Русский народ создал великую страну с великой историей и культурой. Окружающие нас бандитские режимы с жадностью глядят на наши обширные земли, природные богатства, технические достижения - им не терпится всё это присвоить. И уже пытались много раз, да лбы расшибали. Когда пасует грубая сила, то главным оружием становится обман. Иноземцы как-то вдруг проявили живейший интерес к русской истории. История каких-нибудь там Польши, Румынии или Португалии у них особого интереса не вызывала, а вот если контролировать нашу историю, то появляется возможность для денационализации русского народа. Ради этого следует сначала подкинуть идейку об основании Руси чужаками, потом убедить русских, что они никогда не владели своей землёй, и, наконец, нагло хапнуть бесхозное добро. Научные баталии - это продолжение баталий военных, так что не стоит относиться к учёным историкам, как к высоколобым интеллигентам, это те ещё жуки. Наглое, агрессивное навязывание нам западного варианта нашей истории не имеет никакого отношения к науке, это очередная попытка завоевания русских земель средствами психологического воздействия. От таких попыток не было бы для нас серьёзной опасности, если б не агенты влияния, расплодившиеся в нашей стране. Они подхватывают и тиражируют всевозможные инсинуации, лишь бы устроить нам очередную пакость.
I
Уникальность в изучении нашей истории заключается в обилии претендентов на титул основателей Руси. Слишком высоки ставки, ведь победитель в этой гонке получает всемирную славу, политические и экономические дивиденды, а заодно парализуется воля к сопротивлению со стороны русского народа. В учителя нам навязывают самые разные народы, неважно какие, лишь бы не славяне.
СКАНДИНАВСКАЯ ВЕРСИЯ.
Вообще-то, скандинавская версия далеко не сразу была воспринята Европой. Традиционно на роль основателей древнерусского государства там выбирали балтийских славян. Вот, например, что сообщал австрийский дипломат Сигизмунд Герберштейн, побывавший в Москве в 1517 и 1526 годах: "Однако с Любеком (Lubeca, Lubegkh) и Голштинским (Holsatia, Holkstain) герцогством граничила когда-то область вандалов со знаменитым городом Вагрия, так что, как полагают, Балтийское море и получило название от этой Вагрии (Wagria), так как и до сегодняшнего дня это море, равно как и залив между Германией и Данией, а также между Швецией, с одной стороны, и Пруссией, Ливонией и приморскими владениями Московии - с другой, сохранили в русском языке название "Варяжское море" (Waretzjkoe morie), т. е. "море варягов", так как, более того, вандалы тогда не только отличались могуществом, но и имели общие с русскими язык, обычаи и веру, то, по моему мнению, русским естественно было призвать себе государями (Herrschaften) вагров, иначе говоря, варягов, а не уступать власть чужеземцам, отличающимися от них и верой, и обычаями, и языком" (Сигизмунд Герберштейн "Записки о Московии", МГУ, 1988, с. 60).
Августин Майерберг, австрийский придворный советник и дипломат, посетивший Россию в 1661-1662 годах: "Некогда правили Русскими братья: Рюрик (Rurichus), Синеус (Sinaus) и Трувор (Truvorus), родом из варягов (Waregis), Князей Славянского народа у Каттегата и Зунда" ("Путешествие в Московию барона Августина Майерберга и Горация Вильгельма Кальвуччи", М., 1874, с. 105).
Уроженец Курляндии Яков Рейтенфельс побывал в Москве с 1670 по 1673 год и оставил свои записки: "Таким образом были чрез посланных от народа призваны, приблизительно в 860 году, для управления Западной Русью братья Рюрик, Синиев или Синав, и Трувор, родом Варяги, т.е. князья Вандальские или Венетские из области Вария (ex provincial Varia)" (Яков Рейтенфельс "Сказания светлейшему герцогу Тосканскому Козьме третьему о Московии", М., 1905, с. 39).
Самуэль Бухгольтц в своей работе по истории герцогства Мекленбург, изданной в 1753 году, поместил генеалогическую таблицу, где род Рюрика и его братьев выводится от вандалов через королей вендов и ободритов ("Генеалогия вендско-ободритских королей" // "Хрестоматия по истории России с древнейших времен до 1618 г.", М., 2004, с. 147-148).
Немецкий учёный Готфрид Вильгельм Лейбниц в письме к берлинскому библиотекарю и учёному М.В. ла Крозу рассуждал: "Итак, Рюрик, по моему мнению, был датскаго происхождения, но пришел из Вагрии или из окрестных областей; ибо имя Рорика часто употребляется у Датчан и других северных Германцев, но не встречается у жителей Мекленбурга и других Славян. Вагрия всегда была страною с обширною торговлею, даже еще до основания Любека, потому что эта страна лежит у входа в Ютландский полуостров и представляет возможность легкаго сообщения с океаном. Поэтому название этой страны у Славян легко могло сделаться названием всего моря, и Русские, не умевшие, вероятно, хорошо произнести звук гр. сделали из Вагрии Варяг" (В. Герье "Отношение Лейбница к России и Петру Великому по неизданным бумагам Лейбница в Ганноверской библиотеке", СПб, 1871, с. 102).
Очевидно, в то время европейские учёные ещё стремились в своих исследованиях опираться на факты и логику, не принимая на веру беспочвенные фантазии, но со временем ситуация в Европе изменилась к худшему.
Жители Скандинавии издавна пытались заграбастать в свою собственность чужие территории. Ещё исландский скальд Снорри Стурлусон (1178-1241) уверял, что Скифия - это, дескать, Великая Швеция, которой некогда владел их древнейший правитель Один, который уже потом переселился в нынешнюю Швецию (Снорри Стурлусон "Круг Земной", ЛП, М., 1980, с. 11-15). Байка, хоть и вздорная, но служила оправданием шведской экспансии.
В XV-XVI веках в Швеции появились сочинения, возвеличивающие шведскую историю с помощью безудержного хвастовства. Шведский богослов Иоанн Магнус (1488-1544) выводил род шведов от готов, которые будто бы пожелали изменить своё имя, а с готами он отождествлял и скифов, и древнегреческих героев. Поляк Матвей Меховский (1457-1523) резко критиковал эти измышления, указывая на бедность Скандинавского полуострова и на полное отсутствие исторических источников (Л.П. Грот "Путь норманизма: от фантазии к утопии" // "Варяго-русский вопрос в историографии", М., 2010, с. 122-130), хотя поляки и сами любили перевирать историю.
Сановник Юхан Буре (1568-1652) отождествил со Швецией мифическую Гиперборею, перенёс туда Рифейские горы, объявил, что Аполлон - это будто бы скандинавский бог Один (одноглазый старик) и вообще всю античную культуру производил из Швеции (там же, с. 145-147).
Но вершины идиотизма гипертрофированное шведское самолюбование достигло в творчестве профессора анатомии Олофа Рудбека (1630-1702). В своём сочинении "Атлантида" Рудбек уверял, что древняя Швеция являлась платоновской Атлантидой, а по совместительству и колыбелью всей европейской цивилизации. И никаких аргументов, кроме голословных заявлений. Рудбек осуждал древних писателей за незнание ими шведского языка, с помощью которого сам он толковал всё, что угодно. На фантазии чокнутого шовиниста в учёном мире не обратили бы никакого внимания, если бы они не попали в струю готицизма - учения, прославлявшего готов и народы, возводившие к ним свой род. И хотя сейчас Рудбек не упоминается среди историков, многие его фантазии подхвачены современными норманистами (Л.П. Грот "Утопические истоки норманизма: мифы о гипербореях и рудбекианизм" // "Изгнание норманнов из русской истории", М., 2010, с. 326-330).
На государственном уровне варяжский вопрос впервые поднял шведский король Юхан III, которого Иван Грозный не признавал равным себе, потому что тот происходил не из королевского рода: "И потому еще ваш род мужичий и государство невеликое <...> мы ведем род от Августа кесаря" // "Послания Ивана Грозного", ЛП, Л., 1951, с. 345, 347). Шведский король обиделся и вспомнил о варягах при дворе Ярослава Мудрого, но Иван Грозный сходу отмёл претензии шведов: "...с великим государем самодержцем Георгием-Ярославом во многих битвах участвовали варяги, а варяги - немцы; и раз они его слушали, значит были его подданными" (там же, с. 347). Датский лингвист Томсен пошёл на бессовестный подлог и, цитируя Ивана Грозного, написал: "... а Варяги были Шведы" (В. Томсен "Начало русского государства" // ЧИОИДР, М., 1891, кн. 1(156), с. 101; там же // "Из истории русской культуры", т. II, кн. 1. "Киевская и Московская Русь", М., 2002, с. 207). Поступок откровенно непорядочный и не достойный звания учёного, ну так при отсутствии доказательств норманисты их выдумывают. Ярослав - единственный князь, нанимавший к себе на службу скандинавов, но только в качестве слуг. Шведский король даже не пытался претендовать на родство с правящей в России династии, потому что норманнскую теорию в то время пока не придумали
Претензии на создание шведами русского государства выдвинул некий Пётр Петрей де Ерлезунда (1570-1622), шведский дипломат, проходимец и писака. Писателем его назвать никак невозможно, потому что такую ахинею может накалякать только тупой писака. Из его изложения русской истории видно, что летописей сам он и в глаза не видел, а свои суждения черпал из вздорных баек, прошедших через вторые, третьи руки. Путал местности и народы, перевирал события, в общем, проявил дремучее невежество пополам с собачьей брехнёй. Такая писулька не стоила бы и внимания, но именно с неё берёт своё начало современный норманизм. А конкретно, вот с какой фразы:
"Новгородцы все настаивали на своей прежней просьбе, поставляя на вид, что Новгородская область, до покорения ее московским государем, имела своих особенных великих князей, которые и правили ею; между ними был один, тоже шведского происхождения, по имени Рюрик, и новгородцы благоденствовали под его правлением" (Петр Петрей "История о великом княжестве Московском" // "О начале войн и смут в Московии", М., 1997, с. 370).
Можно было бы подумать, что Петрей обнаружил какие-то новые исторические свидетельства, однако же ничего подобного, он и сам признавался в своём незнании: "Но я нигде не мог отыскать, что за народ были варяги, и потому должен думать и войти в подробные разыскания, что они пришли из Шведского королевства или из вошедших в состав его земель" (там же, с. 218). Именно так: ничего не знаю, но утверждаю. Вот захотелось и всё тут. При этом, сам же упомянул, что "Иван Васильевич, сделавший много жестоких дел в Ливонии в 1577 году и сильною рукою правивший всею Россией, говорил, что он ведет свой род от брата славного римского императора Августа, по имени Прусса", - то есть воспроизвёл официальную российскую версию, и тут же опять ляпнул: "... можно заключить, что эти трое братьев пришли из Шведского государства" (там же, с. 219). Ни малейших доказательств, только пустопорожняя болтовня, так что Петрей никакой не писатель, а бессовестный врушка.
Подхватил выдумку Петрея шведский историограф Юхан Видекинд (1618-1678): "Из древней истории видно, что за несколько сот лет до подчинения Новгорода господству Москвы его население с радостью приняло из Швеции князя Рюрика" (Юхан Видекинд "История десятилетней шведско-московитской войны", ПИМ, М., 2000, с. 280).
Врали шведы с известной целью навязать нам в цари своего принца Карла Филиппа (1601-1622) и при его помощи отторгнуть от России огромные территории: "... план об отторжении Новгородского государства от тела Московии" (там же, с. 285). Видекинд указал на предполагаемый источник своих сведений - руководителя новгородского посольства архимандрита Киприана.
В отчёте о переговорах, состоявшихся в Выборге 28 августа 1613 года, утверждается, что Киприан будто бы говорил так: "... новгородцы по летописям могут доказать, что был у них великий князь из Швеции по имени Рюрик, несколько сот лет до того, как Новгород был подчинен Москве" (В.В. Фомин "Варяги и варяжская русь", М., 2005, с. 24).
Не мог Киприан так говорить, потому что о шведском происхождении Рюрика нет ни слова ни в одной летописи. К тому же, в приговоре посольству архимандрита Никанора от 25 декабря 1611 года сказано: "... а прежние государи наши и корень их царский от их же Варежского княженья, от Рюрика и до великого государя царя и великого князя блаженные памяти Феодора Ивановича всеа Руси, был" ("Дополнения к актам историческим, собранные и изданные археографической комиссией", т. I, СПб, 1846, с 284). Едва ли наказ Киприану мог быть иным. И действительно, в записках Даниэля Юрта де Гульфреда, секретаря Карла Филиппа, речь Киприана передана вот как:
"... och gaf han (Кипрiанъ) till kenne, att den sidste deres egen Storfurste hafuer warit udaf det Romerske rikedt benand Rodericus" (Г.В. Форстен "Политика Швеции в смутное время" // ЖМНП, 1889, Октябрь, прим. 1, с. 194).
"... и он (Киприан) уведомил, что последний великий князь был из Римской империи по имени Родерикус"
Этот вариант соответствует официальной версии, да и в летописях отражён. А уж секретарь самого Карла Филиппа не упустил бы любую мелочь к шведской выгоде. Стало быть, Киприан приписывал Рюрику римское происхождение, а вовсе не шведское. Отчёт о переговорах шведами сфальсифицирован и норманисты до сих пор потрясают этой фальшивкой.
Шведский аппетит разрастался. Литератор Олаф Далин с историей обращался и вовсе бесцеремонно, насочинял, как шведы лихо завоевали всю Россию (Олаф Далин "История Шведского государства", ч. I, кн. 2, СПб, 1805, с. 490-494). Ссылок, разумеется, никаких - сплошная туфта. Вот только эту туфту впаривали школьникам и всему населению Швеции.
Шведы могли что угодно сочинять про самих себя, но, пока они варились в собственном соку, их враньё не имело значения. Рекламой вздорных побасенок занялись вредители, присосавшиеся к русской истории: Байер, Миллер и Шлёцер. Вот они-то и разнесли скандинавские бредни по всей Европе. Хотя, в России они получили серьёзный отпор от великого русского учёного М.В. Ломоносова. Потому норманисты и русофобы ненавидят его, и стремятся всячески оболгать.
"Но ложный патриотизм не дал ему окончить своего вывода беспристрастно и справедливо" (Н.И. Костомаров "Начало Руси" // "Современник", т. LXXIX, СПб, 1860, с. 27). И какой же патриотизм устраивал Костомарова, учитывая, что сам он был украиноманом и русофобом? Патриотизм или есть, или его нет, а всё прочее - пустое словоблудие.
"... он нисколько не был приготовлен к занятию русскою историею <...> Автору недоставало ни времени, ни средств изучить вполне русскую историю; он начал учиться, когда нужно было писать, и начал учиться предмету, совершенно для него новому, не имевшему связи с прежними его занятиями; исторические занятия были, как видно, чужды Ломоносову вообще" (С.М. Соловьёв "Сочинения в восемнадцати книгах", кн. XVI, М., 1995, с. 221-222). "С русскими летописями Ломоносов не работал. Синопсис, на который он опирался, был поздним и искаженным польско-украинским пересказом русских летописей" (Л.С. Клейн "Спор о варягах. История противостояния и аргументы сторон", СПб, 2009, с. 22).
Всё это не соответствует действительности. Абсолютно не соответствует. Ещё во время своего обучения Ломоносов изучал рукописи библиотеки Соловецкого монастыря, содержавшую не только церковную, но и светскую литературу, он активно пользовался библиотекой Славяно-греко-латинской академии и библиотекой Московского Печатного двора, а во время пребывания в Киеве в 1734 году Ломоносов изучил большое количество книг и рукописей из библиотеки Киево-Могилянской академии, на них сохранились его пометки. Находясь в Германии, он использовал выписки из литературных и исторических памятников, привезенные из России. Вернувшись в 1741 году в Петербург, Ломоносов продолжил углублённое изучение русских летописей в Библиотеке Петербургской Академии наук и там тоже на многих рукописях оставлены его пометки (Г.Н. Моисеева "Ломоносов и древнерусская литература", Л., 1971, с. 60-121). Так что, не надо врать, для своего времени Ломоносов был более чем подготовлен к занятиям русской историей. А вот насколько подготовлены были немцы?
Байер Готлиб Зигфрид.
Род. 1694 г. в Кёнигсберге. На шестнадцатом году жизни он поступил в кёнигсбергский университет, где стал изучать восточные языки, в особенности китайский, затем отправился в путешествие по Германии и, возвратившись оттуда, начал в 1717 г. читать в кёнигсбергском университете лекции по греческой литературе. В 1725 г. Б. переселился в Петербург, где в Академии наук занял кафедру по восточным древностям и языкам ("Энциклопедический словарь Брокгауза Ф.А. и Ефрона И.А.", т. IIa, СПб, 1891, с. 712).
"Родоначальник разоблачённой советской историографией лженаучной норманской теории, пытавшийся доказать культурную отсталость Древней Руси и скандинавское происхождение русского государства. Норманская теория была призвана оправдать засилие немцев в России. Б. и поддерживающие его норманскую теорию Миллер, а затем Шлецер встретили резкий отпор со стороны М.В. Ломоносова, поднявшего свой голос в защиту национальной гордости русского народа. Уроженец Кёнигсберга, не знавший русского языка и изучавший русские летописи в латинском переводе, Б. с 1725 находился на службе в Академии наук в Петербурге, работал по кафедре восточных древностей и языков. Б. изучал Россию глазами иностранца, фальсифицировал её историю, искал в ней проявлений германского влияния. Антинаучные норманистские взгляды Б. изложены в его работах по истории Скифии, о варягах и о Константине Багрянородном, изданных на латинском языке. Занятия по русской истории были для Б. лишь этапом его профессиональной карьеры" ("Большая Советская Энциклопедия", 2-е изд, т. IV, Л., 1950, с. 48).
Миллер Герард Фридрих.
Род. 18 окт. 1705 г. в Герфорде (Вестфалия). Отец его был ректором местной гимназии, где М. получил первоначальное образование; затем он посещал Лейпцигской универ. В ноябре 1725 г. М. приехал в Россию и определен студентом в только-что основанную академию наук. Поддерживаемый влиятельным Шумахером, М. первые годы по приезд преподавал латинский яз., историю и географию в академической гимназии, вел протоколы академических заседаний и канцелярии, издавал "СПб. Ведомости", с "Примечаниями", рассчитанными на более обширный круг читателей. В 1731 г. М. получил звание профессора, но лишился расположения Шумахера.
В 1748 г. М. принял русское подданство и назначен историографом. В 1749 г. М. имел большую неприятность по поводу речи, приготовленной им для торжественного заседания академии: "Происхождение народа и имени российского". Некоторые из академиков (Ломоносов, Крашенинников, Попов) нашли ее "предосудительною России".
М. обвинялся в том, что "во всей речи ни одного случая не показал к славе российского народа, но только упомянул о том больше, что к бесславию служить может, а именно: как их многократно разбивали в сражениях, где грабежом, огнем и мечом пустошили и у царей их сокровища грабили. А напоследок удивления достойно, с какою неосторожностью употребил экспрессию, что скандинавы победоносным своим оружием благополучно себе всю Россию покорили" ("Энциклопедический словарь Брокгауза Ф.А. и Ефрона И.А.", т. XIX, СПб, 1896, с. 300).
Шлёцер Август Людвиг.
Сын пастора, родился 5 июля 1735 г. в Яхштадте, во Франконии. Дед сперва готовил его в аптекари, но, ввиду больших способностей внука, решил дать ему более обширное образование и перевел его в школу в Вертгейм, начальником которой был зять Ш. Шульц. Ш. изучал библию, классиков, занимался языками: еврейским, греческим, латинским и французским. Достигнув 16 лет, Ш. отправился в известный в то время своим богословским факультетом Виттенбергский университет и стал готовиться к духовному званию. Защитив чрез три года диссертацию: о жизни Бога - "De vita Dei", он перешел в Геттингенский университет. Одним из лучших профессоров был тогда Михаэлис (1707-1794 г.), известный богослов и филолог, знаток восточных языков, имевший большое влияние на Ш. Здесь Ш. стал изучать также филологические и естественные науки. Он хотел осветить изучение библейского мира обозрением самой страны, в которой свершились события. Он стремился поехать на восток и для этого стал заниматься арабским языком, а для приобретения необходимых на такое путешествие средств принял в 1755 году предложенное ему место учителя в шведском семействе в Стокгольме. Занимаясь преподаванием, Ш. сам скоро стал изучать готский, исландский, лапландский и польский языки. Желая практически ознакомиться с торговлей и найти между богатыми купцами лицо, которое доставило бы ему средства для путешествия на восток, Ш. поехал в 1759 г. в Любек. Поездка была безуспешна; в том же году он возвратился в Геттинген и занялся изучением естествознания, медицины, метафизики, этики, математики, статистики, политики, Моисеева законодательства и наук юридических. В 1761 г. Ш. было предложено поступить домашним учителем к русскому историографу Миллеру, и он отправился в Россию, склонясь на убеждения Михаэлиса, что эта поездка доставит ему средства и возможность осуществить давно задуманную поездку на восток ("Русский биографический словарь", т. XXIII, СПб, 1911, с. 339-340).
Вот и выходит, что Байер был востоковедом, Миллер - недоучившимся студентом, а Шлёцер вообще был не историком, а богословом. Поселившись в России, они занялись темой, в которой разбирались не более, чем в астрономии.
Про Байера известно, что "русские летописи он знал только в латинском переводе <...> он не мог пользоваться русскими источниками по незнанию им русского языка; русская история и не входила прямо в круг его научных интересов, направленных целиком на самую глубокую древность. В определении названий днепровских порогов ему пришлось пользоваться словопроизводством Тредьяковского" ("Русский биографический словарь", т. II, СПб, 1900, с. 420).
Миллер был нанят исключительно для административной работы: "Должность моя была: записка того, что делается в академических собраниях, рапортовать о том обретающемуся тогда в Москве господину президенту, исполнять по присланным мне от него приказаниям, иметь корреспонденцию с иностранными учеными людьми и издавать в печать академические Комментарии..." ("Автобиография Г.Ф. Миллера" // Г.Ф. Миллер "История Сибири", М.-Л., 1937, с. 147).
Щлёцер сообщал о себе: "... я ещё оставался два с половиной месяца и усиленно изучал Россию" ("Общественная и частная жизнь Августа Людвига Шлёцера, им самим описанная" // ОРЯС, т. XIII, СПб, 1875, с. 9). Срок в два с половиной месяца смехотворно мал даже, чтобы просто вникнуть в суть темы исследования. То, что Шлёцер посчитал себя знатоком русской истории, говорит лишь о его больном самомнении и непонимании всей сложности поставленной задачи.
И вот этих научных карликов норманисты тщатся противопоставить гению Ломоносова. Их подготовка к изучению русской истории находилась практически на нуле, их невежество, высокомерие и завышенная самооценка не оставляли шансов для объективного исследования.
Если раньше немцы не признавали шведские фантазии, то теперь ситуация изменилась. В результате петровских реформ граница России оказалась открыта перед толпами переселенцев с запада. Лишь немногие из них могли принести пользу России, в основном же это были никому не нужные проходимцы. Не в состоянии устроиться в родных краях, они толпами ринулись в Россию за деньгами, чинами и выгодными должностями:
"Немцы посыпались в Россию, точно сор из дырявого мешка, облепили двор, обсели престол, забирались на все доходные места в управлении" (В.О. Ключевский "Сочинения в девяти томах", т. IV, "Курс русской истории", ч. IV, лекция LXXI, М., 1989, с. 272).
Иноземцы, как тараканы, лезли из нищей Европы в богатую Россию. Для своей выгоды они сочинили теорию благодеяний: русские, дескать, должны быть благодарны, что чужаки заполонили всю страну и кормятся за наш счёт. А, чтобы нахлебников не выгнали, следовало убедить русских, что на Россию у них нет прав, что Россию создали чужаки и теперь законно распоряжаются страной.
Свои намерения чужаки маскировали высокопарными словами. Миллер, рассуждая о предназначении историка, горделиво изрёк: "... быть верным истине, беспристрастным и скромным. Обязанность историка трудно выполнить: вы знаете, что он должен казаться без отечества, без веры, без государя" (П.П. Пекарский "История Императорской академии наук в Петербурге", т. I, СПб, 1870, с. 381). Понятно, что иноземцам выгодно, если все русские окажутся "без отечества, без веры, без государя". Но таким ли был сам Миллер? В своей речи "О происхождении имени и народа российского" он показал себя весьма неприглядно. Норманист Л.С. Клейн, защищая его, уверял, что Миллер "подошел к своей задаче со всей серьёзностью историка" и, что это его враги "сформировали жупел норманизма" (Л.С. Клейн "Спор о варягах. История противостояния и аргументы сторон", СПб, 2009, с. 252). Но всё-таки лучше самим взглянуть на сочинение Миллера.
"Россияне в сих землях за пришельцев почитаемы быть должны" (Г.Ф. Миллер "О происхождении имени и народа российского" // В.В. Фомин "Ломоносов: Гений русской истории", М., 2006, с. 372). Не стерпел Миллер, выложил свои тайные страстишки: Россия не для русских, Россия для чужаков, сначала отказать русским в праве на свою страну, а затем хапнуть бесхозное добро.
Потом он переписывал домыслы Байера, как откровение свыше, не смея критиковать. Потом взялся за сказочки Саксона Грамматика и тут появляются никому не ведомые и никогда не существовавшие русские короли Веспазий, Андуан, Аймунд, Бой, Олимар и др. (там же, с. 379-382). Ссылался на Адама Бременского, Гельмольда, мало что слышавших о Руси - ведь для чтения русских исторических документов надо знать русский язык, проще ограничиться иностранными авторами, пусть и невежественными. Экскурс в баснословие Саксона Грамматика занял значительную часть сочинения Миллера, который не обращал внимания на отсутствие всякой правдоподобности в описании мнимых датских завоеваний.
Читать летописи Миллер не умел и не хотел, он с ссылался исключительно на иностранцев, восторженно описывал мифические завоевания русских земель иноземцами, не заморачиваясь доказательствами (там же, с. 383-391). Но датские сказки не имеют отношения к реальной истории, их место в призрачном мире. Русскую летопись Миллер упоминал, лишь ссылаясь на Байера (а он, как известно, русского языка не знал и знать не хотел), зато любые писания иностранцев почитал за истину, даже не пытаясь их проанализировать. Собственно, всё сочинение Миллера представляет собой бездумную компиляцию разного вздора, написанного до него.
Норманист Шумахер в своём письме Теплову отметил, что Миллер "старается только об унижении русского народа", и назвал его произведение "галиматьей" (П.П. Пекарский "История Императорской академии наук в Петербурге", т. I, СПб, 1870, с. 567, 568), а норманист Куник - "препустым" (Б.Д. Греков "Ломоносов-историк" // "Историк-марксист", 1940, # 11, с. 20). Так что не стоит рыдать о судьбе Миллера - он пострадал не за то, что немец, а за собственную глупость и нечистоплотность.
А вот перл, порождённый воспалённым воображением Щлёцера: "Русская история начинается от пришествия Рурика и основания Русского царства <...> Пред сею эпохою все покрыто мраком как в России, так и в смежных с нею местах. Конечно люди тут были, Бог знает с которых пор и откуда зашли; но люди без правления, жившие подобно зверям и птицам, которые наполняли их леса, не отличавшиеся ничем, не имевшие ни какого сношения с южными народами, почему и не могли быть замечены и описаны ни одним просвещенным южным европейцем" (А.Л. Шлёцер "Нестор. Русские летописи на Древле-Славянском языке", ч. I, СПб, 1809, с. 418-420).
Подобное изречение можно охарактеризовать одним словом - дурь. Угождая своей спеси, Шлёцер полностью отключил у себя мозги. По пунктам: 1) История не начинается из ничего, каждому её этапу предшествует череда событий, из которых складывается предыдущий этап истории. Рюрик не демиург и пришёл отнюдь не в пустоту, его судьба определялась ходом исторического процесса; 2) Даже звериные и птичьи стаи обладают определённой структурой и системой подчинения - это необходимое условие для выживания в природе. Так что совершенно напрасно Щлёцер пытался изобразить лесную жизнь как хаос; 3) Человеческие племена, живущие в дикой природе, имеют весьма сложное устройство со своими законами и обычаями. В этих коллективах уже просматриваются зачатки государственной системы. Да вообще любые человеческие сообщества в той или иной степени организованы. В пустом словоблудии Шлёцер выпустил на волю свой немецкий расизм; 4) Уровень цивилизации определяется собственным техническим и социальным развитием, а вовсе не возможностью её описания "просвещенным южным европейцем". Тем более, что из письменных источников видно, какую хрень несли эти "просвещённые".
Метод совершенно антинаучный: сначала сочинить теорию, а уж потом подбирать под неё аргументы. Ну и чем же аргументировали свои утверждения норманисты?
- Летописное выражение "Варязи изъ заморья" норманисты толковали однозначно как страна на другом берегу Балтийского моря и помещали её непременно в Скандинавии. Другие версии даже к обсуждению не принимались. Первым об этом объявил Олоф Рудбек:
"В старых летописях рассказывается, что своими первыми королями русские считают тех, кто пришёл с (острова) Варгён (Wargöön), а Варгён находился по другую сторону Балтийского моря, из чего ясно, что это была Швеция" (Л.П. Грот "Призвание варягов. Норманнская лжетеория и правда о князе Рюрике", М., 2012, с. 57).
Хотя, к примеру, Болтин помещал летописное заморье "с другой стороны Ладожского озера, откуда и Рурик призван. Озеро сие, в рассуждении величины его, повсюду в летописях морем именовано" (И.Н. Болтин "Примечания на историю древния и нынешния России г. Леклерка", т. I, СПб, 1788, с. 80).
На Рудбека ссылался Байер (Г.З. Байер "Сочинение о варягах", СПб, 1767, с 32). Шлёцер повторил как непреложную истину: "Они пришли из заморя, так говорится во всех списках; следственно из противолежащей Скандинавии" (А.Л. Шлёцер "Нестор. Русские летописи на Древле-Славянском языке", ч. I, СПб, 1809, с. 274).
Но им всем возражал Тредьяковский: "Призываемы они были из-за моря, по нашим же летописателям. Но Варяги Руссы и были подлинно, в рассуждении Новгородчан, за морем. Впрочем, у нас быть за морем, и ехать за море, не значит переезжать через море, но плыть токмо по морю, куда б то ни было в отдаленную страну. Ехать за море у нас, есть и сухим путем ехать от моря в другое государство: так ездим мы за море во Францию, в Италию, и в немецкую землю" ("Три рассуждения о трех главнейших древностях Российских" // В.К. Тредьяковский "Сочинения", т. III, СПб, 1849, с. 496-497).
Свои возражения выдвинул и Ломоносов: "... варяги и Рурик с родом своим, пришедшие в Новгород, были колена славенского, говорили языком славенским, происходили от древних роксолан, или россов, и были отнюдь не из Скандинавии, но жили на восточно-южных берегах Варяжского моря, между реками Вислою и Двиною. Блаженный Нестор, летописец печерский, варягов различает на свиев, на готов, на урмян (норманнов), инглян (ингрян) и на русь. Следовательно сии варяги жили по разным местам. Имени русь в Скандинавии и на северных берегах Варяжского моря нигде не слыхано; то явствует, что русь-варяги жили на полуденных берегах, помянутого же моря к востоку или западу" ("Замечания на диссертацию Г.Ф. Миллера "Происхождение имени и народа российского" // М.В. Ломоносов "Записки по русской истории", М., 2003, с 457).
Все спорные вопросы разрешил в своей статье В.В. Фомин. Он привёл примеры того, как летописцы называли "заморьем" земли суми и еми, Германию, Грецию, Ливонию, Литву (даже и с завоёванными русскими землями), Ганзейский союз, Италию, Францию, Испанию, Англию, Казань и Астрахань, да и просто любую заграницу. И в русских былинах термин "за море" означал именно заграницу, а слово "заморский" означало - заграничный: "Таким образом, термин "за море" определял собой <...> нахождение земель, стран, народов и городов вне пределов Руси, вне пределов собственно русских земель вообще, независимо от того, располагались ли они действительно за морем или нет" (В.В. Фомин "За море", "за рубеж", "заграница" русских источников" // Сборник РИО. Т. 8(156), М., 2003, с. 146-168).
- Ещё один перл пережил три столетия и ныне предлагается нам как последнее слово науки: "... прибалтийские финны, жители Восточной Прибалтики, именуют Швецию Ruotsi (по-фински), Rootsi (по-эстонски); предки этих народов, которых славяне звали чудью, принимали, по летописи, участие в призвании варягов/руси - от них славяне и восприняли слово "русь" как обозначение выходцев их Швеции <...> С начала XIX в. (в трудах А.Г. Розенкампфа) предложено и объяснение термина "русь" - гребцы, участники похода на гребных судах" (В.Я. Петрухин "Русь и вси языци". Аспекты исторических взаимосвязей: Историко-археологические очерки", М., 2011, с. 70).
Версия совершенно нелепа, и она не изменилась со времён Миллера: "Новгородские славяне, услышав имя россов от финнов, оным всех из северных стран пришельцев нарицали, по чему и варяги от славян россианами прозваны. А потом и сами славяне будучи под владением варягов имя россиан приняли" (Г.Ф. Миллер "О происхождении имени и народа российского" // В.В. Фомин "Ломоносов: Гений русской истории", М., 2006, с. 396).
На подобный выверт оперативно отозвался М.В. Ломоносов: "... по мнению господина Миллера, два народа, славяне и варяги, бросив свои прежние имена, назвались новым, не от них происшедшим, но взятым от чухонцев <...> ни победители от побежденных, ни побежденные от победителей, но все от чухонцев!" ("Замечания на диссертацию Г.Ф. Миллера "Происхождение имени и народа российского" // М.В. Ломоносов "Записки по русской истории", М., 2003, с 460). Но пусть и нелепость, а нам её навязывают вот уже третье столетие.
Много чего накрутил датчанин Томсен: "Мне кажется неоспоримым, что единственным именем, с которым имя Русь непосредственно связано, является финское обозначение Швеции - Ruotsi <...>. Со стороны норманнистов до настоящего времени почти всеобщим признаком пользовалось производство этого имени (следовательно, прямо или косвенно также имени Русь) от Рослагена, названия прибрежья шведской области Упланда, лежащей (как было говорено выше) как раз напротив Финского залива. <...> Я сознаюсь, что нельзя предположить никакой прямой генетической связи между Рослагеном как географическим именем и Ruotsi или Русью. Тем не менее, мне думается, не слишком ли поспешно перерезана эта путеводная нить. Имя Ruotsi так же мало может быть объяснено из финского языка, как Русь - из славянского. Оно должно быть, следовательно, иноземного, по всей вероятности, скандинавского происхождения. Если же это так, я вовсе не считаю неосновательным остановиться именно на древнешведском слове гоРег, особенно ввиду того замечательного совпадения, по которому в старину RoPer, RoPin было именем как раз тех самых областей Швеции, на которые, как мы это видели выше, указывают древнерусские собственные имена, заставляя угадывать в них родину Руси. Весьма вероятным является предположение, что Шведы, жившие на морском берегу и ездившие на противоположный его берег, очень рано могли назвать себя - не в смысле определения народности, а по своим занятиям и образу жизни-roPs-menn, или roPs-karlar, или как-нибудь в этом роде, т. е. гребцами, мореплавателями. <...> имя Русь перешло к Славянам через посредство Финнов <...> Славяне употребляли его для обозначения скандинавского племени, основавшего государство посреди их; напротив, <...> пришельцам Финны, обитатели прибрежной полосы, дали имя Ruotsi, Ruotsalaiset, а по их примеру и Славяне стали называть этих людей Русью" (В. Томсен "Начало русского государства" // ЧИОИДР, М., 1891, кн. 1(156), с. 84-90; там же // "Из истории русской культуры", т. II, кн. 1. "Киевская и Московская Русь", М., 2002, с. 196-200).
У Томсена много голословных утверждений, вот только все они не подкреплены никакими доказательствами. Он абсолютизирует созвучия, причём только те из них, которые ему выгодны, других он не замечает. Отдалённое сходство ничего не доказывает, чаще всего оно оказывается случайным, но связи между словами Томсен указать не мог, да их просто нет. Препарируя слова и произвольно переделывая их смысл и звучание, автор не аргументирует свои утверждения, а предлагает бездумно верить ему. Но препарировать слова можно как угодно и выводы в таких случаях получатся самые разные. Это не доказательство.
Толкование названия руси "не в смысле определения народности, а по своим занятиям и образу жизни" полностью противоречит свидетельствам русских летописей и показаниям иноземцев, где термин "русь" всегда использован в качестве этнонима и никак иначе: "Третий остров зовётся Земландией, и расположен по соседству с русами и поляками" (Адам Бременский "Деяния архиепископов гамбургской церкви" // Адам Бременский, Гельмольд из Босау, Арнольд Любекский. "Славянские хроники", М., 2011, с. 104); "По ту сторону Одера первыми обитают поморяне, а затем поляки, которые с одной стороны граничат с пруссами, с другой - с чехами, а на востоке - с русами" (там же, с. 118; "И до сего дня так живут турки, что соседствуют с русами, и прочие народы Скифии" (там же, с. 127); ... южный берег населяют племена славян, из которых первыми от востока идут русы (Гельмольд из Босау "Славянская хроника" // там же, с. 153). Русские послы в Константинополе заявляли: "Мы отъ рода Рускаго" (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 32). От "рода", а не от мифического сообщества гребцов. Совершенно безосновательно Томсен приводил в пример франков, лангобардов, болгар (В. Томсен "Начало русского государства" // ЧИОИДР, М., 1891, кн. 1(156), с. 93-94; там же // "Из истории русской культуры", т. II, кн. 1. "Киевская и Московская Русь", М., 2002, с. 202) - это очередная подтасовка, потому что там стал главенствовать этноним, а не название профессии.
И ни один народ никогда в истории не называл себя гребцами, а сами викинги, которых в Европе знали хорошо, тоже никогда не представлялись там гребцами, так с чего на Руси им себя переименовывать? Норманист А.А. Куник признал, что шведы связали Рослаген с Русью "по недостаточному знанию ими своего древнего языка, и это ввело в заблуждение других <...> генетической связи между Рослагом и Русью я, начиная с 1846 г., не допускаю" ("Замечания А.А. Куника" // С.А. Гедеонов "Отрывки из исследований о варяжском вопросе", СПб, 1862, с. 122).
Рослаген Томсен выбрал лишь по созвучию с названием Руси, но на таком же основании можно было выбрать, к примеру, Rosofar или Rossjca в Крыму (Д.Л. Талис "Росы в Крыму" // "Советская археология", # 3, 1974, с. 88). Рекламируют то, что выгодно, и скрывают то, что не выгодно. И при чём тут наука? Рослаген получил своё название лишь в конце XV века, до этого он назывался Руден, и к названию Руси его никак не привяжешь. К тому же, его территория во времена Рюрика находилась под водой и жить там могли только рыбы:
"Земля или прибрежная полоса, получившая название Руден в конце XIII в., не только в IX в., но и в X в. как физико-географический субъект, практически не существовала, ибо находилась под водой <...> По исследованиям шведских учёных, уровень моря в районе, где сейчас расположен Рослаген, в IX в. был минимум на 6-8 м. выше нынешнего <...> озеро Меларен было открытым заливом моря, а значительная часть береговой полосы была островками, более или менее выступавшими из воды (Л.П. Грот "О Рослагене на дне морском и о варягах не из Скандинавии" // "Слово о Ломоносове", М., 2012, с. 331); "Эта область только к XIII в. стала представлять собой территорию с условиями, пригодными для регулярной человеческой деятельности" (Л.П. Грот "Призвание варягов: Норманнская лжетеория и правда о князе Рюрике", М. 2012, с. 107).
С финским "Ruotsi" норманистам тоже пришлось расстаться: "... собственно скандинавоязычного прототипа у фин. Ruotsi, а значит, и др.-русск. Русь выявить не удается" (А.В. Назаренко "Древняя Русь и славяне", М., 2009, с. 370). "... уже в первой половине IX в. носители этнонима "русь", кем бы они ни были этнически, пользовались славяноязычным самоназванием" (его же "Древняя Русь на международных путях", М., 2001, с. 49). Связь слова Ruotsi со Швецией оказалась весьма сомнительной и это в наше время стало очевидным:
"Ведь финское Ruotsi своей, финской, этимологии не имеет, и искать там ее бесполезно <...> Финское (суоми) Ruotsi, как уже сказано, значит "Швеция", ruotsalainen значит "швед"; так - в литературном современном финском языке. В народных говорах картина разнообразнее. Например, в северно-карельских говорах ruotsalainen выступает в значении "лютеранин, финн", карельско-олонецкое ruottši значит "Финляндия", а также "финн, лютеранин", редко - "швед", тверское карельское ruottšalaińi - "финн", людиковское карельское ruotš - "финн, лютеранин", "Финляндия, Швеция". Таким образом, в отличие от стандартного финского <...>, более периферийные, карельские, говоры проявляют любопытную настойчивость, преимущественно обозначая этим словом иной этнос и иное вероисповедание, и в восточном, в значительной степени православном, регионе этим словом обозначены внешние по отношению к нему финны, финны как лютеране" (О.Н. Трубачев "В поисках единства: взгляд филолога на проблему истоков Руси", М., 2005, с. 171-172).
Нет ни единого доказательства существования слова "Ruotsi" во времена Рюрика: "... cлово Ruotsi (*rōtsi) точно зафиксировано лишь в финском языке нашего времени (фактически начиная с XVI-XVII вв. более ранних памятников финского языка нет) и неизвестно, существовало ли это слово в финском языке IX-X вв." (И.П. Шаскольский "Вопрос о происхождении имени Русь в современной буржуазной науке" // "Критика новейшей буржуазной историографии", Л., 1967, с. 156).
То есть, слово "Ruotsi" обозначало не конкретно шведов, а чужаков вообще, так что для норманнской теории оно непригодно, да и зафиксировано оно лишь с XVI века и о более раннем его использовании нет никаких сведений. Опять пустышка.
- Следующий документ, которым размахивают норманисты до сих пор, это Бертинские анналы, описывающие историю государства франков с 830 до 882 года. Авторство второй части (835-861 гг.) приписывают придворному капеллану Людовика I Благочестивого, последнего правителя единой Франкской империи, Пруденцию Труасскому:
"В лето от Воплощения Господня 839-е. <...> Прибыли также греческие послы, направленные императором Феофилом (Theophilus) <...> С ними он прислал еще неких [людей], утверждавших, что они, то есть народ (gens) их, называются рос (Rhos) и что король (rex) их, именуемый хаканом (chacanus), направил их к нему, как они уверяли, ради дружбы. В упомянутом послании он просил, чтобы по милости императора и с его помощью они получили возможность через его империю безопасно вернуться, так как путь, которым они прибыли к нему в Константинополь (Constantinopolis), пролегал по землям варварских (barbarus) и в своей чрезвычайной дикости исключительно свирепых народов, и он не желал, чтобы они возвращались этим путем, дабы не подверглись при случае какой-либо опасности. Тщательно расследовав [цель] их прибытия, император узнал, что они из народа Sueones, и, сочтя их скорее разведчиками и в той стране, и в нашей, чем послами дружбы, решил про себя задержать их до тех пор, пока не удастся доподлинно выяснить, явились ли они с честными намерениями или нет. Об этом он через упомянутых послов, а также через [собственное] послание не замедлил сообщить Феофилу, равно как и о том, что из любви к нему принял их ласково и что, если они окажутся достойными доверия, он отпустит их, предоставив возможность безопасного возвращения на родину и помощь; если же нет, то с нашими послами отправит их пред его очи, дабы тот сам решил, как с ними следует поступить" ("Древняя Русь в свете зарубежных источников", т. IV. "Западноевропейские источники", М., 2010, с. 18-21).
Норманисты ухватились за упоминание людей из народа Sueones, моментально переименовав их в шведов: "... оные посланники Русские от поколения Шведы были" (Г.З. Байер "Сочинение о варягах", СПб, 1767, с 10); "Люди, называемые в Германии Шведами, Sueones, в Константинополе называют себя Руссами, Rhos" (А.Л. Шлёцер "Нестор. Русские летописи на Древле-Славянском языке", ч. I, СПб, 1809, с. 319); "Когда же Людовик точнее осведомился о причине прибытия этих людей, он узнал, что они были шведской народности (eos gent is esse Sueonum)" (В. Томсен "Начало русского государства" // ЧИОИДР, М., 1891, кн. 1(156), с. 38; там же // "Из истории русской культуры", т. II, кн. 1. "Киевская и Московская Русь", М., 2002, с. 165); "И действительно, по исследовании оказалось, что они "из рода шведов" (Л.С. Клейн "Спор о варягах. История противостояния и аргументы сторон", СПб, 2009, с. 60-61).
Минуточку, но ведь Пруденций упоминал вовсе не шведов, а свеонов, и это совершенно разные народы. Произошла подмена понятий. Ещё римский историк Тацит помещал этот народ на самом крайнем севере обитаемого мира:
"... среди самого Океана обитают общины свионов; помимо воинов и оружия, они сильны также флотом <...> За свионами еще одно море - спокойное и почти недвижное, которым, как считается, опоясывается и замыкается земной круг <...> Только до этого места - и молва соответствует истине - существует природа" ("О происхождении германцев и местоположении Германии" // Корнелий Тацит. "Сочинения", т. I. "Анналы. Малые произведения", Л., 1967, с. 371-372).
До Средневековья свеоны, конечно, не дожили, они смешались с другими народами в период великих переселений, но их имя западные хронисты использовали в качестве собирательного обозначения обитателей европейского севера:
"От западного океана протягивается на восток залив; длина его неизвестна, а ширина нигде не превышает 100 тысяч шагов и во многих местах еще уже. По берегам этого залива живет множество народов, а именно: даны, свеоны, которых мы называем норманнами; они занимают северный берег и все острова по его протяжению" (Эйнхард "Жизнь Карла Великого", М., 2005, с. 245).
"Северный берег и все острова" занимали самые разные народы, то есть "свеоны" были понятием не этническим, а географическим. И уж точно это не синоним названия шведов, занимавших лишь часть указанной территории. Да и не было в IX веке ни Швеции, ни шведов, не сформировались ещё. Норманисты, как обычно, смошенничали. Но главное, о чём они не желают вспоминать, так это то, что вопрос о национальности послов для Пруденция не был решён, он только предположил, что народ рос обитал где-то на севере. Следствие только начиналось и его вердикт остался неизвестен. То есть, в качестве доказательства норманисты подсовывают нам то, что доказательством не является.
Византийские авторы не слышали, чтобы франки возвращали к ним обратно русских послов, а это значит, что последние всё-таки смогли доказать там своё происхождение. В Константинополе послы участвовали в переговорах и ромеи относительно них никак не могли заблуждаться. Обсуждались-то конкретные межгосударственные отношения. Если ромеи назвали послов русскими, значит так оно и было. Да и титул "каган" использовали правители Руси, в Скандинавии он был неведом. Шведы к этой истории непричастны никаким боком.
- Ещё один автор, на которого любят ссылаться норманисты - Лиутпранд Кремонский (920-972), итальянский дипломат, несколько раз посещавший Византийскую империю. Байер писал, что Лиутпранд называл русов "нордманнами" (Г.З. Байер "Сочинение о варягах", СПб, 1767, с. 30), Миллер повторил это утверждение (Г.Ф. Миллер "О происхождении имени и народа российского" // В.В. Фомин "Ломоносов: Гений русской истории", М., 2006, с. 394). Томсен конечно же не прошёл мимо выгодного для него известия: "В одном месте своего рассказа Лиутпранд перечисляет народы, живущие к северу от Греческой империи, и упоминает между ними Руссов (Rusii), которых мы называем другим именем, - Норманнами <...> откуда автор рассказа мог заключить о тождестве всей Руси с Норманнами" (В. Томсен "Начало русского государства" // ЧИОИДР, М., 1891, кн. 1(156), с. 43, 45; там же //"Из истории русской культуры", т. II, кн. 1. "Киевская и Московская Русь", М., 2002, с. 168-170). Современный автор Петрухин тоже не позабыл отметиться: "Западноевропейский наблюдатель Лиутпранд отождествил с норманнами и русь 940-х гг." (В.Я. Петрухин "Русь в IX-X веках. От призвания варягов до выбора веры", М., 2017, с. 209). Со стороны всё это напоминает мышиную возню, особенно на фоне того, что в действительности писал Лиутпранд:
"Город Константинополь, который ранее назывался Византий, а теперь зовется Новым Римом, расположен среди самых диких народов. Ведь на севере его соседями являются венгры, печенеги, хазары, руссы (Rusios), которых мы зовем другим именем, т.е. нордманнами, а также - как наиболее близкие к нему - болгары" (Лиутпранд Кремонский "Антаподосис; Книга об Оттоне; Отчет о посольстве в Константинополь", М., 2006, с. 20).
В тексте "нордманнами" названы сразу четыре народа, и никто не станет причислять к скандинавам венгров, печенегов, хазар. Названные народы жили к северу от Византии и только по отношению к ней считались "нордманнами". В другом месте своего труда Лиутпранд поясняет использованную терминологию:
"В северных краях есть некий народ, который греки по внешнему виду называют Ρουσιος, русиос, мы же по их месту жительства зовем "нордманнами". Ведь на тевтонском языке "норд" означает север, а "ман" - человек; отсюда - "нордманны", то есть северные люди" (там же, с. 96-97).
О скандинавах Лиутпранд и не вспоминал, он лишь переводил на немецкий язык сведения, полученные им от ромеев. Один из источников таких сведений можно сразу назвать:
"Если потребуют когда-либо и попросят либо хазары, либо турки, либо также росы, или какой иной народ из северных и скифских..." (Константин Багрянородный "Об управлении империей", М., 1991, с. 55).
Турками ромеи называли венгров и тогда список народов у Лиутпранда соответствует списку в книге Константина Багрянородного, а словом "нордманны" автор переводил византийское словосочетание "северные народы". Норманистам тут ловить нечего.
- Своей личной вотчиной норманисты считают древнерусские имена, которые они всем скопом записывают в скандинавские: "... все имяна Варягов, в Русских летописях оставшияся, никакого иного языка, как Шведскаго, Норвежскаго и Датскаго суть, и сие не темно и не слегка наводится" (Г.З. Байер "Сочинение о варягах", СПб, 1767, с. 11); "... варяжския имена, сколько их в наших историях находится, почти все были скандинавския..." (Г.Ф. Миллер "О происхождении имени и народа российского" // В.В. Фомин "Ломоносов: Гений русской истории", М., 2006, с. 378)
Томсен собрал древнерусские имена и принялся подбирать им скандинавские созвучия. Но даже и таким антинаучным способом для части имён подобрать созвучия ему всё равно не удалось: Актеву, Искусеви, Истр, Каницар, Карн, Фрутан, Явтяг. Возле этих имён автор ставил вопросительный знак, но всё равно потом причислил их к скандинавским. Мало ли, что доказательств нет, захотелось, вот. Да и толкование остальных имён сплошь гадательное с откровенными натяжками (В. Томсен "Начало русского государства" // ЧИОИДР, М., 1891, кн. 1(156), с. 119-130; там же //"Из истории русской культуры", т. II, кн. 1. "Киевская и Московская Русь", М., 2002, с. 219-226).
Н.И. Костомаров принялся читать древнерусские имена по-литовски и тоже толковал их, исходя из подходящих созвучий (Н.И. Костомаров "Начало Руси" // "Современник", т. LXXIX, СПб, 1860, с. 15-17).
Писатель В.И. Щербаков искал параллели вежду древнерусскими и фракийскими именами, так ведь он и впрямь находил их, используя опять-таки созвучия (В.И. Щербаков "Века Трояновы" // "Дорогами тысячелетий", кн. II, М., 1988, с. 70-77).
Историк А.Г. Кузьмин находил древнерусским именам иранские, кельтские, иллирийские аналогии (А.Г. Кузьмин "Древнерусские имена и их параллели" // "Откуда есть пошла Русская земля", кн. II, М., 1986, с. 641-654).
Всё это свидетельствует лишь о том, что толковать имена методом подбора созвучий абсолютно бессмысленно. Такой метод не работает, потому что у всех людей на планете одинаковый голосовой аппарат, так что сходные звуки можно найти в любых языках. Если продолжать подобные эксперименты, то древнерусские имена можно при желании объявить хоть папуасскими, но толку от этого не будет никакого.
- Ещё одним аргументом норманисты считают описание днепровских порогов византийским императором Константином Багрянородным, который разделял их названия "по-росски и по-славянски" (Константин Багрянородный "Об управлении империей", М., 1991, с. 47-49). По мнению норманистов названия "по-росски" непременно должны быть норманнскими.
"Славянские имена порогов суть действительно чисто славянские <...> имена другого ряда, которые Константин выдает за русские <...> суть чисто скандинавского корня..." (В. Томсен "Начало русского государства" // ЧИОИДР, М., 1891, кн. 1(156), с. 53-54; там же //"Из истории русской культуры", т. II, кн. 1. "Киевская и Московская Русь", М., 2002, с. 175-176); "Константин Багрянородный, царствовавший в десятом веке, описывая соседствующие с Империею земли, говорит о порогах Днепровских и сообщает имена их на Славянском и Русском языках. Русские имена кажутся Скандинавскими: по крайней мере не могут быть изъяснены иначе" (Н.М. Карамзин "История государства Российского", т. I, М., 1989, с. 57); "Для Константина народ "росов" тождествен со скандинавами <...> "росские" названия порогов имеют прозрачную скандинавскую этимологию" (Е.А. Мельникова, В.Я. Петрухин - комментарий к гл. 9 // Константин Багрянородный "Об управлении империей", М., 1991, с. 304).
Какие же доказательства есть у норманистов? Да всё тот же подбор созвучий и непременно по-скандинавски. Любой отголосок идёт в дело. Только, ведь, играть в такие игры можно на любых языках.
Н.И. Костомаров читал названия порогов по-литовски и что-то у него даже получалось (Н.И. Костомаров "Начало Руси" // "Современник", т. LXXIX, СПб, 1860, с. 17).
М.Ю. Брайчевский в своём исследовании использовал осетинский язык, с помощью которого бойко толковал названия порогов (М.Ю. Брайчевский "Русские" названия порогов у Константина Багрянородного" // "Земли Южной Руси в IX-XIV вв. (История и археология)", Киев, 1985, с. 24-27).
В.П. Тимофеев истолковал русские названия порогов как славянские и у него это выходило вполне правдоподобно (В.П. Тимофеев "А все-таки "Людота коваль" (названия днепровских порогов - возвращение к старой проблеме)" // "Сборник РИО". Т. 1(149), М., 1999, с. 120-146).
Ну и чем тут выделяются норманисты? Словесные эксперименты - метод не просто непродуктивный, он абсолютно негодный. Игра со словами далека от науки и остаётся только игрой.
Разделение названий днепровских порогов "по-росски и по-славянски" вовсе не требует иноземного участия. Древняя Русь сформировалась при слиянии двух крупных восточнославянских государственных объединений: 1) Южное объединение с центром в Киеве, которое называлось летописцами "Русская земля" (А.Н. Насонов "Русская земля" и образование территории Древнерусского государства", РБ, СПб, 2002, с. 27-44); 2) Северное объединение с центром в Новгороде под главенством словен. Но и в едином государстве продолжалось соперничество между Новгородом и Киевом. Купцы новгородские и киевские составляли отдельные группировки с собственной терминологией у каждой. В общем, не русь и славяне, а русь и словене и никаких скандинавов.
Итоговый вывод может быть только единственным: у норманизма нет никаких доказательств. Те положения, что норманисты выдают за доказательства, на самом деле ничего не доказывают. Бездоказательная теория - это даже не теория, а набор выдумок и подтасовок. Норманизм изначально был мертворождённым, нас грубо обманывают.
Причина обмана - стремление к выгоде. Ведь почему О. Далин, В. Томсен, Т. Арне, А. Стендер-Петерсен так увлеклись русской историей - вовсе не из любви к России, а в попытках нас ограбить. Та история скандинавских викингов, которую нам навязывают - ужасных и вездесущих - сплошной фантом. Отсюда и попытки прославить себя за чужой счёт. Не в силах доказать недоказуемое, норманисты прибегают к подлым приёмам: "Таково младенчески простодушное толкование Нестора о начале русского государства. Для того, кто читает его без предвзятого мнения и ухищренных толкований, не может быть сомнения в том, что имя Варяги употреблено в смысле общего обозначения обитателей Скандинавии, и что Русь есть имя отдельного скандинавского племени..." (В. Томсен "Начало русского государства" // ЧИОИДР, М., 1891, кн. 1(156), с. 15; там же //"Из истории русской культуры", т. II, кн. 1. "Киевская и Московская Русь", М., 2002, с. 150). То есть, чтобы не быть обвинённым в предвзятости, обязательно следует согласиться с мнением Томсена, не требуя доказательств. Тем более, что их и нет. Высказывания антинорманистов вызывают у автора приступ настоящей злобы:
"Но в среде русских ученых была и есть известная партия, никак не желающая согласиться с таким воззрением и тем самым признать иноземное происхождение русского народа <...> из всей массы сочинений такого рода лишь ничтожная доля имеет научную ценность <...> Всякий беспристрастный читатель выносит из чтения подобных трактатов такое впечатление, что в данном случае дело сводится к одному, - какою бы то ни было ценой устранить неприятный факт основания русского государства при помощи чужеземного княжеского рода" (там же с. 18-19; там же с. 152-153).
Опять шантаж беспристрастностью, наклеивание ярлыков и прямые оскорбления неугодных. Томсен до того обнаглел, что указывает России, какие учёные у неё должны быть и что им надлежит делать. Это неприкрытое вмешательство в наши внутренние дела. А рожа не треснет? Ломоносова Томсен назвал не учёным, а писателем. Это уже настоящее хамство. За годы существования норманизма скандинавы привыкли распоряжаться нашим культурным достоянием, как своей собственностью, уже немало чего прилипло к их вороватым ручкам. И вдруг появляются настоящие хозяева. Отсюда и злоба.
Ради грабежа русской истории скандинавы не останавливаются и перед очевидной фальсификацией. Советский археолог А.В. Арциховский разоблачил научный подлог шведского археолога Т. Арне, всеми силами пытавшегося убедить читающую публику в существовании шведских колоний на Руси:
"Д.А. Авдусин доказывал в своих статьях преобладание славянских вещей и славянских погребальных обрядов в Гнездове. Т. Арне, возражая ему, заявил, что в Гнездове "по крайней мере 25 богатых погребений отвечают требованию Авдусина, что они должны содержать не менее двух скандинавских предметов".
Здесь недоразумение: такого требования у Д.А. Авдусина нет. Но важна не эта ошибка. Наличие двух скандинавских предметов в погребении не может быть достаточным критерием для признания этого погребения скандинавским. Ведь предметы в погребении исчисляются десятками, если не сотнями; славянские предметы в Гнездове обычны, не говоря уже об изделиях южных и восточных стран. Но даже приняв этот недостаточный критерий, Т. Арне насчитал в Гнездове только 25 погребений, которые он тут же объявил скандинавскими. А всех курганов в Гнездове раскопано уже примерно 850" (А.В. Арциховский "Археологические данные по варяжскому вопросу" // "Культура Древней Руси", М., 1966, с. 36).
Скандинавские исследователи прибегают к фальсификациям, потому что они не в силах доказать своих утверждений честным путём. Их цель - это не выяснение исторической правды, а переписывание нашей истории под себя.
И весь коллективный Запад тоже признаёт одну только норманнскую теорию. По-прежнему там в ходу суждения трёхвековой давности, множество раз опровергнутые, но выгодные западным политиканам. Что гитлеровцы, что америкосы - они искали оправдания для своей агрессии. Американские авторы С. Франклин и Д. Шепард в качестве населения Древней Руси называют только скандинавов и финно-угров, а славяне как бы и не существуют. Русская летопись для них не авторитет, письменные документы они заменяют на собственные фантазии. А что эти фантазии начисто лишены малейшего правдоподобия, так своя публика и не такое проглотит. Повсюду массы скандинавов, непонятно откуда взявшихся, и массы финно-угров при полном игнорировании славянского населения - до такого маразма даже Байер, Миллер и Шлёцер не додумались. Действие происходит как будто на другой планете (С. Франклин, Д. Шепард "Начало Руси: 750-1200 гг.", СПб, 2009). Эта гадкая книжонка была написана не для исторического исследования (вот уж, чего нет, того нет), а в качестве идеологического оружия против нас. Разоблачить этот пасквиль не составило бы труда, да что-то не слишком озабочен наш учёный мир.
Другой американский автор Р. Пайпс (польский еврей, спятивший от русофобии) разглагольствует о неких скандинавских варягах (в его понимании - викингах, которые почему-то забыли своё название и вместо него придумали другое), основывавших поселения и города на русской земле, плававших по всем русским рекам, воевавшим с Византией и, наконец, создавших великое государство. При этом, славян он напрочь игнорирует (Р. Пайпс "Россия при старом режиме", М., 1993, с. 46-53). Доказать свой бред никак не может, да и не пытается, выдавая за истину собственные фантазии, густо приправленные русофобской риторикой. Едва он начал писать про русский народ, так вообще пошла сплошная чернуха. Ненависть к России так и брызжет со всех страниц. Не научное исследование, а низкопробная пропаганда.
В шведских СМИ нет вообще ни единого позитивного сообщения о России - только о тоталитаризме и военной угрозе, всех людей делят на агентов КГБ и забитый народ. И это единственный образ о нашей стране, после разрушения Советского Союза стереотипы ничуть не изменились. "Стереотипы о России - это тот единственный эрзац знаний о России, который имеется в распоряжении шведского общества" (Л.П. Грот "Кому сегодня интересен спор об исихастах? Истоки наиболее расхожих стереотипов для создания образа России в Швеции" // "Vår bild av Sverige - Vår bild av Ryssland. Intercultural communication Russia-Sweden", Stockholm, 2010, с. 286-304).
Уже много веков западный мир пытается сокрушить нашу страну и никакой объективности от него нам не дождаться - только ложь, только клевета, только воровство. Таков Запад и другим он не станет. Ему не нужна правда, его цель - психологическая обработка населения для облегчения своей военной агрессии.
Давно бы уже дали бы отпор иноземным любителям покопаться в нашей истории, да только и в нашей стране у них нашлись многочисленные сторонники. Лидерами современных российских норманистов считаются Л.С. Клейн и В.Я. Петрухин. Любые высказывания антинорманистов вызывают у них сильное раздражение пополам с изжогой. Вот полюбуйтесь:
"... в основе "методики" этих опусов, естественно, оказывается не "образ мира", а "образ врага" <...> Полемика новых "антинорманистов" с оппонентами сводилась к попыткам ошельмовать их..." (В.Я. Петрухин "Древняя Русь и Скандинавия в трудах Е.А. Мельниковой" // Е.А. Мельникова "Древняя Русь и Скандинавия. Избранные труды", М., 2011, с. 10).
Пренебрежительно отзываясь об исследованиях М.В. Ломоносова и С.А. Гедеонова, автор срывается на злобное хамство, недопустимое в научных работах. А между тем, известный норманист А.А. Куник в замечаниях на "Отрывки из исследований о варяжском вопросе" С.А. Гедеонова отнёсся к оппоненту уважительно, отдавая должное его эрудиции. Но Петрухин, закусив удила, и не думает соблюдать в науке порядочность, он сам занимается "шельмованием".
А что касается образа врага, так не лучше ли взглянуть на противоположную сторону? Шведский король Густав II Адольф в 1615 году нагло заявил: "Русские наш давний наследственный враг" (А.С. Мыльников "Картина славянского мира: взгляд из Восточной Европы. Представления об этнической номинации и этничности XVI - начала XVIII века", СПб, 1999, с. 137). И ведь не русские тогда нападали на шведов, это шведские бандиты топтали нашу землю, убивали наших соотечественников, грабили наши богатства. Какой уж тут "образ врага", когда к нам лезли настоящие, вооружённые до зубов душегубы и в предвкушении добычи заранее делили нашу страну.
Теперь откровения другого столпа норманизма:
"В летописи описано призвание варягов-норманнов как начало истории Древнерусского государства; само слово "русь" выводится от прозвания шведов (финны их до сих пор так зовут); первые князья, сидевшие во всех древнерусских городах, носили шведские имена - Рюрик, Олег и т. д. <...> Антинорманисты получили государственную поддержку в послевоенные десятилетия, так как их концепция больше подходила патриотической идеологии этого времени <...> само обозначение "норманизм" - такое же клише советской пропаганды, как и "безродный космополитизм" <...> Антинорманизм - сугубая специфика России. Я считаю это обстоятельство печальным свидетельством того комплекса неполноценности, который является истинной основой распространенных у нас ксенофобии, мании видеть в наших бедах руку врага, заговоры, мнительно подозревать извечную ненависть к нам" (Л.С. Клейн "Трудно быть Клейном. Автобиография в монологах и диалогах", СПб, 2010, с. 136-138).
Метод прежний: бросаться обвинениями, чтобы отвлечь внимание от собственной беспомощности. Вместо доказательств - пустые заявления и наклеивание ярлыков оппонентам. Снова шведы безосновательно объявляются создателями русского государства. Клейн как будто и не заметил ясное указание летописца: "И идоша за море къ Варягомъ, к Руси, сице бо тии звахуся Варязи Русь, яко се друзии зовутся Свие, друзии же Урмане, Англяне, друзии Гъте, тако же и си" (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 18-19). Открытым текстом говорится, что варяжская русь - это никакие не шведы и не прочие скандинавы, а самостоятельный народ. На этот факт в научном мире обратили внимание ещё два столетия назад:
"... сам Нестор постоянно различает Шведов и Руссов" ("А.Л. Шлёцер "Нестор. Русские летописи на Древле-Славянском языке", ч. I, СПб, 1809, с. 317);
"Как определенно, точно и ясно ни отличаются в приведенном месте и в подобном ему географическом, Варяги Русь от Варягов Свеи, от Варягов Гти, от Варягов Урман, от Варягов Англян, от Варягов Немец, - в чем сознается сам Шлецер, - однако же <...> на перекор точным словам летописей, вывел Русь из Свеи" (Ф.М. Святной "Что значит в Несторовой летописи выражение "поидоша из Немец" или несколько слов о Варяжской Руси", СПб, 1842, с. 2-3);
"Нестор думал здесь конечно не о Шведах, - ибо он сказал весьма ясно, что сии Варяги зовутся Русью, как другие Шведами, Англянами: следственно Русь у него отнюдь не Шведы" (И.С. Фатер "О происхождении Русского языка и о бывших с ним переменах" // "Вестник Европы", М., 1823, # 5-8, март-апрель, с. 45);
"Нестор употребляет имя Варягов в обширном смысле, распространяя его почти на всю Западную Европу; но если он же сам говорит, что Новгородцы пошли не к Свеям, не к Урманам, не к Англянам, не к Готам, а в Русь, то ясно, что он отделяет ее от всех прочих народов Запада. Это неопровержимо свидетельствуется еще и тем, что у Нестора, под именем земли Варяжской в собственном смысле, прямо указывается страна на Западе от Пруссов, т. е. Поморье, населенное Велето-Сербскими племенами, которые в самом деле (как свидетельствует и Нестор) простирались до земли Англянской (Англо-Саксонской в Шлезвиге), а на юг до земли Волошской (Волохов Чехо-Моравских), и в этнографическом смысле, как Славяне, были совершенно отдельны от Свеев, Урман, Англян и Готландцев" (Н.В. Савельев-Ростиславич "Варяжская Русь по Нестору и чужеземным писателям" // ЖМНП, ч. XLVIII, СПб, 1845, с. 25).
Только слепой может не увидеть очевидного факта или тот, кто не желает его видеть. Когда нечего ответить, норманисты заводят свою заезженную пластинку: "Ничего не вижу, ничего не слышу!". Зато они постоянно подчёркивают, что термин "русь" помещён в летописи вместе с названиями скандинавских народов, а, стало быть, это обстоятельство непременно указывает на скандинавство руси. Но, во-первых, не все в данном списке были скандинавами - англы к ним точно не относились, а во-вторых, в Европе бок о бок живёт множество неродственных народов, так что близкое соседство вовсе не означает кровной связи. А вот о чём норманисты предпочитают не вспоминать, так о том, что термин "русь" приведён в ряду этнонимов. Следовательно, летописцы понимали это слово исключительно в качестве этнонима и не допускали другого толкования.
Тем не менее, под видом последнего слова науки, современные норманисты опять извлекли со свалки давно выброшенных туда "гребцов", "Ruotsi", Рослаген. А ведь от этого хлама давно уже отказались виднейшие из норманистов прошлого. Отказались вынужденно, потому что убедились в иллюзорности прежних доводов:
"Впрочем не могу так же не заметить, что слова Рослаген и Ротсы, по видимому, не доказывают ни происхождения, ни отечества Руссов <...> Еще удивительнее, что Шлецер мог так ошибиться и принять название военного ремесла за имя народа <...> из того не следует, что вооруженные Упландские гребцы, Ротси, сообщили свое имя России <...> Мнение Шлецера о Рослагене, яко первом жилище древних, из Швеции приезжавших Руссов, уже неоднократно опровергнуто" (Г.А. Розенкампф "Объяснение некоторых мест в Несторовой летописи в рассуждении вопроса о происхождении древних руссов" //ТЛОИДР, ч. IV, кн. I, М., 1928, с. 145, 151, 154; его же "Объяснение некоторых мест в Несторовой летописи", СПб, 1927, с. 11, 20, 22).
"... имя Рослаг этимологически различается столько же от греческой формы Ρωζ, сколько и от финскаго названия Шведов, Rôtsi" (А.А. Куник "Примечания к кн. "Дорн Б. - Каспий, о походах древних русских на Табаристан" // "Записки Императорской академии наук", СПб, 1875, т. XXVI, кн. I, с. 54).
А ещё патриотизм, видите ли, не нравится, причём исключительно русский и никакой другой. А кто защитит нашу страну, если не будет патриотов? Или этим авторам Россия без надобности? И Петрухин, и Клейн евреи, так что занялись они русской историей не от большой любви к нашему народу. Инородцы хотят иметь побольше выгод для себя и ради них русские должны потесниться. А чтобы у кого-то добавилось богатства и привилегий, у других (у нас) их должно стать меньше.
Очень не любит антинорманистов украинский историк Н.Ф. Котляр. Приступ бешеной злобы вызвал у него "Сборник РИО. Т. 8(156). Антинорманизм", М., 2003. Ему ненавистно само слово "антинорманизм". Не переносит Котляр и слово "патриот", русский патриотизм для него - "квасной", а значит и не должен существовать. Патриотизм он заклеймил латинским словом - "обскурантизм" (по-русски это - мракобесие). Отказывая русскому патриотизму в праве на существование, Котляр преклоняется перед иностранщиной. Рецензируемую книгу он обозвал так: "чудовищное по своей злобности и нетерпимости коллективное сочинение". Но сам тут же проявляет и злобу, и нетерпимость. В книге авторы поделились с читателями результатами своих научных изысканий. Можно их принимать или не принимать, но Котляр требует запретить любое мнение, не совпадающее с его собственным. Не стесняясь, сыплет такими выражениями, как "удручающе низкий уровень написанного", "примитивная "опровергательная" методика", "грубость и ругань", но тут же сам использует всё то, что приписывает другим. Грубо оскорбляет А.Н. Сахарова, вызывает у него недовольство и В.В. Фомин, только соперничать с ним он не может - уровень не тот. Возражения против норманизма, по его мнению, "вызывают недоумения и гадливость, присущую каждому здоровому человеку". То есть, если не поддерживаешь норманизм, значит ты сумасшедший. Известный подлый приём: когда кончаются аргументы, то начинается шантаж. Да и какие аргументы у Котляра: он тупо навязывает читателям свою версию истории, не желая даже обсудить спорные моменты, лишь порой высокомерно бросает: "доказано". А доказательств не предъявляет, потому что иначе обнаружится, что ничего не доказано. Тон статьи вызывающе хамский и главная мысль там - как посмели высказать мнение, которое ему не нравится? Запретить неугодных! Когда нельзя опровергнуть, то всегда можно обхамить. Статья Котляра - это донос правящей верхушке на людей, смеющих иметь своё мнение. Казалось бы, среди океана норманистской литературы работы антинорманистов составляют ничтожные крохи. Если что не так, обсудите открыто разные мнения. Но страх норманистов наглядно показывает, что в рамках научной полемики они победить не в состоянии и единственное, что им осталось - это держать и не пущать. А лицемерное заявление "о свободе научной мысли" утверждает свободу только для самого Котляра и ему подобных. Для антинорманистов никакой свободы он не оставляет, потому что ему, Котляру, так угодно (Н.Ф. Котляр "В тоске по утраченному времени" // "Средневековая Русь", вып. 7, М., 2007, с. 343-353).
Почему инородцам так ненавистен антинорманизм? Они боятся восстановления русской власти в России. Удобно превратить Россию в страну общего пользования, а русская государственность способна положить предел разбазариванию страны. Норманизм оправдывает бесправие русских в России и потому инородцы держатся за него зубами и когтями.
Но среди норманистов много и русских историков: Н.М. Карамзин, С.М. Соловьёв, М.П. Погодин, Н.А. Полевой, А.Е. Пресняков. Ну так, если с детских лет вдалбливать в голову одно и то же, то в голове ничего другого и не останется. Норманизм был официальной доктриной нерусских правителей России, он насильно насаждался государством. А российские цари после Елизаветы были немцами.
Историк С.М. Соловьев продемонстрировал происхождение последних Романовых, смешивая вино с водой. Он добавлял воду в вино в той же пропорции, как русская кровь смешивалась с иноземной через брачные связи. Оказалось, что в крови Николая II содержится лишь 1/128 часть русской крови, остальное - немецкая. Вина в стакане к концу эксперимента почти не осталось (А.Н. Савельев "Образ врага. Расология и политическая антропология", М., 2007, с. 34).
Конечно, для самоидентификации главное значение имеет не набор генов (о котором человек может и не знать), а осознание своей принадлежности к этносу. Но правящая элита в России, смешавшись с иноземцами и приняв их "ценности", давно переродилась и разорвала связи с русским миром. Выбрав для себя духовное родство с Западом, она перестала быть русской. Ей представлялось неуютно жить в русском мире и для своего удобства элита вздумала насаждать в нашей стране иноземные порядки. Где уж тут было воспитать царей русскими, так вот и вышло, что под фамилией Романовых в России воцарилась немецкая династия.
Господство норманизма объясняется не наличием каких-то бесспорных аргументов (их нет, как и не было), а использованием государственного ресурса для продавливания единственной версии, угодной правительству. Создавались научные школы, пропагандирующие мнение, спущенное сверху. Создание конкурирующих школ не допускалось, строптивых наказывали отлучением от науки. Сделать научную карьеру было возможно, только придерживаясь установленной политической линии. Да и куда проще было утверждать то, что не требовалось доказывать. Лояльность оказалась важнее компетентности. А потом и сами лидеры научных школ принялись устраивать охоту на еретиков, лишь бы не признавать свою несостоятельность. Ведь тогда окажется, что многие научные работы основаны на беспочвенных фантазиях. Ничего удивительного, что люди предпочитали не портить себе жизнь и не спорить с чиновниками от науки. Норманизм всё больше превращался в религию. Но даже в условиях научного террора появлялись исследователи, не согласные с обветшалыми догмами, несмотря на угрозу остракизма. Просто потому, что невозможно не увидеть зияющие язвы норманизма.
Л.С. Клейн как-то плакался: "... как всем известно, "партийно-государственные структуры" в советское время насаждали и поддерживали антинорманизм <...> Стоявшие против нас силы пользовались поддержкой всей махины государства - консолидированной партийно-государственной администрации, гигантской идеологической машины и мощного аппарата репрессий" (Л.С. Клейн "Спор о варягах. История противостояния и аргументы сторон", СПб, 2009, с. 9, 11).
Лукавил и лицемерил Лев Самуилович. Во времена СССР из всех историков издавали исключительно норманистов и озвучивалась только норманнская версия образования Руси. Антинорманисты, такие, как Ф.Н. Святной, Ф.Л. Морошкин, С.А. Гедеонов, Ю.И. Венелин, И.Е. Забелин, Д.И. Иловайский, вовсе не упоминались, их доводы скрывались, как будто этих людей никогда и не было. А если кого-нибудь из них случайно вспоминали, то лишь для того, чтобы предать анафеме. Отказались только от самых одиозных вымыслов Шлёцера, ну так это началось ещё до революции. В целом, во времена Советского Союза культивировался умеренный норманизм, а сейчас нам навязывают норманизм оголтелый. Он вырвался на свободу вместе с разгулом русофобии и стал её идеологической опорой. Они нужны друг другу, и, чем сильнее свирепствует русофобия, тем более оголтелым становится норманизм.
Норманисты любят обвинять оппонентов в национальных пристрастиях, выставляя себя беспристрастными исследователями, и, тем самым, сводя научный спор к примитивной политике. Заболтать, оплевать, увести в сторону от темы обсуждения и закончить всё пшиком. Казалось бы, зачем обливать друг друга грязью? Устройте телепередачу, где норманисты и антинорманисты открыто встретятся лицом к лицу. Каждая из сторон предъявит свои доказательства, и мы объективно сможем оценить - чьи аргументы весомее. Бесполезно. На дискуссии норманисты в принципе никогда не идут, потому что там неизбежно встанут вопросы, на которые у них нет и не будет ответов. Не имея доказательств, норманизм до сих пор держится на плаву единственно за счёт поддержки государства, не допускающего открытой критики скандинавомании. Люди не должны знать, что им навязывают мыльный пузырь. Так что, норманизм - это не наука, норманизм - это дубина против русских.
СКАНДИНАВО-РИСАЛАНДСКАЯ ВЕРСИЯ.
Отдельный вариант скандинавской версии сочинил немец Штрубе де Пирмонт, ставший профессором Санкт-Петербургской академии наук не благодаря каким-то особым дарованиям, а в качестве секретаря временщика Бирона, что его совсем не красит. Автор придумал некую Рисаландию, будто бы простиравшуюся от Норвегии до Карелии и населённую готским племенем рисов (которых никто никогда не видел). И вот эти гипотетические рисы, стало быть, и основали русское государство (Ф.Г. Штрубе де Пирмонт "Рассуждение о древних россиянах", М., 1791, с. 39-80). Отсутствие фактов автор компенсировал буйной фантазией. Никакого научного значения данная версия не имеет и полностью высосана из пальца.
ГЕРУЛЬСКАЯ ВЕРСИЯ.
А эту версию высосал из пальца Хакон Станг (Норвегия). Автор уверял, что, поскольку герулы переняли у кельтов обычай красить волосы в красный цвет, то южане за это стали по-гречески называть их "Русос" - красные (X. Станг "Наименование Руси (герульская версия)". Тезисы // "Stratum plus. Неславянское в славянском мире", # 5, Кишинёв, 1999, с. 119-147). Потом, дескать, герулы добрались до Ладоги, которую автор считает первоначальной Русью, и, забыв своё природное имя, разнесли греческую кличку по всей Восточной Европе. Аргументирует своё мнение он так: "... а также на очевидно весьма древнюю повесть о том, как "всю Русь - Ладогу объехал молодец". Первоначально именно Ладога прежде всего была Русью" (там же, с. 136). И какую же "весьма древнюю повесть" нашёл автор? Это фраза из сказки "Вшивый кундюк", записанной от сказительницы И.П. Савинковой, где герой ищет невесту по утерянному ею башмачку: "... и всю Русу Ладогу объехал молодец, и в Заонежье побывал, никому не подходит" (А.П. Разумова (сост.) "Русские народные сказки Пудожского края", # 44, Петрозаводск, 1982, с. 253). Имеются в виду города Руса (сейчас Старая Русса) и Ладога, в которых и побывал молодец, так что незачем сочинять то, чего не было. А насчёт древности, так это явная переделка известного сюжета сказки про Золушку. Записывали сказки из Пудожского района в 1932-1977 годах (А.П. Разумова "Некоторые особенности сказочной традиции Пудожского края" // "Фольклористика Карелии", Петрозаводск, 1980, с. 59). Получается, что сказка эта совсем не древняя, а весьма даже новая. Очевидно, сам Х. Станг её не читал и пользовался непроверенными слухами. Есть у автора многословные рассуждения, есть многочисленные отступления, но нет никаких доказательств. Всё обилие текста основано на единственном допущении, подкрепить которое оказалось нечем. Автор буквально тычет вслепую - если не норманны, так хоть кто угодно, лишь бы не славяне. Версия не стоит бумаги, на которой она напечатана.
ФРИЗСКАЯ ВЕРСИЯ.
В IX веке во франкских хрониках упоминается пират Рорик Ютландский, разбойничавший на западе Балтики. Имя его оказалось сходно с именем Рюрика и норманисты никак не могли пройти мимо такого удобного случая. Первым, кто попытался отождествить два исторических персонажа был преподаватель из школы в немецком городе Евер Герман Фридрих Голлманн, поклонник Шлёцера. Родиной Рюрика он объявил Рустрингию - область во Фрисландии (Фризии), так что, по его мнению, говорили варяго-русы на фризском языке. Основывался Голлманн всего лишь на сходстве названия области со словом Русь. И больше ничего. Имя Рюрика он толковал как "человека предприимчивого". Голлманн даже осмелился противоречить обожаемому им Шлёцеру, уж очень хотелось прославить свой край (Г.Ф. Голлманн "Рустрингия, первоначальное отечество перваго российскаго великаго князя Рюрика и братьев его", М., 1819).
Дерптский профессор Фридрих Карл Герман Крузе восторженно вещал, как Рюрик якобы постоянно метался между Германией и землёй словен, действуя и там, и сям. Только родиной Рюрика он считал не Фрисландию, а Ютландию. Тождество Рорика и Рюрика он даже не доказывал, а преподносил в качестве истины. Ну да, доказательств-то и нет. Получив огромное государство в славянской земле, Рюрик зачем-то вздумал отвоёвывать мелкий клочок земли во Фрисландии. Как он собирался управлять территориями, разделёнными обширным морем, на этот вопрос ответа мы не дождёмся (Ф. Крузе "О происхождении Рюрика (Преимущественно по Французским и Немецким летописям)" // ЖМНП, СПб, 1836, январь, с. 43-73; его же "О первом вторжении южных ютландцев в Россию" // ЖМНП, СПб, 1836, июнь, с. 513-517).
Ну, двух немецких профессоров ещё можно понять - они пытались прославить своих сородичей за наш счёт. Труднее понять Николая Тимофеевича Беляева, послушно повторявшего все их утверждения и собравшего в одну кучу все доводы норманистов (Н.Т. Беляев "Рорик Ютландский и Рюрик начальной летописи" // "Seminarium Kondakovianum. Семинар имени Н.П. Кондакова", вып. III, Прага, 1929, с. 215-270). Так он же был эмигрантом, вот и прислуживал новым хозяевам. Чего ещё ожидать от отщепенца?
Против произвольных построений Голлманна-Крузе-Беляева очень серьёзно возражал польский норманист Г. Ловмянский. Он вполне разумно указал: "Часто случается, что одинаковое имя и в одно и то же время носят разные личности" (Г. Ловмянский "Рорик фрисландский и Рюрик новгородский" // "Скандинавский сборник", вып. VII, Таллин, 1963, с. 223). Внимательно изучив многочисленные сведения о Рорике, историк высказал свои соображения: "Его стремлением было удержаться во Фрисландии. В источниках нет ни одного упоминания о проявлении Рориком интереса к другим прибалтийским землям, ни одного намека на его мнимые авантюрные предприятия в сторону Руси. Предположение о восточнославянской акции Рорика не находит соответствующего хронологического окна в его биографии <...> Поэтому мы не находим основания для предположения, что Рорик, следуя устремлениям фрисландского купечества, прокладывал ему дорогу на Ладогу и Волхов. Подобного рода инициатива не была актуальной с точки зрения фрисландских интересов..." (там же, с. 238, 241). И окончательный вывод: "Рорика фрисландского и Рюрика новгородского следует рассматривать как две различные личности" (там же, с. 249).
Советский историк В.Т. Пашуто полностью поддержал выводы Г. Ловмянского, добавив: "... в пору жизни реального Рорика Фрисландского прямых связей ни Фрисландии, ни Дании с Русью не было..." (В.Т. Пашуто "Внешняя политика Древней Руси", М., 1968, с. 23).
Другой советский историк М.В. Левченко обратил внимание на нелепость фрисландской версии: "... основал русское государство, а затем без всякой видимой причины вернулся в Фрисландию" (М.В. Левченко "Очерки по истории русско-византийских отношений", М., 1956, с. 42).
И ещё, напоследок, ироничный комментарий Л.П. Грот, живущей в Швеции: "Так, летописный Рюрик был призван и стал князем у новгородцев в 862 г., а датский Рорик в 863 г. кланяется в ноги королю западных франков Карлу Лысому и получает от него удел во Фрисландии, откуда его через четыре года в очередной раз изгнали. И вот такого неудачника и растяпу часть норманистов предлагает нам в качестве летописного Рюрика: в своих мелких краях он всё потерял, а на гигантских просторах Новгородчины и Киевщины организовал великое европейское государство! Сюжеты из мира фантазии" (Л.П. Грот "Прерванная история русов. Соединяем разделённые эпохи", М., 2013, с. 55).
Рорик из Фрисландии не имел никакого отношения к нашему Рюрику. Его биография связана только с Ютландией и фризским побережьем, но не с Новгородом. Да и не могли язычники новгородцы пригласить к себе христианина. Норманисты навязывают нам Рорика только потому, что других кандидатов у них вообще нет. Так и нам он без надобности.
ГОТСКАЯ ВЕРСИЯ.
Русский славист А.С. Будилович, пришёл к выводу, что слово "Русь" не могло быть заимствовано ни у одного из северных народов, потому что распространялось оно с юга на север. Поэтому он стал искать его истоки на юге и из всех народов его устроили готы. Слово "Русь" А.С. Будилович сопоставил с готским "Hrôthis", "hrôs", где "ô" произносится как русское "о" и "у". На этом основании он утверждал, что в районе Киева будто бы была готская область "Рось-Готаландия", ставшая центром русского государства (А.С. Будилович "К вопросу о происхождении слова "Русь" // Е. Шмурло "Восьмой археологический съезд (9-24 января 1890 г.)" // ЖМНП, 1890, # 5, с. 25-29). Все построения автора чисто умозрительны, к тому же готы жили на самом краю восточнославянского мира и никак не могли распространить на всех восточных славян термин "Русь".
Немец А.А. Куник использовал готскую версию, чтобы подкрепить разваливающуюся норманнскую теорию. Слово "русь" он безосновательно возводил к готскому hrôdh - слава, а имя Рюрик переделал в Hrôdhrek (могучий славой), название острова Готланда производил от готов, что давно уже отвергнуто наукой. В общем, научный поиск он заменил произвольными лингвистическими построениями (А.А. Куник - Примечания к кн. Б. Дорн "Каспий, о походах древних русских на Табаристан" // "Записки Императорской академии наук", т. 26, кн. I, СПб, 1875, с. 54-55, 430-436). Порочность рассуждений А.А. Куника состоит в том, что он не анализировал факты, а подбирал сомнительные доводы под готовую версию. И всё это лишь для того, чтобы немцы уютнее себя чувствовали в чужой стране.
ПОЛЬСКАЯ ВЕРСИЯ.
Известно, что, когда русский народ вёл смертельную борьбу с татарским нашествием, борьбу, требовавшую предельного напряжения всех сил, жадные поляки, воспользовавшись непростой ситуацией, основательно помародёрствовали на нашей земле. Половина территории Руси была захвачена польско-литовскими бандитами, которые, обнаглев, пытались хапнуть и всё остальное. Только не вышло. Получив отпор и не желая терять награбленное, поляки тут же принялись сочинять исторические обоснования для своего разбоя: "Эта восточная земля спустя долгое время была заселена и освоена одним из потомков Леха, который звался Русом, и получила имя Русь <...> Соседние же народы, и прежде всего русские, которые в своих анналах гордятся тем, что происходят от корня князя Леха <...> Также Киев, основанный одним из польских языческих князей Кием и получивший название от звучания его имени <...> Были и другие польские князья, а именно Радим и Вятко <...> Русские народы, вышедшие от поляков <...> Затем идет против радимичей, которые также происходят от поляков..." (Н.И. Щавелева "Древняя Русь в "Польской истории" Яна Длугоша (книги I-VI)", М., 2004, с. 218, 219, 224, 226, 230). Ядром древнерусского государства послужила земля полян и польский хронист, воспользовавшись звуковым сходством в названиях полян и поляков, распространил польское имя на Русь. Откровенное мошенничество, потому что днепровские поляне сформировались в Приднепровье в то время, когда никакой Польши и в помине не было. Польское государство появилось на свет значительно позже русского и любые покушения со стороны поляков на русскую историю являются бессовестным враньём.
ХАЗАРСКАЯ ВЕРСИЯ.
Иоганн Филипп Густав Эверс, ученик норманиста Шлёцера, обнаружил в рассуждениях своего учителя множество натяжек и нестыковок, а потому полностью разочаровался в норманизме. Последовательно разбирая доводы Шлёцера, Эверс полностью разбивал их, да ещё иронично комментировал ("Предварительные критические исследования Густава Еверса для российской истории", кн. I, М., 1825, с. 24-153).
Всё это вызвало приступ злобы у Шлёцера, в принципе не признававшего чужих мнений. Он обозвал своего ученика "самонадеянным", "самым незнающим", "самым необразованным", хотя, по существу, возразить ему не смог. Обиженный Эверс писал: "Я же считал, что он, сам свободно высказываясь на благо науки, не взирая на личности, позволит подобное и другим. Но я ошибся и в гневе его ущемленное самолюбие перебороло его порядочность и заставило написать пасквиль на меняя, который позорит пятую часть его "Нестора" (Л.В. Исакова "Густав Эверс и его концепция начальной истории Руси", Арзамас, 2018, с. 21-22).
Разделавшись с постулатами Шлёцера, Эверс предложил свою версию образования Руси. Обобщив свидетельства восточных авторов, помещавших древних русов в пределах Хазарии и в Причерноморье, он заключил, "что первые Руссы жили между Черным и Каспийским морями". И ещё много других доводов потом привёл Эверс в подтверждение реального существования "Понтийской Руси", которую он полагал родственной "Руси Словенской", и при этом решительно отводил возражения оппонентов: "... так как Византийские дееписатели, упоминавшие об Россах 866 года и Россах позднейших, напр. при Игоре и его преемниках, не говорят совершенно ни слова о том, что сии Россы были двумя разными народами, то они почитали их обоих за один народ. Ибо под одним именем никто не станет разуметь два разные народа, не сказав сего именно?" ("Предварительные критические исследования Густава Еверса для российской истории", кн. I, М., 1825, с. 183-291).
Версию Эверса поддержал выдающийся русский историк Д.И. Иловайский, убеждённо заявивший: "Русь была народом южнорусским, а не северноевропейским" (Д.И. Иловайский "Разыскания о начале Руси", М., 1882, с. 77). Такого же мнения держался и дореволюционный славист О.М. Бодянский: "Не стану также разбирать и иноземных писателей: ничтожество их сказаний показано во всей наготе Гг. Эверсом и Нейманом" (О.М. Бодянский "О мнениях касательно происхождения Руси" // "Сын Отечества и Северный Архив", т. LI, СПб, 1835, # 37, с. 129). Советский историк В.А. Пархоменко частично использовал в своём исследовании наработки Эверса, неоднократно повторяя, что поляне и русь пришли с юго-востока (В.А. Пархоменко "У истоков русской государственности (VIII-IX вв.)", Л., 1924, с. 51- 67). Норманист В.А. Мошин тоже писал о русской дружине, предложившей киевлянам свои услуги для борьбы с хазарами и ради этого получившей власть, только он считал русов норманнами (В.А. Мошин "Начало Руси. Норманны в Восточной Европе" // Byzantinoslavica, т. III, Praha, 1931, с. 297). Рассуждения Эверса опираются на прочный фактический материал и отмахнуться от них невозможно.
Наличие русских группировок в Причерноморье и Предкавказье - это установленный факт и тут с Эверсом никто не спорит. Хотя, мысль о родстве русов и хазар следует отбросить - это совершенно разные народы со своими обычаями, и они явно обособлялись друг от друга: "Язык русов другой, чем язык хазар и буртасов" (Ибн Хаукал "Книга путей и стран" // "Древняя Русь в свете зарубежных источников", т. III. "Восточные источники", М., 2009, с. 93). Другое дело, насколько реально участие южных русов в формировании Древнерусского государства. Летописцами указаны Русь Днепровская "Поляне, яже нынЪ зовомая Русь" (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 25) и Русь Балтийская "идоша за море къ Варягомъ, к Руси, сице бо тии звахуся Варязи Русь" (там же, с. 18-19). Вот как раз земля полян была доступна южным русам, они вполне могли там селиться и даже наверняка это делали.
Доказательством их активности может служить летописное известие: "... поищемъ межь себе, да кто бы въ насъ князь былъ и владЪлъ нами: поищемъ и уставимъ таковаго или отъ насъ, или отъ Казаръ, или отъ Дунайчевъ, или от Варягъ" (Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью, ПСРЛ, т. IX, М., 2000, с. 9).
Хотя здесь и упоминаются хазары, но никто в здравом уме не полез бы к ним в ярмо. Куда вероятнее, что в выражении "отъ Казаръ" имелись в виду русы, обитавшие на территории хазар. Их след проявился в распространении на Руси хазарского титула "каган", об этом сообщали восточные авторы. Ибн Русте: "У них есть царь, называемый хакан-рус" // "Древняя Русь в свете зарубежных источников", т. III. "Восточные источники", М., 2009, с. 48; "Худуд ал-алам": "Царя их зовут хакан русов" (там же, с. 55); Гардизи: "У них есть царь, называемый хакан-е рус" (там же, с. 58); "Моджмал ат-таварих": "... и падшаха русов зовут хакан русов" (А.П. Новосельцев "Восточные источники о восточных славянах и руси VI-IX вв." // "Древнерусское государство и его международное значение", М., 1965, с. 406). То есть, русский верховный князь, чтобы выделиться среди прочих князей, принял иноземный титул, тем самым претендуя на равенство с правителем могущественных соседей.
Но, вот, русские источники не согласны с иноземцами и своего верховного правителя упорно называли - великий князь Русский. Так титуловали Олега (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 32), Игоря (там же, с. 45), Святослава (с. 71). Этот титул использовался в договорах Руси с Византией, а значит с документальной точностью отразил реальное положение дел. Знаменитый поэт Низами (XII в.) называл русского правителя "Киниаз-и-Руси", дословно - русский князь (Низами Гянджеви "Собрание сочинений в пяти томах", т. V "Искендер-наме", примеч. к с. 369, М., 1986). Это означает, что в определённый момент правители Руси отказались от официального использования хазарского титула.
В Бертинских анналах сказано, что русские послы называли своего правителя каганом ("Древняя Русь в свете зарубежных источников". Том IV. "Западноевропейские источники", М., 2010, с. 18-21) и это самое раннее письменное упоминание такого титула на Руси: "Таким образом, на основании Бертинских анналов можно утверждать, что в 839 г. русский правитель носил титул "каган", который признавался на международной арене в качестве официального" (И.Г. Коновалова "О возможных источниках заимствования титула "каган" в Древней Руси" // "Славяне и их соседи", вып. 10. "Славяне и кочевой мир", М., 2001, с. 115). Константинопольский патриарх Филофей Коккин (XIV в.) в своей молитве, посвящённой нападению русов на Византию в 860 году, изобразил события так: "Яко же иногда всесильным ты воеводством спасла еси царствующий град от скифскаго воеводы, свирепаго вепря, онаго прегордаго кагана..." (В.Н. Татищев "История Российская", ч. II // "Собрание сочинений", т. II, М., 1995, с. 205). Тогда выходит, что, пока в Киеве правил Аскольд, титул "каган" там был в ходу, но только лишь принял власть Олег и титулование изменилось. Варяжская русь не имела контактов с хазарами и пользовалась славянским титулом "князь". Это, кстати, аргумент в пользу славянства руси. Титул "каган" примеряли на себя те, кому он был хорошо известен. И это были не варяги-русь, пришедшие издалека, это были поляне-русь, уже давно соперничавшие с хазарами.
Дельную мысль высказал А.П. Новосельцев: русы не стали бы перенимать титул хазарского правителя в то время, когда каган уже утратил реальную власть. Но известно, что в VIII власть кагана в Хазарии оставалась сильна, зато в IX веке она постепенно переходила в руки шада, которого тогда и стали называть царём (А.П. Новосельцев "К вопросу об одном из древнейших титулов русского князя" // "Древнейшие государства Восточной Европы",1998, М., 2000, с. 371-376). Отсюда следует, что титул "каган" проник на Русь не позднее VIII века, и что использовали его поляне-русь до прихода варяжской руси. Князь Олег объединил Киев и Новгород, после чего соотношение сил в регионе резко изменилось в пользу Руси. Теперь уже русские князья перешли в наступление и титул хазарского правителя для них потерял привлекательность. Его иногда использовали, но лишь по традиции. "В восточных источниках, отражающих данные X-XII вв. титул "каган" по отношению к русским правителям уже не встречается" (И.Г. Коновалова "О возможных источниках заимствования титула "каган" в Древней Руси" // "Славяне и их соседи", вып. 10. "Славяне и кочевой мир", М., 2001, с. 118).
Однако же, участие южных русов в создании государства на Днепре ещё не означает, что именно они получили там власть. В Никоновской летописи перечислены разные кандидаты на главенство в Русской земле: "или отъ насъ, или отъ Казаръ, или отъ Дунайчевъ, или от Варягъ". Рассматривались варианты этнически близкие для восточных славян: варяжская русь на Балтике, южная русь, обитавшая в хазарских владениях и дунайская русь, сведения о которой исследовал А.Г. Кузьмин (А.Г. Кузьмин "Одоакр и Теодорих" // "Варяго-русский вопрос в историографии", М., 2010, с. 522-537; Его же "Руги и русы на Дунае" // "Варяго-русский вопрос в историографии", М., 2010, с. 538-554). Отдельные группы руси ещё сознавали свою общность, но у каждой из них имелась своя родовая знать, не желавшая делиться властью. Вот в Киеве правили потомки легендарного князя Кия. Но в Польше имеются сёла Киево, Киевица, Киевская Воля, Киев, на западной Волыни - село Кияны, ещё два села с таким названием известны на юге Литвы, в Галиции есть урочище под названием Киев, город Киев в Моравии, село Киев в Венгрии, село Кий в сербской Лужице (М.Ю. Брайчевский "Когда и как возник Киев", Киев, 1964, с. 92-93). Так что, есть вероятность, что и дунайская русь приняла участие в создании древнерусского государства. Во всяком случае, вопрос о происхождении династии Киевичей остаётся открытым.
АЛАНСКАЯ ВЕРСИЯ.
Н.П. Ламбин как-то отождествил Аланию и Русь Черноморскую и приписал им основание Тмутараканского княжества. Его рассуждения были сплошь гадательными, что он и сам признавал (Н.П. Ламбин "О Тмутараканской Руси" // ЖМНП, СПб, 1874, ч. CLXXI, январь, с. 58-95). Но эти весьма путаные мысли подхватил украинский археолог Д.Т. Березовец, отождествивший с русью аланов, населявших территорию Салтово-Маяцкой культуры (VIII-IX вв.). Статью он написал на украинском языке, очевидно, чтобы избавится от критики. Но теперь имеется и перевод статьи на русский язык:
"По нашему мнению, название русы, как и названия скифы, сарматы, венеды и т. д. является собирательным. Это название первоначально было свойственно лишь какой-то группе аланского населения, которое жило где-то в западной части северного Кавказа, возможно вблизи Таманского полуострова" (Д.Т. Березовец "Об имени носителей Салтовской культуры" // Исторический формат, 2018, ? 3-4, с. 204).
Цель написания статьи достаточно прозрачна - автор искал подходящих предков для украинцев, лишь бы не русских. Но его версию сейчас развивает Е.С. Галкина, уверяющая, что нашла мифический Русский каганат и это, дескать, аланская русь.
Для начала - никакого Русского каганата в принципе не существовало. Ни один исторический источник его не упоминает, да на Руси даже слово "каганат" не было известно. Титул "каган" знали и даже порой использовали, на насколько часто - этого уже не выяснить. А для обозначения государства использовали термин "княжество" или "княжение". Других вариантов летопись не даёт, а без летописи разработка русской истории не мыслима. Когда доказательства отсутствуют - а так оно и есть - то не следует обманывать людей пустыми фантазиями.
Безусловно, русская история началась не с Рюрика, а намного раньше, но всё же попробуем включить логику. Если аланы были родственны русичам, то летописцы непременно отметили бы этот факт. Летописные упоминания аланов нередки, но всегда как о постороннем народе, никакой близости. Забыли историю? Но, ведь, о более раннем вторжении авар сведения сохранились и о войнах с хазарами, синхронными с существованием СМК, тоже упоминается. Е.С. Галкина пишет о событиях, не отмеченных нигде, то есть создаёт миражную историю.
МАДЬЯРСКАЯ ВЕРСИЯ.
"Деяния венгров" - сочинение анонимного нотариуса короля Белы III, написанная в 1196-1203 годах (В.П. Шушарин "Русско-венгерские отношения в IX в." // "Международные связи России до XVII века", М., АН СССР, 1961, с. 135-179). В Будапеште этому нотариусу даже поставлен памятник, за то, что он прославлял венгров. В действительности же его сочинение представляет из себя смесь безудержных самовосхвалений и дремучего невежества. Своих сородичей венгерский Аноним изображает великими завоевателями, побеждавшими всех подряд и попутно лихо покорившими нашу Русь. Такие измышления не подтверждаются ни другими венгерскими письменными источниками, ни иностранными хрониками, ни народными преданиями - абсолютно ничем. "Это - вымысел, не имеющий никаких оснований в исторической действительности IX в." (там же, 165).
ТЮРКСКАЯ ВЕРСИЯ.
Обычно человек в любом случае стремится отдавать предпочтение своему народу уже потому, что он свой. Бывают, конечно, исключения, но в основном такое поведение нормально. Ненормально, когда национальные пристрастия переходят в психопатию. Вот именно таким субъектом предстаёт некий Мурад Эскендерович Аджиев, избравший себе псевдоним Мурад Аджи. По национальности кумык, а по жизни - певец пантюркизма. Своё видение мира он изложил в печатных изданиях: М. Аджи "Азиатская Европа", М., 2006; его же "На каком же языке мы говорим" // "Литературная Россия", 2007, # 17. Прежде всего, удивляет, как такую дребедень вообще согласились печатать, это насколько же у нас не уважают читателей!
Весь мир по мысли автора сплошь заполняют тюрки, Россию создали тюрки, Европу создали тюрки, индусов и китайцев обучали тюрки. И не просто тюрки, а непременно кипчаки. Культурные кипчаки принесли цивилизацию дикой Европе. Говорили на Руси тюркским языком, летописи тоже были тюркские, культура тюркская и вообще Дешт-и-Кипчак тогда простиралась от Тихого океана до Атлантики и от южных степей до Ледовитого океана. Куда это всё подевалось? А в XVI веке пришли злые инквизиторы, сочинили славянский язык и славянскую историю. Славяне обрадовались и заняли города, которые строили исключительно тюрки. Что, документов нет? А их уничтожили злые инквизиторы. Но они, эти документы, конечно же были, Мурад Эскендерович точно знает. Или неточно? Или не знает? Документов не нашлось, хотя отклики на эту похабщину всё же появились:
"Не поддаётся никакому разумному объяснению причисление к диалектам тюркского языка языков древнеанглийского, древнефранцузского и совсем загадочного древнегерманского с тюркским руническим письмом. Ни германское, ни романское, ни тюркское языкознания об этом даже не подозревают, а "открытие" Мурада Аджи просто ошарашивает и бездоказательно повисает в воздухе, не находя никакой поддержки в виде положительных фактов" (И.Г. Добродомов "Есть апломб, нет фактов" // "Литературная Россия", 2007, # 26);
"Получается, что русские не есть русские, но они есть тюрки, и чур не спорить! Будьте добры понять и признать - тюрки, тюрки и ещё раз тюрки. Везде, где только развита была в старину цивилизация, сплошные тюрки <...> получается, что Аксаков, Бунин, Гоголь, Пушкин, Кутузов, Карамзин, Тургенев, Чаадаев, Лев Толстой, и, конечно сами Романовы не знали, что они есть ТЮРКИ, а он, умник Аджи, знает об этом <...> Утверждения о том, что с Запада в Москву приехали злодеи-инквизиторы-иезуиты, написали учебник по русскому языку-грамматике, причём в году 1708-м и, что только тогда русские увидели свою письменность - достойно лишь пациента психиатрической клиники" (Магомед Султанов-Барсов "Откуда берутся пантюркисты" // "Литературная Россия", 2007, # 22).
ФИНСКАЯ ВЕРСИЯ.
С финнами связал варягов В.Н. Татищев. Рассмотрев скандинавскую и прусскую версии, он их отверг по причине отсутствия доказательств, тут же заявив: "Подлинное ж пришествие их является из Финляндии от королей или князей финляндских" (В.Н. Татищев "История Российская", ч. I // "Собрание сочинений", т. I, М., 1994, с. 291). Но и сам он не предоставил никаких доказательств, потому как их нет в природе. Эту версию пытался поддержать И.Н. Болтин: "Варяги и Варяго-Руссы. Первые Фины, а последние Фины же с Руссами помешанные. Они имели особых Королей" ("Примечания на историю древней и нынешней России Г. Леклерка, сочиненные генерал-майором Иваном Болтиным", т. I, СПб, 1788, с. 43). Ныне финскую версию никто всерьёз не воспринимает.
ЛИТОВСКАЯ ВЕРСИЯ.
Байку про "литовскую русь" сочинил Н.И. Костомаров. Едва ли он и сам мог верить в неё серьёзно, вздумалось ему пооригинальничать. Автор вполне справедливо отметил, что в летописи " русь не свòе, не урмяне, не англяне, не готы и не что другое еще, а русь. Таким образом, смотря с точки зрения летописца, никак нельзя искать приглашенных к славянам князей с их дружинами, ни у шведов, ни у норвежцев, ни у англов, ни у готландцев, одним словом ни у кого, а надобно их искать единственно в народе, жившем на балтийском побережье, и называемом русь" (Н.И. Костомаров "Начало Руси" // "Современник", т. LXXIX, СПб, 1860, с. 8). Русь он искал "в низовье реки Немана, которое называется по-литовски Русь. На множестве карт XVI, XVII и XVIII века можно найти эти названия. Так в большом атласе Янсона, исток Немана назван Русь, а из тринадцати устьев его третье носит название Alt Russe, а шестое Russe sive Holm. Вообще Неман, по разделении своем на два рукава, перестает называться Неманом: левый называется Гильге, а правый Русь. Существовал город при устье Руси, также с этим именем. Встарину, сторона около правого рукава и в особенности на правом его берегу называлась Русью, а народ руссами или руссиенами" (там же, с. 9). Костомаров приводил сообщения немецкого хрониста Петра Дуйсбургского о земле русской "за рекою Мемелем, по правую сторону этой реки <...> нашу Русь он пишет Russia, а литовскую Ruschia". Под 1322 годом хронист сообщил об опустошении крестоносцами земли русской, которую те прошли за один день. Эта земля располагалась "по левую сторону Немана на берегах Гильге". Упоминал хронист, что прусскую крепость Рагниту будто бы осаждали какие-то русы. У Адама Бременского прусская область Самбия граничила с Польшей и Русью, но это опять не наша Русь, которая никогда не имела границы с Пруссией. А проповедник Бруно по утверждению Титмара Мерзебургского погиб как раз на границе "Прусции и Русции". Костомаров сделал вывод, что название руси география удерживала за правым рукавом Немана, что страна на берегу этого рукава называлась Русью, а народ, обитавший в ней - руссами или русью, и что "этот народ принадлежал к литовскому племени". Потом он ещё уточнил, что под литовской русью понимает "жмудь, жившую на берегах реки Руси" (там же, с. 9-15).
Исторических сообщений о Руси, расположенной в Прибалтике действительно найдено немало. Но нет ни единого упоминания о её связи с литовцами. И сам Костомаров ничего подобного не обнаружил, заменяя факты личным вымыслом. Среди литовских племён никому не известно племя по имени "русь" и это реальность, с которой следует считаться.
Подкрепляя свои утверждения, Костомаров принялся толковать древнерусские имена на основе литовского языка (там же, с. 15-17), однако же не смог предоставить нам литовцев, носящих такие имена. Нет их и не было никогда.
Возражение, что варяги-русь были мореходным народом, Костомаров отводит ссылкой на морские плавания жителей Пруссии (там же с. 17). Вот только пруссы и литовцы - это разные народы, а литовцы в морских плаваниях не замечены, разве что по рекам им случалось плавать.
Далее Костомаров плюнул в Ломоносова, обвинив его в ложном патриотизме (там же, с. 27). Ложном, потому что не выгодном. Если Костомаров стал бросаться обвинениями вместо того, чтобы привести научные аргументы, то это означает, что аргументов у него не было. Не в силах опровергнуть позицию Ломоносова с помощью фактов, он перешёл к шельмованию оппонента, демонстрируя неразборчивость в средствах и отсутствие человеческой порядочности. А патриотизм на самом деле нужен, без него немыслима отечественная история.
Свою версию о "литовской руси" Н.И. Костомаров отстаивал и на учёном диспуте с М.П. Погодиным. Впрочем, соперники стоили друг друга, оба они приписывали основание Руси чужеземцам. Хрен редьки не слаще. Вот, что ляпнул норманист Погодин: "На каждое положение о норманском происхождении Руси порознь можно делать возражения, но все доказательства вместе имеют особую силу и крепость" (В. Мордвинов, сост. "Публичный диспут 19 марта 1860 года о начале Руси между гг. Погодиным и Костомаровым", СПб, 1860, с. 30). Попробуйте сложить вместе нули, ну и что получится, кроме нуля? Что касается диспута, так он в основном свёлся к упражнениям в остроумии, мало отличаясь от нынешних ток-шоу.
Литовская версия Костомарова сейчас в науке даже не рассматривается и представляет интерес лишь для историографии.
ЕВРЕЙСКАЯ ВЕРСИЯ.
Два американских автора - Норман Голб и Омельян Прицак выпустили провокационную книжонку, не имеющую научного значения, но зато чрезвычайно выгодную для мирового сионизма. Основателями Руси они объявили хазар, а поскольку их наставниками в религии были евреи, то им и принадлежит главная честь.
Начинается книга со слёзного письма от киевских евреев к другим еврейским общинам с просьбой прислать 40 монет для выкупа своего сородича, задолжавшего кредиторам (Н. Голб, О. Прицак "Хазарско-еврейские документы X века", Москва-Иерусалим, 1997, с. 21-31). Из этого текста следует только то, что в Киеве X века существовала еврейская община, бедная и совсем не влиятельная.
А потом без всякой логики: "В соответствии с широко распространенным взглядом, Киев был основан хазарами в VIII веке" (там же, с. 36); "Общеизвестно, что Киев управлялся хазарами до того, как был завоеван русью" (там же, с. 64). Автор первого заявления Н. Голб, а второго - О. Прицак. К чему аргументы, если есть мнение? Подобные трюки используют, когда нет доказательств, а хочется, чтобы окружающие люди поверили в этот бред. Не все же станут проверять факты, найдутся и легковерные.
Не пощадил Прицак славянское объединение полян, на земле которых стоял Киев. Из летописной фразы, утверждавшей, что поляне говорили на славянском языке, он сделал весьма странный вывод, что существовали и поляне, "которые не говорили по-славянски" (там же, с. 70). Ниоткуда такой вывод не вытекает и рассчитан он на недоумков. И дальше - поляне названы от поля, то есть от степи, а, значит, пришли непременно от хазар-иудеев. Обалдеть!
Ахмад бен Куйа был хазарским вазиром и у него, стало быть, имелся отец Куйа, который стал основателем Киева: "Поэтому ничто не мешает нам полагать, что хорезмиец Куйа, министр вооруженных сил Хазарии, послуживший прототипом Кия летописей, и был основателем (или строителем) Киевской крепости" (там же, с. 75-77). И всё это на полном серьёзе, в надежде на дебилов. Вообще-то, "ничто не мешает" нести любой вздор, но ему не место в научном издании.
Совместное творение правоверного иудея и упёртого западенца вызвало суровую отповедь от известного историка П.П. Толочко. Разбирая все утверждения, он показывает их полную несостоятельность. Нет нужды пересказывать аргументацию, лучше обратиться к первоисточнику ("Миф о хазаро-иудейском основании Киева" // П.П. Толочко "Ранняя Русь: история и археология", СПб, 2013, с. 27-37).
КЕЛЬТСКАЯ ВЕРСИЯ.
Версию о кельтском участии в формировании Древней Руси популяризировал доктор исторических наук А.Г. Кузьмин. Он сделал вывод, что "скандинавское происхождение "варягов" не может быть обосновано данными русских летописей". Западноевропейские источники не знают скандинавской Руси, но зато указывают на Русь у южных берегов Балтики. В западных источниках Русь именуется Russia или Ruthenia. Название этнонима произносили как раны, руйаны, руги, рутены, русцы, а Балтийское море во времена их могущества в германских официальных документах называлось "mare Rugianorum". На основании сообщения Герхарда Меркатора, что язык рутенов "был словенский да виндальской", историк сделал вывод о двуязычии рутенов, о том, что, наряду со славянским, они использовали и какой-то другой язык (А.Г. Кузьмин "Варяги" и "Русь" на Балтийском море" // "Вопросы истории", # 10, 1970, с. 33-46).
Вслед за А.А. Шахматовым автор утверждал, что славяне и германцы некогда были разделены племенами венетов, которых он считал кельтами. "Виндальский" язык, на котором якобы говорили рутены, А.Г. Кузьмин отнёс к кельтским языкам. Тут же автор напомнил, что "название "Рутены" носило, как известно, одно из кельтских племен, обосновавшееся задолго до н. э. <...> в южной Франции". Рутенов (русов) он определял, как одну из ветвей венетов. Дальше автор истолковывал славянскую топонимику и славянский именослов, находя аналогии в кельтском языке, и в конце концов заявил, что варяги - это славянизированные кельты (А.Г. Кузьмин "Об этнической природе варягов" // "Вопросы истории", # 11, 1974, с. 56-83).
Приписывая венетов к кельтам, следовало бы сначала обосновать это утверждение. Галлию населяло много народов и далеко не все из них были кельтскими. Сведения, сообщённые Полибием, полностью разрушают все построения А.Г. Кузьмина:
"Странами, прилегающими к Адриатике, завладело другое очень древнее племя, называющееся венетами. В смысле нравов и одежды они мало отличаются от кельтов, но языком говорят особым. Писатели трагедий упоминают часто об этом народе и рассказывают о нем много чудес <...> будучи вызваны домой вторжением венетов в их землю, кельты заключили мир с римлянами, возвратили города и вернулись на родину" (Полибий "Всеобщая история" // "Хрестоматия по истории древнего Рима", М., 1962, с. 34, 89-90).
Венеты вовсе не были кельтским народом, и они даже не были кельтоязычными. Венеты были древним и знаменитым народом со своим языком и своей культурой, куда древнее кельтов. Безусловно, кельты широко распространились по всей Европе и оказали влияние на многие народы, в том числе и на венетов, хотя это влияние, конечно, было взаимным. Но учителями для славян кельты точно не стали, да и не требуются учителя для объяснения славянской истории. Подобная версия не только ошибочна, она и опасна. Так, чего доброго, может появиться новый фюрер - кельтской национальности.
ФРАКИЙСКАЯ ВЕРСИЯ.
Писатель В.И. Щербаков отождествил с русами фракийцев одрисов на основании сходства в звучании этнонимов. Фракийские имена он попытался прочитать по-славянски, названия племён из сочинения готского историка Иордана сопоставил с фракийскими. Но доводы всё равно остаются на уровне предположений (В.И. Щербаков "Века Трояновы" // "Дорогами тысячелетий", кн. II, М., 1988, с. 60-116; его же "Асгард и ваны" // "Дорогами тысячелетий", кн. III, М., 1989, с. 99-101) . Государство одрисов существовало с V в. до н. э. до I в. н. э. Безусловно, фракийцы оказали влияние на славянский мир и всё же, чтобы искать на их землях изначальную Русь, требуются конкретные факты. Предположения - это ещё не доказательства, а звуковые совпадения можно найти где угодно.
ЛАТИНСКАЯ ВЕРСИЯ.
А.Е. Виноградов решил обратиться "к самому распространённому языку раннего средневековья". Исходя из утверждения, что именно латынь была средством общения племён, перемещавшиеся по Европе, автор стал толковать на латыни древнерусские имена, названия варягов и самой Руси (А.Е. Виноградов "Русская тайна. Откуда пришёл князь Рюрик?", М., 2013, с. 402-408). На основании произвольных толкований автор начальный этап формирования древнерусского государства приписал влиянию римской культуры. Подобные упражнения сродни гаданию на кофейной гуще.
В нашей истории копаются все, кому не лень, наше историческое достояние прикарманивают наглые чужаки и это им сходит с рук. Когда в доме нет хозяина, то по нему постоянно шастают воры.