Аннотация: Женский алкоголизм - страшная вещь, практически не лечится. Заигрывания Евы со Змием всегда кончаются трагически. Сегодня хмельная красавица и умница - через десяток лет жалкая алкашка-побирушка...
АХ, КАКАЯ ЖЕНЩИНА ... Александр Долженко
Началось все банально: "В шумном зале ресторана, средь веселья и обмана" приятель Пашка, опустошив фужер толкнул меня в бок:
- Глянь-ка, кто за столиком напротив объявился, среди торговых выдр. Видел бы ты походку, вылитая Айседора Дункан!
- Ого! Пока не поздно, пойду знакомиться. Не получится - повешусь!
Танец, другой, третий - голова кругом.
- Мадмуазель, Вы божественно танцуете! -
В ответ усмешка:
- Возможно. Я раньше бальными танцами занималась.
Кабацкий Поваротти в табачном дыму плачет в микрофон:
- " Ах, какая женщина! Какая женщина ...", ему вторит хриплый саксофон: "...мне б такую!"...- в зале гул,пьяные хохотки,звон посуды,в углу вообще поют свое.
И вот рояль закрыли на ключ, ополовинили свет в зале, уже официанты со столов сдирают скатерти, а я не могу от нее оторваться:
- Диана, разрешите Вас проводить?
- До гардероба. У Вас вид безумный. Нельзя же так откровенно. Вы не так пьяны, больше вид делаете...
- Я опьянен Вами - леди Ди!
- А можно без пошлостей? Вы неплохо начали, вот и продолжайте в том же духе.
Помогите поймать такси...
Спустя час - зимняя глухая полночь: оба простоволосые, стоим в сугробе, под фонарем, рядом с какими-то гаражами. Целуемся как школьники, до полного изнеможения. Тонкая цветная шаль сползает под ноги, в спутанных ее волосах искрятся снежинки. Крошечный бриллиантик на лебяжьей шее прокалывает пар дыхания. Мы обнявшись кружим внутри кокона из запахов коньяка, сигарет и горьких тягучих духов. У меня уходит из-под ног земля. И падает, падает, падает на нас мрачное городское небо с тусклыми мелкими звездами...
Начались встречи мною вымоленные. Сначала - редкие. Потом - все чаще. Под пение хрусталя в ресторанах незаметно пролетел год. Привыкнуть не могу, трясет всего, каждый раз - первый. Отдыхаем - курим лежа. Ее волосы на моем плече. Решаюсь на разговор:
- Не могу без тебя. Хочу видеть каждый день ... -
- У меня - сын. У тебя - жена и дети. Их куда?
- Давай жить вместе. Я устал от вранья. Сын - привыкнет. Парнишке мужик в доме нужен, а не кулек конфет!
- Нет! Я перестану быть женщиной. Хочешь чтобы я с поварешкой за поясом стирала наше тряпье, бродила по квартире в замусленном халате. Тебе кухарка нужна? Прачка?
- Но, я хочу видеть тебя, не только в ресторане. И провожать не только до дивана!
- Хочешь праздника каждый день? Милый, так не бывает... - раздавила сигарету в пепельнице, - Лично меня все устраивает! -
Под звон бокалов, еще три года проскользнуло. Безумие какое-то. Морок. Сидим на кухне, наклонила голову. Молчит. Вдруг из-под копны волос слышу:
- Я так привыкла к тебе! Без тебя -тревожно. А по началу, только не обижайся,- кинула быстрый взгляд, - я тебя всерьез не воспринимала...
- Я тоже не воспринимал всерьез, что пьешь наравне со мной. Кино и домино у нас
рука об руку, через день. Такими темпами, нам обоим, до "белки" - рукой подать!
- Опять ты за свое? Ах, ах! Женский алкоголизм - не лечится! Да? - дивный профиль исказила усмешка. - Боже! Я пропала, заблудилась. Помогите мне люди! Ау!
- Люди только порадуются: им твоя беда побоку. Была красотка, да сплыла. А уж гонору было, что ты! "Уж сколько их упало в эту бездну"! И потом ...
- Хватит! Потом, будет суп с котом. Вечно ты нагнетаешь. С головой у меня все в порядке, проблем с алкоголем - никаких! Из нас, двоих, кто водку лопает по утрам? Кто в прошлый раз "пионерскую зорьку" встречал одеколоном помидорным?
- Огуречным. Лосьоном ... -
- А что, есть разница: лосьон или одеколон? И вообще, я думаю, похмелье здесь не причем, это все мои тяжкие чары! Я так люблю тебя заводить, под звон бокалов. Сама тоже завожусь. Расслабься. Это любовная горячка у нас! Уже третий год...
- Четвертый.
- Точно! Мне тогда было - 26, а сейчас я - старуха Изергиль...Иди ко мне... На колени! Целуй ... Да... Мне больно ... Еще, еще !
"Ах какая женщина !"
Дома начался ад кромешный: кто-то "заложил" - мир не без добрых людей, всегда "помочь" готовы. На работе вызвали к директрисе на ковер:
- Анонимка на Вас в профкоме. И неудивительно! Все бы так, любовниц, по пять лет содержали. Проверим, проследим. А Вы, с семьей определитесь пока, если не трудно. С кем Вам жить. На "треугольник" в повестку вынесем - аморалку...
Действительно, надо определяться. Дальше так нельзя. Встречу назначил в том самом ресторане. Уселись в полумраке. Блестит хрусталь, вякает саксофон, официант открыл шампанское, разлил коньяк. Выпиваем - разговор ни о чем. Время идет, а я не знаю с чего начать. Она заметила мою тревогу:
- Что-то случилось? Я чувствую. Мы должны расстаться, да? -
- Ничего мы никому не должны! Только друг другу. Но, дальше так нельзя: разведусь. Ты - мне жена, или надо разбегаться!
- Вечно ты все опошлишь! То белая горячка, то "жена". Я здесь каким боком? Не злись: сейчас белый танец объявят между прочим, а не белую горячку. Давай пригубим и танцевать! Потом поедем ко мне. И не пей по полной, я тебя умоляю!
Танцуем, на нас обращают внимание. Я ее обнимаю - она прижалась. Подрагивает, тростиночка. Как добирались: смутно-смутно. Что вытворяли: ярко, но фрагментами. Утром очнулись: крест-накрест, осипшие, со вдутыми губами в лохмотьях.
- Крепенько мы, вчера попрощались ...
- Милый, я умираю ... как лебедь Сен-Санса ...
- А я, как собака Баскервилей... У тебя нет ничего?
- Нет. Мать все прячет, глупая. Меня всю трясет. Тебе надо сходить за шампанским,. не сына же посылать? Да и нет его, как с матерью ушли не помню ... Сходи, а?
- Я не дойду. Сил нет. Нужен хотя бы глоток пива! Или хоть ... Найдется?-
Вскинулась, провернулась на локоть:
- Ты же мне обещал!
- В последний раз, клянусь! Надо же похмелиться. Дома, один хрен, сначала повесят, потом расстреляют ...
Легла на спину, устало махнула рукой:
- Сам возьми...Там, на полке, мята, что-ли ...
Ванная. Хватаюсь за кафель, стены качаются. Ряд флакончиков. Выбрал нужный, из стаканчика выкинул все зубные щетки. Набулькал, разбавил из крана. Выпил залпом - искры из глаз! Опустил руки, стаканчик выпал, покатился к щеткам. Шатаясь, добрел до дивана. Рухнул. Помаленьку стало отпускать. Смотрит на меня во все глаза:
- Легче, да?
- Сейчас, сейчас... Надо стабилизнуться. Мята должна разойтись... Ну вот оно и счастье - ожил организм! Так, где пиджак? Пополз я наметом за шампанским! Что такое: в карманах пусто? Я что, все потерял вместе с документами? Весело! Не помнишь в такси, как я рассчитывался ?
- Вроде бы, часами тряс ...
- Точно! Значит часики тоже ушли. Таксиста этого, припоминаю...
- А я ничего не припоминаю. Я просто - по-ги-баю! Твоя лебедь покружит-покружит во мраке твоего равнодушия и упадет камнем на дно - бултых! И пузырьки перестанут идти - если не выпью - прямо сейчас!
- Может, к соседям?
- Ты что?! Они меня осуждают. Я лучше умру - чем к ним! Тебя, кстати, тоже ненавидят.
- Меня-то, за что?
- Наглый, говорят. Помнишь, у подъезда, тебе замечание сделали, что пьяный за рулем. А ты взял и специально бампером скамеечку со старухами своротил. Они еле взлететь успели. Сломал скамеечку: им сидеть теперь негде бедненьким.
- Бабки с вертикальным взлетом? Что-то такое было. Обойдутся: найдут где крякать! Слушай, Ди, при всей моей наглости, я вернусь с деньгами и выпивкой часа через два.
- Слишком поздно! Я уже буду мертвая, в хрустальном гробу с мокрым хвостом, потому что утонула.
- Как же, ты дохлая, с мокрым хвостом в гроб-то попадешь?
- Меня добрые люди выручат.
- Земной им поклон. Лучше я тебя выручу: сначала сгоняю куда надо, потом оживлю!
- Шампусиком?
- Поцелуями, глупая! Сначала глаза, потом губы, потом худенькие плечики ...
- Они не худенькие, они - гордые. Только все это - мне не поможет! Поцелуи всякие, это потом. Я вот подумала... Мы же без комплексов, так? А голова разламывается невыносимо, организм трясется. Чего ждать-то? Может, мне - тоже? А?
- Что тоже?
- Элексира этого, или что ты там пьешь?
- ?!? -
- Для экзотики!
- Здрас-с-те, я - ваша тетя!
- Здравствуйте! И будьте любезны, тетя, принесите дяде бокал шампуня... Хочу! Для романтики. Пожалуйста!
- Какая в задницу романтика!? Это - вторая стадия. Следом - третья, она же и последняя. Ты что, не можешь потерпеть часок?
- Принеси - и не зуди! Я жду. Ну?!
Пошел, принес, подал. Зажмурилась, стала пить, поперхнулась, часть пролила на кружева, на грудь. Стакан бросила, закатился под диван. Продал прикуренную сигаретку:
- Как? Легче?!
- Господи, конечно! Дай дух перевести... Сразу легче стало, но - какая гадость! А я то, как дура, мучаюсь всегда! Всего-то делов - запас надо иметь и маленько меру знать...
- Так, так... Приплыли гуси-лебеди. Поздравляю! Первый жесткий похмелуй, как первый поцелуй - не забудешь. Веха жизни! Теперь - только успевай, карман подставляй.
- Какой вы тетя добрый сегодня. И опять - за свое! А у меня, между прочим, от элексирчика, прямо крылья прорезались на спине! Кайфово!
- А метла пониже не прорезалась? -
- Не хами! Ой, голова закружилась... Я - ведьма, да? Где моя ступа? Полечу-ка я, за тын-травой! Или спать? ... В ступу - бряк! При таком-то к нам, ведьмам, отношении...
- А предполетная подготовка ?
- Вот и займись, механик ... Первым делом - самолеты, девушек на техосмотр потом. А лучше наоборот... Но баки горючим - надо заправить обязательно!
Слетал, "заправились", улеглись. Что тут на аэродроме началось:
" Ах, какая женщина ! Какая женщина !...."
- Слушай, Ди ... Мы уже год, после твоего одеколона расстаемся, под треск стаканов! И все никак. Лично я - пить завязываю. Давай в ПОСЛЕДНИЙ раз выпьем вместе?
- При чем здесь одеколон? И давай никуда не поедем, ни в какой ресторан. Там эти пилоты, только под ногами путаются. Назад тяжело добираться. Постоянно что-то теряю.
- Согласен! И ехать не надо, и встречаться тоже. Решено - завязываем!
- Не хочу - завязывать! Я запуталась немножко. И умру без тебя.
- И я признаюсь напоследок. Мне, кроме тебя, оказывается никого не надо. Совсем-совсем. Даже сам себе удивляюсь. Вот раньше, хоть какая у меня баба ...
- Я - не баба !
- Извини, оговорился! Потому что по сравнению с тобой все бабы - просто бабы. Раньше, хоть какая женщина у меня. И все равно, я по сторонам не забывал поглядывать. А теперь - не интересно! Сам не хочу: никого кроме тебя не надо. Даже смешно, что начну приставать к какой-нибудь там. Лучше тебя, у меня никого не было и не будет уже никогда. Это я - точно знаю. Ты - лучшая! Присушила, опоила... Колдунья...
- Так за меня?
- Давай...
- По последней ?
- По последней !
Расстались. Еще один год пролетел. Тошно! Не пью, а дома все так же - ад. Терплю. Привык: все проходит, пройдет и это когда-нибудь. Вдруг звонок, голос мальчика:
- Дядя Андрей? Это - Юра, сын Дианы. Маме - плохо! Она пьяная неделю уже лежит. Говорит, повесится, если вы к нам не придете!
Приехал, зашел, огляделся. Выяснилось - мать-старуха уехала к родственникам, погостить. А моя дама - в запой. Сын у родственников ночует. Встретила растрепаная, в дурацком халате, как Дед Мороз. Волосы грязные, поправляет по привычке. Косметика разлезлась по лицу. Перегар ножом можно резать. Кругом бардак. Гляжу и глазам не верю, неужто сломалась она так быстро?
- Я одна , и одна... А тебя нет и нет...
- Но пить-то так, зачем?
- Не могу. Плохо все! И на работе...
- Выгнали?
- Нет. По собственному написала. Останься у меня. Совсем. И - сходи пожалуйста...
- За шампусиком? -
- Сходи, а? Пожалуйста ...Можно водки... -
Понятно откуда мешки под глазами и синяки. И жалко, и больно. Лучшая женщина моей жизни... Нет, не зря про Пашку мне друганы говорили-намекали - дыма без огня не бывает. Раз уж пришел - спрошу сам, внесу ясность. Сходил за выпивкой. Уселись. Себе тоже налил:
- У меня к тебе Диана вопрос есть. Но сначала - выпьем. За встречу! - Выпили, помолчали, поднял голову, гляжу в глаза:
- У меня претензий к тебе нет и быть не может. Ты женщина свободная, так? Но непонятно, почему - Пашка? Что, других - не нашлось?
- А ... Вот ты о чем... О дружке своем ресторанном !
- Так было?
- Не было, но ходила ...
- Это как так? -
- Я, что? Должна отчитаться ?
- Я просто спросил. Можешь и не отвечать...
- Отвечу. Во-первых - я не монашка и не старуха. И у дружка твоего была, да! Но назло, чтоб ты - расстроился. Знала, что эта гнида растреплется. На то и рассчитывала. Тебе хотела досадить. Чтоб ты - задумался и пришел...
- Я задумался. И пришел.
- Не о том кручинишься, сокол мой ясный... А с Павлушей этим, не было ничего. Да! Я к нему - сама приперлась. А - он, на радостях, так нахлестался, что потом полез на меня и - не смог. Я посмеялась: "Не по Сеньке шапка"! Да и не впустила бы я его. Хотела поиздеваться, а он - сразу отрубился. Полежала я, полежала растележеная: озябла. Встала. Выпила над чуть тепленьким телом на посошок. Оделась неспеша, накрасилась и ушла...
- Правда?
- Правда... После тебя, мне вообще всё какие-то ублюдки попадаются... Останешься?
Дрогнуло сердце. Напились-улеглись. Все, как всегда, если глаз не открывать. Она быстро уснула, захрапела тихонько. Долго лежал, курил. Потом сквозь сон уже слышал, как "сенькина шапка", встала тихонько, скользнула змейкой к столу в темноте. Звякнуло. Булькнуло. Сигаретный уголек во мраке. Еще побулькала. Потом рухнула с краешку. Утром будить не стал. Все! Сюда - ни ногой! Самому бы в запой не свалиться.
"Не возвращаются к былым возлюбленным,
былых возлюбленных на свете больше нет !"
Через год, шок последней встречи сгладился, прошел. Одолели воспоминания - болит, поеду! А что такого? Просто шел мимо. Почему не зайти в гости к старой знакомой, на чай? Ведь не ругались же. Одним глазком только, на минутку-минуточку...
Вечер. Свет горит в окне, снежок падает. Дозвонился еле-еле, открыла. Господи! Какие воспоминания!? О чем?! Передо мной Иероним Босх в китайском халате с оголенной тощей грудью. Тело родное, а голова на нем - чужая! Порог переступил машинально, шагнул как в туман.
Запахнулась, засуетилась, залопотала: "Мать недавно похоронила. Девять дней, потом сорок отвели - все как у людей. Нельзя иначе, как же!" Только, как выяснилось: уже давно - два по сорок !
Не квартира, а притон. Как пацан-то, сын ее тут живет, какие уроки? Где материнская любовь, инстинкт? Сидит падла пьяная. Подурнела. Похохатывает, шутит плоско, глаза пустые. Нахлесталась моментально. Все что с собой принес одна выпила. Даже не заметила, что я из своего стакана не отпиваю. В конце спросил про работу, про деньги. Оставил немного, якобы в долг. Ушел кое-как. Все:
" Гуд бай, мой мальчик! Гуд бай, мой миленький!
Твоя девчонка уезжает навсегда..." Точка!
Через неделю - звонок. Она!
- Извините, сэр, за беспокойство. Леди Ди на проводе! Узнаете?
И все же поехал. Зашел, огляделся. Не сразу нашел где сесть. Она по комнате мотыляется. Хохочет хрипло, капризно требует финь-шампань. Господи! Одна ведь шкурка от пантеры осталась, да и та потюльканая! На кухне, под столом: бутылки бормотухи липкие стадами. Посреди разводной ключ валяется, в углу сумка холщовая с остальными инструментами виднеется. Какую-то ахинею несет о многочисленных поклонниках, что в ногах у нее валяются. На колени мне брякнулась:
- Угостите даму сигаретой и винцом, добрый сэр?
- А может - белобрысой? Что дама на это скажет ?
- Ха-ха-ха! Дама - не против! Самое-то, будет!
Вдруг дошло: да меня же, элементарно - на выпивку раскручивают, на похмелку. Шлюха! Дрянь! Алкашка! Слесаря уже пользуются, под пьяну руку. А я из-за нее сходил с ума, хотел семью бросить. Дурачище! Выжечь каленым железом! Поднялась злоба:
- Раздевайся !
- Что Вы себе позволяете!?
- Раздевайся, я - сказал! Сначала - в душ, потом - в койку! И потом только водка. После! Поняла? После, а - не до. Ну?!
Глаза полыхнули :
- Да я, скорее сдохну !
- Сдыхай. Ты уже сдохла. А я - пошел! - приподнялся с табуретки.
- Стой! Сейчас...
Спотыкаясь и хватаясь за стенки мотнулась в душ, клацнула защелка. Потом брякнуло, загремели стекляшки, зашумела вода. Стихло, опять загремело, какая-то возня. Хлобыстнула дверь, вышла голая, злая, в пупырышках. Рухнула на диван. Одна ножка на полу, другую согнутую на диван забросила. Руки закинула за голову, волосы с "химкой" разметались, глаза - бешеные. Сквозь зубы процедила:
- Чулочков не будет. Изодрались! - зло и трезво - Ну!? Чего ждешь, барин!? Девке водка нужна!
Тело уже тронул тлен. Возле сосков, за кружками, появились первые крошечные морщинки, руки похудели, ребра на вдохе проявляются. Но кожа - атлас, как и прежде - шелк! Насиловал с ожесточением, крутил - как куклу. Никогда не думал, что во мне живет садист. После всего - грубо толкнул на диван. Закопошилась, некрасиво встала, резко подошла к столу. Налила. Выпила заикаясь пол-стакана и рухнула ничком обратно на диван. Волосы намокшие в душе - разметались по спине, тихонько заплакала, вздрагивая плечами. Через пару минут развернулась, колени подтянула к груди и угасла на простыне. Отключилась. Сел, выкурил сигарету. Встал, закрыл форточку, задернул шторы. Голая валяется - укрывать не стал: быстрее прочухается. Омылся, оделся, глянул последний раз на некогда божественное, загадочное, тело. Брезгливо оставил немного денег на липком столе, похмелиться. Дверь захлопнул - навсегда. В душе - недоумение: " И вот это - я любил и боготворил? Зачем? Почему? Все, как у всех - и хвост, и грива! Ничего такого особенного. Баба, как баба. Только фигуристая и не толстая. Раньше гонористая была, в мать, польские корни. А теперь, мужику дала - за стакан водки! Куда делось волшебство обладания? Где - тайна соития? Трахнул пьяную бабу на три вида и все дела! Вот так все и проходит. Всему - есть предел. Конец мороку!
" ...какая женщина, какая женщина... " - ерунда все это. Сам - все выдумал, нагнал на себя. Романтик долбанный! Завязал с тех пор пить окончательно.
Спустя несколько лет ездил ремонтировать квартиру, купленную про запас в ее районе. Приспичило машину помыть. Вышел рано утром на улицу с ведром горячей воды. Микроавтобус - это не седан. Пока мыл одну сторону, с другой раздалось в утренней мартовской свежести шарканье метлы. Подумал, раздраженно:
" Дворника, черт принес! Увидит, что помывку устроил на газоне, гундеть начнет!"- Поставил ведро: "Если что, дам деньжишек, пусть домывает!" Выглянул. Вижу, спиной ко мне, дворничиха взялась мести, от крайнего подъезда. Фигурка - ладненькая, метет- красиво, шарфик мохеровый элегантно повязан. Палкой с гвоздем накалывает мелкий мусор и в ведерочко говешки собачьи аккуратно опускает. Стала разворачиваться в мою сторону, повернулась... Свет померк - Она! Успел заметить: губки накрашены, дешевенький макияжик. Мешки под глазами. Под глазищами. Меня не видит, метет себе. Ведерко переставляет. Тихонько уполз к соседнему дому. Долго курил на лавке - дожидался, когда она закончит...
"Это до чего же надо допиться, чтоб с ее умом и образованием... Да и при чем здесь образование?" Краем уха слышал: машину продала, гараж. Квартиру поменяла на меньшую. Лечиться пробовала. Знакомые рассказывали: сын подрос, начал ее бить, деньги отбирать.
Еще несколько лет прошло. Квартиру в том районе уже продал и опять случайно там появился. Сигареты кончились, притормозил у обочины, вышел у магазина. У дверей магазина бабки: кто лук продает, кто ранетки, кто астры. Одна, в замусленной кофтенке - семечками торгует жареными. Кулечки рядком разложила: соленые-несоленые. Где-то, я ее видел раньше? Где? Подняла голову, протянула кулек - ОНА! Кто-то еще подошел, отвлеклась, не узнала меня снизу вверх. Повезло мне - успел повернуться спиной.
Стою на ватных ногах, глаза закрыл, а за спиной - тот далекий вечер! Целая вечность, пятнадцать лет назад - полумрак зала, сакс-тенор хрипло вторит певцу, под пение хрусталя:
"... и во сне кричу я! Ах, какая женщина! Какая женщина! Мне б - такую!"
Десять лет практически не пил. А в тот день - развязался на неделю: вспомнил детство золотое и небо в алмазах ...