Такое равновесие нужно, чтобы не дать сорваться тому, кто балансирует на тонком волоске, натянутом над пропастью.
- У него должен быть выбор.
- Он любит меня. Этого достаточно.
- Любит? Он принимает тебя как данность. Как закон, как стихию, которой нельзя воспротивиться.
- Это и есть любовь, сын...
- Другой ты и не знаешь.
Не глядя на отца, ками быстро уходит прочь.
Ключевое - не расплескать горечь последней фразы из голоса. Словно остывший ядовитый уже чай из хрупкой чашки. Словно потемневшее до пурпура море из глаз.
Он занавешивает лицо длинными волосами и тихо уходит. Кажется, не в первый раз.
...И где-то далеко отсюда усталому человеку снится холодное тоскливое море, и в этом сне ему снова не хватает сил, чтобы развести на песке костёр и согреть его хотя бы вспышкой пламени у берега.
...И где-то далеко отсюда юный ками опускает на стол чашку и сжимает озябшими пальцами бледные виски.
...И где-то далеко отсюда новый полузнакомый человек бросает на кресло рубашку и пистолет и долго смотрит на свои дрожащие руки.
Круги по воде расходятся.
Вода помнит их все.
Другой ты и не знаешь.
- Кто я такой, - без выражения, почти без голоса шепчет Софу, опустив лицо в ладони, - чтобы разрушать твою веру...