Аннотация: История из жизни моего друга Славки Салеева
Ты взял мои папиросы!
Пятница отшелушивала крайний рабочий день недели античным застольем в духе Сенеки... и чуточку - в стиле Нерона. Императорский подход с философским уклоном.
Год на дворе стоял едва переваливший за миллениум и потому - где-то отстранённо...
...в телевизоре ползали и плакали под заунывную мелодию печальные, уже уставшие от жизни в свои героические пятнадцать лет мальчико-девочки из японского отеля, выстроенного где-то в Саксонии, проще сказать, на Магдебургщине1.
Наша троица олицетворяла собой классическое число, пригодное для мужских посиделок "а ля рюс": мои друзья и сослуживцы - Виталий со Славкой Салеевым и, собственно, ваш покорный слуга.
По причине спонтанности мероприятия готовность к нему в части наличия сертифицированных напитков оказалась неполной. В магазин идти за ними не хотелось, потому в силу возникших обстоятельств непреодолимой силы пробавлялись "подножным кормом" - бодяжили ректификат.
- Эй, Виталий, ты не в ту сторону винт закрутил. Знаешь же наверняка, есть такое выражение "вилами по воде..." Если ты не мусульманин, как я, например, то должен писа́ть - то есть крутить - слева направо. Хм... Вилкою по спирту писано. Как это судьбоносно! - Славка Салеев метал на стол стопарики, словно опытный крупье мечет карты при игре в "афроамериканского Джека", и готовился священнодействовать с бутылкой из-под виски, куда намеревался поместить полученный продукт - "для придания эстетизма" предстоящему процессу.
- Вы что, водку пьёте, что ли? - спросил входящий в кабинет Робертино, мастеровой на все руки из смежной службы. - А почему тогда из мелкой посуды?
- Нет, не пьём, сапоги моем. До Индийского океана далеко, вот и приходится прямо здесь мыть... так завещал нам Владимир, который отнюдь не Ильич... а, наоборот, сын мифического юриста с сугубо либеральным именем Вольф.
Жириновский, в тот год находился ещё в полном расцвете сел и ораторского убеждения - куда там Демосфену с его камешками во рту! - потому ссылки на знаковую персону российской либеральной демократии проходили, что называется, на ура.
*
Дело шло к финалу импровизированного застолья, посвящённого грядущему празднику 23 февраля - дню Защитника Отечества, когда под стременную рюмашку Славик припомнил давнее-недавнее - рассказанное своим личным знакомцем по "войскам", ныне сбросившем погоны, словно клён осенние листья, и занимающимся коммерцией в густо унавоженной нише "купи-продай".
Звался сей знакомец Толиком. Хотя, в принципе, нет особой необходимости его называть вообще никак. Просто прослушаем, уважаемые радиослушатели, сцену из семейной драмы "Бизнесмен среднего звена возвращается в семейное лоно (или же, иначе говоря, к жене, с которой давно уже никак...)" Постановка Славика, домыслы и недосказанности наши совместные.
- Где шлялся?
- В баню ходил... в сауну...
Отвечает Толик, а сам думает: "Хорошо, если эта стерва не подсунула мне свои трусы в карман!"
- Типа... понимаешь... После женщин ходили... Сначала сотрудницы, а потом мы с генеральным...
- Интересно, а они генеральному в пиджак тоже свои трусики положили, или только тебе? Хороший получился подарок к дню защитника... не знаю, впрочем, каких рубежей...
- Это ошибка! Их была... одна... И то не моя...
- Ошибка - это ты, а она обычная б*ть!
(нужно бы букву "т" на "д" поменять, но лень просто омерзительная напала... и, к тому, же, подобным манером лучше доносится до читателя эстетика устной речи)...
*
Итак, "стременная" на пути в желудок. Идут сборы домой. И совсем уже на финишной ленточке предпраздничного мероприятия, когда "к парадной вызван извозчик", Славка застыл в дверном проёме, упорно не желая выходить из роли армейского прапорщика с "одной поучительной историей" на устах. А в глазах моего друга назидательно мутнели странные воспоминания далёкой - отсюда не видать! - "служивой" поры.
Или всё рассказанное "на флажке" произошло несколько позже - после ухода Салеева "на гражданку" - как мы теперь узнаем? Пожалуй - никак. Однако оставим наши предположения. Будем считать, что Славка тогда служил прапорщиком. Тогда - это когда? Когда приболел нешуточно и угодил на больничную койку. В пользу этой версии свидетельствует имя Толик, которое фигурирует в обеих рассказанных "на посошок" историях. Выходит, неправ я был, когда советовал не обращать на него внимания.
...стационар... госпиталь номер восемь... северной железной дороги. На второй день лечащий врач предложил Салееву переехать из шестиместного тесного табора на задворках отделения терапии в "нумера" для СОВ-ВИПЕННЫХ персон. Палата двухместная, всё путём. Только единственный минус: в ней проходит курс интенсивной терапии некий тяжёлый пациент. Впрочем, по уверению заведующего отделением, данный больной вполне себе тихий. На Славкин же вопрос, насколько тяжёл тот, кого прочат ему в соседи, лечащий врач ответил уклончиво - дескать, не стоит гнать лошадей; утром, де, всё расскажем, сразу после обхода. Немного настораживало ещё одно обстоятельство внезапно возникшего на ровном месте медицинского альтруизма - и врач, и заведующий немного сомневались, стоит ли на ночь глядя устраивать переезд из палаты в палату, как бы тяжёлый не занервничал. Но в разгар сомнений прибежали из приёмного покоя - туда привезли кого-то с ножевым ранением, и доктора́ умчались на первый этаж, дабы встретить пострадавшего в драке.
А смышлёная постовая медсестра тем временем оперативно организовала перевод Салеева с вещами в помещение, где "чалился в одно лицо" тяжёлый, но тихий - по уверениям персонала - больной
Ночь... Славка лёг спать, ничуть не беспокоясь в том, что сомнения медиков имеют под собой реальную основу. Сосед мирно похрапывал, и по характеру мастерски выводимых жизнерадостных рулад невозможно было заключить, будто бы пациент сей невыразимо тяжёл.
Заснул Салеев быстро... а пробудился ближе к полуночи, почувствовав ярко выраженное негативное движение в свою сторону, Славка сначала интуитивно подался назад и вправо и лишь потом открыл глаза.
Рука, худая и узловатая с давно не стриженными ногтями маячила у него прямо перед носом. И голос... Этот жуткий голос: "Д-а-а-ай з-з-закурииииить!" Салеев включил бра. Перед ним обозначилось безумное лицо абсолютно голого соседа по палате, в руке которого блестели ножницы. Ого, так он ещё и ходячий!
Два конца хорошо заточенной стали кровожадно двигались через гвоздик, ввергаемые в хаотические девиации двумя кольцами. И хоть бы малейший намёк на приведение в порядок ногтей. Нимало! Больной был больше похож на усталого путника, притомившегося от долгой дороги и предполагающего ножницами проложить себе путь к долгожданному отдыху... Даже через чей-то труп. А что тут говорить: лес рубят - шпалы летят. Не зря же госпиталь номер восемь находится в ведомственном подчинении министерству путей сообщения. Куда там щепкам!
Тут бы и невозмутимый Рэмбо мог испортить своё жутко стильное милитаристское бельё. Но Салеев только спросил, видно, спросонья, высоко неся марку первых армейских наёмников:
- Приснилось что-то? Кошмар? Бери сигареты... сколько хочешь... Вот тут в тумбочке печенье есть, яблоко... Будешь?
- Я курю исключительно папиросы. Настоящие! "Казбек", твою мать! Звезданулся, долбанный стос! Иди к дежурной сестре... Стоять, сука! Ты тоже с ними заодно!?
Славка буквально прилип к стене мгновенно вспотевшей спиной. А сосед повернул голову в противоположную сторону, где его собственная тень, хорошо различимая на свежей побелке, тоже изменила позу. Показывая на неё пальцем больной истерично возопил:
- А ты какого фуя там сидишь, сучонок?! Верни папиросы!.. Нехорошо без спросу-то! Вот козлина! Он сейчас вернёт нам всё. Вот и в карман полез... Правда, Толичка?
Тяжёлый больной метнулся в угол, прикрыв наготу байковым одеялом, и уже с ужасом вновь повернулся в сторону собственной тени, повторяющей его движения, принимая её за некоего Толичку - не то зелёного бесёнка, не то за случайного собутыльника... Салееву даже отчётливо представилось, будто этот Толичка и в самом деле реальный персонаж, представляющий собой второе я неспокойного пациента. Раздвоение личности или, как там у психиатров называется данный феномен?..
Славка тихонько, вдоль перегородки стал пятиться к двери в палату, но безумный сосед вдруг оказался на его пути, размахивая подставкой для капельницы, словно бы эпатажный Элис Купер микрофонной стойкой где-нибудь на стадионе в окрестностях Эдинбурга.
- Ты взя-а-ал мои папиросы!!? Отдай, а не то Толичка накажет!
- Твой "Казбек" в тумбочке... И оденься - член застудишь, без потомства останешься.
Это был отменный и своевременный словесный выпад, как оказалось. Безумный взгляд железнодорожного растратчика (подробность, которая выяснится позднее) немедленно обратился в сторону собственных гениталий. Он бросил "микрофонную стойку" и, ощупывая своё интимное хозяйство нервной десницей с неухоженными ногтями, завопил:
- Ёперный Толичка, гад... хотел меня евнухом сделать! Кот учёный... всё по цепи кругом... а туда же. Хрен моржовый! Сначала папиросы отобрал, а теперь... вона как! Не подходи! Буду драться! Задушу! Сво-о-о-о-лочи!!!
Через несколько минут силами ходячих больных из соседних палат жертва таинственного Толички оказалась привязанной к кровати. Исключительно во избежание членовредительства, а не ради удовлетворения садистских наклонностей, спящих в глубинах подсознания разбуженных криками пациентов. Салеевский сосед по палате орал о том, что не позволит над собой измываться; мол, время сатрапов прошло, и ему, жертве врачей-убийц, срочно требуется выпить и закурить, не то будет, как вчера... Орал, не переставая. Но кляп в рот больного вставить никто не решился - вдруг задохнётся, не мудрено в лежачем-то положении.
Назавтра Славкиного соседа перевели совершенно в другое отделение, полное знаменитых полководцев и генеральных секретарей коммунистических партий различных стран. Там же готовилось к очередному чемпионату мира первое звено хоккейной сборной, притаившееся в поджелудочной железе одного из пациентов.
А остаток той тревожной ночи Салееву пришлось проводить на продавленном диванчике по соседству с постом, где сидела дежурная медсестра. Но это вынужденное неудобство ему даже понравилось: давно он не пил настолько ароматного обжигающего кофе в изумительном сопровождении миловидной девицы с чуть раскосыми глазами лисы со средним медицинским образованием.
Наутро, когда объявился лечащий врач, выяснилось следующее: экс-сосед Славки по палате совсем недавно работал начальником одной железнодорожной организации, в коей случилось жуткое хищение средств, предназначенных для закупки шпал. В результате: запой, отсутствие аппетита, отсутствие интереса к жизни. Диагноз конспективно... Похудел... Бэлочка... Горячая... Только что из паровозного котла...
Попадать в ЛТП (лечебно-трудовой профилакторий - так в советские времена назывались специализированные медицинские учреждения, где о методах Якова Маршака ещё и слыхом не слыхивали по причине малолетства рекламного светила психиатрии) железнодорожному клерку вовсе не улыбалось, поскольку за подобное "попадалово" можно запросто партбилета лишиться. Вот железнодорожный начальник через знакомых и устроился в обычную терапию, где ему, тогда вполне тихому и печальному, начали проводить специальный курс терапии от алкоголизма. Но случай оказался слишком уж запущенным.
Вот такие дела. А Салеев чуть не пострадал. Из-за каких-то шпал... И ведь мы тогда бы уже с ним могли не встретиться. А знакомство со Славкой - это, на минуточку, лучшая часть моей жизни.
Ты взял мои папиросы! Тьфу, привязалось...
1 Немецкая поп-рок-группа, образованная братьями Каулитц в 2001-ом году в Магдебурге. Исполнители прославились ещё в подростковом возрасте сразу после выхода дебютного альбома. Впоследствии "Tokio Hotel" немного изменили звучание, добавив в свою музыку элементы синти-попа.
