ГЛАВА ВТОРАЯ

  

  1. Раттанар, дом баронессы Лонтир.

  

  Каждое событие, пусть и самое незначительное, где-нибудь обязательно вызовет событие новое, ответное - своеобразный отклик на уже совершённое, и, как правило, не один единственный отклик. Победа короля в Хафеларе стала причиной нарастающей лавины из великих, средних и совсем уж крошечных перемен во всех Двенадцати королевствах. Стоит ли говорить, что немалая их доля выпала Раттанару - родному королевству если не воителя Седобородого, то, во всяком случае, его Хрустальной Короны? И хорошо ли будет выглядеть рассказчик, который, упоминая Раттанар, обойдёт вниманием дом баронессы Лонтир? Да-да, тот самый дом, под крышей которого нашла приют маленькая Салана, дочь убитой бароном Неблином Гайи.

  Причиной праздничного приёма у дамы Сайды Салана, правда, не была, но отношение, всё же, к приёму имела непосредственное - здесь не только чествовали всех победителей скопом, как это делалось во многих раттанарских домах. Приём баронесса устроила, в основном, для дорогого гостя - Индура, брата Саланы и самого молодого героя Хафеларского сражения. Слава восьмилетнего мальчугана затмила всех прочих героев, что прошлых времён, что времён нынешних. А блеск его рыцарских шпор вполне был способен конкурировать с солнцем в погожий зимний день, и только сияющие счастьем - за невероятный успех брата - глазки маленькой Саланы не уступали в яркости шпорам Индура.

  - Бабушка, а я теперь тоже - дворянка? - приставала малышка к даме Сайде. - Совсем-совсем, как ты?

  Баронесса встречала очередной наивный вопрос ребёнка неизменной доброй улыбкой, и отвечать старалась без сюсюканья, будто ровне своей отвечала - ровне и по положению, и по возрасту:

  - Я не могу утверждать этого наверняка, дорогая моя девочка - слишком уж недавно получил Соргон рыцарей. Только король может дать тебе точный ответ - он рыцарей придумал, с него и спрашивай.

  - Тогда я - дворянка. Король говорил, что он наш с Индуром должник. Если он забыл меня в дворянки записать, я ему скажу, и он - запишет... - убеждала баронессу сестра героя, хотя сама уверена в этом не была: взрослые не совершали многих очевидных поступков - почему-то до детских желаний им всегда дела нет. И взволнованный ребёнок искал поддержки у кого-нибудь из именитых гостей дамы Сайды: генерала Эрина, министра Вустера, командора Тусона, полковника Паджеро...

  - Правда же, я тоже - дворянка? - допрашивала Салана очередную знаменитость и выслушивала обстоятельные, но неубедительные ответы - оттого, что король Василий не озаботился двойственным положением родственников нового, рыцарского, дворянства, чем и породил массу кривотолков и радужных надежд. Даже один из самых важных вопросов - вопрос сословного наследования - повис в воздухе: дети рыцаря дворяне или - нет? Положение же прочих членов рыцарских семей было тем более неопределённым.

  Надо сказать, что Салана не имела ни малейших оснований обижаться на кого-либо из присутствовавших в этот вечер в особняке Лонтиров людей и гномов. Поговорка 'Солдат ребёнка не обидит' не на пустом месте появилась, и нет, наверное, большей радости у воина, чем увидеть после кровавой бойни наивные детские глаза, полные глубоких жизненных вопросов. Не зря, значит, кровь проливал, что свою, что - чужую. Ради этих вот детских глаз и проливал, за них и дрался, не щадя живота своего. Оттого-то каждый что-нибудь находил для любознательной девчушки и кроме обычных слов. Безделицу, хоть какую-то малость, но доставал из карманов или кошеля. Грозный князь Ордена рыцарей Соргона, он же - генерал Эрин, из рода кузнецов и воинов, и сам глава этого рода, в глубоком своём кармане отыскал кованную золотую брошку, изображающую медведя в короне - самый модный сейчас сюжет, бессовестно слизанный златокузнецами подгорного народа с королевского штандарта.

  Нет, сработал брошку не Эрин - это сразу бросалось в глаза. Генерал умудрялся держать её с таким видом, что любому становилось понятно: в его руках замечательная работа, имеющая всего один, но существенный недостаток - выкована не им самим, и потому далека от совершенства. Впрочем, Эрин задавался не сильно. Как непревзойдённый оружейник, он не делал ювелирных украшений, а брошь именно таковым и являлась. Кроме золота, имела она ещё два изумрудика - медвежьи глазки - и казалось, из-за игры света на гранях камней, что медведь весело подмигивает то одним глазом, то сразу - двумя.

  Командор Тусон подарил Салане точную копию сигнального свистка, инкрустированную перламутром, и особняк баронессы Лонтир на некоторое время стал весьма неуютным местом. От непрерывного свиста гостей спас мажордом Либер, шепнувший на ухо расшалившейся проказнице:

  - Дама Салана, вы поведением становитесь похожи на обычную деревенскую девчонку...

  Претендентка на дворянское звание тут же спрятала свисток среди прочих своих сокровищ, а Либер неимоверно вырос в её глазах, потому что обратился к ней с дворянской приставкой 'дама'.

  Среди прочих даров, осыпавших в этот вечер воспитанницу баронессы, особо выделялась - и роскошью, и размерами - кукла, присланная королевой Магдой. В письме, приложенном к подарку, королева писала, что посылает Салане подружку для игр и прочих забав. Подарок Магды оказался в один рост с девчушкой, так что, обшивать и куклу, и её хозяйку портной мог по тем же выкройкам.

  Подарков оказалось так много, что дама Сайда шутливо посетовала:

  - Придётся выделить Салане ещё одну комнату, а то добро это складывать некуда, - и, сделав паузу, изображающую раздумья, добавила:

  - Нет, ещё одной комнаты, пожалуй, не хватит...

  Сама же Салана, при виде свалившегося на неё богатства, сказала брату:

  - Как жалко, что в рыцари принимают только один раз...

  Подлинный виновник торжества - Индур - никак не отреагировал на сожаления сестры. Он тоже был основательно занят подарком Её Величества - большим кинжалом гномьей работы, в комплекте с ножнами и широким поясом. Кинжал оказался уменьшенной копией боевого меча, что не могло не радовать барабанщика Королевской сотни - при росте Индура он и выглядел, как меч, и, значит, юный рыцарь уже ничем не будет выделяться среди прочих солдат... Размерами, разве что. Но тут уже только время властно что-либо изменить, а у восьмилетнего сэра времени впереди было в достатке.

  - Знатная работа, - похвалил кинжал Эрин. - Давай-ка, я помогу подогнать пояс...

  Сказано - сделано. Пояс, подаренный королевой, гном, правда - дважды, обёрнул вокруг талии Индура, пасовый ремешок продел в скобу на устье ножен, тренчик пояса передвинул на должное место.

  - Почему сюда, знаешь, брат рыцарь? - не преминул проверить знания барабанщика генерал.

  - У солдата первого года службы тренчик должен быть сдвинут влево от пряжки на ширину ладони, сэр Эрин! - лихо отрапортовал Индур. - Это правило помогает отличать новобранцев от опытных солдат!

  - Силён, брат, - похвалил барабанщика наблюдавший за процессом подгонки пояса Тусон. - А ну, проверь - удобно оружие обнажать, или нет?

  Мальчик несколько раз, стараясь не задеть никого из окруживших его военных, размашисто выхватил и снова вложил кинжал в ножны:

  - Вроде бы удобно, сэр Тусон. Если что, то я потом сам подправлю - не маленький.

  - Это точно, взрослый уже, - согласился Паджеро.

  А Вустер лишь одобрительно кивнул - мол, добрый воин растёт. Потом решил, что пора прекращать любование на детей, утомлённых вниманием взрослых да щедрыми подарками - хорошего, как говорится, понемножку - и окликнул упражняющегося с кинжалом Индура:

  - Рядовой!

  - Я!

  - Сэр Индур, извольте отбыть в увольнение до завтрашнего утра! Похоже, что вашей сестре не терпится послушать историю Хафеларской битвы...

  - Есть отбыть в увольнение, господин генерал!

  Хотели те дети беседовать о битве или нет, но зал, уже заполненный гостями баронессы, ребятня покинула охотно: игрушки явно дарят не для того, чтобы на них смотреть, а взрослые в играх - плохие помощники. К тому же, необходимо было знакомиться со сверстниками - дама Сайда озаботилась, чтобы кое-кто из гостей привёл своих детей того же возраста, что и Индур с Саланой. Взрослые при этом ещё меньше нужны, чем в детских играх. Поэтому приехавшая из храма Матушки Верховная жрица Апсала никого из детей в зале уже не застала. Наверное, это было не очень хорошо - занятую с детьми жрицу никто не посмел бы беспокоить, а так пришлось отвечать на вопросы о королеве. Её Величество уже почти месяц жила в храме Матушки, не встречаясь ни с кем из подданных - всё общение с королевой шло через Апсалу или посредством переписки. Очень было любопытно, в чём же истинная причина уединения Магды? Молится? Болеет? А если болеет, то чем? И как серьёзно она больна - если болеет?

  Повод для подобных расспросов выглядел вполне оправданным: приём неофициальный, коронованные особы не присутствуют - этикет, поэтому, тихо дремлет где-то в дальнем углу, и, что немаловажно, Её Величество сама напомнила о себе, прислав подарки воспитаннице хозяйки и брату воспитанницы. С разговора о подарках перейти на самочувствие Магды - да нет ничего проще! И посыпались на жрицу вопросы, вопросы, вопросы:

  - Госпожа Апсала, ответьте, если можете - чем мы прогневили Её Величество, что она избегает нас? - спрашивали придворные, проживающие во дворце - из числа не очень состоятельных дворян.

  - Скажите, жрица, когда мы сможем увидеть Её Величество? - вторили им придворные побогаче, являвшиеся во дворец каждый день, как на службу.

  - Да-да, очень хотелось бы знать, что с Её Величеством? Здорова ли? - подхватывали бароны из не слишком важных.

  - Чем болеет Её Величество? - спешили узнать бароны, считавшие себя важными.

  Самые важные бароны с вопросами не спешили - мол, пусть Апсала ответит сначала на вопросы всякой мелюзги, а там и мы спросим - нужное нам.

  Верховная жрица отвечала всем сразу, не выделяя никого в собеседники. Что позволяло 'не слышать' большинства вопросов, особенно - носящих отпечаток отсутствия скромности. Не хватало ещё прилюдно обсуждать проблемы Магды - всё равно, реальные или надуманные.

  - Ну, что вы, господа, что вы!? Вспомните, что Её Величество скорбит по убитому королю Фирсоффу... Вспомните, что Её Величество хотела вовсе отойти от управления королевством... Вспомните, что осталась Её Величество главой Кабинета только по просьбе короля Василия... Конечно же, Её Величеству трудно сейчас заниматься государственными делами, и, пока не утихнет боль утраты, королева должна постоянно наблюдаться сведущими в лечении всяких недугов мастерами. Храм Матушки - самое удобное для этого место. Разве есть у кого-то жалобы на плохое управление королевством? Или чьи-нибудь просьбы не рассмотрены должным образом?..

  Молчание было ответом на последние слова жрицы.

  - Если нет претензий к Её Величеству в вопросах государственных или личных, позвольте вашей королеве проводить своё время так, как требуют того её здоровье и возраст... И как ей самой хочется...

  Придворные сделали вывод: королева больна. И больна серьёзно - иначе не имело бы смысла безвылазно находиться в храме Матушки, живя, фактически, силами, дарованными если и не богиней напрямую, то её жрицами, во всяком случае. Когда кончится война с Разрушителем, неизвестно, но дожить-то до конца мечтает каждый. И желание Магды увидеть полный разгром врага плюс наказание убийц мужа - придворные поняли и оценили. За попытку дождаться торжества справедливости никто королеву осудить не рискнул - придраться в управлении королевством и, впрямь, было не к чему, да и придираться особо не хотелось.

  Все неудобства вылезали из факта ведущейся войны, и претензии предъявлять, если таковые и возникали, следовало воюющему королю Василию. А вот к нему-то, с претензиями, никто, пожалуй, и не рискнул бы - на войне слово короля поднималось выше закона, и не нашлось бы силы - повлиять на решение Седобородого. Бароны, повешенные без суда в Скироне, очень многое говорили об умении короля Василия решать проблемные вопросы. Так что, пусть королева Магда живёт как хочет и где хочет, а король Василий пусть воюет где-нибудь там, подальше от Раттанара. Ему осталось ещё семь королевств - авось, раньше осени война не закончится. А там - победа, да новый урожай, да как-нибудь сложится всё, утрясётся. Нет-нет, у нас к королеве никаких претензий, просто скучновато, нам, придворным - без королей и заняться особенно нечем. Что, если по примеру дамы Сайды поочерёдно проводить приёмы в баронских особняках? Не зимние балы во дворце, но - всё же...