1. Хафелар, после боя.

  

  - Что ж, подведём итоги, господа, - так король начал полуночное застолье, наполняя свой кубок раттанарским крепким. - Будем пить за победу и, за выпивкой, разговаривать. Но сначала - выпьем за павших, за тех, кто жизнями своими заплатил, чтобы мы имели повод праздновать. За тех, кто навсегда останется в наших сердцах...

  Василий плеснул немного вина на снег:

  - Первый глоток - павшим. Так принято в моём мире, - пояснил он свои действия сидящим у костра командирам. И выпил кубок, не отрываясь.

  Прочие последовали примеру короля: и наполнили, и плеснули, и выпили - обычай явно соргонцам понравился. Что и говорить, а погибшие в этом сражении были достойны такого почёта. Выпив, посидели немного молча - тоже по желанию короля. И минута молчания соргонцам пришлась по душе. Уважение к смерти, и к своей, и к чужой, испытывает каждый солдат, поскольку она всегда с ним рядом ходит. Рука об руку, можно сказать. Сегодня они уцелели - повезло, а кому-то повезло меньше, кому-то - совсем не повезло.

  Посиделки у костра предложил Василий. Он полностью использовал королевскую привилегию и успел к подведению итогов поспать около трёх часов. Правда, заснул король ненамеренно - просто отключился, упал, так сказать, в обморок, словно кисейная барышня. Эрин с Бальсаром и Клонмелом отнесли его в шатёр, где армейский маг-лекарь перевёл обморок в обычный сон. Три часа - это почти ничего, но на безрыбье - и такой отдых оказался в подарок. В общем, спал бы король, наверное, до утра - измученный организм требовал более продолжительного отдыха - да прибыл Готам со всей конницей. И не хотели короля будить, но шум на радостях подняли такой, что, как говорится, и мёртвого поднимет... Во всяком случае, проснулся Василий. Проснулся - и сразу затребовал посиделки. А почему бы и не посидеть, когда все необходимые распоряжения отданы, а возбуждение, сражением вызванное, ещё не улеглось? Не всем такое счастье, как королю, по непривычности иномирской к подобным нагрузкам - в обморок упасть. А так, сам по себе, сразу и не заснёшь. Разве, после изрядной порции вина - в самый раз для этого посиделки сгодятся.

  Сначала за павших выпили. Потом за победу - по доброму кубку осушили. Тогда, извинившись за своё, возможно, неуместное, желание собрать их всех вместо отдыха на королевскую выпивку, король предложил - идти, кому невмоготу, ложиться спать:

  - Я тут вздремнул чуток, а вы в бою весь день, без роздыху.

  - Я, сир, пока потери не подсчитают и не отыщут всех павших бойцов полка, не усну. Привычка, а я уже слишком стар, чтобы привычки менять, - Паджеро поправил наброшенный на плечи плащ, мелькнув в свете костра разрубленным наплечником. Но кольчуга под разрубом, похоже, не пострадала, и король не стал спрашивать объяснений.

  - Да и другие вопросы у меня имеются, - продолжил полковник. - Скажите, сир... Нет, я понимаю - победа наша, значит, и битва для нас вышла успешная. Но случай с Безликим, вроде, за неудачу придётся считать. Или нет?

  По тому, как в ожидании замерли при этих словах Паджеро прочие командиры, Василий понял: вся его армия ждёт ответа именно на вопрос - можно ли победу назвать полной или Разрушитель, всё же, сумел кое в чём их обставить? Командиров солдаты уже допекли вопросом о Безликом, пока Василий спал, теперь настала его очередь - короля. Вот и думай, как ответить, чтобы не разочаровать...

  Король почесал в затылке - лучшее подспорье при раздумьях, неизменно действующее во всех мирах - и задал встречный вопрос:

  - А вы-то, граф, сами как считаете?

  - Если судить по тому, что видел я, то поймать Безликого у нас не было ни малейших шансов. Ни вот такусеньких, - Паджеро показал королю щепотью сложенные пальцы, доказывая мизерность подобных шансов. - Нельзя поймать и удержать то, что так легко рассыпается пылью.

  - Значит, мы - проиграли? - подначил полковника король.

  - Я этого не говорил, сир.

  - Но думали, признайтесь. Иначе не стали бы спрашивать. И остальные, похоже, думают одинаково с вами, - Василий нащупал уже правильный ответ, но никак не мог его сформулировать доступно для солдат, которым его ответ передадут дословно. - Тут вот в чем дело, господа... До этой битвы мы знали, что Безликий реально существует, и даже видели - кто дважды, кто трижды, да и то - издали. Ещё мы знали, что он управляет табуном. Вот, пожалуй, и всё. Ещё, что он может взрываться с выделением пламени. Я понятно говорю? Вы спрашивайте, если что непонятно - вам потом солдатам объяснять...

  - Взрыв, сир. Как его описать тем, кто не видел? - задал вопрос Тусон. - Я, например, с чем бы мог его сравнить? Я-то его не видел.

  - М-м-м... ('- Фейерверк, сир!')... М-м-м... ('- Спасибо, Капа!') Надеюсь, с фейерверками вы все знакомы. Случалось ли вам видеть, что получается, если загорятся все, в одну кучу сложенные, шутихи или другие... м-м-м... заряды?

  - Было такое во дворце, дважды, - Паджеро, за тридцатилетнюю службу командиром дворцовой стражи, не только насмотрелся, но и участие в организации фейерверков принимал неоднократно. Авторитетный, вполне, специалист. - Шумнуло, что твой гром в грозу. Один раз обошлось - всего несколько стёкол разбило... А в другой... Солдат у меня погиб - приложило его головой о стену... Не спасли... Тогда и меня, помню, по двору прилично проволокло да прижгло маленько. Министр Демад (достойный был человек) мне потом долго объяснял про быстрое сгорание и тесное пространство, но я, сир, признаюсь - мало что понял.

  Подготовка короля в вопросах взрывчатых веществ и теории взрывов оказалась намного хуже, чем знания о мечах и бронях. Не читал он подобной литературы и даже не просматривал её перед выходом в Соргон. Как-то в голову не пришло. Да, и времени на неё не хватало. '- Еле-еле достало на курс молодого бойца, - поддакнула Капа. - И тот Вы до сих пор не усвоили толком. Прям, не знаю, что и делать...'

  Кое-что, не без помощи Капы, Василий всё же припомнил. В общих, правда, чертах - обрывки случайных сведений из книг, газет и фильмов. Но для объяснения - вполне достаточно, решил король. За что и удостоился похвалы Хрустальной.

  '- При Вас полёты в космос здесь явно не начнутся, сир! - сказала она ему. - А после Ваших объяснений не состоятся, похоже, никогда'.

  Василий не стал обижаться на Капино зубоскальство (если, конечно, можно применить это слово к сущности, реальных зубов не имеющей), понимая, что нервы (в их наличии у Хрустальной король как-то не сомневался и потому - именно нервы) каждый успокаивает, как умеет.

  Вместо бесплодного и не сулящего никаких приятых моментов препирательства с Капой, Седобородый провёл среди своих соратников урок ликбеза по взрывам, тщательно обходя собственное незнание взрывчатых веществ. В дело пошли вполне понятные командирам жизненные примеры, вроде лечебных банок, хлопков в ладоши и, что немаловажно, бочонка с пивом. С помощью таких нехитрых примеров Василий показал и наличие давления, и разряжение, и звуковую, и взрывную волны. Командирам оставалось всего лишь включить толику собственного воображения, чтобы дотумкать, что такое он из себя есть - этот самый взрыв.

  Лекция имела ошеломляющий успех ввиду, как отметила Капа, 'ещё большего, чем у лектора, невежества слушателей'. Эрин, правильно разобравшись в избыточных давлениях, взболтал бочонок и окатил пивом равного по званию - генерала Готама. Тот не остался в долгу, и пивной душ коснулся многих, избегая, впрочем, короля. Что говорило о непререкаемом авторитете власти. Хлопок в ладоши расшалившегося Тусона - возле уха Паджеро - на некоторое время лишил полковника остроты слуха, и потому граф оказался последним, кто расслышал вопрос Бальсара, заданныё королю:

  - Почему же эта Маска не взорвалась, сир? Три прочие - взорвались...

  - Четыре, дорогой Бальсар, - поправил мага Василий. - Взорвались четыре Маски. В хрустальной шкатулке, переданной мне Буширом у Железной Горы, тоже находилась Маска. Теперь я в этом убеждён. И взорвалась четвёртая, только попав в мои руки. От моего прикосновения взорвалась.

  - Вы думаете, что Разрушитель знал, когда шкатулку с Маской взяли именно Вы, сир? Откуда?

  - Как и в случае с Камнем Памяти, Бальсар... Я уверен, что Разрушитель почувствует моё прикосновение сразу же, как только я коснусь Маски. Любой Маски. Так, и Камень Памяти сэра Эрина узнаёт прикосновение одного только сэра Эрина. Или Камень Бренна узнаёт Бренна. Под Скироной я касался Маски мечом, и этого, похоже, достаточно, чтобы узнавать меня везде, где есть изделия Разрушителя...

  - Узнавание через меч!? Нет, сир, нет... На Камень Памяти нужно капнуть кровью, - возразил Эрин. - Не думаю, что Вас узнают после случая в Скиронском сражении. Скорее всего, к Разрушителю, или к его Безликим, попала какая-нибудь Ваша вещь - со следами крови. После ранения или перевязки. Одежда, бинты, да, всё, что угодно. Мы не озаботились сжечь остатки Вашей одежды, мы не уничтожали бинты. Кому могло придти в голову, что их используют подобным образом? Дворцы переполнены слугами, на которых никто не обращает внимания. Никто не знает, что они думают, на что надеются и о чём мечтают. И никому неизвестно, что из секретов своих господ слуги знают, а что - нет. Даже не со зла - по глупости кто-нибудь из слуг отдал Ваш негодный гардероб пустоголовому. По-моему - так.

  - Так-то оно - так, - снова заговорил Бальсар. - Раз Вы, сир, говорите, что взорвались четыре Маски - значит, четыре. Но я не об этом. Мы все слышали Разрушителя - он узнал Вас, сир, без всяких касаний узнал. Почему же не взорвал Маску сегодня?

  - Я уже думал об этом, господа. Под Скироной и у Железной Горы Маски взрывались рядом со мной - так, во всяком случае, должен считать Разрушитель. Оба раза я остался жив, причём, во втором случае не пострадал совершенно. Что предприняли бы вы, господа, имея две неудачные попытки убить врага взрывом?

  - Я попробовал бы иной способ, - тут же ответил Брашер, и король одобрительно кивнул полковнику.

  - Вот Разрушитель и попробовал, - подтвердил Василий словами. - Мне остаётся только благодарить советника Геймара за его строптивый характер. Он спас меня, ослушавшись приказа. Теперь мы знаем, откуда взялись Безликие. И знаем наверняка, что они, как и лысые, тоже - не люди.

  Упоминание имени Геймара несколько понизило тонус у тёплой компании победителей. Советника многие не любили, и друзей, среди присутствующих, у барона не водилось. Но смерть, которую принял Геймар, вызывала, скорее, сострадание, чем злорадство - такого конца и врагу пожелать никто бы не решился. Потому выпили и за Геймара - под напутствие Паджеро:

  - Пустой он был человек. И - тщеславный. Но я постараюсь вспомнить о нём что-то хорошее, ибо зла у меня на него нет.

  Отметилась в этой теме и Капа:

  '- Вот и Геймара - ба-бах! Правда, не мы... Сир, знаете, а я не думала, что прохиндей и карьерист такую большую пользу принести может...'

  Потом король объяснял, почему победу следует считать безусловной и полной, даже несмотря на упущенного Безликого.

  - Господа командиры! Мои выводы, возможно, удивят вас, но, тем не менее, из случившегося другого ничего мне не вытащить. Мы имеем дело с одиночкой. Не с расой завоевателей миров, а с одиночкой, который не слишком уверен в собственных силах. Скорее всего, он отщепенец из какого-то не знающего магии мира. Но и техническим я бы этот мир не назвал. Те факты, что известны нам сегодня, наталкивают на мысль о неком третьем пути развития, когда используется уже готовый природный материал - например, люди - для создания управляемых со стороны живых механизмов...

  '-Бионика, сир. Скажите им, что это - бионика!'

  '- Капа! Нечего им головы ерундой забивать!'

  '- Признайтесь лучше, что сами не знаете!'

  '- Название знаю'.

  '- Во-во, и на этом знания Ваши заканчиваются...'

  Между тем, король продолжал пояснения, внимательно вглядываясь в глаза слушателей - понимают ли?

  - ...Невероятная скорость перестройки человеческого тела в Безликого ужасает, но... Но, господа... Безликие - товар штучный. У Разрушителя Маски наперечёт, иначе он не выделял бы всего лишь по одному на королевство. Будь их в одном месте хотя бы с десяток, и мы - проиграли. Десять табунов одновременно нам не одолеть, господа... Два с половиной месяца - вполне достаточный срок, чтобы против нас набрать десять табунов в любом королевстве, а их - всё ещё нет. Значит, не хватает Разрушителю Масок. И, тем не менее, он даже эту не сохранил, побоялся, что я её так и не возьму в руки, но узнаю, как она устроена. Бальсар, что вы выяснили из пыли Безликих?

  - Ничего, сир. Нету её, пыли-то. Исчезла, растаяла, растворилась... Никаких следов не осталось даже во фляге, куда я набрал для изучения. В закрытой фляге нет ничего, представляете, сир?

  - Мы никогда не пробовали узнать, во что превращаются мозги пустоголовых. Может быть, изучить ту жижу, что от мозгов остаётся?

  - Я подумал об этом, сир. Там та же история - ничего не осталось. Мы бы уже знали об этом, если бы на вскрытии пустоголового в Скироне понаблюдали немного дольше...

  - Ну, что ж, нет, так - нет. Как видите, господа, Разрушитель тщательно убирает за собой. Мы ничего не знаем ни об устройствах, которыми он пользуется, ни о принципах, на которых они работают. Я думаю, что он уязвим, и, в случае разоблачения его секретов, проиграет обязательно. Наверное, потому что ограничен в возможностях, как и любой одиночка. Иначе, зачем бы ему так тщательно скрывать свои тайны? Да, Безликого мы не захватили - как вы правильно заметили, Паджеро, у нас не было на это ни малейших шансов. Но мы теперь знаем, что Разрушитель нас боится, что он - один, и без помощи заговорщиков ничего в Соргоне добиться не может. В этом знании и есть наша победа - полная и безоговорочная. Освобождение Соргона, господа, всего лишь - дело времени. Согласны со мной, или есть возражения?

  Возражений не последовало, но и полной ясности, похоже, всё ещё у командиров не было. Что-то смущало их в разъяснениях короля. А, может, Василий упустил нечто важное? Не учёл существенное, и все его выкладки ошибочны?

  - Что вас смущает, господа? Спрашивайте, спрашивайте... Вот вы, сэр Эрин - что тревожит вас, генерал?

  - Заговорщики, сир. Меня волнуют заговорщики. Почему не все из них имеют, как Вы говорите, 'жучка' в голове. Разрушитель допустил в руководство заговором людей, которыми не мог управлять. Как-то неправильно это, для него неправильно. Просчёт? Ошибка? В Раттанаре ни Неблин, ни Тетуан, ни Фехер не имели 'жучка'. Как это объяснить, сир?

  - Здесь, как раз, всё очень просто. Разрушителю не удалось встретиться с ними лично, а кроме него вставить 'жучка', видимо, некому. Ещё одно подтверждение, что Разрушитель - одиночка. И, заметьте, все его неприятности начались именно там, где он не смог контролировать верхушку заговора. С Раттанара, господа, и начались несчастья Разрушителя. Бесконтрольные властолюбцы насторожили и короля, и Кабинет, и вас, Паджеро, и вашего друга Джаллона... Так и скажите солдатам - наша победа полная. По всем рассуждениям - полная!

  На этом серьёзная беседа закончилась. Дальше было только вино да боевые заслуги. Справедливости ради, следует отметить, что хвастовства личными подвигами не допустил ни один командир. Зато своими солдатами хвастались безмерно. Уже под утро, когда в победителей перестало вмещаться даже самое лучшее вино, наступил черёд покаяний. Начал их Готам, измученный совестью за нерешительные действия против пехоты наместника. После него слово взял Эрин, ругавший себя последними словами за несдержанность, поставившую под удар особу короля. Дождался очереди и Тусон. Когда королю надоела роль исповедника, он поднялся и сказал:

  - Извините меня, господа, но я вынужден прервать ваши излияния, поскольку уже светает. Посиделки объявляю закрытыми. У нас ещё будет время разобрать наши промахи в бою. А сейчас приказываю: всем - спать! Благодарю вас, господа, за компанию... И за выигранную битву - благодарю!

  Самому королю пожаловаться не удалось - выпитое вино свалило его, едва Василий добрался до походной койки, и Капа облегчёно вздохнула. Уж ей-то слушать покаянные речи короля совершенно не хотелось.

  

  2. Хафелар, после боя.

  

  Проснулся король в полдень. Похмелье не мучило, но некая неуютность в организме, всё же, ощущалась. То ли остаточная усталость являлась тому причиной, то ли недосказанное им у костра. Не так радужно выглядела на самом деле вчерашняя победа, как старался Василий показать своим соратникам. Подозрение, что Разрушитель получил от распылённого Безликого информации больше, чем хотелось бы королю, сидело занозой в сознании Седобородого. И одного этого хватало, чтобы надолго испортить ему настроение.

  Существовали вопросы, которые у костра никто не задал, и от обсуждения которых Василий уклонился бы в любом случае. Король надеялся, что никто из командиров не додумается до них самостоятельно, а если и додумается, то не сейчас - не было у Василия готового ответа на них. Скажем так - откуда берутся у лысых фехтовальные навыки? До вчерашнего боя с табуном как-то не казалось важным это знать. Однако, посоревновавшись с лысыми в ловкости и умении владеть мечом, Василий сделал неожиданный вывод: лысые, как бойцы, подготовлены до уровня среднего воина. То есть, это явно не мастера меча, но и зелёными новичками их не назовёшь. Для случайно набранных, где попало, людей - это вещь совершенно невероятная. Учитывая, что манера ведения боя у них одинаковая, можно смело делать вывод, что боевые навыки табуна принадлежат тому, кто им управляет.

  А вот тут, как раз, и кроется самый важный вопрос: кому именно? Безликому, бывшему в прежнем своём существовании солдатом, или самому Разрушителю? Если Разрушителю, то это - полбеды. Скорее даже, известие радостное - потому что говорит о невозможности через Маску считывать мозг жертвы. Тогда появляется надежда, что знания Геймара не попали в руки Разрушителя. Пусть Василий и держал советника на дистанции, не подпуская близко к своим секретам, но ведь Геймар не глухой и не слепой! Если содержимое его мозгов дошло до врага, то хорошего в этом мало. Ни один агент не смог бы сообщить Разрушителю того, что тот сам вытянул из головы идиота барона. Если вытянул.

  Определиться, хотя бы приблизительно, удалось бы, сравнивая манеру ведения боя разными табунами. Если она во всех случаях одинакова - навыки Разрушителя. Если нет, значит - Безликого и это, увы, означает, что чужой мозг для Разрушителя - открытая книга. Очень неприятная перспектива - любой из окружения короля, при попадании в плен к Безликому, автоматически становится источником информации для врага. И не только в этом опасность. Умения бойцов уровня Тусона или Паджеро дадут Разрушителю табун, состоящий из одних только мастеров меча - попробуй такой истребить с помощью обычных солдат. Да, десять тысяч Тусонов, даже и без доспехов, изрубят в капусту всю имеющуюся у короля армию!

  '- Сир, ну, и как будем сравнивать манеру боя табунов?'

  '- У меня есть мой личный опыт - вчерашний табун. Есть воспоминания Фирсоффа о бое на постоялом дворе - у тебя. Давай сопоставлять... Ноги можно не рассматривать - в передвижениях ног мы отличия вряд ли сыщем. А вот руки, корпус, техника удара, защита, отбив - тут повнимательнее, пожалуйста...'

  Кропотливая работа по сопоставлению фрагментов из воспоминаний о бое с табуном Фирсоффа и Василия затянулась часа на два. В результате королю показалось, что отличия есть, Капе - что нету. Короткий горячий спор ничего не изменил - каждый остался при своём. То есть, однозначный ответ - способен ли Разрушитель считывать память жертв - найден не был.

  '- Тупик, однако. Что делаем дальше, сир?'

  '- У нас есть ещё, по меньшей мере, два сильных бойца, дравшихся с теми же табунами. Спросим у них, тогда и решим...'

  '- Вы о Паджеро, сир? Да? А второй кто, чего-то я не соображу - нету больше таких'.

  '- Эрин, дорогая моя Капа, под Скироной дрался с тем же табуном, который Фирсоффа убил. И рядом с ним дрались четыреста гномов Скироны. Князь может опрос провести среди своих и собрать не один десяток мнений. В его отряде есть и те, кто рубил табун в Раттанаре - пусть сравнят со вчерашним боем. Пойдем-ка, побеспокоим генерала с полковником...'

  Первым королю подвернулся Эрин. Выслушав вопрос короля, он сразу сообразил, куда Василий клонит, но помочь в этом деле не смог.

  - Я, сир, особой техники боя у лысых не заметил. Какая там стойка!? Какая защита!? Какие уклоны и отбивы!? Одна лишь крысиная повадка: вцепиться в незащищённое место и хоть зубами грызть или пальцами рвать. Может, против меча и видна у них техника, а против топора всей техники - стоял - целый, упал - двумя половинками. Не представляю, как можно отбить или отвести удар моего топора. Или уклониться от него. Вжи-ик, сир, и хоть там что, хоть железо, хоть дерево, хоть черепная кость - ничто не остановит. Самому следить приходится, чтобы с размаху в землю топор не вогнать. А всё прочее ему - не преграда.

  '- Гном без хвастовства - это полгнома, сир. Остался один Паджеро'.

  Но, понимая необходимость ответа на вопрос Седобородого, генерал пообещал осторожно порасспросить гномов, что под Скироной приняли первый бой с табуном:

  - Если кто заметил разницу между табунами - я сразу же доложу Вам, сир... И чего я, глупый пень, не пристукнул Геймара раньше? Не пришлось бы нам головы сейчас ломать, выясняя, какой Безликий при жизни лучше мечом владел. Что значит - вовремя не тюкнуть топором записного дурака из баронов! Эх, подвело меня мягкосердечие...

  Паджеро на своё мягкосердечие не ссылался, но и он выразил сожаление по поводу добежавшей до битвы за Хафелар жизни Геймара:

  - Язык у барона был слишком длинным, и я не трогал его только по причине полной его неспособности к владению мечом. Такой соперник на поединке - позор для хорошего бойца. А знал советник многое. Хуже всего, что он знал и умел использовать слабости других баронов. Теперь этим воспользуется Разрушитель...

  - Вы заметили различия в действиях табунов, полковник?

  - Нет, сир - я как-то не задумывался, просто рубил и - всё. Но учитывать мы должны самый худший для нас вариант. Постараюсь найти ответ на Ваш вопрос, сир. Мнение Тусона было бы надёжнее - учитель фехтования всегда уделяет внимание мелочам в навыках и стиле. Жаль, что встреча с табуном у него состоялась только одна - в Раттанаре он не успел сразиться с лысыми. Довер управился с ними раньше, чем командор с мятежными баронами...

  '- Вот Вам, сир, ещё один рубака, опробовавший мечом два разных табуна. Ищем Довера?'

  '- Молод он, Капа - опыта никакого нет. Попробуем, но не уверен, что будет толк'.

  Довер, и впрямь, ничем помочь не смог. Сражался он против разных табунов по разному. В Раттанаре - пешим, орудуя двумя мечами. Здесь, в Хафеларе - верхом и одним клинком. Если и имелись различия в действиях табуна, их всё равно увидеть Доверу не было дано. Как и бойцам его роты - тем немногим, что уцелели и у ворот Раттанара, и во вчерашней битве.

  Что ж, вопрос королём задан, и поисками ответа на него озадачился теперь не только он один.

  '- Похоже, сир, следующий бой с табуном станут разглядывать под мелкоскопом. Всей армией станут разглядывать. И отличий Вам найдут столько, что складывать будет некуда. Даже, если и нетути их там, отличий энтих. Хи-хи-хи, хи-хи-хи...'

  Но королю было совсем не 'хи-хи-хи'. Кто их, 'энтих капризных королей', разберёт...

  

  3. Хафелар, двумя днями позже.

  

  Весть о победе Василия в Хафеларе разнеслась по Соргону почти сразу же после битвы - постарались и гномы, используя Камни Памяти, и несдержанные на язык пустоголовые из числа агентов Разрушителя.

  Разрушитель не стал делать тайны из очередного своего поражения, имея, видимо, желание побудить своих сторонников к более активным действиям и стимулировать в своих агентах изобретательность, понукая их страхом перед Седобородым. Окончательный разгром Масок означал, одновременно, и конец всем планам мятежников, независимо от их направленности и запросов.

  Информационная война под девизом 'Седобородый - страшный и ужасный завоеватель Соргона' только начала свой бег, и падению Хафелара уже была отведена соответственная в ней роль. Соргон замер в ожидании: когда же на монетах Хафелара проступит лицо Василия? Ждали и враги, и союзники, и подданные. Но прошёл один день, потом - другой, а Хафелар всё ещё не вошёл в состав земель, подвластных Седобородому.

  Причин тому оказалось несколько, и не все они зависели от короля. Василий не стал, подобно Илорину, объявлять своей территорию ещё одного, отвоёванного у Масок, королевства. Он решил принять присягу Хафелара в торжественной обстановке, в столице, и, прежде чем двигаться туда, пожелал отдать должное павшим в сражении солдатам. Потому терпеливо ожидал окончания погребальных работ. Как и под Скироной, стали насыпать два кургана - над бойцами короля и над врагами. Проблему составляло множество зарубленных и застреленных коней - погребать их никто не собирался, а свалить туши где-нибудь в овраг означало получить, с наступлением весны, немало неприятностей от гор гниющего мяса. Поэтому, когда местные жители обратились с просьбой - отдать убоину им, король с радостью согласился, при условии, что потроха не будут потом валяться по всей округе. Так что, Хафелару предстояло некоторое время питаться исключительно конской колбасой.

  Чтобы не произошло ничего неожиданного, пока сам он сидит вблизи поля боя, в столицу Хафелара Василий отрядил Готама. Генерал некогда служил в местных заградотрядах и получил чин сержанта из рук погибшего в Аквиннаре короля Альбека Хафеларского. Готама могли помнить здесь, да и он имел прежде немало знакомых среди заградителей.

  Сюрпризом оказалось быстрое возвращение генерала - его не пустили в город заградители, охранявшие городские ворота. Узнали, приветствовали, но - не пустили. Генерал вернулся обескураженный:

  - Мне сказали, что нога завоевателя не ступит на землю свободного Хафелара.

  - Что они вам сказали? - возмутился Паджеро. - Это кто же здесь - завоеватели?

  Эрин пришёл в такое бешенство, что Василий пригрозил привязать его к командной башне, если гном немедленно не прекратит рваться в столицу королевства - искать обидчиков. Подействовало. Тусон, тот просто скрипнул зубами, и скрип его зубов не обещал ничего хорошего записавшим Василия в завоеватели хафеларцам.

  - Господа, - сказал король, - мы не можем, не имеем права, брать Хафелар штурмом. Если он не у пустоголовых в руках. Вот бы выяснить это наверняка, чтобы дров не наломать. Запросим подробности у гномьей общины: кто взял город, и чего он хочет? Полковник Брашер, вы - дипломат! Как вы расцениваете наши шансы на мирное решение хафеларской проблемы, и какие шаги нам следует предпринять для этого? И вы, господа командиры, думайте, думайте, думайте... Я тоже думать буду...

  '- И я, сир, всегда к Вашим услугам. Кажись, чего-то мы не учли, а, сир?'

  Думали долго, но так ничего и не успели посоветовать королю до утреннего доклада Клонмела:

  - Сир, приехал временный правитель Хафелара, Винарос какой-то. Отослать обратно?

  - Зовите его сюда, сержант. Поглядим - кто это на нашу победу рот раскрыл... Надо же, временный правитель! Не как-нибудь... Да, Клонмел, прежде этого... как его там...

  - Винароса, сир!

  - Да-да, Винароса. Прежде, чем он войдёт, созовите военный совет. Винарос обождёт, пока мы соберёмся - не велик пан, временный правитель...

  - Слушаюсь, сир!

  Винарос вошёл в шатёр короля, когда все уже были в сборе. Верный своим странным принципам, Василий не стал изображать великого властителя, и временный правитель Хафелара не сразу выделил короля среди военных, сидящих вокруг заваленного картами соргонских королевств стола. Василий помог пришельцу, засветив Корону.

  - Капитан Винарос! - воскликнул Паджеро. - Вот так встреча!

  - Вы знакомы, полковник?

  - Так точно, сир, знакомы. Капитан Винарос - командир дворцовой стражи Хафелара.

  - Садитесь с нами, капитан, поговорим. Мы в походе не придерживаемся церемоний. Полковник Паджеро, раз уж вы назвали нам нашего гостя, не сочтите за труд представить и всех нас. Пусть благородный капитан знает, с кем имеет дело.

  Пока Паджеро называл присутствующих, Василий внимательно следил за выражением лица хафеларского капитана. Очень интересно было понять, кто он, этот Винарос? Что за игру затеял, накануне оскорбив Готама, а, значит, и его, Василия? Сегодня же, как ни в чём ни бывало, является на переговоры. Зря ты сюда приехал, капитан, решил король. Лучше бы со стен Хафелара требовал - больше было бы толка.

  Представление завершилось быстро - старших офицеров насчитывалось не более десятка. Некоторые имена произвели на гостя впечатление. Тусона, например - героя Акульей бухты, или Бальсара - хорошо известного в Соргоне мага-зодчего. Своим присутствием они создавали авторитет и королю, о котором Винарос знал только расхожие сплетни.

  - Первое слово - гостю, - сказал король, когда знакомство состоялось. - Что привело вас в наш лагерь, капитан?

  - Я хотел уточнить, когда Ваши войска покинут территорию Хафелара, Ваше Величество.

  - Вот как!? Я, собственно, ожидал присяги Хафелара - для совместной войны с Разрушителем, - король улыбнулся нехорошей улыбкой. - До чего же я наивен, господа!

  Господа угрюмо промолчали, но от десятка вызовов на поединок Винароса спас лишь запрет Василия отвечать на слова временного правителя. Король допускал, что хафеларский капитан может повести себя дерзко, и не ошибся в этом.

  - Хафелар не откажется от своей независимости! - продолжал тот гнуть своё. - Свобода Хафелара принадлежит одному ему! И Хафелар ни с кем не воюет!

  - Ишь ты - не воюет! Что с вами, капитан? Вы совершенно не владеете обстановкой в Соргоне! Каждое ваше слово - какая-то перекрученная правда, похлеще лжи. Ещё скажите, капитан, что и освободились вы от власти наместника Разрушителя и от Безликого сами, без посторонней помощи!

  - Столицу освободили мы - а это сердце нашего королевства! Знамя и Денежный Сундук тоже спасли мы. Хафелар не присягнёт никому, кого не выберет на трон сам!

  - Ваше счастье, что я не воюю с вами, капитан. И что я не намерен воевать с вами впредь, - король привстал с места и, наклонившись вперёд, через стол, навис над побледневшим Винаресом. - Освободители Хафелара там, за стенами шатра. Все там, на поле боя. Живые освободители хоронят освободителей павших. Уже два дня хоронят! И я не позволю, слышите, не позволю никакому дерзкому капитану стражей присвоить славу, оплаченную кровью моих солдат. Мы-то уйдём, нам Хафелар не нужен. Но что вы будете делать с королевством? Что вы можете дать народу такого, чего он не видел уже со стороны наместника? Деньги со своим профилем, отчеканенные из обычного золота и потому не имеющие никакой цены в качестве денег? Ни Знаменем, ни Сундуком вы воспользоваться без Короны не можете. Мы уйдём, но на помощь нашу не рассчитывайте - некогда нам, недосуг. Воюем мы, за весь Соргон воюем. Кстати, следует ещё обговорить условия передачи пленных. У нас их здесь до полутора тысяч, и на границе со Скиронаром что-то под три тысячи наберётся.

  - Это Ваши пленные, Ваше Величество, мне они не нужны.

  - Прекрасно, тогда я их отпущу перед уходом - мне пленные хафеларцы тем более не нужны, лишние хлопоты с ними. Опять же, кормить их надо, охрану возле них держать...

  - Но...

  - Какие могут быть 'но', господин временный правитель Хафелара. Или примите и содержите пленных сами, или они возьмут этот труд на себя и начнут разбойничать на дорогах свободного Хафелара. Учитесь, капитан, не только красиво говорить и поступать гордо, но и отвечать за свои слова и поступки...

  Потом, после встречи уже, Капа сказала королю?

  '- Вы не слишком надавили на него сир? Может, присягнул бы, если бы не так жёстко, а?'

  '- Он и присягнёт, Капа. Когда поймёт, что наворотил. Обязательно присягнёт. Весна всё расставит по местам, и Хафелар присоединится к нам сам, без применения силы...'

  Вот и завершилась зимняя охота короля - весна уже не за горами, с распутицей и разливами рек. Совсем не для военных походов удобно это время - весна, но хорошо для закрепления достигнутого...