Овцы, овцы, волки. Волки бегут, пытаясь догнать овец и съесть их, и чем быстрее бегут волки, тем быстрее бегут овцы, спасая себя. Волки, овцы. Хищники гонятся за жертвами, но чем меньше остается овец, тем они быстрее несутся. Волки, овцы, овцы, овцы....
Параллельные линии вертикальны и четки. Овцы бегают по этим доскам, образующим перспективу комнаты. Эти полоски, как клетка и как пространство рождают напряженный ритм удаления. И мы удаляемся друг от друга. Овцы бегут, пока волки гонятся за ними. А я, отшатнувшись от нашего мира со словами: "мерзко", ищу выхода в поездах на высокой скорости. Экспресс поезда и кофе экспрессе. Вычеркнуть, вас, ребята из жизни. Это не то, чтоб было, а просто имело место. Оно там и осталось, на том же месте. Не тащите с собой это, девушка - надорветесь. Только время движется, место же закреплено за собой в мироздании. Вы рискуете получить грыжу, пытаясь припомнить мне все те улицы, реки, холмы, комнаты и балконы. Еще были лестницы и коридоры. Но право, вам не сдвинуть всего этого с места, на котором оно стоит. И вам не надо бояться паломничества, по мне, куда лучше чужие города. Впрочем, какой смысл полагаться на мое слово, когда вы не знаете, что я научилась говорить все, что пришло мне в голову сразу и без очистки. Эта привычка почти добралась до сердца. Так я говорю вам: "Вы - дура!" Вы не там ищете подставу. Но во мне отпадает желание объяснять вам причины и клясться на библии. Просто, я ушла, а вы остались. И теперь мы живем в разных местах, временах и сезонах года. Но я всегда избегала одного - путаться в именах. И вы обо мне низкого мнения, раз вымышляете, что я грежу о Вашем и цепляюсь к другим. Унизительно слушать вашу ревность, к тому, что для меня древность. Священная.
И дело не в святости обязательств, а шансе доверить себя другому. И даже переступать запреты мне любо напрямо. Но старый город вырос такими закоулками, что в нем это не принято нами. Откреститься б от этой доли, отделиться от этой свары. Мадам или еще мадмуазель - он ваш. Но вы боитесь и в этом не правы. Не бойтесь, не плюйте в меня - это низко. Я никогда не держала на вас зла. А он может смеяться - его дело. Мне безразлично, где забывает он свое тело. Мимоходом поздравлю со снегом. (Писать письмо в параллельный мир весьма утомительно, будем считать, что эту овцу съели).
Овцы, овцы... бегут все быстрее. Стук копыт семенит и дробится веселым маршем. Волки на мягких лапах гонят овечье стадо. Линии на стенах смыкаются вокруг них, не впуская это шествие в смежную комнату. Нечего беспокоить друзей пьяными бреднями. Овцы быстрей. С наступлением юности - своей ли, чужой начинаешь бегло считать до трех. Логика математики четко соблюдена: двое и третий. Тут возникает новый отсчет одиночеств: это когда ты ночью один. И здесь возникает иная ревность - однополого рода, борьба за соблюдения традиций дружбы. Но куда впихнуть старое доброе и соблюсти и свои, и чужие надежды: остается ждать, что все само собой рассосется, до того как лопнет пузырь и нить порвется. Жду уже пол года. Жалуюсь всем подряд на погоду. Молчу про жизнь. Некоторым полуправду, другим полуложь. Но и тебе рассказать - не факт что поймешь. В отместку. Ведь я уже тоже не безотказна. Прошлым летом я не нашла слов. По причинам. По разным. Но если гляну со стороны - увижу врожденно-врождебного человека - и обойду стороной. В кого мы выросли? Я перестаю налету узнавать свое отражение, а ты играешь не то в королеву, не то просто в стерву. И я говорю так резко чуток от зависти, от недовольства собой. Синие серьги, холодные тени - так маскируют под лед. Но это не помогает сделать решительный ход. И мы можем читать одних и тех же поэтов, меня обидит, как по-разному мы держим книжки в руках. Я смотрю на тебя и чувствую свою неуместность, несоответствие действительности. В конечном счете, они у нас просто разные, и глупо скучать по временам, когда не приходилось переваривать жизнь в одиночку. Стоп. А у взрослых всегда так? Обзови меня легкомысленной, я пойду смотреть на небо. (Мы не придем к соглашению. Волки нагнали овцу и ели. Ели, ели, еле-еле съели. Она была очень костлявой - слишком долго бежала).
Осталось немного времени, пора бы и спать. Волки устали бежать, начал таять и исчезать.
Я стала тратить деньги на телефонные разговоры. Мы - счастья друг друга воры. Но мне не хочется думать, что я скажу в конце. Ну, ты же сам знаешь: тараканы вымрут (белые, пушистые, чуть больше кошки, чуть меньше собаки, мордочка остренькая, хвостик с кисточкой, все понимают, только сказать не могут). Да... вот, как я не могу! Не об открытых ранах и об игре в слова хотела... Давай, ну что ли, о первых прикосновеньях, о том, что ты уж слишком во многом первый, о том, что это не пройдет мгновенно. Но я не признаю, что это законно. Слишком беспечно и в шутку все. Куда мы денемся в начале декабря? Для кого останемся? Кем для...? Нет, знаешь, все бесполезно. Волки наелись, волки устали. Овцы спаслись, замедлили ход. Уже никуда не бежали.