"Кхе-кхе" - тихонько кашлянул Бегемот, привлекая внимание дремлющего в старом массивном кресле у камина Воланда.
- Чего тебе? - не открывая глаз, спросил тот.
- Мессир, вы назначили на семь вечера кастинг на получение грантов. Претенденты ждут в прихожей. Позволите начать?
- Ну, давай, приглашай по одному, - поморщился Воланд и потер больное правое колено.
- Але-гоп, - сделал тройное сальто-мортале Кот и в комнату вошел высокий, усатый гражданин в вышитой петухами рубашке.
- Позвольте представить достопочтенной публике - известный кинорежиссер Николай Сергеевич МусИн. - Кот сделал ударение на последнем слоге фамилии. - Знаменит патриотическими блогбастерами, в которых и сам любит играть небольшие, но значимые роли. Претендует на грант "Кино не для всех".
- Ну, что же. Пусть проходит, - сказал Воланд, скептически оглядывая посетителя. - Давайте знакомиться. Профессор Воланд. Прибыл сегодня из Берлина. Меценат. Обожаю высокое искусство. Ну, и на что же вы хотите потратить мои деньги?
Кинорежиссер присел на подставленный под него Котом табурет, достал из кармана расческу, маленькое зеркало и немного поправил свои знаменитые усы.
- Видите ли, профессор, мне доложили, что вы оказываете посильную денежную помощь деятелям искусства, к коим я себе несомненно причисляю.
- Пожалуй, оказываю, - с интересом глядя на посетителя, ответил Воланд. - А как вы узнали, что являетесь этим самым деятелем искусства?
- Ну, а кем же еще мне быть! У меня столько ярких и запоминающихся фильмов. Даже получал Оскара двадцать лет назад, черт меня побери!
- Не надо бы вам чертыхаться в нашей квартире, - задумчиво произнес Воланд.
- А у него и погоняло местное - Бесогон, - раздался из дальнего угла комнаты голос невесть откуда появившегося Коровьева.
- Фагот, зачем ты используешь блатную лексику? - поморщился профессор.
- Так мы же по вашему заданию, Мессир, с Бегемотом в Думе две недели оттрубили. Там все на этой фене разговаривают.
- Странно, - удивился Воланд, - в Думе должны сидеть самые образованные люди. Сливки общества.
- Какое общество - такие и сливки, - подал реплику Бегемот. Зато мы сподвигли этих ученых мужей принять сразу три закона. Против иностранных агентов, клеветников и волонтеров. Наказание вплоть до расстрельного. Я лично бегал по залу - помогал кнопки нажимать.
- Ну, против агентов и клеветников еще понятно. Но при чем тут волонтеры? Вы бы еще там против велосипедистов закон приняли!
- Такой закон уже готовится, Мессир. Прошел одобрение в профильном комитете. Скоро любителям двухколесного транспорта нельзя будет ездить без ремня, техосмотра и страхового полиса.
- Ну, да ладно, хватит. Что-то мы отвлеклись, - профессор раздраженно откинулся на спинку кресла. - Давайте вернемся к нашему претенденту. Фагот, почему коллеги зовут его Бесогоном.
- Да он бывалочи придет на какое-нибудь совещание по развитию культуры и спорта в Думу и давай там бегать, бесов искать и гонять их палкой.
- Да, знал бы он, где надо бесов искать, - прошептал Воланд и посмотрел на режиссера так, что тот съежился от внезапно налетевшего, леденящего страха.
- А еще он единственный режиссер в стране, который ездит по Москве с мигалкой, - наябедничал тут же Бегемот.
- С мигалкой, это явный перебор, - раздраженно заметил Воланд.
- Вот и я предлагал профессору появиться на этот раз в Москве в шикарном черном лимузине с сопровождением полиции и с мигалками на крыше. И чтобы вокруг ни души не было от кольцевой до Нового Арбата, - начал рассказывать, приблизившись к режиссеру и глядя прямо ему в глаза, Бегемот. - Какая пошлость, - ответил мне Мессир, и приехал в Москву на обычном трамвае 6 маршрута.
Режиссер, уже плохо соображая, трясущимися от страха руками достал из-за пазухи стопку мятой бумаги.
- Может быть, вы все-таки посмотрите мой сценарий?
- Смотреть мы не будем, но можете кратко его пересказать, - профессор поднялся с кресла и помешал угли в камине. - Слушаем вас.
И режиссер Мусин приступил к изложению сути своего будущего блокбастера:
"Прошла первая чеченская война. На Кавказе установилось временное затишье. Один из полевых командиров усыновляет найденного в горах русского мальчика лет 14. Тот живет в небольшом ауле, ни в чем больше не нуждаясь. Но однажды, то ли случайно, то ли специально, в руках мальчика появляется автомат. И он нажимает на курок и убивает своего нового отца. Мальчика сразу арестовывают. Собирается суд присяжных, состоящих из 12 жителей аула. Какое решение они примут - вот главная интрига фильма. Какой же будет финал?"
- А что, разве финал не предсказуем, - удивился Воланд.
- Конечно, нет, - разгорячился режиссер. - Я думаю, что в результате многочасового обсуждения присяжные оправдают мальчика и самый старший из них возьмет его к себе жить. И все это происходит на историческом фоне кавказских войн. Я лично планирую сыграть роль генерала Ермолова.
- А эта роль, не мелковата для вас? - поинтересовался профессор.
- Не бывает мелких ролей, бывают только мелкие актеры, - гордо ответил ему режиссер и попросил на съемки фильма 50 миллионов в американской валюте.
- Ну что же, сумма не маленькая, - Воланд поднялся с кресла, и принялся не спеша прогуливаться по комнате. - Впрочем, я согласен. Бегемот - договор!
Тут же на столе появился чистый лист бумаги, гусиное перо и чернильница в форме черепа.
- Подписывайте!
- Что, я должен подписать чистый лист? - удивился режиссер.
- Не в церкви, не обманут, - дохнул холодом ему в лицо Кот и достал откуда-то из под стола два огромных чемодана. Бегемот ловко открыл их, чемоданы оказались доверху набиты 100-долларовыми купюрами.
- Вот, ровно 50 миллионов. Как и просили.
Режиссер, зачарованно глядя в сторону чемоданов, схватил перо и подписал договор. Тут к нему подбежал Коровьев, и небольшим ножичком надрезав Николаю Сергеевичу указательный палец, приложил его к листу бумаги.
Режиссер обреченно посмотрел на Воланда, как будто ища у того поддержки своего решения.
И тут лицо его внезапно ожило:
- Вспомнил, Вспомнил, у меня же есть к вам еще одно дело!
- Еще одно, - удивился Воланд. - Мне кажется, что наши отношения уже закончены на сегодня.
- Нет, пожалуйста, выслушайте меня. У меня есть поручение от одной высокопоставленной особы. Настолько высокопоставленной, что выше его может быть только одна особа. А может быть, выше и нет никого.
- Хочу вас уверить, что есть, - прервал режиссера Воланд. - Если бы там никого не было, и я бы тут не сидел. Но, продолжайте, продолжайте.
- Так вот, - вытер пот с лысины режиссер, - Эта особа узнала о вашем визите в Москву и приглашает уважаемого профессора с друзьями к себе в гости. Так сказать, по обмену опытом.
- Запомните, господин Мусин, - Воланд жестко и холодно посмотрел на режиссера. - Во-первых, у меня никогда не было, нет, и не будет друзей. У меня есть только слуги. А во-вторых, никто не смеет приглашать меня к себе в гости. Если надо, я сам появляюсь там, где захочу или приглашаю к себе так, что отказаться будет верхом неприличия.
Внезапно задрожали все стекла в квартире, на улице резко потемнело, вдали раздались раскаты грома.
- Сейчас шеф оторвет режиссеру голову, вырвет ему сердце, а нам потом убирай, - прошептал испуганный Кот Коровьеву.
Но ничего такого не случилось. Воланд сел в кресло и усмехнулся:
- Не бойтесь, я сегодня от чего-то внезапно добрый. Передайте своей высокопоставленной особе мои слова. Хочет увидеться - в порядке живой очереди у меня в прихожей. А теперь, вы мне надоели. Бегемот, выставь его за дверь.
Режиссер, не дожидаясь, пока его уберут силой, схватил чемоданы и, пошатываясь, вышел из комнаты.
- Он забыл свой сценарий, - тут же заметил Коровьев.
- В камин его, - раздраженно распорядился Воланд.
- Так ведь рукописи не горят, Мессир? Вы, кажется, раньше так говорили.
- Такие рукописи горят. Да и еще как горят. В камин я сказал. И, Бегемот, давай следующего претендента.
- Слушаюсь и повинуюсь, - Кот опять сделал тройное сальто-мортале. На сцену приглашается...