Болезнью тяжкой глядя в небо, перхал он на паркет.
Немного сил осталось, и всё ж хрипел с отчаянием: "Нет,
Не может чуда быть, как могут дурни в бредни верить?
Я прожил три войны, родил семь внуков, так и не увидев свет.

Всё детство протянулось, облизывая бедность и труд тяжкий,
Иные шли на фронт, гордились матери героем-сыном павшим,
А что в моём, травою скошенною пахнущем рассвете? -
Так, баловство одно; коровник чистил да игрался шашкой.

Просил Всевышнего жену, красивую, на заглядение, с манерой,
Чтоб в теле, и рукам отрада, да окольцован мышью серой, -
Друзья чечёткой отбивают тост, у ней - всё на челе забота:
Как дом? дитя голодно ли? И словно с торбой чёрт со своей верой!

Мне жизнь - как кости в горле, понимаешь?", - сплюнул кровью,
Достал посеребренный портсигар из кофты, тронутой чуть молью,
Задёрнул штору от лучей заката, танцующих янтарно на постели,
Закашлялся, рыгнув проклятьем на свою гнилую долю.

"Желал - бывал тот час - не дать своей души бездонным дырам,
Деньком погожим на мосток залез, да прыгнул в волны с миром -
Дак, нет же! Чёртова планида даже здесь достала,
Гранитом поскользнулся, упал навзничь, лишь обосрался крутым сыром."

Старик пустил слезу, и докоптил, укутавшись в казённый плед.
Спустилась ночь. Зашла сестра, раздала химию и погасила свет.
На месяц острый чистый глядя, пробормотал историю свой болезни:
"Ремиссия, но нужен рез." Как жаль. Да, в нашем мире чуда нет.

(07.03.2014 23:16)