Аннотация: это не окончательная версия, но все-таки
<Автор> Алекс Дизель
<текст> черновики заметок о хождениях группы Николаевских туристов по горному Крыму
<распространение> Текст распространяется свободно. Любое коммерческое использование запрещено. Текст открыт для редактирования. О всех правках просьба сообщать автору.
#Я думаю и так все понятно, но чтобы не было никаких недоразумений: это не #окончательный вариант --- это проссто полностью готовая рабочая версия из #которой мне прийдется вырезать все личные оценки, дабы никого не обидеть, а #также либо пересмотреть разделы, либо немного дополнить последние. По #поводу всего этого я жду предложений и комментариев. Если вы добавляете #чего-то в иссходный текст --- пожалуйста как-то выделяйте добавления. Чтобы #друг-друга понимали: читать и редактировать можно в любой прогамме, на #выходе для передачи мне это должен быть НЕЗААРХИВИРОВАННЫЙ БЛОКНОТОВСКИЙ #ТЕКСТ , кодировка: ANSI(1251), либо, что менее желательно:pdf. Вопросы #связанные со вставкой фотографий и рисунков разрешите решать мне #единолично.
ЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉ Начало пути ЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉ
Лично мне достаточно сложно описывать впечатления от нашего мартовского похода. Это связано с несколькими причинами и особо сильно останавливаться на них не хочется. Скажу только что перед вами своеобразный "труд халявщика". Написать вообще-то я должен был техописание --- типа кто, куда и когда, но что такое это самое техописание я понял только сейчас, и соответственно ничего подобного по имеющимся в моем походном дневнике каракулям, составить просто не в состоянии. С другой стороны склепать обычную сагу в данном случае тоже достаточно проблематично. Дело в том, что в предыдущих походах при передвижении из пункта А в пункт В (от привала до привала) была возможность подумать. Идешь, знай, переставляй ноги, если не с кем говорить не хочешь, то и не надо, а в голову все равно все время лезут мысли. Потом достаточно взять ручку в руки и изложить все ассоциации и наблюдения на бумаге.
С крымским походом в марте этого года дело обстоит сложнее. Дело в том, что во время переходов люди практически не разговаривали, да и во время привала фразы были все более односложные, в основном даже просто крики с приказаниями и возмущениями. Казалось мы все шли, полностью углубившись в свои тихие мысли.Но прикол то как раз в том и состоит, что мыслей не было. В голову лезли обрывки песен (все больше "Чайф" и "Машина времени") и желание не протупить в следующий раз. Как показала практика, и разбор похода "не протупить" получалось не у всех,но дело даже не в этом. Что-то левое лезло в голову и забивало мозг. Мороз тоже достаточно конкретно притуплял сознание.И в итоге полное отсутствие мыслей --- блаженная студенческая Нирвана.
Поэтому предсказывать, что получится из этой попытки рассказать о наших мартовских скитаниях не берусь. Может быть, меня обломает на следующем предложении. Но я все же надеюсь, что мне все-таки удастся довести повествование до конца. Вы узнаете, как все было. Чем все закончилось, могу сказать прямо сейчас: все остались живы и в назначенный срок мы все-таки вышли в Алушту. Южный приморский город встретил нас, как и полагалось - приветливо, хотя особо бурной радости не было, понятное дело - не сезон.
Хотя, что такое не сезон и с чем его едят мы узнали гораздо раньше, еще в самом начале нашего пути - в Судаке.
Над городом висели тяжелые снежные тучи, полностью закрывая Солнце; улицы были безлюдны, а дома напоминали последние прибежища бомжей, или старые сараи. Впечатление усиливали огромные давно некормленые собаки, охраняющие не в меру скромные жилища местных жителей. Не зря в принципе татары или турки добавляли к названиям своих городов неизменное "сарай" очень даже, похоже, что они имели в виду именно Судак. Кстати местных жители тоже разговаривают на непонятной, режущей слух тарабарщине и стараются из всего извлечь выгоду, как тот татарин который и привез нас в Судак. Его коронную фразу, когда он не захотел везти всю нашу немаленькую группу целиком: "Ну что залезли? - А теперь вылезайте!" - не забудут еще долго.
Посмотреть Судак и получить такие невеселые от него впечатления нам удалось по пути в знаменитую Судакскую крепость. Вместо отведенных на экскурсию часа - полтора мы потратили добрых три, если не больше, заставив Зайкина и Белого морозится, охраняя наши рюкзаки, и жевать в сухомятку беляши. Вы удивитесь, но я скажу, что это им это жутко не понравилось, и они высказали свои бурные эмоции, когда мы все-таки вернулись.Наше возвращение они всретили подпрыгивая и размахиваяя руками, как девчата из какой-нибудь группы поддержки, а в глазах их читался молчаливый укор матери взрослому сыну-бездельнику. Пока мы ходили, подошло время обеда и обедать пришлось еще <не ступая на тропу войны>[не выходя на маршрут],--- сразу при выходе из Судака.
ЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉ Крепость ЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉ
Генуэзская (Судакская) крепость - один из символов крымского полуострова - Мекка многих тысяч культурных туристов, конечно во время "сезона", когда на всем побережье не где яблоку упасть от толп желающих покупаться загореть и поглазеть на всякие там культурные ценности. Три в одном. В принципе то же самое привлекало сюда и наших далеких предков, по этому по обилию памятников природы и архитектуры на квадратный метр площади Крым, безусловно, занимает первое место. И среди этого "стандартного набора чудес" прелагаемого турфирмами Судакская крепость,как большой бриллиант в лавке у ювелира.<Никто его не купит , но посмотреть сбегаются все кому не лень:))>
Давным-давно море бороздили корабли прославленных мореплавателей - генуэзцев. Самым прославленным из них был, безусловно, Колумб, но Генуя породила не одного его. Колонии генуэзцев, которые, кстати сказать, были не только прославленными мореплавателями, но и отличными торговцами, расползлись по всему средиземноморью и не преминули и черноморское побережье. Здесь они осели надолго, и потомки великих странников и морских бродяг жили обособленными группами в том же Судаке, еще в начале двадцатого века.
Понятное дело во время своего расцвета это была сильная и свободолюбивая нация, не упускавшая своих выгод, а крымское побережье сулило их немало, и поэтому здесь достаточно много следов пребывания этого народа. Судакская крепость полуразрушенная, хотя и со следами современных реставрационных работ и сейчас выглядит внушительно. Стоит она, горделиво устремив свой взгляд в бескрайние морские просторы и чихать ей на всех нас --- типа была есть и буду <есть>.Но не она, а именно эти "бескрайние морские просторы" и являются моим самым большим и главное позитивным впечатлением от Судака.
Крепость по отношению ко всему остальному городу стоит на возвышении. С одной стороны - склон обрывается в море, с другой - открывается достаточно неплохой вид на Судак. С высока город выглядит гораздо лучше, чем если гулять по его немногочисленным улицам. Конечно о прелестях санаторно-курортной зоны, тянущейся узкой полоской вдоль всего побережья я не буду распыляться - за рекламу мне не платят, а вот все остальное --- бомжатник бомжатником.
Налюбовавшись видами города можно перейти на маленькую смотровую площадку с которой открывается вид на мокрое и бескрайнее. Пустынный берег с заброшенными, застоявшимися за долгую зиму ларьками, а дальше сине-серая водяная гладь немного загрустившего моря, сливающаяся где-то на горизонте с тяжелыми снежными облаками. Картина, наводящая на странные полуромантические мысли. Представители молодого поколения стояли, потупившись, охваченные чувствами или размышлениями довольно долго, пока менее восприимчивые Юлия Валерьевна и Женя пошли дальше осматривать достопримечательности, а Фома пытался залезть на крепостную стену. Картинка серого морского берега засела в моем сознании прочно и надолго. Да и сейчас она всплывает при слове Судак, как подсказка при работе с MSOffice.
Мне казалось что мартовский поход принес немного впечатлений, море --- одно из самых сильных. Своеобразная сюрреалистическая картина цикличности, на примере рассмотрения фазы увядания. Или что-то в этом роде - полуреальное опустошение. Когда мы уже собирались уходить со смотровой площадки на пирс выехало несколько велосипедистов. Дети лет тринадцати устроили импровизированные гонки. Странно но они не нарушили общей картины.->Ядерная зима. Выжившие трупы детей играют в песочнице светящимся ярко белым порошком, посыпая им выгоревшие глаза родителей.И ЭТО пройдет...
Дальше был обед. Во время обеда не произошло ничего примечательного. Разве что небо разродилось, наконец, жиденьким снегом и время от времени в воздухе были заметны маленькие бледные точки, иногда попадающие на руки и лицо. А еще после обеда потеряли единственную баночку соли. Больше всего по этому поводу страдала Валерьевна и ее группа, меньше всего - Зайкин (он вроде бы вообще дома без соли обходится). Поэтому на следующие несколько дней самым востребованным продуктом стало сало, содержащее на своем теле кристаллы NaCl. После того как соль была куплена у кого-то из местных жителей в селе Поворотное, актуальность сала как солесодержащего продукта отпала, но сложившиеся за это время приколы остались.
Была в группе Ю.В. девушка Ира. Сейчас она переехала в Россию и как пишет Димычу,очень скучает и передает всем приветы. Тогда же она заканчивала одиннадцатый класс и только собиралась покинуть дорогую моему сердцу Хохляндию. И эта девушка Ира по каким-то своим причинам не ела сало. Это звучит вдвойне странно так как у нее опыт походной жизни был и это не обычная в таких случаях изнеженная извращенность.
У их группы сало было в раскладке чуть ли не каждый вечер,и борьба за обладание этим драгоценным продуктом начиналась с самого утра. Димыч, Артемыч и иногда Белый помогали Ире идти, всячески развлекали ее, и ходили перед ней на задних лапах. В конце - концов девушка Ира настолько расслабилась, что ей было сложно делать даже то что ей было в принципе по силам. Не говоря уже что после сильного к себе внимания она на второй же день потянула спину, и Артемыч благородно с нотками истерического самопожертвования <такое у него явно от скаутов> собирался нести за нее рюкзак.
Поглощенные своими ухаживаниями Димыч с Артемычем иногда отвлекались от выполнения некоторых своих обязанностей. За что Иру на обсуждении похода даже назвали "отвлекающим фактором". Димыча я понимаю - он без подобных романов просто не может, а вот Артемыч оставил дома девушку (скаута)... Или это просто похотливый дух всего строительного колледжа.(Смыслом жизни человека является единение с ближним (т.е. ближней) своей! Это не я сказал, это Эрих Фромм. прим Димыча)
Вот так а все начиналось с забытой соли и лишнего кусочка сала. Так же когда-то от переизбытка рабочей силы возникло государство. Во всяком случае, сейчас во всех раскладках Димыч крупными буквами прописывает СОЛЬ.
ЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉ Тропа войны ЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉ
Было три часа дня, когда оставив на поляне после обеда соль и сфотографировавшись для отчета возле надписи "Судак" мы тронулись в путь. "Тропа войны" нашего племени (больше напоминающего татаро-монгольскую орду) начиналась возле развалин старого кирпичного завода. Глядя на кучку развалин сложно было представить что здесь когда-то был завод, да еще кирпичный. Я никогда не задумывался как должно выглядеть подобное учреждение, но любой завод у меня ассоциируется с дымом сотен труб и огромной территорией. Ни того, ни другого не было.
Мы шли по балке с горделивым названием Карагач. Название связано с переводом на какой-то там слова "вяз", хотя первые два часа взгляд останавливался больше не на деревьях, а на следах кирзового сапога цивилизации. Пара домов один из которых охраняла традиционная для этих мест овчарка: злая и голодная. Попадались какие-то ржавые железяки, а венчала картину огромная, хрен знает зачем сюда привезенная, емкость для воды.
Встречая очередной след пребывания цивилизации мне то и дело подкидывали идеи по поводу того как нужно описывать данный объект. Все это нужно было описывать с указанием времени и более-менее точной характеристикой объекта. Писать на ходу я еще не умел, а посему приходилось останавливаться, записывать, а потом догонять основную группу. Летописцем группы Юлии Валерьевны была она сама и сразу же превратилась в замыкающего, сначала присоединившись к Белому, назначенному на это ответственное местом Зайкиным, а потом и сместив его с занимаемого поста. Записей Юлии Валерьевны я не видел, но записывала она часто, да и опыта у нее намного больше, поэтому, скорее всего они намного более содержательны. Суть в том что как нужно вести дневник я понял намного позже, когда уже после возвращения посмотрел старый отчет абсолютно другой группы, которая шла по абсолютно другому маршруту. Отчет был написан толково с точки зрения спортивного туризма, но оказался блеклым и безжизненным с точки зрения порождаемых ассоциаций. Там была только одна действительно живая фраза, но из уважения к авторскому праву ее приводить не буду.
В балке Карагач мне почему-то вспомнился Южноукраинск. Тогда мы шли под проливным дождем вдоль гранитной стены, выдолбленной мощной взрывчаткой. В стене показалось что-то отдаленно напоминающее лицо. Лицо плакало. Вся та местность должна была превратиться в водохранилище и заполниться водой, питая кинетической энергией турбины строящейся гидроакумулятивной электростанции. Этого еще не случилось. В данный момент на руку играет наша любимая бюрократическая система.
Здесь вместо дождя был снежок, со временем усиливающийся и покалывающий незакрытые одеждой места. Дорога сузилась, по бокам появился лес, а следов цивилизации стало поменьше. Группа о чем-то говорила, перескакивая с одной темы на другую. Заводилами разговора были как всегда Димыч и Зайкин, иногда с репликами типа "умно, но не в тему" встревал Артемыч.
Мы не намного отличаемся от наших предков пытавшихся объяснить все происходящее в жизни с помощью мифов. Наша жизнь, в принципе тоже переполнена своеобразными мифическими структурами - микроистинами, которые мы сначала выдумываем, а потом верим в них. Они не объясняют таких глобальных понятий как свет, тьма, смена дня и ночи или времен года. В ХХ веке заговорили о социальном мифе. Законы общественной жизни до сих пор до конца не установлены, или просто этого не желают некоторые правительственные структуры. Как бы там ни было, в то что мы верим - в предвыборные обещания, рекламу Tide"а, или сплетни - все это миф, как и наше к этому отношение. Это всего лишь попытка объяснить действительность, а значит и управлять ею.
Дальше буду умничать еще больше. Как мне кажется в походе, когда обособленная группа людей находится в достаточно экстремальных условиях в течении достаточно долгого времени, в этих условиях формируется микросоциум. Как показывает опыт, и законы природы, любая микроструктура повторяет развитие макроструктуры, только в более мелких масштабах. То есть должны формироваться микросоциальные мифы. И это происходит. Только в данном случае эти мифы теряют свои управляющие функции, и служат скорее для релаксации. В народе эти мифы зовут приколами. Мифическое определение прикола не совсем точное, но развивать тему я пока не буду. Может быть позже.
Об одном из основных мифов похода - о сале, я уже упоминал. Он был настолько раскручен что на обсуждении Миша даже пожаловался на зайкиновское чувство юмора, могущее до бесконечности возрождать из праха, кажется уже не смешные и надоевшие темы, но его не поддержали. Туристы любят смеяться - по фиг над чем. Еще одний мифом был лесник.
Лесника мы встретили в той же балке Карагач, там где в былые годы располагалась одноименная туристическая стоянка. Сейчас это дело превратилось в бизнес, но конечно в весенний период этот бизнес не очень рентабелен, а потому не действует. Летом с нас бы за стоянку содрали 4грн. с человека плюс 5грн. за право развести костер. Лесник предложил расположить стоянку где-то поблизости, уже темнело и он грозился не пустить нас дальше. После непродолжительного разговора с Зайкиным и обоюдных жалоб на тяготы существования, он попытался объяснить дорогу и отпустил с миром. Во время разговора все стояли раком, так легче, тяжесть рюкзака смещается на спину и не давит на плечи. Когда лесник стал отдаляться все начали тихо хихикать, когда же отошли на более значительное расстояние все по кокой-то команде свыше просто рассмеялись.
Потом пошли фантазии.Было интересно живет лесник один или с лесничкой. Почему-то сразу стало очевидно что он живет один, в этой лесной глуши за несколько километров от цивилизации. Так возникла легенда (миф) о леснике-маньяке. Он подстерегает в лесу одиноких девушек и... или, еще хуже - мальчиков, и тоже.... Вспоминая старое чуть грубоватое, но доброе лицо лесника, и слушая немного извращенные фантазии о половой жизни этого жителя чащи, мне, признаться, стало его немного жалко. Хотя все может быть, в каждой шутке есть только доля шутки, все остальное - правда (жестокая и беспощадная).
Дальше дорога разветвлялась, было несколько шлагбаумов и плакаты из цикла " Берегите лес от самих себя!" - то о чем в моем варианте походного дневника сохранились некоторые довольно путаные записи. Возможно у Валерьевны и получилось бы описать этот лабиринт из кучи троп и их разветвлений, но я за это не берусь.
Темнело. В сумерках деревья стали казаться страшными сказочными монстрами, хотя эта измена держалась не долго. Остановка на ночлег была внезапной. Не успели мы как следует размять ноги и согреться после очередного привала во время которого Зайкин с Артемычем ходили на разведку, как А.В. свернул влево от дороги на небольшую полянку, и сказал примерно следующее:
---Достаем палатки, ставим лагерь, дежурные начинают готовить ужин, остальные идут собирать дрова.
В этот день тупили практически все, и больше чем за все остальное
время, хотя это только субъективная оценка. В основном протормозка была вызвана не осознанием у кого чего лежит, и что это все нужно сразу достать.
Просто сборы проходили в большой спешке, а рюкзаки собирались вообще за несколько часов до поезда. Короче крику было много, а лагерь напоминал цирк перед представлением. Всё успокоилось только к ужину.
После ужина состоялся единственный за весь поход разбор полетов за день. Потом эту часть обычно опускали, всё и так было понятно. Да и в этот раз А.В. был немногословен, в основном его интересовали мои записи, и было сказана пара общих фраз относительно следующего дня. Что говорила своим Валерьевна не знаю.
Все желающие после этого пошли спать, а вечерний чай прошел в молчаливом спокойствии. Гитара почти не звучала, Женя, охрипший еще в поезде, петь просто не мог, у Зайкина особого желания не было, а другие музыкальными умениями не блистали. Поэтому съев все что было к вечернему чаю, и насладившись наконец-то наступившей тишиной, все пошли спать.
Закончился самый длинный в информационном плане день похода.
В этих писаниях я не берусь тягаться ни с классиками жанра от литературы, ни с классиками жанра от людей путешествующих. И те и другие безусловно меня превосходят, к чему бы они не прикасались. Понятное дело какая-то жалкая единичка, да еще не пройденная,по всем известному и давно исхоженному Крыму по сравнению с теми походами описаниями которых изобилует www.skitalets.ru - просто жалкая пародия. Но все, как известно, бывает в первый раз и для большинства из нас она значила много. Моей целью в данном случае является сохранить память об этом событии, для себя, и для всех кого это касается. Если эта рукопись будет интересна еще кому-нибудь мне будет искренне приятно.
Хотя если честно то мне кажется что читать эти бредни будет не очень интересно. Никаких тупо укуреных приколов, ярких событий или действий военно-детективного характера. Но таким по большей степени и был наш крымский поход: дорога, по большей части заснеженная, сливающаяся в одну бесконечную нить, имеющую между тем старт и финиш. Нить отпечатывалась в снегу следами от ботинок и кроссовок, и завязывалась узелками костров, когда мы останавливались пожрать и поспать.
Нашей целью было пройти, и в принципе этим мы и занимались. Иногда разукрашивая нить нашего пути различными культурными мероприятиями, но они почему-то напоминали пришельцев из других миров, и еще они выявляли всеобщее притупление сознания (об этом я, кажется уже говорил в начале). Единственный опыт игры в мафию получился то ли слишком заумным, то ли просто слишком никаким. Да и попытка проверить общую эрудированность в сочинениях Шекспира особого морального удовлетворения никому не принесла. Но об этом позже. Единственным что было актуальным - гитара, но и о ней иногда не вспоминали. В основном мы шли, обед и остановка на ночлег были просто короткими передышками во время которых Зайкин в основном торопился.
Самым сложным в моральном плане для меня было утро. Монотонная сложность пути убаюкивала сознание, а вот ночь каждый раз была разная. Хотя бы потому что ночевали мы все время в новом месте, иногда с разными погодными условиями, с разным состоянием почвы под палаткой, поэтому впечатления от каждой ночи были разные. А вот мысли утром приблизительно одинаковые.
Во-первых, не очень хотелось вылезать из теплого спальника, разминать замерзшие шнурки на ботинках и идти дальше. А вдобавок к этому появлялась и более глобальная протестантская мысль: какого хрена я вообще судя забрался. Сидел бы дома спокойно дремал бы лома на диване или в светлой университетской аудитории на очередной лекции по квантовой механике (кто не знает эта наука изучает строение вещества, вернее, поведение всяких там атомов протонов нейтронов электронов и т.д. муть страшная). Странно но эти мысли приходили в голову только в теплом спальнике, и только по утрам, и продолжались они не так долго.(Не является ли это свидетельством пагубного влияния комфорта?) Как только ты покидал кокон ты точно как бы "рождался заново" и на смену протестантским мыслям приходили проблемы более насущные.
По мнению большинства, первая ночь была холодной, равно как и вторая. Мне кажется что сильнее всех это почувствовали Туша, Белый, Артемыч и Фома которые спали в тонкой парашютной палатке в одинарных спальниках, хотя досталось и остальным. За весь поход мне было холодно лишь однажды, хотя остальные в один голос обозвали ночь ту теплой, и только у нас с Димычем было особое мнение. В остальное время можно было сделать определенные выводы о ночной температуре по шнуркам на ботинках. Как правило, они просто стояли, подстать неделю не стираным носкам. Или напоминали щупальца пауков трнсформеров, недавно купленных на базаре и теперь разминающих свои китайские руки-ноги, туго и со скрипом. Как и части трансформеров шнурки, да сами ботинки приходилось разминать перед использованием, а окончательно в себя они приходили только возле костра - при этом из них шел неизменный пар. Такими однотипными были все наши пробуждения.
Хотя в первое наше утро была и одна необычная деталь: проснувшись, дежурные ухитрились поднять на ноги добрую половину лагеря. Другая половина не смотря на шум и хаос, царивший вокруг палаток продолжала упорно спать.
Из нашей палатки (т.е. из той палатке в которой спал я, правом собственности на нее обладает Зайкин) дежурил Димыч. Спал он посредине и вылезая не мог не разбудить, или хотя бы полуразбудить, всех присутствующих. Мы были не настолько уставшими что бы спать мертвым сном. Первый день принес скорее не усталость, а переизбыток впечатлений. А для того чтобы впечатления "осели" достаточно поспать всего несколько часов.
Вслед за Димычем хотел вылезать и Женя, но Зайкин его остановил, сказав приблизительно следующее:
--Спи, ты еще успеешь набегаться,--- слова чуть ли не пророческие.
После ухода Димыча в кассете (два соединенных спальника куда помещается приблизительно четверо) стало свободней и желающие могли попробовать спать на спине. Я и дома в основном на боку сплю поэтому этой возможностью я, как правило, не пользовался, хотя для тех кто привык спать на спине, а таких как показывает практика походов много, могли достичь блаженного состояния.
На завтрак была гречневая каша, с неизвестным теперь уже наполнителем, лук, пряники овсяные и черный чай. Если вы думаете что я все это запомнил - вы глубоко ошибаетесь, ко мне просто чудом попали записи нашего уважаемого завхоза (Димыча) и теперь я ими нагло пользуюсь. Сам я такую информацию вряд ли вспомню.
ЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉ дела приятные ЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉ
В свое время анализируя статистику наших буханий я вывел диаграмму наших буханий. Она имела приблизительно следующий вид:
|уровень возбужденности I - ожидание
| II - опьянение
| ________________ III -пьянствование | /| |\ IV -попускание
| / | | \ V -воспоминания
| / | | \
| / | | \
| /| | | \
| / | | | \___
0/ I|II | III | IV | V \___\-->
----|---|---------------|-----|-------------------- время
Рис 1. Статистическое распределения возбуждения во время бухания.
Не берусь утверждать, но почему - то мне кажется, что через аналогичные стадии проходит не только бухание.. Известен закон природы согласно которому микромодель (микрообъект) проходит те же стадии развития что и макромодель (макрообъект). Пользуясь традиционным поэтическим сравнением, можно привести пример на счет того что в жизни каждого человека, как и у природы вообще есть своя весна, лето, осень и зима, и связаны эти периоды с временным и внутренним состоянием человека или природы.
Поэтому данную диаграмму можно распространить с большей или меньшей точностью на развитие большинства событий в нашей жизни. Мы долго ждем чего-то, переживаем и получаем впечатления от него, когда оно случается, о потом вспоминаем об этом всю жизнь. Понятное дело что данную диаграмму можно распространить и на наш поход, при этом слова связанные с употреблением алкоголя нужно считать метафорами. Получится вполне четкая картина нашего психологического состояния, где переломным максимумом можно считать четвертый день. Почему - объясню позже.
А второй день (фактически начало стадии пьнствования) начался с попыток догнать день предыдущий. Согласно маршрутной книжке в первый день мы должны были пройти что-то около 16 км. И выйти на перевал с таинственным и влекущим названием Маски. Конечно же, по вполне очевидным причинам мы до него не дошли и даже не приблизились вплотную. За те два часа которые мы реально шли нам удалось пройти от силы километров 5-6 и выйти к пересечению балок Карагач и Димерджи. До Масок нужно было еще идти и идти.
Первые час-полтора дорога была практически ровная, прямая и почти не петляла. Так что от наших обожаемых асфальтовых покрытий ее отличало только отсутствие асфальта как такового, да ручеек который перебегал с одной стороны дороги на другую. Его приходилось часто перешагивать, и кто-то сразу же промочил ноги. К обеду ноги были мокрые уже у всей группы и высушить их окончательно удалось уже, наверное, дома после возвращения. В первые несколько дней покрытые влагой нижние конечности напрягали, потом- все настолько привыкли, что даже сушить их в обед возле костра никто не пытался. Если можно так выразится, то мокрые ноги во время зимнего похода - это своеобразные садо-мазахистский кайф. Т.е. то что не рекомендуется, но попробовать хочется - вот и пробовали.
Ветра не было. Снег тоже прекратился, а облака были уже не такими хмурыми, и через них пробивался неяркий солнечный свет. Настроение было бодрое и веселое. Кто-то вспоминал предостережения местных жителей насчет того что в горах снега полно, как в Альпах. После очередного такого воспоминания все начинали смеяться. Не знаю только почему. Чуть позже мы увидели столько снега, сколько я, например, в своей жизни еще не видел. Все бывает в первый раз - дай Бог что бы не в последний.
Прошли небольшой водопад, вернее то что могло быть таковым когда-нибудь весной. Сейчас это был как бы небольшой - высотой метра 2-2,5 - ледник - замерзшие в падении струи. Своеобразная константная форма движения, грозящая скоро превратится в достаточно активную.
Потом дорога как-то незаметно потерялась, и мы пошли просто в верх. Димыч изо всех сил развлекал Иру, Ира загадочно улыбалась, и что-то отвечала в ответ. На фоне громкоговорящего излучающего прям таки кванты энергии Димыча ее голосок терялся, оставляя лишь тихий шум, напоминающий аплодисменты в зрительном зале после выступления какой-нибудь звезды - тихо, но, тем не менее, отчетливо слышно на записи. Они шли позади меня и мне приходилось в очередной раз выслушивать байки о чарующем и немного матюкливом мире Строительного колледжа. Это еще одна черта его студентов - охмурение девушек сопровождается описаниями красот любимого учебного заведения. Как будто охмуряющий пытается тем самым сказать что он такой же хороший. Ладно, не буду раскрывать всех секретов, а то Димыч либо их вычеркнет, когда будет редактировать эту рукопись, или не будет давать ее читать знакомым, а терять потенциальных читателей, равно как и целостность текста, не очень хочется.
(ЉЉЉ Любимое учебное заведение в глазах некоторых девушек почему-то ассоциируется с рогатником. Вот и приходится объяснять им что у нас тоже учат (не только урокам а и жизни). А вообще, у нас действительно интересно и самые классные девчёнки!комментарии Димыча. 1)Мне кажется в учебном заведении должны "учить урокам!", учить жизни должны родители. 2)Употребление на уроке матов и россказни о том как препод в юности бухал это обучение жизни. Лично мне такое просто противно слушать. примечание Дизеля к примечаниям Димыча.ЉЉЉ)
А склон на который мы забирались, становился все круче и круче. Под тонким слоем, видимо недавно выпавшего снега, оказались листья. Листья почему-то были мокрые и ноги по ним прям таки скользили, приходилось постоянно удерживать равновесие. С непривычки это было трудно. Группа растянулась. Димыч пытался помогать Ире, еще не зная что отрабатывает свой вечерний кусок сала, и не смотря ни на что он не замолкал. Наоборот словесный понос усилился. Его цепкий ум сменил тему.
Я боюсь что раскрываю еще одну страшную тайну, но все-таки. Каждый раз когда выпадает сложный участок дороги, он вспоминает, что меня зовут Дизель. И толи для поддержания собственного боевого настроения, толи для поддержания беседы он начинает описывать достоинства дизельных двигателей. Он учится на механика и с этой темой, я так понимаю, знаком основательно. Мое знание о дизелях, как не странно, заканчивается не успев начаться, поэтому из этой части его монологов я не помню практически ничего. Хотя и здесь можно найти психологический охмурительный подтекст. На самом деле все примитивно просто. Опять таки описывая достоинства другого объекта, т.е. создавая положительный образ этого объекта в умах слушателей, он тем самым создает и свой положительны образ, как того, кто с этим объектом непосредственно связан.(или: хвалить что-то или кого-то имеет право только превосходящая сила!) Если вы не поняли предыдущее предложение, прочитайте еще раз - ничего сложного на самом деле там нет.
На Ире таких психологических экспериментов, наверное, еще не ставили и потому монолог Димыча пользовался успехом. А тем временем мы все ползли и ползли вверх.
В конце концов, мы все-таки выползли на какой-то отрог, судя по всему отрог Чатал-Кая. "Чатал-Кая" в переводе с крымско-татарского (никогда не думал что есть такой язык) означает "гора в форме рогатины". Если карта не врет, то так оно и есть. Не успели еще все выдряпаться на верх, как Зайкин уже сходил на разведку. Как и можно было предположить вышли мы куда-то не туда, и на мою просьбу прокомментировать наше место положения, он ответил следующее (цитата дословно):
---Вышли на отрог, увидели то что нам нужно было увидеть, и пошли.
Пошли, как можно догадаться вниз. Вниз идти было легче, хотя позади все так же не умолкала самореклама Димыча, попадающая на неподготовленную почву мозга Иры.
ЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉ ЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉЉ
Если в жизни и есть какой-нибудь смысл, то этот смысл в движении.
Эта идея пришла мне в голову совершенно недавно, и выкристаллизовалась в достаточно четкую фразу. Понятное дело ее приход также связан с туристическими опытами, иначе я о ней бы и не вспомнил. Мы шли с очередной тусовки с Зайкиным, Ю.В. и др. Зайкин набрал как всегда еще одну толпу маленьких кричащих созданий, для того чтобы попытаться сделать из них людей, в том смысле в котором он понимает это слово. Как показывает практика пока что единственным, зато каким, удачным результатом его воспитательных ухищрений является местный секс-символ Паша, но это не расстраивает нашего доблестного А.В., свято верящего, что когда-нибудь его благородная война с непонятной и нерациональной родительской любовью завершится успехом. Во всяком случае, пока что он добился только стимулирования сексуальных инстинктов даже у самых маленьких своих воспитанников, и это не так мало. Насколько мне известно, родители до сих пор пытаются убедить своих чад что их нашли в капусте, а чада отвечают снисходительной улыбкой: типа знаем какой у этой капусты был качан. Ну ладно это уже пошло.
Так вот вся тусовка была перенасыщена сексуальной энергией: Димыча чуть не изнасиловала девушка Наташа - чем то напоминающая вторую реинкарнацию терминатора, Паша приставал ко всем подряд, и ему отвечали взаимностью, а мальчики Ю.В. корчили из себя извращенцев. Ну короче говоря в нашей вселенной нет абсолютно неподвижных тел. И единственным смыслом нашей жизни является также движение, по фиг, микровибрации при продолжении рода, или натирание мозолей в мартовском Крыму.
И мы двигались. От одной точки на карте к другой по заснеженной дороге, на которой иногда не было даже следов живности, траверсом по склону, и карабкаясь вверх, просто так, даже без четко обозначенной дороги.
Склон по которому мы двигались траверсом, насколько я понимаю, был склоном все той же Чатал-Кая. Уровень снега иногда доходил до пояса, а справа от протоптанной впередиидущими дороги иногда виднелись глубокие ямы - иногда кто-то оступался и проваливался в снег. Может быть глубина снежного покрова где-то была и по уши, но мы этого, слава Богу, так и не выяснили. Во всяком случае и на проторенной дорожке ноги с грунтом не соприкасались, не было даже заметно признаков "твердой почвы".
Траверс склона вывел нас на яйлу. Просматривая карту, параллельно с записями, которые я пытался вести во время похода, мне не удалось выяснить какой из белых - т.е. не покрытых лесом - участков мы тогда назвали яйлой. Да это в принципе и не важно. Главное что с этой как бы лысой плоскоконечной горки открывался неплохой вид на близлежащие пространства. С одной стороны открылся вид на лежащую перед нами горную долину, с другой - где-то вдалеке на морском берегу остался Судак - город много столетий назад воздвигнутый генуэзцами. Они тоже были покорителями, но только не гор, а морских просторов. Сейчас море уже неплохо эксплуатируется и романтики всего мира стали косо поглядывать на загадочные и неприступные горные вершины. Они действительно стоят того, хотя как я уже говорил когда-то горы рискуют превратится в диагноз. Хотя лучше иметь такой диагноз, чем обвисший животик и нестояние всех частей тела, годам к сорока.
Так вот с яйлы открывался действительно неплохой вид, которым все с восторгом любовались, ожидая пока подойдут отстающие. Потом подошел Зайкин сказал что нам , в принципе не сюда и мы двинулись в указанном им направлении. Дорога все время исчезала и мы шли просто через лес. На снегу было много следов мелкой живности. Самих же обладателей таких отпечатков подошв видно не было - попрятались, а может они ведут ночной образ жизни, как скорпионы. Не знаю почему я вспомнил этих тварей, но они действительно выходят на охоту ночью. А утром люди, живущие в местах обитания скорпионов должны выворачивать всю одежду и вытряхивать обувь, дабы случайно не наткнуться на ядовитый хвостик.
Если бы Димыч вспомнил что-нибудь о скорпионах, он обязательно бы поведал об этом Ире, нок сожалению твари пустыни посреди заснеженного леса, в голову не приходят. А потому он продолжал травить байки о своем любимом учебном заведении. Услышав о чем идет речь, не смог удержаться от своей доли в этих рассказах и Артемыч. Не знаю почему, но их сказки мне напоминают самобичевание. Типа, смотрите как нам трудно, и нам это нравится. Нормальный человек НЕ БОИТСЯ трудностей, но никто не говорит что они ему НРАВЯТСЯ. (а кто сказал ,что мы нормальные? примечание Димыч)
Артемыч и Димыч полностью захомутали Иру. Когда мы шли траверсом вдоль склона, наш доблестный фотограф, как и подобает истинному джентльмену, которого он из себя пытается корчить, помогал девушке Наташе.Но девушка Наташа по возрасту была кандидатурой неподходящей,и логичный ум студента строительного колледжа логично подумал: а ведь за педофильство судят, да и Зайкин на что-то такое намекал. И бедная Наташа была брошена своим спутником, и поскольку тащить ее было некому, то вскоре она переместилась на самый конец колонны. Итого Наташа осталась без кавалера, а Ира стала пользоваться популярностью. Как я уже говорил эта популярность вскружила ей голову, и она потянула спину. Массу рюкзака как могли уменьшили, а Димыч с Артемычем в отношении к Ире проявили еще большую нежность, чем до этого.
Тем временем мы вышли на потерянную ранее дорогу. Путь стал однообразным. Несколько поворотов, настолько похожих друг на друга, что слаживалось впечатление что мы ходим по кругу, а в основном, просто прямо, то поднимаясь, то опускаясь. Спусков, скорее всего было больше.
Группа растянулась, можно сказать размножилась. Впереди шел мощный авангард, возглавляемый Зайкиным - человек шесть-семь, за этим авангардом, на небольшом расстоянии следовала команда преследователей, состоящая из нескольких человек. А дальше хрен знает насколько далеко назад, растянулись отстающие, во главе с замыкающими Белым и Валерьевной. Так мы шли до обеда.
Опять маленькое лирическое отступление. Как и водится лирическим отступлениям оно будет о любви, а как принято в нашей стране путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Так вот, делясь своими впечатлениями о походе Туша говорил что самым сложным было время от завтрака до обеда. Завтракали мы рано, обедали, как положено, и любящему покушать Туше безусловно было мало. Ведь главной его отмазкой, за все его опоздания, было, есть и будет (есть)- "Так я же кушаю".
Скажу больше. Я так понимаю первым что услышала ныне его девушка Люба, об этом гении поглощения пищи, было то что Туша кушает, и смотрит фильм про царя. Тогда она была просто девушкой с красивой улыбкой, которой очень понравился (угадайте кто?) Димыч . Но в силу непостоянства натуры этого субъекта, довести дело до конца у него так и не получилось, скорее всего он просто не захотел. Опять таки за педофилию ведь судят, а Любе и на сегодняшний момент нет 18-ти. Как бы то ни было после разочарования с Димычем на сцену вышел, его превосходительство, Туша. Этот Дон-Жуан не упустил своего счастья, и теперь пожинает его плоды. Никто кроме него не понимает что ему от Любы надо, что ей от него надо сомнений как бы и не вызывает. Ладно в исходном тексте этот абзац надо подредактировать, а то Туша того и гляди обидится. Он и так не отошел от шока после того как на его День рожденья мы у него конфеты сперли, но это уже другая история о еде, в которой великому Туше тоже чего-то не хватало, в плане калорий...
Что было на обед не помню, а открывать и смотреть бюрократические записи Дмитрия Сергеевича мне не очень-то и хочется. Помню четко одно: был очень смешной чай, заваренный в одном котле на всю группу, причем с нашей стороны он был зеленым, а со стороны "десантуры" черным. Чай вставил так, что после этого мы еще пару часов смеялись со всего что движется. Потом действие чая закончилось, кофеин все-таки не такой сильный наркотик, пошел снег, и настроение притупилось. Но это было позже, когда мы подходили к самому перевалу Маски.
После веселого обеда, во время которого оказалось, что ноги мокрые у всех, и все не прочь их посушить, прямо над готовящимся чаем (может именно поэтому нас так развезло потом - всему виной злостные испарения от мокрых носков) мы снова тронулись в путь.
Практически сразу прошли развалины старого дома, скорее всего там в былые времена жил лесник(интересно с лесничкой или так, на самообеспечении), а сейчас не было даже окон. Белый хотел залезть во внутрь, но Зайкин его вовремя остановил. В старых домах обычно живут призраки, и эти призраки как водится не очень чтят своих соседей - людей. А одичалый призрак, живущий в длекой лесной чаще хуже голодного волка. Ему только попадись свежая душонка. Вот он на ней оторвется в волю.
Потом был столб указатель "Междуречье - Лесное" . он стоял на перекрестке, но указывал не на дороги, а просто на лес. Белый попытался откорректировать его, но столб обиделся и просто рухнул. В старых сказках любили писать про разные придорожные камни на которых говорилось куда надо, а куда не надо идти. Нам не повезло наш камень, стоящий здесь с незапамятных советских времен дал трещину, и на вопрос:"А мы типа куда"
Примерно через час прозвучала команда надеть маски, мы подходили к перевалу. Есть такая народная поговорка: не так страшен черт, как его малюют. Народ как всегда прав. Ничего примечательного на этом перевале мы так и не увидели какой-то отстойник, пардон сборщик осадков, полуразваленные стол со скамейками, и все.. Ничего захватывающего или чего-то такого что... ну в общем вы поняли. Фотография получилась намного лучше: во-первых лица не такие измученные, а потом просто красиво, снег как бы застывший по велению хозяина матрицы, и таинственная жестянка сборщика осадков, где-то на заднем плане.
От следующих двух часов от наших блуканий по лесу, принадлежащему Белгородскому леспромхозу , у меня остались самые мутные воспоминания. И дневник похода этот туман не проясняет,а наоборот повышает его плотность. Куча записей по поводу каких-то поворотов, перекрестков, и квартальных столбов, которые раскиданы по всему этому лесу как грибы после дождя. И каждый столбик, конечно же не посреди дороги, и конечно же содержит надписи со всех сторон, и к нему нужно обязательно подойти и написать о нем все что о нем думаешь. А фоном ко всему этому служит снег: мокрый, холодный и колючий, беспощадно залетающий во все дырки.
Второй день пути, равно как и первый кончился для меня достаточно неожиданно. Зайкин, опять немного свернул с дороги, и прозвучала уже достаточно знакомая команда. Дежурные принялись готовить ужин, а не дежурные занялись поиском дров и утаптыванием снега, чтобы можно было поставить палатки. К вечеру поднялся ветер - холодный и всепродувающий. Это стало особенно заметно когда мы перестали идти и занялись монотонной работой на одном месте. Было достаточно прохладно и было как-то странно представить, что придется спать в стоящих на снегу палатках, когда за тонкой матерчатой стенкой бушует ветер, за сотни километров от дома. Но безысходность странная вещь. Если принять во внимание что другого выхода у тебя нет, то не только нет смысла переживать по этому поводу, а нужно заставить себя поверить в то что по другому нельзя. Не знаю может и поможет.
От этого вечера у меня достаточно мало воспоминаний. Помню что настроение было не очень, все жались к костру в надежде хоть немного согреться и высушить обувь и носки, но ветер со снегом путал все карты. Согревая один бок ты неминуемо заставлял остужаться другой, пока ты сушил один ботинок, другой неминуемо становился мокрым, и утром все равно приходилось их разминать и разогревать, чтобы они хоть как-нибудь налезли. Единственным поистине благодарным занятием была сушка ног как таковых - это хотя бы позволило на непродолжительное время избавиться от ощущения влаги на пятках. Хотя позже все и к этому привыкли. А Наташа - Лошарик даже в этот вечер на вопрос: " у тебя ноги мокрые?" ответила многозначительным "не знаю".
Наконец-то разуверившись в возможности что-нибудь высушить народ потихоньку расползся по палаткам, намного раньше официально назначенного отбоя. Так закончился второй день похода. За весь день мы видели солнце всего несколько раз, да и то утром. Все остальное время небосвод закрывал низкий потолок снежных облаков. Ю.В. призналась что до этого она всего раз спала на снегу в палатке. Второй день подряд, да еще в начале весны это было слишком даже для нее, что говорить о нас, можно сказать еще зеленых юнцах в деле поколения дорог и тропинок. Но тогда мы мало об этом задумывались, перед нами вставали гораздо менее абстрактные задачи: дрова, еда, дежурства, палатки и жуткое желание увидеть лажу другого. Об этом дальше.
-------------- День третий----------------------
Лично по моему мнению самой холодной в температурном плане была вторая ночь. Хотя в новой кассете, в Зайкиновской палатке, рядом с тремя другими телами, это почувствовать было практически невозможно, но неизменный индикатор - шнурки на ботинках соврать не дадут. Второе походное утро было относительно спокойным, подскочила уже не половина лагеря, а только дежурные, к которым благородно присоединился Артемыч, заявивший что когда из их кассеты вылазил хотя бы один человек, спать от холода было практически невозможно. Лучше уже возле костра погреться.
Если кому интересно, то согласно документации у нас на завтрак была овсянка со сгущенкой , а готовили эту адскую смесь Женя и Белый. После завтрака начались традиционный сбор рюкзаков, пятнадцатиминутная протормозка пере выходом, и в принципе выход.
Первым пунктом повестки дня был некий Воронский домик, или, если хотите стоянка Ворон. Лесная дорога по которой мы к нему шли напоминала длинный - длинный коридор, стенами которого служили практически растущие ровной линейкой деревья. Не знаю почему но эта часть пути мне видится как бы из окна вертолета. Огромный лесной массив, черные деревья растущие так густо, что чливаются в одну огромных размеров площадь, и эту площадь перерезает белый коридор, по которому тонкой струйкой, шаг в шаг движемся мы. Шаг в шаг потому что идти по снегу по чьим-то следам гораздо легче, чем прокладывать собственный трек. Тропильщики (т.е. те кто идут впереди) все время меняются, хотя студенты, как справедливо заметил Зайкин на разборе похода, халявничали и не очень торопились занимать передовые позиции.
Воронский домик оказался всего лишь жалким фундаментом торчащим из-под земли и больше ничего. Кучка кирпичиков притрушенная снегом, если бы Зайкин и Ю.В. не были бы здесь раньше, то может быть мы это место просто бы прошли даже не заметив.
По-видимому и этот затерянный в лесах домик подвергся нападкам охотников за сувенирами, или строительным материалом, во всяком случае Димыч не зря назвал его в шутку Воровским домиком.
Долго оставаться среди этих ничем не примечательных с виду развалин особого смысла не было, и мы двинулись дальше. Говорят что в этих местах полно всяких там старых фундаментов и других следов старины, но в этот раз ак мы ни старались ничего такого не увидели. Хотя и времени особо смотреть по сторонам не было - с утра мы как правило шли достаточно быстро чтобы со свежими силами пройти как можно больше. Мы по-прежнему отставали на один день, но надежда пройти все и во время пока еще теплилась в некоторых сердцах. Хотя к концу каждого следующего дня ее оставалось все меньше и меньше. Но это технические детали. А перед носом стояла проблема поважнее - элементарное выживание - в данной ситуации только движение, по сути, означало жизнь. Все нерушимое и покоящееся ассоциировалось со снегом, и означало белую смерть. Этот факт воспринимался большинством на уровне подсознания, и сомнений не вызывал.
Вскоре после Воронского домика мы получили возможность убедиться в цикличности нашего существования. Кто-то утверждал, что все в нашем мире развивается по спирали, возможно так и есть. Как и во второй день пути, третий начался с относительно ровного участка, только снега на нем было по больше (поэтому все таки спираль, а не замкнутая окружность). И как и во второй день незаметно но упорно мы начали царапаться вверх. На этот раз по дороге, но дорога была завалена снегом, и с каждым метром его уровень все возрастал и возрастал, пока не перевалил за критическую отметку, и Зайкин с Белым пошли на разведку. Результаты разведки были не утешительными, чем ближе к вершине, тем снега больше, возможно даже по уши. Нужно было сворачивать и искать другую дорогу. Так мы оказались в балке Деми-дере. Не смотря что по балке проходит дорога, да и места там не самые некрасивые, туристических маршрутов с ней никаких не связано и умная литература ничего интересного об этой балке не рассказывает. Хотя рассказать судя по всему есть что.
Не устаю рассказывать о недостатках этой типа как саги. Одним из основных ее недостатков является куча лирических отступлений от темы Но так уже случилось, что со времен мартовского похода прошло много времени, а за это время не смотря на то что мыслей, в принципе было много, написано было очень мало, то рассказать хочется сразу о многом, поэтому сюда так много и примешивается, хотя это в принципе еще раз доказывает ассоциативность нашей памяти. Запомнить что-то просто так практически невозможно, это должно быть привязано к чему-то уже хранящемуся в памяти, а то что уже хранится также в момент запоминания к чему-то привязывалось. Так путем нехитрых построений можно прийти к первой полученной нами информации, возможно как раз ее характер и влияет непосредственно на то что из нас получится в будущем.
А получилось, то что получилось - чудо бредущее по балке Деми-Дере. Поначалу склоны балки были достаточно крутыми, и если бы не было снега, то вероятность скатиться на самое дно многократно бы умножилась. Но снег был, его было достаточно, и даже оступившись, ты просто оставлял с краю от протоптанной тропинки глубокую впадину. И в конце идти было не очень-то и удобно. Когда после пусть даже половины группы остается протоптанная дорожка, немного скользкая, которая еще и в низ обрывалась, то становилось немного страшновато. Мозг сосредотачивался на каждом шаге, потому что на каждом шаге приходилось удерживать равновесие с ловкостью какого-нибудь акробата. У многих это получалось неплохо, хотя и забирало достаточно сил. У шедшего передо мной Фомы с равновесием были явные проблемы, и он чуть ли не на каждом шаге протаптывал ногой хрупкую не основную тропинку, ниже. Видя неудачи соседа все идущие за ним начинали слегка нервничать, и старались его обойти. Судя по дневнику который я все еще пытался вести так мы шли что-то около часа, хотя в моем сознании этот промежуток времени заметно больше. Потом мы наконец-то вышли на дорогу. Дорога шла вдоль балки, и была широкой и ровной, что после узкой и ненадежной тропинки радовало не по детски (бредовое какое-то выражение).
Незадолго до того как наша самодельная тропинка врезалась в дорогу, ниже по склону, мы увидели звезду. Надписей на ней не было, но судя по всему это памятник погибшим здесь во время войны. Таких раскидано много по всему горному Крыму - партизанское движение здесь не прекращало своей деятельности, даже во время полной оккупации полуострова, и сыграло не малую роль в освобождении своей родной земли. Это чисто казенная фраза, коими перенасыщены наши учебники истории, и главы книг пытающихся рассказать о прошлом нашего государства. Если не читали, то можете поверить мне на слово, не хочу хвастаться, но я в сое время был даже победителем областных олимпиад по истории (хотя почему-то мне никто не верит).
Так вот вся эта куча исторической литературы перенасыщена датами и понятиями, с помощью которых наши любимые профессора пытаются заставить нас любить родину и уважать историю. Хотя в результате история в сознании нормального ученика, ни только ничему не учит, но и просто превращается в бессмысленное нагромождение дат и понятий. Через это прошел в свое время и я. Но как не странно когда я в сотый услышал утверждение, что история на 70% состоит из дат и понятий, я понял что это не так. Тем не менее многие исторические факты до сих пор остаются для меня бессмысленно сухими. Такой когда-то казалась и WWII (Вторая мировая война). Мартовский поход развеял остатки этого ощущения.
Да безусловно, для человека ни разу не бывшего в горах, слова о том что там действовали партизаны - просто факт. А увидеть следы военных действий в балке Деми-Дере - это абсолютно другое. Ты видишь не пустые слова, а реальных людей, которые забрались сюда не из спортивного интереса, а в надежде спасти свою жизнь и жизнь своих близких. Которые испытывали не только страх упасть, или поскользнуться, а и страх вообще никогда больше не увидеть рассвет. Если мы по сути делаем все из-за банального желания попробовать свои силы, то они это делали, потому что другого выхода не было, и не важно какая там у них была идеология и как называлась страна. Просто они заслуживают уважения, не формального, а реального, не потому что так требует общественное сознание а потому что от души. Со мной можно не согласится, но понять я думаю стоит. Еще раз повторю информации по поводу того какие именно военные действия связаны с балкой Деми-Дере у меня нет.
Практически через час после того как мы вышли на дорогу идущую вдоль балки - мы обедали. Этот обед помню хорошо - это было фактически мое с Артемычем первое дежурство. Самое главное, что не обед был мармелад. Не смотря на то что прошло только несколько дней маленькие разноцветные кусочки мармелада сбились смешались, и теперь напоминали разноцветную плазму. Поделить их было задачей трудной, но вполне выполнимой.
Кстати, когда подобный способ дележа был использован мной во время наших с Тушей хождений по Крыму, летом этого же года. Его девушка Люба была немного в шоке, аналогичный шок у нее до сих пор остался от чисто туристического чая с остатками овсянки. А способ деления мармелада был прост и как все простое гениален. Он заключался приблизительно в следующем: сбившаяся в кучу масса мармелада превращалась с помощью нехитрых механических усилий в единый цельный кирпич, который и делился на восемь частей. Как не странно части оказались даже приблизительно равными. Не знаю как остальные, а дома мармелад я не ел самого детства, и не потому что денег нет, просто в магазине или на базаре, почему-то мысль купить мармеладу не приходит - обычно печенье или конфеты. Как показала практика в походе кирпич мармелада, делящийся на всю группу - незаменимая вещь.
Во время обеда из-под тяжелых туч выглянуло солнце, и на душе как не странно стало как-то веселее и легче. Вообще до похода я не связывал обычно свое настроение с погодой, после - я заметил, что когда на небе ярко светит солнце, темные мысли в голову практически не лезут. Нельзя думать о плохом, когда природа радуется, обратная теорема, тем не менее - не верна.
После обеда дорога была такой же как и до -практически ровной и в общем-то приятной. Уровень снега оставался вполне допустимым и резких перепадов высоты также замечено не было. Правда в нескольких местах дорогу преграждали толи ручьи, толи речки, которые приходилось перешагивать, перепрыгивать, или переходить по камням. От неудачных шагов у многих в ботинках захлюпала вода, и сушение ног, возле костра во время обеда показалось не нужной формальностью.
Артемычу почему-то показался привлекательным вид меня переходящего ручей, и он несколько раз подряд запечатлел меня в этой незамысловатой позе. Мне фотографии не очень понравились, хотя они в принципе иллюстрируют преодоление одной из встретившихся нам на пути преград. Сам себе на этой фотографии я напоминаю Мука-скорохода, наверное, у него тоже должны были бы быть большие шаги.
В дальнейшем описании маршрута я немного теряюсь. К сожалению моя карта имеет северной границей точку, где до села Синекаменка остается еще три километра, а именно где-то рядом с ним мы очутились вечером. А дневник, к сожалению, дает информацию о том где куда и когда мы повернули, абсолютно не заботясь о названии местности в которой мы оказались. Поэтому сейчас мои воспоминания напоминают хождения в слепую. Тебе говорят, что надо повернуть вправо, ты поворачиваешь, а вот информация завернуть в магазин, в том же самом контексте, никакой пользы не принесет. Нужно знать магазин вправо или влево?
По этой дороге мы шли еще достаточно долго, часа два -два с половиной. Пока не вышли к огромной поляне. В этом районе было уже не так холодно, да и солнце выглядывало чаще, чем где-нибудь на сумрачных Масках, поэтому снег под ногами был не сухим промерзшим, а слегка подтаявшим. А поляна на которую мы вышли вообще была испещрена кучей ручейков, скорее всего, когда в горах начинает таять снег, то ее вообще всю заливает. Поляну пересекали не только ручейки, но и целая куча дорог. Разобраться куда нужно идти в этом хаосе было достаточно сложно. В конце концов, благодаря стараниям нашего руководителя применившего метод проб и ошибок, мы наконец - то выбрались на нужную нам дорогу, и задумались ...
...над местом для ночлега.
Один из самых раздражающих на мой взгляд факторов в походе - это то что ты видишь все время достаточно много но одних и тех же рож. В конце концов приедается. Конечно если они все твои друзья -это не так быстро становится заметным, а если ты их первый раз увидел... Не то чтоб это сильно влияло на морально-психологический климат, вызывая деструктивные изменения в сознании, но все - таки некая раздражительность присутствует. Для излечения необходимо просто пару минут побыть наедине с собой, но и это как правило оказывается невозможным, поэтому хоть иногда ты стараешься как можно больше уменьшить количество людей тебя окружающих. Во время пути народ начинает отставать, вечером кто-то обязательно раньше всех лезет в палатку, а кто-то старается пересидеть всех возле костра. Мартовский поход стал по определенным причинам исключением, а те кто со мной еще куда-нибудь ходил, знают что я предпочитаю залазить в палатку последним. Те пара минут, которые ты ждешь пока там все устроятся - тоже своеобразная релаксация от приевшихся рож. Дело даже не только в визуальном образе, иногда начинает раздражать просто все: даже тембр голоса, или привычка жестикулировать по-особому, или просто наличие данной особы, - но такое встречается только когда очень устал и морально и физически.
Так вот в этот раз мы получили шанс на своеобразную психологическую релаксацию. Нам была отдана команда разойтись по лесу, по несколько человек, в поисках лучшего места для стоянки. Моим спутником оказался Артемыч. Не помню о чем мы говорили, и говорили ли вообще. В принципе в выбранном нами для поиска квадрате места не обнаружилось, зато обнаружились толстые деревья. Артемыч был с фотоаппаратом, и я предложил ему сфотографировать одно из них. Он меня видимо не совсем так понял, и вместо дерева зафиксировал меня на дереве. Фотография понравилась мне больше, чем вариант с перешагиванием ручья. Потом все вернулись, и выбрали в качестве места стоянки полянку возле которой мы и останавливались когда шли искать место для ночевки. Зайкин где-то бродил разведывая обстановку. А может быть ему просто хотелось от нас отдохнуть - выматывался он намного больше чем все мы.
Расстановка палаток, сбор дров и приготовление ужина особых затруднений не вызвало. Дежурные Ю.В. опять протормаживали, она немного злилась, наказывая их дежурствами, но, в общем, было тихо и спокойно. Если можно походный вечер обозвать светским словом - приятный, то это как раз был приятный вечер.
Во-первых была попытка играть в мафию. Не знаю почему, но наш стиль игры, когда кто-то пытался вычислить мафию с помощью логических рассуждений, не понравился Юлии Валерьевне. Поэтому игру как-то быстро прекратили, хотя она не прошла безрезультатно. Во время игры Димыч окрестил себя Белоснежкой, и я так понимаю, до конца похода так его и называли. Да и сейчас иногда эта кличка всплывает, хотя и не так часто. Другие времена требуют других решений.
Потом была викторина, на знание творчества Шекспира. Она выявила всеобщее отупение студенчества как класса, и интеллектуальное превосходство более старшего поколения. Я уже говорил, что на меня поход подействовал в том числе и немного отупляюще - я не считаю это негативным воздействием, но факт есть факт. На Зайкина скорее всего он такого воздействия не имел, и на Валерьевну тоже - они люди более опытные, а потому менее восприимчивые к таким перегрузкам. Да и по-моему никто из господ студентов, кроме Артемыча, Шекспира не очень то и любит. Во всяком случае на меня его бессмертные произведения особого произведения не производят. Если говорить об английской поэзии, то я предпочту Байрона, а еще лучше Эллиота. Я не сильно умный, просто мне кажется что во всем в том числе и в поэзии нужно искать прежде всего то что близко тебе, а не то что признано и уважаемо, а поэтому должно нравиться. Многие называют это бездумной горячностью, или списывают на мою недостаточную образованность, но мне по-прежнему кажется что нет смысла читать художественную книгу, если она с первых строчек не влезает к тебе в душу. Шекспир, наверное, слишком велик, чтобы покорить мою мелочную душонку.
Надеюсь, из меня вышел хороший адвокат нашей студенческой необразованности.
После этой импровизированной викторины был вечерний чай, на этот раз его испили практически все, и пошли спать. Ночь была теплее, и из наших душ постепенно улетучивался холод. Раздражение пропало, и вечером без особой надобности никто ни на кого не кричал. Казалось - все отлично. Впереди был можно сказать переломный четвертый день.
---------------------------------- четвертый день -------------------
Утро четвертого дня для меня началось почти что со знаменитого по фильму "Брат-2" :
-Уже пять часов
Фраза принадлежала Зайкину и говорила о том что пора вставать и идти дежурить. Может быть часов было не пять, но это теперь никакого принципиального значения не имеет.
Еще только рассветало, и лагерь спал в утренних сумерках. Почему-то мне вспомнились старые фантастические романы, покорители далеких галактик, живущие в куполообразных домах на планетах где редко светит солнце. Ассоциации усиливали ботинки. Жесткие, еще не разогретые, они ассоциировались с часть скафандра. Вы наверное обратили внимание, что рассказывая о пробуждениях, я всегда начинаю с ботинок. Это соответствует реалиям походной жизни. Выползая из палатки первым делом мы как раз одевали ботинки, и поскольку это часто было проблематично, то как раз и влезло в память.
Итак, лагерь спал. Казалось над палатками витает облако умиротворенных сновидений, а все вокруг застыло в ожидании того что мы проснемся и вселим грубую цивилизованную жизнь в зачарованный лес.
Я пошел будить Артемыча. В их палате было значительно холоднее чем в нашей, а лица спящих мне показались абсолютно одинаковыми. И, кажется, я сразу начал будить не того, но вскоре обнаружил свою ошибку. Артемыч пообещал вылезти, и я отправился раздувать костер. Угли еще тлели и добыть из них священное пламя особого труда не представляло, хотя, как ни странно, иногда в более легких условиях, мне это не удавалось. Это одно из тех дел которые нужно делать не задумываясь, и тогда все получится. Если у сороконожки спросить как она умудряется синхронизировать действия всех своих конечностей, она, как известно, запутается.
Артемыч вылез из палатки и пошел будить дежурных Валерьевны. Помнится это был Илья и еще кто-то, кто история пожалую умолчит. Дальше последовала достаточно известная и тривиальная процедура приготовления пищи. Потом эта самая пища была приготовлена - что это было конкретно - не помню, а смотреть в записи Димыча не очень хочется., поэтому не буду лишний раз тревожит голодный ум читателя.
После завтрака последовала традиционная церемония сбора, и традиционная задержка на 10-15 минут. В этот раз, правда, среди затормозивших был и я, в принципе не совсем по своей вине, но отмазываться не буду - факт есть факт. А потом мы пошли...
В открытое окно врывается холодный весенний воздух, и от этого немеют пальцы и становиться трудно печатать, но я не обращаю на это практически никакого внимания. Иногда для того чтобы продолжать работу требуются грубые стимулы, а найти их бывает не так легко как сейчас. Открытое окно может быть символом самоубийства, а стало быть того что мне просто плохо, а холодный ветер символом нашего похода, благо в свое время мы достаточно четко ощутили его на себе. Сегодня за окном погожий светлый день, а мне с утра испортили настроение. Надеюсь, что не все еще пропало, и к вечеру кто-нибудь да поможет прийти в норму. Весь фокус ситуации заключается в том что не смотря на то что я большую часть времени провожу в моральном одиночестве - никому не интересно слушать старого и немощного Дизеля, но для того чтобы прийти в себя необходимы люди. Знакомые и полузнакомые, но главное живые и желательно хорошо выглядящие. Этот комплимент в пустоту посвящается всем кто меня знает. Только что я нарушил еще одно священно правило литературы, как жанра, а именно: автор не должен давать читателю своих негативных эмоций, хотя мне кажется, что лучше здоровые негативные эмоции, чем нездоровые полуулыбки, которые в принципе и испортили мне сегодня утром настроение. Все, вроде отошло.
А теперь продолжим повествование. Если верить моим скромным заметкам, то в четвертый день мы стартонули ровно в 8:00. день был солнечным, отчего с самого утра у всех было хорошее настроение. Лучи отражались от белой снежной кромки, от чего по всему лесу разносилось легкое сверкание. Когда солнце выглядывало из-за медленно ползущих туч, то становилось по-настоящему жарко, и все стали медленно, но упорно раздеваться, снимая шкуру за шкурой. Раздевание Зайкин как всегда приветствовал выкриками типа : "давай, давай!!!", когда очередной раздевающийся смущался и не давал, Зайкин слегка расстраивался. Единственный, кто всегда поддерживал эту нехитрую игру в стриптиз - был Белый.
Поначалу мы шли через какой-то питомник. Был он действующим или нет точно никто сказать не мог, но руководство попросило не шуметь. Никто не шумел, а все оглядывались по сторонам на прям таки исполинские, толи ели, толи сосны - уже толком и не припомню. Они горделиво возвышались над грунтом, и создавалось впечатление, что им на все наплевать, - и закон охраняет, и ростом удались. Вот такие дела, таково оно величие природы - матушки.
А через пятнадцать минут после выхода нам встретилась толи речка, толи заводь, толи и то и другое в одном флаконе. Место было неимоверно красивое, создавалось ощущение нетронутости природы, а еще всем хотелось умыться. Судя по всему мы ходили не умытыми три дня, хотя когда утром идет снег, и пронизывает ветер об этом думаешь меньше всего. Да и источником воды как правило был снег, а топить снег на умывание - это трата ресурсов, и времени - в принципе, никому не нужная. Ну вот на этой речушке все оторвались вдоволь.
Во-первых умылись, а некоторые даже почистили зубы. от этого настроение сразу подскочило. Белый занялся врачевание Фомы, с азартом, которому могут позавидовать многие профессионалы, а Валерьевна пыталась сотворить себе на голове ирокез. Короче говоря солнышко пригрело и всех развезло. Хотя после этого идти стало веселее, и монотонная дорога уже не была такой монотонной как раньше.
Следующий час пути напоминал игру по типу какой-нибудь бродилки, мы то поднимались, то опускались, поворачивали, то вправо, то влево, как бы переходя из одного уровня - на другой. У меня в записях присутствует три развилки - может быть их было и больше, но мой скромный интеллект насчитал только три. На одной из развилок, устроили привал, некоторые просто легли на рюкзаки, не снимая. Жизнь как говорится налаживалась.
Да. Вообще-то я садился писать в состоянии в котором легче пойти кого-нибудь убить, чем написать что-то толковое. Но странная штука, эта ваша человеческая психология - вспомнил о хорошем и уже сам спокоен и доволен жизнью. Ура, товарищи!!!
Надо ли говорить, что все что происходит с человеком в его грешной жизни оставляет неизменный след в его грешном подсознании. За жизнь этих следов накапливается столько, что они превращаются в большую вытоптанную дорогу, и либо перепутываются между собой, либо всплывают в поучительных назиданиях внукам. Типа вот в твои годы, помню я и далее по тексту. Обычно рассказывают о самом запомнившемся, либо самом драматическом. Детям подобные истории очень даже нравятся, поэтому стариков либо окружает толпа малолетних слушателей, либо они заболевают какой-нибудь болезнью, вызванной прежде всего недостатком внимания к своей памяти и попадают в разные там приюты. Не очень приятно это осознавать, но факт остается фактом.
К чему я это. Не знаю, может быть этот поход и не та вещь, которую будешь рассказывать детишкам в старости, но для многих он запомнится, как хотя бы первый настоящий поход. Может быть это не покорение северного полюса и не восхождение на Эверест, но все бывает в первые раз и первый раз запоминается как правило на всю жизнь. Как логично заметила Юлия Валерьевна, возможно для многих этот первый раз будет также и последним, но это не главное, главное что он все-таки состоялся. Как-то коряво я выражаю эти мысли, либо не в тему, либо я в них не до конца верю, поэтому если захочет кто-нибудь - пусть продолжит, я рассмотрю любые варианты.
Лучше вернемся к походу как таковому, пока в конец не углубились в потоки лирических отступлений.
Дорога неотвратимо приближала нас к селу Синекаменка. Название странное если учесть, что синих камней мы так и не увидели. Перед селом была огромная поляна. На поляне лежал снег, и впервые я понял, что снег все-таки не только мочит ноги, но и ослепляет. Наиболее подготовленными к этому оказались те кто все же захватил из дому черные очки, таких оказалось немного.
История штука сложная, а гипноз и самопрограмирование, о котором в последнее время слишком много говорят - еще в добавок и мощные. Для истории свойственно циклическое повторение, а если это повторение еще и нравится нашему организму, то оно неизбежно. Речь в данном случае вот о чем. С завидным постоянством, вот уже третью неделю, я сажусь редактировать этот документ в четверг вечером, после пар. С завидным постоянством четверг плавно переходит в пятницу, и с теми же постоянством в пятницу я уже никуда не еду, а все мои мысли полностью заполняются мартом сего года. Если это будет читать кто-нибудь из моих одногрупников, то я надеюсь они смогут дать оценку того, правильно ли я провожу пятницы. Хотя в принципе, главное чтобы мой организм был доволен, а только извращенец не будет рад дополнительному выходному. Завтра, я надеюсь нарушить это правило, и все-таки проснуться вовремя и поехать на пары, но это не означает, что сегодняшний вечер я посвящу изучению скучных и непонятных лекций по аналоговой схемотехнике. Итак, в путь.
В путь, к абсолютно не синему, селу Синекаменка, по поляне на которой от блеска снега вылазят на лоб глаза, потом через лежащую в глубоком овраге речку с просто чудовищным для русского уха названием - Баймурза. Если это не какой-нибудь татарский мат, то я просто не понимаю эту нацию, чтобы перейти эту речушку сначала предстояло спустится в овраг, стараясь не спустится туда на нормальной скорости, чтобы не влететь на полном скаку в воду, а потом еще выдряпайся на ее второй склон, по сухим мокрым и скользким прошлогодним листьям. Но впереди перед нами было еще более сложное испытание. Преодоление его в нашем походном дневнике описано красиво и лаконично - ползем по склону. Этот склон был круче и располагался на самых подступах к Синекаменке, и вместо листьев он был покрыт толи просто грязью, толи грязью, имеющей неприличное название, неупотребляемое в цивилизованном обществе. На этой грязи подошвы скользили, и чтобы продвигаться вверх необходимо было идти с постоянной скоростью, либо помогать себе руками. Веселуха была...ну не мне вам рассказывать каково оно ковыряться в дерьме. А с высоты своей колокольни жители села наверное наблюдали за придурками, ползущими по склону и прикалывались, - мы кажется видели пару детишек.
Село нас встретило традиционной, для Крыма полуразваленной халабудой, окруженной забором, и охраняемой так любимой жителями полуострова овчаркой. Не менее традиционной, в плане архитектуры, оказалась и местная ферма, - Стивен Спилберг, наверное до сих пор жалеет, что не родился в России, и поэтому не имеет возможности снимать свои бессмертные ужастики, в полевых условиях. А у нас никто не додумался пока, что морскую пучину вполне может заменить заброшенная ферма, а челюсти акулы - не привязанная собака. Кроме забора, собаки, фермы и водокачки достопримечательностей села мы не видели, да и не очень в принципе и хотелось. Мы обошли Синекаменку по краю, и этим-то и закончилась, наша первая, за несколько последних дней встреча с цивилизацией. Цивилизация еще раз подтвердила свою несостоятельность. Могу поспорить, что если бы мы вместо Синекаменеки, попали в какой-нибудь Нью-Йорк, то слова о несостоятельности цивилизации по сравнении с дивной красой природы, я повторил бы и в отношении этого города - мечты миллионов. Вы не подумайте, я ничего не имею против Америки, но сейчас я практически не включаю телевизор, что бы не слышать об очередном маразме Дж.Буша-младшего.
Путь о Синекаменки, до обеда я помню плохо. Точно помню пару еще больших, чем раньше полян - прям таки целые поля, засыпанные сверкающим белым порошком - и все. Судя по хронологии, преодоление этих полян заняло что-то около часа, а потом был обед. Если и запомнился какой-нибудь обед четко и ярко, так это был именно этот.
Неожиданно белая-белая поляна сменилась дорогой, а дорога через несколько сотен метров вывела нас к реке. Это было где-то возле самых границ сила Поворотное, так как сразу же после обеда мы как раз вышли на дорогу, которая к нему ведет, но это было после обеда, а нас пока интересует сам обед. Речку к которой мы вышли, было уже не так просто перейти - пришлось снимать обувь, и переправляться, что называется в плавь. Но день был не таким холодным как предыдущие, и попробовать новую стратегию преодоления препятствия было даже интересно. Если считать что за это время, те кто взяли с собой зубные щетки, чистили зубы лишь однажды, то понятно что ноги не мыли и того больше - уже много дней. Вода была холодная, поток сильным, а все вместе -взбодрило. Некоторым настолько понравилось, что они полезли мыть ноги, и пока обед готовился.
Но уникальность этого обеда была не только в водном ресурсе. Я уже много раз говорил, что поход наш мартовский, а стало быть проходил в марте. Логика железная, и должна привести к ассоциации - март... первый месяц весны...тепло...птички поют...солнце светит. Понятно что за четыре дня мы успели потерять все эти установки. Какие там птички, если по утрам ботинки в костре нужно разогревать. При этом ботинки шипят, как мокрая тряпка, если по ней пройтись горячим утюгом. И именно во время этого обеда мы наконец-то поняли, что весна началась.
Действительно ярко, действительно светило, теплое весеннее солнце. Мы смогли наконец-то поснимать все свои тужурки, куртки и сверх-сверх- теплые вещи, и подставить голову легкому ветру. Надо ли говорить, что настроение у всех было хорошее, и в принципе все делали достаточно быстро и дружно. Не смотря на это обед затянулся на целых полтора часа, но и доставил всем удовольствие. Хотелось смаковать каждую минуту этого первого, по настоящему весеннего полудня. Для кого-то эти фразы покажутся может слишком поэтично высокопарными, но как по-другому описать то что мы тогда чувствовали, выбравшись на время из снега и метелей, я не зная. Нам было просто светло и тепло. И может не на уровне реальных контактов, а на каком-то виртуальном, параэнергетическом уровне, мы все стали ближе друг другу, так как чувствовали практически одно и то же. На время чувство легкой озлобы прошло, и мы даже кричать друг на друга перестали. Может виной того что основной формой общения, во время похода, был крик, погода? Нам не хватало просто каких-то нескольких килоджоулей света чтобы в наших душах поселился мир и спокойствие.
Не посвященные не поймут что за тему я сейчас затронул, поэтому углублюсь в подробности. Наблюдение общее мое и димыча, и мы много раз пытались найти ему логичное объяснение, но у нас ничего не вышло. Поэтому просто факты. Насколько я понимая мы ходили и ездили, что-то около девяти дней. Как ни странно, по истечению этого срока, мы мало что узнали друг о друге. В походе принимало участие две группы - Зайкина и Юлии Валерьевны. В средины своей группы каждый был хотя бы знаком с каждым. Между собой наши группы стали знакомится уже в Судаке, и в принципе весь поход мы прошли бок-о-бок, разве что по очевидным причинам еду готовили в разных котлах. Просто на 15 человек, да в одном котле - это с собой ведровую кастрюлю таскать нужно. Все остальное в принципе использовалось совместно. Но не смотря на это разбор похода проведенный в последнюю ночь, на берегу Черного Моря, показал что люди так и не смогли друг друга узнать. Были исключения - тот же Димыч, но чтобы такое чудо, хотя бы не заметить, нужно постараться. Во всяком случае в моей практике наблюдений за Димычем, случаев его незамечания зарегистрировано не было. Тоже самое, но в меньшей мере касается Белого и Жени, но я так понимаю, они были знакомы с Ю.В. и раньше. Такие же люди, как тихий и скромный во многих своих состояниях я (можете представить что бывает в этом мире тихий и спокойный Вася, бывает редко, в основном, когда он оказывается в неизвестной, или непонятной обстановке), или абсолютно индеферентный ко всем происходящим вокруг него процессам Туша, или такие же тихие и незаметные члены команды Юлии Валерьевны так и остались не замеченными. Вызвано, на мой взгляд это абсолютным невниманием той же Ю.В. к окружающим, окромя собственной персоны, и персон тех кто ее персону может как-то развеселить, но я не имею судейских полномочий на сей счет.
Был и более интересный факт из-за которого я в принципе этот разговор и начал. Суть в том что общались мы в основном криками, или на повышенных тонах и дело н в том что кто-то на кого-нибудь особенно злился - просто если бы ты говорил тише тебя бы не услышали. Я пробовал эксперимент удался в четырех случаях из пяти. Пятым был Зайкин, и как ни странно, по-моему ему удавалось ловить даже самые маломощные потоки информации. Хотя это только моя субъективная точка зрения.
И было всего несколько отрезков временных, когда все неожиданно переходили на спокойную человеческую речь. Один из этих отрезков припал как раз на обеденное время четвертого дня. Вопреки всем прогнозам Валерьевны о психологических ужасах четвертого дня, первая его половина оказалась довольно приятной. Вторая началась с того что мы вышли на дорогу ведущую в село Поворотное.
У меня уже нет слов и выражений, для того чтобы описывать затхлость и неприглядный вид всех наших сел. Они как какие-то стандартный шаблоны, или как монотонные механически выполняемые операции: похожи одно на другое в своей нищете и убогости. И пусть не обижается Димыч, гордящийся тем что провел свое детство на Балабановских мусорниках, пусть не обижаются жители сел, но вид запущенных, полуразваленных домов, куч всякого хлама, Бог знает как еще не стертых с лица земли дорог у меня вызывает только жуткое раздражение и чувство презрения. Село Поворотное ничем не отличается от своих собратьев (я например знаю только один пример действительно понравившегося мне села - Родсад), и если оно куда-нибудь и поворачивает, то явно не из грязного настоящего в чистое будущее.
И в оправдание, ко всем этим моим злобным аргументам, можно поставить только одно - в этом селе мы наконец-то купили соль. И теперь наша еда потеряла пресный вкус. И это не могло не радовать.
По селу нас просили передвигаться тихо. Начальство боялось злых лесников, которые здесь делают бизнес на каждой красивой елочке. В этом мы убедились уже без Зайкина, и не в марте, а летом, когда там где зимой, можно было гулять не раздумывая, поставили свои шлагбаумы доблестные охранники лесных массивов, и просто сбивали бабки у нерадивых туристов. С нас сбили бабки лишь единожды, и то по нашей собственной глупости. Но это другая история, может быть вы ее еще услышите. А в этот раз все обошлось. Никто, кроме того мужика который продал Жене и Валерьевне соль, даже не выглянул из окна. Вообще-то мне это село показалось необитаемым, но судя по всему хотя бы один житель там был.
Состояние дорог и в самом селе оставляло желать лучшего. Асфальт, казалось, был перевернут взрывами каких-то бомб, в воронках собиралась талая вода, а улицы прям таки пересекали ручьи. Все это напоминало какой-то коллектор сточных вод на открытом воздухе, слава богу, что в этих водах не было всяких нечистот. Как бы то ни было, но все обрадовались, когда из зоны покореженности мы выбрались, наконец-то, на нормальную грунтовую дорогу. Село закончилось, начался лес. Скорее всего летом, ил весной, когда деревья стоят зеленые, посверкивая своими листиками на теплом Южном солнце, здесь еще красивее. Но и в марте, когда картинка была монотонно-серой это место оставило неизгладимое впечатление. Не знаю почему, но мне там понравилось. И не смотря на всю серость, почему-то все виделось ярким и живописным.