены "Лютыми" к друзьям фьорела, то есть к своим врагам. Фотоизображения двух новых физиономий были немедленно занесены в чёрный список.
  В следующий миг в подтверждение слов фьорела взвыли две механические термопушки. Поток из раскалённых вольфрамовых пуль ливнем обрушился на дорогу, превращая асфальт в корявую расплавленную корку. Отдельные горячие капли замелькали внутри салона, насквозь прошивая корпус такси.
  Лекс разбил панель "автоводителя" и переключился на ручное управление. Резиновые колёса взвизгнули и крохотная машинка, круто развернувшись, съехала с намеченного маршрута и скрылась в переплетении улочек жилого квартала.
  - Лекс!!! - внезапно закричал Ральф.
  Его голос, полный ужаса и отчаяния, почти оглушил фьорела.
  Тот потряс головой из стороны в сторону и чуть повернулся назад, чтобы кое-что сказать профессору, но вместо оскорблений с его губ сорвались непонятные фьорелские слова.
  Машина въехала под арку и затормозила.
  - Что с ним? - голос Ральфа всё также подрагивал от ужаса.
  - Он ранен, - коротко бросил Лекс, выволакивая Барни на улицу из тесных внутренностей такси.
  Богард ещё был в сознании и, лихорадочно цепляясь за плащ Лекса, пытался двигаться самостоятельно, но тяжёлая одышка и кашель со сгустками крови, говорили о том, что без медицинской помощи этот человек протянет не более получаса.
  Лекс посадил Барни прямо на тротуар и стал быстро стягивать с него куртку и рубаху, промокшие от крови на спине и груди. Задыхаясь и не имея возможности ничего сказать, Барни не отрываясь, смотрел на спокойного и уверенного фьорела. Смотрел, как на божество, как на высшее создание, которое пришло спасти ему жизнь. Он безмолвно наблюдал, как Лекс рвал зубами пластиковый пакет, как с силой прижимал к ране на груди дрожащие руки Ральфа, как потом заставил наклониться вперёд и упереться головой в серую профессорскую куртку. То, что происходило за спиной, Барни слышал лишь смутно.
  - Пуля прошла на вылет, - доносились, как из тумана слова Лекса. - Лёгкое пробито насквозь.
  - Его нужно отвезти в больницу, - голос Ральфа был рядом, но звучал словно из-под земли.
  - Нельзя его оставлять на Шемроке, - сказал Лекс, вынимая из внутреннего кармана футляр с толстой иглой. - Он теперь на крючке у "Лютых", впрочем, как и вы. В этом секторе вас будут пасти до тех пор, пока не убьют. Держите пластик крепче, чтобы воздух не проникал в рану.
  - Я стараюсь, - сказал Ральф, с силой нажимая одной рукой на грудь Барни, а другой - придерживая его за плечи.
  Лекс понимал, что счёт идёт на минуты и от быстроты его действий зависит, останется ли Богард в живых. Ранение было серьезным - проникающее с повреждением костей, ткани лёгкого и внутренним кровотечением. Раскалённая вольфрамовая пуля проделала ровное сквозное отверстие от середины правой лопатки до передней поверхности груди. От воздействия температуры часть повреждённых сосудов запаялась, но некоторые, более крупные, продолжали кровоточить. Окончательно остановить кровотечение в подобных походных условиях можно было только одним способом - заполнить рану кровью фьорела, фибрин которой асептически затромбирует все просветы сосудов.
  Где-то в локтевом сгибе Лекс нащупал у себя крупную пульсирующую артерию. Игла со скрипом продрала кожу и с трудом пропунктировала прочный и твёрдый, как каучук, сосуд. С систолическим давлением свыше четырёхсот мм.рт.ст. через канюлю иглы, направленную в полость раны, чёрная кровь хлынула непрерывной струёй, вытесняя наверх более лёгкую алую кровь человека. Плотными сгустками она заполнила весь торакальный свищ за несколько секунд. Лекс вынул иглу и резко согнул руку в локте. Немного погодя он разорвал рубаху Барни и умело наложил повязку на торс. Теперь оставалось надеяться только на защитные силы организма да на провидение.
  Последними словами, которые Барни воспринял ещё осознанно, были слова сказанные Лексом:
  - Ждите меня здесь, я скоро.
  
  Глава 3,часть 4.
  
  Удушливый горячий мрак. Он появился ниоткуда, словно ночной кошмар из самых глубин ада. В непроглядной плотной тьме мелькают знакомые лица и превращаются в размытые, постепенно исчезающие серые пятна, будто чернота с жадностью поедает их. Тяжёлый угарный дым обволакивает тело и начинает душить. Смерть рядом. Но багровое солнце режет лучами красную гладь пылающей реки и заставляет воскреснуть...
  
  Он очнулся в каюте с размытым диффузным освещением - такое использовали только охотники на своих катерах. Кругом полумрак и неясные очертания теней на стенах перетекают друг в друга, образуя причудливые формы. Барни лежал на широкой кровати в так называемой "гравзоне" катера, где искусственное поле тяготения оберегало пассажиров от скачковых перегрузок. По чуть слышному характерному гулу он понял, что катер движется где-то в пределах субсветовой.
  По всему телу разливалась приятная истома, а голова была наполнена лёгким звоном. Мелодичным и завораживающим, словно музыка из какого-то псалма. Но общую эйфорию от дозы наркотиков портила нудная боль в правой стороне грудной клетки. Будто забитый в тело кол, она не давала свободно двигаться и дышать. С большим трудом ему удалось подняться. Медленно, опасаясь упасть, он дошёл до спасительной стены и схватился за мягкий пластик. Боль в груди стала распирающей и появилась надсадная одышка. Переставляя непослушные ноги, он поплёлся в командный отсек.
  Ещё издалека в раскрытые входные створки он увидел то, что боялся представить даже в мыслях. "Нет! - билась в его голове единственная мысль. - Это неправда!" Но холодные осколки звёзд предстали перед ним на фронтальном иллюминаторе, именно в том и никаком другом порядке, в котором они всегда появлялись перед входом в срединный сектор Декстры.
  Смутные подозрения, прокравшиеся в его подсознание ещё при встрече с Ральфом на Касторе, сейчас стали реальностью, тяжёлой и неизбежной.
  Краем глаза Лекс посмотрел на раздавленного обстоятельствами человека. Барни стоял за его креслом, намертво вцепившись в поручень, и через прозрачную пелену слёз следил за разбегающимися в стороны звёздами.
  - Сядь, - сказал Лекс, когда из пола выдвинулось дополнительное кресло.
  Барни послушался. Он уселся в кресло и заторможено уставился куда-то вдаль.
  - Совсем недавно, - сказал он так, будто слова звучали отдельно от него самого, - у меня была семья... дом... работа.
  Лекс искоса посмотрел на мокрые щёки Богарда. Из личного опята Лекс знал - люди плачут, когда им плохо. При этом они стараются утешить друг друга какими-то бессмысленными пустыми фразами - "всё образуется", "всё пройдёт", - которые ровным счётом ничего не значат и ничем не помогут. Поэтому он считал подобное утешение излишним и не говорил ни слова. Конечно, он жалел Богарда, но его жалось была слишком рациональной и непонятной существам из человеческого мира.
  - Теперь у меня снова ничего и никого нет, - продолжал Барни. - Так повезти больше не может. Бомба абсолютного счастья не падает в одну и ту же воронку дважды.
  - Не скули, - прервал его Лекс.
  - Ты испортил мне жизнь, - без тени эмоций на отрешённом лице проговорил Барни.
  - Извините, господин Богард. Я могу вам напомнить, что это вы нашли меня, а не я вас, - заметил Лекс. - Твоя судьба была мне сугубо безразлична.
  - Я хочу умереть, - сказал Барни, не обращая на слова Лекса никакого внимания.
  - Только не на моём катере, - сказал Лекс.
  Барни оторвался от созерцания прошитого звёздами мрака и повернулся к Лексу:
  - Неужели в тебе нет ничего человеческого? - с укором спросил он.
  Лекс тоже повернул голову и уставился в серые глаза Богарда.
  - Неужели в тебе нет ничего от охотника? - умело передразнил Лекс страдальческий голос Барни.
  - Как я рад, Барни! - Ральф подбежал к дополнительному креслу и расплылся в счастливой улыбке. - Как хорошо, что вы пришли в себя.
  Барни обернулся и посмотрел на Ральфа откровенно ненавидящим взглядом.
  - Профессор, - сказал он с отвращением, словно перед ним был ядовитый змей. - Как у вас так получается? Вы что, встаёте утром и говорите: "Вот этому человеку я сегодня испорчу жизнь"? Из-за ваших прихотей я потерял всё!
  - Но... - только и смог сказать Ральф в своё оправдание.
  Воодушевление и радость мгновенно испарились. Он беспомощно развёл руками и отошёл к пассажирским креслам. Его безмерное счастье никто с ним разделить не хотел. Барни был поглощен рисованием самых мрачных картин предстоящего возвращения в федеральные секторы, если, конечно, таковое вообще состоится. А Лекс автоматически выполнял привычную работу, руководствуясь лишь велением призрака. Он верил каждому слову "женщины" и стремился выполнить желание духов, а не спасти попавшего в беду человека.
  - Все по местам и пристегнитесь, - скомандовал Лекс. - Тебя, Богард, тоже касается. Я не хочу отскребать твои кишки от стенок катера.
  Двигаясь медленно, словно во сне, заученным движением Барни накинул на плечи и грудь защитную рамку, после чего Лекс коротко бросил Машине:
  - Старт.
  Барни показалось, что глаза сейчас вылезут из орбит, а грудь разорвёт от боли.
  Гравитационные перегрузки исчезли так же внезапно, как и появились. Привычного полёта в гиперпространственном коридоре не было, а прежние звёздные координаты сменились новыми за доли секунды.
  Барни протяжно и жалобно застонал. Его тело обмякло, и он повис на ремнях. Даже кратковременная перегрузка стала для него испытанием после недавнего ранения. Его словно вытащили из-под пресса. Болело всё - от головы до самых пяток.
  - Ты хочешь меня убить, - заключил Барни, с усилием шевеля губами.
  - У меня не столь изощрённая фантазия, чтобы убивать тебя таким образом, - сказал Лекс и поднялся со своего кресла. - Проще было оставить тебя на Шемроке "лютикам".
  Лекс отошёл от пульта, поднял руки над головой и, сделав несколько наклонов, потянулся. Последнее время Лекс всё чаще разминался - сказывались седьмые сутки полёта. Он походил по отсеку и направился к выходу, но удивлённый голос Богарда остановил его:
  - Это невозможно! - Барни нашёл в себе силы приподнять голову и глянуть на обзорный экран. - Несколько секунд назад мы были от этого места в тысяче галактических единиц!
  - Я недавно нашёл эту лазейку, - ответил Лекс на возгласы Барни. - Здесь пространство искривлено. Сокращает расстояние почти в сотню раз.
  - Пространственный дефект? - с ужасом проговорил Барни.
  Лекс кивнул.
  - А если бы мы не смогли выбраться оттуда?
  - Ты же всё равно хотел умереть, - ответил ему Лекс и вышел из командного отсека.
  Да, он хотел умереть. Так плохо, как сейчас, ему не было ещё никогда. Его тело и душа превратились в один болезненный комок. Нестерпимая боль сжала со всех сторон и жгла изнутри. Он выпутался из ремней и, согнувшись в три погибели, потащился в каюту с одинокой кроватью.
  Он заполз на мягкий матрас и подтянул колени к груди. Сбивчивое дыхание казалось горячим. Перегрузка разбередила ещё свежие рубцы, и на повязках выступила розоватая жидкость.
  Барни почувствовал прикосновение. Его кто-то тянул за рукав. Он открыл глаза и через молочный туман впереди увидел лицо Лекса. В ладони охотника мелькнул разовый дозатор. Барни даже не ощутил укола и ни о чём не спросил. В данный момент собственная судьба была ему совершенно безразлична, а когда тяжёлая истома наркотического дурмана навалилась на него, он подумал, что наконец-то умирает, и провалился в глубокий, длительный сон.
  
  Когда он открыл глаза, то сразу понял - что-то произошло. Какие-то странные и непредвиденные события, которые изменили окружающий мир. Он был в той же самой каюте, с той же самой кроватью, но это место казалось ему совершенно незнакомым.
  Барни поднялся и огляделся по сторонам. Гладкие серые стены превратились в бугристые и шероховатые. Каждая царапина и неровность выпячивалась и бросалась в глаза, а контуры одинокой кровати были словно нарисованными.
  Настороженно озираясь по сторонам, он вышел в коридор и в замешательстве остановился. Привычные предметы он видел по-другому. Болты, гайки, сварные швы, крепёжные скобы - любую мелочь, каждую отдельную деталь он воспринимал как самостоятельный предмет. Он увидел все огрехи обшивки, путаный лабиринт орнамента на полу, покрытый тонким слоем пыли, каждую частичку которой при желании он тоже мог чётко различить. Окружающее неживое стало каким-то агрессивным, настойчиво напоминающим о своём ранее невидимом присутствии. От обилия ненужной информации у него замелькало в глазах. Голова пошла кругом. Он зажмурился и прислонился к стене. Визуальный кошмар прекратился, но зато в уши хлынула неимоверная какофония звуков. Вой, писк, шуршание, протяжные и короткие гудки, скрежет, щелчки и размеренный стук - он услышал сразу всё вместе, но в то же время чётко разделил самые тонкие нюансы. А ещё он услышал какие-то подозрительно знакомые шорохи, которые заставили его, наконец, сдвинуться с места.
  Ничего не соображая, совершенно растерявшись в новой обстановке, он добрался до кабины управления.
  Лекс сидел за пультом. Ещё издалека Барни почувствовал запах фьорела. Еле уловимый, отталкивающий, чем-то напоминающий приторную смесь запахов свежей крови, корицы и камфоры. Но свой собственный "аромат" предстал перед Барни ещё в более отвратительном виде. Он совершенно неосознанно разделил на составляющие азото-кислородную смесь в отсеке и чётко расставил ноты каждого феромона, а потом... он увидел запахи в цвете!
  Тяжёлый ком тошноты подкатил к горлу. Барни развернулся и хотел убежать в тёмную каюту, но что-то необъяснимое удержало его на месте. Слегка пошатываясь, он подошёл к пустому креслу у пульта и, взглянув на приборную панель, окончательно остолбенел. Светящаяся голубая взвесь из опалесцирующих крупинок висела над приборной панелью. Свечение было вполне осязаемым и на вид довольно-таки плотным.
  Судорожно вцепившись в спинку кресла побелевшими пальцами, он прохрипел:
  - Я схожу с ума.
  Не отрываясь от рабочего монитора, Лекс бросил через плечо:
  - Иди, проспись. Действие наркотика ещё не прошло.
  - Нет, - Барни замотал головой из стороны в сторону, то ли отрицая слова Лекса, то ли чтобы разогнать навязчивые запахи и видения. - Это не наркотик. От наркоты испытываешь кайф, а от всего этого у меня только страх.
  - Отчего? - не понял Лекс и, обернувшись, посмотрел на Барни, выражение лица которого, действительно, было под стать сумасшедшему.
  - Смотри! - дико заорал Барни так, что даже сам испугался.
  Краем глаза Лекс уловил жёлто-оранжевую волну, прокатившуюся по пульту, подобно языкам пламени.
  - Это статика, - спокойно сказал он и снова занялся мониторами.
  На статическое электричество, ионизирующее излучение, ультра- и инфразвуки он давно не обращал внимания. В космосе слишком много лишней информации, которая мешает работе.
  Лекс перебрал несколько кнопок и, внезапно остановившись, резко обернулся к Барни:
  - Ты что... видишь статическое электричество? - задал он вопрос, казавшийся в отношении человека совершенно абсурдным.
  - Мне кажется, у меня крыша едет, - сказал Барни, вытирая рукавом пот со лба. - Слышишь, - он повернул голову на звук. - Что это?
  - Встречный квазар. Фотонный ветер.
  - Но я не могу этого слышать! - Барни снова почти закричал.
  Ещё несколько минут Лекс пристально всматривался в измождённое лицо Богарда и, наконец, сделал вывод:
  - Это кровь.
  - Какая кровь? - спросил почти обезумевший Барни.
  - Моя кровь, - ответил Лекс. - Она в тебе.
  - Как это?! - воскликнул Барни.
  Лекс рассказал ему всё без лишних подробностей:
  - Для того чтобы остановить кровотечение, мне пришлось заполнить рану кровью. А теперь она растворяется и обостряет все твои чувства.
  Барни с ужасом покосился на свою грудь, обвязанную плотным куском материи.
  - Я теперь всегда буду таким? - подняв на Лекса остекленевшие глаза, спросил Барни.
  - Не знаю, - ответил Лекс. - Твой организм должен избавиться от чужеродной субстанции через какое-то время, если конечно... - Лекс не договорил.
  - Что "если"?! - взвился Барни.
  - Если антитела не поведут себя агрессивно и не модифицируют твой организм на генетическом уровне.
  - Что это значит? - лицо Барни исказила гримаса ужаса и отчаяния.
  - Ну-у-у... - протянул Лекс, словно издеваясь. - Скажем так, ты можешь превратиться во что-то, очень похожее на фьорела.
  Несколько минут Барни стоял как гипсовая статуя, бледный и неподвижный. Потом медленно обошёл кресло и сел. Он попытался сосредоточиться на информационных мониторах, но у него ничего не получилось. Ранее упорядоченные схемы, планы, навигационные карты, информационные табло слились в общий непостижимый хаос. Заострить внимание на чём-то одном было невозможно. Он зажмурился и закрыл ладонями уши, но звуки настойчиво просачивались внутрь тела, а ещё где-то внутри сверлила тихая нудная боль, но не от недавнего ранения. Она была совершенно другой, вытягивающей наружу все внутренности, такой, будто желудок выворачивается наизнанку. И именно она заставила его услышать тот еле различимый звук, который Барни слышал с самого момента пробуждения. Этот неясный скрежет заставил открыть глаза и встать. Барни вышел на середину отсека и заметался из стороны в сторону, стараясь определить, откуда исходит звук.
  Лекс тоже поднялся с кресла и внимательно наблюдал за перевоплощением человека. В глубине своей тёмной души он даже немного сочувствовал Богарду. А Барни продолжал бегать из угла в угол.
  - Тебя что-то беспокоит? - наконец спросил Лекс. - Что тебе нужно?
  Барни запнулся и встал на одном месте.
  - Да, мне нужно! - вдруг выпалил он и уже более спокойно добавил. - Только я не знаю что.
  Не долго думая, Лекс уверенно заявил:
  - Я знаю.
  Он пошагал к выходу и позвал за собой Барни.
  Они спустились в нижние отсеки и остановились около каких-то дверей, за которыми Барни теперь уже ясно слышал беспокоящий его звук. Он бросился вперёд и застыл перед разъехавшимися створками. Пять автономных клеток стояли на полу каюты, а в них лениво копошились толстые грызуны.
  - Вот это тебе нужно, - сказал Лекс и толкнул Барни к клеткам.
  - Нет, - Барни затрясло, как в лихорадке. - Нет, - повторил он, отступая назад. Отвращение и паника сдавили его в неподвижных тисках.
  Он развернулся и бросился к выходу, но с разбегу уткнулся в чёрный плащ Лекса.
  - Это неправда, - его голос дрожал, а глаза с мольбой смотрели на фьорела снизу вверх. - Я не хочу, я не могу, я же человек!
  Лекс не стал его удерживать и отошёл. Но Барни не сбежал. Он застрял в дверях каюты и не двигался. Лекс вынул из клетки трепыхающееся животное и протянул Богарду.
  Без конца повторяя "нет", Барни несмело подошёл к Лексу. Странный запах будоражил все внутренности. Неимоверным усилием он сдерживал себя, чтобы не выхватить животное из рук фьорела. Хомяк верещал, извивался и дёргал лапами. Но Лекс крепко держал его за шкуру на спине. Странный запах усилился. Он стал невыносимым, навязчивым, жгучим, желанным, манящим. Запах боли, страданий и страха - запах адреналина.
  Дрожа всем телом, Барни покорно склонил голову и тихо попросил:
  - Убей его.
  Лёгкое движение пальцев и хомяк в ладони Лекса затих. Своими острыми зубами фьорел раскроил шкурку на спине грызуна и, вывернув наизнанку кровавое мясо, подал тушку Барни. Он с явным любопытством и интересом наблюдал за человеком. Со стороны это было похоже на изощрённое издевательство.
  Барни долго смотрел, как струйки крови стекают по его рукам, потом поднёс тёплое мясо ко рту и впился в него зубами.
  Для удовлетворения своих новых потребностей Барни хватило четырёх кусков. Он опустил растерзанную тушку сверху на клетку и неуклюже вытер рукавом измазанный кровью подбородок.
  - Понравилось? - спросил Лекс и, не дождавшись ответа, добавил, с сожалением глядя на оставшихся хомяков. - Теперь у меня появился нахлебник.
  Он взял Барни за шиворот и выволок в коридор.
  - Жрать будешь, когда я разрешу, - сказал он так, как сказал бы другому фьорелу - непрошеному сопернику на охотничьей территории.
  - Это почему это? - осмелев после кровавой трапезы, подал голос Барни.
  Обед из сырого мяса усмирил боль внутри и, как показалось Барни, привёл в своеобразную норму ощущения и чувства. Предметы по-прежнему остались яркими и чёткими, а звуки - многоцветными и насыщенными, но теперь мозг справлялся с необычной информационной нагрузкой.
  - Потому что это моё! - рявкнул Лекс и оскалился.
  Перечить ему Барни не стал.
  
  Благодаря различным навигационным ухищрениям Лекса им удалось сократить расстояние до Легарта почти наполовину и избавиться от большей части непредвиденных, опасных встреч. Лежащие впереди сектора относились к разряду "спокойных". На этот раз за время пребывания в Декстре им не повезло всего три раза, да и то проблемы для такого космического волка как Лекс оказались пустяковыми и преодолимыми с минимальными потерями.
  Они подошли к Легарту в режиме "невидимки" и незаметно опустились в атмосферу планеты. Указанное место было хорошо знакомо Лексу. В штольнях старой заброшенной шахты ему не раз приходилось прятать контрабандное оружие. Но это было тогда, когда по Легарту ползали два десятка роботов с органическими мозгами. А теперь вход в шахту накрыли энергетическим куполом, который охраняли несколько сотен настоящих бругдов. Вооружённые до зубов, облачённые в экзоскелеты, которые усиливали хлипкую мускулатуру, бругды представляли серьёзную помеху.
  - Они что здесь, военную базу охраняют? - раздражённо фыркнул Лекс.
  На мониторе, регистрирующем показания инфрасканера, чётко прорисовывались 424 цели.
  - Может их прямо отсюда, из атмосферы, расстрелять? - предложил Барни, поглядывая на Лекса. - Термопушке пару минут поработать. Давай размолотим их.
  - Не получится, - отрезал Лекс. - Штольни старые, на честном слове держатся и рухнуть могут в любое момент.
  Но в следующее мгновение рухнули не штольни, а их собственные взлелеянные надежды. Взрыв урановых турбин нескромно возвестил начало крушения космического аппарата.
  Катер тряхнуло с такой силой, что они оказались на несколько секунд придавленными к потолку. Потом беспомощные тела швырнуло на пол и почти размазало по шершавому покрытию. Перед тем как потерять сознание, Барни успел заметить, что пульт полностью отключён и аварийное освещение печально угасает.
  
  Глава 3,часть 5.
  
  В себя Барни приходил несколько минут. Он тряс головой и со стоном потирал ушибленные места. "Новое зрение" превратило обычную комнату со светлыми стенами в большой куб, излучающий белый свет. Он долго сидел посреди помещения, а распластанные тела его попутчиков лежали по обе стороны от него.
  Вторым шевельнулся Ральф. Он поднялся на четвереньки и неуклюже уселся на пол. Повертел головой и удивлённо спросил:
  - Что произошло?
  - Мне кажется, нас сбили, - ответил Барни, морщась от боли в груди.
  Он ещё хотел добавить о невозможности подобного явления, потому как "невидимка" на катере Лекса был одной из современнейших систем поглощения любых поисковых волн, но какой-то противный растянутый голос перебил его:
  - Какова цель вашего визита на Легарт?
  Барни не сразу сообразил, что с ним говорят. Он медленно поднял голову и увидел перед собой бругда. Именно такого, похожего на тех бругдов, присутствием которых на Легарте Лекс был ошарашен двенадцать лет назад. Высокорослый, тонкий и гибкий, с огромными глазами и трёхстворчатым ротовым отверстием. Всё его тело, кроме головы, было обтянуто гладкой материей, а сверху на выпирающих плечах болталась неизменная дымчатая накидка до самого пола.
  - Мы хотели бы забрать девочку, которую привезли сюда двенадцать лет назад, - поспешил ответить бругду Ральф.
  - Какую девочку? - бругд скорчил недоуменную физиономию.
  - Её зовут Тари, - наивно проговорил профессор.
  - Вы ошибаетесь, такого человека на Легарте нет.
  - Как это нет! - раздался полурык-полухрип.
  Лекс поднялся перед бругдом в полный рост. По его шее за ворот плаща тянулись тонкие струйки, а на затылке зияла рваная рана. При аварии катера фьорелу досталось больше остальных.
  Хилое существо развернулось, демонстративно игнорируя реплику Лекса, и вышло через возникшую в стене дверь.
  Не привыкший проигрывать фьорел вскипел от злости, но бругд ушёл и гневному потоку обвинений пришлось вернуться в прежнее русло. Лишь небольшая его часть застыла в глубине синих глаз и выплеснулась на бедолагу профессора.
  
  - Профессор, - Лекс исподлобья глянул на Ральфа. - Рассказывайте от начала до конца всё, что вы знаете о Тари. И не ту ахинею, которую вы плели двенадцать лет назад. Больше я и пальцем не пошевелю, пока не узнаю кто она такая.
  Ральф подтянул под себя ноги и обхватил руками колени, неосознанно защищаясь от злобного взгляда хищника.
  - Я встретил её случайно в космопорте Рахубу. Тогда я читал лекций в институте межрасовых отношений. Она сидела в зале ожидания меж других пассажиров. Совсем незаметная в сером кимоно с большим капюшоном, который скрывал её лицо до половины. Мне пришлось ждать отправления лайнера, и я сел в кресло напротив, а она как будто ждала этого. Незнакомка подняла голову и посмотрела на меня. На её руках были ссадины и царапины, а в голубых глазах блестели слёзы.
  - Это была мать Тари, - вставил в рассказ Лекс.
  - Да, - подтвердил Ральф.
  - И вы отец девчонки? - в лоб спросил Лекс.
  - Нет, - в недоумении возразил профессор скоропалительным выводам Лекса. - Это невозможно. Это не то, о чём вы думаете.
  - Хорошо, - прервал его оправдания Лекс. - Что дальше?
  - Я с ней заговорил.
  "Вы чем-то расстроены? Я могу вам помочь?"
  "Да. Возьмите меня с собой".
  "Вы беженка?"
  "Нет. Я не могу вам многого объяснить, но мне очень нужна ваша помощь. Я совсем одна. Мне негде жить. Возьмите меня с собой".
  "Вообще-то я женат и..."
  "Прошу вас, ради всех святых, помогите".
  Ральф замолчал.
  - И вы забрали её с собой? - Барни был удивлён безрассудному поступку Ральфа.
  Привести чужую женщину, о которой вдобавок он ничего не знал, в дом к жене - подобную выходку семейного мужчины трудно объяснить.
  - На Доломит мы приехали вместе, - сказал Ральф. - Моя жена на следующий день... в общем, мы развелись.
  Ральф вспомнил, как тихо, без истерик, после тридцати лет совместной жизни ушла его супруга. Она даже не настаивала на разделе имущества, просто ушла, будто её и не было, покорно уступив место другой. А он даже не заметил ухода той, которую любил.
  - Два месяца Лона жила у меня, а потом... - Ральф взглянул на Барни. - ... потом она уехала.
  - Вы любили её? - спросил Барни.
  - Не знаю. Наверное, нет.
  - Тогда ради чего вы потеряли семью?
  - Не знаю, - Ральф смущённо опустил голову. Даже спустя столько лет он не мог критично оценить своё поведение в момент встречи с рыжеволосой. - Я делал всё как по наитию. Иногда мне казалось, что кто-то заставляет меня поступать именно так.
  - Куда она уехала? - перебил их Лекс.
  - Не знаю, - растерялся Ральф.
  - И за два месяца проживания у вас она ничего не рассказала о себе? - зло спросил Лекс, не веря ни единому слову Ральфа.
  - Почти ничего, - искренне ответил Ральф. - Она сказала только, что она не человек и выполняет какое-то предназначение, и я теперь тоже являюсь частью этого предназначения. И ещё что её будущему ребёнку нужен такой покровитель как я.
  - Она родила у вас ребёнка? - Лекс злился всё больше.
  - Да, - тихо ответил Ральф, испугавшись звериного взгляда. - Только не совсем ребёнка.
  - Что значит "не совсем"?! - остервенело рявкнул Лекс.
  Ральф вздрогнул и сказал ещё тише:
  - Она родила... яйцо.
  - Чего? - Лексу показалось, что он ослышался, но тут же он сообразил. - А-а, я понимаю, после расставания с обожаемой воспитанницей у опекуна окончательно поехала крыша.
  - Но это правда, Лекс, - голос Ральфа дрожал и был еле слышен.
  - Бред! - Лекс был вне себя. - Вы несёте чушь с самого начала! Если бы не обет охотников перед духами, клянусь Энутдауром, я оставил бы вас здесь на всю оставшуюся жизнь.
  - Лекс, погоди, - Барни подскочил к фьорелу. - Может он не врёт.
  Синие глаза Лекса сверкнули:
  - А ты считаешь правдой, когда рыжая баба откладывает яйца?
  - Но, ведь, рожают же сиги своих детей в капсулах. И потом, ты же сам говорил, что Тари пахнет по-другому, что она не такая как мы, люди, - быстро проговорил Барни.
  Лекс немного утих. Слова Барни заронили в его душу слабое сомнение в своей правоте.
  - Выходит, - Лекс вновь обратился к Ральфу. - Тари появилась из яйца.
  Ральф только сумел утвердительно кивнуть.
  - А кто заставил вас тащить девчонку на Легарт?
  - Лона - она просила меня об этом.
  - Зачем?
  Ральф не посмел снова сказать "не знаю". Вид взбудораженного Лекса удерживал его в тисках страха, и он рассказал все, о чём знал.
  - Тари росла, как обычный ребёнок, лишь с единственной разницей - с самого "рождения" она умела ходить и могла есть всё подряд. Она была смышлёной, весёлой и жуткой непоседой. Я так привязался к ней, что грешным делом решил пренебречь просьбой Лоны, но Тари сама напомнила мне о своей матери. Каждую ночь ей снились сны, в которых была эта женщина. Тари рассказывала мне о том, чего с ней никогда не было. Она рассказывала в подробностях о своей матери, как та кормит её грудью, о какой-то планете с синими деревьями, о погоне, выстрелах и странных людях. Сначала я списывал всё на детские фантазии и отсутствие материнской ласки, но потом, когда изо дня в день она повторяла одну и ту же историю, я понял - она не фантазирует, а пересказывает воспоминания из генетической памяти... В последние дни она всё чаще заводила разговоры о матери, иногда я заставал её в слезах. И я решил её вернуть. Дальше вы знаете.
  Ральф глянул на мрачную физиономию Лекса:
  - Вы мне не верите?
  - Я никому не верю, - сказал Лекс. - А правдой могут быть только слова призрака. Духи не лгут.
  - Ваше право, - Ральф совсем сник. - Но я рассказал все, о чём знаю.
  - Не расстраивайтесь, профессор, - подал голос Барни. - Я вам верю.
  Он дружески похлопал Ральфа по плечу, показав тем самым, что давно не держит на него зла.
  За разговором они не заметили, как в стене снова появился тёмный провал дверей. Тот же самый бругд подошёл к ним и сказал:
  - Соблюдая принципы нашего высокогуманного общества, мы решили вернуть вам свободу. Вы можете следовать куда угодно.
  Бругд услужливо и с явной издёвкой склонил голову и указал пленникам на выход.
  Недоверчиво глянув в прищуренные глаза бругда, Лекс направился к выходу. Барни и Ральф, не замедлив, пошагали следом. В конце длинного тёмного коридора виднелся прямоугольный просвет - выход наружу. Для обычного человека уверенно идти во тьме сложновато, что наглядно демонстрировал Ральф, без конца спотыкаясь. Иногда Барни страховал профессора, подсказывая куда свернуть, и не переставал молча восхищаться своими новыми способностями. Подобно фьорелу он прекрасно различал каждый предмет в кромешной тьме. А ещё он чувствовал какой-то запах, который, как ему казалось, он знал давно. Лекс внезапно остановился и замер.
  - Она была здесь, совсем недавно, - сказал он, принюхиваясь.
  - Похоже на шафран, - отозвался Барни.
  - Идите к выходу, - почти одновременно трое бругдов толкнули их в спины.
  Окрику и трём лазерным стволам пришлось повиноваться. Они вышли из купола наружу. Серо-жёлтый мрачный пейзаж степи ещё больше усугубил отвратительное настроение бывших пленников.
  - Где мой катер? - спросил Лекс у бругдов.
  - Вон там, в котловане, - сказал один.
  Они подошли к краю огромного чашеобразного углубления, образованного, скорее всего, мощным взрывом. Внизу на самом дне лежали останки катера. Барни и Ральф долго разглядывали кусок металлопластика, который совсем недавно был летающим аппаратом, пока не услышали злобное горловое рычание. Одновременно они повернулись к Лексу. Вид хищника испугал бы любого. Неестественный для человеческого лица оскал, бледная, словно у мертвеца, кожа и синие глаза, потемневшие почти до черноты от злобы и обиды.
  - Высокогуманные принципы, - сквозь зубы процедил Лекс. - Свободы на целых два дня.
  - Почему? - тихо спросил Ральф у Барни.
  - Потому что атмосфера Легарта почти на половину состоит из хлора. Максимум нам здесь светит двое суток, а потом...
  - И мы не сможем отсюда выбраться?
  - Катера нет, лететь нам не на чем.
  - Неужели нельзя ничего придумать?
  Барни неопределённо пожал плечами.
  - Можно, - рыкнул Лекс, разбавляя пессимистический настрой жёсткой уверенностью. - Таких кретинов как бругды я ещё не видел никогда.
  С успехом избавиться столь "гуманным" методом от пленников можно было лишь по отношению к человеку, но никак не к охотнику. Или бругды совсем не имели никакого представления о фьорелах, или были слишком самонадеянны и уверены в том, что их недавно возродившийся народ всемогущ в своём почти божественном статусе. Опрометчиво выпустив охотника на свободу, они ни на секунду не задумались о дальнейшей его судьбе. Через двое суток тяжёлая хлорная атмосфера убьёт и зверя, и людей. Выбраться из степей Легарта, простирающихся на сотни километров, невозможно. Без транспорта и защитных средств пленники обречены. Катер фьорела не просто взорван, он расплавлен термоплазмой. Не уцелел ни один спасательный модуль, ни один прибор. Фьорел - опасный враг, жестокий хищник - в подобном положении беспомощен и жалок, так считали охранники шахты. Что может он один против лазерных стволов?
  Да, он был один, но кое-что ему оставили, более того - подарили. Свобода - роскошный подарок для фьорелского охотника.
  Засучив рукав плаща, Лекс снял с предплечья широкий массивный браслет, с виду очень похожий на обычное украшение из платины. Он долго перебирал его звенья, словно складывал рассыпавшуюся мозаику. Наконец, в его руках плоская цепь превратилась в непонятный предмет, чем-то отдалённо напоминающий жука с многочисленными лапками. Несколько пар кнопок на гранях нового прибора заставили "жука" двигаться. Через несколько секунд он поднялся над ладонью Лекса и, раскрутившись в горизонтальной плоскости, метнулся в сторону купола, а точнее, к тому месту, где над крышей возвышались лопасти антенн.
  - Передатчик? - спросил Барни у Лекса.
  - Используем их антенну как усилитель сигнала, - сказал Лекс, внимательно наблюдая за поворачивающимися лопастями.
  
  
  ... В кабине крохотного спасательного модуля было настолько тесно, что они не могли пошевелиться, не задев друг друга. Модуль двигался медленно, не дотягивая до третьей световой, и, казалось, совсем застрял на одном месте. Семичасовой полёт в скрюченном состоянии превратил их в застывшие мумии. А Ральф, которого ко всему ещё и тошнило, тихонько постанывал:
  - Извините, я больше не могу.
  - Скоро мы будем на месте, - повернувшись к нему, успокоил Лекс.
  
  По поверхности небольшого красного планетоида модуль прополз скромной букашкой и нырнул в расщелину между скал.
  - Сколько же у тебя катеров наворовано? - спросил Барни, когда они были далеко за пределами системы, где находился Легарт.
  - Этот я купил, - сказал Лекс, перебирая клавиши на пульте.
  "Ага, так я тебе и поверил", - Барни согласно кивнул головой. За катер такого класса и миллиона кредов не хватит. Украл - это факт, а может... просто удачно поохотился. В общем, в честную "куплю-продажу" новенького гамма-катера, на котором они сейчас летели, Барни ни за что бы не поверил.
  - А как же Тари? - прозвучали тихие слова Ральфа. - Вы обещали ей помочь.
  - Живой или мёртвой, - Лес пристально посмотрел на измученного неизвестностью профессора, - я вытащу её оттуда, - жёстко проговорил он и, отвернувшись к пульту, с яростной злобой добавил. - Я вернусь на Легарт... Бругды хотят войны - они её получат.
  - А ты курсом не ошибся? - тихо заметил Барни, стараясь лишний раз не перечить хищнику.
  Но знакомство остальных членов экипажа с нынешней траекторией и своими планами Лекс счёл чрезмерным и совершенно бесполезным занятием. Он принял решение, и он выполнит его, во что бы то ни стало.
  - Нет, не ошибся, - холодно сказал он. - Мы летим на Фьори.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"