Выстроенные гномами тоннели были ровными, сухими, в меру широкими и высокими. От основного коридора часто отходили какие-то боковые узкие ходы, то влево, то вправо. Айриэ гадала про себя, зачем предки Файханасов решили построить целую систему ходов, прямо-таки некий подземный город. Не так уж часто Файханас-Манор осаждали, это вам не на границе с орочьими степями жить. Столетия назад неоднократно случалось, что морские разбойники с севера Дилиании разоряли прибрежные селения, принадлежащие Файханасам, но до замка они обычно не добирались. Морские разбойники не бросали свои корабли, а судоходной реки, по которой можно было бы подняться от устья до замка, поблизости не было.
Айриэ подвесила второго ʺсветлячкаʺ над головами шедших - точнее, ковылявших - впереди неё юнцов, так что путь освещался достаточно хорошо. Хотя было бы на что смотреть: однообразные серые стены, кое-где в пятнах сырости, да сомнительного вида узкие боковые щели, в одну из которых им пришлось вскоре протиснуться. Впрочем, скоро ход расширился, и в нём опять можно было идти по двое, а то последние несколько минут Фирниор, взмокший от напряжения, буквально тащил на себе еле перебиравшего ногами Мирниаса. Которому, кажется, было уже всё равно, что спутники видят его слабость, а на то, чтобы бодриться, сил не оставалось совсем. Дыхание молодого мага сделалось сипящим, неровным, а рядом с ним упрямо, как ёжик, пыхтел Фирниор, не выразивший ни слова недовольства, хотя вскоре ему пришлось взвалить Мирниаса себе на плечи и тащить волоком. Заплечный мешок болтался на одной лямке и наверняка нещадно оттягивал младшему Ниарасу правое плечо.
Полюбовавшись некоторое время дивной картиной, Айриэ всё-таки позволила пробудиться в себе искорке милосердия. Если вначале она намеревалась дать Фирниору испить чашу до дна, то потом, по здравом размышлении, решила, что если проводник от усталости перестанет соображать и свернёт не туда, то ей же первой страдать. Хотя заклинание левитации отнимет немало сил, зато Фирниор успеет передохнуть, иначе у Айриэ на руках окажутся два полуобморочных юнца.
Почувствовав, что вес молодого мага перестал давить ему на спину. Фирниор от неожиданности дёрнулся и споткнулся. Обернувшись, он остановился, сипя, пытаясь отдышаться, и вопросительно уставился на магессу.
- Мэора Айнура... это вы сделали?.. Спасибо...
Мирниас завис в паре дюймов над полом, кажется, даже не осознавая этого. Его лицо приобрело зеленоватый цвет - изысканного оттенка нежной молодой плесени, что делало мага похожим на некую потустороннюю сущность. Казалось, ещё немного - и его силуэт начнёт просвечивать насквозь, как у настоящего призрака. Глаза у него были мутные, взгляд расфокусированный, а голова всё время норовила склониться на грудь, потому что сил держать её ровно не оставалось.
- Я не ради вас стараюсь, рингир Ниарас, - безразлично повела плечом Айриэ. - Мне нужно быстрее выбраться из ваших фамильных катакомб.
Младший Ниарас медленно кивнул и отвёл глаза.
- Простите, мэора...
Два слова канули тяжёленькими камешками в тёмные извивы коридоров и отразились от стен странным беззвучным эхом, различимым где-то на самой границе восприятия. Звук вибрировал и нарастал, порождая неясное гнетущее чувство. Смесь вины, отчаянной безнадёжности и горькой обречённости поднялась мутной волной и обволокла Айриэ, мешая нормально дышать. Глаза резало и жгло, но ни слезинки не выдавилось, потому что - нельзя, не перед ней... Глотай то, что поднесли тебе к губам в треснутом кубке обстоятельства, долг перед родом и злая прихоть судьбы, делающая тебя предателем перед...
Айриэннис моргнула и потрясла головой, избавляясь от непонятно откуда взявшихся чувств и обрывков мыслей. Чужих. Будто и правда, эхо отразилось от стен и было услышано ею, только не обычным слухом. Странно. Почему её накрыло?.. Айриэ никогда не была телепатом. Точнее, если она бралась читать чужие ощущения, то делала это сознательно, к тому же это было настолько тяжело, что, право же, не стоило затраченных усилий. Вдобавок это было хуже воровства - лезть без спроса не в свои чувства. Мерзко и подло.
Айриэ не открывалась, не делала ни единого шага навстречу, не пыталась проникнуть в чужие мысли, к тому же здесь и сейчас ей это было недоступно. Так почему же её едва не залило той мутной пеной, что плескалась в эти мгновения у Фирниора в душе?..
Он догадался, непонятно как, вопреки логике и всем физическим и магическим законам, что Айриэ обожгло каплями его горечи - и кровь отхлынула у него от лица, а зрачки расширились, залив радужку пугающей чернотой. Он отчаянно замотал головой и, кажется, даже застонал тихонько, будто стараясь защититься от проникновения в его внутренний мир. Айриэ первой отвела глаза, давая понять, что не собирается ничего обсуждать. Не было ничего, и точка. Пригрезилось. Понял Фирниор или нет, её не слишком заботило, она злилась на себя и непонятно откуда взявшуюся чувствительность. Непрошеную, нежеланную, ненужную. Айриэ ненавидела копаться в чужих душах и впускать посторонних - в свою. Она и позволяла-то подобное, пожалуй, одному только Саэдрэ, да и то очень редко...
Фирниор молча двинулся вперёд и, несмотря на то, что Мирниас теперь плыл за ним по воздуху, удерживаемый за руки, казалось, что идти юноше стало намного тяжелее - не физически, разумеется. Айриэ держала заклинание, пока не истощила половину резерва, после чего, коротко предупредив Фирниора, вернула Мирниаса на землю. Молодой маг какое-то время шёл сам, только опираясь на плечо вымотанного Фирниора, потом опять впал в забытьё, и его пришлось тащить волоком.
Фирниор вёл их очень странным, извилистым маршрутом, часто сворачивая в боковые ходы и вновь возвращаясь к широким коридорам. Или к основному коридору, если предположить, что он тут такой один. Тогда непонятно, к чему эти повороты направо-налево, запутанные петли и кружения по тесным, узким ходам, казавшимся втрое длиннее из-за медленного передвижения. Направление Айриэ даже под землёй чуяла неплохо и могла бы, пожалуй, довольно точно указать, где север, но запомнить дорогу не представлялось никакой возможности. Тогда она стала периодически оставлять на стенах магические метки - крошечные, видимые только ей.
Примерно в полдень сделали привал. Последние полчаса Фирниор передвигал ноги, кажется, исключительно из гордости, ибо физических сил явно недоставало. Что и говорить, долговязый маг был тяжёлым, несмотря на свою худобу, это Айриэ отлично помнила по прошлому разу. Сам артефактор даже не осознал, что его сгрузили на пол у стены, как мешок картошки, и глаз не открыл. Дышал он всё так же хрипло, редко и тяжело.
Айриэ развязала свой мешок, доставая воду и припасы, но Фирниору предлагать не стала, давая тем самым понять, что делить хлеб с тем, кому не доверяет, она не станет. Он сидел с окаменевшим лицом, взгляд отводил в сторону, а есть, кажется, не собирался. Только воды выпил из своей фляги, вытянулся на полу у стены и прикрыл глаза, сунув одну руку под голову. Айриэ неторопливо поела, прогулялась по своей надобности в узкий боковой коридорчик, примеченный по пути, и после убрала всё заклинанием очистки.
Мирниас всё так же сидел, скорчившись у стены, и магесса принялась выводить его из усталого оцепенения, похлопав по щекам. Никакого эффекта это не возымело, и тогда Айриэ, приглядевшись к тусклой ауре Мирниаса, решила его подпитать. Собственная магия вернулась уже на две трети от обычного резерва, а после еды и отдыха будет прибывать ещё быстрее. Так что Айриэ уже привычно ухватилась за вихры артефактора и прижалась к его губам.
Определённо, иных спящих красавцев стоит будить поцелуями. Мирниас подскочил и быстренько ожил, хотя вырваться не пытался, по горькому опыту зная, что ему же будет хуже. Покорно вытерпев процесс подпитки резерва, Мирниас ожидаемо запунцовел и хрипло поблагодарил. Кажется, ему стало немного полегче. Айриэ отвернулась от мага, нащупывая мешок, и перехватила взгляд Фирниора. В глазах у него опять клубились тёмно-фиолетовые облака и бушевал вихрь непонятных чувств, а губа была прикушена до крови. Фирниор машинально слизнул красную капельку и тяжело сглотнул, отворачиваясь и скривив уголок рта в горьковатой усмешке.
- Мирниас, вам надо поесть, - добавив в голос строгости, велела Айриэ. - Резерв и так не пополняется, а если вы ещё и голодать будете, свалитесь намного раньше вечера.
- Да меня и так всю дорогу тащить приходится, - опустил голову Мирниас, послушно беря протянутый кусок хлеба с мясом. - Я для вас обуза, мэора...
Фирниор, кажется, окончательно расхотел спать и, пробормотав, что намеревается разведать дорогу, ушёл вперёд, в темноту. Фонарь, впрочем, он с собой взял, хотя мешок оставил.
Айриэ проводила его довольным взглядом и повернулась к своему спутнику:
- Рингир Ниарас покинул нас очень кстати. Мирниас, пока его нет, выкладывайте-ка, что вам показалось необычным в пыточной.
Молодой маг невольно поёжился при упоминании пыточного подвала, но послушно ответил:
- Мэора Айнура, я теперь и сам не пойму, не почудилось ли мне... Я говорил вам, герцогский сынок откровенно наслаждался моими криками. Он... будто слизывал мою боль, понимаете? Ну, как дети мороженое языком лижут или там леденец на палочке. Но, разумеется, он не жестами это делал, только у меня впечатление похожее возникло. У Орминда просто лицо такое было... он наслаждался - каждым своим движением, причиняющим боль. Причём его даже не собственно причинение боли волновало, а то, что он мог посредством пыток из меня вытащить и... взять себе. Конечно, мэора, вы можете сказать, что мне тогда не до того было, чтобы такие вещи замечать, но я просто пытался удержаться... не рухнуть в страх, не поддаться сразу. Вот у меня мозг и цеплялся за всякие мелочи, чтобы отвлечься... А потом я почувствовал ужасную слабость и понял, что из меня вдобавок силу тянут. Ну и... мне снова показалось, что это к Орминду всё уходило. Только я к тому времени так одурел от боли, что и сам себе не поверил, - вполголоса закончил он. - За последнее я никак ручаться не могу.
Айриэ, прищурившись, смотрела в темноту коридора перед ними. Вот оно как интересно получается... Разумеется, Мирниасу действительно могло привидеться и почудиться, место и обстановка не располагали к вдумчивому изучению окружающего пространства. А если - не показалось?..
Додумывать она не стала - времени у них оставалось мало, вряд ли Фирниор ушёл надолго.
- Мирниас, я сейчас попробую вас полечить, - со вздохом сообщила она. - Только, понимаете, я могу исцелять при определённых обстоятельствах. Вы выпьете немного моей крови, не кривитесь так. Мне надо, чтобы пациент испытывал ко мне добрые чувства, иначе ничего не выйдет. Слушайте, Мирниас, я вас душевно прошу, постарайтесь забыть о вашей неприязни и вспомнить что-нибудь хорошее - обо мне, естественно.
Мирниас молча смотрел на неё, застыв, только светло-зелёные глаза распахивались всё шире и шире и проявлялось в них некое странное выражение, не поддающееся расшифровке. Должно быть, маг и сам бы затруднился с ответом, спроси его сейчас, что за противоречивые чувства его раздирают.
- Мэора Айнура... - наконец выговорил он хрипло и приглушённо. - Я... Вы ошибаетесь, мэора!.. Как я могу испытывать неприязнь - к вам?.. Я... я бы в вас влюбиться мог!..
Выпалил - и сам испугался; лицо пошло красными пятнами, а взгляд метался заполошной птицей. Ишь ты, влюбиться он бы мог. Начинается... На Айриэ повеяло старой-престарой тоской, пыльной и затхлой, от которой чуть саднило в горле. Тоска на сей раз была не чужой - собственной. Вот так прячешься-прячешься за нарочито неприметными личинами, выбираешь что-то относительно серое и скучное, но ведь непременно отыщется кто-нибудь не в меру глазастый. Не умеющий ни смотреть, ни видеть, на самом-то деле. Мирниас, да и Фирниор, кажется, тоже, безошибочно чуяли в ней нездешнюю экзотику, сверкающую и оттого почти непреодолимую притягательность иных миров, иных лиц и судеб, иных лун и чудес.
Таким вот глазастым удавалось поддеть краешек её маски - и заглянуть поглубже, и вдохнуть аромат невиданных под этим небом тайн... Беда в том, что они не видели под маской - её, Айриэннис. Настоящую. Зато влюблённость не мешала таким глазастеньким начать вести себя чересчур вольно, будто из-за своего чувства они получали право на её личность и внутреннюю свободу. Начинались просьбы и уговоры, претензии и обиды, да ещё с таким видом, будто они своей глупой любовью одолжение ей делали. А хоть кто-нибудь из них поинтересовался, зачем ей - любовь человека?.. Зачем пытаться сочетать несочетаемое? Пусть люди живут друг с другом, создают пары, разводят (ну или заводят) детей и делят быт. Пусть живут, пусть будут счастливы, ей же не жалко. Это замечательно, это правильно, это нужно - им. Но не ей, Айриэ, в этом-то всё дело. Зачем ей приземлённость, когда ей навстречу распахивается целый мир? Миры... и звёзды, и крылья, и свобода.
Нет, молодой маг пока не сказал и не сделал ничего, что могло бы расцениваться, как попытка набросить узду - на дракона. Мирниас едва ли осмелился бы что-то просить для себя, пока она не дала повода думать, что готова позволить ему приблизиться. Но если не задушить вовремя этот глупый, ненужный и такой прекрасный порыв, Айриэ в пятисотый или даже в тысячный раз придётся избавляться от чужой, надоевшей до скрежета зубовного и почти всегда одинаковой назойливости влюблённого. До чего же проще было с Тианором... Он не требовал ответных чувств, потому что сам их не испытывал, а она нуждалась именно в игре, приятной и необременительной.
Люди живут так мало и быстро, что не успевают понять... Не стоит привязываться к ним по-настоящему.
Она не хотела прикасаться к чужим душам.
И сейчас она бы с радостью рявкнула грубо, зло и насмешливо на беднягу артефактора, чтобы смертельно ужалить едва зарождавшееся чувство. Но пока не могла. Ей нужно было его доброе отношение, а значит, придётся временно оставить всё как есть. Не страшно, впрочем, мальчик не успеет наделать глупостей, а скоро она уедет и забудет обоих надоедливых юнцов. К тому же второй вряд ли уцелеет...
Неслышно вздохнув, Айриэ сказала миролюбиво:
- Спасибо на добром слове, Мирниас, но не надо таких жертв. Вы лучше сейчас улыбнитесь мне, хорошо? Вспомните, например, как я на вас дивно шипела и язвила, когда нам случалось повздорить... ну или ещё что-нибудь столь же приятное!
Он не выдержал и рассмеялся, чем Айриэ тут же воспользовалась. Надрезала запястье своим кинжалом, справедливо полагая, что крови понадобится не так уж мало. Глаза Мирниаса изумлённо округлились - видимо, он не принял всерьёз её слова о необходимости напиться её крови. Айриэ поднесла запястье к его губам и велела непререкаемо:
- Быстро пейте, ещё не хватало зря кровь изводить на ваше дурацкое жеманство! Я знаю что делаю, не в первый раз лечу.
Мирниас с неожиданным благоговением обхватил её запястье и сказал церемонно:
- Мэора Айнура, это честь для меня. - После чего осторожно приник губами к ранке и принялся слизывать кровь, слегка щекоча кожу языком. Может, он пытался этой нехитрой лаской отблагодарить её, а может, случайно получалось, неважно.
Айриэ чуть вздохнула, вспомнив другие руки, загорелые, с изящными, но сильными пальцами. Чьи прикосновения порождали гораздо больше приятнейших эротических ощущений. Саэдрэ, друг верный, лучший мужчина из всех, что у неё были... Айриэ затопило наплывом редко посещавшей её нежности и ностальгии, и губы сами собой растянулись в улыбке. Она подозревала, что со стороны выглядит на редкость глупо, что косвенно подтвердил появившийся совершенно бесшумно Фирниор. Подняв глаза, Айриэ вдруг обнаружила, что юноша стоит на границе света и темноты и смотрит на них с Мирниасом диким, отчаянным взглядом, и скулы у него побелели, а губы снова закушены до крови. Фирниор медленно сделал шаг назад, потом другой, третий, пока не скрылся во тьме коридора. Фонарь он погасил.
Ну разумеется, и этот туда же. Айриэ неслышно выдохнула сквозь зубы, чтобы не спугнуть ничего не заметившего Мирниаса. Фирниор не мог подумать ничего иного, кроме того, что видит перед собой двух влюблённых. Один нежно обцеловывает запястье дамы, вторая взирает на это с идиотски-блаженной улыбкой. И млеет, да. Корррявое Равновесие, ну и глупо же получилось. С другой стороны, просто великолепно, хмыкнула про себя Айриэ. Потому что Фирниору вовсе незачем знать, как именно она лечит.
У неё ещё мелькнула мысль, что Фирниор теперь наверняка затаит зло если не на них обоих, то уж на Мирниаса точно. Надо будет приглядеть за мальчишкой. За обоими, хоть и по разным причинам...
Артефактор попытался было прервать процесс, но Айриэ не позволила. Ранка на запястье небольшая, кровь уже едва сочится, а исцеляющее заклинание к этому времени залечило ему чуть больше половины повреждений.
- Маловато вы ещё моей кровушки выпили, Мирниас, - насмешливо сообщила она и взъерошила ему волосы на затылке. - Продолжайте, не стесняйтесь. Я скажу, когда хватит.
Он невольно рассмеялся, и плечи затряслись от смеха, а губы заходили ходуном, скользя по её коже, мокрой от крови и слюны.
Когда исцеляющее заклинание закончило работу, ни единого шрамика, ни царапинки не осталось. Айриэ лично проверила, задрав ему рубаху на спине, отчего Мирниас снова залился краской смущения.
- Мэора Айнура!.. Спасибо вам!..- выдохнул он благодарно и уставился на неё взором, полным немого обожания.
Айриэ мысленно покривилась и спокойно велела ему поесть, чтобы сбить романтический настрой вещами приземлёнными и обыденными. И уже опробованный коридорчик порекомендовала. Кажется, слегка помогло, долговязый маг перестал взирать на неё так, будто видел перед собой пятерых Лунных богинь разом. Он теперь мог передвигаться самостоятельно, хотя его и пошатывало порой. Но резерв так и не пополнился, более того, даже, кажется, уменьшился, хотя молодой маг не пользовался никакими заклинаниями.
Фирниор вернулся, когда артефактор был в боковом коридорчике. Не глядя на Айриэ, юноша достал флягу, глотнул, смочил губы и поморщился от боли, слизнув розоватые капли. Он был бледен и выглядел непривычно... погасшим, что ли - с застывшим лицом, стиснутыми зубами и ровным, холодным серым взглядом. А ещё - от него так и веяло угрюмой, мрачноватой решимостью, и хотела бы Айриэ знать, на что он там решился.
- Мэора Айнура, мы можем продолжать путь. Полагаю, мэор Мирниас скоро вернётся?
- Да, - кивнула магесса и наконец задала вопрос, который давно намеревалась озвучить. Раз уж сам проводник об этом не соизволил упомянуть ни разу. - Рингир Ниарас, мне отчего-то стало интересно: а куда вы, собственно, нас ведёте?
- Вперёд, мэора, всегда вперёд, - без малейшего намёка на улыбку ответил он.
- О... Этого трудно было не заметить, - с сарказмом отметила Айриэ.
- Прошу прощения, мэора, я не могу ответить на этот вопрос. Я дал слово.
Дядюшке любезному, разумеется. Айриэ зло прищурилась и поинтересовалась, не меняя тона:
- И что же, будете молчать, даже если вас будут пытать?
- Я ведь уже молчу, - одними губами усмехнулся он.
Отвечать ей почему-то не захотелось.
Мирниас недолго шёл самостоятельно, быстро устал и начал отставать. Айриэ уже собиралась предложить свою помощь, хотя подозревала, что юнец станет хорохориться. Однако Фирниор её опередил и опять поддерживал артефактора, хотя сам устал едва ли не больше.
Почему молодого мага терзала такая слабость, хотя он теперь был вылечен от последствий пыток, магесса не понимала. Происходящее ей крайне не нравилось, и она в десятый раз изучила ауру Мирниаса на предмет проклятия, сглаза или чего-то подобного. Ни отпечатка гнусной Запретной магии, ни тёмного пятнышка на бледной ауре, ни следа на одежде. Почему медленно, но неотвратимо таял магический резерв Мирниаса, было решительно непонятно.
Так они тащились ещё около полутора часов, и Айриэ со смесью недовольства и некого смутного уважения наблюдала, как спотыкающийся, тяжело дышащий Фирниор упрямо продолжает тащить на себе...хм, того, кого он полагал счастливым соперником.
И всё бы ничего, но коридоры и повороты стали казаться пугающе знакомыми. А потом Айриэ наткнулась на собственную магическую метку, поставленную здесь несколько часов назад.
- Рингир Ниарас, - начала она ровным, зловещим, ледяным тоном, - позвольте осведомиться, зачем вы водите нас кругами?
Юноша резко остановился, будто споткнувшись, и застыл, не поворачиваясь к ней. Спина его окаменела. Мирниас отпустил его плечо, прошёл чуть вперёд и привалился к стене, встав так, чтобы видеть лица обоих спутников. Он растерянно переводил взгляд с магессы на Фирниора. Неизвестно, что видел маг на лице проводника, но за себя Айриэ готова была ручаться: её душила ярость, и хотелось плеваться драконьим пламенем, чтобы сжечь всю накопившуюся в этом месте гнусность, пачкающую даже тех, к кому грязь не должна бы липнуть...
- Оправдываться будете?
Он резко повернулся и с вызовом взглянул на магессу - напряжённый, истерзанный противоречивыми чувствами, но решивший идти до конца.
- Незачем, мэора.
- Что так? - презрительно скривила губы она.
- Потому что вы правы.
- Отрадно слышать, что ложью вы себя унижать не стали.
- Не привык, - шевельнул он побелевшими губами.
Айриэ резко выдохнула, стараясь сдержать гнев. Получалось плохо, оттого её голос даже ей самой казался колючим, царапающим горло и язык.
- Итак, повторю свой вопрос: зачем?
Младший Ниарас упрямо сжал губы и молчал. Смотрел он куда-то поверх головы магессы, в невидимые в темноте проходы и коридоры файханасовских древних подземных лабиринтов.
- Не желаете отвечать? Могу сделать это за вас. Вам приказал герцог, это и так понятно. Он упоминал, что желает избавиться от меня на некоторое время, чтобы успеть сделать нечто запланированное. Новое убийство, быть может?
Фирниор судорожно дёрнулся, но продолжал молчать.
- Главным чудовищем, прикормленным вашим дядюшкой, был не хогрош, о нет. Его хозяин, - негромко проговорила Айриэ. - Могу предположить, что вы знаете или догадываетесь, кто этот выродок, убивший Зари и вашу кузину.
- Я не знаю, мэора, - надтреснутым голосом выдавил из себя Фирниор.
- Неужели? Позвольте усомниться. Это кто-то из вашей семьи, кто-то, кого его светлость готов защищать любой ценой и оправдывать любые его гнусности.
- Нет! Это не он! - выкрикнул Фирниор с силой и закашлялся.
Потом он вдруг странно захрипел и вцепился ногтями себе в горло, будто пытался протолкнуть внутрь немного воздуха, а тот никак не желал проходить сквозь стиснутое спазмом горло. Лицо юноши уже посинело от нехватки воздуха, когда всё закончилось так же неожиданно, как и началось. Юноша пошатнулся, но был вовремя подхвачен Мирниасом, в качестве ответной любезности, и потому удержался на ногах.
- Что с вами, Фирниор? - встревоженно спрашивал артефактор, вглядываясь ему в лицо, но ответа не добился.
Фирниор тяжело дышал, держа у горла напряжённую ладонь, будто ожидая в любой момент повторения странного приступа.
- Магическая клятва у него, - нехотя пояснила Айриэ. - Оставьте его в покое, Мирниас, сейчас он придёт в себя.
- Вы вообще чему-нибудь кроме артефакторства в своей Академии учились? - раздражённо поинтересовалась магесса. - Или раздел, посвящённый магическим клятвам и последствиям их нарушения, вы пропустили?
- Наверстаю, - мрачно пообещал Мирниас.
- Ну-ну, похвально, - ядовито одобрила Айриэ.- Итак, у нас здесь почти классический случай едва не нарушенной магической клятвы. Правда, отличается от классики тем, что магия была применена Запретная. Рингира Ниараса едва не убило сторожевое заклинание, призванное охранять принесённую им магическую клятву о неразглашении неких сведений. Юноша скончался бы в муках у нас на глазах, мы бы и ахнуть не успели, но, к счастью для него, фраза была построена так, что ʺудавкаʺ только сжалась слегка, предупреждая. Если бы он попытался назвать имя, он был бы уже мёртв.
Фирниор раздражённо дёрнул плечом, но ясно было видно, насколько ему не по себе. Видимо, представил в красках, что случилось бы, нарушь он клятву. Не сознательно, но нечаянно проговорившись о том, что поклялся хранить в тайне.
Айриэ не то чтобы ему сочувствовала, просто многое для неё теперь стало понятно. Магическая клятва не позволит выдать тайну ни случайно, ни под пытками, ни тем более добровольно. По вполне понятным причинам её редко приносили, поскольку последствия её нарушения были самыми плачевными. Эту клятву не обойдёшь, не обманешь уловками, она приносится на крови и за нарушение берёт в уплату жизнь клятвопреступника.
- Давно вы давали клятву? - спросила она у Фирниора.
- Пять... лет... - прохрипел он, потому что голос всё ещё ему не повиновался - видимо, магическая ʺудавкаʺ сдавила горло слишком сильно.
- Корявое Равновесие ему в глотку! - зло пожелала Айриэ и любезно пояснила, поймав недоумевающий взгляд Фирниора: - Герцогу вашему дражайшему! За то, что ловит тринадцатилетних мальчишек на любви к романтике и приключениям. Могу предположить, всё было обставлено как торжественная - почти ʺвзрослаяʺ! - клятва верности роду Файханас. Причащение к великим тайнам, желание быть достойным своих славных предков, возможность доказать, что в вас течёт та же благородная кровь, несмотря на утверждения вашего папочки, и всё такое прочее.
Она угадала, разумеется. Фирниор вспыхнул и яростно глянул на Айриэ, потом отвернулся, уставившись в стену. Губы его подрагивали и беззвучно шевелились. Мирниас с сочувствием похлопал его по плечу и предложил флягу с водой, за неимением чего-нибудь покрепче.
Магесса почувствовала себя неловко, почти сожалея о своей неделикатности. Возможно, следовало быть сдержаннее, но этот верный щеночек Файханасов сейчас пожинает плоды собственного легкомыслия. Впрочем, родню не выбирают, и он не мог сейчас предать род, даже если бы не был связан магической клятвой. Он будет верен герцогу и кузену до последнего, потому что не может по-другому. Такой уж, видно, уродился... Он перестанет их поддерживать, только если убедится в их подлости.
- Мирниас, перейдите на магическое зрение и взгляните вот сюда, - велела она долговязому, давая время Фирниору прийти в себя. - Видите вон ту гаснущую нить, коричневатую? Да, именно эту. Так вот, это след магической ʺудавкиʺ, наложенной нашим затейником талантливым. Если бы клятва была нарушена, жизненная сила рингира Ниараса устремилась бы по этому каналу прямиком к чёрному магу. А вы, рингир Ниарас, молчите и не дёргайтесь. Вспомните, что ваш протестующий выкрик спровоцировал активацию ʺудавкиʺ. Мне ваш труп не нужен, толку-то с него. Поэтому требовать выдать тайну я не стану, а вам бы порекомендовала старательно обходить даже в мыслях то, о чём вы поклялись молчать. И выдать тайну, доверив её бумаге, тоже не пробуйте, если не хотите лишиться руки. Как минимум.
- С чего вы взяли, мэора, что я вообще попытаюсь выдать вам, абсолютно постороннему человеку, тайны, касающиеся лишь Файханасов? - оскорблённо вскинул голову Фирниор. - Моя верность роду пока что никем не поставлена под сомнение!
- Тайны, касающиеся Файханасов, принадлежат им ровно до тех пор, пока один из Файханасов не начал убивать ни в чём не повинных людей, а прочие - покрывать его преступления! - резко напомнила Айриэ.
Юноша побелел и со сдавленным возгласом отшатнулся. Айриэ и сама ощутила, как что-то опять царапнуло изнутри, будто уловила далёкий отголосок его боли. Мирниас несмело тронул её за рукав:
- Мэора Айнура, не надо, пожалуйста... Ему и так тяжело.
- Сам виноват! - рявкнула магесса, злясь уже на себя. Сделала несколько глубоких вдохов, успокаиваясь, и сказала, чтобы отвлечься: - Ладно, Мирниас, пользуйтесь случаем, продолжим урок. Видите, ʺудавкаʺ сейчас тоже гаснет. Это скрытое заклинание, в неактивном состоянии не обнаруживается.
- Вот эта синеватая широкая полоса на шее? - недоверчиво, с затаённым страхом спросил Мирниас, магическим зрением глядя на светящийся след на шее Фирниора. К слову, на коже юноши также проявился сине-багровый след ʺудавкиʺ. На магов он не смотрел, тяжело дыша и тоже стараясь успокоиться.
- Именно эта. ʺУдавкаʺ сожмётся в любой момент, стоит только близко подойти к возможности нарушения клятвы, пусть даже невольно, как рингир Ниарас. Мерзкая штука, скажу я вам, но иногда без магической клятвы не обойтись. Жизнь - пёстрое лоскутное одеяло, люди и обстоятельства бывают разные... Если кто-нибудь завладел вашей тайной и вы знаете, что он её не сохранит, но убивать вам этого типа не хочется, вынудите его молчать с помощью магической клятвы. Но вообще-то прибегайте к ней пореже, Мирниас, мой вам совет. Для мира полезнее.
- Надеюсь, и не придётся! - поёжился молодой маг. - Действительно, мерзость, особенно в исполнении чёрного мага. Надо же, собственного родственника не постеснялся бы ʺвысосатьʺ!
- Ну, ʺвыпилʺ же он Юминну, - пожала плечами магесса. - Угрызения совести его давным-давно не мучают.
- Нет!.. - опять с болью крикнул Фирниор, не уточняя, что именно ʺнетʺ.
Однако ʺудавкаʺ всё-таки решила напомнить о себе, сжавшись пусть не так сильно, как в прошлый раз, но всё равно довольно чувствительно. Фирниор, кашляя и задыхаясь, рухнул на четвереньки и свесил голову, будто его мучительно выворачивало наизнанку.
- Мэора, неужели ничего нельзя сделать? - с сочувствием спросил Мирниас тихонько. - Он же не виноват, что у него такая родня. По-моему, его просто использовали, да ещё и ʺвтёмнуюʺ. Фирниор всегда мне казался самым приличным из всех Файханасов, он и... мэори Юминна.
Он сглотнул и отвернулся. Айриэннис вздохнула:
- Что здесь поделаешь... Хотя, если подумать, хм... Ну-ка, Фирниор, посидите спокойно, не крутите головой.
Она бесцеремонно ухватила юношу за подбородок, в запале назвав его по имени, хотя мстительно собиралась использовать только отстранённое ʺрингир Ниарасʺ - потому что видела, что его чуть ли не передёргивает от холодного обращения.
- Что вы собираетесь делать, мэора Айнура? - Мирниас даже шею вытянул от любопытства.
- Смотрите внимательно, может, и поймёте.
Айриэ ухватила обрывок силовой нити из ʺузлаʺ. Как всегда, взяла кончик уже оборванной нити - все целые следовало осторожно распутать и вернуть на место, но этим она займётся в день равноденствия. А пока сделала то, что было доступно уже сейчас: сожгла грязную магию, запачкавшую нить, и осторожно обернула вокруг шеи Фирниора, подсунув нить под всё ещё видимую ʺудавкуʺ. Связала кончики нити крепким узлом и тихонько подула, наполняя собственной силой. Сверкающее кольцо под удавкой стало плоским, мягко облегая его шею. Теперь следовало убедиться, что всё действует как надо.
Она осторожно обхватила ладонями его шею с боков. Забавно, кожа у него была совсем гладкая, нежная, как у девушки, а мышцы шеи довольно сильные. Юноша застыл и спросил очень напряжённо:
- Мэора?.. Что вы делаете?..
- Фирниор, сейчас проведём эксперимент. Попробуем защитить вас хотя бы от случайного удушения. Слушайте внимательно, как я уже сказала, мне ваш труп без надобности, в этой истории их и так предостаточно. Поэтому сейчас, когда я скажу, вы осторожно подумаете о том, о чём вспомнили в тот момент, когда сжалась ʺудавкаʺ.
- Я уже подумал, - сообщил он. - Простите.
- М-да, могла бы догадаться, - досадливо фыркнула магесса. - Скажи ʺне думай о зелёном тараканеʺ - и кто тут же заполнит твои мысли?.. Стада зелёных тараканов, то-то и оно. Ну да ладно, неважно. Продолжим экспериментировать. Произнесите вслух: ʺнет, это не он!".
Фирниор послушно повторил, но без должного накала.
- Опять никакой реакции? М-да. Придётся рискнуть. Повторите то же самое, только по-настоящему, рингир Ниарас. С чувством. И сделайте вид, что собираетесь, произнести имя вслух, только остановитесь в последний момент.
- А если не останавливаться?.. - с какой-то странной полуулыбкой произнёс он. - Если я успею произнести первую букву, ʺудавкаʺ меня задушит. Но вы услышите и поймёте, кто это. Не задумывались, мэора, что это намного проще?
- Не для меня, - равнодушно ответила она. - Лёгкий и быстрый путь - не значит самый простой. Да и потом, разве вы вдруг собрались рассказать мне то, о чём собирались умолчать?
- Я всего лишь предположил.
- Вот пусть это в области предположений и останется. Ну что, готовы? Тогда начали.
Лицо Фирниора посуровело - очевидно, он настраивался на нужный лад. Вспомнил о тогдашних словах магессы, собственном неверии в это - и выкрик получился очень натуральным. Фирниор почти начал произносить чьё-то имя, губы шевельнулись - и тут ʺудавкаʺ наконец ожила. Айриэ едва не закричала, когда её ладони с тыльной стороны неожиданно обожгло невыносимой болью. ʺУдавкаʺ сжималась и, кажется, прожигала ей руки до кости, и терпеть было почти невозможно, но приходилось. Сквозь застилавшую сознание пелену Айриэ всё же ухитрилась сообразить, что себя она вылечит без проблем, а вот если она сейчас позволит ему узнать, какую боль испытывает, то Фирниор из глупого благородства сбросит её руки и не факт, что выживет после этого.
А потом она осознала, что защитная полоска её заклинания, проложенная под ʺудавкойʺ, прекрасно работает и защищает Фирниора от удушья получше её собственных рук. Полоса из сверкающей силовой нити не позволяла ʺудавкеʺ сжиматься слишком плотно и сдавить его горло. Драконья магия оказалась посильнее чёрной, и можно было считать, что эксперимент удался. Айриэ осторожно вытащила руки из-под ʺудавкиʺ, и защитная полоска вспыхнула ярче, стойко сопротивляясь попыткам сторожевого заклятия теснее обвиться вокруг шеи юноши.
Глаза Фирниора сейчас казались сумрачными, серо-лиловыми, над верхней губой выступили мельчайшие капельки пота, а жилка на горле пульсировала в безумном ритме. Он мелко подрагивал, но держался неплохо, сумев подняться выше своего страха.
- Что же, рингир Ниарас, могу вам сказать, что в ближайшее время смерть от сторожевого заклинания вам не грозит, если не нарушите клятву сознательно. Тогда моя страховка не выдержит, в остальных же случаях она защитит вас от ваших же порывов, - сообщила Айриэ нарочито спокойно, но, видит Равновесие, ей стоило немалых трудов выдержать ровный тон.
Он молчал, неотрывно глядя на её руки, где отпечатались широкие красные полосы. Кожа была сильно обожжена и уже покрылась пузырями. В запале отрешившись от боли, сейчас Айриэ в полной мере прочувствовала прелести последствий своей неразумности. Руки жгло и дёргало, но это ерунда, пережить можно. Криво усмехнувшись, чтобы не шипеть от боли и не напугать ещё сильнее обоих юнцов, в глазах которых сейчас отражался прямо-таки мистический ужас, Айриэ осторожно лизнула ожоги. С помощью её собственной слюны исцеляющее заклинание действовало лучше и быстрее. Через минуту от ожогов не осталось и крохотного следа.
- А теперь, рингир Ниарас, продолжим нашу беседу. Мы остановились на том, что ваш двоюродный дядюшка приказал водить нас кругами по вашим фамильным катакомбам. Как долго? Пока я не замечу? Ну так я заметила. Имею привычку оставлять на стенах метки, знаете ли. Дальше что предполагаете делать?
Его скулы порозовели, чёткие брови сдвинулись, обозначив глубокую вертикальную черту над переносицей.
- Я не собираюсь обсуждать это ни с кем, кроме герцога, мэора, - ровно ответил он.
- Побежите назад - посоветоваться с родичем? - поинтересовалась магесса.
Мирниас не выдержал, нервно хохотнул и засмущался, получив испепеляющий взгляд Айриэ.
- Да нет, мэора, думаю, не стоит терять время, - не остался в долгу Фирниор, хотя иронизировал он с мрачным видом.
- Ответите вы наконец, куда там нас велено было завести? - устало спросила Айриэ, которой надоело язвить. И вообще всё надоело. Завтра тридцатое число, ещё Канун - и всё... скорее бы!