Amazerak : другие произведения.

Век магии и пара. Книга 1. Барчук (пролог, главы 1-3)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.08*12  Ваша оценка:

Пролог

  Через приборы наблюдения я внимательно осматривал дома вдоль улицы, по которой двигалась наша колонна. Нагромождения полуразрушенных построек вокруг создавало определённые трудности. Из каждого окна, из каждой бреши в стене мог прилететь снаряд. Мой танк ехал первым, остальные две машины моего взвода ползли следом, утопая в клубах жёлтой пыли, что летели из-под гусениц.
  Мы сходили с ума от жары. Каждую минуту я вытирал заливавший глаза пот. Солнце беспощадно раскаляло тесную бронированную коробку, в которой были заперты я - командир танкового взвода, наводчик и мехвод. Рёв мотора стоял плотной стеной. Пески и зной, а так же изнурительные городские бои стали серьёзным испытанием для техники и людей, завязших в очередном ближневосточном конфликте.
  Впереди, на обочине стоял танк. Наш Т-72. Он ещё дымился: подбили совсем недавно. Люки в башне открыты, из люка торчит по пояс человеческая фигура. Обугленная.
  - Это из третьей роты? - спросил наводчик.
  Парень боялся. Да и все мы боялись. Нас кинули в самое пекло, в гущу городских улиц, где за каждым углом таилась смерть. Третья рота заблудилась и понесла серьёзные потери. А теперь, похоже, и мы заплутали.
  Я не ответил, лишь отдал приказ взводу увеличить дистанцию и ускориться. Броня тут не имела никакого значения, танки вспыхивали на улицах, как спичечные коробки. Только скорость и внимательность могли спасти нас от вездесущих моджахедов с гранатомётами.
  Наконец, выбрались на площадь. Вокруг - многоэтажки, изрядно побитые артиллерией. Тут нас должны были ждать остальные два взвода, но они не обнаруживались. Связался с капитаном.
  - "Каскад три" это "каскад один", мы на площади. Где все?
  - На какой площади? - не понял капитан. - Вы куда заехали, мать вашу?
  - Судя по карте, это точка Б. Но тут никого нет.
  - Какой никого нет, твою налево? Не туда заехал, "каскад три". Уходи оттуда.
  - "Каскад один", я правильно приехал, - настаивал я. - Сквер слева, напротив - две многоэтажки.
  Капитан опять выругался и велел ждать.
  - Ну если гонишь, старлей, когда вернёмся, глаз на жопу натяну, - пригрозил он напоследок и закончил связь, но через пять минут вышел снова: - Ожидай, "каскад три", скоро буду.
  Я посмеялся про себя: это было похоже на нашего капитана, он вечно на местности путался. А тут, среди тесных кварталов и паутины улочек, сам чёрт голову сломит. Я отдал приказ рассредоточиться и наблюдать за окнами.
  Танк старшего сержанта Кулебякина проехал в сторону сквера. Раздался взрыв, танк потонул в клубах поднявшейся пыли.
  - Второй, цел? - спросил я на взводной частоте, опасаясь не услышать ничего, кроме тишины в эфире.
  - Нормально, - весёлый голос наушниках. - Под гусеницы прилетело. Пересрали немного только.
  - Откуда стреляли, кто видел?
  - Кажется, дом на три часа.
  Я отдал команду обстрелять дом и доложил о контакте с противником капитану. Мы развернулись носом к высокому пятиэтажному зданию. Я навёл пушку на четвёртый этаж. С лязгом затарахтел механизм заряжания. Орудие грохнуло. Приборы наблюдения заволокло пылью, дом напротив - тоже. Остальные два танка так же принялись палить по зданию. Посыпались обломки стен и перекрытия.
  Прильнув к приборам наблюдения, я тщательно осматривал местность. Пот заливал глаза, а на улице дул ветер, поднимая клубы песка и ухудшая видимость. Напряжение росло. Я должен был заметить противника первым, что практически нереально в таких условиях. А в голове только одно: не поддаваться панике. За почти десять лет службы в танковых войсках, это оказалась первая серьёзная заваруха, в которую я попал. Боевое задание не первое, но прежде как всё проходило: приехали, отстреляли по цели километров так с двух-трёх, уехали. А теперь и стрелять непонятно куда, и по тебе могут шмальнуть из любой щели. А экипаж - молодняк, только из училищ вылезший. И координация действий на войсковом уровне, прямо скажем, хреновее некуда. Почему-то командование решило, что противник оккупировал только центральные районы, и зачистка окраин почти не проводилась. Пошли танки, бронетранспортёры и начали гореть друг за другом. А отступать нельзя. Закрепиться на позициях и держаться - таков приказ.
  - Куда стрелять, товарищ старший лейтенант? Не вижу ничего, - наводчик нервничал. Оно и понятно. Любой занервничает.
  - Спокойно, - сказал я. - Без суеты. Сейчас наши подъедут. Камня на камне тут не останется.
  На улице всё стихло. Мы ждали.
  - "Каскад три", это "каскад один", - послышался знакомый голос в наушниках. - Уходи из точки Б. Разведка доложила: боевики готовят удар. Встречаемся на линии шестьдесят шесть.
  - Понял, "каскад один", - ответил я. - Я не знаю, где линия шестьдесят шесть. У меня на карте такой не отмечено.
  Капитан сматерился. После чего я открыл карту, и мы начали выяснять, где же такая линия шестьдесят шесть, на которой надо встретиться. Оказалось, она - в двух кварталах к югу от площади, на которой мы стояли, и обозначалась на моей карте, как линия шестьдесят семь.
  Я приказал своим отходить. Двигатель взревел, машина дёрнулась, трогаясь с места.
  И тут - удар. Вспышка перед глазами. Вспышка боли во всё теле. Лишь на мгновение.
  

Часть 1. Новый дом

Глава 1

  Проснулся, открыл глаза. Я лежал на широкой кровати, утопая в мягких перинах. Свет наполнял комнату. Долго не мог понять, что происходит, и где нахожусь. "Госпиталь?" - первым делом пришла мысль. Не похоже. Может быть, тот свет? Слишком уж хорошо и спокойно. И снова нет: голова раскалывалась, как после серьёзной попойки, и во рту сухо. Приподнялся, огляделся.
  Перед взором предстала просторная спальня с высоким потолком и стенами, покрытыми дорогими узорчатыми обоями. На окне - тяжёлые парчовые шторы. Они были отодвинуты, и в окно бил яркий солнечный свет. В одном углу стоял дубовый платяной шкаф, в другом - комод и ростовое зеркало в резной деревянной оправе. У стен, увешанных картинами, - пара мягких стульев на витых ножках, у кровати - столик. Под потолком висела хрустальная люстра, переливаясь в солнечных лучах блестящими подвесками. Обстановка напоминала убранство какого-нибудь особняка столетней давности, и это ещё больше вводило меня в заблуждение.
  Поднялся и сел на кровати. Осмотрел себя: нет, не ранен. Жив, здоров и невредим. Правда, одежда какая-то странная. Рубаха с широкими рукавами и стоячим воротником, брюки на подтяжках. На полу - лакированные туфли. Куда делась моя армейская форма - фиг знает.
  Самочувствие было не слишком хорошим. Голова болела, подташнивало, а ещё в груди что-то давило. Я путался в догадках, что со мной могло случиться, внутри рождалась тревога. "Так, соберись, старлей, без паники", - сказал я себе и принялся вспоминать, что произошло. Последнее, что вертелось в голове - танк, духота, пыль и попадание снаряда... Наверное. Наверное, это было попадание, и я потерял сознание. Но где я теперь? И где остальные? Выжил ли остальной экипаж? Где мой взвод?
  Едва поднявшись на ноги, чуть не упал. Очень непривычные ощущения в теле, словно не моё оно, не то, к которым привык "управлять". Другие пропорции, даже рост, как будто, другой. Посмотрел на руки... Нет, этого не может быть! Длинные, тонкие ухоженные пальцы с ровными ногтями, гладкая кожа, ладони, не знавшие труда. Тут определённо что-то не так.
  Зеркало. Подошёл к нему с замиранием сердца. Оттуда на меня смотрел другой человек. "Бред какой-то, - подумал я, - неужто, из-за контузии глючит?" Протёр глаза, потряс головой. Ничего не поменялось. В отражении стоял совсем молодой парень, юноша - вряд ли восемнадцать есть. Рост высокий, фигура подтянутая, волосы каштановые, прямые, слегка взлохмаченные после сна. Лицо немного смазливое, безбородое. Это точно был не я. Уж себя-то со своими сто семьюдесятью сантиметрами роста, из-за которых, собственно, я и определился в танковые войска, и суровой мордой с кривым носом, я бы после любой контузии узнал. А тут - какой-то смазливый, холеный франт-малолетка.
  Будучи совершенно подавленным столь чудесными переменами во внешности, я снова сел на кровать и задумался. Может, снится? Наверняка же валяюсь где-нибудь в госпитале обгоревший, посечённый осколками, а сознание в каких-то далях неведомых плавает. Вот только выглядело окружающее до ужаса реальным, и никак не походило на сон. А может, я умер, и сознание каким-то чудом занесло сюда, в другое тело? "Да ну, бред", - решил я. Но ведь всё происходящее выглядело не меньшим бредом.
  Решив, что не имеет смысла ждать прекращения наваждения, я встал и ещё раз осмотрелся. На одном из стульев - пиджак из тёмно-синего тонкого сукна. Или, скорее, сюртук. Он, как и всё вокруг, выглядел старомодным, имел длинные полы и позолоченные пуговицы в два ряда. Под ним - светло-коричневая жилетка. На столике у кровати - замшевые перчатки, шляпа-котелок, галстук. Я тут же принялся рыться в карманах пиджака: там наверняка должно оказаться хоть что-то, что даст понять, где я и кто я. По очереди извлёк портмоне с несколькими довольно внушительного размера банкнотами, носовой платок с вензелями, позолоченные часы на цепочке, перьевую ручку в футляре. И - всё. Никакой информации.
  Убрал всё на место. Подошёл к окну, отодвинул тюль. Комната находилась этаже на пятом-шестом. Отсюда открывался прекрасный вид на широкую улицу и на такие же высокие дома, украшенные лепниной. По дороге неспешно катили машины. Некоторые - словно годов из двадцатых, а иные - так и вообще, скорее самоходные кареты, чем автомобили. Двигались они почти бесшумно, за многими тянулся шлейф пара. В безоблачном небе, над шпилем колокольни огромного собора проплывал дирижабль. Чем больше я смотрел на всё это, тем больше от удивления отвисала моя нижняя челюсть. На мой привычный мир это не походило никаким боком.
  На фронтоне здания, стоящего напротив, висел огромный циферблат часов. Стрелки сошлись на двенадцати, и тяжёлый, но мелодичный, звон полетел над городом.
  Наверное, до вечера стоял бы у окна, разинув рот, но тут в дверь постучали. Я чуть не подскочил от неожиданности, обернулся. Высокие створки открылись, впуская в комнату поток света, а вместе с ним - человека, облачённого в зелёную ливрею. Надменное и худое лицо его мне показалось знакомым, словно видел его когда-то, но когда и где - не помнил. Прям, дежавю какое-то.
  Я стоял, не зная, что и предпринять. Что делать, что говорить - непонятно. Чувствовал себя не в своей тарелке, словно меня и быть тут не должно.
  - Молодой господин уже проснулся? - важно произнёс мужчина. - К вам Василий Дмитриевич пожаловал. Не советую заставлять вашего дядю ждать.
  - Да, - проговорил я растерянно, - я сейчас... только это...
  Почему ко мне так обращаются? Что за дядя? На лбу выступил пот. Я серьёзно занервничал. Шутка ли: оказаться совсем другим человеком, да ещё и в незнакомой обстановке. Я вообще ничего не знал! Не знал, кто я такой, не знал, что это за люди и что за место. И при этом надо куда-то идти, с кем-то встречаться и разговаривать.
  Мужчина окинул меня каким-то высокомерным взглядом, не слишком соответствующим положению слуги (если, конечно, это был слуга), и удалился, закрыв дверь. Я вздохнул с облегчением.
  "Так, старлей, а ну собрался! - приказал я себе. - Главное, без суеты. Подумаешь, проблема". Пока надевал жилетку, сюртук и ботинки, пока приглаживал растрёпанные волосы, в голове спешно зрел план. И план этот, когда созрел, оказался на удивление прост: смотреть, слушать и запоминать абсолютно всё. И главное, молчать! Что ж, поглядим, что за дядя такой, и что он мне полезного сообщит.
  Выйдя из спальни, я попал в смежную комнату, ещё более просторную и роскошную. Тут стояли рояль, пара скульптур, сервант с фарфоровым и хрустальным сервизами. Правда, разглядывать это великолепие было некогда - меня ждали, да и таращиться по сторонам, словно ты тут первый раз, пожалуй, не стоило. Навстречу шли две женщины в одинаковых голубых платьях и белых передниках. Одна - постарше, немного полноватая, другая - молодая, высокая и стройная с чёрными волосами, забранными в пучок на затылке, и строгим лицом, показавшимся мне довольно симпатичным.
  "Так, сделать вид, что я тут свой", - напомнил я себе и постарался принять именно такой вид. Уж не знаю, получилось ли, но обе женщины поклонились мне и пожелали доброго утра, не забыв обозвать меня "господином".
  - Доброе, - буркнул я, растерявшись от такого подобострастного отношения.
  В следующей комнате уже ждал накрытый белоснежной скатертью стол. Какой-то парнишка, одетый в зелёную ливрею, тоже поклонился и пожелал мне доброго утра. За столом сидел мужчина в длиннополом (как и у меня) сюртуке бордового цвета. В пальцах, украшенных золотыми перстнями, он сжимал набалдашник трости. Причёска и усы буквально лоснились от лака. В другой руке мужчина держал чашку с горячим чаем. Но что больше всего меня поразило в облике гостя - это позолоченный монокуляр, находящийся на месте левого глаза.
  И снова - дежавю. Мужчина вместе с его монокуляром казался мне до ужаса знакомым, но где именно видел этого товарища - я был без понятия.
  Наверное, следовало поприветствовать своего родственника, но как тут принято это делать, я не знал, а потому стоял как вкопанный, соображая, что сказать, и вероятно, выглядел ужасно глупо. Дядя хмыкнул, увидев моё замешательство. Поставил чашку на стол.
  - Ну что, проснулся, племянничек? - прозвучало это несколько грубовато, как мне показалось. - Чего помятый такой? Ночка весёлая была? До обеда дрых как убитый. Понимаю: совершеннолетие отпраздновать - дело святое. Небось голова трещит?
  Я кивнул:
  - Есть немного.
  - Чего стоишь-то, как неродной, садись давай, вон пусть тебе Катрин чаю нальёт. Почаёвничаем на дорожку.
  Дядя позвал стройную черноволосую служанку и велел сделать чаю, а потом снова переключился на меня:
  - Ты чего такой потерянный? Не ожидал меня сегодня в гости? Да, да, знаю: формально ты можешь находиться тут до конца недели, но зачем тянуть кота за хвост. Так ведь? Перед смертью, как говорится, не надышишься, - последнее он произнёс с какой-то недоброй усмешкой.
  - Не ожидал, - подтвердил я его догадку, присаживаясь за стол и пытаясь понять, о чём идёт речь.
  - Ну вот мы с твоим дедом и подумали: а зачем, собственно, откладывать? В общем, сегодня ты, Михаил, покидаешь семейное гнездо. Семнадцать исполнилось - пора и самому начинать жить. Прикажи слугам саквояж небольшой собрать, самое необходимое только, а остальное, что родители твои посчитают нужным, приедет вечером отдельным экипажем.
  В это время Катрин принесла и поставила передо мной на стол чашку ароматного горячего чая. Я встретился с девушкой глазами, она потупилась и, слегка поклонившись, ушла в другую комнату. Но мне сейчас было вовсе не до чая.
  Не дожидаясь, пока я отдам распоряжения, дядя крикнул Герасима - слугу с надменным взором - и приказал собрать мне саквояж.
  До сих пор я находился в полнейшей прострации. Информация обрушилась лавиной. Оказывается, меня звали Михаилом, мне вчера исполнилось семнадцать лет, и очень скоро я должен был покинуть эти роскошные апартаменты. Ну что ж, хотя бы понятно, почему голова болит, и сушняк долбит. Больше всего сейчас хотелось оказаться одному и утрясти всю информацию, и я надеялся, что вскоре такая возможность представится.
  А окружающий мир становился всё более и более реальным. И часа не прошло с момента моего пробуждения, а вся прежняя жизнь, в которой я был старшим лейтенантом Алексеем Кузнецовым, сгоревшим в танке, уже казалась просто сном, который постепенно растворялся в небытие.
  Пока слуги собирали вещи, мы с дядей сидели, чаёвничали. Я всё-таки выпил чаю - он оказался на удивление вкусным. Никогда в жизни такой не пробовал.
  - Ты ж, надеюсь, подыскал себе каморку? - спросил дядя.
  Я кивнул.
  - Вот и замечательно. Хоть это сообразил сделать. Молодец! А я-то было подумал, ты последний месяц и вовсе не просыхал.
  "Вот как. Семнадцать лет парню, а уже не просыхает месяцами", - с удивлением подумал я, слегка досадуя от того, кем мне пришлось оказаться. Но проблема намечалась посерьёзнее. Из дома меня выгоняли, а если Михаил и подыскал себе новое жильё, я-то об этом точно ничего не знал.
  Минут пятнадцать мы с дядей просидели в неловком молчании, попивая чай. А потом Герасим сообщил, что саквояж готов. Он вручил мне небольшую коричневую сумку из грубой кожи, шляпу-котелок и перчатки. После чего слуги (а их в квартире оказалось аж целых пять человек) вышли меня провожать. Я снова встретился глазами с Катрин. На этот раз она не отвела взора. Девушка казалась встревожена: будто хотела мне что-то сказать, но не имела возможности.
  - Счастливого пути, барин, - прощались со мной слуги, - да хранит вас Господь.
  - И вам удачи, - ответил я и пошёл за дядей, что ждал меня в дверях.
  Спустившись вниз по просторной мраморной лестнице, мы вышли на улицу. У подъезда стоял чёрный лимузин. Длинный узкий капот, широкие крылья и подножки, колёса с блестящими колпаками - всё это напоминало дизайн двадцатых годов. Вот только решётки радиатора не было, а вместо неё красовался большой хромированный орёл с мечом в одной лапе и короной - в другой. Водитель, одетый в строгий чёрный сюртук, услужливо взял у меня саквояж и поместил его в прямоугольный багажник в задней части кузова. Салон автомобиля тоже поражал роскошью: он был обит кожей, на двери имелись вставки из натурального дерева. Мы с дядей расположились на просторном заднем диване. От водительского места нас ограждало стекло. Машина тронулась мягко и бесшумно. Я смотрел в окно на проезжающие автомобили и на идущих по тротуару людей и никак не мог перестать удивляться. Навстречу прополз автобус. Из крыши его торчала труба, из которой шёл дым. Сам же он издавал звук, похожий на паровозный. Люди на улицах тоже были одеты старомодно: женщины - в длинных платьях, мужчины - в разноцветных сюртуках, цилиндрах или котелках. Аж в глазах зарябило от такого великолепия костюмов.
  - Прощаешься с роскошью? - усмехнулся дядя, заметив, как я таращусь в окно. Опять что-то недоброе прозвучало в его голосе. - Не нагулялся, поди? Что ж, всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Такова судьба, такова жизнь. Её надо просто принять. Знаю, понятие чести и достоинства тебе мало знакомы, но всё-таки постарайся сделать это с честью.
  Меня определённо прогоняли вон. Хотелось понять, что такого серьёзного натворил Михаил, за что его лишили дома и поддержки семьи. Не слишком-то вовремя я оказался в его теле. Оказался бы пораньше, глядишь, и всё сложилось бы иначе. Ну или по крайней мере, подготовился бы к будущему. А теперь придётся по ходу дела разбираться.
  Я решил попробовать как-нибудь ненавязчиво узнать причину моего нынешнего положения.
  - Постараюсь, - ответил я. - Может, в будущем из меня больший толк выйдет. Вот только понять не могу: почему так вышло? Почему у меня судьба такая?
  Дядя посмотрел на меня с удивлением. Похоже, прежде Михаил не слишком часто задавался такими вопросами.
  - Кто может сказать, почему всё складывается так или иначе? - ответил он серьёзно и как-то слишком уж мрачно. - По большому счёту, вины нет твоей в том, что так получилось. Не твоя вина, что родился немощным, и выходит не по твоей вине тебя отлучили от семьи. Но сам знаешь, таков обычай: не может немощный носить фамилию рода и по достижении совершеннолетия должен покинуть дом. Не мы его придумали. Твоя вина в другом, Миша. Ты ведь знал всё. Знал, что тебе предстоит, и всё равно жил на широкую ногу, дедовские деньги транжирил, о будущем не думал. Тысячу раз тебя ведь матушка увещевала, чтоб остепенился, чтоб за ум взялся. Глядишь, иначе сложилось бы всё, на службу определили какую. Кто знает... - дядя задумчиво посмотрел в окно. - А теперь чего спрашивать-то? Раньше надо было такими вопросами задаваться.
  Вот оно как оказалось! Занесло меня, выходит, в тело, по словам дяди, немощного и притом совершенно бестолкового отпрыска какого-то знатного семейства. И занесло как раз в тот самый день, когда его выгоняли взашей. Такое положение дел немного расстроило, но унывать я не стал: теперь-то уж Михаил в надёжных руках. Я-то спуску этому щёголю не дам, сделаю человеком. А как иначе? Жизнью я не избалован, привык пахать, как конь. Как-никак, с восемнадцати лет в армии, в танковых войсках - не лыком шит, как говорится. "Разжаловали тебя, выходит, старлей, - усмехнулся я про себя, - придётся опять с нуля подниматься".
  Автомобиль проехал огромные узорчатые ворота и затормозил.
  - Вот и всё, - сказал дядя, - прощай, племянничек, и не поминай лихом. Теперь ты сам по себе.
  Я вышел, водитель достал из багажника саквояж и вручил мне. Я огляделся. В воротах у опустившегося за нами шлагбаума стояли двое в синей полицейской форме. По ту сторону высокой кованой ограды зеленел парк, скрывавший от посторонних взглядов богатые кварталы. А здесь город оказался совсем другим. Двух и трёхэтажные здания теснились вдоль узкой дороги, покрытой старым, потрескавшимся асфальтом. Дома выглядели по-простому, роскошью тут даже и не пахло. Да и одежда прохожих была значительно скромнее: отсутствовали та пестрота, те лоск и шик, с которым одевались люди за воротами. Оттенки преобладали приглушённые, а среди шляп и цилиндров всё чаще мелькали кепки, какие у нас назывались восьмиклинками и какие были модны годах в двадцатых-тридцатых прошлого века.
  Лимузин дяди развернулся и, выпустив на прощанье клубы белого пара, скрылся за воротами, а я остался один посреди чужого города. Осмотрелся. Головная боль поутихла, а вот давление в грудной клетке не пропадало. Видимо, со здоровьем какие-то проблемы. Когда устроюсь, надо бы посетить врача и выяснить, что за ерунда такая.
  Мимо шёл опрятного вида джентльмен в цилиндре. Я поинтересовался, где ближайшая гостиница. Он объяснил. Я надеялся, что имеющихся в кошельке денег хватит, чтобы пару ночей перекантоваться, пока работу не найду. Ещё золотые часы. Зачем они мне теперь? В ломбард их - хоть какие-то средства. "Ладно, придумаем что-нибудь", - решил я, направляясь в сторону гостиницы.
  Но едва свернул за ближайший угол, рядом остановилась машина - подержанный тёмно-зелёный седан со спицованными колёсами, кургузым полукруглым капотом и скрипучими тормозами. Двери распахнулись, из них выскочили три амбала в кепках и коротких сюртуках, и я почуял неладное.
  - Михаил Барятинский? - спросил высокий. Он был старше остальных, носил усы и вёл себя, как главный.
  - А вам чего, собственно? - я оценил обстановку: меня окружили с трёх сторон, и это не сулило ничего хорошего. В прежней жизни я пятнадцать лет занимался тайским боксом, не раз выигрывал соревнования и юношеские, и армейские, но что-то подсказывало, что худощавому юноше, коим я сейчас являлся, будет проблемой тягаться с тремя шкафами. Да и не знал я, насколько тренирован мой новый организм. Но без боя сдаваться тоже не собирался.
  - Проедем с нами, мы от матушки твоей, - сказал главный. Говорить он старался дружелюбно, но я-то чувствовал, что таится в его тоне нечто нехорошее. Подобное я за километр чуял. От дяди то же самое исходило.
  - Пожалуй, откажусь, - сказал я, готовясь стоять до последнего. Бежать даже не думал. Во-первых, ещё надо из окружения вырваться, а во-вторых, не имел я такую привычку - спину врагу показывать.
  - Дело важное, садись по-хорошему. Приказано доставить, - настаивал главный.
  - А если нет?
  Из-за пазухи главный достал револьвер. Остальные набросились на меня, скрутили - сопротивляться бесполезно. В следующий миг меня уже затащили в салон, и я оказался зажат между двумя верзилами на тесном заднем сиденье. Главный запрыгнул на переднее пассажирское кресло.
  - Гони, - сказал он водителю, и машина рванула с места.
  

Глава 2

  Поместье Кстовсокое уже лет сто являлось крупнейшим имением бояр Барятинских с тех пор, как прадед нынешнего главы рода перебрался из шумной столицы к Нижнему Новгороду. Воздух тут был чище, суеты меньше, рядом - река. А кроме того, хоть основная часть родовых земель находилась в Тульской и Тамбовской губерниях, несколько принадлежащих роду крупных предприятий, располагались именно здесь, под Нижним.
  Сегодня погода стояла тёплая, только ветер сильнее обычного шелестел в дубраве, росшей неподалёку от особняка. Глава рода, Ярослав Всеволодович Барятинский, только что отобедал и теперь отдыхал на полукруглой веранде. Одетый в просторный атласный халат, он сидел в плетёном кресле за круглым столиком и попивал чай с баранками. На столе стоял самовар. Старик имел привычку чаёвничать на природе. Он не любил шум, суету и тесноту, и предпочитал свежий воздух замкнутому пространству трёхэтажного особняка, наполненного родственниками и слугами.
  Но сегодня боярин был не один. За столом сидели ещё двое. Старший сын, Фёдор Ярославович, внешностью походил на отца: статный, высокий, широкоплечий. Даже бакенбарды носил такие же. По обычаю он занимал должность правой руки главы рода и заведовал делами семьи. Рядом с ним, вальяжно развалившись в кресле, сидел, покуривая трубку, третий сын - Алексей Ярославович, боярский воевода. В отличие от старшего брата, он был тяжеловесен и приземист с едва начавшейся проявляться к сорока годам полнотой.
  - Так ты полагаешь, Алёша, что Бобриковы нанесут удар? - проговорил Ярослав Всеволодович, отхлёбывая из чашки и с прищуром глядя на воеводу. - Прямо здесь, в двухстах вёрстах от столицы?
  - Я уверен, отец, - ответил Алексей, вынимая изо рта трубку. - Бобриковы собирают людей и технику. Сомнений быть не может.
  - А вот я сомневаюсь, - возразил Фёдор Ярославович. - Кто ж станет развязывать войну под боком у нашего императора? Неужели государь попустит такое беззаконие? Не такие же Бобриковы и дураки, чтобы пойти на подобный шаг.
  - Да кто ж спорит, не дураки, - пожал плечами Алексей. - Но беда в том, что император нынешний многое спускает с рук дворянам. А вот боярским родам не шибко благоволит. Да и кто сказал, что Бобриковы лично предпримут атаку? Без сомнения, они будут действовать руками наёмников, - воевода перевёл взгляд на главу рода. - Так что советую, отец, принять дополнительные меры безопасности, и поездок без крайней надобность не совершать.
  - Не пристало боярину по углам прятаться, словно мышь, - проворчал глава рода, глядя на сына исподлобья. - Наёмники? Не смеши. Сколько наёмников надо, дабы одолеть витязя седьмой ступени? То-то! Но меры принять следует, это верно. Свяжись с Вильгельмом, пусть вышлет бойцов и танки.
  - Не стоит обращаться к герцогу Ландсбургскому, - заметил Алексей.
  - Это чегой-то? - хмыкнул Ярослав Всеволодович.
  - Разве ты не в курсе, что со дня на день кайзер пойдёт на нас войной? Каково мы будем выглядеть в глазах государя нашего, если у Священной Римской Империи солдат нанимать станем? Нас и так государь в коллаборационизме подозревает. От того и беды все. Лучше нанять людей у османов.
  - У басурман? - скептически глянул на сына боярин. - Ох, не нравится мне эта затея. Вильгельм - родственник, а этим нехристям я не доверяю.
  - И тем не менее, отец, в настоящий момент лучше не слишком злоупотреблять родственными связями с герцогом. Если начнётся война...
  - Да слышал я уже, не глухой, - раздражённо прервал его Ярослав Всеволодович. - Ладно. Оставьте старика одного, поразмыслить надо.
  Сыновья встали из-за стола, поклонились и покинули веранду, а Ярослав Всеволодович продолжил наслаждаясь лучами июньского солнца, сидя в своём плетёном кресле. Старика разморило, он закрыл глаза.
  О проблемах думать не хотелось. Старость подкрадывалась, и Ярослав Всеволодович всё чаще подумывал о том, чтобы передать с концами все дела Фёдору, а самому отправиться на покой. Но вот какая незадача выходила: снова Бобриковым неймётся, снова родовая война маячит на горизонте - продолжение старого конфликта, тянущегося поколениями. Решили-таки, видать, реванш взять и отомстить за отнятые десять лет назад шахты на Урале. А государству угрожает Священная Римская Империя: два великих правителя никак Польшу с Литвой не поделят. Долго тянется канитель, и когда и во что выльется - неясно. А значит, рано думать об отдыхе, значит, ещё предстоит повоевать.
  Очнулся старый боярин от неприятного ощущения, будто рядом кто-то есть. Поднял тяжелые веки. Перед ним стоял глава тайного приказа, племянник Василий Дмитриевич, и таращился своим монокуляром, что заменил ему глаз после одной давней стычки.
  - Фу ты ну ты, - нахмурился боярин. - Напугал-то как! Кто тебя, Вася, так подкрадываться научил незаметно?
  - Простите, что потревожил, Ярослав Всеволодович, - глава тайного приказа поклонился. - Будить не хотел.
  - Да ладно уж. Только не пугай меня так больше. Присаживайся, докладывай, чего пришёл? Сделал дело?
  - Можете не волноваться, проблема решена. Отпрыска своего вы больше не увидите. С ним покончено.
  - Значит, стёрто пятно с нашего рода. Хорошо. Очень хорошо. Одной проблемой меньше.
  - Не до конца стёрто, - заметил Василий Дмитриевич.
  Боярин вздохнул и поник:
  - Верно говоришь, не до конца. Но ты же решишь вопрос? - суровый взгляд старика уставился на племянника
  - Решу.
  - Хорошо, - кивнул боярин, - очень хорошо. Не подведи, Вася. Рассчитываю на тебя.

***

  Тянущиеся вдоль дороги дома вскоре сменились полями и лесами. Машина мчала за город. Я старался понять, куда едем и запомнить на всякий случай маршрут, но безуспешно: из окна мало чего видел. Несколько раз пытался заговорить со своими похитителями, но те открывали рот лишь для того, чтобы очередной раз приказать заткнуться.
  Проблема обрушивалась за проблемой: мало того, что очутился не пойми где, так теперь четверо громил с пистолетами меня везут за город. Куда и зачем - неясно, но точно не к бабушке на блины. Кто знает, в какую неприятность вляпался Мишка перед тем, как моё сознание поселилось в его теле? Вот так всегда: другие напортачат, а ты разгребай. Таким макаром и эта жизнь скоро оборвётся, как оборвалась та, предыдущая. А что дальше? Может следующая реинкарнация удачнее окажется? Если на этот раз меня не ждёт окончательный и бесповоротный финал.
  Спустя примерно полчаса езды машина свернула на просёлочную дорогу и покатила вглубь леса по неровной тряской колее. Вот и всё, называется - приехали. Я судорожно думал, как спасти собственную шкуру. Думал старательно, но идей не приходило. Четверо с оружием против меня одного безоружного. Хм. Слегка неравные силы.
  Автомобиль выбрался к заброшенной деревне, проехал между завалившихся под натиском времени избёнок, поросших кустарником и травой, и остановился.
  Меня вытащили из салона и повели дальше пешком. Водитель остался, другие трое пошли со мной. Руки мои связаны не были, но револьвер старшего, подгоняющий тычками в спину, красноречиво демонстрировал тщетность любой попытки к бегству.
  А вскоре стало понятно, куда меня вели. Метрах в двухстах от деревушки находилось болото, простирающееся почти до самого горизонта. Повсюду раздавалось кваканье лягушек, пахло тиной. Моё тело даже не найдут здесь. Так и помру в безвестности - несостоявшийся отпрыск знатного рода. Жалко стало, даже не себя - Михаила. Парню семнадцать лет, только жить начинал. И на тебе!
  Мы остановились у обрыва. Внизу - заросли камыша и густая зелёная топь.
  - Кончай его, Сеня, - сказал главный одному из своих амбалов. Белобрысый парень в клетчатой кепке вытащил револьвер. Я мысленно попрощался со своей новой жизнью.
  Выстрел. Вдалеке со стороны деревни. Все трое обернулись.
  - Кто стрелял? - воскликнул белобрысый Сеня.
  И тут я понял, что медлить нельзя - надо действовать. В любом случае, терять нечего.
  Двинул белобрысому в нос локтем, а главному нанёс боковой в челюсть. Удар оказался неплохо поставлен: должно быть, Михаил прежде серьёзно занимался боксом. Это хорошо.
  От такого удара главный чуть не свалился с ног, но удержался. Он весил килограмм на двадцать больше меня - серьёзная разница в массе. Не давая противнику опомниться, я треснул ему ещё раз, а потом попытался войти в клинч и нанести удар коленом. Не получилось. Мы повалились на землю и покатились в прибрежные заросли.
  - Стреляйте, ослы! - кричал главный.
  Ещё один выстрел со стороны деревни. Потом кто-то из похитителей выстрелил пару раз в ответ. Но я этого не видел, всё моё внимание было поглощено борьбой. Главный сжимал револьвер в одной руке, а другой стремился схватить меня за горло. Я, соответственно, пытался этому помешать, но силы улетучивались с каждой секундой. Приходило понимание, что ещё немного, и противник одержит верх. Придавив меня к земле, он стиснул крепкими короткими пальцами моё горло, а я еле-еле удерживал его вторую руку, в которой находился револьвер. С каждой секундой ствол всё ближе придвигался к моему лицу, предвещая неминуемую гибель. А в грудной клетке моей по-прежнему что-то давило, отвлекая внимание.
  Со стороны деревни донеслось ещё несколько выстрелов. Подмога шла, но я чувствовал, что когда она придёт, будет уже слишком поздно.
  Из последних сил попытался отпихнуть усатого амбала. И тут... я поначалу не понял, что случилось. Словно какая-то энергетическая волна вышла из меня и отбросила противника на несколько шагов от меня. При этом я ощутил, с одной стороны, дикую слабость, с другой - облегчение. Грудную клетку больше не давило. Опасаясь, что убийца быстро придёт в себя и доделает начатое, я поднялся на четвереньки - это далось с трудом. Рядом валялся револьвер, который выронил противник. А тот уже встал, слегка ошарашенный, но не сдавшийся. Он ринулся на меня. Не долго думая, я схватил оружие, навёл на амбала и, не целясь, нажал на спуск.
  Револьвер был короткоствольным, но калибр имел внушительный. Попав в лоб, пуля буквально разнесла половина черепа, и амбал, не добежав несколько шагов, рухнул возле меня, забрызгав траву разлетевшимися мозгами. Битва окончилась.
  Я поднялся, потирая шею и постепенно приходя в себя. Теперь я мог, наконец, оглядеться вокруг. Белобрысый и ещё один похититель валялись неподалёку, испачканные кровью. Белобрысый был ранен. Он кряхтел, схватившись за простреленный живот. А со стороны деревни ко мне направлялась девушка.
  Она была одета в узкие брюки, высокие сапоги и обтягивающую кожаную куртку, похожую на мотоциклетную, и держала в одной руке карабин с коротким оптическим прицелом. Когда девушка подошла ближе, я узнал её. Эта оказалась та самая высокая черноволосая служанка, которую я видел пару часов назад в квартире. Правда, теперь волосы её были не собраны в пучок, а стянуты в длинный хвост.
  Я стоял с круглыми от удивления глазами, пошатываясь от слабости. Я полностью лишился сил и теперь чувствовал, что едва ли пару шагов смогу сделать, не упав.
  - Ты как? Не ранен? - бросила мне Катрин, подходя ближе. - Больше никого не видел?
  Она осмотрела местность и тела похитителей, выстрелила белобрысому в голову, прекратив его мучения. Всё это она проделала абсолютно хладнокровно, даже с каким-то равнодушием, словно занималась рутинной работой. Даже я был в большем смятении от происшедшего. Мне, хоть и приходилось не раз видеть трупы за свою военную карьеру, но вот самому в человека стрелять, когда он в метре от тебя - этого, признаться, не случалось.
  - Ты чего, как воды в рот набрал? - снова спросила Катрин, закончив осматривать поле боя.
  - Не ранен, - сказал я, отходя от убитого мной верзилы и присаживаясь на траву. Силы постепенно возвращались. Я осмотрел правую руку: костяшки пальцев опухали. - Что тут вообще происходит?
  - Тебя хотели убить, - объяснила девушка, перезаряжая оружие. У неё был короткий карабин с рычажным затвором, взводившимся при помощи спусковой скобы. - Я думала, дядя приедет завтра. Слава богу, едва успела. Ещё бы чуть-чуть...
  - И пораскинуть мозгами пришлось бы мне, а не этому, - я кивнул на мёртвое тело. - Что ж, всё хорошо, что хорошо заканчивается. Но почему? Зачем и кому меня понадобилось убивать? Этот высокий сказал, что они от матушки.
  - И ты поверил? - хмыкнула Катрин.
  - Не знаю уже кому верить. Всё так... сумбурно.
  - Запомни одно, Миша, - Катрин произнесла это очень серьёзно. - Матушка твоя никогда тебе зла не причинит. Понятно? Молодцы эти наняты Василием Дмитриевичем по тайному приказу твоего деда, - закинув карабин за спину, девушка схватила за ноги одно из тел и потащила к болоту.
  - Давай помогу что ли. Тяжело же! - я подошёл и тоже принялся тащить. Револьвер я убрал за пояс. Силы ко мне тем временем почти вернулись, хотя руки всё ещё дрожали. Труп оказался не из лёгких.
  - Так зачем? - повторил я вопрос, когда мы сволокли первый труп в болото, и он скрылся в трясине. - Зачем ему убивать меня?
  - Пока не знаю, - как-то отстранённо ответила Катрин, и я понял - врёт. Она определённо что-то знал, но почему-то скрывала от меня.
  Мы оттащили второе тело, и оно тоже исчезло среди зарослей камышей. А я раздумывал: должен ли я знать о том, что Катрин - не просто служанка? Знал ли Михаил об этом? И как бы так спросить, чтобы не проколоться? Но после того, как третье тело затонуло в болоте, девушка сам завела разговор:
  - А ты, должно быть, не ожидал меня здесь увидеть? То-то вид у тебя был смешной.
  - Да уж, сюрприз - так сюрприз, ничего не скажешь, - я поднял с земли свой котелок, отряхнул, затем отряхнулся сам. - Так кто ты, если не секрет? Не может же простая служанка так ловко карабином орудовать?
  - Верно. Теперь уже нет смысла скрывать. Моя миссия почти выполнена. Я служу роду Птахиных в младшей дружине. По просьбе твоей матушки меня тайно приставили следить за тобой и защищать. Мы знали, что на тебя совершат покушение, вот только прогадали со временем. Пошли. Надо машину затопить.
  Водитель с дырой в голове лежал воле автомобиля.
  - Надеюсь, глубина будет достаточной, - сказал Катрин, осматривая тело, будто решая с какой стороны взяться. - Помоги мне.
  Мы взяли труп и посадили в салон. Мой саквояж так и лежал на заднем сиденье. В нём оказался сменный сюртук, толстый, светло-зелёный (должно быть, на прохладную погоду) и пара комплектов белья. Сюртук я поменял: мой порвался и запачкался кровью. Параллельно я раздумывал об очередной тонне информации, обрушившейся на мою молодую голову. Кто такие Птахины? И зачем дед меня убить хотел? Чем я насолил ему? И главное: что делать дальше?
  В это время Катрин нашла среди развалин ближайшей избы кирпич, придавила педаль газа и направила машину к болоту. Автомобиль разогнался и шлёпнулся с обрыва. Раздались грохот и всплеск. Расчёты оказались не верны. Машина затонула на две трети, а крыша осталась торчать над поверхностью. Увидев столь неудовлетворительный результат, Катрин сделал недовольное лицо.
  - Ладно, на этом достаточно, - сказала она.
  - Так что дальше? - озвучил я свой вопрос. - Меня будут искать? Куда податься? Полагаю, в город возвращаться нельзя.
  - Верно, нельзя. Но не переживай, матушка твоя обо всём позаботилась. Птахины нашли человека в Арзамасе. У тебя будут жильё и деньги на год. Сможешь освоиться и найти работу. Жильё, правда, скромное, да и средства небольшие. Это не то, к чему ты привык, но сам понимаешь, ты теперь - простолюдин. А матушка твоя не может тебя постоянно обеспечивать. В конце концов, это не безопасно. Барятинские на след выйдут, так что теперь, считай, тебя не существует.
  - Ничего страшного, разберёмся. Так куда, говоришь, ехать надо, в Арзамас?
  Катрин удивлённо посмотрела на меня:
  - А ты молодец, держишься. Ещё вчера для тебя изгнание было подобно концу света.
  - Что поделать: люди меняются, - пожал я плечами.
  - Верно, в Арзамас. Я тебя отвезу. Ну и сам понимаешь, мы с тобой... - Катрин замялась, - не сможем больше встречаться. Но у нас ведь ничего серьёзного и не было, так ведь?
  Ага, значит, Мишка ещё и шашни со служанкой крутил. Хорош, ничего не скажешь. Впрочем, и не удивительно. Девушка красивая. Черты лица, правда, немного резкие, но это её совершенно не портило, скорее наоборот, некий особый шарм добавляло. Но я, разумеется, опять оказался не в курсе: было у них чего серьёзное, не было - фиг знает.
  - Теперь это уже не имеет значения, - ответил я нейтрально.
  - Пожалуй, так, - согласилась Катрин. - Без обид, главное, да? Вот и славно. Кстати, отдай оружие. От него следует избавиться.
  Естественно, я не желал лишаться единственной защиты, которая - я был уверен - ой как понадобится в будущем.
  - Хочешь сказать, безоружным ходить, когда за мной толпа убийц охотится? - я скрестил руки на груди. - Ну уж нет. Оставлю себе.
  - Не спорь, - строго сказала Катрин. - Простолюдинам нельзя носить личное оружие. Если найдут, проблем не оберёшься. Да и не будут за тобой охотиться. В Арзамасе у Барятинских нет ни имущества, ни влияния. Там дворяне Загорские заправляют, так что считай, ты - в безопасности. А вот со стволом вляпаться можешь по уши.
  - Так не пойдёт, - не мене строго возразил я. - Сама говоришь, род за мной присматривать не станет. А значит, я сам буду решать, как мне себя защищаться. Ясно? Уж поверь, не совсем дурак, чтоб стволом светить на каждом углу. Оружие останется при мне - и точка.
  Девушка вздохнула и нахмурились.
  - Ох, упрямец ты, Миша. Что с тобой делать? Ладно. Только пообещай. Поклянись, что револьвер надёжно спрячешь и без самой крайней надобности не воспользуешься.
  - Обещаю. Сам понимаю, что не стоит светить. Не волнуйся.
  - Ладно. Надо поторапливаться. До Арзамаса больше час ехать.
  За одной из заброшенных изб стоял мотоцикл. Здоровый двухместный крузер с высоким рулём и двумя кожаными подсумками на заднем колесе. Но вместо мотора у него был блестящий бочонок - котёл, а вместо цепной передачи - хромированный короб. Я уже понял, что двигатель внутреннего сгорания в этом мире не особо в ходу, но подобная конструкция меня снова удивила. С одной стороны, выглядела она довольно громоздко, а с другой - не лишена эстетики.
  Катрин положила карабин в притороченный к седлу чехол, вынула из подсумка два шлема с очками-консервами. Один протянула мне, другой надела сама. Но прежде чем сесть на мотоцикл, она вдруг посмотрела пристально мне в глаза и спросила:
  - Скажи. Только честно. Я видела, как ты того высокого отшвырнул, словно пёрышко. Как ты это сделал?
  - Не знаю, - пожал я плечами, надевая шлем. - Под адреналином, должно быть... Само собой вышло. Правда - сам в шоке.
  - Ясно, - Катрин села в седло. - Устраивайся и держись крепче. Поедем быстро.
  Взгромоздившись на заднее сиденье, я обхватил Катрин за стройную талию, обтянутую кожаной курткой. Девушка завела мотор, и мотоцикл бесшумно тронулся с места, издавая лишь негромкий звук, напоминающий движение паровоза.
  Я опять ехал в неизвестность.
  

Глава 3

  Мотоцикл неспешно бежал по гравийке. Скорость была небольшой, но при этом мы умудрились обогнать три грузовика, что дымили, как паровозы, торчащими над крышей трубами, один автобус и с десяток легковушек. Попадались и телеги на конной тяге. Не густо тут было с автотранспортом даже в городах, а на просёлке - и подавно.
  Всю дорогу провёл в раздумьях. Не смотря на заверения Катрин, я сомневался, что Барятинские оставят меня в покое, когда узнают, что убийство не состоялось. Причины для моего устранения, наверняка, имелись серьёзные - из-за ерунды подобным никто заниматься не стал бы, да и вряд ли богатый, влиятельный род отступится от своих целей. А это значило, что рано или поздно, на пороге моего нового дома опять появятся парни с пушками, и чем тогда всё закончится - непонятно. Но фора у меня имелась. Сколько? Неделя? Месяц? Год? Как бы то ни было, надо как можно скорее обзавестись хорошим оружием, боеприпасами, а в идеале е свалить подальше, куда-нибудь в Сибирь, например, дабы окончательно запутать следы.
  Слабость прошла, и теперь в груди снова было знакомое давящее ощущение. Что произошло во время драки, я до сих пор не мог осмыслить, да и Катрин, похоже, не знала (иначе, зачем спрашивала бы?). Что-то необычное скрывало моё новое тело, какую-то неведомую силу, энергию. Но мог ли я ей управлять? Как она работала? Что со всем этим делать? Вопросов - море. А дядя говорил, что меня изгоняют, потому что я, якобы, немощный. Да что, чёрт возьми, всё это значило? Мозг кипел.
  Арзамас оказался невзрачным городком, основную часть которого занимал частный сектор и двухэтажные деревянные дома, наставленные рядами, словно по единому плану. В центре находились кварталы, плотно застроенные каменными одно-двухэтажными зданиями, жмущимися друг к другу вдоль тесных улочек. Только пара дорог имела асфальтовое покрытие, остальные, в лучшем случае, посыпана гравием, в худшем, представляли собой грунтовые колеи. Машин тут было совсем немного, да и выглядели они очень древними, потрёпанными жизнью.
  Проехали пруд, скверик и остановились возле ухоженного здания с колоннами, вывеска на котором гласила, что тут - банк.
  - Прибыли, - сказала Катрин. Она вытащила из внутреннего кармана куртки ключик с биркой и передала мне. - Это от твоего хранилища. Там - всё необходимое: документы и сопроводительное письмо с легендой. На твою новую фамилию открыт счёт. Смотри, не таскай с собой много ассигнаций - это небезопасно. И экономь! Если хочешь хотя бы месяц протянуть, придётся о кутеже и развлечениях забыть. Внимательно прочитай легенду, запомни её и уничтожь бумагу.
  - Понял, - я слез с мотоцикла, достал саквояж из внушительного размера седельной сумки. - Всё сделаем. Комар носа не подточит.
  - Прошу, относись серьёзнее, это не шутки, - Катрин пристально посмотрела мне в глаза, и во взгляде её я увидел искреннюю, неподдельную заботу и участие. - И не высовывайся, веди себя, как все, научись жить, как все. Поначалу покажется трудно, но ты привыкнешь. И ни в коем случае! Слышишь! Ни за что не суйся ни в Нижний Новгород, ни в столицу, не пытайся связаться со своими друзьями, подругами, знакомыми. Всё. Прежняя жизнь окончена. Михаила Барятинского больше не существует. Ты меня понял?
  - Сказал же, не переживай. Не маленький, понимаю. Никто обо мне больше не услышит. Матушке передай мою особую благодарность. Тебе тоже спасибо за всё. Езжай со спокойной совестью. А я не пропаду.
  - Что ж, на словах ты вроде бы судишь по-взрослому, надеюсь, и на деле будет так же, - Катрин улыбнулась.
  Она обняла меня на прощанье, пожелал удачи и уехала.
  Дело близилось к вечеру. Я посмотрел на часы: шестой час. А ещё куча дел. Недолго думая, отправился в банк. Меня встретил служащий, спросил "чего желает господин", я сообщил, что иду в свою ячейку. Он проводил меня и оставил одного.
  К счастью, здесь никого не было, кроме меня. В ячейке лежал запечатанный конверт. Я достал его, сел за стол и, сломав сургуч, принялся изучать содержимое.
  Тут находилось удостоверение (аналог паспорта) в котором я значился, как Михаил Васильевич Петров. Имя мне не поменяли. Ну и хорошо, а то от смены личностей уже мозг кипит. К удостоверению прилагалось письмо. Развернул, прочитал. Это, собственно, и была легенда. В соответствии с ней я являлся сыном мелкого купца-простолюдина из Пензы, который обеднел и скончался, оставив отпрыску три тысячи рублей. Дом пришлось продать за долги, а потому я отправился к родственнику - якобы моему троюродному дяде, жильё у которого оплатил на год вперёд. Далее следовал адрес нового места жительства, а так же указание хранить строжайшую секретность касательно моего реального происхождения, даже от "родственника", а так же уничтожить данное письмо после прочтения. Ага, съесть, наверное, я должен, как в фильмах про шпионов. Адрес я запомнил, бумагу же спрятал в карман, решив сжечь после того, как появится время подробнее ознакомиться со своими новыми данными.
  Разобравшись с легендой и получив удостоверение личности, я снял сто рублей со счёта. В кошельке уже лежала двадцатка, но я решил, что некоторый запас не помешает. Катрин говорила, что три тысячи должно хватить на год. Что ж, срок приличный, чтобы попривыкнуть и найти работу. Год я, само собой, тянуть не собирался, но и куда устраиваться, идей пока не было. Ни в этой, ни в прошлой жизни никаких профессиональных навыков я не имел. Почти десяти лет провёл в армии. Вначале был наводчиком, потом - командиром танка. После срочки три года отслужил по контракту, а потом, окончив офицерские курсы, был назначен комвзвода. Так что, я плохо представлял, как жить на гражданке и где применить имеющиеся знания и умения. Но не отчаивался: всему можно научиться, было бы желание. Даже рад был, что меня оставили, наконец, одного: ни родственников, ни друзей вокруг - никого, кто знал меня прежнего. Жизнь с чистого листа, что называется.
  Поспрашивав прохожих, я не без труда отыскал дом, где теперь предстояло жить. Признаться, не ожидал, что меня закинут в такую дыру. Это была удалённая от центра улица, рядом расположились заброшенные домики, напоминающие старые больничные корпуса. Неподалёку дымила зловещая громада завода.
  Людей по улицам ходило немного, бегали ребятишки. Мимо прошла компания парней чуть моложе меня, одетых в поношенные короткие сюртуки с заплатками или жилетки. На меня посмотрели так, как словно побить собирались. Должно быть, богатый наряд не понравился. Но прошли мимо.
  Моё новое жилище находилось в каменной угловой двухэтажкой с обшарпанным фасадом. Подъезд располагался со стороны захламлённого двора, и чтобы добраться до него, требовалось пройти через подворотню. Квартира была на втором этаже.
  Постучался. Открыла женщина средних лет с тощим измождённым лицом. В руках она держала плачущего младенца.
  - Кого надо, барин? - недовольно спросила она, оглядывая меня с ног до головы.
  - Фёдоровы тут живут? - спросил я.
  - Тута, а вам кто нужен-то? Муж на работе сейчас, вечером приходите.
  Я представился.
  - Ох, так сразу бы и сказал. Жилец наш новый, значит, - обрадовалась женщина. - А мы и не ожидали, что так скоро. Что ж, не предупредил. Но ты не переживай. Комната-то свободна уже, только простынь постелить надо. А Николай на заводе. Вечером будет.
  Миновав прихожую, слабо освещённую тусклой газовой лампой, висящей под потолком, я оказался в коридоре. Сразу налево была кухня - тесная, наполненная запахами готовящейся еды и пищевых отходов. На лавках за большим столом - дети: мальчик и девочка младшего школьного возраста. Оба за учебниками - уроки делают. Малец тут ж принялся любопытствовать, кто я такой, на что мать пригрозила дать ремня, если он не заткнётся и не зазубрит задание. На архаичного вида газовой плите в большой кастрюле варились щи, запах которых напомнил мне о том, что с у меня хлебной крошки во рту не было.
  - Тут кухня у нас, - объясняла женщина. - Плита вон даже есть. Газовая. По-современному у нас всё. - Мы прошли дальше по коридор. Хозяйка открыла первую дверь. - Тут клозет и ванная. Водопровод-то есть, но вода горячая не всегда бывает. Но это во всём городе так.
  Следом шла хозяйская спальня (туда заглядывать, разумеется, не стали), а в конце коридора - моя комната. Она была просторной, но мебелирована скромно: хлипкий шифоньер, кровать сетчатая, письменный стол и пара деревянных стульев. После апартаментов, в которых я проснулся утром, это жильё казалось нищенским притоном. Но, в общем и целом - вполне ничего, жить можно, не намного хуже наших хрущёвок. А мне, человеку, который треть жизни провёл в казармах - самое то. Электричества только не было. Все лампы - на газу. Интересно, что бы прежний Михаил сказал на такое? Я про себя ухмыльнулся, представив лицо изнеженного барского отпрыска, узнавшего о перспективах провести остаток дней в этой "дыре".
  Показав мне мои новые "хоромы" и принеся постельное бельё, женщина удалилась на кухню и загремела посудой, попутно бранясь на детей. Оставшись один, я стал осматриваться. Окно выходило на улицу. В одноэтажном доме напротив как нельзя кстати располагался продуктовый магазин. Целый день я ничего не ел, и желудок яростно протестовал против такой голодовки. Но прежде, чем бежать затариваться продовольствием, я разобрал саквояж и сложил вещи в шкаф. Долго думал, куда девать оружие. Это был револьвер одинарного действия калибра 5 линий, в перевод на метрическую систему - 12,7 мм. Пуля чудовищного размера, как у крупнокалиберного пулемёта, но гильза, естественно, короче. На что такой патрон способен, я уже видел во время схватки в лесу. Сам же револьвер был довольно увесистый, имел барабан на пять патронов (у меня осталось четыре), заряжаемый через дверцу в казённой части.
  Разрядив оружие, я завернул патроны в носовой платок и спрятал всё это добро среди моего немногочисленного белья. Только сейчас понял, что забыл собрать с противников боеприпасы - пригодились бы.
  Сходив в магазин и наспех перекусив выпечкой и палкой сырокопчёной колбасы, я закрылся у себя в комнате и стал думать над дальнейшими планами. С одной стороны, торопиться некуда, голодная смерть не грозит, а с другой - предстояло найти ответы на множество вопросов. Первым делом хотелось разузнать всё о мире, в котором очутился. Кажется, придётся пройти краткий курс мировой истории. Завтра же и начнём: посетим местную библиотеку или книжный, ну и засядем за учёбу. А потом уже и работу можно поискать.
  Отец семейства явился поздно. Шёл десятый час, когда в мою дверь постучали. Это был здоровый мужик с мордой кирпичом, коротко стриженый, с широкими ручищами и жёлтыми зубами, половина которых уже отсутствовала.
  - Ну здорова, жилец! - весело и добродушно поприветствовал он меня. - Пошли знакомиться что ли, заодно поужинаешь.
  Я с радостью принял приглашение и присоединился к вечерней трапезе. Главу семейства звали Николай (это, впрочем, я знал ещё из инструкции), работал он бригадиром на металлургическом заводе, который находился неподалёку. Не смотря на суровую внешность, Николай оказался добрейшей души человеком, открытым и весёлым. Мы с ним сразу нашли общий язык. Да и жена его была незлобливая, только жизнью немного замученная, оттого часто ворчала и выглядела старше своего возраста. Звали её Ольга. Занималась она домашними делами, а в свободное время подрабатывала швеёй, беря небольшие заказы. Старшие дети, Егорка и Маша, учились. Егорка через год заканчивал начальную школу, обучение в которой здесь занимало четыре года.
  - В гимназию бы отдать, но туда только состоятельных принимают, - пожаловался Николай. - Так что на завод придётся. Так и живём. Ну и комнату сдаём вот. Квартира-то у нас неплохая, не найдёшь в городе лучше за такую цену. Обычно по двадцать пять рублёв просят. Предыдущий жилец только вчера съехал. Мы-то думали, через пару дней приедешь, не ждали даже. Соболезнуем твоей утрате. Я-то, признаться, тридцать с хреном лет прожил, а даже не знал, что у меня троюродный племянник имеется. А вот как бывает!
  "Знал бы ты, как бывает, - подумал я, - со стула бы упал". Но вслух я только поблагодарил, сделав кислую мину (по легенде, как-никак, родной отец у меня умер).
  - Так чем заняться планируешь? - спросил Николай.
  - Да что под руку подвернётся. За всё готов взяться.
  - За всё - это правильно. Только выбора у нас немного, - вздохнул Николай. - Провинция, сам видишь. Есть шахта в десяти вёрстах отсюда, но там, в основном, крепостные работают, есть ликёрный завод, есть оружейный и металлургический. На оружейный не попадёшь - туда без стажа и рекомендаций не берут. А вот к нам могу поспособствовать устроиться. В подмастерья пойдёшь, потом, если руки откуда надо растут, литейщиком станешь, а может, даже и мастером или бригадиром, как я. Работа тяжёлая - это я тебе заявляю сразу. Мест сейчас нет, но как освободится, я тебе первым делом скажу. Если, конечно, хочешь к нам. Можешь попытать счастье, в подсобные работники устроиться в магазинчик какой или компанию мелкую, или в поденщики. Но плотют там копейки.
  - Безработица у нас в городе, - проворчала Ольга. - Беда совсем. Мужиков много, всем работа нужна, а её нету. Барья вон крепостных нагнали: им-то платить не надо.
  Что ж, перспективы не самые радужные, но что есть. В подсобные и поденные рабочие не очень хотелось идти, а вот профессию освоить я был не против.
  - Не буду пока торопиться, - сказал я. - Дела ещё кое-какие надо уладить для начала. Так что, если вакансия у вас на заводе освободится, сообщите. Профессия в жизни пригодится всегда.
  - Трезво мыслишь, это ты молодец. Ладно, придумаем что-нибудь. Вот только ты это... чего попроще бы одел, а то у нас и грабануть могут, если подумают, что деньги водятся. Одёжка уж больно дорого выглядит. Поосторожнее, смотри.
  Я поблагодарил за совет, сказал, чтоб не беспокоились.
  - А вот скажи, дядь Коль, есть ли у вас в городе общественная библиотека, - спросил я.
  - Общественная? - удивился Николай. - Это как?
  - Ну там, книжку какую взять почитать на дом.
  - Не, не водится. Может, в столицах есть, а у нас в городе такой роскоши не имеем, - Николай озадаченно почесал затылок.
  - Ну а магазин книжный, хотя бы? И одежду где можно приобрести?
  Николай объяснил, что книжный наверняка есть в центре, но точно не знает, а ближайшая лавка одежды - на рыночной площади. Напоследок Николай предложил скидываться на продукты, если не хочу готовить сам. Всего десять рублей в месяц - и двухразовое питание мне было обеспечено. Я согласился: Ольга стряпала вкусно. Пища простая, конечно, но и я - не гурман.
  Беседа наша долго не затянулась. Николаю завтра было рано вставать, а я после сегодняшних приключений с ног валился от усталости. Придя в комнату, только и смог, что скинуть сюртук и ботинки. И, рухнув на кровать, отрубился.
  Проснувшись на следующий день, долго не мог понять, где нахожусь. "Странный сон приснился", - возникла первая мысль. Но нет, это был не сон. Я до сих пор был в теле семнадцатилетнего пацана. Голова прошла, а вот шея после того, как вчера меня чуть не задушили, болела, да и рука немного опухла. По-прежнему давило в груди. Я поднялся с кровать: пора и за дела приниматься.
  Позавтракал картошкой с курицей, которую приготовила Ольга. Николай уже ушёл на работу. Смена его начиналась в семь часов. А я, как оказалось, дрых почти до десяти.
  Вышел на улицу. Погода стояла солнечная, тёплая - самое то, чтобы по городу прогуляться. Настроение было хорошим, насколько оно может быть хорошим у человека, влипшего в такую историю. Неспешным шагом я отправился бродить по округе, изучая местность.
  Обойдя соседние кварталы, направился к центральным улицам. Снова пришлось идти мимо заброшенного больничного комплекса. Вчера я обходил его с другого края, где народу было больше, а сегодня оказался на совершенно пустой улице. По одну сторону - ржавая кованая ограда, за ней - длинное двухэтажное здание с пустыми оконными проёмами, по другую - кусты, за которых виднелись деревянные домики.
  Издали я заметил группу ребят, сидящих у ограды рядом с распахнутыми воротами. Подойдя ближе, разглядел их получше. В основном, это были пацаны, лет двенадцати-тринадцати. Сидели, играли то ли в карты, то ли ещё во что-то вокруг перевёрнутой бочки. А чуть в стороне стояли ребята постарше. Трое. Стояли, курили и спокойно разговаривали. Среди них выделялся рослый бугай на вид лет восемнадцати с хмурым взглядом исподлобья и кривым носом как у некоторых боксёров.
  Завидев моё приближение, вся компания, как по команде, отложила свои занятия и уставилась на меня так, словно инопланетянина увидела.
  - Гляньте, пацаны! - воскликнул щуплый белобрысый парнишка. - Вот это костюмчик! Чо этот барчуку у нас забыл на районе?
  Я решил не обращать на них внимания и пройти мимо. Ещё не хватало: в разборки уличные ввязываться. После вчерашнего не оправился ещё. Но ребятня, кажется, считала иначе. - Эй ты, - свистнул мне самый здоровяк, вынимая изо рта сигарету и поправляя кепку. - А ну-ка подь сюды. Побазарим.
Оценка: 5.08*12  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"