Папа мне рассказывает время от времени такой случай из моего детства - и мы не устаем от него смеяться. После этого папа постоянно грозит своим пальцем и повторяет:
- Вот какие у нас дети - все замечают! Просто замечательные дети!
А было вот что. Как-то шли мы с папой по одной улице. Она носила имя какого-то космонавта, но ничего космического на ней не было.
Слева по дороге ездили машины, пасмурное небо грозило дождиком. Я держал папу за руку и семенил, раскрыв рот и глазея на все по сторонам, а папа просто шел и думал свои взрослые мысли.
- Пап, пап, смотри, - время от времени дергал я папу за руку, - смотри! А почему птички на проводе сидят и не падают?
Папа недовольно откликался от своих мыслей, как будто просыпался, смотрел на меня, вспоминая, кто я и зачем с ним иду, а потом недовольно спрашивал:
- Ну что такое?
- Пап, а почему птички на проводе сидят и не падают?
- Почему, почему...
А я смотрел на папино лицо. Видно было, что папа попытался немного подумать, а потом понял, что сам не знает почему.
- Что за дурацкий вопрос! - пробурчал папа, - Всем понятно, почему. Не задавай глупые вопросы!
Но видно было, что он не очень злится. Просто для виду.
Через некоторое время я задавал еще один какой-нибудь глупый вопрос, типа: "А почему мама мальчика на санках по асфальту везет?"
На этот вопрос могла ответить только та самая мама на другой стороне дороги, что действительно везла своего сына на санках по весеннему асфальту среди уже почти стаявшего чернеющего снега. Поэтому я получил от папы такой же ответ, как и раньше.
Тут я увидел еще кое-что интересное, что не смог утаить в себе. Детское любопытство на неконтролируемой волне эмоций выплеснулось наружу.
- Пап, пап, а почему на машине, которая там стоит, пять колес?
Папа удивленно взглянул на меня.
- На какой машине? На машинах не бывает пять колес.
- Но там было пять колес!
- Андрей, на машинах не может быть пять колес! Машины ездят на четырех колесах.
- А почему тогда у той машины было пять колес?
Тут папа начал не выдерживать.
- У машины, - начал он со слабо сдерживаемым, но все же сдерживаемым раздражением, - бывает четыре колеса. Когда ты подрастешь, ты научишься считать и увидишь, что у машин четыре колеса! А пока поверь папе, папа лучше знает. Всё, не мешай папе думать.
Я решил не говорить папе, что я уже с прошлого года умею считать до ста, хотя в школу еще даже не успел пойти. Потому что я умный. Решил, что немного помолчу. Но больше полуминуты молчать не смог.
- Пап, - я дождался, пока он обратит на меня внимание, - а у той машины правда пять колес было. А зачем ей пятое колесо?
Папа остановился.
- Все, ты мне надоел. Давай, посчитаем у машины колеса, чтобы ты раз и навсегда запомнил, что у машины четыре! Четыре колеса! Вот смотри! - он показал на большую белую "Волгу", стоящую у обочины, - Раз, два, три, четыре! Видишь?
Я не удивился.
- У этой машины, папа, четыре колеса, а у той было пять.
Тут папа окончательно разозлился. Он резко развернулся и потянул меня за собой - в ту сторону, откуда мы пришли.
- Ну все. Показывай ту машину, иначе ты меня совсем изведешь.
Мы быстрым шагом пошли обратно, точнее, папа шел, а я немножко бежал, придерживаемый папой за руку. Наконец, мы зашли за угол дома, перешли через улицу на светофоре, и я увидел эту несчастную машину.
- Пап, вот она! Вот!
Папа остановился, посмотрел на машину, и вдруг начал громко смеяться, прямо при людях. Даже немного меня заразил, я тоже стал посмеиваться, искоса поглядывая на него, только не знал, зачем. Ведь пять колес у машины, зачем ей пятое?
Потом подошел ко мне, хлопнул меня по плечу, все еще смеясь.
- Молодец, сын! Наблюдательный растешь!
Настроение у него улучшилось, он схватил меня за подмышки и посадил себе на плечи, так, что его голова оказалась у меня между ног.
- Побежали!
И мы и правда побежали, потому что уже опаздывали из-за этого пятого колеса.
А в чем был секрет? Машиной оказался УАЗик, темно-зеленого цвета, такой, на которых во времена моего детства любили ездить милиция и военные. Конечно, он был на четырех колесах, только вот на задней дверце, на специальном креплении, и правда висело пятое, запасное, колесо.
Но папа почему-то мне тогда так и не сказал, зачем оно. Он шел и улыбался, что у него растет такой замечательный, надоедливый и остроглазый сынуля.