Я не верю в любовь. Не то, чтобы совсем. Просто твёрдо убеждена в том, что в нашем мире её нет, она умерла, и, по-моему, даже слишком давно, чтобы хотя бы наши родители об этом помнили. Интересно, в чём же дело? Может быть, сами люди в этом виноваты? Они уничтожают это прекрасное чувство своим врождённым эгоизмом, вырывают с корнем, так чтобы и следа ни осталось. Остаётся лишь лёгкое ощущение влюблённости, именно его все мы так часто принимаем за любовь.
Но вдруг я ошибаюсь? Ведь никогда не поздно поверить в чудо. Пусть, словно лучик солнца, оно пробивается сквозь непроглядные тучи нашего серого мира. Может быть, даже сейчас существуют такие люди, однажды они просто находят друг друга и любят, как надо, по-настоящему, пусть и не так долго, как хочется... Но, согласитесь, таких очень мало, может одна пара на миллион? Даже это лучше, чем вообще ничего.
"Вы верите в любовь с первого взгляда?" Как часто мы слышали этот романтичный вопрос от какого-нибудь красавчика из телесериала, где всё красиво и мило. Но людям ведь нравится. И это неудивительно, им так хочется забыться, уйти от проблем и окунуться в счастливый, пусть и чужой мир, полный любви и опасности.
Оглядываясь назад, многие понимают, что такого в их жизни просто не могло произойти. Неухоженные, загруженные трудностями и работой, домохозяйки, поэтому и смотрят эти фильмы, им просто нравится забыть о реальности. О том, что в другой комнате сидит сын-балбес, который в свои шестнадцать даже мусор выносить не умеет, рядом спит муж, он давно уже не похож на того симпатичного парнишку, в которого она была влюблена, теперь он не такой стройный, зарос щетиной и жиром, получает гроши, да и она сама уже давно не та, и прежней никогда не станет. В душе лишь сожаление и грусть, проблемы преследуют каждый день и бежать от них не куда. Вспоминая прошлое, понимаешь, что вернуть ничего нельзя, да и изменить тоже. Нет тех мечтаний и желаний, что были в детстве, нет той веры в чудо и в любовь... Да и вообще кажется, что впереди лишь темнота и мрак. Что-то светлое мерцает далеко позади, и столь смутно, что кажется, этого и не было вовсе. Детство - так далеко позади, оно невозвратимо, но зато, в нём все было просто и светло. Взрослые с сожалением вспоминают о нём. А теперь только старые фотографии и давно забытые на чердаке вещи, оживляют воспоминания.
Грустная картинка, не правда ли? Часто, особенно в наши дни случается именно так, и наша нация даже не представляет, как это, жить по-другому. Все, кто растёт, рано или поздно задумываются над этим, но всё равно ничего не могут поменять. Вдруг всё уже давно предрешено? А может, нашу жизнь вольны вершить только мы сами? Не ясно. Каждый сам отвечает на этот вопрос, и сам находит ответ, когда вырастает.
Глава 1
На Земле, наверное, семь миллиардов судеб, не знаю точно. Но уверена, что ни одной похожей нет, все они самые разные, и чтобы узнать даже малую часть из них, не хватит человеческой жизни, такой невыносимо короткой и непонятной. Думаю, в таком возрасте это нормально, но сомневаюсь, что лет так через сорок я найду тот самый смысл нашего существования, над которым бились самые известные умы. А пока, я всего лишь смотрю в будущее, слишком часто мечтаю о нём, чтобы помнить о настоящем, и уж очень часто живу воспоминаниями о прошлом, чтобы видеть реальность.
За пять лет до конца двадцатого века, за один день до того, как наступила середина декабря, родилась я. Как, наверное, ещё пара-тойка миллионов таких же детей по всему миру. И в эту же минуту умерли другие люди, к сожалению, чуть больше, чем родилось. Но это современная закономерность. Удивительно, как велика наша планета, в одну секунду тысячи людей могут заниматься разными, противоречивыми друг другу делами.
Совершенно обычно то, что я не помню своего рождения. Хотя некоторые говорят, что помнят. Я верю во многое: в жизнь после смерти, реинкорнацию, существование НЛО, привидений, ведьм... Да мне даже легче поверить в существование каких-нибудь вампиров! Но только не в их слова. Разве такое возможно? Может быть, они перепутали что-то? Со мной такое часто случается, вот перепутаю сон и реальность, и никогда больше не разберусь, правда это, или мне всё приснилось.
Была у меня одна подруга, мы вроде бы назывались "лучшими друзьями" какое-то время, но всё это был обман, для нас обоих. Вот эта самая подруга как-то рассказывала мне о том, что помнит своё рождение, помнит, что вокруг было светло и тепло, и это естественно, так и должно быть. Но разве есть какие-то факты, то, что убедит меня? Нет, не слова, всё это я и сама могла сказать. Я не реалист, не скептик, скорее наоборот - мечтатель, романтик, но в это точно не верила.
Но больше всего на свете я не верила только в одно - в любовь. Как можно было убедиться, мне легче верить в то, чего нет, чем в неё. В это прекрасное чувство, которое движет людьми и порой, толкает их на совершенно невообразимые поступки. Я, кончено, знала, что оно где-то есть, что оно существует в этом мире. Но не верила в то, что оно случится со мной. Не верила, что вместе боли я когда-нибудь смогу почувствовать радость, ту самую, что ощущают влюблённые. Я лишь была наблюдателем, читала их судьбы, но не писала свою.
Так вот, я даже не знаю, какая погода была в тот день на улице, или даже какой был день недели, никак не могу узнать. Мама говорит, что не помнит этого, а жаль. Но не понимаю, как такое может быть? Как можно забыть такие детали рождения собственного ребёнка, родного и единственного?! Я бы запомнила, обязательно, ведь детали только и укладываются в мою полупустую голову, в ней хранится мусор и бред, то, что я когда-то слышала, а важное исчезает навсегда. Глупо? Зато, правда.
Моя семья всегда отличалась некоторыми незначительными странностями. Например, назвали меня не в честь какой-нибудь великой актрисы или хотя бы бабушки, а имя выбрали такое, просто потому, что фантазии не хватило, решили позаимствовать его у другой девочки. Мама рассказывала, что когда она ещё была беременна, они с папой ходили в гости, и там увидели прелестную малышку со светлыми кудряшками, она им понравилась. Так и решили: так же назовём, пусть такой же красавицей растёт.
Не знаю, имя на меня так подействовало, или что-то другое. Но в девстве у меня действительно были светлые кудри, что удивительно, ведь оба родители - брюнеты. Никогда не отличалась особой красотой, но и уродиной не была. Разве что в детстве была немного полновата, но мне почему-то не говорили об этом, хотя я всегда знала правду. И когда, повзрослев, рассматривала свои детские фотографии, у меня чуть волосы на голове не посидели! Нет, я не была такой толстой. Просто убедилась, что была жестоко обманута. А может, и сейчас меня обманывают?
Отчасти у меня было обычное счастливое и светлое детство, как у всех. В самом тёплом городе, с влажным, но очень мягким климатом, слишком жарким летом и мокрой зимой. Сейчас, даже когда прошло не так много времени, все эти воспоминания медленно стираются, не могу восстановить их даже по фотографиям. Только обрывки, отдельные дни и события.
Например, помню только солнечные дни, тёплые, словно других и не было. А может дело в том, что в то время под дождём мы не гуляли? Смешно сейчас, когда я это вспоминаю. В детстве, когда мы с родителями выходили погулять по главной улице города, их постоянно принимали за моих дедушку с бабушкой и уступали место в общественном транспорте. Вроде бы не были они таким старыми! Ну да, для родителей сорок лет - это тот возраст, когда детям уже лет по двадцать, но мои предки к числу таких не относились.
Эти светлые дни в парках, под большим голубым небом, где на вершинах высоких дубов играет и шелестит зелёными листьями ветер, воздушные облака медленно плывут по горизонту, мир вокруг просто огромен, повсюду множество детей, я никогда не забуду. Странно, но я не помню никаких знакомств с ними.
Самое раннее воспоминание - это первый день в детском саду. Мне тогда было годика три, может меньше, или больше. Не помню, как я расставалась с мамой, но она говорила, что я совсем не боялась и очень обрадовалась такому количеству детей. То, что происходило дальше, меня всё ещё повергает в лёгкий шок и непонимание. Как только ушла мама, поиграв несколько часов с другими детьми я принялась горько плакать и звать её, причём на свой манер - в стиле сумасшедшей истерики. В такие моменты мне казалось, что я утону в собственных слезах, всё ещё помню их солоноватый вкус, он и сейчас точно такой же. Мои крики не умолкали и в тихий час, все дети дружно пытались уснуть, но я им не давала, а воспитатели никак не могли меня утешить. Они пробовали кричать на меня, ругать, потом успокаивать, давали конфеты, игрушки, укачивали на руках... Но ничего не помогало, так продолжалось до самого вечера, пока не пришла мама. После этого ей устроили большой нагоняй, и сдали меня обратно в руки. К счастью, не помню, что было дальше, думаю, ничего хорошего она мне не сказала. Я вообще удивляюсь, как меня обратно в этот садик взяли?
Остальные воспоминание о садике сплелись в одно, и перемешались в густую, непонятную кашу. Разные люди, события, вещи, игрушки, игры. Поражаюсь, насколько у меня плохая память! Сестра в свои двадцать рассказывала меня про свои дни в садике, причём в подробностях, а я младше её и не могу припомнить точно. Запомнила лишь ощущения. Особенно то, самое приятное, когда вечером ты ждёшь родителей. В окно на втором этаже светит солнце, на часах примерно часов пять-шесть вечера, кого-то уже забрали домой, а я, стоя на носочках, выглядываю в пыльное окно, за которым свобода, дует лёгкий ветерок, колышутся листики на деревьях, и среди остальных мам и пап приходится высматривать какого-то своего. Никто больше не играет, все тихо ждут родителей, а воспитатели больше всего, хотят избавиться от нас. Почему-то запомнила именно этот вечер, не знаю, что особенного тогда случилось. Но я бы просто так это не усвоила.
Так и проходило всё детство. Удивляюсь, как я не умерла от скуки? У нас был чёрно-белый телевизор, по нему было совсем неинтересно смотреть мультики, поэтому с самого утра я уходила к соседям пялиться в отупляющий ящик. И не просто так, там у меня был лучший друг - Максим. Знакомы были мы с трёх лет, совсем размыто помню первое знакомство, скорее даже по рассказам. Говорят, он немного побаивался меня, прятался за мамину юбку. Я уверена, этот день был таким же светлым и солнечным, как и все дни в моём детстве.
Будни с другом проходили гораздо веселее. Мы постоянно придумывали разные игры, как и все в этом возрасте. Но чаще всего именно Максим был их инициатором, а я только подхватывала. Идей у меня было гораздо больше, точно это знаю, просто я постоянно стеснялась говорить о них, из-за этого мы часто ссорились. Нелепой мы были парочкой, он - такой худощавый и дохленький, бледный, болел часто, а я - крепыш, одним словом (ведь когда родилась, весила почти 5 кг) и болела реже, и ростом повыше, и румянец какой-то здоровый от природы.
Теперь даже не верится, что с этим человеком я провела десять лет своей жизни. А сейчас мы только иногда здороваемся, да и то редко. Наши семьи тоже дружили. Праздники, чаще всего мы проводили вместе, и вроде бы всё было гладко, как полагается. Помню, как мы сидели под моим столом, тогда он казался таким огромным, а сейчас едва туда помещаюсь. Макс накрывал его большим одеялом, и внутри становилось темно и уютно, словно в домике. Там мы играли в карты (они были детскими, с картинками), я почти всегда проигрывала, вообще, даже тогда в азартных играх сильна не была...
Глава 2
Так и шло время, тогда я не особенно следила за его ходом. Или проблем, или мозгов меньше тогда было. Но моя жизнь резко изменилась, очень круто и бесповоротно, как часто это бывает в фильмах. Только для меня эта была пугающая реальность, и ничего хорошего в ней не было.
Как сейчас помню этот январский день, число точно не припоминаю, но мне кажется, что 12. Небо плотно затянуто тучами, как всегда это бывает зимой. На улице холодно, промозгло и грязно, но снега нет. На небольших часах в зале почти час дня. Я уже в школьной форме, собираюсь уходить и перед этим смотрю мультики, канал ТНТ, "Эй, Арнольд!" (всё ещё люблю его). Я стою у зеркала и поправляю ярко-жёлтый галстук, отглаживаю складки на платье, фартуке и оборачиваюсь к окну. Мне 8 или 9 лет, я во втором или третьем классе. Вторая смена.
К дому подъезжает машина. В ней папа и его друг, дядя Серёжа. Смешной дядька - длинный, худой, рыжие усы и маленькие голубые глаза. Отец, в шутку называл его гермафродит, по-моему, очень жестокое прозвище, но им взрослым виднее. До этого он позвонил маме и сказал, что они едут с рынка. Мама встревожилась, чувствовала, наверное.
Папа пришёл и сказал, что ему очень плохо. Лёг на диван. Мама ухаживала за ним. Я тогда злилась, что мне не дали досмотреть мультики и выключили телевизор, глупенькая, не об этом нужно было беспокоиться! Краски для меня как-то потускнели, когда мама запорхала по дому в поисках таблеток и лекарств, потом позвонила в "скорую помощь". Тогда мне мало что говорил номер 03 и машина с красным крестом. Я думала, они просто лечат людей, но никогда не задумывалась, что иногда на таких машинах увозят уже мёртвых людей.
Этот зимний январский день стал последним, когда я видела своего отца живым, ему не хватило всего трёх недель до юбилея 2 февраля...
Оказалось, что-то с сердцем, не знаю точно, инфаркт, инсульт, или как там правильно? Но важно вовсе не это, а то, что с этих пор мы с мамой остались одни, совсем. Никаких братьев сестёр, тёть и дядь, которые есть где-то неподалёку, только мы, а самые близкие родственники жили в Екатеринбурге. Я тогда не осознавала всей сложности и страха этой потери, маленькая была, всё тогда казалось шуткой. Если бы потеряли его позже, было бы больнее, я бы всё понимала.
Не помню точно, когда до меня дошло. Когда выбежала в соседнюю комнату, где молодые врачи-практиканты делали папе укол в вену, мама уже безжизненно сидела на полу и смотрела в одну точку. Или потом, поздно вечером, когда мельком увидела лицо матери. Оно отпечаталось во мне навсегда, перекошенное болью, слезами, красное от истерики и безысходности, страха и ужаса... Не могу представить, что она тогда чувствовала.
Сидя у тех же соседей я смотрела тот же мультик, на том же канале и мысль о том, что папы больше нет, посещала всё чаще. Вновь началась истерика, мой любимый способ помочь самой себе, слёзы, вместе с которыми выходит всё та же боль. Понимаю, почему мама была такой заплаканной, без слёз никак, но после этого я больше никогда не видела их на её лице, чуть истерзанном жизнью, со следами сложностей и проблем, морщинками и опухшими глазами. Мне до сих пор кажется, что они так и не исчезли после похорон.
Всю ночь мама бегала по соседям и многочисленным папиным друзьям, умоляя о помощи. А я была у Максима, спала на диване в гостиной. Ну как, спала, а так, лежала, уткнувшись лицом в стену. Сон просто не мог прийти в такую ночь, да я и рада, что не спала, было бы подло спать, когда мать страдает. Я вертелась по кушетке, поглядывая в окно, на странное небо, буро-зеленоватого оттенка, такое же затянутое и невозмутимое, не плачущее, просто мёртвое, как и папа...
Дальше предстояло самое тяжёлое - похороны. Их я совсем не помню, знаю лишь, что точно плакала. Однажды случайно наткнулась на фотку в альбоме, где я и мой двоюродный брат, с кислыми минами стоим на фоне грузовика в деревне, там повсюду венки и цветы. Я сначала даже посмеялась, пока не вспомнила белые, пушистые гроздья каких-то кустов, которыми решили украшать могилу. Всё отрывками. Поминки, люди, плач... Помню отчётливо, словно слайды в голове, как все родственники, приехавшие даже с Урала, кидают на крышку гроба цветы и ошмётки земли. Я помню, что тоже кинула и в последний раз взглянула на крышку, утопающую в земле, она была ярко-алой, запомнила.
Теперь на том месте лишь белый памятник из гранита и счастливая, улыбчивая фотография с датой.
Сейчас, когда папы уже очень давно нет с нами, я почти не ощущаю той боли. Так всегда бывает, со временем ты просто забываешь её. Шрамы в сердце остаются навсегда, они лишь затягиваются, не больше. Я даже забыла, как это, оказаться в объятиях отца, что при этом чувствуешь. Не помню, что значит с ним ругаться. Он ведь не дожил до моего переходного возраста, не наблюдал слез, скандалов и проблем. Ужасно, что его нет, но память об этом человеке, пусть и размытая, всегда будет со мной. Для него отведено особое место в душе. Все говорили, что мой отец был самым добрым и дружелюбным человеком, которого они когда либо знали. Я даже припоминаю дни, точнее вечера. Когда множество детей из соседних домов приходили играть на нашу улицу, а папа любил играть с ними, кружить в воздухе, подбрасывать, он был лучшей каруселью для нас всех.
Вот так меня и заставили быстро вырасти. Я ведь всегда была папиной дочкой, даже пацанкой, (наверное, папе хотелось сына) он меня в детстве учил забивать гвозди и драться. Жаль, сейчас эти навыки позабылись... Дни напролёт, я проводила вместе с папой, наблюдая, как он работал. Помощи от меня никакой, так, просто для вида стояла рядом, для моральной поддержки. У папы было что-то вроде своего бизнеса, он с тем же другом продавал печки, керамические. Теперь перестаю удивляться, почему денег вечно не хватало.
Так или иначе, с мамой мы как-то выкарабкались, сложно было, но мы вроде живы. Часто стала думать, как бы вышло, если бы папа остался жив? Или если бы они с мамой поменялись местами? Думать об этом страшно. Расти без матери - кошмар, не могу представить, сложнее в сотню раз, но и не легче, чем без отца. Вспоминаю, как очень-очень давно, взрослые у меня в шутку спрашивали: "Ты кого больше любишь? Маму или папу?" Я отвечала, что не знаю. Вот ирония! Думаю, ужасно глупые вопросы они придумали, знаю, что ради шутки. Любят они над малышами шутить, мне ведь тогда и трёх не было...
После этого многое во мне изменилось, и не удивительно. Когда я пришла в школу, то не припоминаю, чтобы кто-то из детей мне сочувствовал, но надеюсь это не из-за черствости мира, а из-за моей плохой памяти. Когда мама рассказала учительнице, почему меня не была, та отреагировала очень сухо и холодно. Хотя не знаю, может опять, что-то путаю?
Изменилось многое и в моей дружбе с Максимом. Не знаю точно, но что-то было не так. Наверное, просто ему было жаль меня, вот и давал фору в играх. После этого многие меня жалели, я ничуть не против, люблю сочувствие и внимание, не злюсь, когда жалеют, думаю, что человеку, даже самому стойкому внешне, бывает нужна поддержка окружающих.
Времена наступили какие-то смутные, совсем незапоминающиеся. О многих событиях я узнала, только прочитав свой личный дневник, который пыталась вести три месяца, в итоге опять сдалась и бросила это занятие. Но читать его оказалось весело! Пролистывая страницы, где неграмотным, корявым подчерком накарябаны неотточенные мысли, я вдруг поняла, что ничего этого больше нет. Пропало и главное - моя первая дружба, мой самый лучший друг Максим. Тогда я училась любить, как любят дети, по-дружески. Нет, он никуда не сбежал, просто медленно уплыл из моей жизни, живя там же, через дом от меня. Мы перестали общаться просто так, ссоры не было, ничего, просто перерастали. Может, поумнели? Может, надоели друг другу? Всё ещё не нахожу ответов на эти вопросы. Повзрослев стали слишком разными, думаю, так правильно. Он примкнул к так называемой "плохой" компании - пьющей, курящей, гуляющей на стройках. А я к "хорошей", той, что хорошо училась, давала списывать, не задерживалась допоздна и вообще состояла из одних белых и пушистых. Я и не могла вырасти другой, с моим-то воспитанием! Огорчать маму было бы слишком жестоко, и сейчас не могу себе этого позволить, понимаю, как ей тяжело, придётся навсегда остаться такой, ради неё. Но кто знает, что могло быть в другом случае?
Глава 3
Как это ни странно, свежесть воспоминаний появляется, лишь начиная с 13 лет. Не буду сравнивать насколько это нормально, привыкла ведь, что со мной это слово не связано никак. Всегда я как-то отличалась своим тормознутым поведением, внешностью, характером, неуклюжестью...
Самым ярким в те годы стал опыт общения с мальчиками. Я мало этим блистала, больше скажу, совсем не желала, да и ответного энтузиазма не замечала, как они меня не замечали тогда, так и я их. Всё случилось из-за подруги, лучшей, целых два года мы тогда общались (для меня это много). Её звали Лика, она перешла в нашу школу в 5 классе и мы сразу же подружились. Я вообще легко заводила отношения с новенькими, не помню, что с одноклассниками как-то особенно хорошо ладила, обычно мне не было среди них места, никак не могла найти свою компанию. А в тот год, к нам перешли сразу три девочки, с которыми я в дальнейшем подружилась.
У подруги была смешная фамилия, по крайней мере так считали мои одноклассники, но не я. Мне всегда казалось, что я бы взяла любую другую, только не cвою, меня тошнило от неё: длинная, незапоминающаяся, сложная, ужас одним словом! Мы с Ликой были разными, отличались не только внешне, но и внутренне. Она была морально намного взрослее меня, знала больше, и с мальчиками давно уже и успешно общалась. Ей постоянно хотелось мне помочь, подруга давала какие-то номера, знакомила, но мне это всё не нравилось, хотя... скорее не хотелось. Она за это считала меня тормознутой, но хорошей. Не ошибалась.
Мы постоянно гуляли у школы, у озера, которое было рядом. Делали всё, что и должны были делать подруги. Мне нравилось с ней дружить, серая скука из моей жизни пропала, Лика разнообразила её. А я немного успокоила её своим тихим характером и умом, как она считала, да и все вокруг. Не понимаю, меня всегда считали очень умной. Может из-за оценок? Думаю да, но мне просто везло, они были случайны, иногда исправлены, но все это я, опять же, делала исключительно для мамы. Для меня самой учеба была не важна, я считала, что если имеется талант, то его нужна развивать, а оценки - только формальность.
Наступила весна. В то время я ходила музыкальную школу, в кружок барабанщиков. Тоже немного странно, согласитесь? Особенно для человека, которому на роду написано было быть художником. Я вообще не понимаю, для чего туда пошла, но очень скоро втянулась со всей своей серьёзностью. Учитель там смешной был, его Олег звали. Дяденька невысокого роста, с тёмными волосами, телосложение у него тоже необычное, крохотное такое, аккуратное, а сам кучерявый, странный, одним словом, но добрый. Он постоянно рассказывал какие-то истории про своих бывших учеников, и я боялась, кто как только уйду оттуда, сразу же стану таким же объектом всеобщего обсуждения.
Ещё тогда я была твёрдо убеждена, что если очень сильно чего-то хочешь, то нужно попросту забыть об этом, и оно само тебя найдет. Так и произошло, только заметила я это не сразу. В один такой день, 17 мая, в воскресенье, я сидела на занятиях по барабанам. Никого не было. И действительно, какой идиот кроме меня ещё припрётся туда в такую солнечную погоду, весной? Такой идиот был, точнее идиотка - это я. Мне совсем было не лень, дел всё равно никаких не было.
Спокойно упражняясь над ударом, я смотрела на бледный пол, пока в моём кармане не завибрировал телефон. Пришла смс от Лики, там было сказано, что она познакомит меня с мальчиком, к тому моменту я уже горела желанием. Не знаю, дело это в весне или в том возрасте?
Соврав учителю про срочные дела, я слиняла с занятий, и на крыльях любви запорхала к подруге, в ожидании очередного чуда. Мы встретились у нашего местного пруда, там же, где и всегда, а я ведь даже не успела закинуть домой сумку с барабанными палочками.
С радостью мы пошли навстречу. У стадиона нас ждали четыре мальчика. Как сейчас помню, как неуверенно я тогда себя чувствовала, как дрожала и волновалась, и как меня затошнило от них всех, как ты только мы подошли ближе. В общем, чувства были слишком смешанные, чтобы я смогла распознать их в то время.
То ли это Лика прогадала, то ли я со своим вкусом, не знаю. Но меня перекосило, когда я увидела двух таджиков небольшого роста, третий - в очках, темненький, прыщавый, в общем, обычный, а последний - держался вдали от всех, в белом капюшоне, заинтриговал меня, и надеялась, что он предназначался мне. И была права, он был самым симпатичным, не то, чтобы Бред Питт, но лучше, чем остальные. Когда мальчик снял капюшон, я увидела, что он достаточно высокий (это я ценю), рослый, с русыми волосами, голубыми глазами, от него приятно пахло. Я была довольна. Не знаю, как он. Но если бы я была на его месте, и увидела, то сбежала бы от туда как можно скорее.
Ничего не ладилось. Все мы беспорядочно бродили вокруг того же озера, скучая. Мальчики глупо носились друг за другом. А Лика постоянно описывала мои достоинства, упоминала про барабаны, про мои таланты, хорошие оценки, характер, про всё, что только могла вспомнить. Мне было приятно, что подруга так обо мне печётся, но сама себя чувствовала навязчивой. Оказалось, что этого было не нужно. Мальчик, на которого я положила глаз, сам обратил на меня внимание и ему вовсе не нужны были никакие лекции обо мне.
За озером, между многоэатжками и стадионом был лес, ну не настоящий, конечно. Но сосны были вполне внушающими. Отлично помню, как волшебно падали лучи солнца между ветвями, оставляя затейливые узоры на мягкой хвойной подстилке. На поваленном дереве сидели мальчики, все они шумно разговаривали, почти все. Кроме него, того самого, который автоматически стал моим.
Его звали Виталик, если честно, я даже его фамилии не знаю, но это ведь не самое важное? Он сидел на том самом дереве, а я стояла у другого, глупо и неуклюже посматривая на него исподлобья. Виталик всё равно продолжал коситься на меня, а я на него, зрительный контакт появился, о нём я читала в книгах и отлично понимала, что делать дальше.
А дальше, всё пошло, как по маслу! Целый день мы веселились, гуляли, потом те странные таджики, или узбеки, в общем, не знаю, кем именно они были. Но так или иначе, они ушли. Виталик постоянно был рядом со мной, как-то незаметно подкрадывался, я видела его интерес, но виду не подавала, хотя не знаю, может, краснела от смущения. Но отчётливо слышала, как бешено колотилось моё сердце. Тогда это было впервые...
Быстро опустился вечер, золотистое солнце садилось за границу нашего города. Было ещё совсем рано, но мальчики сослались на дела, не знаю, говорили они правду или нет. Расставаться было грустно, мы с Ликой им так и сказали, Виталик и Максим (так звали второго) пообещали встретиться снова. Как бы глупо это не звучало, но мы их провожали! Довели до остановки, там было много людей, но думала я о другом. Когда пришло время прощаться, Лика поцеловала Макса в щёку, а я потупила взгляд, посмотрев на Виталика, он точно так же посмотрел на меня. Вот глупая, и понимаю это, только оглядываясь назад. Мы с ним попрощались холодным "пока", вот и всё. Обратно я ушла с горечью и обидой, надеясь, что ему так же плохо, как и мне.
Мы пошли через сквер. Там играли дети с мамами, тихая атмосфера вечера и тишины, заходящее солнце легко играло на верхушках зелёных деревьев, всё дышало весной, любовью. И я, как никто другой хотела прочувствовать это на себе.
- Вы номерами хоть обменялись? - с надеждой спросила Лика.
- Неа.
- Дура! - выпалила она и затихла.
- Прости. - последовало от неё же через несколько секунд, - просто я не понимаю тебя, зачем так делать? Вот оно - твоё счастье, а ты так просто его отпускаешь?
- Знаю, дура.
- Он хоть понравился? - ухмыльнулась девушка.
- Раньше мне никто не нравился, совсем. - коротко ответила я.
- Значит, опять?! - прокричала она, - опять сводить тебя с кем-то надо! Ох!
- Никто не нравился, кроме него, - робко добавила я, - вроде бы...
- Я очень рада! - искренне улыбнулась Лика, - только ты и правда глупая, даже номер не попросила!
- Я первая не буду. - обиженно процедила я.
- Ну, как знаешь, - вздохнула она, - только так можешь остаться совсем одна...
Я молча жалела о несделанном, впрочем, как и всегда. Её слова как-то больно прорезали что-то внутри меня и отдавались болезненным эхом. Чаще всего я делаю, а только потом думаю. Но так, же почти у всех? Мне всегда казалось, точнее я яро считала, что всё происходит так, только потому, что так должно было случиться. И нет, это значит - нет. Я не ожидала ничего большего и успокаивала себя тем, что это не тот самый, это не он. Мне невероятно смешно вспоминать это, убеждаться, какой же была глупой. Но жалеть, ни о чем не приходится.
Буквально через пять минут телефон моей подруги зазвонил. Это был звонок Максима (друга Виталика), сначала он сбивчиво говорил о чём-то отвлечённом, но потом попросил мой номер, точнее дал трубку Виталику. Тот спокойно и целеустремлённо выведал у меня всё, что нужно, а я, тая от счастья, и не задумываясь ни о чем, с улыбкой на лице выложила ему всё, что он спрашивал. Похоже, что в реальности он был более робким, трусливым очень, застенчивым.. А по телефону все мастера поговорить, и голос такой нежный, уверенный... мы с ним снова попрощались.
Только на этот раз я не утешала себя, а неудержимо радовалась. Но старалась не показывать подруге ничего такого. А как это оказывается сложно! В животе летали бабочки, они на полной скорости бились о стенки моего желудка, вырывались на ружу. От этого, какое-то тёплое ощущение по всему телу, дыхание замирает, а сердце бешено колотится. Всё это одновременно. Тогда и не думала, что такая мелочь, может настолько сильно взбудоражить моё сознание!
Почти всю дорогу до дома мы шли молча. Я просто не могла вставить ни слова, все мысли были далеко, и дав волю голосу я могла не сдержаться, просто взорвавшись от неудержимой радости. До этого мне было плевать на всех особей противоположного пола, да и к тому времени мало, что изменилось, кроме одного. Теперь был только он, и я на все 100% была, что для Виталика это просто интрижка, ничего серьёзного, он же мальчик, и не способен на что-то настоящее в таком возрасте. Что касается меня, то я тоже тогда не умела любить, он мне просто нравился, вот и всё. Это становится понятно, если припомнить, что происходило дальше.
Тогда я ещё не терзала себя вечными вопросами о смысле всего этого мира, о влечении к людям, о чём-то глобальном... Всё было проще, как-то легче. И уже от этой лёгкости мне было хорошо, "вот оно, счастье!" - думала я. И в те времена это и было так, мне ничего не нужно было, и я не погружалась в вечные волны депрессий и меланхолии, которые так часто стали меня накрывать с возрастом. Просто проблем стало больше, а решений так и не нашлось.
Мы с Виталиком ещё недолго общались, часто переписывались, он первый писал. Для меня это многое значило. Только вот тогда, когда приходила смс от него, не было каких-то супер радостных восклицаний, тупая радость где-то глубоко внутри меня, не больше. Тогда я не испытывала ничего большего, и все равно думала, что то, что происходит это и есть просто вершина счастья.
Спустя несколько дней мы встретились ещё раз, потом ещё и ещё. И с каждым днём он позволял себе всё больше, да и совсем раскрепостилась. Нет, мы не делали ничего неприличного. Не встречаясь официально, мы обнимались, держались за руки, вели себя, как состоявшаяся парочка, те, про кого в садике пели песню "жених и невеста, тили-тили тесто!" И вроде бы, всё очень даже хорошо, вот оно мое тихое, маленькое счастье, о котором хоть раз мечтали все в том возрасте.
Очень часто, по своей неуклюжести я спотыкалась и падала, а Виталик ловил меня, с такой нежностью. Приятно было, мне оставалось только ругаться на себя за неуклюжесть и восторгаться его силой и ловкостью. Казалось бы, случилось всё, что только могло случиться, кроме одного... Поцелуя не было. Может, это он стеснялся, или мне не особо хотелось, не понимаю. Но я вновь себя убеждаю, что так должно было случиться, никак не иначе.
Всё это счастье мгновенно оборвалось, я сама его вырвала с корнем одним крошечным поступком. Я уехала на неделю раньше, Лика говорит, что именно я виновата в том, что ничего вышло, не стоило мне уезжать. Но ничего не поделаешь, меня в городе не было, оставалось только вспоминать эти дни и радоваться тому, что они хотя бы были в моей жизни, как-то разнообразили её.
Глава 4
Я была у бабушки в деревне, точнее в станице. Там есть только два варианта: либо нам было безумно весело, либо безумно скучно и тяжело. Бывало и то, и другое. Но каждый раз, приезжая туда, мне сразу хотелось уехать обратно, я тогда не понимала, как здорово бывало там находиться. Сейчас все бы отдала хоть за пару дней в том прекрасном, тихом месте.
Единственное, что меня радовало после жарких дней, полных работы в огороде - это вечерний поход за травой. У тёти с дядей (у которых я жила) были козы, куры, кролики, и прочая домашняя живность, и её нужно было как-то кормить, предпочтительно травой. Каждый вечер, усталые, грязные и злые мы отправлялись к пруду, где росла самая сочная, самая зелёная трава.
Мне очень нравилось то ощущение, которое я обычно испытывала в этом месте. Спускаясь с крутого холма, который ведет к пруду, можно увидеть и сам пруд, и высохшую на половину речушку, и противоположный её берег, где виднеются небольшие домики, редкие фонари. И всё вокруг дышит таким спокойствием, тишиной, вечерней влагой. Где-то в камышах стрекочут кузнечики, на деревьях, среди спутанных зелёных ветвей поют готовящиеся ко сну птицы, которых едва можно услышать, в воде плещется рыба, журчат струйки, бывшие когда-то полноводной рекой. По обеим сторонам пруда, на двух холмах слышны возгласы соседей, мычание коров, кукареканье петухов. Небо там такое широкое, бесконечное, кажется, что если дотронуться до него, то сразу же можно попасть в космос, за границу размытых, розоватых облаков. Они так легки и невесомы, что кажутся всего лишь акварельными разводами на небосводе, иногда по нему может пролететь самолёт, он оставит после себя длинную полосу, которая со временем окрасится в цвет взбитых сливок. Там медленно и устало садится красное солнце - предвестник следующего дня. С каким спокойствием оно ложится на воду, кажется, будто оно тонет в ней, и ничто не может помешать этому ритуалу, ничто и никогда не в силах его нарушить, поторопить или остановить. Минуты, за которые солнце растворялось где-то в грязной застоявшейся воде, пролетели незаметно, и вот уже опустилась на деревушку вечерняя прохлада и навязчивые летние комары. Небо потеряло свой яркий окрас, приобрело более спокойные оттенки, от серебристо-серого до индиго. Появляются первые звёзды, едва заметные, мерцающие в вечере, выкатывается бледный диск луны, появившийся буквально из ничего. Всё вокруг остаётся таким же спокойным и тихим. Мычание, блеяние и кукареканье дворовой живности пропадает, и наступает тишина, которая может быть только в российской деревушке, больше такого нигде не найти. Такой простоты, такого спокойствия нет ни в одном уголке мира. И как бы мне не хотелось побывать в других странах, я всегда буду помнить эти спокойные деревенские пейзажи, и понимать, почему мои старики так привязаны к этому месту.
Ночи там тоже были волшебны. И вновь и вновь, я виню себя за то, что тогда не ценила их. Сейчас целый год я жду того момента, как на несколько дней смогу вырваться из города и полюбоваться за его переделами насыщенными переливаниями звезд. В городе их почти не видно, а стоит покинуть его, то можно увидеть небо, полностью усыпанное ими, да в таком количестве, что его насыщенной черноты бывает не видно!
Если в станице ночью просто выйти во двор и поднять голову вверх, то можно увидеть великолепное зрелище: миллионы и миллиарды, мерцающих точек, в хаотичном порядке разбросанных по всему небосводу, таких загадочных, манящих, но недосягаемых. Они действительно пленят так своей красотой, таким таинственным холодом. В это время, в мире как будто и не существует ничего кроме этих звезд. Только слышится размеренное стрекотание цукат где-то в траве, крики какой-то ночной птицы, и всё. Кроме этого больше нет никаких звуков, наступает тишина. Но не мертвая, зловещая тишина, а та, приятная, которая наступает после долго рабочего дня, когда все просто засыпают, и если очень сильно постараться, то можно рассылать сопение и храп людей в домах. Когда вокруг темнота, становится немного страшно, сама ночь нагоняет такой лёгкий, загадочный страх, он иногда бывает даже приятен. Разумеется, если ты находишься где-то неподалеку от дома, а если нет, то становится жутко. Ведь вокруг нет ярких фонарей и какого-то другого освещения, эти места не рассчитаны на то, что кто-то здесь будет ходить ночью. Когда этот лёгкий ужас охватывает тебя, немного перехватывает дыхание, а кровь в жилах немного замедляет свой ход, фантазия начинает рисовать какие-то невообразимые образы, на ум приходят всякие местные легенды... ну и прочее в этом духе.
Но если же в такую летнюю ночь, ты находишься в этом месте не один, то всё получается очень даже приятно. Во-первых, наблюдать за звездами гораздо приятнее бывает в компании с кем-то. Это и веселее, и есть о чем поговорить, да и страшно уже никак не будет. А если же все-таки станет страшно, то можно бояться вдвоем, так даже веселее бывает.
Самыми приятным были вечера и ночи, когда мы с братом и с его друзьями устраивали пикники у костра. Та атмосфера была просто незабываема! Множество детей приносили из дома какую-то еду: кто-то приносил картошку, чтобы запечь её в углях, кто-то сладкую воду, кто-то овощи, фрукты, еда могла быть какой угодно. Потом множество людей усаживались у костра и наблюдали за игривым и ярким пламенем, вокруг было много едкого дыма, но тогда он казался приятным. Дым отгонял от нас назойливых комаров, а из-за потрескивания углей не было слышно, как люди в соседних домах шумно готовятся ко сну. А мы все забывали о времени, рассказывали анекдоты или страшные истории, играли во что-нибудь и ждали того волшебного момента, когда можно будет начать есть. Через какое-то время догорал костер и на его месте оставались лишь красноватые угли. Мы давали им немного охладеть, прежде чем подкладывали в них картошку. После того, как из углей мы доставали уже готовой блюдо, все принимались его с апатитом поедать. И нас не волновало, сколько времени на часах и как громко мы кричим, все просто наслаждались и были счастливы. Эта картошка на вид была совсем неаппетитна, казалось, что ты ешь уголь. Но стоило её развернуть и попробовать, сварившуюся мякоть, посыпанную солью, то становилось понятно, зачем все эти деть здесь собрались. Вот так, под бескрайним ночным небом, горел наш одинокий огонёк. И тепло шло не столько от костра, сколько от радостей и улыбок, которые нам приносило всё это. Так я и проводила свои летние каникулы у бабушки с дедушкой, когда была ещё не такой взрослой.
После дня наступала ночь, затем день, и ещё один, и ещё... Спустя неделю мне настолько это всё надоедало, что в тихую я зачёркивала дни календаря, ожидая дня свободы. Чаще всего он приходил спустя две недели. Я не понимаю, почему, не смотря на все развлечения, меня там что-то не устраивало. Возвращаться домой было очень странно, весь этот городской шум вокруг, люди, никакой тишины. Но зато в замен множество каналов по телевизору и улиц, где можно гулять. Всё-таки, между деревней и городом, я всегда выбирала тогда второе. К счастью, с течением времени, мнение часто меняется.
Глава 5
Так же ровно проходило всё лето. В моей жизни ничего не менялось кардинально, всё оставалось прежним, на своих местах. Только медленно и неспешно вмешивались в моё тихое существование перемены, и после них ничего уже нельзя было вернуть. Первой из них стала потеря подруги. Ну, не совсем потеря, и даже не совсем подруги. Просто произошло тоже, что и с Максимом. Лика повзрослела, и ей уже было не интересно со мной. Только я остановилась на месте, ничего во мне не менялось, ни внешность, ни душа. Оставалась я таким же серым мышонком, божьим одуванчиком, зайкой, которая не способна и муху обидеть. А подруга моя, тем временем стремительно менялась, отдалялась и взрослела. В свои 13 она уже начала курить. И это меня ничуть не пугало, вообще это было не важно для, пусть хоть колется, это ведь её жизнь, её проблемы! Всё равно меня не послушает. Так я потеряла и свою лучшую подругу, опору, и человека, который всегда поставлял для меня новые знакомства с мальчиками.
Я быстро нашла ей неравноценную, но очень похожую на меня замену. И утешала себя тем, что так и должно было случиться. Только вот сердце моё медленно ныло, взрослело благодаря ранам, вонзающимся в него одна за другой. Их было не так уж и много, несколько небольших и одна огромная, сияющая болью. Но все они зарастали со временем, оно ведь всё лечит, но только шрамы после всех этих ран остаются навсегда, и никакое количество времени от них не избавит. Я отлично понимала, что это начало моего пути, самый старт, дальше будет ещё сложнее.
Не то, чтобы я была законченным пессимистом, просто понимала, что жизнь это не сплошная белая полоса, в ней всё случается... Как ни крути - это подарок, хоть и не обвязанный бантиком.
Совсем забыла про второе изменение в моей жизни - Виталик. Он исчез так же быстро и смело, как и появился в моих мыслях. Я по-прежнему думала о нём, мечтала, строила какие-то планы, но всё это было лишь в мечтах. Потому, что в реальности, его просто не было, он пропал. Не отвечал на звонки, смс, телефон неделями был выключен. Я знала, что для него это абсолютно нормально, но когда счёт пошёл на месяцы, мне стало действительно не по себе.
Не знаю, к лучшему, или худшему, но с ним всё было в порядке, даже очень хорошо. Оказалось, он просто решил забить на меня, вот и всё. Я ему надоела, как мороженное за целое лето или купание в море за месяц. Наверное, это хорошо, ведь с ним всё было в порядке, а телефон он отключал, чтобы я не названивала. Ну и ладно.
Хорошо, что за те три недели я не успела к нему привязаться очень сильно, а главное - полюбить. Так что и забыть было очень не сложно, всего лишь удалить номер и отвлечься. Это неплохо помогало, за исключением того, что номер Виталика я помнила наизусть. Не знаю, всё дело в лёгкости его запоминания, или в том, что он очень важен для меня.
Сейчас я постоянно терзаю себе вопросами о том, что, в сущности, такое любовь. Но тогда мне казалось, что полюбить - это нечто взрослое, очень серьёзное, то, что навсегда. Я, как всегда ошибалась, но знала точно, что она приходит, откуда не ждёшь. Так и случилось.
Получилось так, что мне понадобилось целых восемь лет, чтобы влюбиться в того, кто всегда был рядом, в своего одноклассника. В очередной раз я убедилась в том, что любви с первого взгляда нет, для такого крепкого и сильного чувства нужно что-то большое и светлое, такое как дружба или хотя бы долгое знакомство. Не могу сказать, что так и было. Не смотря на существование в пределах одно класса, я никогда не обращала внимания на самого симпатичного мальчика, да и вообще ни на кого. В то время, когда вся начальная школа гонялась за ним, мне было мягко говоря всё равно, а потом мы доучились до 8 класса, тогда всё и изменилось.
Первая любовь пришла точно по расписанию, в самое нужно время. Тогда была пора влюбляться, лучше времени просто не найти, только вот мне с этим как-то не особо везло. Обычно, если один человек влюбляется, то второй со временем тоже что-то начинает чувствовать, они любят друг друга, она вместе и счастливы до поры до времени. Это всё, что тогда я знала о любви. И меня постоянно мучил вопрос, почему же со мной всё было не так?
Когда первого сентября все пришли в школу, я как обычно не обращала на него никакого внимания, и даже не помню, как он вёл себя со мной. Одно только мне показалось подозрительным - то, что на протяжении 8 лет, на каждой возможной групповой фотографии с классом мы всегда с ним стояли рядом, всегда, и исключений просто не было. Он всегда был слева, а я справа. Не нравится мне лишь тот факт, что я это заметила, только когда влюбилась в него. Может быть, это я сама заставляла себя подсознательно так думать? Надеюсь, что нет.
Той осенью, я всё ещё пыталась забыть своё весеннее приключение, но у меня никак не получалось. Наверное, именно поэтому я не могла влюбиться, сердце на половину было занято. Я постоянно, почти на каждом уроке фантазировала переход Виталика в наш класс, и то, как дальше всё будет развиваться. Но это был бред, так как ничего этого и не случилось.
Чувства начали бить в голову с приходом зимы, и второй четверти. Меня постоянно тянуло к Денису (так его звали), я вечно находила какие-то предлоги, чтобы чаще видеть его, садилась на парту позади или впереди, фактически стала его тенью. Обычно, когда девочка в кого-то влюбляется, то сторонится этого человека и ужасно стесняется. Со мной бывало только второе, но первое - нет, я не избегала его, не боялась, а напротив не могла и минуты продержаться, чтобы не взглянуть на него. Тогда я ещё не понимала, что со мной творится, не думала, что это влюблённость и даже не могла узнать этого чувства, потому что никогда не до этого не испытывала раньше.
Меня просто прошибло на школьной новогодней дискотеке. Этот день можно отметить в календаре, как число, когда мне впервые в жизни кто-то по-настоящему понравился. А чувства к Виталику по сравнению с этой бурей были просто симпатией. В тот вечер, после дискотеки было представление, что-то вроде мюзикла. И, разумеется, его главной звездой был он - предмет моих воздыханий. Не удивительно, что выбрали его, он ведь ходил в театральную студию, и отлично играл на сцене, ведущий - его пожизненная роль в спектаклях. Но в этот раз они играли сценку про волка и семерых козлят. Денис был волком, пел, конечно же под фанаграму, но моих впечатлений это не испортило. В нём был какой-то врождённый талант - выходить из любых сложных ситуаций с юмором, на сцене и в жизни, не важно где.
Тогда мой взгляд был прикован только к нему, и я ничуть не боялась это показывать, стояла в самом первом ряду и в упор смотрела точно в его зеленые глаза. И могу поклясться, мне казалось, он так же открыто смотрит на меня и улыбается. Возможно, мне всего лишь показалось, это не исключено. Но даже после такого зрительного контакта я не разобралась в себе, мне по-прежнему казалось, что я сухой, безжизненный пень, не умеющий любить.
На тот Новый год, под бой курантов, в самую волшебную минуту я попросила у того, кто исполняет желания, чтобы я смогла просто полюбить, не важно кого. Моё желание было коротко, и тогда я совсем не думала о том, к чему оно может привести. С тех пор я очень разборчива в выборе желаний, но моя тактика больше не действует. На праздничных каникулах я мечтала каждый день только об этом. У меня больше не было цели забыть Виталика, я уже забыла, мне не хотелось, чтобы Денис любил меня, тогда и сама не думала, что к нему чувствую, я желала простой любви, хоть с кем-то, для своих 14 лет я была очень одинока. О, как я была не осторожна! Просто любовь, она ведь так многогранна, может быть и несчастной, и безответной, и взаимной, и скоротечной...
Время шло вперёд, оно так же уныло текло вдаль, как и прежде. Но кроме меня и моей сестры, никто этого почему-то не замечал. Весь вечер мы могли сидеть в её комнате и болтать о всяких глупостях, которые понимали лишь мы одни. Туда входило многое, о чём мы не могли поговорить с другими людьми, те нас просто не понимали. В те года родилась теория о том, что мы немного другие, не такие, как все, очень особенные, и нам это нравилось.
С Кристиной, девушкой, которая жила в другом доме нашего двора, мы могли говорить часами и заниматься чем-то необычным. Вообще-то, я всегда называла её своей сестрой, но это было не так, она являлась какой-то родственницей, и никто не мог разобраться кто она мне. Лично для себя я решила лишь одно - это моя родственная душа, единственный на Земле человек, который меня понимает. Я находила её особенной, исключительной личностью.
В свои восемнадцать-девятнадцать лет (на то время) она отличалась от своих однокурсниц по колледжу. Кристине совсем не хотелось взрослеть, или она сама не могла? Она называла себя "forever young" - всегда молодой, и не ошибалась. Сестра казалась для меня образцом для подражания, но я никогда не чувствовала, что она старше меня на целых пять лет, мы будто бы были одногодки, в душе. Не знаю, или это она маловата, или я повзрослела быстро? С ней можно было поговорить о чём угодно, и никогда не бояться быть осуждённой, она всегда понимала, и по возможности давала какой-то совет. А когда были у неё проблемы, я также старалась помочь, только вот не могла, как бы мне не хотелось. В такие минуты я понимала, что маленькая для её проблем, ничего не понимаю в них, и совета дельного дать не смогу. К счастью, этих сложностей было совсем немного, для её лет Кристина была очень свободной. От всего: от обязанностей, от взросления, от ответственности... Как символ этого она решила сделать себе на лопатке татуировку в виде ласточки. Я поддержала её идею, мне она правда нравилась, только мы обе знали, что это случится совсем не скоро. Как это ни печально, наши мечты быстро не сбывались, только спустя время, иногда очень долгое. Её от безрассудных поступков её отстраняли обстоятельства, прежде всего - нехватка денег, но это обычная для студента проблема.
Нас объединяло многое, но самой большой причиной было непонимание окружающих, какая-то странная особенность, из-за которой нас считали немного странными. Не то, чтобы у нас не было друзей, нет, не так, у каждой были, просто слишком часто от них можно было услышать фразу: "ты странная, я не буду этого делать". А ведь мы не предлагали ничего особенного. Иногда сдать макулатуру, иногда стать донором крови, пройтись пешком, но люди не понимали даже этих простых вещей. Сдачу макулатуры они считали бесполезным пережитком прошлого, донорство - тратой времени, а прогулку пешком - просто сумасшествием, все предпочитали передвигаться на каком-либо транспорте и редко ходили на своих двоих. Нам всегда хотелось помогать людям, как-то стараться спасти этот безнадёжно гнилой мир. Кристина в этом всегда была впереди меня, но не потому, что хотела больше, а потому, что мне многое не разрешалось из-за возраста. Например, мне не разрешали сдавать кровь, так как 18 на тот момент ещё не исполнилось, и волонтёром стать я не могла, и в другую страну поехать тоже. Но мы свято верили в будущее, в то, что всё это случится. А течение времени нам в этом обязательно поможет.
Глава 6
Время шло, незаметно подобралась третья четверть. А моя болезнь под названием "любовь" начала прогрессировать. Ей содействовали обстоятельства, ведь начиная с первого дня после каникул, меня посадили за одну парту вместе с Денисом. Когда объявили эту заветную новость, я безумно обрадовалась, но показывать этого не могла, старалась держаться гордо и спокойно, словно мне всё равно, как и прежде. Но в животе порхали бабочки, они радовались так же, как и я. И казалось, что как только я приземлилась на место, то он услышал, как сильно колотится моё сердце и улыбнулся.
Эта улыбка стала решающим фактом моей влюблённости. Было в ней что-то такое, из-за чего она просто очаровывал всех вокруг(к сожалению, и меня), что-то такое открытое и тёплое, безумно доброе и милое в ней было, что заставляло сердце биться быстрее, а мозги просто растекаться. Его открытый, игривый взгляд бирюзовых, немного зеленоватых глаз всегда смотрел глубоко в душу, он был, пожалуй, единственным человеком, кто смотрит именно в глаза, и никогда не отводит свой взгляд, удерживает его до самого упора, пока сама не сдашься, и я не сдавалась, так же смотрела на него.
В чём-то внешнем мы были похожи, типажом, наверное: русые волосы, зелёные глаза, немного смуглая кожа. Внешность очень распространённая, особенно в России. Но внутренне мы были различны, буквально, противоположны. Но меня всегда утешал этот факт, я слышала на физике, что противоположности притягиваются и свято верила в это. Он был почти моей мужской версией, именно таким, каким и должен быть, просто идеальной парой для меня. И конечно, не без недостатков, они присутствовали. Во-первых, Денис раньше не был очень сильным и мужественным, как мне всегда хотелось, он скорее был более мягкий, во всех смыслах. Хотя и не знаю точно, ведь то, что он подтягивался на перекладине в 9 классе 7 раз, ничего не решает. Конечно, с тех пор все успело поменяться множество раз. Во-вторых, он любил понудить, пожаловаться на что-нибудь, я считаю, это не очень выгодное качество для парня, в идеале мне всегда казалось, что он должен держаться до последнего, но это было не по-настоящему, а скорее в шутку. В-третьих, он часто бывал несерьёзен, опять же переводил всё в юмор, и порой из-за смеха не замечал очевидных и важных вещей. В-четвёртых, он слишком заигрался, так как был прирожденным актером и постоянно играл разные роли, буквально каждый день он был ни самим собой. Настоящим его можно было видеть крайне редко. Хорошего в нём было много, но прежде всего то, что на этой его любви к маскам и перевоплощениям недостатки заканчиваются. Ну, и, наверное, в-пятых, слишком идеален, будто и неправда вовсе. Таких правильных мальчиков просто не должно существовать в современном мире, я считала, что такие хорошие, правильные люди (за исключением меня и Кристины) вымерли давно уже. Только в этом мы похожи, очень уж правильные, просто до тошноты, хотя иногда, в школе, я замечала, как он хотел казаться другим, но я-то всегда видела его насквозь. Какое-то, точнее долгое время он был тем самым хорошим парнем, в которого я влюбилась, потом, конечно, он вырос и все навсегда изменилось, а я так и не сумела на него повлиять. Наши различия перечислять слишком долго: туда относится и моя ненависть к футболу, спорту вообще, и отношение к жизни у нас противоположное - пессимист и оптимист, и то, как к нам относятся люди - серая мышка и душа компании, и желание помочь людям присутствует только во мне, он, напротив - эгоист, и не стесняется этого.
Только сидя с ним за одной партой, я почувствовала, как многое внутри меня содрогается от необъяснимого счастья, от тяги к нему, от постоянного смеха над его тупыми шутками, даже тогда, когда никто больше не смеётся. Я стала узнавать его намного лучше, и это нравилось мне ещё и ещё больше, в тысячу раз. К остальным достоинствам прибавилось ещё и искромётное чувство юмора, с которым он блестяще выходил из глупых ситуаций во время уроков.
Время шло, невозмутимо и бесповоротно близилась весна. Каждый день в школе, не смотря на расписание, превращался для меня в праздник, проснулось желание приходить туда каждый день и пропадать до ночи, только, чтобы всё время видеть его. Признаюсь, намного сложнее было смотреть на него, сидя рядом, и совсем не рассекречивать себя. С каждым днём он преподносил мне всё больший сюрприз, а я этого не ценила. Только сейчас я думаю о том, что может, это всё было неспроста, может, потому что я тогда ему нравилась? Теперь ответить на этот вопрос невозможно, остались лишь воспоминания. В те светлые, солнечные, весенние дни, когда всё было предельно просто, он постоянно был где-то рядом, постоянно воевал за место рядом со мной во время контрольной. Я чувствовала, что он использует меня, но такое же удовольствие я получала от этих минут! Помню его крепкую хватку, когда он не отпускал меня на другое место, и я оставалась, охотно. Как же он не мог догадался, зачем всё это? Как же не понимал, что я к нему чувствую? Но тогда и я этого не понимала, даже тогда.
Пришло время одной очень важной поездки с классом. На весенних каникулах мы собрались в Питер. Тогда мне самой не очень этого хотелось, я даже не понимала, что хорошего может быть в этом городе. Просто думала, что это будет весело, с классом всё-таки! Люди туда ехали очень хорошие, меня это радовало. Отлично помню дождливый зимний день, когда в кабинете русского языка, на перемене мы робко поговори с ним:
- Ты в Питер поедешь? - спросил он своим бархатным голосом.
Он прозвенел в моих ушах, и я мысленно таяла на его глазах. Неужели, он первый это спросил? "О, Боже, спасибо!" - глупо благодарила я весь этот мир.
На этом нас прервали мои подруги, и его друзья, мы так и не закончили разговор. В конце я постаралась как-нибудь приятно улыбнуться, но у меня не вышло, улыбка оказалась похожей скорее на оскал, я неуверенно хихикала и вывалилась из кабинета. Он сверкнул своей улыбкой мне в след, а я думала, какая же глупая.
Потом вечер на вокзале. Мама с Кристиной провожают меня до южного крыла. За спиной рюкзак, в руках большой чемодан на колёсиках. Мы самые первые пришли, мама настояла на этом, как всегда. Даже учителя пришли после меня, глупо вышло. Все нудно собрались в тесный кружок и болтали о поездке, в соседней кучке стояли родители, они обсуждали нас. В такие минуты мне всегда было стыдно, мало ли, что там про меня мама болтает?
Кристина с мамой ушли раньше, они не ждали пока поезд отъедет, просто попрощались и ушли. Все мы сели в вагон, потом ещё долго копошились, учителя всех судорожно пересчитывали. С остальными прощались родители, стоящие на перроне, только моей мамы там не было. Мы с ней вообще с возрастом стали всё дальше друг от друга, на это вовсе не значит, что перестали любить друг друга.
Колёса шумно застучали по рельсам, вагоны закачались, и все расслабились. Вагон целиком состоял из детей и учителей, с нами ещё ехала 100 школа. Кто-то ужё пошёл наливать себе горячий чай, кто-то болтает с друзьями, кто-то зачитался. Каждый занимался тем, чем ему хочется. Но все из нашей группы собрались в одном купе и стали играть в "Мафию", как совпало то, что это было именно то купе, где спал он. Атмосфера царила дружеская, тёплая, все смеялись и веселились.
Второй день тоже не прошёл без курьёзов, но в целом было весело. Лучшие минуты за все 8 лет. К вечеру мама одной из моих одноклассниц решила нам погадать, все девочки собрались вокруг неё и набивались в очередь на гадание. Мне это не было интересно, я знала, что мне совсем не на кого гадать, и от этого мне стало невыносимо грустно и тяжело. Я слушала, как девочки говорили буквы имён, а им загадывали дружбу, любовь, и прочий бред... Всем уже погадали несколько раз, но не мне. Я чувствовала, что вместе с грустью к моим слезам подступают слезы. Тогда мне было невыносимо одиноко и грустно. И тут вмешалась Вика, моя лучшая подруга.
- Что случилось? - сказал чей-то обеспокоенный голос.
Я не задумывалась о том, чей он, и молчала. Не могла произнести ни слова, захлёбывалась от собственных слез. За окном мелькали голые деревья и голубое небо, я старалась наблюдать за ними, чтобы отвлечься, но у меня ничего не получалось.
- Она плачет из-за того, что ей не погадали! - захихикала Вика.
Я кивала головой в другую сторону, но меня не слушали.
- А, ну чего же ты раньше не сказала? - улыбнулась мама моей одноклассницы.
Я молчала, оправдываться было бесполезно. Но на моё невезение, как раз в этот в наше купе завалился он! Вокруг стола плотно набились девочки, я в центре, рядом та самая женщина - гадает для меня. Как самый умный, он естественно, забрался на вторую полку, и уже оттуда наблюдал за моей заплаканной рожей. Мне было стыдно, я покраснела ещё больше, хотелось выпрыгнуть из поезда прямо сейчас, страх подбирался к горлу, и я боялась даже повернуть голову в его сторону. Но отлично представляла, как он там сейчас ухмыляется.
- Ну, что, - загадочно вмешалась наша гадалка, - на кого гадать будем?
- Не хочу я гадать. - процедила я.
- Давайте, гадайте ей на... - Вика осмотрелась вокруг, и коварно улыбнулась, посмотрев на Дениса, - на пять букв.
- Будет сделано.
Все кто был в том купе сразу же перевели взгляд на Дениса, они давно замечали то, что происходило между нами в школе, поэтому внимательно следили за тем, как ловко её пальцы раскладывали карты, женщина немного напряглась и нахмурилась, подсчитывая количество символов в уме. Потом она улыбнулась, глядя мне прямо в глаза.
- Поздравляю, у вас любовь до гроба! - рассмеялась она, - вот, смотри, два туза, оба красные!
Я ничуть не представляла, что это может значить, и тогда даже не задумывалась о значимости этой фразы, только краснела перед ним, не в силах поднять голову. Тут Вика сказала то, что не оставило никаких вопросов:
- А я-то думаю, почему этот придурок вечно её к себе тенят, вот оно в чём дело! - рассмеялась она, - да ты Денис - коварный!
Все тихо захихикали, но почему-то не отпускали шуточек в наш адрес, не представляю, какое у него было лицо! Но ещё больше не хочу представлять своё - кошмар. После этого я вообще не могла смотреть в его сторону, мне было невыносимо стыдно, и краснеть уже надоело. Я отчётливо видела, что ему тоже было не по себе, он избегал меня, как и я его. Весь вечер мы ходили затуманенные и странные.
Потом ему точно так же ему погадали на меня, спорить и отпихиваться от этой идеи, как я уже говорила, было бесполезно. Да и к тому же, вокруг меня было столько людей, что я бы просто не протолкнулась через них. Я с ужасом ожидала страшного вердикта, все ещё не веря в услышанные слова. Выпало тоже самое - любовь до гроба. Я и тогда не верила в гадания, так что для меня все эти слова не значили ничего, кроме смущения. После всего этого я боялась взглянуть в его стону и сказать хоть одно слово, он точно так же сторонился меня.
Настало время ужина, к тому времени мне уже не куда было деться от взглядов и насмешек подруг. В вагон-ресторан я шла со страхом, больше не могла предугадать, что ждёт впереди. Проскальзывая между дверьми вагонов, я чувствовала напряжение внутри, всё сжалось, как у пружины, а за спиной пылал чей-то тяжёлый взгляд. Я точно знала, кому он принадлежал.
Усевшись за наш обычный столик, я с интересом наблюдала за тем, как за соседний стол садится Денис с друзьями. Он даже здесь мне покоя не давал! Как я теперь есть буду? Я же не могла ничего делать в его присутствии! Сонно приходилось набирать содержимое тарелки в ложку и закладывать в рот, я не понимала, как происходит этот процесс и продолжала смотреть в одну точку.
Сидения там были расположены так, что два напротив двух, а соседние их касаются, все они по парам. И как раз за моей спиной сидел Денис, он часто просовывал голову между сиденьями, все смеялись, но мне было не до смеха. Я чувствовала себя, как на уроке алгебры - ужасно страшно, даже вздохнуть боялась.
- Как мне теперь ему в глаза смотреть? - шепнула я Вике.
- Расслабься и получай удовольствие! - громко сказала она.
- Тише, он рядом... - прошипела я, подруга только ухмыльнулась в ответ.
Весь вечер я краснела от каждого его слова и взгляда, даже не задумываясь о том, что всё это многое значит для нас обоих. После полуночи нам удалось немного отвлечься, все не спали и ждали остановки в Москве. Я не понимала зачем, просто за компанию не ложилась. Когда электронные часы у туалета показали 00:40 наш поезд подъезжал к столице нашей страны. Для меня ничего не означала эта фраза, ну Москва, ну, столица, и что? Стучали колёса по рельсам, качался вагон, за окном мелькали огоньки и совершенно заурядные дома, ничего особенного. Вот и посмотрели заветный город.
Нас с трудом уложили по полкам и заставили спать. Ну, не то, чтобы нас, а всех остальных, потому что я уже вырубалась от усталости, так как хотела спать. Закрыв глаза, я почти сразу же уснула, к счастью, не с таким трудом, как в первую ночь. То было самое ужасное время. Уложили нас тогда около 23:00, только тогда смогли усмирить. Я спала на второй полке, сначала боялась упасть во сне, потому что и с первой иногда падала, потом просто ворочалась из стороны в сторону. Ненавижу это мучительное ощущение, когда безумно хочется спасть, а уснуть никак не можешь. И наконец, к тому времени, когда сон подобрался и ко мне, Альвинина мама, которая спала на полке ниже меня, начала громко храпеть. Всем было плевать, они давно уже спали. А я с мучением слушала эти звуки, мешал ещё и свет, который почему-то не выключали всю ночь, и запах несколько раз постиранного постельного белья, и неудобная одежда, и какой-то непонятный запах продуктов на столе... Ночью, пока ворочалась, я увидела, что Альвина тоже не спит, мы с ней шептались о чём-то, пока нас не разогнала её мама. Окончательно вымотавшись, я уснула лишь под утро. Вторую ночь я даже не помню, спала, как убитая.
Заветное утро, когда в 10:00 мы должны были прибыть в город Санкт-Петербург, я тогда не особо радовалась, мне было всё равно. Выходя утром на завтрак, мы проходили мимо вагонов и видели огромное количество снега, блестящего на солнце, ещё было ужасно холодно -15 градусов. Для питерцев температура обычная, но для нашего теплого края очень экстремальная, да ещё и этот снег весной. Для нас он в таких количествах и зимой редок!
Напялив на себя тонны тёплой одежды, обмотавшись в шарф, шапку, взяв в руки большие чемоданы, мы вышли на перрон всей группой. Мы чувствовали себя совершенно потерянными, ну я, так точно. Картинка вокруг, словно кадр из кинофильма, точно такой же перрон, какие обычно снимают в европейских фильмах. Весь выложен камешками, длинный предлинный, до самого горизонта тянутся рельсы и поезда, над нами такой же длинный, крытый навес с круглыми часами, вокруг множество спешащих людей. В нашем городе, столько бывает лишь на больших праздниках, на главной улице города, а в Питере так каждый день.
Большой, шумной группкой мы двигались по направлению к выходу из вокзала. Не успев в него войти, мы выворачивали головы от изумления, даже Ладожский вокзал казался нам неповторимой достопримечательностью, произведением искусства! Высокие готические потолки, полностью застеклённые, множество залов ожидания и электронное табло, где написаны направления поездов, сквозь стекло проникают холодные солнечные лучи, над нами второй этаж, где так же много места, слева выход к метро. Мы, словно в другой стране, с нашим местным городским вокзалом и сравнивать нечего, провинция одним словом!
Встретив нашего гида, мы проследовали к автобусу. Он стоял в современном паркинге, на самом последнем этаже, почти на крыше, оттуда был виден весь город, он простирался до самого горизонта, никаких просветов с пустотой, как у нас, повсюду только дома и заводы.
Автобус повёз нас в сказку, лично для меня это было так. Я сидела у окна и не могла отвести взгляд, каждое здание было похоже на богато-украшенный дворец, вокруг небольшие улочки, мостики и каналы, почти Венеция. И погода тогда удалась на славу: небо чистое, светит солнце, редкие облака медленно проплывают по небосводу. Наш гид говорил, что нам на редкость повезло, такая погода для Питера редка, особенно в течение нескольких весенних дней.
До 16:00 мы катались по городу, осматривая достопримечательности. Тогда я поняла, что влюбилась, по-настоящему, и это та самая, настоящая любовь с первого взгляда, она случилась со мной! Безоглядно и навсегда я влюбилась в этот удивительный, сказочный город крыш и туманов, дождей и романтики, старины и современности. Я точно для себя решила, что буду здесь жить, непременно. До этого я не была патриотом, да и сейчас им не особо являюсь, но мне никогда не хотелось жить в этой стране, ни в одном городе, кроме этого. Я нашла его, идеальный для меня город, именно для меня, и точно знала - это на всю жизнь и безоглядно, чтобы не случилось дальше, я его не предам, останусь верна навсегда! Даже если не поселюсь здесь, то буду мечтать лишь о нём, и приеду когда-нибудь во второй раз, хоть на несколько дней.
Всю неделю нас таскали по выставкам, музеям и дворцам. Это, конечно, было познавательно, но не так весело, как могло быть без учителей. Но у нас была хоть какая-то замена свободе - одна комната, где не было взрослых, там не жили учителя, только мальчики. Это был своеобразный рай для нас всех, там было весело, спокойно и относительно тихо.
Любимым занятие жильцов этой комнаты была игра в карты, чаще всего на раздевание. Я не разделяла их интересов, поэтому все вечера на пролёт пялилась в телевизор, там был канал с мультфильмами, моими любимыми "Симпсонами", "Гриффинами", "Футурамой", их детскими не назовёшь, но они очень своеобразны. Меня никто не понимал, все были в другой части комнаты, играли в карты, я сидела одна, но мне не было плохо. Однажды ко мне подсел Денис (он жил в этой же комнате - это была причина, по которой я была там частым гостем).
- Ты чего не играешь в карты? - серьёзно спросил он.
- В карты? На раздевание? - улыбнулась я.
- Ну, да.
- Не любитель, - рассмеялась я, - к тому же не умею.
- Так я тебя научу! - улыбнулся Денис моей любимой улыбкой, которая принадлежала только ему, другой такой нет, - в чём проблема?
- Я очень плохо играю, - призналась я, - на мне не хватит одежды, чтобы научиться. А мне, знаешь ли, не очень этого хочется!
- Ясно! - дружелюбно улыбнулся он, не отпуская никаких шуточек в мой адрес.
Я немного удивилась, что он упустил такой шанс и не прикалывался надо мной. Тогда не приняла это во внимание, и продолжила смотреть телевизор. Сейчас чувствую себя каким-то кинозрителем, оценивающим свои ошибки, ведь многое можно было изменить, по-разному поступить. Но кто знает, как бы всё сложилось тогда?
Так и прошла эта неделя. Самое большее количество дней, когда я была счастлива. До этого мой максимум - 3 дня, а теперь я побила свой рекорд! За эти семь дней, все мы успели друг другу поднадоесть, все перессорились, и в последний день на вокзале не разговаривали с друзьями, как всегда более болезненно это переносила я. Мне было плохо в двойне: не хотелось уезжать из этого места, и ссориться я не любила...
Навсегда запомню то, что творилось в последние часы перед уездом. Мы четыре часа сидели на вокзале, в последний день было теплее всего, солнце светило, снег почти растаял, даже те ледяные глыбы с крыш почти не падали. Наша группа сидела как раз на том самом втором этаже, куда мы смотрели в первый день. Не знаю, всегда ли так на Питерских вокзалах, но там, прямо в помещении летали голуби, повсюду были они. Птицы настолько обнаглели, что готовы были садиться прямо на людей, если те дадут еды, летали так низко, садились прямо на карнизы, перелила и лестницы. Они так привыкли, что ели прямо с наших рук, а мы, как сумасшедшие туристы фотографировали каждый миг путешествия.
Пришёл наш поезд к вечеру, все с грустью в него садились, с капелькой ненависти к каждому члену группы, мы все друг друга достали за эту неделю и в поезде почти не общались. Прошло двое суток, и мы высадились в родном городе. Погода была приятной, тёплой, ни намёка на снег, как и всегда. Грязные, немытые, злые мы распрощались и разъехались по домам. Я жила неподалёку от вокзала и мы с подругой пошли пешком, нас всё равно никто не встречал.
Мы катили огромные чемоданы на колесиках по неровному асфальту, от этого трещание раздавалось на многие кварталы вокруг. Впереди я заметила его, с семьёй. Дениса встречала исключительно женская половина семейства: бабушка, мама и сестра. Смотреть на это было смешно, как и на всё, что он делал. Впереди ползли мама с бабушкой, они тащили его вещи, а позади он с сестрой, мило и беззаботно шёл без всякой тяжести. Я с нежностью смотрела на то, как Денис нежно ворковал с сестрёнкой, рассказывал ей что-то, шутил, как всегда, было видно, как любит её, как скучал, не смотря ни на что. Мы с подругой отвлечённо о чём-то болтали, но я не упускала из виду ни одного его шага. Помню, как когда они с сестрой проходили мимо столба, и Денис подвёл её к столбу так близко, что малышка чуть ли не врезалась в него, он вовремя отдернул руку, чтобы сестрёнка не упала. Мама потом его придирчиво отчитала, Денис вздохнул и улыбнулся. Позже они завернули, а мы пошли дальше.
Глава 7
Улицы цвели весной и свежестью, вокруг никаких дворцов и красоты, совершенно обычный город, но тёплый, в этом его изюминка. Пушистые облака, голубое небо, цветы на абрикосовых и вишневых деревьях, они растут прямо на улицах, для кого-то мечта, истинный рай, но не для меня. Обыденность слишком надоедает.
Весна текла так же неспешно, как и время в целом. Изо дня в день хорошая погода, школа, и так всегда. К маю я всё поняла, стало ясно, что Денис начал мне нравится. Как глупо то, что на это понадобилось почти полгода. Как только вся ситуация усугубилась, я стала просто медленно сходить с ума от его улыбки, взгляда, сил держать в себе это чувство больше не было. Я медленно и неспешно разгружала свою душу, потихоньку рассказывала самым близким подругам и просила совета, они не говорили ничего конкретного. И я не совсем рассказывала о своих чувствах первой, они сами догадывались об этом. По крайней мере, мне становилось легче, но не на долго, новые волны чувств захлёстывали всё сильнее с каждым днём.
Я, на собственном опыте убедилась, что значит фраза "любовь нечаянно нагрянет..." И она нагрянула, со всех сторон. Не знаю в чём дело, в весне, в гормонах, или это все просто совпадение? Но неожиданно, спустя ровно 11 месяцев, в то же 17 число объявился Виталик. То первое чувство, что нагрянуло на меня около года назад, не шло ни в какое сравнение с нынешним, к сожалению, тогда понять это было слишком сложно.
- С тобой можно поговорить? - однажды сказала Лика, отведя меня в сторону перед уроком химии.
- Ага... - пробубнила я, - в чём дело?
Мы тогда мало общались, поэтому я очень удивилась происходящему.
- Мне недавно твой Виталик писал.
Я вспыхнула от радости.
- Писал?! - пропищала я, но потом опомнилась, - и почему это он мой?
- Ладно, не твой, - прошипела бывшая подруга, - просто он просил твой номер. Ему дать?
- Конечно! - я наплевала на всё, и радовалась.
После того, что сказала Лика, всё внутри перевернулось, я не знала, чего ждать от этого. Но ждала я постоянно, каждую минуту смотрела не телефон и ждала звонка. Но его не было, и я решила написать сама. "Чё надо было?" набрала я леденящее душу смс и отправила. Последовал ответ, ещё один, потом ещё и ещё. Так мы снова начали общаться, а я всё ещё не понимала, для чего это сделала. Поняла, что доигралась, когда он предложил встретиться, а мне не особо хотелось. Я заставила себя, утешая мыслью об одиночестве, думала, что не стоит быть одной, пора уже обзавестись хоть каким-нибудь парнем!
В тот день (17 апреля) я постоянно думала о странном совпадении. Мне в голову всегда лезли какие-то паранормальных мысли, поэтому приходилось себя утешать тем, что это, наверное, судьба. Ровно 11 месяцев, тоже число. Это не может быть совпадением. И действительно, что заставило этого человека вот так просто объявиться, словно ничего и не было, будто он не делал мне больно, не игнорировал? Я этого не понимала, да и не могла тогда понять.
Тогда я должна было встретиться с подругой, на тот момент лучшей. Её звали Наташа, из параллельного класса. Мы с ней были разными, и может даже слишком. Она была такой маленькой, на вид ей было лет 13, не больше, совсем крохотная, миниатюрная, как куколка, с длинными густыми волосами. Они были слишком пушистыми, таких не у кого не видела, с небольшими карими глазами, достаточно узкими, как и у меня. Мы называли друг друга китайцами, нас это бесило. Мы подружились августовским летом, хотя были знакомы и раньше. Просто мы одновременно лишились подруг, моя - заболела, а со своей Наташа поссорилась, навсегда. Мы решили, что будем гулять вместе, так и случилось. Мы говорили о чём-то, она рассказывала мне о Питере (за пол года до поездки весной), а я не особо вслушивалась в её рассказы, чаще мы слушали музыку, гуляя по улицам. Наташа сказала, что она никогда там много не говорила ( а я ведь умею слушать), вот она и говорила, почти всё время, тогда нам было о чём поговорить.
К осени мы подружились настолько, что она заходила за мной в школу, и мы шли туда вместе. В любую погоду, снег, дождь или туман, она стояла у моей калитки и ждала, совсем, как преданный пёс. Она постоянно делилась со мной своими тайнами, секретами, болтала без умолку, а я всё слушала. В самом начале нашего общения тем для разговоров было навалом, но дружба не выдержала и года. Я стала меняться, очень кардинально, то лето, вообще во многом изменило мою жизнь. Изменения были и внешними, и внутренними. Наверное, дело в том, что я перестала под неё подстраиваться, сформировалось моё личное мнение, я постоянно его высказывала и мы ссорились. Так же я перестала терпеть некоторый эгоизм и чрезмерное высокомерие, не люблю, когда маленький человек считает себя интеллектуально выше других. Наташа часто говорила фразу: "Ой, смотри, какой симпатичный мальчик! Он на меня посмотрел! Видела?" Меня это часто обижало, ведь за целый год эта фраза не изменилась, она никогда не упоминала меня. Понимаю, я не была красоткой, но неужели сложно было хоть раз сказать "мы", вместо "я"? Разногласия перевесили чашу весов к лету, но самым первой причиной произошедшего было её равнодушие (пусть и ненамеренное) и отвращение к моему парню, они никогда не давала совет, никогда не выслушивала меня, а потом спрашивала, почему я ей ничего не рассказываю? Так или иначе, эти 9 месяцев были самыми лучшими, пожалуй, даже счастливыми в какой-то мере. И я терпела, мирилась с недостатками подруги, они ведь у всех есть? На самом деле, она была хорошей, да и потом мы снова начали общаться, но тогда я во всем винила её.
Виталик предложил мне встречаться, снова. Я согласилась, и даже не понимала, как ему можно отказать? Мы гуляли почти каждый день, и он полностью изменил своё отношение ко мне, стал более нежным, внимательным, чем год назад, водил меня в кино. А Наташе в это время приходилось искать другую компанию для прогулок. С Виталиком не было плохо или скучно, с ним было весело и приятно, так, как и должно быть. Но чего-то мне не хватало, причём постоянно.
- Я бросил пить и курить, правда! - гордо заявил он, однажды, когда мы шли в кино.
- Ври больше. - усмехнулась я, зная, что это не правда.
- Ты зачем смеёшься, я же правду говорю!
- Может, говоришь, но не делаешь. Я понимаю, что ты не сдержишь всего обещания, молчал бы уже! - прошипела я.
- Ну, как знаешь, а я всё равно больше не буду! - нежно добавил он, сжав мою руку покрепче.
- А ты почему не куришь, не пьёшь? - вставил Виталик в паузе.
- Мне не хочется просто, зачем гробить своё здоровье? Мне и так отлично, я буду вести здоровый образ жизни, и точно проживу до ста лет! - гордо заявила я, и поскользнулась в грязи на этой же фразе.
По тротуару, где мы шли, после дождя было грязно. Я прошлась как раз по высохшей луже, но Виталик снова удержал меня от падения. Он ещё долго смеялся надо мной, над этим моментом, да и я сама не могла удержаться от смеха рядом с ним.
Когда мы сидели в кинотеатре, то боковым зрением я видела, что он не отворачивался от меня ни на секунду сеанса. Я, как дура, пялилась на экран, не отрываясь, он смотрел на меня, выворачивая шею, а я делала вид, что не замечаю этого. Мы устроились очень удобно, но я не чувствовала совсем ничего рядом с ним, тишина внутри меня, в моём сердце, никакой бури эмоций. И если сравнить, что переносила моя душа, находясь рядом Денисом, то это уж точно не шло ни в какое сравнение! Просто наблюдая за своим соседом по парте, я таяла на глазах. А тут, такая романтика, а я словно камень. Это плохо, конечно, но чувства насильно не пробудить.
Мы возвращались обратно, он снова проводил меня до дома, поцеловал и сел на свой трамвай. А я всё ещё не могла разобраться в себе, не понимала ничего, кроме того, что вляпалась по уши, увязла в этом весеннем болоте чувств, и что там замешано, никому не ясно до конца.
Наступили майские праздники, я проводила их с сестрой, с друзьями, с кем угодно, но только не с Виталиком, да мне и не хотелось вовсе его видеть. Я не знала, как избавиться от этого чувства, что с ним делать не знала, какая-то зудящая боль в душе и висках, она звенит и давит. Иногда, кажется, что у неё пробуждается голос, и она вопит какие-то слова, а я их не понимаю, делаю наоборот.
Он тоже мне не звонил, наверное, был занят, но мне так хотелось верить, что Виталику всё равно, так не хотелось делать ему больно, причинять боль впервые.
Мы повстречались всего три недели, на последней не виделись совсем, я постоянно находила какие-то предлоги, чтобы не встречаться с ним, и когда он что-то заподозрил я набрала то роковое сообщение в социальной сети. Какая же я трусливая была, не хватило смелости бросить парня в живую! Но он не лучше, у него не хватило смелости предложить встречаться, он написал смс.
Дальше всё по плану, разбитое сердце, ненависть и прочие сопли. Он звонил, а я не брала трубку, звонили его друзья, а я радовалась, что Виталик так и не узнал, где я живу. Он писал мне огромные тексты с вопросами, а я с ответами, ему почему-то казалось, что я ему мщу за прошлый год, за то, что он сделал мне тогда больно. Но дело было не в этом, я не хотела мстить, просто так получилось, сердцу ведь, ему не прикажешь, оно само как-то решает, кого любить, и мы это решение понимаем слишком поздно.
Наверное, в этом и есть какой-то своеобразный смысл жизни, делать ошибки вновь и вновь, совершать их... а что потом? Может быть, мы сотни раз проживаем эту жизнь, пока не исправим всё, пока не станем жить в идеальном мире? Вдруг это и есть рай, наш рай, который создали мы сами, своими руками, трудом и множеством страданий, пройдя ад и чистилище наших душ. Если это так, то я даже рада, ведь тогда я смогу миллионы раз полюбить того человека, сотни раз сказать ему приятные слова, тысячи раз прочувствую ту же боль, пока мы не будем наконец вместе. И я готова на это, готова пройти через все это, лишь бы Денис однажды был рядом со мной, и больше никогда не покинул, до конца дней, лет, и всего остального, что там ждёт нас дальше. Пусть мне кто-нибудь это пообещает, если так, то я буду ждать всю жизнь, жить и ждать его всегда, знать, что он не ждёт меня, и всё равно ждать.
Той весной я поняла несколько новых вещей, извлекала уроки из своей только начавшейся новой жизни. Первый: любви с первого взгляда не бывает, она сама как-то зарождается в сердце крохотным комочком счастья, угольком, пылающим внутри. Второй: я безоглядно и навсегда влюбилась в своего одноклассника, точно зная, что буду любить его и завтра, и после завтра, и через год, и всегда, до самого последнего вздоха я буду думать о нём, кто бы не встретился дальше на моём жизненном пути, я всегда буду искать только похожих на него. Третий: жизнь непредсказуема, всё случается тогда, когда совсем не ждёшь этого. Четвёртый: она невыносимо несправедлива, иногда скучна, и если такое происходит, только любовь раскрашивает её в яркие краски, только она пробуждает наши холодные людские сердца от вечного сна. И пятый, так, на будущее: однажды, мы будем вместе, я чувствовала это, и просто ждала, готова была ждать, сколько потребуется.
Все проблемы были улажены, я окончательно убедилась в том, что мне нравился мой одноклассник, его улыбка и глаза, и никакие другие самые красивые глаза и ослепительная улыбка не заменят мне его, единственного в мире. Моя голова раскалывалась от противоречий и его слов. Когда Денис узнал, что у меня есть парень, он как всегда надел свою любимую маску с улыбкой.
- Так у тебя парень есть? - как бы безразлично спросил он, обернувшись к моей парте.
- Ну, да. - сухо и скованно ответила я. Моё сердце колотилось от страха и мучительного ожидания его ответа.
- Круто! - Денис улыбнулся, как всегда, но в словах его был какой-то осадок, фальшь, и я это чувствовала, - Виталик, да? Наш что ли?
Не знаю почему, но я всегда понимала его чувства, ощущения, видела, когда ему плохо, а когда хорошо. Всегда интересовалась, а он не признавался, он никогда ничего не говорил. Человек-загадка, не только для меня, для всех.
- Нет, ты что?! - рассмеялась я, но с очень удивлённым взглядом, - он не из нашей школы.
- Ясно! - снова улыбнулся он, и отвернулся к себе.
Моё сердце будто остановилось. Все процессы жизнедеятельности во мне замерли, и я вместе с ними. Мой взгляд упёрся в его спину, а мысли ругали разум. " Дура! Зачем, зачем ты это сказала?! Ты видела его реакцию! Всё испортила..." - корила я себя остаток дня.
Ну вот. Я сама ему всё сказала, но потом убедилась в собственной теории несправедливости жизни. Сказав Денису о Виталике, я тут же рассталась со вторым. Мой одноклассник, любовь которому набирала всё большую силу, узнал правду, и отдалился от меня. Изо дня в день моё сердце больше не радовалось, смотря на него, оно обливалась слезами, волю которым я не давала. Ему было всё равно, и всеми возможными способами он напоминал мне об этом, уходил за другую парту (хоть сидим мы вместе), не разговаривал, не здоровался, не просил списать, не пересаживал к себе. В общем, лишил всего, чем собственно, и привязал к нему. И мне было невыносимо больно видеть то, что он делает.
Правильно, любовь нужно познать со всех сторон, вот я и познавала все её возможные и невозможные разновидности, хорошие и плохие. Каждый раз убеждаясь, что жизнь непредсказуема, и никто не в силах предугадать её события. Помню, как однажды, Денис взял мою руку и сказал, что погадает. Что тогда во мне творилось! Он даже представить себе такое не сможет.
- Так... здесь у нас линия жизни... - бормотал он.
Я молча кивала и внимала каждому слову.
- Так, а это у нас линия любви... - он коварно улыбнулся, - значит, брак у тебя будет не по любви.
Эти слова немного ударили в мою дурную голову, отрезвили. Реальность стала очевидна. Я ведь столько уже запланировала, чуть ли ни до свадьбы с ним. А тут меня осенило, не может все быть так, как нам хочется, слишком всё станет просто. А так намного сложнее, и никакие гадания или предсказания не могут дать гарантию. С того момента я стала мыслить более реально, не фантазировать всякий бред, а просто жить, не думая о будущем, придерживаясь теории о том, что всё случится неожиданно. Я просто ждала, жизнь превратилась в сплошное, нескончаемое ожидание счастья.
Чем ближе было окончание 8 класса, тем дальше он был от меня. Мы больше никак не контактировали в школе, не сидели вместе, Денис больше не спрашивал у меня домашнее задание по алгебре. Мне было бы легче, при всём этом не видеть его, но это ведь было невозможно. Я видела его 5 дней в неделю, а потом ещё чаще. А если быть конкретнее, видела ни его, а всего лишь холодную, безразличную ко мне оболочку, той теплоты больше не было, и быть не могло.
Наверное, чувства захлестнули меня с новой волной именно из-за ревности, безумной и всепоглощающей. Но я ничего не могла с этим поделать, так как симпатию он питал исключительно к моим подругам, на моих глазах, а причинить им зло я не могла. В такой же весенний день, мы с ними гуляли, и одна из подруг - Алёна, рассказывала о своих мальчиках. Случайно разговор завёлся о Денисе. Такое часто случалось, ведь она раньше тоже была влюблена в него. Отлично это помню потому, что Алёна постоянно таскала меня за собой в те места, где был предмет её воздыханий. В то время я смотрела не него и думала, как в такой кошмар можно влюбиться? А потом вот, сама такая же стала.
Этот разговор медленно перенёсся на чтение её личных сообщений, оно с гордостью зачитывала многочисленные признания в любви. Но я ей ничуть не завидовала, мне не нужно столько поклонников, нужен был лишь один, чтобы был рядом, и не важно, что именно он делает, не важно, что не оказывает никаких знаков внимания, не важно, что совсем не любит меня. Важно, что он просто есть в моей жизни, важно, что я заметила его, пусть и спустя столько лет. И я была спокойна, совершенно, пока очередь не дошла до смс, над которой коротко было подписано "Денис". Скромно и просто, без всяких на экране сенсорного мобильного телефона красовались три заветных слова, о которых я так мечтала. "Я тебя люблю", как много для меня значения и смысла в этой фразе, и как много боли мне принесли эти слова. Жаль, что Алёне они не были нужны.
Горечь и обида захлестнули меня с головой, я резко сникла, настроение упало ниже плинтуса, но никто так и не понял в чём же дело. Актриса из меня никакая, но тренировок было достаточно, чтобы я научилась безупречно изображать безразличие, эти навыки мне пригодились. Очень скоро после этого я смылась домой, подальше от всех. Предпочитаю грустить в одиночестве, окружающие слишком часто видели мои слёзы, и показывать их снова не хотелось. Но я и не плакала тогда, просто грустила. В то время я не осознавала всей полноты чувств, эта было первое значительное ощущение боли, которое принесли мне чувства к этому человеку, но так вышло, что не последнее...
Закончился последний звонок в школе, и фактически я не должна была его видеть. Если бы не одно "но" - поездка на термальные источники. С самого утра Наташа испортила мне настроение, оно было просто ужасным. Потом нас привезли в какой-то голубой бассейн под открытым небом и кинули в воду, со мной мало кто хотел купаться, ведь поехали только те, кому всё равно, им никогда купаться не хотелось, мне приходилось всех насильно тащить в воду. Под конец, когда все уже собрались, мальчики выходили из воды.
Весь тот день я украдкой наблюдала за Денисом со стороны, восхищалась его телом, просто таяла на глазах от счастья, просто потому, что могу его видеть. Тогда мы почти не разговаривали, лишь обмолвились несколькими фразами, но они врезались в мою память навсегда, как и каждый день, в котором был он.
Мы Наташей сидели в тени, у раздевалки, на деревянной лавочке и поедали её бутерброды. К нам подошла какая-то троица, среди неё он тоже был. Остальных я и не помню точно, видела и слышала только его.
- Вы почему не купаетесь? - мягко спросил Денис, глядя мне прямо в глаза.
- Нам уже хватило... - коротко ответила я, пережёвывая бутерброд.
- Ясно.
Они пошли переодеваться, а я весь оставшийся вечер прокручивала его слова, воспроизводила ту мягкость, с которой он говорил. Тогда, каждая его фраза или улыбка казались мне знаком симпатии, не безразличия, не смотря на то, что я знала.
Мы расселились по автобусу. А он даже поменялся с кем-то местами, сел позади Алёны и всю дорогу с ней болтал о чём-то, они смеялись, веселились. А я сидела перед ними с траурной миной на лице, готовясь вот-вот разрыдаться от душевной боли. Мне хотелось слушать только грустные песни, они нагоняли ещё большей тоски и горечи. К счастью, все это закончилось, как только я была дома. Не видя его, мне становилось легче мириться с правдой, я действительно верила, что смогу его забыть.
Но это было не так. С наступлением первого дня лета мне не стало легче, только сложнее. Каждую ночь, закрывая глаза, я видела его, и каждый сон был с его участием. Мне постоянно снилась школа, одноклассники, и прежде всего Денис, он не выходил из моей головы не на минуту, ни ночью, ни днём, преследовал повсюду, даже не показываясь на глаза. Скорее всего, дело было в том, что он не мог меня покинуть, для меня он всегда рядом, в моей душе, в моём сердце. И та боль постоянно напоминала о нём, напоминала о правде.
Каждый раз, когда мне приходилось видеть его на улице, я выворачивалась наизнанку от его вида. Как же мне ужасно не нравилась его одежда! Этот отвратительный оранжевый цвет был повсюду, слишком ярко, слишком паззитивно, мне тошнило от этого. Но даже в таком виде, даже летом, я не могла отвести от него взгляд, что-то было такое в этом человеке, что заставило меня изменить всему - себе, своим вкусам, пристрастиям, интересам. Он почти не подходил под тот тип, который нравился мне, разве что только высоким ростом. Хотя нет, наверное, подходил, ведь у меня не было никакого определённого типа, я всегда знала, что могу полюбить кого угодно, независимо от цвета волос или глаз.
Лишь однажды встретив его в конце июня на улице, я поняла, что он снова напомнил о себе, снова перевернул мой внутренний мир, и увидеть его в живую было намного тяжелее и больнее, чем во снах. К счастью, они закончились ровно через месяц, 30 июня. Мне казалось очень странным, что этот человек мне снился все эти дни подряд, без исключений. А увидев его снова стало ясно, что впечатлений хватит ещё на месяц, ещё столько же дней прошли насмарку, выдержка и самообладание улетучились, когда идя по улице я увидела то оранжевое чудо. Этим чудом был он, но Денис никак не соответствовал тому цвету, который был на нём надет. Он шёл потерянный, отрешённый, смотрел в одну точку, и не сразу заметил меня, улыбнулся лишь на секунду, и снова стал таким же.
Это был человек-загадка, внешне один, а внутри другой, хочет казаться одним, а в душе он совсем не такой, каким видят его люди. В нём было столько противоречий, каждое противоположно предыдущему, и невозможно было понять, права я или ошибаюсь, может быть, он не такой уж сложный? Может, это я сама воображала себе то, чего нет. Я так и не знаю правды, не смотря на прошедшее время, он навсегда останется для меня неизведанной Вселенной, в которой столько сюрпризов.
Глава 8
Так же, мои душевные переживания полностью перевернули моё отношение к людям. Моя влюблённость помогла хотя бы тем, что открыла мне глаза на реальность, на близких людей, которые оказались такими далёкими. Тем летом, я совершенно разругалась с Наташей (бывшей лучшей подругой), увидела в ней тот эгоизм и величие, которого не замечала прежде. Но последней каплей оказались её роковые слова. В тот день я решила ей открыться, меня переполняла любовь, и держать это чувство в себе не было сил.
- Знаешь, я давно хотела тебе сказать... - нерешительно начала я, выбрав ту незначительную брешь в её болтовне, в которую можно было вставить мои слова.
- Говори, не тяни! - выпалила Наташа.
- Знаешь, мне кажется... - я откашлялась, - точнее я уже уверена, на все сто процентов, в общем, я думаю, что мне нравится...
- Кто? - уже грустнее сказала она.
- Что, мне нравится Денис... - эти слова казались мне безумно пугающими, всё равно, что сказать прямо ему в лицо. Для меня так важно было её мнение, совет и помощь, но я никак не ожидала правды.
- Это всё бред! - холодно, почти звеняще пискнула подруга, - это полный бред, не говори чепухи! Это не любовь.