Толпа вокруг меня смыкалась и вращалась в каком-то немыслимом танце, завораживая своей дикой энергией, перед которой становишься мелкой-мелкой букашкой, застрявшей в смоле.
Неожиданно в просвете стал виден профиль до боли знакомого здания - мавзолея Ленина, на котором стоял товарищ Сталин, и с хитрым прищуром смотрел прямо мне в глаза.
- А что, товарищи, действительно, не пора ли нам казнить проклятого империалиста? - задал риторический вопрос вождь.
- Казнить, казнить! - эхом откликнулась толпа.
Я с ужасом понял, что распят на некоем подобии гигантского колеса, которое равномерно вращается то в одну сторону, то в другую.
Наконец, движение прекратилось, и передо мной предстал здоровенный детина в нелепом черном колпаке на голове и с огромной секирой в руках.
- Ну что, сердешный, - пробасил он, - будет больно.
Секира поднялась и плавно опустилась на мою ногу. Хрясь. От боли у меня потемнело в глазах, а из горла вырвался истошный крик боли. Хрясь. Следующая нога. Еще два удара - и я лишаюсь рук, с трудом удерживаюсь на краю сознания. Перед лицом появился смутно знакомый силуэт человека в пальто и пенсне.
- Зря Вы так, товарищ Коршунов, - мягким голосом произнес он, - что же вы за потомки такие гнилые, что умудрились прос#ать нашу Родину, а?
Человек перевел взгляд на палача, слегка кивнул, взмах топора и ...
От последнего удара я дернулся и изрядно припечатался головой о перекрытие своего импровизированного убежища. Уфф, все-таки сон, очередной дурацкий кошмар, которые уже приходят третью ночь подряд.
Все началось несколько дней назад, когда, казалось, что погоня уже далеко позади. Переправа через реку и ныряние в прохладной карельской воде не прошли даром для моего ослабленного организма. На следующую ночь я почувствовал озноб, переходящий в лихорадочное состояние.
- Ничего, ничего, - приговаривал я, - и на вас у меня найдется решение, - проглатывая драгоценные жаропонижающие таблетки из 21 века.
Антибиотики я не хотел использовать лишний раз, слишком мало их оставалось. Однако на третьи сутки состояние никак не улучшалось, появилась слабость и апатия, а кашель стал невыносимым. Пришлось распечатать НЗ, лихорадочно пытаясь вспомнить дозировку, в итоге остановился на трех таблетках в день, курс, кажется около недели.
Неизвестно, что было истинной причиной, но в этот раз антибиотик практически не помог. Сказался или срок годности, или нечувствительность инфекции к этому конкретному лекарству, не знаю. Состояние мое было на грани, с трудом заставил себя соорудить лежанку с кое-как сделанным накатом.
- Забавно, - рассуждал я, - столько пройти, быть почти рядом с границей и так глупо сгинуть.
- А ты и не обольщайся, прогрессор херов, - возражал второй внутренний голос, - кто ты такой, чтобы управлять судьбами мира, кхе-кхе, тоже мне, попаданец, да кому ты здесь нужен? Думал покажешь красивые картинки на куске пластика и тебя враз сделают советником Большого Начальника. Ха. Получите и распишитесь приговор по 58 статье.
- Лучше уж прожить в свое удовольствие, - продолжал нашептывать предательский голос, - что тебе дал этот совок, а? Зачем тебе это надо? Возьми эти сокровища в банке и делай как тебе завещал учитель твой, езжай куда подальше и настрогай побольше деток с какой-нибудь красивой кралей. А?
- Да отстань ты, достал уже ... - бормотал я, - Как обидно, что ничего не получилось. Господи спаси и сохрани, - с моих губ непроизвольно слетели слова молитвы. - Помоги не ради меня, а ради всех этих людей, спаси мой народ ...
Сознание мутилось, я уже отчетливо представлял, что отправлюсь в мир иной, сознание постепенно угасало, так же, как и мой последний костер.
Первое что, я услышал, было чье-то бормотание, заунывное и завораживающее своей мелодичностью. С трудом разлепив глаза, увидел странного старика, который сидел в расслабленной позе спиной ко мне. Старик явно с удовольствием грел руки у костра, на котором аппетитно зажаривалась тушка, кажется заячья.
- А, живой, ну здорово-здорово, - приговаривал старик, - на-ка выпей отвару. С этими словами он приподнял мою голову и позволил отхлебнуть из какого-то бурдюка.
Я с жадностью глотал живительную влагу, которая отдавала приятным лесным ароматом. Мозг при этом стал с трудом соображать. Похоже, что дед случайно нашел мою замерзающую тушку, и каким-то чудом выходил меня. Однако как ему это удалось, учитывая мое тяжелое состояние, просто ума не приложу.
Спустя пару дней, когда я уже более-менее пришел в себя и познакомился со своим спасителем, звали его кстати Игнат, я примерно восстановил картину. Игнат был охотником, жил своим промыслом уже много лет. Отец у него был знахарь и известный в своих краях человек. Сыну своему перед смертью он завещал свои знания, передав дар врачевания по наследству. Расскажи мне эту историю неделю назад, я бы только усмехнулся в своей душе, приученной к цинизму в 21 веке. Теперь же, после пережитого, это уже не казалось смешным.
- И что, дед Игнат, - спрашиваю я осторожно, - коммунисты вас не сильно притесняют?
- А? Косомольцы? - переспрашивает дед, - Ну как тебе сказать, пару раз евон-то молодой такой приходил, все хотел фокусы посмотреть. А какие они такие фокусы, откель мне-ж знать. А сам все норовил меня под какие-то бумажки подписать. Но я то уж ученый, народ не зря гутарит, мол, не надо с косомольцами дела водить. Хотя паря он неплохой, токмо мало ума своего у него, да. Вот ты другое дело. Видно, что паря ты непростой, хитровой, да, - с этими словами дед внимательно посмотрел в мои глаза.
С трудом сдержал панику, мысли почему-то сразу перескочили на размер вознаграждения, который местные могут получить, просто сдав меня властям. А в моем состоянии ни о каком сопротивлении речи не могло и быть.
- Не боись, - усмехнулся дед Игнат, - за пригоршню серебра людей не продаю, - продолжил он, - не будет иначе спокою и спасения, даже опосля смерти.
- А ты ведь не токмо хитровой, да, - продолжил старик, - чужой ты здеся.
От этих слов я непроизвольно вздрогнул. И какого лешего мне повезло встретиться с этим ведуном?
- Не сумлевайся, дед Игнат много чего ведает, но вот с тобой паря, просто беда. Запутался ты, да. Решать тебе нужно скоро, как ты жизть свою повернешь, чью сторону возьмешь, думай сам. Ну а теперь, давай на боковую.
Около часа я еще ворочался, пытаясь утихомирить свои мысли. Что для меня Родина? Кто мне все эти люди? Смогу ли я выстоять в борьбе с этой безжалостной государственной махиной? Сон подкрался незаметно.
Утро, судя по всему обещало быть повеселее. Еще сквозь сон я услышал переливчатое пение птицы, с удовольствием потянулся, протер глаза. М-мм, какое же это блаженство, чувствовать себя здоровым, с отличным аппетитом. Около моего импровизированного жилища слегка дымил костер, были разложены для сушки вещи. И все, больше никого.
- Дед Игнат, - крикнул я, оглядываясь. Ни души. Похоже дед собрался спозаранку и ушел по-английски, милорд хренов, даже спасибо не успел ему сказать. Как будто и не было его. А может, мне все это почудилось?
Уже завтракая, я увидел на своем правом запястье небольшой браслет из тонких, изящно переплетенных ниток. Сложный узор говорил о немалом мастерстве человека, вложившего в него свою душу и опыт.
Я рассеяно снял браслет, повертел его в руках. Нет, все-таки не все этом мире так просто, и жизнь мне дана не просто так. И отсиживаться по швейцариям и америкам, это уж точно не мой путь. С этими мыслями я одел браслет на руку и стал бодро собираться в дорогу.