Суета пробралась в каждый уголок дворца, взбудоражила каждого его обитателя. Слуги собирали вещи принцессы, готовили походные принадлежности: от шатров до зеркальца. Афарун не выходил из покоев супруги, обещая ей недолгую разлуку, необходимость в которой возникла из-за тревожного положения на западных границах государства. Тэхар верила и сомневалась в его намерениях одновременно. Да, войска постоянно находятся в боевой готовности - опасность не миф, придуманный для того, чтобы избавиться от надоевшей супруги. Но... но сомнения грызли, словно мыши в кладовой. Беспокойные мысли роились в голове, и только забытье, которое приносил отвар макового семени, успокаивал их, и то ненадолго. Афарун искал способ успокоить жену, но его слова она воспринимала с сомнением.
На выручку пришел Харбалан. Чтобы развеять подозрения принцессы, он посоветовал принцу отправить с Тэхар дочерей приближенной к дворцу знати. Прелестные девичьи лица, чьи улыбки приводили Тэхар в бешенство, без нее не будут маячить перед принцем. Значит, не они - причина ее ссылки, но все же...
- Тебе надо общаться с равными, - посоветовал Харбалан. Как всегда с трудом подбирая нужные слова, чувствуя неловкость от самого разговора с принцессой, он прятал глаза, не знал, куда деть руки. Но без разговоров не обойтись. Только бы не сказать чего лишнего, чтобы не вызвать лишних подозрений. - Тэхар - ты молода, красива, ты высокого положения...
- Что ты хочешь сказать? - от принцессы не ускользнуло напряжение старого воина.
Он сжал потной ладонью рукоять меча и поспешил закончить разговор.
- Ты всегда со служанкой, с Биришим. До сих пор не завела подруг из знатных семей. Ты - дочь царя Канишки! Каждая семья Нихшапайи сочтет за честь, если их дочь станет твоей приближенной, твоей подругой.
Принцесса с нескрываемым удивлением смотрела на военачальника. Как же она раньше не подумала об этом? Еще царица Висвихани учила ее быть в центре внимания, в окружении приближенных. А как же иначе узнать, о чем они думают, что замышляют?! Служанка приносит только сплетни! От них ей не по себе. Прочь! Прочь! Но... разве плохо знать тайные дела приближенных? Биришим видит многое из того, чего никогда не увидеть ей самой. Как же быть?..
И тут Тэхар осенило! Она отправится в путешествие со знатными девушками. А Биришим... Биришим тоже будет рядом, но отдельно.
- Биришим! - накануне поездки, только очнувшись от сна, принцесса решила сообщить служанке о своем решении.
В последние дни сама не своя - поникшая, бледная, без былой прыти исполняющая самые простые приказания, Биришим привычно откликалась на зов, но не успокаивала, как бывало, а молча кивала, соглашаясь или нет с доводами госпожи относительно ее супруга.
- Очнись, Биришим! - визг принцессы вывел ее из задумчивости.
- Да, госпожа, - безучастно ответила она.
- Да что с тобой творится?! - Тэхар неистовствовала. У нее важные дела, она собирается в дальний путь, а эта... эта нерадивая служанка бродит по покоям тенью, будто и не живая вовсе! - Ты слышишь, что я тебе говорю?!
- Да, госпожа...
- Что ты заладила "да" да "да"?! Ты не едешь со мной. Нет, ты едешь, но позже.
До Биришим стал доходить смысл сказанного. Она остается тогда, как принцесса уезжает?..
- Как это? - не веря своим ушам, Биришим пыталась понять, что происходит.
Принцесса всплеснула руками.
- Да так это! Я тебе говорю: ты едешь позже, в обозе. Проверишь еще раз, не забыли ли чего. Мои украшения, наряды... понимаешь?
Биришим молча кивала. Что-то изменилось?.. Она стала не мила госпоже и та решила отдалить ее, окружив себя не служанками, а придворными девицами? Или это выражение особого доверия?
- Госпожа... я всегда была с тобой... - Биришим не находила слов, чтобы узнать причину перемены.
- Ну, была, а теперь будет так! Ты поедешь в обозе, с Харбаланом, так что смотри в оба глаза, чтобы ничего нужного мне не забыли.
Харбалан! У Биришим сердце сжалось. Она так неосторожно призналась ему в любви к другому мужчине... Неужели таким образом он решил отомстить?!
- Госпожа, я...
Тэхар прервала служанку, выражая криком свое негодование.
- Мне все равно, что ты думаешь! Займись делом!
Биришим стремглав выбежала из покоев. Еще есть время тайно покинуть город! Пока суета, пока все заняты сборами, они могут далеко уйти, да, далеко, если поторопиться!
Она бросилась вон из дворца. Узкие коридоры не позволяли бежать так быстро, как ей хотелось бы. Высокие пороги цеплялись за пятки, норовя опрокинуть ее, сломать ноги, покалечить, но только не выпустить из этого проклятого места! Биришим задыхалась, темная пелена затмила глаза, почти наощупь она пробиралась из коридора в коридор, из одного внутреннего дворика в другой. Свет ослеплял, мрак тянул назад. Но вот преодолен последний порог! Дальше бегом к храму, потом к улице керамистов и там, на самом ее краю стоит заветный дом, в котором ждут любимые, преданные люди...
- Биришим!
Знакомый окрик, и цепкие объятия сжали ее.
- Пусти! Пусти меня! Пусти, прошу...
Она повисла на руках Харбалана.
- Что с тобой, Биришим? Куда ты так спешишь?
Вместо ответа - стон и слезы.
- Биришим, - Харбалан растерялся, но некогда ему успокаивать служанку, и, отринув жалость, он пробасил: - Ты идешь со мной, за принцессой. Собери все свои вещи и... скажи отцу своего ребенка, чтобы шел следом.
Туго, пробираясь в тумане страхов и недоверия, слова военачальника дошли до нее. Паланг идет с ней?.. Зачем он Харбалану? Спросить? Нет! Он и так гневается. Военачальник не выносит женских слез. Шмыгнув носом, Биришим порывисто вытерла глаза, поправила за ухо выбившуюся из прически прядь волос, выпрямилась, отглаживая смявшееся у живота платье.
- Да, господин, - как можно тверже сказала она и посмотрела на бывшего любовника с такой мольбой, что он сам потупил взгляд, лишь бы не продолжать эту неуместную сцену.
- Так-то лучше! Поторопись!
Биришим помчалась к Палангу с надеждой, крепнущей на каждом шагу.
Жаркын сидел на своем привычном месте у стены дома, щурясь на солнце. Оно поднялось высоко и уже жарило, но старику и жар приятен! Мимо, поднимая его на ходу, промчалась Биришим.
- Вставай, быстро!
Она влетела в дом. После яркого света глаза не сразу разглядели, что в доме пусто.
- Где они? - Биришим накинулась на конюха.
Он попятился.
- Паланг еще утром ушел в храм, Нимидин увязался за ним...
Зря он рассказал ей притчу о соколе! Совсем взбеленилась девка. Уж сколько дней и носа не показывала, а тут примчалась, сама, как хищник! Да еще и кричит!
Биришим облизнула губы; подхватила кувшин у порога; перевернула его и жадно принялась пить. В тишине дома Жаркын слышал, как она глотала воду, едва не захлебываясь.
Утолив жажду, Биришим присела на ложе. Успокоилась.
- Конюх, мы уходим. Все. Надо быстро собрать то, что нужно, что есть, - она окинула взглядом полупустую комнату. Кувшин, чаши, циновка, штаны Паланга валяются в изголовье ложа, застеленного пестрой накидкой. - Где вещи Нимидина? - не увидев ничего, что могло принадлежать мальчику, спросила она.
- Какие вещи? - конюх все еще не мог понять, что от него хочет эта женщина. - Все на нем!
- А... Тогда беги за ним! Скажи Палангу... - она не закончила фразы, сама подхватила чашки, вылила остатки воды из кувшина, положила все на покрывало, бросила туда же все, что нашла еще из вещей, и связала куль. - Все! Теперь иди за ними! Ждите у восточных ворот. Как увидите меня, идите следом, но поодаль. Не подходите ко мне, не зовите! Просто следуйте за обозом и все!
До Жаркына дошел смысл сказанного: они уходят из города Образа Светлой Воды! Уходят все вместе! Но почему так - по отдельности?
- Биришим...
Биришим вдруг обняла старика. И он снова растерялся.
- Отец, прошу тебя, не спрашивай больше ни о чем. Я сама ничего не знаю. Харбалан сказал позвать с собой Паланга. Что он задумал, мне неизвестно, но... ты же знаешь, конюх, я любила его! Не может он желать мне зла! Понимаешь? Не может!
Сердце старика сжалось от нежности к этой девушке. Да, он помнит, как она бегала ночами в шатер военачальника! Что уж у них там произошло сейчас, не понять, но одно ясно -Харбалан что-то пообещал ей. Остается довериться, а там уж, что будет!
Паланг сидел перед домом, вглядываясь в пустеющую улицу. Давно свечерело! От Биришим нет известий. Они торчали у ворот до темноты, но караван принцессы так и не показался. Нимидин бегал к дворцу и, возвращаясь, докладывал, что происходит на площади.
- Стража сменилась. Верблюдов увели. Больше не пойду, никого уже нет...
Ночь прошла в тревожном ожидании. Паланг не закончил свою работу в храме. Необтесанные камни, предназначенные для базы колонн святилища, остались лежать во дворе храма. Что делать завтра? Если он не явится на работу, его будут искать? Где же Биришим?..
Биришим сидела подле Тэхар. Она не могла не то что бы уйти, но даже просто отойти от принцессы: Тэхар вцепилась в ее руку и не отпускала. Что случилось с ее госпожой после беременности и родов?! Она совсем потеряла покой! Мнительность, страхи на пустом месте одолели ее. Почему Богиня Светлых Вод не защищает ее от демонов ночи, помутивших и так слабый рассудок?
Вангъял оставил свою ученицу и ушел в Бактры, сказав на прощанье, что она больше не нуждается в его наставлениях, так как сменила учение Просветленного на поклонение богам стихий. Он просил Тэхар построить ступу. Царица Висвихани в свое время поддержала его, но эта идея умерла вместе с ней. Сначала принцессе было не до ступы, потом она и вовсе охладела к делам.
Потеряв защиту одного бога, она так и не обрела ее от другого, и демоны вселились в ее сердце, одурманили ее голову! Другого объяснения для недуга госпожи Биришим не находила. Жалея ее, она злилась и на саму себя. Лягушка Жаркына, посланная по его словам богом Неба, помогла принцессе, когда она упала с лошади. Будь она у нее сейчас, то и недуг бы прошел! Но как отдать ей то, что она сама же приказала пожертвовать Речной Богине? Что ответить, когда она спросит, почему служанка не выполнила приказ госпожи? Почему лягушка не на алтаре Святилища, а в ее руках? От страха у Биришим мурашки бежали по коже. Она и так уже в немилости. А за такой проступок - за воровство к тому же! - ей и вовсе могут отрубить руку! Нет, пусть дар Теплого озера прячется за рубашонкой Нимидина! Раз Богиня позволила ей подменить лягушку и использовать ее для жизни мальчика, значит, на то была ее воля! А она - лишь исполнитель!
Тихо, боясь потревожить сон жены, в покои вошел Афарун. Биришим приподнялась, но Афарун остановил ее.
- Посиди с ней. Пусть спит. На заре тронетесь в путь.
Афарун не знает о решении Тэхар? И ее ли это решение - отдалить служанку от себя на время путешествия? Биришим уверовала в то, что Харбалан ведет свою игру. Он что-то придумал, и сердце подсказывало - это "что-то" во благо ей!
- Да, господин, - Биришим вернулась на свое место.
Заря только зевнула в темном небе, а караван принцессы уже двинулся к воротам города. Биришим сделала все, чтобы ее госпоже было комфортно и уютно в шатре, сооруженном на спине верблюда. Ее место рядом с Тэхар заняла дочь придворного, а несколько служанок с другими девушками из знатных семей следовали за ними. Воины охраны ехали впереди и по бокам каравана. Принц Афарун на своем любимом коне провожал Тэхар до Ката, как и встречал когда-то. Верблюды, еще пожевывая сочные листья тута, один за другим шли, покачивая поклажей, укрепленной на их горбатых спинах.
Биришим смотрела им вслед и с каждым неторопливым шагом мозолистых вербльюжих ног тревожилась все больше. Сердце ныло, как никогда! Ее госпожа, ее покровительница и подопечная, вдали от родины ставшая ей сестрой и подругой, уходила без нее! Разлука начала отсчет времени этими неторопливыми шагами великанов пустыни. Повинуясь внутреннему чувству долга, Биришим последовала за караваном, смотря поверх голов, стараясь не потерять из виду красно-желтый шатер, шелковое полотнище которого, играя с утренним ветром, переливалось перламутром.
- Биришим...
Настойчивый шепот и не менее настойчивое подергивание подола ее платья все же отвлекли от каравана, и Биришим недовольно опустила глаза, заранее гневаясь на того, кто посмел так обращаться с ней - с любимой служанкой принцессы! Но наивно-взволнованные глаза мальчишки, пальчики которого вцепились в простое полотно ее походного платья, сияли счастьем.
- Нимидин! - Биришим присела перед мальчиком, ощупала его, не доверяя своим глазам и желая удостовериться руками, он ли это, на самом деле, живой, реальный, ее названный сын.
- Ты... ты один? Где все? - она вдруг с отчетливой ясностью осознала, зачем она здесь сейчас, почему не во дворце в сборах и суете последних приготовлений к дальнему путешествию.
- Здесь, - продолжая шептать, но так по-детски, возвышая голос, чтобы быть услышанным, и осторожничая одновременно, чтобы не привлекать внимания чужих, ответил Нимидин.
Он несколько раз кивнул в сторону - смешно подергивая головой и поводя бровями, и Биришим увидела стоящих у стены постоялого двора Паланга и Жаркына. Куль, который она связала еще вчера, Паланг прятал за спиной.
Камнерез волновался. Это для мальчишки тайные сборы - увлекательная игра, а для него - это игра едва ли не со смертью! Бросить работу, не сказав никому из магов ни слова, стоять здесь, у всех на виду, с пожитками - такой поступок могут расценить двояко. Бежишь? От кого? Что натворил? Своровал чего? Убил кого? Мало ли что взбредет в голову надсмотрщику?! Хорошие мысли относительно работников им не приходят! Потерять работу, а вместе с ней и кусок хлеба - это еще полбеды, а вот оказаться закованным в колодки и не суметь оправдаться - кто будет слушать?! - это уже беда, самый легкий выход из которой - рабство.
Биришим, озираясь, подошла ближе, встала спиной к мужчинам, делая вид, что, как и все зеваки, наблюдает за уходящим караваном.
- Выходите из города. Ждите за дахмой. Я еду с обозом, увидите подводы, идите следом. Возглавит отряд военачальник Харбалан. Его ни с кем не спутаете!
- Я его видел, знаю, - заговорщически вставил Нимидин.
Жаркын дернул его за плечо, давая понять, что и без него разберутся. Нимидин обиженно отвернулся, подтянув покалеченную руку к груди.
- А дальше что, Биришим? - в голосе Паланга сквозило сомнение.
Биришим перевела дух. Надо быть уверенной, иначе камнерез передумает. Видно, что боится, хоть сам и настаивал на побеге.
- Все будет хорошо! Вы, главное, идите следом, не теряйтесь, чтобы я всегда могла вас видеть. - Спрятав руку за полой хитона, она отвязала мешочек с монетами и, одними глазами удостоверившись, что на нее никто не обращает внимания, быстро сунула его в руку Жаркына, стоявшего ближе. - Дорога предстоит дальняя и тяжелая, купите осла с повозкой. Время еще есть. Но идите порознь, не привлекайте внимания. - Замолчав, Биришим обратилась в слух. Какими-то особыми чувствами она улавливала дыхание любимого, ощущала его напряжение. - Паланг... - к чему слова? Что она может сказать сейчас такого, отчего и он, и она сама обретет уверенность в успехе? - Все будет хорошо! - Биришим выдохнула последние слова и, не оглядываясь, поспешила во дворец.
Раннее утро бодрило свежестью. От реки поднимался пар. Он стелился по полям молочной пеной, опускаясь тем ниже, чем выше поднималось солнце. Белые цапли чинно прохаживались по заболоченным берегам, то и дело опуская венценосные головы в поисках головастиков, во множестве шныряющих в покрытых ряской лужах. Молодой беркут, сидя на пригорке, присматривался к добыче. Цапля велика для него, но так безмятежна в своих поисках еды, не то, что он - царь степей, смелый и расчетливый хищник! Решившись, он взмыл в воздух, но не высоко, а лишь настолько, чтобы хватило простора для стремительного разгона, и, стрелой полетел к жертве. Один миг - и, казалось, добыча в его когтях, но цапля оказалась не такой беспечной! Она увернулась, не дав хищнику убить себя с первого удара, и улетела, оставив беркута выслеживать другую добычу.
Биришим засмотрелась на птиц и не заметила, как Харбалан подъехал к повозке. Возничий погонял ослов, без особой надобности стегая их кнутом. Они и так бежали резво, насколько позволяла им природа, давшая выносливые ноги и спину, но наградившая прескверным нравом, который проявлялся порой в самый неподходящий момент. Сейчас же они словно соревновались в беге со своими собратьями, бежавшими так же охотно с тяжелыми повозками, нагруженными всяким скарбом.
- Биришим, - окликнул Харбалан.
Укутанная в длинную плотную накидку, девушка сидела на краю повозки, свесив ноги и держась за край. Ее щеки, освещенные еще ласковым утренним солнцем, алели, в глазах, ставших на свету зелеными, сквозила радость. Впрочем, она быстро растаяла, и беспокойство вновь проявилось тревожным взглядом. Харбалан с удивлением отметил, что он не видел глаз своей возлюбленной в свете дня. А ночами они казались черными и только отблески света факелов пробегали в них красной искрой.
Приноровившись к ходу лихих ослов, Харбалан придержал коня и чуть наклонился.
- Скоро Кат, караван встанет там. У тебя будет немного времени, чтобы уйти. Через восемь парсангов - развилка. Мы направимся прямо. Тебе лучше свернуть к Смаракансе.
Биришим слушала, вытянувшись струной. От напряжения ее пальцы, сжимающие край повозки, побелели, но на ходу слова Харбалана так и норовили улететь неуслышанными, и Биришим тянулась к военачальнику, ловя не только слова, но и его дыхание.
Харбалан выпрямился, но не уехал. Он смотрел вперед, словно оценивал расстояние, которое служанке предстоит пройти. Так и не глядя больше на нее, он сказал:
- Не попадайся на глаза никому из каравана. Могут искать. Если найдут, я больше тебе не защита. Прощай!
Конь военачальника потрусил рысцой. Прямая спина кушанского воина, несгибаемого никакими ветрами ни в походах, ни в обычной жизни, навсегда удалялась от девушки, познавшей первую страсть и любовь в объятиях этого мужчины. Высокая шапка, едва не протыкающая небо узким закругленным концом, покачивалась в такт бега коня. Пластины панциря поблескивали и побрякивали, как и на голенищах сапог, облегающих ноги, для которых стремена были надежней земли.
Биришим оглянулась. Облако пыли закрывало все, что осталось сзади - и стены Нихшапайи, и деревья, растущие на обочине, и другие повозки, в последней из которых сидел другой возлюбленный - пылкий и нежный, крепость рук которого определялась не взмахами тяжелого меча, а работой инструментом, способным облагораживать камни.
- Осади ослов!
Биришим толкнула возничего в спину. Он натянул повод, ослы сбавили бег, и Биришим спрыгнула с повозки. На немой вопрос погонщика она лишь крикнула:
- Догоню! Не жди!
И растаяла в облаке пыли.
Всю дорогу Тэхар чувствовала себя неуютно. Дочь казначея старалась быть внимательной, но она не могла заменить Биришим. Служанка, бывшая с ней с самого детства, понимала ее с одного взгляда. И теперь Тэхар осознала, насколько она дорога ей. Хорошо, что Кат не так далек от Нихшапайи!
Когда они вошли в город, принцесса подозвала Харбалана.
- Пусть Биришим сопровождает меня во дворец! - приказала она, но военачальник потупил взор. - Где она? - в поведении Харбалана Тэхар почувствовала что-то странное.
- Не знаю, госпожа, - старый воин отвечал, отвернувшись, будто что-то там в стороне интересовало его больше, чем сама принцесса, - она была в обозе, я видел, а потом пропала.
- Как это пропала? - Тэхар едва не задохнулась. - Найди ее! Слышишь, найди!
Дочь казначея попыталась было успокоить принцессу, но та чуть не вытолкала ее из шатра.
Исчезновение Биришим так повлияло на Тэхар, что она не обратила внимания на высокомерие встречающей ее царицы. Но вдруг вспомнила о своей дочери и приказала принести ее в покои, отведенные ей для кратковременного отдыха.
- Дай мне, - приказала она, как только кормилица с девочкой переступила порог просторной комнаты.
Впервые принцесса взяла дочь на руки и всматривалась в ее личико с таким интересом, что кормилица и слуги удивились и забеспокоились, когда губы принцессы тронула улыбка.
- Госпожа, выпей макового отвара.
Ожидая приступ раздражения, как это уже бывало после похожих улыбок, служанка протянула чашу, а кормилица попыталась забрать девочку. Но Тэхар отвернулась от них. Она вдруг увидела, что ее дочь действительно прекрасна.
- Нет, госпожа, - ответила служанка, все еще пытаясь напоить принцессу успокоительным отваром.
- Убери, - принцесса отвела ее руку с чашей, - Я не хочу спать. Позовите принца! Я хочу видеть мужа!
Но Афарун ничего не знал о пропаже служанки.
- Она что-то украла? - спросил он, но Тэхар только пожала плечами.
- Н-н-н-е знаю, нет... она просто исчезла. Харбалан сказал.
- Мы найдем ее, - успокоил Афарун и другим тоном - беззаботным и даже радостным добавил: - Царь и царица пригласили нас погостить во дворце несколько дней! Сегодня будет прием.
Принцесса оживилась.
- Прием? О! Мы предстанем перед двором втроем: ты, я и наша дочь!
Тэхар хлопнула в ладоши и приказала готовить ей наряд, украшения. И не только ей, но и своей дочери.
Она предвкушала, как появится перед бездетной царицей красивой и с прекрасной малышкой на руках. Да, у нее есть такое превосходство над пустой красавицей из Смаракансы, о котором той пока остается только мечтать! Она подарила своему мужу - сыну царя, единственному наследнику трона! - ребенка, дочку, которая будет радовать его, как она сама радовала своего отца - царя Кушанской империи! Она подарит ему еще одного ребенка - сына! Да, у будущего царя Нихшапайи должен быть наследник! Тэхар так понравилась эта мысль, что захотелось поделиться ею. Но... где же Биришим?..
- Мой господин, - принцесса припала к груди мужа, глядя на него огромными серо-голубыми глазами, полными беспокойства, - моя любимая служанка пропала. Я отослала ее в обоз. А она не приехала с ним. Прошу тебя, найди ее! Она могла попасть в руки злодеев... Биришим...
Слезы вновь потекли из глаз принцессы. Афарун обнял ее.
- Не беспокойся о служанке. Она сумеет постоять за себя! У нее есть твоя тамга, никто из наших поданных не посмеет обидеть ее.
- А если враги? А что, если она попала в руки кочевников, как тогда Замина?
Афарун по-своему понял ее слова. Дальше Нихшапайи пока не замечали чужих. Но... а вдруг? Действительно, служанка сошла с повозки и исчезла. Нет, все же отец ошибается, считая, что главная зашита государства в обороне! Надо собрать смелых и отчаянных воинов, таких, как в отряде Харбалана, и дать отпор осмелевшим кочевникам!
Тэхар все же пришлось принять снадобье. Она уснула, мечтая о будущем. А Харбалан тем временем по приказу принца послал воинов на поиски Биришим. Но никто не видел в окрестностях Ката одинокую девушку, похожую на служанку принцессы...