Аннотация: Он, конечно, их спас. Только какой ценой?
Сердечно благодарю венгерского короля Кальмана, за вдохновление на написание сего рассказа.
Рассветало. Город постепенно оживал и просыпался. Каждый день это были необыкновенные минуты. Стены домов медленно выплывали из утреннего тумана, и было что-то свежие и первозданное в облике Старого Города. Постепенно появлялись голоса, по мостовым цокали лошади, оживал рынок, и очарование рассвета исчезало. Но не бойтесь:завтра оно вернется.
Между тем, люди не видели этого. Они спешили, суетились и подгоняли солнце. Торговцы раскладывали товар, хозяйки выбирали свежую зелень на завтрак, ребятня бегала на посылках. Только одна лавочка не спешила оживать. Ее хозяин - бродяга, бодрый старик. Старик ли? Не знаю. Да и не кто не знал. У него был зычный, глубокий голос, лукавые глаза и богатая фантазия. Поговаривали, что в молодости он исходил весь свет. Теперь же - развлекал зевак рассказами о далеких краях, невероятных чудесах и магии. Говорил он всегда как-то слишком серьезно, устремляя светлые глаза в даль и будто забыв о слушателях. Впрочем, несмотря на все эти странности, публика его любила. А, может, именно поэтому.
Появлялся Лукач, а именно так звали немолодого бродягу, позже остальных, когда утро уже разгоралось, и появлялись охотники до его баек.
Вот и сегодня он пришел часам к девяти, уселся и начал наигрывать нездешнюю мелодию. Люди, проходя мимо, поглядывали на него, останавливались, но, воспомнив о делах, исчезали в толпе. Знакомые здоровались, а праздные прохожие останавливались.
- О чем поведаешь сегодня, о таинственный странник? - шутя, выкрикнул кто-то из толпы.
Лукач улыбнулся, серьезно и грустно. Он всегда серьезно отвечал на насмешки.
- Я спою вам о днях не столь далеких, не о древности глубокой, но о чудесах таинственных и близких, - рассказчик посмотрел на притихшую публику, нежно провел по лютне и продолжил, - были времена темные, были века страшные, были времена ненастные, и тогда люди шли к сильнейшим за помощью. И помогали те, у кого была сила - ведьмы и колдуны. Так было издревле и до сих пор. Месяц назад встретилась путнику одинокому ведьма на дороге, у старой сосны, вы, верно, знаете где это. И вещала она страннику..."
- Да, что вы его слушаете! - неожиданно перебил голос, - Враки все это, выдумки безумного старика. Ведьмы - ха! Ведьм нету!"
- Как это? Скажи, добр человек, с каких это пор их нету?
- С сотворения мира! Люди! Господа добрые, спешите на Фонтанную площадь! Геральд. читает последний указ короля. Уж, верно, Его Величество знает лучше, что есть, а чего нет на белом свете. Ха! - усмехнулся нахал.
Фонтанная площадь была совсем недалеко. Толпа притихла, и до нее донеслось: "Ведьм нету!"
Вечер. По темным улочкам пробирается путник, закутанный в плащ. Он явно торопится. Странно, зачем? Куда спешить горожанину после рабочего дня? Домой к жене, детям? Не похоже.
Отыскав нужный дом, человек остановился у двери, постучался, замер в нетерпеливом ожидании. Через несколько минут на пороге возникла хозяйка.
" О, старый бесстыдник! Ну заходи, заходи. Давненько не виделись. Где пропадал-то?". Ворожей улыбнулся: " Рад тебя видеть, Сишрит". "Ты проходи, поговорим". Она поставила на стол две чашки - керамика и металлическая. Металлическая - для гостя, ведьма помнила: он любил такие. "Вино?" - "Да, можно немного. За что пьем?" - "За серенады под окном". - "Это было давно" - "Только не говори, что это еще и неправда. Иначе в кого я бросала дохлых лягушек?!". Это, правда, было давно. Лукач тогда был очень молод (Вы, надеюсь, узнали бродячего барда?), горяч и пылок. Он уже слагал стихи, и голос его был красив. К несчастью, он ошибся в одном - выборе дамы. Сигрит не оценила ночные серенады и с балкона кинула в поклонника лягушку. Это вовсе не означило, что она была холодна к ворожею. Просто характер у ведьмы взыграл. Но это было давно.
- Рассказывай, что случилось. Ты не каждый день навещаешь меня так поздно. Лукач улыбнулся, серьезно и грустно. Он часто так улыбался:
- Нас отменили.
Ведьма кивнула:
- Слышала. Королевский указ.
- Еще?
- Да, за короля
- Ну, давай, - усмехнулся бродяга, - А в городе сегодня шумно было. Мне теперь куда-то податься надо.
- На прощанье? - Сишрит вопросительно подняла кувшин с вином.
- За нас, - согласился ворожей.
На пороге он оглянулся. Светлые глаза внимательно смотрели на старую приятельницу.
- До встречи, ведьма.
- Нас отменили, - покачала головой Сишрит.
Король стоит, прижавшись к окну, и сосредоточенно смотрит вперед. Это западная стена, и там, вдалеке не его владения. В соседней стране полыхает зарево. "Зарево чего? - размышляет Его Величество, - зарево резни. Долгой. Кровавой. На века". Это полыхают костры. Жгут ведьм. Инквизиция. Бессмысленная резня, которая унесет сотни невинных людей; целителей, чародеев. Тех, у кого сила, тех кто могут помочь. "Нельзя это допустить". Король отошел от окна. До рассвета еще есть время. Надо торопиться. "Писарь!". К утру новый закон будет готов.
По заезженному тракту едет молодая женщина. Волосы ее собраны во множество косичек, странно переплетающихся между собой - практикующая ведьма. Лошадь остановилась. Дорогу перегородила телега крестьянина. Телега сильно увязла в грязи, одно колесо сломалось. "Гей, добрый человек! Помощь не нужна? Два медняка-и подсоблю". Женщина приветливо улыбается, заработок ей весьма кстати. "Заговорю эту повозку - пройдет любые дебри". Человек подымает взгляд на нежданную помощницу. Глаза его полны удивления и недоверия. Наконец он изрекает:
- Ведьм нету.
- Как нету? А я кто? - изумляется она.
Мужик долго думает, вопрос ведь правда сложен:
- Не знаю. Может вы больная. И истеричка. А король ясно сказал: "Ведьм нету". Его Величество, небось, все знает, - и он продолжает ковыряться в сломанном колесе.
А по лесу проносится призрачное эхо-подвывание: " Наас отмениили".