Аннотация: 29 июнь 2010. Исключительно ради интереса пишу.
Вводная:
Четыре стихии: огонь, вода, земля, воздух.
Некий сверхматерик, скажем, Пангея, населён разумными существами, гуманоидами, предположительно homo sappiens. Каждый народ посвящён определённой стихии. В древности существовали и иные народы, не посвящённые одним из четырёх первоначал, ходят упорные слухи, что были когда-то племена, поклоняющиеся определённым тотемам - животным. Ну, и конечно, масса других народов, что не обладали ни какими особенностями.
Те люди, что имеют посвящение, могут подчинять, управлять и влиять на свои стихии. Достоверно известно, что имеются очаги зарождения искусства управления этими началами. То есть, очаг стихии Огня, Воздуха, Воды и Земли. Первые племена, обладающие такими талантами с самого начала своего существования, стали ядрами своих народов, народообразующими племенами.
Подтвердить это могут только легенды и мифы, да ещё народное наблюдение за своими соплеменниками. В семьях магов, в самых родовитых и древних семьях, получаются самые сильные маги. Точнее это раньше так происходило. До тех пор, пока кровосмешение не стало грозить вымиранием всей популяции стихийников.
Сам сверхматерик Пангея окружён Океаном и большим количеством внешних морей. Имеется одно внутреннее море, называемое Срединным, Разделяющим, Внутренним. Срединное море достаточно узкое, но длинное. Оно врезается в материк с юга, почти по середине, и тянется на месяцы путешествий даже для полёта мифического Дракона, зато в ширину его преодолевают большие гуси всего за неделю лёту. Точнее преодолевали бы в том случае, если б не приземлялись для отдыха на маленьких островах. Странная особенность этого водоёма в том, что оно глубже самого Великого Океана. Хотя, до края Океана ни кто не добирался, и проверить это не смогли и самые искушённые в тайнах Бездны маги воды. Однако достоверно известно всем чародеям, что самое глубокое место в исследованном Океане - 200 двойных локтей, а отмели могут тянуться на сотни тройных и четверных перестрелов.
Почему используются кратные величины? На материке у разных народов разные языки, но все они чем-то похожи. И математика у них одна на всех, по своей сути. Система счисления у всех народов Пангеи пятиричная, вот и думайте, что им легче записать - 400 локтей или 200 двойных локтей? У самых консервативных племён народов Земли до сих пор сохранился счёт в троичной системе счисления. Им большего-то и не надо.
Весь материк сплошная равнина, только Срединное море, с очень обрывистыми берегами, и Юго-восточные горы выделяются на фоне этого благолепия. Юго-восточные горы низкие и старые, это единственное место на Пангеи, богатое рудами, драгоценными и полудрагоценными камнями. Ещё дальше на юго-восток, в Дымном море раскинулись вулканические острова, только эти земли пригодны для земледелия в районе проживания племён горцев. Хотя... Народ Огня, что издревле живёт в этих горах, всегда мог довольствоваться малым и собирать в год урожай лишь один раз, пока не придут пассаты с юга, из Беспокойного моря. Казалось бы, именно здесь, где силы гор велики, магам Земли есть где развернуться и показать всю силу и тяжесть длани Матери-Земли, но нет. Маги Земли больше любят равнины и плодородные долины рек, тёмные леса, широкие просторы.
Зато магам Огня горы стали единственным домом! Шарканы - так называли они себя, по имени духа-прародителя - Шаркана. Естественно, там жили не только шарканы, но и иные племена, горцы. Они пасли коз и знали много о рудах, умели ковать прекрасные ножи и топоры. Но это бы их не спасло от разрушительной мощи пламени воинственных племён Огненной стихии, даже мальчишки умели создавать сильные языки разогретой плазмы, что запросто могли бы выжечь глаза человеку. А уж взрослые воины тем более были подобны богам в этой местности. Но старейшины племён Огня решили, что сильный не должен нападать на слабого. Он должен сделать его своим младшим братом. Это было обусловлено ещё и тем, что старейшины видели опасность в замкнутости своих племён, и им требовалась свежая кровь. Конечно, они бы могли взять силой, но зачем? Кровная вражда, что топчет твой порог, уже выкосила больше половины племён Огня, очень вспыльчивых, в буквальном смысле, людей. Так вот и влились племена Джуга и племена Хуралуг в народ Шарканов. Джуга и Хуралуг - племена кузнецов и рудознатцев, именно они помогли создать прекрасные защитные костюмы для воинов народа огня, страдающих от собственного пламени. Шарканы, в свою очередь, нашли мирное применение для своих способностей - они раздували горны кузнецов до немыслимых температур, что позволяло отковывать отличный рабочий инструмент и строить хорошие и крепкие дома. Именно тогда шарканы осознали, мудрость старейшин прошлого, которые не захотели, чтоб их дети развязали новую войну. Ведь шарканы считали, что их прародитель создал их завоевателями мира, а значит ни общаться с иными племенами, ни развиваться им необходимости не было, что неминуемо привело бы к вырождению этого племени.
На севере огромный материк медленно погружался в Океан, Холодное море приносило мороз и Ледяных великанов, что горами стояли и возвышались над всей землёй севера. Здесь издревле жили племена рыбаков и мореходов, а так же магов воды. Правда, маги воды не были единственными стихийниками здесь. Маги Воздуха, которым дымный юг не пришёлся по вкусу, жили там же. Высокие ледяные горы и сильные ветра стали родным домом для племён Иия, что означало 'быстрый и мощный поток воздуха, низвергающийся в бездну ледяного ущелья'. А племена магов Воды звали себя Мулх, то есть прилив. Вот так вот скромно и со вкусом - прилив.
С самого начала времён маги воздуха ещё не покорили свою стихию и могли лишь создавать потоки воздуха и направлять их, передвигаясь по земле. Глядя на своих соседей-мореходов, они тоже стали строить суда под парусом и ловить рыбу, так как остальная дичь обходила стоянки магов воздуха за семь дней пути. Воздушники на судах ходят, маги воды на судах ходят. Иия ловит рыбу, Мулх ловит рыбу. Вывод очевиден. Нет, север очень большой, но для рыбной ловли мест-то всё равно ограниченное число, да и места силы двух кланов находились именно здесь, а не западнее или восточнее. Конфликт, однако.
Сначала это выражалось в порче чужих сетей, потом в порче, можно сказать, святого - судов. Лодочек, яликов. Водоизмещение маленькое, но что есть, то есть. У магов воды, впрочем, как и у воздушников, лодки были сшиты из шкур животных, благодаря искусству управления стихией, они были очень устойчивы, не протекали и неслись вперёд очень резво. Но маги воздуха наполняли паруса своих судов магическим ветром, и им не нужно было долго учиться познавать ветра и волны, чтоб вскоре стать в один ряд с магами воды.
Конечно, рыбы и морского зверя стало не хватать. Помирили их маги Земли - народ Утумна. Но это уже другая история.
Моё повествование будет о вражде магов Воды и Воздуха, о первом полёте в небе Пангеи.
Вражда Воздуха и Воды
N 1
Ахай или Аай, 'шелестящий в траве ветерок, подкрадывающийся незаметно', любил воду, точнее мелководье. Любил мелких серебристых рыбок, что сверкали там, в прозрачной воде, в краткие моменты северного лета. Но выходить в море он не любил, хотя, как только его братья начинали вытаскивать из мрачных глубин толстых и жирных рыбин, он сразу же забывал о своей нелюбви. Когда Глубокая вода даёт такую рыбу, она в хорошем настроении, а значит, чинить неприятности не будет. Но всё же, эту воду понять сложно. Толи небо! Оно никогда не скрывает своего гнева или радости, небо никогда не будет коварно заманивать на подводные скалы охотника жирной дичью, чтоб потом медленно убить человека. А вот Вода да. Только не Прозрачная Вода, а Тёмная и Глубокая настолько коварна. Ещё ветер никогда не обманет призрачной прочностью опоры. А вот Синий Лёд может. Даже Глубокое ущелье не собрало столько жертв у народа Иий, сколько Синий Лёд и Глубокая Вода.
Но теперь народ Иий учён, приносит жертвы всем ветрам, кои и берегут своих сыновей. На подводные скалы не выбрасывают, от Высоких волн спасают. А с остальным сильные охотники племён Ветров сами справятся, не то что эти береговые рыбы, плавальщики из племён Мулх. Эти всегда просят помощи, сами ничего не сделают, даже рыбу на гарпун не примут, они лучше рыбу в сетях запутают. Какие они охотники? Смех один! Вот они и едят от пуза и рыбы и зверя, так как за них всё их кровавый дух Воды делает. А вода очень любит кровь. Ахай сам видел, когда сидел на большой льдине, как во время шторма маги Воды рыбака, что с ними в родстве состоит, бросили за борт. Вода сразу успокоилась, хотя Злой морской ветер с Севера ещё долго ярился. Любой маг Иий мог бы просто попросить великого духа Ветра не яриться, тогда бы волны сразу перестали кидаться на лодку. Не хотят береговые рыбы своими глупыми рыбьими головами думать, хотят, чтоб всё просто было. А раз так, то и рыба значит их, магов Ветров.
Ахай поплотнее завернулся в шкуру буру, а то Ааихии - 'молодой проказливый ветерок', всё норовил выстудить своего брата Ахайя. Охотник шёл по каменистой отмели и нёс на себе мотки верёвки из лоскутов кож и жил, чтоб починить снасти на лодке. За ним шли остальные его братья, что тащили на себе саму лодку, ещё один брат нёс мачту. Все они были низкими и очень худыми людьми. Хотя, рассмотреть их худобу можно было только по их оголённым тощим шеям. Глаза их были очень светлыми, чисто-голубыми, волосы тоже были светлы. Нередко попадались и совсем беловолосые. Народ Мулх же напротив, был черноволос, тёмноглаз, кожей смугл, хоть Солнце здесь не так греет, как на юге. Да, народ Воздуха и на юге бывал, но на Севере, где Велкикий дух Ветер и Отец Небо вместе породили народ Иий, каждый из ветров чувствовал себя замечательно и дома.
Но сегодня молодые ветры и Ахай в том числе идут ловить рыбу, большую и вкусную рыбу. Нынче сезон жирной рыбы и хорошей вкусной икры, нужно запастись всем, пока есть возможность.
Ахай остановился и скинул на камни большой моток верёвки, они пришли в красивую, бухточку, где гулял весёлый ветерок с моря. Огромные глыбы льда нависали над охотниками и было страшно сердить этих великанов. Но это береговой лёд и он был хоть суровым и страшным, но всё-таки надёжным и спокойным льдом. Просто так падать на голову или проваливаться под ногами он не станет. Ахай подошёл к огромному ледяному навесу и погладил его, как будь-то это был буру, зверь-олень. Навес был очень большим и Ахай ещё раз поразился той мощи, что скрывалась в этом спокойном и где-то даже ленивом звере. Ахай улыбнулся, он давно уже понял, что нужно уважать и любить даже чужую стихию, ведь какой бы коварной не была Глубокая вода, к умелым охотникам она всегда была щедра.
Охотники поставили лодку на отмель. В самом широком месте на той дороге, где они шли, люди племени Воздуха едва моги пройти по двоя в ряд, здесь же они и вместительную лодку поставили и сами расположились отдохнуть немного после утомительного похода. Оставлять лодку рядом с водой нельзя, так как эти трусливые береговые рыбы точно её найдут и сломают. Ахай оглядел своих братьев: Ессее, Уссее, Оаолла, Хаммпассала. Каждый кутался в куртки из шкур и поправлял кожаные обмотки, что служили обувью. Эти обмотки доходили до колен и очень хорошо держали влагу. Каждый из охотников был магом воздуха, по этому каждый из них мог свободно гонять тепло из-под одежды, где ему жарко, в обмотки, чтоб греть ноги. Глупые береговые рыбы же одеваются в толстенные шкуры, чтоб не мёрзнуть. Не удивительно, что они тонут очень часто, несмотря на то, что Вода их мать. Хотя, из неё мать, как из Ледовой Акулицы. Та тоже своих детей есть любит.
Все были чистокровными воздушниками, кроме Хаммпассалы - его бабка была из племени рыбаков, по этому он был выше и сильнее своих соплеменников, больше знал о рыбе и лодках. Правда, хуже чувствовал воздух, но среди своих братьев он не выделялся. Потом тот же Ахай его обгонит, как было уже не раз со сверстниками Хаммпассалы, но он не обижался, зато у него было пятнадцать сыновей, крепких и выносливых и эти сыновья возьмут в жёны пятнадцать девушек и на свет родятся красивые и крепкие воздушники, выше и лучше, чем предыдущие.
Посидев некоторое время, родные братья Ессее и Уссее взяли мачту у Хаммпассалы и стали устанавливать её в специальный зажим, устроенный в каркасе лодки. Кожа, бывшая бортами лодки, была толстой, прочной и лёгкой. Правда, не настолько лёгкой, как у плавунцов. Вскоре Ессее и Уссее запутались и позвали Хаммпассалу, чтоб тот помог, обычно они сами хотели сделать дело и сильно обижались, если им помогали. Сейчас же они не стеснялись просить помощи. 'Видимо взрослеют' - подумалось Хаммпассале. Оаолла пошёл по нужде, подальше от воды, чтоб не осквернить её во время охоты, ибо не самая лучшая идея злить великого и мстительного духа, когда ты находишься в его власти. Сам Ахай смотрел, где требуется починка снастей и советовался с Хаммпассалой на этот счёт. Вскоре слабые места были найдены и Ахай начал чинить снасти. Это можно было бы сделать и на стоянке, но воздушники не дураки таскать до самой стоянки лодку, снасти и мачту. Они её прячут в кармане у ледяного великана, там, где плавунцы её не найдут. А так, и плавунцы не знают, где искать и воздушники себя не утомляют. Тем более, что ещё кроме лодки нужно тащить и добычу.
Ну, вот и всё, можно плыть. Парус прямой, зато широкий. К тому же, Ахай положил на нос лодки свою драгоценность - воздушный парус, которым нужно управлять без мачты. У каждого рода воздушников есть такой, это они привезли с далёкого юга, ткань этого паруса прочная на столько, что можно положить в него камни и он не порвётся. Этот парус не раз спасал жизнь воздушникам, когда они уходили от волчьей стаи, например, или нужно было очень быстро добраться до южной стоянки воздушников, что расположена на большой земле и там цветут травы и растут деревья. При попутном ветре воздушник, на парусе и специальной снежной лодке, может добраться за два дня без сна и отдыха. На это не способен ни кто, только они.
Хаммпассала сел за руль, родные братья Ессее и Уссее забрались на сидушки по серёдке, а облегчившийся Оаолла оттолкнул лодку в море от берега и сам запрыгнул. Они отошли от отмели, и вода стала стремительно темнеть, с берега подул ветерок, подгоняя лодочку. Первыми под парусом стали ходить простые рыбаки, потом маги воды, третьими стали воздушники, но ни первые, ни вторые не достигли таких высот в деле управления парусами, как маги Воздуха народов Иий. Сейчас всё реже увидишь легкодонные лодки водников под парусом - всё чаще они ходят на вёслах, помогая себе магией. И это единственное, что одобрял Ахай, из сделанного плавунцами. Хоть и береговые, но они всё-таки рыбы и их стихия Вода, а небо пусть они оставят птицам. Так думал не только Ахай, кстати: и сами Мулх пришли к такому же выводу. И не даром, надо сказать. Вот, уже сейчас можно увидеть пример, как нагруженная рыбой лодка водников резво улепётывает в открытое море. Водоплавающие знают, что воздушники не любят Большой воды.
- Ахай! - Закричал Оаолла, самый глазастый и самый молодой из братьев. - Там береговые рыбы в лодке гребут от нас! Смотри сколько у них добычи! Давай их догоним!
Ахай вскинулся и посмотрел на лодку, что уходила в открытое море. Старейшины строго запретили им нападать и отбирать добычу у водников, портить лодки, чтоб не было новой резни меж их кланами. По этому Ахай ничего не сказал, он думал и смотрел. Оаолла прыгал от нетерпенья, и этим чуть было не перевернул лодку. Ессее не допустил этого, стукнув по ноге Оаоллы сзади, чтоб нога согнулась в колене. Нетерпеливый Оаолла тут же упал на дно лодки, заячья шапка съехала ему на нос, выпустив на спину хвост белёсых волос. Когда он сел, пусть и таким способом, судёнышко в миг успокоилось. Ессее и Уссее, два дебелых молодца, одинаковых с лица, смотрели на Ахайя, что сейчас был за старшего, хоть лун больше исполнилось Хаммпассале. Сам Хаммпассала молча дремал у рулевого весла, этому канюку было всё равно на 'рыбу', если крольчатины рядом не было. Это такая поговорка о ленивых охотниках племён Воздуха, точнее пример их постоянной отговорки.
Не даром Ахайя оставили за старшего: он решил, что преступать запрет старейшин нельзя, иначе его, Ахайя могут потом отдать обиженному роду и тогда детям Ахая не поздоровится.
Надвинув на лоб островерхую шапку из шкурок разных животных, он почесал грязные льняные волосы на затылке, дошёл до макушки, чем закрыл себе обзор всё той же шапкой. ОП! Поймал! Огромная какая вша, вроде бы и не сезон для них. Раздавив длинными ногтями эту гадину, он вытащил руку из-под шапки, поправил свой головной убор и, тяжело вздохнув, сказал:
- Разворачивай гарпуны, родичи! Сегодня охотимся на низу (ударение на первый слог). - Оаолла смотрел на своего старшего двоюродного по отцу и троюродного по матери брата (хотя по матери он ещё и двоюродным дядей ему приходился), смотрел и делал выражение лица, словно только что его родной дом снесло ураганом. Его курносая морда на столько ярко выражала всё недоумение своего владельца, что на него засмотрелись все. Но Ахай вместо того, чтоб что-нибудь сказать, вручил ему тяжёлый черен с костяным, зазубренным наконечником и показал на воду со словами:
- Добудь касатку, тогда и на водяных людей кидайся. - Ессее и Уссее ухмыльнулись: Оаолла был никудышным охотником. Но молодой 'ветер' не хотел сдаваться! Шмыгнув курносом, он покрепче прижал к себе гарпун и сказал:
- Как я поймаю касатку, если мы будем бояться к ней подойти?! - И вперил в своего троюродного дядю взгляд полный праведного гнева и дерзкого вызова. Ахай молча, глядя прямо в глаза племяшу, поиграл жевалками на впалых щёках, сверкнул ясными сапфирами глаз на худом и остром по-птичьи, лице, и выдал совершенно спокойным тоном:
- Как-как?! Руками, и она никуда не уплывает, видишь? - И показал рукой за спину Оаолле. Парень тут же издал затейливый писк, достойный скорее зайца, из чьей шкуры он сейчас носит шапку. Подскочил, конечно, едва не перевернув лодку, и замочил Хаммпассале правый рукав, на что тот отреагировал как всегда флегматично и даже где-то философски. Лишь проворчал что-то на счёт 'потрошить будет Оаолла и чистить тоже он, в наказание'.
Сам виновный в это время увидел, что ни какой касатки нет и понял, что его гнусно разыграли. Он нашёл в себе силы успокоиться и отомстить как-нибудь потом. Ессее дружески хлопнул его по плечу:
- Да ладно тебе, брат! Научишься ещё охотиться! К тому же, может ты и не охотник, зато при помощи ловушек рыбу ловить ты мастак! В трудные дни община только на тебя и рассчитывает. - Оаолле это очень понравилось. Он сидел спиной к братьям близнецам, по этому Ессее говорил ему как бы в спину. Он и после похвалы не повернулся, зато улыбнулся. Это означает, что они прощены.
Ахай наблюдал за этим и не мог понять - ведь они все почти одного возраста, как так могло получиться, что они такие разные?! Только с Хаммпассалой была большая разница в возрасте у Ахая, да и всех остальных тоже. Примерно два раза по десять лун отделяет время рождения Хаммпассалы от времени рождения Ахайя.
- И ещё - старейшины не дураки, старейшины знают. А мы не знаем. Думаешь, я не хотел наполнить парус ветром и лихо проехать дном нашей лодки по их переполненной рыбой лоханке? Мы бы в миг набрали столько рыбы, что хватило бы на неделю всему клану! Но старейшины сказали 'нет', а мы должны делать, как они велят. С этим же ты не будешь спорить?
И парень не спорил, только понурил голову. Они как всегда правы, терпение очень нужно. Это и учитель говорит и Ахай. 'Терпение! Да где ж его взять, когда кишки от позвонка не отскребёшь? Да у меня рыба ещё во рту переваривается от голода, до желудка не доходит, а они - терпение!'
И они постарались забыть про водоплавующих и сосредоточиться на ловле своей рыбы и не зариться на чужую. Ахай сказал держать курс на прикормленное ими ранее место у небольшого подводного острова. Когда льды отступают, остров поднимается к самой поверхности и тогда можно собирать прямо руками придонных животных, в прочных панцирях. Эти животные имеют своеобразное мясо, но правильно сваренное оно очень вкусное. А ещё, этот остров излюбленное место для лежбища огромных и жирных рыбин. Эти рыбы не охотники и питаются травой. Там же плавают водяные бару - водяные олени, только они без рогов и очень медленные. Эти водяные бару не привлекали воздушников, как охотников, так как были очень медлительными и не интересными. Зато они своим мясом часто спасали народ Воздуха от голода.
Вот и сейчас воздушники плыли на их подводный остров, где есть места и по колено, а так же скала, к которой можно привязать лодку. Ессее и Уссее, каждый со своего борта, отпускали и укорачивали длины снастей, удерживающих парус. Таким образом они подстраивались под ветер. Да, воздушники влияют на ветра, но даже самый искусный наездник не может заставить полностью подчиниться своего скакуна, всегда придётся его понукать. А ветер понукать сложно - он могучий дух, согласившийся помогать своим братьям, а не глупый бару-олень. Вот Ессее и Уссее подстраивались под ветер, что призывал и контролировал Ахай, что облюбовал банку лодки. Хаммпассала же наблюдал за цветом воды и советовал свернуть в ту или иную сторону, когда замечал попутное течение или опасную отмель. Ну и правил лодку рулевым веслом, конечно.
Оаолла в это время кинул за борт тонкую, но прочную нить, с костяным крюком из рыбьего хребта с блестящей наживкой, к которой привязаны рыбьи потроха. Он таким образом поймал как-то раз здоровую рыбу, злую и опасную. Но деревня потом ещё долго радовалась, так как кости этой рыбины были очень прочными, гибкими и не высыхали, даже на ветру и солнце, не говоря уже про прекрасное мясо, которого было столько, что пришлось потом ещё и вялить на запас. Правда, больше удача не улыбалась Оаолле, и ни одной такой рыбы он больше не видел. Сейчас же парень больше смотрел на горизонт, где скрылись водники, чем на нитку с наживкой.
Ахай и его родичи, тем временем, плыли уже далеко от берега, но дно здесь всегда понижается очень медленно, так что в случае протечки лодки, братья могли бы спокойно пройти где-то по дну очень, правда, холодного залива. А где-то и по скалистым островкам, подводным и 'ныряющим'. Для закалённых в ветрах Глубокого ущелья воздушников лёгкое купание жарким арктическим летом пройдёт без серьёзных последствий.
У самого берега, находившегося от рыбаков на расстоянии почти в десять раз по десять двойных локтей, стояли стеной ледяные великаны и сонливо наблюдали за маленькой лодочкой, что спешила наловить низу (ударение на первый слог) и сбежать из-под опеки Воды до наступления ночи, когда придёт ночной Мулкх - прилив. В принципе, воздушники этого не отрицали и действительно стремились обернуться до наступления сумерек. Не понятно только, как это водники так быстро наловили свою рыбу. Может, они по ночам ловят? Как воры, без благословления Прадеда-Солнца! Нечестивцы! Хотя, может так лучше? Больше рыбы получается ловить? Рыба видит, что Солнца нет, подплывает к поверхности воды и ... - тут Ахай задумался. А что может рыба делать у поверхности воды ночью? Да, темна вода, да глубока и тайн у ней не счесть. Может рыбы так воздают хвалы своим богам? А водники их ловят.
Ахай ещё раз мысленно вздохнул и решительно прогнал эти мысли - зачем гадать о том, чего сам никогда не видел и не знаешь? Только навредишь себе: замечено, чем меньше мыслей в твоей голове, когда кидаешь копьё, тем точнее и сильнее бросок.
В этот момент рябь на воде стала сильнее и Ахай вновь сосредоточился, попросил ветерок дуть ровнее. Всё также стоя на банке, он выставил левую ногу вперёд, присел, отвёл тело назад, а затем, гудя, как натянутая тетива лука, начал наклоняться вперёд. Ветер тут же послушал своего младшего брата, и лодочка побежала ровнее по воде, обгоняя лёгкие и весёлые барашки волн.
Лодка разогналась и Хаммапассала даже немного привстал, чтоб видеть больше, что твориться впереди. Ахай постоянно делал круговые движения руками вперёд или назад, словно сам травил или забирал невидимые снасти, которыми управлял ветрами, похоже, он вошёл в транс, так как лицо его, скрытое ото всех, не выражало ничего, кроме спокойствия. Ессее и Уссее еле поспевали поворачивать парус и наклоняться в ту или иную сторону, чтоб сохранить равновесие. Они-то как раз спокойными не были: по их лицам, когда они переглядывались, блуждали азартные улыбки, а на особо лихих поворотах, которые иначе как эволюциями не назовёшь, оба близнеца задорно ухали и смеялись счастливым и немного истерическим смехом. Блоки, смазанные перед выходом в море, уже начинали поскрипывать. Лодочка прыгала и танцевала, как птичка среди облаков, если сейчас их кто-нибудь увидел бы из племени, то соплеменники были бы поражены мастерством братьев ветров, ибо так плавать могли только водники, но вода не помогала воздушникам, только ветер.
Оаолла в это время лишь судорожно хватался за борта и старался отклоняться в нужную сторону и в нужный момент, иначе они бы все попали в серьёзную переделку.
Когда братья воздуха достигли цели их небольшого путешествия: скалы, на которой единственной на много дней пути растёт трава и одно деревце, Ахай охнул, резко выпрямился и быстро подогнул руки, до этого вытянутые перед ним, под свои рёбра. Ветер тут же смешался, закрутился и лодка, скрипнув напоследок уж очень жалобно, встала как вкопанная буквально перед самым скальным выступом. Это был высший пилотаж. Хаммпассала не был завистливым, он давно смирился, но даже он грустно хекнул от не приятной тоски:
- По другому не умею - Ответил, ещё не отошедший от транса Ахай. Ессее и Уссее дружно поддержали старшего ветра хохотом. Оаолла лишь вымученно оскалился - ещё одна такая поезда и он откажется ловить рыбу вообще.
N2.
Остров был крут и обрывист, и только в одном месте можно было более или менее нормально причалить. В том самом месте, куда привёл лодку Ахай.
Мужчины, не торопясь, но довольно споро стали разгружать бот: Оаолла будет ловить на лески, как стали называть нити для рыбалки. К тому же в лодке слишком много запасных частей (снасти, отрезы кожи и так далее) и во время рыбной охоты воздушники то, без чего лодка может обойтись, снимали и клали под низким и извилистым деревцем на острове. Оаолла, конечно, хотел бы пойти вместе с братьями, но толку от него будет не много там, а здесь он имеет шанс сделать что-то лучше них.
Задавив грустные мысли о том, что он не преуспевает в делах, считающихся в племени Воздуха почётным, Оаолла сосредоточился на том, что в племени Воздуха считается вкусным и целебным - на рыбе, конечно. Парень собрался ныне опробовать нововведение: закидывать леску, как кистенёк на палке, чтоб дальше летела наживка. Тут он достал свою собственную снасть, на которую братья смотрели и с любопытством, и со скрытым смехом. Сев под деревом, скрестив ноги, Оаолла достал оструганную палку - дерево, вообще-то редкость здесь и ему пришлось изрядно попотеть, отстаивая право на неё. По всей длине палки были приделаны выточенные из кости кольца, каждое кольцо привязано жилами к черену. А теперь, он достал из внутреннего кармана настоящую рыболовную нить. В отличие от той, с которой он баловался во время плаванья, эта была и тоньше и куда сложнее в изготовлении - эту нить ткали настоящие волшебницы воздушников и была она тонка и прочна, как нить воздушных парусов, привезённых с далёкого юга их предками.
Все братья замерли, соображая, что он будет делать теперь с нитью? Не так далеко от острова плеснулась крупная рыба. Оаолла уже успокоился и теперь хладнокровно и с посвежевшей головой продевал нить через все кольца, оснащал (слово-то какое: прям лодку будь-то собирает в поход) её грузиком и крючком, подвешивал яркий поплавок из перьев. Братья смотрели то на Оаоллу, то на всё ещё плещущуюся рыбу, намекая, мол, на лодке бы подплыть, да струганкой (простым лёгким копьецом) проткнули бы уже рыбину.
Наконец, Оаолла закончил приготовления. Теперь он был собран и серьёзен, да так, что братья, кроме сдержанного Хаммпассалы, пихали друг друга локтями в бока и показывали на Младшего, едва сдерживаясь, чтоб не расхохотаться. А Младший, тем временем, насадив наживку, зажал леску у основания черена пальцем, размахнулся и резким движением кисти отправил грузик с крючком далеко вперёд, куда дальше, чем обычно кидают воздушники. Дело в том, что в последний момент Оаолла отпустил леску и она свободно размоталась. Попал Оаолла почти рядом с тем местом, где плескалась рыбина. Все затаили дыхание, поплавок свободно покачивался на волнах, ничем не тревожимый. Вдруг он тихонько дёрнулся, Ахай зашептал, посылая лёгкий ветерок, чтоб слова дошли лучше:
- Оаолла! Тащи! - Но опытный в этом деле Оаолла не торопился: он понял, что на этот раз рыба попалась хитрая и умная. Он любил умных Низу, так как у них вкусные мозги и вообще, ему было приятно перехитрить водных обитателей в их же воде. Это был своего рода вызов своим страхам, мол, бояться воды не надо и её можно обмануть.
Все стояли, не шевелясь, Оаолла медленно подтягивал нить на себя, уперев пятку черена в каменный выступ. Он не сводил глаз с поплавка. Вдруг поплавок пингвином резко ушёл под воду и Оаолла как следует дёрнул леску, подсёк.
- Держите нить! - крикнул он и Ессее, стоявший справа от него, подхватил нить, наматывая её на локоть. Оаолла надел варежки, подхватил леску у самого обрыва и стал вытягивать рыбу из воды. Однако, обитатель глубин был раздосадован подобным ходом событий и не желал вылезать, о чём ярко свидетельствовало то, что рыбак едва не улетел вслед за рыбой от её рывков. На помощь пришёл Уссее, сначала схватив за куртку брата, а потом уже и помогая тянуть леску. Но вскоре он почти разрезал себе ладонь от тонкой нити и последовал примеру Оаоллы - надел варежки.
Хаммпассала же как самый умный пошёл к лодке, чтоб сесть в неё и подойти к добыче с моря, за ним пошёл и Ахай. Когда они на весле подошли к бьющейся рыбе, они поражены её размерам - да, такую на струганку не возьмёшь. Ей струганка, всё равно что бару рыбья кость в круп. Не зная что делать, Ахай сделал первое, что пришло на ум - схватил весло, дождался момента, когда покажется рыбья голова (зубастая, кстати) и со всего размаха ударил по воде. Потом ещё и ещё, пока рыба не перестала так яростно брыкаться. В тот же момент её поддели за жабры и таким манером отвезли на берег, за рыбой тянулась леска. Все трое братьев, оставшихся на берегу, с гиканьями и улюлюканиями понеслись к лодке. Когда они причалили оглушённую рыбу к берегу (где достаточно глубокое дно),близнецы сноровисто продели уже приготовленный крюк и проткнули жабры насквозь. За этот-то крюк рыбу и вытянули вверх, на берег. Даже двое не слабых мужчин еле как подняли этого монстра. Рыба была не простая - передние плавники очень толстые и располагались под туловищем, словно морской житель ходил по дну на них. Голова была круглой, покрытой бронёй, как и грудь. Туловище покрывали очень крупные чешуйки. Братья очень обрадовались этой добыче - настоящий подводный хищник, ростом с человека. Челюсти такого зверя украсят любой шатёр.
Отплытие было решено отложить.
?3
Эх и славное варево из этой рыбы получилось! Да! А потом ещё и печёное мясо. С этим не поспорил бы ни один из рыбаков. Так уж получилось, что ели они давно - почти день назад, только мелкие перекусы, чтоб глаз был верным, да рука твёрдой - полноценной еды они не видели давно. Вот и пригодился сушёный навоз, смешанный с водорослями рыбакам. Такие сжатые бруски навоза, водорослей и костей выдавали только охотникам, чтоб они всегда могли развести костёр вдали от дома. Сами же люди на стоянке жгли просто сушёные водоросли 'бахромки'. Правда, прогорали они быстро и не давали углей, так что, приходилось жечь огромные снопы, чтоб приготовить хотя бы котелок варева. Хорошо, что водоросли росли в великом множестве здесь (единственные растения севера, по сути) и их постоянно прибивало к берегу столько, что порой камней не было видно и это на пляже, где не было и крупицы почвы или песка - только камень.
Все крупные рыбные кости осторожно собрали, очистили череп от мяса, кожи и мозга, даже крупную чешую прибрали - в хозяйстве всё сгодится. Варево, что осталось в котелке, по обычаю, заправили травой 'ужикой'. Трава опять-таки редкая и суп от неё вкус приобретает не особо приятный, зато он не портится долгое время и можно вечером его снова съесть. Одно радовало рыбаков - здесь всегда холодно, (хоть сейчас и не так как во время Длинной ночи) и по этому много травы класть не нужно.
Есть всё же один плюс в Длинном дне - это то, что всегда светло, старики рассказывают: после ужина на юге уже темнеет, а здесь светло и можно ловить рыбу. Эту особенность давно подметили и объясняли по-разному. Хотя - это к делу отношения не имеет.
Ахай, Уссее, Ессее сразу же засобирались: они уже готовы прыгать в лодку плыть 'строжить низу' (ударение на первый слог в обоих словах). Ахай подвязывал и заправлял свою куртку, подвязывал ремнём, прогревал замёрзшие от долгого сидения члены. Ахай особенно гордился тем, как он может резвый горячий воздух от костра заставить заползти к себе в 'аначоты' - нечто вроде мокасин. А после запасти тепло в специальных полостях, которые имеются в любой куртке любого воздушника.
Ессее растирал затёкшую поясницу и бормотал проклятия в адрес холодным камням, которые даже сквозь тёплую траву достали бедный бок некоторого брата-ветра. Он морщил сухое и острое лицо, заодно пытаясь улыбаться смешкам его братьев, ведь действительно смешно, когда молодой охотник ведёт себя как старая развалина. Однако камень промял бока не одному из братьев, а сразу двум: Уссее, когда встал, понял, что смешного в этом мало.
- Древние развалены и лежебоки! Если б не я, вы бы голодали сегодня! - Шутливо накинулся на старших братьев Оаолла.
Хаммпассала же не отрывал взгляда от воды, его что-то тревожило, но он не мог понять что. Ахай это заметил и кликнул его клёкотом птиц, так, как поступают на охоте, чтоб не тратить время на слова. Хаммпассала кинул взгляд на брата и ответил нормальными словами:
- Вода темнеет, но ветра. Не понятно это. Рыбы будет много, чую. А вода темнеет. - Сказал он и сдвинул шапку на затылок. Глаза его немного темнее, чем у братьев и сейчас там поселилась тревога. Обветренное лицо с потрескавшимися губами сложилось в кислую мину, так как Хаммпассала не любил неприятности, а тем более те, которые он не может предсказать.
Ахай, невысокий и сухой парень, так же сдвинул шапку на затылок. Но глаза его сейчас смотрели просто и без тени эмоций - есть рыба и есть голодная деревня. А проблемы будем решать, когда они возникнут. В общем-то, на лицах всех братьев была написана безмятежность, такая же, как и высоко в небесах. Однако, Хаммпассала всё же попросил поторопиться и далеко от 'Травяного камня' не отплывать.
- На случай шторма, я знаю, что нет ни каких признаков, но вы все помните, что полукровки, как Хаммпассала, на счёт воды никогда не ошибаются. - Сказал сам Хаммпассала. Он вообще любил говорить о себе, как о постороннем человеке - такое поведение помогает запутать злых духов.