Аннотация: Этот рассказ автору приснился и запомнился необычно ярко для сновидений
Майк часто вспоминал потом этот вечер: они с Энни, до макушки нагруженные покупками, идут к выходу из супермаркета, шутливо споря, кому из них оставаться за новогодним столом с друзьями, а кому укладывать детей спать. Как это часто у них бывало, ни с того ни с сего Майк крикнул: "Кто последним добежит до машины, тот и поет колыбельную!" - и со всех ног рванул к выходу. Конечно, он поступил не вполне честно: сегодня Энни вырядилась в шпильки, но, с другой стороны, у Майка было больше тяжелых пакетов, и это давало жене призрачный шанс. Он не сразу понял, что его никто не догоняет. Вернувшись, Майк увидел, что огромные вращающиеся двери заклинило, и Энни в компании других неудачливых покупателей оказалась словно в аквариуме.
Глядя на ее растерянное личико - точь-в-точь их младшая, Сьюзи, - Майк мгновенно испытал раскаяние. Но Энни уже неуверенно улыбалась, желая показать ему, что все хорошо - будто он не знал, как она боится замкнутого пространства. Ободряюще улыбаясь в ответ, он чувствовал умиление, как всегда, когда долго смотрел на жену: каштановые кудряшки выбились из-под кепки, в глазах все еще жил страх, а пальцы впились в бумажный мешок, из которого торчали хвостики кинзы и багет.
Точно так же - со смесью страха, растерянности и желания показать ему, что все в порядке, она смотрела потом, когда прямолинейный доктор Коннор обрушил приговор на ее хорошенькую головку. Была химиотерапия и много лекарств, но в один дождливый весенний день все это кончилось, потому что Энни умерла.
Двое незнакомых мужчин в льняных пиджаках, по всей видимости, давно поджидали его возле дома. Выйдя из автомобиля, Майк взял обеих дочерей за руки и наблюдал, как они приближаются.
- Майкл Гривс? - спросил тот, что постарше.
- Да.
- Наши имена Питерс и Трампет. У нас к вам небольшой разговор.
- Хорошо. Только сначала накормлю детей.
Мужчины ждали его в холле, но для разговора он провел их в свой кабинет.
- Вы строили дом по собственному проекту? - поинтересовался второй льняной пиджак.
- Конечно, - кивнул Майк. - Я же архитектор.
Он подумал, что его первоначальная догадка оказалась верна, и мужчины были клиентами. Только почему не приехали в офис? На "парочку" они не походили, а если даже и так... Цепочку рассуждений оборвал старший из посетителей. Он откашлялся и глухо заговорил:
- Мистер Гривс, наш визит вызван служебной необходимостью. Мы с коллегой работаем в Центре исследований необратимых изменений, - он вынул из кармана тонкую серебристую коробочку и достал оттуда визитку. То же проделал и второй мужчина.
Майк взял предложенные визитные карточки, покрутил, рассматривая, в руках. Оба, если верить написанному, служили консультантами в загадочном Центре.
- Никогда не слышал о таком учреждении.
- Обыватели называют это Институтом смерти, - пояснил Питерс, и тогда Майк медленно кивнул.
Он, как и все, что-то слышал о странном доме, выросшим около пяти лет назад на окраине города и огороженном со всех сторон высоким бетонным забором. Строителей привозили откуда-то с юга, охранниками работали угрюмые парни с чертами викингов, и слухи об этом местечке ходили самые невероятные.
- Мистер Гривс, вы, конечно, знаете о программе борьбы со смертью. Это как раз то, на чем сосредоточены усилия сотрудников нашего Центра.
Майк снова кивнул. Конечно, он знал. Победа нынешнего президента на выборах во многом объяснялась его обещаниями направить дополнительные средства бюджета на эту программу. Судя по итогам голосования, большинству граждан нравилась идея вечной жизни.
- Наш Центр за последние два года добился серьезных результатов, - доверительным тоном произнес консультант, - которые, впрочем, пока нуждаются в тщательной проверке и не должны быть известны населению.
Он со значением посмотрел на Майка, но тот ответил непонимающим взглядом. К чему клонит странный посетитель?
- Вы, наверное, задаетесь вопросом, почему мы обсуждаем это? - проницательно заметил Питерс. - Не буду больше ходить вокруг да около. Мы здесь, потому что наш последний и, без сомнения, самый успешный эксперимент - это ваша жена.
- Что? - спросил Майк.
- Конечно, речь идет скорее о теле вашей жены, - поспешил заметить Трампет.
- Как это понимать? Энни не может быть никаким экспериментом! Я сделал все так, как она хотела: развеял ее прах над озером, где мы впервые были вместе! Если это шутка, то она очень, очень дурного тона, господа!
Майк вскочил на ноги и, сжав кулаки, с гневом и подозрением смотрел на посетителей. Но те оставались спокойны, лишь во взгляде Питерса, кажется, мелькнуло сочувствие.
- Мы понимаем ваши эмоции, мистер Гривс, - сказал он. - Уверяем вас, что мы работаем деликатно и сугубо в рамках действующего законодательства.
- Программа борьбы со смертью, раздел шесть, - механически заметил Трампет.
Эта сухая ремарка оказала успокаивающий эффект на Майка. Он вернулся в кресло и, скрестив руки на груди, приготовился выслушать все до конца.
- Очень немногие знают о второй, засекреченной, части Программы, - понизив голос, сказал Питерс. - О переселении получивших второе рождение.
- Так мы называем воскрешенных, - пояснил Трампет.
- Но проблема в том, что пока таких людей очень мало. И им крайне сложно заводить новые социальные связи, - торопливо, видимо, опасаясь, что Майк снова его перебьет, объяснял консультант. - Поэтому руководством Центра было принято решение о консервации. Переселение первой партии произойдет только тогда, когда супруги как минимум двадцати этих людей также получат второе рождение.
Он замолчал, и Майк, все еще сомневаясь, спросил:
- Вы хотите сказать, что каким-то образом законсервировали тело Энни? И так же поступите с моим телом, когда я умру? Но что это за переселение?
Консультанты переглянулись.
- Это очень секретная информация, мистер Гривс, но мы вынуждены довериться вам, - сказал Питерс. - Консервация достигается путем усовершенствованных методов крионики. Это и подсказало место переселения: получившие второе рождение будут колонизировать Антарктиду.
Майк, вытаращив глаза, безмолвно смотрел на него. Правильно истолковав его молчание, консультанты поднялись со своих мест.
- Мы понимаем. Вы должны увидеть все сами. Идемте.
Майк безвольно подчинился и вышел на улицу. Неподалеку стоял темно-синий трейлер, почему-то не замеченный им раньше. Мужчины направились прямо к нему. Перед самой дверью Майк на секунду замешкался, но потом все же последовал за ними. В трейлере было очень холодно. Майк осмотрелся и не сразу понял, что это было - манекен, ростовая кукла или все же?.. Он в ужасе смотрел на стоящую перед ним обнаженную женщину, и похожую, и не похожую на его умершую жену. У нее совсем не было волос, и глаза были иными, чем он помнил. Ее грудь гораздо более совершенной, чем у покойной жены, формы казалась высеченной из камня. Он не заметил признаков дыхания, но ее глаза, несомненно, видели. Майк пошатнулся, и оба консультанта подхватили его за руки.
- Что это? О, Господи, что это? - бормотал Майк, и стакан с налитым кем-то виски, норовя упасть, прыгал в его руках.
- Это шок, - мягко сказал Питерс. - Мы никогда не подвергли бы вас такому, если бы не острая необходимость. Энни не хочет ждать вашей смерти в Центре. Она... как бы это сказать... пыталась разбить свое новое тело.
- Но это не она, - слабо возразил Майк, - это не Энни...
- Конечно, это не совсем она, - согласился консультант. - И все-таки в память о вашей любви, я думаю, вы согласитесь.
- На что? - с трудом отхлебнув виски, спросил Майк.
- Чтобы она пожила здесь.
Трампет успел вовремя подхватить выпавший из его рук стакан и вмешался в разговор:
- Мистер Гривс, вы очень удачно спроектировали свой дом. Такой большой подвал вам не нужен; мы легко переоборудуем его в морозильную камеру. Энни не чувствует течения времени, и годы, которые она проведет, замкнутая в подвале, не покажутся ей в тягость.
- Мы будем изредка проверять состояние тела, - подхватил первый мужчина, - а вам не придется видеть ее.
- Зато потом, когда вы, дожив до почтенных лет, скончаетесь, мы обеспечим вам второе рождение и воссоединение с женой!
- Вы переселитесь в Антарктиду, и ваша вторая жизнь покажется вам не менее счастливая, чем первая, несомненно!
Майк бездумно переводил взгляд с одного на другого, в зависимости от того, кто открывал рот. Слова же не достигали его сознания. Оно словно осталось в трейлере, рядом с той, ледяной женщиной. Неужели после этого что-то может иметь значение?
- Делайте, что хотите, - прикрывая рукой глаза, сказал он.
Почти год потребовался на то, чтобы Майку перестала сниться запертая наглухо дверь в подвал. А сегодня он даже решился пригласить домой женщину - впервые после смерти Энни.
Брюнетку Кейт он знал по конторе смежников; они часто вместе работали над объектами. Она была хорошенькой; весь ужин Майк чувствовал приятное возбуждение. Но в постели все пошло наперекосяк, едва он накрыл рукой ее грудь: та оказалась теплой, мягкой, благодарно принимавшей его прикосновение, и резкий диссонанс, вызванный воспоминанием о той, другой груди, мгновенно погасил в нем все признаки страсти.
Провожая девушку, Майк испытывал смесь стыда и тайной радости. Получилось неудобно, зато теперь он был свободен - в том числе перед самим собой - от дальнейших попыток "устроить свою жизнь", согласно наставлениям родственников.
В этот день архитектор вернулся домой в потемках: пришлось допоздна работать над проектом с капризным заказчиком. Но миссис Уайт ни словом его не упрекнула. Эта женщина была как награда за все прежние неудачи с выбором няни. Дочитав сказку и поцеловав дочерей, Майк собрался выключить ночник и уйти, когда заметил на столе вырванный из альбома лист. "Наша семья", - было написано крупными буквами, и он узнал уверенный почерк Лиз. Зато фигуры, очерченные сильными, продавливающими бумагу линиями, конечно, принадлежали руке Сью. "Что бы я делал без вас, дорогие мои девочки", - подумал Майк, прихватив рисунок с собой.
В спальне было что-то не то со светом. По крайней мере, так показалось Майку, когда он внимательнее рассмотрел рисунок дочерей. Он включил освещение на стене. Покрытая буйными кудрями Сью, кружок побольше - Лиз, круг и треугольник - он сам, но четвертая фигура... Майк менял угол обзора, но продолжал видеть то, что видел: скорбная лысая фигура в фартуке, протягивающая руки к детям.
- Должно быть, это миссис Уайт, - сказал он своему бешено стучащему сердцу. - Мое воображение слишком разыгралось. Надо поменьше работать.
Из шкафа летело все подряд: рубашки, носки, галстуки, но нужное сочетание никак не желало подбираться. Темно-серые носки подошли бы идеально, но он беспечно покидал их в стирку. Не идти же на встречу с будущими партнерами в белых?! Взревев, Майк побежал вниз, к корзине с грязным бельем. Но его поиски были тщетны. Проклиная себя, он вернулся в спальню. Чистые темно-серые носки лежали на самом видном месте рядом со шкафом. "Слава Богу!" - подумал Майк, спешно одеваясь. До встречи оставалось всего двадцать минут, но этого времени хватит, если поторопиться. И архитектор торопился - так, что даже не заметил на носках тонкий слой изморози, которая, впрочем, тут же исчезла.