Джойс Франклин : другие произведения.

Сочельник а ля рюс

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
   Вечерняя служба закончилась. Дьякон Иона Протопопов смотрел, как прихожане брезгливо прикладывались к кресту, суетливо проходили мимо жертвенного мельхиорового подноса и выскальзывали на улицу. Эмигранты спешили к трапезе. Десять минут и Свято-Георгиевская церковь на окраине Парижа опустела. Отец Евмений, холодно осенил дьякона крёстным знамением, буркнул что-то про завтрашнюю литургию и ушел за алтарь разоблачаться. Батюшка торопился на Всенощную в другой храм. Тень последнего прихожанина маячила возле железных перил клироса. Повернувшись к образам, Иона без особой надежды затянул: "И воздастся!". За спиной звякнуло. "Два евро", - определил дьяк и с готовностью повернулся. У аналоя стоял иссиня-чёрный негр.
   - Бон суар, - выдавил Иона и машинально перекрестился.
   - Воистиню! - ответил тот, - что ви деляити в Сочельникь, Батющка?
   Иона опешил.
   - Я...я...а.. Простите, как бишь Вас?
   - Ивань, - ответил негр.
   - А по батюшке? - зачем-то спросил Иона .
   - Ивань Митрафанович Азикомбе, - сказал африканец.
   "Стало быть, православный", - решил дьякон, - "надо было сохранить в Православии какую-нибудь отпугивающую процедуру. Вроде обрезания".
   - Я хотель би приглясить Вас отюжинать, - сказал Ивань Азикомбе.
   Иона с тоской огляделся. Церковь была пуста. Еще можно было наврать басурманину, что он занят, что приглашен владыкой на вечерю, но дьяк не стал брать грех на душу. Грехов на ней и так было предостаточно.
   Вышли. Между разорванными в клочья чернильными облаками блестели звезды. Щуплый африканец продолжал звать Иону батюшкой. Видимо принял подризник и орарь диакона за поповскую епитрахиль. Разъяснять тонкости чинопоследования дьяку было недосуг: он высматривал под ногами известную парижскую напасть - собачьи экскременты.
   После эмиграции Иона, в миру Яков, работал дворником. Три года он одевал утром зеленый фартук, брал в руки зеленую флуоресцентную метлу и соскребал с тротуаров очередную тонну дерьма. Яша Протопопов ненавидел собак. С ним была солидарна Парижская мэрия. Предложение ассоциации дворников о расстреле собак на месте было заблокировано защитниками животных во главе с Бриджит Бардо. По совету консультантов мэрия стала рекламировать миниатюрные собачьи породы. Популярность карликовых терьеров, мопсов и пекинесов росла. Стесненные жилплощадью парижане раскупали у собакозаводчиков еще не рожденный помёт. Оказалось, что можно прятать своих любимцев в карманы и сумочки, а затем беспрепятственно проносить их в метро и рестораны. Консультанты не учли одного: количество выделяемых экскрементов не зависело от размеров четвероногих. Яша не выдержал. Купив нужные бумаги, он пристроился дьяком в церквушку.
   Азикомбе, тем временем, рассказывал свою, не менее удивительную, историю. Внук известного Зимбабвийского шамана, он четыре года проучился в техникуме мелиорации в Черепанове. Диковинным студентом заинтересовался настоятель Черепановской церкви, отец Митрофаний. Он и ввел Эвангу Мгуна Азикомбе в Православие. Когда Азикомбе вернулся на родину, оказалось, что единственный в округе трактор принадлежит вождю Мбулеле Сала-Бисала. Чтобы заполучить технику, Азикомбе женился на его младшей дочери. Не помогло. Разозлившись, Ивань Митрофанович Азикомбе уехал в Париж, где работал ночным сторожем в музее Пикассо.
   - Я узналь о вас из газеты "Русская мысль", - закончил Ивань.
   "Убить мало мерзавцев", - вспомнил дьякон нашумевшую статью и перекрестился. Настраивая себя на мирный лад, Иона стал размышлять о благоутробии. Пост почти закончился, до мясоеда оставались какие-то часы. Ионе виделись экзотические блюда, которые ему предстояло вкусить: рагу из антилопы, маракуя с жирафьей шейкой, черепаший суп. Когда Азикомбе остановился, чтобы нажать кнопку дверного звонка, Иона ощутил нечто вроде радости.
   - Воть мой дём родной, - процитировал Ивань намертво заученную на подфаке строчку.
   Дверь открыла плотненькая чернокожая девушка в газовой косынке. Она поклонилась гостям и пропела мягким голосом: "Добрё пожяловать!". Дьякон примерз к порогу. Азикомбе остался доволен. "Вот это размерчик!" - восхищался Иона, успевший зыркнуть хозяйке за пазуху. Греховные мысли прервал собачий лай. В переднюю выкатилась рыжая препротивная болонка.
   - Знакомьтесь, это Сесиль, - сказал Ивань.
   - Очень приятно, диакон Протопопов, - протянул хозяйке руку Иона.
   - Это собак Сесиль, - пояснил негр.
   Жену Ивана Азикомбе звали Малала Сала-Бисала, но Ивань настаивал, чтобы "Батющка" звал её "Марья". Малала не говорила по-русски. Не считая двух приветственных слов, разученных за месяц упорных фонетических упражнений.
   Прошли в комнатку. На небольшом столике торжественно горели восковые свечи. В святом углу - новенькая, словно вырезанная из глянцевого журнала, икона Тамбовской Богоматери. Ивань стал набожно креститься. Дьякон забубнил состряпанное на ходу молебствие. Где-то между "даждь нам днесь" и "лености житие мое иждих" в комнатку зашла хозяйка. Она грациозно несла завернутую в расшитое полотенце кастрюльку. "Кутья", - безошибочно определил дьяк и простился с мечтами о черепашьем супе.
   Сели за стол. От подслащенного мёдом рисового сочива Протопопову сделалось кисло. Собака злобно глядела из-под стола на вяло жующего гостя. Суаре нужно было спасать.
   - А не выпить ли нам за святой праздник?
   - Истинно,- ответил Ивань, и дьяк понял, что годы, проведенные африканцем в Черепанове, не пропали впустую. На столе появились первые пол-литра "Столичной". Когда водка закончилась, Яша и Ивань уже сидели в обнимку и нестройными голосами пели:
  
"Фонарики мигают на весу.
Сухарики соленые грызу.
Я не грущу. Иду - свищу.
Ты спой со мною, и я всё тебе прощу".
  
   На коленях у Протопопова лежала срыгивающая изюм болонка. Правой рукой бывший дворник обнимал Малалу, которая бросала ласковый взгляд то на мужа, то на рослого Иону.
   - Ты, Ваня, - убежденно говорил дьякон, - обязательно добудешь свой трактор.
   - Како будет сие, Батющка?
   - Воздастся Вам!! - вскочив с дивана, протрубил Иона. Болонка, пискнув, забилась под стол. Ивань и Малала бухнулись на колени. Дьякон грозно стал читать над ними молитву, посыпая чёрные головы остатками рисовой кутьи.
   - Воззри с небес, Всеблагий, и виждь и посети виноград сей...
   - Насадит же дисница твая знамение, - вторил Азикомбе,
   - Се благовествую вам! - не уступал дьяк, - Приидут Архангелы и оньже нечаемая благодать внезапу бысть!
   Зазвонил будильник.
   - Что такое?
   - Пора на смену в музей, - поднимаясь сказал Ивань, - Батющка, оставайтесь, ради бога.
   - Ну не знаю. Удобно ли...
   - Не откажите, Батющка! И воздастся вам. - добавил негр.
   Иона не нашелся, что ответить. Дверь за Азикомбе захлопнулась.
   - В добрый час! - только и успел сказать дьякон.
   Неожиданно погас свет. Сильные руки потащили Иону к дивану, из темноты шепнули "Добрё пожяловать!", и в голове дьяка не осталось ничего, кроме "плодитеся и размножайтеся".
   Утро встретило Яшу вкусом сухого цемента. Не сумев открыть рта, он раскрыл веки и увидел перед носом женскую грудь. Она была чёрной. "Погряз в бездне греховней и согрешихом", - с ужасом признал дьяк. Ему представилось, как батюшка накладывает на него суровую епитимью, и теперь придется мыть грязный "Ситроен" настоятеля. Иона пошевелился. Девушка открыла глаза, посмотрела на будильник и, улыбнувшись, прикрылась подризником.
   - Эй, - позвал Иона, вспоминая, как же зовут зимбабу: Сало-Молола? Сало-Послала? Села-Поела? Села-Пос...
   Болонка радостно залаяла у двери. Тренькнул звонок. Азикомбе! Дьяк и девушка заметались по квартире. Иона успел напялить штаны, помочи и рясу. Влетев в квартиру, Ивань с перекошенным лицом кинулся к нему...и припал к ногам.
   - Истиню глаголеш! Истиню!! - вопил Ивань Митрафанович.
   - Спаси Господи! Что случилось? - спросил Иона.
   - Всё как ти предсказаль, батющка!
  И Азикомбе рассказал, как ранним утром в двери музея Пикассо постучали два архангела. Они были в черных пальто, с большими золотыми крестами на груди. За спинами урчала серебряная БМВ.
   - Слышь, черномазый, - сказал один из архангелов по-русски, - мы тут пахану Париж показываем. У тебя тут чего?
   - Мюзей Пикассо, - ответил почтительно Азикомбе, не успев обидеться на "черномазого". Архангелы даже не заметили, что он ответил по-русски.
   - Круто, - сухо констатировал Главный архангел, - этот Пикассо, типа художник?
   - Аха, - скромно добавил Ивань.
   - Батя в художествах не бычит, - сказал второй Архангел.
   - Зато его тёлка тащится, - возразил Главный, - она за картину Пикасы неделю с бати не слезет.
   - Точно. Жаль побазарить некогда. Нас в Лувре ждут.
   - Короче, шоколадный заяц, - подытожил Главный, - продай нам картину.
   Азикомбе застыл в нерешительности.
   - Да ты не жмись, бабки у нас есть, - добавил второй.
   Загипнотизированный крестами, Ивань пошел вглубь музея. Через несколько минут он вынес завернутый в тряпку предмет. Архангелы осветили картину фонариком.
   - Он чё детские картинки рисовал, этот Пикассо? - недоуменно спросил второй Архангел
   - Кубизьм, - ответил Азикомбе.
   - То-то я смотрю какие-то стрелки, кружочки, квадратики.
   - А где тут написано, что это Пикассо? - строго спросил Главный.
   Азикомбе указал на подпись в верхнем углу. Удовлетворенные архангелы всучили ему толстую пачку. БМВ взвизгнула и умчалась в сторону площади Республики.
   Денег в конверте оказалось много. Встретив по дороге снегоуборочный трактор, Ивань тут же купил его. Не поверив, Иона кинулся на улицу. У тротуара был припаркован оранжевый трактор. Церковная епитимья показалась дьяку избавлением. В голове толкались локтями жгучие слова: "яко тать", "и иже с ним", "с конфискацией", "сухарики соленые грызу". Дьяк схватил Азикомбе за воротник. Они покатились по изгаженному январскому снегу.
   - Да ты!...Не укради! Понял! - рычал дьякон на африканца перегаром.
   - Батющка! Батющка! - лепетал Ивань. Малала кинулась разнимать мужчин.
   - Что, батющка! Говори, какую картину украл, мерзавец!! - вцепившись в Азикомбе, кричал дьяк.
   - Картину?
   - Какую картину??!! - занес кулак Иона.
   - "Схема пожярной эвакуации мюзея Пикассо", - выдохнул Митрафанович.
   - Схема?! - эхом повторил Иона. - Схема? Азикомбе улыбнувшись кивнул.
   Первым не выдержал Иона. Затем Ивань и, наконец, так ничего не понявшая Малала.
   Утром седьмого января дворники четвертого округа Парижа увидели троицу. Перепачканная собачьим дерьмом, она сидела на снегу и истерически хохотала.
  

  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"