И всё-таки Хармс. Наконец-то пресловутая старуха, столько лет, столько зим. Возникает мысль ответить эпиграммой массовикам затейникам хип хопа. А рядом сосед напротив, что ни вечер барабанит брешь в моих барабанных перепонках в живом исполнении. Сидишь, ушами хлопаешь, а на ответ только проза напрашивается. Дай-ка, отпишу ему текстовочку. Сказано, сделано. Самой собой ноги направляются в ближайший торговый центр. Не расспросить ли кассиршу о наименовании товаров на данный день, любезно так, ненавязчиво. Выхожу на улицу, а там что ни тень, то люди. Тень на тротуаре, люди в машинах. Получается головоломка сама собой. Собаки, которых так люблю, почему-то по дороге не попадаются. Ну, котам ясное дело, рано по улицам шастать. Решение приходит как-то невзначай - купить арманьяк. Почему арманьяк, видно кого-то мне чем-то напоминает, вечер когда-то, наверное, был славный.
Хорошо вот так идти по улице, когда все в машинах. Иду, в общем, глазею. По дороге Фрекенбаум попадается. Идёт как-то подбоченившись.
-Улицы, наверное, побаивается, - думаю про себя. По мимике случайного продавца, нашего общего знакомого, догадываюсь у того другое мнение.
- Вот кретин, наверняка уверен, что улица Фрекенбаума боится. В это время едут два мусоросборщика, щётками электрическими повжикивают. Вся пыль на нас несётся, не останавливается. Кричу, деру глотку: "- Ты меня слышишь, ядрена вошь, Фрекенбаум!". А он дальше идёт как-то виляючи, меня вовсе не замечает. Ну, думаю, видать всё дело в луне. А тот помелькал ещё какое-то время, а потом исчез за кегельбаном. В конце концов, добрался я всё-таки до торгового центра, проглядел вскользь океан этикеток и бирочек пока не осенило что всё это уже давно на задней плаценте у меня отпечатано. Решил вернуться домой. А там меня поджидает всеми уважаемая Финикия Амбросьевна Штерн, соседка моя давешняя. Та только с рынка вернулась, волосы растрепанные, глаза бегают. Поздоровались ради приличия, баночками кофе обменялись. Подхожу к двери, а там, в моей комнате, за дверью кто-то джаз нашлёпывает.
- Ну, думаю, - поймаю непрошеного гостя, уши надеру, так что комарам сладко не покажется. Вдруг с облегчением вспоминаю, что Малкинзон собаку выводить заходил вывести. Но дверь открыть все равно не решаюсь, ведь Хармса совсем недавно читал. Арманьяк так и остался не раскупоренным.