Приключилась со мной история эта в середине "лихих 90-ых". В конце декабря подгадал я отпуск, чтобы на Новый год погостить у своего родного брательника. Живёт он с женой в богом забытой деревне на севере Красноярского края. О том, как добирался в эту глухомань, - отдельная история. Но добрался, последний участок пути, преодолев на санях с пьяным в хлам извозчиком, который нередко терял дорогу в снежных завалах мощных сугробов, среди которых то и дело что-то зловеще сверкало. Я подумал, не иначе - волки, но возница со всей присущей ему правдивостью и прямотой заявил, дескать, это одичавшие козлы, которые отбились от одного колхозного стада ещё осенью. Их в округе никто не боится. И в лес ходить тоже не страшно: раз козлы свободно в дебрях разгуливают, то волков, похоже, там нет совсем - извела хищников озверевшая с голодухи скотина.
Часам к девяти вечера я уже обнимал брата и всю его семью. Делать это приходилось на ощупь из-за кромешной темноты: в те годы электроэнергия доставлялась в глухие сибирские деревушки весьма нерегулярно, а попросту - она подавалась в дома всего не больше пяти часов в сутки.
По случаю моего приезда зажгли керосинку, и мы вместе со всем братишкиным семейством сели за стол - вечерять.
Канун Нового года, встреча гостя долгожданного - сами понимаете, дело быстро не закончилось. Хороводились почти до двух часов ночи. Но, однако, пора и спать ложиться. Постелили мне на печке, и я дрыхнуть завалился. Но, надо заметить, перед самым отбоем литрушку молока приговорил, уже вторую за вечер. Соскучился по натуральному...
Нужно ли объяснять, что примерно через час со мной внутриорганизменный конфуз приключился? Молоко-то от своей коровы, жирное - вот желудок и не справился. Что делать? Удобства во дворе. А на улице, как назло, хоть глаз выколи - луна тучами, будто шторками прикрыта. Бужу брата, чтоб дорогу показал. Он задал мне генеральное направление, подсветив спичками, и я отправился. Нашёл "скворечник", на "гнездо" уселся.
Сижу в полудрёме, мечтательность этакая со мной случилась. Думаю о жизни, встрече Нового года, деревенском бытии... Хорошо, в общем, сижу. Вдруг какие-то посторонние звуки меня отвлекли - будто шипит кто-то. Воздух морозный, хоть и не слишком, тихий - слышно хорошо. Нет, думаю, показалось. Однако шипенье стало сильнее и приобрело зловещие оттенки. Неуютно сделалось, мерзопакостно. Всё, пора спать идти. Нечего рассусоливать!
Только чувствую подсознательно - уже не один я в этом уединенном домике на краю заснеженного огорода. В темноте что-то шевелится. Что-то отвратительное и гадкое, отдалённо напоминающее кобру, которую факир дудкой дразнит. Сердце опустилось ниже спущенных штанов, но его удары не способны были заглушить отчётливого, будто звук пробитой камеры, зловещего шипенья. "Змея! " - пронеслась мысль.
Понятно, что подобная фантазия могла появиться только в не совсем трезвом мозгу - откуда при минусовой температуре посреди Сибири кобра возьмётся, сами подумайте? Но страх сообразительности не способствует - ужас сковал всего меня, а не только члены, как пишут в приключенческих романах. Никак - чёрт шутит! Я уже начал прощаться с жизнью, но ту - о, счастье! - способность к движению снова вернулась ко мне.
С дикими воплями вылетел из деревянного строения и упал в сугроб. В доме зашевелились на звук, напоминающий предсмертный стон раненого изюбря, зажглась керосиновая лампа, и на крыльцо вывалило всё братово семейство. Представляете, что предстало взору моих родственников? Дверь в уборную открыта, рядом в снегу с голой задницей лежит мужик и орёт благим матом.
Брат ничего поначалу выяснять не стал, а быстро провёл эвакуацию моего почти безжизненного, но очень крикливого тела в дом. Ни на какие вопросы, естественно, я отвечать был не в состоянии - только вопил нечто бессвязное. Братуха отыскал в сенцах мощный китайский аккумуляторный фонарь - ещё времён братания Сталина с Мао Цзедуном - и ушёл с ним на улицу, чтобы самостоятельно обличить злодейского ворога. Вернулся минут через пять, умирая от смеха.
Оказывается, накануне моего приезда, родственники решили зарезать гусака к праздничному столу. Но тот, спасая свою жизнь, сумел вырваться и скрылся в сугробах. Целый день его искали, но найти так и не смогли. Подумали уже, что хорьки или лисы расправились с гордой птицей. А эта бестия, этот гусиный бастард, оказывается, провалился в отхожее место и мирно там дремал, когда мой желудок призвал меня к ответу.
И вот когда на голову гордого гусака полились выжимки цивилизованного желудка, отравленного натуральным деревенским продуктом, он решил, что не потерпит надругательства над своим уязвлённым самолюбием и принялся злобно шипеть, высовывая голову из отверстия в полу в поисках обидчика...
Я его простил. И не просто простил, а вытребовал у брата амнистию для своего крестника. Правда, гусь ещё примерно с неделю источал неземные ароматы, но ядрёный морозный воздух и чистый снег помогли ему справиться с комплексом неудачника.
С тех пор я всегда беру с собой фонарь, если волей случая пользуюсь деревенскими удобствами, и предварительно провожу рекогносцировку на месте...