Не простой повар, который стоит на кухне и читая поваренную книгу варит борщ, я самый настоящий, с большой буквы. Вся моя жизнь - это еда, а еда - это импровизация вкусов и запахов! Я готовлю не просто вкусно. Я - мастер своего дела!
Своего мужа, Андрея Михайловича, я словила на простой украинский борщ.
Трех порций было достаточно. На четвертой он уже стоял за моей дверью с букетом роз, свадебным колечком и фразой "Что сегодня на обед?"
Наша семейная жизнь текла, как кисель : не спеша, гладко, не булькая. По утрам пирожки с капустой, на обед, с собой на работу, я давала ему красный борщ в литровой банке, а на ужин он ел гуляш из говядины.
Первый раз я почуяла что-то неладное, когда он оставил свой обед дома. Литровая банка с грибным супом, как сирота, стояла на столе. Я позвонила мужу на работу, и в трубке услышала: "Лапушка, я стал такой рассеянный! Да, я забыл свой обед на столе" На вопрос "Что же ты кушал?", он ответил, что перекусил в столовке.
Второй раз повторился через неделю. Он опять нашел какое-то глупое оправдание, но когда я третий раз увидела на столе литровую банку с его любимым гороховым супом, я поняла, что надо принимать экстренные меры.
Ни минуты не думая, я надела свой самый красивый фартук и поехала к нему на работу.
Он сидел за столом, напротив него сидела какая-то костлявая копченная селедка, по должности, видимо, секретарша . На столе, как на разделочной доске сверкали улики: 2 бокала, вино и конфеты. На глаз, как опытный повар, я сразу прикинула, что их отношения еще не шагнули далеко в лес, а находятся только на опушке. Может побаиваются охотников, а может просто растягивают удовольствие. Второй вариант был хуже чем первый, но тоже не смертельный.
Как только я вошла в кабинет, селедка схватила какую-то папку со стола и со словами "Андрей Михайлович, эту смету мы обсудим с вами позже" направилась к выходу. На её копченом пути появилась моя широкая грудь. Она попробовала махнуть хвостом сначала влево, потом вправо, но когда я произнесла "Стоять" она опустила голову, и из рыбьих глаз полились слезы.
Взяв её за кофточку двумя пальцами, как грязную тряпку из раковины с немытой посудой, я подвела к мужу.
Муж, как хамелеон, на глазах меня окраску. Сначала он побледнел, как сыворотка для оладьей, потом его кинуло в жар и он стал красный как свекольник, потом позеленел, как рассольник и нервно сглотнул.
- Что, гурманище, не наелся еще? - спросила я
Он попытался что-то сказать, но кроме "Женечка", "лапушка" и "а мы тут проект делаем" я ничего не поняла.
- Тебе захотелось новой соляночки попробовать? Пробуй! Лимончика только не забудь добавить, а то рожа у тебя слишком счастливая. И давай сделаем так. Я даю тебе месяц. Распробуй её, добавь соли и перчика по вкусу. Я тебя не тороплю. Но через месяц, если я приеду и ты все еще будешь увлечен этой селедкой, - тут я ткнула ей в живот указательным пальцем, сделала страшную гримасу и подняла руки над головой, - пеняй на себя! Пеняй на себя, Андрюша!!! - помахала я перед его носом кулаком и пошла к выходу.
Потом опять обернулась и добавила:
- И чтоб она, к моему приезду, здесь не работала.
Закрыв за собой дверь, я услышала, как он крикнул "Вера, Вы уволены, пишите заявление сейчас же"
Чемодан я собрала за 10 минут. Деньги, которые мы копили на поездку в Америку, я сложила в свой кошелек. "Ты свое уже отгондурасил, Андрюша" написала я на разделочной доске и поехала в Аэропорт.
Отдохнула я на славу. Загорела, похудела на 5 кило!