Дил Анна : другие произведения.

Забытыми тропами (общий файл)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Доля чародейская полна забот и тревог. Тут вам и упокоение вопящих духов, и торг с домовыми, и спасение заезжих графинь (за неимением под рукой принцесс). А если, вдобавок ко всему, на вашу голову, как снег в разгар лета, свалится ученик, да не простой, а одобренный богами, то судьбе вашей и вовсе не позавидуешь. Но кто сказал, что цель жизни - чужая зависть?! Цель у каждого своя, и путь к ней - тоже свой. И если нет широкого наезженного тракта - не беда, пойдем древними, забытыми и людьми, и богами, тропами. Был бы меч в ножнах да верные соратники - плечом к плечу, а тропы мы, если надо, и сами протопчем!
  
Глава 1
  
  Ласковое утреннее солнце несмело протянуло тонкий лучик сквозь легкую занавеску и осторожно погладило спящего мага по щеке. Маг нехотя открыл один глаз, потом, подумав, второй. Сладко потянулся, зевнул и сел на чуть скрипнувшей кровати. К нему тотчас подбежал здоровущий черный кот и потерся пушистым бочком о босые ноги хозяина, радостно мурлыча в предвкушении скорого завтрака.
  - Что, Кисс, заждался? - маг ласково погладил кота, и тот начал ластиться с удвоенным энтузиазмом.
  Маг неторопливо натянул штаны и рубаху, расшитую у ворота руническими письменами, - на заказ шита, дриадскими мастерицами. Босиком вышел на крыльцо, сощурив на солнце темные глаза. Долго умывался холодной колодезной водой, фыркая и брызжа на кота. Тот недовольно поджимал то одну лапу, то другую, но терпеливо ждал, когда маг вдоволь наплещется и займется своими прямыми хозяйскими обязанностями.
  - Добрый день, господин Дарилен! - раздался из-за забора задорный голос, выделивший интонацией слово "день". Румяная, пышущая здоровьем торговка зеленью уже спешила с рынка с опустевшей корзиной.
  Маг, нисколько не смутившись, жизнерадостно улыбнулся в ответ:
  - Добрый день, милла [1] Риенна!
  Красотка польщенно заулыбалась и пошла дальше, к родному дому, голодному мужу и соскучившимся за утро детям.
  Поначалу маг смущался, когда кому-нибудь из соседей доводилось стать свидетелем его позднего пробуждения: сказывалась еще ученическая привычка вставать на заре (наставник, помнится, до-о-олго закреплял у любящего поспать ученика эту привычку... Не один посох сломал...). Но прошедшие с тех пор годы привели с собой опыт, а вместе с ним - и уважение окружающих. И теперь горожане, видя в полдень мага, сонно протирающего глаза, лишь отмечали уважительно: "Поди всю ночь колдовал, не выспался".
  Дарилен обосновался в Лазоревой Долине около пяти лет назад - и с тех пор ни разу не пожалел о своем выборе. Этот островок владычества людей находился как раз посередине между Эльфийским Лесом и Гномьими Горами. Конечно, и гномы, и эльфы называли свои владения по-другому, но их названия на чужих языках, величаво-звонком эльфийском и раскатисто-грозном гномьем, для человеческого уха звучали настолько громоздко и зубодробительно, что люди так и не удосужились их выучить, лишь для официальных бумаг раскапывая в архивах исконные названия.
  Формально Долина подчинялась королеве Халиссе - правительнице Сиднара, королевства людей. Фактически же это было обособленное княжество, государство в государстве: россыпь селений и в центре - небольшой городишко с незамысловатым названием Чарск. Название городку дала полноводная река Чара, которая рождалась где-то в вершинах Гномьих гор, спускалась в долину и ветвилась там на десятки притоков, по которым, собственно, и строилась добрая половина селений. С королевством Долину соединял лишь тонкий перешеек в горах. Но переход был делом долгим и хлопотным, к тому же в горах время от времени случались обвалы и дорогу засыпало камнями, поэтому сообщение с "большой землей" (или, как называли жители Долины мир по ту сторону горного хребта, - с Загорьем) налаживалось примерно раз в год - когда приезжали сборщики налога для королевской казны. Да еще изредка заезжали торговые обозы в поисках новых покупателей, не избалованных столичным разнообразием. Сами долинцы вполне обходились своими силами, а торговые дела предпочитали вести с соседями - эльфами да гномами.
  Лазоревой долину назвали первые пришедшие сюда люди - дело было весной, когда пышно цвела трава лазорька, отчего земля казалась опрокинутым небом. Трава, так впечатлившая своими нежно-голубыми цветами первопроходцев, не росла нигде в Загорье и на долгие годы стала главной достопримечательностью долины. А потом, когда знахари выяснили, что настойка лазорьки обладает противопохмельным свойством, в долину началось сущее паломничество! И только дорожные тяготы спасли диковинное растение от вытаптывания, а долину - от разорения. Вскоре ушлые поселенцы наладили выращивание лазорьки в промышленных масштабах, производство ее настойки было поставлено на поток, а само снадобье исправно поставлялось в лавки королевства, и долину наконец-то оставили в покое.
  Оторванность от шумного суетливого Сиднара и привлекла Дарилена. Пару-тройку лет он помыкался по деревням, поработал наемным колдуном, а потом осел в Чарске на правах городского мага. Ежемесячного жалованья ему, правда, не платили, но и сдельной оплаты хватало с лихвой. До недавнего времени...
  Наконец маг покончил с утренним туалетом, одним небрежным движением пригладил чуть вьющиеся черные волосы, немного не достающие до плеч, зашел в дом и со словами: "Ну-с, что у нас на завтрак?" - распахнул двери кладовой.
  Н-да... Открывшаяся взору картина радости не вызывала. На полке сиротливо жались друг к другу лишь горшок со вчерашней вареной картошкой да кувшин с молоком.
  Горшок перекочевал на стол в кухне, молоко - в кошачью миску, стоящую у печи. Кот подозрительно принюхался, но не дождался ничего посущественнее и укоризненно поглядел на хозяина.
  - И нефево на меня так фмответь! - с набитым ртом отозвался маг. - Фам на диете...
  Чуткий слух мага различил подозрительный шорох в птичьих трелях, разливавшихся за распахнутым окном, еще до того, как чуть слышно пискнул охранный контур, оповещая о проникновении во двор незнакомца. Маг напрягся и бесшумно подкрался к окну, придерживаясь стены. Подобрался, как пружина, готовая развернуться в любую минуту, сконцентрировался и резко выбросил руку за окно, одновременно выскакивая вперед. За окном что-то треснуло, хрустнуло, и сразу вслед за тем раздался душераздирающий вопль. Маг поморщился, но хватку не ослабил. Его цепкие пальцы сжимали ухо, медленно наливающееся багрянцем, а к уху прилагался и его владелец - непрерывно вопящий на самой высокой ноте (не столько от боли, сколько от страха) мальчишка лет десяти. Маг грозно сдвинул брови и бесцеремонно, одним рывком втащил непрошенного гостя в комнату - прямо через подоконник.
  - Как посмел ты проникнуть в мое жилище, недостойный отрок?! Отвечай, не то я зачарую тебя на веки вечные! - хорошо поставленным голосом вопросил Дарилен. Немного полюбовался произведенным эффектом и уже нормальным тоном продолжил: - Что ты здесь делаешь, щенок? Кто послал тебя шпионить за мной? А ну отвечай, живо!
  Мальчишка, видя, что его не собираются ни испепелять на месте, ни превращать во что-нибудь непотребное вроде жабы или усатого запечного таракана (во всяком случае, прямо сейчас), немного сбавил тон и заверещал:
  - Дяденька колдун!.. Ой!.. Ай-ай-ай!.. Дяденька колдун, отпустите меня, пожалуйста! Я больше не бу-у-у-ду-у-у!.. Никто меня не посылал, я сам пришел, честное слово!.. Дяденька колдун! Ну пожа-а-алуйста... - последние слова горе-соглядатая прозвучали так жалобно и безнадежно, словно вместо "дяденьки колдуна" перед ним стоял голодно скалящий зубы упырь.
  Маг несколько успокоился и чуть расслабил руку, но отпускать пленника не спешил.
  - И что же тебе от меня было нужно? - раздраженно поинтересовался он.
  - Я к вам в ученики проситься пришел... - краснея, промямлил мальчишка.
  - Чего?! - маг так растерялся, что выпустил ухо незваного гостя - уже изрядно опухшее, пылающее, как закатное солнце накануне ветреного дня. Мальчишка, впрочем, не спешил удирать, только скривился, держась за ухо, и попросил, уже и сам не веря в успех своего предприятия:
  - Дяденька колдун, возьмите меня в ученики! Я смышленый, грамоте быстро выучился! И не из трусливых, не глядите, что ростом не вышел, даже на дракона не побоюсь выйти! Возьмите меня в ученики, дяденька колдун!
  Маг от души расхохотался. Хохот получился несколько зловещим. "Драконоборец" заметно струхнул и попятился, но все же одернул себя, пересилил страх и остался стоять перед магом, пытаясь унять предательскую дрожь в коленях.
  - Как тебя зовут-то, парень? - отсмеявшись, спросил колдун, утирая выступившие от веселья слезы.
  - Вотий, - ответил мальчишка, слегка осмелев.
  - Вот что, Вотий, - уже серьезным голосом продолжил маг. - Иди-ка ты лучше домой. Не беру я учеников, да и ни к чему тебе колдовское ремесло. Пойди лучше к столяру в подмастерья или к скорняку, на худой конец - к пекарю. Или отцовское дело продолжи. Отец-то твой чем занимается?
  - Нету у меня отца, - буркнул парнишка, насупившись. - И мамки нету. Сирота я, одна только сестра родная есть у меня, мы у дядьки живем. Да только у него своя семья большая, не хочу я у него на шее сидеть, обузою себя чувствовать, - и, шмыгнув носом, совсем уже тихо и неуверенно добавил: - Я хочу быть сильным и грозным, как вы, упырей бить и разбойников в лягушек превращать...
  Мага позабавило такое представление о профессии чародея, но разъяснять незваному гостю его ошибку он не стал, и вместо этого лишь сочувственно качнул головой.
  - А где он живет, твой дядя? - одежда мальчугана выдавала его деревенское происхождение - городская ребятня домотканые рубахи да штаны не носит и кушаками не подпоясывается. Небось в одном из окрестных сел живет, встал с первыми петухами - и сюда. В ученики проситься...
  Мальчишка помялся немного, но все же ответил:
  - В селе Большие Лыковицы, что на реке Шире стоит.
  Маг присвистнул. Село Большие Лыковицы он знал, довелось ему лет пять назад с тамошней нежитью близко познакомиться и душевно так пообщаться. И до сих пор лыковчане, выбравшиеся за пределы родного села, считают своим долгом при встрече угостить Дарилена обедом и поставить кружку-другую медовой настойки, таким нехитрым способом засвидетельствовав свое уважение. Еще бы! Не каждый маг, проезжающий мимо села по своим делам, возьмется извести упыриный выводок на местном кладбище, упокоить парочку шальных призраков в селянских хатах и отвадить от полей мелких, но шкодливых полевых духов, забавляющихся вполне материальным вытаптыванием посевов и подрезанием колосьев. Но ведь до Лыковиц три дня пути, и то на лошади или телеге, а пешком хорошо если за неделю доберешься!
  - Как же ты здесь оказался? Неужели дядя отпустил тебя одного в столь дальний путь?
  - Так я и не спрашивал, - потупился Вотий. - Я тишком из дому убежал да к торговому обозу прибился - подсобили добрые люди, подвезли. А тут уж я к вам прямиком подался. Мне прохожие разъяснили, где вы живете, а уж имя Дарилена Заозерного у нас в округе любой малец знает!
  Маг только вздохнул. Он всегда считал, что известность и хорошая репутация - вещи в магическом ремесле необходимые. Да вот гляди ж ты, оказывается, и они плохую службу сослужить могут.
  - Ладно, - неожиданно смилостивился маг, хитро прищурившись. - Хочешь быть моим учеником? Ну так вот тебе вступительный экзамен! - и с этими словами вручил мальчишке огромную пыльную метлу, которая возникла в его руках из ниоткуда, словно из воздуха соткалась.
  Просиявший было мальчишка недоуменно уставился на мага.
  - А что же мне с этим делать?
  - Как - "что"? Использовать по назначению! - с этими словами маг подтолкнул "ученичка" к неприметной доселе двери в соседнюю комнату. - Сможешь прибраться как следует в моем рабочем кабинете - так и быть, возьму тебя в обучение, а нет - что ж, придется тебе дожидаться, когда обоз твой в обратный путь тронется.
  "Рабочий кабинет" был проверенным средством, одинаково хорошо помогающим избавиться от навязчивых посетителей и заставить раскошелиться несговорчивых клиентов. Маг по праву гордился своим изобретением - оно его не раз выручало.
  В большой пыльной комнате с живописно свисающей по углам паутиной у стен стояли огромные книжные шкафы, пестреющие обтрепанными корешками старинных фолиантов, а в центре - широкий стол, заваленный исписанными свитками и заставленный пробирками с мутноватыми жидкостями всех мыслимых цветов, и глубокое удобное кресло - из кожи, подозрительно напоминающей человеческую. С потолочных балок вперемежку с пучками сушеных трав свисали чучела летучих мышей, ворон и гадюк. Убранство "кабинета" довершал уютно пристроившийся между двумя шкафами человеческий скелет. В общем, классический кабинет мага в представлении обывателей. А учитывая тот факт, что скелет был особым образом заговорен и всякий раз, когда кто-нибудь заходил в кабинет, приветливо махал рукой и дружелюбно клацал челюстью, можно представить себе эффективность сего "рабочего помещения".
  - А вы?.. - заикнулся было мальчик, заметив, что маг повернулся к двери и собрался уходить.
  - А у меня свои дела, - обманчиво ласково улыбнулся тот. - Да ты не стесняйся, будь как дома! И Ярика не забудь обтереть, а то он совсем запылился!
  - К-к-какого Ярика?
  - А вон он, в простенке между шкафами стоит...
  Едва маг проговорил это, как дверь с гулким стуком захлопнулась, отрезая незадачливого ученика от остального мира.
  
  
***
  В обязанности городского мага, помимо прочего, входил ежеутренний осмотр городка на предмет подозрительных происшествий с применением магии - впрочем, в силу некоторых особенностей профессии мага утренний обход с легкостью заменялся обходом дневным, а то и вечерним.
  Поначалу люди с опаской относились к магу, тогда еще - пришлому незнакомцу, предпочитая обращаться к нему только в совсем уж запущенных случаях. Но прошел год, другой - и жалобы на "нечистые" происшествия посыпались на Дарилена, как горох из дырявого горшка - только успевай распутывать! Впрочем, к разряду "магических" горожане причисляли чуть ли не все события, объяснить которые прямо на месте не получалось, а потому половина дел не стоила и выеденного яйца. Но сейчас... Сейчас в карманах у мага было пусто, как в животе у вурдалака, и он с радостью взялся бы за парочку-другую "странных" случаев. Право, хоть договаривайся со знакомым некромантом на предмет поднятия пары-тройки упырей на местном кладбище - один потихоньку поднимает, другой эффектно укладывает красивой поленницей, а гонорар - пополам... Или, может быть, написать давно обещанную статью в газету "Магические ведомости"? Главный редактор там, конечно, сущий упырь, платит жалкие гроши, с таким скрипом расставаясь с каждой мединкой [2], будто лично собирает их на паперти, но всё деньги. В доме еды - как Кисс наплакал. Да и магический кристалл надо бы подновить, совсем замутился. А про куртку и говорить нечего - дыра на дыре, одними заклинаниями и держится - стыд и позор! Этак скоро вся окрестная нежить начнет над ним потешаться и хихикать при встрече! Безобразие!
  За раздумьями маг сам не заметил, как обошел городишко и вернулся к своему дому. О непрошенном госте он и думать забыл. Обычно такие вот "великие воители", стоило сунуть им в руки веник, исчезали в неизвестном направлении, пылая праведным гневом ("Как?! Я - и убираться, как какая-то девчонка?!") - если, конечно, не смывались раньше, сразу после обмена приветствиями со скелетом. А зря. Если маг, особенно начинающий, не будет поддерживать в своем доме элементарный порядок, то он рискует превратиться не только в банального неряху, но и в неудачника - для большинства артефактов и амулетов пыль и бытовая грязь губительны, да к тому же многие магические предметы следует время от времени "навещать" - брать в руки, осматривать, любовно очищать - иначе вещь просто-напросто забудет своего хозяина и перестанет ему подчиняться. Правда, была в этом правиле одна лазейка, позволявшая более-менее умелым чародеям не так часто махать тряпкой (и Дарилен пользовался ею без зазрения совести), но для учеников чистота и идеальный порядок в доме - закон.
  Но, как известно, любой маг рано или поздно ошибается в своих рассуждениях. И Дарилен, придя домой, еще с порога с немалым удивлением услышал заговорщицкий шепот в кабинете. Сказалась привычка даже в собственный дом входить бесшумно - перешептывание не смолкло ни на секунду и даже как будто усилилось. Донельзя заинтригованный и в немалой степени озадаченный, маг подкрался к двери кабинета и приложил к ней ухо.
  - Да говорю же тебе - он согласится! На таких-то выгодных условиях! - с жаром убеждал кого-то давешний "ученик". - А нет - так мы ему заплатим! Золото нам на что?
  - Боязно все же, - отвечал ему чей-то незнакомый голос. - Ну как взашей выгонит? И вообще, он точно маг?
  - А это что, - видимо, на этом месте Вотий обвел рукой кабинетное убранство, - не доказательства? Да ты на кота, на кота его посмотри! У него же на морде написано: магова животина! Ишь, как глазищами-то сверкает! Улегся тут, ни пройти, ни выйти... Тоже, небось, колдунствует помаленьку - мышек там подманивает али молоко в сметану сбивает...
  Было слышно, как разлегшийся под дверью кабинета кот презрительно фыркнул. Была у него такая привычка - не спускать с гостей глаз, дабы они чего не утянули под шумок. Гостей это сильно нервировало, зато Дарилен мог со спокойной душой оставить в доме кого угодно - хозяйственный Кисс скорее горло воришке перегрызет, чем позволит утащить хоть гнутую ложку (бывали и такие попытки. До смертоубийства, хвала богам, не дошло, но незадачливые грабители до сих пор заикаются).
  - Нет, он всего-навсего откусывает головы чересчур неосторожным мальчишкам! - раздалось за спиной у Вотия.
  Дарилен не устоял перед искушением телепортироваться прямо в комнату и немного припугнуть разошедшегося оратора. И, надо сказать, ему это удалось. Негромкий голос произвел эффект грома небесного: не на шутку струхнувший мальчишка слегка присел, ме-е-едленно обернулся и вытаращился на мага с неописуемым ужасом на лице. Наконец, кое-как совладав с собой, он выдавил:
  - Э-э-э... Господин маг... А ко мне вот сестренка приехала... Маржаной кличут...
  Маг перевел тяжелый взгляд на незваную гостью - девушку лет восемнадцати. Не заметить ее родство с Вотием мог разве что слепой: у Маржаны были такие же волосы цвета спелой пшеницы, только заплетенные в длинную тугую косу, кончик которой девушка нервно теребила тонкими пальцами, такой же открытый взгляд голубых глаз, казавшихся огромными на узком, как у кошки, лице - только выражение их было немного иным, с затаенной грустинкой. И одета Маржана была, как и брат, по-деревенски: поверх расшитой васильками рубашки - грубое домотканое платье, порядком поизносившееся, но довольно опрятное, из-под которого робко выглядывали носки крестьянских лаптей.
  - Говоришь, сестра к тебе приехала? - задумчиво протянул Дарилен и вкрадчиво поинтересовался: - А где же она остановилась, позволь узнать? Неужели в корчме?..
  Вотий медленно покраснел как маков цвет и принялся старательно блуждать взглядом по комнате. Маржана с заинтересованным видом рассматривала узорчатые половицы. Оба хранили молчание.
  - Та-а-ак, - обманчиво спокойно протянул колдун. - Сколько, говоришь, человек в семье твоего дяди? Кого еще мне ждать в гости?.. У меня что, по-вашему, приют для сирых и убогих?!
  "Сирые и убогие" слаженно засопели носами, покаянно вздыхая, но в гневный монолог мага благоразумно не вмешивались.
  Кисс, с интересом наблюдавший с безопасного расстояния за развитием событий, встал, вальяжной походочкой прошелся по комнате, обмахнул хвостом ноги хозяина. Тот потянулся было привычным движением погладить кота, но он плавно ускользнул от хозяйской руки. Подошел к Вотию. Задумчиво принюхался к стоптанным лаптям с обтрепанными обмотками (побледневший было Вотий вновь отчаянно покраснел). С ленцой, будто нехотя потерся о его ноги, развернулся и пошел обратно, по пути все с той же ленивой грацией коснувшись лоснящейся на боках шерсткой подола маржаниного платья. Остановившись ровно посередине между магом и визитерами, кот сел и требовательно уставился на хозяина немигающими янтарными глазами.
  Несколько секунд Дарилен и Кисс пристально смотрели друг другу в глаза.
  - Ты уверен? - наконец прервал затянувшееся молчание маг.
  Кот хрипло мяукнул.
  Вотий и Маржана, уже не столь убежденные в психическом здоровье мага, с изумлением наблюдали за этим странным диалогом. Впрочем, кто их, колдунов, разберет - может, у них в порядке вещей с котами беседы вести...
  - Ну, раз так...
  Но Маржана, до этого не проронившая ни слова, не стала рисковать и дожидаться объяснений, что маг подразумевает под "так".
  - Мы пришли к вам за помощью, господин маг, - наконец собравшись с духом, осмелилась подать голос она. - Нам нужна ваша защита.
  Маг перевел взгляд на девушку. Пристально вгляделся в ее лицо.
  - Хорошо. Рассказывайте, - и жестом предложил садиться. Удобные стулья с мягкой обивкой появились в комнате сами собой.
  Вотий не солгал Дарилену ни словом. Он просто утаил от мага часть правды. Он и Маржана действительно с малолетства воспитывались у дяди. Их родители погибли девять лет назад во время пожара. Детей спасли, а взрослых вытащить из огня не успели - рухнувшая крыша погребла их под собой.
  Дядя Винар, брат матери, не попрекал их ни единым словом, но дети и так прекрасно видели, каких трудов ему стоило заработать на жизнь. Он сам рано лишился жены, оставшись с тремя мальцами на руках, а тут еще два голодных рта... Лишь несколько лет спустя он сумел выкарабкаться из беспросветной нищеты и даже построить небольшую винодельню.
  Шло время. Маржана выросла и превратилась в миловидную девушку. Правда, какой-то особенной красотой она не отличалась - таких девушек в Лыковицах и окрестных селениях пруд пруди. Парни, конечно, поглядывали (на этом месте Маржана стыдливо покраснела, но переборола смущение и продолжала рассказ), но от любви к ней с ума никто не сходил и замуж звать не торопился. Тем большим было удивление девушки, когда заезжий купец, попросившийся к ним на ночлег поздней осенней ночью, через пару часов после знакомства предложил ей стать его законной супругой. Поначалу Маржана не придала этому особого значения и приписала чрезмерную пылкость гостя, назвавшегося Ялимаром, действию фирменной дядюшкиной настойки - в этом году она удалась ему особенно хорошо. В народе эту настойку прозвали "Драконье пламя", и, надо сказать, сей продукт действительно по сногсшибательному эффекту не уступал заявленному в названии (собственно, благодаря уникальному рецепту, доставшемуся в наследство от прапрабабки, дядя Маржаны и Вотия и смог подняться на ноги).
  Но наутро гость протрезвел - и не только не оставил своих притязаний на руку и сердце "прекрасной селянки", но и удвоил старания. Девушка вновь, как и накануне вечером, ответила ему отказом. Замужество не входило в ее ближайшие планы ни коим образом. И уж во всяком случае в мечтах о далеком будущем Маржана видела себя не купеческой женой, степенно попивающей чаек у самовара, в окружении десятка-другого детей (именно такую идиллическую картину нарисовал ей толстопузый купец, уговаривая не упрямиться). Она мечтала выйти замуж по большой любви, коей к купцу не испытывала. Ялимар оказался на редкость настойчивым человеком и пошел просить руки зазнобы у ее дяди. Но и здесь ухажера ждало разочарование: Винар, человек прогрессивных взглядов, выдавать племянницу замуж без ее на то согласия наотрез отказался.
  На этом бы истории и закончится, но... Через месяц приехали сваты, подосланные все тем же купцом. Через два - еще одни. Странности начались после того, как дали от ворот поворот третьей делегации. На дом дяди ни с того ни с сего посыпались неприятности, одна за другой. Не то чтобы крупные, но чувствительно выбивающие из колеи. То лошадь захромает в аккурат перед поездкой к важным покупателям, то польет дождь, размоет дороги, и поставщики зерна задержат доставку, загубив партию загодя приготовленной на винодельне закваски. В деревне начали шушукаться, что, мол, отвергнутый купец оказался колдуном, наслал на недотрогу порчу и не снимет ее до тех пор, пока Маржана не ответит ему согласием.
  После пожара в конюшне, в котором лошади лишь чудом не погибли (припозднившийся прохожий вовремя заметил подозрительный дымок и поднял крик), нервы Винара на выдержали, и он начал спешно собираться в дорогу. В ответ на все вопросы дядюшка виновато отводил глаза и невразумительно отнекивался. Маржана поняла, что дело ее худо и надо делать ноги - сразу после дядиного отъезда. Брат в последний момент увязался за ней, заявив, что будет в случае чего защищать ее от "лихих людей". Да и, чего греха таить, Вотий, как и многие мальчишки в его возрасте, мечтал, что однажды он станет учеником настоящего чародея, и сам с возрастом превратится в умного и сильного, непобедимого мага, грозу врагов и надежду слабых. Разве мог он упустить такую возможность?
  На полдороги от деревни беглецам встретился тот самый торговый обоз, к которому они и пристали - четкого плана действий у них все равно не было, а в городе жил знакомый колдун, к которому грех было не заглянуть (Дарилен украдкой вздохнул). Правда, "добрые люди" оказались не такими уж бескорыстными и запросили за свою "помощь" немалую цену. К счастью, Маржана догадалась взять с собой из дядиного дома деньги, отложенные ей на приданое, рассудив, что дяде так и так придется с ними расстаться.
  Маржана и Вотий, рассказывающие свою историю совместно (а в некоторых особенно волнующих местах и одновременно), замолчали и выжидающе уставились на хозяина дома.
  Маг долго сидел, задумчиво барабаня пальцами по подлокотнику. Наконец, еще раз переглянувшись с котом, Дарилен встал, подошел к шкафу, приложил на несколько секунд к замку перстень-печатку с выдавленной на нем руной. Замок тихо щелкнул, дверцы сами собой распахнулись. Покопавшись пару минут в недрах шкафа (оттуда немедленно выпорхнули на волю клубы пыли и горсти ореховой скорлупы. Дарилен смущенно крякнул и попытался закопаться в шкаф еще глубже), маг извлек на свет божий небольшую резную шкатулку.
  Из лежащей в ней грозди амулетов Дарилен выбрал один, янтарную капельку на тонкой, хитро свитой цепочке из какого-то белого металла, и, поколебавшись, протянул Вотию:
  - Возьми.
  Вотий, недоумевая, осторожно взял амулет в ладони. В тот же миг камень вспыхнул и медленно погас, будто впитал в себя свечение. Только где-то в глубине осталась крохотная искорка, упрямо не желающая гаснуть.
  - Кто бы мог подумать... - задумчиво произнес маг, отвечая каким-то своим мыслям. - Значит, судьба... Что ж!.. Сожми камень в кулаке, - велел он Вотию. Тот послушно стиснул кусочек янтаря и с удивлением отметил, что камень стал теплым и едва ощутимо пульсирующим, словно живой.
  Дарилен снял с шеи второй амулет - точную копию первого - сжал его и нараспев произнес:
  - Я, Дарилен Заозерный, беру в ученики Вотия Лыковицкого. Перед лицом четырех стихий, десяти богов, сил земных и небесных клянусь обучать его всему, что знаю сам, приходить на помощь в трудную минуту и не препятствовать в выборе стези и стихии. Согласен ли ты, Вотий Лыковицкий, называться моим учеником и принять мои знания?
  - Согласен, - пискнул Вотий, смущенный торжественностью момента. Маржана и вовсе, казалось, не дышала, во все глаза глядя на Дарилена. На вид ему можно было дать не больше трех десятков лет, но в эту минуту он казался намного старше: резко обозначились складки у рта, в волосах блеснула нитка седины. Или это был всего лишь отблеск солнечного луча?.. Даже голос колдуна изменился до неузнаваемости и стал более внушительным, будто специально созданным для чтения заклинаний, способных менять судьбы, поворачивать реки вспять... Или сделать простого полуграмотного деревенского мальчика учеником мага.
  - Да будет так! - произнес маг, закрыл глаза и прошептал несколько чудно звучащих слов на незнакомом Маржане языке. После чего как ни в чем не бывало по-свойски подмигнул Вотию и совсем другим, обычным голосом произнес:
  - Ну все, теперь ты можешь называть меня учителем! Надень этот амулет и никогда не снимай его - ни при каких обстоятельствах! - вторую цепочку маг надел сам и безо всякого перехода продолжил: - Ух, как же я проголодался!.. Пойдемте, что ли, обедать?
  В дверях "кабинета" маг чуть задержался и задумчиво произнес:
  - Да, помнится, вы что-то про деньги говорили... Так вот, если вы думаете меня подкупить... - брат и сестра испуганно замотали головами, - то я не против, - невозмутимо закончил маг и вышел из комнаты.
  - Ой! - запоздало спохватилась Маржана. - А я обед с собой принесла...
  С этими словами девушка принялась выкладывать из объемистой корзины на кухонный стол ароматно пахнущие свертки и горшочки, при виде которых колдун и кот одинаково алчно облизнулись. Через минуту маг уже с воодушевлением потирал руки, сидя за уставленным домашней снедью столом. Наваристый борщ, жаркое из телятины, маринованные грибочки, крепенькие, как на подбор, и во главе этого великолепия - мясной пирог. И как это все в одной корзине уместилось?!
  Кисс на время оставил важный вид, рассудив, что быть величественным лучше на сытый желудок, и принялся нарезать круги по кухне, путаясь у Маржаны под ногами и требовательно мяуча. Получив заслуженный кусок телятины, кот впился в него с таким голодным урчанием, что Маржана невольно засомневалась: а кормил ли маг животину вообще?
  Вотий, придя наконец в себя и осмелев, решился задать Дарилену мучивший его все это время вопрос:
  - Господин ма... э-э-э... Учитель, а почему вы так долго с котом переглядывались? Вы с ним будто разговаривали!
  - Я и на самом деле с ним говорил, - пожал плечами маг, с таким видом, будто о погоде рассказывал.
  - Но ведь кот молчал!
  - Правильно. Что тебя так удивляет? Кисс - умный кот, ему незачем всякий раз утруждать голосовые связки. Он владеет телепатией.
  - Чем?! - Вотий поперхнулся пирогом.
  - Те-ле-па-ти-ей, - маг невозмутимо похлопал новоиспеченного ученика по спине. - Мысленным общением, если по-простому. Только он не любит им пользоваться. Говорит, у нас, людей, слишком сложный язык. Много слов лишних.
  - А что он вам говорил? - полюбопытствовала девушка.
  - Советовал взять Вотия в ученики, - пожал плечами маг.
  - И все?! И этого оказалось достаточно, чтобы вы решились?!
  - Разумеется. Запомните, Маржана, - маг нравоучительно поднял палец, - кот плохого не посоветует!
  - А почему у всех магов разные камни в амулетах? - снова встрял в беседу Вотий. - У вас вот янтарь, у колдуна из соседнего села - изумруд...
  - А у мага из Загорья - алмаз, - подхватила Маржана. - Я его видела на ярмарке, когда родители еще живы были...
  - У каждого мага - своя стихия и свой... ну, скажем, стиль колдовства, - ответил Дарилен, вгрызаясь в здоровущий кус мяса. Прожевал, блаженно зажмурившись, и продолжил: - Во время обучения ученик носит амулет с камнем наставника, а после выбирает свой собственный камень - вернее, это камень выбирает его. Все самоцветы очень чувствительны к магии и сами выбирают себе чародеев, магический дар которых им близок.
  Маржана слушала его, открыв рот, с точно таким же, как у Вотия, выражением лица - аж глаза горели от восторга. Но дослушать увлекательную лекцию им не дали.
  - Господин маг! Господин маг! Беда! У нас орун приключился! - в комнату, громко топая сапогами, вбежал запыхавшийся мужик с окладистой бородой.
  Маг так и застыл с недонесенным до рта грибочком на вилке.
  Орунами в народе кликали орижасов кричащих - представителей довольно-таки редкого вида нежити. Орижас - относительно безвредный для людей, но чрезвычайно шумный и буйный дух. Он поселяется в облюбованном доме и с громкими воплями кружит по комнатам, круша все на своем пути. Причины его появления до сих пор достоверно не известны, однако считается, что орижас - это проклятие, насланное колдуном на чем-то неугодивших ему хозяев хаты.
  - Когда? - отрывисто спросил маг, с видимым сожалением откладывая вилку.
  - Да, почитай, с полчаса назад. В Плотниковой хате чудит, зараза. Мы уж умасливали его, и молочка ему, и сметанки - да куда там, он и видеть наши дары не хочет!
  Маг усмехнулся на ходу. Согласно народным верованиям, орижаса можно задобрить каким-нибудь подношением. На самом деле молоко и сметана орижасу без надобности, как и любому другому бесплотному существу (ну разве что хозяину отнести...). Единственное "угощение", которым стоит потчевать оруна - настойка цветков боярышника и плодов лесной чемерицы. Вкупе с заклинанием Вереды это "блюдо" дает потрясающий эффект - орун погибает, перед тем становясь видимым и принимая материальный облик. Считается, что если в эту минуту спросить что-нибудь у орижаса, ответ вместо него даст вызвавший его чародей.
  Все это Дарилен лихорадочно вспоминал, поспевая за бородачом к дому Фотея Плотника, вопреки своей фамилии зарабатывавшего на жизнь кузнечным делом. Маржана и Вотий увязались следом. Маг им не препятствовал - предупредил только, чтобы держались подальше от окон. Сам по себе орижас ударить не в силах, но огрести по голове каким-нибудь горшком, которыми буян метко швыряется, вполне можно.
  Ага, вот и он - пятый дом по левой стороне окраинной улицы. Да даже если бы маг и его провожатый забыли адрес, мимо они точно не прошли бы - звон бьющейся посуды и треск ломающейся мебели сопровождались такими прочувствованными завываниями, что впору ярмарочную толпу собирать. Впрочем, у орижаса не было недостатка в слушателях - горожане толпились у покосившегося плетня, не решаясь подойти ближе к источнику дивных звуков. Семья Фотея стояла тут же, сбившись шумной стайкой и сопровождая звон-треск горестными причитаниями.
  Завидев мага, любопытные расступились живым коридором, пропуская его вперед. Дарилен поднялся на крыльцо по скрипучим ступенькам, постоял немного, прислушиваясь к доносившимся из дома воплям, и, улучив момент, осторожно приоткрыл дверь. На несколько секунд в хате воцарилась озадаченная тишина, после чего на вовремя захлопнувшуюся дверь с удвоенной скоростью посыпались осколки стекол и что-то тяжелое, судя по нервному вздрагиванию дверных створок - кирпичи, не меньше. Вот только откуда им взяться в Плотниковой хате? Или орун их с собой принес, для пущего веселья?
  Именно такой реакции Дарилен и добивался. Пока орижас бомбардировал дверь, он обежал дом и проскользнул внутрь через черный вход.
  Черный вход в таких домах ведет, как правило, в кладовую, которая помимо основной своей функции - хранения скоропортящихся продуктов - зачастую превращается в склад всяческого хлама. Жилье Плотника-кузнеца не стало исключением.
  Дарилен на цыпочках прокрался по узкой дорожке среди покрытых вековым слоем пыли кадушек, прохудившихся плошек и груд тряпья из разряда "выбросить жалко, носить - стыдно".
  Создавать световой пульсар, равно как улучшать зрение в темноте с помощью магии, вблизи от орижаса было столь же глупо, как распахивать дверь ногой с криком: "А вот и я! Не ждало, мерзкое чудище?!" - магию эти твари чуют за версту. Результат этого ограничения не заставил себя долго ждать - впотьмах маг налетел на что-то, тут же ухнувшее оземь. По звучному хлюпу и разлившемуся капустному духу Дарилен опознал в препятствии горшок со щами.
  - Вот дрыц [3]! - ругнулся маг сквозь зубы, мысленно возблагодарив троллей за их емкий и в высшей степени выразительный язык.
  Орижас не замедлил выразить свое согласие с Дариленом, швырнув в дверь, отгораживающую кладовую от хаты, что-то тяжелое. Дверь слегка прогнулась, но устояла. Таран у него там, что ли?!
  Орун завопил еще громче, с разочарованными нотками в голосе. Скрывать свое присутствие дальше было бессмысленно: орижас все равно уже был осведомлен о нахальном проникновении чужака в его владения.
  Второго удара хлипкая преграда в виде двери снести не смогла и выпала в кладовую. Вместе с косяком. Дарилен едва успел отскочить в сторону.
  Маг стиснул зубы и вбежал в хату, на ходу бормоча заклинание. Ставить магический щит и плести атакующее заклятие одновременно, увы, нельзя. Что ж, придется побегать - благо заклинание разработано специально для орунов и не требует предельной концентрации.
  Орижас охотно включился в игру. В мага поочередно полетели: чугунок с кашей (подгоревшей, машинально отметил маг), глиняная пивная кружка, чудом уцелевшая в царящем вокруг хаосе, резной стул и железная миска. Дарилен почти машинально уворачивался от "снарядов", продолжая нараспев читать выученные еще в юности строки и ни на миг не сводя глаз с затеплившейся в ладонях крохотной изумрудно-зеленой искорки, набиравшей силу по мере выплетания заклинания.
  Дебошир, оскорбленный таким невниманием к своей персоне, возмущенно взвыл и швырнул в мага кадушку с помоями. Дарилен успел пригнуться, и бардак в комнате дополнился живописным пятном на стене.
  Наконец, заклинание Вереды было готово. Маг поднял взгляд, заметил летящую по воздуху прямо на него скамью (здоровенную махину пуда этак в три весом) и прицельно метнул полыхнувший травяной зеленью огненный сгусток чуть повыше скамьи.
  Скамья рухнула на пол в мизинце [4] от мага. Ловчая сеть заклинания начала стремительно опутывать орижаса тонкими зелеными нитями, сковывая его движения, но, к немалому огорчению Дарилена, ничуть не мешая оруну безостановочно вопить.
  Так, теперь достать склянку с зельем. Вынуть плотно подогнанную под горлышко пробку. Шепнуть над тускло мерцающей багряно-красным жидкостью несколько слов. И плеснуть в судорожно мечущийся зеленый кокон рвущееся наружу снадобье.
  Орижас взревел как раненый зверь: дико, отчаянно - и бессильно.
  Теперь главное - не упустить заветный миг, один-единственный, когда можно будет наладить связь с вызвавшим орижаса колдуном.
  Растекающееся по твари зелье проявило вставшую дыбом на загривке грязно-бурую шерсть, прижатые к голове уши, оскаленную пасть, захлебывающуюся криком. Нет, еще не время.
  Вот, словно из воздуха, выросло туловище с короткими сильными лапами. Рано, рано...
  Наконец существо проявилось полностью. Более всего оно было похоже на вставшего на задние лапы медведя (конечно, если топтыгина снабдить зубами размером с небольшой кинжал каждый). Маг поймал его взгляд - слишком осмысленный для зверя.
  Пора.
  - Кто ты? - не отрывая взгляда от глаз орижаса, спросил Дарилен.
  Успел. Теперь колдун не сможет разорвать связь, пока живо вызванное им существо. Пусть диалог продлится не больше минуты - этого хватит, чтобы хоть что-нибудь выяснить.
  - Я не по зубам тебе, чародей, - хрипло выдохнула зубастая пасть. - Но я ждал тебя. Я знал, что ты придешь. Сегодняшнее представление было устроено специально для тебя. Тебе понравилось?
  - Что тебе нужно от меня? - нахмурился Дарилен.
  Поздно. Глаза "медведя" уже начали стекленеть, оскаленная пасть, казалось, злорадно ухмылялась в ответ. Спеленатое мерцающей паутиной существо, больше не поддерживаемое создателем, тяжело завалилось набок.
  Маг со вздохом отвернулся и, пошатываясь (все-таки заклинание Вереды - одно из самых затратных, теперь придется дня три силы восстанавливать), пошел прочь.
  Дарилен снова ошибся - второй раз за день. Уже у двери его настиг предсмертный выдох, еле слышный, но все еще различимый:
  - Мальчиш-ш-шка... Отдай мне мальчиш-ш-шку...
  
  [1] Милла - вежливое обращение к молодым девушкам или очень красивым женщинам. В переводе с древнего человеческого языка означает "хорошенькая, красавица".
  [2] Мединка - самая мелкая монета Сиднара. Самая крупная - золотец. 1 золотец = 10 серебряшкам = 100 мединкам.
  [3] Дрыц - непереводимое на человеческий язык троллье ругательство, означающее неприятность, досаду и т.д. Часто употребляется в сочетании со словом "полный".
  [4] Мизинец - мера длины, равная примерно 5-6 см.
  
  
  
Глава 2
  
  По своему воздействию на человеческий организм магия весьма схожа с алкоголем. Удачно примененные заклинания веселят и бодрят чародеев так же, как добрая бутыль горячительных напитков - горьких пьяниц. Неопытным новичкам магия кружит голову и туманит разум, вселяя необоснованную уверенность в собственном всемогуществе (впрочем, справедливости ради надо отметить, что довольно быстро это проходит). К магическим способностям легко привыкнуть - и почти невозможно пережить их утрату.
  И точно так же, как и спиртное, чрезмерное использование магии вызывает жесточайшее похмелье. Даже симптомы те же: головная боль, будто раскалывающая череп изнутри на части, никудышная координация движений, гадкий привкус во рту и общая слабость.
  Особо ревностные приверженцы магии и вина, так и не сумевшие определиться с выбором, даже создали что-то вроде секты, которая называлась без затей - "Веселые чародеи". Они колдовали только во хмелю, и чем сложнее было заклинание, требовавшееся магу, тем большую дозу нужно было "принять на грудь". И, поговаривают, у них неплохо получалось - на низших уровнях магии. Случаи, когда веселые чародеи достигали степени Высших Магов, науке неизвестны - как правило, спивались они гораздо раньше.
  Дарилен не относился к веселым чародеям и вообще не испытывал тягу к спиртному, но не раз пережил на собственной шкуре все "прелести" похмельного синдрома.
  Он проснулся за полчаса до рассвета, что вообще-то случалось с ним нечасто. Долго пытался вспомнить, как оказался дома, и более того - в собственной постели. Память подсовывала какие-то ребусы, смутные тени событий прошедшего вечера, похожие на разрозненные кусочки мозаики. Разговор с орижасом запомнился на удивление четко и ясно, но после Дарилен открыл дверь Плотниковой хаты, глотнул свежего воздуха - и его повело. Кажется, кто-то подхватил его под руки, дотащил до дома под испуганные возгласы Маржаны и Вотия и сгрузил на кровать, на коей Дарилен себя и обнаружил.
  Плохо дело. Похоже, маг, вызвавший оруна, намного сильнее, чем показалось Дарилену вначале. За время диалога он ухитрился выкачать из противника не только почти весь магический резерв, но и изрядную долю энергии. Настораживало и то, что он смог уклониться от ответа даже под действием заклинания Вереды - а это по плечу лишь лучшим из Высших Магов. Вот вам еще одна загадка, господин Заозерный...
  Вообще-то Высших Магов было не так уж много, и все они были довольно известными личностями, но почему-то ни одна более-менее подходящая кандидатура не приходила Дарилену на ум, да и непрекращающаяся головная боль изрядно мешала сосредоточиться.
  Дарилен вздохнул, собрал волю в кулак и встал с кровати, поморщившись от нахлынувшей тошноты. Настойка лазорьки, для пущего эффекта сдобренная соответствующим заклинанием, отыскалась в шкафу на удивление легко. Дарилен зажмурился и, стараясь не задумываться о вкусе лекарства, одним глотком осушил флакон. Постоял, переводя дыхание после гаммы "изумительных" вкусовых ощущений, прислушался к себе и удовлетворенно кивнул. Ну вот, совсем другое дело!
  Колдун хотел было снова лечь и насладиться крепким здоровым сном, но, немного поразмыслив, пришел к выводу, что уснуть ему вряд ли удастся, и вместо этого крадучись, на цыпочках пробрался к входной двери и вышел на крыльцо.
  Воздух, напоенный ароматом ночных цветов, после теплой постели казался обжигающе-холодным, пронизывающим до костей - но, тем не менее, приятным. Где-то в кустах деловито шуршал листвой ежик. Дарилен давно заметил, что почти каждую ночь в его сад забирается колючий лесной воришка, и иногда оставлял для него в траве угощение: яблоко или блюдце с молоком. Еж фыркал, находя гостинцы, но яблоки исправно уносил к себе, а молоко выпивал до последней капли.
  Дарилен обернулся на скрип половицы за спиной. В проеме двери смутно угадывалась встрепанная белобрысая макушка Вотия.
  - Не спится? - усмехнулся маг.
  - Ага, - признался ученик. И с гордостью добавил: - Я всегда до солнца встаю, дома первым просыпался!
  Маг оценил перспективу каждое утро вставать до рассвета, дабы занять чем-нибудь слоняющегося без дела ученика, ужаснулся, но промолчал.
  - Что ж, - сказал он, немного подумав, - раз нам обоим все равно не уснуть... Пойдем, я преподам тебе первый урок магического искусства!..
  
  
***
  Взору вставшей поутру Маржаны, едва она зашла в кухню, предстала весьма занятная картина. За столом друг против друга сидели Дарилен и Вотий и внимательно разглядывали изящную кофейную чашечку, стоящую ровно посередине между ними. По тонкому фарфору шла роспись - кавалер, страстно протягивающий руки к застенчиво отворачивающейся даме. Пожалуй, эту сцену можно было бы назвать трогательной, если бы не выпученные рыбьи глаза пылкого воздыхателя (видимо, по замыслу художника такое их выражение долженствовало выражать страсть) и не лихорадочные пятна румянца на щеках юной прелестницы, наводившие на мысль о том, что ей нужен не жених, а хороший лекарь.
  - Не напрягайся, - негромко произнес Дарилен. - Это движение должно быть естественным, плавным, без рывков и усилий... - маг чуть шевельнул пальцами правой руки. Чашечка легко вспорхнула вверх, описала круг над столом и аккуратно встала точно на прежнее место. - Попробуй повторить.
  Вотий, наморщив лоб, принялся усиленно таращиться на кружку, выписывая в воздухе замысловатые пассы скрюченными от усердия пальцами. Посудина вяло колыхнулась. Мальчишка вспотел от натуги. Кружка приподнялась над столом на ладонь. Качнулась, будто в раздумье, влево-вправо и... ухнула вниз. Мимо стола. Фарфор жалобно звякнул и раскололся на несколько неравных частей. Ухажер с выпученными глазами и его болезная возлюбленная по воле злодейки-судьбы оказались навсегда разлученными.
  - Уже лучше, - маг со вздохом привычным движением ноги задвинул останки безвременно почившей кружки под стол. Там уже высился небольшой курган из ее товарок. Вернее, того, что от них осталось. - Все равно я давно хотел избавиться от этого дурацкого сервиза...
  Вотий в изнеможении откинулся на спинку стула.
  - Маржана! - обрадовался он, заметив наконец сестру. - А я учусь кружку... это... рели... вели...
  - Левитировать, - мягко подсказал маг.
  - Ага! - жизнерадостно согласился Вотий. - И у меня даже почти получилось!
  О размерах этого "почти" ученик мага скромно умолчал.
  
  
***
  Как и предполагал Дарилен, полное восстановление сил заняло у него три дня. За это время маг с удивившим его самого азартом всерьез взялся за обучение Вотия (простенькие заклинания, вроде левитирования предметов, силы требуют всего ничего и даже в случае полностью исчерпанного резерва удаются уже после пары-тройки часов отдыха). Спустя еще неделю как-то само собою сложилось учебное расписание: утром - практические занятия, отработка заклинаний, изученных накануне, потом - обход города (маг специально брал с собой ученика: если будет что-то стоящее - посмотрит на работу мага на практике, а нет - вдвоем все равно веселее ходить, чем в одиночку. Вотию, правда, однажды стало плохо при виде радостно ощерившегося упыря, ну да ничего, пусть привыкает), вечером теория - магии и не только. Дарилен собирался было обучить Вотия древнему языку заклинаний, но вскоре выяснилось, что у мальчишки, вопреки его хвастливым заверениям, и с родным языком не все гладко, - пришлось обучать и ему. А заодно - арифметике, истории, географии...
  Маржана вовсю старалась оправдать доверие мага. Вотий не солгал, говоря о выгодных условиях: а как еще можно назвать внезапно воцарившиеся в доме чистоту и порядок, появившуюся на столе вкусную домашнюю стряпню и общее ощущение уюта и благополучия?! Во время вечерних лекций Дарилена Маржана обычно пристраивалась где-нибудь неподалеку, бралась за вязание, и размеренное пощелкивание спиц непостижимым образом вписывалось в ход занятий так же естественно, как тиканье часов или шелест листвы за распахнутым настежь окном. Даже Кисс отнесся к гостье с невиданной доселе симпатией, усаживаясь вечерами на ее коленях - высшее проявление благосклонности пушистого любимца окружающих. Но... Гостья - всегда лишь гостья.
  - Господин Дарилен, - робко обратилась однажды утром Маржана к магу. - Не могли бы вы подыскать мне в городе подходящий дом? Я хочу снять комнату, чтобы быть поближе к брату...
  - Зачем тебе комната? - искренне изумился Вотий. - Ты и здесь близко ко мне - ближе некуда! Учитель! Чего это она удумала?
  - Она права, - неожиданно для ученика согласился Дарилен. - Молодой девушке не пристало жить в одном доме с мужчиной - ты ведь знаешь, что по нашим законам это позволено только членам одной семьи. Моей репутации это ничем не грозит, колдуну люди простят многое, но вот Маржане сплетни могут навредить.
  - Членам одной семьи?.. - задумчиво повторил мальчишка и вдруг просиял: - Что может быть проще! Женитесь на Маржане, и дело с концом!
  - Что?! - хором возопили Дарилен и Маржана и грозно двинулись на Вотия с двух сторон.
  - А чего я такого сказал? - стушевался мальчишка, поспешно отступая и на всякий случай прикрывая заранее начавшие полыхать уши ладонями. - Это я так просто... К слову пришлось... И вообще, я пошутил! Не обращайте внимания!
  Дарилен пристально вгляделся в лицо ученика, но даже если тот бессовестно врал, определить это по кристально честным невинным голубым глазищам было не под силу, пожалуй, и всем Высшим Магам вместе взятым.
  - Ладно, - вздохнул Дарилен. - Вернемся к уроку. Ну-с...
  Это только в песнях менестрелей добрые волшебники с ласковой улыбкой обучают юных чародеев заклинаниям, и у малолетних гениев все замечательно получается с первого - ну, в крайнем случае, со второго раза. А попробуйте-ка посадить перед собой мальчишку, три дня назад с изумлением узнавшего, что маги вовсе не каждый день сражаются с драконами (вообще-то маги с драконами не борются вовсе, но это уже тема другого разговора) и спасают прекрасных принцесс, - и научить его, скажем, созданию светового пульсара! Как показывает педагогическая практика, терпения даже самых сдержанных и гуманных колдунов в подобных случаях хватает примерно минут на двадцать, после чего незадачливые ученики имеют все шансы пополнить свой словарный запас ругательствами на всех языках подлунного мира - это в лучшем случае. Исход худших случаев зависит от темперамента педагога и может быть каким угодно.
  Дарилен мог гордиться собой: на девятнадцатой минуте бесплодных мучений, поймав себя на мысли, сплошь состоящей из непечатных выражений, он нашел в себе силы объявить перерыв и с невозмутимым лицом выйти из комнаты. Вотий, воспользовавшись неожиданной передышкой, принялся усердно повторять приемы создания магических источников света. Он старательно щелкал пальцами, перед тем долго складывая их в щепоть, пытаясь скопировать манеру Дарилена до мелочей, включая выражение лица, но не очень-то преуспел. Единственный получившийся пульсар из полусотни несостоявшихся погас прежде, чем его создатель успел победно вскрикнуть. Только и осталось от него, что тоненький завиток дыма, не желающий рассеиваться.
  - Ну ты и хумрик [1]! - не выдержала Маржана, вполглаза наблюдающая за потугами брата. - Даже я успела это движение выучить! - и девушка в подтверждение своих слов легко прищелкнула пальцами правой руки.
  С кончиков ее пальцев соскользнул "светлячок" и сверкающей бабочкой взмыл к потолку. Вотий, который как раз собирался что-то сказать в свое оправдание, открыл было рот да так и позабыл его закрыть, оторопело таращась на созданный сестрой пульсар. Маржана недоверчиво оглядела свою ладошку, протерла глаза и тоже уставилась на свое творение. Вернувшийся Дарилен так и застыл в дверях.
  Колдун с минуту помолчал, собираясь с мыслями.
  - Маржана, скажи, ты раньше замечала у себя способности к магии? - слабым голосом спросил он, когда пауза грозила затянуться до неприличия.
  Маржаниного самообладания хватило ровно на то, чтобы отрицательно покачать головой.
  Магический светлячок зашипел и исчез с легким хлопком. Пахнуло озоном, как после грозы. Дарилен кашлянул и продолжил, рассуждая вслух:
  - Невероятный случай... Столь яркие магические способности проявляются еще в детстве, самое позднее - лет в двенадцать. Но в восемнадцать... В любом случае, оставлять это так просто нельзя. Тебе нужно учиться управлять своей силой!
  - Зачем? - оторопела девушка.
  - То есть как - "зачем"?! - возмутился Дарилен. - Магию нельзя оставлять без присмотра! Если у тебя есть магические способности, их нужно развивать - и понемногу учиться овладевать ими. Проявившись в человеке один раз, магия остается с ним навсегда. И если ты не научишься контролировать ее, она найдет способ контролировать тебя. И, поверь мне на слово, тебе это не понравится, - о том, что именно случалось с беспечными магами-неучами, Дарилен благоразумно предпочел не рассказывать. Незачем лишний раз стращать и без того перепуганную девушку.
  - А вы возьмите Маржану в ученицы! - встрял Вотий. Похоже, его одного не смутили внезапно проснувшиеся у Маржаны способности. Оправившись от первоначального потрясения, мальчишка, казалось, светился от радости не хуже давешнего пульсара. - И ей не придется никуда уезжать!
  - Не могу, - покачал головой Дарилен. - У мага может быть только один ученик. Или ученица. Обучать сразу двоих - значит не обучить ни одного. Впрочем, на моей памяти боги еще никому не позволяли взять второго ученика, не закончив обучения первого.
  - А разве на это нужно разрешение богов? - заинтересовался Вотий.
  - А как же иначе? Только Высшие силы вправе решать, сможет маг обучить своему искусству конкретного человека или нет. И дают на это свое согласие - или запрет. Помнишь, как вспыхнул амулет, стоило тебе взять его в руки?
  Вотий кивнул и на всякий случай боязливо потрогал висящую на шее цепочку, будто проверяя, на месте ли она.
  - Это и было разрешение богов. Кисс посоветовал мне взять тебя в ученики, а боги разрешили это сделать. У меня есть одна знакомая, - продолжал Дарилен, обращаясь к Маржане. - Она очень сильная и опытная ведунья, и, насколько я знаю, у нее сейчас нет учениц. По-моему, это наилучший вариант. Если боги позволят, тетушка... кхм... досточтимая Ларимена сделает тебя настоящей чародейкой.
  - А она возьмет меня в ученицы? - недоверчиво спросила Маржана.
  Происходящее еще не уложилось как следует в ее голове, а потому воспринималось как фантастический, но при этом удивительно реалистичный сон. Она, простая сельская девчонка, удравшая из дому, чтобы не выходить замуж за неприятного толстого купца с лысиной, - и вдруг чародейка? Ай, бросьте, быть этого не может!
  Но Дарилен, похоже, придерживался на этот счет другого мнения:
  - Возьмет, - убежденно сказал он. - Я почему-то уверен в этом. Впрочем, сначала нам нужно ее найти. Она живет где-то в Загорье, и я не знаю точно где.
  - Ну вот, - приуныл Вотий. - Так далеко...
  Для мальчугана, да и для любого взрослого человека, родившегося и выросшего в Лазоревой Долине, Загорье было чем-то вроде мифического Тридевятого государства - нечто далекое, неизвестное, да и вообще вряд ли существующее на самом деле. Скажи кто-нибудь Вотию, что в Загорье люди ходят вверх ногами, а головы у них собачьи, - и тот, пожалуй, ничуть не удивился бы и воспринял это как должное. Это ведь Загорье - там все может быть.
  Маржана, однажды в далеком детстве побывавшая в Загорье вместе с отцом и сохранившая об этой поездке смутные, но все же приятные воспоминания, восприняла слова мага не с таким пессимизмом, как ее брат, но и она огорчилась:
  - Сиднар - огромное королевство. Если мы не знаем, где искать ведунью, мы никогда ее не найдем...
  - Ну уж нет! - твердо сказал Дарилен. - Я тебе торжественно обещаю - мы отыщем почтенную Ларимену! Я не знаю ее адреса, но я знаком с ее ученицей, она живет совсем недалеко отсюда, в селе Хворостцы, и уж ее-то найти труда не составит! Ну а она отведет нас к своей наставнице. После обучения она время от времени ее навещает.
  Заринна... Дарилен чуть заметно улыбнулся, вспомнив озорную девчонку с двумя тощими каштановыми косичками, насмешливыми серыми глазами, упрямо вздернутым носом, постоянно обгорающим на солнце, и вечно разбитыми в кровь коленками - ученицу досточтимой Ларимены.
  Дарилен и Заринна были почти ровесниками, выросли на соседних улицах одного города и все детство были друзьями - водой не разольешь. Они одновременно постигали колдовскую науку, испытывали друг на друге новые выученные заклинания (ну, не все, конечно, а так, по мелочи - дырку на рукаве залатать или ссадину замаскировать, скрыв от бдительного учительского ока) и почти в одно время выпорхнули из гнезд наставников в вольную жизнь. Конечно, они поддерживали связь друг с другом - но разве возможны при профессии мага регулярные дружеские визиты?
  Заринна перебралась в Лазоревую Долину два года назад, вдохновленная примером Дарилена. В последний раз они виделись пару месяцев назад - тогда Заринна приезжала в Чарск, чтобы пополнить запасы трав и обновить несколько амулетов. Что ж, вот и у Дарилена появился неплохой повод нагрянуть в гости к подруге детства! В том, что она будет рада гостям, колдун ничуть не сомневался.
  - Что ж, - жизнерадостно заключил он, - решено: едем к Заринне! Завтра же!
  - Завтра?! - слегка опешил от неожиданности Вотий. - Так быстро?!
  - А что такого? - в свою очередь удивился маг. - Я же не предлагаю собираться в путь прямо сейчас! К тому же, - он назидательно поднял вверх палец, - настоящий маг должен быть готов к дороге в любой момент. Маг без регулярной практики - наполовину шарлатан! А какая может быть практика, если безвылазно сидеть в одном и том же городишке?! Не стоит откладывать поездку в долгий ящик: завтра с рассветом двинемся в путь! И если мы будем расторопны, то еще до заката солнца будем пить чай у Заринны!
  
  
***
  Сборы в дорогу не заняли много времени. Много ли магу нужно в пути? Пригоршня мешочков с сушеными травами, десяток-другой плотно закрытых склянок с зельями да комплект одежды на смену. Немного подумав, Дарилен отправил в объемистую суму вслед за этими нехитрыми пожитками толстенный фолиант "Все, что нужно знать начинающему магу". Ничего, руки не оттянет - а Вотию будет полезно совмещать прогулку с учебой.
  К своему облачению маг отнесся ненамного серьезнее, чем к содержимому походной сумы.
  Легкий походный костюм (это гордое звание носили первые же вытащенные из шкафа штаны и рубаха) дополняли высокие удобные сапоги из кожи морского ящера. Благодаря этой обувке можно было не задумываясь шагать по лужам: кожа не пропускала ни капли влаги и мгновенно впитывала воду, попавшую за высокие голенища.
  Одевшись, Дарилен привычным движением пристегнул наспинные ножны с верным, не раз сослужившим хорошую службу мечом гномьей работы. Мастера-гномы знали свое дело и исполняли его на совесть, стараясь предусмотреть если не все, то многое - в случае, если меч сломается в бою, тяжеленной рукоятью можно было оглушить противника не хуже, чем ежовым хвостом [2]. В сдвоенные ножны у пояса отправились серебряный кинжал и нож, а в карман за пазухой - кошель с золотцами - за прошедшие несколько дней Дарилен успел-таки немного подзаработать на совсем пустяковых делах, да и за убиенного орижаса магу неплохо заплатили.
  Выходя из комнаты, колдун окинул ее бдительным взором и в последний миг запихнул в разбухшую дорожную торбу теплый плащ.
  Маржана и Вотий уже ждали Дарилена на пороге. Их сборы заняли самое большее минут десять - восемь из которых Маржана складывала провизию. Дарилен удовлетворенно кивнул, отметив, что Маржана надела походный костюм вместо платья. Но каких трудов ему стоило убедить девушку в необходимости этого накануне! Помог только Вотий, изучивший характер сестры гораздо лучше родного языка:
  - Да никогда она штаны не наденет! Кишка тонка! - безапелляционно заявил он.
  - Это я не надену?! Это у меня кишка тонка?! - негодующе вспыхнула Маржана. - Давайте сюда свои тряпки! Увидите завтра, я и не с таким справлялась! - и Маржана гордо удалилась в выделенную ей в доме колдуна комнату, с видом оруженосца, несущего знамя, победно сжимая в руке штаны. Хорошо, что она не видела, как за ее спиной переглянулись и заговорщицки подмигнули друг другу маг и мальчишка...
  У калитки смирно стояли три лошади. Своего гнедого Смерча маг забрал еще вечером из городской конюшни, по пути к городскому голове - надо же было сообщить кому-то о том, что Чарск на какое-то время остается без мага. Двух других, снежно-белую кобылицу и серую в яблоках, Дарилен купил на живом рынке.
  - А нам обязательно ехать на... них? - Маржана с тоской поглядела на лошадей.
  - А что, есть проблемы? - удивленно приподнял левую бровь Дарилен.
  - Маржанка лошадей боится! - тут же радостно наябедничал Вотий.
  Маржана мрачно показала братцу кулак и, кажется, закручинилась еще сильнее.
  - Понятно, - маг вздохнул. - Ничего не поделаешь, придется тебе привыкать к верховой езде. Пешком добираться долго, утомительно, да и незачем, если есть лошади. Не бойся, они смирные, не укусят.
  Маржана неуверенно кивнула (впрочем, это движение больше походило на нервный тик), обреченно вздохнула и несмело приблизилась к белой кобыле. Зачем-то обошла ее со всех сторон, примерила стремя на одну ногу, потом на другую, поправила седло. Маг смотрел на эти манипуляции с возрастающим интересом. Потом не выдержал, подошел и, улучив момент, почти закинул девушку в седло. Маржана испуганно ойкнула и судорожно вцепилась в поводья. Лошадь и впрямь попалась смирная: она неодобрительно косилась на неумелую всадницу, шумно вздыхала, но послушно стояла на месте, не шелохнувшись, словно мраморное изваяние.
  Легкий Вотий взлетел в седло, как воробей на ветку. В родном селе он с малолетства выводил коней пастись, и верховая езда давно уже была для него едва ли не привычней ходьбы.
  Дарилен садиться в седло не спешил. Он закрыл дом на огромный висячий замок, служащий скорее сигналом, что мага нет дома, чем охраной от воров - вряд ли таковые найдутся в городишке, где любой знает единственного на всю округу колдуна. После он неторопливо привязал к седлу нечто, более всего напоминающее помесь кожаной сумки и берестяного короба: дно и стенки до середины странной конструкции были твердыми, а верх сделан из мягкой кожи.
  - А что это такое? Это для грибов, да? - полюбопытствовал Вотий.
  - Нет, - усмехнулся маг. - Мы ведь не по грибы едем. Это для Кисса.
  - Он поедет с нами?! - Маржана так удивилась, что на миг даже позабыла о своей конебоязни.
  - Естественно, - маг говорил как о чем-то само собой разумеющемся. - Ни один уважающий себя маг не бросит на произвол судьбы такого кота, отправляясь в дорогу. Другое дело, что такие, как Кисс, помощники есть далеко не у каждого мага... - довольно усмехнулся Дарилен.
  Кисс тем временем неторопливо приблизился к Смерчу и одним легким движением нырнул в... э-э-э... тару. Немного повозился там, устраиваясь, и высунул встрепанную, но довольную морду. Лошадь, привычная ко всему, и ухом не повела.
  - Ну вот, теперь можем ехать, - заключил Дарилен, вскакивая в седло.
  "Ну, раз даже кот не боится..." - мысленно подбодрила себя Маржана, зажмурившись и неуверенно дергая поводья, припоминая, как это делали деревенские пастухи.
  Едва путники отъехали от двора на пару шагов, как защитный контур вокруг дома вспыхнул нежно-розовым куполом и тут же погас. Известность известностью, но предосторожность никогда не бывает лишней...
  
  
***
  Вотий с гиканьем носился по поляне, заставляя лошадь выписывать такие кренделя, о возможности которых бедное животное раньше и не подозревало. Кисс неодобрительно фыркал, высунув морду из своей "кареты", когда мимо него проносилась серая в яблоках лошадь, но не удостоил ее даже взглядом - вниманием кота безраздельно завладела парящая в вышине птица. Кисс смотрел на нее, не отрываясь, и по сузившимся щелочкам зрачков было видно: спустись птичка чуть ниже - от нее остались бы только перья.
  - Господин Дарилен, - окликнула мага Маржана.
  - Что?
  Девушка помолчала, будто собираясь с мыслями, но все же решилась спросить:
  - Каково это - быть... - она на миг запнулась, - магом?
  - Ты хочешь спросить, не станешь ли ты изгоем? - криво усмехнулся Дарилен.
  Маржана смущенно опустила глаза.
  - Нет, конечно, не станешь, - успокоил ее Дарилен. - Но и всенародной любви не жди. Люди терпят колдунов и даже относятся к ним с почтением, но только потому, что боятся их силы. И потому, что в некоторых ситуациях способна помочь лишь магия. Если бы не это - вряд ли чародеев оставляли бы в живых. Человечество не любит тех, кто выделяется из толпы. А уж о тех, кто может представлять угрозу, и говорить нечего... - Дарилен помолчал, думая о чем-то своем, но взглянул на загрустившую девушку и мягко продолжил: - Маржана, мы не в силах менять решения богов. Они сделали свой выбор за тебя. У Вотия с рождения были способности к магии, достаточно выраженные для того, чтобы их смог разглядеть Кисс, но требующие пробуждения и развития. Они дремали в нем, и, быть может, остались бы в таком состоянии до конца жизни, если бы он не пришел ко мне. Ему было из чего выбирать. В тебе магия проснулась внезапно, так тоже бывает. И это значит - в ней твое предназначение. Ты не должна ему противиться. Со временем ты поймешь, что это - лучшее из всего, что могла предложить тебе жизнь. Я знаю, что быть магом нелегко. Люди - странные существа. Если начнется война с сопредельным государством, они будут беречь чародеев как зеницу ока, уповая на их силу, если же вспыхнет гражданская война, магов уничтожат первыми - по той же причине. Но я - маг, и этот дар богов не окупят ни долгая безмятежная жизнь, ни несметные богатства, ни всемирная слава. Магия - воздух, которым я дышу. Когда-нибудь этим воздухом она станет и для тебя... Да, и раз уж мы теперь почти коллеги... Обращайся ко мне на "ты", ладно?..
  
  
***
  Солнце близилось к полудню, когда решено было сделать привал. Первой запросила пощады Маржана:
  - Если я в ближайшее время не почувствую под ногами твердую землю, вам придется собирать меня по частям - я все кости растрясла! И как люди ездят на этих чудовищах?! Это не животные - это демоны во плоти!
  Вотий на неудобства не жаловался, но он успел изрядно проголодаться и теперь со все возрастающей тоской поглядывал на корзину с провизией.
  И только Кисс посматривал на людишек с философским спокойствием и снисходительным величием. Пусть себе суетятся...
  - Хорошо, хорошо, - пресек едва не начавшийся "бунт на корабле" Дарилен. - Сейчас въедем в лес, найдем подходящую поляну...
  "Подходящей поляной" единодушно была признана первая же более-менее сносная, пригодная для сидения лесная прогалина.
  Маржана со стоном сползла с лошади и повалилась прямо на землю, усеянную мелкими красными звездочками цветущей травы илки. У девушки болела, казалось, каждая косточка, каждая клеточка каждой мышцы. А этим бессовестным нахалам хоть бы хны - что Дарилен, что Вотий, казалось, лучились здоровьем и жизнерадостностью. И не чувствовали себя при этом виноватыми! Мужчины... Толстокожие существа - что с них взять!..
  Пока Маржана приходила в себя и попутно стенала над своей горькой долей, "толстокожие" Дарилен и Вотий распрягли коней, расчистили место на "поляне", набрали хвороста для костра и разведали местонахождение мелкого, но чистого ручейка, вполне пригодного, чтобы набрать воды и заодно отвести коней на водопой.
  - Маржан... ты это... костер разведи, а? - заискивающе заглядывая сестре в лицо, попросил Вотий. - А мы пока за водой сходим...
  - Ладно уж, - смилостивилась девушка. - Идите... Но одна фляга будет моя! Мечтаю умыться...
  И мужская часть компании, включая кота, малодушно ретировалась к источнику прохлады.
  Маржана уже вовсю занималась разведением костра (точнее, пыталась этим заняться, поскольку отсыревшие после недавнего дождя ветки упорно не желали загораться), когда в кустах на краю поляны что-то подозрительно зашебуршало и оттуда выбрался рыцарь в полном доспехе сиднарского воина - только шлем он снял и нес в руке, помахивая им, как корзинкой. Приглядевшись, можно было заметить на дне импровизированной тары пару-тройку грибов, сорванных по дороге. В поводу рыцарь вел лошадь, бряцающую доспехами, как скелет костями.
  Рыцарь огляделся и, как ему показалось, правильно оценил обстановку, сделав соответствующие выводы: одинокая путница, жительница какого-нибудь ближнего селения, пытается без мужской помощи разложить костер. Грех не помочь! Но для начала неплохо было бы познакомиться...
  - О прекрасная нимфа! Неужели сей дивный миг - не сон, и я зрю вас воочию?! - велеречиво начал он.
  Маржана с немым изумлением воззрилась на незнакомца. Вида он был самого щегольского. Белокурые волосы были явно специально завиты и тщательно уложены. Вряд ли он надевал шлем на самом деле - скорее всего, так и нес в руке всю дорогу, опасаясь помять прическу. Аккуратные тонкие усики, пожалуй, подстригали по линейке, дабы ни на волос не отступить от модной длины. Карие глаза с по-девичьи густыми длинными ресницами смотрели томно и мечтательно. Тонкие губы и нос с горбинкой придавали лицу аристократическое и вместе с тем несколько хищное, какое-то птичье выражение - так мог бы выглядеть орел или сокол, приди ему в голову стать человеком. Тщательно начищенные доспехи так и сияли на солнце, наводя на мысль о том, что их обладатель знаком с ратным делом лишь понаслышке и облачается в доспехи, как девица на выданье - в кружева: с целью привлечь как можно больше особ противоположного пола.
  - Как вас зовут, прекраснейшая? - не дождавшись ответной реплики, продолжил рыцарь.
  - Маржана.
  - О, несравненная милла Маржана! Позвольте же мне пасть к вашим ногам! Знайте: отныне я ваш раб! Навечно! Ваши прекрасные глаза цвета... - рыцарь быстро взглянул в Маржанины глаза и воодушевленно продолжил: - ...цвета небесной глазури навсегда отобрали у меня мое бедное сердце! - рыцарь горестно всхлипнул и отвернулся, "украдкой" вытирая несуществующие слезы заученным жестом. Лошадь тоненько заржала и тряхнула головой, безуспешно пытаясь снять тяжелую сбрую. Рыцарь хотел было продолжить свой вдохновенный монолог, но тут на поляну с противоположной стороны шумно вывалились Дарилен и Вотий с наполненными флягами в руках.
  - Это еще кто? - хмуро полюбопытствовал Дарилен. - Маржана, за что ты довела бедного парня до слез?
  Рыцарь с явным неудовольствием смерил взглядом новоприбывших.
  
  Светомир
  Эта троица с самого начала показалась мне подозрительной. Да и то сказать, разве станут порядочные разумные существа шляться по лесу в такой странной компании, да еще в жаркий полдень, в самое пекло, если они не лесорубы или травники, у коих нет иного выхода?! Я не в счет. Я - рыцарь, а рыцарям по статусу положено бродить по миру, спасать угнетенных и помогать несправедливо обиженным.
  Но эти трое явно не имели никакого отношения ни к рыцарству, ни, тем более, к обиженным и угнетенным. Один их кот чего стоил! Огромная наглая зверюга с блестящей ухоженной шерстью и царственным видом. Да у него на морде было написано: "Дешевле сметаны ничего не ем!"
  Что же до людей... Троица была на редкость колоритной.
  Назвавшаяся Маржаной девушка с огромными бархатными глазами трепетной лани была очаровательна - как может быть очаровательна только невинная юность. Ее хотелось прижать к груди, утешить (неважно, от чего - не может быть, чтобы молоденькую девушку не от чего было утешать!) и защитить от грубости окружающего мира. Пожалуй, этим бы все и закончилось, не явись в самый неподходящий момент ее спутники - мальчишка лет десяти и взрослый мужчина.
  И вот тут-то я заподозрил неладное. Судите сами. Мальчишка и девушка были очень похожи, с поправкой на девичью мягкость черт прекрасноглазой нимфы: гордо вздернутые курносые носы с россыпью веснушек, особенно ярких на бледной до прозрачности коже, большие голубые глаза, медового цвета волосы - в общем, типичные коренные жители Лазоревой Долины. Пожалуй, единственное их различие составлял рост: невысокий угловатый подросток казался еще более нескладным рядом с высокой стройной девушкой - да еще разное выражение лиц. Лицо мальчишки прямо-таки излучало щенячий восторг от всего происходящего, в то время как девушка, казалось, сроднилась с какой-то затаенной грустью.
  Мужчина же отличался от этих двоих, как мухомор от подберезовиков: черные глаза с ироничным прищуром глядели внимательно и серьезно, а тонкие губы то и дело кривились в усмешке, как будто их обладатель изо всех сил сдерживал рвущийся наружу смех. Смуглая кожа выдавала в нем уроженца Загорья. Образ довершали высокий рост и то телосложение, о котором у нас в Сиднаре принято говорить "скрытый воин": мышцы не выпирают буграми из-под одежды, как у орков, но чувствуются стальная хватка, гибкость и тренированность. На несколько мгновений мне показалось, что передо мною стоит поджарый лесной волк. Матерый, надо сказать, волчище, многое на своем веку повидавший, что несколько не вязалось с его возрастом - на вид странному незнакомцу было не больше тридцати. Пожалуй, он мог бы сойти и за моего ровесника - двадцатипятилетние выглядят немногим моложе. От него исходило ощущение спокойной, уверенной в себе силы и неясной опасности, словно он каждую минуту готов был отражать удары неведомых противников. Словом, пренеприятнейший тип.
  А вот его спутники, если уж сравнивать с животными, были похожи скорее на перепуганных зайчат - такие же трогательные, наивные и беззащитные, всему удивляющиеся и готовые задать стрекача от малейшего шороха. Странная, очень странная компания. Что же делают зайчата рядом с волком?..
  Пока я разглядывал незнакомцев и мысленно сравнивал их с обитателями полей и рощ, мужчина поставил фляги на землю и, легко прищелкнув пальцами, запалил костер. И вот в этот момент я наконец понял, что именно меня настораживало в странном типе, похожем на волка. О, тогда мне все стало ясно!
  
  Задумчивость с рыцаря как рукой сняло.
  - Колдун! - возопил он, отшатываясь, как от призрака, и для наглядности тыча трясущимся холеным пальцем в нахально ухмыляющегося незнакомца.
  "А ноготочки-то у рыцаря подпилены и замшей отполированы", - машинально отметила про себя Маржана.
  - Ну колдун, - снисходительно согласился маг и добродушно поинтересовался: - А ты сам-то чьих будешь?
  - Я, - рыцарь принял картинную позу и горделиво подбоченился, - Светомир Лучезарный, кавалер ордена Летучей Мыши!
  Маржана и Вотий непочтительно прыснули, пытаясь унять невежливый смех. Более сдержанный Дарилен только фыркнул.
  - А я - Дарилен Заозерный, - вежливо сообщил он. - Вотий - мой ученик, а Маржана - его сестра и наша спутница.
  - Я понял! - снова завопил рыцарь - да так, что с верхушки ближайшего дерева снялась птица и полетела в лес, заполошно голося и суматошно размахивая крыльями. - Я все понял, о несравненная! Злобные колдуны, воспользовавшись своей колдовской силой, захватили вас в плен! Но не убивайтесь, прекрасноглазая, вам больше не придется лить слезы! Ведь пришел я - ваш благородный спаситель! Я вырву вас из лап сих мерзких тварей!
  Одна из "мерзких тварей", повыше и постарше, нехорошо сощурилась, явно замышляя очередную пакость. Не думавшая лить слезы Маржана фыркнула, гордо вздернув подбородок:
  - Вот еще! Никто меня не захватывал! Я еду с ними по доброй воле!
  Рыцарь несколько секунд озадаченно осмысливал услышанное, но его лицо тут же просияло догадкой:
  - О, бедное невинное создание! Сии порочные исчадия ада поработили вашу волю, подчинив себе ваши мысли. Но я, - тут рыцарь от избытка чувств саданул себя в грудь кулаком. Металлический нагрудник отозвался мелодичным звоном, а рыцарь, досадливо поморщившись, встряхнул ушибленной рукой, - я спасу вас и вашу бессмертную ангельскую душу! Отныне я - ваш защитник! - тут Светомир наконец смолк и озадаченно уставился на новых знакомых.
  Вотий и Маржана, изнемогая от смеха, всхлипывая, сползли по стволу дерева, к которому до этого прислонялись. Дарилен крепился-крепился, но и он не выдержал и захохотал в голос. И даже толстый черный кот (без сомнения, порождение колдовских сил!), как показалось Светомиру, ехидно фыркнул, встопорщив усы.
  - Куда катится мир? - с трагическим надрывом вопросил рыцарь за неимением более достойных слушателей у лошади, флегматично дожевывавшей ближайший куст. - Колдун насмехается над доблестным рыцарем! Защитой и опорой Родины! Я... я... - рыцарь беспомощно заозирался по сторонам, будто в поисках поддержки, и остановил свой взгляд на колдуне. - Я вызываю тебя на дуэль! Сразись со мной на мечах, не прибегая к вспомоществованию гнусных магических уловок!
  Дарилен, как ни странно, одобрительно кивнул и вышел на расчищенное место, вынимая из ножен меч. Принял боевую стойку. И холодно бросил:
  - Я и мой меч к твоим услугам, Светомир Лучезарный.
  Светомир, не ожидавший от противника знания рыцарского этикета, на миг растерялся, но тут же взял себя в руки, коротко кивнул и ответил:
  - Я и мой меч к твоим услугам, Дарилен Заозерный.
  Противники подобрались равные по силе и умению. Смотреть на их сражение было сплошным удовольствием: безупречная атака, безукоризненная защита, молниеносная смена ролей... По всем правилам, при таком раскладе, если дуэлянты не нанесли друг другу смертельных оскорблений из тех, что хочешь не хочешь, а надо смывать кровью, противники должны были признать ничью и пожать друг другу руки. Но рыцарь, уязвленный тем, что какой-то там колдунишка знает ратное дело не хуже него, обученного вояки, оскорблено пыхтел и признавать ничью не собирался. В конце концов, магу надоело ломать комедию, и он отбросил меч в сторону, признавая равенство сил - "равные не должны воевать друг с другом", означал этот жест. Светомир, смирившись с судьбой, занес над головой меч, собираясь вонзить его в землю у ног противника, как того требовал древний рыцарский обычай. Но тут случилось непредвиденное.
  Маржана, слыхом не слыхивавшая о воинских ритуалах, увидела следующее: по какой-то неясной ей причине маг остался без меча, а коварный противник, воспользовавшись этим, занес меч над его головой, намереваясь, очевидно, разрубить безоружного чародея на две половины. Долго думать Маржана не стала. Она схватила меч, волею судеб упавший как раз подле нее, секунду помедлила, пытаясь удержать его в руках. Со стороны, в привычных руках, меч смотрелся естественно и вполне органично. Увы, девичьи руки оружие держали впервые, и своенравное колюще-режущее так и норовило выскользнуть из них, клонясь то влево, то вправо и оттягивая руки к земле. Поэтому Маржана попросту покрепче обхватила рукоять обеими руками, наставила меч острием на противника и...
  - И-и-и! - завопила Маржана и, зажмурив от страха глаза, мужественно бросилась вперед, то ли подбадривая себя столь оригинальным боевым кличем, то ли пытаясь напугать неприятеля.
  - Сумасшедшая, - слабым от потрясения голосом произнес неприятель, опуская меч и делая шаг в сторону. Вопящая "нимфа" пронеслась мимо и, не встретив на своем пути препятствия, неуверенно остановилась, осторожно приоткрыв глаза. - Все вы здесь сумасшедшие...
  Но так просто отставать от путников рыцарь не собирался. Почитаемый им священным "Устав славных рыцарей" гласил: "Если оба воина окажутся равно искусными в ратном деле, то сильнейшим считать надлежит того из них, кто спасет противника от гибели неминуемой". Вывод напрашивался сам собой: чтобы спасти свою репутацию отважного воина, Светомиру придется сопровождать колдуна до тех пор, пока случай не разрешит их спор, выявив сильнейшего. О чем рыцарь незамедлительно сообщил Дарилену, немало озадаченному таким поворотом событий.
  - Что у меня есть кроме чести?! - патетично воскликнул рыцарь в конце своей речи, воздевая руки к небу.
  - Конь, доспехи и перстни на пальцах, - с готовностью подсказал Дарилен.
  Светомир досадливо крякнул, торопливо спрятал руки за спину и возразил:
  - Это всё мирское! Главное богатство настоящего рыцаря - честь! - и со вздохом принялся распрягать и разоружать сомлевшую в доспехах лошадь.
  
  
***
  Вольготно расположившаяся на поляне троица самым бессовестным образов поглощала соблазнительно пахнущее мясо и прочие дорожные яства, громко шутила, смеялась и вообще радовалась жизни. Светомир, разложив неподалеку отдельный костер, мрачно подрумянивал на нем нанизанные на прутик грибы - те самые, что нес в шлеме. От дружеского приглашения разделить трапезу с недавним противником он гордо отказался. Увы, желудок доблестного воина был куда менее горд, чем его хозяин, и теперь вовсю громко осуждал последнего голодным урчанием. Что оставалось бедному рыцарю, попавшему в стан врага? Конечно же, тешить себя мечтами о мести! И случай воплотить их в жизнь не замедлил представиться...
  
  
***
  Рыцарь плелся верхом в десятке шагов позади путников и битый час распевал баллады о горькой доле некоего оруженосца, погибающего на поле боя. Музыкальным слухом он не отличался. Голосом - тоже. А в особо жалостливых местах начинал подвывать так, что вся окрестная нежить должна была давно задохнуться от зависти - если только не разбежалась загодя, заслышав сей немелодичный ор. Маг с тоской вспоминал вопли орижаса - по сравнению с дивным пением Лучезарного они были преисполнены гармонии. И даже магия была тут бессильна: Дарилен хотел было запечатать рот Светомира заклинанием, но паршивец носил какой-то амулет, блокирующий мелкую бытовую магию, а тратить в дороге силу на что-нибудь более эффективное Дар не хотел.
  Оруженосец, зараза, никак не желал расставаться с жизнью, и песня все длилась. Наконец живучий вояка испустил дух. Но не успели невольные слушатели вздохнуть с облегчением, как Светомир затянул поминальную по безвременно усопшему. Дарилен глухо застонал. Маржана скорбно вздохнула. Вотий забормотал под нос таблицу умножения, заданную учителем накануне поездки.
  - Чтоб ты провалился! - в сердцах бросил Дарилен после особенно прочувствованной рулады.
  В тот же миг дурноголосый рыцарь вскрикнул, неловко взмахнул руками и... скрылся под землей вместе с лошадью. Впрочем, лошадь почти сразу выбралась обратно, испуганно всхрапывая. Наступила долгожданная тишина.
  - Вы... Ты что с ним сделал?! - возмутилась Маржана, опомнившаяся первой. - Нельзя же так буквально!
  - Да ничего я ему не делал, - оправдывался не менее обескураженный Дарилен. - Я даже силу в слова не вкладывал!..
  Путники с некоторой опаской, настороженно вглядываясь, подъехали к тому месту, где минуту назад их слух "услаждал" дивным пением Светомир. Разгадка не заставила себя долго ждать - посреди дороги красовалась огромная ловчая яма, видимо, оставленная местными охотниками, замаскированная сверху пахучими еловыми ветвями и тонким слоем дерна, а потому со стороны практически незаметная. На дне ее сидел унылый Светомир и тоскливо глядел вверх.
  - Сам выбраться сможешь? - примирительно спросил маг, наклоняясь над ямой.
  - Не смогу. Кажется, я ногу сломал, - неохотно буркнул рыцарь.
  - О боги... И откуда ты свалился на наши головы? - вздохнул Дарилен. И, поскольку рыцарь ничего не ответил, задумчиво продолжил: - Я могу левитировать тебя наверх. Вот только с доспехами тебе придется расстаться...
  - Как это - расстаться?! - аж подпрыгнул от возмущения Светомир, тут же болезненно охнув. - Рыцарь без доспехов - не воин! Они - моя вторая кожа!
  - А рыцарь в доспехах в данном случае - не жилец, - недовольно поморщился Дарилен. И резонно заметил: - Иногда можно пожертвовать второй кожей ради сохранения первой. Я не смогу поднять тебя в полном боевом облачении... Впрочем, меч, так и быть, можешь оставить при себе. Маги не всесильны. Мы можем левитировать только те предметы, которые смогли бы поднять без магии. Без этих железок, - при этих словах мага рыцарь негодующе вспыхнул, но промолчал, - я бы тебя еще поднял, а в них - навряд ли. Решай сам.
  Выбор у Светомира был, прямо скажем, небогатый: позволить гнусному колдуну поднять его, рыцаря славного Сиднара, в воздух с помощью мерзких дьявольских ухищрений - либо остаться в яме и провести в ней боги знают сколько времени, пока его не выручит кто-нибудь более подходящий, а если со спасателями не повезет - какой-нибудь добросердечный прохожий пока не добьет из жалости.
  - Ладно, - буркнул рыцарь, - поднимай меня, колдун. Но знай - я согласился лишь потому, что у меня нет другого выхода! - с этими словами Светомир принялся стаскивать с себя доспехи.
  Ожидание затянулось - в Сиднаре никогда не экономили на латах доблестных воинов. Когда Дарилен прочел главу из прихваченной с собой книги, Вотий сбился со счета, подсчитывая бесчисленные громыхающие железки, которые Светомир снимал с себя с видом низложенного императора, расстающегося с мантией, Маржана доплела венок из ромашек, Кисс поймал где-то недостаточно расторопную мышь и плотно пообедал, а у ног Светомира выросла гора металлолома, размерами не уступающая могильному кургану степных орков, - тогда рыцарь тоскливо вздохнул и мрачно провозгласил:
  - Я готов, колдун.
  Дарилен захлопнул книгу, удовлетворенно кивнул и встал, разминая пальцы.
  - Смотри внимательно и запоминай все, что я буду делать, - обратился он к Вотию. - Потом потренируешься.
  Светомир, почувствовав себя наглядным пособием, поежился, но смолчал. Он глубоко вздохнул, покрепче зажмурился, стиснув пальцы на рукояти великодушно разрешенного колдуном меча, и приготовился к действию магии. К его удивлению ничего сверхъестественного не произошло: с неба не ударил гром, земная твердь под ногами у дерзкого колдуна не разверзлась, и даже ветер не стал крепче. Словом, природа, вопреки ожиданиям Светомира, никак не отреагировала на творимую волшбу. Только земля, мягко качнувшись, ушла у рыцаря из-под ног, да легкий прохладный ветерок коснулся лица. Через мгновение под ногами у Светомира вновь появилась твердая почва, на которую он незамедлительно осел. Вообще-то он собирался неторопливо и с достоинством опуститься, но нечаянно наступил на сломанную ногу, охнул от неожиданно резкой боли и кулем свалился под ноги спасителю.
  Дарилен присел на корточки и сосредоточенно ощупал пострадавшую конечность воина, прислушиваясь к каким-то своим внутренним ощущениям. Закончив осмотр, маг приступил к решительным действиям.
  - Сейчас будет очень больно, - предупредил он Светомира. - Но так надо, чтобы правильно совместить кость. Потерпи.
  Когда рядом с магом появилась вереница склянок с неподдающимся опознанию содержимым и плотные бинты, Светомир не заметил. Он, закусив губу и изо всех сил вцепившись пальцами в чахлые пучки травы, мужественно переносил беспощадную, жестокую боль, окольцевавшую ногу до самого бедра и протянувшую свои когтистые лапы к сердцу. Никогда раньше Светомир не думал, что боль от простого перелома может быть такой сильной. Но, хвала богам, борьба с когтистым хищником длилась недолго. Под руками Дарилена он присмирел, утих и убрался, недовольно ворча. Маг наложил на ногу "пациента" мазь и туго забинтовал перелом. Сверху приспособил наскоро собранный Вотием импровизированный каркас из узких плоских дощечек (интересно, есть ли на свете что-нибудь, чего нет в поистине бездонных сумках странствующих магов?!) и закрепил "композицию" еще одним слоем повязки.
  - Человеческий организм сопротивляется вмешательству магии, - попутно объяснял маг Светомиру. - Я ускорил процесс заживления, и ты почувствовал разом всю боль, рассчитанную на несколько месяцев естественного срастания костей. Теперь восстановление пойдет намного быстрее. Боль будет, но не сильная. И все же щади свою ногу. Постарайся не наступать на нее и не делать резких движений хотя бы с неделю. Сейчас равновесие очень хрупкое, его легко нарушить одним неосторожным шагом. Второй раз срастить то же место магическим путем не удастся.
  Светомир слушал, откинувшись на спину и полуприкрыв глаза. Дождавшись паузы в монологе Дарилена, вниманием мага тут же завладел мальчишка: пока учитель занимался врачеванием, он упражнялся в левитации предметов и смог-таки поднять на поверхность щит Лучезарного и шлем, и теперь ему не терпелось похвастать своими успехами перед наставником - не распространяясь, впрочем, о том, сколько бесплодных попыток было предпринято до того, как тяжеленное снаряжение согласилось поплыть наверх. Поднять еще что-либо кроме этого Вотий не смог, но Светомиру, успевшему мысленно попрощаться с доспехами в целом и с каждым предметом дорогой его сердцу экипировки в отдельности, и это казалось небывалой удачей и щедрым подарком судьбы.
  - Знаешь, колдун, - помолчав, сказал он, - пожалуй, магия все же не так гнусна, как я думал раньше. И от нее может быть польза. Иногда. Если направлять ее в нужное русло...
  
  - Ну что, теперь мы можем разъехаться с миром? - устало спросил Дарилен, помогая рыцарю взгромоздиться в седло. - Я тебя спас, значит, у тебя больше нет причин тащиться за нами, как осел на веревке.
  - Это была не смертельная опасность! - запротестовал Светомир, пропустив мимо ушей нелестное сравнение.
  - Хочешь, я сброшу тебя обратно и вернусь через несколько месяцев? - с готовностью предложил Дарилен.
  - Это деяние будет недостойно честного человека! - возмутился рыцарь.
  - Ну и что? Твоя честь никоим образом не пострадает - поступок-то будет мой, а не твой!
  - Все равно это противоречит правилам! "Сия опасность должна быть нежданной для обеих сторон, и достойные мужи не должны способствовать ее возникновению прямым, а равно и косвенным способом", - процитировал "достойный муж". - Только в этом случае исход спора считается законным и не подлежит сомнению!
  Дарилен усмехнулся, в глубине души укрепившись в подозрении, что нежданному попутчику просто-напросто очень хочется, чтобы упомянутый спор решился в его пользу, и он от них не отвяжется, пока не удовлетворит свое самолюбие.
  - Ладно уж, кавалер ордена Летучей Мыши! По крайней мере, я могу не опасаться твоего удара в спину - считай, что это единственная причина, по которой я согласен терпеть твое присутствие! Но, умоляю, ради всех богов - не пой!
  Остаток пути спутники преодолели в молчании, каждый погруженный в свои мысли. И только Вотий с энтузиазмом крутил головой по сторонам, удивляясь, кажется, каждой бабочке, каждому цветку у дороги.
  Светомир, когда думал, что на него никто не смотрит, болезненно морщился, но терпел и внешне свои мучения никак не выказывал. Маржана сочувственно на него поглядывала, но вслух свою жалость благоразумно не показывала: рыцари - народ обидчивый и гордый донельзя! Кто его знает, как он отреагирует на сочувственное замечание?
  Дарилен предвкушал встречу с подругой детства, и перед лицом этого события меркло все прочее, произошедшее давно и недавно.
  Что касается Кисса, то он сладко спал, свернувшись клубком на дне своей торбы. И, кто знает, возможно, ему снилась давешняя зазевавшаяся мышка? А может быть, очаровательная рыжая кошечка, живущая в Чарске по соседству?.. Кошачья душа - потемки, тем более - душа кота-телепата с ярко выраженными экстрасенсорными способностями...
  
  Наконец вдали показался знакомый дом с резными ставнями и перилами у крыльца. Маги, как правило, предпочитают жить в домах на окраинах человеческих поселений - там им удобнее работать, а простым людям спокойнее находиться в многолюдном центре, зная, что поблизости нет жилищ коварных и непредсказуемых колдунов. Заринна не была исключением из общего правила - ее дом первым встречал приезжающих в Хворостцы.
  "Что за странное название для села - Хворостцы? - поморщился маг, когда впервые услышал от подруги это название. - От слова "хвори", что ли? Не могла выбрать что-нибудь поздоровее?"
  "Много ты понимаешь! - возмутилась в ответ Заринна. - Не от "хворей", а от "хвороста"! В здешнем лесу этого добра полно, экономить на тепле зимой не придется. А возле твоего Чарска даже рощицы нет, я уж не говорю о лесах! И мостовые каменные! И где, по-твоему, жить здоровее?.."
  Вот и знакомый плетень у домика в деревянных кружевах. Калитка приоткрыта - значит, хозяйка дома. Почему же мага не оставляет ощущение, что все идет не так, как нужно, неправильно?.. И собаки нигде не видно. Фтайка, здоровенная псина размером даже не с теленка - со стельную корову, всегда первой выскакивала навстречу посетителям, чем повергала их в трепет, если не обращала в бегство. А тут сразу четверо гостей подъехали ко двору - и тишина. Ни возмущенного собачьего лая, ни удивленных возгласов хозяйки дома. "Как на поминках, - невольно подумалось Дарилену, но он поспешил одернуть себя: - Что за бред! Наверное, Зари вышла куда-нибудь по делам и собаку с собой взяла. А калитка... Ну мало ли... Торопилась... Забыла закрыть..."
  Но, вопреки ожиданиям, дверь в дом тоже оказалась незапертой. Не обнаружилось хозяйки и в хате. Внутри было чистенько, уютно и... как-то мертво. И пыльно. Словно дом пустует уже не первый месяц.
  - Ничего не понимаю, - размышлял маг - вслух, потому что молчание стало невыносимым. - Охранный контур не поставлен, двери настежь раскрыты, собаки нет - можно подумать, что Зари на минутку к соседке выбежала. Но... - и тут он осекся.
  ...Когда-то давно, в далеком безоблачном детстве, неразлучные друзья Дарилен и Заринна придумали свой язык - язык знаков, понятных только им. Эти сообщения, оставленные у крыльца, ничего не значащие для непосвященных, многое могли рассказать адресату. Огрызок карандаша - "Я наказан. Сижу дома, зубрю заклинания", черная пуговица с обрывками ниток - "ушел по делам, вернусь не скоро", кленовый листок, придавленный круглым камешком, - "жду тебя на озере"... Сколько их было, этих безмолвных посланий! Значение каждого из них, кажется, навсегда отпечаталось в памяти...
  В мягкой пыли у крыльца с затейливой резьбой на перилах лежал незаметный на первый взгляд тонкий ивовый прутик, обвитый красной нитью. Такое послание, несмотря на то, что детство давно прошло, лежало где-то в укромном месте и у Дарилена, и у Заринны. Оно было заготовлено загодя, чтобы в нужный момент упасть в тень у крыльца, не задерживая хозяина и не привлекая лишних взоров случайных свидетелей.
  Мягкий изгиб тонкой оструганной ветви, красная нить, перечеркивающая древесный узор...
  "Я в беде! Помоги!"
  
  [1] Хумрик - недотепа, неумеха, дурачок.
  [2] Ежовый хвост - национальное оружие троллей, представляет собой палицу, сплошь усеянную длинными острыми шипами, благодаря которым она и получила свое название.
  
  
  
Глава 3
  
  - Заринны здесь нет, - глухо произнес маг. - Она уехала из деревни.
  - Отчего так категорично? - беспечно пожал плечами до сих пор хранивший молчание Светомир. - Выбежала куда-то на минутку, сейчас вернется...
  - Нет, - качнул головой Дарилен, наклоняясь и поднимая с земли неприметную веточку. - Этот знак она оставила для меня. Он означает, что Зари попала в беду и нуждается в моей помощи.
  Маг задумчиво провел ладонью в воздухе в пяди над прутом. Немного постоял, прикрыв глаза, а потом... уселся прямо на землю, положил перед собой ивовый прут и, держа над ней руки ладонями вниз, закрыл глаза, прислушиваясь к чему-то, известному ему одному.
  - Чего это он? - поинтересовался Светомир у спутников.
  - Тише! - шикнула на него Маржана. - Не мешай ему...
  - А... - хотел было что-то еще добавить рыцарь, но не успел. Он, вытаращив глаза, уставился на прутик, который вдруг принялся сам по себе двигаться из стороны в сторону, оставляя причудливые узоры в пыли. Рыцарь взирал на сие действо с выражением благоговейного ужаса на лице и уже не спешил вмешиваться в творимую волшбу.
  Дарилен посидел так с минуту, потом открыл глаза и, как ни в чем не бывало, поднялся на ноги, отряхиваясь.
  - Заринны нет в Долине. Она в Загорье, - уверенно заявил он.
  - А как ты это определил? - подозрительно осведомился Светомир.
  "Ну вот, получил еще одного ученичка на свою голову, - поморщившись, подумал Дарилен. - Великовозрастного..." Но все же ответил:
  - На подобные знаки маги "вешают" особые заклинания - информационные, - маг покосился на непонимающе нахмурившегося Вотия и пояснил: - Те, что позволяют что-нибудь узнать. Они бывают разными - в зависимости от того, что именно маг хочет сообщить. На этом, - Дарилен потряс прутом, - заклинание, позволяющее узнать направление, в котором уехала Зари. Видишь, куда указывает прут? В той стороне находятся Гномьи горы. Заринна поехала туда.
  - Ну и что? - не унимался настырный рыцарь. - Если она поехала туда, это еще вовсе не значит, что твоя подружка в Загорье! И вообще, может, она следы запутывала? Или передумала и по дороге свернула в другую сторону? Да мало ли, что может быть!..
   Дарилен глубоко вздохнул, призвал на помощь свое самообладание и мысленно приказал себе не злиться и не растрачивать энергию по пустякам, на не в меру болтливого и недоверчивого воина.
  - Тебе о чем-нибудь говорит слово "интуиция"? - вкрадчиво поинтересовался маг. - По-твоему, магия - это всего лишь умение кидаться огненными шарами и сбивать бессмертные души с пути праведного? Так вот, если хочешь знать, даже для того, чтобы создать простенький световой пульсар, помимо определенных способностей, нужно точно знать, что, как и когда следует делать. О более сложных заклинаниях и говорить нечего. Простыми затверженными формулами здесь не обойтись. Маги чувствуют этот мир по-другому. Гораздо тоньше, чем обычные люди. Быть магом без хорошо развитой интуиции невозможно. Так вот, я чувствую - Заринны нет в Лазоревой Долине. И искать ее следует в Загорье. Уж можешь мне поверить, я не ошибаюсь. Но, - маг хитро прищурился, - тебя ведь за мной никто не тянет, верно? Тебе вовсе не обязательно слепо доверять моей интуиции и идти следом за нами!
  - Ну уж нет! - насупился рыцарь. - Вы от меня так просто не избавитесь, не-е-ет! Истинные рыцари всегда хранят верность своему слову!
  - О боги... - вздохнул Дарилен. - Ладно уж, истинный рыцарь... Как бы то ни было, нам нужно искать ночлег. Уже почти стемнело, нужно поторопиться - ночью нас никто не пустит на порог.
  - Так вот же хата, перед нами! - искренне удивился Светомир. - Думаю, твоя подружка не обидится, если мы переночуем в доме в ее отсутствие!
  - Да ты что! - напустилась на рыцаря Маржана. - Нельзя ночевать в чужом доме без ведома хозяина! Это плохая примета! Так можно накликать беду и на хозяина, и на себя - оба останутся без крыши над головой! А то и без самой головы! Нет уж, я и шагу за порог не ступлю! И вам не позволю!
  - Это всего лишь глупые предрассудки! - фыркнул рыцарь.
  - А вот и нет! - вступился за девушку Дарилен. - Это как раз тот случай, когда стоит прислушаться к приметам. И потом, не забывай, что Зари - ведунья. Кто знает, какие заклинания охраняют по ночам ее дом от незваных гостей? Вряд ли они могут представлять угрозу для меня, я все-таки ее друг, но вот за безопасность остальных не поручусь.
  -Маги дрыцевы! Все у вас не как у людей... - сквозь зубы ругнулся рыцарь.
  - Ты что-то сказал? - с нарочито ласковой улыбочкой обернулся к нему Дарилен. - Я не расслышал...
  - Ничего, - мрачно ответил рыцарь. - Идем искать дом, на небе уже видны первые звезды...
  - Нам туда, - после секундного колебания Дарилен уверенно указал на третью от перекрестка хату. В окнах указанного жилища мягко мерцали уютным золотистым ореолом свечи, будто приглашая заглянуть на огонек.
  - Опять интуиция? - осторожно осведомился Светомир.
  - Нет, хорошая память, - усмехнулся маг. - Я помню живущую там старушку еще по прошлому визиту к Зари. Может быть, и она вспомнит меня...
  
  - Хто тама? - подозрительно осведомился из-за закрытой двери дребезжащий старушечий голос.
  - Тетушка Харика, откройте, это Дарилен... э-э-э... Дарий из Чарска. Помните, я приезжал по зиме к вашей ведунье? Я вам тогда еще печь починил...
  - А-а-а, Дарик! Как же, помню, помню! Заходи, милок! Счас открою! - за дверью послышалось звяканье многочисленных замков, задвижек и подпорок. Наконец дверь распахнулась, и в освещенном проеме возникла сухонькая, но на удивление бодрая старушка в цветастом ситцевом платье и вязаной безрукавке. Вид у нее был донельзя уютный, домашний - так и хотелось обнять ее, сесть рядом и под постукивание трудолюбивых спиц слушать неторопливые рассказы об ушедших в прошлое днях. - Не серчай, что сразу не открыла - всякие люди тут ходют, и лихие людишки, случается, захаживают - нонче опасно двери настежь держать! Совсем мир испортился, запаршивел род людской...
  - Тетушка Харика, я не один. Со мной мои друзья...
  - Да проходите, милки, все, сколь вас есть! Чай от избы не убудет, коли вы в ней заночуете! Да и накормить гостей есть чем. Я-то одна живу - много ли мне надоть? Всё не съедаю, а варю много, по привычке больше - семья-то большая была. Когда-то... - последние слова тетушка Харика произносила, споро накрывая на стол для оголодавших путников. В сарае нашлось и сено для лошадей (бабуля держала козу, и охапку сенца пришлось позаимствовать у нее. Коза громко выражала свой протест против такого вопиющего хамства, да кто ее, склочницу, слушать будет?), а для Кисса в дополнение к доброму куску мяса, выловленного из щей, сыскалась плошка свежего козьего молока.
  - А что, тетушка, где же ведунья ваша? - спросил наконец Дарилен, заинтересованно поглядывая на соблазнительно пахнущие разносолы. - Мы к ней приехали, а в доме - ни души, да и пусто как-то, не обжито... Даже собаки нет.
  - Уехала наша ведунья, Зарочка наша, - горестно покачала головой старушка. - Уж месяц почитай как уехала. Никому ничего не сказала: куда, зачем, вернется али нет. Утречком я козу доить вышла, глядь - а лошадка ейная, Златка, за околицу уж выезжает, хвостом потряхивает. Так с тех пор ее и не видали в деревне... И псина пропала. Куда делась - неведомо, да только с Зарочкой ее не было, но и в деревне она не осталась, как в тартар сгинула...
  - Спасибо за гостеприимство, тетушка! Чем же отблагодарить вас за хлеб-соль и кров? Может, дров нарубить? Или сена накосить для козы на зиму? - Дарилен машинально поправил висящий на шее амулет, и это движение не открылось от цепкого взора старушки.
  - А ты, милок, не колдун часом? - спросила она.
  - Угадали, тетушка! Колдун, - Дарилен слегка наклонил голову в знак согласия.
  - Так это ж совсем другое дело, родимый! - расцвела старушка. Казалось, еще немного - и она расцелует мага на радостях. - Колдун завсегда помочь сможет. Да только рази ж пристало ему косой да пилой работать? Он же не солдат какой, это им все одно руками махать - что меч в них, что топор, - Светомир, заслышав рассуждения словоохотливой бабули поперхнулся, но нашел в себе сил промолчать. - Вот разве что заклинание какое над огородиком моим прочитать, чтоб сорняков поменьше росло, а полезных растениев - больше... Ты не подумай, Дарик, это я не из лени прошу, - торопливо добавила старушка. - Стара я стала, глаза уж не те - лебеду вместо репы оставлю и не замечу. Зарочка-то уехала, вот и не к кому за помощью обратиться...
  - Что вы, тетушка, не оправдывайтесь, будет у вас огород всем на зависть! - успокоил ее Дарилен. - Слово мага!
  - Вот и славно, милок, вот и спасибо тебе скажу, дай Алинара [1] тебе здоровья!.. Ох-ти батюшки, да вы ж устали поди, с дороги-то?! А я совсем вас разговорами умучила! Сейчас я вам постелю, да и спать ложитесь! Утро вечера завсегда мудренее!.. - с этими словами шебутная бабуля снова подхватилась с места и засеменила куда-то вглубь дома.
  Через полчаса усталые путники смогли блаженно растянуться на теплых, прогретых летним солнцем тюфяках, набитых душистыми травами. Мужская часть компании обосновалась на чердаке, Маржана - в комнатушке хозяйки.
  - А ты неплохо орудуешь мечом, - невпопад заметил Светомир, обращаясь к Дарилену. Мысленно он все прокручивал в памяти события прошедшего дня. - Самоучек таких не бывает. Неужто в Кровавой Сече [2] участвовал? Шрам у тебя оттуда? - через грудь мага наискось тянулся старый, зарубцевавшийся шрам - он лишь чуть-чуть не доходил до сердца. Дарилен, по правде говоря, по возрасту не выглядел ветераном тогдашних боевых действий - да кто их, магов, разберет? Может, ему тридцать лет, а может, и все двести...
  - Учителя хорошие были, - сухо ответил маг. - Спи уже. Тебе нужен покой и отдых, забыл?
  Вопрос про шрам он начисто проигнорировал, но Светомир этого уже не заметил - он с легким сердцем порхнул в распахнутые объятия ласковой Лалии [3].
  Уже на границе сна и яви в шелесте листвы за чердачным окном магу вдруг почудилось знакомое "мальчиш-ш-шка...". Он приподнялся на локтях, вслушиваясь и напряженно вглядываясь во тьму безлунной ночи. Но больше ничего подозрительного колдун не услышал. Светомир и Вотий мирно посапывали во сне, в ногах у колдуна возился, устраиваясь поудобнее, Кисс.
  "Показалось", - решил маг и со вздохом опустился на тюфяк, почти мгновенно погружаясь в сон.
  ...Дарилену снилась горящая хата, за окнами которой бесновалась толпа.
  - Дар! Дарик! Проснись, сынок! - всхлипывая, шептала мать, тормоша его, сонного, ничего не понимающего, и поднимая еще двоих детей - совсем еще маленьких девочек-погодок. - Дети, скорее в подпол! Закройтесь изнутри и сидите там тихо! Слышите? Ни звука!
  Огонь уже лизал потолочные балки, и гудение пожара, смешиваясь с людскими голосами, доносящимися с улицы, рождало жуткую песню. Песню смерти. Через мгновение к крикам на улице прибавилось жалобное теньканье - это лопались оконные стекла, не выдержав жара.
  Они были в трех шагах от крышки подпола - добротного, просторного каменного мешка с отдушинами, которому нипочем были любые пожары, он будто специально для таких случаев строился, - когда дверь, в наивной надежде спастись подпертая тяжелым дубовым столом, сорвалась с петель и с грохотом рухнула на пол. Стол отлетел в сторону, как пушинка. В едином гуле озверевшей толпы стали слышны отдельные голоса:
  - Вот они, упыриное отродье!
  - Не дайте уйти выродкам!
  - Бей! В сердце бей гадов! Они только так издохнут!
  В какофонию вплелись детский плач и мольбы матери, напрасно пытающейся спасти детей. Ей даже не дали договорить...
  Внезапный сильный удар под ребра оглушил, разом выбив весь воздух из легких. Вслед за болью пришла тишина, окутавшая со всех сторон, будто мать младенца. Тишина - плотная, почти осязаемая, не пропускающая ни звука, заглушающая биение сердца, отчаянно пытающегося выжить...
  Дарилен проснулся резко, как от удара. Опять этот сон... Ничем не вытравить из памяти события давно ушедшей в прошлое ночи...
  За окном только-только начало светать. Маг немного поворочался, перевернулся на другой бок и снова задремал. Но, к его неудовольствию, сон всерьез вознамерился продолжиться: колдун снова услышал человеческие голоса. Впрочем, теперь их звучание изменилось: они стали тише, спокойнее и отчетливее. Прислушавшись, маг с немалым удивлением разобрал отдельные фразы: "Спит еще колдун. Не проснулся..." - говорил смутно знакомый голос. "Да я только одним глазком... Мне б одним словечком с ним перемолвиться..." - отвечали ему. "Сказано - спит! Позже зайдешь". "В очередь! - вклинился в беседу третий голос, раскатистый мужской бас. - Нас тут уже почитай два десятка стоит, и всем - одним глазком да на пару слов!.."
  От удивления маг окончательно проснулся. "Чего только не привидится на пороге между сном и явью..." - сонно подумал он и вновь перевернулся на левый бок. Дарилену потребовалось еще примерно с полминуты, чтобы понять: это не сон.
  Когда сия, без сомнения, мудрая мысль в полной мере достигла сознания мага, он вскочил с постели, кинулся к окну и осторожно выглянул из-за занавески, предчувствуя самое неприятное. Так и есть: у калитки радушной хозяйки, тетушки Харики, чинно, рядком стояли человек двадцать селян. Дарилен сдавленно охнул и попятился от окошка с веселенькими занавесками - ядовито-зелеными в не менее ядовитый красный цветочек. Что ж, прав был наставник, когда поучал его в отрочестве: "Плохой маг ищет работу годами, и не поймать ее такому чародею, как нельзя ухватить птицу-зорянку за радужный хвост. А к хорошему магу работа идет сама, как прикормленный зверь, - ее даже звать не нужно!"
  Маг не единожды убеждался в справедливости этого мудрого изречения - убедился и на этот раз. Он вздохнул и потянулся за одеждой. Его "клиенты" уже толпились у дверей - негоже заставлять людей ждать...
  
  
***
  Дарилен уже битый час выслушивал "посетителей" и откровенно скучал. Что ни говори, а люди везде одни и те же, и проблемы у них примерно одинаковы - что в Чарске, что в Хворостцах: одному амулет от сглаза подзарядить, другому дать совет, чтобы шкодливых духов от дома отвадить или капризного домового умилостивить, третьему - зелье от хворей... Все это, без сомнения, деятельность полезная - но такая обыденная! Рутина! Никакого полета фантазии!..
  Впрочем, не один Дарилен мучился в это солнечное утро третьего дня от начала месяца солнцеяра [4]. Ушлая старушенция умудрилась припрячь к работе всех без исключения "дорогих гостей": Маржана с унылым видом варила на кухне вишневое варенье (судя по огромным ягодным запасам, работы у девушки было как минимум до вечера), Вотий, пыхтя от натуги не хуже разгневанного дракона, таскал воду из колодца, а Светомира загнали-таки колоть дрова. Рыцарь долго вздыхал и кряхтел у поленницы, с нарочито болезненным видом отставив пострадавшую ногу, но потом заметил поглядывающих на него из-за забора молоденьких селянок, и дело пошло веселее. При этом на рыцаря даже снизошло вдохновение, и он то и дело разражался громкими красноречивыми монологами о пользе сего занятия для физической формы - да вот беда, произносить речи и колоть дрова одновременно у воина не получалось. Вотий при виде разглагольствующего вояки хихикал в кулак, "гостеприимная" хозяйка неодобрительно качала головой, но попрекать воина, воодушевленно размахивающего топором, остерегалась. И даже Киссу нашлось занятие - он азартно шебуршал чем-то в погребе, устроив охоту на мышей, подгрызающих богатые хозяйские запасы.
  Тетушка Харика была из тех людей, что нипочем не упустят своей выгоды, умея разглядеть ее во всем. Пожалуй, окажись она на необитаемом острове с пустыми руками - и в скором времени почтенная тетушка, вне всякого сомнения, сколотила бы крепкое, доходное хозяйство, приложив к этому минимум усилий.
  
  
***
  Незапланированная работа хороша тем, что, как правило, быстро начавшись, она столь же быстро и неожиданно подходит к концу. Когда в импровизированный "рабочий кабинет мага" (эту роль исполнял закуток в кухне, скрытый ширмой от любопытных глаз - ведь магия, как известно, не любит посторонних взглядов) зашел последний посетитель, Дарилен готов был расцеловать его от радости в предвкушении скорого освобождения от знакомых с детства, но несколько однообразных, а потому утомительных действий. Вернее, ее. Посетительницу.
  Маг вежливо поздоровался и жестом пригласил гостью присаживаться. И тут же напрягся, внимательно вглядываясь в лицо незнакомки. Выработанное за годы практики чутье подсказывало магу: этот случай серьезнее всех предыдущих вместе взятых.
  Перед ним, опустив глаза, сидела немолодая женщина в простеньком поношенном платье. Наверное, в молодости она была хороша собой: черты лица еще хранили отпечаток былой красоты. Но безденежье и ежедневная тяжелая работа сделали свое дело, превратив лицо в скорбную маску, казалось, не выражавшую ничего, кроме обреченной покорности судьбе. Как ни странно, при этом женщина держалась с достоинством и даже величием, которое сделало бы честь самой королеве.
  Маг заинтересованно смотрел на посетительницу, ожидая ее просьбы. Та же, казалось, забыла, где она находится и зачем пришла сюда. Она с отрешенным видом глядела в пол, не шелохнувшись и не проронив ни слова.
  - Что привело вас ко мне? - спросил наконец маг, так и не дождавшись от незнакомки проявления инициативы.
  Она подняла на него выцветшие, некогда небесно-голубые, а теперь блеклые глаза и с недоумением уставилась на Дарилена. Сбитый с толку странным поведением женщины, маг предпринял еще одну попытку разговорить ее:
  - Кто вы? Зачем пришли сюда?
  Только теперь женщина вздрогнула, словно очнувшись от транса, и затараторила, сбиваясь, путаясь в словах и "глотая" окончания, торопясь высказать все, что хотела. Она будто собиралась в скором времени снова отрешиться от действительности, как минуту назад, и потому спешила рассказать о своей беде.
  - Мне нужна ваша помощь, господин маг, потому что кроме вас мне никто не сможет помочь. Я знаю, вы хороший маг. Так люди говорят, а люди понапрасну хвалить не станут... Спасите моего сына, господин маг! Я надеюсь только на вас! Даже боги не снизошли к моим мольбам, но вы - не бог, вы поймете мои страдания и не оставите меня в беде!.. У меня нет никого, кроме сына, он - всё, ради чего я живу, и если бы не эта беда, я бы никогда и не подумала... Мне и в голову не приходило, что такое когда-нибудь случится со мной и моим ребенком... Умоляю вас, господин маг, спасите его!.. Ради всего, что вам дорого, - не откажите мне в помощи!.. - и женщина зарыдала, спрятав лицо в ладонях.
  Маг с несколько ошарашенным видом сидел напротив и пытался понять ее сумбурную торопливую речь. Он решительно ничего не понимал, кроме одного - эта женщина и ее сын попали в беду, и им нужна помощь.
  - Пожалуйста, возьмите себя в руки, - мягко попросил маг. - Я сделаю все, что в моих силах. Что случилось с вашим сыном? И чем я могу помочь ему?
  Женщина подняла голову, краем передника утерла слезы и, в последний раз всхлипнув и прерывисто вздохнув, заговорила снова, на этот раз отчетливее и не в пример более связно.
  - Мы с сыном вдвоем живем. Мужа у меня нет... - рассказчица на миг запнулась.
  "И не было", - понял Дарилен. Почему-то это обстоятельство заставило его проникнуться сочувствием к незнакомке. Нетрудно представить, как тяжело быть матерью одиночкой в консервативных долинских деревушках. Женщина тем временем продолжала:
  - Болею я часто в последние годы, здоровье совсем подорвалось. А месяц назад, как раз в тот день, когда колдунья наша уехала, так плохо мне стало - совсем невмоготу. Спину скрутило - я охнуть боялась. Я и послала сына к Заринне за снадобьем... Лучше б я тогда умерла... - тихо проговорила она, с трудом сдерживая вновь подступившие к глазам слезы. - Каймен, сынок мой, вернулся сам не свой: лицо белое, точно полотно, глаза застывшие, смотрят не пойми куда, губы дрожат. На вопросы не отвечал, сел за печку в закуток и промолчал до вечера. Спасибо, соседка к обеду заглянула, она и помогла, у нее был впрок настой для растираний приготовлен. Она и сказала, что Заринна уехала. Я к вечеру кое-как отошла да и на ноги встала. А сынок мой слег наутро. И с тех пор не встает... У него... у него... - речь рассказчицы снова стала прерывистой, она хотела выговорить какое-то слово - и не могла. Дарилену немалого труда стоило различить сквозь рыдания: - У него харра! Черная харра!..
  Дарилен невольно охнул. Черная харра! Одна из самых страшных болезней, известных человечеству.
  В народе эту болезнь называли еще "юшкиной лихорадкой", по имени лекаря, открывшего ее и впервые описавшего - на собственном, весьма печальном примере. Страшна она была не болью - хотя боли порой бывали такие, что даже закаленные в боях мужи теряли сознание. И даже не неизбежным смертельным исходом - лекарства от этой болезни за долгие века ее существования так и не смогли найти. Самое страшное было в другом: прежде, чем умирало тело человека, болезнь пожирала его душу. Полностью, без остатка - и без возврата.
  Согласно сиднарским поверьям, душа каждого человека приходит в мир ровно десять раз - по числу богов Верховного Круга. Заболевший черной харрой лишался возможности вернуться в мир живых в новом облике, как и души вообще. Болезнь уничтожала то единственное, что поддерживало человека во всех испытаниях и давало ему надежду - его душу.
  Она начиналась относительно безобидно: разливавшейся во всем теле слабостью, из-за которой человек подолгу не хотел, а иногда и не мог встать с постели. Через несколько дней слабость переходила в оцепенение, сковывавшее мышцы, словно стальные путы. А потом тело несчастного начинала трепать жестокая лихорадка. Спустя месяц почти непрерывных мучений умирала душа больного. Его тело еще жило, дышало, чувствовало - но души в нем не было. А еще через седмицу прекращала свое земное существование и телесная оболочка.
  - Я - не лекарь, - осторожно начал Дарилен. Это было чистой правдой - он мог срастить перелом, но изгнать из тела, скажем, обычную простуду не сумел бы. - Вряд ли я смогу помочь вашему сыну.
  - Я знаю, его уже нельзя спасти от смерти, - покачала головой мать. Она говорила так тихо, что маг с трудом разбирал слова. - Я прошу вас об одном: прекратите его страдания!
  - Вы хотите... чтобы я убил вашего сына? - от неожиданности вопрос Дарилена прозвучал несколько бестактно.
  - Нет, не убил, - незнакомка будто досадовала на недогадливость мага. - Попросите богов забрать его душу. Пока она еще жива. Пока это еще можно сделать.
  
  
***
  Паренек был совсем плох. Ему было лет шестнадцать, но за время болезни он сильно похудел, черты лица заострились, отчего их обладатель казался еще моложе. Потемневшие от пота пряди волос прилипли к покрытому испариной лбу. Больной тяжело, прерывисто дышал ртом, приоткрытые губы были сухими и потрескавшимися. Глаза под воспаленными покрасневшими веками лихорадочно метались. Щеки покрывал нездоровый румянец. Это был, вероятно, последний день, когда его еще можно было спасти - не тело, а душу.
  Стоящая рядом с магом женщина с надеждой вглядывалась в лицо Дарилена.
  - Ведь еще не все потеряно, правда? Его душу еще можно спасти? Вы сделаете это? Не откажете мне?
  Мольба в ее голосе не позволила магу ответить отказом. Он согласился.
  - Попрощайтесь с сыном, - попросил он и вышел из комнаты - отчасти чтобы не мешать прощанию матери с единственным сыном, стоящим на пороге смерти, отчасти потому что ни магия, ни простое человеческое самообладание не помогли бы Дарилену спокойно смотреть на это. А для предстоящего обряда требовались хладнокровие, собранность и ледяное спокойствие.
  Мать долго не выходила из комнаты. Маг не торопил ее. Он понимал: всей жизни будет мало, чтобы решиться уйти в последний раз. Наконец она появилась в дверях. Женщина еще в комнате вытерла глаза, они были сухими, но забыла стереть слезы с лица, и две забытые слезинки висели на подбородке, готовые вот-вот сорваться в полет. Дарилен, стараясь не смотреть на мать парнишки, зашел в комнату и прикрыл за собой дверь. Критически осмотрел ее и опечатал заклинанием - на тот случай, если нервы женщины не выдержат и она передумает. Прерывать обряд очень не рекомендовалось.
  - Ты пришел помочь мне?
  Маг вздрогнул от неожиданного вопроса. Парнишка был слишком слаб, чтобы прийти в себя. Или это была последняя милость богов? Милость ли?..
  - Да.
  Дарилен сам не узнал свой голос. Одно дело - убивать врагов на поле боя, в пылу сражения, и совсем другое - обрывать жизнь беспомощного юнца, совсем еще мальчишки. Даже если так будет лучше для него самого. Даже если нет надежды исцелить тело и нужно торопиться уберечь душу. Как же это порой тяжело - быть магом...
  Серые глаза смотрели на колдуна без страха. Это и придало решимости.
  Для проведения обряда вовсе не требовалось убивать больного - во всяком случае, мало кто считал это убийством. Магу или жрецу достаточно было обратиться к богам с просьбой до срока забрать душу обреченного.
  Тонкая витая свечка охотно вспыхнула синеватым магическим огоньком. Дарилен бережно укрепил ее на серебряном блюдце и поставил прямо на пол рядом с кроватью - у левой руки больного. С правой стороны поместил серебряную чашу с водой. В ногах сыпанул горсть земли, набранной у порога дома Каймена. Туда же, прямо в землю, бросил семечко подсолнечника, бережно спрятал его поглубже. В изголовье кровати, на первый взгляд, не было ничего. Это была область воздуха, там гулял магически вызванный ветер. Приготовления закончены. Настало время совершать обряд. Дарилен взял больного за руки, крепко сжал их, закрывая глаза и мысленно стирая грань между собой и Кайменом.
  Слова молитвы сами просились на язык. Когда-то, невообразимо давно, когда Долина еще не была открыта людьми, да и весь мир для разрозненных человеческих племен был полон тайн и загадок, эти слова были молитвой по усопшему. Много позже, но все же задолго до этих дней, во время эпидемии черной харры, колдуны обнаружили их спасительную силу.
  Общемирового языка тогда не было и в помине, и текст молитвы был на древнем людском. Впрочем, не все ли равно, на каком языке слова, если желание помочь идет от сердца, не делая различий?..
  Молитва была обращением к десяти богам и силам четырех стихий. Они внимали магу и принимали решение.
  Первой откликнулась вода - основная стихия Дарилена. Водная поверхность покрылась рябью и резко взбурлила. В серебряной чаше разыгралась буря в миниатюре.
  Ярче вспыхнула свеча, затрещал магический огонек, рассыпая искры.
  Сквозь землю, раздвигая крупинки, пробился крохотный росток.
  Усилившийся ветер взметнул волосы обоих участников обряда.
  Согласие сил стихий было получено. Богам для оглашения принятого решения не требовалось внешних проявлений. Дарилен почувствовал его сам.
  - Мы встретимся в следующей жизни [5], колдун, - это были последние слова паренька.
  
  
***
  Когда все было кончено и Дарилен, едва держась на ногах от усталости (не столько физической, сколько моральной), вышел из хаты, его ждало еще одно неприятное открытие. У крыльца мага поджидали трое: рослый рыжий детина с усыпанным солнечной пыльцой [6] простодушным лицом, невысокий вертлявый малый со столь подвижными чертами лица, что их было нелегко разглядеть, и задумчивый утонченный юноша (слова "парень" или "юнец" категорически не подходили к его красивому правильному, словно высеченному из камня, лицу), который смотрелся довольно странно в компании обычных селянских парней. Огромные глаза неестественно яркого бирюзового цвета выдавали в нем полуэльфа - обычное дело для Лазоревой Долины. На вид все трое были ровесниками Каймена, чью душу несколько минут назад маг проводил к Престолу Богов. От этой мысли Дарилена передернуло.
  Лица колоритной троицы были хмуры и неприветливы. Маг слегка напрягся. Если эти дурни вздумали "мстить" колдуну за своего товарища... Не хотелось бы отправлять сегодня к праотцам еще одну душу. Тем более - целых три.
  - Ты увел душу Кая из этого мира? - громко и как будто немного торжественно вопросил веснушчатый детина, выступая на полшага вперед. Он дождался утвердительного кивка мага и продолжил: - Мы были его друзьями.
  Маг молчал, прикидывая, последует ли за этим какая-нибудь гневная высокопарная словесная шелуха вроде "Так умри ж, несчастный!", или дружки перейдут к решительным действиям незамедлительно и попытаются сразу дать в морду.
  - Нам... это... поговорить бы надо, - замялся вдруг делегат, сбившись с торжественного тона.
  - Мы хотим рассказать, как получилось, что Кай слег с этой дрянью, - вступил в беседу вертлявый юнец. - Может быть, вам это чем поможет. Вы ж колдун, вы разберетесь.
  - Ага, - вставил свое веское слово детина. - Токмо отойдемте отсюдова. Нехорошо это - здесь разговоры вести...
  
  Улица уходила к реке и заканчивалась обрывом у самой воды. Домов там, ясное дело, не было, зато были удобные валуны, прогретые солнцем, словно специально созданные самой природой для отдыха и неторопливых бесед.
  Трое друзей погибшего и маг устроились у самого обрыва на обомшелых камнях. Рассказывать о случившемся вызвался полуэльф, что было неудивительно - обычно представители дивного народа в совершенстве владеют искусством ведения бесед, это умение у них в крови.
  - Это было тихой безлунной ночью... - хорошо поставленным голосом начал он.
  - Стоп, - нахмурился маг. - Разве Каймен ночью пошел к Заринне? Его мать сказала, что это было днем.
  - Это предыстория - ночь рождения Кая, - пояснил полуэльф. - Для создания подобающей атмосферы.
  Маг недовольно поморщился.
  - Давай-ка сразу о главном. Я и без предыстории неплохо разберусь и атмосферу домыслю.
  Юноша горестно вздохнул:
  - Ладно. Но будет уже не так впечатляюще... Тот день был тревожным с самого утра. Казалось, незримые простым смертным предвестники приближающейся беды были повсюду, в самом воздухе чувствовалось их смертоносное дыхание...
  - О боги! - застонал Дарилен, схватившись за голову. - Ты героическую песнь слагаешь или рассказываешь о причине гибели друга?! - сегодня у него не было решительно никаких сил выслушивать многочасовые утомительные описания природы, погоды и душевных терзаний действующих лиц этой истории. Его интересовали факты, а их магу покуда никто не предоставил.
  - Хорошо-хорошо, - торопливо согласился полуэльф. - Рассказываю совсем коротко!.. В тот день ближе к полудню мать Кая отправила его к колдунье... кхм... госпоже Заринне за лечебным зельем. По пути он встретил нас, - рассказчик обвел рукой приятелей, - и мы пошли с ним.
  - Зачем? - не понял маг.
  - Дык делать-то нам все равно было нечего, - несколько удивленно пробасил детина. - Нешто мы другу не поможем колдовское зелье домой снести?!
  "Да уж, - мысленно усмехнулся маг, - чтоб донести из одного конца улицы в другой склянку с настоем, нужна непомерная силища. Без дружеской помощи не обойтись!"
  - Но тихо было у дома ведуньи, пустынно и мертво во дворе, - продолжал заунывно вещать полуэльф. - Не слышно было ни звонкого смеха хозяйки, ни грозного лая стража двора, - ("Это он о собаке", - не без труда догадался Дарилен.) - ни пения птах на деревьях... - рассказчик увидел мрачнеющее лицо мага и поспешно закруглился: - В общем, во дворе было тихо и пусто, и на стук в дверь никто не отозвался. Тогда мы... - он замялся, явно подбирая слова для описания чего-то не слишком приглядного.
  На помощь полуэльфу пришел его друг с богатой мимикой:
  - Мы заглянули в окна, убедились, что хозяйки нет дома, и поспорили, кто из нас не струсит зайти в ее хату, пройтись по комнатам и не спеша выйти обратно. Кай поставил полсеребряшки и пошел первым.
  - Он отворил дверь, но зайти не успел, - снова перехватил инициативу полуэльф. - Из-за притолоки выглянуло невиданное доселе создание с пушистой шкурой темно-синего цвета - цвета полночного неба...
  - Этакая зубастая мохнатая пакость навроде паука, - вставил детина. - Только размером поболе, с ладонь будет.
  Дарилен мысленно сравнил лапищу детины и изящную кисть полуэльфа. Разброс предполагаемых размеров "пакости" получался приличный.
  - Эта тварь смотрела своими жуткими глазами на Кая, а он не решался пойти дальше. В конце концов, пересилив страх, он отважно шагнул за порог... - повисла трагическая пауза.
  - И тут оно ка-а-ак выпрыгнет! - не выдержал детина, для пущего эффекта устрашающе вытаращив глаза.
  - Оно вонзило острые зубы свои в шею Кая, но тут же отскочило и скрылось в густой траве, - печально закончил полуэльф. - Кай побледнел как полотно и задрожал так, словно увидел свою смерть. Он сказал, что ему очень страшно, что он должен уйти домой. И он ушел. И больше не выходил из дома.
  
  
***
  Когда парни ушли, маг еще долго сидел у обрыва, размышляя. По всему выходило, что "зубастая мохнатая пакость навроде паука" была не чем иным, как ловушкой, поставленной специально на Зари неведомым колдуном, парень угодил в расставленные на другого сети по собственной дурости. Была такая магическая подлость - когда какой-нибудь достаточно сильный, но не достаточно смелый маг не очень хорошо знал своего врага, но страстно желал от него избавиться, он мог поставить ловушку, скажем, на любого, кто первым войдет в дом. Для этого достаточно улучить момент, когда хозяина не будет дома - да хотя бы и выманить его оттуда. Подбросить в дом переносчика магической заразы не так уж и сложно. А дальше остается лишь ждать результата. Предположить, что в дом деревенской колдуньи сунется кто-то без спросу, может только глупец. Разве придет кому-то в голову ставить под угрозу свою жизнь за полсеребряшки?..
  Во всей этой истории был лишь один положительный момент, пусть слабенькое, но утешение - болезнь, насланная магическим путем, не передается окружающим. Жители Долины могли не опасаться эпидемии черной харры.
  - Дар... - на плечо мага легла чья-то ладонь, отвлекая его от раздумий. - Скоро закат... Ты не обедал сегодня - хочешь и без ужина заодно остаться?
  Маг усмехнулся.
  - Уже иду, Маржана.
  
  
***
  - Отста-а-ань!!! Я хочу спа-а-ать!!!
  Утро наступило, как всегда, неожиданно. Ну не мог колдун вот так сразу привыкнуть к уже несколько подзабытой походной жизни с ее побудками ни свет ни заря! Он все мог снести без труда: холод, жару, ночевки на сырой земле и скудное питание, - но подъем в пять утра... Не-е-ет!
  Светомир был на этот счет иного мнения и предпринял еще одну попытку разбудить мага. На этот раз в славного сиднарского рыцаря полетела дариленова подушка, а сам колдун продолжал нахально храпеть из-под одеяла, прекрасно обходясь минимумом постельных принадлежностей.
  Светомир озадаченно поскреб макушку, выискивая взглядом, чем бы ткнуть мага, чтобы при этом еще и успеть отбежать подальше, и попутно благодаря всех богов за то, что обозленный колдун запустил в него всего лишь подушкой, а не магией.
  Вотий, паршивец, наотрез отказался будить наставника, на две серебряшки поспорив с воином, что у того ничего не выйдет.
  - Дар! Орки за окном! - что было мочи завопил Светомир.
  Никакой реакции. Только храп под одеялом, пожалуй, стал еще громче. В целях устрашения вражьих войск, что ли?!
  - Да-а-ар! Имей совесть! Я из-за тебя последних грошей лишусь!
  Храп приобрел злорадный оттенок.
  В конце концов Светомиру в голову пришла гениальная по своей простоте идея. Он позвал на помощь Маржану. Ломаться, словно красна девица, перед девицей настоящей магу было неловко, и он наконец соизволил встать, но выглядел при этом столь недовольно, что Светомир отчетливо понял: этим утром у него стало на одного врага больше.
  
  Провожать мага и его спутников вышли всей деревней, от мала до велика. Взрослые - в благодарность за помощь, дети - из любопытства. Не было среди провожающих только Митты - матери Каймена. Ей нужно было подготовиться к прощальному обряду. Впрочем, пожалуй, это было и к лучшему.
  Лошади путников ступали теперь куда тяжелее, чем при въезде в деревню. Тетушка Харика умела быть не только бережливой и рачительной хозяйкой, но и благодарной. Дарилену стоило немалого труда убедить ее, что возьми они все ее "гостинцы на дорожку" - и лошади не смогут тронуться с места.
  - Мы ведь не торговый караван, нам нужно ехать очень быстро, - убеждал колдун. - И на пути у нас будет немало трактиров, где можно запастись провизией.
  Тетушка понимающе кивала и совала Вотию (как она полагала, украдкой) очередное кольцо колбасы или голову сыра:
  - На вот, внучек, лишним в дороге не будет...
  Наконец позади остались сборы, слова благодарности и прощаний, и четверо путников выехали за околицу деревеньки Хворостцы.
  Далеко впереди, в синей дымке, перед ними хребтом диковинного зверя лежали Гномьи горы - граница между уютным, привычным миром Лазоревой Долины и шумными, суетливыми землями Сиднара, королевства людей.
  
  [1] Алинара - богиня здоровья (буквально - "дарующая силы").
  [2] Кровавая Сеча - битва между двумя соседними человеческими государствами, Сиднаром и Киварной. Битва вошла в историю как самая кровопролитная за всю историю человечества, за неполных полгода унеся с собой едва ли не половину населения обоих государств. Закончилась перемирием за тридцать лет до описываемых событий, в 1507 году по сиднарскому летосчислению.
  [3] Лалия - богиня сновидений и грез.
  [4] Солнцеяр - второй летний месяц.
  [5] Согласно верованиям жителей Лазоревой Долины спаситель и спасенный вновь встречаются в следующей жизни, чтобы поменяться ролями, восстановив тем самым Равновесие.
  [6] Солнечная пыльца - веснушки.
  
  
  
Глава 4
  
  Определять расстояние "на глазок" - неблагодарное занятие. Зрение любит играть с нами злые шутки. Гномьи горы на выезде из деревни казались такими близкими - но путники ехали уже целый день, а горная гряда оставалась столь же недосягаемой, как и на рассвете. Она будто отбегала назад, дразня их своей обманчивой доступностью и не позволяя приблизиться ни на шаг.
  На эту уловку не попались только маг и воин - они знали истинное расстояние до гномьих владений и не позволяли зрению обмануть себя лживыми обещаниями. А вот брат и сестра Лыковицкие чувствовали разочарование - так спешить и не приблизиться к цели! К вечеру им начало казаться, что дорога не закончится никогда и они так и будут ехать по ней до конца дней своих.
  Но это будет позже. А пока путники ехали среди диких лугов, в безоблачно голубом небе светило по-утреннему ласковое солнце, и жизнь казалась легкой и прекрасной.
  Дарилен в дороге вспомнил, что вообще-то у него есть ученик, и, не тратя свободное время даром, принялся объяснять тому особенности работы заклинаний в разное время суток. Светомир поначалу с интересом прислушивался к их беседе, но потом увлеченный лектор начал сыпать терминами, и воин заскучал.
  Идиллия продлилась недолго. Деятельная натура рыцаря требовала выхода - а что для неисправимого повесы может быть лучше женского общества?..
  - Маржана, скажи, - вкрадчиво начал он, - как сокращается твое имя? Мара?
  Девушка покосилась на Светомира с неодобрением.
  - Никак оно не сокращается. Я - Маржана. Так меня назвали родители, так я записана в Книге Богов. И я не позволю, чтобы из моего имени делали собачью кличку, какой-то бессмысленный огрызок!
  Рыцарь несколько опешил от резкой отповеди, но попыток завязать непринужденную беседу не оставил.
  - Почему - огрызок? Имена сокращают для удобства, чтобы их было легко произносить!
  Но и Маржана была не из тех, кто быстро сдается. Она гордо вздернула нос:
  - Если кто-то захочет меня позвать, пусть не ленится произнести мое имя полностью! А иначе - зачем ему мое внимание?
  - Да ты пойми, - начал кипятиться рыцарь, - то, что ты говоришь - вчерашний день! Сейчас все вокруг сокращают свои имена! А если родители нарекли их неудобным для сокращения именем - берут псевдонимы!
  - Пвс... пседво... что? - переспросил Вотий. Оказалось, что лекция Дара давно закончилась, и теперь учитель и ученик с одинаковым интересом прислушиваются к беседе.
  - Псевдонимы, - охотно повторил рыцарь. И с готовностью пояснил: - Это ненастоящие имена. Их берут вместо того имени, которое дали родители. Они обычно короче, красивее звучат и легче произносятся. В общем, лучше во всех отношениях! В столице все так делают, это очень модно! Многие знатные дамы и господа сочиняют себе звучные псевдонимы!
  - Скажи уж лучше - клички! - презрительно бросила Маржана. - Придумали новое мудреное слово вместо старого, а смысл остался прежним!
  Рыцарь горестно вздохнул. У него в голове не укладывалось, что очаровательная девушка может быть упрямой, словно ослица.
  - Ладно, - проворчал он, - с тобой все понятно. Имя Вотия и без того легче некуда... А как быть с Дариленом?.. Эй, колдун, как тебя называть? Может быть, Дариком?
  - В таком случае я буду звать тебя тетушкой Харикой, - язвительно отозвался маг.
  - Это еще почему?
  - Потому что только этой почтенной старушке позволено называть меня так.
  - Эта почтенная старушка, - вмешалась Маржана, - навсегда отбила у меня желание не то что варить вишневое варенье - я его видеть больше не могу! Я вчера полдня варила эту демонову ягоду! А оставшуюся половину дня варенье по банкам разливала!
  - И чего тут противного? - не понял воин. - Мне показалось, ты любишь готовить. Какая разница, что на плите булькает - суп или варенье? Да и вообще...
  Что Светомир подразумевал под "вообще", слушатели так и не узнали. Маржана одарила рыцаря столь недобрым взглядом, что тот умолк на полуслове. Воин так и не понял, что он такого сказал, но предпочел не рисковать своей драгоценной шкурой.
  - Можете звать меня Даром, - пришел ему на выручку Дарилен, обращаясь ко всем сразу. - Мне это привычнее. Мое имя все так сокращают.
  - А меня можете называть Светом. Или Миром, - радостно откликнулся Светомир.
  - А может, тебя еще и королем Сиднарским именовать? - не удержалась от шпильки Маржана.
  - Ну имя у меня такое! Не сокращается оно по-другому! - возопил в отчаянии рыцарь.
  А Дарилен забеспокоился. Маржанино поведение менялось прямо на глазах. Все утро она была раздражительной, по малейшему поводу вспыхивала, словно спичка, и язвила всем и каждому. Не то чтобы Дарилена это так уж задевало - напротив, он был даже рад тому, что Маржана перестала относиться к нему с прежним благоговением. Не очень-то приятно, когда двое из троих твоих спутников боятся слово поперек сказать. Ну ладно еще Вотий - он ученик, ему как-никак положено уважать учителя и беспрекословно ему подчиняться (в идеале). Но Маржана... И все-таки Дарилен как никто другой знал: перемены не происходят просто так, безо всяких причин. И это заставляло мага насторожиться.
  Было и еще одно обстоятельство, из-за которого Дарилен беспокоился. Они до сих пор не нашли Маржане наставника, да и сами поиски отодвигались на неопределенный срок. Маржане был необходим амулет. Амулет ученика не только обеспечивает его незримую связь с наставником, но и предотвращает неконтролируемый выброс магической силы. Когда начинающий маг только учится чародейскому искусству, ему трудно рассчитать силу, необходимую для каждого конкретного заклинания. Природная магия бьет в нем ключом, но огромная сила в неумелых руках - настоящее бедствие. Можно, к примеру, одним-единственным световым пульсаром спалить собственный дом и пару соседних в придачу. Чтобы этого не произошло, и нужен учительский амулет. Он ограничивает поток силы до необходимого минимума. Позже, когда маг заканчивает обучение, он может сам контролировать поступающую в его тело магию - собственно, именно это и знаменует собой завершение обучения. Считается, что больше наставнику нечего дать своему ученику - тот уже постиг самое важное.
  Наставника у Маржаны не было - следовательно, не было и амулета, способного защитить ее и окружающих от неконтролируемой магии. Обучать ее без камня маг не мог. Оставалось надеяться лишь на то, что Силы Стихий помнят своих служителей и служительниц [1] и не позволят одной из них остаться неприкаянной.
  
  
***
  Так, за размышлениями Дарилена и вялыми переругиваниями Маржаны и Светомира, прошел весь день. До захода солнца путники сделали всего один привал - Дарилен ощущал смутную тревогу и беспокоился о Заринне. Он чувствовал, что ему необходимо как можно быстрее найти ее и спасти. От чего? Там видно будет. Главное - разыскать ведунью.
  К концу дня сил у путешественников почти не осталось. Поэтому не было ничего удивительного в том, что, с наступлением темноты найдя подходящую для ночевки поляну, путники наскоро перекусили, заглушив голод, и легли спать.
  Дарилен поставил вокруг их стоянки охранный контур, но все же попросил Кисса внимательно поглядывать по сторонам и в случае чего будить немедля. Кошки - ночные животные. Они не уснут на дежурстве, как это нередко бывает с людьми, а острый слух и превосходное ночное зрение не позволят им пропустить приближение опасности. Это была последняя мысль Дарилена перед тем, как он закрыл глаза и погрузился в сон.
  Маржану, утомленную долгой дорогой, сон сморил почти мгновенно. Кажется, опуская голову на импровизированную подушку из собственной куртки, она уже спала. Днем, трясясь в седле и проклиная ухабистые долинские дороги, девушка готова была поклясться, что и ночью, во сне она не увидит ничего, кроме бесконечной серой ленты под лошадиными копытами. Но Маржана ошиблась. Ее грезы были на удивление романтичными, они пролились на девичье сердце, растревоженное событиями последних дней, целительным бальзамом. Маржане снилась огромная, роскошно обставленная зала, освещенная множеством ярких огней, тихая музыка и кавалер, кружащий ее в танце. Юноша был прекрасен, как молодой бог. Он смотрел на Маржану с обожанием и, склонившись к ее уху, шептал ей признания в любви, полные поэтических сравнений и нежных слов. Вот он наклонился, чтобы поцеловать Маржану, она почувствовала на губах его дыхание... И тут что-то смутило девушку. Кавалер из сна был чересчур реалистичным. Его прикосновения были слишком явственны, его дыхание - слишком горячо... Маржана проснулась и в тот же миг замерла, сраженная внезапной догадкой. Ужас охватил ее, цепями сковал по рукам и ногам. Маржана едва нашла в себе сил набрать воздуха в грудь...
  Посреди ночи путников разбудил истошный визг:
  - А-а-а-а-а! Инкуб! Инкуб! - верещала Маржана не своим голосом.
  Дар, подскочив, спросонья едва не метнул молнию в темный силуэт, замерший рядом с Маржаной, но вовремя одумался и зажег световой пульсар. Как оказалось, не зря.
  Взорам сонных, встрепанных, протирающих глаза Дара и Вотия предстала весьма занятная картина.
  На земле, растрепанный и немного сконфуженный, сидел рыцарь в расстегнутой на груди рубахе. Рядом, пытаясь отползти спиной к ближайшему дереву, обнаружилась насмерть перепуганная Маржана.
  - Так это ты?! - выдохнула девушка, разглядев причину своего страха, спешно приводящую себя в порядок. - Да ты...Да я... Да как ты посмел приставать ко мне?!
  - Я... э-э-э... это... замерз во сне. Погреться решил. Вот, - не очень-то убедительно оправдывался Светомир, пряча глаза.
  - Погреться?! Ах ты, грязная бесстыжая скотина! - гневно вскричала Маржана и выдала такой монолог, который мог бы смутить, пожалуй, даже бывалых портовых грузчиков, окажись они поблизости.
  Дар и Свет внимали речам юной невинной девы с одинаковым выражением священного ужаса на лицах. И только Вотий довольно ухмылялся от уха до уха.
  - Она у меня еще и не так умеет! - горделиво заявил он, как будто самолично обучал сестру искусству словесной брани.
  Впрочем, Маржана быстро пришла в себя, вспомнила, где и с кем она находится и даже немного устыдилась собственной несдержанности.
  - Ну что, теперь вопрос решен? - примиряющее произнес Дарилен, с надеждой поглядывая на теплую и такую манящую сейчас постель. - Никакого инкуба и в помине не было. Можно ложиться и спать дальше...
  - Ну нет! - вскинулась Маржана. - Рядом с этим извращенцем, - она обличающе ткнула пальцем в Светомира, - я больше спать не лягу!
  - Почему это я - извращенец?! - возмутился в свою очередь рыцарь. - Я вполне нормальный мужчина! Я же к тебе придвинулся, а не к Дару!..
  - Еще чего не хватало! Если бы ты придвинулся ко мне, ты бы сейчас не разговаривал, - хмыкнул Дарилен. - Лежал бы себе тихонечко в закопченном нагруднике...
  - П-п-почему - в нагруднике? - только и смог выговорить ошеломленный рыцарь.
  - Ну как же, воинов ведь в доспехах хоронят...
  Впрочем, как ни прискорбно было это осознавать, но маг уже понял: выспаться как следует ему не удастся и в эту ночь. Он вздохнул, пошарил в своей поистине бездонной сумке и вытащил оттуда какую-то склянку с темной, маслянисто поблескивающей жидкостью.
  - А что это такое? - немедленно заинтересовался Вотий. В предшествующем разговоре он не принимал участия в силу своего юного возраста - он так и не понял, из-за чего весь сыр-бор.
  - Трехцветник колючий и заячьи ягоды - настойка против сонливости, - ответил маг. - Пара глотков - и сон как рукой снимает.
  - Ух ты! - совсем по-детски восхитился Светомир. - Ну вы, колдуны, даете!.. Так с ее помощью, выходит, можно вообще не спать?!
  - Угу. Дней пять. А потом падаешь и засыпаешь, где бы ты ни находился - хоть на поле боя. И пребываешь во власти Лалии по меньшей мере трое суток.
  Энтузиазм Светомира немного поутих. Зато он прибавился у Маржаны.
  - Дай и мне, - протянула она руку.
  Пример оказался заразительным. Бутыль пошла по кругу, и вскоре все четверо сидели кружком у костра, любуясь на бесконечный танец языков пламени, трепещущего на ветру, словно стяг неведомой армии, и наводящего на мысли о неведомых землях и героических подвигах. О том чтобы тронуться в путь, не могло быть и речи: лошади, которым были глубоко безразличны переживания их седоков, спали праведным сном. Да и опасно ехать ночью верхом по незнакомому лесу: можно переломать ноги коню, свернуть шею самому себе или пополнить своей персоной меню окрестной нежити. Не говоря уж об обычных волках, которых в каждом приличном долинском лесу пруд пруди.
  Сначала Маржана старательно дулась, всем своим видом показывая, как глубоко ее оскорбил безнравственный поступок Светомира. Но вскоре выяснилось, что сидеть в ночном лесу бок о бок у костра и злиться друг на друга - занятие бесперспективное. Спустя десять минут Маржана уже куда благосклонней взирала на пылкого рыцаря (правда, при этом она не забывала время от времени предостерегающе хмуриться, дабы избежать повторения досадного происшествия). А после того, как доблестный воин искренне раскаялся в содеянном и принес свои извинения "прекрасной нимфе", дело и вовсе пошло на лад.
  Чем заняться четверым путникам бессонной ночью у костра? Правильно, рассказывать друг другу леденящие кровь истории: замогильным голосом, с завываниями и устрашающими (особенно в неверном свете костра) гримасами - всё как полагается. Но, увы, ночь оказалась невыносимо длинной. И когда спутники исчерпали весь запас историй о Черных Скелетах, Болотных Призраках и Армии Безголовых Всадников, они перешли на рассказы о собственной жизни. Маржана вкратце повторила свою историю - исключительно для Светомира. Вотию рассказывать было покуда нечего.
  - Свет, а почему ты сейчас не в войске? - спросил вдруг маг, прерывая наступившую было паузу.
  Рыцарь на миг задумался. И нехотя признался:
  - Выгнали.
  - За что?! - в один голос вскричали трое слушателей. Даже Кисс заинтересованно приоткрыл один глаз - рассудив, что охранять сон людей больше нет смысла, кот уютно устроился в нагретой Дариленом постели и задремал.
  - За дебош, - с самым невинным видом ответствовал рыцарь. - Поспорил я как-то с одним типом из своей сотни о том, что есть рыцарская честь. Так и эдак ему объяснял - не понимает. Ну и мне не оставалось ничего иного, кроме как втолковать ему, что к чему, более доходчивыми средствами, - рыцарь смущенно кашлянул. - А там и дружки его подтянулись... Да... После той стычки многие перьев недосчитались... - мечтательно протянул Светомир. - В смысле - зубов, - торопливо поправился он. - А там и начальство на шум заявилось. И сразу - я крайний! Устроил, мол, потасовку, заявился в казарму в нетрезвом виде!.. Ну выпил немного перед тем в трактире - с кем не бывает? На своих двоих ведь пришел, не под руки привели!
  Все сочувственно покивали головами и поддержали несправедливо обвиненного рыцаря. Помолчали еще немного.
  - Дар, - протянул Светомир, - А почему ты стал колдуном? Только откровенность за откровенность! Ты один еще ничего не рассказал о своем прошлом.
  Маг помолчал, глядя в пламя костра, как будто прикидывая, стоит ли доверять спутникам свою историю. Но в конце концов царящая у костра атмосфера сделала свое дело - желание выговориться пересилило обычную колдовскую скрытность, и он заговорил:
  - Ты вчера спросил, где я научился так владеть мечом? - Светомир согласно кивнул. - Моим учителем был мой отец. Он был сотником в королевской дружине. До восьми лет отец учил меня боевым приемам. Это не было игрой. Он знал, что мне не раз придется защищаться. Благословенные были времена... - взгляд колдуна потеплел, стал мечтательным, как бывает у человека, вспоминающего о счастливых днях, безвозвратно ушедших в прошлое. - Они дали мне воспоминания о семье: об отце, о матери, сестрах... У меня были две сестры - Рила и Дайки. В день моего восьмилетия Риле было четыре года, а Дайки - три. Говорят, старшие дети не любят возиться с малышней. Но я охотно брал сестер с собой на прогулку. С раннего детства отец приучил меня к мысли, что настоящий мужчина прежде всего - защитник. Я защищал сестренок от окрестных хулиганов и чувствовал себя невероятно сильным и взрослым... - маг ностальгически улыбнулся, но почти сразу вслед за тем помрачнел и нахмурился: - Лишь один раз я не смог их защитить. Самый последний... Однажды, вот в такую же тихую летнюю ночь в наш дом ворвались вооруженные люди. Их было много... Целая толпа - пьяные, шумные... И полные ненависти. Они хотели одного - убивать. Мы еще не знали, что отец к тому времени был уже мертв. В ту ночь он нес службу. Там его и убили - на посту. Свои же солдаты. Он был сильным и опытным воином - но что значит один воин против сотни озверевших тварей?.. Его убийцам не хватило крови, и они пошли к нам - уничтожать семью своего врага. Моя мать не узнала о смерти мужа - разве что у Престола Богов, встретившись с ним... После той ночи я несколько лет учился не бояться огня - они подожгли наш дом. Огонь, который был повсюду, оскаленные лица незнакомых людей и кровь... кровь матери и сестер на их руках - вот и всё, что я помню о ночи, которую до сих пор вижу в кошмарах. Это мое последнее воспоминание о счастливой и дружной семье.
  У костра воцарилось молчание. Слушатели были потрясены. Маржана невольно вспомнила пожар, в котором погибли ее собственные родители и из которого в последний миг вынесли ее: ничего не соображающую, обезумевшую от страха, но крепко, изо всех сил прижимающую к себе младшего братишку, которому к тому времени едва сравнялось три месяца. Позже дядя рассказывал ей, что она еще долго не разжимала рук, боясь оставить брата хоть на минуту: слишком велик был страх потерять единственное дорогое ей существо, оставшееся после гибели родителей. Тем острее она сопереживала в этот миг Дарилену.
  - Но... почему? - потрясенно выдохнул Светомир. - Как могли солдаты убить своего командира? За что?!
  - По праву рождения, - мрачно проронил маг. - Видишь ли, он показался им недостойным дара жизни. Потому что мой отец... Он был вампиром.
  Слово ухнуло в тишину, как камень в пропасть. Дарилен знал, о чем сейчас думают его спутники. Догадывался. О том, что вампиры - мерзкие, злобные, кровожадные твари, пьющие кровь невинных людей и живущие лишь по недоразумению, по недосмотру богов. Уже не одно поколение людей считало своим священным долгом исправить эту ошибку Верховных. Те, что отправились среди ночи убивать беззащитных детей и их мать, - они тоже шли исправлять ошибки. В ту ночь по всей столице полыхали костры - люди, раздосадованные вынужденным перемирием с Киварной, еще много лет после окончания Кровавой Сечи не могли успокоиться, вымещая свою злость на иных расах - сослуживцах и соседях, тех, с кем много лет прожили в бок о бок. Каждый раз они находили себе новых жертв: эльфы, гномы, оборотни... Настал черед и вампиров. Их убивали с особым усердием. Люди называли этот кровавый кошмар Ночью Очищения от скверны.
  Тому, кто не желает слушать, невозможно объяснить, что вампиры - не нечисть, не исчадие ада, каковыми считали их многие. Вампиры - такая же раса, как люди, эльфы или гномы. Они так же живут, работают, встречают любимых, заводят семьи... И едят обычную пищу, а вовсе не кровь невинных жертв. Ну разве что непрожаренные отбивные с кровью в их случае - не гастрономическое пристрастие, а, порой, жизненная необходимость. Эта и другие особенности - мелочи, стоившие жизни сотням и тысячам обычных семей, похожих на семью Дарилена...
  Маг не собирался объяснять все это своим спутникам - к чему оправдываться? Да и надоело за годы жизни. Если они захотят уйти - он не задержит ни одного, даже Вотия. Это будет его право. Учитель должен был рассказать ученику о себе и своем происхождении много раньше.
  Дарилен поднял голову, обвел взглядом притихшую компанию. И горько усмехнулся:
  - Что, страшно? Компания вампира в ночном лесу - не самое веселое приключение, да? - и колдун снова усмехнулся, как ему показалось - плотоядно.
  Но, странное дело, эта усмешка произвела на его слушателей эффект, прямо противоположный ожидаемому. Тишина взорвалась градом вопросов: они посыпались на Дарилена, как горох из дырявого мешка.
  - А где твои клыки и когти? - деловито осведомился Светомир.
  - А почему вы не спите в гробу? - подхватил Вотий.
  - А правда, что вампиры умеют летать? - не отставала Маржана.
  Дарилен растерянно моргнул. Он ожидал от своих спутников чего угодно: страха, разочарования в нем, даже злости. Но не искреннего любопытства и расспросов о вампирьей физиологии!
  - Если уж на то пошло, - задумчиво проговорила девушка, - в ночном лесу с тобой гораздо безопаснее, чем с этим, - она вновь ткнула пальцем в Светомира, - развратником!
  - Да чего опять я-то?! - возмутился Светомир. - Я же попросил прощения! - и, чтобы перевести разговор с неприятной для него темы, добавил: - А кстати, Дар, ты так и не рассказал, как же стал магом. Как тебе вообще удалось выжить в ту ночь?
  Маг криво усмехнулся:
  - Как ни странно, жизнь мне спасло еще одно суеверие. Кто-то из убийц вспомнил, что кровь живого вампира обладает магическими свойствами. Брехня несусветная, но пьяным людям и не такое покажется логичным и правдивым. Кроме того, им хотелось наживы, чтобы после веселее отметить свою победу над "исчадиями ада"... Я единственный был еще жив, пьяный солдат промахнулся и не задел сердце. И они отнесли меня к дому ближайшего колдуна - на опыты, как они ему заявили. Колдуну хватило одного взгляда, чтобы понять, что произошло. Он выкупил меня у людей. А потом и у смерти. Я был почти у Престола Богов, но Ианор Солнцеликий - не просто хороший маг. Он один из лучших среди ныне живущих. Он вернул меня к жизни. А когда заметил во мне способности к магии и предложил стать его учеником - дал в этой жизни смысл. Так я стал учеником мага. Твое любопытство удовлетворено?
   - Не совсем, - замялся Светомир. - Где же все-таки твои клыки и когти? Или их у тебя нет? Ты ведь, насколько я понял, вампир лишь наполовину? Твоя мать была человеком, да?
  - Ты правильно понял. Моя мать была коренной сиднаркой. Но клыки и когти у меня есть. Возможно, при случае ты в этом убедишься. Если надумаю их выпустить, позову тебя, дабы ты на них вдоволь налюбовался.
  - Обещаешь? - недоверчиво уточнил рыцарь.
  - Слово мага! - ответил полувампир.
  
  
***
  Случай узреть воочию вампирьи клыки и когти представился Светомиру на третий день пути. Случилось непредвиденное, но вполне предсказуемое.. Путники не успели сделать и полсотни шагов с лесной опушки, где останавливались на привал, как на них напали.
  Они упустили момент, в который это произошло: только что неспешно ехали по едва заметной среди густой травы лесной тропке прогулочным шагом, разговаривали о чем-то и вдруг - раз! - оказались в окружении злобно ощерившихся "рыцарей ножа и топора". Впрочем, надо отдать лесным братьям, как их называли в Долине, должное, к встрече беспечных путников они подготовились на совесть: вооружились какими-никакими, а все же мечами, потрудились соорудить особо зверские рожи для устрашения впечатлительных дам, буде таковые найдутся в путешествующей компании (впрочем, их старания пропали втуне: Маржана не особенно впечатлилась гримасами - она и не такие видала у односельчан после их дегустации новой дядюшкиной продукции).
  - Ну, чаво вылупились? - с ленцой проговорил один из разбойников с особо неприятно физиономией - видимо, он был за старшего. - Гоните ценности - и разойдемся с миром! А с жадными у нас разговор короткий! - и он с ухмылочкой провел грязным ногтем по кривому с зазубринами лезвию ножа.
  Дарилен окинул лихую компанию оценивающим взглядом. Вряд ли они могли представлять особую угрозу для мага и рыцаря, но на их стороне был явный численный перевес - их было слишком много. Дарилен поморщился: он не любил ввязываться в драку, неся за кого-то ответственность. А сейчас он был ответственен за безопасность Маржаны и Вотия.
  - Мы мирные путники, - ответил маг, поигрывая мечом, - уйдите с нашей дороги - и мы сохраним вам жизнь.
  Это и послужило сигналом к атаке.
  Лесные братья знали, куда бить: первые удары - камнями из пращи - пришлись по ногам лошадей. Всадники в одно мгновение превратились в пешеходов.
  Маг, не долго думая, чтобы не отвлекаться во время боя на защиту спутников, накинул на ученика и Маржану магический защитный купол - так быстро, что Вотий даже пискнуть не успел, что он вообще-то будущий маг и тоже хочет сражаться.
  И началось сражение! Маг порхал по поляне легко, словно в танце. Его меч искрил на солнце, будто светился изнутри. Неповоротливые разбойники за ним не успевали. Но разбойников было много. Они окружили Дарилена со всех сторон, постепенно сжимая кольцо.
  - Почему же он не сделает что-нибудь магическое? - Маржана только что не приплясывала на месте от нетерпения. - Р-р-раз! - и засветил молнией в глаз разбойнику!
  - Нельзя поддерживать одновременно заклятия защиты и нападения, - хмуро просветил сестру юный маг. Этот урок он успел усвоить. Маржана, уловив в голосе брата несвойственные ему раньше нотки, невольно усмехнулась - Вотий старался во всем подражать учителю, и сейчас неосознанно воспроизвел его интонации.
  - Да, кстати, - вспомнила вдруг девушка, - а где Светомир? Где эта рыцарская зараза?! Неужто сбежал?!
  Куда и когда ретировался рыцарь, никто не заметил. Вот только что был тут - и нет его. Маржана задохнулась от негодования:
  - Нет, ну надо же! Все уши прожужжал своими рассуждениями о рыцарской чести и благородстве, а как опасность почуял - так сразу в кусты! Ну попадись он мне только!
  Вотий поцокал языком, выражая свою солидарность с сестрой, но ничего не сказал. Он весь был там, за границами купола - сражался плечом к плечу с наставником, рубил врагов и сыпал лихими ударами направо и налево.
  - Дар! - взвизгнула вдруг Маржана. - Сзади!
  К магу, увлеченному схваткой, с тыла подбирались два разбойника с мечами наготове. Маг только начал поворачиваться, но Маржана уже поняла с отчаянием: он не успеет. Лесные братья уже занесли мечи для последнего, решающего удара.
  И тут случилась еще одна неожиданность - богат был на них этот день! С высоты, с безоблачного, пронзительно-голубого неба камнем вниз, прямо в гущу сражения, упала огромных размеров птица: "Сокол", - машинально отметила Маржана. Птичка повела себя на редкость воинственно - рвала острыми загнутыми когтями лица людей, клевала, норовя попасть в глаз. Разбойники совсем не по-мужски верещали от боли и размахивали руками, роняя оружие. Дарилена сокол, что удивительно, не трогал. Колдун получил наконец секундную передышку и, сориентировавшись, выпустил спрятанного глубоко внутри вампира. Это окончательно деморализовало заметно поредевшие ряды врага. Маржана не видела лица Дарилена, он стоял к ней спиной, но по вытаращенным глазам неприятелей можно было догадаться: обаяние колдуна было прямо-таки убийственно.
  - Во... Вомпэ-э-э-эр!!! - заорал один лесной брат, его крик подхватил не вовремя оглянувшийся другой, третий... Через пару минут на поляне никого не осталось. Лесные братья уволокли с собой даже тяжело раненых, что, впрочем, никак не сказалось на скорости их перемещения - улепетывали они так, что за ними и конница не угналась бы.
  Наконец маг обернулся, и Маржана невольно вздрогнула. Клыки, когти, красноватые отблески невидимого пламени в глазах - если у девушки или ее брата и были сомнения в правдивости исповеди колдуна, то в эту минуту они рассеялись, как рассветный туман под солнечными лучами. Впрочем, чудовищем маг не выглядел даже с такими "украшениями". Опасным - да, но не безобразным, как изображали вампиров на картинах долинские живописцы, в жизни их не видавшие.
  - Что, нравлюсь? - подмигнул Дарилен растерявшейся Маржане. - А где это наш славный рыцарь? Я обещал ему показаться во всей своей вампирьей красе...
  Задумчивость с Маржаны как рукой сняло:
  - Убег наш рыцарь! Трус несчастный! Как только началось сражение - удрал! Даже чужая птица нам на помощь пришла, а свой в доску рыцарь струсил!
  Внимание присутствующих переключилось на птицу. Она сидела рядом, на стволе поваленного дерева, и горделиво посматривала на окруживших ее людей. "Ну, каков я - правда хорош?" - казалось, говорил сокол всем своим видом.
  - Красавец! - восхищенно выдохнула Маржана, ласково, но с опаской проводя рукой по темно-коричневым с золотистым отливом перьям.
  Сокол покосился блестящим хитрым глазом-бусинкой на Маржану и еще более гордо приосанился.
  - Птичка, значит... - нехорошо прищурившись, задумчиво проговорил маг, вновь выпуская спрятавшиеся было когти. - Соколик... Что ж ты раньше молчал, сокол ясный?..
  Сокол настороженно покосился на мага. Тот нарочито медленно, вразвалочку, приближался к облюбованному птицей стволу. Вотий и Маржана с изумлением наблюдали за этими двумя, которые явно понимали друг друга без слов.
  Когда расстояние между магом и деревом сократилось до нескольких шагов, сокольи нервы не выдержали. Птица закрыла голову крыльями, будто прячась от невесть чем разъяренного мага, и... Через долю секунды на ее месте сидел никто иной как Светомир, собственной персоной!
  - Ну сокол, - недовольно пробурчал он, отряхиваясь. К рукаву рыцаря прилипли несколько мелких перышек оттенка червонного золота. Маржана почувствовала, как земля мягко уходит у нее из-под ног.
  - Мамочки... - еле выговорила она враз побелевшими губами, невольно отступая. - Оборотень... - даже узнав о вампирьих корнях Дарилена, она была куда меньше напугана.
  - А мне показалось, я тебе понравился, - ехидно протянул Светомир. - Ты так нежно гладила меня по спине... Обольстительница!
  Зря он это сказал. Едва Маржана уловила в словах гнусного развратника грязный намек, ее испуг как рукой сняло.
  - Ты опять за старое?! - возмутилась она. - В твоих жалких куриных мозгах есть хоть одна пристойная мысль?!
  - Сокольих, - хихикнул развеселившийся вдруг Дарилен. - У него не куриные мозги, а сокольи! Тоже, знаешь ли, размерами не блещут!
  Рыцарь сердито засопел.
  - Не благородно это - насмешничать над доблестным воином, - выдал он с пафосом. - И над его физиологическими особенностями - тоже!
  - Благородный ты наш! - всплеснула руками Маржана. - А к беззащитной девушке под покровом ночи приставать - благородно?! А грязные намеки делать?! Ну нет, теперь-то я на тебе отыграюсь!
  - А где наши лошади?! - спохватился вдруг Вотий. - Неужели эти лихие люди их с собой увели? Вот беда-то!
  Но маг даже не выглядел встревоженным:
  - Никуда они не денутся. Мой Смерч еще и не из таких переделок выпутывался!
  И словно в ответ на его слова из зарослей на краю поляны с шумом выломился магов жеребец - а за ним и остальные три лошади. В стремени Смерча запутался не принадлежащий магу сапог, благоухающий на всю поляну. Из торбы у седла выглядывала недовольная морда Кисса - шумные людишки разбудили его, бедного благородного кота, всю ночь не спавшего, сторожившего хозяйский сон!
  - Стойте, стойте! - рыцарь нахмурился. - Они же по ногам лошадей били! И как они теперь идут, скажите на милость?! Даже не прихрамывают!
  В ответ на это Дарилен только хитро улыбнулся, запрыгивая в седло (чужой сапог он брезгливо, взяв его двумя пальцами, зашвырнул подальше в кусты), но ничего не сказал.
  - Пора ехать, - проронил он. - Мы и так потеряли уйму времени на этих ёгриных бандитов.
  Но не успели путники, вновь обретшие лошадей, сделать и десятка шагов, как Дар остановился, настороженно прислушиваясь.
  - Слышите?
  Спутники отрицательно замотали головами.
  - Вотий, заклинание обострения слуха, ты вчера всеми богами клялся, что запомнил, - недовольно бросил маг. Вотий, красный как рак от смущения, спешно забубнил под нос слова заклинания.
  Дарилен меж тем спешился и, бесшумно ступая, углубился в лес. Остальные не решились последовать за ним, дабы не нарушить неосторожным движением воцарившуюся тишину. И в этой тишине вдруг стали отчетливо слышны странные звуки: то ли вздохи, то ли всхлипы. Казалось, кто-то подвывал - тоненько-тоненько.
  "Будто зверь какой плачет", - подумалось Маржане.
  Тем временем Дар подкрался к зарослям дикого шиповника, постоял немного, прислушиваясь, и, удовлетворенно кивнув собственным мыслям... нырнул прямо в переплетение колючих ветвей. Сразу вслед за тем раздались визг, писк и звонкий, хлесткий звук пощечины. Он будто послужил сигналом к действию. Застывшая мраморными изваяниями троица сорвалась с мест как единое целое и, не сговариваясь, окружила кусты - с тем расчетом, чтобы у незримого дариленового противника не было шанса ускользнуть.
  Они слабо представляли себе, с чем столкнулся колдун на этот раз. Вотию рисовалось чудовище, похожее ни картинки из книги "Нечисть природная и магически созданная" - причем на все картинки разом. Маржана с содроганием думала о лесном духе. Рыцарь прикидывал, мог ли какой-нибудь разбойник спрятаться в кустах вместо того, чтобы спасаться бегством.
  Но представший пред их ясные очи противник, посмевший поднять руку на мага, выглядел немного иначе. Перед ними стояла, худая, исцарапанная, шипящая, словно насмерть перепуганная кошка, сплошь покрытая, как панцирем, грязью и местами - кровью, девушка. Ее босые ноги были сбиты в кровь, нечесаные волосы свалялись в один огромный колтун, а платье, очевидно, знававшее лучшие времена, было изорвано в клочья и скорее обнажало ее тело, чем скрывало - непонятно было, как оно вообще держалось на своей обладательнице. На перепачканном грязью, травяным соком и боги знают чем еще лице настороженно посверкивали глаза. Стоящий напротив странной замарашки Дарилен потирал щеку, с недоумением разглядывая свою "находку".
  - Это еще кто? - озвучил общие мысли Вотий.
  Незнакомка гневно сверкнула глазами в его сторону, гордо выпрямилась и произнесла хрипловатым, сорванным голосом:
  - Я - Ромиайна де ла Набирэй, дочь графа Иджи де ла Набирэй!
  - Ну да, - скептически хмыкнул Светомир. - А я тогда - принц Малиорский!
  - Молчи, смерд, - надменно бросило ему странное создание - под грязью невозможно было определить даже ее принадлежность к какой-либо расе. - Я не давала тебе разрешения обратиться ко мне.
  - Че-е-его?! - возопил оскорбленный рыцарь. - Это я-то - смерд?! А ты в таком случае кто?!
  Девушка раздраженно передернула плечами:
  - Я уже сказала тебе, недостойный, я...
  - Ну хватит, это мы уже слышали, - оборвал ее Дар. - Как ты здесь оказалась, графская дочь?
  - Разве так подобает встречать высокопоставленную особу? - сердито сверкнула глазами назвавшаяся Ромиайной. - Прежде чем приступать к расспросам, вам следует позаботиться о моем отдыхе и трапезе!
  Дар хмыкнул: вот оно что! Девушка была голодна, как тысяча орков!
  - Что ж, если ее сиятельству нужен отдых, - произнес он, внимательно наблюдая за реакцией замарашки, - мы можем предложить лишь свою компанию, дабы препроводить вас в Предгорье, милла де ла Набирэй. Мы держим путь туда, и если вы не откажетесь ехать с нами...
  - Не откажусь, - несколько поспешно кивнула графиня, не теряя, впрочем, своего царственного вида.
  Так Смерч Дара в придачу ко всем сегодняшним впечатлениям получил еще одного седока - все остальные, включая охочего до женского общества Светомира, кто прямо, кто обиняками отказались ехать в одном седле с чумазой зазнайкой.
  На подъезде к Предгорью, последнему человеческому поселению перед Гномьими горами, Дар вынул из сумки плащ и протянул назад, графине:
  - Пожалуй, вам будет лучше прикрыться. Нам ни к чему проблемы со стражей.
  И - странное дело - Ромиайна покорно взяла плащ, не выказывая свой норов. Светомир втайне даже позавидовал способности колдуна располагать к себе существ женского пола - даже эту "лесную нимфу"!
  Проблем со стражей, вопреки опасениям колдуна (или, вернее, благодаря его предусмотрительности), не возникло.
  - Кто это у вас под плащом? - вяло поинтересовался один из стражей.
  - Сестра моя хворая, к лекарю везу, - с самым невинным видом ответствовал Дарилен. В подтверждение его слов из-под плаща раздался натужный кашель.
  -Чума, что ли? - подозрительно осведомился второй стражник.
  - Язва. Да вы не бойтесь, не заразная она. Колдун ее сельский проклял.
  - А-а-а, - глубокомысленно протянул страж, не давая себе труда подумать, с чего бы это страдающей язвами кашлять. Получив плату за проезд, он потерял всякий интерес ко въезжающим - мало ли проклятых по свету скитается?
  Примерно тот же разговор произошел и с владельцем постоялого двора, где путники решили заночевать и заодно - решить, что делать с неожиданной спутницей.
  В стенах корчмы Маржана взяла на себя заботу о графине - природная сострадательность одержала верх над прочими чувствами. Не слушая ничьих возражений, Маржана первый делом загнала "высокопоставленную особу" в ванную, строго-настрого запретив туда входить всем, а особенно - Светомиру, и принялась отскабливать грязь с новой знакомой.
  Ждать девушек парням пришлось довольно долго. Из-за дверей ванной то и дело доносились сдавленные причитания и гневные вскрики - те и другие принадлежали графине-замарашке. Сердобольная Маржана пыталась успокаивать своенравную "нимфу", но, увидев бесплодность своих попыток, плюнула на милосердие и взялась за дело молча.
  И вот, наконец, свершилось - двери ванной распахнулись, явив миру результат Маржаниных усилий и графининых страданий.
  Отмытая от грязи и засохшей крови и приодетая (Маржана пожертвовала девушке свой любимый сарафан с васильками - благо размер одежды у девушек был примерно одинаков) гордячка оказалась привлекательной девушкой лет двадцати. Правда ее несколько портили многочисленные ссадины, синяки и царапины, пестревшие на ее лице и теле всеми цветами спектра. Некоторые внушающие опасение ссадины Маржана смазала настойкой "от всяческой заразы", как значилось на обрывке примотанной к пузырьку тряпицы. Настойка была хороша, но на коже оставляла изумительной насыщенности зеленые пятна, отчего сходство Ромиайны с палитрой живописца лишь усилилось.
  Пожалуй, самым примечательным во внешности Ромиайны были глаза: зеленые, почти изумрудные, они горели на ее смуглом лице, словно два драгоценных камня. В остальном же внешность ее была самой обыкновенной: русые волосы, достающие до лопаток, рост чуть выше среднего, обычная фигура - правда порядком исхудавшая от долгого недоедания. То, что девушка долго не ела, было видно и по ее поведению за столом - манеры манерами, но хватать куски обеими руками и усиленно жевать набитым ртом странная графиня нимало не стеснялась. Светомир осуждающе качал головой, но не вмешивался. "Смерд" произвел на него слишком сильное впечатление, чтобы он рискнул повторить опыт общения с сей высокородной дамой.
  Когда Айна, как сократил ее неудобопроизносимое имя Светомир, наконец утолила голод и откинулась на спинку стула, Дарилен решился повторить свой вопрос:
  - Может быть, теперь ваше сиятельство ответит, как вы оказались одна в лесу, да еще в таком неподобающем знатной особе виде?
  -Ты же колдун. Догадайся! - невежливо фыркнула графская дочь. - Или твоя стекляшка может видеть только настоящее?
  На столе перед ними лежала большая хрустальная сфера - Око богов, как называли ее маги. Перед трапезой Дарилен объявил, что если ее сиятельство графиня де ла Набирэй желает увидеть своих родных, то Око богов им в этом поможет. Увидеть родню графиня желала, но не раньше, чем она, Ромиайна, отобедает. На самом деле Дар немного лукавил: он хотел выяснить, та ли их нежданная спутница, за кого себя выдает. С помощью Ока сделать это было проще простого: для того, чтобы оно показало чью-либо семью, по крайней мере одному из участников процедуры надобно в этой семье вырасти и получить воспитание. Если Айна самозванка, хрустальный шар покажет ее истинную семью и обман раскроется.
  - Ладно, - Дар на мгновение нахмурился чему-то, но его лицо тут же прояснилось. - Мы можем увидеть и то, что с тобой случилось. Но для этого нужно твое согласие.
  - Считай, что оно у тебя уже есть, - пожала плечами Айна. Она не очень-то верила в россказни о хрустальных шарах, поэтому согласилась даже с некоторым злорадством - ей хотелось посмотреть, как колдун будет оправдываться перед своими спутниками, когда у него ничего не получится.
  - Дай мне руку, - голос колдуна звучал мягко и завораживающе. Он сжал ладонь Айны в своих руках. - Закрой глаза, - девушка подчинилась, будто находясь под гипнозом. - А теперь вспомни, что с тобой произошло в тот день. Сосредоточься на причине произошедшего. Ты видишь эти события?
  - Да, - изменившимся голосом отвечала девушка.
  И в тот же миг Око богов будто подернулось дымкой, которая рассеялась через несколько секунд, оставив внутри хрустальной сферы картинку - маленькую, но неожиданно четкую. На ней можно было без труда разглядеть лица людей, а при желании, если как следует вглядеться, - даже стежки нитей на их одежде.
  Светомир, Маржана и Вотий прильнули к шару. Лишь Дару не было нужды вглядываться в него - он видел то же, что и Айна, внутренним взором, более того - чувствовал то же, что и она в тот день, испытывал те же эмоции. На какой-то миг он стал ею, полностью растворившись в ее воспоминаниях.
  
  Айна
  ...Экипаж, в котором дочь графа Иджи де ла Набирэй совершала поездку по Лазоревой Долине, застрял на узкой горной дороге. Я была в ярости - теперь придется просидеть в этой всеми богами забытой дыре еще демоны знают сколько времени! Зачем я вообще согласилась на эту поездку?! Посмотреть на любимую тетушку можно было и в столице, эта карга все равно ни одного мало-мальски значимого светского мероприятия не пропускает, даром что живет у черта на куличках...
  - Госпожа желает прогуляться? - раздался вкрадчивый голос у самого уха, едва я вышла из экипажа. - Здесь может быть опасно. Вам не следует уходить далеко...
  Да как он смеет, этот низкородный выскочка, приказывать Ромиайне де ла Набирэй?! Он всего лишь начальник моей охраны!
  Вспышку почти детской обиды удалось спрятать за холодной фразой, на уровне рефлексов сорвавшейся с губ:
  - Мне это известно, шаммир [2] Иоларий.
  - Я не сомневаюсь в вашем благоразумии, госпожа, - согнулся в подобострастном поклоне охранник, отступая назад.
  Жалкий трус! Только и делает, что пресмыкается передо мною и моим отцом! Разве это - занятие, достойное настоящего воина? Разве его место не в сражениях?
  Впрочем, эти мысли привычно пронеслись в сознании и сгинули без следа. Я была занята другим. Я отчаянно рвалась домой, в стены родной Джайлирии - милой сердцу столицы... А вынуждена была торчать на заваленной камнями горной дороге, ждать, пока охранники разберут завалы! Да еще в довершение ко всему это чувство смутной тревоги, неотступное ощущение чужого пристального взгляда, сверлящего спину... Есть от чего выйти из себя!
  Ожидание продлилось весь день. Ночью охрана, верно, решившая, что госпожа изволит почивать, надралась до поросячьего визга - и эти люди говорили мне о возможной опасности?! - и захрапела вповалку. Лежать в карете и слушать храп неотесанных мужланов было особенно невыносимо. Я и не собиралась этим заниматься. Когда раздражение достигло своего пика, я встала, потихоньку выскользнула из экипажа и бесшумно (туфли остались в карете), стараясь ни на кого не наступить, пошла по дороге - назад, в сторону оставленной мною Долины.
  Я вовсе не собиралась спускаться с гор. И уж тем более у меня и в мыслях не было убегать и доказывать всем, какая я взрослая и самостоятельная. Я хотела просто прогуляться перед сном и полюбоваться на звезды - дома, в Джайлирии, когда мне не спалось, я любила выйти на балкон и могла сидеть там часами, разглядывая бархатное ночное небо, испещренное звездами, словно свиток - рунами. Но, на беду, не одна я предпочитала ночные прогулки. Не пренебрегала ими и местная живность. Когда на пыльной горной дороге я заметила гибкое изящное тело, с тихим шелестом приближающееся к моим босым ногам, было уже поздно кричать и звать на помощь. Пока проснется охрана, пока эти олухи прибегут... Да они увидят только мой хладный труп! "И будут весьма рады", - мелькнула где-то на задворках сознания непрошеная мысль.
  Можно ли убегать от змей, я не знала. Как не знала, ядовита ли та, что ползла ко мне, с завораживающей грацией обходя острые камни. Я запаниковала, чувствуя, как ноги становятся ватными от страха, и совершила самую непростительную глупость, на какую только была способна - прыгнула вниз.
  Однажды, двадцать лет назад, когда на новорожденную графиню Ромиайну пришли посмотреть многочисленные гости, самой популярной фразой вечера было пожелание: "Да хранят ее боги!" - в далеком детстве мама часто рассказывала мне об этом. Видимо, боги прислушались к словам людей и не оставили свою подопечную даже двадцать лет спустя - иначе как еще объяснить невероятное везение и тот факт, что я, хотя и могла с легкостью расшибиться насмерть при падении с пусть невысокой, но все-таки горы, осталась не только жива, но и относительно невредима - руки и ноги, во всяком случае, по первым ощущениям, были всё еще при мне. Отсутствующие конечности ТАК болеть не могут. Переломов, на первый взгляд, тоже не наблюдалось. Это меня немного успокоило.
  После такого нервного потрясения мне полагалось бы втихомолку пробраться в лагерь, залезть в карету и не высовывать оттуда носа до самой столицы. Но я не была бы самой собой, если бы, выпутавшись из одной неприятности, не влезла тотчас в другую.
  Я заблудилась. Нет-нет, я совершенно искренне собиралась претворить в жизнь намерение вернуться в лагерь - но ведь туда нужно было еще добраться. Мне смутно припоминалось, что въезд на горную дорогу находился где-то в стороне - лазать по горам я никогда не умела, следовательно, нужно было забраться по проторенной тропе. Но разве графских дочерей учат ориентироваться в пространстве, да еще в незнакомой местности? Увы - умения танцевать и приседать в реверансе ничем мне не помогли. Я заблудилась буквально в трех соснах, а когда попыталась вернуться обратно и выйти к тому месту, с которого начались мои блуждания, запуталась окончательно и потеряла направление.
  Я не теряла надежды весь следующий день, зная, что охрана в трезвом состоянии готова спасти меня даже ценой собственной жизни. Я то ждала людей, сидя по нескольку часов на одном месте, то бродила вокруг горы (точнее - наверное, вокруг горы. Гномьи горы окружает лес, и, углубившись в него на десяток-другой шагов, я уже не была уверена, что нахожусь по-прежнему недалеко от злосчастной возвышенности). Но все было тщетно. На следующий день я попыталась выйти к человеческому поселению - не удалось и это. Боги окончательно отвернулись от своей любимицы, решив: хватит с нее и того, что осталась жива.
  В долинском лесу я бродила почти неделю, не встретив за это время ни одного разумного существа (что странно, учитывая малые размеры Долины, ее густую населенность и высокую активность криминальных элементов).
  На восьмой день скитаний я потеряла всякую надежду. Опустившись на землю у первого попавшегося куста, я разревелась, как девчонка. Слезы сами брызнули из глаз, а остановить их сил уже не хватило... И тут - о чудо! - из этого самого куста прямо на меня вывалился человек! От облегчения и радости я готова была броситься ему на шею - от этого меня удержали только но воспитание и с детства вдалбливаемые в голову рамки приличия. Злосчастные рефлексы сработали быстрее...
  
  Продолжение истории было известно присутствующим.
  Но изображение в хрустальном Оке богов померкло лишь на секунду. Лесная опушка внутри сферы сменилась роскошным замком - и зрители поняли, что настал черед увидеть безутешную в своем горе семью скиталицы.
  - Ничтожества! Тряпки! Жалкие отродья! - немолодой, но по-прежнему высокий и статный мужчина с красивым аристократичным лицом раздраженно мерил шагами комнату, похожую на рабочий кабинет, но обставленную столь роскошно, что она могла соперничать по меньшей мере с парадной залой для приемов особо важных гостей.
  - Что с вами, милорд? - невозмутимо осведомился человек, сидящий у огромного окна, задернутого тяжелой шторой с золотым шитьем. - Разве ваш план не удался?
  -Ты издеваешься, Джарриш?! - взревел мужчина раненым зверем. - Какой план?! Я планировал, что мои люди тихо-мирно столкнут эту девчонку в ее карете вниз с горной дороги - а что сделали они?! Они ее упустили! Не смогли найти одну ненормальную девку в жалком лесу!
  - Но ведь королеве уже доложили о постигшем вас несчастии? Разве нет?
  - Разумеется, я не мог рисковать. Но для этого моим подданным пришлось ловить какую-то местную жительницу, похожую на Ромиайну комплекцией и цветом волос... им еще повезло, что о полном сходстве заботиться не пришлось - сам понимаешь, камни у подножия редко оставляют лица своих жертв узнаваемыми... - мужчина неприятно хохотнул и продолжил: - одевать ее в богатое платье, сажать в карету, сбрасывать вниз... Да еще и добивать - живучей оказалась, зараза!.. Я не мог поступить иначе - что ожидало бы мой род? Я принял незаконнорожденную дочь моей жены из милости, я даровал ей свою фамилию! Откуда мне было знать, что дуре-королеве взбредет в голову издать указ о равном праве на наследование сыновей и дочерей?! Я всегда говорил, что баба на троне - беда для королевства...
  - Тебе повезло, что твоя супруга не дожила до этого дня, - задумчиво заметил собеседник графа, внезапно переходя на "ты". - Она могла передать дочери свое наследство - и тогда не помогли бы никакие ухищрения...
  - Мне не повезло только со слугами, - скривился граф. - Что будет, если эта сумасшедшая сумеет вернуться? Мои сыновья младше этой мерзавки! Мое положение, фамильный замок, земли - всё перейдет ей по праву старшинства! Моим кровным детям достанутся жалкие крохи!
  - Сумеет вернуться - из леса, кишащего волками? Графская дочь, которая до этого деревья видела только в собственном саду и городском парке? Брось, Иджи! Не будь идиотом! Наверняка ее уже нет в живых! На крайний случай есть лесные братья! Думаешь, она сумеет от них отбиться? - усмехнулся человек, которого граф назвал Джарришем. - Впрочем, даже если случится чудо... Кто поверит грязной оборванке (а какой еще она будет после нескольких дней блужданий по лесу?), будь она даже в богатом платье? Тем более если объявить о несчастье, постигшем семью графа де ла Набирэй, по всему королевству... Самозванцев в Сиднаре не жалуют и наказывают строго.
  - А что если она обратится к Халиссе? - сварливо поинтересовался граф. - При дворе королевы сильные маги, они быстро разберутся, что к чему...
  - О нет, эта девчонка не настолько умна, - усмехнулся собеседник графа. - Она не доберется до столицы. Не забывай, она сейчас (если, конечно, допустить совершенно фантастическую мысль, что Ромиайна еще жива) в Долине. А если и доберется каким-то невероятным образом - кто пустит ее во дворец? У нее не хватит мозгов заявить о своей принадлежности к нашей семье по установленному ритуалу, братец. А мы тем временем будем усердно оплакивать свое горе...
  Губы графа искривила неприятная усмешка.
  - Что ж, ты прав. Пожалуй, нам придется поторопиться. Не меньше чем через три дня все королевство должно знать о трагической гибели дочери графа де ла Набирэй! Придется моим глашатаям попотеть. Я не хочу новых неприятных неожиданностей.
  Едва граф закончил говорить, как изображение в глубине хрустальной сферы замигало, порылось рябью и померкло. На деревянном столе в скромно обставленной комнате вновь лежал обычный кусок горного хрусталя правильной округлой формы.
  
  
***
  В одной из комнат предгорского постоялого двора "Уютный угол", снятой несколько часов назад пятью путниками в запыленной дорожной одежде, царило смятение. Внебрачная дочь графини Фелии де ла Набирэй Ромиайна вот уже час билась в истерике, и никто не мог подобрать слов утешения. Четверо ее невольных спутников столпились вокруг, наперебой пытаясь успокоить девушку и чувствуя себя на редкость неловко: будто они подглядели чужую семейную тайну. Да так оно, в сущности, и было.
  Быть незаконнорожденным ребенком в обычной сиднарской семье нелегко. Но родиться вне брака у влиятельных родителей - позор, который надлежит всячески скрывать. Что многие богатые, но легкомысленные матери и делают, выходя замуж за мужчин менее состоятельных - редкий дворянин, будь он хоть трижды голубых кровей, откажется в придачу к жене и ребенку (пусть даже чужому) получить состояние и положение в обществе. Айна, прежде гордившаяся своей родословной, была опозорена в собственных глазах. Но во стократ страшнее позора было осознание того, что человек, которого она всю свою недолгую жизнь считала отцом, желал ей смерти - и из-за чего! Из-за ее старшинства! Весь маленький уютный мир Айны перевернулся в одночасье, и невозможно было поверить, что это происходит с ней на самом деле. В довершение ко всему где-то на границе ее сознания пойманной птицей билась мысль о том, что ради ее смерти в глазах общества была убита другая, незнакомая, ни в чем не повинная девушка - и это она, Ромиайна, виновна в ее гибели!
  На хрупкие плечи Айны свалилось столько несчастий сразу. И она рыдала в исступлении, выплескивая боль, обиду и отчаяние в крике. Дарилен зачаровал стены комнаты, снаружи не было слышно ни звука. Но сидеть рядом, слышать плач и не иметь возможности помочь...
  В эту минуту Айна не была ни графской дочерью, ни той высокомерной несносной особой, которую они встретили на опушке леса. Она была просто зареванной несчастной девчонкой, которой нужны были утешение и чье-нибудь доброе слово.
  - Дар, - Маржана жалобно взглянула на мага, - сделай хоть что-нибудь...
  - Нет, - покачал головой колдун. - Сейчас это будет лишь ей во вред. Она должна выплакаться. Невыплаканное горе съест ее изнутри. Пусть лучше она выплеснет его со слезами сейчас, чем высохнет под его грузом потом.
  Маржана замолчала было, но не вытерпела и десяти минут.
  - Дар, мы ведь возьмем ее с собой, в Загорье? Как мы можем бросить ее одну? Что с ней будет?
  - Мара, ты в своем уме? - раздраженно поинтересовался колдун. Маржана была так подавлена, что пропустила столь нелюбимое ею сокращение мимо ушей. - Я не могу таскать за собой всех, кто попадает в беду! Знаешь, сколько их вокруг?! Мы едем к Заринне на выручку, мы не знаем, куда нас приведет этот путь и во что мы, собственно, ввязались. Ты хочешь, чтобы я взвалил на плечи еще и ответственность за жизнь этой девчонки? Нет. Этого не будет. Мы оставим ее в Предгорье. Дадим денег на первое время - пусть снимет себе жилье и начнет наконец самостоятельную жизнь, как ей того хотелось.
  - Она пропадет здесь одна! Она же не приспособлена к жизни!
  - Ничего, справится. В крайнем случае, наймет помощника. Властвовать она умеет.
  "Хозяин, не будь упрямцем, - раздался в голове вкрадчивый шепоток Кисса. - Ей на самом деле нужна ваша помощь. А вам - ее".
  "Помощь этой высокомерной гордячки?! Да чем она нам поможет?!"
  "Откуда мне знать? - лукавая усмешка. - Я это чувствую. А выяснять причины - твоя специализация. Но послушай меня: возьми с собой эту девушку. Гордячка она или нет - потом разберешься. Да ты и сам понимаешь: она ведет себя как коронованная особа только потому, что так ее научили - по-другому она не умеет. Пока не умеет, - и, уж совсем небывалое, просительные нотки в "голосе" кота: - Возьми ее с собой. Пожа-а-алуйста..."
  
  
***
  Ромиайна достаточно быстро почти пришла в себя - вернее, взяла себя в руки. Воспитание не позволило ей день напролет рыдать при посторонних. И уже поздним вечером потребовала (именно потребовала - прежним своим властным тоном любимой графской дочери), чтобы путники взяли ее с собой и помогли перебраться в Загорье, раз уж волею судеб они направляются туда же, куда нужно ей.
  - Ладно, - Дарилен решил испытать последнее средство, чтобы раз и навсегда отговорить Айну от этой сумасшедшей затеи и обезопасить себя от дальнейших уговоров. - Я согласен взять тебя с собой. Если только благородную госпожу не смутит то обстоятельство, что среди ее спутников будет вампир...
  Верхняя губа мага чуть приподнялась, обнажая удлинившиеся клыки. Ногти на руках стремительно вытянулись и заострились. Глаза полыхнули недобрым огнем.
  - Ух ты! - восторженно взвизгнула благородная госпожа. - А они настоящие?! - и графиня бесцеремонно схватила мага за руку, с неподдельным интересом рассматривая когти. - А зубки можно потрогать?
  - Нельзя. Укушу, - мрачно пообещал колдун с самым серьезным видом.
  Девушка вздохнула с явным сожалением.
  - Ты и правда вампир? Вот здорово! - от утонченных манер графской дочери не осталось и следа - и куда что девалось? Сейчас она была похожа на обычную селянку, не обремененную воспитанием. - Я еще ни разу в жизни не видела живого вампира!
  "Можно подумать, мертвых вампиров она каждый день разглядывает", - хмуро подумал Дарилен - и оглянулся на Маржану. Голубые глаза смотрели на него умоляюще. И все же...
  - Нет, - сухо ответил маг всем сразу. - Она остается здесь. Это решено.
  
  
***
  Ранним утром следующего дня из городских ворот Предгорья по направлению к Гномьим горам выехали пятеро всадников и кот, довольно ухмыляющийся в усы в своей полусумке-полукорзине.
  
  [1] Служители Сил Стихий - маги.
  [2] Шаммир - обращение знатных господ Сиднара к низшим по происхождению.
  
  
  
Глава 5
  
  Вообще-то, чтобы не грешить против истины, следует сделать оговорку: утро было ранним, но выехать путники могли бы и пораньше. Собственно, если уж быть честными до конца, ранним утро было только для Дарилена - его рабочий день заканчивался поздней ночью, когда все добропорядочные граждане обретаются в мире снов, начинался же не раньше полудня, а посему время до этой отметки на часах маг считал несусветной ранью. В полной мере это определение относилось и к девяти часам утра. Но, увы, его спутники были неумолимы: выезжать в путь лучше всего утром, считали они, и чем раньше, тем лучше - воздух еще не пышет жаром, словно у раскаленной печи, а в тени можно найти желанную прохладу, которую пока не успело спугнуть безжалостное летнее солнце. Пришлось магу внять голосу разума (вернее, пяти его голосам - непривычно разговорчивый пушистый предатель Кисс, которому, в общем-то, было все равно, когда трогаться в путь, присоединился к большинству) и уступить.
  Конечно же, невольные спутники собиралась выехать из Предгорья тотчас же, но неожиданно заупрямилась графиня. Курс обучения сиднарских знатных барышень включал верховую езду, и Айна, в отличие от неискушенной Маржаны, отлично знала, в какой одежде следует путешествовать вообще и сидеть верхом в частности, а потому потребовала перед дорогой зайти в лавку готового платья. Путешествовать в "этом васильковом недоразумении", как она презрительно окрестила пожертвованный Маржаной сарафан, графиня категорически отказалась. Маржана обиделась за нежно любимый, собственноручно расшитый сарафан, поджала губы, но все-таки великодушно предоставила в распоряжение Айны свой кошелек, приятно позвякивающий золотцами.
  - Я верну тебе долг в столице, - пообещала Айна, принимая кошель.
  Но тут Маржана обиделась еще сильнее и не поленилась сообщить Айне, что она думает о мелочных аристократах вообще и о дочери графини де ла Набирэй в частности. Больше о долге Айна не заикалась.
  Надо сказать, после ночи, проведенной графиней без сна, в нелегких раздумьях и спешной ревизии всех жизненных ценностей, спесь с нее немного спала, и общаться с сей высокородной особой стало хоть и ненамного, но все-таки легче и безопаснее для самооценки окружающих.
  Лавки в Предгорье, как и в любом провинциальном сиднарском городке, открывались сравнительно рано, а потому на улицах уже вовсю шла бойкая торговля. Найти же здание с изображенными на вывеске кафтаном и платьем, цеховым знаком торговцев готовой одеждой, и вовсе оказалось проще простого - в Предгорье не жаловались на недостаток гостей, через городок регулярно проезжали сборщики податей, отряженные наведаться в Долину, и долинцы, которым зачем-то понадобилось посетить в Загорье. А уж количество сделок, которые ежедневно совершались здесь между долинскими купцами и гномами, поговаривали, не смог подсчитать даже знаменитый столичный специалист по статистике Аргин Тайли. Спешащим по своим делам людям и не-людям некогда было ждать, когда портной сошьет нужную вещь, - и в результате в Предгорье процветали предприимчивые портные, шьющие пользующуюся спросом одежду впрок.
  На вывеске выбранной Айной лавки помимо упомянутых предметов одежды имелась украшенная многочисленными завитушками, цветочками и листочками горделивая надпись "Амазонка". Дар скептически хмыкнул. Видимо, владельцу лавки было неизвестно, что воинственные девы предпочитают обходиться минимумом одежды. Да и имеющийся минимум выглядит несколько... кхм... вызывающе. Рядом сдавленно хихикнул Свет. Он тоже был наслышан об особенностях гардероба амазонок. Но, к облегчению колдуна и сожалению рыцаря, их предположения не оправдались. Из лавки Айна вышла преображенная: дорожный костюм (штаны, рубашка и легкая куртка) сидел на ней так, словно был сшит на заказ лучшими портными столицы, подчеркивая достоинства фигуры и искусно скрывая недостатки (если таковые имелись). Образ дополняли мягкие летние сапожки и изменившаяся прическа: волосы Айна собрала в высокий хвост на макушке, и падающий девушке на плечи шелковистый водопад засиял, переливаясь на солнце. В таком воинственном облачении даже многочисленные синяки и ссадины девушки смотрелись теперь достойными уважения боевыми шрамами.
  - И впрямь - амазонка, - восхищенно вздохнула Маржана.
  "Красавица", - с легкой завистью добавила она про себя.
  Светомир промолчал, но на его лице явственно отразилась напряженная работа мозга: мысленно рыцарь уже просчитывал все возможные варианты обольщения новой "жертвы".
  - Даже не думай, - насмешливо посоветовал ему наблюдательный Дар.
  - Почему это? - уязвлено вскинулся рыцарь.
  - Знаю я этих столичных штучек. Голову откусит - и не подавится.
  Светомир на минуту задумался и, судя по всему, пришел к правильному выводу: пыл в его глазах, хоть и не погас вовсе, заметно поубавился. Неисправимый донжуан, воин знавал и девиц стольной Джайлирии.
  Однако метаморфозы облика графини на этом не закончились. Вопреки ожиданиям, костюмом и прической Айна не ограничилась. Наверное, ей польстили слова Маржаны - а иначе как объяснить тот факт, что графиня, воспользовавшись заминкой спутников, на несколько минут скрылась в полноводной реке снующего по улице торгового люда, а когда вынырнула обратно, у ее пояса уже красовались легкие ножны. Да не пустые, а в комплекте с мечом превосходной гномьей выделки. Безыскусная, но удобная рукоять, видневшаяся из ножен, внушала невольное уважение.
  Светомир с усилием подтянул отвисшую челюсть. Слова Дарилена зазвучали теперь куда убедительнее.
  - Это еще зачем? - поинтересовался морально более стойкий колдун - за свою богатую колдовскую практику он привык к неожиданностям, и поступок Айны скорее позабавили его, чем удивили. - Ты хоть знаешь, с какой стороны за меч браться, неженка?
  Айна оскорблено сверкнула глазами:
  - Да будет вам известно, господин Великий Маг, что все дочери знатных семейств Джайлирии постигают науку владения оружием, - с достоинством ответила она.
  - Ну-ну, - скептически хмыкнул Великий Маг. - Постигать-то они постигают, да только, сдается мне, уроки эти проходят в значительно упрощенной версии и в количестве не более двух, а единственный боевой навык, которым девушки вашего, графиня, круга владеют в совершенстве, - это стрельба глазами...
  Как бы то ни было, но расставаться новой игрушкой Айна не пожелала. Дарилен махнул рукой - чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не поранилось.
  Поступок Айны имел и еще одно, несколько неожиданное последствие. Дарилен, памятуя о происшествии с лесными братьями, рассудил, что неплохо было бы для полного комплекта вооружить Маржану и Вотия. Простейшие приемы самозащиты можно преподать им и на привалах, да и рыцаря к этому подключить - зря он, что ли, ратное дело постигал? Пусть теперь другим передает свои знания! Сиднар за Гномьими Горами - не тихая, сонная Лазоревая Долина. Там воры и прочие преступные элементы стерегут своих жертв на каждом углу. Девчонка и мальчишка, у которых только что на лбу не написано деревенское происхождение, для карманников - легкая добыча, которую грех упускать, а вот на ту же парочку, но с оружием у поясов, нападать, возможно, поостерегутся.
  С этими мыслями Дарилен, узнав у Айны, где она приобрела свой меч, решительно двинулся в указанном графиней направлении. Остальные, недоуменно переглянувшись, последовали за колдуном.
  В полумраке оружейной лавки Айна тотчас упорхнула к витрине с богато украшенными, не иначе как сувенирными, экзотическими ятаганами с хищно изогнутыми зазубренными лезвиями, и Светомир, дабы реабилитироваться в глазах графини, поспешил блеснуть перед ней своими познаниями, красочно расписывая достоинства оружия южных степей.
  Вотий, увидев столько оружия разом, так и застыл с раскрытым ртом, переводя взгляд с одного клинка на другой, с клинков на арбалеты, а с арбалетов - на стрелы. Он будто очутился в музее диковинок, и теперь старался рассмотреть и запомнить как можно больше удивительно прекрасных экспонатов, притягивающих взор своим изяществом, плавностью линий и роскошью отделки.
  И только Маржана стояла у стены со скучающим видом. Оружие, как бы ни было оно мастерски сделано и богато украшено искусными мастерами, не привлекало ее и не вызывало ни искры интереса. Она была твердо убеждена: мечи, кинжалы, луки, арбалеты и прочие предметы, несущие смерть, - игрушки для мужчин. Хрупкой девушке они ни к чему. Тем большим было ее удивление, когда Дарилен, негромко обсуждавший что-то с хозяином оружейного царства у прилавка, подозвал Маржану и предложил примериться к мечу.
  - Зачем это? - настороженно поинтересовалась она.
  - Для моего спокойствия, - лаконично ответил маг.
  Девушка тяжело вздохнула и взяла в руки легкое, сработанное специально для женской руки оружие. Спокойствие Дара она ценила выше собственного благополучия, и возражать ему не осмелилась. Надо - значит, надо.
  Когда довольные покупатели уже расплатились и собрались уходить, почти у самых дверей их нагнал негромкий оклик гнома-оружейника, услыхавшего обрывок случайно оброненной фразы:
  - Вы, случаем, не в Загорье идете?
  - Туда, - кивнув, настороженно отозвался Дар.
  Гном просиял.
  - Просьба у меня к вам. Родич мой у входа в Подземный Город сторожем служит, сегодня как раз дежурство у него. А мне посылку для него передать не с кем...
  - Вообще-то мы идем к сиднарскому перевалу, - осторожно уточнил маг. - Владения подземного народа останутся далеко в стороне от нашего пути...
  - Ну и что? - философски безмятежно пожал плечами старый мастер. - Кто знает, что ждет нас впереди? Боги дадут - встретитесь и с моим родичем. Если на то будет воля Подземных Богов - они вас сведут...
  С этими словами хозяин лавки достал откуда-то из-под прилавка объемистый сверток, обернутый толстой вощеной бумагой, на миг порывисто прижал его к груди и с трепетом, будто величайшую семейную святыню, протянул Дару. Маг на миг замешкался, но не стал огорчать располагавшего к себе мастера. Он взял сверток в руки и коротко кивнул:
  - Хорошо. Да будет так, как пожелают боги [1].
  
  
***
  И вот, наконец, покончив со сборами и покупками, компания выехала за пределы города. Четыре лошади бодро рысили по пыльной дороге - Айна по-прежнему ехала на Смерче, удобно расположившись за спиной у Дарилена и крепко обхватив мага за пояс, хотя и держалась теперь в седле не в пример увереннее, чем накануне. Светомир ехал рядом и отчаянно завидовал магу. Отмытая и причесанная, преобразившаяся графиня вызывала и него куда более светлые чувства, нежели вчерашняя диковатая оборванка. Дарилен искоса хитро поглядывал на рыцаря и явно от души забавлялся ситуацией.
  Вотий, не веря своему счастью, то и дело дотрагивался до новехонького меча, уютно устроившегося в ножнах у пояса, будто желая удостовериться в его существовании, вынимал из ножен и любовался солнечными бликами на лезвии своего - собственного! - оружия.
  Маржана в задумчивости покусывала сорванную по дороге травинку, и вряд ли хоть кто-либо мог сказать, о чем она думала в эти минуты.
  Кисс мышковал где-то неподалеку, с легкостью нагоняя и обгоняя коней и радуясь ласковому солнцу, ясному небу и всей своей беззаботной кошачьей жизни.
  Увы, воцарившаяся идиллия длилась недолго...
  В Гномьих Горах, не считая узких и опасных горных дорог, которыми неизвестно почему предпочитала пользоваться знать (на одном из таких путей и застрял экипаж Ромиайны), была всего одна принадлежащая людям дорога в загорскую часть Сиднара, одинаково удобная для пеших и конников низина, и располагалась она аккурат за Предгорьем, всего в получасе неспешной езды. Сытые, отдохнувшие лошади, не отягощенные чрезмерной поклажей, добрались до места минут за пятнадцать.
  - Никого еще нет! - радовался Вотий, обозревая подозрительно пустынные окрестности. - Мы первые!
  Впрочем, радость его быстро исчезла, сменившись разочарованием. Никого не было и у самого перевала, включая стражников, которым полагалось следить за соблюдением очередности и безопасности при переходе. Вместо блюстителей порядка рядом с ущельем, заваленным камнями (то ли природа в очередной раз разбушевалась, то ли неугомонные люди постарались), на вбитом в землю колышке одиноко темнела деревянная табличка. Корявая, кособокая надпись на ней, сделанная белой краской, гласила: "Фхадить а також вьижжать на канях заприщаицца! Видуца розщищаючи роботы". Как и следовало ожидать, несмотря на надпись, "роботников" в поле зрения не наблюдалось. В поле слышимости - тоже.
  "Интересно узнать, как они себе представляют въезд сюда "на канях", - хмуро подумал Дарилен, оглядывая завал. - Разве что по воздуху..."
  Светомир спешился, подошел поближе и недоверчиво потрогал табличку, будто надеялся, что от одного прикосновения она рассыплется в прах и завал на дороге растает сам собой. Но табличка продолжала стоять как ни в чем не бывало, огромные валуны, перегородившие путь, тоже никуда не делись, и рыцарь окончательно пал духом.
  - Что за багня?! - вполголоса ругнулся он, ни к кому, в сущности, не обращаясь.
  - Не выражайся при дамах! - брезгливо поджала губки Айна, выглядывая из-за дариленового плеча.
  - Да разве ж это я выражаюсь?! - искренне удивился рыцарь. - Вот если б я сказал "..., ... и ...!" - тогда другое дело!
  Приведенные им особо примечательные места из орочьего бранного лексикона были неизвестны никому из присутствующих, но даже звучали они в высшей степени непристойно. Маржана готова была поклясться, что перевод их был бы не менее впечатляющ. Покрасневшая от негодования Айна лишь в возмущении открыла рот, да так и закрыла его, не найдя что возразить. Ее представления о достойном рыцаря поведении заметно отличались от собственно рыцарских моральных устоев.
  Дарилен мысленно пообещал себе при первом же удобном случае стребовать с воина полный список известных ему ругательств с хотя бы приблизительным переводом (не подумайте чего дурного - исключительно в познавательных целях!) и тронул поводья Смерча:
  - Все ясно. Здесь нам делать нечего. Поехали к гномам, ближайший путь через горы - их подземелья.
  К гномам, равно как и к эльфам, жители Долины привыкли уже давно. Вели с ними торговые дела, гуляли на праздниках, селились по соседству. Но, несмотря на все это, о скрытном горном народе было известно немногое. Маржана спешно припомнила все, что она слышала от дяди. По его словам выходило, что гномы - существа рассудительные, добродушные и во всех отношениях славные - если не вставать у них поперек дороги. С врагами у гномов был разговор короткий, и Маржана предпочитала не задумываться - какой именно. Кто его знает, вдруг все леденящие кровь истории о замурованных в глубине горных катакомб гномьих обидчиках - правда? Помимо этого, от дяди же Маржана знала, что при всей своей пресловутой скупости (в Долине даже была в ходу поговорка "жаден, как гном") горные жители отличались прямо-таки феноменальной гордостью и все, что можно было оценить меньше, чем на пригоршню монет (не важно каких: медных ли, серебряных или золотых), искренне считали дешевкой, не стоящей их внимания. Смекалистые купцы, знавшие об этой особенности денежного обращения у гномов, готовясь к сделке, заранее запасались мешочками разменянных монет - иначе о торговом успехе не могло быть и речи. А уж все, что было создано самими гномами, почиталось ими как нечто непревзойденное в своей гениальности. К таковым относились, в частности, рецепты гномьих горячительных напитков. За один из них, раскрывающий секрет самогона с интригующим названием "Пляшущие горы", дядя Винар выложил, помнится, половину своей годовой выручки. Однако, надо отдать гномам должное, - дядины затраты окупились сполна: едва о его приобретении прознали в округе, народ повалил к нему валом.
  На этом Маржанины этнографические познания заканчивались. Светомир и Айна, впрочем, знали и того меньше, что неудивительно - ведь ни у рыцаря, ни у графини не было столь предприимчивого дяди-винодела.
  
  
***
  Дорога к гномам оказалась намного тяжелее и длиннее, чем путь к сиднарскому переходу. Ехать по дороге, враз ставшей из рук вон плохой (конечно, сюда ведь не забредали высокочтимые сборщики налогов!), было нелегко. А вскоре серая лента пути и вовсе оборвалась. Вокруг расстилалось бездорожье предгорья. Земля была усеяна камнями всех мыслимых размеров. Лошадей, всех четверых, пришлось отпустить: здесь кони в два счета могли переломать себе ноги.
  - По гонным подземельям им все равно не пройти, - убеждал Дар пригорюнившихся спутников. - Не беспокойтесь, Смерч - умница. Он выведет остальных к Чарску. Городской конюший ко всему привычный, Смерча он знает и об остальных лошадях позаботится. Ничего не поделаешь, дальше пойдем пешком.
  Когда лошади были расседланы, а немногочисленная поклажа распределена по спинам путников, Дар погладил Смерча, грустно склонившего голову хозяину на плечо, и тихонько что-то прошептал на ухо коню. Жеребец понятливо всхрапнул и, развернувшись, потрусил прочь. Остальные лошади без колебаний двинулись за Смерчем, безоговорочно признав его лидерство.
  Идти дальше, то и дело перескакивая через мелкие камни и обходя большие валуны, стало совсем тяжело. Пеших путников бездорожье выматывало куда сильнее, чем всадников.
  - Ну гном! Старый хитрец! - ругался, отводя душу, Дарилен. - "Если на то будет воля Подземных Богов"! Ведь знал же, что переход закрыт! Не мог сразу предупредить? Ну попадись он мне только...
  Хуже всех приходилось Айне, непривычной к изнуряюще долгим пешим прогулкам. Дар покосился на нее. Девушка шла из последних сил, но молчала, упрямо сжав губы. Гордая. Такая скорее рухнет без сил, но отдыха не попросит. И, судя по ее бледному, покрытому испариной лицу, первое может случиться очень и очень скоро.
  - Привал, - коротко распорядился маг, опуская наземь сумки.
  Путники расчистили небольшой клочок земли от камней и с наслаждением сели, вытягивая уставшие ноги.
  Четверть часа спустя по окрестностям поплыл дразнящий аромат - Маржана взялась готовить походный обед, а заодно проверять кулинарные способности Айны. Дочь благородного семейства долго сопротивлялась и заявляла, что не графское это дело - кашу варить, но Маржана иногда бывала упрямей дракона, проявляя чудеса настойчивости, и Ромиайне пришлось подчиниться.
  Дарилен же в ожидании обещанного обеда решил не откладывать задуманное в долгий ящик и обучить Вотия самообороне. И если для упражнений с мечом требовалось больше времени и сил, чем было в их распоряжении, то преподать ученику азы искусства установки защитных куполов прямо сейчас магу ничто не мешало.
  Как ни странно, купола у Вотия худо-бедно, с третьей попытки, но получались. Маг мог гордиться собой и своим педагогическим даром.
  - А что будет, если на купол кто-нибудь снаружи наткнется? - спросил Вотий, любовно поглаживая ладонью очередной свой "шедевр", получившийся лучше предыдущих.
  Но ответить Дарилен не успел. Как раз в этот самый момент из ближних кустов шумно выломился рыцарь и с победным кличем: "Смотрите, что я нашел!!!" - рванул к магу. О цели очередной магической тренировки воин, конечно же, позабыл. А зря-а-а-а... Колдун и рта не успел раскрыть, как раздалось глухое "бум!", сопровождаемое на диво мелодичным хрустальным звоном, и Светомир эффектно сполз по невидимой глазу стене.
  - Красиво упал, - задумчиво проговорил маг. - Чего-чего, а артистизма у него не отнимешь...
  Когда рыцарь обрел наконец способность связно излагать свои мысли и убедился в отсутствии видимых повреждений, он обратил полный праведного негодования взор к магу:
  - Это еще что за шуточки?! Убить меня задумал?
  Дарилен снисходительно улыбнулся и ободряюще похлопал рыцаря по плечу:
  - Скажи спасибо, что ты не на Щит Алури напоролся, а всего лишь на безобидный Купол Ученика...
  - И фто фы фо мной флуфилофь? - невнятно поинтересовался рыцарь, проверяя языком целостность зубов. Под левым глазом Светомира наливался глубоким лиловым цветом огромный свежий синяк.
  - Ну-у-у... Видишь ли, он рассчитан на быстрое уничтожение вторгающихся в его пределы. Зрелищное, дабы другим неповадно было, - жизнерадостно сообщил Дарилен, милосердно опуская подробности.
  Светомир заметно сбледнул с лица, на всякий случай отполз подальше от места своего приземления и мысленно дал себе честное рыцарское слово, что в будущем никогда, ни при каких обстоятельствах не свяжется больше ни с кем из колдовской братии: ни с этими сумасшедшими магами, ни с их ненормальными учениками. Если, конечно, выживет.
  - Да ладно, хватит тебе дуться, - примиряющее произнес Дар. - С синяком я как-нибудь справлюсь, твой внешний вид никоим образом не пострадает. Что ты там нашел?
  Рыцарь молча мотнул головой в сторону. На земле лежал уже знакомый присутствующим, за исключением Айны, рыцарский шлем с собранными Светомиром грибами.
  
  
***
  На путников напали, когда они ожидали этого меньше всего. Они только-только собрались сделать еще один привал - последний на пути к владениям гномов - как вдруг появились они. Пять огромных зверюг со вздыбленной на мощных загривках серой шерстью и злобно оскаленными мордами словно соткались из воздуха, застывшего в предвечерней тишине.
  - Какого дрыца?.. - растерянно произнесла Маржана, позабыв о щепетильности графини. - Волки - средь бела дня?..
  - Это оборотни, - посерьезнел Светомир. Ему хватило одного взгляда на непрошеных визитеров. - Я своих сразу чую.
  - Ты - оборотень? - Айна растерянно уставилась на Светомира, а все остальные запоздало вспомнили, что никто так и не удосужился толком ввести Айну в курс дела и рассказать обо всем в подробностях.
  - Я из рода Парящего Сокола! - гордо подбоченился рыцарь. - Мой род - древний и знатный и...
  - Нашел время родословную рассказывать! - зло бросил ему Дарилен. Он красноречиво поправил за спиной меч, но не торопился извлекать оружие из ножен: похоже, необычные делегаты намеревались для начала поговорить.
  Вперед выступил крупный вожак. Дар только теперь заметил на его левой передней лапе широкий стальной обруч с выгравированной на сияющей зеркально-гладкой поверхности руной. "Хаг". Покоренная сила. Такие же "украшения" поблескивали на лапах других оборотней. Боевые амулеты? Или... оковы повиновения?..
  - Нас послал хозяин, - хрипло, по-звериному выговорил вожак, подтверждая догадку колдуна. Человеческие слова давались ему с трудом, видимо, основной ипостасью оборотня было звериное обличье. - Отдайте нам мальчишку, и мы не тронем остальных. Он нужен нашему хозяину живым и невредимым. Остальным он дарует свободу.
  - Свободу, говоришь, дарует? - процедил Светомир, зло прищурившись. - Неслыханная щедрость! Сначала попробуйте эту свободу отнять! - меч с тихим шорохом покинул сверкающие золоченой инкрустацией ножны.
  Дар в это время тихо бросил в сторону:
  - Вотий, купол! Быстро! На себя, девчат и Кисса!
  - У меня же теперь меч есть! - пискнул было Вотий.
  - Даже не думай вынимать его из ножен, - предупредил мальчишку Дарилен. - Я некромантией не владею, а мертвый ученик мне ни к чему.
  А потом разговаривать стало некогда. Серые тени молча, не сговариваясь, единым слитым движением перетекли к группке мгновенно напрягшихся в предчувствии боя людей... И не-людей тоже. Купол, с первой же попытки (от страха, не иначе) созданный Вотием, мягко опустился на юного чародея и его сестру, держащую на руках встрепанного со сна Кисса - Айна выскользнула из-под защиты в последний момент и встала рядом с Даром и Светом.
  - Куда, ненормальная?! Назад! - рявкнул маг.
  - Дочери моего рода не бегут от сражений, - было ему ответом.
  Когда началась схватка, Маржана не заметила. Но оборотней сразу стало больше раза в два. Да откуда они взялись, ундык хар грем?! Не из-под земли же, в самом деле!..
  Сражаться с оборотнями в их волчьей ипостаси было жутковато, неприятно и... как-то неправильно, что ли. Особенно для Айны. Она с трудом убедила себя, что собирается не рубить беззащитных "собачек", а защищать свою жизнь от серых убийц, у которых есть свое смертоносное оружие - клыки и когти - и разум, чтобы этим оружием с толком воспользоваться.
  Серые твари и впрямь мастерски владели приемами боя. Они ловко и без видимых усилий уворачивались от мечей, будто заранее знали направление каждого удара, и тут же, едва увернувшись, делали короткие злые выпады, целясь когтями в лица, а клыками - в шеи противников. К их ловкости и стремительности, как вскоре выяснилось, прилагалось и еще одно, весьма и весьма ценное достоинство. Они не чувствовали боли. Совершенно. Может быть, этому способствовали их "браслеты", а может, оборотней напоили перед сражением каким-то притупляющим чувства отваром. Так или иначе, но даже те редкие удары мечей, что достигали цели, казалось, не причиняли волкам ни малейшего неудобства. Те их просто не замечали.
  - Вотька, сними свой колпак! - Маржана прижалась лбом к невидимой стене, чуть не плача от бессилия. - Уж как-нибудь мечом помашу... Их же загрызут!
  - Не могу, - тоскливо ответил Вотий. Он и сам вовсю костерил себя за то, что не посмел ослушаться учителя. - Снятие защитных заклятий мы еще не проходили, только их установку... - и добавил совсем тихо: - Купол сам через десять минут развеется...
  - Что?! Да их пять раз убьют за это время! А мы будем стоять и смотреть?!
  И тут все закончилось. Никто так и не понял, что произошло: то ли оборотни все же почувствовали боль, всю разом, то ли получили безмолвный приказ отступать, но серые гибкие тени, миг назад рвущиеся к горлу врагов, так же молниеносно и совершенно бесшумно скользнули прочь и растворились в ближней роще.
  Сражавшиеся устало опустились на траву. Схватка длилась недолго, но всем казалось: прошла целая вечность.
  У Дарилена был в клочья разорван рукав рубахи - от ворота до локтя. Свисавшая лохмотьями ткань пропиталась кровью. Более верткий Светомир отделался несколькими царапинами на груди и шее. Больше всех досталось Айне - один оборотень цапнул ее за ногу, порвав на бедре крепкую ткань, другой (а может, и тот же самый) располосовал штанину окончательно, по всей длине. Руки девушки ниже локтей были исполосованы глубокими царапинами.
  Дарилен торопливо выгреб из сумки свои зелья, быстро отобрал три флакона, два из них протянул товарищам по несчастью:
  - Пейте. Только залпом, одним глотком и прямо сейчас, пока зараза не распространилась по организму, - и сам подал пример, осушив свою склянку единым махом.
  Почему лекарство нужно пить залпом, Свету и Айне объяснять не пришлось - сами поняли, едва сумели отдышаться после глотка снадобья. На вкус оно было не просто гадким - омерзительным. Казалось, внутренности от него свернулись в один тугой ком и отправились блуждать по организму. Во всяком случае, выкручивало их немилосердно. Трое сражавшихся синхронно согнулись и беспокойно заозирались вокруг, пытаясь подавить приступ тошноты. Благо кусты оказались неподалеку - в каких-то двух шагах. Туда все трое и устремились, толкая друг друга локтями и спотыкаясь о подвернувшиеся по дороге камни.
  - Ничего не поделаешь, - виновато развел руками Дар пять минут спустя, когда мрачные Свет и Айна повернулись к нему, вполне закономерно ожидая объяснений его коварного поступка. - Более действенного средства от зараженной слюны истинных оборотней еще не придумали. Зато кровь очищает в считанные минуты!
  - Да уж, - тяжело дыша, выдавил Светомир. - Я бы даже сказал - в секунды. Еле добежать успели...
  Для ран и царапин в бездонной сумке Дарилена нашлась еще одна склянка, на этот раз с мазью - приторно пахнущей и, по уверениям мага, совершенно безобидной, - и льняные бинты.
  Свои боевые ранения колдун обработал сам, остальных доблестных защитников он предоставил заботам Вотия и Маржаны. Вернее, одной Маржаны - от бледнеющего при виде крови Вотия толку было мало, хоть он и хорохорился, пытаясь выглядеть невозмутимым.
  Айна, радуясь своей предусмотрительности, извлекла из сумки запасную одежду и теперь выглядела так, словно и не было никакого сражения. Графиня не желала вновь становиться замарашкой в живописных лохмотьях и делала все возможное для сохранения подобающего приличной девушке облика. Светомир только хмыкнул. "Женщины... Только о тряпках и думают", - ясно читалось в его взгляде. Но Айна на провокации не поддавалась и хранила истинно королевское спокойствие.
  Покончив со своим лечением, Дар огляделся вокруг. На поляне осталось несколько бездыханных тел поверженных врагов. Все же от иных ран не спасает и отсутствие боли... Маг подошел к ближайшему и, присев на корточки, осторожно, будто ожидая подвоха, провел рукой в воздухе над потускневшим браслетом на лапе оборотня. Металлический обруч, словно только того и ждал, истаял синеватым дымком, не оставив ни следа.
  - Все правильно, - усмехнулся маг. - Кому нужны мертвые слуги? Он хорошо позаботился о своей безопасности... Жалкий трус. Не выходит на битву один на один, посылает вместо себя безмозглых наемников... Орижас, лесные братья, оборотни... Кто следующий в вашем списке, господин Великий и Ужасный?
  - Дар! С кем это ты беседуешь? - окликнула мага встревоженная Маржана.
  - С лучшим собеседником - своим вторым "я", - усмехнулся маг, возвращаясь к спутникам. Светомир и Айна время от времени тихонько шипели (мазь немилосердно жглась), но держались молодцом. - Пытаюсь понять, зачем хозяину этих тварей понадобился Вотий. Я раньше не говорил, не хотел вас пугать понапрасну... Помните орижаса? - вопрос был обращен к Маржане и Вотию. Те согласно закивали головами. - Он тоже просил отдать моего ученика.
  - Зачем он ему? - воинственно вскинулась Маржана. За брата она готова была голыми руками упокоить любого, несмотря на свой мягкий характер и жалостливую натуру.
  - Понятия не имею, - развел руками маг. - Я даже не знаю, кто он такой. Но силы и опыта ему не занимать. Поэтому, Вотий, веди себя немного осторожнее, ладно? Я научу тебя владеть мечом и сражаться с помощью магии, но если я говорю накинуть купол - накидывай купол. Не геройствуй и не препирайся со мной. Договорились? - пристыженный Вотий снова кивнул. Дарилен повернулся к притихшей Айне. - А вот наша высокородная спутница меня удивила. Не знал, что графини так хорошо сражаются, - изучающее глядя на опустившую глаза девушку, заметил колдун. - Неужели ты обучалась в военной школе? Или, может быть, ты ловко притворяющаяся наемница?
  Глаза Айны гневно сверкнули.
  - Да как ты смеешь меня подозревать?! Я же говорила: благородных дам учат защищать себя с оружием в руках! Что тут странного?
  - Поверь мне, красавица, я был знаком со многими знатными дамами, - не выдержал рыцарь. - И они уж точно ничего опаснее ножниц для рукоделия отродясь в руках не держали!
  Айна замолчала, словно раздумывая, стоит ли доверять своим спутникам. Те молча ожидали ее ответа.
  - Я хотела угодить отцу, - графиня заговорила бесцветным, невыразительным голосом, но губы ее предательски задрожали. - Он всегда выделял моих братьев, всех троих, а меня почти не замечал. А мне так хотелось заслужить его любовь! Я ведь не знала, что мне это никогда не удастся, потому что в моих жилах течет не его кровь... Я старалась стать похожей на братьев: отец так гордился их воинскими успехами! Они отлично владеют мечом - и я стала постигать эту науку. Сначала - только чтобы порадовать отца, а потом и сама втянулась...
  Айна снова замолчала, углубившись в воспоминания, и спутники поняли, что продолжения они не дождутся. Дарилен вздохнул.
  - Пора двигаться дальше. Нам нужно успеть до темноты.
  
  
***
  - В разговорах с гномами главное - искренность, учил по дороге спутников Дарилен. - Ложь они чуют, как пчелы - мед. За версту. Лучше вообще не говорить лишнего. И упаси вас боги сказать что-нибудь грубое или просто пренебрежительное о горах или об их обитателях! Не видать нам тогда подземного перехода как своих ушей!
  Вотий на всякий случай решил вообще не раскрывать рта: он вовсе не был уверен в своем умении поддерживать разговор с такими щепетильными собеседниками. Но он зря опасался - ему и вовсе не пришлось ничего говорить. Скучающий у входа в гномьи подземелья суровый приземистый стражник-гном, чем-то неуловимо похожий на давешнего оружейника, обращался с вопросами преимущественно к магу. Соседство соседством, но к гостям, принадлежащим к иным расам, гномы относились настороженно. Согласно заведенному порядку, входящие должны были ответить на ряд вопросов. Стражник, пристроив длинную, в два своих роста алебарду поперек прохода, педантично вносил ответы в специальный, заранее заготовленный бланк. Выяснив цель похода ("Повидать старых друзей", - нахально заявил Дар. И ведь не соврал!), гном пригляделся к Дарилену чуть внимательнее:
  - Маг, - полувопросительно-полуутвердительно сказал он.
  - Он самый, - кивнул Дарилен.
  - Стихия?
  - Вода.
  - Бог-покровитель?
  - Аджинар.
  - Дар?
  - Защита.
  Гном на минуту отвлекся от своих записей и снова посмотрел на мага.
  - Вампир?
  - Да.
  "Что он наделал?! - похолодела от страха Маржана. - Нас же теперь не пустят!"
  Но гном, удовлетворенно кивнув, заметил:
  - Это хорошо... Вам, вампирам, магия воды легче, чем людям, дается. Стало быть, не шарлатан!
  Последним пунктом в бланке значилось требование произнести истинное название Подземного царства.
  - Правила ужесточили, - пояснил гном. - Очень уж много стало людей туда-сюда через горы шляться.
  - Чхотбандгроффен-тамр-йерг, - не моргнув оттарабанил Дар.
  Вотий лишь завистливо вздохнул. Ему сложные слова давались труднее, и не будь рядом учителя - не пройти бы ему через владения подземного народа.
  Лицо гнома чуть потеплело. Видно было, что он не ожидал такого быстрого и четкого ответа. Но окончательно растопил сердце сурового стража переданный оружейником "гостинец". На каменной площадке у входа в подземелье уже виденная путниками сцена повторилась в обратном порядке: гном принял сверток на вытянутые руки и благоговейно прижал к груди. Кажется, он даже дышал через раз, от волнения забывая сделать вдох.
  - Дедуля... - растроганно прошептал он.
  Дедуля?! Дар озадаченно вгляделся в лицо привратника, заодно припоминая внешность старого оружейника. Да они выглядят почти ровесниками! Вот и гадай теперь: то ли дед хорошо сохранился, то ли внук состарился рано...
  Айна же, снедаемая любопытством, косилась на сверток с таким видом, будто всерьез намеревалась прожечь в толстой обертке дыру силой взгляда. Дрыц, да что там такое?! "Спокойно, Айна, - одернула девушка сама себя. - Не пристало благородной девице ругаться, как... Как этот невоспитанный солдафон! Даже в мыслях! Какая разница, что там, в свертке? Зачем мне ломать над этим голову? Да я и не думаю об этом вовсе!" Ха, как бы не так! После этого внутреннего монолога любопытство графини только глубже вонзило в ее чувствительную душу свои коготки. Она уже открыла было рот, чтобы поинтересоваться у стражника, что же там, под бумагой, такого ценного, но вовремя вспомнила о правилах приличия и заодно - о предупреждении Дара не болтать о пустяках, и с сожалением промолчала.
  - Я вас сам проведу, - вдоволь налюбовавшись свертком, решил гном. - Так я смогу отблагодарить вас за доставленную мне радость! Кстати, можете звать меня Мримадкотакомдар или просто Мримадко, - ("Нет, буду молчать", - в очередной раз с грустью решил Вотий) - Вы ведь торопитесь?
  - Очень! - с чувством ответил Дар.
  - Я сразу понял, - кивнул гном. - Самый короткий путь - через старую галерею. Правда... - гном на мгновение замялся, - правда там сейчас расположилась колония говорящих камней. Вообще-то посторонних туда не пускают, во избежание межгосударственного конфликта, но если вы пообещаете молчать и не отвечать им, то все обойдется.
  Похоже, Дар единственный из всей компании понял, о чем идет речь.
  - Мы будем молчать, как цветочные феи, - заверил он стражника.
  - Цветочные феи смеются и распевают песни, - недовольно заметил гном.
  - Это когда они голодны, - выкрутился Дар. - А когда эти прелестные создания как следует отобедают цветочной пыльцой, от них звука не услышишь!
  Страж недоверчиво покачал головой, но сказал:
  - Ладно, поверю вам на слово. Идите за мной.
  Он крикнул что-то вглубь подземелья на гномьем наречии, и из темноты тотчас вышел еще один гном в облачении стража. Мримадко сдал дежурство напарнику и, сняв со стены горящий факел ("Так вот для чего он горит даже днем!" - догадалась Маржана), бодро зашагал вперед. За ним шел Вотий, следом - Маржана, Айна и Светомир, а замыкал своеобразное шествие Дарилен. По пути маг рассказал спутникам все, что сам знал о загадочных камнях.
  Поговаривали, что говорящими камнями становились души гномов, погибших далеко от родных гор. За достоверность утверждения никто не мог поручиться, однако в пользу этой версии говорило то, что о своих, о гномах, камни не говорили ничего дурного. Скорее обращались с ними, как с неразумными, но нежно любимыми младшими братьями. Зато сколько всего от них выслушали представители иных рас... Эти странные разумные, но выглядящие как обычные камни средних размеров, создания обладали на редкость скверным, ехидным и желчным характером ("Конечно, - ответил Дар Светомиру на его удивленный возглас, - а какой характер был бы у тебя, если б тебе была уготована такая участь?!"). Доподлинно было известно, что глаз у говорящих камней нет и никогда не бывало. Но они, дрыц его знает как, наплевав на все законы природы, отлично видели всех проходящих мимо с завидной легкостью подмечали малейшие недостатки и не упускали случая тут же обсудить их во всеуслышание. А так как идеальное существо природа еще не создала (ни для кого не секрет, что при желании изъяны можно обнаружить даже у близких к совершенству эльфов), без работы языкастые булыжники не оставались.
  Еще было известно, что камни каким-то загадочным образом могли перемещаться с места на место - как правило, по ночам и всей колонией разом. И к очередному месту их "проживания" сейчас вплотную приблизились маг и его спутники...
  - Шухер, братцы! Мримадко к нам гостей ведет! - раздалось в полумраке подземелья. Голос был скрипучий, словно кто-то невидимый тер камни друг о друга. Эхо подхватило громкое, явно рассчитанное на публику замечание и многократно усилило его, отражая от каменных стен.
  Странное дело, но голоса говорящих камней можно было отличить один от другого. В этом гости подземелья удостоверились, когда первому камню ответил его сосед:
  - Тю! Да разве ж то гости? Смех да и только! Один мальчишка чего стоит: вихрастый конопатый, будто мухами обсиженный!
  - Да и тощий он какой-то, недокормыш!
  Вотий возмущено вспыхнул и дернулся было, но на его плечо легла маржанина ладонь и чуть сжала, успокаивая. Вотий перевел дух и с молчаливой благодарностью взглянул на сестру. Досталось и ей:
  - А это что за деревенщина рядом с доходягой?
  - Эй, девка, ты местом-то обозналась - тебе с такой внешностью только на рынке торговать! Да так, чтоб не видно было за товаром - а то, не ровен час, покупатели торговку обсчитают! Такую-то простушку грех не облапошить!
  - А там и еще одна девица имеется!
  - А эта с таким видом идет, ровно королевна по сортирам с дозором ходит!
  - Ты гордыню-то прибереги, графиня непризнанная, твоих подданных тут нетути!
  Вредные камни, сами того не подозревая, ударили Айну по самому больному. Она крепко зажмурилась, сжала побелевшие от ярости губы и мысленно сосчитала до десяти. Не помогло, но хоть жажда немедленного и максимально жестокого убиения кого-нибудь (за невозможностью упокоения каменных злыдней - все равно кого, лишь бы злобу выплеснуть) чуть поутихла.
  - Ой, а этот блондинчик с кудрями - ну чисто девица на выданье! Глазками так и хлопает, так и хлопает! Чего стараешься, дурень? Среди нас баб нету!
  - И мужей тоже! Хи-хи! Бесполые мы!
  - Слышь, рыцарь, а фингал-то у тебя откуда? Девушка, что ль, строптивая попалась? Или муж у нее не в меру ревнивым оказался? Хе-хе!
  Светомир попеременно то краснел, то бледнел, благо в полумраке подземелий никто кроме камней этого не замечал, но держался стойко и на уловки каменюк не поддавался.
  - Братцы, глядите, а маг-то - вампир!
  - Вампи-и-ир?! Где?!
  - И мне, и мне покажите!..
  - И впрямь! Упырек!
  - Эй, вампирчик, ты-то чего здесь забыл? У нас кровушки отродясь не бывало!
  Поименованный вампир, памятуя о предупреждении проводника, пререкаться с болтливыми каменюками не стал, но глянул на них столь хмурым многообещающим взглядом, что на секунду повисла настороженная тишина. Впрочем, стоило вампиру пройти пару шагов, как за его спиной раздалось:
  - Ишь ты, он еще и зыркает!
  - И нечего булькалами-то сверкать, пугаться мы не обучены!
  - Глазеет он... Нас на испуг не возьмешь, кровопивец глазастый!..
  Повезло только Киссу. Он весь подземный путь благополучно проспал в своем "экипаже", и камни его попросту не заметили. На счастье кота, видеть сквозь предметы даже эти глазастые булыжники не умели.
  Наконец колония не в меру общительных камней осталась позади, и все, включая проводника, вздохнули с облегчением. Огляделись по сторонам - и вновь завздыхали. На этот раз от восхищения.
  Стражник не зря назвал их путь галереей. Здесь, в толще горной породы, в самом сердце одной из Гномьих гор, перед чужеземцами в своем безмолвном великолепии разворачивалась вся история подземного государства. Высеченные в камне в полный рост и украшенные самоцветами фигуры казались живыми, застывшими на мгновение под действием древнего колдовства. Пляшущие по стенам отблески неровного пламени факела лишь усиливали это впечатление.
  Вот прародители гномов, по преданию, родившиеся из камня, возносят первые в мире молитвы Подземным Богам. Вот строятся первые подземные лабиринты. А вот гномы, по велению Богов, выбирают первого правителя...
  Рождение, расцвет и умирание каменных городов, правящих династий и знаменитых гномьих семейств разворачивались перед онемевшими от изумления путешественниками. Сквозь тьму веков звенело оружие окаменевших в разгаре сражения воинов, застывали в скорбном молчании изгнанные из горных городов и лишенные поддержки рода преступники, ликовали добропорядочные гномы, празднуя рождение наследника престола - а подземная дорога все уходила вдаль, рассказывая о новых и новых событиях, памятных гномам.
  Но вот впереди забрезжил естественный, не факельный свет. Он приближался, рос и наконец превратился в клочок темнеющего неба.
  Мримадко довел путников до самого выхода, коротко поздоровался со здешней охраной и сердечно попрощался с гостями, еще находящимися под впечатлением от увиденного.
  - Будете идти назад - спросите обо мне, - попросил он их. - Я сам вас проведу обратно. Вы принесли мне весть от любимого дедушки, а значит, и сами стали почти родственниками! - и гном, на прощанье махнув рукой и пожелав путникам удачи, скрылся в галерее, торопясь вернуться назад.
  - Дар! Что там было, в этом свертке? - не выдержав, шепотом спросила Айна, когда они отошли на достаточное расстояние от стражей. - Ты не знаешь?
  - Догадываюсь, - пожал плечами маг. - В такую бумагу гномы обычно заворачивают чай.
  - Чего?!
  - Чай, говорю. Растение есть такое - чайный куст. Его листья высушивают и заваривают, а потом пьют напиток, - на всякий случай максимально подробно, как маленькому ребенку, объяснил Дарилен. - Гномы его очень любят, они настоящие чайные гурманы, и ценят на вес золота. Буквально. Наверное, дед передал своему внуку какой-то очень уж редкий сорт чая, иначе сверток не был бы таким маленьким. С него сталось бы и мешок нам всучить...
  - Н-да... - только и произнесла в ответ озадаченная Айна.
  Путники вышли на свежий воздух. Выходы из подземелий гномы делали на приличной высоте от земли, прорубая ступеньки для удобства чужестранных гостей - сами они карабкались по горам с удивительной легкостью и в лестницах не нуждались.
  Из сумки выбрался проснувшийся наконец Кисс, зевнул, с наслаждением потянулся и сел рядом с хозяином, обернув передние лапы пушистым хвостом. Он тоже предпочитал вести ночной образ жизни.
  Перед компанией вольных и невольных путешественников расстилался приграничный (Долина обычно не бралась в расчет) город Сиднара - Тайген. Вечер заботливо укутал его сумерками, казавшимися еще плотнее рядом с яркими огнями уличных фонарей и мерцающим в далеких окнах уютным светом зажженных свечей.
  - Сиднар, - вздохнул Дарилен с непонятным выражением - то ли с грустью, то ли с радостью. - Вот я и вернулся...
  
  [1] Расхожая фраза, означающая, что говорящий выполнит обещанное, если представится удобный случай, т.е. если сами боги будут способствовать этому.
  
  
  
Глава 6
  
  Заночевать решено было в леске перед Тайгеном - на ночь городские ворота закрывались, и хотя возле них круглосуточно дежурила охрана, которая должна была после должной проверки и за установленную плату впускать припозднившихся путников, это дела не меняло. Как показывала практика, упомянутая охрана предпочитала скоротать ночь за игрой на нервах незадачливых ходоков, долго и нудно выспрашивая у них доказательства их добрых намерений, а то и вовсе открыто глумясь над людьми.
  Путники, вымотанные тяжелым днем, богатым на впечатления, уснули мгновенно. И лишь Айна осталась сидеть у костра в тишине летней ночи и горевать над своей судьбой. На сей раз ее печалило вовсе не вероломное предательство семьи - от мыслей об этой беде графиню успешно отвлекали более насущные заботы. Нет, зубы и когти оборотней были здесь ни при чем. У страха, как известно, глаза велики - то, что с перепугу представилось Айне рваной раной, грозящей как минимум потерей ноги, на деле оказалось всего лишь глубокой царапиной, саднящей - но не более того.
  Дело было в другом. Сапоги, купленные в Предгорье впопыхах, без должной примерки, оказались малы - они немилосердно жали и за день натерли нежные графинины ножки, еще не отошедшие от скитаний по лесу, до кровавых волдырей, которые вспыхивали болью в ответ на каждый шаг и даже во время отдыха нудно и тягостно ныли, не позволяя забыть о себе ни на миг. Теперь, сидя у ночного костра, Айна шипела и морщилась от боли, осматривая свежие мозоли, но от громких жалоб на жизнь удерживалась.
  "Настоящая графиня, - отметил мысленно Дар. Ему тоже не спалось. - Гордая, как наследная эльфийская принцесса".
  - Помочь? - подходя к костру, негромко осведомился колдун. В руках у него поблескивала склянка темного стекла с подозрительно булькающей внутри жидкостью. На старинных картинах точь-в-точь такие же пузырьки обычно изображали в руках у отравителей королевских особ, для иллюстрации их гнусных деяний.
  Маг присел на корточки рядом с графиней и потянулся было к ее мозолям, но Айна испуганно отдернула ногу.
  - Не бойся, я не предлагаю тебе ничего непристойного, - усмехнулся Дар. - Я не Светомир. Да и он не предложил бы, раз уж на то пошло.
  - Это почему же? - оскорбилась Айна.
  Дар едва не расхохотался в голос над этой загадкой женской психики. Ох уж эти дамы! Приставать начнешь - возмущаются, не начнешь - обижаются: мол, чем это я хуже других?! Маг не без труда подавил приступ бурного веселья и пояснил:
  - Да потому, что все его любвеобильные замашки - не более чем бравада. На самом деле он вполне вменяемый парень и знает, когда можно повеселиться и подшутить над окружающими, а когда есть опасность перегнуть палку. Только вот чувство юмора у него довольно оригинальное, что правда то правда... Так, может быть, примешь все-таки мою помощь? Мне на твои мозоли смотреть страшнее, чем на упыря на заброшенном кладбище...
  На сей раз попытка мага продемонстрировать свои способности мозолеврачевателя увенчалась успехом. Айна покорно кивнула и вытянула ноги поближе к освещенному костром кругу.
  Лечение оказалось немногим менее болезненным, чем изощренная пытка неудобной обувью, но эта боль обещала облегчение, и графиня, сжав зубы, сдерживала рвущиеся с языка проклятия.
  - Когда-нибудь я обязательно вернусь в Предгорье и припомню этому клятому сапожнику свои мучения со всей мстительностью, на какую только способна, - мрачно пообещала Айна костру, когда Дар закончил перевязку. По ступням разливалось приятное тепло, постепенно отвоевывая у боли все больше пространства. Огонь ответил графине одобрительным потрескиванием.
  Дар лишь хмыкнул. Его интересовало другое.
  - Ваше сиятельство совсем не спит? - нарочито безразличным тоном осведомился он, подкладывая веток в костер.
  Айна удивленно моргнула.
  - Я выспалась прошлой ночью.
  - Врать нехорошо, - прищелкнул языком колдун. - Разве знатных барышень не этому учат в первую очередь? Я вчера уснуть не мог от твоего топота в соседней комнате, ты полночи мерила ее шагами.
  - Неправда, - обиженно буркнула Айна, - я тихо ходила.
  - Может быть, - легко согласился колдун. - Но у вампиров, даже у полукровок, слух лучше, чем у людей. Я бы услышал, даже если бы ты коротала ночь на цыпочках.
  - У вампиров хороший слух, отличное зрение, в том числе и ночное, абсолютная память... Есть хоть что-нибудь, в чем вампиры уступают людям? - уязвленно поинтересовалась Айна.
  - Есть. Инстинкт самосохранения. Вообще-то человек на моем месте уже давно бы отправился спать, а я не оставляю надежды уговорить одну упрямую девицу хотя бы подремать перед дорогой.
  - Можешь не усердствовать. Я все равно не лягу. Мне нужно подумать.
  - О чем? Осталось еще что-то, не передуманное за прошлую ночь?
  Айна нервно передернула плечами, досадуя на недогадливость колдуна.
  - О том, как жить дальше. Столько всего изменилось... Мне нужно привыкнуть к этому.
  - От того, что ты будешь усердно размышлять над проблемами, они никуда не денутся, - покачал головой маг. - А выспаться все-таки нужно. С зудящими от недосыпа глазами и чугунной головой думается намного хуже - уж я-то знаю! Завтрашний день обещает быть ничуть не менее трудным, чем сегодняшний. Если ты не выспишься, то будешь задерживать нас всех.
  - Не буду, - упрямо мотнула головой графиня. - Ты ложись. Я не хочу спать. Я посижу здесь, у костра. Да, и спасибо за помощь. Мозоли уже совсем не болят.
  - Ну, как знаешь, - вздохнул колдун, поднимаясь.
  Отойдя на несколько шагов, он обернулся. Айна все также сидела, задумчиво глядя в пламя костра. О чем были ее мысли? О том, что она, графская дочь, без пяти минут наследница огромного состояния, выросшая в неге и роскоши, среди дорогих вещей и самых знатных людей королевства, сидит на чьем-то старом драном плаще у костра в ночном лесу, ест, обжигаясь и жмурясь от удовольствия, походную похлебку-пятиминутку и машет мечом, как обычная наемница из отцовской дружины... и не чувствует неудобств и тоски по утраченному комфорту. Пожалуй, ей даже нравится такое положение дел. Лучше махать мечом, чем плести великосветские интриги, невольно ожидая удара в спину от тех, кто еще вчера считался близким другом. Для прямолинейной натуры графини Ромиайны интриги были тяжелым испытанием. Когда тебя могут заживо съесть, сохраняя на лице любезную улыбку и приветливое выражение... Что в сравнении с этим какие-то оборотни? Им, по крайней мере, можно открыто высказать свое недовольство, подкрепив слова ударом меча.
  Сейчас, сидя на старом плаще у костра, графиня была куда счастливее, чем дома, в роскошном кресле у мраморного камина с дорогой лепниной.
  Дар снова вздохнул, покачав головой. Ну что ты будешь делать с этими графскими дочерьми! Все приходится выполнять за них...
  Легкий пасс рукой - и голова графини начала клониться к груди, а глаза - закрываться против воли хозяйки. Айна попыталась бороться с невесть откуда взявшейся сонливостью, но силы были неравны, и вскоре она тихо опустилась на расстеленный плащ. Через пару мгновений девушка уже безмятежно спала.
  Дар довольно улыбнулся. Вот так-то лучше! Маг тихо подошел к графине и осторожно укрыл ее тонким одеялом. Теперь и он мог спокойно лечь спать.
  
  
***
  Утро первого дня в Сиднаре встретило путников тяжелыми низкими тучами, едва не задевающими макушки деревьев, и настороженной тишиной, обещающей скорый дождь. Впрочем, погода в этой части страны всегда славилась своим непостоянством: утренние тучи к обеду вполне могли смениться ясным небом без единого облачка и солнцепеком, чтобы вернуться вечером с грозовым ливнем и пронизывающим ветром. Злые языки поговаривали, что причина этих метеопрелестей - большое количество магов-погодников на единицу площади. Мол, они так часто измываются над природой в угоду людям, что та не выдерживает и мстит своим неразумным детям. Противники этой теории (состоящие в основном из упомянутых погодников) возражали: погода в Сиднаре всегда была капризна и переменчива, даже в те далекие времена, когда о природной магии никто и не слыхивал.
  Это был один из тех дней, когда все вокруг дышит покоем, а душа замирает от тихой и светлой грусти - еле уловимой, неосязаемой, как туманная дымка на рассвете. В такие дни не хочется шуметь. Скорее всего, после будет дождь, и тишина уступит место множеству звуков: шелесту капель по листьям, пению ветра в кронах деревьев, а может быть, и раскатам грома. Но это будет потом, а пока время будто застыло, и тишина казалась такой хрупкой: одно неловкое движение - и она осыплется тысячей хрустальных осколков.
  Тем разительнее показался контраст между сонной тишиной утреннего леса и бестолковой суетой и гомоном города.
  Несмотря на ранний час, город был похож на растревоженный беспечным прохожим лесной муравейник. Прохожий пошуровал палкой и ушел, а муравьи остались, и теперь они обеспокоенно сновали по улочкам своего муравьиного города, периодически натыкаясь друг на друга.
  - Что у вас тут происходит? - Дар изловчился и поймал пробегавшего мимо "муравьишку" - тощего паренька лет шестнадцати.
  - А вы не знаете? К нам пророк приехал! Всамделишный! Из самого главного храма Светлой Защитницы! Сегодня опосля обеда он на Фонтанной площади проповедовать будет!
  - Всего-то, - хмыкнул колдун, отпуская парня. - А я уж было подумал - сама Светлая Защитница к нам снизойти соизволила!
  Парень суеверно перекрестился и сгинул в толпе.
  Маржана с интересом крутила головой по сторонам. Как все здесь было не похоже на Долину! Узорчатые мостовые, каменные дома - а ведь это даже не столица, а всего-навсего небольшой приграничный городок! Как же, должно быть, красиво в Джайлирии!
  Даже здешние люди были не похожи на долинцев: в большинстве своем смуглые, черноволосые и черноглазые, казалось, они и говорили по-другому, произнося знакомые слова с непривычным акцентом.
  Конечно, на самом деле жители загорской части Сиднара не так уж кардинально отличались от привычных Маржане селян. В море брюнетов с избытком хватало и блондинов, и рыжих, и даже лысых, а смуглолицые встречались ничуть не чаще, чем белокожие, но ошеломленной девушке все они казались существами из другого мира - и на одно лицо.
  Город поразил путников не только шумом и красотой, но и наглостью карманников. Нашелся-таки ловкач, покусившийся на содержимое Маржаниного кошеля - невзирая на опасную близость оного к мечу в новехоньких ножнах.
  Дар первым заметил вора и собирался было проучить его как следует, дабы надолго отбить интерес к чужому имуществу. Но тут всех удивила - да что там удивила! Потрясла! - Маржана.
  - А ну иди сюда, яхонтовый, - медовым голоском проворковала она, притягивая за руку воришку - парня-сверстника, который, вообще-то, и без того был ближе некуда. - Что, денег чужих захотелось?!
  Над ладонью свободной руки девушки зажегся, переливаясь оттенками красного (на поверхности - почти розовый, в глубине - мрачно-багровый), эффектный пульсар. Всего лишь световой, но незадачливый грабитель с квадратными от ужаса глазами принял его как минимум за боевой широкого радиуса действия.
  - Госпожа ведьма! Помилосердствуйте! У меня дома дети голодные!.. Семеро! И жена! И старушка-мать больная!
  - Ага, а еще прапрабабка, дед-инвалид и свора некормленых собак, - вполголоса с усмешкой добавил рыцарь. - Не много ли иждивенцев на одного карманника?
  - Госпожа ведьма! Я же не знал! Уж больно вид у вас неприметный, откуда мне... Ай-ай-ай! Да что же вы делаете, госпожа ведьма?! За что?!
  - За вид. Неприметный, - мстительно отчеканила Маржана, глядя вслед чуток подкопченным босым пяткам карманника. Если с близкого расстояния шарахнуть противника в лоб световым пульсаром, предварительно хорошенько размахнувшись, да еще вослед добавить парочку - можно тоже достичь неплохих результатов в славном деле перевоспитания мелких воришек.
  - Ну надо же, - потрясенно выдохнул Светомир, недоверчиво разглядывая Маржану, как будто впервые ее увидел. - А ты не так проста, как кажешься!
  - Это оскорбление или комплимент? - подозрительно уточнила "госпожа ведьма".
  Светомир ненадолго задумался и честно ответил:
  - Ни то, ни другое. Считай это просто признанием твоих способностей.
  - Идет, - довольно кивнула Маржана, полностью удовлетворенная ответом рыцаря.
  - А скажи-ка мне, Маржана, - протянул с ласковой улыбочкой уже Дарилен, - где это ты научилась создавать такие красивые пульсары? Помнится, Вотию о заклинаниях такого рода я еще не рассказывал...
  Маржана смущенно потупилась. Кажется, она готова была броситься вдогонку давешнему воришке.
  - Я в книге увидела, - наконец виновато призналась она. - У Вотия. В Хворостцах я долго заснуть не могла, вот и взяла почитать...
  Дарилен скептически хмыкнул. Еще никому не приходило в голову использовать "Краткий справочник простейших заклинаний" в качестве снотворного! Хорошо хоть у Вотия не "Большая энциклопедия нежити" в картинках была...
  - И ты так быстро запомнила это заклинание и без тренировки воспроизвела его? - продолжил допрос колдун.
  Маржана удивленно пожала плечами.
  - Да я сама не знаю, как это вышло. Само собой вырвалось, честное слово...
  Вообще-то Маржана рассчитывала этим признанием успокоить мага, но вышло наоборот. Колдун огорченно вздохнул. "Наставницу ей надо, - в который раз сделал мысленную зарубку на память он. - И как можно скорее..."
  
  Как вскоре выяснилось, оживление царило далеко не во всем городе. Свернув на тихую боковую улочку, путники перевели дух: здесь они могли говорить спокойно, не расчищая себе локтями путь в толчее и не переспрашивая тонущие в гомоне ответы собеседников.
  - Айна, зачем тебе понадобилось ехать в столицу? - вдруг поинтересовался Дар.
  - Как это - "зачем"?! - вскинулась Айна. - Там живут мои родные и друзья, там моя родина! Там меня знают и любят! Они будут рады мне!
  - Ты так в этом уверена? Для родных ты мертва, и они не желают видеть тебя живой и невредимой. А друзья... У тебя есть настоящие друзья, те, для которых важна ты сама по себе, без высокого положения и блестящей родословной? Те, что примут тебя безродной и безденежной?
  - Что за вопрос! Конечно, у меня есть друзья! - Айна на пару мгновений замешкалась, припоминая в доказательство имена. Она торопливо перебирала их в памяти: графы, герцоги, князья, баронеты... Нет, нет, все не то... И вдруг опустила голову и тихо, с усилием выговорила: - Нет. У меня нет настоящих друзей. Ты прав, колдун: такая, без семьи и денег, я им не нужна. Они, пожалуй, будут раздосадованы моим "воскресением", - и вдруг бывшая графиня подняла голову, ее глаза просияли догадкой: - Муж! У меня ведь есть муж!
  - Муж?! - возглас получился хоровым.
  - Будущий, - скромно поправилась Айна. - Наша свадьба была оговорена заранее. В день моего двадцатилетия, пятнадцатого сжатня [1], должны были объявить о нашей помолвке.
  - Да, твой папаша ловко все рассчитал! Еще месяц - и плакали бы его денежки! [2] - со свойственным ему тактом брякнул Светомир.
  Дарилен бросил на рыцаря устрашающий взгляд: только попробуй продолжить! К счастью, Айна не обратила внимания на слова рыцаря, она была занята своими мыслями:
  - Он меня так любит, он сам клялся мне в верности до конца своих дней! Вот кто будет рад моему возвращению!
  - А ты? - заинтересовалась Маржана. - Ты его любишь?
  - Да, - пожалуй, чересчур поспешно ответила Айна. На минуту запнулась и поправилась: - То есть нет. Не знаю... Честно говоря, меня и не спрашивали об этом. Герцог Сольри - подходящий мне по статусу и состоянию жених, вот и все. Но он хороший человек! - Айна с жаром кинулась защищать жениха, предупреждая возможные обвинения. - И он мне нравится. Пожалуй, со временем я смогу полюбить его так же, как и он меня...
  - Герцог Сольри? - вновь подал голос Светомир. - Это который? Не Диклим, часом?
  - Он, - несколько растерянно подтвердила Айна. - Ты знаком с ним?
  - Нет, - покачал головой рыцарь. - Я его не знаю. Но во-о-он там висит объявление о его помолвке.
  Айна, не веря своим ушам, перевела взгляд в указанном направлении. На круглом толстом столбе приспособленном под объявления, и впрямь белел бумажный листок. Графиня подошла ближе. На гладкой поверхности кружились в танце уменьшенные копии младшего герцога Сольри и незнакомой Айне рыжеволосой девушки - явно из очень знатного рода, ее платье и украшения говорили сами за себя. "Наверняка чужестранка, - отстраненно подумала Айна. - Иначе я была бы с ней знакома". Крошечные фигурки точь-в-точь повторяли оригиналы, даже движения их были как у живых людей - заказчики не поскупились поручить изготовление листовок настоящему мастеру магических объявлений. Над танцующей парой мерцала крупная надпись: "Герцог Сольри спешит обрадовать подданных вестью о помолвке своего младшего сына, отважного Диклима, и старшей дочери киварнского князя Айдена, прекрасной Лиманы".
  Весть о трагической гибели дочери графа де ла Набирэй уже наверняка обсуждается высшим светом столицы, но Тайген находится слишком далеко оттуда, объявления не успели бы доставить так быстро. Значит, все было решено заранее. Герцогу Сольри подвернулась более подходящая партия, к тому же - княжна соседнего государства, с которым лишь недавно установлен мир, поддерживаемый королевой Халиссой всеми силами, а это обещает немалые политические выгоды... Ехать в столицу больше незачем. Там живую графиню де ла Набирэй никто не ждет. Похоже, гибель Ромиайны и впрямь оказалась для многих выгоднее ее жизни...
  Губы Айны жалко искривились в безуспешной попытке скрыть горечь обиды. Ее лицо стало вдруг таким жалобным и растерянным, что Дарилен с немалым удивлением ощутил нестерпимое желание немедленно накостылять по шее обидчику графини.
  - Ну что ты расстраиваешься? - преувеличенно бодро заявил маг. - Радоваться нужно! Ты видела его отца?
  Айна убито кивнула, с трудом понимая, что от нее нужно этому невыносимому колдуну.
  - Так вот, - жизнерадостно продолжил Дарилен, - этот Диклим уже сейчас вылитый папаша - а представь, что будет с ним лет этак через двадцать! Его родитель - человек выдающийся во всех смыслах, особенно в ширину! - пояснил маг остальным спутникам, не имевшими удовольствия лицезреть герцога Сольри-старшего. - Говорят, что он не появляется на приемах в домах с недостаточно широкими для его видной персоны дверями. На одном балу с ним случился конфуз, сделавший старшего герцога Сольри весьма предусмотрительным - его светлость застрял в дверном проеме и долго-долго там пыхтел на потеху собравшимся. Двери, кстати, пришлось сносить. Вместе с косяком и частью стены...
  Слушатели захихикали, представив красочную картинку. Даже Айна благодарно улыбнулась. Ей было по-прежнему обидно, но уже не так беспросветно тяжело - вовремя сказанная шутка невесть как снизила трагизм ситуации.
  - Вы как хотите, - вновь подал голос Светомир, - а лично я хочу есть. Из этого очаровательного трактирчика у дороги так аппетитно пахнет жареной картошкой, что голод становится просто невыносимым!
  
  Рядом с трактиром очень удачно обнаружилось еще одно строение, повыше и попросторней, и путники с приятным удивлением узнали, что оба дома принадлежат одному хозяину - в одном можно поесть, а в другом - снять комнату на ночь-две.
  - Когда-то я вполне обходился одним домом, - сокрушался корчмарь, показывая компании постояльцев их "апартаменты" на втором этаже - две небольшие комнаты, соединенные общим закутком: два шага в длину, шаг в ширину - с отведенной под ванную клетушкой. - Да в обеденной части постоянно шумели гуляки, а то и драки случались. Ни дня не проходило, чтоб постояльцы не жаловались. А потом кто-то из них донес на меня городскому голове. Пришлось пристраивать второе здание, исключительно для еды и гуляний. А здесь теперь половина комнат пустует - наш город не очень-то многолюдный, центром торговли его не назовешь, да и конкурентов у меня хватает...
  
  Графиня рвалась поскорее смыть с себя дорожную пыль, но остальные, простые смертные, освободившись от сумок, решили, что недостаточная телесная чистота не может быть серьезной помехой для близкого знакомства с обеденным меню корчмы. Пришлось чистоплотной Айне уступить мнению недостаточного просвещенного в вопросах личной гигиены большинства.
  Трактирчик не подвел: внутри он был не менее уютным, чем казался снаружи. Светомир немедленно заказал себе вожделенной картошки - аромат был и впрямь изумительный, - вдохновив спутников своим примером. К картошке предлагались всевозможные салаты - на любой вкус, и изголодавшиеся путники немедленно загорелись желанием их все перепробовать. Дарилен же вместо салата заказал себе телячью отбивную совершенно немыслимых размеров.
  - Мяса хочется - сил нет, - немного смущенно признался он спутникам, когда разносчица отправилась на кухню передавать заказ.
  Компания расположилась на обед в отдельном закутке, отгороженном от зала занавеской из плотной ткани, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания и иметь возможность спокойно поговорить.
  - Как ты собираешься искать свою подружку? - поинтересовался у Дарилена рыцарь, когда затянувшееся в ожидании заказа молчание стало совсем уж тоскливым.
  - Для начала - расспрошу людей, не заметил ли кто в городе проезжей колдуньи, - пожал плечами маг.
  - Так они тебе и ответили, - хмыкнул рыцарь. - Только подозрение на себя, а заодно и на нас всех, навлечешь.
  - У тебя есть предложение получше?
  - Эх, что бы вы без меня делали? Разумеется, у меня есть замечательный, а главное - безотказный план! Я воспользуюсь силой своего мужского обаяния и незаметно выпытаю все у местных красоток. Когда женщины хотят кому-то понравиться, они становятся ужасно болтливыми. Ты не замечал?
  - Где уж мне, сирому и убогому, не наделенному столь сокрушительным обаянием, тягаться с тобой в наблюдательности? - насмешливо отозвался колдун.
  - Природа жестоко посмеялась над тобой, - вздохнула Маржана, с притворным сочувствием глядя на рыцаря. - Тебе надо было родиться не соколом, а павлином!
  - Да, я сокол! - рассердился рыцарь. - Между прочим, сильная, гордая и красивая птица! Зато ты глупа, как канарейка! Помнится, моя тетушка держала как-то канарейку... Ох и вредная была, зар-раза!..
  - Тетушка или канарейка? - уточнил Вотий, воспользовавшись паузой, пока его сестра, покрасневшая от негодования, возмущенно открывала и закрывала рот, не в силах придумать достойный ответ на столь тяжкое оскорбление.
  - Обе, - немного поразмыслив, честно признал рыцарь. И легкой непринужденной походкой направился в обеденную залу.
  Вслед ему из-за шторы неслось возмущенное:
  - Да ты... Ты... Курица ты, а не сокол! Петух ощипанный!..
  Но, увы, старания Маржаны пропали втуне: Светомир ее уже не слушал. Настал его звездный час! Рыцарь, облаченный в запыленное от воротника до подметок дорожное одеяние, держащий в руках шлем и щит, то и дело поправляющий на поясе ножны с мечом, дабы все окружающие успели их заметить и разглядеть, тотчас привлек внимание немногочисленных посетителей трактира, и в первую очередь - внимание женской их части.
  Дамы, имеющиеся в зале, немедленно отвлеклись от тарелок, торопливо расправили плечи, гордо подняли головы, кокетливо подправляя прически и не забывая посматривать на незнакомца - словом, вели себя мило и непринужденно - так они полагали.
  Рыцарь, же, едва на него устремились женские взгляды, приосанился и неспешно захромал к стойке.
  - Вот зараза, перелом ведь уже не болит, головой ручаюсь! - со смесью возмущения и восхищения актерским талантом рыцаря проворчал маг.
  - Бабник, - вздохнула Маржана. - Какой из него павлин, в лучшем случае - гусь лапчатый...
  - Воин! - уважительно отметил Вотий, ни ихнара не смыслящий в тонкой науке завоевания женских сердец и наивно полагающий, что рыцарь и впрямь хромает от боли и лишь героическим усилием воли удерживает на лице бесстрастное выражение.
  Одна лишь Айна ничего не сказала. Ей было интересно, что рыцарь собирается делать дальше, и она смотрела на происходящее, как ребенок на представление ярмарочного фокусника. Даже личные беды на время забылись, отступили на второй план и потускнели.
  Кисс тоже на минуту отвлекся от своей тарелки, поднял голову и проводил рыцаря внимательным взглядом. Впрочем, оценив открывшуюся взору картину, кот справедливо рассудил, что нет ничего важнее сытого желудка, а потому сразу вернулся к прерванной трапезе.
  Отсутствовал Светомир недолго. Немного покрутился у стойки, перекинулся парой слов с очаровательными местными жительницами, устроившими к упомянутой стойке настоящее паломничество, пококетничал, трепеща длинными ресницами, словно девица на выданье, обворожительно поулыбался дамам и вернулся к столу аккурат к тому моменту, когда разносчица принесла поднос с благоухающей снедью. Улыбнувшись еще и разносчице, рыцарь с завидным аппетитом принялся за еду, словно не замечая устремленных на него выжидательных взглядов сотрапезников.
  - Ну? - не выдержал первым колдун.
  - Фто - "ну"? - невнятно отозвался рыцарь, с видимым наслаждением смакуя мясной салат.
  - А то ты сам не догадываешься! Как успехи? Удалось что-нибудь узнать?
  - Ну что вы за народ? - искренне возмутился рыцарь. - Я, может, работал не покладая рук на благо коллектива - а мне даже поесть спокойно не дают!
  При этих словах Светомир повернулся в сторону выхода и, чуть отодвинув штору, послал в обеденную залу воздушный поцелуй. Судя по тому, что зарделись сразу несколько дам, трудился рыцарь и впрямь не покладая рук - и более чем успешно.
  Повернувшись, рыцарь неспешно промокнул губы салфеткой, выдержал эффектную паузу и, обведя компанию торжествующим взглядом, важно сообщил:
  - Я спас нас всех. Я все узнал, - увы, спутники не проявили должного благоговения перед разведывательным гением Светомира, и ему пришлось пояснить: - Несколько дней назад в городе действительно объявилась ведунья, подходящая под описание Заринны. Она сменила уже несколько постоялых дворов, как будто от кого-то скрывается, и старается не привлекать к себе лишнего внимания - но разве в таком маленьком городке что-то утаишь? Где именно она сейчас - неизвестно, но, говорят, утром ее видели неподалеку от этого трактира. Возможно, она ищет новое место для ночлега. Почему она не уезжает отсюда, если так усердно заметает следы - тоже непонятно, однако горожанки в один голос утверждают, что испуганной она не выглядит. Уставшей и чем-то расстроенной - это да, но никак не дрожащей от страха, - и рыцарь, как ни в чем не бывало, вернулся к внимательному изучению содержимого своей тарелки. За время обеда его спутникам так и не удалось больше вытянуть из него ни слова.
  
  
***
  Отобедав, путники наконец уделили внимание и водным процедурам. Заодно в одной из комнатушек был устроен импровизированный военный совет. Под "штаб" отвели комнатку, в которой помимо трех кроватей и шкафа наличествовали стол и два стула (видимо, предполагалось, что одному из постояльцев в качестве посадочного места придется довольствоваться скрипучим ложем с тонким тюфяком, явно знававшим лучшие времена). Вторая комната не могла похвастать даже такой скудной обстановкой: в ней были лишь три точно таких же кровати да небольшая ниша в стене - для вещей.
  - Что теперь будем делать? - изнывая от безделья, в очередной раз вопрошал рыцарь. Ванная была занята Айной, сквозь стену было слышно, как она плещется, напевая что-то себе под нос, а потому рыцарь пребывал в некоторой рассеянности. Он бы не отказался составить графине компанию, но, увы, его мнения на сей счет никто не спрашивал.
  В расстроенных чувствах пребывала и Маржана. Но причина ее недовольства была в другом - у девушки пропали конфеты, купленные еще в Предгорье, и теперь она горевала по ним так, будто лишилась всего кошеля разом.
  - Ума не приложу, как они могли выпасть, - вполголоса сокрушалась она. - Я их так хорошо уложила в корзину! А теперь всего-то и осталось, что две конфетки...
  - Будем искать Зари в городе, - невозмутимо ответствовал маг, неодобрительно поглядывая на рыцаря - тот слонялся вокруг ванной, как кот вокруг кринки со сметаной, и только что не облизывался.
  - Как именно? Ты собираешься выйти на улицу и звать ее на всех перекрестках - авось откликнется? Или расспросить о ней всех корчмарей в городе?
  - А зачем нам корчмари? - блеснул в улыбке хищно заострившимися клыками Дарилен. - Мы пойдем другим путем!
  Он встал со стула и неспешно прошелся вдоль стены, касаясь ладонью подозрительных кирпичей и к чему-то прислушиваясь. У второй стены, обогнув шкаф, Дар остановился, немного постоял, словно что-то подсчитывая в уме, удовлетворено хмыкнул, надавил на кирпич посильнее и одним плавным движением запустил руку в стену. Рука вошла в беленую кладку легко, словно перед колдуном был всего лишь качественный морок, и скрылась целиком, по плечо. Маржана, за последние две недели повидавшая больше, чем за всю предыдущую жизнь, и, казалось бы, привыкшая ко всему, видя такое непотребство, почувствовала дурноту и едва не осела в обмороке. Ее вовремя подхватила и вернула в вертикальное положение Айна, как раз вышедшая из ванной. Колдун с сосредоточенным видом пошуровал в стене и наконец вытащил оттуда, держа за шиворот, нечто, верещащее на нескольких языках сразу (при этом Айне пришлось снова ловить Маржану). Неведомое существо решительно возражало против столь возмутительного, грубого и бесцеремонного обращения и протестовало по мере сил: громко вопило не переставая на одной и той же, весьма противной ноте, живо напоминая песнопения Светомира (Дар при мысли об этом мстительно усмехнулся) и отчаянно дергалось, пытаясь вырваться из мертвой хватки полувампира и мешая рассмотреть себя как следует. Дарилен неласково встряхнул тварюшку.
  - Не успокоишься - выпущу когти, - предупредил он. - Мало не покажется.
  Существо злобно зыркнуло на мага, еще пару раз дернулось и затихло, обреченно поникнув.
  - Вот так-то лучше, - удовлетворенно кивнул Дарилен. И уже более миролюбиво, хорошо поставленным голосом обратился к оцепеневшим спутникам: - Перед вами - типичный представитель мелкой нечисти, вид - человекозависимые, подвид - условно полезные, семейство - придомные, в просторечии - домовые, - маг вещал, держа голосистое создание на вытянутой руке, как наглядное пособие - ни дать ни взять лектор перед студентами.
  - Сам ты нечисть человекозависимая, - обиженно пробурчало существо. Голос у него оказался тонкий, даже визгливый, но, как ни странно совсем не противный. - Ты воротник-то мой отпусти, вампирюга невоспитанный, чай не казенный он. Еще порвешь своими лапищами - а починять кто будет? Гося! Все на мне, сироте! И вообще, я старше тебя, имей уважение к возрасту!
  Странное существо было ростом с пятилетнего ребенка, но со сморщенным, изборожденным морщинами лицом старика. Кустистые брови неопределенно-мышастого цвета низко нависали над маленькими, черными и совершенно круглыми, как две пуговицы, глазками. Такого же неопределенного цвета были и волосы, топорщившиеся на голове домового во все стороны - при одном взгляде на них становилось ясно, что единственная "расческа", с которой была знакома эта буйная шевелюра - пятерня ее владельца. Одето существо было на манер деревенских стариков: в заплатках, но опрятные штаны и рубаха, на ногах - крепкие лапти, казавшиеся игрушечными из-за своих крошечных размеров. Кисти рук, выглядывавшие из широких рукавов, были покрыты короткой шерсткой все того же серебристо-мышиного цвета.
  - Знаю я вашего брата, - уже куда более дружелюбно усмехнулся Дарилен, опуская "старичка" на пол. - Вас пока к стенке не припрешь, к сотрудничеству не склонишь.
  Слово "со-трудничество", сулившее выгоду обеим сторонам, зажгло в круглых глазках домовенка неподдельный интерес.
  - Чего ты от меня хочешь и что мне за это дашь? - деловито уточнил он.
  - Вот это другой разговор, - хмыкнул маг. - Молодец, быстро соображаешь. Мне нужно узнать, в какой корчме вашего города остановилась моя знакомая, магичка, лет двадцати-двадцати пяти на вид, сероглазая, темноволосая, невысокая. Сможешь выяснить прямо сейчас? Плата за информацию - золотец.
  - Два золотца, - торопливо поправил домовой.
  - Один с четвертью.
  - Один с третью и конфетка! И по рукам!
  - Ладно, сластена! Но информацию - вперед! Деньги после нее!
  - А конфетку? - жалобно заканючил домовой. - Хоть одну ма-а-ахонькую конфеточку дай сироте авансом! А то знаю я вас, больших сильных людей - свое получите, и ищи потом ветра в поле, птицу в небе! Дрыц тогда с вас что стребуешь!
  
  Домовенок появился ровно через час, когда его "заказчики" успели озвереть от скуки и бездеятельного ожидания.
  - И чего было сразу не начать с домового? - ворчал Светомир. - Мне бы не пришлось выпытывать сведения у этих глупых, как курицы, горожанок!
  - Скажи еще, что тебе это не понравилось! - ехидно заметил Дарилен. - Домовые - весьма привередливые создания, они далеко не в каждом доме селятся, не говоря уж о корчмах. Его вполне могло здесь и не быть. Только когда у Маржаны пропали конфеты, я понял, что без домового здесь не обошлось. Все они падки на сладости и предпочитают добывать их незаконным путем.
  - Так это он стащил мои конфеты? - возмутилась Маржана. - Ну попадись он мне только, паршивец!
  И тут прямо из стены в комнату эффектно шагнул Гося и с пафосным возгласом "А вот и я!" галантно поклонился присутствующим. Заждавшаяся публика его энтузиазма не разделяла и хмуро сверлила домовенка шестью парами глаз, включая желтые кошачьи.
  Прежде, чем выложить раздобытую информацию, "представитель мелкой нечисти" нахально стребовал еще одну конфету - за срочность. Дар аж подскочил:
  - Какая срочность?! Ты нас целый час мариновал!
  - А мог бы и день, - задумчиво сказал домовой, и желание торговаться у мага сразу пропало.
  Гося еще немного помучил компанию сетованиями на то, с каким трудом он раздобыл сведения, и наконец важно сказал колдуну:
  - Пиши адрес: Купеческий квартал, постоялый двор "Два товарища", комната третья слева по второму этажу, - и требовательно протянул руку за платой. Получив оную, домовенок долго пробовал честно заработанный золотец на зуб и, убедившись наконец в его подлинности, бережливо припрятал в лапоть, под пятку. - Долгонько идти вам придется, - оценивающе оглядел он "клиентов" напоследок. - Ну да ничего, ноги молодые - выдюжите...
  
  
***
  Местонахождение Купеческого квартала решено было разузнать у корчмаря, но тот, как назло, куда-то запропал, и путникам пришлось отправиться на поиски самостоятельно. Кисса они оставили в снятых комнатах - сторожить вещи и отсыпаться.
  Увы, в поисках нужного здания путники не преуспели. Прохожих на улице было немного, а те, что встречались, как-то странно поглядывали на спутников мага и спешили дальше, не отвечая на вопросы.
  - Какой-то неприветливый здесь народ, - вздохнул маг. - Пойдемте хоть на другую улицу, что ли...
  Соседняя улица была не в пример оживленней. Люди, поодиночке и группами, целеустремленно шли в одном направлении, радостно что-то обсуждая и явно предвкушая нечто весьма интересное. "Полдневная проповедь", - вспомнил Дар. И не ошибся.
  Людской поток вынес путников на Фонтанную площадь. Гордое название "Фонтанная" она носила благодаря небольшому невзрачному фонтанчику в виде речной нимфы. На плече водная дева держала наклоненный кувшин, из которого чахлой струйкой текла мутноватая вода. Некогда бронзовая, ныне нимфа была стыдливо прикрыта густой прозеленью и выглядела такой унылой, что хотелось подать ей пару-тройку мединок на пропитание.
  Площадь поражала небывалым для маленького провинциального городка скоплением народа. Казалось, сюда сбежались не только все жители Тайгена, но и селяне из десятка-другого окрестных деревень.
  В центре, рядом с меланхоличной нимфой, возвышался наспех сколоченный деревянный помост, покрытый дорогим алурским бархатом. Как раз в тот момент, когда компанию путников, как щепку в море, прибило к площади, на помост не без труда взобрался грузный мужчина в белой рясе с вышитой на груди золотой четырехконечной звездой (отличительным знаком служителей Светлой Защитницы), и гомон смолк.
  "Это и есть "всамделишный" пророк?" - разочарованно подумал Дар, окидывая взглядом ничем не примечательного мужичка.
  - Братья и сестры мои! - с ласковой улыбкой обратился к собравшимся священнослужитель. - Все вы, пришедшие на сию проповедь, без сомнения, свято чтите заветы Госпожи нашей, Светлой Защитницы...
  У некоторых невольных слушателей было на этот счет иное мнение. Дарилен, в случае необходимости, предпочитал обращаться к десяти богам Небесного Престола, им же поклонялись жители Лазоревой Долины (в свое время это обстоятельство в немалой степени повлияло на выбор постоянного места жительства мага). В столице, выходцами откуда были Светомир и Айна, из десяти почитали лишь четырех богов - покровителей стихий.
  Проповедник тем временем продолжал свое обращение к пастве:
  - И мне отрадно видеть воодушевление, с которым пришли вы сегодня услышать проповедь из уст пророка Талима, осененного божественной благодатью! Внемлите же ему, братья и сестры, и да не оставит вас милость госпожи нашей!
  Пророк, в противоположность местному служителю, был тощ и костляв. Глаза его горели священным безумием, длинные седые космы в художественном беспорядке разметались по плечам, руки патетически воздеты к небу. Типичный представитель культа Светлой Защитницы. Столь же типичной и предсказуемой была его проповедь.
  Своим возникновением культ Светлой Защитницы был обязан одному из самых кровавых периодов сиднарской истории. Около трехсот лет назад страной правил безжалостный тиран Шарон Кровожадный. Свое прозвище он снискал отнюдь не в военных походах: правление Шарона вошло в историю как время безжалостного истребления подданных сиднарской короны, порой переходящего все мыслимые границы. Народ стенал под властью деспота, но сделать ничего не мог: на стороне правителя была многочисленная армия, тягаться с которой обычные жители оказались не в силах, и тайная служба, шпионы которой ежевечерне докладывали королю о настроениях общества. Не проходило дня, чтобы на главной площади столицы не устраивали образцово-показательную казнь недовольных правлением подданных. У оставшихся в живых желание участвовать в заговорах против монарха отпадало само собой. В народе Шарон Кровожадный получил другое прозвище - Король-смерть. Вечерами люди боялись выходить на улицы, а при свете дня страшились заговорить с соседями, чтобы не накликать на себя и свои семьи монарший гнев. Беспощадным гонениям в первую очередь подвергались маги и все, кто имел малейшие способности к колдовству, - от боевых Высших магов до знахарей-травников и предсказателей.
  Конец этому положила обычная девчушка - вернее, такой она казалась вначале. На ежегодном празднике в честь очередной годовщины воцарения Шарона на сиднарском престоле (для жителей страны эта дата была скорее траурной) хрупкая девочка-подросток с кроткими глазами, поклонившись тирану, произнесла пару фраз (впоследствии одни клялись, что это было заклинание, другие называли слова незнакомки молитвой), и трон вместе с королем окутался клубом огня. Через минуту на его месте осталась лишь кучка пепла. Началась паника. Народ в ужасе ожидал зверской расправы над всеми, кто был в тот час на площади или неподалеку от нее, но... В тот же день армию охватила странная эпидемия: здоровые, закаленные в боях мужи стали беспомощнее детей и не могли не то что взять оружие в руки - сделать двух шагов без посторонней помощи. Чем не преминули воспользоваться ликующие жители. Через несколько дней со старой властью было покончено навсегда. На престол взошел дальний родственник короля по материнской линии - Рамдей, получивший впоследствии прозвище Благородный.
  Девочку же больше никто не видел. Нашлись очевидцы, утверждающие, что со смертью короля она вознеслась на небеса. Осталось загадкой и ее происхождение. На площади в тот день ее видели многие, но не нашлось ни одного человека, который мог бы сказать, кто она и откуда.
  Вскоре безымянную спасительницу целой страны объявили богиней, сошедшей на землю, дабы защитить своих любимых детей от продавшего демонам душу правителя, нарекли Светлой Защитницей и стали почитать как покровительницу Сиднара. На протяжении двухсот лет этот культ был официальной религией Сиднара. Светлой Защитнице поклонялись по всей стране, от столицы до самых дальних окраин. Но постепенно о Короле-смерти стали забывать, лишь матери изредка пугали непослушных детей его именем, потускнела память и о покаравшей Шарона богине. Культ стал терять свою силу, а с приходом к власти новой династии (это произошло около ста лет назад), которой принадлежала и ныне правящая королева Халисса, жрецы Светлой Защитницы окончательно потеряли свое былое значение. Новые правители почитали покровителей четырех стихий, и эта религия постепенно становилась главенствующей. Вера в Светлую Защитницу сохранилась лишь на дальних рубежах королевства - в таких провинциальных городках, как Тайген, ее по-прежнему почитали. Служители Защитницы не теряли надежды вернуть утраченные позиции, хватались за любую возможность. Но, как правило, дело ограничивалось лишь проповедями и многочисленными предсказаниями, обещавшими скорое возвращение Короля-смерти, заручившегося поддержкой всех темных сил разом, и в связи с этим - неизбежный конец света. Почитатели богини неизменно верили и ужасались, приверженцы других религий и атеисты скептически хмыкали, а неугомонные служители со временем изобретали новый предлог, чтобы держать свою паству в постоянном страхе и смирении.
  Нынешняя проповедь мало чем отличалась от сотни-другой предыдущих. "Пророк" с надрывом вещал о том, что он чувствует приближение демонов, что вот-вот наступит конец всего сущего и что участившиеся случаи гибели приверженцев богини от рук лихих людей - верное предзнаменование скорых трагических перемен.
  "За порядком следить лучше надо и лесных братьев ловить усерднее, а не валить всю вину на демонов", - раздраженно подумал Дар, но от высказывания советов вслух посреди благоговейно внимающей "пророку" толпы благоразумно воздержался.
  - Демон хитер и опасен. Не пытайтесь его убить, ибо он отведет глаза простым смертным и заставит поверить в свою кончину. Но обо всех подозрительных незнакомцах сообщайте тотчас жрецам Светлой Защитницы, и они пленят демона и уничтожат самую суть его, не дадут осуществить его премерзкие планы. Особливо же не доверяйте инородцам, ибо демону легче принять облик чужестранца и тем смутить умы честных служителей Госпожи, - советовал доверчивым тайгенцам Талим.
  Закончилась же проповедь самым прозаическим образом: "пророк" пообещал, что Защитница не оставит своих сторонников в беде и вновь придет им на помощь, но для начала надо бы построить новый величественный храм, лучше всех прежних вместе взятых, "дабы Госпожа наша возрадовалась, глядя на усердие детей своих, и преисполнилась силы для борьбы с демоном". По площади тотчас пустили мальчиков-служек с чашами для подаяний, а маг и его спутники поспешили затеряться в толпе и ретироваться с площади.
  
  
***
  Постоялый двор "Два товарища" никак не давался в руки. Памятуя о любви нечисти говорить загадками, искали все, что могло сойти за корчму и имело бы в своем названии нечто парное. Но, увы, - портняжья лавка "Нить и игла" и кузня "Молот и наковальня" на гостеприимный кров для усталых путников походили меньше всего, их владельцы слыхом не слыхивали ни о каких заезжих магичках, а кроме этих ни одно из встреченных названий не подходило под описание.
  Промучившись так почти до сумерек, усталые и разбитые, путники вернулись туда, откуда начали свои поиски. На их счастье, корчмарь уже стоял за стойкой в трактире, приветливо встречая посетителей.
  - Дак это... - озадаченно поскреб макушку корчмарь, когда постояльцы обратились к нему с вопросом об искомом постоялом дворе. - Моя корчма это. Два дома у меня - трактир и комнаты, стало быть, "Два товарища"... А чего это вы заохали?..
  
  В снятой комнате магички не оказалось.
  - Подождем ее в трактире, - решил Дар. - Если сесть у окна, вход во второе здание будет перед нами как на ладони, и мы не пропустим возвращения Зари. Заодно и поужинаем.
  За ужином Светомир, даже уставший, как орк после сражения, оставался верен себе: ни одна горожанка старше пятнадцати лет и младше шестидесяти не прошла мимо него незамеченной. Вполуха слушая рассказы Дарилена о Зари, рыцарь с таким энтузиазмом крутил по сторонам головой, что его спутники начали всерьез опасаться, как бы она не открутилась от туловища окончательно.
  - Кстати, - повернулся наконец лицом к спутникам Светомир. - Давно хотел спросить: какая разница между колдуном, чародеем и магом? Как тебя правильно звать-то - по-вашему, по-ученому? Есть у вас хоть какая-нибудь иерархия, что ли, чтоб не запутаться?
  - Прежде разница была, - кивнул Дарилен. - Люди сами делили магов на "добрых" и "злых". Творит зло - значит, колдун, чернокнижник. Добро - волшебник, чародей. Но люди очень быстро поняли, что невозможно быть для всех хорошим или плохим. Добро, сотворенное для одного, обязательно обернется злом для другого. А гибель одного человека может привести к спасению целого мира. Важно лишь определиться с соотношением и понять: не повлечет ли за собой большое добро столь же великое зло? И не будет ли зло неизбежным шагом на пути к неизмеримо большему добру? Но, каков бы ни был исход, для одних ты - колдун, а для других - добрый волшебник. Сначала нередко возникала путаница, а потом эти понятия смешались. Сами себя мы называем магами - теми, кому при рождении дана магическая сила, а при должном обучении - способность ею управлять. Прочие названия, придуманные людьми, одинаково применимы к каждому из нас. Пожалуй, только чернокнижником можно назвать не всякого мага - чернокнижникам доступны книги, непонятные, "черные" для остальных - в силу незнания древнего языка или неспособности постигнуть глубину изложенных мыслей.
  Наша иерархия основана на силе и опыте - от Низших к Высшим. По характеру маги различаются, как и все люди, - они могут быть добрее или злее, созидателями или разрушителями, и, соответственно, их поступки несут добро или зло большему количеству людей. Но дар тут ни при чем. Магия не может быть злой или доброй. Изначально она нейтральна... Зарька! - выдохнул вдруг маг обрадованно, прерывая сам себя. Только сейчас его спутники поняли, как он боялся, что не увидит в Тайгене Заринну. Домовые могли что-то спутать, люди - ошибиться, интуиция - подвести. Маг сомнениями почти убедил себя в том, что не встретит подругу. И теперь радовался встрече, как ребенок - чуду.
  - Дар! - весело откликнулся от дверей звонкий голос.
  Маржана, никогда до этого не видевшая настоящих магичек, заинтересованно оглянулась. Воображение услужливо подбрасывало девушке множество образов, один другого эффектнее: то мрачную строгую даму в черном одеянии, то рыжую красотку верхом на помеле, то точно такую же красотку, но без помела и с демонически горящими глазами, но... Действительность была куда проще.
  Заринна оказалась хрупкой девушкой совершенно не определимого по внешнему виду возраста. Дар рассказывал, что Заринна обучалась магическому искусству в одно время с ним, а значит, она должна быть примерно одного с ним возраста. Однако на вид магичке можно было дать от силы лет двадцать пять - на самый придирчивый взгляд. На взгляд обычный она казалась лишь на год-два старше Айны. Невысокая и хрупкая, Заринна напоминала подростка, а безжалостно обрезанные выше плеч чудные каштановые волосы, насмешливые серые глаза, удивительно живые и ясные, и задорные ямочки на щечках лишь усиливали впечатление "юной хулиганки". Одета магичка была непритязательно: никаких развевающихся черных плащей и кроваво-красных одеяний с глубочайшим декольте и разрезами со всех сторон - обычная белая рубаха с вышивкой да просторная пестрая юбка до пола с выгодно подчеркивающим узкую талию широким поясом. Из-под подола юбки кокетливо выглядывали носки мягких сапожек.
  Отличительной чертой характера магички была совершенно необъяснимая с точки зрения здравого смысла и моды любовь к длинным и не стесняющим движений цветастым юбкам. Как ни боролась с этой страстью наставница Заринны, как ни старалась сама магичка отучить себя от этого предмета гардероба - все было напрасно. Единственное, чего девушке и ее наставнице удалось достичь совместными усилиями, - это сократить приобретение сих произведений портняжного искусства до разумных пределов. До той поры все длинные цветные юбки в округе неизбежно становились заложниками Заринниного платяного шкафа, чем беззастенчиво пользовались торговцы готовым платьем, сбагривая ведунье залежавшийся на складах товар.
  За спиной магички висели ножны с мечом, что несколько не вязалось с ее хрупкой женственной фигуркой. Впрочем, судя по рассказам Дарилена, назначение их было примерно таким же, как у мечей Маржаны и Вотия: предупредить о том, что владелица оружия не даст себя в обиду. Обидеть Заринну безнаказанно действительно не мог никто - только расправляться с обидчиками она предпочитала при помощи заклинаний, а не стали.
  Маржана с трудом подавила разочарованный вздох. Разве такой должна быть настоящая колдунья? Уж не ошибся ли Дар, спутав свою подругу с кем-то еще?
  Заринна радостно привычным движением взлохматила волосы Дара, фамильярно потискала Кисса (и он - немыслимо! - стерпел такое панибратское обращение со своей царственной особой), тепло, будто со старыми знакомыми, поздоровалась с рыцарем и девушками, серьезно, без тени насмешливости, назвала Вотия коллегой - и вот уже скованность, обычная при встрече незнакомых людей, пропала, словно ее и не было. Всем показалось, будто они знакомы с Заринной уже давным-давно, просто расставались ненадолго - и теперь снова собрались вместе.
  Кот, воспользовавшись всеобщей рассеянностью, стянул со стола здоровенный кусок жареной рыбы.
  - Кисс! - возмутился маг. - Тебе не стыдно? Мог бы попросить, как подобает воспитанному существу, ты же знаешь - тебе бы не отказали!
  "Отстань, так интереснее", - немедленно отреагировал кот. Впрочем, мысленный диалог не помешал ему уписывать за обе щеки добытую незаконным путем рыбину.
  - Зари, что случилось? - приступил к расспросам Дарилен. - Ты поспешно уезжаешь, при этом ничего мне не сообщаешь о своем отъезде, в Хворостцах не могут сказать ничего внятного, а возле твоего крыльца я нахожу крик о помощи. Что все это значит?
  - Я все объясню, но позже, - отмахнулась магичка. - В комнате, где никто не сможет нас подслушать. А сейчас я ужасно хочу есть!
  Но, несмотря на голод, Заринна не усидела на месте и пяти минут.
  - Дар, можно тебя на минутку? - спросила вдруг она и, не дожидаясь согласия мага, потащила его за собой в пустующий угол обеденной залы.
  - Что-то случилось? - поинтересовался Дарилен, дожевывая на ходу котлету.
  - Когда ты понял, кто они? - деловито спросила магичка, попутно накидывая на себя и друга полог тишины.
  - Кто - они? - изумленно вытаращил глаза Дар.
  - Кто-кто! Тролль в пальто! Твой ученик и его сестра, кто же еще!
  - М-м-м... И кто же они?
  - Дар! Не издевайся!.. Или... - Заринна осеклась и испытующе вгляделась в лицо друга. - Ты что, действительно ничего не понял?!
  - Зари, да о чем ты? - забеспокоился маг. - Что я должен был понять? Объясни толком!
  - О боги! И чему тебя только учил твой наставник?!
  - Полагаю, примерно тому же, чему тебя учила тетушка Ларимена, - уязвлено заметил Дарилен.
  - Может быть, да только я, в отличие от тебя, внимательно слушала! Дар, если ты еще не понял, объясняю: Маржана и Вотий - хайяры.
  - Кто?! Зари, ты в своем уме?! Откуда здесь взяться хайярам?! Откуда им вообще взяться где бы то ни было?! Их уже лет пятьсот как никто не видел!
  - И тем не менее двое из них сейчас спокойно сидят за нашим столом и ужинают с отменным аппетитом, - язвительно отозвалась Зари. - Да ты присмотрись к их аурам!
  - Чего я там не видел? Я тысячу раз на них смотрел! Ауры как ауры, все как у обычных магов...
  - А теперь попробуй взглянуть с третьего уровня зрения и найти в их обычных аурах хоть одно отличие от классических аур хайяров.
  Дар попробовал. И застонал.
  - Боги всемогущие! Да как такое вообще возможно?! Это же почти легенда!
  - Полагаю, об этом надо спросить у них самих, - пожала плечами Зари. - Только не здесь, вокруг полно ушей. Пойдемте в комнаты, там легче защититься от подслушивания, - с этими словами магичка направилась к столу.
  Компания уже начала подозрительно поглядывать на шушукающихся в углу Дарилена и Зари и недоуменно хмуриться. О чем можно так долго секретничать?..
  Но Заринна, подоспевшая к столу раньше ошарашенного Дарилена, пресекла все расспросы ("Все - позже", - заявила она), вытащила компанию из-за стола и потянула наверх - в снятые комнаты.
  
  - Мальчики налево, девочки направо, - скомандовал Светомир. Закуток между комнатами и впрямь не располагал к задушевным беседам.
  - Э, нет, - пресекла попытку самоуправства Зари, увлекая всех за собой в давешний "штаб". - Мальчики и девочки, я от вас так просто не отстану. Нам предстоит долгий и серьезный разговор. Надеюсь, вы все доверяете друг другу? - последний вопрос был адресован уже Дарилену.
  Маг пожал плечами:
  - Вполне. Говори, не бойся.
  - Я-а-а?! Это ты говори! А я тебя послушаю и, если надо, - поправлю и дополню. Я говорить буду после.
  - Ладно, - маг попытался собраться с мыслями и в замешательстве оглянулся на Заринну, словно прося о помощи. Но подруга лишь жестокосердно пожала плечами: твой ученик - ты и рассказывай. Дарилен тяжело вздохнул и начал издалека:
  - Маржана... Ты помнишь своих родителей?
  - Помню, конечно. Не так хорошо, как хотелось бы, но все же... - неожиданный вопрос удивил девушку, но воспоминания о детстве вызвали у нее ностальгическую улыбку. - Они были лучшими родителями из всех, что я знаю...
  Вотий лишь завистливо вздохнул - отца с матерью он не помнил вовсе, ему оставалось довольствоваться рассказами сестры.
  - Они были коренными долинцами? - задал второй вопрос Дарилен, мучительно размышляя над третьим.
  - Я... Я не знаю... - растерялась Маржана. - Я никогда над этим не задумывалась... Наверное, да. Откуда еще они могли быть родом, если не из Долины? Да и наш дядя живет в Лыковицах и всегда там жил, сколько я себя помню. Наверное, он и родился там же.
  - Это вряд ли, - не выдержав, покачала головой Заринна. - Если только он действительно родной брат твоей матери.
  - А к чему все эти вопросы? - занервничала Маржана. - Что случилось? Что не так с нашими родителями?
  - Все в порядке, Маржана, - поспешил успокоить девушку маг. - Видишь ли, вы с Вотием... Как бы это сказать... В общем, по происхождению вы с ним не совсем долинцы. То есть совсем не долинцы... Силы стихий, что я несу... Одним словом, вы - хайяры.
  В комнате стало так тихо, что слышно было, как внизу скрипят половицы, а в одной из комнат дальше по коридору переругиваются постояльцы.
  - Хайяры? - выдохнула Маржана. - Да как мы можем быть хайярами? Это же невозможно! Их не существует!
  - А кто такие хайяры? - немедленно влез в повисшую было паузу Вотий.
  - Хайяры - это название одного народа... Очень древнего и очень немногочисленного, - принялся объяснять Дарилен. - Если верить преданиям, они жили за Западным морем, там у них было свое княжество - Хайялин, - и маг надолго замолчал.
  - А дальше? - не унимался Вотий, поняв, что продолжения он не дождется. - Жили? А что с ними случилось потом?
  - Хайяров истребили во время Великой магической войны.
  - Целый народ?! За что?! - вытаращил глаза ученик.
  - За их природную особенность. Помнишь, я тебе объяснял, для чего нужен амулет ученика?
  - Помню, - довольно кивнул Вотий. - Для того чтобы не вкладывать в заклинания лишнюю силу и не разворотить нечаянно полкоролевства.
  - Ну... Можно и так сказать. Так вот, этот амулет нужен лишь в самом начале магического пути. После обучения все маги самостоятельно могут правильно рассчитывать силу. Но со временем, когда мастерство растет и совершенствуется, магических сил может не хватать. Есть заклинания, требующие огромного вложения силы, и их не так уж мало. Чем старше маг, тем сильнее применяемые им заклинания. Наша сила не бесконечна. Но она может восстанавливаться - постепенно, подпитываясь от земли и ведущей стихии. Поэтому магам так важно часто общаться с живой природой - это источник их силы. Пока все понятно? - маг дождался утвердительного кивка Вотия и продолжил: - Так вот, все хайяры были магами от рождения. Почему так случилось - неизвестно. Поговаривали, что хайяры - потомки смешанных браков людей и дриад. Но, так или иначе, на свете нет и не было другого народа, целиком состоящего из магов. У всех хайяров были способности к колдовству, которые могли проснуться раньше или позже - но это случалось обязательно. Однако у хайяров была еще одна особенность - им не требовалось проводить долгое время на лоне природы, ожидая, пока полностью восстановится магический резерв. Они черпали свою силу прямо из окружающего мира, буквально из воздуха, они сами были своего рода проводниками магической энергии и могли пользоваться силой земли очень, очень долго. По сравнению с обычными чародеями - почти бесконечно. Это их и погубило. Пятьсот лет назад, в разгар магической войны, когда сражающимся колдунам потребовались немалые силы, на хайяров началась настоящая охота. Опытные маги умеют вытягивать силу не только из своих противников в разгар сражения, но и просто из ближних - в любое время. Но одно дело - лишить силы обычного колдуна, пусть даже сильного и опытного, и совсем другое - забрать силу хайяра. Разница огромная. Да, это мерзко и жестоко - но кто в военное время думает о чужом благе?
  - Почему же хайяры не отбились, раз они были столь сильными чародеями? - тихо спросила Маржана.
  - Потому и не отбились. За долгие годы существования княжества Хайялин его обитатели привыкли к мирной жизни. До этого никто не осмеливался нападать на них - кому захочется биться с армией, в которой каждый воин - колдун с практически неисчерпаемым запасом сил? Хайяры привыкли к этому и утратили свою былую воинственность. Они перестали создавать новые и изучать старые защитные и боевые заклинания - зачем? Ведь все равно они не находили применения. Они долгое время жили в мире, и когда на них напали - не сумели отбиться. Многие полегли, пытаясь защитить свои дома, но еще больше хайяров попало к колдунам в качестве доноров магической силы. Обессиленные и обескровленные, они погибали в страшных мучениях. Лишь горстке удалось спастись бегством, но вскоре и их отловили поодиночке. А когда война кончилась и люди стали приходить в себя, было уже поздно. С тех пор никто не видел ни одного хайяра. Да это и понятно - даже если кому-то удалось спастись в той бойне, у их детей почти не было шанса родиться хайярами - дети от смешанных браков рождались обычными людьми, начисто лишенными магических способностей. С тех пор прошло пятьсот лет - и хайяры превратились в легенду. Теперь мало кто даже верит в их существование.
  - Я всегда считала, что это лишь сказка, - кивнула Айна. - Только в сказках говорилось о том, что хайяров подкосила какая-то загадочная болезнь, посланная богами за их грехи...
  - Это всего лишь глупые россказни, - скривился Дарилен. - Люди придумали их уже позже. Им не хотелось признавать свою вину в исчезновении целого народа - и какого народа! Сколько талантливых магов рождалось в Хайялине! А сколько поэтов, музыкантов и живописцев! Мир без них стал намного хуже...
  - Но как мы можем быть хайярами, - вернула мага к теме разговора Маржана, - раз они давно уничтожены?
  - А вот этого я сам не знаю, - развел руками Дарилен. - Это просто невероятно, но факт остается фактом. Остается только надеяться, что со временем мы сможем это выяснить... Да, кстати, - вспомнил вдруг маг о первоначальной цели путешествия, - Зари, ты не знаешь, где сейчас живет тетушка Ларимена? Я хотел попросить ее стать наставницей Маржаны.
  Заринна как-то странно посмотрела на мага и почти прошептала:
  - Дар, она умерла...
  - Как?! - ошеломленно выдохнул колдун.
  - Скоропостижно. Возраст... - Заринна виновато развела руками, будто на ней лежала ответственность за то, что люди стареют и умирают. - Ей ведь было уже больше двухсот...
  - Но многие маги живут и дольше!
  - А она вот не смогла... Я приехала как раз к похоронам. Я даже не успела проститься со своей наставницей... - Заринна шмыгнула носом, но быстро взяла себя в руки. - Я специально направилась оттуда в Тайген, чтобы встретиться с тобой. Я чувствовала, что ты будешь меня искать - и, как видишь, не ошиблась... А для Маржаны придется подыскать другую наставницу.
  - Надо же, - сокрушенно покачал головой Дарилен. - Никогда бы не подумал, что тетушка Ларимена так быстро покинет этот мир...
  - Это для вас, вампиров, двести лет - разгар молодости, - сердито фыркнула магичка. - А для людей без магических способностей этот возраст вообще недостижим.
  - Как же нам быть с наставницей? У тебя, случаем, нет никого на примете?.. Слушай, а может быть...
  Зари подозрительно покосилась на мага:
  - И не мечтай.
  - Да почему же? Ты ведь хорошая магичка!
  - Я не могу. Я не умею!
  - Научишься! Я помогу! Я вот тоже не ахти какой умелец - учусь на ходу!
  - Даже не думай. Я безнадежна. Я непроходимо тупа и ничему не смогу научиться.
  - О, ты себя недооцениваешь!
  - Это ты меня переоцениваешь!
  - Ну хотя бы попробуй! Спроси у богов, им виднее!
  - К чему? Я и так знаю, что они ответят отказом! Зачем лишний раз беспокоить богов по пустякам?
  - Ничего себе пустяк! Вопрос жизни и смерти! Ну Зари, всего лишь одна попытка... Ничего страшного, боги тебя любят и не обидятся, уверяю тебя. Ну пожа-а-алуйста...
  - И где ты научился так жалобно канючить? - вздохнула Заринна, чувствуя, что на сей раз ей придется уступить.
  - У местного домового, - охотно просветил магичку Дарилен, радуясь сравнительно легкой победе. - Слышала бы ты, как мы с ним торговались!..
  - Да уж, не сомневаюсь! - фыркнула Зари.
  Она принесла свою сумку, долго копалась в ней и наконец извлекла оттуда резную шкатулку светлого дерева.
  - Никогда не понимала, зачем магам повсюду нужно таскать эту тяжесть с собой, - пожаловалась Заринна в пространство.
  - Теперь понимаешь? - вкрадчиво осведомился колдун.
  - Теперь еще больше не понимаю, - вздохнула она. И с надеждой взглянула на колдуна: - Может быть, все же не стоит, а? Я еще так молода...
  Окружающим оставалось только ошеломленно переводить взгляд с магички на колдуна. Нить разговора они утратили уже давно и теперь, как ни силились, не могли понять, о чем идет речь, а от последней фразы Заринны слушателям и вовсе стало не по себе. Но маг был непреклонен.
  - Доверься судьбе, - с пафосом заявил он. - Вдруг это - ее перст?
  Заринна скривилась, но ничего не сказала в ответ. Она надавила на какую-то видимую ей одной пружину под крышкой шкатулки, нажала, и произведение столярного искусства с тихим щелчком раскрылось. Заринна на миг задержала руку над разверстой пастью шкатулки, вглядываясь в ее содержимое, нацелилась и одним точным движением ловко выхватила из переплетения множества ниточек, шнурков, тесемок и цепочек одну, тоненькую витую цепочку - точно такие же были у Вотия и его учителя, только с кусочками янтаря. Цепочка в руках Заринны была с другой "подвеской" - желтовато-зеленым прозрачным камнем.
  - Это хризолит, - пояснила новым знакомым Заринна. - Мой амулет, - она немного помолчала, вглядываясь в блики свечей, отражавшиеся в глубине камня, и, решившись, подошла к Маржане, протягивая ей камень: - Возьми его в руки.
  Маржана судорожно сглотнула. Она помнила, как Дарилен принимал Вотия в ученики, и, в отличие от Светомира и Айны, поняла смысл происходящего.
  Девушка перевела дыхание, зажмурилась, приняла амулет и... И ничего не произошло. Камень по-прежнему оставался холодным, и не думая реагировать на прикосновение.
  Маржана выглядела смущенной, Дарилен - озадаченным. Заринна безуспешно пыталась скрыть вздох облегчения. Впрочем, от взгляда Дарилена не укрылось и то, что несостоявшаяся зариннина ученица тоже отнюдь не расстроена отказом богов.
  Наблюдательность его не обманула. Маржана немного помедлила и неожиданно жалобно протянула, обращаясь одновременно к Дарилену и Заринне:
  - А это обязательно - искать для меня наставницу? Может быть, раз я хайярша...
  - Хайяри, - машинально поправил Дарилен.
  - Раз я хайяри, то могу не заниматься изучением магии?
  - В чем дело? - Зари недоуменно сдвинула брови. - Тебя не привлекает магия?
  - Я... Вообще-то я с детства мечтала открыть свой трактир... Готовить вкусные блюда, помогать людям обрести не только сытость, но и доброе расположение духа...
  - И что? - не поняла Заринна. - Готовь себе на здоровье! Кто мешает?
  - Ну... Я ведь буду магичкой, да? Разве магички держат трактиры?
  - О, ты даже не представляешь, чем порой занимаются наши с тобой сестры и братья по магическому ремеслу! Они и трактиры держат, и постоялые дома, и одежду шьют, и даже в гильдии воров и наемных убийц вступают... Всего и не перечислить!
  - А разве... Разве так можно? Можно заниматься чем-то помимо магии?
  - Даже больше - можно заниматься всем этим вместе с магией! - Заринна подмигнула Маржане. - Немного колдовства - и у конкурентов одной головной болью больше!
  - Правда? - не верилось девушке в возможность столь близкого счастья.
  - Конечно, правда! А у тебя бы голова на их месте не болела? - по-своему истолковала ее слова магичка.
  Маржана заметно повеселела. Она и не думала о такой возможности. Ей казалось, что магия - это что-то вроде пожизненного приговора, когда хочешь - не хочешь, а ничем другим заниматься не вправе.
  - И потом, - воодушевленно продолжала Заринна, - есть немало рецептов магической кухни, с которой обычная кулинария и не сравнится. Вот подучишься немного, откроешь свой трактир - и народ к тебе валом повалит!
  - Откуда тебе знать рецепты? - хмыкнул Дар. - Ты же не умеешь готовить!
  - Кто?! Я не умею готовить?! - оскорбилась магичка. - Я, к твоему сведению, умею жарить яичницу и печь картошку на углях! Или ты забыл?! При тебе дело было, между прочим!
  - О, что ты! Разве такое забудешь? Полагаю, яичницей ты гордо величаешь памятную несравненную (потому что я просто не знаю, с чем ее вообще можно сравнить) однородную массу насыщенного бурого цвета, а печеной картошкой - сморщенные комочки, которые мы долго пытались отличить от углей? - с содроганием уточнил Дарилен.
  - Подумаешь! - ничуть не смутилась Заринна. - Промахи бывают у всякого повара!
  - У поваров - бывают, - покладисто согласился Дарилен. - Но назвать тебя поварихой... Я же не самоубийца... Однако Маржана права - раз она и Вотий хайяры, то к ним наверняка нужен особых подход в обучении волшбе. Нет, конечно, совсем без наставницы Маржане обойтись не удастся, но что-то такое Учитель говорил мне про хайяров... Никак не припомню...
  - Про хайяров много чего говорили, и не только твой Учитель, - нетерпеливо перебила друга магичка. - Что толку напрягать память? Нужно срочно разыскать хорошую библиотеку с древними книгами и засесть там на денек-другой.
  - Я знаю отличную столичную библиотеку! - не утерпев, похвастался рыцарь.
  Дарилен и Заринна посмотрели на него, как на умалишенного.
  - До столицы месяц пешего пути - а у нас, если ты еще помнишь, нет коней - это раз, - терпеливо принялся разъяснять Дарилен. - К тому же приезжим, чтобы попасть в действительно хорошую столичную библиотеку, нужно иметь при себе как минимум письменное прошение за подписью городского головы, а я таким прошением в дорогу не запасся - это два. А просто хорошая библиотека вряд ли нам чем-то поможет - это три. Еще вопросы есть? Нет? Вот и замечательно. Думаем дальше.
  - А может быть, я смогу помочь? - подала голос молчавшая до сих пор Айна. - В нашем родовом замке в Набире огромная библиотека. Ее еще мой прапрадед по материнской линии собирал. Может быть, конечно, в ней не найдется нужных книг, но попробовать поискать их стоит. Набир отсюда гораздо ближе, чем Джайлирия, всего в трех днях пути...
  - Ты - праправнучка Старого Книжника? - ахнула Заринна.
  - Ну... Иногда его и так называют... - замялась Айна.
  - Того самого? Вот это да! И ты еще спрашиваешь, сможешь ли ты чем-то помочь?! Да его библиотека даст сто очков вперед джайлирской магической - самой обширной в стране из общественных! А среди частных библиотек ей вообще нет равных!
  - Это, конечно, замечательно, но как мы сможем туда пробраться? - осторожно уточнил Дарилен. - Насколько я понимаю, в Набире рады нам не будут.
  - Это я беру на себя, - беспечно махнула рукой графиня. - Чтобы я да не смогла пройти в собственный замок?! Я туда пройду и вас с собой проведу - обещаю!
  
  Напоследок, когда все начали украдкой позевывать, а Вотий все чаще бросал тоскливые взгляды на застеленную кровать, Дарилен напомнил Заринне:
  - Что все-таки случилось с тобой в Долине? Ты обещала рассказать - говори сейчас, иначе я не усну!
  - Если бы я знала! Дар, я понятия не имею, что происходит, но на меня ведется настоящая охота, - жизнерадостность с магички как рукой сняло. Она мгновенно подобралась, посерьезнела и даже как будто повзрослела. - Сначала на меня устраивали засады в лесу, как на зверя. Я перестала выходить за околицу, потому что после пятиминутной прогулки приходилось со всех ног удирать обратно. Магия магией, но против двух десятков здоровенных лбов с арбалетами наперевес не очень-то поколдуешь. Потом засады прекратились, но едва я успела перевести дух, как эти мерзавцы начали присылать мне угрозы - более чем красноречивые, у меня волосы на голове шевелились от веселеньких описаний моего будущего. Странно, но, похоже, единственной целью этих посланий был мой страх - во всяком случае, никаких требований они не выдвигали. Как будто сначала хотели запугать меня, а потом предложить свои условия, на которые я радостно соглашусь. А потом на меня напали - и где! В моем собственном доме! И напали очень бестолково, будто впопыхах: у какого-то недоумка хватило мозгов обойти защиту возле моего дома, а шарахнуть меня заклинанием помощнее вместо слабенького пульсарчика, который я почуяла раньше, чем он его сотворил, этот олух не догадался. И уже никогда не догадается, дубина, - плотоядно усмехнулась магичка. - Вот тогда я поняла, что надо делать ноги, а разобраться, кто за всем этим стоит, можно и издалека. В Загорье угрозы и нападения прекратились, но я постоянно чувствую себя мишенью на стрельбищах. За неделю пребывания в Тайгене я успела сменить три постоялых двора - иначе ощущение взгляда в спину становилось просто невыносимым...
  - И кому же ты не угодила на сей раз? - нахмурился Дарилен. На его памяти Заринна влипала в различного рода неприятности раз по крайней мере тысячу.
  - Откуда мне знать? - пожала плечами магичка. - Перед предполагаемым ритуальным сожжением (было и такое заманчивое обещание) мне не удосужились зачитать приговор и сообщить, в чем именно я провинилась. У меня много недругов. Это может быть купец Пудоватый из Предгорья. Пару месяцев назад я взялась уничтожить тамошнего упыря, а им оказался покойный брат купчины, и теперь сей достойный муж спит и видит, как бы меня изничтожить, дабы я больше никому не разболтала о постигшем его семью позоре. Темный народ! Можно подумать, упыревидное существование после смерти - наследственная болезнь! Или какой-нибудь маг, с которым мы когда-то не поделили поле деятельности, - практикуя на трактах, я успела повстречать немало конкурентов. Или какой-нибудь не в меру ретивый религиозный фанатик взялся искоренять "бесовское отродье"... Да мало ли неприятелей у нашей братии? Всех и не сосчитаешь! Продолжить перечисление?
  - Не стоит, - понимающе вздохнул колдун.
  
  Ночевать Заринна перебралась в комнату к Маржане и Айне - она предпочла пожертвовать тремя золотцами за постой, уплаченными корчмарю вперед, но не оставаться в одиночестве. Уходя в соседнюю комнату, Маржана привычно посетовала на близость "этого маньяка".
  - Дар! - возмутилась магичка. - Тебе не стыдно? Чем это ты успел запугать бедную девушку?!
  - Я?!
  - Он?! - Маржана была изумлена не меньше мага.
  - А кто же тогда?
  - Этот гнусный тип! - Маржана обличающее ткнула пальцем в рыцаря. И, решив не упускать представившийся случай, не жалея красок описала Заринне ночные поползновения рыцаря на лесной полянке.
  - ...И вот я открываю глаза и вижу склоненное надо мною лицо с хищным оскалом... - с трагическим надрывом в голосе рассказывала она, явно войдя во вкус. Рыцарь в ее изложении выглядел этаким злодеем-упырем, явившимся из преисподней за очередной порцией крови невинной девицы. Все, даже свидетели этого происшествия, слушали сие драматическое повествование, открыв рты и невольно затаив дыхание.
  - Чего ж тогда у тебя лицо во сне было такое довольное? - уязвленно поинтересовался Светомир. Он был оскорблен до глубины соколиной души: принять выражение страсти на его лице за оскал!
  Маржана аж задохнулась от возмущения.
  - Да уж не от того, что ты рядом был! Я, может, наслаждалась прекрасными снами, как и положено чистым невинным душам, а ты со своими грязными лапами влез в мой сон и все испортил!
  - Ну да! Заливай больше, чистая душа! - фыркнул нисколько не переубежденный рыцарь.
  - И вообще, я не с тобой разговариваю! Я только хочу предупредить Заринну, что от одного типа в нашей компании можно ожидать всего, даже недостойного рыцаря поведения!
  - Ничего страшного, - ласковым голоском заверила Заринна Маржану, глядя при этом почему-то на Светомира. - Просто пусть помнит, что любое незапланированное прикосновение ко мне среди ночи я расцениваю как нападение. Реакция у меня хорошая даже спросонок, а боевые пульсары - лучшее, что мне удается.
  Рыцарь судорожно сглотнул, и с жаром заверил магичку, что он "никогда, ни за что"... Вид у него при этом был вполне искренний.
  
  
***
  Утро нового дня началось необычно - с веселого девичьего щебета прямо над ухом, такого звонкого, что с ним, пожалуй, не сравнились бы даже знаменитые сиднарские колокольчики. Дарилен осторожно приоткрыл один глаз, находящийся ближе к источнику шума, раздумывая, стоит ли просыпаться, если пока его никто не будит, позволяя полувампиру досматривать сны. Но от увиденного оба глаза мага распахнулись сами собой, чтобы тут же недоуменно заморгать, недоверчиво разглядывая представшую взору картину.
  На соседней кровати, той самой, где ночью улегся почивать Светомир, сидело темное взъерошенное нечто с торчащими во все стороны космами. Предприняв некоторое усилие, маг опознал в лохматом чуде природы уже знакомого сокола, а в торчащих космах - птичьи перья. Вид у птицы был недовольный, если не сказать мрачный. И это было понятно, если учесть тот факт, что вокруг сокола, ахая и охая, столпился весь женский состав компании. Девчонкам, судя по всему, как раз таки очень нравилось происходящее. Они наперебой теребили птичьи перья, безбоязненно трогали хищно загнутый клюв, беззастенчиво рассматривали крылья, пытаясь сосчитать перья разных видов, зачем-то пробовали окольцевать сокола и радостно делились впечатлениями от происходящего.
  На второй кровати восседал Вотий и довольно хихикал. Он с некоторых пор стал считать себя ужасно взрослым и оч-чень важным (еще бы! Ученик мага! И не какого-нибудь, самого Дарилена Заозерного - есть от чего загордиться!) и в бесхитростные девичьи забавы не вмешивался, зато от души веселился, наблюдая за ними со стороны.
  Кисс, нежащийся на подоконнике, задумчиво выпускал и втягивал обратно когти, чем еще больше нервировал бедную птичку. Дарилен как никто другой знал кота и готов был поклясться: это не больше, чем насмешка. Кисс - умный кот, он сумеет отличить обычную птицу от оборотня, и уж тем более не станет есть всякую сомнительную пищу вроде рыцарского филе. Но сокол, увы, о талантах Кисса и не подозревал, а потому то и дело косился на опасно острые кошачьи когти и нервно переступал по кровати, как курица на насесте, мечтая оказаться подальше от освещенного ласковым солнцем окна.
  - Насмотрелись? - прервал веселье хриплый птичий голос. Членораздельная речь птице давалась с явным трудом.
  Девушки с сожалением завздыхали, но от сокола все же отошли. Птичьи крылья взметнулись над головой, миг - и на кровати появился весьма помятый полуголый рыцарь. Лицо его было таким недовольным - хоть уксус вари. Дар разочарованно прищелкнул языком - он снова пропустил короткий миг между сменой оборотнем ипостасей. Легенда обещала счастливчику, успевшему разглядеть сие таинство, пожизненную удачу и везение еще на семь поколений вперед. Но вряд ли за века существования этого предания нашелся хоть один человек (или не-человек), сумевший доказать или опровергнуть его справедливость. Почему-то именно в этот момент что-то неизменно отвлекало смотрящих: или глаза сами собой моргали, или происходило что-нибудь еще, столь же незапланированное. Маг всего лишь подавил непрошенный зевок, на миг сощурившись, - и вот, пожалуйста, момент упущен.
  Дарилен потянулся и встал, бросив на уютную постель полный сожаления взгляд. Как ни хотелось бы ему еще на денек задержаться в Тайгене, отдохнуть и отоспаться, нужно идти дальше. Первоначальный маршрут, мысленно составленный колдуном еще в Чарске, с каждым днем все больше менялся и удлинялся, в конце концов преобразившись до неузнаваемости. Впрочем... Разве не вечная дорога - судьба всех магов? И каждому магу известно: не путники выбирают дороги - дороги сами выбирают идущих. И если эта дорога выбрала именно его, то кто он такой, чтобы спорить с ней?..
  
  [1] Сжатень - третий летний месяц.
  [2] Согласно законам Сиднара, в день двадцатилетия наследники вступают в свои права. Кроме того, по тем же законам, если после официального объявления помолвки один из помолвленных погибает, все его состояние переходит в распоряжение оставшегося в живых несостоявшегося супруга.
  
  
  
Глава 7
  
  После нескольких пасмурных дней и одного грозового ливня лето словно одумалось и, спохватившись, принялось усердно пропекать не вовремя высунувшихся из дома путешественников. От жары и духоты, казалось, плавился даже мозг в черепной коробке, отчего люди и нелюди делались вялыми и раздражительными.
  - Коней бы найти... - в который раз протянул Светомир, тоскливо глядя в безупречно чистое небо без единого облачка.
  - Полагаю, главное слово здесь - "найти"? - ехидно уточнил Дарилен. - Ну сходи в придорожных кустах пошарь, авось отыщешь парочку... Или ты предлагаешь ограбить конюшни какого-нибудь близлежащего селения?
  - Ничего я не предлагаю! "Воровство есть недостойное рыцаря занятие, и всякий муж, пред сим дьявольским искусом не устоявший, не достоин более рыцарем именоваться!" - процитировал Светомир "Устав славных рыцарей" и, оскорбленный до глубины души беспочвенными подозрениями, надолго замолчал.
  Он, конечно, мог бы сменить ипостась - и вместо того, чтобы уныло месить ногами дорожную пыль, отдаться на волю воздушной стихии, поймать крыльями ветер, почувствовать радость полета... Но вот его неромантичных спутников перспектива помимо своих вещей волочь еще и сумки Светомира, совсем не прельщала.
  - Отрастишь крылья - лети вместе со своим добром, - предупредил рыцаря маг. - Или хотя бы вези кого-нибудь, все польза от тебя будет.
  - Я птица, а не ездовой дракон! - обиделся оборотень, но от мыслей о полете пришлось отказаться.
  Прошло уже три дня с тех пор, как они покинули Тайген, а владения графа де ла Набирэй, несмотря на все заверения Айны, и не думали показываться на горизонте. И неудивительно: откуда было графине, разъезжающей по стране исключительно в карете, запряженной лучшими лошадьми, знать, сколько дней может занять пеший переход из одного города в другой? Она только предполагала - и, как выяснилось, ошибочно.
  Карта, купленная в лавке у тайгенских ворот, тоже не спасала ситуацию - неизвестный составитель скрупулезно нанес на нее все окрестные селения, снабдив каждое портретом городского или сельского головы, тщательно прорисовал деревья, долженствующие обозначать лес, и украсил все это изящной рамочкой - а вот о том, чтобы хоть сколько-нибудь выдержать масштаб, не позаботился. Руководствоваться ею при подсчете дней пути было гиблой затеей - это путники поняли в первый же день.
  Главной их проблемой были лошади. С ними компании решительно не везло. Сначала пришлось оставить своих ненаглядных, почти родных лошадей у Гномьих гор. Не избежала этой участи и Заринна - узнав об очередном завале на сиднарском перевале, она определила свою Златку "на постой" к знакомым в Предгорье.
  После, уже в Загорье, решено было купить других скакунов - после дня пешего хода путники готовы были расстаться со всеми своими сбережениями, лишь бы дальше ехать верхом, а не тащиться по пыльным и не очень-то пригодным для пешеходов сиднарским дорогам. Что они и сделали: в ближайшем селе спутники подсчитали свои запасы, сложили их в одну общую кучку и купили трех отличных лошадей. Договорились ехать по двое на лошади, периодически меняясь и позволяя животным чаще отдыхать. И все было бы просто замечательно, не вспомни Светомир старинный сиднарский обычай, велевший непременно обмыть столь крупную покупку, дабы она была не напрасной и сослужила хозяевам хорошую службу.
  - Никто ведь не требует напиваться в стельку, - убеждал он товарищей. - Но пропустить рюмочку-другую винца просто необходимо! Иначе на первом же привале наших лошадок уведут темные силы!
  Откуда в вообще-то неплохо образованном рыцаре проснулось вдруг такое дремучее суеверие, он объяснить не смог. Впрочем, возможно, он просто отчаянно скучал по привычным гулянкам в шумной компании однополчан и не придумал лучшего повода для небольшого праздника? Так или иначе, спутники рыцаря, довольные удачной покупкой, к величайшему удовольствию Светомира, согласились.
  В том же селении, именуемом Верхние Фумки, нашелся и трактир с незатейливым названием "Фумкинский выпивоха". Видимо, хозяин его, недолго думая, решил увековечить в названии себя, любимого. Однако выглядело заведение, вопреки ожиданиям, вполне прилично, кормили там хорошо, поили еще лучше, да и в посетителях недостатка не было. Пожалуй, в тот вечер их было даже больше обычного - всем хотелось хоть одним глазком взглянуть на заезжих чародеев.
  Словом, вечер удался на славу! "Рюмочка-другая" плавно перетекла в три кувшина, а там и в грандиозную попойку с привлечением к веселью остальных посетителей "Выпивохи" и всей имеющейся в трактире выпивки. Дальнейшее участники событий помнили смутно. Кажется, Маржана, явно не рассчитавшая свои силы и изрядно захмелевшая, принялась петь жалостливые песни, имевшие грандиозный успех у благодарной публики. У девушки оказался красивый сильный голос, да и музыкальным слухом боги ее не обделили - для ее спутников это стало приятной неожиданностью. Айна незамедлительно потащила Дара танцевать под эти песни. Танцующие если и попадали в ритм песни, то лишь изредка и по чистой случайности, но, тем не менее, зрители были довольны. Потом колдун и один из завсегдатаев "Выпивохи", широкоплечий рябой детина, на спор прыгали из чердачного окна трактира, и Дар самым бессовестным образом слевитировал, в ответ на упреки нахально заявив, что о том, чтобы не пользоваться левитацией, уговора не было. Проспоренную сумму победитель и побежденный тут же вместе и пропили: "Во имя дружбы и справедливости", - как провозгласил колдун. Под конец вечера (вернее, уже под утро) Дар пребывал в том состоянии, когда стакан с вином еще видно, но сама мысль о том, чтобы пить из него, уже противна. Что, впрочем, не помешало ему завязать еще несколько новых знакомств "с замечательными простыми рабочими людьми", душевно поговорить "за жизнь" с трактирным домовым, вызвать для восхищенной публики парочку демонов и поучаствовать во всеобщем хороводе вокруг костра, разведенного кем-то прямо во дворе трактира. Так фумкинский трактир обзавелся собственной достопримечательностью, двумя здоровенными пятнами копоти: на полу, аккурат в том месте, где колдун начертил пентаграмму, и над ним, на потолке. Причиной появления столь необычного декора стал один из призванных демонов - он оказался огненным духом и свое появление обставил весьма эффектно. Когда на пустом месте вдруг вспыхивает огненный столп, это производит неизгладимое впечатление на неподготовленную публику.
  Айна всюду ходила за колдуном, как приклеенная: горланила вместе со всеми в толпе "болельщиков", когда Дар прыгал из окошка, сочиняла изысканные комплименты для новых знакомых (то, что все они были мужчинами, к тому же не привычными к светскому обращению, графиню нимало не смущало), подкармливала домового пирожками, с умилением глядя, как он жадно заглатывает угощение, приседала в реверансе перед демонами и водила хоровод во дворе. Впрочем, в хороводе участвовали все, кто к тому моменту еще мог стоять на ногах. Столь бурная деятельность графини объяснялась отчасти реакцией ее организма на алкоголь: в какой-то момент Айна обнаружила, что, остановившись на минутку перевести дух, тут же засыпает. Вот и пришлось ей стараться вовсю, дабы не заснуть в разгар веселья и не пропустить все самое интересное.
  Другие спутники колдуна тоже не теряли времени даром и развлекались кто как умел. Едва Маржана разделалась с вышибающими у слушателей пьяные слезы песнями, как кто-то приволок старый, видавший виды, но все еще рабочий бубен, и певунью упросили спеть что-нибудь повеселее. И она спела - разухабистые частушки не совсем приличного содержания, которые будучи трезвой постеснялась бы даже вспоминать. Публика заметно оживилась, некоторые пары пустились в пляс. Впрочем, не осталась без внимания и сама Маржана - селянские кавалеры с завидной прытью занимали вокруг нее места, "шоба, значицца, лучшее слухать було", так что Светомиру, облюбовавшему лучшее место первым, даже пришлось проредить зубы какому-то особо рьяному ухажеру.
  Заринне для танцев кавалер был не нужен - зажигательные, хоть и, мягко говоря, фривольные, танцы степных орков-кочевников исполняются в одиночку. Правда, публике было недостаточно хорошо видно, и магичке пришлось влезть на стол. Единогласным решением мужской половины села Заринна была признана "несравненной танцовщицей, величайшей колдуньей и просто красавицей". Магичка была очень довольна и остаток ночи провела за картами, совершенно бесплатно (добровольно подносимое селянами вино в неограниченных количествах - не в счет) гадая всем желающим. По необъяснимому стечению обстоятельств, абсолютно всем, рискнувшим узнать свою судьбу в тот вечер, карты сулили непременный успех в делах сердечных, скорую свадьбу с объектом симпатий и множество детишек в ближайшем будущем. В общем, судя по всему, запустение и обнищание Верхним Фумкам не грозило еще по меньшей мере лет триста.
  И только Вотий с Киссом сладко спали в снятой на ночь комнате на втором этаже трактира, не обращая внимания на царящий внизу разгул, сопровождающийся разухабистыми песнями (ближе к полуночи Маржане подпевали хором все собравшиеся) и громовым хохотом. Иногда, после особенно громкого коллективного "У-у-ух!" кот поднимал голову, неодобрительно косился в сторону источника шума, топорщил усы - и снова укладывался на вытянутые лапы. "Ох уж эти двуногие... - читалось в его желтых глазах, мерцающих в лунном свете, как две лучины. - Все бы им веселиться..."
  А назавтра, когда спутники как следует проспались, у трактирной коновязи обнаружились только две лошади: чья-то страхолюдного вида кляча, оставленная, видимо, хозяином из жалости, чтобы не вести на живодерню, и сивый мерин трактирщика, чем-то неуловимо похожий на своего хозяина. Кто свел купленных "веселыми господами" лошадей выяснить не удалось по причине нездорового состояния доброй половины взрослого населения Верхних Фумок. Какой-то мальчишка заявил, что видел тени у коновязи аккурат в тот момент, когда он тащил домой полубессознательного папашу, но точнее описать конокрадов не смог. В любом случае, лошадей в селе уже не было, и искать их, равно как и неизвестных похитителей чужого имущества, было бессмысленно.
  - Это все из-за тебя! - напустился на рыцаря Дарилен. - "Надо обмыть покупку, рюмочку-другую пропустить, иначе уведут на первом же привале!" Ну и где теперь твоя покупка?! Ее прекрасно увели и обмытую!
  Светомир молчал, ни слова не проронив в свое оправдание, - и не столько потому, что считал себя и в самом деле виноватым (в конце концов, пили-то все!), сколько из-за совершенно не располагающего к разговорам самочувствия. Вот когда он позавидовал своим спутникам, имевшим счастье родиться не оборотнями! На них настойка лазорьки подействовала как и положено, хотя бы частично вернув бодрость духа и трезвость мысли. Но приносить облегчение оборотничьему организму сие спасительное зелье почему-то не желало. Светомиру было так плохо, как не было даже наутро после посвящения его и боевых сотоварищей в рыцари - а ведь тогда новоиспеченные вояки закатили славную пирушку, которую весь город с содроганием вспоминал еще месяц!
  Сжалилась над "бедной птичкой, которую не жалеют злые колдуны" (это была формулировка самой "птички"), лишь Маржана.
  - Тошнит? - участливо спросила она, протягивая рыцарю кружку. - На вот, выпей соленой водички. Это помогает.
  - Крысиный яд там, что ли? - с подозрением заглянул в кружку рыцарь.
  - Пей давай, не трепись!
  Светомир осторожно отхлебнул - и тут же закашлялся.
  - Это не соленая вода. Это жидкая соль! - последние слова он невнятно прохрипел, старательно отплевываясь.
  - На тебя не угодишь! - обиделась Маржана. - А я, между прочим, для твоего же блага старалась!
  Вместо ответа неблагодарный рыцарь одарил свою спасительницу таким взглядом, что Маржана сочла за благо замолчать и сделать вид, будто рыцаря рядом вообще нет. Во избежание дополнительных неприятностей.
  Но, как бы то ни было, от Маржаниного лечения Светомиру значительно полегчало, и только благодаря этому компания смогла двинуться в дальнейший путь.
  Впрочем, не один Светомир страдал в то утро. Мучились и другие - по большей части, угрызениями совести. Айна вдруг с ужасом вспомнила, как далеко за полночь приставала к Дарилену с предложением "скрепить дружбу поцелуем". "О боги, какой стыд! - думала графиня, заливаясь краской и изо всех сил стараясь не встретиться с колдуном взглядом. - Что он обо мне подумал?! Разве достойно такое поведение приличной девушки?" О том, что последовало за ее предложением, Айна не помнила совершенно, что отнюдь не прибавляло ей спокойствия.
  Переживал и Дарилен - он-то помнил, что был очень даже не против претворения в жизнь графининой идеи, и помешало этому только то, что за миг до его согласия Айна самым прозаическим образом уснула.
  "Что она обо мне подумает, если вспомнит случившееся? - сокрушался колдун. - Ну ладно она - впервые в жизни попробовала столь крепкое вино... И пиво... И гномий самогон... И что там еще было из выпивки?.. Но я-то! Взрослый серьезный полувампир, опытный и морально устойчивый маг! Мог бы взять себя в руки и вести прилично! Тем более перед благовоспитанной девушкой!"
  Мрачнее тучи шла и магичка. Но не воспоминания о проведенном вечере огорчали ее - мало ли что существа, разумные в трезвом состоянии, не вытворяют под действием алкоголя! Ее расстроили события, произошедшие в ее отсутствие в Хворостцах. Дар, зная характер подруги, избегал упоминаний о сыне Митты, но непосредственный Вотий при первой же возможности неосторожно выболтал все магичке.
  
  Заринна
  Дарилен знает меня с самого детства. Я уже и не помню, какой была моя жизнь до знакомства с ним. За это время он успел прекрасно изучить мой характер - порой кажется, что он знает меня лучше меня самой. Он и словом не обмолвился при мне о Каймене - бедном мальчике, пострадавшем из-за моей глупости и преступной небрежности. Дарилен промолчал, но Вотий, непосредственный, как все дети, горел желанием похвастать своим Учителем - и он простодушно выложил мне о случае в Хворостцах все, что знал сам.
  Бывало ли у вас так, что в одно совсем не прекрасное утро вы вдруг понимаете, что, сами того не ведая, убили человека? Можете ли вы представить свои эмоции в этот момент? Дайте боги, чтобы вы никогда их не испытали. Потому что я знаю, о чем говорю. Ловушка в дверях моего дома, сработавшая на Каймене, была поставлена не на меня, как искренне полагал мой благородный, но наивный друг Дарилен. Она была поставлена мною.
  Я не рассказала Дару и половины всего, что приключилось со мной за прошедшие два месяца. Я тоже слишком хорошо его знаю. Я постаралась описать происходящее весело, со смешками и шуточками, а сама внутренне тряслась от пережитого страха, чувствуя, как в районе солнечного сплетения вновь ворочается животный ужас и возвращается заставляющая цепенеть беспомощность.
  Я знаю, что тот, кому нужна моя смерть (причем смерть на его глазах, иначе меня убили бы давным-давно, я не очень-то обольщаюсь на счет своих способностей), - маг. Сильный, опытный и очень, очень злой на меня за что-то.
  Что делают люди, когда идет война? Правильно, они выстраивают собственные стратегические планы и пытаются разведать планы противника. А если не могут разузнать замыслы врага наверняка - пытаются предугадать его действия. Я попыталась сделать то же самое - ведь это моя личная война. Так сказать, локальный вооруженный конфликт. Я знала, что неведомый маг, воспользовавшись моим отсутствием, непременно зайдет в мой дом. Всем магам известно: хочешь убить коллегу по цеху - убивай в его собственном доме, там, где никто не ожидает нападения. Я позаботилась о том, чтобы ловушка не сработала на Дарилене, если он вдруг появится в моем доме, и ни о ком другом просто не подумала. Я была твердо уверена, что без моего ведома никто из жителей деревни ни под каким предлогом не сунет носа дальше порога - в свое время я их здорово запугала, надо полагать, значительно пополнив запас народных баек о злобных колдуньях. О боги, как я ошибалась! Я хотела избавиться от своего врага - в таких сражениях средств не выбирают, кто хитрее - тот и выживает. На худой конец, я могла бы узнать его имя - по-настоящему сильные маги редко умирают от черной харры, им есть что противопоставить заразе, но они здорово теряют контроль над своими заклинаниями, и я собиралась этим воспользоваться. Вычислить местоположение неведомого врага, его расу, стихию. Да мало ли что еще! И вместо этого я убила своими руками ни в чем не повинного парня, единственного сына одинокой матери. Наверное, было бы лучше, если бы оставшийся неопознанным маг убил меня за день до этого. Я бы меньше мучилась. Во всяком случае, умирала бы с чистой совестью, не ведая за собой грехов, которые невозможно замолить, вины, которую нельзя искупить, ошибок, которых не исправить...
  
  
***
  В начале пути Дарилен обеспокоенно поглядывал на Маржану и Вотия: как-то они воспримут неожиданные подробности их родословной? Но и ученик мага, и сестра Вотия выглядели на удивление невозмутимо, и маг через какое-то время успокоился. На самом деле Маржана целую ночь и первую половину следующего дня пыталась свыкнуться с мыслью, что она не обыкновенная долинская девушка, а хайярша... ах, простите, - хайяри. Она прислушивалась к себе, надеясь уловить в своем организме хоть какие-нибудь физиологические отличия от остальных людей - но тщетно. Сердце исправно билось в положенном ему ритме, дыхание было таким же, как и у спутников девушки, зрение, слух, обоняние - ничто не отличало ее от остальных. В конце концов, Маржана совершенно успокоилась и перестала тревожиться. Может быть, Дарилен и Заринна ошиблись на их с Вотием счет - как знать?
  Вотий неожиданное известие о своем происхождении перенес не в пример легче. Он просто сказал:
  - Ух ты! Теперь я похож на Гарума [1]! - и этим его впечатления, во всяком случае, внешнее их проявление, исчерпывались.
  На самом деле ни Вотий, ни Маржана, ни даже Светомир и Айна так и не смогли до конца поверить в чудесное возрождение древнего, бесспорно, могущественного, но давным-давно безвозвратно сгинувшего народа. Не верили они и в то, что Маржана и Вотий могут быть представителями этого народа. Нет, они не подозревали мага и его подругу в обмане - просто в глубине души считали, что чародеи ошибаются, хоть и не торопились приводить свои доводы.
  И только Дар и Заринна знали, что ошибка почти невозможна, что вероятность ее - один к миллиону. И не потому, что считали себя такими уж мудрыми и проницательными. Причина была в Заринне. Обвиняя Дара в невнимательности к ауре ученика, она немного лукавила. На самом деле Дарилен, даже если бы всерьез вознамерился досконально изучить ауру Вотия и исследовать все девять ее слоев, соответствующие девяти уровням магического зрения, не смог бы этого сделать. Чтение ауры, начиная с третьего уровня, в том числе и определение расы, было доступно лишь немногим счастливчикам, сведущим в этой науке. Заринну искусству чтения аур с раннего детства обучала ее наставница, видная специалистка в этой сфере. Дарилен же мог заглядывать так далеко только с помощью подруги или другого умельца. Этот прием назывался объединенным зрением, а в обиходе - "четырьмя глазами", и давал почти стопроцентную гарантию верного результата. Именно "четыре глаза" использовали Дар и магичка во время вечернего разговора в обеденной зале тайгенского трактира. В ученичестве Дар и Зари частенько баловались этим приемом, разглядывая ауры знакомых и случайных прохожих, и отточили навыки совместной работы до совершенства. Ошибки быть не могло.
  
  
***
  Была у путников мысль вновь рискнуть и купить других лошадей, на одном из привалов они даже вытряхнули из карманов и седельных сумок все свои сбережения. Но - увы... Учитывая обычные цены на лошадей, собранных денег хватило бы разве что на копыта и гриву.
  - Переходим в режим жесточайшей экономии! - подвела итог подсчету Заринна. - С этой минуты без крайней нужды не тратим ни мединки.
  - Этак мы скоро голодать начнем! - обеспокоенно вздохнул рыцарь.
  Впрочем, в сиднарских перелесках беспокоиться о пропитании не приходилось. К полудню путники наткнулись на заросли дикой малины и надолго задержались в них, исколовшись о ветки, перепачкавшись сладким соком и сразившись с целым легионом вылетевших из кустов комаров и мошкары. Чуть дальше путников поджидала рясная черемуха, которую первым углядел глазастый Вотий. Вообще-то они собирались сорвать по кисточке-другой, не больше, но сочные терпкие ягоды были так хороши, что путники сами не заметили, как обнесли чуть не полдерева.
  - Ой, - проговорил вдруг Вотий, растерянно моргая. - Я косточку проглотил... - и тут же сообщил: - А тетка Марконя говорит, что если проглотить косточку, то в животе потом вырастет дерево!
  - Ну и дура она, твоя тетка! - рассмеялся Светомир. - Ешь спокойно, ничего у тебя не вырастет! Все это бабьи сказки для малых детишек!
  - Ну почему же, - задумчиво возразил Дар. - В древности был такой способ казни особо опасных преступников. Их заставляли глотать магически измененные семена, которые потом прорастали прямо сквозь живую плоть...
  Светомир побледнел, нервно сглотнул и зашвырнул подальше в кусты горсть недоеденных ягод, искренне жалея об их уже съеденных товарках. Даже руки о штаны вытер на всякий случай. Маржана ойкнула и выпустила из рук уже наклоненную ветку. Айна последовала ее примеру. И лишь привычная ко всему Заринна невозмутимо обгрызала тяжелую кисть, демонстрируя здоровый аппетит, который никакими байками не сокрушить. Вотий немного подумал, покосился на усмехающегося Учителя и кинул в рот очередную горсть нагретых солнцем черных горошин - сначала зажмурившись от страха и стараясь не глотать косточки, потом все смелее.
  
  
***
  На закате вышли к березовой рощице - одной из тех, что во множестве росли в этой части Сиднара.
  - Березы! - ахнула Маржана. - Настоящие березы!
  В Долине березы были большой редкостью и считались жилищами лесных духов, хранителей леса. По поверью, у любого из них можно было испросить благословения, и тогда он даровал удачу в пути и непременное разрешение насущных проблем.
  Белые стволы берез, выделяющиеся на темном листвяном фоне, были видны издалека. Подсвеченные закатным солнцем, деревья, казалось, светились своим собственным, внутренним светом. Маржана подошла к одному дереву, обхватила руками ствол, прижалась к нему лбом, зашептала что-то, едва шевеля губами.
  - Суеверие, - презрительно фыркнул Светомир, нарочито громко. - Дремучие предрассудки. Всякому мало-мальски умному человеку известно, что в березах нет и не может быть ни духов, ни нимф, ни дриад - разве что жучки-древоточцы!
  - Всякому мало-мальски умному человеку известно, что не следует лезть со своими немытыми лапами в чужие религиозные воззрения, - неожиданно резко и по-ученому оборвала Маржана оборотня.
  - И с каких это пор ты такая умная стала? - недовольно прищурился рыцарь.
  - Надо же кому-то компенсировать твою дурость! Ты вон прикидываешься умником, а сам - дурак дураком! А еще ры-ы-ыцарь! - насмешливо протянула девушка.
  Дарилен хмыкнул, мысленно сочувствуя лыковицким парням, рисковавшим приударить за Маржаной.
  - Кто - я?! Я - дурак дураком?! - возопил рыцарь, озираясь вокруг в поисках поддержки окружающих. Но оную не нашел и только буркнул невпопад, стремясь непременно оставить за собой последнее слово: - Канарейка и есть...
  На ночь решено было остановиться в этой роще - за день путники, не отдохнувшие толком после ночных обильных возлияний, устали так, что одна лишь мысль о возможном привале отбивала всякое желание двигаться дальше. К тому же, пока Светомир и Маржана препирались, Дарилен разведал где-то неподалеку источник магической энергии и потащил к нему Вотия - учить пополнять магический резерв. Заринна увязалась за ними - ей ужасно хотелось увидеть друга детства в роли наставника будущего чародея. Ради такого случая она даже пообещала "сидеть тихо-тихо и не вмешиваться со своими дурацкими комментариями".
  Айна, едва услышав волшебное слово "привал", радостно встрепенулась и убежала к заманчиво журчащему поблизости ручью - ее чистоплотной натуре претило регулярное нарушение элементарных правил гигиены, неизбежное в походных условиях, а посему любая возможность помыться воспринималась графиней как подарок судьбы.
  - А вы, чтобы не сидеть без дела и не покалечить друг друга невзначай, направьте-ка свою энергию в нужное русло, - посоветовал маг оставшимся не у дел рыцарю и Маржане. И добавил, обращаясь к Светомиру: - Научи девушку приемам самообороны, что ли. Мало ли, кто еще может в пути встретиться, пусть хотя бы знает, с какой стороны за меч браться.
  - Ты думаешь, с оружием в руках они друг друга точно не покалечат? - хихикнула Заринна.
  - Покалечить не покалечат, но, по крайней мере, хоть пар выпустят, - пожал плечами колдун.
  
  
***
  Изучив воинскую науку, Светомир твердо усвоил: хочешь заставить новичка забыть о превосходстве противника и выложиться в полную силу - разозли его так, чтобы он забыл о том, что перед ним - учитель, что можно лениться и махать мечом вполсилы; так, чтобы ему захотелось ответить ударом на удар. И Светомир постарался на совесть. Маржанина злость, когда удавалось ее вызвать, доставляла ему какое-то извращенное, садистское удовольствие, и Светомир, сцепившись с девушкой, уже не мог остановиться, хотя и понимал иногда, что его заносит. Так получилось и в этот раз.
  Маржана с мечом в руках выглядела по меньшей мере комично, и случись на нее напасть лихим людям, те непременно померли бы со смеха. А после получаса бесплодных скачков по поляне девушка окончательно уверилась в своей неспособности обращаться с холодным оружием и пала духом, заявив, что больше не намерена "махать этой железякой".
  - Да разве научится такая темная деревенщина с мечом обращаться? - изрек рыцарь, окинув Маржану презрительным взглядом. Та еще больше ссутулилась и поникла. - Только и умеешь, что щи варить да носки стирать - вот и все твои таланты! Я вообще, не понимаю, чего ради колдун тебя за собой таскает? Разве что из-за еды, чтобы самому не готовить... Способностей у тебя никаких (подумаешь, хиленький пульсарчик создала!), ума и того меньше - а уж зазнайства-то, зазнайства! На пятерых бы хватило! И вообще, какая-то подозрительная ты! Да еще и родители твои боги ведают кем оказались...
  Рыцарь не договорил - его впечатало в дерево с такой силой, что сверху ему на макушку посыпался какой-то сор и кусочки трухлявой коры. Светомир хватанул ртом воздух и с ужасом уставился на Маржану. Простодушной, хоть и вредной, деревенской девчонки и след простыл. На ее лице застыло хищное, полузвериное выражение: улыбку сменил недвусмысленный оскал, зрачки неестественно расширились, почти полностью закрыв собой радужную оболочку глаз, ноздри раздувались точь-в-точь как у хищного зверя, почуявшего добычу. Одной рукой Маржана держала рыцаря за горло, другой прижимала к древесному стволу. Светомир нервно сглотнул. Что делать в такой ситуации, он не знал: стоять и дальше как ни в чем не бывало было опасно для жизни, а ударить девушку, пусть и временно невменяемую, - низко и недостойно рыцаря. К тому же (хоть Светомир не признался бы в этом и самому себе) он вовсе не был уверен, что сможет отбиться от такой Маржаны. Ее невесть откуда взявшаяся железная хватка и прямо-таки нечеловеческая сила внушали вполне обоснованные сомнения в девичьей беззащитности.
  От непростого морального выбора рыцаря спас кот. Кисс по-змеиному въедливо зашипел и, не долго думая, от всей кошачьей души полоснул маржанину ногу когтистой лапой. Девушка взвизгнула от неожиданной боли и растерянно заморгала, озираясь по сторонам.
  - А... Что это было? - тихо спросила она, изумленно глядя, как рыцарь, хрипя и держась за горло, резво отползает на противоположный край поляны.
  Как раз в этот момент со стороны кустов, окружавших поляну живой изгородью, послышались голоса: возвращались с полевой практики светила чародейских наук и встретившаяся им по пути купальщица Айна.
  - Что за шум, а драки нету? - жизнерадостно спросила Заринна, шумно продираясь на поляну прямо сквозь переплетение колючих веток: искать обходной путь ей было неинтересно.
  - Нету драки?! Да эта ненормальная меня чуть не угробила!
  - Да ладно! Девушка, впервые в жизни держащая меч, едва не убила обученного воина, прославленного Светомира Лучезарного? - хохотнул Дар. - Хорош врать-то!
  - Стал бы я вам врать! Этой дрыцевой валькирии и меч не нужен, голыми руками едва без горла меня не оставила! Дернул же демон связаться с ненормальными! Что ни день, то покушение...
  Тот факт, что он, рыцарь, кавалер ордена Летучей мыши, вообще-то не должен бояться обычную деревенскую девчонку, хоть и ведущую себя порой непредсказуемо (а в идеале не должен бояться вообще никого и ничего), Светомир почему-то упорно игнорировал.
  Маржана, растерянная и расстроенная не меньше рыцаря, подняла на него полные слез глаза.
  - Я же не специально! Я сама не поняла, что произошло! Я не хотела!
  - Ну да, как же! Не хотела она! Ты уже давно зуб на меня имеешь, еще с той памятной ночи, а теперь вообще убить решила! - возмутился рыцарь и, обернувшись к спутникам, добавил: - Она точно ненормальная! Откуда нам знать, может, ее истинный оборотень покусал? Говорят, от этого частенько перерождаются... Через два дня полнолуние, как бы она на нас с клыками и когтями в три вершка кидаться не начала! Попомните мои слова, мы с ней еще хлебнем горя!
  Неизвестно, на какую именно реакцию рассчитывал Светомир, бросаясь словами, но получил он явно не то, что ожидал. Наверняка он уже приготовился к тому, что вот сейчас эта вредина начнет огрызаться и спорить с ним, как обычно, но... Маржана вдруг села, где стояла, и горько, безутешно зарыдала, спрятав лицо в ладонях.
  Рыцарь открыл было рот, собираясь еще что-то сказать, но Дарилен одарил его на редкость неласковым взглядом.
  - Умолкни. Не видишь - ей и без тебя плохо.
  - Да я чего... - смутился Светомир. - Я ж не хотел так-то...
  
  
***
  Никогда прежде доблестный воин Светомир Лучезарный не подозревал, что злая судьба заставит его однажды утешать рыдающую девушку, которую он, гордящийся своей галантностью, сам же и обидит - и что успокоить ее будет так сложно!
  - Ну чего ты... - растерянно бормотал он, неловко гладя Маржану по голове и напрасно стараясь вспомнить хоть одну красивую фразу из немалого своего арсенала. - Я ведь не со зла... Я вообще ничего такого не думал!
  Маржана, не отнимая рук от лица, резко мотала головой, сбрасывая пятерню Светомира, но тот с завидным упорством раз за разом возобновлял свои неуклюжие попытки извиниться. Но Маржана плакала не столько от обиды, как искренне полагал Светомир, сколько от страха. Впервые в жизни ее тело не послушалось ее, сделало что-то по-своему, и это привело девушку в ужас. Когда улеглось первое потрясение, туманом застилающее глаза и мешающее думать, она вдруг с пугающей отчетливостью вспомнила, что и впрямь едва не убила рыцаря: в тот момент ей страстно хотелось проломить его горло, почувствовать горячую пульсирующую кровь на своих руках, ее пьянящий, ни с чем не сравнимый запах, видеть, как Светомир умирает, слышать его предсмертные хрипы... Ею двигала ненависть. Холодная, жгучая, чужая ненависть, направленная даже не на конкретного рыцаря, а на все живое в округе. Рыцарь просто первым под руку подвернулся. Маржане на миг показалось, что ее сознанием завладел кто-то незнакомый, бездушный и властный, и от этого кровь стыла в ее жилах. А что если это повторится? Что если Светомир прав, и однажды ночью она встанет, не помня себя, и перережет кому-нибудь горло? От этой мысли Маржана всхлипывала еще горше и начинала подвывать от ужаса.
  Дарилен, улучив момент, по возможности незаметно прощупал сознание Маржаны. Но, разумеется, никаких следов влияния извне не нашел: да и кто их найдет, если и были таковые, по прошествии получаса? А если на девушку воздействовал опытный маг, то следов и вовсе не найти, разве что непосредственно в момент воздействия. Маг попытался со всей возможной осторожностью расспросить Маржану о ее ощущениях, но не добился ничего конкретного. Внезапно вспыхнувшее чувство ненависти могло быть результатом чего угодно: список возможных причин был велик, и внушение стояло в нем далеко не на первом месте. Может статься, телом девушки пытался завладеть какой-нибудь лесной дух - далеко не все они так добры, как считают простодушные жители Лазоревой Долины. Или, быть может, Маржана попала под действие какого-нибудь старинного проклятия, лежавшего на поляне. Правда, в этом случае маги должны были почувствовать измененный магический фон - но если проклятие было древним, почти выдохшимся, или хорошо замаскированным... Проклятие могло лежать и на самой девушке. Да и вообще, кто знает, что именно сказал Светомир, что вызвало такую реакцию? Сам рыцарь поведать об этом не пожелал, заявив, что совершенно не помнит, о чем он вообще говорил. Дарилен сильно подозревал, что с памятью у сокола все в порядке, просто молол языком он, как всегда, что-то оскорбительное, и теперь ему стыдно признаваться в этом во всеуслышание.
  Немного успокоить Маржану удалось только часа через два, показавшихся ее спутникам вечностью. Ее уговорили, утешили, заверили в том, что больше не допустят ничего подобного, напоили успокаивающим снадобьем и отправились в путь, нарочито бодро переговариваясь и перебрасываясь беззлобными шуточками и смешками. О том, чтобы дольше оставаться на поляне, теперь не было речи. На душе у всех семерых (включая кота) было на редкость гадостно и тревожно.
  
  
***
  После долгих блужданий, когда бархатная солнцеярская темень опустилась на притихшую землю, путникам удалось наконец найти подходящее для ночлега место. Дарилен и Заринна, памятуя о недавнем происшествии, проверили магический фон уютной лужайки, приютившейся в стороне от дороги, и на всякий случай несколько раз придирчиво рассмотрели ее астральное поле. Неприятностей можно было не опасаться.
  Несмотря на жаркий день, с наступлением вечера ощутимо потянуло прохладой. Из котомок на свет извлечены были шерстяные плащи и теплые одеяла, а с ними - и целое облако пыли.
  - А-а-ап-чхи!!!
  Графиня даже чихать умудрялась благовоспитанно, тихо и смущенно, словно извиняясь перед окружающими: мол, простите, я не хотела вас побеспокоить, так уж получилось...
  - Будь здорова, - машинально откликнулась магичка и тут же прищурилась, внимательнее приглядываясь к Айне: ей показалось, что та куталась в пропахший травами плащ Дарилена чуть более зябко, чем остальные.
  - Ты не заболела часом? - участливо спросила Заринна.
  - Нет.
  - Где ж - нет?! Ты вся горишь! - магичка бесцеремонно схватила графиню за руку, пощупала лоб. - Тебе нужно хотя бы травяной настой выпить! Или что-нибудь другое от простуды и жара.
  - Не нужно. К утру само пройдет.
  "Мне не холодно, мысленно убеждала себя Айна, сидя у ярко горящего костра. - Мне тепло... Тепло...". Увы, самовнушение не входило в число талантов графини Ромиайны и не приносило желаемых результатов.
  - У меня нет ничего от жара, - растерянно сообщил Дар, несколько раз перетряхнув свою бездонную суму. - Ни единого эликсира...
  - Ты колдун или кто?! - возмутилась Заринна. - Как это у тебя нет самого необходимого в дороге?! Да любой уважающий себя маг...
  - Ну достань свой эликсир!
  Магичка стушевалась и развела руками:
  - Я уходила из дома в спешке. Мне некогда было пополнять запасы - лишь бы шкуру целой унести...
  - А я уходил из дома самое большее на пару дней. Назови мне хоть одного колдуна, который станет повсюду таскать за собой полный набор зелий и эликсиров!
  - Не переживайте за меня, само пройдет, - повторила Айна, хмуро наблюдая за тем, как "гусиные" пупырышки стремительно покрывают ее кожу. - Утром и следа не останется...
  Не прошло. Наутро Айна сделала ровно два шага, прежде чем земля мягко ушла у нее из-под ног, а реальность поплыла перед глазами, расползаясь на куски, как истлевшая ткань.
  - Твою ёгрию! - мрачно сказал Светомир, выразив общее мнение.
  - У кого карта? Посмотрите, в какой стороне ближайший населенный пункт, - хмурый голос колдуна был последним, что услышала Айна, прежде чем сознание милостиво покинуло ее.
  
  
***
  - Не велено, - угрюмо повторил мордатый мужик, с обликом которого совершенно не вязалось словосочетание "главный городской лекарь".
  - А как же лекарский долг? - безнадежно повторил Светомир в десятый, наверное, раз.
  Дарилен, который за неимением лошадей сам нес Айну на руках всю дорогу, молча маячил на заднем плане, но выглядел он от этого ничуть не менее внушительно. Рыцарь мысленно сравнил колдуна с голодным драконом, нависшим над своим будущим ужином - пока еще живым и смешно дрыгающим ручками-ножками. Увы, лекарь образным мышлением не обладал и видом колдуна нисколько не впечатлился.
  - Я не сообщу о вашем появлении властям, хотя следовало бы, по приказу городского головы. Этого с лихвой хватит, чтобы исполнить долг лекаря. Помогать чужакам запрещено под угрозой темницы - а у меня самого четверо ребятишек по лавкам сидят, мне их без отца оставлять негоже.
  Понурившимся путникам ничего не оставалось, кроме как уйти от лекаря ни с чем. В городишке под названием Красный Мар творилось что-то неладное. Чужаков тут не то чтобы недолюбливали или опасались - их избегали, как чумы, боясь даже заговорить с ними. Через городские ворота путники не пошли: городская стража столь усердно проверяла личность всякого входящего, что компания сочла за благо поискать неучтенный властями ход, каковой имеется у всякого уважающего себя города. Найти лаз (вернее, место, где стена понижалась до уровня "хоть лезь, хоть перепрыгни") труда не составило. Трудности совершенно неожиданно возникли в другом. Никто не хотел не то что помочь чужакам - даже заговорить с ними отваживался не всякий. Путники попробовали было притвориться "своими", жителями Красного Мара, - но пропыленная походная одежда и дорожная грязь на сапогах выдавали их с головой. Городские лекари, включая главного, все как один повторяли: "Запрещено!" - и давали путникам от ворот поворот.
  - Колдуны... - ворчал Светомир. - Что ж вы за маги, коли обычный жар снять не можете?!
  Дар и Заринна пристыженно молчали. На сей раз упреки рыцаря были вполне справедливыми. Способности Дара к целительству ограничивались сращиванием переломов и контрмерами, к каковым относилось, к примеру, расширение обуви до подходящего размера. Заринна вообще не умела лечить с помощью магии и в случае чего могла рассчитывать исключительно на травы и зелья.
  Выручила чужаков древняя, как мир, старуха, жившая на окраине. Темницы она не боялась, да и, похоже, вообще слыхом не слыхивала о распоряжении городских властей (сказать по правде, она и так-то мало чего слышала по причине старческой тугоухости), к тому же Светомир чем-то напомнил ей сына, погибшего на войне, и она согласилась на несколько дней сдать пришлым людям и нелюдям чердак за символическую плату.
  Видимо, боги устыдились своего неласкового обращения с компанией уставших, оголодавших и измученных путников и решили загладить вину. Старуха оказалась знахаркой. Сжалившись над бредящей графиней, она вручила своим новоиспеченным постояльцам уйму склянок с зельями и отварами, крохотных керамических горшочков с притираниями и мешочков с сушеными травами, снабдив молодежь подробнейшими инструкциями по использованию своих фирменных лекарственных средств. Благо в силу своего преклонного возраста и заслуженного авторитета среди горожан бабуля не боялась возможных конкурентов.
  
  
***
  Айна очнулась поздним вечером. С трудом разлепила опухшие веки, обвела взглядом комнату - странное помещение с низким скошенным потолком, с крошечным окошком в стене. На полу, прямо в многолетнем слое пыли, на клочке пространства между деревянными ящиками и кучей старого тряпья - соломенные тюфяки. Точно такие, на каком лежала она. Выбившиеся из тюфяка соломинки больно кололи кожу. Огарок сальной свечи в плошке давал слабенький тусклый свет, лишь усиливающий темноту вокруг него. На полу рядом с Айной сидел колдун, опершись спиной о стену. Кажется, он дремал. Горящая свеча отбрасывала на его лицо глубокие тени.
  - Где я?
  Вопрос вышел тихим. Охрипшее горло не желало слушаться хозяйку. Однако и этого полузадушенного шепота хватило, чтобы колдун встрепенулся, наклонился к Айне, беспокойно вглядываясь в ее лицо. Он выдохнул только одно слово:
  - Очнулась...
  Значит, могла и не очнуться, поняла Айна.
  - Выпей.
  В губы требовательно ткнулась теплая глиняная кружка с щербатым краем. Айна смутно припомнила, что уже видела ее раньше, более того - слышала голос колдуна, упрашивающий сделать еще глоток, помнила вкус травяного отвара.
  Айна послушно сделала глоток - вкус оказался точно таким, как в воспоминаниях.
  - Гадость...
  - Эта гадость спасла тебе жизнь, - серьезно ответил колдун.
  Айна вдруг поняла, что тени на его лице - не только от слабого света. Он сам выглядел не здоровее графини: с запавшими глазами, побледневший, осунувшийся. Разве что щетины на щеках нет. Интересно, почему? Не брился же он тут, в самом деле. А брился ли он вообще в пути?
  - А почему у тебя нет щетины? - невпопад спросила графиня.
  Колдун удивленно моргнул, потом радостно заухмылялся, как будто Айна спросила его о чем-то веселом.
  - Я ведь маг. Немного колдовства, чуть-чуть эликсиров - и борода перестает расти. И бритва не нужна.
  Айна слабо улыбнулась.
  - Будь все магами, цирюльники разорились бы... - пробормотала она, засыпая и уже сквозь завесу сна чувствуя, как на лоб опускается холодный компресс, приятно пахнущий травами.
  
  
***
  Народа на главной площади Красного Мара было неожиданно много, учитывая неприязнь горожан к чужакам. Казалось, здесь собрались жители всех окрестных сел и еще пары городков в придачу.
  Компания "гостила" на чердаке милосердной бабули уже пятый день. Светомир с Заринной впервые рискнули выйти в город за продуктами - и вот, пожалуйста, увязли в людской толчее.
  - Что тут у вас происходит? - магичка бесцеремонно цапнула за шиворот пробегавшего мимо пацаненка.
  - Сейчас пророк вещунствовать будет! - гордо сообщил тот.
  - Еще один? - поморщился рыцарь. Он никогда не был истово верующим, и резко увеличившееся поголовье сиднарских пророков его только раздражало. Тем более - пророков полузабытого культа Светлой Защитницы.
  Но в этот момент все заглушил восторженный рев толпы: на деревянный помост, возвышающийся над собравшимися на площади, вышел пророк. Он был похож на тайгенского, как брат-близнец: та же худощавая фигура с выпирающими ключицами, те же длинные седые волосы, видимо, незнакомые с водой и расческой, тот же лихорадочный блеск покрасневших от утомления глаз, то же живописное рубище на теле... И речь его была почти слово в слово списана с речи "пророка" Талима - а может быть, конспект этой речи на выходе из храма выдавали всем пророкам вместе с картой сиднарских земель?
  Так или иначе, но магичке и рыцарю волей-неволей пришлось выстоять обращение пророка к пастве до конца - приверженцы культа Светлой Защитницы окружили их столь плотной стеной, что пробиться на волю можно было разве что с боем. Но вынужденное ожидание их было вознаграждено сторицей. В конце своей речи пророк, то ли решив сымпровизировать, то ли подчиняясь указаниям "свыше" возвестил собравшимся:
  - Братья и сестры! Сердце мое разрывается от боли, прискорбно мне оглашать сию весть, но демон уже выбрал для себя земное обличье, и теперь безнаказанно творит свои мерзкие дела, и первые жертвы его - верные служители Госпожи нашей, самые усердные дети ее. Каждый день поутру мы находим бездыханные тела служителей храмов с перерезанным горлом. Но госпожа наша открыла мне обличье воплощения Зла, дабы дети ее могли схватить и обезопасить его! Внемлите же: враг рода человеческого воплотился в юной деве, лицом чистой и обликом невинной, с волосами цвета созревших колосьев и голубыми глазами, худой телом и высокой ростом. С нею повсюду ходит мальчишка, как сын или брат похожий на нее видом своим, и колдун богопротивный, ремеслом зело мерзким на жизнь промышляющий...
  - Мне кажется, или по описанию это их порождение Зла и впрямь похоже на наших общих знакомых? - мрачно поинтересовался Светомир у магички.
  - Сматываемся отсюда, - одними губами велела Заринна, высмотревшая наконец просвет в стене из людских спин и плеч. - Куда ты ломишься, как медведь?! Осторожнее, не привлекай лишнего внимания...
  - Слушайте же, дети мои: начиная со дня сего ходите по городу не в одиночку, а парами, а лучше по двое иль трое сбирайтеся. Коли увидите этих существ на улице, либо в трактире, либо в каком ином месте - один пусть тотчас поспешает сообщить об этом жрецам госпожи нашей, а другие следят, дабы не скрылись демоны сии, воспользовавшись поддержкою Темных Сил... - донеслось до слуха чужаков, поспешно покидающих площадь.
  
  Из городка путники уходили далеко за полночь, выждав время, когда даже самые разудалые гуляки уже разбрелись по домам. Крались задворками, прячась, как воры, и вздрагивая от каждого шороха за спиной.
  Дорога, послушно ложащаяся под ноги, сделала еще один виток, увлекая за собой отважившихся ступить на нее путников. Дорога знала: они свернут вместе с ней. И пойдут до конца.
  
  
***
  Служитель Светлой Защитницы монах Гашулий шел домой поздним вечером. В переулках было темно, сыро и грязно, но идти более-менее освещенной светом окон улицей монах не решался: в тот вечер ноги не слушались его, а позорить свое доброе имя Гашулию не хотелось. Он возвращался от родича, живущего в ближней деревне. У того не далее как два дня назад родилась дочь, и грешно было не выпить за ее здоровье и долгую счастливую жизнь.
  - Не стоит комро... копр... копрометрировать... славное имя своей госпожи, - говорил монах сам себе, тоскливо косясь на широкую сухую улицу, время от времени мелькающую в просвете между домами.
  Когда сзади раздались шаги, Гашулий вздрогнул было, но тут же облегченно перевел дух: шаги были легкие - не то девушка, не то подросток. Чего бояться? Дневную проповедь пророка Гашулий не слышал.
  Минуту спустя шедший сзади приблизился и робко тронул монаха за плечо, не решаясь подать голос.
  - Чего тебе, чадо мое? - благодушно спросил служитель, стараясь говорить не слишком заплетающимся языком. Повернулся к нерешительному прохожему, неострожно открывая незащищенную шею.
  В лунном свете блеснуло лезвие.
  - Псу Защитницы - собачья смерть! - услышал Гашулий. Смысл фразы ускользнул от его сознания.
  Своего падения он уже не почувствовал.
  
  [1] Гарум - персонаж многих сиднарских народных баек, популярных среди подрастающего поколения. Этакий рубаха-парень, одной левой расправляющийся со всеми врагами, защищающий бедных и карающий нечистых на руку и попутно спасающий мир. По одной из версий, родителями Гарума были представители некоего древнего, весьма могущественного, но уничтоженного врагами рода.
  
  
  
Глава 8
  
  Как вскоре выяснилось, компания блуждала буквально в трех шагах от владений графа де ла Набирэй. На то, чтобы до них добраться, ушло всего-то полдня быстрой ходьбы (ночью компания не решилась долго идти по оврагам и буеракам. Покинув город, путники успокоились и продолжили путь лишь на рассвете). В свете последних событий долго оставаться на одном месте, да еще в опасной близости от нашпигованного охраной замка было верхом неблагоразумия. Дарилен настаивал на том, чтобы на пару-тройку дней затаиться в какой-нибудь близлежащей деревушке: Айна была еще слаба, а после проникновения в замок путникам, скорее всего, предстояло уносить ноги со всей возможной скоростью.
  - Ты с ума сошел, - качала головой Заринна. - Пока мы будем сидеть в деревне, нас выследят, схватят и перережут в первом же овраге за околицей. На нас объявлена охота - а ты предлагаешь сидеть и ждать облавы?
  - Какой еще облавы? - встрял в разговор рыцарь. - О чем ты?
  - Ты еще не понял? - поразилась Заринна. - Что, у рыцарей способность соображать не в почете? Объясняю популярно. Кому-то еще стало известно о происхождении Маржаны и Вотия. И, вероятно, этот кто-то - из числа жрецов Защитницы. Усек, чем это может нам грозить?
  Рыцарь честно задумался на минуту, попыхтел, изображая напряженную умственную деятельность, и все же отрицательно помотал головой.
  - О боги... Хорошо, разъясню на пальцах. Служители Защитницы - те еще фрукты. С виду они благостны и преисполнены спокойствия, но на самом деле только и ждут возможности возродить свой культ. Былое могущество не дает им покоя. Сила хаяйров для этих типов - настоящий подарок небес, лакомый кусочек. С ее помощью они легко могут не только вернуть прежнее влияние, но и преумножить его. Как именно - несложно придумать. Существует огромное множество вполне безотказных способов, есть где проявить фантазию. Но при любом раскладе для Маржаны и Вотия конец будет один - смерть. Мучительная смерть от истощения, с которым не сравнятся голод и жажда. Никто точно не знает, что чувствуют перед смертью маги, лишенные силы. Но никто не сомневается в том, что их муки ужасны.
  Рыцарь поежился. Маржана нервно сглотнула и обеспокоенно покосилась в сторону Вотия. Хвала богам, тот был далеко и не слышал разговор.
  - Теперь ты понимаешь, почему нужно спешить? Если служители Защитницы напали на наш след (а я в этом почти не сомневаюсь), шансы скрыться от них смехотворно малы. Они не остановятся ни перед чем, пока не добьются своего. Да и возможностей у священнослужителей неизмеримо больше, чем у нас. Еще и поэтому так важно раздобыть хоть какую-то информацию о хайярах - возможно, благодаря ей мы поймем, как спасти Маржану и Вотия. И спастись самим.
  
  Обед, а потом и ужин пришлось готовить на магическом огне. Он грел чуть слабее обычного и цвет имел призрачный голубоватый вместо теплого желто-оранжевого, зато давал меньше дыма и гари и к тому же приглушал запах готовящейся на нем пищи.
  - Конспирация, - вздыхала Заринна. - Как воры, честное магическое...
  Айна загадочно улыбалась в предвкушении ночи. К своему здоровью она отнеслась легкомысленно, заявив: "На ногах держусь - и ладно". А при упоминании о предстоящем "всамделишном приключении", по выражению Вотия, у графини начинали азартно блестеть глаза и от хвори не оставалось и следа.
  "Все-таки она еще совсем ребенок, - думал Дарилен, глядя на веселящуюся графиню. - Никакого опасения за себя и безграничное доверие к окружающим - в сущности, чужим, случайным людям. Как она сумела вырасти такой в высшем свете? Как ее отцу, пусть и приемному, могло прийти в голову ее убить? Да намекни он ей, что хочет отписать наследство сыновьям, - она сама бы все отдала, до последней мединки..."
  - Погодку бы поэффектнее, - недовольно протянула Заринна, глядя, прищурившись, на закатное солнце, обещающее назавтра погожий день. - Все-таки не каждый день мы незаконно проникаем в графские замки... Природа должна бушевать, отвечать на наши гнусные деяния бурей, шквалистым ветром, ну или хотя бы ливнем - а ей хоть бы хны! Солнышко светит, птички поют... Издевательство какое-то, даже обидно!
  - Будет тебе погодка, - ухмыляясь от уха до уха, пообещал колдун. Выражение его лица могло служить наглядной иллюстрацией к утверждению: "Все маги - коварные и зловредные существа, хитрые зело". - Будут эффекты - мало не покажется...
  
  
***
  Перебраться через ограду чужого двора - дело нехитрое. Сложнее, если этот двор принадлежит графу, который имеет возможность содержать целый штат охраны. Но, как говорится, и на старуху бывает проруха. Граф Иджи не особенно дорожил имением Набир - оно досталось ему в качестве приданого жены (родовое имя графов поместью присвоили уже после свадьбы), находилось далеко от столицы и никакими достоинствами, кроме обширной библиотеки, не обладало, поэтому на усиленную охрану граф поскупился. Конечно, стражи время от времени прохаживались с дозором вокруг стены, но выбрать время, когда они будут достаточно далеко, перелезть через упомянутую стену, к слову, не отличавшуюся высотой, а потом трусцой перебежать к замку, труда не составило.
  - А как мы попадем внутрь? - поинтересовался Вотий, колупая ногтем каменную кладку. Вид у замка был неприступный и мрачный, отбивающий всякую охоту проникать в него незаконным путем да еще и с преступными намерениями.
  - Идите за мной! - скомандовала Айна, поясняя на ходу: - Вообще-то это что-то вроде черного хода для слуг, к тому же им давно уже не пользуются... Но он выходит в соседнюю с библиотекой залу - как раз то, что нам нужно.
  На маленькой неказистой дверце, почти незаметной в стене, висел огромный амбарный замок.
  - Ха! - бодро сказал рыцарь, видя, как друзья растерянно переглядываются. - Это-то как раз не проблема! Щас я его...
  На глазах у изумленных спутников Светомир сменил ипостась, подлетел к замку, пошуровал в скважине загнутым клювом, помогая себе когтями, - и не прошло и минуты, как замок со скрежетом распался, гостеприимно приглашая посетителей войти.
  - Ну ты даешь! - одобрительно заметила Заринна. - И чего ты в рыцари пошел? Был бы домушником, уже давно сколотил бы себе состояние...
  
  Хранитель графской библиотеки Калимьяс, приступив к дежурству, первым делом, как полагается, прошелся по закутку, предваряющему библиотеку, заглянул в библиотечную залу, проверяя, все ли в порядке, не прокрались ли на вверенную ему территорию воры. В комнатушке хранителя, где ему предстояло провести всю ночь, стояли огромный дубовый стол, хлипкий стул о трех ножках да пара стеллажей с наименее ценными книгами, по каким-то соображениям не помещаемыми в библиотечную залу.
  Калимьясу было семнадцать лет. Он был внучатым племянником прежнего хранителя - Олимена. Олимен был стар и немощен, а близкой родни у него не осталось - ни детей, ни внуков. С согласия господина, графа де ла Набирэй, Олимен передал свое занятие родичу. Он учил его, наставлял, тренировал... И теперь Калимьясу предстояло одному нести дежурства.
  Калимьяс был парнем не робкого десятка. Он не боялся в одиночку пойти на медведя (другое дело, что одного его в лес не пускали) и не давал спуску обидчикам. Но он панически, до дрожи в коленях, до судорог боялся темноты. Она действовала на него угнетающе, вызывая из глубин подсознания какой-то первобытный ужас, возрождая дремлющие днем страхи, заставляя поминутно оглядываться и прислушиваться к неясным ночным шорохам.
  "Клин клином вышибают, - говаривал дед Олимен. - Если хочешь избавиться от своего страха - приручи его. Сделай темноту привычной. И страх уйдет".
  Калимьяс послушался деда. Он привык слушаться старших.
  Сегодня была первая ночь его одиночного дежурства. Недобрая это была ночь. Небо, чистое днем, к вечеру нахмурилось, луна спряталась за плотным покрывалом туч. Хлынул дождь - такой сильный, что графский сад за окнами мгновенно утонул в мутной пелене падающей на землю воды. Не замедлили явиться и громы с молниями. Поднялся порывистый ветер. Ветви деревьев колотили в окна, словно просясь под крышу.
  Калимьяс обреченно поглядел за окно, потом - на стены библиотеки, которую ему предстояло охранять от проникновения посторонних. Свеча на столе еле теплилась, от ее неровного света по стенам плясали тени причудливой формы. Хранитель с трудом заставил себя оторвать от них взгляд.
  Где-то в глубине библиотеки протяжно заскрипела половица. "Мышь", - тоскливо вздохнув, подумал Калимьяс. "Ага, мышь. Здоровенная такая, с доброго кабана размером", - не без ехидства согласился здравый смысл.
  Что-то стукнуло в оконную створку.
  "Деревья, - нервно облизнув губы, убеждал себя хранитель. - За окном яблоневый сад, а ночь сегодня выдалась ветреная..."
  Встрепенувшись в последний раз, вдруг погас огонек свечи. И сразу вслед за тем с одной из полок, ближайшей к Калимьясу, ни с того ни с сего упала книга. Толстенный фолиант в обложке с металлической оковкой грохнул об пол так, что заглушил очередной раскат грома. Калимьяс вздрогнул, сглотнул и с трудом подавил в себе малодушное желание залезть под стол да там и просидеть до рассвета. На негнущихся ногах, беспрестанно озираясь, хранитель подошел к стеллажу с книгами. Поднял с пола тяжеленный томище, дрожащими руками втиснул его на прежнее место. Повернулся к своему столу... И тут нервы бедолаги не выдержали. Он тонко, по-девчачьи взвизгнул - и было от чего завизжать!
  Перед ним стояло оно. То, чего он всю жизнь боялся. То, о чем ночной порой опасался даже помыслить, чтобы не накликать. Воплощенный ужас, преследовавший его всю сознательную жизнь.
  Привидение.
  Ноги Калимьяса будто приросли к полу. Он стоял, вытаращив глаза и открыв рот глядя на неупокоенный дух, не шевелясь, смутно надеясь, что неподвижного призрак его не заметит.
  Калимьяс не сразу узнал лицо: ужас застилал ему глаза, туманил мозг. А когда наконец узнал, заорал вторично. Это было привидение молодой графини, погибшей незадолго до того в горах, - Ромиайны.
  Лицо графини, при жизни пышущее здоровьем, теперь было бледно и бескровно, белее стен в графском замке - а ведь на них шла лучшая в Сиднаре известь! Распущенные волосы привидения зловеще развевались, извиваясь, как змеи, хоть в комнате не было и намека на сквозняк. Белый балахон призрака тоже колыхался, будто от ветра. Фигуру окружало приглушенное голубоватое потустороннее сияние. Вдобавок ко всему, фантом парил над полом, не касаясь его, отчего Калимьяс, не отличавшийся высоким ростом и бывший ниже графини и при ее жизни, сразу почувствовал себя маленьким и убогим существом.
  А уж когда призрак поднял на незадачливого хранителя глаза, тот на своей шкуре узнал смысл поговорки "волосы шевелятся от страха". Волосы на его голове не то что зашевелились - они так резво задвигались, будто хотели сорваться с места и убежать прочь! Глаза неспокойной покойницы горели красным огнем.
  Минут через пять, когда худо-бедно прошел первый шок, а привидение продолжало стоять, как ни в чем не бывало, и мирно разглядывать хранителя, Калимьяс вспомнил: он слыхал, что с призраками следует разговаривать вежливо и почтительно, а если поинтересоваться целью визита, то приведение может ответить, с доброй вестью оно пришло или с дурной.
  Калимьяс собрался с духом и произнес дрожащим от страха голосом, отбивая зубами барабанную дробь:
  - З-з-зач-ч-чем т-т-ты яв-в-вилась?
  Приведение смерило хранителя мрачным взглядом светящихся красным глаз. Хранитель похолодел.
  - Поговорить захотелось. Мне, видишь ли, стало ужасно одиноко в загробном мире, там так не хватает душевного тепла...
  - П-п-поговорить?!
  Калимьяс почувствовал подступающую к горлу дурноту. Никогда он не слышал, что призраки могут приходить с того света для того лишь, чтобы потрепаться с живыми.
  - Ну, что ты мне расскажешь? - очаровательно улыбнулось привидение, удобно устраиваясь на хранительском стуле.
  
  
***
  В огромном зале библиотеки пахло книжной пылью. Да так, что у магов тотчас же нестерпимо зачесались носы. Дар зажег небольшой "светлячок" - благо в библиотеке не было окон, хозяева берегли книжные переплеты от выгорания, и подозрительный огонек не могли увидеть со двора.
  - О боги... - ахнула Зари.
  Дарилен полностью разделял ее чувства.
  Вглубь зала уходили бесчисленные книжные стеллажи. Огромные, в два человеческих роста в высоту и немногим меньше в длину, сделанные из драгоценного красного дерева, с многочисленными полками - прочными, толстыми, украшенными резьбой. А на полках... Книги. Фантастическое, не поддающееся счету, невообразимое количество книг. Каких там только не было! Громады в половину человеческого роста - и крохотные, умещающиеся на ногте. Пухлые увесистые томики - и невесомые двухстраничные листовки. С переплетом из кожи, инкрустированной самоцветами, - и простенькие, в бумажной обложке. Бережно упрятанные в тяжелые футляры на замках - и бесстыдно растрепанные, с выглядывающими там и сям кончиками листов. В переплетах с металлической оковкой, деревянных, кожаных, матерчатых... На папирусе, шелке, бумаге, пергаменте... Только разглядывать их можно было бесконечно. А кроме книг были еще и свитки. Целый ряд стеллажей со свитками: и заботливо упакованными в тубусы, и небрежно брошенными на полки, пестревшими рисунками и испещренными ровными рядами строчек, потемневшими, истрепанными от старости и совсем новехонькими, с ровными аккуратными краями и яркой свежей краской... Конец зала терялся во тьме. Да и был ли он? Или, может быть, эта библиотека была бесконечна? На какой-то миг магам показалось, что это хранилище человеческой и нечеловеческой мудрости существовало отдельно ото всего, само по себе, вне времени и пространства. Только книги - и вечность.
  Дар почувствовал подступающее головокружение и решительно встряхнулся:
  - Ну, за работу!
  - Как ты себе это представляешь? - кисло вопросила магичка, заметно подрастерявшая свой пыл. - Тут миллионы... нет, миллиарды... дрыцева тьма книг! Да нам жизни не хватит даже чтобы прочесть названия!
  - Читай названия, если хочешь, - милостиво разрешил маг. - У меня есть идея получше.
  - Дар, - магичка обернулась с выражением искреннего изумления на лице, не веря внезапной догадке, - ты что, знаешь заклинание выбора? Нет, серьезно? - и, видя, как горделиво подбоченивается колдун, восторженно взвизгнула: - Вот это да! И ты молчал! Но - откуда?!
  - Когда-нибудь, когда у нас будет больше свободного времени, я обязательно расскажу тебе об этом, - пообещал Дарилен, складывая руки в жесте призыва. Строки накрепко заученного накануне заклинания сами сорвались с губ.
  С полминуты ничего не происходило. А затем из глубины библиотеки, шелестя страницами, на магов двинулись полчища книг - по-иному и не скажешь. Они плыли по воздуху, и было их столько, что они внушали чародеям невольные опасения за собственную безопасность.
  Маг смущенно кашлянул и слегка подкорректировал формулу. Книг стало чуточку меньше. После еще одной корректировки осталось всего пять разнокалиберных изданий, плавно опустившихся на одинокий столик у входа. Маг возликовал и с царственным видом повел рукой:
  - Прошу!
  За что тут же схлопотал дружеский подзатыльник от напарницы:
  - Размечтался! Знание редких заклинаний еще не освобождает тебя от работы!
  - А вознаграждение за догадливость, сообразительность и предусмотрительность?! Я, может быть, смертельной опасности подвергался, когда искал текст заклинания!
  - Ладно, выйдем отсюда - получишь конфетку. А сейчас - за работу!
  Времени пролистывать все подряд и перечитывать найденное у чародеев решительно не было. Им нужно было торопиться, а потому не оставалось ничего иного, кроме как воспользоваться старым, проверенным способом. Во время обучения именно этот прием выручал целые поколения юных непоседливых магов. Дарилен и Заринна, в отрочестве весьма неусидчивые и озорные, в свое время собаку съели на этом фокусе.
  Прием был прост, как все гениальное. Для него требовались лишь два заклинания. Первое произносилось над раскрытой точно на середине книгой и было призвано найти нужную информацию. Черед второго наступал чуть позже. Когда нужный кусок текста был найден, чародей клал на требуемую страницу лист чистой бумаги (или любого другого писчего материала, какой был под рукой) и произносил другое заклинание, тщательно следя за интонацией и четким произношением. Итогом становилась копия страницы - более или менее точная, в зависимости от умения мага. Конечно, придирчивый глаз мог отыскать в подделке тысячу и один недостаток, отличающий ее от подлинника, как то: некоторая нечеткость рисунков, расхождение в оттенках цветов, упрощенное воспроизведение некоторых каллиграфических изысков - но ведь копия делалась не для услады взоров, а ради информации, так что все недостатки способа мало кого останавливали.
  И закипела работа! В полутьме библиотеки зашуршали страницы, зазвучали вполголоса произносимые заклинания. Лица чародеев то и дело озарялись мягким светом, льющимся со страниц во время копирования.
  Маги спешили. Праздность была для них непозволительной роскошью.
  
  Привиденистая Айна с аппетитом грызла здоровенное яблоко (нисколько не смущаясь тем фактом, что привидениям еда без надобности), сидя верхом на библиотекарском столе. Вид у нее был плутовской - и очень довольный.
  Рядом, на стуле, на самом краешке, примостился перепуганный до полусмерти бледный хранитель. Он внимал графине, в перерыве между укусами вещающей замогильным голосом:
  - И тогда Черный Всадник снял шлем, и увидели люди, что нет у него головы...
  Хррум! - яблочный хруст прозвучал особенно зловеще.
  Калимьяс тихо икнул. Зарина, крадучись выбирающаяся из библиотеки, сдавленно хрюкнула, рискуя свести на нет всю конспирацию.
  Рядом с библиотекой не действовали маскирующие чары - маги, нанятые хозяевами замка в стародавние времена, добросовестно заговорили помещение, обезопасив его от незаметного проникновения подозрительных личностей. Более того - вход в сокровищницу знаний, как высокопарно выразился Светомир, заговорили отдельно - на кровь рода Старого Книжника. Это создавало определенные трудности, поскольку с появлением новых членов семейства приходилось подновлять заклинание, зато во стократ усиливало защиту - заклинания на кровь всегда считались одними из самых надежных, их не так-то легко обойти. Посторонние могли проникнуть в библиотеку не иначе как имея при себе пару капель графской крови - да не абы какой, а добровольно отданной и особым образом заговоренной. В общем, библиотека могла не опасаться нашествия орд жадных до знаний читателей - в противном случае членам немногочисленного графского семейства грозила потеря крови, не совместимая с жизнью.
  Путникам, понятное дело, проникнуть внутрь труда не составило. Айна с легкостью пожертвовала своей кровью - да не одной-двумя каплями, а целым десятком! При заговоре крови на открытие дверей ей уже не раз приходилось присутствовать в бытность свою полноправной владелицей замка, формулировку она знала назубок.
  Проблемы могли возникнуть с хранителем - при всей осторожности магов, не скрытых заклинаниями, он мог услышать скрип половиц, увидеть неясные тени, крадущиеся во тьме - да, в конце концов, просто интуитивно заподозрить неладное.
  Но тут уж за дело взялась сама Айна. "Что ж, - сказала она, - раз все предпочли счесть меня мертвой - не будем их разуверять! Пусть в Сиднаре станет одним замковым привидением больше!" Конечно, графиня не могла знать, что в эту ночь должен был дежурить Калимьяс - это значительно облегчило ей задачу. В эффектности образа Ромиайны была заслуга не только подходящего случаю наряда (его роль исполнила маржанина ночная сорочка) и умелого макияжа (Заринна, как истинная женщина, не могла позволить себе путешествовать без дежурного набора косметики, даром что сама редко им пользовалась, - и вот, пригодился и он). Постарался на славу и Вотий - он был ответственным за спецэффекты вроде горящих красным глаз, незримого ветра и иллюзии левитации - настоящее левитирование ему было пока не по зубам, а простенькие, но зрелищные фокусы дались без труда. Сработал эффект заинтересованности в результате - ведь куда интереснее учить формулы, чтобы поучаствовать в самом настоящем приключении, чем зубрить, скажем, заклинание проверки здоровья.
  Маржана, ни за что не соглашавшаяся оставить брата в одиночестве, вместе с Вотием притаилась за дверью хранительского закутка, наблюдая оттуда за представлением и хихикая в кулак.
  Светомир стоял на стреме под дверью: в случае чего он должен был подать условный сигнал - птичий крик. Все-таки соколу было легче сделать это достаточно достоверно, не вызывая подозрений. Он было пробовал возмутиться - мол, не рыцарское это занятие, на стреме стоять, - но его быстро осадили и пригрозили не взять "на дело" вовсе. Такого Светомир позволить не мог. Пришлось ему мокнуть под дождем на благо коллектива.
  
  Айна проследила взглядом за магами, прокравшимися на цыпочках в сторону выхода (остротой ночного зрения она была обязана выпитой накануне настойке - что и говорить, компания на совесть подготовилась к преступному деянию!), и, услышав условный тройной стук в стену, легко спрыгнула со стола. Внимание Калимьяса было поглощено графиней настолько, что мимо него сейчас могли смело промаршировать несколько боевых орочьих отрядов - он бы и ухом не повел.
  - Ну, бывай, - попрощалась призрачная графиня с хранителем.
  - А... А как же история? Что там дальше было с Черным Всадником?
  Айна на мгновение непонимающе нахмурилась.
  - С каким... Ах, Всадник! Погарцевал он на своем черном коне, дождался, когда люди падут перед ним ниц от страха, - и был таков. Все, пора мне. Как-нибудь в другой раз договорим, - и графиня медленно и величественно проплыла в сторону двери, растворившись во тьме.
  
  С тех пор Калимьяс перестал бояться темноты. Он по-прежнему ждал наступления вечера с волнением и смутным беспокойством - но совсем не тем волнением и не тем беспокойством, что прежде. В глубине души хранитель, хоть он и не признался бы в этом даже самому себе, надеялся, что однажды ночью в библиотеку вновь придет призрак молодой графини, которой захочется с ним поговорить. И тогда она расскажет ему и историю Черного Всадника, и леденящее кровь предание о Ночном Рыцаре и множество других легенд и сказаний. Шли годы, призрак графини не появлялся. Но Калимьяс продолжал верить и ждал до последнего вздоха.
  
  Перед уходом путники решили, раз уж они проникли в замок, заглянуть заодно и на кухню, запастись съестным в дорогу.
  На двери кладовой, правда, висел замок, размерами не уступающий тому, что был на входе.
  - Позовем сокола? - деловито предложила Заринна.
  - Зачем? - искренне удивилась Маржана. Она вытащила из прически шпильку, удерживающую косу, уложенную на затылке, и на глазах у ошарашенных спутников приступила к взлому двери.
  - До чего я дошла, - сокрушенно причитала она при этом. - Я, честная селянская девушка, взламываю замки в графских кладовых!.. Все, готово, - Маржана обернулась и, увидев вытянувшиеся лица друзей, рассмеялась: - Ну, чего вы смотрите? У моего дяди был точь-в-точь такой замок на кладовой с вареньем...
  
  
***
  Путники шли остаток ночи и весь следующий день, лишь немного вздремнули на рассвете, чтобы прогнать свинцовую усталость, - увы, это мало помогло, спать захотелось еще сильнее.
  Погода, слегка "подкорректированная" Даром накануне, похоже, не собиралась улучшаться: дождь лил весь день, то затихая и еле накрапывая, то припуская с новой силой. Путники были мокрее водяных кикимор и злее голодных орков. Никто из них не позаботился захватить в дорогу непромокаемые плащи, а поддерживать купол, защищающий от дождя, можно было лишь на привале. Купол - заклинание статичное, устанавливаемое на определенную территорию, и двигаться вместе с людьми не может. Привалы же были короткими, и хоть сколько-нибудь просушить одежду за это время не удавалось.
  Улучшить погодные условия тоже не представлялось возможным. На одном из привалов Дар попытался было повлиять на погоду магически, но в ответ на его старания небеса щедро сыпанули градом, и колдун почел за благо не вмешиваться в атмосферные процессы вовсе.
  - Это все из-за моей специализации, - пригорюнившись, каялся колдун. - Моя стихия - вода, вот у меня и получается ее призвать. А чтобы разогнать тучи, нужно быть магом-воздушником.
  - В этом тоже есть свои плюсы, - пыталась успокоить друга Заринна. Ее стихией была земля, и магичка влиять на погоду не умела вовсе. - Возможно, в дождь за нами поленятся следить, и мы оторвемся от "хвоста". Да и заметать следы в непогоду сподручнее.
  Если с первым утверждением магички можно было поспорить, то правоту второго понимали все, но настроение у промокших до последней нитки путников все равно было хуже некуда.
  Вечером компания немного приободрилась. Во-первых, на привале маги установили защитный купол, и путники смогли наконец обсохнуть как следует у весело потрескивающего костра. Огонь был вновь, как и накануне, магический (а где вы найдете в дождь сухой хворост?), но теперь он казался скитальцам настоящим спасением.
  Ну и, во-вторых, Дар и Зари приступили к разбору скопированных в графской библиотеке книг, что внесло в вечерние посиделки у костра приятное разнообразие.
  - Ну и язык был у этих хайяров, - поморщилась Заринна, отвлекаясь от очередного свитка. Она бросила быстрый взгляд в сторону представителей древнего народа и поспешно добавила: - Без обид, ребята, к вам это не относится... Нет, вы только послушайте! - магичка откашлялась и прочла с выражением: - "Падут былые храмы, изгнаны и забыты будут жрецы, уничтожены их дети и разрушены жилища. Скорбь по прошедшим дням и гонения станут судьбой их народа. И так будет много веков... Но придет день, когда разгневанное солнце ослепит дом Первого из Последних, и тогда двое станут одним и подарят детям Хайяримы мудрость веков". Как вам это нравится? Неужели нельзя сказать все четко и ясно? Почему все предсказатели считают своим долгом запудрить мозги так, что не разберешь, что они хотели поведать? Их этому специально обучают, что ли?
  - Дай-ка сюда, - неожиданно посерьезнел Дар.
  Колдун взял у магички листок с предсказанием, торопливо пробежал его глазами.
  - Ну, первая часть очень даже понятна, - возразил Дар. - И, кстати, вполне пророческая. Все так и произошло.
  - Он говорит о каких-то жрецах, а вовсе не о хайярах, - заметила Маржана.
  - Он говорит как раз о хайярах. Просто в старину их иногда называли "народом жрецов". Несмотря на тягу к творчеству, они были настолько фанатичны в своей преданности богине Хайяриме, что жрецы прочих народов могли им только позавидовать. Хайяры не занимались специально жреческим служением. Они сообща строили храмы, в которые в любое время дня и ночи мог прийти любой из них и обратиться напрямую к богине. Считалось, что для этого им не нужны посредники - как не нужны они при общении матери с детьми.
  - И что, ни у кого не возникало соблазна стащить что-нибудь из храма? - живо заинтересовался Светомир.
  Дар смерил его тяжелым взглядом.
  - Красть в храме могут только люди, у которых нет ничего святого. Хайяры были не настолько испорченны. Им и в голову не приходило утянуть что-нибудь плохо лежащее из храма обожаемой богини-матери. Они действительно были очень набожным, свято верящим народом. Впрочем... Если кто-то был столь же смекалист, как ты, то, я не сомневаюсь, это было последнее воровство в его жизни. И расплатился он за него наверняка сполна.
  Рыцарь покосился на Маржану.
  - Охотно верю, - вздохнул он. - По крайней мере, теперь понятно, в кого она такая сумасшедшая...
  Маржана угрожающе засопела.
  - Да молчу я, молчу. Тебя только тронь...
  - А что прикажете делать с этим? - помахала листочком с предсказанием Заринна.
  - Выбрось, - посоветовал рыцарь.
  - Сожги, - поправил его колдун.
  - Съешь, - хихикнула Айна, вспомнив романы про королевских шпионов, популярные среди знатных барышень Сиднара.
  - Еще чего! - возмутилась Заринна. - Чтобы несварение заработать? Да и жаль такую редкость терять... Все-таки образец древней письменности... Оставлю на память, вдруг пригодится.
  Маги вновь углубились в разбор бумаг.
  - А вот еще, Дарилен, послушай, - снова подняла голову Заринна. - "Хаяйра может обучить только хайяр". Как тебе такое утверждение?
  - Вот это новость! По-твоему, я похож на хайяра?
  Заринна на миг сощурилась, будто считывая ауру друга - исключительно для того, чтобы позлить его. Ауру Дарилена она и без того знала досконально.
  - Не похож, - вынесла она вердикт. - Ни капельки... Как же ты учишь Вотия, скажи на милость?
  - Понятия не имею, - огрызнулся Дар. - Как получается, так и учу. Боги доверили мне это - значит, я не так уж безнадежен в педагогическом плане!
  У костра снова воцарилось молчание. Но не прошло и пяти минут, как Заринна гордо объявила:
  - Вот! Послушайте, что я нашла! - и продекламировала хорошо поставленным голосом: - "Рано или поздно, каждого хайяра судьба приводит на распутье. Тогда надлежит ему прийти в Обитель Рассвета, любимый храм Богини, и там, преклонив колена пред алтарем Хайяримы, испросить ее благословения. А затем, свершив обряд, верное дитя Богини узнает свое предназначение, и явным для него станет предначертанное".
  - И что? - скептически поинтересовался Дар.
  - По-моему, у нас как раз такая ситуация. И нам следовало бы наведаться в этот храм.
  - Да ты в своем уме?! Его наверняка уже давно разрушили и по камешку разнесли!
  - Автор называет его нерушимым!
  - Конечно, ведь он жил добрую тысячу лет назад! Когда писали эту книгу, никто и не помышлял о том, что Хайялин будет уничтожен! Тогда на них не рисковали нападать.
  - Откуда ты знаешь, разрушен храм или нет? Кто мешает нам пойти и проверить? Заодно и от слежки, если она есть, оторвемся. Авось служители не потащатся за нами в такую даль.
  - Они потащатся за нами куда угодно. Мы даже не знаем, что это за обряд, о котором говорится в книге. Что он собой представляет? Как проводится? Что для этого нужно?
  - У тебя есть предложение получше?
  У Дара не было другого предложения, но затея Заринны была чистой воды безумством. О чем он ей и сообщил в максимально доступной и образной форме.
  - Ну, как знаешь! - фыркнула раздосадованная магичка. - Если тебя больше устраивает бесцельное шатание по сиднарским лесам - пожалуйста, шатайся.
  - А ты что собираешься делать? - с подозрением покосился маг на подругу.
  - Я?.. Я буду наблюдать за твоими злоключениями и злорадствовать!
  - А-а-а! - успокоился Дар. - Наблюдай на здоровье, я не против! - и вновь углубился в чтение.
  
  
***
  Наутро дождь наконец прекратился. Странники вздохнули с облегчением, настроение их заметно улучшилось.
  Они по-прежнему двигались на восток, по направлению к Джайлирии, хотя все понимали, что не мешало бы сесть, хорошенько поразмыслить и выработать маршрут. А для начала определиться, куда же им следует идти.
  Заринна проявляла чудеса упрямства, стоя на своем: в Хайялин, и точка! Дарилен злился и возмущался ее безрассудством, магичка ехидно предлагала другу назвать более подходящий путь. Остальные отмалчивались.
  Особенно едкой Зари становилась на привалах. Уставший от споров и пререканий Дар, подметив это, на полуденном привале предпочел ненадолго сбежать под благовидным предлогом поисков воды. Они остановились на опушке леса, в котором просто не могло не быть родников - а может быть, чем боги не шутят, даже маленькой, но чистой речушки.
  - Дар, - несмело подала голос Айна, глядя на колдуна, придирчиво выбирающего фляги. - Можно мне... с тобой?
  - Пойдем, - пожал плечами колдун.
  
  В лесу одуряющее пахло цветами, ягодами, разнотравьем. Запахи смешивались, сочетались, рождая неповторимый аромат летнего леса, напоенного полуденным зноем.
  Легкий ласковый ветерок игриво шевелил ветви деревьев, кружевная тень от листьев менялась каждую секунду, рождая в глубине леса причудливые узоры и делая чащу удивительной, манящей, волшебной страной, живущей по своим законам.
  Словом, обстановка совершенно не располагала к беседам, вызывая мечтательно-сонное настроение. Хотелось углубиться в лес, лечь прямо на ласковую, мягкую траву и, закинув руки за голову, смотреть, как в ярко-лазоревом небе неторопливо проплывают облака, на глазах меняя свои очертания.
  Дар и Айна не торопились начать разговор. Они медленно шли, слушая шепот листвы и похрустывание веточек под ногами. Им было хорошо молчать вдвоем. Атмосфера полуденного леса очаровывала, пленила, и они боялись спугнуть хрупкую тишину, удивительной связью установившуюся между ними.
  Первым молчание нарушил колдун.
  - Осторожно, здесь крапива, - предупредил он Айну, раздвигая колючее препятствие на пути, и тут же, без перехода спросил: - Ты о чем-то хотела поговорить со мной?
  Айна немного помолчала, будто собираясь с духом, прежде чем спросить:
  - Маржана сказала, что всю дорогу в Красный Мар ты нес меня на руках. Почему? Кто я такая? Ты вовсе не обязан был это делать. Бросил бы где-нибудь...
  Дар оглянулся. Айна смотрела на него испытующе, не отводя взгляда. Колдун вздохнул.
  - Почему? По той же причине, по которой я хотел, чтобы ты осталась в Предгорье. Я в ответе за своих спутников. Если с кем-то из вас что-нибудь случится в дороге, виноват буду я один.
  Айна молчала, не зная, что ответить.
  - Ты, пожалуй, возвращайся к нашим, - кашлянул вдруг колдун. - А я... кхм... Мне надо уединиться на минуту-другую. Полюбоваться местной флорой и фауной... Воду я сам наберу, тут где-то неподалеку журчит ручей.
  Айна, поначалу опешив, во все глаза уставилась на мага, но быстро поняла причину его смущения и мгновенно сделалась пунцовой сама.
  - Да-да, конечно. Здесь необычайно богатая флора, - пискнула она, поспешно ретируясь. - И фауна... Меня здесь уже нет!
  
  Колдун набрал воду в ручье и уже собирался возвращаться к месту стоянки, как вдруг что-то его насторожило. Смолкли птицы, до того верещавшие без умолку. Улегся ветер, шуршавший листвой.
  "Неужели, - думал колдун, машинально сжимая рукоять меча. - Неужели он все-таки набрался смелости и решил прийти лично?"
  В просвете меж двух тонкоствольных берез задрожал вдруг воздух, на глазах мутнея и сгущаясь. Колдун опустил меч, чувствуя легкую досаду и в то же время - облегчение. Нет, это всего лишь проекция. Что ж, по крайней мере, он сможет узнать неведомого противника в лицо.
  Минуту спустя воздух принял человеческие очертания. Дар подошел ближе.
  Чародей, создавший свою проекцию, был немолод. Седина в светлых волосах была почти незаметна, но морщины уже набросили свою сеть на его лицо. Голубые глаза, по-молодому живые и ясные, смотрели на колдуна в упор. Чародей знал, кого и где он должен искать.
  - Приветствую тебя, Дарилен Заозерный, колдун из Чарска, сын вампира и человеческой женщины - неторопливо проговорил незнакомец. Это фраза была не просто данью вежливости - визитер ненавязчиво дал понять собеседнику, что осведомлен о некоторых страницах его биографии - и, возможно, даже лучше, чем кажется на первый взгляд.
  Дарилен ответил вежливым наклоном головы.
  - Я искал тебя, - многозначительно сообщил незнакомый чародей и вновь замолчал, выжидательно глядя на Дара.
  Колдун безмолвствовал.
  - Я не один, - продолжил чародей, так и не дождавшись реакции собеседника. - За моей спиной - десять лучших магов современности, твоих коллег и собратьев по призванию. От их лица я должен поговорить с тобой и просить твоего решения. Мы могли бы обойтись и без него, но мы не хотим идти против Круга Богов. В нашем деле многое зависит от высших сил. Впрочем, кому я это говорю? Кому как не тебе, магу, это знать?
  - Нельзя ли покороче? - холодно спросил Дарилен, чувствуя, как на скулах начинают играть желваки.
  - Куда ты торопишься? Ты еще слишком молод, у тебя все впереди. Пройди свой жизненный путь достойно и без спешки...
  Дарилен вздохнул, чувствуя, что начинает закипать. Манера собеседника говорить свысока, чуть пренебрежительным менторским тоном, раздражала.
  - Но - к делу, - чародей правильно истолковал движение колдуна. - Дарилен Заозерный, нам нужен твой ученик. Вотий Лыковицкий. Нам не составило бы труда забрать его силой, но по правилам только ты, его учитель, можешь дать согласие на это. Отдай нам своего ученика, колдун, и больше тебе не придется иметь с нами дела.
  Дарилен прищурился, против воли снова сжимая рукоять меча.
  - Зная правила, ты также должен знать, что редкий учитель согласится отдать своего ученика. Связь наставника с его подопечным иной раз бывает крепче родительских уз. Ты мог бы догадаться о моем решении сам, ни к чему было искать со мной встречи и тратить силы на проекцию.
  - Я не прошу тебя отдать нам мальчишку просто так. Взамен мы дадим тебе все, что ты пожелаешь. Что тебе нужно? Золото? Знаю, что не согласишься. Ты не из тех, кто продается за горсть металла. Власть? Тебя она не интересует. Но, может быть, ты уступишь, если узнаешь, что от твоего решения зависит судьба твоего любимого Сиднара? А если разобраться - то и целого мира?
  - Ты пытаешься запугать меня? Или, может быть, прельстить славой? Я давно не юнец, мечтающий о титуле спасителя мира. Я не знаю, для чего тебе и твоим подельникам понадобился мой ученик. Но я не отдам его. Вотий останется со мной до конца обучения, как предписано богами. Мое решение неизменно и останется таким, что бы ты ни предложил взамен. Я не торгую близкими. Ни за власть, ни за золото, ни за идею. Вы не заберете его у меня ни подкупом, ни силой.
  - Ты так уверен в своей правоте? - голос чародея оставался по-прежнему спокойным и доброжелательным, но в его глазах полыхало бешенство. - Ты, мальчишка, не постигший и тысячной доли возможностей своей стихии, смеешь быть столь самонадеянным? Ты выучил десяток-другой заклинаний - и уже возомнил себя великим магом? Будь рядом с тобой я сам, а не моя проекция, я показал бы тебе, как сильно ты заблуждаешься. Возможно, ты не был бы столь упрям. Мне достаточно двух минут, чтобы забрать твою силу - жалкие крохи магии, доступные тебе.
  - Так в чем же дело? Ты столь могучий чародей - и поэтому разговариваешь со мной посредством магических ухищрений? Что мешает тебе прийти самому и исполнить свою угрозу?
  Чародей скрипнул зубами.
  - В таком случае может пострадать твой ученик, после твоей гибели он лишится львиной доли свой силы. А он нужен нам живым и по возможности невредимым.
  - Зачем он вам? Война магов давно закончилась. Вы можете обойтись без хайяров.
  - О, ты слишком мало знаешь о магии! Ты и не подозреваешь о том, сколь много силы требуют поистине важные заклинания, а не балаганные фокусы вроде левитации и молний! Но и результаты превосходят самые смелые ожидания! Сиднар стоит на пороге гибели. Один шаг - и он будет стерт с лица земли. Мы призваны не допустить этого, предупредить гибель королевства, которая повлечет за собой разрушение всего миропорядка. Твой ученик может сыграть роль инструмента, донора магической силы. Как знать, быть может, именно в этом - его предназначение, и для этого он послан в наш мир?
  Дарилен слишком поздно почувствовал подвох. Интуитивно почуял, что незнакомый маг нарочно тянет время, отвлекая собеседника, не отпуская его, удерживая. Не позволяя вернуться к спутникам.
  - Я молод, и я не научился терпению, - бросил он чародею. - Твои речи утомили меня. Можешь не стараться. Я не отступлю от своего. С этими словами Дарилен развернулся и пошел прочь. Между лопатками неприятно покалывало от гневного взгляда незнакомца.
  
  
***
  - Ну, куда же он делся? - возмущалась Зарина. - Костер давно горит, все голодны, как драконы после спячки, а этот колдун изволит где-то гулять и любоваться местной фауной! - магичка замолчала, прислушалась и, различив в шелесте листьев приближающиеся шаги, воскликнула: - Ну наконец-то! Дар, тебя только за демонами посылать!..
  Но выбравшийся из зарослей на краю поляны человек не был Даром. И он был не один. Восемь хмурых лбов, затянутых в кожаную одежду, огляделись и, не тратя слов, направились к Вотию.
  Маржана подхватилась и в один прыжок опередила их, заслонив брата своей спиной.
  - Нам нужен щенок, больше никто, - пробасил один из кожаных. - Уйди, девка, у нас нет времени отдирать тебя от мальчишки. Не отойдешь по добру - отрубим руки по локоть, и вся недолга. Убивать мы не будем, но покалечить можем. Лучше отойди.
  Дальнейшие события развивались прямо-таки молниеносно. Они заняли совсем немного времени, но, как это ни банально звучит, их участникам показалось, что прошла целая вечность.
  Маржана не думала о себе. В мозгу ее билась только одна мысль, вытеснившая все остальные: "Вотий... Они пришли за Вотием..."
  Она почувствовала себя кошкой, защищающей котенка. Только что не зашипела от злости: "Моё! Не отдам! Прочь!"
  Уже знакомая ненависть волной поднималась в ее душе. Она не дала девушке ни секунды на размышление, захлестнула ее с головой, потопила все мысли и чувства, растворила в себе сознание, заглушила рассудок и подчинила тело своей воле.
  На разбойников взглянули холодные глаза. Таких глаз не бывает у восемнадцатилетних девушек. Мудрых, всепроникающих, просвечивающих душу насквозь, до дна. И очень, очень злых. Колющих злостью не хуже клинка.
  Еще один взгляд - и на Вотия легко, будто мимоходом, опустился защитный купол. Второй, точно такой же, окружил Светомира, магичку и Айну. Не для того, чтобы уберечь, - скорее чтобы не путались под ногами. Заринна попыталась было разрушить защиту - куда там! Вся ее магия против неведомого заклятия была как швейная иголка против стальных доспехов.
  Меч Маржаны с тихим шорохом вышел их ножен.
  
  Маржана легко, словно в танце, кружила по поляне, не позволяя бандитам ни на шаг приблизиться к Вотию. Меч сверкал на солнце, выписывая в воздухе затейливые фигуры.
  И, не сбиваясь с ритма, Маржана рубила, колола, вспарывала чужую податливую плоть... Она сама не в полной мере осознавала, что делает. Она защищала брата.
  Откуда у нее, до того не державшей в руках оружия опаснее кухонного ножа, вдруг взялось это умение применять хитроумные вольты, приемы мастерской защиты и смертоносного нападения? Откуда взялась сила в хрупких девичьих руках? Из каких глубин ее подсознания вынырнуло вдруг умение владеть мечом?
  Этими вопросами невольные свидетели задались позже. Сейчас им было не до того, мысли их путались и пугливо разбегались, оставляя вместо себя пустоту.
  Происходящее на крохотном клочке пространства между столетним раскидистым дубом и зарослями терновника завладело их вниманием целиком.
  Вотий смотрел на сестру широко открытыми от ужаса глазами. Вокруг, на забрызганную кровью траву и первые трупы, он старался не смотреть.
  Когда на защитный купол широкой полосой брызнула кровь из чьего-то перерезанного горла, нервы мальчишки не выдержали. Он глухо вскрикнул, покачнулся, почувствовав внезапную дурноту, сел на землю, обхватив руками колени и уткнувшись в них лицом, и так, сжавшись в комок, просидел до конца. До самого конца.
  Из чащи на опушку молнией вылетел Дар. Колдун увидел, что творится, оценил обстановку (что далось ему с некоторым трудом), ругнулся вполголоса и попытался пробиться в гущу сражения, но наткнулся на невидимую преграду. Маг снова в сердцах выругался, начал было выплетать заклинание, но вскоре досадливо махнул рукой и принялся за другое. В его магической практике еще не было такого случая, и что полагалось делать, он мог лишь смутно догадываться. Заринна не смогла предпринять вообще ничего. Странный купол напрочь блокировал ее магию, позволяя лишь бездеятельно наблюдать за сражением со стороны.
  Кровавый танец Маржаны закончилось, когда упал последний противник, обеими руками держась за распоротый живот.
  Девушка остановилась, переводя дыхание и потрясенно глядя вокруг, часто моргая.
  Меч выпал из ослабевшей руки, глухо звякнув о поросшие мхом камни. Слепящая ярость уступила место изумлению, а потом и жуткому осознанию.
  Вокруг Маржаны лежало восемь изувеченных трупов. И их фрагменты. Руки, лицо, одежда Маржаны были перепачканы темной кровью. Это была чужая кровь. Сама Маржана не получила ни царапины.
  С тихим хлопком исчезли защитные куполы. В ноздри тут же ударил тяжелый запах.
  Айна, бледнее, чем в давешнем образе привидения, поспешно отступила в кусты. Ей было дурно. Через пару секунд ее примеру последовал Вотий.
  - Пойдемте-ка отсюда, - ни на кого не глядя, вполголоса предложил Светомир.
  Маржана почувствовала, как к горлу мягко подступают внутренности. Она, не отрывая взгляда от тел поверженных врагов, отступила на шаг назад, потом еще на шаг. На ее бледном до зелени лице читался такой ужас, как если бы прямо перед ней разверзлась бездна, кишащая демонами. На окружающих Маржана не обращала внимания.
  По-прежнему не проронив ни звука, она повернулась и, ссутулившись, побрела куда-то вглубь леса.
  Никто не стал ее отговаривать. Никто не остановил. Только Дарилен кинул взгляд на кота: "Кисс, проследи за ней..."
  "Сам знаю, не маленький", - раздалось в голове колдуна в ответ.
  "Мы будем на какой-нибудь поляне к востоку отсюда".
  "Найду, не впервой", - недовольное фырканье.
  "Знаю. Прости. Просто переживаю".
  "Не беспокойся. Все уладится - не из таких передряг выходили..."
  
  
***
  Маржана ушла довольно далеко от места привала. Привала и... расправы. Она просто шла, без цели, пошатываясь, как сомнамбула, не выбирая пути, натыкаясь на деревья, то и дело спотыкаясь и ни о чем, в сущности, не думая. Где-то неподалеку шумела вода. Взгляд Маржаны упал на руки, перепачканные кровью, на одежду, похожую на мясницкий фартук.
  "Надо бы умыться", - отстраненно подумала она, чувствуя, как лицо стягивает подсохшая корка. Девушка пошла на журчание воды.
  Долго плескалась в ручье, отмываясь от крови, кое-как отстирывая безнадежно испорченную одежду - прямо на себе.
  В голове было пугающе пусто. Эмоций тоже не было. Органы чувств безмолвствовали. Маржана не чувствовала ни тепла солнечных лучей, пробивающихся сквозь листву, ни холода говорливого ручейка. Ни страха, ни ужаса, ни радости от спасения. Ничего. Только ледяное, всепоглощающее равнодушие.
  Слезы появились чуть позже, когда Маржана, сидя на берегу ручья, вдруг с ужасающей ясностью начала вспоминать произошедшее на поляне. Сначала медленно, неуверенно набухла одна соленая капелька, скатилась по щеке, за ней - другая. И вот уже слезы закапали быстро-быстро, заливая лицо и бессильно опущенные на колени руки.
  Маржана рыдала долго и самозабвенно, громко всхлипывая, по-бабьи причитая и раскачиваясь из стороны в сторону. Так продолжалось до тех пор, пока в ее уединение не вторглись самым бессовестным образом.
  "Ну чего ты ревешь, дуреха?"
  - Кто здесь?! - Маржана вскочила на ноги, судорожно, неумелым движением стискивая рукоять меча.
  Меча?! Она готова была поклясться, что ее меч остался лежать там, на месте... на месте бойни. Откуда же он, скажите на милость, взялся в ножнах?
  "Ладно, потом разберусь", - решила девушка, озираясь по сторонам. Вокруг не было ни души.
  "Не кричи, я тебя и так слышу. И опусти железяку, не смеши птичек..."
  Маржана снова огляделась, не опуская, впрочем, меча. На траве у ручья сидел кот. Здоровенный, черный, с лоснящейся шерстью. Кисс.
  Стоп. Кот?! С ней только что разговаривал кот?!
  "Я схожу с ума", - спокойно, и даже отрешенно подумала Маржана.
  "И не надейся. Ты в здравом уме и трезвой памяти, это я тебе как специалист говорю. Но если ты не перестанешь казнить себя по пустякам, я за твое душевное здоровье не поручусь".
  - Пустякам?! Я только что убила восемь человек! Я их зарезала, как жертвенных овец! Это - пустяки?! А ведь они не сделали мне ничего плохого!
  "Сделали бы, если б успели. Они пришли не с добрыми намерениями".
  - Какая разница?! Я - убийца! Теперь их души будут являться мне по ночам, а днем я буду вспоминать их тела! Я ведь не хотела их убивать! Как это вышло? Зачем я это сделала? На меня словно помрачение какое-то нашло... А вдруг я еще кого-нибудь убью? Кого-нибудь из наших? Вот так выйду из себя, вытащу меч и зарублю? Что тогда будет?
  "Не будет этого, Дар не допустит. Тебе ведь никто не угрожает".
  - А вдруг кто пригрозит в шутку, а я этой шутки не пойму?! У Светомира вечно шутки дурацкие - а ну как я рассвирепею от одной из них? - Маржана немного помолчала и, всхлипнув, продолжила доверительно: - Я не понимаю, что со мной творится. Раньше я даже мух бить не могла - мне было их жалко. Я лягушек спасала от деревенских мальчишек! А теперь?! Я становлюсь чудовищем!
  "Не убивайся ты так, мой хозяин обязательно что-нибудь придумает. Он у меня уж-жасно умный, мр-р-р. Вот увидишь, он найдет решение, и окажется, что все не так уж страшно. Пойдем к ним".
  Маржана на миг замешкалась. Ей вдруг стало стыдно и страшно показываться на глаза спутникам. Что они теперь о ней думают? Смогут ли они идти вместе с ней, как прежде, или отвернутся от нее - или, что еще хуже, начнут украдкой ее сторониться, отодвигаться на безопасное расстояние? Да и как она теперь сможет смотреть им в глаза, после того, что произошло?
  "Пойдем, - Кисс легонько ухватил зубами подол маржаниного платья и потянул застывшую в нерешительности девушку за собой. - Не упрррямься".
  Маржана зажмурилась и шагнула за котом. Как в речку с обрыва прыгнула.
  
  На новой поляне, куда поспешили перейти путники (не оставаться же рядом с искромсанными телами), было тихо. Все ждали Маржану, уже начиная нервничать. Когда она появилась в сопровождении кота, спутники облегченно вздохнули.
  - Маржана, ты... - начал Светомир, делая шаг навстречу. Девушка обреченно зажмурилась, ожидая услышать какую-нибудь очередную гадость и готовясь молча стерпеть все обвинения и упреки. - Ты вела себя как настоящий воин, - Маржана нерешительно приоткрыла глаза, не веря своим ушам. - Мы гордимся тобой, - закончил рыцарь, одобрительно ей улыбаясь.
  
  
***
  Обед так и не состоялся. Произошедшее здорово подпортило компании аппетит. Но голод и усталость брали свое. К вечеру, когда прошло потрясение, путники по здравом размышлении пришли к выводу, что, как бы жутко ни выглядел исход стычки в лесу, все закончилось благополучно. А решив так и успокоившись, скитальцы почувствовали прямо-таки зверский голод.
  - Привал! - объявила Заринна, скидывая с плеча сумку посреди небольшой березовой рощицы. - С места не сдвинусь, пока не поем!
  За водой на этот раз отправили Светомира. Дарилен после разговора со светловолосым чародеем опасался оставить ученика одного и предпочел не рисковать.
  Светомир с поручением справился не в пример быстрее колдуна, о чем рыцарь не замедлил сообщить по возвращении. Увы, одновременно говорить и идти с гордо поднятым подбородком получается не у всех. Рыцарь забыл о том, что он не в городе, на мощеной улице, а в роще, где на земле могут лежать камни, коряги и прочие мешающие передвижению предметы, и что неплохо бы иногда поглядывать под ноги.
  Рыцарь зацепился носком сапога за лежащую на пути корягу, взмахнул руками... Удержаться на ногах ему удалось. Удержать в руках фляги - нет. На беду не все фляги оказались плотно закрытыми. Стоящего рядом Дарилена с головы до ног окатило водой.
  Колдун оценил размер нанесенного ему ущерба и смерил рыцаря крайне недобрым взглядом.
  - Я нечаянно, - пролепетал Светомир, попеременно то бледнея, то краснея. - Я не хотел...
  - Давно собирался спросить - в рыцари всех таких криворуких берут? Вас специально отбирают, что ли?
  - Я не криворукий! Подумаешь, оступился! - возмутился Светомир.
  - Ну, стало быть, кривоногий, - невозмутимо поправился Дарилен. - Переодевайся теперь из-за тебя...
  Маг, памятуя о присутствии дам, пошарил взглядом по окрестностям в поисках укрытия, дабы там без помех переодеться, но оного не нашел и, рассудив, что за чахленькими деревцами его все равно будет прекрасно видно, принялся стягивать рубашку через голову там, где стоял.
  Благовоспитанная Айна стыдливо опустила глаза, изредка кидая любопытные взгляды на загорелую спину колдуна, всякий раз при этом заливаясь краской.
  Маржана и Зари, повидавшие вдоволь мужчин с голым торсом, отнеслись к происходящему равнодушно - селяне мужского полу не считали зазорным в летний зной поработать иной раз и без рубахи.
  Маржана проявила любопытство лишь однажды: ее привлек мелодичный звон. Несколько амулетов, которые колдун носил на шее, спрятанными под рубаху, переплелись друг с другом и зацепились за воротник. "Упадут", - мелькнула у девушки мысль. Ко всем связанным с магией предметам Маржана относилась с почтением, граничащим с благоговением. Позволить упасть на землю заряженным магией амулетам казалось ей немыслимым святотатством. Поэтому когда Дарилен, окончательно запутавшийся в мокрой, льнущей к телу рубахе, с раздражением рванул ткань чуть сильнее и амулеты соскользнули вместе с одеждой, Маржана без колебаний подставила ладонь.
  В тот же миг янтарная капелька на хитро сплетенной цепочке из белого металла вспыхнула ослепительным светом, как миниатюрное солнце, и больно обожгла руку девушки. Маржана вскрикнула, выпустила камень, но продолжала сжимать цепочку, как завороженная, глядя на огонек.
  На лице наконец-то выпутавшегося Дарилена поочередно проступили недоверие, безграничное удивление и замешательство.
  В глазах Заринны плескался такой ужас, будто она увидела в непосредственной близости от Маржаны разевающего голодную пасть дракона.
  - Дар... Ты тоже это видишь? - тихо спросила она.
  - Вижу, - ошеломленно подтвердил колдун.
  - Но... Этого ведь не может быть!
  - Не может, - эхом откликнулся Дарилен.
  И только рыцарь и Айна в недоумении переводили взгляд с одного потрясенного лица на другое, тщетно силясь понять, о чем речь. Первым, как водится, не выдержал рыцарь.
  - Может быть, вы просветите нас, что происходит? - поинтересовался он.
  - Боги только что даровали свое согласие на то, чтобы Маржана стала моей ученицей, - охотно откликнулся Дарилен.
  - А я всегда полагал, что у магов бывает только один ученик, - недоверчиво протянул Светомир.
  - Я - тоже, - язвительно отозвался маг.
  - И что теперь будет? - с трудом отрывая взгляд от янтарной звездочки, подняла голову Маржана.
  - Что-что, - вздохнул маг. - Я прославлюсь как первый в истории маг, у которого было два ученика одновременно, а ты со временем меня возненавидишь, потому что все ученики рано или поздно начинают недолюбливать требовательных наставников. Пока не закончат обучение и не поймут, что оно пошло им во благо.
  Притихшая компания с интересом наблюдала за обрядом принятия в ученики. Графине и Светомиру увиденное было в новинку и вызвало у них неподдельный интерес.
  - Ну что, - шепотом спросила Айна у новоиспеченной ученицы, когда обряд подошел к концу, - что ты чувствуешь?
  Графине почему-то казалось, что после столь глобальной перемены статуса человек должен и чувствовать себя по-иному, не как простой смертный.
  - Есть хочу, - честно отозвалась Маржана, прислушавшись к себе. - Давайте ужинать, а?
  
  Случившееся повлияло и на разрешение вопроса с маршрутом. После ужина Дарилен, поразмыслив и не найдя объяснения всем странностям, произошедшим за этот удивительно долгий день, решил, что искать разгадки нужно на исторической родине его учеников.
  - Твоя взяла. Идем в Хайялин, - объявил он ликующей подруге.
  Рыцарь попытался прикинуть, чем это грозит лично ему. Он вспомнил, как его отряд однажды пробирался к княжеству Барбигал, находящемуся как раз посередине между Джайлирией и бывшим Хайялином (вернее, тем местом, где когда-то находилось это государство), - месяц пути, выматывающего, изнуряющего, большей частью по бездорожью, по пустошам, кишмя кишащими нежитью... Оценил открывающиеся перед ними перспективы. И заорал благим матом.
  - Это что же - пешком тащиться в такую даль?!
  - А ты видишь поблизости бесхозных лошадей? - поинтересовался маг.
  - А как насчет порталов? - с надеждой в голосе вопросил рыцарь. - Так ведь будет быстрее, правда? У нас есть целых четыре мага, вот и...
  - А не пошел бы ты?.. - предельно вежливо отозвался Дарилен. - Тратить магическую силу на дрыц знает что - верх безрассудства, к твоему сведению! А выкачивать ее из своих учеников я не позволю, и думать забудь!
  Рыцарь вздохнул и замолчал. Ненадолго. Возмущение его было так велико, что идти молча было выше соколиных сил. Он и не молчал, вполголоса проклиная безрассудство магов и собственное невезение, вынуждающее его мириться со столь опасными спутниками.
  
  Всем казалось, что уж больше в этот день ничего не может произойти. Сколько можно, в самом деле? Не много ли событий? Но путников ждала еще одна неожиданность.
  Первым подозрительные звуки услышал Вотий - он как раз тренировался, отрабатывая на ходу заклинание улучшения слуха.
  - Там... Там кто-то есть! - возбужденно сообщил он, тыча пальцем в кусты шиповника, видневшиеся в отдалении. - Кто-то сопит и шуршит ветками! Это погоня за нами!
  Дарилен напрягся, готовясь дать отпор возможным соглядатаям, но не успел сделать и шагу: что-то белое и огромное молнией метнулось из-за кустов, и в тот же миг раздался отчаянный крик Заринны.
  Впоследствии Дарилен долго ломал голову, почему не сработали рефлексы, каким чудом он удержался и не засветил в размытое нечто пульсаром, готовым сорваться с кончиков пальцев.
  "Интуиция", - всякий раз отвечала на это Заринна, улыбаясь и вспоминая тот миг. Миг встречи со своей собакой.
  ...Уезжая из дома, Заринна оставила собаку у знакомой в соседнем селе и строго-настрого наказала беречь животинку, холить ее и лелеять. Послушная псинка осталась сидеть у чужого порога, грустными глазами глядя вслед уезжающей хозяйке. У Заринны сердце разрывалось от жалости, но она запретила себе думать об этом. Магичка не хотела подвергать собачью жизнь опасности. Но сама Фтайка рассудила иначе. Не прошло и пары дней, как она сбежала из гостеприимного, но чужого дома и одной ей известными тропами нагнала обожаемую хозяйку, которой теперь с упоением вылизывала лицо. Нимало не смущаясь тем, что хозяйка ее при этом лежит на земле и истошно визжит - сначала от испуга, а потом, разобравшись, что к чему, и от радости.
  - Фтайка! Фтаечка! Солнышко мое! Ты нашла меня! Как же я рада тебя видеть, девочка моя маленькая!
  "Маленькая девочка?!" Свет нервно хихикнул. Да эта псина ему по пояс!
  - Как-как ее зовут? - изумленно переспросила Айна, наблюдая за этой душещипательной сценой воссоединения двух любящих душ.
  - Фтайка, - охотно повторила Зари, поднимаясь наконец с земли и любовно трепля собачьи уши. - В переводе с друидского - малышка. Щенком она была такой крохотулей...
  Магичка не договорила - ее слова утонули в истерическом хохоте. Окружающее едва не валились на траву, изнемогая от смеха. Дар тоже хохотал - он уже не раз слышал перевод имени "крохотули", и всякий раз не мог удержать эмоции под контролем.
  Заринна обиженно поджала губы.
  - И ничего смешного! - запальчиво произнесла она. - Это с виду она у меня большая и грозная, а на самом деле - совсем как ребенок! Умный, добрый и ласковый ребенок, вот!
  Псинка радостным лаем и усиленным мотанием хвоста выразила полное согласие с хозяйкой. Заринна, кажется, едва не прослезилась от умиления.
  Животинка попыталась было подружиться с хозяйкиными спутниками, но в ответ на ее заигрывания Светомир поспешно отодвинулся на безопасное расстояние, а Кисс недвусмысленно зашипел, давая понять, кто здесь главный.
  - Силы Стихий, - вздохнул Дар, возводя глаза к безбрежно-голубому, умытому дождем небу - И мы собираемся таким отрядом перемещаться незаметно! Да нам для полноты картины осталось только герольдов с трубами вперед выслать!
  - Не брюзжи! - отмахнулась Заринна, не сводя глаз со своей ненаглядной псинки. - Как-нибудь справимся.
  
  День подходил к концу. Прозрачные летние сумерки окутывали сиднарские поля, луга и перелески. В высокой траве переговаривались сверчки - казалось, воздух звенел от их треска. Где-то уже начинали вечернюю перекличку лягушки.
  Безмолвствовала только компания, устроившаяся на ночлег у яркого костра, надежно укрытого маскирующими чарами. Это молчание было вызвано не неловкостью или отсутствием тем для разговоров. Каждому из них было о чем подумать и о чем помолчать, чтобы свыкнуться с переменами.
  
  
  
Глава 9
  
  День колдуна начался с диковинного зрелища: он удостоился чести лицезреть таинство рыцарского утреннего туалета.
  Как-то так получалось, что верный своей птичьей природе Светомир всегда вставал раньше всех - даже неугомонный Вотий, просыпающийся на рассвете, неизменно оказывался вторым. Когда все еще только протирали глаза, рыцарь уже был весел, гладко выбрит, причесан и напомажен - словом, готов к выходу в свет. Дарилен же придерживался мнения, что спать нужно, покуда дают, и его спутникам каждый раз приходилось прилагать немало усилий, чтобы растолкать сладко спящего мага хотя бы к завтраку. Стоит ли говорить, что он и сам был весьма озадачен происходящим: солнце еще не встало, а он уже растерял остатки сна и теперь лежал, вполглаза наблюдая за священнодействием.
  Посмотреть и впрямь было на что. Рыцарская забота о внешности представляла собой целый ритуал. Для начала Светомир, мурлыча что-то себе под нос, аккуратно установил перед подходящим пеньком зеркальце в золоченой оправе, разложил бритвенный прибор и, не переставая напевать, приступил к бритью. Взбил в специально припасенной для этой цели чашечке мыльную пену, старательно нанес ее на щеки, придирчиво осмотрел бритву и принялся тщательно удалять с лица лишнюю растительность, после каждого движения внимательно всматриваясь в отражение.
  Побрившись, вдоволь налюбовавшись на результат в зеркало и сбрызнув лицо душистой водой, Светомир взялся за расческу. На приведение в порядок белокурой шевелюры доблестного воина ушло не менее получаса. Колдун мысленно воздал хвалу Тарну [1]: в походной жизни от завивки волос рыцарь отказался (хоть и долго горевал по этому поводу). С кудрями Светомир мог бы провозиться до обеда. Впрочем, маг дорого дал бы за возможность посмотреть на рыцаря в бигудях!
  Бритьем и причесыванием Светомир не ограничился. За прической пришел черед усов и бровей. Для них у рыцаря были припасены не только специальные маленькие расчесочки, но и миниатюрные ножнички, которыми вояка принялся подравнивать чересчур, по его мнению, длинные волоски.
  Но и это было еще не все. Завершением утреннего туалета стал уход за ногтями: Светомир тщательно вычистил из-под них грязь, подпилил крохотной пилочкой одному ему видимые неровности краев и отполировал и без того безупречные ногти миниатюрной замшевой подушечкой.
  Все это рыцарь проделывал, сохраняя неимоверно серьезное выражение лица, видно было, что он подходит к делу обстоятельно и ответственно.
  Маг увлеченно следил за разворачивающимся перед его глазами действом со все возрастающим интересом. Сам он на утренние процедуры тратил от силы пару минут - ровно столько, сколько требуется, чтобы умыться, наскоро причесаться и собрать волосы в низкий хвост на затылке.
  Вскоре, зевая во всю немалую пасть, сладко потягиваясь и заранее радостно виляя хвостом, с теплого места под хозяйским боком подхватилась зариннина собака.
  Фтайка, в отличие от Кисса, особыми талантами не отличалась: телепатией она не владела, способности к магии, равно как и колебания магического фона, не чувствовала, а всех разумных существ делила на хороших и плохих исключительно с позиции их отношения к Зари.
  Несмотря на свой возраст (Фтайке было почти пять лет, точнее, как просветила спутников Заринна, четыре года, восемь месяцев и три недели), лохматая белая с рыжими подпалинами псина умудрялась сохранять на морде совершенно щенячье, наивно-радостное выражение, чем бесконечно умиляла свою хозяйку. Соседи в Хворостцах энтузиазма магички не разделяли: односельчан, купившихся на кажущуюся добродушность Фтайки, неизменно постигало жестокое разочарование. Грубого или недостаточно почтительного (с собачьей точки зрения) отношения к Заринне псинка не терпела и не прощала, что незамедлительно демонстрировала. Зато и друзей магички она принимала со всей широтой собачьей души. Как для любой собаки, хозяйка для Фтайки была божеством на земле, и горе было тому, кто осмеливался на это божество косо глянуть, оскорбить или, упаси боги, поднять руку. Заринна могла и сама за себя постоять - но поди-ка объясни это животине!
  Помимо всех прочих достоинств, Фтайка была собакой здоровой, подвижной и отличалась отменным аппетитом.
  - Уж больно она у тебя прожорливая, - рискнул как-то заметить Светомир, ревниво наблюдая, как в собачьей пасти с немыслимой скоростью исчезают сардельки, позаимствованные путниками из графской кладовой.
  - Да уж не больше, чем некоторые рыцари! - окрысилась магичка, заботливо подкладывая своей любимице новую порцию. - Тебя не съест, не бойся!
  Вопреки опасениям Дарилена, Кисс пополнение команды воспринял на удивление спокойно. С псиной кот держался с истинно царским величием и достоинством, близко к себе не подпускал и в традиционные кошачье-собачьи ссоры не ввязывался. Хвала богам, обошлось без раздела сфер влияния и выяснения, кто главнее.
  С памятной ночи проникновения в замок графа де ла Набирэй прошло неполных две недели. Путь компании пролегал большей частью по лесам и полям, в стороне от городов, селений и оживленных трактов. На то имелись свои причины.
  Это не поддавалось разумному объяснению, но факт оставался фактом: простые сиднарцы в одночасье стали на редкость негостеприимны и нетерпимы к чужакам. Странники испытали это на собственной шкуре: в одном неказистом придорожном городишке на них буквально набросилась разъяренная толпа, науськанная очередным пророком, - еле ноги унесли. Урок не прошел даром: путники его усвоили и с тех пор старались держаться на безопасном расстоянии от селений, лишь изредка совершая вылазки за провизией в небольшие городки - в селах народ отличался куда большей подозрительностью к пришлым. В люди путники выбирались по двое или трое, стараясь при этом максимально походить на деревенских, впервые увидевших город - так у окружающих возникало меньше вопросов.
  В один из таких "выходов в свет" обряженный крестьянином Светомир умудрился раздобыть "Карту подлунного мира" - здоровенное пергаментное полотнище размером два на три шага [2], не меньше. В правом нижнем углу карты стоял цеховая эмблема гильдии картографов Сиднара - знак того, что этой картой можно руководствоваться без риска безнадежно заплутать в сиднарских лугах и перелесках.
  Это было единственным приятным событием последних дней. Днем было по-прежнему жарко, но с наступлением ночи из оврагов и от воды ощутимо тянуло прохладой. Понемногу приближалась осень - месяц сжатень только начался, а холодное дыхание осеннего ветра уже чувствовалось ночной порой и в утреннем тумане, заставляя путников торопиться - бродить под осенними дождями, которые неизбежно обрушивались на Сиднар в конце сжатня, им не хотелось. Что они надеялись обнаружить на месте некогда сильного, а ныне забытого княжества, от которого, если верить летописцам, не осталось даже руин, они и сами не знали, но почему-то день ото дня в них крепла уверенность: главное - добраться до Хайялина, а там уж беспокоиться о холодах и погоде им не придется. Увы, родина хайяров была близка лишь на карте, а реальность безжалостно омрачала настроение компании: запасы провианта таяли на глазах, денег тоже отнюдь не прибавлялось, а расстояние до цели, казалось, не сократилось ни на мизинец. Как тут не растерять боевой задор?..
  
  Маржана
  ...Вокруг благоухали немыслимо прекрасными ароматами и пестрели до рези в глазах всеми возможными оттенками цветы. Целое поле цветов! Неприхотливые полевые ромашки соседствовали здесь с капризными неженками-розами, подснежники - с георгинами... Казалось, мир сошел с ума, потому что в реальности такого великолепия просто не бывает.
  Невероятное цветочное поле располагалось на окраине города. Очень странного города, под стать полю: вокруг него не было ни городской стены, ни рва, ни даже отряда стражников. Улицы были непривычно широкими и чистыми, вдоль дорог стояли цветочные горшки и кадки с деревьями, окна и двери аккуратных красивых, будто игрушечных, домиков были распахнуты настежь. Кисейные занавески, которые в обычном городе можно увидеть только в богатых кварталах, лениво колыхались в ответ на заигрывания ласкового летнего ветерка.
  Вокруг сновали горожане - приветливые улыбчивые люди, красиво одетые, с радостным блеском в глазах. Неподалеку играла стайка детей - чистеньких, умытых и причесанных, с сытыми счастливыми лицами не знающей нужды детворы.
  Слева, в двух шагах от меня, росло одинокое деревце - единственное, растущее не в кадке, а на земле, крохотном клочке не заложенного цветными плитками пространства. Оно заметно выделялось на фоне своих "окультуренных" собратьев с пышными роскошными цветами - скромное, с тонким стволом и гибкими ветвями, на которых шелестели серебристые листочки. Я осторожно наклонила к себе ближайшую ветку - с обратной стороны листья были будто отлиты из золота.
  Вдалеке виднелся замок - легкий, воздушный, словно мираж. Его украшали бесчисленные изящные башенки, галерейки, непередаваемой красоты цветные витражи. От сказочной картины захватывало дух.
  Город был прекрасен. Но, странное дело, его вид вызывал у меня не радость, а чувство щемящей тоски, словно вот-вот должно было что-то произойти - что-то непоправимое, роковое, неотвратимое. Жители города об этом еще не знали. А я знала, но ничем не могла им помочь.
  Миг - и все вокруг изменилось. Исчезли веселые довольные люди. Исчезли их пряничные домики. Исчезло цветочное поле за околицей без стены. Все краски мира в одночасье выцвели, поблекли. Теперь вместо города передо мной лежало огромное кладбище.
  Среди полуразрушенных каменных надгробий то тут, то там протягивали свои узловатые, скрученные в немыслимые узлы ветви высохшие деревья. Теперь они росли не в кадках, а на земле - темной с ржавым отливом, потрескавшейся, будто запекшаяся кровь. На некоторых ветвях еще сохранились трепещущие на ветру сухие грязно-бурые листья. Кое-где лежали увитые черными траурными лентами охапки почерневших, скорбно поникших цветов. Травы на земле не было и в помине.
  Деревце с серебряно-золотыми листьями облетело, пригнулось к земле. Оголенный ствол был похож на скелет, лишенный мышц и кожи.
  От прежней красоты остался лишь замок. Но теперь и он был другим: белоснежные мраморные стены почернели под слоем грязи и копоти, гордо вздымающиеся в небо башенки и изящные галерейки были разрушены, живописные витражи - разбиты.
  Это было так пугающе неправдоподобно, что я не смогла удержаться - шагнула за выросшую из ничего кладбищенскую ограду, чтобы удостовериться, что столь резкая смена обстановки - не обман зрения.
  Чуть слышно скрипнула, открываясь, калитка. Хрустнули под ногами мелкие камушки, которыми были усыпаны белеющие в надвигающихся сумерках дорожки. Зашуршали увядшие цветы. Ветра я больше не чувствовала, но он был: шевелил сухие цветы, сухую листву на иссохших деревьях, выцветшие ленты. Лишь меня он обходил стороной. Это рождало жуткое ощущение чего-то противоестественного, страшного - так бывает в кошмарах. Для этого места я была чужой.
  Странное дело: я понимала, что нахожусь на кладбище, в окружении могил и чьих-то фамильных склепов, - но мне не хотелось отсюда уходить. Мне казалось, что я уже бывала здесь, более того - что где-то здесь нашли последний приют тела моих близких. И отчего-то было до боли тоскливо. На душу волной накатило опустошение. Будто я вернулась домой после долгого отсутствия - а вместо родных стен меня встретило остывшее пепелище.
  И тут я почувствовала, как что-то потянуло меня вперед, позвало вглубь мертвого города. Это было похоже на воронку, которая засасывает все глубже и глубже, не позволяя противиться. Или на взгляд удава, который гипнотизирует кролика, подчиняет своей воле. Неприятное ощущение - чувствовать себя кроликом. Однако, в отличие от несчастного животного, я могла хотя бы слабо сопротивляться. Я и сопротивлялась из последних сил. Со стороны это, наверное, выглядело так, будто я стояла в нерешительности, не смея сделать шаг, - хотя кто меня мог здесь увидеть? Силы были неравны, незримая воронка оказалась сильнее, я уже почти подчинилась ее воле, смиряясь с неизбежным, чем-то неведомым и оттого пугающим, занесла ногу для шага... И тут меня разбудили.
  
  Айна обеспокоенно склонилась над Маржаной, пытаясь привести ее в чувство. Похлопывание по щекам не дало никакого эффекта, но графиня запретила себе думать, что могут означать мертвенная бледность, разлившаяся по лицу девушки, не прослушивающийся пульс и слабое, почти не заметное дыхание.
  - Свет! - с отчаянием позвала Айна. - Она не просыпается!.. Сделай что-нибудь!
  Рыцарь обеспокоенно склонился над Маржаной, побрызгал на ее лицо водой. Без толку.
  За несколько следующих минут графиня и рыцарь перепробовали все известные им способы пробуждения: трясли Маржану за плечи, хлопали по щекам, обрызгивали водой и изо всех сил кричали над ухом. Они уже совсем было отчаялись, когда щеки Маржаны наконец порозовели, вернулись дыхание и пульс. Спустя еще пару мгновений хайяри сладко потянулась и открыла глаза. Айна шумно перевела дух. Рыцарь облегченно вздохнул и поспешно отошел в сторону.
  - Я думала, ты уже никогда не проснешься! Ты выглядела совсем как мертвая, - всхлипывая, пожаловалась графиня, вытирая со щек мокрые дорожки. - Я едва не лишилась рассудка!
  - А зачем ты меня будишь в такую рань? - медленно приходя в себя и с трудом соображая, где она находится и что происходит, спросила Маржана.
  Успокоившаяся было Айна вспомнила причину их с рыцарем стараний и снова всхлипнула:
  - Вотий пропал...
  - Что?! - сонливость с Маржаны как рукой сняло. - Как пропал?! Куда пропал?! Когда?!
  - Я не знаю... Светомир не заметил, когда он ушел. Он решил, что Вотька в кустики отлучился. А потом мы все проснулись - а Вотий так и не вернулся. Да еще ты спала как убитая...
  - А где все? - рассеянно спросила, озираясь по сторонам, Маржана, порываясь бежать куда глаза глядят - все равно куда, лишь бы не сидеть сложа руки.
  - Дар и Зари ушли на поиски. А Свет вон, в трех шагах маячит...
  Дарилен, наблюдая за рыцарским утренним туалетом, не сразу заметил исчезновение ученика. А заметив, поднял тревогу и отправился на его поиски. Хуже всего было то, что магия на сей раз оказалась бессильна - запускать поисковые импульсы в полном зверья и птиц лесу бессмысленно. Пришлось прибегнуть к старому способу, известному с сотворения мира: самостоятельно обходить лес и кричать, срывая горло, в надежде, что пропажа откликнется. Дарилен призвал на помощь Заринну, и они разошлись в разные стороны, строго-настрого наказав Светомиру в случае чего защищать оставшихся на поляне девушек и не отходить от них ни на шаг. Вместе с Даром ушел Кисс, с Заринной - Фтайка.
  
  
***
  Поиски чародеев затягивались. Прошло уже часа три, а они так и не появились и вообще никак не давали о себе знать. Как в воду канули.
  Маржана очень старалась держать себя в руках, но время от времени нервы ее не выдерживали, и тогда она начинала причитать вполголоса, подвывая от ужаса:
  - А если с ним что-то случило-о-ось? А вдруг на него напали-и-и? И как я не уследила, не уберегла-а-а?!
  Воображение услужливо подбрасывало Маржане жуткие картины расправы, учиненной над беззащитным Вотием лесными братьями, нежитью и диким зверьем поочередно, отчего отчаяние безутешной сестры становилось еще горше, и она с трудом сдерживалась, чтобы не заголосить в полную силу. Айна успокаивала ее как могла. На какое-то время уговоры помогали, потом все начиналось по новой.
  Наконец на поляну вышел хмурый Дарилен. Один. У Маржаны тревожно ёкнуло сердце.
  Минуту спустя появилась расстроенная Заринна. Маржана была близка к истерике.
  Маг, стараясь не выдать собственного беспокойства, принялся успокаивать хайяри тем, что наставнический амулет, связывающий его с Вотием, молчит - а значит, с мальчишкой все в порядке. Если жизни ученика что-то угрожает, амулет учителя дает об этом знать. Была еще одна возможность определить местонахождение исчезнувшего мальчишки - опять-таки с помощью амулета. Дарилен до последнего оттягивал неприятную процедуру - ее рекомендовалось использовать только в крайнем случае, если попытки найти ученика всеми другими способами не увенчались успехом. Рекомендация эта была оправдана в первую очередь крайней болезненностью процедуры и немалыми затратами магической силы. Но маг решил, что в их ситуации едва ли не любой случай может считаться крайним, а потому морально приготовился к боли, от души желая Вотию вытерпеть ее достойно и стойко, как подобает будущему великому чародею.
  Колдун уже снял с шеи цепочку с капелькой янтаря, когда на поляне, будто из ниоткуда, бесшумно возник Вотий - грязнее последнего гоблина, в изодранных на коленях штанах, но живой и невредимый. "Искатели" дружно ахнули.
  - Где ты был?! - Маржана в один прыжок оказалась возле брата, тряхнула его хорошенько за плечи. На перепачканном грязью лице лишь хитро поблескивали глаза, и разобрать выражение, покаянным оно было или довольным, не удавалось.
  - Я... - Вотий замялся. Он не ожидал столь бурной реакции. - Мы вчера вечером мимо поля проходили. То есть мимо деревни, а за деревнями всегда поля есть. Я не удержался, проверить решил, - мальчишка виновато шмыгнул носом, - и вот...
  Вотий вынул из-за спины руку: в ней был замызганный, изрядно побитый жизнью кусок ситца, в котором при ближайшем рассмотрении и некоторой доле воображения можно было распознать платок, а в платке... картошка. С десяток картофелин средней величины и россыпь мелочи размером чуть больше горошин.
  Окружающие не знали, смеяться им или плакать.
  - Добытчик, - насмешливо протянула Заринна. - Кормилец ты наш...
  Маржана порывисто притянула брата к себе, чмокнула в чумазую щеку. В семье Лыковицких не жаловали всяческого рода "телячьи нежности", и если Маржана кинулась обнимать-целовать брата, значит, она действительно не на шутку испугалась за его жизнь.
  - Никогда больше так не делай, - тихо попросила она его. - Никогда.
  - Не буду, - так же тихо ответил Вотий. - Обещаю...
  Но Маржана обещанием братца не удовлетворилась - она столько нервов потратила за это утро! Повторение ситуации грозило ей преждевременной сединой.
  - Так, - сурово сдвинув брови, сказала она, - с этой минуты - от меня ни на шаг!
  Вотий испуганно присел и оглянулся на учителя в поисках поддержки.
  - Как же это - ни на шаг? - растерянно забормотал мальчишка. - Я что же, за юбку твою держаться должен?! Меня ведь засмеют тогда!
  Кто именно его засмеет, Вотий не смог бы объяснить и самому себе, но был твердо уверен: засмеют, и все тут!
  - Ладно, - немного подумав, смилостивилась Маржана. - Если не со мной - значит, будешь с Наставником! И уж от него - никуда!
  В другое время Дар непременно запротестовал бы против такого самоуправства, но теперь только покорно вздохнул, смиряясь с неизбежным. Маржана была права. За Вотием нужен был глаз да глаз.
  
  Картошка в мундирах удалась на славу: сладкая, рассыпчатая, сдобренная нежно-зелеными стрелками дикого лука... Ее хватали еще горячей, обжигаясь и дуя на пальцы, нахваливая скромно опускавшую глаза Маржану и покрасневшего от гордости Вотия. Мальчишка, конечно, перепугал всех, но в глубине души спутники были ему благодарны: лесные травы и ягоды им уже приелись так, что смотреть на них было тошно, продукты в селах покупали лишь в случае крайней необходимости (то есть когда удача оставляла путников и от вынужденной диеты хотелось выть на луну, а Дарилен в сердцах заявлял, что он не травоядное и без мяса долго не протянет), так что обед, благодаря хитрому ученику мага, стал для оголодавших странников чем-то вроде праздничного пиршества.
  Готовкой, как всегда, заправляла Маржана. Сколько бы она ни пыталась приспособить к этому магичку или графиню, все ее старания ни к чему не приводили. Заринна была не прочь что-нибудь приготовить, но тут уж воспротивились все заинтересованные лица: из всего вареного магичке удавались лишь чай и колдовские зелья. Все остальное было безопаснее есть сырым.
  Графиня у котла тоже была безнадежна: она покорно выслушивала объяснения Маржаны, как и что нужно делать, старательно следила за процессом приготовления блюд и даже иногда помешивала варево. Этим все и ограничивалось. Аристократическое воспитание давало о себе знать - графиню учили многому, она могла протанцевать несколько видов вальса, вышить на пяльцах небольшую картину или даже потренироваться с мечом, но кулинария, удел простолюдинов, в число ее умений не входила никоим образом.
  Маржана сдалась и оставила надежду только после того, как Заринна предъявила котелок с жуткого вида зеленоватой зловонной жижей, в которой плавали не поддающиеся определению куски, частью расползшиеся на волокна, частью сохранившие исходные замысловатые формы, и гордо назвала это супом, а графиня, вспотев от усердия, испекла на углях зайца - охотничий трофей Светомира. Мясо, дабы не обидеть графиню, долго добросовестно пытались разрезать, но после сломанного ножа и погнутой вилки оставили попытки и решили похоронить безвременно почившего косого целиком, дабы после обеда не составить ему компанию.
  После этого Маржане передали бразды правления над котелками и приправами, единогласно утвердив ее в должности бессменного кашевара. Остальные помогали по мере сил и более чем скромных способностей: кто приносил дрова, кто воду, кто добывал съестное растительного, а то и животного происхождения (последнее, впрочем, случалось очень и очень редко). Указания обычно тоже раздавала Маржана, удивляясь, как это ее спутники, такие умные, образованные существа, не могут запомнить ингредиенты самого простенького супчика или хотя бы все тридцать девять трав, входящих в состав ее коронного чая, прозванного Заринной "смерть минушам" [3]. Шеф-повару в вопросах приготовления и добычи съестного подчинялись беспрекословно. Иногда возмущался лишь Вотий - по привычке, на правах младшего брата, и Светомир - по причине воинской гордости и врожденной вредности.
  Не удержался от комментариев он и в этот раз. Утро выдалось нервным, обед, конечно, был вкусным, но возмутительно быстро закончился, и в довершение всех бед над губой у рыцаря вскочил нахальный прыщик. А тут еще какая-то селянская девица посылает его за водой - его, доблестного кавалера Ордена Летучей Мыши, Светомира Лучезарного из рода Парящего Сокола! Да у него в отчем доме был с десяток слуг и служанок, которые наперегонки мчались исполнять его желания, стоило ему слово сказать! Воспоминание о слугах и в особенности о хорошеньких служаночках несколько смягчило рыцарскую обиду, и он со вздохом взялся за фляги для воды, не преминув, впрочем, огласить свое честное беспристрастное мнение:
  - Ишь, главнокомандующая выискалась... Амазонка без роду, без племени... - он пробормотал это вполголоса, не особенно рассчитывая, что его услышат (и, откровенно говоря, от души надеясь остаться неуслышанным).
  Однако слух у Маржаны оказался на удивление острым.
  - Что ты сказал? - зловеще протянула она. - А ну повтори!
  Рыцарь на миг замялся. С одной стороны, ему, доблестному воину, пасовать перед обычной девчонкой очень не хотелось. С другой - были еще свежи воспоминания о расправе над разбойниками в кожаных куртках. В конце концов в ходе несложных умозаключений Светомир пришел к выводу, что жизнь много дороже столь эфемерных понятий, как "доблесть", "отвага" и "рыцарская гордость".
  Он уже открыл рот, чтобы принести извинения, - но было поздно. Маржана тоже вспомнила произошедшее на поляне и рассудила, что лучше не доводить дело до беды и отомстить сразу. Решение созрело в тот же миг. Уроки магии, преподанные ей наставником накануне, не прошли даром. В воздух красиво взмыла и плавно опустилась на рыцарскую ногу тяжеленная коряга, как нельзя более кстати попавшаяся Маржане на глаза. Девушка делала удивительные успехи в искусстве левитирования предметов.
  Рыцарь взвыл. Ему вторила перепуганная неожиданным шумом Фтайка. Через пару секунд дуэт превратился в трио: к двум голосам добавился гнусавый мяв Кисса - коту просто хотелось развлечься, и он с удовольствием воспользовался поводом продрать горло.
  - Ой, - промолвила Маржана, невинно трепеща ресницами. - Прости. Я нечаянно...
  - Нечаянно?! - рыцарь грязно выругался, в очередной раз пополнив словарный запас своих спутников.
  - Нечаянно, - как ни в чем не бывало, нахально подтвердила девица. - Сама не знаю, как так получилось...
  Светомир поначалу жутко обозлился, но дулся недолго - он и сам понимал свою оплошность. Однако, вернувшись с водой, не упустил возможности попенять мстительной хайяри.
  - Это была шутка! Понимаешь, всего лишь шутка! Ты бы хоть посмеялась, что ли!
  - Ха. Ха. Ха, - мрачно сказала Маржана, зло глядя на рыцаря. Ее притворное смущение как рукой сняло. - Доволен? И больше не смей шутить над моей родословной! Шуток о моей семье я не терплю.
  - Светомир, - окликнул воина маг, дождавшись, когда ученица отвлеклась и не могла его услышать. - Ты бы вообще поменьше подшучивал над Маржаной... Шутки шутками, но если вдруг она снова выйдет из себя... Тебе-то потом, положим, уже все равно будет, а она расстроится, может, даже плакать станет. Нехорошо.
  Рыцарь надолго задумался. И судя по тому, как в процессе раздумий медленно скисло его лицо, Светомир Лучезарный пришел к правильному выводу.
  Дар тоже погрузился в свои мысли, но размышлял он над другим вопросом. В последнее время маг часто начинал невольно прикидывать, какая стихия ближе его ученикам.
  Вообще-то притяжение стихии становится более-менее выраженным через несколько лет после начала занятий магией, окончательно же определить ее можно лишь по завершении обучения, - но кто сказал, что учитель не может строить догадки задолго до этого?!
  Среди магической братии негласно считалось, что существует прямая связь между основной стихией и характером мага. Правда, это утверждение распространялось на уровне ничем не подтвержденных слухов и сплетен. Официальная магическая наука ничего подобного не доказала - но и не опровергла. И Дарилен строил предположения, постепенно утверждаясь в своем мнении.
  Порывистая, своевольная Маржана, на первый взгляд милая и домашняя, но в случае чего вспыхивающая, словно спичка, - огонь. Огонь может мирно гореть в очаге, создавая в доме уют, дремать в тлеющих углях. Но если он вырвется на волю, всему живому лучше убраться с его пути.
  Мягкий, уступчивый Вотий. Вода, принимающая форму сосуда, в который ее нальют. Вода, которой со временем суждено стать льдом.
  "Лед и пламя", - невольно усмехнулся Дар. Что-то во всем этом настораживало колдуна, что-то было не так, но что именно, он никак не мог взять в толк.
  Додумать колдуну не дали.
  - Дар, - Маржана неуверенно топталась на месте, пряча глаза. - Мне нужны "карающие звезды".
  - Что?! Какие еще звезды?! - поперхнулся маг - он в этот момент неспешно прихлебывал знаменитый маржанин чай.
  - Ну... Оружие такое. В форме звездочек. Их швыряют во врагов заместо ножей...
  Что такое "карающие звезды", колдун знал. Доводилось видеть их в действии. Но вот так сразу поверить, что Маржана действительно говорит именно об оружии, было решительно невозможно.
  - Да зачем они тебе?!
  - Нужны, - уклончиво ответила Маржана. - Так, на всякий случай.
  - Какой еще всякий случай?! - Дар смотрел на ученицу во все глаза, безуспешно пытаясь определить, кто из них двоих сошел с ума. - Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Ты с мечом-то не умеешь обращаться - что ты будешь делать со звездами?
  - Не знаю, - честно призналась девушка, поднимая на наставника взгляд. Смущенный, растерянный, виноватый. - Я понятия не имею, зачем они мне. Но я чувствую: нужны. Они третий день не идут у меня из головы, я о них думаю постоянно.
  - А если бы у тебя из головы не шли настоящие звезды или луна - ты бы решила отправиться за ними на небо? - скептически поинтересовалась Заринна.
  Маржана не ответила, окончательно смутившись. Дарилен, внимательно присмотревшись к ученице, вздохнул.
  - Я верю, что они тебе нужны, - как можно мягче произнес он. - Но даже если и так - где мы возьмем на них деньги? "Карающие звезды" - оружие не для бедняков. Я уж не говорю о сложностях обучения. "Звезды" не просто "швыряют во врагов", это целая наука. Я не владею этим видом оружия, Светомир, насколько мне известно, - тоже. Кто будет тебя учить?
  - В школе воинов нам давали несколько уроков, - встрял Светомир. - Профессиональный воин в идеале помимо основного вида оружия должен владеть еще несколькими более-менее сносно и иметь представление об остальных, даже редких. Но научить пользоваться кэй'ли я вряд ли смогу. Мне и самому, откровенно говоря, тех уроков не хватило.
  - Я сама научусь, - шепнула Маржана, мысленно прощаясь со своей сумасшедшей идеей. Что ж, нет так нет, она на другое и не рассчитывала. Но как объяснить спутникам, что с каждой минутой она все отчетливее понимает: без "звезд" душевного покоя ей не видать, как своих ушей?
  - У нас нет средств, - повторила Заринна. - На еду-то едва наскребаем, на подножном корму сидим, тут не до оружия...
  Маржана совсем по-детски шмыгнула носом.
  Светомир помолчал немного, нарочито громко вздохнул и с истинно императорским величием стянул с пальца золотой перстень. Один из многих, унизывающих его холеные пальцы, самый маленький, с мизинца, но все равно стоящий, судя по всему, целое состояние, к тому же по виду - фамильный. До сего дня посягательства на его драгоценности он с негодованием отвергал, заявляя, что перстни - семейные реликвии, и он скорее станет есть землю, чем согласится с ними расстаться. И вдруг - снял сам!
  Но еще удивительнее было то, что за этим последовало.
  Рыцарь немного помедлил и, подойдя, неловко сунул кольцо в маржанину ладошку. Потрясенная девушка широко раскрытыми глаза посмотрела на кольцо, потом перевела взгляд на рыцаря.
  - Ты что?! - испуганно прошептала она севшим от неожиданности голосом. - Зачем? Не надо! Вдруг это и правда - всего лишь мой каприз?
  - Я отдаю его не просто так, - пожал плечами рыцарь. - Даже с фамильной реликвией можно расстаться за достойное вознаграждение.
  - И что же ты хочешь взамен? - насторожилась Маржана. - Ты же знаешь, у меня ничего нет. Мне нечем с тобой расплатиться.
  Рыцарь окинул девушку оценивающим взглядом, явно наслаждаясь ее замешательством, и, не выдержав, расхохотался.
  - Я хочу пойти с тобой в оружейную лавку, только и всего!
  - Зачем? - Маржана на всякий случай отодвинулась подальше и с подозрением предположила: - Приставать будешь?
  Рыцарь возвел очи горе и пробурчал что-то о скудоумии прекрасного пола вообще и некоторых его представительниц в частности.
  - Не буду я к тебе приставать! Больно надо! Мне что, по-твоему, жить надоело?! Я всего-навсего хочу посетить оружейную лавку! Мне нужен... Новые ножны для меча мне нужны, вот! Эти уже никуда не годятся...
  Рыцарь безбожно врал. На взгляд колдуна, для странствующего рыцаря ножны и впрямь не годились - слишком они были приметны, к тому же, по его мнению, любой уважающий себя вор был просто обязан заинтересоваться сим произведением оружейного искусства. Как до сих пор меч оставался при рыцаре, было непонятно. Ножны, висевшие у рыцарского пояса, были новехонькими, богато украшенными камнями, сверкающими на солнце всеми цветами спектра, к тому же на редкость удобными - но Светомир был неумолим: ему нужны, просто жизненно необходимы другие ножны!
  В конце концов решено было, что в ближайший город к оружейнику Маржана и Светомир отправятся завтра поутру - для этого остаток дня и часть ночи компании предстояло провести в пути, но все мужественно согласились с таким раскладом.
  Недоволен был только Вотий, он долго канючил, упрашивая сестру взять его с собой - ему так хотелось снова увидеть оружейную лавку! Маржана непременно уступила бы уговорам брата, но Заринна, контролировавшая процесс сборов, была непреклонна:
  - Сказано - нет! Девушку с мальчишкой сразу заприметят, пророки о вас двоих на всех перекрестках талдычат! Сиди тут, перетерпишь, от этого еще никто не умирал!
  Вотий обижался и дулся, даже хотел было расплакаться, но вовремя вспомнил, что он ученик Дарилена Заозерного, и сдержал подступившие к глазам слезы.
  - Я куплю что-нибудь и для тебя, - пообещала вечером Маржана, поглядывая на тревожное зарево заката, предвещавшее ясный, но ветреный день.
  - Да ты в оружии совсем не разбираешься, что ты мне сможешь купить... - по-прежнему обиженно буркнул мальчишка, однако на душе у него заметно полегчало. Ученичество ученичеством, но Вотий все же оставался обычным ребенком, любящим подарки и обожающим сюрпризы.
  А ночью на них напали.
  
  
***
  Около полуночи путников, уставших, как горные тролли после охоты, разбудила захлебывающаяся лаем Фтайка. Когда чародеи зажгли световые пульсары - Дари и Зари одновременно, - взорам проснувшихся предстало весьма любопытное зрелище.
  На ночь вокруг места стоянки были поставлены сразу несколько защитных куполов: чародеи решили подстраховать друг друга, а кроме того, Дарилен, памятуя о том, что лучшее обучение - практика, дал задание ученикам: создать по куполу. Так возле ночевки возникло сразу четыре разномастных защитных купола. Это их и спасло.
  Разбойники напали подло - дождавшись, когда все уснули. Они подготовились на совесть, прихватив с собой деактивирующие амулеты немалой силы - защитный купол, и даже четыре защитных купола для них трудности не представляли. От творений обученных магов в два счета не осталось и следа.
  Но ученики всегда делают ошибки. Вотий что-то напутал в магической формуле, Маржана от волнения под взглядом наставника произнесла заклинание слишком быстро, невольно изменив характеристики созданного. В итоге ученические куполы все же возникли, но от канонических они сильно отличались. Разбойничьи амулеты против них оказались бессильны - чтобы деактивировать заклинание, необходимо знать его формулу. Предугадать набор наиболее распространенных защит нетрудно - а как предусмотреть ошибку или неправильную интонацию чародея?
  Открывшаяся взорам заспанных путников картина была и впрямь занятной. Вокруг уцелевшего внешнего купола стояли человек десять, не меньше. Зверские выражения рож (назвать хмурые, изрядно заросшие оскаленные физиономии лицами как-то не поворачивался язык) не оставляли сомнений в серьезности их намерений. Как и в отсутствии у обладателей щетин интеллекта. Впрочем, для реализации их цели умственные усилия и не требовались. В неверном свете пульсаров тускло поблескивали мечи.
  Бандиты собирались тихо перерезать путников, пока они спали. Их надежды пошли прахом, но отступать от задуманного бородачи явно не собирались. Не получилось тихо - зарежем с боевыми кличами, решили они. И кинулись на купол. С воинственными воплями. Потом еще раз. И еще.
  Защита не поддавалась. Более того - она упруго пружинила, как резиновая, раз за разом отбрасывая назад покусившихся на ее целостность лесных братьев.
  И вот тут-то отсутствие наполнения в черепной коробке сыграло с бандитами злую шутку. От непредвиденной неудачи они озверели, теперь ими двигало лишь одно желание: во что бы то ни стало разрушить купол и меленько нашинковать заказанных "клиентов" с особой жестокостью. И путь к этому нехитрому способу самореализации им виделся только один: продолжать долбить упрямую защиту - авось да поддастся?!
  Упомянутые "клиенты" же вели себя на редкость нахально. Нет чтобы возопить от страха, пасть наземь, обреченно закрыть глаза и ждать неминуемой смерти! Не-е-ет, эта компания, как ни в чем не бывало, удобно уселась, будто на представлении ярмарочных лицедеев, гнусные колдуны добавили еще несколько пульсаров, дабы не пропустить ни единой детали "спектакля", и зрители с интересом уставились на "актеров". Время от времени кто-нибудь из них не выдерживал и выкрикивал что-нибудь вроде "давай-давай!", "поднажми!" или "эх, хорошо полетел!". Другие с восторгом подхватывали и через мгновение все дружно вопили хором.
  Собака лаяла. Кот спросонья шипел, вздыбив шерсть на загривке и нервно подрагивая поднятым к ночному небу пушистым хвостом. Бандиты рычали от злости и извергали отборнейшую брань и проклятия. Зрители улюлюкали.
  Словом, красота!
  Веселье продолжалось около часа. Бандиты с тупой сосредоточенностью попрыгали вокруг купола, постучали о него мечами, попытались процарапать в защите дырку, сделать подкоп, кто-то даже всерьез вознамерился прогрызть "колпак", видимо, воображая себя настоящим берсерком.
  Но купол оказался стойким и усилиям бандитов не поддавался. Те потоптались еще немного, злобно зыркая на несостоявшихся покойников, плюнули и ушли.
  - Это уже просто оскорбительно, - заметил полувампир, отчаянно пытаясь подавить зевок, - наши неведомые враги нас ни во что не ставят! Подосланные убийцы с каждым разом становятся все тупее и тупее...
  - Если наши неведомые враги и дальше будут подбирать таких дубиноголовых убийц, то рано или поздно они своей цели добьются - мы просто лопнем от смеха! - хихикнула, вновь укладываясь спать, Заринна.
  - А завтра нам еще в лавку идти, - уже находясь на границе яви и сна, пробормотала Маржана. - Надеюсь, они не будут нас у города поджидать...
  
  
***
  Ночных бандитов в городе не оказалось. Да и вообще городок под названием Макхид производил куда более приятное впечатление, нежели встреченные до этого неприветливые селения.
  Хайяри и рыцарь, памятуя о неизбежной конспирации, приоделись так, что от крестьян их не смогли бы отличить и родители. Впрочем, для Маржаны это как раз не составило труда: она просто надела любимый сарафан с васильками и лапти, а на голову повязала цветастый платок, чтобы скрыть от посторонних цвет своих волос.
  С рыцарем проблем было больше: один раз он уже наряжался крестьянином, и тогда его едва не раскусили - ну не бывает у скромных тружеников полей и огородов идеально чистых ногтей и щегольских усиков!
  В конце концов, усы рыцарю сделали накладные, прямо поверх собственных, из-за чего искусственная растительность воинственно встопорщились, а ногти щедро измазали жирной плодородной землей (правда, рыцарь против этого активно возражал, и Дарилену пришлось держать вырывающегося вояку за руки, а Вотию - за ноги, пока девушки, хохоча, свершали свое гнусное деяние).
  Конечно, можно было поступить куда проще и изменить внешность "лазутчиков" магическим способом, но, во-первых, заклинания изменения внешности были весьма нестабильны и без постоянной подпитки энергией могли распасться в любой момент, как правило - в самый неподходящий. Маржане эти заклинания были покуда не под силу, а идти втроем значило вызвать у особо бдительных горожан лишние подозрения. И, во-вторых, действующее заклинание могли учуять городские маги, а это тоже не сулило ничего хорошего.
  Пришлось Светомиру и Маржане довольствоваться подручными немагическими средствами.
  Был еще риск, что неладное заподозрит оружейник - все же не каждый день на крестьян находит блажь приобрести "карающие звезды", - но Светомир заверил спутников, что этого можно не опасаться: оружейники - народ бывалый, видавший всякое. Их неправильными крестьянами не смутить. Кроме того, у оружейников Сиднара существовал негласный закон: не доносить на своих покупателей. Логика была проста: тот, кто покупает оружие, может это оружие повернуть против доносчика. И потом, кто знает, вдруг деревенский недотепа или бродяга в лохмотьях на самом деле - переодетый королевский гвардеец?! Случались и такие капризы у правящей верхушки - надо же как-то выяснять качество обслуживания на вверенных территориях. Донесешь на такого, потом сраму не оберешься...
  
  Оружейная лавка не обманула ожиданий рыцаря и хайяри.
  Ассортимент поразил воображение неискушенной девушки - куда до него было гномьей лавке из Предгорья!
  Были здесь и ножи с изогнутыми фигурными лезвиями, и немыслимой красоты мечи и сабли, были и смертоносные веера, скрывающие в своих складках остро отточенные стальные пластины вместо деревянных полос. Перечислить все имеющееся в продаже было попросту невозможно.
  Светомир посреди этого великолепия едва не позабыл, что вообще-то и он сюда пришел не на товар поглазеть, а выбрать новые ножны для своего меча. Недостатка в ножнах в лавке тоже не наблюдалось, в их разнообразии легко было запутаться, но рассчитывать на помощь оружейника рыцарю не приходилось - тот был занят обслуживанием Маржаны.
  Продавец выкладывал на прилавок коробку за коробкой, но Маржана, лишь скользнув глазами по стали, холодно поблескивающей в свете масляной лампы, качала головой: не то.
  Оружейник взмок от усердия и выбился из сил, но так и не угодил привередливой покупательнице.
  - Ладно, - решился он наконец. - Есть у меня еще один набор. Для особых посетителей, - продавец выразительно подмигнул. - Но он очень дорогой, имейте в виду! Для истинных ценителей держал...
  Оружейник нырнул под прилавок, долго там копался и пыхтел, чихая от пыли, и в конце концов вытащил на свет божий большую коробку, обтянутую кожей. Осторожно подул на нее - в воздух взвилось целое облако пыли. Видимо, истинные ценители давненько не захаживали в эту лавку...
  Тихо щелкнул замок. Продавец откинул крышку.
  Маржана ахнула, впиваясь глазами в выложенные в три ряда смертоносные игрушки, заметно выбивающиеся из вереницы разложенных на витрине ножей, булав и мечей. Кажущиеся удивительно хрупкими, изящные звездочки выглядели в этом окружении, как красавицы-княжны в толпе простолюдинов.
  Северные народы называли это оружие "звездами Белого Волка", жители Востока - "легкокрылой смертью". В Сиднаре прижилось название кэй'ли, а в Долине - "карающие звезды". Специалисты могли назвать еще с десяток-другой названий. Но как бы поэтично они ни звучали, Маржана раньше и вообразить не смела, что это оружие может быть столь прекрасно.
  При одном взгляде на предмет законной гордости оружейника по коже пробегал легкий морозец, предупреждающий о близкой опасности, и становилось ясно - эти диски, и впрямь похожие на колючие звезды с остро отточенными зазубренными гранями, их владелец просто так не достанет. А если достанет - уже не промахнется. Плавные закругленные линии делали вид опасных игрушек удивительно гармоничным, а гравировка по центру лезвий, затейливая вязь, при ближайшем рассмотрении складывающаяся в староэльфийские письмена, создавала вокруг "звезд" таинственный и притягательный ореол.
  В комплекте с кэй'ли шла перевязь - в отличие от самих "звездочек", неброская, без лишних изысков, местами даже потертая. Но, странное дело, никакая другая перевязь, расшитая золотом или еще каким-то образом украшенная, не могла бы подойти к этому оружию лучше.
  Маржана кончиками дрожащих от волнения пальцев благоговейно коснулась стали. Кто бы мог подумать еще месяц назад, что отыщется оружие, способное вызвать у нее священный трепет!
  Девушка несмело протянула руку. "Звезда" покорно легла в ладонь, прильнула доверчиво, как котенок, еще не знающий, что не все существа вокруг добры и ласковы.
  Девушка обернулась к Светомиру, сияя не хуже отполированных до блеска "звездочек":
  - Это они.
  - Ты уверена? - с сомнением поинтересовался рыцарь, с явной неохотой отвлекаясь от созерцания алебард, расставленных у стены.
  Ответом ему был счастливый маржанин взгляд, устремленный на кэй'ли.
  Рыцарь со вздохом полез за пазуху.
  - Почтенный... Вы драгоценности в уплату берете?
  
  
***
  Как бы ни было спокойно в Макхиде на первый взгляд, все же в городе творилось что-то неладное. Как и в других сиднарских городах, в которых путники успели побывать ранее. Кто-то методично вырезал сиднарских приверженцев Светлой Защитницы. Город за городом, день за днем. Нет, не днем. Ночью. Всегда - ночью. Жертвами неведомого убийцы становились священнослужители, оказавшиеся на неосвещенных улицах в одиночестве. Впрочем, проникновением в дома неуловимый противник Защитницы тоже не гнушался - несколько жрецов были найдены зарезанными в собственных постелях.
  Поговаривали, что смерть являлась священнослужителям в виде прекрасной девы, искушающей их и упрашивающей отречься от богини. Если ее мольбы не достигали цели, она хладнокровно убивала своих жертв. Сопротивления ей никто не оказывал - то ли от растерянности, то ли люди просто не успевали отреагировать.
  Как ни странно, жрецам Защитницы жутковатая ситуация была только на руку. Люди, видя повышенное внимание загадочной кровожадной девы к культу, начинали верить в россказни пророков о приходе короля-демона Шарона в новом обличье, вспоминали о том, что их предки были истовыми приверженцами Светлой Защитницы, и сами возвращались в забытую веру. Многие боялись, что, перерезав священников, демон примется за обычных людей, и хотели верить в хотя бы эфемерную защиту, которую сулила кроткоглазая богиня своим почитателям. Впрочем, Сиднар был на редкость демократичным в религиозном отношении государством. Вера в Защитницу в умах простого люда с легкостью уживалась с почитанием десяти богов Верховного Круга и уж тем более - с поклонением четырем богам-стихийникам. Если есть десять главных божеств, рассудил народ, то почему бы не быть одиннадцатой богине, пусть чуть пониже рангом, но от того не менее милосердной к своим детям?
  Этими соображениями словоохотливый оружейник поделился с покупателями, пока заворачивал их покупки. Он был доволен удачным днем: и кэй'ли, и выбранные странным крестьянином ножны, и кинжал, присмотренный его не менее странной спутницей в придачу к "звездам", стоили немалых денег -отчего же не поболтать со столь щедрыми покупателями? Глядишь, и еще на что-нибудь раскошелятся...
  Щедрые покупатели больше ни на что не раскошелились, но услышанное заставило их призадуматься.
  - Свет, - выходя из лавки, Маржана едва не плакала, - это ведь не я, правда? Я бы не смогла...
  - Конечно, не ты, - успокоил хайяри рыцарь. - Ты ведь была с нами по ночам, никуда не исчезала. Продавец сказал, очередное тело нашли сегодня утром. Если ты еще не забыла, этой ночью на нас напали придурки с мечами - и тебя уж точно все видели. Не переживай.
  - Тогда... Тогда почему они говорят, что убийца - девушка?
  - Мало ли на свете девушек... Не принимай это на свой счет, вот и все. Выбрось эту ерунду из головы.
  - Как я могу об этом не думать?! Я убила восьмерых - там, на поляне! Откуда мне знать, может быть, остальные убийства - тоже моих рук дело?!
  - Не говори чепухи, - беспечно отмахнулся рыцарь. Но сразу вслед за тем нахмурился, обеспокоенно огляделся и произнес, понизив голос: - И лучше вообще ничего не говори. Здесь столько ушей, не приведи боги, услышат... В случае чего долго разбираться не будут.
  Маржана замолчала, но на душе у нее было по-прежнему тяжело. Она очень болезненно переживала случившееся на лесном привале, хоть и не подавала виду.
  И все же, несмотря на то, что Маржана была погружена в свои невеселые мысли, угрозу она почувствовала сразу. Девушка остановилась, стиснув ладонь Светомира.
  - Здесь кто-то есть. Кто-то... недобрый.
  Они стояли посреди тихого переулка - этот путь добросердечный оружейник указал им как ближайший к приличной и недорогой таверне. В переулок не выходили окна домов, проход между глухими каменными стенами был тесен и грязен. Нестерпимо пахло помоями и кошками.
  Светомир растерянно покрутил головой.
  - Да нет здесь никого, - убежденно заявил он. - Тебе померещилось. Идем.
  - Ошибаетесь, милейший.
  Человек появился совершенно бесшумно, с ловкостью лесного зверька выскользнув из-за кучи мусора, возвышающейся у стены ближайшего дома.
  Маржана от неожиданности взвизгнула, скользнула за спину рыцаря и уже оттуда рассмотрела незнакомца.
  Человеку было лет сорок, может, чуть больше - точному определению возраст не поддавался. Невысокий, худой и гибкий, с мелкими острыми чертами лица, он и впрямь напоминал какого-то небольшого хищного зверька - хорька или куницу. Длинная рыжая челка, падающая на глаза, меняла положение при каждом движении незнакомца, не позволяя как следует рассмотреть его лицо. "И как она ему не мешает?" - мелькнуло в голове у хайяри. У нее помимо воли зачесались руки - так хотелось откинуть волосы со лба куницеобразного. Впрочем, тот, по-видимому, не испытывал ни малейшего неудобства. Он оглядел рыцаря, решительно сжавшего рукоять меча, пока еще покоящегося в новехоньких ножнах, и девушку, испуганно спрятавшуюся за спиной воина. Как-то нехорошо оглядел. Нахально. По-хозяйски. Так, словно за поимку этих двоих лично ему пообещали крупную награду, и он уже прикидывал, на что потратит деньги.
  "Вот оно что, - догадалась Маржана. - Он тоже слышал проповеди. И каким-то образом догадался, что ищут меня. Наверное, услышал наш разговор. Какая же я дура, не могла промолчать!"
  Предчувствие не подвело Маржану. Незнакомец, рассмотрев их, удовлетворенно кивнул и произнес:
  - Позвольте представиться - Алгер, старьевщик. Глубоко верящий сторонник Светлой Защитницы, - старьевщик выдержал многозначительную паузу. - Я вам зла не желаю, ни в коей мере. Но, видите ли, мне очень нужны деньги. А за каждую подозрительную девушку, похожую по описанию на демона, полагается хоть небольшая, но награда. А кто может быть подозрительнее приезжих девушки и рыцаря, гуляющих в глухом переулке? Так что - сами понимаете, - Алгер виновато развел руками, словно извиняясь за свой будущий поступок. Рыцарь напряженно следил за его движениями. Куда клонит старьевщик, он понял сразу, и теперь мучительно раздумывал: ударить сразу или еще подождать?
  Маржана выбрала третий вариант. Она ждать не хотела. Биться - тоже.
  - Пойдем, - потянула она рыцаря за рукав.
  - Э, нет, - весело оскалился похожий на хорька человек. - Вы мне слишком дороги, мои золотые, я вас не отпущу так просто!
  В этот день рыцарь понял, что гибкость и ловкость с успехом могут заменить силу, высокий рост и крепкие мышцы. Юркий, вертлявый Алгер с удивительной легкостью умудрялся поднырнуть под руку рыцаря в самый неожиданный момент, уйти от удара и мгновенно вынырнуть из-за спины.
  В пылу сражения рыцарь почти забыл о Маржане, прижавшейся к холодной каменной кладке. А вот куницеообразный старьевщик о девушке не забывал и, улучив подходящий момент, когда рыцарь, тряся головой, отходил от чувствительного удара под ребра, прыгнул к ней.
  Маржанины попытки отогнать от себя назойливую мысль о лежащих в коробке под мышкой "звездах" пропали втуне. Стоило человеку сделать шаг в ее сторону, как руки сами потянулись к свертку. Глаза заволокло знакомым туманом, в ушах зашумело. О боги, да что же это такое?! Опять?!
  Додумать Маржана не успела. Когда в ее руках оказалась уже раскрытая коробка, она не поняла. Кэй'ли сама ткнулась в ладонь, просясь в несущий гибель полет. "Звезде" хотелось чужой крови и чужой смерти. Маржане, вернее, существу, завладевшему ее телом, - тоже.
  Легкое, неуловимое движение, солнечный блик на отточенной грани. Всхлип крови и хруст дробящейся кости под натиском вгрызающейся в тело "небесной кары". Эти звуки девушке с выбившимися из-под платка светлыми волосами, со странно жесткими глазами на побледневшем лице показались прекраснее сладкозвучной музыки.
  Алгер медленно перевел взгляд вниз. Его рука судорожно зажимала глубокую рану. "Звезда" вошла чуть ниже ключицы, одним своим "лучом" задев кость. Сквозь пальцы толчками, пульсируя, текла темная кровь. Вместе с кровью из тела уходила жизнь. Старьевщик рухнул на колени. Покачнулся, будто в нерешительности, и тяжело завалился набок.
  Светлокосая склонилась над ним, с интересом разглядывая.
  - Передай привет своей Богине, когда встретишь ее, - прошептала она. Алгер вздрогнул: в голосе девушки ему послышалось змеиное шипение. - А теперь скажи: кто ты? Кто послал тебя?
  Алгер умирал. Он стоял на грани, готовый отправиться к Престолу Богов. Но что-то не давало ему уйти, что-то цепко держало в этой жизни угасающее сознание и не желало отпускать. Боль становилась нестерпимой, как и желание отрешиться ото всего, уйти, умереть - только бы не чувствовать больше этой боли, не видеть этих колючих злых глаз, вытягивающих душу. И тогда он, не в силах больше терпеть, выдохнул имя. Одно-единственное - вместе с последним вздохом.
  Девушка наклонилась над телом еще ниже. Осторожно пошевелила пальцами. Дождалась, когда из раны, повинуясь ее ворожбе, выскользнет окровавленная "звезда", аккуратно вытерла ее об одежду убитого и вернула назад, в коробку.
  И только тут душащая, клокочущая ярость схлынула. Хладнокровие ушло вместе с нею. Маржана снова стала сама собой и в тот же миг поняла, что она наделала. Перевела взгляд на скорчившееся на мостовой бездыханное тело. И завизжала так, словно убивали ее саму.
  Светомир, до того остолбенело таращившийся на нее, дернулся от крика, одной рукой ловко перехватил обезумевшую от ужаса девушку, другой крепко зажал ей рот. Маржана билась в его руках, как выброшенная на берег рыба, но сила у нее была снова обычная, девичья. Рыцарю без особого труда удалось оттащить хайяри подальше от злосчастного переулка, в другой - столь же безлюдный - и там, встряхнув ее пару раз за плечи, привести в чувство.
  - Ты видел это? - захлебываясь слезами, выдавила Маржана, вновь обретя способность говорить. - Видел?! Я снова убила человека, я - убийца! - ее речь стала прерывистой и неразборчивой. Маржана уткнулась лицом в ладони. Ее трясло. У нее начиналась истерика.
  В конце переулка показались прохожие - благообразный старец и дородная женщина, ведущая за руку мальчонку лет пяти. Сзади за ними семенил хиленький мужичонка. Светомир торопливо прижал девушку к себе, чтобы люди не заметили ее слез, наклонился к ее лицу. Со стороны казалось, что влюбленная парочка слилась в страстном поцелуе. Почтенное семейство величественно проплыло мимо. Дама возмущенно пропыхтела что-то о распущенности нравов современной молодежи, но Светомиру в эту минуту не было дела до мнения посторонних, а рыдающая Маржана попросту ничего не заметила.
  И только когда Маржана немного успокоилась, вдоволь наплакалась и пришла в себя, она увидела темное пятно, расплывающееся на груди Светомира.
  
  
***
  Первыми их увидела Айна. Будь у графини нервы чуть слабее, она непременно хлопнулась бы в обморок, как это любили делать ее знакомые аристократки. С нервами у Ромиайны было все в порядке, но все же струхнула она не на шутку.
  Вернувшиеся из Макхида Светомир и Маржана выглядели так, что любой ужаснулся бы.
  Хайяри была перепугана чуть не до полусмерти, лицо ее заливала мертвенная бледность, глаза покраснели, на щеках блестели дорожки слез, на васильковом сарафане темнела россыпь кровавых пятен. У графини мелькнула несвоевременная мысль о том, что, если бы не заклинания очищения ткани, у Маржаны не осталось бы одежды без следов крови.
  Рыцарь был еще бледнее, он еле держался на ногах, но мужественно шел, вернее, передвигал ноги, поддерживаемый своей спутницей. Рубашка Светомира из белой превратилась в темно-бордовую, почти черную.
  - О боги! Что с вами случилось?! - Айна едва успела подбежать, чтобы помочь Маржане поддержать рыцаря - он медленно заваливался на бок.
  - На нас напали, - чужим голосом отозвалась Маржана. - И все из-за меня!
  - Перестань винить себя. Я же просил... - прохрипел рыцарь, теряя сознание.
  
  К счастью, рана оказалась не роковой, жизненно важные органы не были задеты. И все же Дарилен и Заринна колдовали над ней два часа кряду. Рыцарь потерял много крови, к тому же была опасность заражения крови.
  Чародеям прежде не доводилось лечить такие раны. Они давно усвоили, что целительство к области их талантов не относится. Но раньше они могли обратиться к профессиональным лекарям. Сейчас выхода не было - пришлось осваивать новую ворожбу на ходу, вспоминая когда-то слышанные наставления учителей и доверяясь интуиции.
  Они здорово рисковали. Оборотничий организм многие зелья и заклинания переносит иначе, нежели человеческий, реакция могла быть непредсказуемой. Но, к счастью, обошлось.
  - У нас прямо передвижной лазарет какой-то, - хмыкнула Заринна, когда стало ясно, что их с Даром старания увенчались успехом. Светомир крепко спал, и сон его обещал исцеление.
  Спасители выглядели едва ли не хуже раненого. На Маржану вообще было жалко смотреть. Она упорно твердила, что Светомир едва не погиб исключительно по ее вине, и перестала рыдать, только когда Айна насильно напоила ее успокаивающим отваром. Правда, с дозировкой графиня немного перестаралась, и в лагере стало на одного спящего больше - но разве кому-то вредил крепкий здоровый сон?
  
  
***
  Когда вечер раскрасил небо, будто умелый художник провел кистью с акварелью по листу мокрой бумаги, компания собралась у костра. Светомир то и дело с восхищением дотрагивался до перевязанной груди: импровизация чародеев явно была удачной, утром рыцарю можно было трогаться в путь вместе со всеми, правда, соблюдая осторожность.
  Вотий с не меньшим восторгом разглядывал подаренный Маржаной кинжал с простой, но со вкусом оформленной рукоятью в форме драконьей головы, с гравировкой на клинке - опять-таки в виде дракона со сложенными на спине крыльями, судя по всему, вошедшего в штопор. Хаяйри сумела-таки угодить брату.
  Чуть в отдалении от компании, привалившись спиной к дереву, сидела Айна. Весь ее вид выражал крайнюю степень усталости: глаза прикрыты, руки бессильно брошены на колени, плечи поникли.
  - Устала? - участливо спросил Дарилен, присаживаясь рядом. - Тяжелый был день...
  Реакция девушки его удивила. Графиня встрепенулась, испуганно взглянула на Дара и торопливо замотала головой.
  - Нет-нет, нисколько!
  Колдун нахмурился.
  - Ты чего-то боишься?
  - Боюсь? Ну что ты, вовсе нет...
  - Не спорь. Я не слепой. Что случилось? Чего ты испугалась?
  Айна низко наклонила голову - так, чтобы не видно было выражения ее лица. Ее волосы пахли ромашкой. Это зариннина настойка для мытья волос, она сама ею пользуется и снабжает всех желающих. Знакомый с детства запах. Почему же раньше он не вызывал в душе колдуна никаких чувств? И почему сейчас он для него дороже самых изысканных ароматов мира?
  Ответ Айны прозвучал так тихо, что маг едва различил ее голос в треске костра.
  - Не прогоняй меня.
  - Что?
  Он расслышал. Просто не сразу смог поверить своим ушам.
  - Не прогоняй меня.
  - О чем ты? Я вовсе не...
  Айна его не слушала. Она торопливо заговорила, сбиваясь и глотая слова, словно боясь, что Дар вот-вот перебьет ее и велит замолчать.
  - Я... Я знаю, что я - изнеженная графская дочка, которую зачем-то научили махать мечом - должно быть, потехи ради. Я ничего не знаю, ничего не умею и слишком быстро устаю от ходьбы. В походе от меня мало толку, зато неприятностей сверх меры. Я - обуза для вас. Но пока я иду с вами, мне есть для чего жить. Мы куда-то идем, что-то ищем - и все просто и понятно. Есть цель, есть путь к ней. Я не знаю, что будет, когда мы достигнем цели и получим ответы на все вопросы. Но... не прогоняй меня. Хотя бы пока. Пожалуйста...
  - Глупенькая... - теплая усмешка. Айна подняла голову. Что это - нежность в его глазах или причудливая игра отблесков костра? - Никто не собирается тебя прогонять. Я благодарен судьбе за то, что она свела нас с тобой. Это лучшее, что она могла для нас сделать. Помни об этом и не верь никому, кто скажет, будто кто-то из нашей компании думает иначе. Этого просто не может быть. И не смей называть себя обузой! Ты - славная девушка, хоть еще и сама этого не понимаешь.
  
  Словно зверь на мягких лапах, готовящийся к решающему прыжку, подкрадывалась ночь. Где-то в лесу тоскливо затянул лунную серенаду волк. Ему вторил другой, в противоположной стороне. Компания у костра поежилась. Маржана зябко передернула плечами.
  - Говорят, летом волки не нападают на людей, - изрекла в пространство Заринна.
  - Не забудь сообщить об этом самим волкам при встрече, - откликнулся Дарилен.
  - Вам что-нибудь говорит имя Шайнмар? - невпопад спросила Маржана, глядя в огонь.
  - Шайнмар... Шайнмар... Что-то знакомое... - маг задумчиво потер подбородок. - Нет, не припоминаю. А где ты его слышала?
  - Тот человек, который... ну, которого я... он сказал мне это имя.
  - Что, так прямо и сказал? - недоверчиво протянула Заринна. - Сам?
  - Нет. Я его... - Маржана запнулась, - попросила. Убедительно.
  У костра снова повисло молчание.
  Когда сидеть у трепещущего пламени, слушать шум ветра, запутавшегося в кронах могучих деревьев, и волчий вой стало совсем невмоготу, Айна попросила Маржану:
  - Спой, пожалуйста. Ты так красиво пела в трактире в Верхних Фумках...
  Маржана, вспомнив, что именно она пела в памятную ночь в трактире, зарумянилась, но просьба Айны была и впрямь как нельзя более своевременной. Иногда песня - лучшее лекарство от грусти. Много лучше слов.
  Маржана помолчала, прикрыв глаза, вслушиваясь в свое состояние. О чем же спеть? О долге? О грусти? О первой любви?
  Слова пришли сами собой. То ли вспомнились, всплыли откуда-то из глубин памяти, то ли сами на ходу сложились в песню. Маржана об этом не задумывалась. Она пела, отдавая песне всю душу, растворяясь в ней и забывая себя.
  Голос хайяри то звенел, как первые трели весенних птиц, то затихал, становясь почти не слышным, как шепот легкого ветерка. Были в нем и напевы веселого летнего дождя, льющего сквозь солнечные лучи, и шелест листвы, и неспешный полет тающих под солнцем, словно сахарная вата, облаков. Песня уносила слушателей невообразимо далеко, туда, где нет тревог и проблем, где круглый год светит ласковое солнце и цветут луговые травы, где нет зла, боли и грязи. А еще в этой песне была горечь - от того, что сказочный край навсегда потерян и потомкам его счастливых обитателей суждено вечно скитаться по чужим краям в тщетной надежде вернуть утраченную родину.
  Когда песня отзвучала и последние слова растворились во тьме за освещенным костром пространством, притихшие слушатели еще долго сидели молча. После столь проникновенного исполнения продолжение беседы казалось кощунством.
  - О чем эта песня? - тихо спросил, обретя наконец способность говорить, Светомир.
  Маржана открыла было рот, досадуя на недогадливость рыцаря, но сестру опередил Вотий.
  - Она о крае, где рождается радуга, - заявил он.
  - И на каком же это языке? - вкрадчиво поинтересовался рыцарь.
  Вотий удивленно моргнул. Маржана округлила глаза:
  - То есть как - на каком? На сиднари, разумеется! - и осеклась. Песня была не на сиднари, только теперь она это отчетливо поняла. Слова были на другом языке, которого Маржана не знала. Селянские девушки не изучают иностранные языки, они и родным-то в его письменном применении не всегда владеют. Откуда же тогда она знает эту песню? И почему понимает ее слова? И Вотий... Он ведь тоже все понял!
  Маржана в замешательстве оглянулась на брата. Тот был озадачен не меньше.
  - Мои ученики удивляют меня все больше и больше, - вздохнул Дарилен. - Что ни день, то новые сюрпризы. Я правильно понял, что вы оба этот язык никогда не учили, но понимаете его не хуже родного?
  Подопечные мага синхронно кивнули.
  - Потрясающе, - сказала Заринна с непонятным выражением: то ли мрачно, то ли просто устало. - Ты прав, Дар, тебе достались не ученики, а коробка с сюрпризами! Ты уверен, что их ищут лишь потому, что они хаяйры? Может быть, кому-то известно о них что-то такое, что пока не известно нам?
  Маржана почувствовала укол жгучей обиды. Она шмыгнула носом, изо всех сил стараясь не разреветься
  - Я же не специально...
  - Ладно-ладно, не огорчайся ты так, - поспешил утешить ученицу колдун. - Никто не хочет обидеть ни тебя, ни Вотия. Вы ни в чем не виноваты. Но вы и впрямь подкидываете нам столько загадок - и ни единой зацепки для разгадки! Вас ищут служители Светлой Защитницы, которые только и думают, как бы вернуть себе прежнюю власть над умами людей. На вас имеют виды какие-то ненормальные маги-сектанты, озабоченные спасением мира. Периодически возникают посыльные некоего "хозяина", требующего отдать ему моего ученика. Кто-то из вышеперечисленных, а может быть, некто неучтенный, время от времени присылает каких-то совсем уж кретинских наемников. При этом я - единственный в мире маг, ставший наставником двух учеников одновременно, моя ученица, - милая скромная девушка, которой снятся странные сны, - если ее хорошенько разозлить, обращается с оружием получше многих профессиональных бойцов, и в довершение ко всему мои ученики распевают песни на незнакомом им языке, - Дарилен помолчал. Его подопечные пригорюнились. И тут маг хитро улыбнулся: - Нет, определенно, день, когда я принял Вотия в ученики, был счастливейшим в моей судьбе! А иначе разве смог бы я жить такой интересной, насыщенной жизнью?
  
  
***
  Ночь вступала в свои права. На бархатное иссиня-черное небо высыпали крупные летние звезды, казавшиеся искрами одинокого догорающего костра, улетевшими слишком высоко. В лунном свете в траве поблескивали крупные тяжелые капли ночной росы.
  У костра на окраине березовой рощицы кружком сидели люди, нелюди, белая с рыжими пятнами собака и черный пушистый кот. Сколько таких ночей у костра было в их жизни? Сколько еще будет? Куда приведет их дорога? И что найдут они там, в конце пути? Этой ночью они предпочитали не задумываться.
  Над одиноким костром, березовой рощей, Сиднаром, всем миром звенела песня. Песня о потерянной родине на неизвестном певице языке.
  
  [1] Тарн - древний бог, по слухам, покровитель оборотней. Точнее сказать могли бы сами оборотни, но, увы, дети полуночи, как они сами себя называли, отличались необычайной скрытностью во всем, что касалось их быта и истории. Отчасти это объяснялось неприязнью, которую издревле питали к оборотням люди, отчасти - верованиями самих детей полуночи, согласно которым чужак, узнавший секреты оборотня, обретал над ним власть.
  [2] Шаг - мера длины, равная примерно 0,75 м.
  [3] Минуши - духи, насылающие болезни.
  
  
  
Глава 10
  
  На месте очередного привала компании стояла мертвая тишина, лишь изредка нарушаемая звонкими девичьими вскриками. Путники схоронились кто где успел: под прикрытием поваленных деревьев, за подходящими по размеру пнями, под одеялами, не рискуя лишний раз высовывать оттуда нос. У них были на то веские причины. На досуге Маржана решила овладеть нелегким искусством метания кэй'ли.
  Напрасно хайяри пыталась припомнить собственные действия в макхидском переулке - память, дразня, подкидывала лишь клочки, обрывки, да и все прочие воспоминания о том дне слились в одну пеструю полосу, из которой ярким пятном выделялась лишь кровь: кровь убитого старьевщика, кровь на руках его невольной убийцы, кровь на рубашке Светомира...
  Раз за разом Маржана метала звезды в импровизированную мишень, наскоро нацарапанную на древесном стволе, но упрямые кэй'ли, как заговоренные, летели мимо цели. Если бы Дар загодя не навесил на "волчьи звезды" поисковые заклятия, позволяющие легко их найти, хайяри очень скоро осталась бы без своих новых "игрушек".
  Изредка зрители отваживались на комментарии.
  - Светомир, дерни ее за косу, что ли, - советовала Заринна, осторожно выглядывая из-за пня и тотчас поспешно прячась обратно: не ровен час, еще прилетит "звездой". - Глядишь, разозлится - снова научится...
  - А чего сразу я-то? - возмущался рыцарь. В отличие от магички, он видел и другую Маржану, мастерски управляющуюся с новым оружием, и ему отнюдь не улыбалось быть сраженным "легкокрылой смертью", да еще от руки необученной девчонки, не контролирующей себя в приступах гнева.
  - У нее на тебя реакция лучше, - радостно ухмыляясь, поясняла магичка. - Еще немного - и условный рефлекс выработается... - Зари ненадолго замолчала, но через пару минут снова не вытерпела: - Дар, ну сходи ты поучи ее, что ли! Ты же Учитель!
  - А при чем тут я? - деланно удивлялся маг. - Если бы речь шла о магии - тогда другое дело! А учить владению оружием я не нанимался! Я, если хочешь знать, отродясь кэй'ли в руках не держал!
  Ситуацию спас Вотий. Выручило его боевое прошлое деревенского сорванца: что-что, а метать камни всеми возможными способами он был мастак. Казалось бы: что общего у обычного камня и изящной стальной "звездочки"? А вот поди ж ты, нашлось что-то - во всяком случае, когда он с важным видом начал обучать сестру своим премудростям, дело пошло на лад: теперь из двух десятков пущенных Маржаной в полет кэй'ли в цель попадали две, а то и три "звездочки". Девушка могла гордиться собой и братом, что она и делала. Но все же до настоящего умения ей было еще далеко.
  - Как же так? - сокрушалась хайяри. - Я ведь чувствую: могу! Я знаю, как этим пользоваться! Только все время забываю. И ничего не получается...
  - Раз знаешь - значит, когда-нибудь вспомнишь, - успокоил ее наставник. - Неужели ты не сможешь договориться с собственной памятью?
  - Договориться?..
  
  - ...Мама, расскажи мне сказку!
  - О чем, котенок?
  - О... О волшебнице! Расскажи о волшебнице!
  Мама на минутку хмурится, и ее красивый гладкий лоб перерезает полоса. Она совсем еще молодая, ее мама, но в минуты задумчивости откуда-то появляются на ее лице непрошеные морщинки. Но вот родные черты озаряет улыбка:
  - Ну, слушай...
  Сказка увлекает девочку в дивный мир, где высятся белокаменные замки, скачут на лошадях прекрасные принцы, вызволяющие принцесс из лап злодеев, а в облаках парят огнедышащие драконы. И в центре этого великолепного, завораживающего мира - прекрасная Каруника, волшебница и воительница. Мама часто рассказывает про нее сказки, а дочка с удовольствием их слушает. На этот раз история была о том, как волшебницу едва не погубила древняя неприкаянная душа - душе хотелось воплотиться в новом облике, и она повадилась без спросу залезать в тело Каруники. Ни к чему хорошему это не привело: дорвавшаяся до жизни душа перебила половину соседей волшебницы, вдрызг разругалась со второй половиной и вдобавок едва не вышла замуж за красивого, но подлого царевича. Естественно, Карунике такое самоуправство незваной души не понравилось, но вместо того, чтобы лить слезы, как поступила бы на ее месте любая благовоспитанная девица, волшебница взяла и вызвала непрошеную гостью на разговор. Разговор был долгим и трудным, в процессе беседы то и дело сыпались со всех сторон ужасающей силы заклинания, сверкали молнии и раздавались раскаты грома небесного, но в конце концов сторонам удалось договориться. Каруника позволила древней душе время от времени смотреть на мир ее глазами, не совершая ничего предосудительного и не подавляя волю обладательницы упомянутых глаз, а взамен душа по мере необходимости делилась с волшебницей своими знаниями. Как и положено сказкам, все закончилось хорошо. Волшебница помирилась с обиженными соседями, воззвала к богам, чтобы те воскресили невинно убиенных, и сбежала из-под венца прямо в день свадьбы.
  Засыпая, девочка подумала о том, что она тоже сумеет договориться с древней душой, если той вдруг приглянется ее тело.
  - Мама, ты научишь меня разговаривать с душами? Как Каруника?
  - Конечно, солнышко! - мама снова ласково улыбается. Какая она красивая, ее мама! И улыбка у нее самая добрая в мире!.. - Вот вырастешь - и я всему-всему тебя научу! Спи, милая...
  
  - ...Уснула?
  - Да.
  - Ты опять рассказывала ей сказки?
  - Когда-нибудь они ей помогут. Так ей будет легче понять.
  - Когда ты научишь ее - по-настоящему, без выдумок?
  - Не сейчас. Она еще совсем кроха, зачем пугать ребенка так рано? У нее должно быть нормальное детство, с играми и сказками. Пусть подрастет немного...
  
  Мама... Отец... Мама каждый день рассказывала ей сказки и придумывала новые увлекательные игры. Отец этого не одобрял, но и не запрещал. Он вообще ничего не запрещал, всегда баловал свою дочурку. Побаловать сына он уже не успел... Воспоминание было столь живым и ярким, что Маржане показалось: детство вернулось. Мама и папа живы и снова рядом. Можно снова обнять их и поцеловать, прижаться щекой к родной руке и больше никогда, никогда не отпускать...
  Увы. Реальность напомнила о себе голосами спутников и испытующим взглядом наставника. Но откуда же это воспоминание? Почему раньше она знать не знала об этой сказке, а сейчас давно ушедшее предстало перед глазами так, словно произошло минуту назад? И разговор родителей... Каким чудом она, пятилетняя, запомнила и сейчас непонятные ей слова?
  Вопросов было много. Маржана потрясла головой, собирая разбегающиеся мысли.
  - В детстве мама рассказывала мне сказки, - задумчиво сообщила она наставнику. - В одной из них у волшебницы по имени Каруника была похожая ситуация. И она как-то смогла договориться с этой... с чужой душой.
  - Как именно? Был какой-то обряд? Заклинание? Вызов духа?
  - Понятия не имею, - виновато развела руками хайяри. Мама знала, что предстоит пережить ее дочери, но не стала пугать ее подробностями. Она думала, что у них еще будет время... - Мама обещала меня научить... Потом. Когда я вырасту.
  - По крайней мере, у нас есть хотя бы слабенькая надежда, - оптимистично заявил колдун. - А способ воплотить ее в жизнь мы как-нибудь отыщем.
  На самом деле маг вовсе не считал их перспективы столь радужными. Добыть описание некоего ритуала беседы с дрыц знает откуда взявшимися душами (даже при условии, что этот ритуал существует на самом деле) не легче, чем отыскать монетку на дне океана. Но огорчать ученицу у Дара не повернулся язык. В конце концов, кто знает, какой еще сюрприз им в очередной раз подбросит судьба?..
  
  
***
  К вечеру путники, злые, как тролли с похмелья, продрогшие, до нитки вымокшие под зарядившим с обеда дождем и уставшие настолько, что любое сравнение было бы преуменьшением, набрели на глухую деревеньку из десятка домов, обнесенную хлипеньким частоколом.
  - Зайдем? - жалобным голосом даже не спросил, а попросил Вотий, умоляюще глядя на Наставника.
  - Зайдем, - решил Наставник. Ему и самому жуть как хотелось выспаться наконец в теплой сухой постели, поесть нормальной еды, сваренной в настоящей печи, а не на походном костре, наспех, из того, что нашлось. Убегать и прятаться, толком не зная, от кого именно, еще куда ни шло теплым летним днем, когда дорога сама ложится под ноги, солнце ласково гладит путников своими лучами, и вообще жить радостно и легко. Но когда вокруг слякоть, холод и грязь, когда дороги раскисли до состояния непроходимых болот, и прежде чем выбрать место для ночевки, приходится долго хлюпать по грязи, выискивая лужи помельче, а потом еще и сушить их заклинаниями... Нет уж, сначала - выспаться, и только потом разбираться со сбрендившими служителями Светлой Защитницы!
  Спутники мага рассуждали схожим образом, и даже вечно несогласный с коллективом Светомир на сей раз и не подумал возражать.
  Увы, их мечты о горячем ужине и теплых постелях грозили развеяться, как дым от костра. Стоило путникам подойти к частоколу на расстояние десяти шагов, как оттуда, словно фокусник из ларца, выскочило если не все население деревушки, то значительная его часть - человек тридцать крепких мужиков: заросших, в латаной-перелатаной одежде, в лаптях, грозящих развалиться прямо на ходу, зато с начищенными до блеска подручными средствами - лопатами, вилами, а то и просто дубинами, окованными железом.
  - Какая прелесть, - восхитилась Заринна, разглядывая нацеленные на них сельскохозяйственные орудия.
  По лицам "туземцев" было видно, что они ее восторг не разделяют.
  - Нам бы переночевать, люди добрые, - дипломатично кашлянул Светомир.
  - Неча вам тута делать, - хмуро отрезал огромный, похожий на медведя мужичище с топором. - Шли бы вы лучше, по добру по здорову...
  Но рыцарь не был готов так просто расстаться со своей мечтой если не о свежих простынях, то хотя бы о крыше над головой.
  - Уважаемые, вы не подумайте о нас дурного, - торопливо проговорил он, стараясь, чтобы в голосе проскальзывало как можно меньше заискивающих ноток. - Мы не разбойники какие, мы честные путешественники и готовы заплатить за гостеприимство звонкой монетой...
  Это был его последний козырь. Где он раздобудет деньги, рыцарь понятия не имел, но житейский опыт его говорил: нет такого крестьянина, который откажется заработать монету-другую, да еще прилагая к тому минимум усилий.
  - Деньги нам ваши без надобности, - огорошил вояку обладатель топора. - И без них перезимуем.
  Рыцарь смешался. Столь непрактичные селяне попадались ему впервые.
  - Братцы! То ж колдуны!!! - радостно возопил вдруг один из деревенских - достаточно глазастый, чтобы разглядеть на шее Дара гроздь амулетов.
  Мужички с недоверием вперили взоры в пришлых. Колдуны торопливо закивали - перед их внутренними взорами вновь навязчиво замаячили сухие тюфяки и миски с горячими щами. Лица местного населения посветлели.
  - Дык что ж вы раньше-то молчали, гости дорогие?! - медовым голоском пропел топоровладелец.
  Перемена в его поведении и облике была прямо-таки разительной. Глаза заблестели, обветренные губы растянулись в улыбке (на заросшем по брови лице похожая на оскал улыбка выглядела несколько жутковато), топор был торопливо заткнут за пояс. Рыцарь испугался было, что враз ставший на удивление гостеприимным мужик кинется обниматься с дражайшими гостями, но Тарн был милосерден - обошлось.
  - Проходите, проходите, милости просим!
  Ворота натужно заскрипели, гостеприимно распахиваясь, делегация принимающей стороны торопливо расступилась, на единственную улицу деревеньки высыпали любопытные женщины с ребятишками.
  Путники с некоторой опаской ступили на землю села под названием Козье копытце.
  Их проводили к дому деревенского старосты, коим оказался давешний топоровладелец. Всю недолгую дорогу Айна ощущала на себе чужие сальные взгляды. Ей стало ужасно неприятно, захотелось вдруг оказаться подальше от этого места, хмурых заросших лиц с плотоядными ухмылками - и пропади оно все пропадом, включая теплую постель и горячий ужин! Она нерешительно покосилась на спутников, но те шли, как ни в чем не бывало, и графине не оставалось ничего другого, кроме как идти вместе с ними.
  
  Как выяснилось, в Козьем копытце о возобновивших активную деятельность служителях Защитницы слыхом не слыхивали. То ли служители деревней пренебрегли, то ли просто прошли мимо, не заметив.
  Впрочем, у местного населения с избытком хватало своих забот. Усадив гостей за стол и досыта накормив их вожделенным горячим ужином, деревенские, не откладывая разговор в долгий ящик, наперебой принялись жаловаться чародеям: урожаи плохие, скотина хворает и приплоду не дает, избы подгнивают и заваливаются, немногочисленные детишки болеют и редко доживают до совершеннолетия. Картина была безрадостная. Деревенские считали место "нехорошим", собирались было покинуть его, да вот беда: в окрестностях завелось "зело страшенное чудище", повадившееся закусывать местными, даром что здоровых среди них было меньше, чем казалось на первый взгляд. Все попытки деревенских перебраться в место получше таинственный зверь расценивал как приглашение к обеду, и незадачливые перебежчики далеко не всегда успевали унести ноги. В деревню зверь, вопреки всякой логике, не заходил, зато входы-выходы из нее сторожил исправно.
  - Не давает нам уйтить, проклятушшая! - горько сокрушался староста, назвавшийся Васелем, рассказывая о напасти. По его словам выходило, что чудище было женского рода, но с чего он это взял, было непонятно.
  - Да кто?! - "страшенным чудищем" мог оказаться кто угодно, от зомби до огнедышащего дракона, и не мешало бы прояснить обстановку заранее. Что-то подсказывало колдуну, что гостеприимные копытчане сделают все, чтобы нежданные гости задержались у них подольше.
  Мужик пожевал губами, прежде чем ответить, будто все еще раздумывал, следует ли посвящать в дела деревни посторонних.
  - Дык знамо дело кто. Она, стал быть. Чудожорица!
  - Кто?! - рыцарь едва не свалился под лавку от смеха. - Какая жорица?!
  - Чудожорица, - бесстрастно повторил староста, неодобрительно глядя на рыцаря. - Зря зубья-то скалишь, господин хороший. Чудожорица, она того... шутков не любит. Смеялся у нас тут один. Тожить, как вы, стал быть, прихожий. Шутковал. От него и костей не осталося.
  Рыцарь послушно посерьезнел, сделав над собой нечеловеческое усилие. Поверить в опасность неведомого существа с таким нетривиальным названием было решительно невозможно.
  Выяснилось также, что деревенские каким-то образом прознали, как именно можно чудожорицу укокошить: отсечь голову мечом, непременно заговоренным ("Да только заговоров-то мы не ведаем, господарь колдун, не осерчайте"), но "пред упокоением чудища через усекновение главы его преотвратной" следовало зачем-то "зачитать приговор ему".
  - Ярмарочный балаган какой-то, - хмыкнул Дар вполголоса и уже громче полюбопытствовал: - Откуда вы все это знаете?
  - А колдун рассказал. Проезжал тут один мимоходом. Как услышал о нашей напасти, так и сказал: так, мол, и так, следовает чудожорице главу оттяпать да пред тем приговор ей произнесть с полным сказом грехов ейных богомерзких.
  - А чего же он сам не управился, колдун-то?
  - Дык хотел он. Да чудожорица слушать приговор до конца не стала, уж больно кушать хотела, сердешная...
  "Сердешная"! И это - о чудище-людоеде!
  - Проклятые мы, - мужик тяжко вздохнул, снова пожевал губами и добавил, как припечатал: - Да и вы таперича тожить. Кто к нам зайдет, обратно уж не воротится.
  
  Староста не соврал. Из Козьего копытца действительно нельзя было выйти. Колдуны пробовали и так, и эдак, применяли все известные им чары - впустую. Какая-то неведомая сила, словно незаметная глазу стена, окружала деревню и не позволяла ничему живому покинуть ее. Теперь стало понятно, отчего копытчане называли это место проклятым. И почему потерпели неудачу все их попытки покинуть деревню. Раз ступив в круг частокола, выйти из него дальше, чем на два шага, было уже невозможно. В этом было все дело, а вовсе не в чудожорице.
  Впрочем, и чудо-зверь был в наличии. Староста долго юлил, старательно обходя неприятную ему тему стороной, вздыхал, причитал и жевал губами, но все же выложил несколько измененную версию происходящего.
  "Проклятым" место стало не просто так. Три года назад в Козье копытце занесло некоего "колдунишку" - то ли чародея-недоучку, то ли подмастерье какого-то колдуна. Он был голодным и уставшим, но деревня тогда переживала не лучшие времена: на дворе стояла зима, суровая и затяжная, дрова таяли на глазах, приходилось считать каждое полено, лето выдалось неурожайным, и деревенские жили впроголодь. В лесу лютовали оголодавшие волки, и выходить за частокол за дровами или, тем паче, на охоту, было опасно. А тут - чужак. И даже не колдун - пользы от него никакой. Его не захотели приютить.
  Подмастерье долго взывал к человеческому милосердию у ворот деревни, но его мольбам так и не вняли.
  К вечеру началась метель - в ту зиму редкий день без них обходился. Но эта метель была особенно свирепой. Ветер валил вековые деревья, снега выпало столько, что наутро селяне с трудом смогли выбраться из своих домов - двери доверху занесло снегом.
  Не дождавшийся помощи путник погиб в лесу, закоченел от холода в нескольких десятках шагов от изб с теплыми печами. Но перед смертью он успел проклясть негостеприимных селян. Они не захотели впустить к себе чужака - так пусть же отныне к ним входят все, кто пожелает, а уйти из деревни не сможет никто! А чтобы жизнь медом не казалась - у их деревни будет сидеть отменный охранник, зверь, не ведающий жалости, - как не знали ее селяне.
  В проклятие умирающий недоученный колдун вложил всю свою неиспользованную силу - и оно подействовало.
  С тех пор минуло третье лето. Селяне смирились со своей участью. Время от времени к ним захаживали заезжие рыцари, а пару раз - даже странствующие чародеи, которые горели желанием освободить деревенских, но одни бесславно заканчивали свои дни в борьбе с чудожорицей, как окрестили ее селяне, а другие, упав духом, оседали в Козьем копытце. Им были рады. Рабочие руки в деревне лишними не бывают.
  - Что ж вы раньше не рассказали все, как есть? - возмущался Дарилен. - Мы столько сил впустую потратили!
  Староста опускал глаза. Признаваться в собственной жестокости было стыдно. В тот памятный день он громче всех кричал, что чужакам в деревне не место, особенно в голодную годину.
  Смириться с положением заложников чужого проклятия было нелегко. Чародеи, выслушав рассказ старосты, дополненный замечаниями и комментариями остальных селян, вновь принялись штурмовать невидимую стену, целенаправленно долбя ее заклинаниями, работающими против проклятий.
  Местные жители следили за их мучениями с умеренным интересом. Для них появление упрямых чужаков было каким-никаким, а все ж развлечением.
  Они были по-своему добрыми и жалостливыми людьми - урок не прошел для них бесследно. Потому и не хотели пускать в деревню пришлых - зачем им расплачиваться за чужие проступки? Но присутствие двух чародеев зараз внушало надежду. Авось знающий колдовские премудрости маг справится там, где не преуспели два десятка рыцарей, порывавшихся спасти деревню до этого? А если и он не справится - что ж, остаются его подруга по ремеслу и целых два ученика. Чародеи в деревне - люди завсегда полезные. Глядишь, обживутся да станут помогать деревенским помаленьку.
  Оценив перспективу до конца дней своих прожить в людьми и богами забытой деревушке с крошечным населением, вдали от большого мира и безо всякой надежды на переезд, маги взвыли и с новыми силами принялись штурмовать неподдающуюся твердыню заклинаниями. Без толку.
  Чародеи выдохлись к вечеру. Перепробовав уйму способов и ни на мизинец не приблизившись к желаемому результату.
  - Остается одно, - подвел итог бесплодным попыткам Дарилен. - Пойти и снести башку этой их чуде-жорице. Кем бы она ни была.
  - Так что, господин колдун, стал быть, завтра? - с надеждой спросил Васель, дождавшись, когда чародеи, умаявшись, угомонятся.
  - Что - "завтра"? - насторожился колдун. Он поднял голову, оторвавшись от созерцания придорожных лопухов по ту сторону стены, таких близких и далеких одновременно, и огляделся. На него со всех сторон выжидающе смотрели обитатели Козьего копытца.
  - Зайти за вами - завтра? - с готовностью пояснил староста. - Не извольте волноваться, я вам хату на вечор и всю ночку дам, шоба вы, стал быть, подготовлялися не поспешая, заклятиев там разных сочинили для свово дела благородного. А прямо с утречка, ранешенько, я вам путь к чудожорице укажу. Вы уж не осерчайте, господин колдун, до самого лежбища ее провожать мне вас возможности нетути...
  Маг обвел тяжелым взглядом присутствующих. Те боязливо отступили на шаг.
  - С утра не стоит. Лучше к обеду.
  Васель поспешно закивал. Было видно, что он и не надеялся на столь легкую победу.
  Уходя к милостиво предоставленному на всю ночь дому, колдун краем уха услышал за спиной:
  - А на памятник мы вам скинемся, вы уж не сумлевайтеся. Все честь по чести сделаем. Оградку там справим, цветочки посадим...
  
  Кисса и Фтайку, хоть и с боем, удалось провести в хату вместе со всеми. Старостина женка, неохватная бабища с суровым лицом, громко возмущалась этой "причудой", особо упирая на то, что "животины - создания грязные и зело паскудные, и с людями в горницах им не место" (эту фразу она явно услышала на какой-то проповеди, заучила ее и вставляла в разговор несколько раз, к месту и не к месту). На это Зари нахально заявила, что без "своих обожаемых братьев меньших" (старостиху аж передернуло) колдун не сумеет как следует подготовиться к предстоящему ответственному мероприятию и загубит дело спасения копытчан на корню.
  Старостиха замолкла, но настроение у нее не улучшилось, и уходя она напоследок одарила "постояльцев" весьма красноречивым неласковым взглядом.
  - Была б она магичкой - от нас и пепла не осталось бы, - поежилась Заринна.
  - Где-то неподалеку есть оборотень, - невпопад произнес вдруг Светомир, сосредоточенно вслушиваясь в тишину летнего вечера за распахнутым настежь окном. - Я его чувствую.
  - Ты думаешь, это он держит в страхе местных жителей? - насторожился колдун.
  - Откуда мне знать? - пожал плечами рыцарь. - Если он достаточно крупный, хищный и помешанный - то, может, и он.
  - Вряд ли, - недоверчиво протянула Заринна. - Уж за три года-то несколько десятков здоровенных мужиков нашли бы управу на одного-единственного оборотня! Пусть даже большого, агрессивного и ненормального.
  Маржана поежилась. Единственный из знакомых ей оборотней, Светомир, был, по ее мнению, мелким (во всяком случае, в птичьей своей ипостаси) и относительно мирным (если не брать в расчет его постоянные насмешки и некоторый бзик на рыцарской чести). Что представляет собой огромный сумасшедший оборотень, Маржана не знала, но догадывалась, что его появление не сулит им ничего хорошего.
  - Один? - не отставал от рыцаря колдун.
  - По крайней мере, сейчас - да.
  - Чудожорица не может быть оборотнем, - поразмыслив, снова возразила Заринна. - Но какое-то научное название у нее должно быть!
  - Может, это дракон? - с надеждой предположил Вотий.
  - Надеюсь, что нет! - с чувством ответил Дарилен.
  Вотий с нескрываемым восхищением посмотрел на учителя. Вот он какой - даже дракон для него чересчур мелкий противник!
  В окошко на огонек свечи, прислушиваясь к разговору, любопытно заглянула луна. Растущая.
  - Интересно, - ни с того ни с сего заинтересовался Вотий, - а почему это луна каждый месяц то растет, то убывает?..
  - В легендах на этот счет есть две версии, - помолчав, начал маг. - Одно предание утверждает, что луна - душа некогда жившего на земле человека. Больше всего на свете он жаждал бессмертия, да так страстно, что все остальное его нисколько не заботило. Злее и безжалостнее его не было никого на земле. В погоне за своей мечтой он разрушил множество судеб, погубил сотни невинных жизней и оскорбил всех богов, каких только знал. За это боги прогневались на него и наказали так, как умеют лишь они. Они даровали гордецу вожделенное бессмертие, но за это обратили его в лунный диск и обязали вечно смотреть на людские злодеяния, такие же, какие некогда творил и он сам. А так как люди творят подлости чаще всего под покровом тьмы, луна тоже выходит на небо лишь ночью. Каждый месяц гордец проживает новую жизнь: рождается, растет, стареет и умирает... А потом все начинается с начала. И нет этому конца, так будет всегда, пока стоит мир... - маг замолчал, изучающее разглядывая тоненький лунный серп.
  Айна зябко поежилась. Картина мучений пусть и негодяя, но человека, не могущего ничего противопоставить божественной силе, выглядела безрадостно.
  - А вторая легенда? - робко подала голос она.
  - Вторая, как водится, повествует о великой любви. Она говорит о том, что в незапамятные времена на свете жили двое влюбленных. Звали их Мадэй и Таила. И не было ничего чище и прекраснее их любви, не было на свете силы, способной заставить их отречься от этого чувства. Но и здесь вмешались высшие силы - только уже не боги, а демоны. Один из них увидел влюбленных на свидании и черной завистью позавидовал их любви - ведь, как известно, демоны не могут никого любить, и быть любимыми они тоже не могут. Он дождался утра и в бессильной злобе унес девушку далеко-далеко, на край мира, и там убил ее, а ее душу уничтожил в темном пламени преисподней. Безутешный влюбленный не знал об этом. Долго искал он свою любимую, но не нашел и следа ее. Сломленный горем, Мадэй умер от тоски по своей единственной, но и после смерти душа его не смогла обрести покой - ведь даже у Престола Богов он не нашел душу Таилы. Он умолил богов позволить ему продолжить дело всей жизни. Боги сжалились над ним, и с тех пор душа влюбленного каждую ночь выходит на небосклон, чтобы продолжить поиски, заранее обреченные на провал. Когда он поворачивается в сторону, чтобы хорошенько рассмотреть всю землю, нам кажется, что луна растет или убывает. Ему не суждено найти свою любовь, но душа его дарит свой свет другим влюбленным, именно поэтому ночь - их время. Ночью Мадэй помогает тем, чьи чувства так же сильны и чисты, как его любовь к прекрасной Таиле.
  Воцарившуюся тишину прервал жалобный всхлип. Айна шмыгала покрасневшим носом. Все в изумлении уставились на нее. Даже чувствительная Маржана не была так тронута драматичной историей.
  - Какая грустная легенда, - прошептала графиня, словно оправдываясь за свою сентиментальность.
  - Это всего лишь предание, - улыбнулся маг. - Людям свойственно искать всему объяснение, и чем сказочнее и печальней получается история - тем лучше. Как обстоят дела на самом деле, мы не знаем, и вряд ли узнаем когда-нибудь.
  - Есть еще третья легенда, - неожиданно изменившимся голосом проговорила Маржана. Она неотрывно смотрела на лунный серп. - Луна - это око богини Хайяримы, которым она смотрит на своих детей, а рост и старение луны символизируют моргание богини - течение времени для бога несопоставимо с человеческим, для нее наш месяц - всего миг между смыканием век и их разъединением.
  Лицо хайяри снова преобразилось. Но не в жесткую бездушную маску, как бывало раньше, - теперь оно стало необыкновенно одухотворенным, даже взволнованным. Словно она поверяла собеседникам величайшую тайну.
  - Мара, - тихо окликнул колдун.
  Маржана вздрогнула.
  - А?.. Что?.. Прости, я, кажется, задумалась, - растерянно произнесла она.
  - Что ты сейчас чувствовала? - Наставник выглядел обеспокоенным.
  - Н-ничего... То есть ничего нового. Все, как в прошлый раз. И позапрошлый...
  - Я так и думал...
  - Что ты думал? - Заринна так и впилась глазами в лицо друга детства.
  - Зари, давай отойдем.
  - Нет! Рассказывай при мне! - схватила наставника за руку Маржана. - Я тоже хочу знать, что со мной происходит! Меня это напрямую касается!
  - Я не знаю, что с тобой. Я могу только строить догадки, возможно, некоторые из них тебе будет неприятно услышать.
  - Пусть так, - упрямо мотнула головой хайяри. - Все равно рассказывай.
  - Как знаешь. Я предупредил, - тон мага стал деловым. - Меня беспокоит то, что в эти... хм... необычные минуты я не чувствую Маржану.
  - В каком смысле? - округлила глаза Заринна.
  - В прямом. Амулет ученика... Как бы это объяснить... Понимаешь, он словно живой. Когда Наставник говорил мне об этом, я не верил ему. Теперь - верю. Оба мои амулета ведут себя как живые существа. Они теплые, пульсирующие. Это как... Как сердцебиение. О нем забываешь, когда с сердцем все в порядке, и вспоминаешь, когда что-то идет не так. Когда Маржана начала говорить о третьей легенде, амулет стал мертвым. Он превратился в обычный кусок янтаря на цепочке, как будто у меня стало на одну ученицу меньше. А через минуту снова ожил. И так происходит каждый раз, когда Маржана перестает быть собой. В первый раз в суматохе я решил, что мне померещилось, во второй - посчитал совпадением. В третий раз насторожился. А теперь я уверен, что это неспроста, и теряюсь в догадках: что это может быть? Если это неприкаянный дух, пытающийся завладеть новым телом, то почему он так быстро сдается и уходит практически без боя? И что заставляет его снова и снова возвращаться? Для духов это в высшей степени нетипично.
  Если это чье-то проклятие - оно тем более не будет метаться туда-сюда, как спятивший бумеранг. Проклятие может либо "отскочить", как резиновый мячик от стенки, если сила проклинаемого превосходит силу проклинающего, либо уж развернуться на полную катушку.
  - А вдруг это демон? - робко подала голос Маржана.
  - На демона это похоже еще меньше, - покачала головой Зари. - Если бы ты приглянулась какому-нибудь демону, хоть самому завалящему, то, во-первых, завладев твоим телом, он бы уже давно спровадил твою душу на небеса, а то и куда подальше (вспомни легенду про Мадэя и Таилу!), во-вторых, туда же отправил бы и всех нас, ну а в-третьих, уж точно не стал бы распевать песенки о радугах и рассказывать древние легенды о прекрасных очах Хайяримы!
  - Вообще-то у нас есть более насущное дело, - напомнил рыцарь. В чародейской беседе он мало что понял, и она ему быстро наскучила. - Вы еще не забыли, что Дару нужно готовиться к встрече с этой... как бишь ее... жорочудицей?
  
  Приготовления колдуна не заняли много времени. Первым делом он тщательно пропитал одежду и сапоги травяной настойкой, скрывающей человеческий запах от животных. По всей хате немедленно распространился тяжелый специфический дух, вышибающий слезу у неподготовленной публики.
  - Тебя-то эта тварь, допустим, не учует, - ворчал Светомир, зажимая нос надушенным платочком, который передавали по кругу, - но уж точно прибежит посмотреть, что это так отвратно воняет!
  - Не прибежит. Запах к утру выветрится, - невозмутимо отозвался колдун. Этот запах был для него привычным и особых неудобств не доставлял.
  - Так нам до утра эту вонь терпеть?!
  - Ну, хочешь - ночуй на улице, - милостиво разрешил Дарилен. - И вообще, я же не возмущался, когда на привале ты прямо перед моим носом портянки развешивал!
  - Еще скажи, что они воняли!
  - Да уж не розами благоухали!
  Хитрость подействовала: рыцарь оскорбился, замолчал и больше в процесс приготовлений не встревал.
  На самом деле, говоря о рыцарских портянках, колдун безбожно врал. Дрыц знает, в чем тут было дело, то ли в фанатичной заботе рыцаря о собственной внешности, то ли в особенностях оборотничьего организма, но портянки Светомира не пахли совершенно. Ничем.
  Спутники быстро об этом узнали и поначалу с удовольствием подтрунивали над Светомиром. Потом привыкли. И тем не менее, слова колдуна задели рыцаря за живое. В течение вечера он несколько раз придирчиво изучал свои портянки на предмет неприятного запаха, добросовестно обнюхивал их и неодобрительно косился на Дара. Столь откровенная и наглая клевета возмутила его до глубины благородной птичьей души
  Вслед за одеждой подошла очередь меча. Дарилен не особенно поверил в россказни про приговор и заговоренный меч, но мало ли какое чувство юмора было у создателя чудожорицы, вдруг ее и правда возьмет только заговоренный клинок? Да и дополнительное укрепление стали лишним уж точно не будет!
  Немного поразмыслив, Дарилен остановил свой выбор на заговоре "алмазная твердость". Он должен был придать клинку прочность и способность легко разрубать твердые кости.
  Вопреки распространенному мнению, заговоры на мечах держатся отнюдь не вечно. Каждый заговор действует строго определенное время, в которое надо уложиться, чтобы порубить всех врагов. В общем-то это даже хорошо, ибо на одно оружие можно наложить одновременно только один заговор. Если бы заклятия действовали вечно, владельцам оружия пришлось бы держать целый арсенал колюще-режущего, на все случаи жизни. Дарилен порой представлял себе, как он таскает за собой по лесам и полям два воза заговоренных железяк, и внутренне содрогался. Нет, определенно хорошо, что ничто не вечно в этом мире!
  На этом колдун счел приготовления законченными. Моральный настрой он отсрочил до утра и с чистой совестью лег спать. Было далеко за полночь - самое время для сладкого сна.
  Удовлетворение от добросовестной подготовки несколько омрачал Вотий - он весь вечер рвался в предстоящий бой вместе с учителем, свято веря в собственную непобедимость и учительское могущество. Уговоры мало помогали, мальчишка с каждой минутой становился все мрачнее и повторял, как заведенный, что "возле Маржанкиной юбки" его ничто не удержит. Успокоился он только после того, как Дар в сердцах пообещал отречься от "упрямого ученика, которому не терпится стать чьим-то завтраком и наставника с собой утащить в качестве гарнира". Красочное описание перспективы подействовало. Вотий присмирел и замолчал, но Маржана мысленно пообещала себе не спускать с братца глаз. Так, на всякий случай.
  
  
***
  День начался с беспокойства. Староста сдержал слово, пришел к обеду - и сразу уволок за собой Дарилена. С этой минуты компании стало не по себе. Пока колдун был рядом, история с чудожорицей воспринималась как какая-то детская сказка - немного грустная, немного забавная, немного поучительная. Но когда за Даром закрылась дверь, волнение взяло свое.
  Больше всех переживала, пожалуй, Айна. Она никогда не сталкивалась с магически созданными существами, а всяческого рода проклятия всю сознательную жизнь причисляла к сказкам. И вот теперь, в двадцать лет от роду, узнать, что одному из новообретенных друзей грозит вполне реальная опасность от "сказочного" проклятия!
  Графиня нервно мерила шагами халупку. Обычно ходьба помогала ей немного успокоиться и привести мысли в порядок. Сейчас этот прием отчего-то не срабатывал.
  - Не мечись, - посоветовала Заринна, возлежавшая на старостиной кровати. - Дару не впервой такие задания. Справится.
  - Он очень сильный, - убежденно добавила Маржана. - И умный. С ним все будет хорошо.
  - Светомир тоже сильный, - парировала графиня. - А его так ранили, что он едва выжил!
  Светомир сконфуженно промолчал. Заринна свое мнение не озвучила, но с таким скептическим видом покосилась в сторону рыцаря, что все было понятно и без слов.
  - Выйди, подыши свежим воздухом, - сочувственно посоветовала она графине. - Станет легче.
  Айна послушалась совета. Теплый летний воздух, напоенный ароматами цветов и луговых трав, и впрямь несколько отрезвлял. Под солнечными лучами становилось уютнее, чем в мрачной избе, пропахшей капустным духом, с потемневшими от времени, не знавшими извести деревянными стенами.
  Где-то звонко запела лесная пичуга. Айна вслушалась в переливчатые трели. Определять птиц по голосам она не умела, да и никогда не стремилась. Разве песня станет лучше от того, что слушателю известно имя певца? Но сейчас ей захотелось на что-нибудь отвлечься. Определить по голосам птиц, перечислить названия трав у крыльца, хоть чем-то занять голову, чтобы не думать непрестанно о том, что, может быть, в эту самую минуту Дарилен умирает от клыков и когтей неведомого зверя со смешным названием и нешуточным аппетитом.
  В птичье пение вмешалось резкое петушиное кукареканье. В тот же миг очарование утра рассыпалось на тысячу осколков. Воздух снова стал обычным летним воздухом, пахнущим не столько цветами и травами, сколько навозом с близкого скотного двора, даже солнце, как показалось графине, померкло и стало светить не столь ласково. Айна поежилась. Ее охватило беспокойство, все сильнее стискивая холодной рукой ее сердце. А вдруг это - предчувствие беды, мелькнула тревожная мысль.
  Больше Айна не раздумывала.
  Ноги сами несли ее в направлении, указанном старостой. Благо Васель был человеком боязливым и далеко от своего дома предпочел не уходить. Теперь Айне и это показалось перстом судьбы.
  
  
***
  Маг осторожно приблизился к месту, названному Васелем "лежбищем твари проклятущей". Губа у твари была не дура - в качестве места жительства она облюбовала себе уютные заросли орешника на самой границе "заколдованного круга".
  Погожим солнечным днем было странно думать, что где-то рядом затаилось создание, несущее смерть. Колдун и не думал, все свое внимание сосредоточив на бесшумном передвижении и осторожности.
  Долго идти не пришлось. Достаточно было выйти за круг частокола через заднюю калиточку, пройти пару десятков шагов вдоль деревенской ограды - и вот она, "сердешная". Сидит, ждет.
  Преодолев требуемое расстояние, Дарилен приметил себе в качестве прикрытия большой прогретый солнцем камень, пригнувшись к земле, едва не по-пластунски, приблизился к нему и осторожно выглянул, мысленно рисуя себе облик чудожорицы.
  Реальность превзошла самые смелые ожидания.
  Вотий почти угадал. Из всех известных науке существ чудожорица более всего напоминала дракона - если только принять за аксиому, что она вообще была на кого-то похожа.
  Вообще же тварь наводила на мысль о похмельном бреде какого-нибудь до дрыца могучего алхимика, создавшего ее спьяну и скончавшегося на месте от ужаса при виде сотворенного.
  Тело чудожорицы было почти как у заморского чудо-зверя крокодилуса, только покрытое короткой грязно-бурой шерстью, - длинное тело рептилии на коротких раскоряченных лапах, на первый взгляд неуклюжее, но маг знал: в случае надобности эта тварь способна проявить чудеса ловкости и сноровки. Хребет существа украшали костяные наросты - пластины с ладонь размером с острыми, как клинки, краями. Время от времени они приподнимались, топорщились, и тогда чудожорица становилась похожа на моток гигантской колючей проволоки.
  Среди костяных пластин на спине чудожорицы на удивление удобно устроились короткие неразвитые крылья. Видимо, кто-то из ее предков умел летать. Хвала богам, эта особь в поднебесные выси не стремилась, во всяком случае, если судить по рассказам местного населения. Бегала она быстро, но не летала. Или... Или она просто не успела показать восторженным зрителям все, на что способна?..
  Недалеко от мага нервно подрагивал кокетливо приподнятый кончик голого крысиного хвоста, не в пример крокодильему, тонкого и гибкого, свернутого аккуратными кольцами.
  Внимание твари что-то привлекло, она повернулась, и маг смог наконец разглядеть ее "личико". По обаянию мало чем уступающее филейной части.
  Узкая вытянутая морда, чуткие заостренные уши, выступающий далеко вперед подвижный крысиный нос. И глаза. Четыре огромных глаза с вертикальными змеиными зрачками, каким-то чудом удерживающиеся на длинных тонких ножках, как цветы на стебельках. Глаза медленно поворачивались во все стороны, высматривая добычу для своей владелицы.
  И вся эта неземная красота - размером с племенного быка.
  Мага передернуло. Нет, такое "чудо природы" детищем эволюции быть не могло. Странно, как оно вообще умудряется жить и здравствовать, соединяя в себе столь противоречивые черты. Вряд ли ученые взялись бы определить класс этой твари. Рептилия? Или все-таки млекопитающее? Подходит и то, и другое сразу - и ничего в отдельности.
  Ветер поменял направление: теперь он дул на чудожорицу со стороны Дарилена. Тварь настороженно дернула ухом и принюхалась. Почуяла чужака? По идее, учуять полувампира сквозь густой травяной аромат настойки чудожорица не могла, но кто ее знает, насколько развито обоняние у этой неотразимой незнакомки? Может, у нее вообще есть органы чувств, о которых наука и не подозревает?
  Как бы то ни было, дольше ждать было не только опасно, но и попросту глупо.
  - Кис-кис-кис, - зачем-то вкрадчиво проговорил маг, выходя из-за укрытия и держа наготове меч.
  Чудожорица насторожилась и выжидательно уставилась на него во все четыре глаза.
  - Цыпа-цыпа, - продолжал ворковать колдун, обходя тварь полукругом и напряженно размышляя, чем ее лучше шарахнуть: мечом или пульсаром? Или сначала молнией?
  Глаза поворачивались на своих "стебельках" вслед за магом. Существо было весьма озадачено. Столь глупая и самонадеянная еда пришла к ней впервые. И чудожорица наверняка решала в уме (конечно, если в ее голове были мозги) не менее сложную задачу: сожрать сразу или еще позабавиться?
  Хлестнувшая по глазам яркая вспышка и боль прервали ее раздумья. Ах, оно еще и жжется?! Хвостом его! А потом - клыками! Поймать, убить и съесть!
  Молния явно пришлась не по вкусу чудовищу. Оно тонко тявкнуло, хлестнуло хвостом, не достало мага, жутко обиделось и, молниеносно развернувшись одним плавным движением, словно его тело было лишено костей, ринулось на обидчика, от негодования щелкая мелкими, но острыми зубками в немалой пасти.
  То, что происходило на поляне дальше, живо напоминало экзотические ритуальные пляски в лучших традициях какого-нибудь особо одичавшего орочьего племени. Маг то и дело подпрыгивал, наклонялся влево и вправо, вперед и назад, отбегал и отскакивал, уходя от ударов длинного голого хвоста и коротких лап, не забывая при этом сыпать заклинаниями и пытаясь достать мечом шею чудожорицы. У таких существ, как правило, менее всего защищена именно шея, а кроме того, существовало негласное правило: если не знаешь, как убить конкретное существо, созданное при помощи магии, руби ему голову - и не ошибешься.
  Чудожорица выла, шипела, отплевывалась от огня, которым, видимо, до сего дня никто не додумывался (а может, не успевал) ее угостить, в злости беспорядочно хлестала по земле хвостом и пыталась достать неуловимую добычу.
  "Добыча" же, уже давно принявшая обличье вампира [1], никак не давалась в лапы.
  Ох, посмотрел бы на них сейчас кто из деревенских: обезумевшее от огня и молний жуткое создание и с дикими завываниями скачущий вокруг него оскаленный вампирюга с глазами, горящими почище магического огня! Вот так и рождаются в народе дурацкие легенды о демонах и прочих исчадиях тьмы, вызванных "проклятущими кровососами"...
  Но молнии, хоть и причиняли чудожорице массу неудобств, были для нее не особенно опасны. Толстая шкура надежней брони защищала свою хозяйку. И тогда маг решился прибегнуть к исконно вампирьей магии - магии крови. Он редко ею пользовался: вампирам-полукровкам эта сфера магии давалась хуже, чем чистокровным вампирам. Но много лучше, чем людям.
  Заклинание, росчерк ножа на запястье, резкая, но не сильная боль - и темная струйка потекла из рассеченной вены. Можно не опасаться большой кровопотери - заклинание само возьмет ровно столько крови, сколько нужно.
  Снова слова заклинания - вторая часть. Чужой язык, древневампирий, тяжело дается, непривычные сочетания звуков царапают горло. Но останавливаться нельзя. Заклинание на крови - капризная штука. Если его не завершить как положено, оно само решит, какой результат следует выдать. И против кого его обратить.
  Капли крови, презрев физические законы, не падают вниз, а зависают в воздухе, в пяди от чудожорицы, постепенно складываясь в мерцающие багровым символы.
  Тварь, почуяв неладное, взревела еще громче и пошла в атаку с удвоенным энтузиазмом. Поздно, милая. Заклинание угасания уже начало действовать. Суть его заключается в том, что движения противника становятся вялыми, замедленными, его реакции как бы угасают - отсюда и название. Конечно, не очень-то честно бить врага, движущегося намного медленнее обычного темпа. А обедать беззащитными запуганными крестьянами, ничего не могущим противопоставить клыкам и когтям, - честно?! Так что каждому по заслугам его.
  Заклинание будет действовать всего минуту. Этого хватит.
  Маг поднял меч, высматривая брешь в пластинах на хребте твари. Вот оно, незащищенное место, лишенное даже шерсти, - как и предполагал Дарилен, оно обнаружилось у основания головы, там, где голова переходит в туловище. У многих живых существ на этом месте находится шея. Шею чудожорицы было трудно назвать таковой - зверушка прекрасно обходилась пространством в полмизинца шириной.
  Свист рассекаемого мечом воздуха, солнечный зайчик, скользнувший по лезвию.
  Удар был точным. Удачным для колдуна и роковым для чудожорицы. Меч с отвратительным чавканьем вспорол толстую шкуру, с не менее отвратительным хрустом проломил хребет твари (пригодился-таки заговор на алмазную прочность!).
  А вот дальше оружие повело себя несколько странно. Может быть, дело было в том, под каким углом колдун нанес удар, а может, в особенностях анатомии монстра, но только меч, вопреки ожиданиям, увязал в теле чудожорицы, будто в густом киселе.
  Дарилен почувствовал, как на него волнами накатывает странная сонная одурь, застилающая глаза, замедляющая движения, нашептывающая желание лечь на землю, под ласковые лучи сжатеньского солнца, и уснуть, и видеть дивные сны...
  Маг с досадой потряс головой, отгоняя навязчивые мысли. Твою ёгрию, эта тварь еще и гипнотизировать умеет! Даром что полудохлая! Не иначе как у нее какое-то сонное вещество в крови есть - вон она какая, ее кровь - желтая, густая, вонючая. Слизь, а не кровь.
  Меч наткнулся на какую-то кость, почему-то не смог ее разрубить и застрял окончательно. Да и ладно, чудожорица и так уже издохла, вон и шевелиться перестала...
  Не совсем понимая, что он делает, маг с усилием вытянул меч из бесформенной туши, три года державшей в страхе целую деревню, осоловело огляделся вокруг и нетвердо зашагал вперед, к лесу. То ли невидимая стена все-таки исчезла, то ли в этом месте отведенный деревне клочок земли был шире, чем у парадных ворот. Дарилен над этим уже не задумывался.
  
  Когда Айна пришла, все было кончено. Бездыханное чудовище жуткого вида лежало в смрадной луже растекшейся слизи. Колдун, пошатываясь, брел прочь, не замечая ничего вокруг. Что это с ним?
  Айна судорожно сглотнула, пытаясь унять подступившую к горлу дурноту. Сделала шаг - осторожно, чтобы не вступить ненароком в отвратного вида желтоватую вязкую жижу. Хвост поверженной твари чуть заметно шевельнулся, но графиня легкомысленно не обратила на это внимания. Как выяснилось, напрасно. В следующую секунду что-то с силой подсекло ей ноги, обвило за талию и подняло в воздух. Один глаз чудовища медленно повернулся в ее сторону.
  Крик ударил колдуна, как пощечина. Сонную одурь будто рукой сняло. Дар обернулся, снова выхватывая из ножен меч. Проклятье, почему он не дорубил эту тварь до конца?! Оказывается, чудожорица способна была жить и с наполовину отрубленной головой, более того - даже в таком состоянии она хотела кушать. И уже нашла себе преотличную закуску - в объятиях шершавого, лишенного шерсти хвоста отчаянно билась верещащая Айна. Она-то здесь как оказалась?!
  Маг в один прыжок преодолел расстояние. Руки действовали быстрее, чем мозг успел проанализировать ситуацию и принять решение. Огненный сгусток полетел прямо в распахнутую глотку чудо-обжоры, и, когда та возмущенно взревела и принялась отплевываться, маг снова занес меч. В последнюю секунду он вспомнил о приговоре. Как ни странно, сейчас эта мысль показалась ему здравой, и он с криком "Умри ж, несчастная!" одним ударом снес чудожорице ее "премерзкую главу" - на сей раз окончательно.
  Хвост обмяк, тугие кольца разжались, и Айна шлепнулась на четвереньки прямо в зловонную жижу.
  - Отойди в сторону, - велел маг, почти не глядя на девушку.
  Айна поспешно вскочила и послушно отбежала на пару шагов, с омерзением отряхиваясь. Штаны были безнадежно перепачканы желтой слизью.
  Маг деловито отковырял со спины чудища - теперь уж точно бесповоротно мертвого - несколько пластин, кинул их в холщовый мешочек, туда же отправился затянувшийся мутной пленкой глаз. Тот самый, что таращился на Ромиайну.
  Дар отступил на шаг назад, вскинул руку, выкрикнул что-то на незнакомом графине языке - и тушу охватило бесцветное пламя. Оно почти сразу опало, оставив после себя лишь пригоршню жирного пепла.
  Еще несколько странно звучащих слов - и внезапно налетевший порыв ветра подхватил пепел, унес его, рассеивая над полем.
  Маг проводил глазами прах чудожорицы и повернулся к Айне. Взгляд его не предвещал ничего хорошего.
  - Ну и как ты здесь оказалась? - Айна сразу почувствовала себя нашкодившим котенком, которого, кажется, сейчас будут тыкать носом в лужу. - Я, кажется, ясно выразился: всем сидеть в доме и носа за порог не высовывать!
  Графиня скуксилась и часто заморгала подозрительно заблестевшими глазами.
  - Я подумала, вдруг тебе помощь нужна...
  Маг глубоко вздохнул. Мысленно сосчитал до десяти. Вздохнул еще раз.
  - Айна, даже если и так - чем бы ты смогла мне помочь? - он старался говорить как можно спокойнее, но в голосе все равно пробивалось недовольство. - Сама подумай. Магией ты не владеешь. Мечом владеешь... гм... непрофессионально. Я двадцать лет обучался магии и еще больше - владению мечом. И эти навыки постоянно тренирую. Кроме того, я - мужчина, и я, как ни крути, сильнее тебя. Ты всерьез считаешь, что смогла бы помочь мне одолеть этого монстра, если бы у меня самого это не получилось?
  Айна растерялась еще больше.
  - Но если бы я не пришла тебе на помощь, а тебя бы вдруг убили, я бы никогда себе этого не простила... - привела она свой последний довод.
  - А если бы "вдруг убили" тебя, то уже я не простил бы себе этого! И у меня было бы больше на то оснований!
  Лицо Айны жалобно сморщилось. "Сейчас заплачет", - с тоской подумал маг. Женские слезы действовали на него сокрушительно - куда там жорицам всех мастей!
  - Не смей реветь, - строго предупредил маг.
  Увы, его слова возымели обратный эффект. Айна почувствовала себя окончательно несчастной и тут же, на месте, зарыдала. Слез было столько, будто плотину прорвало.
  Этого маг вынести уже не смог. Он шагнул к графине, сгреб ее в объятия и прижал к себе, успокаивая.
  Минуту спустя Айна обнаружила себя упоенно всхлипывающей на груди у Дара. Он гладил ее по волосам и шептал что-то утешающе-ласковое. От куртки колдуна пахло ландышами и чем-то еще, терпким и удивительно приятным.
  В его объятиях было так тепло, надежно и уютно, и Айне так не хотелось освобождаться из их приятного плена, что она еще какое-то время продолжала самозабвенно хныкать, хотя слезы уже иссякли и даже начали высыхать на щеках.
  
  Перед тем как вернуться в старостину хату, Дар взял с Айны обещание никогда больше не заниматься подобной самодеятельностью, да еще с риском для жизни. Обещание Айна дала легко и с наичестнейшим видом, чему колдун, откровенно говоря, не очень-то поверил - но не брать же с нее клятву Глация-Мергеля [2]!
  
  
***
  У старостиной хаты Дара и Айну ждал сюрприз. Сюрприз нервно комкал в руках носовой платок, нетерпеливо переминался с ноги на ногу, только что не приплясывая, и беспокойно поглядывал по сторонам. Заметив чародея и графиню, он радостно встрепенулся и бросился им навстречу.
  - Господин маг! Вы вернулись живым и здоровым! Как я рад! Я и моя семья будем благодарны вам до тех пор, пока существует мир! Как мы сможем выразить нашу признательность?
  Маг вопросительно поднял бровь.
  - Мы договорились об оплате со старостой. Сверх этого я ничего не прошу.
  Счастливый визитер отрицательно замотал головой.
  - Мой случай - особый. Вы спасли моего любимого племянника. Наша семья обязана вам гораздо больше, чем все жители деревни вместе взятые!
  Дарилен окончательно растерялся. Но о правилах вежливости он не забыл.
  - Давайте пройдем в дом, - светским тоном пригласил он, учтиво распахивая рассохшуюся деревянную дверь с облупившейся краской, скрипучими петлями и доживающим последние дни косяком.
  Осчастливленный копытчанин порывался сразу приступить к рассказу, но и здесь ему не дали этого сделать. На Дара со всех сторон налетели с расспросами. За время его отсутствия в старостиной хате собрались все жители села, и появление колдуна вызвало целый шквал радости и восторга. Колдун кратко пересказал свой бой с чудожорицей и последовавшее за тем ее умерщвление, а в конце рассказа, как и было условлено, предъявил отколупанные пластины и глаз.
  Переждав еще одну бурю эмоций и получив причитающуюся плату (чисто символическую. Брать с жителей деревни большие деньги было совестно - да и откуда они у крестьян, - а работать совсем бесплатно не позволяли цеховые суеверия: считалось, что злоупотребление собственным альтруизмом может лишить бескорыстного мага способностей), Дарилен посчитал, что его миссия на этом выполнена.
  Но копытчане жаждали подробностей, рассказ колдуна показался им слишком сухим и лишенным красок. Подробности селянам поведала Айна - даром что она видела лишь финал битвы! Воображения графине было не занимать, равно как и способностей рассказчицы. В ее повествовании лились потоки крови, маг метал молнии прямо из глаз, а чудожорица выделывала такие фортели, будто в зарослях орешника поселилась не одна, а как минимум три, а то и четыре твари. Слушатели с упоением внимали порозовевшей от усердия графине. Заринна тихо хихикала в кулак - кого-кого, а ее ввести в заблуждение рассказ Айны не мог, зато позабавил изрядно. Маг смущенно чесал в затылке. Обвинять графиню во лжи во всеуслышание не хотелось, принимать незаслуженные, по его мнению, почести - тоже. Повод отвлечься от мыслей нашелся сам собой.
  Колдун обернулся к терпеливо ожидавшему возможности высказаться счастливому незнакомцу.
  - Вы, кажется, хотели о чем-то поговорить?
  Тот с видимой неохотой отвлекся от рассказа (Айна как раз подошла к моменту, когда колдун, выкрикивая уж-жасно сильные заклинания, принялся наносить чудожорице смертельные удары. В изложении Айны получалось, что маг покрошил зверушку в капусту. Дарилен почувствовал себя потрошителем и смущенно крякнул) и вслед за колдуном вышел во двор.
  - Вы правы, я совсем забыл. Я - дядя несчастного, вынужденного жить в этой деревне.
  - Дядя? - Дарилену показалось, что он ослышался. - Вы хотите сказать, что так быстро примчались сюда?
  - О, нет-нет, - поспешно замотал головой по-прежнему незнакомый собеседник. - Я неправильно выразился. На самом деле я тоже был вынужден принять заточение за частоколом этого поистине проклятого места, когда примчался на помощь племяннику, но это произошло совсем недавно. Я еще не успел почувствовать себя... селянином, - последнее слово он выговорил с неприязнью, словно выплюнул. И поспешно поправился: - Не подумайте дурного, я ничего не имею против этих скромных тружеников, все они, без сомнения, достойные люди, но... мое происхождение и мировоззрение не позволяют мне вести крестьянскую жизнь. Я - оборотень.
  Ну конечно! Как он сразу не догадался? Так вот что смутило его в лице незнакомца! Дарилен пригляделся внимательнее. Его собеседнику на вид было лет сорок. Невысокий, худощавый, но отнюдь не тщедушный, скорее поджарый. Крупный, хищно заостренный нос, черные, совершенно непроницаемые широко посаженные глаза, острые черты гордого лица, встрепанные, как перья, короткие русые волосы...
  - Орел?
  - Беркут, - скромно уточнил собеседник. - Ах да, простите, я забыл представиться. Я - Фтариан Горделивый из рода Бесстрашного Беркута! А мой племянник - Арамил Горделивый. Он там, в хате, со всеми. Пожалуй, мне стоит позвать его, дабы он лично засвидетельствовал вам свое почтение и восхищение...
  - Не стоит, - Дар удержал за рукав дернувшегося в сторону хаты оборотня. - Сначала расскажите, как вы и ваш племянник здесь очутились.
  - О, - Фтариан сокрушенно покачал головой. - Видите ли, Арамил еще так молод и горяч... Молодости свойственно искать приключений, подвигов и славы... Вот он и нашел, на свою и мою голову. Военная карьера его не привлекла, и он отправился путешествовать в поисках приложения своих сил, он мечтал стать свободным рыцарем, встающим на сторону угнетенных и несправедливо обиженных. До поры до времени все шло не то чтобы хорошо, но неплохо. Пока в очередном рискованном предприятии какой-то мерзавец, - глаза оборотня нехорошо сверкнули, - не сломал ему руку. По счастью, я был неподалеку и сумел откликнуться на его Зов.
  Дарилен едва удержался от изумленного возгласа. Так, значит, все, что рассказывали о Зове оборотней, - правда? Выходит, они и в самом деле в трудную минуту могут телепатически призвать на помощь членов своей семьи, и тот, кто окажется ближе всех, непременно откликнется? Надо же, а ведь многие, и он в том числе, всегда считали это выдумкой суеверных крестьян...
  Фтариан меж тем продолжал:
  - Арамилу нужен был хороший лекарь, и мы пустились на поиски. Старый дурень, я поддался на просьбу племянника ехать верхом - ему, видите ли, не хотелось обременять дядюшку! Уговаривая Арамила заглянуть во встреченную деревушку, я и предположить не мог, что сам толкаю племянника, которого люблю, как родного сына, в беду...
  Мы не смогли бы одолеть монстра, это ясно как день. Оборотни весьма восприимчивы к дурманящим разум чарам, а как я понял из рассказов вовремя унесших ноги немногочисленных очевидцев, которых, увы, уже нет в живых, эта тварь умеет гипнотизировать жертву. Арамил, дурачок, рвался в бой - начитался рыцарских сказок! Но я ему запретил и думать об этом. Наш Зов здесь оказался бессилен, мы несколько раз пытались позвать родичей на подмогу - но тщетно. Эта проклятая стена поглощала все, как губка, забирая все силы. Пришлось нам отказаться от этой затеи.
  Оставалось ждать героя-освободителя - и вот вы явились! - "герой-освободитель" страдальчески поморщился. Патетическое обращение его покоробило, но перебивать разговорчивого оборотня он не стал. - Отныне все будет по-другому! Я уже послал Зов своим сородичам, и они откликнулись. К вечеру они будут здесь. Арамила отвезут к лучшим лекарям Сиднара, ему выправят неправильно сросшийся перелом. О, теперь я никогда больше не буду слушать его воплей о том, что ему "совестно" и "неудобно"! Благодаря вам мой мальчик снова сможет сменить ипостась и полететь... Вы вернули ему небо. Для нас это значит больше, чем жизнь. Наш никогда род не сможет отблагодарить вас по-настоящему. Но, может быть, мы сумеем сделать для вас и ваших не менее доблестных спутников что-нибудь, чтобы выразить хоть толику нашей признательности? Мы можем доставить вас туда, куда вы направлялись, отвезти на своих плечах. Мы почтем это за счастье...
  Отвезти на своих плечах?! Дарилен едва не поперхнулся вздохом, представив себя верхом на изнемогающем от тяжести орле или соколе. Нет, он, конечно, дорого дал бы за возможность сократить путь по негостеприимному Сиднару, но садизм уж точно не входил в число его недостатков!
  Оборотень, видя замешательство колдуна, хитро улыбнулся:
  - Вы удивлены? Можете не сомневаться, для меня и моих родных это будет нетрудно. Нам нужно лишь ваше согласие, - Фтариан протянул руку. - Ну так как? По рукам?
  Дарилен посмотрел на широкую темную ладонь, которая наверняка мастерски управлялась с оружием и в то же время по желанию владельца могла в любой момент превратиться в когтистую птичью лапу. Еще раз представил себя в роли орлиного всадника и покачал головой. Но все же в неравной схватке любопытства со здравым смыслом пересилила природная любознательность, и колдун, к вящей радости собеседника, пожал протянутую ему руку.
  - По рукам!
  
  Как выяснилось, Фтарианов племянник времени зря не терял. Пока колдун и оборотень были поглощены беседой, Арамил, удивительно похожий на дядю, если тому скинуть лет двадцать, успел перезнакомиться со всеми спутниками и Дарилена и даже найти с ними общий язык - молодой привлекательный оборотень, к неудовольствию Светомира, оказался на диво приятным собеседником. К слову, известие об оборотничьей природе Лучезарного Арамила не застало врасплох, он и без того почуял соплеменника. А вот имя крылатого собрата у неудачливого искателя приключений вызвало чуть ли не священный трепет.
  - Тот самый Светомир?! - черные глаза оборотня стали круглыми, как два золотца.
  - Тот самый, - с явной неохотой подтвердил рыцарь.
  Такие же глаза были у дядюшки оборотня, когда колдун представил ему своих спутников. Правда, к чести Фтариана, с потрясением он справился быстрее, чем племянник, но еще долго недоверчиво качал головой.
  - Что значит "тот самый"? - шепотом осведомилась Зари у рыцаря, ткнув его локтем в бок, когда любопытство стало совсем уж нестерпимым. Снедаемая теми же чувствами Айна мигом навострила уши.
  - Э-э-э... Ну-у-у... Я как-нибудь в другой раз расскажу, - пообещал Свет и поспешно ретировался.
  Магичка проводила его недоуменным взглядом и пожала плечами.
  - Что, - подмигнул Фтариан, - не много он вам о себе рассказывал? - Заринна отрицательно покачала головой, предвкушая увлекательный рассказ. - Ну так я вам... - начал было оборотень, но поймал яростный взгляд Светомира, осекся и закончил: - тоже ничего не расскажу.
  Зари лишь горестно вздохнула. Ох уж эти оборотни с их пресловутой скрытностью!
  
  Фтариан не солгал. К вечеру в Козьем копытце и впрямь объявилась толпа взъерошенных, но неимоверно счастливых мужчин (ипостась они предусмотрительно сменили еще за пределами деревни) в возрасте от тридцати до шестидесяти лет на вид. Правда, вскоре выяснилось, что "толпа" состояла всего из десяти человек, но похожие друг на друга как родные братья оборотни производили столько шума и радостной суматохи, что уже через пару минут от них начинало рябить в глазах.
  "Вот что значит - семья", - с легкой завистью думал колдун, глядя на сияющие неподдельной радостью лица и смиренно выслушивая рассыпающихся в благодарностях новоприбывших. Каждый из них искренне считал своим долгом выразить колдуну свою признательность. От оборотней не отставали и не менее благодарные копытчане. Не привыкший к таким почестям Дарилен к ночи готов был лезть на стенку при виде очередной радостно-почтительной физиономии. Услышав, что птички, а потом и селяне наконец притомились и собираются почивать, колдун едва не пустился в пляс от счастья.
  Светомир, вопреки ожиданиям, сторонился соплеменников, избегая даже случайных встреч с ними. Заринна изнывала от любопытства и не единожды предпринимала попытки вызнать у новых знакомых подробности рыцарской биографии, но всякий раз терпела неудачу. Горделивых Беркутов следовало наречь Молчаливыми. Что-что, а хранить чужие тайны они умели.
  
  Решено было, что оборотни помогут компании добраться до побережья Западного моря. Пытаться пересечь "большую воду", да еще с такой ношей, было бы не просто безрассудством - самоубийством. Но для путников и эта помощь была нежданной удачей. Пеший переход мог отнять у них не одну неделю, а оборотни обещали домчать "спасителей" всего за несколько дней. Неясно было только, каким образом они собираются претворять свое обещание в жизнь.
  Все сомнения развеяло утро. Когда оборотни, отойдя на безопасное расстояние от Козьего копытца, сменили ипостась, путникам, всем одновременно, показалось, что они продолжают спать.
  Птицы были огромные, прямо-таки исполинские. Не менее двух человеческих ростов в высоту. При взгляде на них как-то сразу и безоговорочно верилось в легенды, в которых могучие птицы носили на своих спинах богатырей в боевых доспехах - да не одних, а с невестами и конями в придачу. Если птицы из преданий были оборотнями, то - да, они могли и не столько унести. Ничего удивительного.
  Заринна на всякий случай несколько раз моргнула и довольно чувствительно ущипнула себя за руку. Вотий с усилием подтянул отвисшую челюсть. Его сестра выглядела не менее обескураженной. Айна и вовсе потеряла дар речи, глядя на "птичек", как на ожившие статуи. Примерно так же на нее саму смотрел Калимьяс в их последнюю, памятную встречу.
  По лицу Дарилена было сложно что-либо понять, но Заринна, знавшая его как облупленного, не сомневалась: колдун удивлен не меньше остальных. Если б рядом не было ученика, перед которым хочешь, не хочешь надо держать марку, вполне возможно, что выражение лица колдуна не многим уступало бы выражению Вотия.
  Один лишь Светомир, знавший, что им предстоит увидеть, не выказывал удивления.
  Оборотни, довольные произведенным эффектом, рассмеялись.
  - Что, не ожидали? - подмигнул Фтариан. - Погодьте, пройдет сотня-другая лет - и ваш Светомир таким же станет! Мал он еще!
  Упомянутый Светомир, тоже принявший птичий облик, выглядел сконфуженным и уязвленным. Рядом с соплеменниками его можно было принять за желторотого птенца, о чем беркуты тут же радостно и сообщили. Рыцаря, привыкшего во всем, что касается внешности, быть на высоте, такое положение изрядно нервировало.
  А Маржане вдруг стало обидно за Светомира. Ну да, он молодой, неопытный, маленький сокол - но не всем же дано сразу рождаться великанами! Когда-нибудь и он будет похож на них - чем же он провинился? Только лишь тем, что поздно родился и не успел вымахать до таких размеров?
  Маржана скосила глаза. Сокол был взъерошенным, нахохленным, как воробей не ветке. Девушка примирительно улыбнулась и подставила птице руку: хватит дуться, присаживайся! Сокол покосился на безмолвное приглашение, потоптался на месте, делая вид, что не замечает жеста хайяри, но благоразумно не стал долго набивать себе цену. Минуту спустя он гордо восседал на плече Маржаны, как будто даже свысока поглядывая на своих величественных соплеменников.
  
  
***
  Оборотни очень спешили. Они вставали с рассветом, едва небосвод начинал бледнеть в преддверии утра, и летели до захода солнца, лишь в полдень позволяя себе короткий привал.
  "Всадники" не решались отвлекать оборотней разговорами: в птичьей ипостаси, да еще во время полета, человеческая речь отнимала у них много сил, а общаться телепатически дети полуночи могли лишь с себе подобными.
  Путникам оставалось лишь смотреть по сторонам и вниз. И они смотрели во все глаза, боясь пропустить что-нибудь из открывающейся взору картины, наслаждаясь увиденным и горячо благодаря судьбу за предоставленную им редкую возможность.
  Даже Маржана и Айна, поначалу отчаянно трусившие, через пару часов полета рискнули открыть глаза - и уже не стали зажмуриваться.
  Далеко внизу проплывали цветные лоскутки возделанных полей и огородов, казавшиеся игрушечными домики, изумрудные, чуть тронутые позолотой островки рощ и лесов, слепящие глаза в солнечном блеске реки, ровные зеркала озер в сочных зеленых рамах и серые, запыленные ленты дорог.
  Это было так захватывающе, что путники, притерпевшись к высоте, иной раз боялись даже моргать, чтобы не пропустить еще что-нибудь интересное.
  А оборотни все летели вперед, обгоняя ошалевших от удивления обычных пичуг, ловили крыльями ветер и время от времени взмывали вверх, падали камнем вниз или выделывали совсем уж небезопасные кульбиты, вызывая восторженные вопли своих седоков. Те довольно быстро перестали опасаться падения с птичьей спины. Казалось, сама природа позаботилась о том, чтобы оборотням и бескрылым двуногим было удобно сотрудничать. Во всяком случае, последним было мягко, тепло и уютно. Им оставалось только не забывать держаться и не слишком увлеченно крутиться, оглядываясь по сторонам.
  Трудности могли возникнуть с транспортировкой четвероногих членов компании. Но, к счастью, Кисс во время полета мирно дремал в своей сумке, нимало не интересуясь проплывающими внизу красотами. А для Фтайки соорудили что-то вроде огромного спального мешка, который птицы без седоков по очереди несли в когтях. Несчастная животина при этом с головой забивалась внутрь своего кокона, сжималась в дрожащий комок и от испуга, кажется, иногда забывала даже дышать. Каждый раз перед экзекуцией Заринне стоило немалых усилий умаслить собаку и упаковать ее в импровизированную летную сумку. Та соглашалась, исключительно из пламенной любви к хозяйке, но скулила при этом очень жалобно, доводя магичку до слез.
  Теперь по вечерам уже не было долгих бесед у костра - даже путники, даром, что им не приходилось от зари до зари работать крыльями, на привалах валились без сил, а по вечерам мгновенно засыпали. Но оно того стоило.
  
  К полудню пятого, а может, шестого дня пути (компания уже давно сбилась со счета) впереди показалась поначалу узенькая, бликующая на солнце полоска моря. Постепенно она становилась все шире, и еще через сутки оборотни бережно опустили свою ношу на побережье, невдалеке от крохотного рыбацкого поселка, от которого было рукой подать до крупного Сиднарского порта. Менять ипостась при посторонних оборотни категорически не соглашались.
  Прощание вышло теплым и немного грустным: попробуйте-ка неделю лететь на чьей-то спине, а потом сказать, что это кто-то вам чужой! Как обычно в таких случаях, не обошлось без обещаний непременно встретиться как-нибудь снова, тем же составом, пожеланий счастливого пути и удачного завершения дел.
  Оборотни уговаривали Светомира остаться на берегу и вернуться к родным пенатам, но тот, как и во все время пути, при упоминании об отчем доме отчего-то краснел, опускал глаза и поспешно переводил разговор на другие темы. Пришлось величественным птицам отступить от собрата.
  Оборотни отдыхали совсем недолго и вскоре вновь поднялись в небеса. Сделав прощальный круг над седоками, ставшими им за неделю пути друзьями, и по-птичьи прокричав что-то дружественное, оборотни отправились в обратный путь.
  Почувствовавшие себя осиротевшими путники долго смотрели им вслед. И лишь когда даже зоркий Светомир перестал различать на горизонте стремительно удаляющиеся точки, путники со вздохами подняли с земли сумки и повернулись, чтобы продолжить путь. К морю.
  
  [1] Как известно, вампиры по своему желанию могут выглядеть либо как обычные люди, либо (как правило, в минуту опасности) принимать свой более эффектный облик: с когтями, клыками и полыхающими злым багровым огнем глазами. В этой ипостаси вампиры куда более ловки и быстры, чем в человеческом облике. Вампиры-полукровки обычно сохраняют эту способность, хотя в силе и проворстве значительно уступают чистокровным вампирам.
  [2] Клятва, нарушив которую клятвопреступник погибает в страшных мучениях. Название ей дали маги, создавшие ее и испробовавшие друг на друге.
  
  
  
Глава 11
  
  Сворачивать к поселку путники не стали. Они рассчитывали до темноты добраться до порта, устроиться на ночь в какой-нибудь портовой корчме и с первыми лучами солнца начать поиски подходящего корабля, идущего в нужную сторону.
  Море, как стеснительная невеста, пряталось от взглядов за скалистой грядой, но его близость чувствовалась в самом воздухе. Шальной морской ветер то и дело плескал в лицо пришельцам солью и свежестью, даря бодрость и внушая веру в победу. Над кем? Возможно, над самой судьбой.
  Впрочем, о победе путники пока и не помышляли: они торопились лишь успеть до заката, казалось, уж это-то им по плечу. Но боги рассудили иначе.
  Не успела компания преодолеть и десяток верст, как на небе, прежде ясном и безоблачном, начали, как вражеские шпионы, появляться сначала невинно-белоснежные, облака, а вскоре - и первые тучки. Особенно путникам не нравилась западная часть неба - там, где вздыхало море. Тучи в той стороне были особенно зловещими. Они приближались угрожающе быстро, на глазах наливаясь многообещающей синевой.
  - Ох, не нравятся они мне, - заявил рыцарь, обеспокоенно поглядывая на мрачнеющий горизонт, не предвещающий ничего хорошего.
  - Тоже мне, открытие сделал, - пробурчала Заринна. - Они никому не нравятся! Минут через десять они будут здесь - и на нас нитки сухой не останется, это я тебе и без пифии скажу...
  - Так, может, вернемся и попросимся в деревню, к рыбакам? Мы вроде не далеко ушли...
  Голос рыцаря был исполнен надежды, и огорчать воина не хотелось, но грешить против истины колдун не стал.
  - Не успеем, - возразил он, внимательнее присматриваясь к тучам. Те заинтересованно придвинулись еще немного. - У нас есть минут десять, от силы пятнадцать...
  Спутники чародея, в очередной раз взглянув на запад и оценив перспективы, не стали долго рассуждать и препираться. Укрытие искали быстро и слаженно. На их счастье, Бесстрашные Беркуты высадили своих седоков не у кромки моря - в этой части путь к нему перекрывала цепочка причудливо источенных временем и водой скал. Рыбацкая деревушка теснилась в своеобразном каменном коридоре, а дальше, у порта, скалы снижались и постепенно сходили на нет. Если бы странники продолжили свой путь, как и намеревались, им не пришлось бы штурмовать неприветливые серые склоны, но сейчас они видели лишь призывно темнеющие многочисленные провалы пещер, из-за надвигающегося дождя показавшихся вдруг необычайно уютными, - и рискнули.
  Расстояние между каменистой тропой и скалами они преодолели в две минуты. Столько же ушло на поиск подходящей пещеры. Как на беду, большей частью ближайшие гроты были либо настолько тесными и узкими, что там не поместились бы и два взрослых человека, либо, напротив, чересчур уж просторными и чистыми, с уходящими вглубь коридорами и ответвлениями. Более всего им подходило определение "обжитые".
  - Как пить дать - троллье логово, - безапелляционно заявила Заринна, оглядываясь в одних из таких апартаментов. - Какого-нибудь одичавшего горного тролля. Или драконье. Или даже людоеда из племени такхоров. Я слышала, они обитают как раз у Западного моря...
  - А мне здесь нравится, - задумчиво произнес рыцарь. Тучи были все ближе, грозя вот-вот пролиться дождем, дул резкий ветер, в одночасье развеявший тепло, возвращаться на улицу не хотелось до зубовного скрежета, и в этом свете уютная пещерка показалась Светомиру вершиной комфорта.
  - Хозяину здесь тоже нравится, - заметил Дар, оборачиваясь к выходу. В пещере резко потемнело. Проход загородила чья-то внушительная фигура. - Зари, ты была права как никогда. Это жилище - частная собственность такхора.
  - Ой, мама... - только и смогла вымолвить Айна.
  Внешностью людоед обладал примечательной. Ростом он превышал обычного человека по крайней мере вдвое, а телосложением - и вовсе раз в пять. Под кожей гиганта буграми выпирали мышцы, не скрываемые одеждой. Пожалуй, если бы Маржане и Айне не было так страшно, они бы залились краской стыда от макушки до пят, ибо вернувшийся в свою обитель такхор принадлежал, несомненно, к мужскому роду, а какую бы то ни было одежду людоеды не признавали категорически, считая себя свободными от условностей. Они могли себе это позволить - активны такхоры были только в теплое время года, на зиму впадая в спячку, как медведи. Людоеды, несомненно, были разумны, но по интеллектуальному развитию не дотягивали и до самых диких племен прочих разумных рас. Зачатков мозга такхорам вполне хватало на то, чтобы перехитрить запаниковавшую жертву или приготовить свежепойманный обед поаппетитнее, с использованием огня и гарнира из зелени, но на мирные переговоры с людоедом, и уж тем более - на милосердие и великодушие, нечего было надеяться.
  О скудном наполнении черепной коробки хозяина скального жилья говорил и низкий, в полмизинца шириной, лоб, почти сразу за линией роста волос переходящий в нависающие над глазами брови. Маленькие, глубоко посаженные глазки людоеда смотрели на людишек (особой разницы между людьми, вампирами и прочими расами такхоры не делали. Разве что исходя из личных гастрономических предпочтений...) с плохо скрываемой радостью. Айна готова была поклясться: мысленно он уже прикидывал варианты приготовления сытного и питательного обеда, а то и ужина - благо пришельцев с лихвой хватит ему на то и другое, хоть званый вечер устраивай.
  Длинные спутанные волосы, отродясь не знавшие мойки и от грязи живо напомнившие веревочные жгуты, закрывали лицо такхора сверху, свисая на глаза. Снизу подобную функцию успешно выполняла не менее запущенная борода, которая на сторонний взгляд представляла собой один большой колтун. Посреди бороды отчетливо выделялся крупный ярко-красный влажный рот (хотя правильнее было бы сказать - пасть) обворожительного незнакомца.
  Людоед радостно осклабился и сделал широкий жест, который мог бы сойти за приглашение располагаться и чувствовать себя как дома. Гостеприимство представителя славного племени такхоров не знало границ.
  Маржана обреченно зажмурилась, едва сдерживаясь, чтобы не заскулить от ужаса по примеру Фтайки, жмущейся к Заринниным ногам. Девушка неуверенно и даже с робкой надеждой прислушалась к себе: не возникнет ли уже знакомое ощущение чужого присутствия в ее теле? Но нет - чужая кровожадная сущность молчала, видимо, не считая ситуацию опасной для хайяров.
  - Сбежим? - робко предположила девушка, неотрывно глядя на такхора. Тот, в свою очередь, рассматривал гостей, не торопясь нападать. Впрочем, спешить ему было и незачем, он не без оснований полагал себя способным в два счета расправиться с мелкими людишками: проскользнуть к выходу мимо хозяина они не могли, а ответвления пещеры, буде визитерам придет в голову в них заглянуть, такхор знал лучше их, ему не составило бы труда изловить шуструю еду.
  - Не получится. Такхоры бегают в пять раз быстрее вампиров и в десять - быстрее человека, - со знанием дела сообщил полувампир. Выглядел он на удивление невозмутимо, будто читал ученикам очередную лекцию, а такхор любезно согласился служить наглядным пособием.
  - Ну, если рассредоточиться и побежать в разные стороны... - задумчиво протянул рыцарь.
  Заринна смерила Светомира тяжелым взглядом.
  - И кто-нибудь из нас непременно попадется ему в лапы. А потом этот типчик догонит и освежует остальных.
  - Так шарахни его молнией, чего ты медлишь?! - возопил сокол, дернув мага за рукав. Рыцарские нервы первыми не выдержали бездействие. Маг его понимал, но выполнять просьбу не спешил.
  - Угу. А в ответ молния из какой-нибудь очаровательной тучки шарахнет прямиком в меня. Как кара небесная... Магический разряд неизбежно притянет природный, а тот такую грозу за собой приведет, что только держись! Судя по этим тучкам, гроза нам и так предстоит не слабая, незачем усугублять ситуацию. К водной стихии тоже лучше не обращаться, по той же причине, - последнее маг добавил на всякий случай, видя, что рыцарь уже открывает рот для очередного рацпредложения.
  - Гроза нам предстоит, если мы до нее доживем, - проворчал рыцарь, не спуская настороженного взгляда с такхора, который какого-то дрыца продолжал пялиться на компанию, ничего не предпринимая.
  - Не боись, - оптимистично заявила Заринна, - у меня на этот случай есть премиленькое заклинание из моей родной стихии. Вы отвлеките этого красавчика, а я пока сплету канву...
  Легко сказать - "отвлеките"! Такхоры, как многие низшие по интеллектуальному развитию существа, прекрасно чувствуют магию, и, заподозрив, что против него замышляют что-то недоброе, людоед подрастерял свою задумчивость и весьма проворно для грузной фигуры ринулся к магичке как к главному источнику угрозы. Дарилен и Светомир, не сговариваясь, бросились наперерез такхору, отгоняя его мечами, но клинки отскакивали от огрубевшей кожи, нанося людоеду не больший вред, чем уколы булавкой.
  Рядом с парнями как из-под земли выросла Айна. Мечом она орудовала много хуже, зато визгу и мельтешения от нее было на порядок больше, и такхор то и дело отвлекался на девушку, пропуская удары и заставляя Дарилена больше думать о защите графини, нежели о нападении на людоеда.
  Впрочем, Светомир вопил не хуже Айны, но, в отличие от бездумно визжащей графини, что-то разудало-воинственное - то ли себя подбадривал, то ли противника запугивал. Дар диву давался, как у них не лопнули барабанные перепонки. Зато и людоеду пришлось несладко: обладая от природы тонким слухом, такхор возмущенно ревел, тряс головой и пытался прихлопнуть докучливого оборотня, а маг и графиня в это время бросались на него с утроенным энтузиазмом.
  Даже Вотий показал свою удаль молодецкую, прыгая вокруг людоеда с мечом в руке и, по примеру Светомира, выкрикивая нечто невнятное, но громкое и оптимистичное, в самый раз для поднятия боевого духа. Дарилен вздохнул, мысленно сделал в памяти зарубку: при первом же удобном случае уделить больше внимания боевой подготовке ученика, - и разделил свои усилия по защите между Айной и Вотием.
  Видя такое дело, Маржана тоже попыталась внести свою лепту: достала из заветной коробки одну "звездочку", прицелилась и несмело метнула ее в людоеда. Маржана попала в цель - да и мудрено было не попасть в этакую тушу с невеликого расстояния! - но, увы, кэй'ли отскочила от такхора и с жалобным звоном упала на каменный пол логова. Несколько ее зубчиков были безнадежно погнуты. Людоед маржаниного нападения даже не почувствовал. Больше хайяри не решилась испытывать судьбу и разбрасываться ценным оружием перестала.
  Заринна же, казалось, не замечала ни царящего вокруг бедлама, ни все более жалобно скулящей Фтайки, с надеждой тянущей хозяйку за подол длинной юбки. Магичка стояла, прикрыв глаза, вытянув перед собой руки, беззвучно шевеля губами. От ее ладоней исходило легкое золотистое свечение, которое постепенно ширилось, росло, достигая земли - вернее, каменных плит под ногами. В первые несколько минут ничего не происходило. Сражающиеся уже основательно выдохлись, людоед же только-только вошел во вкус, и Дар начал с опаской поглядывать на Заринну: неужели ее заклинание не сработает?
  Но вот по каменному полу пещеры аккурат под ногами такхора зазмеились многочисленные трещины. Еще секунда - и во все стороны фонтаном брызнули каменные осколки, спутники магички еле успели отскочить и закрыть лица от каменного дождя. Из образовавшихся в камне разломов с тихим шелестом начали стремительно прорастать нежно-зеленые ростки какого-то диковинного растения. Они, словно разумные существа, потянулись к людоеду, оплетая его, лишая возможности двигаться. Такхор с негодованием принялся сдирать с себя коварную зелень, но новые побеги вырастали быстрее, чем людоед успевал от них избавиться. Вскоре зеленый корсет начал крепнуть. Теперь стебли, такие тонкие и хрупкие на вид, держали такхора крепче стальных оков.
  Только после этого магичка наконец опомнилась и открыла глаза. Она оглядела результат своей волшбы, удовлетворенно кивнула и скомандовала:
  - А теперь все - марш на воздух!
  И, словно по ее приказу, тотчас же на тонких стеблях взметнулись десятки тугих бутонов, чтобы еще через мгновение раскрыться крупными пахучими цветками.
  Один цветок ткнулся в лицо такхору. Людоед невольно вдохнул пыльцу, чихнул, затряс головой, попытался не дышать, но ароматное облако уже заполнило всю пещеру.
  - Что это за дрянь? - растерянно пробормотал рыцарь, стоя у входа в грот и с наслаждением вдыхая свежий, пахнущий близкой грозой воздух.
  - Сонный цвет, - с готовностью пояснила магичка. Будто в подтверждение ее слов, такхор медленно осел на потрескавшиеся каменные плиты, и вскоре до благодарной публики донесся его могучий храп.
  - Все, пошли отсюда, - распорядилась Заринна.
  - Погоди, так мы что - не будем его убивать? - удивленно уточнил Светомир.
  - С какой стати? - в свою очередь удивилась магичка. - Он ведь не сделал нам ничего плохого. Просто он был голоден, а мы - привычная для него пища, вовремя подвернувшаяся под руку, вот и все. Так сказать, ничего личного.
  Светомир озадаченно покрутил головой.
  - А если мы не успеем достаточно далеко уйти, а он в это время проснется и кинется в погоню? - не унимался он.
  - Не кинется. От этой пыльцы он будет спать крепким здоровым сном несколько дней. Дня два - точно.
  - А потом?
  - А потом мы будем уже достаточно далеко отсюда, и наши следы к этому времени выветрятся! - раздраженно рявкнула магичка. - Хватит трепаться! Вперед!
  Уже уходя, Заринна вскинула правую руку, что-то шепнула - и вход в пещеру затянули побеги все того же растения.
  - Это чтобы никто не напал на сонного такхора, - немного смущенно пояснила магичка. - Через два дня сонный цвет завянет и сам осыплется, а до тех пор пускай посторожит его покой. А то как-то нехорошо получается - оставлять беззащитного врага на растерзание местным хищникам...
  - Ну ты даешь! - восхитился рыцарь. И ехидно предложил: - Ты бы его еще одеялом укрыла и края подоткнула - а то, не ровен час, простудится, на сквозняке-то!
  Но магичка надменно вскинула подбородок и с каменным лицом прошествовала мимо зубоскала, всем своим видом демонстрируя, что она выше рыцарских насмешек, мелочных склок и перепалок.
  
  В результате дождь, стеной обрушившийся на побережье, путников все-таки основательно замочил. Но боги смилостивились - нашлась-таки небольшая уютная пещерка, в которой могла разместиться компания целиком и в которой при этом не ощущалось чужого присутствия. Уже зайдя внутрь, мокрые, как речные лягушки, чародеи на всякий случай проверили магический фон убежища, запустили поисковые импульсы на предмет присутствия невидимых глазу существ. Ничего. Вернее, никого. Можно не опасаться.
  - Вотий, разожги костер, - устало попросил Дарилен. Он со стоном скинул на землю сумку, неподъемной тяжестью давящую на плечи, заметил, что ученик растерянно заозирался вокруг в поисках хвороста, и уточнил: - Магический.
  Вотий густо покраснел и отвел глаза.
  - Что случилось? - нахмурился маг. - Кажется, я не далее как вчера просил выучить заклинание. Было дело?
  - Было, - едва слышно пискнул ученик.
  - Ладно, боги с тобой, - неожиданно смилостивился маг. - Но чтоб завтра знал наизусть!
  Вмиг ставший счастливым мальчишка радостно закивал головой.
  - Маржана, тогда ты разожги.
  В пещере стало на одно пунцовое лицо больше.
  - Та-а-ак... - зловеще протянул колдун. Ученики синхронно вжали головы в плечи. - Я понимаю, что в походе учить заклинания лень - ведь вокруг столько всего интересного! Да и силы не бездонные, и их интереснее расходовать на всякую ерунду вроде приманивания бабочек, - Маржана испуганно встрепенулась, - или создания модернизированной рогатки, - на этот раз струхнул Вотий. - Но раз уж вы решили стать моими учениками, то будьте добры вести себя соответствующим образом! Я даю вам задания не из вредности. Эти заклинания вам пригодятся, и не раз, и притом в самом ближайшем будущем. В нашей ситуации может случиться всякое. Может статься, что вы окажетесь одни. Или что я израсходую магический резерв и на какое-то время останусь без сил. Или что меня убьют, - на сей раз ученики вздрогнули одновременно. - Тогда эти заклинания вам помогут. Я не хочу, чтобы вы остались неподготовленными. Я обязан успеть научить вас хоть чему-нибудь. Ясно? - ученики кивнули, и вновь - синхронно. - Значит, завтра с утра повторяем заклинание магического огня. И отрабатываем его до тех пор, пока оно не въестся в мозг на уровне рефлекса.
  - Прямо здесь? - осмелился подать голос хайяр.
  - Прямо здесь, - мстительно подтвердил колдун. - Если спалите пещеру - будете сами виноваты. У вас была возможность отработать навыки на открытом пространстве.
  Ученики покаянно завздыхали, всем своим видом являя глубокое раскаяние. О том, чтобы перечить Наставнику в вопросах обучения, они и помыслить не смели.
  
  Наконец магический костер был разожжен, сумки сброшены с натруженных спин, одежда - кое-как просушена.
  Заринна, блаженно вздохнув, вытянула ноги к дышащему теплом призрачно-голубоватому огню. Хорошо!.. Посидев так с минуту, магичка приоткрыла глаза и с любопытством покосилась в сторону графини, расположившейся у дальней стены пещеры.
  Айна, которая промедлила в логове людоеда и не успела увернуться от каменных осколков, теперь тихо жаловалась Дарилену на многочисленные саднящие царапины. Тот строго отчитывал графиню, будто маленькую девочку, возмущаясь ее легкомыслием и способностью постоянно лезть в пекло, когда в этом нет никакой необходимости, но, тем не менее, не прекращая ругать, осторожно смазывал "боевые ранения" героической графини целебной настойкой, поминутно спрашивая, не больно ли ей. Айна время от времени ойкала и вздрагивала, Дар поспешно приносил извинения и действовал еще нежнее и аккуратнее, а графиня довольно жмурилась, будто кошка, которую приласкали. Со стороны все это выглядело очень трогательно.
  - Может быть, нужно дать им возможность побыть вдвоем? - понизив голос, произнесла магичка, с умилением во взгляде наблюдая, как Дар возится с Айной.
  - Зачем это? - искренне удивился Вотий.
  Заринна смущенно кашлянула.
  - Ну... Как бы тебе сказать... Иногда двум людям, мужчине и женщине, нужно поговорить наедине, с глазу на глаз, узнать друг друга поближе...
  - Втюрились они друг в друга, что ли? - громким шепотом уточнил непосредственный хайяр.
  Заринна поперхнулась воздухом. Светомир расхохотался. Маржана, испуганно оглянувшись на мага, отвесила братцу звонкую затрещину.
  - А чего я такого сказал?! - обиделся мальчишка.
  - Только попробуй повторить свои слова при Учителе - получишь еще, и не только от меня, - зловеще пообещала хайяри.
  - Чего это вы? - подозрительно осведомился вернувшийся к компании колдун, оглядывая хихикающих спутников. Айну он галантно поддерживал под локоть. Занятые врачеванием и друг другом, колдун и графиня шушуканья спутников у костра попросту не заметили.
  - Ничего, - глядя на друга честнейшими глазами, заверила Зари. - Так, вспомнили, как лететь в первый день боялись...
  Колдун недоверчиво покосился на сдерживающих улыбки друзей, но промолчал. Захотят - сами расскажут. Опыт подсказывал, что выпытывать что-либо у Заринны - пустая трата времени. Пока она не захочет, из нее слова не вытянешь.
  Зловредный рыцарь тут же воспользовался ситуацией, не упустив случая подколоть магичку.
  - Ни за что не поверю, что тебе было не страшно! Твоя псина скулила, как щенок, а хозяева всегда похожи на своих питомцев! У тебя наверняка душа в пятки ушла!
  Заринна сощурилась, став при этом удивительно похожей не на Фтайку, а на Кисса.
  - Представь себе, нет. Я привыкла к опасностям. При моей профессии, знаешь ли, после второго десятка упокоенных упырей прежние страхи, вроде пауков, мышей и высоты, отступают. А вот если бы ты встретился хотя бы с одним из моих "клиентов" на узкой дорожке, я бы поставила на упыря. Разве что ты сменил бы ипостась и улетел...
  Рыцарь обиженно хмыкнул и сделал несколько неожиданный вывод:
  - Упыри, упокоение... Замуж тебе надо, вот что! Тогда и вся дурь из головы повыветрилась бы. Женское дело - хранить очаг, а не по оврагам с незнакомыми упырями шляться!
  Заринна зло сверкнула глазами. Слова Лучезарного задели ее за живое.
  - Много ты понимаешь в женском деле! Значит, по-твоему, мужчина может повоевать два месяца в году, еще один - поохотиться - и дальше жить в свое удовольствие? А женский удел - ухват и половая тряпка, да? То есть работа, которая по определению не имеет логического завершения, кабала на всю оставшуюся жизнь?! Ну нет, я на это не согласна!
  - Чего это ты разбушевалась? По-твоему, мужская работа легче? Повоевала бы разок - сейчас молчала бы! Да и вообще, тебе-то нечего волноваться, тебя с таким взглядами замуж никто не осмелится брать!
  - Ха! Больно надо! Я своими взглядами, как и своим призванием, горжусь и скрывать их ни от кого не собираюсь! Я даже на помолвке об этом во всеуслышание заявила, и никто, представь себе, не был шокирован, включая моего жениха! - только замолчав, магичка поняла, что сболтнула лишнее, и прикусила язык. Поздно. В Заринну впились пять крайне неравнодушных взглядов. Дарилен смотрел на магичку с явным неудовольствием, остальные - с плохо скрываемым любопытством.
  - Жениха? - недоверчиво протянул Светомир. - И когда же это ты обручилась? И куда будущего супруга дела, если сейчас с нами сидишь?
  - В юности, - сердито буркнула Заринна в ответ на первый рыцарский вопрос, игнорируя второй, и глубоко вздохнула, успокаиваясь.
  Рука колдуна предупреждающе легла на ее плечо.
  - Зари, не надо. Не стоит сейчас вспоминать.
  Магичка грустно усмехнулась.
  - Я спокойна, Дар. Не бойся за меня. Тяжелые времена давно позади.
  Фтайка, почувствовав печаль хозяйки, беспокойно завозилась у ее ног, тяжело, почти по-человечески вздыхая. Кисс блаженно щурился, удобно устроившись на маржаниных коленях. Девушка рассеянно почесывала его за ухом, и кот от удовольствия то и дело выпускал и втягивал обратно острые коготки. Ноги хайяри давно затекли от неудобной позы, но тревожить Его Величество Кисса она не решалась, чем тот бессовестно пользовался. Кот всем своим видом являл воплощенное спокойствие, но остальным до подобного самообладания было далеко. Вежливость не позволяла им просить Заринну о рассказе, но выражения лиц говорили сами за себя.
  Магичка вздохнула и устало прикрыла глаза.
  
  Заринна
  В моем родном городе, на углу улицы Весенних Звезд, через два дома от обители моей Наставницы, жила одинокая старуха. Дарилен тоже помнит ее, не сомневаюсь. Детвора считала ее ведьмой, но мы-то с ним знали, что чем-чем, а способностями к колдовству она не обладала ни в малейшей степени. У нее не было никого: ни мужа, ни детей, ни других родственников. Некому было прийти к ней, чтобы помочь по хозяйству, улыбнуться в минуту грусти и поддержать добрым словом. Не знаю, отчего она в молодости не вышла замуж, почему у нее не было детей, но я жалела ее. И очень боялась повторить судьбу бабки Трилы. Поэтому лет в семь решила: как только вырасту, первым делом выйду замуж и нарожаю детей. Штук десять, чтоб уж наверняка не куковать на старости лет в одиночестве.
  Когда я поделилась своими немудреными планами на будущее с Дариленом, которому в ту пору было десять, он с убийственной серьезностью заявил: "Если ты не найдешь себе хорошего жениха, я сам на тебе женюсь!" Я, помнится, не менее серьезно согласилась и пообещала иметь это в виду.
  Дарилену не пришлось выполнять обещание. В семнадцать лет я встретила Его. Как говаривала в таких случаях моя Наставница - того, кто украл мое сердце...
  Теперь уже не вспомнить, какая нелегкая занесла меня в тот день в зажиточный квартал. Наверное, очередная работа на магическом поприще. У кого-то плохо продавался хлеб, или, может быть, лошади хворали. Я в то время страстно желала, во-первых, перебраться в собственный отдельный дом и жить самостоятельно, а во-вторых, заработать среди горожан более-менее хорошую репутацию, и потому бралась за любую работу, по моему разумению, приличествующую молодой честной ведьме. Главное, что там, среди высоких белокаменных домов и цветущих яблонь, я и увидела Его.
  Ример был сыном торговца. Очень богатого, преуспевающего, уважаемого в городе человека. И, по правде сказать, весьма избалованным сыном, как часто бывает в таких случаях. Возле него дни и ночи напролет крутились толпы на все согласных девиц - на любой вкус, выбирай не хочу! Разве мог он при таком изобилии заметить обычную колдунью, сироту без роду без племени, не обладающую особенными внешними данными? Нет, конечно. Он и не замечал. А колдунья, потерявшая покой после первой же случайной встречи, настырно лезла ему на глаза и с упорством, поистине достойным лучшего применения, подстраивала мелкие пакости его очередным подружкам. Каждой. По очереди. Когда до сердцееда наконец дошло, что неприятности сыплются на любезных его сердцу девиц неспроста, он не стал долго ломать голову. Я так и не узнала, сам ли Ример смекнул, с кем следует разобраться, или ему подсказал кто-то из доброхотов, но однажды я увидела его на пороге моего дома. Он пришел ко мне с твердым намерением накостылять наглой ведьме, чтоб ей больше неповадно было вторгаться в его личную жизнь. А ушел два часа спустя, вымолив согласие на свидание.
  Никто не думал, что наши отношения перерастут во что-то большее, чем просто восторженная юношеская влюбленность. Никто, кроме нас самих. Да и кто еще мог знать, что мы, как это ни банально звучит, были самой судьбой предназначены друг другу?
  Через два месяца после знакомства Ример предложил мне руку и сердце, и я без колебаний согласилась.
  Наставница долго отговаривала меня, увещевая и приводя множество аргументов, один убедительнее другого. В конце концов, видя, что ее доводы не достигают цели, она плюнула и заявила, что если я хочу разрушить свою жизнь, то она меня за руку удерживать не станет.
  Не отставали от нее и родители Римера. Естественно, они были в ужасе от выбора сына. Они готовили его для совсем другой жизни, рассчитывали связать сына узами брака с девушкой его круга, у которой было бы хорошее приданое и влиятельные родители - а тут какая-то ведьма, бедная, как церковная мышь, да и родителей-то у нее вовсе нету. Но и они смирились - куда деваться, если обожаемый единственный сын и слышать ни о ком, кроме упомянутой ведьмы, не хочет?
  Они были убеждены, что я приворожила Римера, заручившись поддержкой всех темных сил разом. Я не стала их разубеждать, достаточно было того, что я и мой возлюбленный знали: магия здесь ни при чем. А заблуждение его родителей было нам даже на руку: кто-то шепнул им, что любовный приворот - коварная штука, сопротивление его силе может стоить их сыну жизни. Наверное, именно этому мы и были обязаны их согласием.
  Так или иначе, споры были позади. Мы объявили о своей помолвке и стали готовиться к свадьбе. Счастье мое было безграничным. Оно поднимало к облакам, осыпало солнечным светом, звенело в птичьих трелях и пело в каждом мгновении. Как там говорится в эльфийских любовных романах - "ничто не предвещало беды"? Да, верно, ничто не предвещало. А если бы и предвещало - за своим счастьем я не заметила бы не то что тайных, неявных знаков, подаваемых судьбой, - мимо прямого предупреждения прошла бы, не вздрогнув. В семнадцать лет так легко быть беспечной...
  Беда пришла откуда не ждали. Однажды вечером, за неделю до предполагаемой свадьбы, Ример, возвращаясь домой, заметил, как у трактира четверо подвыпивших парней избивали ребенка: мальчик, трактирный слуга, посмел, как им показалось, недостаточно вежливо к ним обратиться. Ример не смог пройти мимо. Каким бы избалованным и изнеженным ни был мой жених, он всегда вступался за слабых, он просто не мог поступить иначе. За что и поплатился.
  Когда его принесли, почему-то в мой дом, а не в дом его родителей, я не сразу узнала собственного жениха - окровавленного, избитого так, что ни одной кости целой не осталось. Я не верила, что это он, до последней минуты. Я была убеждена, что кровоподтеки и ножевые раны скрывают лицо другого человека, не имеющего к Римеру никакого отношения.
  Я осознала, что произошло, только во время погребального обряда. Все события этого дня в памяти затянуло липким туманом, притупляющим чувства и глушащим разум. Считать ли это милостью богов или их наказанием, я и сама не знаю. Пожалуй, это все же к лучшему. Я сама не вполне осознавала, что делала. Кажется, я кричала, билась в истерике, кидалась на гроб и умоляла похоронить меня вместе с ним... И еще много чего говорила. Если убийцы Римера вышли живыми из той драки, то после им уж точно не поздоровилось - и десятой доли проклятий, которые я наслала на их головы, хватило бы, чтобы перебить население целого города, не то что несколько человек.
  Дарилен в тот же день перебрался в домик моей Наставницы. После он признался, что боялся, как бы я от отчаяния не натворила глупостей и не оставила его одного.
  Мой друг напрасно опасался, я бы не покончила с собой. Я ненавидела себя, считая виновной в гибели Римера, - ведь в тот день именно я уговорила его задержаться, уйди он пораньше, и все могло сложиться иначе, - но прервать собственную жизнь у меня не хватило бы духу, за что моя ненависть к самой себе полыхала еще сильнее.
  Дарилен был со мной неотлучно полгода. Вместе с Наставницей они отпаивали меня настойками и эликсирами. Хвала богам, они не пытались стереть мне память, только успокаивали. Ума не приложу, как им хватило терпения выдержать меня столько дней, да еще при этом нянчиться, кормить чуть не с ложечки и вытирать слезы. Много слез.
  Дар не сочувствовал мне, не утешал фальшиво, как многие другие. Почему-то все вокруг, кроме его и Наставницы, считали своим долгом заметить, что я еще молода, а значит, смогу найти замену Римеру. Да еще смели указывали на плюсы моего положения - ведь мы не успели пожениться, и я могла не считать себя вдовой. Чудо, что я так и не убила никого из этих сочувствующих толстокожих кретинов...
  Дар часто просто сидел рядом и молчал, позволяя мне часами высказывать ему мои довольно однообразные на тот момент мысли. Выговорившись всласть, я засыпала, а бедняга Дар мучился моими переживаниями. Он будто брал на себя часть моей боли, и мне становилось чуточку легче. С тех пор я перестала обижаться на богов за то, что они отняли мою родную семью, - взамен они послали мне людей, чужих по крови, но родных по духу. Наставница заменила мне мать, Дарилен - брата. Да и не всякий родной брат смог бы сделать для сестры столько, сколько делал для меня Дар.
  После этого я повзрослела. Я все-таки добилась своего: меня похоронили вместе с Римером. Прежнюю меня. В этой жизни осталась незнакомая мне, неприкаянная, не знающая цели странная девушка, которая отчего-то кричала по ночам и не выносила одиночества.
  Теперь я точно знаю, отчего так боялась повторить судьбу бабки Трилы - я предчувствовала, что такая же участь уготована и мне. Я не считаю замужество предательством по отношение к Римеру, он бы понял и простил меня, если бы я вдруг захотела тепла семейного очага. Но я знаю: никогда и никого больше я не смогу назвать своим мужем. Им мог быть только Ример - или никто.
  
  Заринна надолго замолчала, глядя в сердце костра сухими глазами. Слезы, отпущенные ей на целую жизнь, она истратила за полгода в семнадцать лет. На будущее не осталось ни одной крохотной слезинки.
  Зато у Маржаны и Айны, похоже, этой соленой жидкости в организмах было в избытке. Обе всхлипывали друг у дружки на плече, часто моргая мокрыми ресницами и вместе со слезами размазывая по щекам дорожную пыль.
  В другое время Светомир не преминул бы над этим съехидничать, но сейчас рыцарь был занят: он отважно боролся с предательским пощипыванием в носу. Ну где это видано, чтобы доблестный рыцарь, словно девица, распускал нюни над любовной историей, будь она хоть трижды трагической?! Единственное, что позволено воину, - уронить скупую мужскую слезу над погибшим товарищем, но здесь был явно не тот случай.
  Вотий сладко посапывал в сторонке. В силу нежного возраста подобных историй он не понимал, и потому сон сморил его примерно на середине заринниного рассказа.
  Дарилен мрачно молчал. Ему не нравилось, когда Заринна вспоминала то время. Справившись с горем, подруга мага крепилась и держалась весело, даже самоуверенно, будто и не было ничего, но никогда не забывала о нареченном. И подобные исповеди лишь причиняли ей новую боль - словно с подсохшей раны срывали корку запекшейся крови.
  Остаток вечера прошел в молчании, нарушаемом лишь раскатами грома да шорохом дождя за сводами пещеры. Гроза разбушевалась не на шутку, молнии сверкали, не переставая. Казалось, боги разлюбили небо, и теперь рвали его в клочки, и только вечный труженик дождь торопливо сшивал косыми стежками два полотна - небо и землю.
  
  Светомир проснулся среди ночи. Покрутился с боку на бок, полежал с закрытыми глазами, но сон упорно не шел. Видимо, Лалия была занята чем-то другим, и до рыцаря ей не было никакого дела.
  Светомир горестно вздохнул, приподнялся на локте и вгляделся в густую тьму.
  Магическое пламя давно погасло, в пещере царила непроглядная тьма. Спутники рыцаря сладко спали и видели десятые сны - со всех сторон раздавалась слаженное сопение. Рыцарь еще раз вздохнул, на этот раз завистливо, и повернулся туда, где угадывался смутный просвет.
  Гроза уже отгремела, сквозь рваные просветы в тучах то и дело проглядывала луна, но дождь и не думал прекращаться. Мелькнула несвоевременная мысль: днем дождь, льющий сквозь лучи светила, называют слепым - а ночью?
  В слабом свете сокол различил неясный одинокий силуэт у входа. Рыцарь поднялся и осторожно, стараясь ни на кого не наступить в темноте, пробрался к выходу.
  - Маржана? - хайяри вздрогнула, оглянулась и чуть подвинулась, освобождая место рыцарю.
  Скользнувший к девушке лунный луч высветил две мокрые дорожки на ее щеках.
  - Ты плачешь? - сорвался с языка неуместный вопрос, за что рыцарь мысленно тут же себя и обругал. Зачем спрашивать, если и сам видишь?
  - Нет, это дождь, - хайяри попыталась улыбнуться, но улыбка вышла невеселой.
  Светомир открыл было рот для следующей фразы ("До сих пор под впечатлением от заринниной истории?") - и подавился словами, приглядевшись к лицу собеседницы. Вечером, у весело потрескивающего голубоватыми искорками магического костра, лицо Маржаны было иным: грустным, сочувствующим, жалостливым. А сейчас на нем застыло выражение глубокого отчаяния и беспросветной безнадежности. "Такие лица бывают у людей перед казнью", - мелькнуло в голове у рыцаря.
  Маржана заговорила сама, не дожидаясь вопроса:
  - Свет... Я только сегодня, после рассказа Зари, поняла, что собственными руками искалечила кому-то жизнь...
  - О чем ты? - рыцарь, недоуменно нахмурился, хотя уже смутно догадывался, что имеет в виду хайяри. Его догадки оказались верны.
  - У тех людей... У них ведь тоже кто-то был. Родители, дети. Любимые... Раньше я об этом не думала. Мне было страшно оттого, что я лишила жизни нескольких людей. А теперь я боюсь представить, скольким я невольно принесла горе...
  - Ну чего ты казнишься? - рыцарь постарался, чтобы его голос звучал как можно уверенней. - Они были бандитами. У таких нет ни дома, ни семьи.
  - Есть, - Маржана говорила тихо, грустно и убежденно, и от этого рыцарю делалось особенно тоскливо. Уж лучше бы она кричала и кидалась в него чем ни попадя, как обычно. - Каждого человека кто-то ждет. Даже если сам человек об этом не знает. И их тоже ждали. Или ждут до сих пор... А я, их убийца, живу, дышу, ем, пью, улыбаюсь... И могу снова убить кого-то.
  Светомир промолчал, не найдя слов. Лучшее, что он мог сейчас сделать, - молчаливой поддержкой остаться рядом с хайяри, вглядываясь в бесчисленные струи дождевой воды, бисерным занавесом скрывающие вход в пещеру. И он остался.
  
  
***
  - ... Руку клади сюда... Да не сюда! Левее! Еще левее!.. Видишь, куда я показываю?!
  - Вижу...
  - "Вижу"! Где энтузиазм в голосе?! На похороны собираешься? Ну что за молодежь пошла, всему вас надо учить...
  Заинтригованная Заринна приоткрыла один глаз - и тут же пожалела об этом, ослепленная яркой вспышкой.
  - Что здесь происходит?! - отойдя от потрясения, магичка со страдальческим стоном оторвала голову от импровизированной подушки - скатанной в аккуратный валик куртки.
  - Урок, - лаконично ответствовал Дар, не поворачивая головы. - Итак, неразумные чада мои, объясняю еще раз...
  Зари вновь застонала, целиком закуталась в плащ и накрыла голову "подушкой". Но даже сквозь плотную ткань до ее слуха доносилось:
  - Руки должны быть расслаблены, движения плавные и неторопливые... Неторопливые, Вотий! Тебе знакомо это слово? Ты размахиваешь руками, как курица - крыльями! Еще немного - и ты полпещеры снесешь силовой волной!..
  Дарилен гонял учеников еще битых два часа, заставляя их отработать благоприобретенные навыки до автоматизма. Маг был не в духе. Он проснулся ни свет ни заря и, как ни хотелось ему спать, больше не сомкнул глаз. И теперь, хоть и не признался бы в этом даже под пытками, невольно отыгрывался на своих подопечных. Подопечные стенали, охали и ахали, но роптать на учительский произвол не осмеливались.
  Спасла задавленных гранитом науки учеников все та же Заринна, которая к тому времени успела выспаться и, в отличие от друга детства, пребывала в благостном расположении духа. А в таком настроении магичке, как правило, хотелось творить добро - каким оно было в ее понимании.
  - Не стыдно тебе? - напустилась она на Дара, когда он дал ученикам передышку. - Совсем загонял бедных детей!
  "Бедное дитя" Вотий, паршивец, в этот момент вздохнул особенно жалостливо.
  Дар хмыкнул.
  - Я предупреждал, что спуску не дам. Теперь пускай не жалуются.
  Вотий вздохнул еще тоскливее.
  - Маржану ты предупредил уже постфактум, она к тебе в ученицы не напрашивалась, - резонно заметила Зари. - А Вотий... Посмотри на это невинное лицо! Разве до прихода в твой дом знал сей неискушенный отрок, что это значит - строгий учитель?!
  Очередной вздох неискушенного отрока больше походил на протяжный стон с подвываниями.
  - Не знал, так сейчас узнает, - зловеще пообещал Учитель. - Он еще не видел моего Наставника в деле! Тот пощады мне не давал - и я своим ученикам поблажек не сделаю!
  Неизвестно, чем бы закончилась эта борьба милосердия с суровой непреклонностью, если бы чародейского внимания не потребовали спутники.
  Сначала, привлеченная громкими голосами, в пещеру заглянула Айна - графиня грелась на солнышке у входа. Это была официальная версия. На самом же деле впечатлительная Айна просто-напросто испугалась "боевых учений", которые, как и обещал маг, проводились в замкнутом пространстве пещеры, и сбежала от греха подальше.
  Вскоре у входа в приютивший путников грот плавно опустилась хищная птица с золотыми искорками в темных перьях. Встряхнулась, стараясь не замечать устремленных на нее напряженных взглядов бескрылых существ, закрыла голову крыльями...
  - Дрыц знает что такое, - выдохнул разочарованно Дар. - Признайся: ваше племя владеет гипнозом? Искусством отводить глаза? Я не успеваю поймать момент превращения!
  - Это только со стороны кажется, что проходит все легко и быстро, - хмуро отозвался рыцарь, отряхивая с рукава невидимые глазу соринки. - Думаешь, очень приятно, когда тебя сначала скукоживает до птичьих размеров, и по всему телу пробиваются перья, а потом они, наоборот, втягиваются внутрь, а тело плющит и растягивает во все стороны?! Да по моим ощущениям от начала смены ипостаси до конца проходит не меньше часа!
  - Так не меняй, - философски пожала плечами магичка. Сегодня ее добросердечность распространялась только на дариленовых учеников.
  - Да ты что?! Я без неба жить не смогу! Оно мне нужнее воздуха!
  - Тогда не жалуйся, - отрезала Заринна. - У нас сейчас есть более насущные проблемы. Например, завтрак. И потом, нам еще надо решить, по каким признакам мы собираемся выбирать капитана в порту.
  - Капитана? Разве мы не по кораблю будем судить? - удивился рыцарь.
  - Главное на море - хороший капитан, - наставительно изрек Дарилен. - Корабль - дело второе. С хорошим капитаном и на ржавом корыте можно исхитриться доплыть куда надо...
  - Надеюсь, ты не собираешь проверять справедливость этого утверждения на практике?.. - вздохнул Светомир.
  Обсуждение личности требуемого морехода вылилось в настоящие дебаты, и только требующие подкрепления желудки вынудили поставить точку в спорах.
  - Стало быть, нам нужен капитан: опытный - чтобы знал путь, по возможности атеист - чтобы уж точно не был знаком со служителями Защитницы, и достаточно сумасшедший, чтобы взять нас на борт и отвезти на побережье бывшего Хайялина... Я ничего не забыл? - подытожил заседание военного совета Дар.
  - Ничего, - вздохнула магичка. - За исключением того, что такие уникумы просто не встречаются в природе...
  Оставалось прояснить всего один пустяк: источник оплаты. Надежды на то, что кто-то согласится везти подозрительную незнакомую компанию к демону на рога за здорово живешь, не было никакой. Альтруизм давно вышел из моды...
  Немного поразмыслив над этим печальным фактом, Дарилен повернулся к рыцарю и подозрительно вкрадчивым, прямо-таки медоточивым голосом поинтересовался:
  - А скажи-ка мне, Светомир, правда ли, что рыцарский кодекс предписывает доблестным воинам делить свое имущество с ближними и не поддаваться жадности и низменным собственническим инстинктам?
  - Кольца не дам, - мрачно отрезал доблестный воин.
  - А чем же мы, по-твоему, должны расплачиваться с капитаном? - возмутилась Заринна. Она дипломатические речи вести не умела и предпочитала говорить открыто, без обиняков. - Ты же с нами? С нами. Сам, между прочим, напросился. Так что давай теперь, вноси свою лепту в общее дело!
  - Да вы что, с ума посходили?! - в праведном гневе возопил рыцарь. - Да вы хоть представляете себе, что это за кольцо?! Это же раритет! Оно мне от двоюродной тетки троюродной прабабки деда по материнской линии досталось! На него можно купить двадцать кораблей и их капитанов со всеми потрохами и мелкими душонками в придачу!
  - Отлично! - оптимистично заявил колдун. - Значит, капитан еще должен будет вернуть нам сдачу! Вопрос дальнейшего существования решается сам собой!
  - Нет, - непреклонно заявил рыцарь. - Кольцо не отдам. Это... Это выше моих сил, вот! Это честь дома, если хотите! А честь не продается!.. На, - неожиданно оборвал сам себя воин и протянул вперед правую руку. На ней не было колец.
  - Что - "на"? - не понял Дар. Он с подозрением покосился на светомирову длань. Кажется, пальцы рыцаря слегка дрожали.
  - Руби.
  - Чего-о-о?!
  - Руби, говорю. Мне легче будет остаться без руки, чем без фамильной чести! Для меня это не просто слова - это смысл моего существования!
  - Да пропади ты со своей честью, - с чувством сказал Дарилен и ввернул столь затейливое, мудреное ругательство, что даже искушенный Светомир удивленно уставился на колдуна. По выражению сокольего лица было видно - он не подозревал в маге таких способностей к языкам вообще и к орочьему - в частности. Когда маг немного поостыл и перестал плеваться бранью в адрес глупого рыцаря и его не менее глупых воспитателей, вбивших в голову соколу всякую ерунду, решено было, что за плавание путники расплатятся привычным для чародеев способом - натурой. То бишь посильным трудом. Колдун - он и в море колдун. Попутный ветер, ясная погода и возможность уйти от пиратов без боя еще никому не мешали. Больше к теме оплаты компания не возвращалась.
  
  
***
  Хозяин портовой корчмы, выслушав краткое описание требуемого морехода ("опытный, слегка сдвинутый атеист"), думал недолго.
  - Есть тут один такой, безбашенный парень. По описанию - ну точь-в-точь кто вам нужен. Корабль его, по счастию, сейчас как раз в порту стоит, "Бешеный кальмар" называется. Приметная такая посудина, мимо не пройдете...
  
  Светомир, конечно, понимал, что в их случае лучше бы корабль оказался как можно более неприметным, в идеале - таким, чтобы и самые жадные пираты на него не польстились. Но все же в воображении рыцарю рисовался сверкающий позолотой и новенькими снастями красавец, скажем, каравелла, галера или фрегат (других судов рыцарь попросту не знал и искренне полагал, что вообще-то военное судно, к коим относится, к примеру, фрегат, с радостью согласится отвезти их компанию к месту назначения), с роскошной носовой фигурой, с огромными парусами, мчащийся по морской глади на зависть всем...
  - То, что нужно! - обрадованно заявил колдун, прервав сладостные мечтания Светомира. Рыцарь перевел взгляд на воду.
  Вообще-то Лучезарный никогда не слыл знатоком морского транспорта, и отличить один вид судов от другого он мог не всегда. Но всю сознательную жизнь Светомир был твердо уверен: каждый корабль относится к какому-то типу. Даже мелкие, невзрачные утлые суденышки, на которых рыбаки из простонародья выходят на промысел. И тем не менее при взгляде на причину дариленовой радости рыцарь понял: названия у ТАКОГО корабля просто не может быть. Он - единственный в своем роде.
  Кораблик был мелким, обшарпанным и... жалким, что ли. Как бездомная собачонка. Даже непрофессионалу при первом же взгляде становилось понятно, что снасти судна давно не знали ремонта, а с элементарными правилами чистоты его команда знакома исключительно понаслышке, если знакома вообще. Серые полотнища парусов уныло свисали с мачт. Надпись "Бешеный кальмар" на борту скорее угадывалась, нежели прочитывалась - настолько истерлись буквы. Да и сам борт был заляпан какой-то дрянью и облеплен морскими водорослями чуть не по края.
  Роль носовой фигуры исполнял грубо сделанный деревянный... Нет, не кальмар, как можно было ожидать, а лис. Его некогда ярко-рыжий окрас еще можно было, хоть и с трудом, угадать по кое-где недооблупившейся краске.
  - Что ты давеча говорил про ржавое корыто? - простонал потрясенный рыцарь. - Пойдем поищем его, надежнее будет...
  Ну не мог Светомир Лучезарный из рода Парящего Сокола плыть на этой... насмешке судьбы, иначе и не скажешь! Его тонкое, превосходно развитое чувство прекрасного, да все рыцарское существо прямо-таки восставало против такой несправедливости!
  - Не дрейфь! - снисходительно похлопала его по плечу магичка.
  Рыцарь вздохнул, но ничего не сказал. В его душе еще теплилась надежда, что капитан этого корыта, по недоразумению названного кораблем, окажется толковым парнем, способным выкрутиться из любой ситуации.
  Едва капитан вышел пред светлые очи Лучезарного, надежда эта рухнула и разбилась на тысячу осколков.
  Определять по внешности капитана его опытность и религиозные взгляды Светомир не рискнул бы, но вот нормальным назвать морехода и впрямь было трудно.
  Капитан "Бешеного кальмара" был высоким и статным, держался прямо и гордо - чувствовалась военная выправка. Щеголеватый камзол с золотым шитьем делал его похожим на столичного денди, но линялая тельняшка, выглядывавшая из-под дорогого бархата, и изрядно побитые жизнью высокие сапоги, заляпанные грязью, сводили на нет все впечатление.
  Огненно-рыжие волосы капитана, стянутые в небрежный хвост на затылке, были столь яркого, насыщенного цвета, что в солнечных лучах казалось, будто вокруг его головы пляшет пламя. Раскосые голубые глаза весело блестели из-под густых пламенеющих бровей, крупный нос хищно нависал над нижней частью лица - полными губами и волевым подбородком. Слишком высокие для людей скулы делали капитана неуловимо похожим на степного орка, а бронзовая от загара кожа лишь усиливала сходство.
  Несмотря на такое несоответствие черт по отдельности, вместе они смотрелись на редкость гармонично. В лице капитана была своя красота - дикая, непривычная глазу.
  На вид ему было лет тридцать-сорок. Светомир мысленно прикинул и решил, что к такому возрасту капитан мог и поднабраться опыта. Так ли это было на самом деле - оставалось лишь гадать.
  - Добрый день, господа. Чем могу помочь? - вежливо осведомился капитан, при этом покачнувшись и едва не свалившись за борт. Капитану было плохо. Капитана мучило похмелье.
  - Для начала разрешите помочь вам. Не желаете ли настоечки? Лазоревой? - участливо предложил проныра-колдун, мигом смекнувший, в чем дело.
  - А есть? - заметно оживился капитан.
  Колдун довольно ухмыльнулся и вместо ответа вытащил из сумки призывно поблескивающий на солнце бутылек с вожделенной настойкой.
  - Поднимайтесь на борт, - махнул рукой капитан. - Отчего-то мне кажется: столкуемся...
  
  Как оказалось, капитана судна звали Ытыриэль. Ставший после пары-тройки глотков настойки удивительно бодрым и разговорчивым, капитан пояснил:
  - Я на одну половину эльф, на другую - тролль... Родители исхитрились и дали мне имя с соблюдением традиций обоих народов - не придерешься!
  Это отчасти объясняло его колоритную внешность. Айну после этого заявления тотчас начало терзать любопытство: кто из его родителей к какому народу принадлежал? Сам капитан на эту тему больше ничего не говорил, перейдя к делу, а спрашивать графиня постеснялась.
  - Сколько лет уже плаваю, еще никто не просил меня отвезти на тот берег, - недоверчиво покачал головой капитан. - Зачем он вам? Там же после магической бойни ничего не уцелело, даже травы нет - как пожгли пятьсот лет назад, так и не растет с тех пор... Раз уж вам так хочется путешествовать, давайте я вас лучше на сотню верст правее высажу, где уже встречаются алурские селения. Там вам и государство другое, и приключений будет - хоть отбавляй. Алуры-селяне чужаков не жалуют, заскучать вам не дадут...
  Но необычные пассажиры от заманчивых предложений сдержанно отказывались и твердо стояли на своем.
  - Ну, как хотите, - сдался наконец капитан. - Я вам предложил, а на нет, как говорится, суда нет, - Ытыриэль немного помолчал и неожиданно спросил у мага, зачем-то понизив голос: - Почтовых птиц создавать умеешь?
  - Умею, - слегка растерявшись, подтвердил маг.
  - Отлично! - повеселел капитан. - Вот этим-то и расплатишься... Чует мое сердце - пригодится...
  На том и порешили. Отправка была назначена на утро - отчалить от берега "Бешеный кальмар" намеревался на восходе солнца.
  - К завтрашнему утру как раз партию селёдьки распродадим, - пояснил Ытыриэль. - Она - наш основной источник дохода...
  Путники благополучно пропустили бы эту фразу мимо ушей, если бы не неожиданно загрустивший Вотий. Щенячий восторг на его лице в мгновение ока унынием, а азартный огонек в глазах, не покидавший мальчишку весь последний месяц, погас.
  - Ты чего? - ткнула Вотия локтем в бок Заринна.
  Мальчишка не ответил, только насупился еще недовольнее, зато стоявшая рядом Маржана прыснула в кулак.
  - Его в деревне дразнили Вотька-селёдька, - пояснила она, сдерживая смех. - Уж больно костлявый...
  Селёдька (именно так, через "ё" и с мягким произношением) была в Сиднарских деревнях рыбой популярной. На вкус - почти как сельдь, только меньше размером да при этом такая костлявая, будто вместо одного скелета у нее было целых три. Но преимуществом рыбки, перевешивающим все недостатки, была ее дешевизна. Селедьку продавали по всему Сиднару в любом виде - куда не успевали доставить свежую рыбу, ее привозили вяленой, копченой, соленой и маринованной. Даже в Долине, большинство жителей которой о море лишь в сказках слыхали и порой всерьез сомневались в его существовании, любой малец прекрасно знал вкус селедьки и еще лучше - ее костлявость, которая давно вошла в поговорки. В качестве обидной клички название морской рыбы прилипало намертво. Вот и Вотию, никогда не отличавшемуся упитанностью, "посчастливилось" это испытать на себе.
  Заринна понимающе подмигнула мальчишке, легонько взлохматила и без того растрепанные светлые волосы:
  - Ты же теперь почти колдун. Тебя больше никто не посмеет обозвать!
  Приунывший было Вотий заметно приободрился. А ведь и правда! Как это он забыл?! Он теперь ух какой могучий и умный, вон сколько хитрых заклинаний знает! Пожалуй, в Лыковицах его теперь бояться будут и говорить с ним уважительно станут, господином магом величать...
  От сладких грез о благополучном будущем мальчишку отвлек голос Учителя - пора было возвращаться в корчму, чтобы отдохнуть как следует, переночевать, пополнить запасы провианта, а с рождением нового дня вернуться на корабль.
  
  На пристани, несмотря на несусветную рань, было шумно и многолюдно. Толпились собравшиеся в дорогу путешественники, нетерпеливо ожидающие отправки своих кораблей, переминались с ноги на ногу провожающие, тут же сновали вездесущие лоточники, на все лады расхваливая свой товар. Гам стоял невообразимый. Морскую свежесть напрочь забивали запахи рыбы, кошек и человеческого пота.
  Толчея объяснялась просто: так совпало, что одновременно с "Бешеным кальмаром" отчаливал от берега огромный роскошный корабль, на борту которого горела в лучах восходящего солнца горделивая надпись "Властительница волн".
  - На мой вкус, "Бешеный кальмар" звучит куда приятнее, - презрительно скривилась магичка, бросив взгляд на раззолоченное чудо кораблестроения. - По крайней мере, не так пошло. Тоже мне, "Властительница"! Первый же шторм - и от нее одни щепки останутся. Позолоченные... А ты как думаешь? - и магичка обернулась к Айне в поисках поддержки.
  Графиня не ответила. Она вглядывалась в гущу разряженной пестрой толпы, и вид у нее был такой, словно там, у корабля, толпились не люди, а неприкаянные души.
  Откуда-то сбоку вынырнул Дар. Посмотрел на Айну, переменился в лице, хорошенько тряхнул ее за плечи. Девушка вздрогнула и перевела вновь ставший осмысленным взгляд на колдуна.
  - Уйдем отсюда, - умоляюще произнесла она. - Там... Там мои братья. Они могут меня узнать. Пожалуйста, пойдем...
  Дар проследил за направлением взгляда графини и выделил в толпе трех пареньков. Старшему можно было дать лет восемнадцать, младшему - пятнадцать. Если они и были похожи на Айну, то лишь глазами. Такие удивительно яркие изумрудные глаза нечасто встречаются у людей, они куда более характерны для эльфов. В остальном же графы де ла Набирэй ничуть не походили на свою старшую сестру. Невысокие крепыши с крупными, резкими чертами лица, со слегка завитыми по последней столичной моде иссиня-черными шевелюрами. Их вид сразу вызвал в памяти колдуна вечер в предгорском постоялом дворе, пестрящую ссадинами девушку и раздраженное лицо в хрустальном шаре. Молодые графы были похожи на своего отца. Иджи де ла Набирэй мог не сомневаться в верности некогда оступившейся супруги. А ведь наверняка все равно сомневался...
  Один из зеленоглазых, старший, вдруг вздрогнул, словно почувствовал на себе чужой взгляд, обернулся и переменился в лице. "Вот дрыц", - подумал маг. Айна за его спиной, видимо, подумала также, потому что в следующую секунду она испуганно пискнула, развернулась и шмыгнула в толпу. Колдун снова помянул вездесущего дрыца и устремился следом за графиней. Еще не хватало потерять ее в этой толчее!
  - Ромиайна! - крик ударил колдуна в спину не хуже плети. - Роми! Сестра!
  Айна петляла в толпе, как кролик на лесной поляне, успевая ловко уворачиваться от некстати оказывающихся на пути людей и нелюдей. Дару это удавалось не всегда. Приходилось молча терпеть возмущенные окрики и тычки в спину - не демонстрировать же свою вампирскую сущность посреди толпы!
  Судя по недовольным возгласам, раздававшимся позади, брат графини не менее настойчиво продирался сквозь толчею и был на верном пути.
  - Да постой же ты! - маг успел ухватить беглянку за плечо прежде, чем она снова свернула, торопливо накинул на нее, а заодно и на себя, иллюзии. Теперь вместо них чуть в стороне от толпы, там, где было посвободнее, возле лавки с сувенирами, стояла немолодая супружеская чета горожан средней руки. Заподозрить в пожилых мещанах колдуна и графиню мог разве что ненормальный.
  Юноша с изумрудными глазами остановился в десятке шагов от них, тяжело дыша и растерянно оглядываясь по сторонам. Несколько мгновений спустя его нагнали младшие братья.
  - Дэйж, тебе показалось, - второй по старшинству юноша (сколько ему? Шестнадцать? Семнадцать?) обнял брата за плечи. - Роми здесь не может быть. Ее больше нет, ты ведь был на погребальном обряде...
  Дэйж выглядел растерянным и удрученным.
  - Но я видел ее! Видел! Это была она! Думаете, я сошел с ума? Родную сестру не узнаю?!
  - Ничего мы не думаем, - подал голос младший. - Мы тоже скорбим, Дэйж. Я хотел бы, чтобы ты был прав, чтобы Роми была жива. Но... - вместо продолжения паренек покачал головой. - Пойдем. Наш корабль вот-вот отойдет.
  Дэйж бросил последний взгляд по сторонам, словно еще на что-то надеялся, тяжело вздохнул и побрел вслед за братьями, то и дело оборачиваясь. Похоже, уговоры его нисколько не убедили, а может быть, он просто не хотел им верить.
  Айна, не двигаясь, напряженно смотрела вслед юношам, пока они не скрылись из виду. Ее губы жалко дрожали, пальцы нервно теребили полу дариленовой куртки. Проводив братьев взглядом, Айна покачнулась и едва не осела на камни набережной, Дар чудом успел ее подхватить. Графиня уткнулась лицом в плечо колдуна и только сейчас дала волю слезам.
  - Дэйж... Элдис... Аниш... - разобрал Дар сквозь всхлипы.
  - Почему ты не хочешь, чтобы они знали, что ты жива? Они не желали твоей смерти...
  Графиня отстранилась и отрицательно помотала головой, вытирая ладошкой мокрые щеки.
  - Для них я уже мертва. Один раз они пережили мою смерть. Пройдут положенные три месяца траура, и они забудут свою сестру. Отец будет доволен. А если я снова появлюсь... Братья будут рады, но отец... Он придет в бешенство. С него станется обвинить меня во всех смертных грехах, а то и объявить самозванкой, - Айна была погружена в себя и даже не заметила, что называет отцом человека, которого поклялась не называть так никогда. - Он привык добиваться своих целей. А братья привыкли во всем подчиняться отцу. Они поверят ему. Начнутся склоки, скандалы... И мы снова потеряем друг друга, только уже навсегда и... и еще более болезненно. Нет, я этого не хочу. Пусть лучше я останусь в их памяти любимой сестрой, чем корыстной авантюристкой...
  Колдун слушал и понимал, что Айна уже не раз думала о своем положении, и уже давно пришла к этому выводу. Что ж, ей лучше знать свою семью...
  - Где вас носит?! - ураган по имени Заринна налетел на графиню и колдуна, горя праведным гневом, и горе было тому, кто осмелится встать у него на пути. - Лис говорит, через десять минут отплываем!
  - Лис? Какой лис? - отвлеклась от горестный раздумий Айна.
  - Капитан наш, - с готовностью затараторила Заринна. - Это его прозвище. Видела носовую фигуру на корабле? Думаешь, она там просто так стоит? Кстати, говорят, раньше Лис был пиратом, а его корабль назывался "Наглый лис". Но в последние два года он отошел от дел, сделался законопослушным сиднарцем и, дабы не нагонять ужаса на врагов, сменил название своего... хм... судна. А вот носовую фигуру менять не захотел, из-за чего в море нередко случаются недоразумения...
  - И откуда ты все это разузнала? - прищурился маг. - Нас рядом не было всего-то несколько минут, а у тебя уже информации, как у целого отряда королевских шпионов!
  Заринна лукаво улыбнулась.
  - Так ведь я тоже в какой-то степени лиса, не смотрите, что цветом не вышла. Мне положено все разнюхивать...
  
  
***
  По сравнению с предыдущими днями, когда путники без устали шли пешком, летели на спинах Беркутов, искали место для ночлега и еду, спали на земле, изнывали от жары под палящими солнечными лучами и мокли под проливным дождем, плавание на "Бешеном кальмаре" стало приятным отдыхом. У скитальцев появилась возможность остановиться, оглянуться назад или попытаться заглянуть вперед, приподняв краешек завесы неизвестности, и хорошенько поразмышлять над увиденным.
  Маржана целыми днями стояла на палубе и часами задумчиво смотрела на бескрайнюю водную гладь, обманчиво спокойную, но на самом деле меняющуюся с каждой секундой, жадно дышала соленым дурманящим воздухом. Море... Оно очаровало ее с первой секунды, опьянило и не собиралось отпускать из своего плена с солоноватым привкусом.
  Брат хайяри красотой водной стихии не проникся, его куда больше занимали рассказы Ытыриэля о пиратских буднях. Погони, захват чужих кораблей, сражения - словом, романтика! Мальчишка был покорен! Втайне от всех он решил, что если не сможет стать колдуном, то непременно подастся в пираты. Тайна тайной, но Дарилен сразу разобрался что к чему. Разубеждать мальчишку Наставник не стал. Он и сам, помнится, мечтал когда-то о вольной жизни благородного разбойника, борца с несправедливостью. Пока не понял, что его жизнь вовсе не меч и разбойничья вольница, а магия и общество упырей, чудожориц и прочих милых зверушек.
  Кисс от скуки временами забирался в трюм и там лениво гонял корабельных крыс. Фтайка за теми же крысами носилась весело, с громким лаем, сшибая двуногих, не вовремя оказавшихся на ее пути, стуча когтями по дощатому настилу и от избытка чувств периодически подпрыгивая с грацией пьяного бегемота. Псинке было весело. Ее хозяйке - тревожно. Заринна и сама не могла объяснить причину смутного беспокойства, терзавшего ее в последние дни и усилившегося с началом плавания. Магичка не стала рассказывать о своем беспокойстве Дару, привычно списывая все на нервное напряжение и собственную мнительность, хотя и чувствовала: это неспроста. Что-то обязательно должно произойти. Вот только что?
  Новизну впечатлений несколько омрачала и обнаружившаяся у Айны морская болезнь. Бледная до зелени графиня полулежала прямо на досках палубы недалеко от борта, старалась не шевелиться и даже глаз не открывала без крайней необходимости. Дар сидел рядом с графиней, стараясь облегчить ее страдания, но заклинания, помогающего от морской болезни, он не знал, собственное упорно не изобреталось, да и испытывать на Айне получающееся невесть что маг опасался.
  Болезнь графини прошла сама собой на третий день пути, будто ее и не было, но за оставшееся время плавания симпатией к морской стихии Айна так и не прониклась.
  Пассажиров как мог развлекал капитан. Помимо баек о своем пиратском прошлом он, после долгих уговоров, поведал и о своей семье.
  Заринна, гадая о происхождении капитана, билась об заклад, что матерью Лиса была эльфийка. В ответ на недоуменные вопросы друзей она заявляла:
  - Эльфийка еще может полюбить тролля, но эльф тролльку - нет. У эльфов и троллей разные понятия о красоте, а мужчины любят глазами, к какому бы племени ни принадлежали.
  Магичка, к ее безмерному удивлению, оказалась не права. Как-то раз за обедом капитан рассказал о том, как его папа-эльф, будучи уже взрослым, более того - имея жену, двоих детей и репутацию примерного семьянина, влюбился в тролльку, ушел из семьи и женился на своей даме сердца. Заринна не скоро смогла оправиться от столь сильного морального потрясения.
  Тогда же приятели узнали и об истинном возрасте Лиса.
  - Мои родители встретились сто двадцать три года назад, - гордо рассказывал он. - А через три года родился я...
  Айна, которая к тому времени уже излечилась от своей хворобы и с удовольствием участвовала в беседах, при этих словах поперхнулась и закашлялась.
  - Так тебе сто двадцать лет?! - надо же, а на вид Ытыриэлю было не больше тридцати с хвостиком...
  - Будет через месяц, - невозмутимо уточнил капитан. - Да-да, я еще так молод!..
  Откровенность капитана располагала к ответной разговорчивости. Пассажиры и сами не заметили, как выложили о себе все, что могли.
  Даже Маржана, не склонная к откровенничанью с малознакомыми людьми, поделилась с Лисом своей заветной мечтой - открыть трактир. И непременно - лучший в округе!
  - Трактир - это хорошо, - со знанием дела кивнул полутролль. - Мои дядья по отцовской линии держат в столице таверну, "У трех эльфов" называется. Хочешь, дам тебе рекомендацию? Будут трудности - они помогут.
  - Эльфы? - вновь удивленно распахнула глаза графиня. Беседы с капитаном удивительно способствовали расширению ее кругозора. Об эльфах Айна знала лишь понаслышке, считая их существами возвышенными и далекими от забот суетного мира. - Но разве эльфы содержат трактиры?
  - Ну, эльфы ведь тоже что-то едят, - пожал плечами капитан. - Правда, от чужеземной кухни они зачастую носы воротят, вот и нашли выход из положения, устраивающий все заинтересованные стороны.
  В общем, время на "Бешеном кальмаре" летело легко и приятно. Даже враги никак не давали о себе знать. Казалось, хайяры и их спутники смогли наконец оторваться от преследователей. Увы, как вскоре выяснилось - лишь казалось.
  
  
***
  Главной проблемой на "Бешеном кальмаре" была нехватка места для сна. Вернее, это было бы главной проблемой, если бы пассажиры Ытыриэля были изнеженными столичными жителями, не мыслящими жизни без отдельных спален с мягкими уютными кроватями. Путники, больше месяца проведшие в походах с эпизодическими ночевками на постоялых дворах, как правило, кишащих клопами, тараканами, мышами и прочей живностью, изнеженными не были. И не считали зазорным спать в одной комнатушке со всей командой корабля, включая капитана (правда, дамам после долгих жарких споров выделили отдельный закуток, после чего Светомир проникся к ним черной завистью), в гамаках, для пущей экономии драгоценного пространства навешанных в несколько ярусов. Во всяком случае, большая часть компании не роптала и была рада и этому.
  Спалось же пассажирам по-разному.
  Вотий, как и полагается мальчишке в десять лет, день-деньской лазающему по кораблю, спал, что называется, без задних ног. И без передних тоже. Разбудить его можно было разве что колокольным звоном прямо над ухом.
  Светомир, как правило, долго ворочался, в безнадежных попытках устроиться поудобнее в раскачивающемся гамаке, слушая храп матросов и проклиная злую судьбину, забросившую его на это плавающее корыто. Впрочем, рыцарю вообще было трудно угодить. Не вызывали у него нареканий лишь апартаменты столичных особняков, все прочее, по глубокому рыцарскому убеждению, категорически не соответствовала его аристократической натуре.
  Дарилен, так и не научившийся засыпать раньше полуночи, подолгу стоял на носу корабля, вглядываясь в темноту, считая звезды или задумчиво созерцая маслянисто блестящую в лунном свете воду. Иногда колдуну казалось, что деревянный лис косится в его сторону бесцветными глазами с давно стершимися зрачками или поеживается под резкими порывами ветра. Тогда колдун в сотый раз проверял носовую фигуру на предмет наличия в деревянной оболочке какого-никакого сознания, в сто первый раз убеждался в том, что лис перед ним - всего лишь кусок дерева, и после этого решал, что пора идти спать.
  Спалось колдуну тоже не ахти, хотя он никому на это не жаловался. Сон, вырванный памятью из детства, старательно отгоняемый днем, возвращался теперь каждую ночь, душил едким дымом, давил тяжестью утраты, жег живым, злым огнем. Колдун просыпался на рассвете, мысленно ругал себя, пытаясь отвлечься, и засыпал снова, уже без снов. Добудиться его не могли до обеда.
  Лишь одна ночь, пришедшая на смену четвертому дню морского пути, была исключением. То ли Лалия сжалилась над колдуном, то ли за день он слишком устал, гоняя учеников по всем выученным заклинаниям, но спустившийся сон не принес с собой огня. Впрочем, желанную темноту и отдых он тоже не принес. Вместо этого откуда-то из глубин подсознания всплыл облик незнакомого светловолосого чародея - того самого, что сулил Дарилену все блага мира за отказ от учеников. Во сне незнакомец ничего не делал и не говорил, просто висел в пустоте и смотрел на Дарилена с искренним любопытством, как на диковинный экспонат в музее, только что пальцем не тыкал.
  "Дожили... Теперь в кошмарах мне не пожары и оскаленные чудища снятся, а незнакомые маги", - сонно подумал Дар, со вздохом переворачиваясь на другой бок. Но зловредный белобрысый и не подумал исчезать. Вместо этого кошмарное виденье гаденько усмехнулось, неожиданно правдоподобно.
  "Польщен. Не думал, что так скоро стану твоим персональным кошмаром!"
  "Потрясающе, - с чувством подумал Дарилен, едва сдерживаясь, чтоб не подумать чего-нибудь непечатного. - Теперь эта пакость еще и в мои сны наловчилась шастать!"
  "Рад видеть тебя, Дарилен", - со все той же усмешкой произнес маг, по-прежнему разглядывая собеседника, слегка наклонив светловолосую голову.
  А Дар вспомнил вдруг Маржанин рассказ о прогулке в Макхиде. Решение созрело мгновенно.
  "Не могу ответить тебе тем же, Шайнмар".
  Дарилен бросил фразу наугад, не особенно рассчитывая на результат. Однако маг скривился, словно сдуру разжевал целый лимон, и Дар понял - угадал.
  "Узнал, значит. Признаться, не ожидал от тебя такой прыти, не ожидал... Ну что ж, будем знакомы".
  Дарилен промолчал. Говорить положенное в таких случаях "Рад знакомству" не хотелось. Да визитер этого и не ждал.
  "Думал, избавился от меня, Дарилен? Я не из тех, кто легко сдается".
  "У тебя хорошие шпионы", - заметил колдун, просто чтобы не молчать.
  "Шпионы? - Шайнмар расхохотался. - Да за твоими ученичками такой магический шлейф тянется - слепой заметит!"
  Дарилен постарался сохранить на лице невозмутимое выражение, но мысленно дал себе оплеуху. В ..., на ...и под ...!!! Как он мог об этом забыть?!
  "Ты так и не надумал согласиться на мое предложение?" - спросил, посерьезнев, чародей. Как показалось Дарилену, спросил лишь для проформы, зная наперед, что ему ответят. Дар не стал разубеждать собеседника.
  "Ты сам знаешь. Нет".
  "Дурак, - снова поморщился белобрысый. - Ты и не подозреваешь, какую угрозу таят в себе твои подопечные".
  Дарилен нетерпеливо передернул плечами, раздумывая, не запустить ли в навязчивого визитера пульсаром и сработает ли боевая магия во сне. Невольное движение колдуна не укрылось от глаз Шайнмара.
  "Не дергайся, - радостно осклабился он. - Я ведь предупреждал: я не по зубам тебе, щенок. Ианор - великий маг, но учитель он никудышный. В мастерстве тебе с ним никогда не сравниться. Я бы все же советовал тебе подумать над моим предложением. Ианор должен был научить тебя главному: цель определяет средства. Ради спасения города можно пожертвовать одним человеком. Ради спасения народа - семьей. А чем ты пожертвуешь ради спасения Сиднара? Два ученика - не такая уж высокая цена, не находишь?"
  "С какой стати я должен вообще чем-то жертвовать? Сиднару ничего не угрожает. Он стоит уже три тысячи лет, простоит еще столько же и без моего вмешательства. Оставь сказки о спасении мира для сопливых подмастерьев, я из этого возраста давно вырос. Чем могут угрожать Сиднару мои ученики?"
  "Я не могу тебе этого рассказать. Время еще не пришло".
  "Не можешь? Потому что рассказывать нечего - разве не так? Время не придет никогда. Для лжи подходящее время не наступает".
  "Я ждал такой реакции, - скучающим тоном сообщил Шайнмар. - Что ж, поговорим после. Кто знает, возможно, при следующей нашей встрече ты будешь рад избавиться от своих хайяров..."
  Дарилен открыл глаза и сел в гамаке, свесив ноги. Доски приятно холодили ступни.
  Звезды на предрассветном небе в оконце только-только начали бледнеть. Где-то неподалеку, неразличимый во тьме, храпел Светомир, чуть дальше посапывал Вотий. Вокруг царили тишина и спокойствие, нарушаемые лишь тихим разговором двух матросов на палубе.
  Рядом, разбуженное, заворочалось теплое пушисто существо. В темноте зажглись два янтарных огонька.
  "Не спишь, хозяин?"
  "Не сплю".
  "О чем ты думаешь?"
  "Тебе не кажется, что наши преследователи ведут себя на редкость странно и как-то... неумно?"
  "Двуногим свойственны странные и глупые поступки, мы, коты, редко вас понимаем. После пяти лет жизни с тобой бок о бок меня уже ничего не удивляет".
  "А я удивлен. Если бы сильнейшие маги, при условии, что они и впрямь объединились, захотели, они давным-давно переловили бы нас - всех вместе или по отдельности. Мы не бог весть какие противники. Сдается мне, никто и не собирается нас ловить. Нас просто ведут в нужном направлении. Только подталкивают иногда в спину, чтобы не мешкали, и вяло стращают, чтоб не теряли форму. Кому нужно, чтобы мы оказались в Хайялине?"
  "Тем же, кому нужны хайяры".
  "Согласен, логично. Но почему это так важно? Может быть, на исторической родине у Вотия и Маржаны должны проявиться какие-то новые качества? Хотя куда уж дальше... Или все дело в том храме? Что если наши хайяры, пройдя обряд, станут сильнее?"
  "Возможно, - молчание, ленивый зевок и недовольное: - Поспал бы ты лучше, хозяин. До утра еще далеко..."
  Увы, в эту ночь колдуну не суждено было выспаться.
  
  - Капитан, - помощник, позабыв о всякой почтительности, тряс Ытыриэля за плечо, задыхаясь, но не от бега, а от ужаса. На его покрасневшем лице выступили капельки пота, глаза блестели так, словно его трясла лихорадка. - Там... там... Карраны!.. Опять!
  Растрепанный Лис мигом растерял остатки сна.
  - Опять они?! Не ошибаешься?! Чем мы прогневили великого Мэлларийна [1]?!
  - Карраны? Что за твари? - напрягся Дарилен, приподнимаясь на локте. С мечтой о крепком здоровом сне маг уже распрощался. Вокруг вскакивали с гамаков матросы, хлопали двери, раздавались громкие встревоженные голоса.
  Ытыриэлю было некогда вдаваться в пространные объяснения, и он лишь махнул рукой, на бегу накидывая камзол:
  - Буду жив - расскажу!
  Кого-кого, а капитана "Бешеного кальмара" заподозрить в трусости маг не смог бы даже спросонья. Значит, дело серьезно, и, стало быть, морякам может понадобиться помощь. Но оставаться в неведении Дар тоже не мог себе позволить. Он схватил за рукав столбом застывшего посреди переполоха юнгу с вытаращенными от ужаса глазами.
  - Кто такие карраны? Чем они опасны?
  Увы, юнга лишь трясся и мотал головой, отказываясь отвечать. Похоже, от страха он не только остолбенел, но еще и онемел и отупел разом.
  Дарилен в сердцах плюнул, с сожалением окончательно расстался с объятиями гамака и отправился на поиски кого-нибудь более разговорчивого и не столь пугливого.
  В дверях колдун едва не столкнулся с магичкой. Невыспавшейся, злой и ни ёгрии не понимающей в происходящем.
  - Что тут происходит?! - раздраженно поинтересовалась подруга. - Все как с ума посходили, никто ничего не говорит... Все про каких-то карранов вопят. Тебе что-нибудь объяснили? Нет? Я так и думала!
  На палубе и впрямь царило сумасшествие. Моряки спешно убирали все, что могли унести, оставшееся щедро поливали едко пахнущей бурой гадостью, которую черпали ковшами из дубовых бочек. Бочки были приметными, непривычно широкими и низкими, с затейливыми письменами по верхнему ободу. Дар приметил их еще в первый день плавания - они стояли в отдельном отсеке трюма и оберегались моряками как зеница ока. Выходит, это оружие против неведомых карранов? Или средство защиты? Или что-то наподобие той настойки, которой сам Дарилен пользовался перед свиданием с чудожорицей?
  Минут через десять, когда моряки убрали все, что могли убрать, и облили все, что могли облить, к путникам подошел усталый и осунувшийся капитан. Теперь по выражению глаз Лису можно было дать если не все сто двадцать лет, то ровно сотню - уж точно.
  - Мы сделали все, что могли, - сказал он. - Остается только ждать и молиться. Чем больше богов вы знаете, тем лучше. Больше шансов, что хоть кто-то вас услышит...
  - Теперь-то нам объяснят, что, дрыц побери, происходит?! Кто такие эти карраны? Почему вы их так боитесь? И что это за дрянь была в бочках? - набросились на капитана обеспокоенные пассажиры.
  Вместо ответа Ытыриэль подвел пассажиров к борту.
  - Вон они. Уже близко...
  Сначала путники не увидели ничего. Лишь как следует приглядевшись, они различили у горизонта странное мерцающее облако, плывущее над самой водой.
  - Эта тучка? - уточнил Вотий.
  - Это не тучка, - капитан был сама мировая скорбь. - Это стая.
  - Стая чего? - не унимался хайяр, в котором из всех чувств первым проснулось любопытство.
  - Не "чего", а "кого". Стая моллюсков.
  Дарилен потряс головой.
  - Моллюски?! Стаей?! Да еще опасные?! Я ослышался, или из нас двоих кто-то сошел с ума?
  Капитану было не до шуток.
  - Ты не ослышался. И с разумом у нас обоих все в порядке. Это карраны. Гроза Западного моря. Дрыц знает почему, но они водятся только здесь. Эти твари не так безобидны, как может показаться. На самом деле они способны прыгать на достаточно приличную высоту. Видите, облако будто мерцает? Карраны постоянно находятся в движении. Сейчас их там несколько тысяч. Пока одни зависают в воздухе, другие падают вниз, потом снова выпрыгивают из воды... И постепенно приближаются к нам...
  - Когда это моллюски, пусть даже скачущие, были опасны?! - не выдержала Заринна, заподозрив, что ни с того ни с сего ставший меланхоликом капитан так и не расскажет самого главного.
  - По одной они не опасны, - подтвердил Лис. - Но они никогда и не нападают поодиночке. А вот как набросится сотня-другая этаких "безобидных созданий" на человека, да как облепят они его сверху донизу - все, снимай шапку, готовь погребальный обряд. До костей обглодают, только сердце и останется...
  - Сердце? - переспросил Светомир.
  - Ну, не только оно. Все, что внутри есть у человека. Почки там, легкие... Не едят эти грябьи дети внутренностей.
  Айна поежилась, представив себе мучения несчастного, которому не повезет встретиться с подобной "тучкой".
  - А чем они конкретно нам грозят? - деловито уточнила магичка. - Спрятаться в трюм все командой, пересидеть там, пока эти красавчики не уберутся - и все дела!
  - Вы никогда не встречались с карранами, - капитан глядел на магичку с осуждением, будто это она была ответственной за появление на свет злобных моллюсков. - А я с ними сталкивался, и не раз. От них почти невозможно спастись, не... не пожертвовав кем-нибудь из команды. Карраны чуют корабли издалека, они без труда нагоняют даже самые быстроходные судна, облепляют их сверху донизу и поедают всех живых существ, до которых могут дотянуться. Если на борту карраны никого не обнаружат, они запасутся терпением и подождут, пока у кого-нибудь не сдадут нервы. Это не такая уж редкость. Карраны очень шумные существа. Они с таким стуком трутся своими раковинами друг о друга, что сидящим в трюме кажется, будто эти улитки-переростки вот-вот прогрызут доски. Тот, кто послабее, выбегает к ним первым. Главное при этом - успеть захлопнуть за ним дверь, чтобы карраны не пробрались внутрь. Конечно, всегда есть надежда, что постепенно улитки переключатся на какую-нибудь более сговорчивую добычу, да хотя бы на другой корабль, но эта надежда очень слаба. Они уходят только когда насытятся.
  Дарилен озадаченно почесал макушку, украдкой ущипнул себя за руку. Происходящее напоминало на редкость дурацкий сон. Какие-то улитки-людоеды, от которых нет спасения... Что за бред?!
  - И что, против них нет оружия? - осторожно поинтересовался он.
  - Оружия - нет. Есть средства защиты. Видели, чем мы поливали палубу? Это настойка святого Палия. Говорят, карраны ее не любят, есть шанс, что они быстрее уберутся с нашего корабля. Все остальное здесь бессильно. У этих... хм... созданий очень крепкие раковины. И очень острые зубы, способные прокусить даже доспехи. Доски, правда, они почему-то не грызут, но это мало утешает. Оторвать от жертвы их тоже невозможно - пока отдерешь одну, на тебя еще с полсотни перекинутся.
  - А волшба? - маг вполглаза наблюдал за медленно плывущим над морской гладью облаком, перламутрово поблескивающим в лучах восходящего солнца. Красиво... - Есть защитные купола, другие средства защиты. И средств убийства немало. Современная магия далеко шагнула вперед по части уничтожения живых и неживых существ...
  - Ничего не помогает, - тряхнул рыжей шевелюрой капитан - Мы приглашали колдунов. Защитный купол держится немногим больше минуты - дольше колдуны не выдерживают. Магический огонь карранов просто не берет. Я не знаток магии, может, есть у вас еще какие-то чародейские штучки, но колдун, который ухитрился выжить, сказал, что у карранов высокий уровень развития защиты от смертоносной магии. Так что вы нам здесь не помощники... Команда уже в трюме. Идем, скоро карраны будут здесь. Кому-то из нас не доведется пережить этот день, но остальным незачем рисковать...
  Заринна задохнулась от негодования:
  - Я не буду прятаться от улиток, как сопливая девчонка! И не собираюсь ждать, пока эти, как вы выразились, грябьи дети, изволят скушать кого-то из моих друзей! Не для того я училась магии, чтобы создавать светлячков и костры разжигать! Я останусь тут и что-нибудь придумаю, а остальные пусть делают что хотят. В трюме места много.
  Капитан глядел на магичку с суеверным ужасом. Прежде он и мысли не допускал, что в подобной ситуации дама может хорохориться и грозить карранам расправой, вместо того чтобы забиться в уголок и трястись от страха. Даже если дама - колдунья. Дарилен неожиданно сверкнул улыбкой.
  - Тебе незачем что-то придумывать. Я знаю, что мы будем делать.
  Заринна повернулась к другу. Тот подмигнул.
  - Щит Клариссы.
  Выражение лица Зари стало таким же, как минуту назад - у капитана.
  - С ума сошел?! У нас двоих не хватит сил! Это по плечу только Высшим!
  - Нас не двое. Четверо.
  - Твои ученики не смогут...
  - Смогут. Мы им покажем, что нужно делать. Если будет нужно - поддержим в процессе. Сил им не занимать.
  - Дар, это безумие...
  - А сидеть в трюме и ждать, когда у кого-нибудь поедет крыша - не безумие?! А торчать на палубе, не зная, что делать, и поджидая хищных улиток, по-твоему, ундык какое умное решение?! Если смертоносная магия карранов не берет - будем давить защитной. Или ты можешь предложить что-то другое? - магичка на пару секунд задумалась и медленно покачала головой. - Значит, будем готовиться к щиту Клариссы. Раз его ставили до нас - сумеем поставить и мы.
  - В последний раз успешно его поставили три Высших мага, и было это двести сорок лет назад... - пробурчала магичка. Скорее для виду - она уже засучивала длинные рукава и разминала пальцы, готовясь к волшбе.
  - Плох тот маг, который не мечтает стать Высшим, - подмигнул подруге Дарилен. - Маржана, Вотий... Слушайте меня внимательно и запоминайте сразу. Времени на повторение не будет...
  
  Щит Клариссы славился своей крепостью и устойчивостью. Бытовало мнение, что его вообще невозможно пробить. Так это или нет, доподлинно было неизвестно - во всяком случае, прецедентов не было. Но и сил щит забирал столько, что удержать его удавалось лишь Высшим или нескольким магам с большим объединенным резервом. Хайярам, например. Этим и объяснялось его редкое применение - чем сильнее маг, тем больше у него возможностей укокошить врага и тем меньше резона отсиживаться под "колпаком".
  У щита Клариссы было еще одно свойство. Он не только защищал, но и медленно, исподволь убивал несговорчивого противника, если тот не оставлял попыток пробиться. Щит выпивал его силу - и отнюдь не только магическую. Впрочем, на это чародеи надеялись мало - раз уж карранов не берет магия...
  Пылающая, как закатное солнце, сфера вспыхнула над "Бешеным кальмаром" за минуту до того, как первые улитки смогли долететь до борта. Четверо чародеев стояли на палубе, взявшись за руки и подняв их вверх, к расцвеченному утренней зарей небу, полуприкрыв глаза, вливая силу в невидимые посторонним тонкие нити, протянувшиеся от кончиков пальцев к щиту, отчего купол разгорался все ярче, расцветая новыми красками и удивительными по красоте оттенками.
  Маржана еще успела это рассмотреть. Минуту спустя стало не до любования щитом. А еще через четверть часа посторонних мыслей не осталось вообще.
  Зловредные моллюски раз за разом, будто на крыльях, налетали на сияющую сферу, пытаясь пробить ее или хотя бы уцепиться, но всякий раз с шорохом опадали обратно, в море. На их стороне было численное преимущество. Они долбили щит практически непрерывно, с немыслимым остервенением, и для поддержания сферы с каждой минутой требовалось все больше магической энергии. Хайяры не особенно страдали от истощения, их силы восстанавливались быстрее, чем убывали, и главную трудность для них составлял незнакомый до той поры процесс постоянного наполнения заклинания силой. Об их старших товарищах по ремеслу этого сказать было нельзя. Их энергия таяла, по капле перетекая в щит Клариссы, грозя оставить чародеев не только без магического резерва, но и без каких бы то ни было сил вообще.
  Чародеи старались не думать, что будет, когда щит выпьет их до дна и заклинание обрушится на плечи сильных, но не обученных хайяров. Чтобы не поддаваться гнетущим мыслям, чародеи подбадривали себя как могли - благо заклинание требовало предельной концентрации только на первых порах. Потом оно само забирало силу, магам оставалось лишь поддерживать связь со сферой и не опускать рук.
  - Держим! Еще немного! - подбадривал собратьев по ремеслу Дар. Ему приходилось хуже всех. На лбу полвампира выступил пот. Время от времени несколько капель сливались в одну и стекали вниз, заливая глаза. На виске мага билась вздувшаяся от напряжения жилка. Глаза колдуна лихорадочно блестели, руки еле заметно дрожали, но не опустились ни на полмизинца. И только Заринна догадывалась, чего ему это стоило.
  - Держим, - тяжело дыша, хриплым голосом подтвердила магичка. - Чтобы мы да спасовали перед какими-то улитками?! Не бывать этому, пока я жива! - "А жить мне осталось не так уж и долго", - мысленно добавила она.
  Чародеи пропустили миг, когда все закончилось. Только что щит требовал все новых сил, удерживая натиск упрямых моллюсков, и Дарилен с холодной расчетливостью прикидывал, на сколько его хватит, если позволить щиту выпить его силы до дна - до самого дна. Зари в это время размышляла о том, что, возможно, совсем скоро она снова увидит своего Римера. Нет, не его самого, конечно, а его душу. Их души встретятся у Престола Богов, как и полагается душам влюбленных, и ей будет уже все равно, что сталось с ее телесной оболочкой...
  И вдруг - все закончилось. Щит перестал красть силы - ему не на что было их тратить. Серебристое облако резво удалялось от корабля - гораздо быстрее, чем приближалось до нападения. Шорохи и стуки, издаваемые голодными карранами, стихли. Чародеи еще с минуту оторопело таращились вслед уходящей стае, и лишь когда окончательно осознали, что опасность миновала, позволили себе прервать связь со щитом. Заринна обессилено рухнула на дощатый настил палубы, жадно хватая ртом воздух. Дарилен покачнулся и медленно опустился рядом, прикладывая все оставшиеся силы, чтобы упасть не лицом вниз. Маржана и Вотий выглядели уставшими, как после целого дня пути, но не более того. Только теперь они осознали, чем хайяры отличаются от магов других рас.
  - Кто-нибудь понял, что произошло? - хрипло спросил маг, когда нашел в себе силы шевельнуть языком. - Куда они рванули? Другой добычи на горизонте что-то не видать...
  Маржана пожала плечами, бросив быстрый взгляд на море, проверяя, не вернуться ли улитки обратно. Она выглядела смущенной: ей было не по себе от того, что она полна сил, а Наставник едва дышит и непонятно каким образом еще находится в сознании.
  Хайяри так задумалась, что чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда Вотий кашлянул за ее спиной.
  - Может быть, им толчок не понравился? - робко предположил мальчишка, старательно избегая учительского взгляда.
  - Какой толчок? - с трудом выговорил Учитель.
  - Ну-у-у... Когда я увидел, что вам совсем плохо, я так разозлился на этих грябьих детей, - выражение капитана хайяр повторил с явным удовольствием, - мне так захотелось их размазать по стенке... И я вложил в заклинание больше силы, чем нужно было... Я как будто толкнул их изо всех сил, и они обиделись и ушли...
  Дар ущипнул себя за руку. Прием не помог - колдун не проснулся. Маг дотянулся до подруги, тронул ее за плечо.
  - Зари, если ты скажешь, что я повредился в уме и у меня слуховые галлюцинации, я, пожалуй, не удивлюсь...
  - Похоже, мы с тобой оба сошли с ума... От перенапряжения это бывает...
  Магичка, приподнявшись над палубой на локтях, с нескрываемым любопытством рассматривала Вотия - так, словно впервые его увидела. Мальчишка засмущался и поспешно отступил обратно, за спину сестры.
  - Простите... - прошептал он, не зная, что еще сказать.
  - Простить?! - магичка хрипло расхохоталась. Да так заразительно, что Дар, полувсхлипнув-полухохотнув, присоединился к ее веселью. Чародеи задыхались от смеха, повалившись на палубу, утирая слезы. Скопившееся напряжение прорвалось наружу смехом и, похоже, не собиралось останавливаться.
  На шумок из трюма опасливо выглянул капитан. Приподнял крышку, высунул голову, огляделся вокруг, увидел катающихся по палубе чародеев и переминающихся рядом с ноги на ногу учеников и выскочил наружу целиком.
  - Чего это они? - шепотом поинтересовался он у хайяров.
  Те синхронно пожали плечами.
  - Этот хумрик... - Заринна едва дышала от смеха, - этот дурачок просит прощения... Ой, не могу... Прощения за то, что спас нам, а заодно и всем вам жизнь! За то, что он играючи выкинул такой фортель, над которым до этого лет пятьсот ломала голову вся магическая общественность! Тридцать Высших магов бились над разгадкой хайярской вариации щита Клариссы, считая, что секрет безнадежно утерян, какие только "толчки" они не перепробовали, а он, изволите видеть, разозлился - и дело сделано!..
  Чародеи хохотали еще минут пять, пугая моряков и учеников, всерьез начавших опасаться за психическое здоровье Наставника и его боевой подруги. Но опасения были напрасны. Вскоре веселье отрезало, как ножом. Маги посерьезнели, подобрались. Дарилен, пошатываясь, встал с палубы, с трудом выровнялся, попытался удержать равновесие. С третьей попытки ему это удалось. Хайяры взирали на Учителя, как на живого бога, сошедшего с иконы и собравшегося молвить свое Божественно Слово.
  И живой бог не подвел. Он положил руку на плечо ученика, другой взлохматил выгоревшие на солнце соломенные волосы и изрек малопонятное окружающим:
  - Ианор - хороший учитель. Не его вина, что ученик оказался слабее его. Подозреваю, что я как не бог весть какой Наставник, но мой ученик станет сильнее меня, и никто не посмеет упрекнуть Дарилена Заозерного в педагогической бездарности. Как это несправедливо... - маг помолчал немного и вдруг подмигнул ученику и добавил: - И тем не менее, чудесное спасение (иначе твою догадку не назовешь) стоит отметить как минимум плотным обедом! На улиток я еще долго смотреть не смогу, а вот от хорошего куска мяса я бы не отказался. Что скажешь?
  Ученик радостно закивал. Вид у него был совершенно счастливый, как у щенка, которого почесали за ухом и позвали на прогулку.
  Моряки, будто только того и ждали, столпились вокруг четырех чародеев, на все лады расхваливая их и благодаря за избавление от карранов. В радостной суматохе никто и не заметил, как недобро блеснули выцветшие глаза носовой фигуры и как деревянный лис раздраженно дернул хвостом, встряхнулся и снова замер в привычной позе.
  
  [1] Мэлларийн - бог морской стихии, помогающий смелым и честным морякам и карающий за проступки недостойных.
  
  
  
Глава 12
  
  Капитан собрался с духом и осмелился подступиться к Дарилену с просьбой лишь два дня спустя. К тому времени колдун уже перестал жаловаться на постоянное головокружение и магическую беспомощность и даже позволял себе простенькие заклинания вроде перемещения чашки с травяным настоем, чтобы не вставать с удобного гамака и не идти за ней на другой конец палубы.
  В тролльем племени, родом из которого была мать капитана, свято верили: для важной беседы не найти лучшего места, чем накрытый обеденный стол. В этом была своя логика: где, как не за трапезой, все веселы, довольны жизнью и окружающими и если не сыты, то близки к этому - а что еще нужно для хорошего расположения духа и, соответственно, конструктивного диалога?
  Капитан чтил заветы предков и не стал отступать от традиций. Он придирчиво оглядел накрытый стол и, решив, что время пришло, заговорил.
  - Дарилен, - как ни старался Ытыриэль, голос выдавал его смущение и растерянность, да и лицо было виноватое, - у меня есть к тебе просьба... Точнее, вопрос.
  - Фто ва вопфос? - невнятно поинтересовался колдун, вгрызаясь в кусок плохо прожаренного мяса и едва не урча от удовольствия.
  После щита Клариссы, выпившего львиную долю его энергии, маг поглощал мясо в прямо-таки сверхъестественных количествах. "И куда только влезает?" - недоумевал кок, поглядывая на по-прежнему поджарого Дара. Заринна налегала большей частью на свежую зелень, фрукты и овощи. Благо и мяса, и даров матушки-земли пока хватало, благодаря надежным охранным заклинаниям и магическому льду, но моряки на всякий случай уже подвинули в трюме бочки с солониной и соленьями поближе к входу.
  Честно говоря, колдун всерьез опасался увидеть кровь до полного восстановления сил. Покажите вампиру в состоянии серьезного истощения стакан свежей крови - и вы поймете, что леденящие душу байки о кровососах не так уж беспочвенны. Но, хвала богам, пронесло, опасность приступа неконтролируемой агрессии благополучно миновала. Да, в жизни вампиров и полувампиров есть свои ограничения. За все нужно платить, за силу и ловкость - тоже...
  - Дар, мне, право, очень неловко... - продолжал Ытыриэль, старательно пряча взгляд. - Ты рисковал жизнью, спасая нас... Но, может быть, тебе не составит труда отправить одну кро-о-охотную почтовую птичку, а? Хотя бы воробушка. Или там синичку... Это очень важно.
  Дарилен расправился с мясом и со стоном потянулся, разминая руки. Не то чтобы он до сих пор чувствовал себя обессиленным, за два дня усиленной мясной диеты и блаженного ничегонеделанья в гамаке он успел отдохнуть и немного восполнить силы, но колдуна внезапно обуяла жестокая лень. Приниматься за работу было ох как неохота.
  - Ох-хо-хо, - начал колдун, и вдруг осекся. В его глазах мелькнули хитрые искорки. - Вотий, Маржана, - окликнул он хайяров нарочито ласково, - а не пора ли продолжить ваше обучение?
  Ученики считали, что очень даже не пора, они с удовольствием поотлынивали бы от учебы еще денек-другой, но спорить с самим Наставником... Как можно?!
  Лица явившихся после трапезы пред светлые Дариленовы очи подопечных не светились энтузиазмом, но, по крайней мере, хайяры порадовали Учителя послушанием и дисциплинированностью.
  - Тема нашего сегодняшнего занятия - создание почтовых птиц, - важно объявил Дар.
  Ученики насторожились. Почтовые птицы были распространены в сиднарских городах, особенно приморских, их часто использовали для поддержания связи с моряками, но в Долине эта сфера магического искусства была в диковинку. Да и моряки в последнее время прибегали к этому способу почтового сообщения все реже, в совсем уж исключительных случаях - во многом из-за его дороговизны. Дешевле было наполнить энергией (опять-таки магически) обычного почтового голубя, чтобы он смог долететь к адресату в как можно более короткий срок, не отвлекаясь на всякую ерунду вроде еды и отдыха.
  Век магически созданных почтовых пичуг был недолог: обычно они исчезали сразу после доставки письма адресату, иногда - после принесения ответа своему творцу. Создавать их было не так уж сложно - для опытных магов, особенно если концентрироваться на функциональных свойствах "почтальона", а не на эффектности образа. Но для учеников это занятие было весьма хлопотным и затратным в отношении энергии. Чаще всего - из-за огромного количества "черновых вариантов".
  - Главное - сосредоточиться, - поучал колдун, с аппетитом похрустывая пупырчатым огурцом - своего рода послеобеденным десертом. - И четко представить себе птицу, которую хотите создать, - маг откусил еще, прожевал и уточнил: - Не обязательно голубя. Подойдет любая.
  - А сокола - можно? - внезапно развеселилась хайяри.
  Маг прыснул.
  - Можно, - разрешил он. - Можно даже соколицу. Только ты не очень увлекайся, а то еще влюбится наш Светомир в фантом - что тогда делать будешь?
  Маржана расхохоталась, представив себе Лучезарного, сохнущего по иллюзорной почтовой птице и со слезами на глазах упрашивающего хайяри вновь создать предмет его страсти. А Учитель меж тем продолжал:
  - ...Так вот, вы должны увидеть будущее создание внутренним взором. Постарайтесь рассмотреть его в подробностях: цвет перьев, форму лап, клюва... Можно даже представить звучание его голоса. В идеале вы должны захотеть прикоснуться к птице, взять ее в руки, погладить... Вотий, ну-ка попробуй.
  Вотий нервно облизнул пересохшие губы, неуверенным голосом произнес заклинание, подкрепленное требуемыми жестами, зажмурился от страха, добросовестно вызвал перед внутренним взором первую пришедшую на ум птицу и, глубоко вздохнув, с опаской открыл глаза. Голубь у мальчишки получился что надо: красивый, белоснежный, с гордо выгнутой грудью, - но почему-то на трех лапах и с одним крылом. Он неловко топтался на месте и с молчаливым укором взирал на своего создателя.
  Хайяр испуганно ойкнул и поспешил отойти от птички на безопасное расстояние. Но Наставник, против ожидания, воспринял неудачу спокойно.
  - С первого раза ни у кого и не получается, - ободряюще заметил он. - Я, помнится, вообще с перепугу вместо летучей мыши сотворил мышь обыкновенную, полевку, но с крыльями. Красивыми такими. Стрекозиными...
  - А зачем тебе понадобилась летучая мышь? - удивилась Маржана, не представляя, кому можно послать весточку с такой страхолюдной тварюшкой. Разве что ультиматум злейшему врагу...
  - Хотел отправить письмо родичам-вампирам, - помрачнев, ответил маг.
  Хмурое лицо Наставника красноречиво говорило о том, что рассказывать об этом случае он не хочет, и ученики, прекратив расспросы, послушно сосредоточились на заклинании.
  Через полчаса занятий несчастные хаяйры взмокли от усилий, раскраснелись и выдохлись, несмотря на свой почти неисчерпаемый энергетический резерв. Возле них на палубе толпился и гомонил на все лады целый выводок жутковатых на вид созданий, которые лишь при большой доле фантазии могли сойти за птиц. В итоге создавать почтовую пичугу колдуну пришлось самостоятельно.
  - Учитесь, отроки, - важно изрек Дар.
  Одним движением он развеял по ветру горластые создания учеников, другим, ненадолго прикрыв глаза, сотворил собственное. Обычный голубь-сизарь встопорщил перья, взмахнул крыльями и требовательно уставился на колдуна блестящими глазками-бусинками.
  - Лис! - во все горло завопил маг. - Птица готова! Иди, диктуй послание!
  Но ученики рано радовались скорому освобождению. Маг, коварно хранивший на лице безмятежно-невинное выражение, вручил писчие принадлежности Вотию и велел:
  - Пиши все, что скажет капитан. И смотри, чтоб без ошибок! Я после проверю.
  Ученик заметно скис.
  - Так, может, пусть лучше Маржанка напишет? - робко заикнулся он. - У нее и почерк красивше...
  Маржана украдкой состроила братцу страшную рожу.
  - Красивее, - машинально поправил колдун. - Давай-давай, не отлынивай. Зря я, что ли, тебя по письму гонял? Показывай теперь, чему научился!
  Вотий тяжко вздохнул, поскреб макушку и уселся, тоскливо буравя взглядом чистый лист бумаги.
  Капитан, заложив руки за спину, важно расхаживал по палубе и диктовал письмо в морское управление - сиднарские мореходы были обязаны сообщать на берег о встречах с карранами с указанием места и времени происшествия. Конечно, если оставались в живых.
  - "Возлюб... кхм... Многоуважаемая распорядительница морской канцелярии!" Восклицательный знак поставь. И с новой строки пиши далее: "Спешу доложить Вам, что Ваш люб... э-э-э... покорный слуга, совершая очередное хождение по волнам Западного моря, третьего дня встретился на просторах водной глади со стаей карранов". Место оставь, точное время и координаты я потом сам запишу, по судовому журналу. "Моллюски были настроены весьма решительно... - маг сдавленно хрюкнул. Лис с неудовольствием покосился на него, но продолжил, как ни в чем не бывало: - ...и лишь стараниями нанятых мною магов нам удалось уйти без потерь. Покидая корабль, стая направлялась к востоку со скоростью, вдвое превышающую обычную. Засим ставлю точку. Навечно Ва... да что же это... С глубоким уважением и пожеланиями процветания, капитан "Бешеного кальмара", Ытыриэль Эриаль". Роспись я поставлю. Число - внизу - сегодняшнее.
  - Это которое? - нахмурился Вотий, поднимая голову от письма.
  Маг промолчал, углубившись в подсчеты. Счет дням скитальцы давно потеряли.
  - Пятнадцатое число месяца сжатня, год тысяча пятьсот тридцать седьмой от воцарения светозарной королевской фамилии, - отчеканил Ытыриэль.
  Айна, сидевшая неподалеку и до этого не проявлявшая интереса к посланию, подняла голову.
  - Какое сжатня? - внезапно охрипшим голосом переспросила она.
  Лис повторил.
  - А что такое? - участливо поинтересовался маг, глядя на растерянное лицо графини.
  Та задумчиво посмотрела на мага, перевела взгляд на равнодушное море и, уже когда Дар и не надеялся услышать ответ, тихо проронила:
  - Сегодня отцу придется весь день выслушивать соболезнования и принимать скорбящих гостей, а вечером в фамильном имении де ла Набирэй будут поминать безвременно почившую старшую дочь. Сегодня мне исполнилось двадцать лет.
  - Так у тебя сегодня день рождения? - Лис блеснул зубами в улыбке. - Да еще совершеннолетие! И ты молчала?!
  - Я... Я забыла. Для меня этот день уже не важен.
  Лис осуждающе покачал головой.
  - День рождения полагается праздновать!
  - Зачем?! Я не хочу! Мне и без него неплохо!
  - Хочешь ты того или нет, не столь уж важно, - назидательно изрек капитан, на мгновение став похожим на Дара в пылу педагогического рвения. - У троллей есть примета: если праздник сам напоминает о себе, его нужно как следует отметить, иначе неприятностей не оберешься. Вы, сухопутные, придаете слишком мало значения приметам, за что и расплачиваетесь, но моряки - народ суеверный. Подруга ветра ведь не захочет, чтобы "Бешеный кальмар" налетел на мель и пошел ко дну по ее вине?
  Лис выжидательно смотрел на Айну, и та запоздало поняла, что вопрос обращен к ней.
  - Как вы меня назвали?
  - Подруга ветра, - с готовностью пояснил Ытыриэль. - Сегодня это ты. Друзьями ветра моряки издревле называют празднующих день рождения. Считается, что в этот день, единственный в году, разумные существа становятся любимчиками морских ветров. Ветер ведь всегда юн, у него каждый день - день рождения, а значит, каждый день - праздник...
  Графиня нахмурилась, осмысливая услышанное. Есть ли в мире другой народ, столь же романтичный, как моряки? Что ж, если ветер и впрямь так любит праздники и дни рождения в особенности - значит, понять друг друга им не суждено. Какая уж тут подруга...
  День своего рождения Айна никогда не любила. Возможно, для тех, кому посчастливилось родиться в незнатной семье, это и был веселый праздник. Но граф де ла Набирэй свято чтил традиции, и любой мало-мальски значимый день календаря для его домочадцев неизменно оборачивался пыткой.
  Пятнадцатого сжатня каждого года виновницу торжества обыкновенно поднимали на рассвете, втискивали в жесткий неудобный корсет, по случаю праздника еще более узкий, чем обычно, укутывали кружевной пеной, которую лишь по недомыслию называли платьем и в которой страшно было сделать шаг - проклятые оборки так и лезли под ноги. Одетую, причесанную и напомаженную графиню усаживали в Малой приемной, где она должна была принять вассалов, с благосклонной улыбкой выслушать их заверения в вечной преданности, с выражением неземного блаженства на лице принять одинаково пресные пожелания здоровья и всяческого счастья и одарить каждого заранее заготовленным подарком из графских кладовых.
  В детстве Ромиайна искренне считала, что верные подданные слетаются, словно мухи на мед, исключительно из-за графских даров. Повзрослев, она поняла, что упомянутые дары особой ценности не представляют и выбираются графской экономкой по принципу "валялось там чего-то", но неприятный осадок все равно остался.
  Эти утомительные церемонии не были нужны ни подданным графа де ла Набирэй, ни его дочери, но традиции заставляли первых по любой погоде тащиться в графский замок, кланяться и заискивать, а вторую - выслушивать пустые слова и любезно улыбаться, мысленно посылая все и всех к демонам.
  А вечером наступало время праздничного бала, на который неспешно и величественно стекались равные по положению гости. Графине вменялось в обязанности дать каждому почувствовать себя дорогим и желанным гостем, а также подарить по танцу - кавалерам и по комплименту - дамам. Самой сложной задачей было не похвалить двух дам одинаковыми фразами - аристократки могли усомниться в собственной неотразимости и заподозрить хозяйку приема во лжи и лицемерии (к слову, их подозрения были бы вполне обоснованны), а это порицалось правилами приличия, будь они неладны.
  В свой день рождения, несмотря на толпы весьма навязчивых собеседников, Ромиайна чувствовала себя как никогда одинокой и несчастной, и ей стоило немалых усилий сдержаться и заглушить в себе желание забиться в укромный уголок, подальше от придирчивых взглядов и пустых разговоров.
  Неудивительно, что она с удовольствием забыла об этой дате, а вспомнив, запаниковала. Конечно, вряд ли празднование на "Бешеном кальмаре" могло походить на пышный прием в отцовском замке, но после девятнадцати тягостных праздников Айна не ждала ничего хорошего и от двадцатого.
  - Это была иллюзия праздника, хотя на самом деле вряд ли кому-то было по-настоящему весело, - подвела итог невеселым воспоминаниям графиня.
  Голубь давно улетел, унося на берег письмо, и все внимание присутствующих было приковано к пригорюнившейся Айне.
  Дар и Зари заговорщицки переглянулись. За годы дружбы они отлично наловчились понимать друг друга без слов.
  - А почему бы нам вместо иллюзии праздника не создать праздник иллюзий? - довольно ухмыляясь от уха до уха, предложил колдун.
  Айна подняла голову, недоверчиво всматриваясь в лицо Дарилена.
  - Как это?
  - Увидишь, - вместо друга пообещала Заринна.
  
  
***
  К незапланированному празднованию графининого дня рождения компания отнеслась со всей возможной ответственностью.
  Дарилен занялся украшением палубы - как он и обещал, иллюзорным. Вотий помогал Учителю по мере сил: лез под ноги и приставал с расспросами в самые неподходящие моменты. Учитель гневно сопел и скрипел зубами, но терпеливо объяснял любознательному ученику все тонкости создания качественных иллюзий.
  Маржана испекла праздничный торт - не иллюзорный, а самый настоящий и необыкновенно вкусный. На все расспросы о том, как ей удалось сотворить такое кулинарное чудо в условиях корабельной кухни да еще с минимальным набором продуктов, хайяри отвечала загадочной улыбкой. Дарилен тоже довольно улыбался - определенно, быть Наставником способных и к тому же прилежных хайяров ему нравилось все больше и больше.
  Светомир слонялся по палубе без дела, мешал всем, кто попадал в его поле зрения и приставал с глупыми вопросами. Бедному рыцарю не нашлось занятия, и он искал его себе самостоятельно, доводя окружающих до белого каления. В конце концов Лучезарного спровадили на кухню, к колдующей над выпечкой хайяри, и вздохнули с облегчением. То ли рыцарь наконец угомонился, то ли Маржана, дорвавшись до нежно любимых кастрюлек, проявила поистине ангельское терпение, но на палубе рыцарь не появлялся до вечера.
  Заринне досталась почетная миссия - наведение красоты на прекрасную половину компании. Половина мужественная от услуг магички по подбору костюмов и причесок сдержанно отказалась.
  Зари подошла к делу ответственно, стараясь поспеть везде и всюду. Ее цветастая юбка мелькала то тут, то там. После моряки клялись, что видели ее в нескольких местах одновременно.
  Но, как и полагается по закону подлости, когда Дару понадобилась помощь подруги для создания какой-то особенно хитрой иллюзии, магичка как в воду канула. Дарилен последовательно обошел палубу, камбуз и трюм - Заринну видели везде ("Вот только что тут была!"), и отовсюду она успела скрыться с завидной прытью.
  Немного поразмыслив, Дар решил заглянуть в "женскую спальню".
  Увы, магички не было и там. В комнатушке в одиночестве причесывалась Айна, устроившись прямо на полу перед небольшим зеркальцем. "Зариннино", - опознал маг. Значит, он опять не успел.
  Графиня обернулась на скрип двери, лицо осветилось улыбкой, но маг успел заметить на нем обеспокоенное выражение. Дарилен нахмурился, зашел внутрь и прикрыл за собой дверь.
  - Ты выглядишь взволнованной. Что-то не так?
  Графиня на секунду смутилась, но отпираться не стала.
  - Дар, мне страшно... Я не хочу совершеннолетия.
  - Что ты такое говоришь? Что-то случилось?
  - Случилось... Не сейчас, а гораздо раньше. Лет двадцать назад... Дар, что ты знаешь о сиднарской знати?
  Мягко говоря неожиданный вопрос поставил мага в тупик.
  - Думаю, то же, что и все. Все незнатные сиднарцы.
  - Ты никогда не задумывался, почему дети древних родов предпочитают создавать семьи с себе подобными? И вообще мало общаются с низшими по происхождению? Почему внебрачных детей, таких как... как я, оставляют в живых, от них почти никогда не избавляются и не подкидывают под чужие двери, как котят?
  - Полагаю, ответом на последний вопрос может быть сильно развитый родительский инстинкт. Или обычное человеколюбие. Все-таки мы живем в просвещенном обществе. А первые два... Это обычная аристократическая спесь, ты уж извини. И потом, чаще всего семьи создаются внутри сословий, и дело тут не в знатном происхождении. У крестьян и купцов дела обстоят так же.
  - Это не так... Не совсем так. Все верно: и материнская любовь, и спесь... Но есть еще одна причина, о которой мало кто знает.
  Говорят, все знатные семьи ведут свой род от древних богов. Боги создали их в качестве то ли детей, то ли любимых игрушек и после помогали любимчикам, давали советы, покровительствовали. И в доказательство божественного происхождения наделили их особыми дарами. Каждого - своим, в зависимости от покровителя. Это не было чем-то материальным - божественным даром могли быть выдающиеся способности, сверхъестественные умения, особенности характера, которыми не могут похвастать простые смертные. Эти дары сохранялись в семье и передавались из поколения в поколение. Но вскоре дети чрезмерно возгордились своей родословной, стали кичиться ею, спорить, чей бог сильнее и могущественнее. Людские глупость и чванство разгневали богов. Они решили отобрать у спесивых отпрысков свои дары, и лишь в последний момент пожалели, оставили. С одним условием: об этих особенностях аристократов не должен был знать никто. Даже они сами, до поры до времени. С тех пор лишь в день совершеннолетия представители известных сиднарских фамилий узнают о себе нечто новое. Старший в семье рассказывает вступающему во взрослую жизнь о том, что божественность знати - не просто громкие слова. Что отныне он отмечен печатью богов, хотя об этом лучше не распространяться. Ну и все остальное, что обычно говорят в таких случаях. Но главное - ровно в полночь, на пороге между детством и зрелостью, проводят особый ритуал, позволяющий принять дар богов и осознать свои новые права и обязанности. Своеобразное вступление в должность.
  - Постой-постой. А ты-то откуда все это знаешь?
  Айна невесело усмехнулась.
  - Я была непослушным ребенком, Дар. И очень любила разгадывать тайны. Когда мне исполнилось десять, моя мать умерла, и я оказалась предоставлена сама себе. Чем мне было заняться? Я обследовала дворец вдоль и поперек. Легенду о божественных дарах я нашла в отцовском столе... в столе графа Иджи, когда мне было лет двенадцать. Ума не приложу, почему он отнесся к ней так легкомысленно и хранил чуть ли не на виду. То ли не придал ей значения и посчитал очередной красивой человеческой выдумкой, то ли ему не пришло в голову, что кто-то осмелится забраться в его кабинет и рыться в его бумагах.
  Я прочитала рассказ, записанный маминой рукой, страшно испугалась наказания свыше, и с тех пор графский кабинет стал для меня запретным местом - я все боялась найти еще что-нибудь недозволенное. Возможно, если бы я продолжила свои расследования, я узнала бы еще много интересного о себе...
  - В этих бумагах было описание обряда? - настороженно поинтересовался колдун.
  Графиня сокрушенно развела руками.
  - Увы. Ритуал передается из поколения в поколение устно, во избежание соблазна заполучить дар раньше срока или вовсе не имея на него прав. Перед смертью мать должна была рассказать отцу, что нужно делать.
  На какое-то время я забыла об этом. А теперь... Теперь я боюсь. Я не хочу божественных даров, мне и без них неплохо живется. Но что если этот ритуал обязателен? Что если без него случится что-то страшное? Вдруг наказание, предназначенное мне за излишнее любопытство, настигнет мою семью? Мои братья... Они ведь ни в чем не виноваты. И они такие же дети моей матери, как и я. Если бы я могла, я бы навсегда осталась девятнадцатилетней...
  - Не казни себя, - посоветовал маг чуть дрогнувшим голосом. - Ничего страшного не произойдет. Скорее всего этот обряд - не более чем человеческая традиция. То, что принадлежит тебе по праву рождения, и без того будет твоим. Люди в большинстве своем питают прямо-таки нездоровую страсть к исполнению бессмысленных, но эффектных ритуалов, которые им самим кажутся невероятно значительными. И чем знатнее человек - тем больше обрядов окружает его. Не бойся. Я буду рядом и, если замечу что-то, приду на помощь. Я предупрежу Зари, она будет поглядывать на твою ауру время от времени.
  Айна подняла на колдуна взгляд, полный робкой надежды:
  - Ты правда считаешь, что мне нечего бояться? Что не произойдет ничего... непоправимого?
  - Конечно, - отозвался колдун, стараясь, чтобы его голос звучал как можно увереннее. - Все будет хорошо. Ты справишься, Айна, - он немного помолчал и поправился: - Мы справимся.
  
  
***
  Когда на море опустилась ночь в сверкающем наряде из звезд, с приготовлениями было покончено и Айне дозволили наконец выйти на палубу. Почетную миссию сопровождать подругу ветра доверили Дарилену.
  Айна, празднично принаряженная (что с того, что платье и украшения изменены магически и лишь на одну ночь?!), причесанная по последней столичной моде и даже слегка подкрашенная, замерла в дверях каюты, с любопытством оглядывая палубу. И обомлела от восхищения.
  Корабль, весь, от ватерлинии до верхушек мачт, светился, искрился и переливался огнями, как шкатулка с драгоценностями. Тысячи световых пульсаров, заботливой чародейской рукой развешанных в воздухе, перемигивались разноцветными огнями. Палуба утопала в цветах - роскошные букеты были достойны королевских покоев. Цветы оказались иллюзорными, лишенными аромата, но, тем не менее, настроение они поднимали по-настоящему, и праздничная атмосфера не была выдумкой.
  На одном цветке, нежной белой орхидее, Айна заметила бабочку - крупную, яркую и необыкновенно красивую. Графиня машинально протянула руку. Крылатая прелестница доверчиво вспорхнула на раскрытую ладонь, посидела несколько мгновений и улетела. На пальцах графини остались крошечные пятнышки пыльцы.
  - Дар... - потрясенная графиня обернулась к колдуну. - Это... Это чудо. Это похоже на сон... На дивный, волшебный сон. И я не хочу просыпаться.
  Маг подмигнул графине, взял ее под руку и, увлекая за собой в центр палубы, негромко произнес:
  - Оставь утру мысли о пробуждении. Ночь - время сна. Сегодня это твое время. Веселись и ни о чем не думай.
  И началось веселье!
  Собственно началом послужило появление на палубе капитана. В руках он держал по объемистой бутыли темного стекла, еще несколько узких горлышек выглядывало из карманов бархатного камзола.
  - Какой же праздник без выпивки? - с ходу заявил Лис.
  Он осторожно откупорил одну бутыль, принюхался к ее содержимому, остался доволен и протянул графине:
  - Первый глоток - виновнице торжества!
  - Прямо из бутылки? - осторожно поинтересовалась Айна, растерянно озираясь в поисках бокала.
  Капитан кивнул.
  - Традиция, - пояснил он. - Первую бутыль все распивают по кругу. В знак доверия.
  Ну, раз традиция... Айна, не особенно задумываясь и не придавая значения подозрительно любопытным взглядам моряков, легкомысленно хлебнула из бутылки. Графине показалось, что у нее во рту взорвался миниатюрный боевой пульсар. Огненная волна опалила язык и нёбо и раскаленной лавой покатилась дальше, к желудку, сжигая все на своем пути.
  Едва откашлявшись, кое-как отдышавшись и вытерев выступившие слезы, Айна прохрипела:
  - Что... Что это было?!
  - Всего лишь ром, - беззаботно взмахнул рукой Лис, тщательно пряча усмешку. - Не самый крепкий.
  - Всего лишь?! - возопила графиня. - Да я себя огнедышащим драконом почувствовала!
  Маржана, до которой как раз в этот момент дошла очередь, замерла, опасливо поглядывая то на раскрасневшуюся графиню, то на призывный блеск в бутылке. Решил дело насмешливый взгляд рыцаря, который Маржана поймала в последний момент, мысленно уже отказавшись от сомнительного эксперимента. Хайяри зажмурилась, глубоко вздохнула и решительно сделала большой глоток.
  Айна с любопытством наблюдала за реакцией Маржаны, пытаясь представить себя со стороны.
  Н-да... Если у нее было такое же, мгновенно побагровевшее лицо с выражением неописуемого ужаса и брызнувшими из глаз слезами, окружающие, надо полагать, получили массу удовольствия от зрелища.
  Впрочем, долго сокрушаться графине не позволили. Ведь праздник только начинался!
  За первой бутылью и закусками пришел черед бутылей последующих, распитие которых сопровождалось культурной программой. Таковой были единогласно признаны песни и пляски.
  Капитан, повязав на голову пиратский платок, лихо наигрывал разудалый мотивчик на лютне. Матросы поначалу подпевали разноголосым хором, а после, не утерпев, пустились в пляс, обнявшись за плечи, слегка покачиваясь и высоко вскидывая ноги.
  Потом пели хором "Неверную невесту", душераздирающий романс о разбитом сердце обманутого жениха. Громче всех вопил рыцарь, при этом он немилосердно фальшивил, путал слова и то и дело сбивался с ритма, но его воодушевления это ничуть не уменьшало. Заключительный куплет, в котором жених, вдоволь нарыдавшись и от души пожалев себя, любимого, пошел карать смертью изменницу и ее возлюбленного, рыцарь пел в гордом одиночестве. Его исполнение было исполнено такой страстью, что остальные откровенно заслушались. Финальную строчку "Так прими же смерть в наказание!" слушатели встретили слезами... выступившими от смеха.
  Позже, когда запасы моряцкого рома значительно поуменьшились и чародеям стало все равно, идет кто-нибудь по их следу или нет, Дар и Зари "для создания праздничной атмосферы" принялись запускать иллюзорные салюты. Золотые драконы, рассыпающиеся миллионами сверкающих искр в мизинце от воды, огромные огненные цветы, искрящиеся бабочки и райские птицы вызвали бурю восторга, и это подвигало магов на создание все новых фейерверков, один диковиннее другого.
  Искр и огненных сполохов было так много, что на их фоне затерялись и остались никем не замеченными два злых огонька, зажегшихся на носу корабля. Они помигали с минуту, будто глаза осматривающегося зверя, и снова канули во тьму.
  
  
***
  Ночной ветер лениво шевелил волны, заигрывал с тросами, свисающими с мачт, с глухим стуком перекатывал по доскам палубы оставшиеся после празднества бутылки (день рождения графини отмечали прошлой ночью, но следы былого веселья еще кое-где оставались), перебирал заметно отросшие с начала путешествия волосы Дарилена.
  Магу не спалось. Его спутники, капитан, матросы давно уже отправились почивать, а он все стоял на носу корабля, рядом с вырезанным из дерева лисом, вглядывался вместе с ним в бархатно-синюю мглу впереди и изливал ему свою душу. Слов было не разобрать, со стороны казалось, что колдун беззвучно шевелит губами, улыбаясь своим мыслям. Иногда он оборачивался к лису и принимался что-то горячо ему втолковывать. Лис благосклонно внимал.
  Наконец маг устал ораторствовать.
  - Пойду-ка я спать, заболтал ты меня, - зевнул он и на прощание похлопал деревянного зверя по выгоревшей спине. - Не скучай, дружище.
  Поскучать лису и не дали. Едва за магом закрылась дверь каморки, служившей общей мужской спальней, как из другой двери осторожно выглянула Айна. Она огляделась вокруг, убедилась в отсутствии ненужных свидетелей и только после этого выбралась наружу.
  Да, графиня получила прекрасное воспитание и твердо знала: подглядывать нехорошо. И подслушивать - тоже. Но... Иногда даже благовоспитанным девицам из знатных семейств так хочется нарушить скучные правила! Айна, как и многие ее сверстницы, окажись они на ее месте, не устояла перед соблазном.
  Она бесшумной тенью скользнула к лису. Ночной воздух пьянил, кружил голову не хуже капитанского рома. Графиня тихонько рассмеялась, обвила руками резную шею и от души чмокнула лисью щеку. Дерево отозвалось теплом, оно еще хранило след прикосновений мага. Айна с нежностью провела ладонью по резной шерсти, прикоснулась кончиками пальцев к закругленным ушам на макушке, а после снова обняла лиса за шею, прижалась щекой к его щеке и устремила мечтательный взгляд в ночное небо.
  Звезды в эту ночь сияли особенно ярко, словно чьи-то старательные руки хорошенько отмыли их и разбросали по небу для просушки. Графиня задумалась, отыскивая взглядом знакомые созвездия. Это было нелегко: она привыкла любоваться ночным небом с балкона столичного особняка, там даже звезды выглядели по-другому. Но все же, хоть и с трудом, Айне удалось различить сначала Пугливую Лань, за нею - Восточную Корону, а потом и Синеокую Деву...
  Астрономические изыскания прервали самым бессовестным образом.
  - Скучаешь, красавица?
  Незнакомый голос заставил вздрогнуть. Айна обернулась, но тут же вздохнула с облегчением. Это всего лишь один из матросов. Как же его зовут? Нер?.. Нир?.. Нирм! Совсем еще мальчишка... Скорее всего, ровесник Элдиса. Даже похож на него: такой же невысокий, кряжистый, с резко очерченными носом и подбородком. Только волосы не черные, а светлые, выбеленные солнцем, и глаза не зеленые, а прозрачно-серые, острые, как льдинки.
  - Нет, - графиня тепло улыбнулась, вспомнив о братьях. - Дышу свежим воздухом. Впрочем, я уже ухожу.
  Матросик приблизился. Ноздри щекотнул запах алкоголя. Для этого представителя рода человеческого праздник и не думал заканчиваться. Айна поежилась, уже ругая себя за то, что не вовремя высунулась на палубу.
  - А хочешь, я развею твою скуку?
  Графиня не сразу поняла, что Нирм имеет в виду. И едва не задохнулась от негодования, когда до ее сознания дошел смысл фразы. Однако воспитание есть воспитание. С раннего детства Ромиайну учили: даже если ты возмущена до глубины души, будь добра сохранять спокойный и невозмутимый вид.
  - Не хочу. Я же сказала: я ухожу.
  Айна сделала шаг назад. Нирм - вперед.
  - Да ладно тебе ломаться! Я умею быть нежным... - многозначительно сообщил матросик.
  Айна раздраженно передернула плечами, сбрасывая Нирмову руку. Матрос нисколько не огорчился и предпринял попытку обнять графиню за талию, одновременно оттесняя ее в угол между несколькими некстати оказавшимися на палубе бочками - здоровенными дубовыми махинами. Пожалуй, в одиночку их и взрослый мужчина с места не сдвинет...
  Айна попыталась оттолкнуть навязчивого кавалера - но не тут-то было! Силы ему было не занимать, даром что совсем еще юнец!
  - Не смей прикасаться ко мне! - вспыхнула Айна. - А не то я... - рука судорожно схватила пустоту у пояса. Ну конечно! Меч остался в каюте - не станешь же таскать его за собой повсюду, особенно если вокруг - друзья... - Не то я закричу!
  - Кричи, - великодушно разрешил Нирм. - Люблю, когда девки кричат...
  Надо было что-то сделать, закричать, вырваться, но тело перестало слушаться графиню, и она, как зачарованная, не сводя глаз с лица матроса, продолжала отступать. В ловушку.
  Страх сковал ее, цепкими пальцами сжал горло, лишая голоса. Ноги сделались ватными, к горлу подступил липкий комок. Боги великие, да что же это?!
  - Что тут происходит?
  Голос колдуна прозвучал для Айны прекрасной музыкой. Графиня, вытянув шею, выглянула из-за плеча матроса, сквозь пляшущие перед глазами цветные пятна разглядела колдуна, впилась взглядом в его лицо. Ей вдруг показалось, что стоит выпустить колдуна из виду, и он исчезнет, а она снова останется в компании подвыпившего матроса. И с чего это Нирм показался ей похожим на брата?! Да между ними нет ничего общего!
  Айна не зря старалась. Маг разглядел ее насмерть перепуганное, побледневшее лицо. В зеленых глазах плескалась паника.
  - Сударь, - светским тоном обратился к матросу колдун, - по-моему, даме неприятно ваше общество. Отойдите от нее и проваливайте с миром.
  Но матросик, явно перебравший лишнего, и не подумал внять голосу разума.
  - Да кто ты такой? - пьяно возмутился он. - Мы с дамой беседуем. Планы на ночь строим. Иди куда шел, не мешай развлекаться, - и с этими словами Нирм, вытянув губы трубочкой, потянулся к графининой шее.
  Маг с наслаждением размахнулся. Последним, что увидел матрос, был стремительно надвигающийся на него Дариленов кулак. Остальное скрыла взорвавшаяся перед глазами кровавая пелена.
  
  - ...Живой? - вечность спустя услышал матрос смутно знакомый голос.
  - Живой! Что с ним сделается?
  Человеческая речь пробивалась к сознанию с трудом, словно сквозь толщу воды.
  - Как на собаке заживет!
  - А хорошо его колдун приложил!
  - Сам приложил, сам же и вылечил...
  - Впредь будет знать, щенок, как на чужих краль засматриваться!
  - Ха! Молите богов, чтобы он и вовсе к девкам дороги не забыл, после такой-то науки! А то, не ровен час, начнет на нас кидаться в открытом море - то-то потехи будет! За борт сигать станем!
  Громовой хохот больно резанул по ушам. Пострадавший напрягся и разлепил тяжелые веки. Над ним склонились знакомые лица корабельной команды.
  - Не начнет, - постановил бородач Холо. - Глядите, как про баб услыхал - так и ожил!
  Новый взрыв хохота заглушил даже глухой неумолчный шум в ушах. "Ну, погоди же, колдун, - мысленно пообещал Нирм. Он с трудом приподнялся на локтях и сплюнул на палубу. Слюна была красной от крови. - Я тебе устрою сладкую жизнь..."
  
  
***
  Ночь была напоена ароматом цветущих яблонь. Их нежными лепестками был усеян весь сад, а они все цвели и цвели, сыпали и сыпали, напоминая о давно прошедшей зиме и снегопаде. Тогда, ранними зимними вечерами, все было по-другому...
  Среди принаряженных деревьев скользнули неясные тени. Они двигались бесшумно, как воры, и стремительно, словно ночные демоны. Мужчина с обнаженным мечом впереди, за ним - молодая женщина с годовалым ребенком на руках, последней - женщина постарше. Она беспрестанно оглядывалась по сторонам и вздрагивала от каждого шороха.
  Ребенок на руках у матери беспокойно заворочался и захныкал. Женщина испуганно зажала ему рот ладонью. Только не плачь, только не сейчас, пожалуйста! Великая Хайярима, смилуйся...
  Впереди блеснула вода. Камыши. Лодка. Спасение...
  - Бегите, - старшая женщина порывисто обняла молодую. - Там вас встретят, все уже готово.
  - Мама... А как же ты?! - в глазах дочери стояли слезы, губы беспомощно задрожали. Она так долго сдерживалась, что еще немного - и больше не хватит сил.
  - Не смей раскисать, - пригрозила мать. Скорее себе, чем дочери. - Мы с отцом их задержим. На это нас хватит. А вы должны уйти. Ради нас. Ради ребенка. Ради будущего.
  Мужчина с сожалением покосился на тускло поблескивающий в лунном свете меч. Мелькнула горькая мысль: он еще молод и полон сил, он мог бы их защитить. Женщина перехватила его взгляд.
  - Даже не думай. Ты нужен семье, их и защитишь. У вас нет времени. Уходите.
  Она быстрым движением коснулась голов молодых, их рук и груди - там, где находится сердце. Что бы ни случилось, она не отпустит своих детей без благословения. Тем более - в последний раз.
  - Да не оставит вас Хайярима, да защитит она вас и укроет, да будет ваш путь легок и удачен, друзья - умны и верны, а враги - слабы и беспомощны... - торопливый шепот прервался тяжелым вздохом. - Все, все, теперь уходите. Они уже близко...
  Лодка неохотно отстала от берега. Мужчина греб сильно и размашисто, унося в ночь последнее, что у него осталось. Женщина с ребенком на руках, не отрываясь, смотрела назад. Туда, где еще виднелись смутные облака цветущих деревьев и на их фоне - темная фигура с бессильно опущенными руками. Мгновение спустя исчезла и она.
  - Ирним... Мы ведь еще вернемся, правда?
  Мужчина отвел взгляд. Он не умел лгать ей. Но и сказать правду тоже не мог. Сейчас - не мог.
  - Конечно, Шалири. Обязательно...
  
  Остаток ночи Маржана провела без сна. Она лежала в гамаке, удобно свернувшись калачиком, глядя в ночь, снова и снова переживала свой сон и безуспешно пыталась найти ответы на множество новых вопросов.
  
  
***
  А на следующий день случилось страшное. Маржана, не зная чем себя занять, забрела на камбуз на предмет задушевной беседы с коком.
  Дрыц знает, когда, где и у кого кок постигал азы кулинарного искусства. Этой тайны толстяк Гворик не доверил даже капитану, от которого вообще было трудно что-либо утаить. Добродушный Гворик был, несомненно, замечательным человеком: добрым, веселым и честным, преданным Ытыриэлю до глубины души. Но повар из него был никудышный. Спасало его лишь то, что львиную долю моряцкого рациона составляли сушеные овощи, вяленое мясо и соленья, в большинстве своем не требующие дополнительного приготовления. Неприхотливые моряки, хоть и кривились, ели то, что им подавали к столу, и не роптали. Некоторое время терпели и путники, которым казалось верхом невежливости и неблагодарности ругать стряпню добродушного кока. Первой не выдержала Маржана.
  Никто так и не узнал, что именно произошло между хайяри и коком на корабельной кухне. Оба предпочли сохранить содержание разговора в тайне ото всех. Содержание - но не сам разговор. Крик стоял такой, что даже бывалые моряки добрую четверть часа не решались приблизиться к эпицентру конфликта. Судя по звукам - конфликта вооруженного.
  Раскаты голоса кока, задетого за живое, слышны были, пожалуй, даже на ближайших островах. Маржана от него не отставала - от ее визга у потрясенных слушателей закладывало уши. Иногда в перерывах между воплями удавалось услышать глухие стуки, звон посуды и тяжелые удары, как будто дверь изнутри пытались выбить тараном.
  - Что у них там происходит? - шепотом осведомился капитан у колдуна.
  Тот флегматично пожал плечами.
  - Думаю, Маржана решила объяснить досточтимому Гворику, что именно ее не устроило в его блюдах.
  Капитан восхищенно покрутил головой.
  - Отчаянная девчонка твоя ученица! Даже я на такое не отважился бы!
  Но еще сильнее капитана поразило дальнейшее развитие событий. Четверть часа спустя за камбузной дверью воцарилась вдруг подозрительная тишина. Напрасно моряки тянули шеи, пытаясь услышать хоть что-нибудь, напрасно капитан с нарочито безразличным видом расхаживал по палубе, замедляя шаги перед дверцей, а маг, не мудрствуя лукаво, приложился ухом к отполированному не одной сотней рук темному дереву. Из кухонных недр не доносилось ни звука.
  - Поубивали они друг друга, что ли? - заметно нервничая, предположила Заринна. - Они могли... Там столько ножей... Один удар - и готово. Хотя, судя по их "милой беседе", я думала, они еще и полкорабля разворотят между делом.
  Услыхав о ножах, Вотий не утерпел и, на цыпочках подкравшись к двери, осторожно приоткрыл ее. Заглянул в образовавшуюся узкую щелочку, заметно побледнел, растерянно оглянулся на команду и снова приник к двери. Дарилен, который секунду назад собирался пожурить ученика и напомнить ему, что подглядывать вообще-то нехорошо, последовал примеру Вотия, потеснив его перед заветной щелью.
  - Вот нахалы! - возмутилась Заринна. - Не вам одним интересно!
  И магичка, не раздумывая, распахнула камбузную дверь во всю ширину. Увиденное заставило присутствующих переглянуться, протереть глаза и ущипнуть себя за доступные части тела (при этом некоторые по ошибке щипали соседей), чтобы убедиться, что перед ними - не плод разыгравшегося воображения.
  В тесной комнатушке, в окружении мешков со снедью, кастрюлек, котелков, половников и прочей кухонной утвари, мирно горел очаг. В закопченном котелке над огнем что-то булькало, распространяя вокруг соблазнительный аромат мясной похлебки. Рядом с очагом, прямо на полу, в беспорядке валялись жестяные тарелки и кружки вперемешку с луковой шелухой и картофельными очистками. А чуть дальше, на низеньком разделочном столике, лежал здоровенный окровавленный тесак. Кровью (не только старой и потемневшей, но и совсем свежей, еще не высохшей до конца) были забрызганы и столик, и часть стены возле него.
  Рядом стоял стол побольше, с массивными ножками, с толстенной столешницей, которую было не так-то просто пробить даже ударом топора, с удобными выдвижными ящиками. И вот за этим-то столом друг напротив друга сидели кок и Маржана и мирно попивали чай из непонятно как уцелевших в этом бедламе фарфоровых блюдечек.
  - ...А я кладу в ватрушки не сахар, а мед, - продолжая начатый ранее разговор, доверительно сообщила коку Маржана, прихлебывая чай. - И пеку их не в масле, а на свином жиру...
  Кок задумчиво поскреб макушку и с надеждой уточнил:
  - А, скажем, птичий жир не подойдет?
  - Ни в коем случае, - авторитетно заявила хайяри. - От этого ваша выпечка будет пахнуть не сдобой, а нечищеным курятником!
  Кок понурился и собрался было еще что-то спросить, но тут собеседники изволили наконец заметить свидетелей разговора и обернуться к ним. На лицах обоих читалось искреннее удивление.
  - А мы уж переживать за вас начали... - неловко брякнул Вотий в наступившей тишине.
  Маржана собралась было что-то ответить, но ее перебил гневный возглас капитана:
  - Нирм! Ты рехнулся?!
  На капитана было страшно смотреть: глаза горели бешенством, тонкие ноздри раздувались, как у породистого скакуна, бронзовая кожа непривычно побледнела. Что это с ним? И что, кстати, делает Нирм?
  Нирм, тот самый матрос, что приставал к Айне, отплясывал какой-то дикий шаманский танец вокруг деревянного лиса, выкрикивая при этом странно звучащую тарабарщину. В мешанине неразборчивых звуков маг уловил что-то похожее на свое имя. Или ему это лишь показалось?.. Вид у матроса и впрямь был безумный.
  - Чего это с ним? - почему-то шепотом спросила Маржана у Наставника.
  Тот пожал плечами и так же шепотом ответил:
  - Понятия не имею. Может, умом повредился после удара?
  Но не прошло и минуты, как маг засомневался уже в собственном рассудке.
  Лис, деревянный лис с давно облупившейся краской, вдруг зашевелился, потянулся, будто разминая затекшие лапы. Бросившийся было к матросу Ытыриэль сдавленно охнул, огорченно всплеснул руками, затормозил и рванул обратно с той же прытью. Матросы, видимо, сориентировавшись в ситуации, все как один доблестно прыгали в трюм.
  Кисс с шипением попятился, угрожающе выгнув спину. Фтайка, тонко поскуливая, спряталась за широкую юбку хозяйки, расшитую крупными маками, и обреченно уткнулась мордой в лапы.
  - Чего вы смотрите?! - прикрикнул Ытыриэль на застывших изваяниями пассажиров. - Прячьтесь! Сейчас тут такое начнется!
  Его слова не возымели ровным счетом никакого действия. Колдуны и их спутники столбами замерли посреди палубы, вытаращив глаза, раскрыв рты и даже, кажется, дыша через раз. Капитан раздраженно махнул рукой ("А, делайте, что хотите!") и сиганул в трюм вслед за командой.
  Огромный зверь со скрипом повернулся в сторону оставшихся на палубе пассажиров. Те сгрудились возле чародеев, но обращаться в бегство не спешили. Рядом с ожившим лисом остался стоять заметно нервничающий Нирм. Матрос окинул внимательным взглядом публику, кое-как поборол волнение и срывающимся мальчишеским голосом крикнул:
  - Вперед!
  В ту же секунду лис неторопливо двинулся к путникам, повинуясь команде.
  Айна с ужасом смотрела на приближающегося монстра. Роскошный деревянный хвост с неприятным стуком хлестал по резным лисьим бокам. Выцветшие глаза стали кроваво-красными и полыхали не хуже Дариленовых пульсаров. Из оскаленной пасти только что слюна не капала. Из горла вырвался угрожающий рык.
  - Хорошо, что никому не пришло в голову поставить на нос корабля дракона, - вполголоса пробормотал Дарилен. - Или боевого слона...
  Лис на секунду замедлил шаг, будто выбирая жертву, остановил взгляд зло сощуренных глаз на маге и уже без раздумий ринулся к нему.
  Маг не сплоховал, вовремя "угостив" некстати ожившую деревяшку боевым пульсаром. Лис недовольно встряхнулся, сбрасывая с себя огненные брызги, и продолжил наступать на колдуна. Пламя не причинило ему ни малейшего вреда, разве что на деревянном боку осталась темная отметина.
  Попыталась что-то колдануть Заринна, но маг, бросив на нее быстрый взгляд, попросил:
  - Зари, щит! - и магичка послушно набросила щит на всю честную компанию, полагая, что уж справиться с одной деревянной фигуркой ее друг в состоянии.
  Но, как вскоре стало понятно, забота об остальных была излишней. Лис упорно игнорировал всех, кроме Дара. Он лениво отмахивался от неумелых попыток спутников колдуна отвлечь внимание на себя и целенаправленно наступал на мага. Дар вспомнил вопли Нирма. "Вот жук! - рассердился он. - Обидчивый малый попался! Не нашел ничего лучше, как натравить на меня носовую фигуру... Ну попадись ты мне только, рыбам на корм пущу, чтоб другим неповадно было запрещенным колдовством баловаться!.."
  Впрочем, первоочередной задачей было все же обезвредить за каким-то дрыцем ожившего лиса, а уж после можно было разобраться с нахальным мальчишкой.
  Дар уже занес руку для очередного магического удара, подходящее заклинание само всплыло в памяти, но тут вмешался случай. Колдун поскользнулся на мокрых досках и упал на спину. Правая рука его неловко подвернулась и застыла в неестественном положении. Острая боль прошила ее от кисти до ключицы. "Вывихнул", - с неудовольствием понял маг. Процесс регенерации с учетом недавнего пополнения резерва занял бы не больше минуты, но у Дара не было и этого. Лис, не теряя попусту времени, уже устремился к поверженному противнику.
  Айна не раздумывала больше ни секунды. Она метнулась вперед ("Сквозь щит прошла!" - изумленно выдохнула Заринна), встала между Даром и обезумевшим лисом, закрывая колдуна своим телом.
  - Он - мой! - закричала графиня прямо в оскаленную пасть. - Мой! Я не отдам его тебе!
  Дар попытался отпихнуть графиню здоровой рукой, но Айна стояла насмерть.
  "Откуда такая самонадеянность? С чего ты взяла, что я должен тебя послушать?"
  Слышать посторонний, противно скрипучий голос в своей голове было неприятно и жутковато. Виски тотчас начало ломить от боли. Но отвлекаться на самочувствие было некогда. Айна гордо вскинула голову, с вызовом взглянула на противника.
  "С того, что я люблю его!"
  Ну вот, сказала и сама испугалась. Любит? А ведь и правда... Почему же раньше она этого не поняла?..
  Лис, видно, пришел к похожим выводам.
  "Любишь?! Да что ты знаешь об этом чувстве, глупая девчонка?! У любви мало общего с любованием смазливой мордашкой и крепкими мышцами!"
  "Я... Я могу умереть за него, если потребуется!"
  "Умереть нетрудно. Красивый жест. И глупый. Большого ума не требует. А жить? Ты готова провести с ним всю оставшуюся жизнь? Стирать его белье? Готовить ему обеды? Встречать его по утрам после ночных вылазок за упыриными тушками и дежурств в склепах?"
  Айна представила себя в переднике, хлопочущей у плиты. Готовить она так и не научилась...
  ...С тряпкой в руках за уборкой. Что нужно делать для поддержания чистоты в доме, графиня знала лишь в общих чертах...
  ...С детьми на руках. А детей она вообще боялась, они казались ей существами с другой планеты, с которыми почти невозможно найти общий язык...
  И рядом - Дар.
  В глазах цвета летней травы вспыхнула решимость.
  "Да. С ним - готова".
  Деревянные глаза недоверчиво сощурились, лисья морда приблизилась к лицу графини почти вплотную. Айна не опустила глаз, не вздрогнула, даже не моргнула. Она ответила взглядом на взгляд. Молчаливый поединок продолжался с минуту. Наконец лис клацнул зубами у самого носа противницы (та лишь чуть побледнела) и отступил.
  - Да твой он, твой, - черты монстра исказила жутковатая гримаса, похожая на усмешку. - Владей и пользуйся...
  Лис сделал шаг назад, еще раз внимательно окинул взглядом всю компанию, повернулся и неторопливо потрусил обратно, на нос корабля. Вернувшись на прежнее место, лис оглянулся через плечо на недавнего противника (Дар готов был поклясться, что во взгляде носовой фигуры сквозила насмешка), уселся и снова застыл, превратившись в кусок дерева, обработанного искусными резчиками. О том, что минуту назад это "дерево" живенько скакало по палубе и молвило человечьим голосом, в том числе и телепатически, ничто не напоминало.
  Дар осторожно пошевелил рукой. Поистине драконьи порции мяса сотворили чудо: регенерация прошла быстро и малоощутимо, чем колдун был приятно удивлен. Надо же, уже почти не болит. Хорошо...
  Нирм переводил потрясенный взгляд с неподвижного лиса на путников. Видимо, поведение носовой фигуры стало неожиданностью и для него.
  - Нирм, послушай... - маг сделал шаг вперед.
  В нем внезапно проснулась жалость к нашкодившему мальчишке. Ну, в самом деле, может быть, он просто не представлял себе последствий своей выходки? Захотел отомстить за унижение и не придумал ничего лучше? Дар собирался сказать, что вообще-то матрос поступил неправильно, недостойно, что впредь он должен думать, прежде чем поддаваться глупым порывам. Он хотел немного проучить мальчишку, чтобы обезопасить его и заодно окружающих на будущее.
  Но колдун не успел произнести ни слова. Нирм, видя приближающегося колдуна, злого и порядком растрепанного, сделал свои выводы. Он шагнул назад, потом еще и еще раз, уперся в борт корабля и застыл с перекошенным от ужаса лицом.
  Из трюма, как черт из табакерки, выскочил, заинтригованный внезапно установившейся тишиной, не в меру любопытный матрос, вооруженный длинной суковатой палкой. Его помятое лицо и мутные глаза красноречиво свидетельствовало о том, что связь с действительностью он уже давно и безнадежно утратил. Матрос огляделся вокруг, как ему показалось, правильно оценил обстановку и от души саданул отступающего Нирма по затылку своим орудием. Тот, нелепо взмахнув руками, беззвучно свалился в воду. Нападавший же широко зевнул, рухнул на палубу и захрапел с чувством выполненного долга.
  - Вот демон... - выдохнул маг, подлетая к борту.
  Миг - и в воде стало на одного человека больше.
  - Дар! - пронзительно вскрикнула Айна. Графиня в мгновение ока оказалась у края борта, но вовремя опомнившийся Светомир изловчился и в последнюю секунду поймал ее за пояс едва ли не в воздухе.
  - Какого хвыбыржа?! - совсем не по-рыцарски рявкнул он. - А ну стой!
  - Пусти! Там Дар! Я должна...
  - Ты должна стоять и не дергаться! Ничего с твоим Даром не случится! Он умеет плавать! А ты?!
  Сердитый окрик рыцаря несколько отрезвил Айну и она притихла, вцепившись руками в край борта и напряженно вглядываясь в потемневшую воду.
  Пару мгновений спустя из пучины вынырнул Дар, вызвав облегченные вздохи спутников. Колдун обвел хмурым взглядом обеспокоенные лица, недовольно поморщился и сварливо поинтересовался:
  - Что, так и будете смотреть? Лестницу скинуть никто не догадывается?
  Заринна всплеснула руками, суетливо нашарила веревочную лестницу, прилаженную к борту, скинула ее другу. Через минуту Дар был уже на палубе. На его плече безвольной тряпичной куклой висел бездыханный матросик. Мокрый и жалкий, как цыпленок.
  - Птенец и есть, - фыркнул Светомир, окинув презрительным взглядом "супостата".
  Колдун, впрочем, выглядел немногим лучше. С его волос и одежды ручьями стекала вода.
  - Дар! - Айна, снова взвизгнув, вырвалась из Светомировой хватки и с восторженным воплем повисла на шее у колдуна, едва тот избавился от своей ноши. - Ты жив!
  Колдун, который до этого и так едва держался на ногах, с шумом рухнул на палубу, увлекая за собой графиню. Айна, не помнящая себя от радости, и не подумала встать.
  - Жив, жив, что мне сделается... - с несколько обескураженным видом подтвердил маг. - А вот если ты и дальше будешь так меня прижимать к доскам, то я точно долго не протяну...
  Графиня поспешно вскочила, заливаясь румянцем. Впрочем, счастливая улыбка с ее лица никуда не делась.
  - Эта ненормальная чуть за тобой в море не кинулась, - не упустил возможности наябедничать Светомир. - Насилу удержал!
  Айна смущенно потупилась, когда маг перевел на нее тяжелый взгляд.
  - Я с тобой отдельно поговорю, - пообещал он.
  Графиня лишь покаянно вздохнула.
  
  Маг не обманул. Когда Нирм был более-менее приведен в чувство и сдан на руки Маржане и Зари для дальнейшего лечения, колдун учинил графине форменную головомойку. Вернее, попытался это сделать.
  - Тебе что, жить надоело?! - в праведном гневе разорялся он. - Ты постоянно лезешь во все опасные места, как нанятая! Разве я просил твоей помощи?! Мне было бы куда спокойнее, если бы ты стояла смирно в сторонке и не высовывалась!
  - А мой ментор говорил, что иногда бездействие хуже предательства! - не уступая магу в запале и громкости, возражала Айна.
  - Порой - да, - ну попадись ему только этот ментор! Умную фразу сказал, а объяснить ее смысл не потрудился! - Но это не значит, что нужно очертя голову кидаться во все передряги на своем пути!
  Заринна постояла немного неподалеку, делая вид, что все ее внимание занято исключительно красотами морского пейзажа, но на самом деле прислушиваясь к разговору. На лице магички блуждала загадочная улыбка. Отошла она крайне довольная жизнью в целом и личной жизнью своего лучшего друга в частности.
  - Сумасбродка, - тем временем продолжал выговаривать графине колдун. - Ну вот зачем ты полезла чуть ли не лису в пасть?! Подвигов захотелось?! А если бы он тебя укусил?!
  Маг старался сохранять на лице суровое выражение - но куда там! Голос колдуна помимо воли звучал нежно и ласково, взгляд с каждой минутой все больше теплел, а уголки губ то и дело начинали подрагивать, возвращая на лицо улыбку.
  - Так не укусил же! - обезоруживающе улыбнулась Айна и вдруг, не сдержавшись, хихикнула: - Зато теперь ты - мой! Слышал, что сказал лис? И я намерена тобой владеть! И пользоваться! Трепещи!..
  - Глупышка... - вздохнул маг, качая головой. Вся его злость окончательно исчезла, истаяла, оставив вместо себя безграничную нежность. - Я давно уже твой...
  
  Капитан, как ни странно, выглядел не особенно удивленным произошедшим. Рассерженным, негодующим - да. Но не потрясенным, как можно было ожидать.
  - Как понимать твое спокойствие? Ты знал, что с твоим лисом дело нечисто? - напустилась на Ытыриэля Заринна.
  Капитан потупился. Вздохнул. Поскреб макушку в надежде вызвать умную мысль. Мысль не вызвалась.
  - Знал, - наконец нехотя признался он. - Но я и не предполагал, что... что так выйдет...
  - Давай-ка рассказывай по порядку: кто, что, как, когда? - потребовал колдун.
  Капитан снова вздохнул, помялся, но все же начал рассказ.
  
  Ытыриэль
  У каждого взрослого разумного или не очень (это уж как природа расщедрится) существа есть враги. Один или целое полчище, мелкие или крупные, хитрые и коварные или действующие напролом, бьющие в лоб. Но не стоит роптать на судьбу, если вам достались особенно хитрые, мерзкие и злокозненные недруги. Мы собственноручно выбираем себе врагов. Они во многом зависят от того, каковы мы сами.
  Я не исключение. У меня тоже был враг. Нет, на самом деле недругов, неприятелей и прочих грябьих детей, всячески отравляющих мое существование, за свою пиратскую жизнь я успел приобрести немало, но вот Враг с большой буквы, дрыц его побери, был один.
  Хитрый. Умный. Расчетливый. Наглый и самовлюбленный. Я ненавидел его до зубовного скрежета и добрый десяток лет мечтал только об одном: сжать пальцы на холеной, лоснящейся от жира шее этого напыщенного человеческого болвана и насладиться его агонией.
  На первый взгляд наша вражда объяснялась общей сферой деятельности. Мы и впрямь не могли поделить море, вдвоем нам было тесно на его волнах. Мы оба были не первыми в своем ремесле, даже не вторыми, но каким-то необъяснимым образом ходили одними морскими путями и грабили одни корабли. Порой даже случалось, что мы выбирали в жертвы одно и то же судно одновременно. Несколько раз, уже приготовившись к абордажу и заприметив конкурентов, мы затевали свару. Наши команды выясняли отношения, а сообразительные мореходы уходили из-под носа, чем распаляли враждующих еще больше.
  Но мои чувства были далеки от жадности и погони за золотом. Я хотел во что бы то ни стало доказать своему врагу, что я - лучше, сильнее, умнее его, продемонстрировать свое превосходство и царским жестом указать Варесу на его место. Где-то между камбузом и уборной.
  Я был очень молод тогда - мне едва исполнилось восемьдесят. По эльфийским, да и по тролльим меркам - "зеленый" возраст. Моему врагу-человеку - чуть больше сорока.
  Как-то раз мы сцепились не на шутку. Из-за происков недоумка богатая добыча уплыла у меня буквально из-под носа. А тут еще этот сын морской гадюки принялся потешаться над моими сердечными ранами - в ту пору я весьма болезненно переживал расставание с очередной неверной красоткой, променявшей меня на какого-то сухопутчика. Ну, я и не выдержал. До сих пор ломаю голову: как я мог брякнуть в ответ такое?!
  Вот как вы считаете, что мог сказать в запальчивости молодой пират своему врагу? Думаете, что-то необычайно хлесткое и оскорбительное? Ни за что не догадаетесь!
  "Деревяшкой ты был, деревяшкой и останешься, пока не полюбишь по-настоящему!" - проорал я тогда с борта своего корабля. Говорю же, молодой я был, зеленый, в голове ветер, а на языке - сплошные глупости... Да и откуда мне было знать, что проклятия могут обладать силой не только у колдунов?! И уж тем более - что сказанная в запальчивости фраза окажется по сути своей не чем иным, как проклятием?!
  Месяц спустя Вареса убили при взятии очередного корабля. Что показательно - предали свои же матросы, прирезали втихомолку и выкинули за борт, на корм акулам. Он никогда не умел подбирать команду...
  А на следующий день, вернее, следующую ночь я заметил, что мой лис на носу корабля уже не тот, что прежде. Иногда его глаза начинали светиться желтым, волчьим огнем, пару раз мне казалось, что я слышу его дыхание, но я списывал это на игру собственного больного воображения. Я крепко задумался, лишь когда эта тварь чуть не оттяпала мне руку. Средь бела дня! На глазах у всей команды! Какое уж тут воображение...
  При первом же заходе в порт я пригласил на борт колдуна - самого сильного из тех, что посоветовали местные. Старикашка дышал на ладан, но дело свое знал крепко. Он долго выспрашивал меня о моей жизни, задавал вопросы, как мне казалось - один глупее другого, и в конце концов вынес решение. По его словам выходило, будто в мою носовую фигуру, мою гордость, отличительный знак моего корабля, вселилась неупокоенная душа этого мерзавца, Вареса! И будет пребывать в нем, пока не исполнит проклятие до конца!
  Когда я понял, что старикан не шутит и не обманывает, я пришел в ярость. За всю свою жизнь я не испытывал злости большей, чем в те минуты - ни до, ни после. Мало того, что злейший враг оказался жив после смерти - так я еще был вынужден таскать за собой его дух! Терпеть его присутствие на своем корабле! Этого я не мог вынести. Поначалу.
  Я примерял мысленно все возможные варианты, от замены носовой фигуры до смены всего корабля. Но знающие люди рассказали, что менять носовую фигуру - дурная примета, что бы с этой фигурой ни происходило, иначе от корабля навеки отвернется удача. А продать корабль... На это я так и не решился. За годы странствий мы с ним стали одним целым, лишиться его для меня было страшнее, чем потерять руку, ногу или даже голову.
  Я не раз и не два предпринимал попытки расколдовать своего заклятого врага. Сколько деньжищ я потратил на всяческих шарлатанов - стыдно вспомнить! Я зазывал всех, кто был хоть сколько-нибудь сведущ в магии. Напрасно. Старый портовый колдун оказался прав: проклятия подобного рода снимаются только после выполнения заключенного в них условия.
  Я долго отказывался верить в свою способность наслать проклятие. В другое время это польстило бы мне - но не в этой ситуации! Правда, астрологи говорили что-то об особом расположении планет, совпавшем в наших с Варесом гороскопах. Ну, говоря простыми словами, именно в этот час было самое благоприятное время, чтобы мне проклясть, а ему - быть проклятым. Но мне-то от этого было не легче!
  Все, чего я смог добиться, - это лишить лиса способности двигаться, когда ему вздумается. Шрамы на месте его укусов еще долго напоминали о себе, да и я отнюдь не горел желанием быть загрызенным украшением собственного корабля. Долгие поиски увенчались успехом: один алурский не то шаман, не то ведун за баснословные деньги наложил на дух Вареса заклятие повиновения или что-то вроде того - запамятовал я, как этот фокус у алурских колдунов называется. Теперь стервец мог только сверкать глазами да изредка шевелиться. А еще я мог приказать ему броситься на любую выбранную мной жертву - требовалось лишь назвать имя. К этому я прибегал лишь раз, да и то скорее для острастки, чтоб напугать противника - до смертоубийства дело так и не дошло. Кроме меня правом повелевать лисом обладал мой брат, подавшийся в пираты вместе со мной. После его гибели это право перешло к его сыну. Нирму.
  Сорок лет минуло с тех пор. Я уж и пиратствовать перестал, и команду не раз поменял, а вот носовую фигуру сменить - рука не поднимается. Он ведь живой. Хоть и деревянный... Глупо это звучит, знаю. Но я виноват в том, что с ним произошло, и чувствую себя ответственным за его посмертное существование.
  Тяжело и горько чувствовать себя виновным в мучениях друга. Но, оказывается, вдвойне горько, если мучается враг. Сначала, поостыв немного и оценив выгоду нового положения, я, конечно, упивался победой, чего уж греха таить. Я чувствовал себя отмщенным, считал великим, могучим и непобедимым. Но постепенно вкус триумфа стал слабеть, а потом и вовсе сошел на нет. Победа, доставшаяся без усилий, - на кой ляд она мне? Она не делает чести победителю и не говорит о слабости побежденного...
  
  Путники слушали рассказ капитана, раскрыв рты, и в их душах рождались совершенно разные чувства.
  Деятельный Вотий не замедлил, хоть и с опаской, ткнуть пальцем в деревянный хребет с облезшей краской.
  - А он точно больше не кусается?
  - Не тронет, не бойся, - успокоил не в меру любопытного мальчишку Ытыриэль. - Но злить его не советую...
  Угроза прозвучала зловеще. Вотий тут же отдернул руку, спрятал ее за спину и даже отошел от греха подальше
  - Жалко беднягу, - вздохнула сердобольная Маржана.
  - Я даже представить боюсь, как ему, должно быть, тяжело и одиноко, - поддержала хайяри графиня.
  - И поделом ему, - возразил жестокосердный рыцарь.
  - Ну, прямо как в какой-нибудь древней легенде, - умилилась Заринна. - А в конце обязательно должно быть просветление злобного ворога и примирение сторон!
  - Ну, положим, примирились-то мы уже давно - пожал плечами капитан. - Попробуйте-ка дуться на беспомощного врага, который находится целиком в вашей власти и с которым никто даже поговорить не догадывается! Я с ним даже беседую... иногда. Он ведь все понимает. Как собака какая, честное слово!
  Маг на минутку нахмурился. Видимо, вспомнил, что сболтнул что-то лишнее лису на ушко. Айна, запоздало припомнив собственное вольное обращение с деревянным Варесом, вновь залилась краской.
  - Странно... - задумчиво протянул маг. - Я столько раз проверял его на наличие сознания...
  Капитан виновато развел руками:
  - Тот, первый колдун тоже что-то такое говорил про неслышное сознание, которое иногда бывает при проклятиях, да что именно - я не запомнил. Уж больно названия у вас мудреные...
  - Неужто "эффект Гардиуса"? - оживился маг. Но непонимающее лицо Ытыриэля охладило его научный интерес. - Извини, все время забываю, что ты не колдун. И чего тебе стоило пойти учиться магии? Задатки у тебя есть, они у всех эльфов врожденные, чтобы ты ни говорил.
  Капитан вновь развел руками:
  - Сам понимаешь: море, романтика... В юности это важнее, чем древние знания и заклятия. Да и не создан я для магии, даром что задатки у меня есть. Не мое это. Мне бы мечом махать да на абордаж ходить... - и выражение лица капитана стало таким мечтательным, что Дар невольно преисполнился зависти к нему.
  Да... Он тоже был бы совсем не прочь сходить разок-другой на абордаж. Нагнать чужой корабль, почувствовать азарт сражения, опьянеть от удачи, от золота, добытого ценой собственной крови... "И что потом? - одернул мага внутренний голос. - А после мучиться угрызениями совести? Или, того хуже, засучив рукава, начать латать ограбленный корабль и лечить пострадавших из его команды? Никудышный из меня пират получился бы. Слишком совестливый. Да и что это за жизнь была бы - без магии?.."
  - Земля! Земля прямо по курсу! - завопил вдруг наблюдатель с мачты, прерывая увлекательную беседу.
  Чародейские хитрости, поверженные враги и оживающие деревянные статуи мигом вылетели из голов путников. Они, как один, кинулись к борту, едва не толкаясь локтями, и застыли, напряженно, до рези в глазах всматриваясь в невозмутимую морскую гладь на горизонте. Сначала полоска суши была видна лишь впередсмотрящему. Спустя несколько минут ее узрели и стоящие на палубе. Хайялинский берег, окутанный туманом, мрачными легендами и древними тайнами, медленно приближался, а с ним все ближе становилось и столь же неясное, туманное будущее.
  
  
  
Глава 13
  
  Впереди, насколько хватало глаз, расстилалась безжизненная равнина. Когда-то здесь были роскошные виноградники - предмет зависти всех виноделов Сиднара, - великолепные сады и густые леса, будто сошедшие со страниц древних легенд.
  Сейчас в это невозможно было поверить. Все, что осталось от былого великолепия, - красная, потрескавшаяся земля да обугленные остовы деревьев, кое-где возвышающиеся над равниной. Айна тронула один - и тут же с визгом отскочила. Дерево с тихим шелестом рассыпалось в прах и осталось лежать кучкой пепла. Казалось, даже ветер опасался залетать в эти мертвые земли.
  Ытыриэль настороженно огляделся вокруг, по-звериному принюхался к тяжелому, неподвижному воздуху, с тоской оглянулся на корабль, стоящий в бухте у берега. Капитану страстно хотелось тут же уплыть и оказаться как можно дальше от пустошей некогда цветущего материка, и лишь усилием воли он заставлял себя стоять на берегу, рядом с упрямыми пассажирами.
  - Может быть, передумаете? - без особой надежды в который раз спросил Ытыриэль. - Что вы забыли в этой дыре?
  - Это место решающей магической битвы, - заметил Дарилен. - Здесь проходили основные бои. Несколько дней пути - и пейзаж изменится.
  - Битва... Бои... - презрительно скривился капитан. - Весь просвещенный мир давно уже называет войну с хайярами магической бойней. И мясорубкой. И только вы, маги, всё миндальничаете.
  Маг невозмутимо пожал плечами.
  - Я говорю об этом так, как рассказывал мой Учитель.
  Неподалеку, не прислушиваясь к терминологическому спору, тепло прощалась с коком Маржана. Добряк Гворик так расчувствовался, что выгреб путникам в дорогу едва ли не половину съестных припасов. Образовавшейся горы провизии хватило бы, чтобы в течение месяца кормить по меньшей мере дюжину взрослых крепких мужчин. И чтобы утащить все это, потребовалась бы все та же дюжина носильщиков. Маржана насилу уговорила Гворика оставить хотя бы половину даров на корабле. Хайяри не стала возражать лишь против внушительных запасов пресной воды - кто знает, как в Хайялине обстоят дела с водоемами? Вдруг они высохли, как эти деревья, или превратились в болота? Или, быть может, настолько заражены разрушительной магией, что воду из них нельзя пить? Кок неодобрительно пыхтел, возвращая провиант на место в трюме, но настаивать все же не стал.
  В стороне от дружной компании переминался с ноги на ногу красный, как маков цвет, Нирм. Матрос уже принес свои извинения Айне и Дарилену по отдельности и всей компании в целом, но тем не менее чувствовал себя крайне неловко. Ему было мучительно стыдно за свой безрассудный мальчишеский поступок, и единственное, о чем бедняга мечтал сейчас, - провалиться хоть сквозь землю, куда угодно, лишь бы подальше от свидетелей его позора.
  Дарилен снисходительно похлопал его по плечу.
  - Не мучайся. Все ведь закончилось благополучно. Впредь будешь думать, прежде чем что-то сделать.
  Мрачный вид матроса говорил о том, что отныне он предпочтет только думать и не делать ничего вовсе. Во избежание.
  Маг усмехнулся. Это пройдет. Переживет, перестрадает и пойдет дальше, усвоив урок. Какие его годы?
  - Айда с нами, обратно, - вновь безнадежно предложил капитан, прощаясь с выстроившимися в рядок пассажирами. Теперь уже бывшими.
  Маржана отрицательно помотала головой, чувствуя удивившую ее саму уверенность.
  - Нет. Нам... Мне нужно идти. Я нужна там. Но мои спутники вольны сами решать, оставаться им или нет.
  - Там нет никого, кому ты могла бы понадобиться, - хмыкнул капитан. - Разве что каким хищникам... Если здесь вообще есть что-нибудь... живое или неживое.
  - Одна ты никуда не пойдешь, - вмешалась Заринна. - Что ты выдумываешь?! Разве мы бросим тебя после стольких дней пути?! Мы все пойдем с тобой - и точка!
  Лица спутников магички выражали полное согласие с ее словами. Капитан лишь вздохнул и возвел очи к небу, будто предлагая богам разделить его чувства.
  - Ну что ж, прощайте. Дадут боги - увидимся еще, - с усилием выговорил он. По лицу полутролля было видно, что он сам не верит в свои слова.
  Скитальцы тоже все меньше рассчитывали на успех своего предприятия, но отступать и не помышляли. Когда корабль отчалил, они лишь удобнее перехватили сумки и вновь двинулись в путь.
  Увы, на сей раз окружающий пейзаж нагонял тоску и уныние, на привалах кусок не лез в горло, да и сами остановки раз от раза становились все короче и случались все реже. Даже кот и псинка были подавленны и на редкость послушны.
  Фтайка не отходила от хозяйки и то и дело жалобно заглядывала ей в глаза, будто упрашивая вернуться на корабль, где было так весело и безопасно. Заринна вздыхала, трепала собаку за ушами и шла дальше, повергая собаку в глубокую печаль.
  Кисс дни напролет дремал в своей сумке за плечами хозяина, время от времени высовывал встрепанную недовольную морду, оглядывался по сторонам и, убедившись в отсутствии перемен вокруг, снова прятался. Ночью он сидел рядом с Даром, обходил с дозором расположившихся на ночлег путников, будто проверяя, все ли на месте, и вновь возвращался к хозяину. Вздыбленная шерсть на загривке и настороженность недвусмысленно говорили о том, что коту не нравится хозяйский маршрут. Впрочем, маг был с ним солидарен, как и его спутники. Всем хотелось как можно скорее миновать мертвые земли, и перед этим желанием отступала даже усталость, позволяя тратить на отдых ровно столько времени, сколько требуется, чтобы не упасть от изнеможения и недосыпа.
  Неясное ощущение опасности гнало путников вперед, превращая путь в сплошную серую полосу. Вскоре они перестали обращать внимание на причудливо изогнутые ветви мертвых деревьев, на затейливый узор, в которые складывались трещины на земной поверхности. Они шли вперед, вслед за солнцем, и хотели одного: оказаться где угодно, только подальше от этих безжизненных, иссушенных солнцем и человеческой злобой мест.
  
  Перемены произошли лишь к полудню пятого дня пути.
  Первым их увидел Светомир - со свойственной ему птичьей зоркостью.
  - Там что-то есть, - заявил он, вглядываясь в горизонт, по-прежнему унылый и безжизненный. - Что-то большое. Похоже на постройку.
  - Арка, - минуту спустя разглядел колдун. - Это Врата - символический вход в государство. За ними начинается Хайялин.
  Через несколько минут Врата увидели и остальные. Огромное, даже издали кажущееся громоздким, сооружение возвышалось посреди мертвой равнины, словно мираж. Рядом с аркой виднелись остатки разрушенной каменной стены.
  - Не думал, что когда-нибудь мне доведется увидеть знаменитые Хайялинские Врата, - задумчиво проговорил колдун. - Теперь будет что рассказать внукам. Если, конечно, доживу.
  - А что в них такого необычного? - заинтересовалась Айна. Однообразный путь ее порядком утомил, и графиня с радостью ухватилась за возможность отвлечься от невеселых дум в разговоре.
  Но маг лишь загадочно улыбнулся.
  - Это лучше увидеть, - заявил он. - Рассказ только испортит впечатление.
  
  Колдун был прав. Ни один рассказ, даже самый красочный и увлекательный, не смог бы передать все великолепие Врат, пусть даже наполовину разрушенных временем и людьми.
  На белых мраморных плитах цветной мозаикой были выложены удивительно красивые, чарующие картины. Изображения сцен хайялинской жизни покрывали арку сверху донизу, не оставляя ни мизинца свободного пространства.
  - Это же исторические сцены! - ахнула вдруг графиня. - Смотрите: это восхождение на престол нового короля, а это - война... А вот возвращение армии с победой... Здесь даже есть даты и подписи, только они не на общемировом языке...
  - Когда строили эти Врата, общемирового еще в природе не существовало, - задумчиво проговорила Заринна. - Им три тысячи лет, если мне память не изменяет.
  - Три с половиной, - поправил подругу Дарилен. - Это расцвет Хайялина. Его золотой век.
  Путники были потрясены красотой Врат, увлечены изучением картин неведомых художников и не сразу обратили внимание на реакцию хайяри.
  Маржана, не говоря ни слова, смотрела на мозаичные картины, и в ее широко раскрытых глазах стояли слезы. Спутники обернулись к ней, лишь когда она внезапно упала на колени прямо в пыль у ворот.
  - Что с тобой?
  - Тебе плохо?
  - Ответь же! Почему ты молчишь?
  Хайяри не слышала встревоженных спутников. Она смотрела остановившимся взглядом на монолит и не замечала мокрых дорожек на своих щеках. Ее губы беззвучно шептали что-то. Светомир наклонился, прислушался.
  - Моя страна, - повторяла девушка, как молитву. - Мой Хайялин...
  Увести ее от Врат удалось не сразу. Маржана была сама не своя: бледная, заплаканная, она никого не слышала, казалось, вообще не замечала ничего вокруг, лишь цеплялась руками за каменную кладку и не отрывала взгляда от стен. Насмерть перепуганный Вотий едва не ревел от страха за сестру, держась из последних сил, остальные сосредоточенно разжимали ее пальцы, вцепившиеся в камень с неожиданной силой, и пытались оттащить девушку подальше. Кисс и Фтайка благоразумно помалкивали и держались в стороне.
  Пришла в себя Маржана, лишь когда Врата скрылись из виду. До конца дня она была подавленна и молчалива. Ее спутники то и дело бросали на хайяри обеспокоенные взгляды и осторожно интересовались, как она себя чувствует. Девушка отвечала немногословно, чем беспокоила спутников еще больше.
  Вскоре впереди, впервые за все дни пути, заблестела вода, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся ручьем, а потом вокруг стали осторожно, робко появляться травы, а иногда даже кусты - чахлые, слабенькие, едва живые, но и такая растительность показалась путникам прекрасной и до боли родной.
  Постепенно пейзаж вокруг становился хоть чуточку, но приятнее, но путники недолго радовались изменениям. Вскоре им стало не до того. На их пути возникла новая преграда.
  
  Графине довелось первой испытать на себе ее воздействие.
  После памятного случая с ожившей статуей на "Бешеном кальмаре" Айна, и прежде частенько крутившаяся возле Дарилена, теперь и вовсе не отходила от колдуна ни на шаг.
  Вот и сейчас она шла рядом с Даром, ощущая тепло его ладони (колдун, помогая графине переступить через разлегшуюся посреди дороги корягу, "позабыл" отпустить ее руку, и Айна предпочла не напоминать ему об этом), и, чтобы не переживать о том, что ждет их впереди, старалась думать о чем-нибудь, не имеющем отношения к выжженному Хайялину. Сначала она вспоминала семью, но вскоре ее мысли плавно переключились на мага, точнее, на его взаимоотношения с Киссом. На недавнем привале графиня заметила, как Дар и Кисс переглянулись, наверняка мысленно перекинувшись парой фраз, и запоздало отметила их удивительное сходство. Колдун и кот одинаково насмешливо щурили глаза, одинаково ухмылялись и прятали усмешку и уж очень похоже недовольно фыркали, когда их будили... Разве можно после этого сомневаться в верности подмеченного мудрым народом сходства животных и их хозяев?
  Впрочем, отношения Кисса и Дара походили скорее на приятельские, нежели на отношения хозяина и обычного домашнего питомца. Даже когда Дарилен гладил жмурящегося от удовольствия кота, этот жест не выглядел покровительственным - он скорее наводил на мысль о дружеском рукопожатии. Казалось, кот и хозяин и понимали друг друга с полуслова - да что там с полуслова, им слова и вовсе были не нужны! Дар просто чувствовал, о чем думает его хвостатый любимец, а тот, в свою очередь, понимал мысли и чувства мага.
  Айна украдкой вздохнула. Был ли у нее такой друг? Раньше ей казалось, что уж у нее-то полно друзей-приятелей. А теперь она сомневалась, в том, что вообще может назвать кого-нибудь из той, прежней жизни другом. После памятных событий в предгорском постоялом дворе она вообще стала относиться к окружающим с опаской и недоверием, словно каждую минуту гадала: предадут или нет? Беззаботная, легкомысленная и вздорная графская дочка, привыкшая получать все и сразу и гордящаяся своей родословной, уступила место осторожной пугливой девице с неясным происхождением, которая всюду была чужой. Ей было легко и уютно в компании новых знакомых, она чувствовала, что уже не может обходиться без них, а уж без Дара графиня и вовсе не мыслила своей жизни. И все же она боялась. Боялась назвать спутников друзьями, признать их дружбу, подпустить к себе. Их, в отличие от всего остального мира, графиня вовсе не считала способными на предательство - она перестала считать способной к дружбе себя. Увиденное в хрустальной глубине Ока богов льдистым осколком засело в сердце, больно царапая и не отпуская, как ни пыталась графиня растопить назойливую льдинку.
  Айна снова вздохнула и вдруг почувствовала смутное беспокойство, нарастающее с каждой секундой. Мелькнула вдруг непрошенная, непонятно откуда взявшаяся мысль: да разве ее спутники - ее друзья? Нет! Айна подняла голову и затравленно огляделась вокруг, цепенея от ужаса. Со всех сторон на нее смотрели отвратительные, злобные полузвериные морды. Оскаленные пасти обдавали горячим зловонным дыханием, красные глаза горели бешенством, длинные лапы с острыми когтями тянулись к ее горлу. Они хотели разорвать ее, растоптать, уничтожить...
  Айна вскрикнула, выдернула руку из лапы омерзительного монстра, на непослушных ногах сделала шаг назад, оступилась и с размаху села на землю. Потрясла головой, приходя в себя. Наваждение рассеялось, остались только страх и недоумение. Что это на нее нашло?!
  Кисс, минуту назад казавшийся девушке еще одним чудовищным созданием, только помельче, подошел, потерся о ее ноги, успокаивающе мурлыкнул.
  Графиня порывисто схватила его, прижала к груди, чувствуя, как быстро колотится маленькое кошачье сердце, наслаждаясь теплом, идущим от пушистой шубки. Кот был живым, мягким и дарил успокоение израненным нервам.
  Спутники смотрели на графиню удивленно и даже со страхом. После Маржаниной истерики у Врат они ожидали от этих краев подвоха. Теперь же, увидев неописуемый ужас, отразившийся на лице у Айны, путники мысленно попрощались с относительно спокойной жизнью и приготовились к худшему.
  Когда прошло первое потрясение, Айна сбивчиво поведала о своих мыслях и о том, что она увидела минуту назад. Рассказ вышел путаным, Айна то и дело запиналась, сбивалась и мучительно краснела. Ей было стыдно за свои глупые мысли, за то, что она усомнилась в своих друзьях и поддалась чьей-то злой воле, с головой окунувшись в пессимистичные раздумья.
  Но друзья, в особенности маги, восприняли ее исповедь без обид и укоров. Дар нахмурился, переглянулся с Заринной. Та в ответ пожала плечами: все может быть.
  - Не вини себя, - мягко попросил Дарилен, глядя на Айну, кусающую губы, чтобы не заплакать. - Это не твои мысли. Это ментальная защита Хайялина. Такое раньше бывало, ее ставили в целях деморализации вражеской армии. Правда, в последней битве Хайялину это мало помогло, сиднарские маги оказались сильнее. Странно, что ментальный щит все еще действует, обычно он держится всего несколько лет. Впрочем, магия хайяров так и осталась не исследованной, я уже ничему не удивляюсь. Но на всякий случай нам нужно быть начеку. И особенно бдительно следить за самими собой.
  И путники, призвав на помощь всех известных им богов и собственное самообладание, тронулись дальше. Им пришлось несладко. У каждого были свои страхи и свои опасения, и трудно было не поддаться им, увидев друзей "преображенными", почувствовав желание убить спутников, вдруг оказавшихся монстрами, чудовищами, выползшими из самых темных глубин подсознания.
  Ментальная защита государства хайяров оказалась слабой, наваждение длилось всего пару секунд, но и этого могло быть достаточно, чтобы поддаться ему. Порой и несколько мгновений - непоправимо много.
  Вскоре остановился Дарилен. Он тяжело дышал, взгляд его полыхал багровым, из-под верхней губы то и дело выглядывали клыки.
  - Нам нужно убрать оружие, - хрипло выговорил маг. - Иначе мы пустим его друг против друга.
  - А как насчет того, чтобы связать чародеям руки? - сварливо поинтересовался Светомир. - Мне не улыбается быть изжаренным на магическом огне, да вдобавок безоружным! Лишать оружия - так всякого, и магии в том числе!
  - Я тебе самому сейчас руки свяжу, - хмуро пообещал маг. - И ноги. А в первую очередь рот заткну, чтобы не болтал всякие глупости. Да будет тебе известно, что это место блокирует магию.
  - Чего? Как это - блокирует магию? - растерялся рыцарь. От изумления он даже забыл оскорбиться. И глупо уточнил: - Что, всю?
  - Всю, - подтвердил маг. - Кроме... Думаю, кроме хайярской. Маржана, я прав?
  Маржана торопливо протянула вперед руку. Над узкой ладошкой вспыхнул багровым пульсар.
  - Значит, прав, - со вздохом заключил Дарилен.
  - Почему это на хайяров не действует ограничение? - не преминул возмутиться Светомир. - Они что, особенные?
  - Конечно, особенные, - пожал плечами маг. - Эти земли принадлежали их предкам. Их кровь - лучшая защита от здешней агрессивной магии.
  Светомир мрачно засопел и замолчал, только пробурчал недовольно:
  - Да уж, их предки не отличались гостеприимностью...
  - Посмотрела бы я на твое гостеприимство после того, как на твой дом напали враги... - неожиданно зло отозвалась хайяри. Ее вид красноречивее любых слов говорил о том, что не стоит развивать опасную тему.
  Рыцарь от души выругался, выразив свое мнение о магах вообще и о магах, известных ему лично, в частности, но меч все же убрал от греха подальше.
  Большую часть дальнейшего пути Светомир пребывал в птичьем облике. Его спутники поначалу возмущались, грозя бросить вещи сокола, вместо того, чтобы тащить их на своих плечах, но постепенно смирились. В наличии в компании крылатого спутника была своя польза: он улетал далеко вперед, изучая местность, а потом докладывал, где лучше свернуть, чтобы не угодить в овраг, где блестит чистый ручей и в какой стороне виднеется удобная поляна для привала.
  В конце концов, поворчав немного, да и то скорее для вида, путники смирились. Они распределили Светомирову ношу по спинам (Дарилен, конечно же, взял себе большую часть, из-за чего поглядывал на парящего в небе сокола особенно неодобрительно) и отправились дальше.
  
  Как вскоре выяснилось, в огне магической битвы исчезло далеко не все. Некоторые следы хайялинского государства все же сохранились. И обнаружила их магичка.
  - Смотрите, что я нашла! - воскликнула она, поднимая что-то с земли.
  То, что Заринна поначалу приняла за камень, нахально лезущий под ноги, прикинувшись островком мха, оказалось замшелым глиняным черепком. Судя по всему, когда-то он был частью кувшина - как раз той, где располагался носик. По некогда белому, а ныне грязно-серому фону шла полоса ярких изображений, в которых хоть и с трудом, но все же угадывались цветы, ягоды и толстые мохнатые пчелы, судя по виду, абсолютно довольные жизнью.
  - Красиво... - признала магичка, задумчиво разглядывая находку.
  - Наверное, в этом кувшине хранился мед, - предположила Айна. - Вот и пчелы нарисованы...
  - Не мед. Нектар, - тихо проронила Маржана, подходя ближе. Хайяри повертела в руках черепок, нахмурилась на минутку, словно вспомнила что-то грустное, но давно ушедшее, и, вернув обломок Заринне, пошла дальше, не говоря ни слова и не оглядываясь. Зари пожала плечами и тронулась следом. Впереди лежал еще долгий путь.
  Эта находка была не последней. С этого дня черепки и осколки стали попадаться на пути компании с завидной регулярностью. Всякий раз после таких "встреч с прошлым" у Маржаны случались приступы необъяснимой хандры, чуть не над каждым найденным черепком она подолгу горевала, как над дорогой ее сердцу вещью, пару раз Дарилен даже видел, как хайяри украдкой лила слезы над какими-то развалинами. Спутники, щадя ее нервы, больше не сообщали Маржане о своих находках, торопливо пряча в пыли разномастные обломки и осколки. Это не помогало. Следы былого великолепия теперь встречались все чаще, фарфоровые черепки едва не хрустели под ногами, то и дело встречались обвалившиеся стены домов, разрушенные каменные и покореженные металлические ограды. Порой в тени у стен белели человеческие кости.
  У путников было полное ощущение, будто они идут по кладбищу. Огромному, давно заброшенному, с превратившимися в могилы домами, с кусками битого камня вместо надгробий и давно остывшим пеплом вместо цветов.
  
  Маржана
  Держу пари, мои спутники не догадывались, отчего мне было так больно среди древних руин, почему меня то и дело душили слезы. Они недоуменно переглядывались и пожимали плечами. А я... Я видела, каким был Хайялин полтысячи лет назад. Накануне войны магов. Прошлое проступало сквозь реальность, наслаивалось на нее, и порой я не различала, где заканчивается одно и начинается другое.
  Я видела богатые дома: крепкие, каменные, украшенные барельефами, - и деревянные, покрытые затейливой резьбой. Я видела роскошные фруктовые сады, цветники, каких в Сиднаре не сыщешь, аллеи и парки. Я видела величественные мраморные скульптуры, поражающие воображение золотые статуи, небольшие, но необыкновенно изящные керамические статуэтки тонкой работы. А через миг взгляду вновь открывались разрушенные каменные стены, оголенные стволы давно высохших деревьев и обломки некогда великолепных произведений искусства.
  Хуже того - порой я видела людей. Тех, что жили на этих землях когда-то. Они смеялись, пели и танцевали, строили дома и садили цветы, создавали свои прекрасные скульптуры, писали картины и слагали песни - жили. А я каким-то образом оказалась способна подсмотреть кусочек их жизни. Лишь на несколько мгновений, всего ничего - но и этого было достаточно: в очередной раз сердце сжимала холодная костлявая рука тоски, в горле вставал тугой комок, а на душу опускалась такая тяжесть, что хотелось взвыть.
  Порой моя тягостная ноша оказывалась даже полезной: моих друзей больше не тревожило отсутствие карты Хайялина, она им просто не понадобилась - ведь у них была я. Я точно знала, куда и как долго следует идти, чтобы достичь цели. Я как будто была здесь раньше. Неимоверно давно - и в то же время совсем недавно. Все мне было знакомо, каждый камень, каждый уцелевший дом, даже если от него оставались лишь кусок стены да фундамент. Так бывает, когда возвращаешься к родному очагу после долгого отсутствия. Поначалу все кажется изменившимся, почти чужим, но постепенно дом вспоминает своего хозяина и принимает его, как прежде, позволяя забыть о разлуке.
  Друзья не понимали меня - но как я могла объяснить им нахлынувшее щемящее чувство, которого я никогда прежде не испытывала и которое не поддавалось описанию? Я не находила нужных слов.
  То же непонимание я чувствовала у Врат. Врата предков - так называли их раньше. Таких Врат было семеро, они стояли в разных частях Хайялина и отражали разные периоды истории страны. Лишь самый последний никто не успел отразить... Только не спрашивайте меня, откуда я все это знаю. Я и сама не смогу ответить.
  Тогда мои спутники видели лишь выцветшие под солнцем картинки, а я - живую историю. Так, словно сама была ее частью. Я слышала шум сражений, дышала пылью, клубящейся под копытами хайялинских скакунов - когда-то в других государствах они стоили целое состояние, - любовалась строящейся столицей Хайя-Тэром, восходила на престол с правителями и ликовала в толпе у трона. Я была там. Вместе с моим народом. Теперь я уже не сомневалась в том, что он действительно мой.
  
  
***
  Наставник не выдержал к вечеру третьего дня странствий по земле Хайялина. Он присматривался к ученице, хмурился, видя ее поведение и наконец однажды, у костра на привале, спросил:
  - Маржана, что с тобой происходит?
  Спутники мага мгновенно насторожились, прислушиваясь к разговору.
  Хайяри вздрогнула, подняла на Дарилена испуганный взгляд.
  - Я не знаю, Дар. Я правда сама не знаю. Я чувствую... чувствую моих соплеменников... Тех, кто когда-то жил на этой земле. И я очень боюсь. Я знаю, мои слова кажутся глупыми фантазиями, но я не смогу объяснить лучше, не сумею рассказать так, чтобы вы поняли...
  - Почему это мы не поймем? - не утерпев, влез в разговор рыцарь. Напрасно Дар бросал на него предостерегающие мрачные взгляды - на рыцаря это не произвело ровным счетом никакого впечатления. - Не так уж мы и глупы!
  - Разве я говорю о глупости?! - вспыхнула хайяри.
  - Тогда в чем причина?
  - Возможно, в том, что вы - не хайяры...
  Вотий недоуменно покрутил головой. Он, в отличие от сестры, не испытывал ничего столь пугающего. Лишь обычный мальчишеский восторг перед путешествием, сулящим новые загадки и приключения.
  - Я что же... - мальчишка запнулся, подбирая слово, - ущербный, что ли? Я тоже хайяр. Почему я не чувствую ничего такого?
  - А ты еще слишком мал, - отозвалась Маржана, устало проводя ладонями по лицу. - Ты просто не сможешь понять и вынести этого...
  - А ты - сможешь? - немного обиженно буркнул Вотий.
  Маржана не ответила, лишь вздохнула и, не смотря на теплый вечер, плотнее закуталась в плащ.
  Ночью спутники слышали ее сдавленные рыдания, доносящееся из-под плаща, служившего и одеждой, и постелью. Подойти к ней никто не осмелился.
  
  
***
  Весь следующий день Маржана, нарыдавшаяся ночью, была непривычно тиха, задумчива и отстраненно-равнодушна. Спутники пытались ее развеселить, растормошить, вызвать на разговор - без толку. Светомир предпринял несколько довольно неуклюжих попыток разозлить хайяри. Та смотрела на него, как на очередной глиняный черепок, и грустно улыбалась, приводя рыцаря в замешательство. Раньше подобного спокойствия и невозмутимости за хайяри не наблюдалось.
  Впрочем, одна попытка Светомира все же увенчалась успехом. Воин брякнул наугад что-то неодобрительное о хайярах вообще и о том, что одной из них не стоит так убиваться по давно почившим соплеменникам в частности.
  Маржана смерила сокола долгим осуждающим взглядом. Рыцарь слегка занервничал, опасаясь быть испепеленным на месте.
  - Эх ты... Ничего ты не понимаешь, - горько протянула наконец девушка и безнадежно махнула рукой. И от этой безнадежности в ее словах и горького презрения рыцарю захотелось взвыть в голос.
  Напрасно он мысленно ругал хайяри на чем свет стоит, вспоминая все ее прошлые проступки и выдумывая несуществующие новые. Давно проверенная тактика на сей раз не приносила желанного результата - тоска и уныние не сменялись злостью или хотя бы раздражением. Рыцарь промучился целый день и лишь к вечеру решил заменить мысленный диалог с девушкой диалогом настоящим. Он улучил время, когда Маржана ушла в неосвещенную костром темноту, как она выразилась, "подышать воздухом и предаться размышлениям", и отправился следом. То, что сама хайяри отнюдь не мечтает о беседе, более того - жаждет одиночества, рыцаря ничуть не смутило. В отношениях с противоположным полом Светомир Лучезарный никогда не страдал излишней застенчивостью.
  Но отчего-то, когда впереди показался девичий силуэт, освещенный полной луной, воин вдруг засмущался. С минуту рыцарь стоял, притаившись, за высоким, хоть и довольно тощим кустом, безуспешно придумывая повод для начала разговора. И вдруг, когда оный был уже почти изобретен, услышал тихое:
  - Хватит прятаться. Я давно тебя слышу.
  Таиться и дальше было глупо. Рыцарь вылез из-за куста, приблизился к девушке, тщательно отряхиваясь (хотя в темноте прилипшие к его одежде сухие листья были практически не заметны), и недовольно пробормотал:
  - Не такой уж я и шумный...
  - Брось, - отмахнулась она. - Ты ломился сквозь кусты, как медведь. Тебя бы и мертвый услышал.
  Сравнение невольно навело воина на мысль о том, что уж кого-кого, а мертвецов в здешних краях предостаточно. Было бы весело, если бы они и впрямь услышали поступь не в меру ретивого рыцаря... Это окончательно сбило его с мысли, и Светомир напрочь забыл, с чего хотел начать столь долгожданный разговор. Он стоял рядом с хайяри, неловко переминаясь с ноги на ногу, и подбирая слова - громоздкие, неуклюжие, никак не желающие складываться в изящные фразы, к которым так привык сокол.
  Маржана словно не замечала его мучений. Она стояла рядом, отрешенно взирая на что-то, скрывающееся в темноте впереди, видимое ей одной, и молчала. Казалось, она вообще забыла о существовании воина.
  - Свет, - девушка вдруг очнулась от раздумий, прервала затянувшуюся паузу и обернулась к рыцарю. Ее глаза лихорадочно блестели. - Поцелуй меня.
  - Ч-что?! - застигнутый врасплох доблестный воин испуганно присел и затравленно заозирался по сторонам, прикидывая, в какую сторону будет удобнее драпать.
  - Поцелуй меня, - терпеливо повторила хайяри, с интересом наблюдая за его реакцией.
  - Что это с тобой? Ночь вызвала у тебя не в меру шутливое настроение? - нервно хихикнул рыцарь.
  - Я серьезна как никогда.
  - В таком случае, чему я обязан твоими внезапно вспыхнувшими чувствами? Как-то не верится мне, что ты долго боролась с собой, но в конце концов не устояла перед несокрушимым рыцарским обаянием и возжелала моей любви...
  - Дурак, - равнодушно прокомментировала хайяри. - Нужна мне твоя любовь вместе с несокрушимым обаянием... Оставь их при себе. Мне нужно обычное человеческое тепло, понимаешь? Мне холодно. Не физически - духовно. Я чувствую, как замерзаю, леденею внутри. Еще чуть-чуть - и я стану такой же, как они, - Маржана повела рукой в сторону.
  Рыцарь проследил взглядом за ее жестом. В отдалении смутно белели обломки мраморных статуй. Даже не видя их, рыцарь уже знал, как они выглядят. Так же, как и все произведения хайялинских скульпторов, попадавшиеся на пути сиднарских скитальцев до этого. Куски мрамора, покрытые копотью, поросшие ржаво-красным мхом, разбитые и изувеченные, но все равно прекрасные. И от того еще более безжизненные. Они были настолько совершенны, что рядом с ними становилось неуютно.
  Рыцарь вновь перевел взгляд на Маржану и неуверенно шагнул к ней, чувствуя себя на редкость по-дурацки.
  Хайяри замерла на месте, зажмурившись. Даже в темноте, разгоняемой лишь лунным светом, были отчетливо видны застывшие на ее лице отвращение и покорная готовность к худшему.
  Светомир нерешительно потоптался рядом, мысленно обругал себя за компанию с Маржаной всеми известными ему красочными оборотами и наконец не вытерпел:
  - Нет, так не годится! Я не могу целовать бесчувственную статую!
  - И что я, по-твоему, должна сделать? - хмуро поинтересовалась Маржана, приоткрыв один глаз.
  - Ну... Обними меня, что ли!
  Хайяри наградила рыцаря крайне недобрым взглядом, но, тем не менее, осторожно положила руки ему на плечи. В пространстве между девушкой и воином могли свободно разместиться еще двое.
  - Ты бы еще на дневной переход отошла, - хмыкнул рыцарь. Ему было крайне неловко. Еще никогда прежде доблестному Светомиру Лучезарному из рода Парящего Сокола не приходилось учить девушек таким вещам. - Ближе.
  Маржана тяжко вздохнула, но послушно переступила, сокращая расстояние. На полмизинца.
  - Еще ближе.
  Второй шаг хайяри был едва ли не меньше первого. Рыцарь вздохнул, возвел очи к ночному небу, жалуясь богам на недогадливую девицу, и рывком притянул ее к себе.
  Маржана испуганно распахнула глаза, увидела прямо над собой невинно-безмятежный взгляд сокола, почувствовала на своей талии его руки и возмущенно вспыхнула. Равнодушие и безучастность исчезли с ее лица, теперь она снова стала похожа на себя прежнюю.
  "Вот так гораздо лучше", - удовлетворенно отметил мысленно Светомир, склоняясь к ее губам.
  
  ...Последний поцелуй был горек именно оттого, что последний.
  - Не уезжай.
  Серые глаза смотрят с такой болью и отчаянием, что хочется все бросить и остаться. Если бы это было возможно...
  Но, хочешь не хочешь, нужно пересилить себя. Отвести взгляд. Сделать вид, что веришь в собственные слова.
  Рядом всхрапывает конь. Пора.
  - Я вернусь, ты же знаешь, - последние слова она произносит уже в седле.
  - Знаю, - он грустно усмехается и повторяет эхом: - Вернешься...
  
  - Куда ты?! Постой!
  Рыцарь так и не понял, что случилось с хайяри. Только что она стояла рядом, отвечая на его поцелуй, - и вдруг похолодела, сорвалась с места и убежала в темноту, только коса мелькнула. Светомир долгим взглядом посмотрел в сторону рощицы с чахлыми и неказистыми, как вся местная растительность, деревьями, где скрылась беглянка, покачал головой, невольно улыбнулся, вспоминая поцелуй, и поспешил вернуться к костру.
  
  
***
  - К чему снятся крысы? - спросила Айна, задумчиво помешивая ложкой походную кашу. - Сегодня во сне я видела их целую стаю. Премерзкие создания. Они противно пищали и бежали за мной, а я пыталась скрыться от них в какой-то подворотне, но впустую - все двери были закрыты, а стены будто салом смазаны, такие скользкие. Крысы почти настигли меня, и я уже приготовилась дорого продать свою жизнь этим тварям, защищаться до последнего, и тут проснулась...
  Заринна отвлеклась от созерцания облачного утреннего неба, сулившего к полудню дождь, и авторитетно заявила:
  - Это к неприятностям. Впрочем, в нашем положении особых радостей ждать и не приходится.
  - Почему сразу - к неприятностям? - возразил Дарилен. - Слышали бы тебя алуры! Они считают, что крысы снятся к богатству и процветанию.
  - Так то алуры, - хмыкнула магичка. - Они держат крыс дома, вместо собак и кошек. А мы - сиднарцы. Мы должны верить в свои приметы, алуры - в свои.
  - А я предпочитаю верить в отрадные предзнаменования и забывать плохие, - вклинился в разговор рыцарь. - И к толкованию снов это тоже относится. Так что будем считать, что крысы снились Айне к богатству и процветанию, которые и свалятся на нас в скором времени. Неприятностей вокруг и так полно, зачем их призывать на свои головы?
  - А мне недавно приснился мужчина, - невпопад произнесла в пространство Маржана.
  Рыцарь закашлялся, поперхнувшись кашей.
  - К-какой мужчина? - прохрипел он. Пожалуй, несколько более заинтересованным тоном, чем собирался.
  - Молодой и красивый, - подумав, изрекла хайяри. - И... знакомый. То есть я точно знаю, что не видела его никогда прежде. Но во сне я его знала. Я как будто была другим человеком... И еще во сне я знала, что люблю его. И что он любит меня. Я куда-то уезжала, а он просил остаться. Мне хотелось этого больше жизни, но я знала, что не имею права на собственные желания. Я должна - нет, просто обязана была ехать.
  - Ты помнишь его имя? Место, где вы встретились? Хоть что-нибудь? - Дар и Заринна, перебивая друг друга, тормошили хайяри. Она покачала головой.
  - Нет. Ничего. Наверное, это был просто сон, но каким же он был правдоподобным!..
  - "Просто снов" с таким содержанием не бывает, - убежденно заявил Светомир. - Врешь ты всё. Незнакомый... Девушкам не снятся незнакомые мужчины. Наверняка это был какой-нибудь Федяй из Лыковиц, кузнец или плотник. И любишь ты его на самом деле, а не во сне. Конспираторша...
  - Даже если и так - тебе-то что за дело? - равнодушно отозвалась Маржана, искоса глянув на рыцаря.
  Глаза его нехорошо сузились.
  - Ты права, - сквозь зубы процедил он. - Мне нет до этого совершенно никакого дела...
  Светомир поднялся, бросил ложку на землю, круто развернулся и ушел в лес, размашисто шагая и на ходу со злостью срубая мечом ни в чем не повинные цветы.
  - Дети, - вздохнула Зари, провожая взглядом рыцаря и неодобрительно качая головой. - Ну чисто дети... Еще чуть-чуть - и нас можно будет принять за труппу сердцелюбов [1]! Осталось только Вотию в кого-нибудь втрескаться и...
  - Нет.
  - Что - "нет"? - магичка обернулась к мальчишке. Взгляд хайяра был необычайно серьезен.
  - Я ни в кого не втрескаюсь.
  - Это почему же? - Зари старалась говорить спокойно, но чувствовала, что еще немного - и расхохочется. Уж очень забавен был серьезный тон мальчишки, его насупленные брови и решительный вид.
  - Потому, что я... я уже отдал свое сердце... - промямлил Вотий, мучительно краснея.
  - Что-о-о?! Что ты сделал со своим сердцем?! - возопил Учитель, не веря своим ушам.
  - Отдал его...
  - И кому же, позволь узнать?!
  - Мельниковой дочери... Римике... Я обещал на ней жениться, когда вырасту, и вместе с ее отцом работать на мельнице... - мальчишка замолчал, хлопая ресницами и недоуменно взирая на хохочущих во все горло взрослых. - Разве мельница - это смешно?..
  - Нет-нет... - через силу выговорила Зари. - Конечно же, не смешно... Ха-ха-ха!.. Я рада за вас!.. Ах-ха-ха!.. И за мельницу - тоже!.. Ох-хо-хо!..
  
  
***
  Беспокоившие магичку тучи все-таки принесли с собой дождь - правда, пошел он не к полудню, а вечером. И был кровавым. Когда первая капля упала на лицо, Айна машинально стерла ее со щеки, поднесла руку к глазам. И тихо, задушенно пискнула:
  - Кровь! Это кровь!
  Скитальцы немедленно задрали головы к небу. Льющиеся с небес потоки и в самом деле были густо-кровавого цвета.
  - Ну что ты разнервничалась? - пыталась успокоить графиню Зари, пока Дар руководил установкой противодождевого магического купола. - Это самый обычный дождь. Просто где-то неподалеку есть реки с красной от глины водой. Эта вода испаряется, становится облаками, а потом проливается на землю. Оставаясь красной.
  Айна рассеянно кивала, пытаясь унять нервную дрожь. Ее чуть удар не хватил, когда она увидела кровавые капли. Даже запах говорил в пользу первого впечатления. Этот дождь пах не свежестью и не речной глиной, а кровью.
  
  Путники изнывали от вынужденного безделья. Дождь шел уже битых два часа и, похоже, не думал прекращаться. Поддерживать магический купол на ходу - занятие хлопотное и требующее недюжинного мастерства, ученикам оно было не под силу. Идти под мелкими, будто просеянными сквозь сито, кровавыми каплями, даже зная, что своим цветом они обязаны глине, было невыносимо. Сидеть на месте, глядя на забрызганный красным магический купол и истекающее кровью небо, - скучно и тягостно.
  - Тоска... - протянула Заринна.
  - И не говори, - подхватил рыцарь. - Мне не было так паршиво с тех пор, как я убежал из дома. Правда, тогда...
  Светомир вдруг поперхнулся словами и замолчал. Вид у него был как у человека, только что нечаянно выболтавшего Ту Самую Страшную Тайну.
  Спутники рыцаря заинтересованно придвинулись ближе. Воин сделал вид, что он ничего не говорил, принялся насвистывать какой-то легкомысленный мотивчик и попытался ретироваться, наплевав на кровавый дождь... Ему не поверили и не пустили, взяв в кольцо. Рыцарь огляделся, оценил свои шансы на побег и нервно облизнул губы. Еще раз, уже с мольбой обвел взглядом серьезные лица, понял, что на пощаду рассчитывать не приходится, тяжко вздохнул и уселся обратно, прямо на землю.
  - Вообще-то это государственная тайна, - подумав, заявил Светомир. Он все еще не терял надежды легко отделаться.
  Колдун иронично изогнул бровь.
  - Не хочется тебя разочаровывать, но здесь тайны этого государства никому не нужны. До Сиднара далеко, и я все больше сомневаюсь, что когда-нибудь мы вновь туда попадем. Даже враги нашего королевства остались далеко позади... Даже если бы мы захотели, нам некому здесь продавать великую и, без сомнения, ужасную тайну, которую ты хранишь. Придется тебе рассказывать ее задаром.
  - Злые вы, - попытался воззвать к совести спутников рыцарь. - Не хочу я ничего вам рассказывать.
  - Да-да, мы - редкостные злодеи! - радостно согласился Дарилен. - Мы настолько хитры и коварны, что, если ты не расскажешь нам свои тайны сам, прибегнем к помощи магии и узнаем все без твоего согласия!
  - Ваша магия здесь не работает, - неуверенно возразил рыцарь.
  - Наша - нет. А хайярская очень даже работает. Маржана, ты ведь хочешь узнать, что за страшные тайны скрывает наш ненаглядный сокол?
  Маржана воодушевленно кивнула, с самым злодейским видом засучивая рукава, будто собиралась немедленно вытянуть из рыцаря признания в прямом смысле слова.
  Светомир попытался сделать вид, что ему дурно и довольно правдоподобно упал в обморок, картинно раскинув руки.
  - И не надейся, - донесся до болезного голос мага. - Мои ученики быстро приведут тебя в чувство. Только имей в виду: целительскую магию мы с ними еще не проходили, они могут и ошибку допустить. Ну там, вырастет у тебя что-нибудь, не запланированное природой. Или исчезнет лишнее...
  Рыцарь представил себе, как у него вдруг "исчезнет что-нибудь лишнее", почувствовал, что ему становится плохо по-настоящему, и притворяться больным раздумал.
  - Да, я сбежал из дома, - бесцветным голосом сообщил он, снова усаживаясь.
  - Это мы уже поняли, - нетерпеливо перебила его магичка. - Что дальше? Когда? Почему? Куда?
  - Два года назад. Потому что хотел сделать военную карьеру. В Сиднарскую Академию Славных Воинов и Доблестных Рыцарей. В Джайлирию. Я ответил на все вопросы?
  Магичка недовольно поморщилась.
  - Ты стал удивительно немногословным. Не заболел часом? Куда делось твое красноречие? А ну выкладывай подробности! И прежде всего - объясни, зачем взрослому, не побоюсь этого слова, мужу приспичило убегать из дома? Не мог пойти учиться с достоинством, сообщив об этом семье?
  Рыцарь вновь обвел спутников тоскливым взглядом, который сделал бы честь любой бездомной собаке, и признался:
  - Не мог. По нашим, оборотничьим законам я еще много чего не могу. Я вообще еще несовершеннолетний.
  Айна подавилась вздохом. Маржана тихо ойкнула, не сдержавшись, и тут же зажала рот ладошкой. Вотий раскрыл рот, во все глаза таращась на воина. Маги переглянулись и вновь уставились на рассказчика.
  - Исчисление возраста у оборотней несколько отличается от людского, - пояснил рыцарь, окончательно убедившись, что так просто от него не отстанут. - Мы живем дольше, но и взрослеем медленнее, в отличие от других долгоживущих рас. По нашим законам совершеннолетним оборотень становится в день своего столетия. Тогда он и получает право самостоятельно избирать дальнейший жизненный путь. До этого возраста все определяют его родители совместно со старейшинами рода.
  Отец всегда хотел, чтобы его сын стал певцом, - тут Дарилен, не сдержавшись, хихикнул, и рыцарь, смутившись, торопливо продолжил: - Когда стало понятно, что голосом боги меня обделили, он согласился на музыканта. Потом, когда со слухом тоже возникли проблемы, - на артиста. К тому времени он был согласен уже на любого деятеля искусства. Мать не возражала: ей было бы куда спокойнее, если бы сын сидел дома и разучивал ноты, вместо того чтобы шляться неизвестно где с действующей армией. А я... Я всю жизнь мечтал о военной службе. В детстве я грезил не сценой, а оружием, рыцарским уставом и строевой подготовкой, вместо того чтобы учиться игре на лютне, я убегал стрелять из лука с деревенской ребятней... Когда родители поняли, что увлечение армией - это всерьез, и забеспокоились, было поздно. Я уже не мыслил себя без рыцарских доспехов, меча у пояса и воинских подвигов.
  Родители мой выбор не одобрили. Старейшины - тоже. Мои вопли о смысле жизни, коим стало для меня рыцарство, никого не тронули: несовершеннолетний не имеет права голоса, в силу своей неопытности он не может знать, что для него нужнее, - так гласят наши законы. И тогда я решил бежать.
  Это был отчаянный шаг. Нас, оборотней, воспитывают в строгости и полной покорности старшим. То, что я осмелился возражать против выбранного для меня пути, никого особенно не удивило - такое случалось и прежде. Удивила настойчивость, с которой я это делал. А уж побег из отчего дома у нашего народа и вовсе приравнивается к самоубийству. Сбежавший и предавший надежды семьи становится изгоем, от него отрекаются родные, сородичи его презирают, его Зов не услышат, даже если бедняга будет умирать.
  Колдун недоверчиво сощурился.
  - Что-то не сходится у тебя. Почему же, в таком случае, твои сородичи-беркуты не выказывали к тебе презрения? Арамил - тот и вовсе на твой светлый лик чуть не с благоговением таращился, стоило ему твое имя услышать!
  Рыцарь горделиво приосанился. Он ждал этого вопроса и не упустил случая покрасоваться.
  - Да будет вам известно, что вы удостоились великой чести - быть спутниками самого Светомира Лучезарного, прославившегося как первый (и единственный!) оборотень, сумевший поступить на учебу в сиднарскую рыцарскую Академию задолго до наступления совершеннолетия и ввести в заблуждение относительно своего истинного возраста не только всех сокурсников, но и умудренных опытом преподавателей. Более того - этот оборотень закончил первую и вторую ступени обучения с отличием, добившись звания Лучшего рыцаря курса! Сама королева Халисса даровала мне крылатый позолоченный шлем - символ бесстрашия и воинской доблести!
  По мере рассказа рыцарский нос вздергивался все выше и выше, к затянутому тучами небу.
  - Смотри, купол не проткни, - хмуро бросила магичка. Рассказ Света о блестящей учебе нисколько ее не впечатлил, зато упоминание об оказанной "великой чести" изрядно покоробило.
  Рыцарь же сделал вид, будто не расслышал Зариннино замечание, и продолжал:
  - Родители, узнав о моих заслугах, растрогались и приняли обратно в семью. Старейшины сами признали свою ошибку. Отныне Парящие Соколы не стыдятся своего сына, пошедшего наперекор их воле, а по праву гордятся им, а подрастающее поколение оборотней втайне мечтает быть похожим на Светомира Лучезарного, который смог отстоять свою мечту!
  Рыцарь замолчал и обвел спутников торжествующим взглядом, будто ожидая восторженных выкриков и похвал. Увы, означенные спутники должного энтузиазма не проявили, аплодисментов не последовало, и воин лишь разочарованно прищелкнул языком.
  - А сколько же тебе сейчас лет? - осторожно поинтересовалась Маржана. Этот вопрос мучил ее с самого начала рыцарской речи.
  - Девяносто, - беззаботно отозвался сокол. И, увидев вытянувшиеся лица, поспешно добавил: - В переводе на человеческий возраст - чуть больше восемнадцати. Хм... На пару месяцев больше...
  Вотия куда сильнее заинтересовала система рыцарского обучения.
  - Первая ступень? - переспросил он. - А сколько их всего? И какие?
  В чем-чем, а в этом вопросе рыцарь чувствовал себя как рыба в воде. Он охотно принялся объяснять мальчишке:
  - Есть всего три этапа, или, если угодно, ступени обучения рыцарскому делу. Первая - теоретическая. Рыцари изучают основные науки, зубрят устав, рыцарский кодекс, штудируют историю и законы своего государства, дабы злопыхатели не могли сказать, будто славные рыцари - необразованные невежды.
  Вторая ступень - практика в казарме. Строевая подготовка, муштра, обучение основным приемам ведения боя, даже хоровое пение - все это относится ко второму этапу.
  Третья - боевая практика. Рыцари должны два года прослужить в войсках действующей армии, участвовать в сражениях, проявить себя доблестными воинами и показать, чему они научились на предыдущих этапах. По прохождении боевой практики воинам вручают дипломы Сиднарской Академии, и они могут с полным правом называть себя сиднарскими рыцарями, кавалерами Ордена Летучей Мыши... - взгляд сокола стал мечтательным - видно было, что прошедшие годы обучения он вспоминает с искренней теплотой и нежностью.
  - А что такое Орден Летучей Мыши? - дернул за рукав замечтавшегося рыцаря Вотий.
  Воин замялся - как раз это-то и было государственной тайной, - но, подумав немного, все же махнул рукой и важно сообщил:
  - Орден Летучей Мыши - элитное подразделение сиднарского войска, целиком состоящее из оборотней. Его основателем был оборотень со второй ипостасью летучей мыши - отсюда и название. Вообще-то наш Орден засекречен, об истинной природе его воинов мало кто знает. С одной стороны, дабы о нем не прознали вражеские лазутчики, с другой - в целях сохранения спокойствия в собственном войске. Кому понравится узнать, что в королевском войске правят бал и получают лучшие места нелюди? Люди тотчас возмутятся, чего доброго, еще восстание поднимут. Хранить тайну - в наших же интересах. Теперь - и в ваших тоже, имейте это ввиду! Разглашение государственной тайны карается смертной казнью!
  Заринна фыркнула, выражая свое мнение о сиднарском законодательстве. Айна поежилась. Дарилен философски пожал плечами. "Ничего не могу обещать", - говорил его вид. Даже Маржана отнеслась к заявлению рыцаря равнодушно. Мысленно она уже навсегда простилась с Сиднаром и тем более - родной Лазоревой Долиной. Испуганным выглядел только Вотий - он впервые в жизни твердо решил держать язык за зубами и уже прикидывал, можно ли забыть об услышанной тайне, чтобы не выдать ее даже врагам, буде те схватят его и начнут пытать. Таинственных врагов мальчишка представлял себе весьма смутно, но его решимость от этого слабее не становилась.
  
  
***
  Небывалую зоркость на сей раз проявила Маржана - именно она первой увидела храм, к которому они так долго шли. Обитель Рассвета.
  По правде говоря, долгожданную цель Маржана не увидела, а, скорее, почувствовала.
  - На закате мы выйдем к храму, - уверенно заявила она однажды утром, задумчиво разглядывая горизонт. Шел пятнадцатый день пути, скитальцы порядком устали и были только рады приближению цели, но заявление хайяри восприняли все же с недоверием.
  Обитель Рассвета располагалась в самом сердце Хайялина - его столице, Хайя-Тэре. Путники мало знали о хайярском государстве и о том, каким оно было до погубившей его войны, но предполагали, что столица будет выгодно отличаться от прочих территорий даже после разрушения. Уж если сохранились руины в отдаленных поселениях, если даже захудалые деревеньки не исчезли с лица земли бесследно, значит, Хайя-Тэр тем более должен более-менее уцелеть, думали они. Да и руин с приближением к столице должно быть много больше, чем на окраинах княжества, - все же столичные области, как правило, отличаются более густой населенностью.
  Пока же ничто не говорило о близости столицы. Все вокруг было прежним. Те же фрагменты зданий, надгробиями высившиеся то тут, то там, те же хрустящие под ногами осколки, та же чахлая растительность и полное отсутствие живности, хотя следы зверья все же нет-нет да встречались. Видимо, смышленые животные успевали убраться раньше, чем их обнаруживали чужаки. Вокруг царили тишина и спокойствие. Тоска...
  - Ты уверена? - недоверчиво уточнила магичка, переводя взгляд вдаль.
  Маржана кивнула.
  - Как никогда. Я... Я его чувствую. Он зовет меня, и он уже близко.
  Маржана оказалась права - после полудня путники вышли к столице. Неправы были спутники хайяри. Столица была разрушена полностью, до основания, стерта с лица земли с особой тщательностью, как будто магам враждебных государств было важно убить саму память о Хайя-Тэре, уничтожить всякое напоминание о нем. Не осталось ни одного дома, ни одного фундамента, исчезли черепки и обломки - под ногами путников снова была лишь сухая земля, выжженная, бесплодная, мертвая, как в первые дни пути.
  - Что это? - поежилась Айна. - Почему они уничтожили столицу так... так непоправимо?
  - В столице было много сильных магов, - после долгого молчания ответил колдун. - Очень сильных. Здесь каждый дом был окружен особыми заклятиями, сами стены защищали хозяев. Они могли преподнести захватчикам неприятный сюрприз, и не один. Те решили подстраховаться.
  - Еще немного - и я возненавижу магов, - воинственно заявил рыцарь. - Угробить столько народу, разрушить целое государство для того лишь, чтобы выяснить, кто из них самый сильный... И после этого магия - двигатель прогресса?! В чем этот прогресс выражается? В изобретении новых способов убийства? И вы все еще надеетесь, что в этом пекле уцелел главный хайярский храм?! Помяните мое слово: мы придем не к храму, а к очередным руинам! И хорошо еще, если эти руины вообще увидим!
  Ответом ему было молчание. Магам было стыдно за своих предшественников, они не нашлись, что сказать. Все силы Маржаны уходили на борьбу с самой собой и подступавшими к горлу слезами, девушка попросту не слышала разговоров спутников. Вотий и Айна, потрясенные окружающим пейзажем, подавленно молчали. Разговаривать не хотелось никому.
  - Вот он, - сказала вдруг хайяри, обогнув очередной невысокий холм. Она произнесла это так тихо, что шедшая рядом Заринна едва расслышала.
  Там, куда показывала Маржана, и в самом деле высилась громада храма. Огромное, монументальное здание в форме лотоса, казавшееся еще более величественным на фоне окружающих его пустошей, будто светилось изнутри - так белоснежны были его стены.
  Путники на несколько минут замерли, разглядывая Обитель Рассвета издали, будто боясь приблизиться к ней еще на шаг.
  - Красиво... - грустно признала Зари, когда компания наконец тронулась с места. - Даже издалека - красиво. Было бы жаль, если бы и это чудо разрушили... Кстати, а почему он называется Обителью Рассвета? Разве не логичнее было бы назвать его Цветом Лотоса или еще как-нибудь в этом ключе, раз уж его построили таким?
  - Есть две причины, - тихо проговорила хайяри, будто разговаривая сама с собой. - Во-первых, лотос в Хайялине - цветок рассвета. У нас... Здесь растут... росли только розовые лотосы. Их лепестки цветом напоминают зарю. А во-вторых, этот храм построен так, что первые лучи восходящего солнца проникают в окна и освещают его. Под солнечными лучами внутренняя отделка храма начинает сверкать и переливаться всеми цветами. На рассвете он особенно красив.
  
  К Обители Рассвета путники пришли на закате. Необыкновенно развившееся в последние дни чутье не подвело Маржану и на сей раз.
  Клонящееся к западу солнце обливало белый мрамор багровым пламенем, придавая храму несколько зловещий вид. И все равно путники вновь замерли, разглядывая Обитель. На нее невозможно было не смотреть, храм притягивал к себе взоры, завораживал плавными изгибами линий, восхищал тонкой работой древних мастеров, удивлял сохранившейся даже в этом царстве обугленных камней белизной, не позволяя отвести взгляд.
  Сходство с лотосом вблизи было почти не заметно, зато стали видны барельефы с изображениями цветов, деревьев и животных, покрывающие стены, не оставив ни клочка свободного пространства. Даже стройные колонны у входа были увиты мраморными виноградными лозами. Казалось, чем дольше спутники смотрели на стены храма, тем больше новых элементов, не заметных при беглом осмотре, они находили: опустившаяся на цветок бабочка, резные листочки причудливой формы, спрятавшиеся у корней деревьев грибы, крошечные птенцы, выглядывающие из гнезда... Все это казалось живым, застывшим мгновенье назад и готовым вот-вот продолжить движение.
  К ногам спутников спускались широкие каменные ступени. Украшавшая их мозаика имитировала цветочный узор - посетители храма будто шли по цветущей поляне. Наступить на мозаику тяжелым сапогом, покрытым дорожной пылью, казалось верхом кощунства, и путники, повинуясь внезапному порыву, сняли обувь у входа в храм. Это было неразумно с точки зрения здравого смысла, но казалось единственно правильным при взгляде на тонкую работу мастеров, ушедших из мира задолго до появления Сиднара на хайялинских картах.
  Автор древнего трактата о хайярах был прав: несмотря на войну, царившие вокруг запустение и разрушение, несмотря на века забвения, храм был цел и выглядел так, словно его построили пару-тройку лет назад. Единственное, что не смогло уцелеть, - витражи в окнах. Но за полтысячи лет разбитые окна - не самая страшная потеря...
  Маржана зашла в храм первой. Она жадно рассматривала сверкающие белизной стены, мраморные плиты под ногами, высокие стрельчатые окна с осколками цветных витражей, уходящий ввысь купол, полукруг колонн, опоясывающий огромный зал, и не могла отделаться от ощущения неправильности увиденного. Перед ее внутренним взором стояла другая картина, видение того, каким храм был раньше, каким он должен быть на самом деле: узор из самоцветов на полу, мерцающие золотом звезды на бархатно-синем куполе, живые цветы, стоящие в мраморных вазах у каждой колонны - их выращивали рядом, в саду у храма, и меняли букеты каждый день, - витражи с изображениями богини Хайяримы и ее же статуя в центре зала, украшенная цветами и золотом.
  Маржана обвела храм взглядом, увидела в глубине его статую и, осторожно ступая, будто по стеклам, подошла к ней.
  Высокая, в два человеческих роста, богиня смотрела на хайяри ласково и немного грустно - как мать на выросшего ребенка, уходящего из отчего дома в свободную жизнь. Мягкие черты лица озаряла едва заметная улыбка, притаившаяся в уголках губ. Длинные волосы тяжелой волной ниспадали на спину богини. В мраморные пряди были вплетены мраморные же цветы. Скромное простое платье без украшений, лишь перехваченное на талии тонким пояском, мягкими складками спускалось до пола, скрывая ноги богини. В одной руке Хайярима держала охапку полевых цветов, другую положила на голову стоящего рядом олененка - смешного, на тонких разъезжающихся ногах, с торчащими большими ушами...
  Перед статуей стоял алтарь - как и храм, он повторял форму цветка лотоса. Приходящим в храм полагалось возложить на алтарь любимые богиней живые цветы - считалось, что их аромат способен тронуть сердце Хайяримы, даже если пришедший провинился перед нею.
  Маржана, чуть помедлив, опустилась на колени перед богиней.
  - У меня нет цветов, - прошептала она. - Прости свою дочь, о Великая...
  Сзади неслышно подошел Вотий. Без слов встал на колени рядом с сестрой.
  Их руки коснулись алтаря одновременно. В тот же миг сквозь разбитое окно к алтарю скользнул солнечный луч, соединив узкую Маржанину ладонь и маленькую, еще детскую ладошку Вотия с обкусанными ногтями на исцарапанных пальцах. По нежному мрамору змейками пробежали тонкие молнии. Лепестки лотоса один за другим вспыхивали розовым светом, озаряя лица склонившихся над алтарем хайяров.
  Когда загорелся последний лепесток, Маржана закрыла глаза и склонилась еще ниже, коснувшись лбом алтаря. И в тот же миг почувствовала...
  ...Она была матерью, закрывающей своим телом ребенка, мужем, насмерть стоящим на пороге дома в попытке защитить жену и детей, перепуганной девчонкой, тормошащей убитых родителей... Старухой, голосящей над могилами внуков... Младенцем, отнятым у матери чужими, равнодушными руками... Она была тысячей людей сразу, чувствовала их боль, ужас, отчаяние как свои собственные, умирала вместе с ними и воскресала, чтобы снова умереть. Она забыла себя, растворилась в других, перестала существовать, уступив место чужим сознаниям. Лишь сердце хайяри осталось прежним: трепетным, сочувствующим и неравнодушным к бедам других. И теперь оно разрывалось от боли, горечи, страха, тоски...
  Казалось, этому не будет конца. Но кровавая волна схлынула так же быстро, как накатила.
  Хайяри открыла глаза, покачнулась и оперлась об алтарь, чтобы не упасть. Рядом растерянно хлопал глазами перепуганный до смерти Вотий. Он видел то же, что и Маржана, но, в отличие от сестры, не чувствовал чужой боли. Богиня пощадила мальчишку, открыв ему ровно столько, сколько он смог вынести.
  В двух шагах от хайяров замерли, не в силах оторвать глаз от мягкого света, льющегося с лепестков, завороженные путники.
  Они не сразу заметили, как потемнело в храме, не поняли, что свет от окон заслонили чьи-то фигуры. Только Фтайка неуверенно гавкнула куда-то в сторону и сразу притихла, нерешительно, будто в раздумье, вильнув хвостом.
  Из-за колонн длинной вереницей неспешно вышли люди в небесно-голубых балахонах до пят. Лица их были закрыты капюшонами. Они взяли путников в кольцо, соблюдая при этом почтительную дистанцию.
  "Ну, вот мы и попались", - обреченно подумала Заринна, рассматривая незнакомцев, откидывающих капюшоны с лиц - худых, изможденных, но горящих прямо-таки фанатичной радостью. Ничего хорошего путникам это не сулило.
  - Мы ждали этого, - голос, раздавшийся в звенящей тишине, неприятно резанул слух.
  Прежде чем путники успели что-либо подумать, люди в балахонах единым слаженным движением, как по команде, опустились на колени.
  - Мы ждали этого, божественная, - снова произнес один из них с благоговением в голосе. - Мы верили, и вера наша принесла плоды...
  
  [1] Сердцелюбы - бродячие артисты, представители популярного направления в сиднарском театральном искусстве. Представления сердцелюбов славились ярко выраженной, а зачастую и излишней мелодраматичностью. Прозвище получили благодаря названиям представлений - для привлечения как можно большего числа зрителей они непременно содержали слова "любовь" или "сердце", при этом соответствие заглавия содержанию не учитывалось вовсе.
  
  
  
Глава 14
  
  Сбившиеся тесной группкой путники напряженно разглядывали незнакомцев в балахонах. Те же, казалось, не замечали пристального внимания. Их взгляды были обращены лишь на хайяров, они прямо-таки поедали глазами Маржану и Вотия, и рыцарю отчего-то не нравилось излучаемое балахонистыми обожание.
  Маржана на всякий случай прислушалась к себе: не подскажет ли что-нибудь внутренний голос? Но нет, чутье, две недели безошибочно ведшее ее к храму, безмолвствовало, предоставив хайяри самой решать, что делать дальше.
  Вдоволь налюбовавшись на хайяров, люди в балахонах поднялись наконец с колен и переглянулись. Маг готов был поклясться, что они обменялись телепатическими сообщениями. Чародеи тоже не теряли времени даром.
  "Это хайяры, - мысленно сообщила другу Заринна. - Хочешь взглянуть на их ауры? Занимательное зрелище, когда еще такое увидишь..."
  "Я так и думал", - отозвался Дарилен. Но все же считал ауры балахонистых с помощью подруги. Да, сомнений не оставалось: загадочные незнакомцы - соотечественники Маржаны и Вотия.
  - Следуйте за мной, - с поклоном проронил один из новоприбывших хайяров, по виду - главный. Его одеяние было украшено золотой вышивкой, а длинная борода и волосы, живописно рассыпанные по плечам, - выбелены сединой. Остальные выглядели по меньшей мере втрое моложе.
  Живое кольцо, окружавшее путников, распалось, хайяры выстроились коридором, вынуждая чужеземцев проследовать за неспешно двинувшимся прочь старцем. Молодые хайяры замыкали шествие, держась на почтительном расстоянии от чужаков и сверля их взглядами, словно вознамерившись прожечь дыры в спинах путников. Светомир раздраженно передернул плечами, будто сбрасывая чужой назойливый взгляд, но от комментариев воздержался. Сейчас их положение не позволяло спорить с провожатыми и показывать характер. Хайяры держались дружелюбно и даже с уважением, но кто знает, как изменится их поведение, рискни путники им возразить? Сокол предпочел не проверять.
  Путь был недолгим. В стене храма за одной из колонн притаилась низенькая, как для ребенка, дверца, почти незаметная на белом мраморе. Предводитель, не замедляя шага, сделал рукой легкий пасс, и дверь послушно отворилась. Чтобы в нее пройти, пришлось наклониться, и маг мимоходом подивился легкости, с которой старец-провожатый согнулся едва не до земли. Да и на колени он, кажется, опускался так же проворно... Неужели почти неизбежный в столь почтенном возрасте ревматизм ему неведом?..
  За дверцей обнаружился коридор - узкий, на одного человека, но, к счастью, достаточно высокий, чтобы можно было выпрямиться в полный рост.
  Дальше путникам пришлось идти гуськом: вперед шагнул Дарилен, за ним юркнула Айна, следом - Маржана, Вотий и Заринна. Светомир замыкал шеренгу путников. За рыцарем по-прежнему безмолвно топали похожие на монахов (да, скорее всего, ими и являющиеся) хайяры. Фтайка бестолково, но активно путалась под ногами - она непременно желала идти рядом с хозяйкой, но ширина коридора этого не позволяла, а сзади шипел от раздражения и то и дело натыкался на беспрерывно молотящий по воздуху пушистый хвост рыцарь, грозя оный хвост "оторвать вместе с глупой собачьей башкой". В конце концов псинке пришлось смириться с судьбой и уступить дорогу оборотню, на всякий случай не упуская из виду обожаемую магичку.
  Кисс занял свое излюбленное место - в сумке за хозяйским плечом. Стоило Дарилену миновать дверь, как кот высунул голову, и его глаза двумя янтарными огоньками замерцали в полумраке коридора, добавляя обстановке загадочности - хотя, казалось бы, куда уж больше...
  Старец впереди неприлично бодро для своих лет семенил, и путники второпях едва успевали бросать взгляды на стены. Откуда-то из-под потолка лился слабый свет, едва разбавляющий темноту и позволяющий заметить мерцание самоцветов, вкрапленных в мрамор. Кажется, они составляли какой-то узор, но рассмотреть его путникам не удалось. Их провожатый явно спешил. А может быть, в планы хайяров просто не входило позволять чужакам любоваться их искусством.
  Минуту спустя коридор уперся в еще одну дверцу - точную копию первой. Еще один пасс - чуть слышно скрипнув, приветливо распахнулась и она. В лицо ударил свежий ветер, повеяло речной прохладой. Путники оказались на небольшой аккуратной полянке за храмом. После двух недель скитаний по почти безжизненным пустошам изумрудно-зеленая трава, кое-где уже тронутая осенним увяданием, даже в прозрачных летних сумерках показалась путникам неестественно яркой, а виднеющиеся в ней мелкие, словно горошины, синие цветы - и вовсе чем-то сказочным.
  Полянка оказалась берегом тихой неширокой речушки - совершенно обычной, похожей на любую сиднарскую, и тем прекрасной. В зарослях камыша у самой воды виднелась лодка.
  Маг скептически оглядел плавсредство. Компания путников разместилась бы в нем без труда, но вот вместе с чинно шествующей позади шеренгой хайяров... Разве что они усядутся на колени к чужакам.
  Дарилен тихонько фыркнул, поймал недоуменный взгляд серьезного, как на похоронах, сокола и поспешно прогнал неуместные мысли. В самом деле, тут, можно сказать, их судьба решается, а он о глупостях думает...
  Колдун переживал напрасно: брать на колени никого не пришлось. Старец лихо, по-молодецки вспрыгнул в лодку, широким жестом пригласил путников. Молодые хайяры остались на берегу.
  Возле лодки на мгновение полыхнул лазоревым купол. "Правильно, подстраховались, чтобы никто не сбежал", - краем сознания отметил колдун, внимательно наблюдая за действиями седовласого. Техника его волшбы была непривычной. Вроде бы знакомое с детства колдовство, обычный охранный купол, но жесты - другие. Замысловатые, незнакомые и вдобавок стремительные, почти неуловимые. Рассмотреть движения Дару не удалось бы и в вампирьей ипостаси.
  Маг вздохнул, подавляя любопытство, и перевел взгляд на берег. Когда лодка отчалила (сама, без помощи весел), хайяры вновь встали на колени, провожая благоговейными взглядами чужаков, пока те не скрылись за поворотом.
  
  Портал появился неожиданно: только что река была чиста и спокойна, и вдруг в воздухе над водной гладью замерцал магический переход. Не прямоугольный, как у сиднарских магов, - овальный. Мерцающую травяной зеленью пространственную дверь окружала золотистая дымка.
  Маг почувствовал предупреждающий легкий укол в висок. Вопросительно взглянул на магичку. Та кивнула. Она тоже поняла. Что-что, а переходы в иные миры сиднарские чародеи всегда распознавали без труда.
  Маржана тревожно оглянулась на мага.
  - Это не обычный портал, - полувопросительно-полуутвердительно выдавила она. Ей было страшно, как никогда. Внешне хайяри оставалась спокойной, но внутренне ее колотило от панического страха, почти ужаса.
  Старец утвердительно наклонил голову.
  - Вы правы, хани. Это портал, ведущий из этого мира в другой. Туда, где вас ждут.
  - В другой мир? Кто меня может ждать там? - опешила Маржана. И запоздало переспросила: - Как вы меня назвали?
  - Хани.
  - Что это значит?
  Но старец, похоже, раздумал беседовать.
  - Вы получите ответ позже, - проронил он и снова устремил взор вперед, на приближающийся межмировой переход.
  - Мы что же... Позволим увести себя туда? - свистящим шепотом возопил рыцарь. - Да нас там может ждать дрыц знает что! Монстры, чудовища, наемные убийцы, пытки... Что угодно!..
  Магичка смерила сокола взглядом.
  - Сможешь пробить купол вокруг лодки - милости прошу, прыгай в воду. А я хочу узнать, в чем дело. И если для этого придется перейти в другой мир - я согласна. Кстати, убить нас преспокойно могли и в храме, для этого вовсе не обязательно тащить нас всей толпой в иномирье. Так что можешь успокоиться, твоей шкуре ничего не грозит. Во всяком случае, пока.
  Рыцарь прислушался к доводам Зарины и присмирел, но все же, не утерпев, осторожно тронул рукой воздух вокруг лодки. Так и есть - невидимая глазу стена не позволила рыцарской ладони продвинуться дальше пары-тройки мизинцев.
  Старец с усмешкой покосился в сторону примолкших путников. Заринна могла дать голову на отсечение: он прекрасно слышал весь разговор и теперь вовсю наслаждался ситуацией, наблюдая за смятением пассажиров. Что ж, пускай. Если его веселье вызвано напрасными страхами путников, это пустяки. Хуже, если он усмехается, предвкушая грядущую расправу над чужаками, посмевшими вломиться в святая святых хайяров...
  Переход неуклонно приближался. Дарилен, припоминая собственный опыт пользования постоянно действующими стационарными порталами, внутренне собрался и приготовился к всеобъемлющему ощущению пустоты, когда внутренности будто повисают в организме в раздумье: остаться им на месте или отправиться блуждать по телу, - к оглушающему и ослепляющему Ничто, вакууму, в котором нечем, да и незачем дышать.
  - Приготовьтесь, - предупредил он спутников. - Переход по порталам - занятие не из приятных.
  Старец вновь кинул насмешливый взгляд на мага. Ну да, может быть, у хайяров организм реагирует на пространственный коридор по-другому, но простым смертным лучше подстраховаться.
  Айна глубоко вздохнула и закрыла глаза. Присутствие колдуна ее успокаивало, не позволяло поддаться панике, но все же и ей было страшно - еще как! Любопытства магички она не разделяла: графиня предпочла бы не знать, куда ведет их резвый старикашка и чего ему вообще от них надо, и при этом избежать опасности, которая (уж в этом-то Айна не сомневалась) ждет их впереди. По ту сторону портала.
  Увы. Зеленовато-золотой переход с каждой секундой становился все ближе, и спастись от неведомого не было никакой возможности.
  Графиня почувствовала, как теплая ладонь колдуна успокаивающе сжала ее руку, благодарно улыбнулась Дарилену уголками губ и приготовилась к худшему.
  Как и ее спутники.
  И... напрасно. Вокруг лодки, нырнувшей в воронку портала, вспыхнули ослепительно яркие цветные брызги: золотые, малиновые, лазурные, белые... Всех мыслимых и немыслимых цветов. Они сияли так ярко, что пробивались даже сквозь сомкнутые веки. Ощущение пустоты, высасывающей душу, не пришло - его заменила необыкновенная легкость, дарящая ощущение парения. На миг путникам показалось, что они скинули с плеч тяжкий груз, давно привычный и оттого не замечаемый, но от этого не становящийся легче.
  Сокол изумленно распахнул глаза: ему почудилось, что он, сам того не сознавая, сменил ипостась и поднялся ввысь. Ослепительное великолепие заставило его тотчас зажмуриться, но рыцарь понял: этот миг, миг сияющего, беспричинного и безоблачного счастья он не забудет до конца своих дней. Сколько бы их ни оставалось впереди.
  Эйфория длилась недолго. Пару мгновений спустя лодка вынырнула с другой стороны портала.
  "Добро пожаловать в мир иной!" - скептически подумала магичка, с опаской открывая глаза.
  Путники ожидали чего угодно: невероятных расцветок окружающего мира, невиданных доселе чудовищ, чего-то удивительного и необычного, такого, что окончательно развеет их сомнения, и сразу станет ясно: они действительно угодили в другой мир.
  Но... Вокруг почти ничего не изменилось. Та же река, неширокая и спокойная, тот же шуршащий камыш у берегов. Разве что трава стала ярче, по-летнему свежей, вдалеке замаячили деревья, а в ставшей вдруг кристально чистой воде, если присмотреться, можно заметить шныряющих у самого дна разноцветных рыбешек. Воздух был пропитан пьянящими ароматами разнотравья. Солнце, уже с четверть часа как скрывшееся за горизонтом, вдруг вновь оказалось в зените и принялось усердно припекать путничьи спины. Из этого мира лето еще и не думало уходить, и вместо вечера ранней осени здесь царил знойный полдень. Графиня не сумела подавить разочарованный вздох: новый мир оказался похож на покинутый как две капли воды. И какой, скажите на милость, был смысл в перемещении?..
  Деревья, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся яблонями, стали заметно ближе, лодка, оживившись, повернула к берегу и вскоре ткнулась носом в прибрежные заросли.
  Первым, явно рисуясь, на сушу выпрыгнул седовласый. Чужаки покосились на него с подозрением. Ну не может человек преклонных лет так лихо скакать по лодкам и вообще вести себя как двадцатилетний юнец! Будь он хоть трижды магом и четырежды хайяром, возраст рано или поздно берет свое.
  Старец же, похоже, не подозревающий о том, что ему вообще-то положено брести с кряхтением, опираясь о посох, бодро зашагал по берегу вглубь сада. На путников он даже не оглянулся.
  - Теплая встреча, - хмыкнула магичка, чтобы хоть что-то сказать. - А где, спрашивается, толпы встречающих? Где цветы, устилающие наш путь, торжественная музыка, приветствия и всеобщее ликование?
  - А вон они! - жизнерадостно откликнулся маг.
  Заринна глянула вперед и тут же пожалела о своих словах.
  Впереди их действительно ждало все перечисленное и даже, пожалуй, больше. Торжественная процессия встречающих немного припозднилась, только и всего.
  Маржана застыла как вкопанная, завидев стремительно катящуюся прямо на них волну разношерстного люда, весло гомонящего и выкрикивающего что-то непонятное, но однозначно восторженно-приветственное.
  - Ой, мама... - прошептала хайяри. - Они же нас затопчут...
  Не затоптали. Зато оглушили ликующими возгласами, ослепили многоцветьем, лишили возможности двигаться, окружив плотным кольцом. К счастью, никто не лез обниматься и подкидывать прибывших в воздух - и на том спасибо. Встречающие вели себя вежливо и воспитанно, радостно, но без панибратства, и этим сразу расположили к себе Заринну. На путников отовсюду смотрели лучащиеся счастьем глаза, в калейдоскопе сменяющих друг друга лиц не встретилось ни одного хмурого или равнодушного. Взглянуть на чужаков хоть одним глазком хотелось всем, поэтому узревшие пропыленных иномирцев отступали из первых рядов, пропуская очередных страждущих. Кто-то из толпы сыпанул под ноги путникам лепестки роз, каплями крови заалевшие на земле, и вот уже ароматный цветочный дождь полился со всех сторон. Очень скоро у путников зарябило в глазах и зазвенело в ушах. И среди всего этого ликования - ни одного не-хайяра. Заринна специально чуть прикрыла глаза, сосредоточиваясь на аурах. Да, ошибки быть не могло. Вокруг были одни лишь дети Хайяримы.
  
  Когда разноцветная гомонящая толпа схлынула, оставив в покое слегка оглушенных и совершенно потрясенных путников, к ним приблизился давешний старец.
  - Простите, если встреча показалась вам утомительной, - проговорил он, почтительно поклонившись. Обращался он исключительно к хайярам, начисто игнорируя их спутников. - Наши сограждане искренне рады вашему возвращению и не могли не выразить свою радость лично.
  - Возвращению? - озадаченно переспросила Маржана. Да, и правда, что-то такое она слышала среди множества выкриков в толпе. - Чьему возвращению? Я никогда не бывала здесь.
  Старец вновь поклонился.
  - Я не смею говорить с вами об этом, божественная. Вам расскажут обо всем позже. Следуйте за мной, - и вновь резво пошел вперед. Похоже, уходить вперед, не утруждая себя заботой о следующих (или не следующих) за ним людях, было у старика в привычке, и изменять ей он не собирался.
  
  За яблонями широкой полосой шли груши, за ними - сливы, а дальше - вишни и черемуха. Казалось, деревьям не будет конца. Аккуратные, будто по линейке выровненные, ряды деревьев с ветвями, отяжеленными наливающимися соком плодами, поначалу казались волшебными, сказочно прекрасными, потом - просто красивыми, а четверть часа спустя начали утомлять.
  Светомир скучающим взором обвел благоуханные кущи.
  - Долго еще тащиться? - проворчал он, не особенно рассчитывая на ответ.
  И в этот миг стройные, как колонны, стволы деревьев впереди наконец раздвинулись, и путники увидели замок.
  Беломраморное чудо будто парило в воздухе, не касаясь бренной земли. Оно и не могло быть земным. Разве могут быть реальными эти стройные башенки, уходящие ввысь, изящные мостики и переходы, ажурные решетки балконов и огромные окна, забранные витражами?.. Такие замки существуют лишь в сказках - тех, где победивший свирепого дракона рыцарь приходит к балкону прекрасной принцессы и получает цветок из ее рук, поцелуй и любовь до гроба в придачу.
  Путники застыли, ошеломленные завораживающим зрелищем. Рядом с понимающим выражением на лице терпеливо дожидался провожатый.
  - Добро пожаловать домой, - торжественно произнес он, по своему обыкновению глядя только на хайяров.
  
  К счастью, во дворце путников не ждали новые ликующие толпы. Первым делом уставших и пропыленных от макушки до пят чужаков развели по купальням.
  Графиня, увидев огромную бадью с горячей водой, на поверхности которой плавали розовые лепестки, едва не замурлыкала от предвкушения счастья. Айна уже с трудом припоминала, когда в последний раз смогла помыться - а уж о том, чтобы принять ванну, и говорить нечего...
  Встретились путники час спустя - вымытые, посвежевшие, разом отдохнувшие и вполне примирившиеся с жизнью. Даже Заринна, с подозрением относившаяся ко всякого рода замкам и их обитателям, после горячей ванны с ароматными маслами пришла к выводу, что здесь не так уж и плохо.
  Правда, мнение магички заметно изменилось не в лучшую сторону, когда ей взамен пропылившейся дорожной одежды принесли чистую. Полностью соответствующую последнему писку хайялинской моды.
  В толпе оглушенные и растерянные путники не сумели как следует разглядеть встречающих-хайяров. Теперь же чужакам пришлось испытать портновское искусство иного мира на себе.
  - У этих хайяров явные проблемы с пропорциями, - пробурчала магичка, скептически оглядывая свое отражение в огромном зеркале.
  Темно-синее атласное платье было заметно уже, чем принято в Сиднаре, зато - длиннее. Оно подчеркивало фигуру и не имело ни намека на кринолин, принятый у знати. Ни одна сиднарская модница, даже самая смелая, не отважилась бы выйти в свет в платье без рукавов - хотя бы символических. Модницы хайялинские проявляли недюжинную отвагу: их платья оставляли обнаженными не только руки, но и плечи, и держались исключительно за счет узкой полоски ткани, цепляющейся за шею. Почти полностью обнажена была и спина. Плечи и спину лишь слегка прикрывала тонкая кружевная накидка в цвет платья, заколотая на груди крупной брошью. Впрочем, невесомая паутинка была призвана не столько скрывать тело, сколько притягивать к нему мужские взоры. Ткань, освободившуюся за счет рукавов и спины, хайярские портные пустили на небольшой шлейф. Тонкий узорчатый поясок с талии переместился под грудь.
  - Разврат, - припечатала Заринна, изучая свое отражение со спины. - Полное бесстыдство. В Сиднаре меня приняли бы за девицу легкого поведения в разгар трудовой ночи...
  Платья Айны и Маржаны от Заринниного отличались разве что цветом. Графине принесли винно-багровое облачение, а хайяри - наряд цвета утренней зари.
  Вдобавок ко всему, судя по отделке одежды, хайяры питали прямо-таки нездоровую страсть ко всяческим бантикам, завязочкам и финтифлюшечкам, умудрившись обильно украсить ими даже дамские туфельки на небольшом тонком каблучке - к слову сказать, для сиднарок, привычных к другой обуви, жутко неудобном. Девицы, прислуживающие при облачении путников, пытались повязать бантики даже Киссу и Фтайке, но магам ценой поистине героических усилий удалось отстоять любимцев.
  - Лучше бы отпрыски Хайяримы брали пример со своей божественной матери, - качала головой Заринна, разглядывая переодетых подруг по несчастью. Увы, скромная одежда Хайяримы если и служила когда-то эталоном для ее народа, то лишь в далеком прошлом, и времена эти безвозвратно ушли.
  С мужской одеждой дело обстояло не лучше. Знатные хайялинцы явно тяготели к атласу и бархату - в них и облачили мужскую часть компании. Сильная половина славного народа носила короткие, чуть ниже колена штаны, украшенные кокетливыми бантиками и застежками. К штанам прилагались тонкие белоснежные чулки и туфли на каблучках и с огромными пряжками, чудом не цеплявшимися друг за друга при ходьбе. Верхней частью одежды была короткая куртка в цвет штанов - естественно, с крупными, броскими пуговицами и непременно - шейным платком, завязанным пышным бантом. Единственной привычной вещью в гардеробе хайяров оказалась рубашка - ее крой почти не отличался от сиднарского.
  На фоне принаряженных друзей заметно выделялся Дарилен - маг, невозмутимо приняв принесенную одежду, выпроводил из комнаты служанок и вытащил из сумки собственные запасные штаны и рубаху. Пара несложных заклинаний (благо на иномирский Хайялин блокировка чужеродной магии не распространялась) - и любезная сердцу колдуна одежда вновь стала чистой и свежей.
  Светомир, завидев довольного Дара, лишь завистливо вздохнул и попытался незаметно оторвать от изумрудно-зеленых штанин огромные атласные банты. Попытка успехом не увенчалась, зато опасно затрещали сами штанины. Рыцарь побледнел и торопливо расправил ткань. "Ладно уж, пусть лучше будут банты, чем неприглядная дыра где-нибудь в неположенном месте", - рассудил он.
  Облаченный в лиловое Вотий, покосившись на страдающего сокола, "украшения" на своем костюме обрывать не решился. Хотя руки прямо-таки чесались.
  К счастью, хайярская любовь к бантам и всяческим висюлькам распространялась лишь на одежду. Что касается интерьера, то здесь нельзя было не признать хороший вкус хайяров. Просторные светлые комнаты, обставленные изысканной мебелью, богатой, но без нарочитой пышности и нахально лезущей в глаза роскоши, чем нередко грешили сиднарские богатеи. И ни единой лишней детали. Даже золотая отделка здесь выглядела скромно, но достойно - она находилась на своем месте.
  Самым же примечательным предметом обстановки комнаты, в которую привели умытых и переодетых путников, был стол. Огромную махину на полкомнаты так плотно заставили блюдами, тарелками, подносами и мисками с разнообразными кушаньями, что втиснуть между ними еще хотя бы солонку не представлялось возможным. Готовили по меньшей мере человек на тридцать.
  - Будет званый ужин? - робко предположила хайяри, с ужасом взирая на разложенные столовые приборы. Разнокалиберных ложек, вилок, тарелок и бокалов в расчете на одну персону было столько, что придумать им предназначение могла лишь очень бурная и не самая здоровая фантазия. Судя по всему, обучение правилам этикета в Хайялине представляло собой род изощренного садизма.
  - Надеюсь, что нет! - с чувством отозвался Дарилен.
  Он оглядел ломящийся от снеди стол. На серебряных и расписных фарфоровых блюдах дожидались своего звездного часа, источая умопомрачительные ароматы, всевозможные яства. Маг не знал и десятой их части, но выглядели они тем не менее аппетитно.
  Дар подозрительно принюхался и с трудом подавил разочарованный вздох. Так и есть! На столе в этом на редкость гостеприимном доме было все. Кроме мяса.
  - Законы гостеприимства требуют, чтобы усталым путникам сначала предоставили отдых и стол и лишь после заняли разговором, но я позволила себе пренебречь заветами предков и совместить трапезу с беседой. В конце концов, вы - не гости, вы вернулись домой, а мы так долго ждали этого дня...
  Красивый глубокий голос раздался будто из ниоткуда. Путники завертели головами, пытаясь определить его источник.
  В дверях зала стояла молодая женщина. Ее внешность была под стать голосу.
  Высокая статная незнакомка держалась с истинно царским величием, гордую посадку головы подчеркивала высокая сложная прическа с множеством завитков и локонов, пушистым светлым ореолом обрамлявших благородное лицо с тонкими, будто выточенными из мрамора, чертами. Но при этом красавица странным образом располагала к себе, хотелось сразу довериться ей, поведать свои тайны и попросить совета, который непременно окажется единственно правильным. Легкий, едва уловимый аромат лаванды, исходящий от ее платья, усыплял бдительность и нагонял сонливость. Путникам захотелось расслабиться, позабыть все заботы, сесть и слушать чарующий голос. Неважно, что она будет говорить, пусть только не молчит...
  Дарилен встряхнул головой, отгоняя навязчивый запах. Колдовство! Простенькое, безобидное, в Сиднаре маги, состоящие на службе при знатных особах, настолько часто пользуются чарами, внушающими симпатию, что делают это почти неосознанно. А раз сиднарские чародеи так любят легкие ментальные чары, почему этим видом волшбы должны пренебрегать их хайялинские коллеги? И все же колдуну отчего-то стало неприятно, будто его попытались одурачить, а когда это не вышло, сделали вид, будто ничего и не было.
  Маржане лицо женщины казалось смутно знакомым, словно девушка видела ее когда-то, давным-давно, еще в прошлой жизни, а потом позабыла до поры до времени.
  Незнакомка подошла ближе, шурша богатым платьем, расшитым замысловатыми золотыми узорами. Аромат лаванды стал сильнее, но перестал нагонять на путников сонную одурь. То ли они притерпелись, то ли величественная красавица решила, что для первого раза ментальной магии более чем достаточно.
  Женщина вглядывалась в лицо хайяри, смутившейся от столь пристального внимания, будто хотела запомнить его до мельчайших деталей.
  - Девочка... Как же ты похожа на нее... - Девочка?! Сколько же лет ей самой? На вид - двадцать пять, не больше ... - А ведь я до последней минуты не верила, не смела поверить, что это и правда ты, все боялась обмануться...
  Хайяри растерянно оглянулась на спутников.
  - Я вас не понимаю. Я не узнаю вас и не знаю, о чем вы говорите...
  Незнакомка тепло улыбнулась.
  - Прости мою недогадливость. Я так обрадовалась встрече, что забыла представиться. Ты и не должна меня узнать. Я - Каруника. Верховная жрица Хайяримы и - в прошлом - близкая подруга твоих родителей, Ирнима и Шалири орр Эллайнен. Наследников престола Хайялина.
  
  
***
  Каруника и впрямь оказалась Каруникой. Той самой, из сказок. Мама не смогла забыть ближайшую подругу и, придумывая для дочери волшебные истории, наделила главную героиню ее именем.
  Это было понятно и объяснимо. А вот дальше начиналась какая-то бесовщина.
  Наследники? Ирним и Шалири Лыковицкие (или все-таки орр Эллайнен?) - наследники престола, да не какого-нибудь захудалого княжества, а древней могущественной империи, чудом уцелевшей и возродившейся в другом мире?
  "Я сошла с ума", - обреченно подумала Маржана. Она ущипнула себя за руку, но, увы, безрезультатно - хайяри не проснулась, а Каруника не развеялась, как положено приличному мороку. Красавица по-прежнему благосклонно взирала на жующих путников и вела неторопливый рассказ о прошлом, сплетая слова в предложения, будто кружева ткала.
  - Хайялин всегда славился своей красотой. Каждый город - по-своему, каждое поселение можно было узнать по уникальной архитектуре, собственным памятникам старины, достопримечательностям, неизменно вызывавшим восхищение у путешественников. Но жемчужиной нашего государства был Хайя-Тэр - стольный город. Современники называли Хайя-Тэр городом под голубой вуалью. Архитекторы, создававшие старый город, центр столицы, предпочитали мрамор цвета небесной лазури - редкого, удивительно красивого оттенка, который добывали только на побережье Хайялина.
  Но все изменилось с началом магической битвы. В те годы маги Сиднара, Киварны и еще нескольких мелких, менее значимых человеческих государств решили захватить власть в свои руки. Они руководствовались благими намерениями - как всегда случается перед бедствиями. Магам казалось, что они смогут управлять своими странами лучше, чем короли. Возможно, эта уверенность была не лишена оснований, но претворить свою идею в жизнь маги не успели.
  Очень скоро амбициозным Высшим показалось, что трон одного королевства - слишком мелко для воплощения в жизнь грандиозных планов построения всеобщего счастья. Для начала чародеи устроили потасовку между Советами Магов двух стран, а после принялись грызться и друг с другом.
  Хайяры не обращали внимания на их возню. Сиднар и Киварна находились одинаково далеко от Хайялина, да и воевать с нами к тому времени не осмеливались уже не меньше тысячи лет. Наш народ был самонадеян, как самонадеянны многие сильные. Напрасно. За столетия мира многие защитные заклинания оказались утрачены, оставшиеся безнадежно устарели, а новые не создавались. Да и зачем? В них не было нужды.
  Враждующие маги оказались догадливее. Когда их сил стало не хватать, а в войну оказались втянуты все соседние государства, они задумались над источником энергии. И быстро поняли, где ее брать.
  Вскоре на наших землях высадились первые вражеские войска. Их маги не стали тратить силу понапрасну и воевать с нами лично. Они лишь наносили первый удар, обезвреживая противников. Добивали оглушенных хайяров обычные люди, лишенные магических способностей. Погибнуть от руки простого смертного, озлобленного и озверевшего - что может быть унизительнее для прирожденного мага?
  Особенно усердствовали враги в Хайя-Тэре. Красивейший город своего времени, "город под голубой вуалью" превратился в город, залитый кровью.
  Все, кто смог спастись, укрылись в храме богини - Обитель Рассвета была нашей единственной надеждой. Объединив последние силы, отчаянным рывком хайяры сумели открыть портал, как выяснилось позже - в другой мир. Несколько сотен хайяров пожертвовали ради этого своей жизнью, отдав свои силы до конца, но наш народ спасся от преследователей. Сама великая Хайярима уберегла своих детей.
  Ментальную защиту в оставленном Хайялине мы установили много позже. Когда смогли восполнить свои силы и вернуться. Теперь на территорию бывшего Хайялина не сможет пройти ни один чужак - только те, в чьих жилах течет кровь детей Хайяримы, и их спутники. Не будь с вами хани, вы бы тоже не прошли дальше Врат, - жрица, или как там ее, впервые за все время рассказа перевела взгляд на друзей новоприбывших хайяров и усмехнулась. Неприятно. Самодовольно.
  - "Мы"? - не замедлил воспользоваться паузой в разговоре Дарилен. - Вы так говорите, будто присутствовали при этом лично: видели и войну, и разрушение страны, и переселение... Правильно ли я понял...
  Каруника, не дослушав, царственно кивнула.
  - Ты все правильно понял, чужак. Я была там. В ту пору мне едва исполнилось шестнадцать, но я помню все, до мельчайших деталей... Как бы ни пыталась забыть, - Каруника помолчала немного и продолжила: - Вернувшись, мы отреставрировали Обитель Рассвета - любимый храм богини не должен лежать в руинах. Тогда же мы... Убрали свои следы. Все, что могло хоть как-то помочь чужеземным магам в их грязном деле. Мы не хотели, чтобы враги смогли поживиться чем-то на пепелище - чем бы то ни было.
  Каруника тяжело вздохнула. Маржана насторожилась, подняла взгляд, переспросила недоверчиво:
  - Так это вы?.. Вот почему столица оказалась начисто стерта с лица земли... Значит, в этом виноваты не сиднарские маги, а сами хайяры...
  Жрица недовольно передернула плечами:
  - Мы не могли позволить себе оставить врагам подсказки. Риск был слишком велик. Если бы чужаки смогли воспользоваться нашей магией... Рано или поздно они добрались бы до нас. Жертва наших отцов оказалась бы напрасной.
  К счастью, мы смогли обосноваться на новом месте. Нам повезло: мир, открытый для нашего народа Хайяримой, оказался похож на покинутый. Нам не пришлось приспосабливаться к новым условиям. Здесь мы построили свою страну, воссоздали ее по крупицам, усердно восстанавливая былое...
  Местное население не чинило нам препятствий. Туземцы считали нас едва ли не богами - до нашего появления магия у них развивалась очень слабо. Это здорово облегчило нам жизнь - мы опасались враждебности. Наши силы были истощены, на еще одно сражение их попросту не хватило бы.
  Так началась новая эпоха в жизни Хайялина. Мирная и относительно спокойная. Увы, все имеет обыкновение заканчиваться. Семнадцать лет назад спокойная жизнь, едва-едва наладившись, начала рушиться. Один из тех, кто открывал портал, вернее, один из немногих уцелевших, поднял мятеж. Дйин, так его звали, решил, что у него, как непосредственного спасителя народа, куда больше прав на престол, чем у наследных правителей. К несчастью, он смог убедить в своей правоте немало соотечественников.
  В это время правила супружеская чета олл Наймарен, - Каруника вновь подняла взгляд и задержала его на Маржане и Вотие. - Ваши бабушка и дедушка.
  В Хайялине, в мирном Хайялине, не знавшем гражданских войн, появились мятежники, претендующие на престол. Если бы им удалось уничтожить всех членов правящей фамилии, их притязания были бы вполне обоснованны. Допустить этого мы не могли. При помощи нескольких верных храмовников нам удалось отправить наследницу правящей четы с мужем и годовалой дочерью - с тобой, Маржана! - в иной мир, на родину предков.
  Но... При переходе что-то произошло. Дйин предвидел такой поворот событий и попытался помешать бегству главных претендентов на трон. После перехода наследников мы перестали их чувствовать. Совсем. Это могло означать лишь одно: Ирним и Шалири погибли.
  Правители были убиты в сражении с мятежниками. На сторону Дйина перешли многие жрецы. Предатели... - Каруника вздохнула и ненадолго замолчала. Мыслями она вернулась в смуту гражданской войны и снова переживала предательство собратьев по вере, ужас и беспросветное отчаяние. Но жрица вскоре взяла себя в руки и вновь заговорила: - И все же, пусть и не сразу, нам удалось подавить мятеж. У ханима олл Наймарен был старший сын от первой жены, скончавшейся до срока, - Хайрин. В переводе с языка наших предков - "любимец богини". Когда начался мятеж, Хайрин, избравший воинскую стезю, руководил полевыми учениями за пределами страны и не сразу смог прийти на помощь.
  Под его командованием мятежников загнали в угол, их предводитель был убит. Без Дйина и его пламенных проповедей мятеж захлебнулся сам собой.
  После подавления восстания Хайрина короновали официально, по всем правилам и с соблюдением традиций. За исключением самой главной - богиня так и не ответила на его мольбы и не благословила на правление.
  Поначалу Хайрин собирался организовать ее поиски дочери Ирнима и Шалири, он искренне переживал за судьбу малышки. Но... Мы, хайяры - всего лишь люди, хоть и с магическими способностями. И нам не чуждо ничто человеческое. Почувствовав вкус власти, Хайрин не захотел делиться ею с племянницей. Ведь богиня почти наверняка выбрала бы ее, и Хайрин остался бы править лишь на правах регента при малолетней владычице.
  Поиски все же организовали, но не особенно усердные, скорее лишь для вида. Да и кому могло прийти в голову, что годовалый ребенок смог бы выжить - в одиночестве, без взрослых, в выжженной пустоши? Тем более что в месте выхода портала в ином мире обнаружили тела нескольких храмовников из сопровождения беглецов. По прошествии положенного времени был объявлен всенародный траур. Погибших наследников оплакали и забыли.
  Хайрин очень старался править своей страной не хуже, чем богоизбранные предки, но... Он оказался слишком слаб духом. Власть развратила его. Хайяры преданы своим правителям, как ни один другой народ в обоих известных нам мирах, и готовы простить им многое. Мятеж, организованный Дйином, - исключение, лишь подтвердившее правило. После уничтожения зачинщика многие его единомышленники покончили с собой - не выдержали чувства вины. Они не страшились кары соотечественников - собственная совесть наказала их куда страшнее.
  Безнаказанность и свобода делать все, что заблагорассудится, оказались непосильным испытанием для молодого ханима. Хайрин стал тираном. Настоящим, каких до этого не знал наш народ. Он держал население в ежовых рукавицах, ему было мало любви - он хотел, чтобы его боялись.
  Однажды почуяв вкус крови, он уже не мог остановиться. Люди, боготворившие своих правителей, боялись появиться на улицах после захода солнца из страха перед "избранником богини". С таким трудом налаженная система управления, экономика государства - все рассыпалось, как карточный домик. Соседние державы стали поглядывать на нас с опаской. Народ начал роптать. Все громче слышались голоса недовольных, все чаще вспоминали они поднятый Дйином мятеж - и уже не с раскаянием и сожалением.
  Возможно, Хайялин снова оказался бы ввергнут в пучину гражданской войны, если бы не вмешательство богини.
  Во время праздника середины лета, когда правитель проводил традиционный обряд у ворот главного храма, с чистого, безоблачного неба прямо в алтарь ударила молния. Присутствующие отделались легким испугом. Хайрин погиб на месте.
  Хайрин не оставил наследников. Нам вновь пришлось искать кандидатов на престол, которых могла бы одобрить богиня. Увы, правящая семья была небогата на родственников. Впрочем, это и неудивительно - редкие правители могут похвастать многочисленным семейством... Но ведь существуют еще и бастарды. Ольдир Красивый, дедушка Маржаны и Вотия, не зря получил свое прозвище: он был хорош собой и умел этим пользоваться. Не одно женское сердце разбил черноглазый ханим! Разве у такого правителя может не быть внебрачных детей?
  Мы разослали гонцов во все стороны света, отправили их даже в покинутый нами мир в надежде обнаружить хоть каплю королевской крови в жилах ныне живущих.
  Один из поисковых отрядов в пылу служебного рвения пробрался даже в Лазоревую Долину, невзирая на тяготы горного перехода. Так мы и узнали правду.
  Ирним и Шалири не погибли. Портал, измененный мятежным магом, не убил их, но лишил магических способностей. Он изменил их ауру, выдернув из нее магию, как нитку из полотна. Поэтому мы не могли их почувствовать и решили, что их нет в живых.
  Но их дочь и родившийся после сын оставались хайярами. Только способности к магии дремали в них до поры, выжидая удобный момент.
  Ирним и Шалири перебрались в Сиднар и обосновались в Лазоревой Долине. Винар, в прошлом один из жрецов Хайяримы, ушедший вместе с наследниками, тоже выжил. Единственный из жрецов. На новом месте он выдавал себя за брата Шалири - благо внешность это позволяла, а заодно в глазах посторонних объяснялись и сходные манеры речи и поведения.
  Супруги орр Эллайнен рано покинули мир живых. Они так и не увидели своих соотечественников. Но Винар признал в командире поискового отряда земляка и рассказал ему все.
  Мы не раз проверяли и перепроверяли ауры Маржаны и Вотия. Мы боялись допустить очередную ошибку - она могла дорого нам обойтись. И едва не опоздали. Когда к Маржане начал активно свататься некий подозрительно страстный купец, не стесняющийся в средствах, мы решили, что пришла пора действовать. Раздумывать и дальше было опасно.
  Винар отправился в Предгорье к остановившемуся там отряду, чтобы вернуться с ним, рассказать все "племянникам" и переправить их на родину. И не успел. "Племянники" решили проявить самостоятельность и сбежали.
  Маржана и Вотий при этих словах густо покраснели. Каруника с улыбкой взглянула на них. Но ее рассказ еще не закончился.
  - Отыскать беглецов не составило большого труда. О том, что Вотий стал учеником некоего Дарилена Заозерного, мы узнали сразу - опытные маги умеют распознавать столь сильные колебания магического фона. Не так ли, господин Заозерный? Вы ведь слышали об этом?..
  Дарилен дернулся, как от пощечины, но смолчал. Да, об этом он покуда лишь слышал, ему недоставало опыта, чтобы, сидя дома и попивая чай, между делом узнать, что в соседнем городе стало одним учеником мага больше. Дарилен отдавал себе отчет, что все дело лишь в возрасте и недостатке практического опыта. Но все же чувствовать себя глупым, необразованным мальчишкой было... неприятно, чтобы не сказать хуже.
  Каруника полюбовалась немного сменой чувств на лице сиднарского мага и закончила свой монолог:
  - Мы могли бы приехать в Чарск и забрать наследников. Но решили: если кому-то из них суждено стать правителем Хайялина, богиня сама призовет его. Так и вышло. Вы сами нашли дорогу к своей судьбе, мы чувствовали ваше приближение с каждым днем и знали, что вы на верном пути. Высшие жрецы Хайяримы чувствуют своего повелителя. Или повелительницу. Конечно, при условии, что с ним благословение богини. Когда Маржана коснулась алтаря, мы поняли: отныне мы не одни. Теперь у нас есть хани. Но еще раньше об этом приближении нам поведало Древо Хайяримы. Священное Древо богини ваши предки сумели забрать с собой, покидая обреченную столицу. Это - символ процветания и благополучия нашего народа. Две недели назад оно зацвело - впервые за последние пятьсот лет. Хайярима дает нам знать, что скоро все изменится. Мы вернемся домой, вернем себе то, что по праву принадлежит нам. И поможешь нам в этом ты.
  - Я?!
  На протяжении всего разговора Маржане казалось, что она попала под действие какого-то особо хитрого морока или повредилась умом. Новая информация никак не желала укладываться в голове потрясенной хайяри. Хайялинский престол, благословение богини, цветущее Древо... Силы стихий, что все это значит?! Что это? Сон? Бред? Очередное непонятное и оттого пугающее видение?
  - Ты, - Каруника, будто прочитав мысли девушки, вновь ободряюще улыбнулась. - Ты - наша хани. Наша надежда. Престол Хайялина твой по праву. Ты пришла к нам, услышала зов Обители Рассвета, разбудила алтарь. Ты почувствовала свой народ. В тебе проснулась память предков, наконец.
  - Память кого? - вопрос вышел глупым, но потрясенная Маржана этого не заметила.
  - Разве ты не вспоминала совсем недавно того, что никогда не происходило в твоей жизни? Так, словно эти воспоминания - твои? - вопросом на вопрос ответила Каруника.
  
  ...Серые глаза... Такие родные и такие отчаянные... Прости, мы больше никогда не увидимся... Мы оба это знаем, но продолжаем делать вид, будто верим в грядущую встречу...
  ...Плеск воды под веслами, одинокая фигура у реки... Мама! Неужели это - в последний раз?! Я не хочу тебя оставлять!..
  ...Пряничный городок у цветочного поля... Его добрые, улыбчивые жители еще не знают, что обречены, что Хайялин доживает последние мирные дни...
  
  По изменившемуся лицу Маржаны нетрудно было прийти к правильным выводам.
  - Эти воспоминания принадлежат твоим предкам. Это - эпизоды их жизни. Важные или не очень, переломные или одни из множества подобных. Сейчас они всплывают в твоей памяти хаотично, не подчиняясь логике, разве что иногда разбудить их могут схожие события в реальности. В твоей реальности. Но после коронации все изменится. Твоя память примет в себя прошлое всех правителей Хайялина, при желании ты сможешь прибегать к ней, чтобы решить стоящие перед тобой задачи. Тебе не придется учиться, набивать шишки на собственных ошибках. Это может слишком дорого обойтись твоему народу. Твои предки уже прошли этот путь. Они научат тебя всему. Тебе останется лишь прислушаться к их опыту и перенести его в настоящее.
  Такие дети даже в семье правителей - редкость. Подобные тебе рождаются раз в тысячелетия. Это особый дар богини, ее ни с чем не сравнимая милость. Ты можешь распорядиться ею во благо своему государству.
  - Значит, я... Я перестану быть собой?! Я стану всего лишь копилкой чужих воспоминаний?!
  Каруника гневно вспыхнула. На миг показалось, что ей очень хочется ударить непонятливую девчонку, не сознающую свалившегося на нее счастья. Но это длилось недолго. Через мгновение хайялинская жрица взяла себя в руки и вновь улыбалась, тепло и ласково. Почти по-матерински.
  - Нет. Ты - это ты, ты останешься собою до последнего вздоха. Изменится лишь твоя память.
  - Моя память - это и есть я, - вполголоса возразила Маржана.
  Каруника предпочла "не услышать" замечание хайяри и, как ни в чем не бывало, заметила:
  - Признаюсь, мы возлагали большие надежды на Вотия. Когда до нас дошла весть о рождении у Шалири сына, никто не сомневался, что он-то и станет ханимом. Вотий рожден под хорошими звездами, его способности к магии были ярко выражены чуть не с пеленок. Он мог бы стать хорошим правителем.
  Но Великая Хайярима распорядилась иначе. Она выбрала тебя своей наместницей на земле, и у нас нет причин не доверять ее выбору.
  - Я не хани, - Маржана с силой сжала виски. Голова раскалывалась от боли и обилия новой информации. - Я не повелительница и никогда не смогу стать ею. Я - обычная деревенская девчонка, и все, чем я могу управлять, - кухня и кладовая. Меня не учили править целым народом.
  - Ты научишься, - Каруника была сама безмятежность. - Память предков подскажет тебе, что нужно делать.
  - Это ошибка, - безнадежно повторила Маржана, сама не веря своим словам. В ее голосе звенели слезы. - Вы перепутали меня с кем-то...
  - Ты никогда не задумывалась над тем, почему вас с Вотием учили писать и читать - единственных в деревне? - спросила Каруника вместо ответа.
  Маржана подняла на нее недоумевающий взгляд:
  - Это неправда! Дядя обучал грамоте и своих детей!
  - Конечно! Ведь родичам правителей не пристало быть неграмотными! - Каруника вконец рассердилась на недогадливую и неуступчивую хайяри, но изо всех сил старалась не подать вида. - А как насчет остальных деревенских? Кто-нибудь из них продвинулся дальше первых букв алфавита?
  Возразить на это было нечего, и Маржана лишь упрямо мотнула головой.
  - Хватит на сегодня, - заступился за ученицу Дар. - Маржана устала, пережила боги знают что в этом храме, перенесла переход в иной мир, выслушала столько новостей - а вы еще наседаете на нее. Дайте ей время прийти в себя.
  - Ты прав, чужеземец, - Каруника гневно сверкнула глазами на колдуна, но сохранила завидное самообладание. - Я должна была об этом подумать. Прости мне мою недогадливость, хани. Мы сможем продолжить наш разговор после. А сейчас отдыхайте. Слуги проводят вас в отведенные комнаты.
  Каруника поднялась и вышла, шелестя длинным шлейфом, поблескивающим золотом в свете магических светильников. "Словно змеиная кожа", - мельком отметила графиня. Створки широких резных дверей захлопнулись с глухим стуком.
  Маржана, бессильно уронив руки на колени, отрешенно смотрела в одну точку перед собой. Маг ни минуты не сомневался в том, что как раз сейчас ему следует остаться. Ему не хотелось оставлять ученицу в одиночестве, он нутром чуял: еще немного - и у хайяри начнется истерика. Как полагается: с плачем и громкими жалобами на злодейку-судьбу.
  И означенная истерика не заставила себя ждать.
  - Не хочу я быть ничьей наместницей! - всхлипывала хайяри, очнувшись от первого шока. - И не буду! Я эту Хайяриму знать не знаю!
  - Дуреха! - возмущался Светомир. - Другие за корону жизнь готовы отдать - и свою, и чужую! А этой трон сам в руки идет - так она еще и недовольна!
  - Вот кто готов, тот пусть и отдает свою жизнь! - рыдала Маржана. - А я не хочу-у-у!
  Друзьям стоило немалых усилий успокоить новоявленную хани. Они утешали ее, уговаривали, подбадривали, пытались отвлечь. Лишь через пару часов хайяри перестала самозабвенно рыдать, взяла себя в руки и даже согласилась выйти из залы. Многотрудный, богатый на впечатления день требовал как следует отдохнуть и набраться сил. За окнами дворца в столице иномирского Хайялина к тому времени уже стояла глубокая ночь.
  
  Стоило путникам выйти из залы, как будто из-под земли бесшумно возникли слуги - с десяток, не меньше. Они обступили чужаков, как свора голодных псов. Маржана растерянно попятилась, Айна сохранила невозмутимый вид - сказывались годы, проведенные в графском доме, в окружении вышколенной прислуги.
  "Хорошо, хоть не подслушивали под дверью, - хмуро подумала магичка, разглядывая согнувшиеся в подобострастном поклоне спины. - Во всяком случае, ничто не говорит об обратном..."
  
  Сделано это было случайно или с умыслом, но комнаты чужакам отвели в разных частях замка.
  Рыцарь с тоской проводил взглядом спины друзей, удаляющиеся по коридору в разные стороны, нервно сглотнул и толкнул дверь.
  - Можешь быть свободен, - отстранил он дернувшегося было слугу.
  Тот беспрекословно подчинился и растворился в бесчисленных замковых переходах и лесенках, по-прежнему не проронив ни слова.
  "А ведь один я, пожалуй, обратно не выберусь", - со вздохом признал сокол. Идти в непроглядную тьму за дверью не хотелось, но ничего другого не оставалось, и Светомир шагнул в комнату. Дверь за его спиной мягко закрылась, отрезая путь назад.
  Хайяры оказались столь щедры, что выделили путникам не по одной, а сразу по несколько комнат - целые апартаменты. А может быть, дело тут было не в щедрости, а в наличии лишних пустующих покоев...
  С горем пополам миновав на ощупь первую темную комнату, к счастью, небольшую, рыцарь наткнулся на новую дверь и очутился в другом помещении.
  - Ну, тут точно опасаться засады нечего, - вполголоса пробормотал Светомир, разглядывая пустые стены. И неожиданно загрустил: - Скукота. Этак и воинские навыки немудрено потерять. Хоть бы сразиться с кем, что ли...
  Эта комната оказалась куда более просторной, чем предыдущая, и чем-то неуловимо напоминала зал для тренировок в джайлирской рыцарской школе. Наверное, тем, что всей мебели в ней было лишь несколько низеньких столиков у стен и пара стульев. На пол из высоких окон падали узкие полосы лунного света. На них частой рыболовной сетью были накинуты тени - роскошный сад вплотную подступал к замковым окнам. Стоило рыцарю сделать шаг, как в одной из лунных дорожек возникла высокая широкоплечая фигура. Даже в скудном ночном освещении было видно, что ночной гость обладает атлетическим телосложением, коему могли бы позавидовать лучшие сокурсники Светомира. В правой руке визитера недвусмысленно блеснул меч.
  "Так я и знал, - с несколько неуместным удовлетворением подумал рыцарь. - Они просто усыпляли нашу бдительность! Маржана им за каким-то дрыцем до зарезу нужна, ну, может, еще и Вотий сгодится, а вот нас эти типчики перережут втихомолку, пока их хани не видит, и сделают вид, что так и было... Или нацепят на себя наши личины, напустят иллюзий... Или..."
  Измыслить еще один леденящий душу вариант развития событий рыцарь не успел. Представив, что однажды ничего не подозревающая Маржана поцелует его двойника, Светомир рассвирепел. И набросился на противника первым.
  Незнакомый атлет не заставил себя упрашивать и охотно принял бой.
  
  Неприятель двигался легко, стремительно и красиво - будто в танце. Светомир, знающий толк в поединках, пожалуй, даже восхитился бы, если б мог позволить себе отвлечься хоть на миг. Отлично выученный противник не позволял ему этого. Рыцарю несколько раз чудилось, что еще немного - и он будет разрублен пополам, доблестный сокол не раз успел проститься с жизнью. Создавалось впечатление, что противник, помимо блестящего владения мечом, отличается еще и способностью читать мысли и угадывать намерения недруга - во всяком случае, Светомировы удары, даже самые хитрые, он отражал играючи.
  Несчастный рыцарь выдохся и взмок, а молчаливый вражина, казалось, даже не запыхался. Двужильный он, что ли?!
  Светомир зло взглянул на противника, тщетно пытаясь разглядеть в переплетении пляшущих теней его лицо, и предпринял очередную попытку переломить ход поединка в свою пользу. Разумеется, безуспешную.
  - Ой, а что это вы тут делаете?
  Мелодичный голосок и яркий свет, разлившийся за спиной, были столь неожиданны, что рыцарь, забыв о сражении, обернулся. В дверях стояла молоденькая служанка с подсвечником в руках. Бронзовое чудовище на десять свечей казалось чересчур тяжелым для нежных девичьих рук, но по лицу девчушки сказать этого было нельзя. В удивленно распахнутых голубых глазищах читалось лишь искреннее любопытство, к которому примешивались недоумение и легкий страх перед чужаком, и рыцарь неожиданно для себя смутился.
  Он попытался было спрятать меч за спину и только тут вспомнил о противнике. Стремительно обернулся, понимая, что уже не успеет отразить удар, что самое большее, на что он может рассчитывать, - это встретить смерть лицом к лицу.
  И... никого не увидел. За спиной была пустота. В освещенной комнате не осталось ни намека на присутствие постороннего.
  Он озадаченно повернулся к служанке. Та смотрела на него с прежним любопытством.
  - Я... Это... - пробормотал рыцарь, соображая, как объяснить загадочное исчезновение могучего воина.
  - Вы потренироваться решили? - пришла на помощь девчушка.
  - Да-да, - с радостью ухватился за подсказку сокол. - Самое лучшее перед сном - размяться как следует! И повезло же мне отыскать здесь, в ином мире, напарника, который считает так же!
  Служанка хихикнула, прикрыв рот ладошкой.
  - Чудной вы какой! Кто же фантом ищет? Он сам приходит, когда надобно...
  - Фан... Кто-о-о?!
  - Фантом, - охотно повторила служанка. - Напарник для тренировок. Знатные господа любят себе таких заводить. Его позови - он и приходит, когда мечом помахать захочется. Хоть среди ночи. И не устанет, и вреда никакого, и польза для умений. А у вас, в другом мире, такого нету?
  - Есть, - окончательно смутившись, соврал Светомир. - Только называется по-другому... - и рыцарь еще раз бдительным взором окинул зал.
  Фантом не фантом, а осторожность не помешает... Теперь, после ночной "тренировки", рыцарь решил на всякий случай держать ухо востро и не верить в кажущуюся безопасность окружающего мира. Кто их знает, этих хайяров, вдруг у них на каждом углу по фантому?..
  
  
***
  Утром путники, встретившись за завтраком, прежде всего сравнили впечатления от первой ночи, проведенной под крышей хайялинского замка. Благо в просторной столовой не было никого, кроме них и разносящих блюда бессловесных слуг. Хайяры то ли не решались помешать хани трапезничать, то ли брезговали есть за одним столом с иномирцами.
  Рыцарь изрядно повеселил друзей повествованием о ночной схватке с бесплотной тенью, хотя он и пытался представить дело так, словно чудом спасся от неминуемой гибели. В своем рассказе сокол совершал чудеса акробатики, размахивал мечом со скоростью, опережающей скорость света, и сражался как минимум с десятком крайне агрессивных кровожадных фантомов одновременно.
  Остальные сразиться ни с кем не успели, фантомов не вызывали, даже случайно, но и им было что рассказать. Хайялинский замок был нашпигован магией от чердака до подвалов, изобретательные хайяры не теряли времени даром, успев за пятьсот лет напридумывать массу занятных магических игрушек. Сиднарские чародеи посчитали бы такую трату сил безрассудной расточительностью и пустым бахвальством, чародеи хайялинские над расходом сил просто не задумывались, вовсю используя магию для своего удобства. Благо они могли себе это позволить.
  Дарилен, например, всерьез заинтересовался устройством хайялинских магических светильников. Два десятка небольших шаров матового стекла располагались под самым потолком. Зажигаться по щелчку пальцев, привычному для мира Заозерного, они не пожелали, не реагировали упрямые "светлячки" и на слова, и на хлопки в ладони. К услугам мага были два десятка свечей в канделябрах, но Дару было не особенно важно освещение как таковое - он пошел на принцип.
  Путем огромного количества проб и почти стольких же ошибок маг дознался-таки, как следует зажигать хайялинские осветительные приборы. Как выяснилось чуть позже, лампы, которые располагались в комнате Дара, соответствовали последнему писку магической моды этого мира: они не только освещали помещение, но и создавали в нем тот или иной климатический режим по желанию заказчика. Хотите летний полдень где-нибудь в лесу - пожалуйста, получите прогретый солнцем воздух и мягкий свет, будто пробивающийся сквозь густые ветви деревьев. Предпочитаете полумрак? Нет ничего проще! "Закажите" светильникам, скажем, осенние сумерки - и наслаждайтесь прохладой и минимумом освещения.
  - Живут же люди, - завистливо вздохнула магичка, выслушав рассказ о чудо-светильниках. - У нас, в Сиднаре, до сих пор обычные магические лампы в большом дефиците, простой люд все больше свечами обходится, а эти, ишь ты, климат себе заказывают... Транжиры!
  На освещение в своих апартаментах Заринна не обратила внимания. Ее больше занимало устройство магических вешалок, которые подхватывали наряды буквально на лету и аккуратно развешивали их на плечиках, одновременно бережно разглаживая ткань. Ради научного интереса магичка решила провести пару-тройку экспериментов, швыряя платье на вешалки под разным углом с разного расстояния и разной степени смятости. Занятие оказалось увлекательным, и магичка провозилась пару часов, не меньше. Перехитрить коварные вешалки ей так и не удалось.
  Развлекла сотрапезников своей историей и Айна. Графиня накануне долго не могла уснуть. Ворочаясь в постели, она с досады пробормотала: "Хоть колыбельную самой себе пой!" - и в тот же миг услышала тихое пение. Поначалу девушка испугалась, что от избытка дневных впечатлений слегка повредилась в уме и убаюкивающие напевы - плод ее больного воображения. Но нет - мелодичный голосок принадлежал... подушке. Заинтригованная Ромиайна разворошила несколько подушек, сняла с них наволочки и под одной из них обнаружила каллиграфически выведенную надпись: "Подушка поющая обыкновенная. Помогает при бессоннице, неврозах и общем переутомлении. В случае неисправности (отказывается петь, музицирует самовольно, исполняет песни, не способствующие успокоению и засыпанию (танцевальные, нецензурные) и т.д.) обращаться к подушечных дел мастеру магу 2 категории Чардолену".
  - Полезная вещь, - одобрил рыцарь. Он, как и графиня, долго не мог заснуть, бдительно вглядываясь в ночную темень, вползающую в открытые двери, и на всякий случай не гася свечей - незапланированный поединок напоминал о себе взвинченными нервами и обостренной подозрительностью.
  - Да-да, особенно "в случае неисправности"! - подхватила магичка. - Подушка, распевающая нецензурные куплеты, - это, должно быть, что-то потрясающее! Надо будет проверить подушки в моей спальне. И попробовать привести одну из них в состояние неисправности... Исключительно в научных целях! - последнюю фразу магичка поспешно добавила, заметив, как насмешливо переглянулись ее далекие от научных интересов друзья.
  - А еще мы узнали, что в Хайялине маги делятся по категориям, - заметил маг. Надо будет на досуге разобраться с их магической классификацией ...
  Из всех членов компании лишь хайяры не могли ничем похвастать: они не проводили никаких экспериментов. Маржане было абсолютно все равно, как обставлена ее комната, по какому принципу работают вешалки и светильники. Хайяри всю ночь не сомкнула глаз, осмысливая услышанное, вновь и вновь прокручивая в голове разговор с Верховной жрицей, и лишь под утро забылась коротким тяжелым сном без сновидений.
  Обычное любопытство изменило и Вотию. После обряда, который брат и сестра Лыковицкие... нет, простите - орр Эллайнен, - сами того не ведая, провели в Обители Рассвета, мальчишка внезапно обнаружил, что может чувствовать переживания сестры на расстоянии. Стоило Вотию подумать о Маржане, и угнетенное состояние духа и сумятица в мыслях передавались ему сами собой. Хайяр был очень привязан к сестре, он переживал за нее больше, чем кто-либо в любом из населенных миров, и ее грусть тяжким камнем ложилась на мальчишечью душу. Поэтому Вотий и не заинтересовался интерьером в отведенных ему покоях, о чем искренне пожалел за столом.
  - Да здесь даже ночные вазы - произведения искусства! Мне совестно использовать их по назначению!.. - покачала головой Заринна, подводя итог впечатлениям от первой ночи на земле иного мира. Магичка проводила задумчивым взглядом служанку, разливавшую по чашкам напиток, похожий на сиднарский чай, но с гораздо более насыщенным вкусом и легким цветочным ароматом, и произнесла, заговорщицки понизив голос: - А слуги-то все - сплошь не хайяры... Да еще и лишенные магических способностей. Начисто... Сдается мне, давешняя жрица слегка лукавила: до появления хайяров в этом мире вообще не слыхали о магии...
  Дар, присоединившись к подруге, рассмотрел ауру очередной девицы, по части незаметности способной соперничать с предметами интерьера, и задумчиво кивнул:
  - Ты права. В плане магии эта девушка безнадежна. Нет даже зачатков способностей. Странно... А ты уверена, что они все...
  - Ты полагаешь, я стала бы об этом говорить после первой же изученной ауры?! Ясен пень, уверена! Я со вчерашнего вечера только и делаю, что ауры всех попадающихся на пути слуг рассматриваю! В том, что касается магии, они одинаковы, словно близнецы. Ни их деды, ни деды дедов, ни все предыдущие поколения не подозревали даже о возможности существования волшбы. Пока не пришли хайяры. А ведь в Сиднаре даже самые обычные люди обладают чародейскими способностями хотя бы в зачаточном состоянии. Магами, понятно, они стать не могут, но хотя бы раз в жизни каждому удается почувствовать близкую беду или, наоборот, удачу, перехитрить судьбу, а то и вдруг, с отчаяния поменять ход событий. А здесь - пусто. Ничего подобного нет и в помине. А раз нет магии - нет и иммунитета к ней. А значит, туземцы восприимчивы к чужой магии во сто крат сильнее, чем обычные люди нашего мира. И противопоставить ей ничего не могут. Подходи и бери тепленькими...
  Магичка замолчала, дожидаясь, пока очередная нехайяри соберет со стола приборы. Разговор путники продолжили в саду. В замке возможность подслушивания была не то что высока - в шпионаже никто не сомневался. То, что маги не чувствовали следов заклинаний-разведчиков, еще ни о чем не говорило. Да и, в конце концов, обычную слежку, не отягощенную магическими ухищрениями, еще никто не отменял. В саду, конечно же, такая вероятность тоже была, но она становилась значительно ниже - заклятия слежки не любят открытых пространств и быстро "выдыхаются" на свежем воздухе. Любознательному чародею волей-неволей придется либо подновить заклятие и тем самым выдать себя, либо скрежетать зубами от злости и ждать, когда вокруг не будет никого, способного уловить колебания магического фона.
  - Как хотите, а с этими хайярами не все чисто, - категорично изрекла Заринна, едва маги убедились, что вокруг нет ни души, а на ближайших кустах не развешаны знакомые им заклинания слежки. - Не может быть все так, как они рассказывают. Чего-то они темнят и недоговаривают. Поставьте себя на место жителей этого мира. Посреди бела дня в чистом поле ни с того ни с сего открывается портал, оттуда вываливается прорва народу, едва не притащившая на хвосте армию врагов, живенько осматривается и начинает активно обустраиваться. С хозяйскими замашками. А местные жители встречают чужаков с распростертыми объятьями, беспрекословно позволяя над собой верховодить? - магичка скептически сощурилась. - Да ни в жисть не поверю! Будь иноземцы хоть трижды магами, ни одно нормальное разумное существо, будучи в своем уме, не позволит захватить над собой власть просто так, за здорово живешь!
  Заринна озвучила мысли спутников. Даже рыцарь, вечно со всеми не согласный из духа противоречия, на этот раз не возражал: поразмыслив ночью над рассказом Каруники, он и сам пришел к схожим выводам.
  - Они могли околдовать местных жителей, внушить им симпатию к себе... - предположила Маржана.
  Как ни странно, она не испытывала ни малейших угрызений совести, обсуждая с друзьями сородичей. Те, чьи страдания она почувствовала у алтаря Хайяримы, были ей почти родными, их гибель могильной плитой ложилась на душу. Эти, с комфортом устроившиеся в чужом мире, - просто незнакомыми людьми, назвавшимися земляками.
  - Что, всем сразу?! Не смеши. Хайяры, конечно, до дрыца могучие чародеи, но даже им не под силу задурить головы целому народу и хотя бы с год поддерживать его в таком состоянии. Это невозможно. Нет, тут что-то другое. И, боюсь, характеризующее хайяров не с лучшей стороны...
  - Знаете, что меня поразило в местных жителях сильнее, чем их ауры? - задумчиво проговорил Дарилен.
  - И что же?
  - У них всех удивительно яркие глаза. И у многих - зеленые. Изумрудно-зеленые.
  Маржана замерла.
  - Такие же, как...
  Она недоговорила, невольно переведя взгляд на Айну. Графиня кивнула:
  - Да. Как у меня.
  - Так, может быть, твой отец... - начал Светомир.
  - Не может, - покачала головой Айна. - Я похожа на маму. Глаза у меня от нее. И у моих братьев - тоже. Мой отец - мой настоящий отец - вряд ли имеет отношение к этому миру. Это кто-то из маминых предков. Но вот насколько дальний - я понятия не имею. В нашем роду не сохранилось загадочных легенд и преданий. Даже если и было что-то необъяснимое, в хрониках оставили только благопристойные истории, как и подобает знатному роду. Настолько безукоризненные, что все сразу они просто не могут быть правдой.
  У Дарилена была и еще одна причина для беспокойства, возраставшего с каждым часом. Правда, куда более приземленная, гастрономическая.
  Хайяры признавали лишь вегетарианскую кухню.
  Дарилен любил животных, жалел их и старался не думать, из кого приготовлена очередная отбивная в его тарелке. Но долго обходиться без мяса он не мог при всем желании. Кровь отца-вампира брала свое.
  Маг попробовал объяснить это хайярам. Кухарка, услышав просьбу приготовить жаркое, пришла в священный ужас и едва не хлопнулась в обморок. Распорядитель кухонных работ, отловленный магом за шиворот на пороге кладовой, оказался крепче: он не только выслушал мага, но и сочувственно покивал и даже пообещал "что-нибудь придумать". Судя по исключительно растительной пищи, поданной на обед, с фантазией у распорядителя было туго.
  - Что-то мне подсказывает, что мяса мы здесь не дождемся, - хмуро предрек колдун, оглядывая плодовоовощное разнообразие.
  Его опасения подтвердились. И на второй день, и на третий на столе дворцовой столовой среди великого множества блюд ни разу не появилось ничего, хотя бы отдаленно напоминающего мясо.
  Все это время высокопоставленные лица государства не спешили возобновлять разговоры с Маржаной и вообще, похоже, забыли о чужаках и своей ненаглядной хани, что выглядело в высшей степени нелогичным и с очень большой натяжкой могло быть отнесено на счет особых хайялинских традиций.
  Исследовав дворец (вернее, те комнаты, куда дозволили входить чужакам) и не найдя себе в нем занятий, путники откровенно заскучали. И от нечего делать решили совершить вылазку во внешний мир.
  
  
***
  Незадолго до полуночи сокол, как и было условлено, облетел окна спален сообщников и клювом выстучал по стеклам замысловатый сигнал.
  К тому времени путники уже были наготове и не заставили себя долго ждать. Маги вместе со своими хвостатыми питомцами слевитировали прямо из окон и трусцой, пригибаясь к земле, перебежали под сень дерев, благодаря небо за пышную растительность, буйствующую в саду: если бы кому-то из обитателей замка и пришло в голову выглянуть в этот час в окно, вряд ли беглецов заметили бы среди розовых кустов и разросшейся сирени.
  Айне помог выбраться Дарилен, опустившись на землю с ней на руках. Сокол в птичьем облике и вовсе мог свободно порхать, где ему вздумается, не вызывая ничьих подозрений - зверью и птицам в иномирском Хайялине жилось привольно.
  Последней у приметного раскидистого дуба появилась Заринна. В руках она держала объемистый сверток.
  - Это еще что? - ткнул в узел пальцем рыцарь. - Ты решила собрать пожитки и дать деру? Если так, то возьми меня с собой! Я тоже хочу...
  - Вот еще! - вздернула нос магичка. - Когда это я бежала от трудностей?! Это, - она победно потрясла узелком, - картошка. И лук. Я из замковой кладовой... э-э-э... позаимствовала. Кухарка, добрая душа, сама мне все показала, поверила, что мне травы для зелий нужны. Вы-то, небось, об этом не позаботились?!
  Пристыженные сообщники лишь покаянно завздыхали. Идея спереть из замковых закромов гарнир к предполагаемому шашлыку и в самом деле не приходила им в головы.
  И только Дарилен хитро усмехнулся.
  - Нашла чем хвастаться! Я тоже не промах! - с этими словами маг вытащил из сумки у пояса здоровенный запотевший кувшин. - В хайярских кладовых есть не только картошка и зелень...
  - Вино?! - ахнула магичка.
  - И что-то мне подсказывает, что неплохое, - кивнул колдун. Казалось, еще немного - и он лопнет от гордости.
  Ночь определенно обещала быть приятной во всех отношениях.
  
  Подходящая полянка нашлась у березовой рощицы в десяти минутах ходьбы от дворца. То ли хайяры не признавали оград в принципе, то ли дворцу не полагалось дополнительных укреплений, только путники не встретили на своем пути ни единого препятствия, даже в виде хиленького заборчика. С одной стороны, радовала легкость, с которой удалось сбежать из замка. С другой - настораживала подозрительная беспечность хайяров, которые, по идее, должны были охранять новообретенную хани, как дракон - сокровища. Но беспокойства и переживания путники решили отложить на утро. Зачем портить мрачными думами тихую и теплую летнюю ночь?
  И друзья занялись тем, ради чего, собственно, все и затеяли.
  Пока девушки собирали хворост и разводили костер, Светомир на пару с Дариленом (рыцарь - в птичьей ипостаси, маг - в вампирьей) загнали не вовремя высунувшуюся из укрытия птицу: по виду - куропатку, только почему-то не пренебрегающую ночными прогулками.
  По правде говоря, рыцарь выступал за поимку кролика, но Дар в последний момент пожалел косого, показавшегося ему чем-то похожим на Кисса. Светомир только насмешливо фыркнул. Охота на птицу (в некоторой степени родича, как осторожно намекнул Дар) Света нисколько не смущала. "Я - оборотень, - гордо заявил он, - а не глупая птица, лишенная мозгов. Мы с этой куропаткой родичи не больше, чем вампиры - с летучими мышами!" Вопрос был исчерпан, больше к этой теме охотники не возвращались.
  Посильное участие в охоте приняли Кисс и Фтайка - да и разве могли они пропустить столь увлекательное приключение? Впрочем, охота, против ожидания, вышла недолгой. Несчастная птица привыкла к мирной, спокойной жизни по соседству с вегетарианцами-хайярами, раздобрела, почти разучилась летать и, ошалев от нечеловеческой наглости чужаков, не шибко-то резво и удирала.
  Назад, к разведенному на уютной полянке костру, добычу несла гордая до невозможности Фтайка. И положила охотничий трофей только у ног хозяйки, с триумфальным видом, явно напрашиваясь на похвалу. Заринна не обманула ее ожиданий - следующие полчаса друзья выслушивали умильные возгласы магички и тихонько посмеивались в кулак.
  При ближайшем рассмотрении перья у ночной куропатки оказались необычного, аквамаринового окраса.
  - А ее вообще-то есть можно? - задумчиво проговорил Светомир, опасливо тыча пальцем в странную иномирскую птицу.
  - Проверим опытным путем. Что мы, зря охотились, что ли? - пожал плечами маг.
  Но на всякий случай Заринна рассмотрела тушку магическим зрением. К вящей радости спутников, поводов для беспокойства магичка не обнаружила - птица как птица, подумаешь, перья непривычного цвета...
  Маржана, не моргнув глазом, ловко ощипала добычу, выпотрошила ее и испекла на костре. Хайяров, увидь они свою хани с окровавленными руками, сноровисто готовившую шашлык, без всякого сомнения, хватил бы удар. За неимением шампуров куски мяса нанизали на шпагу: Вотий (вот от кого не ожидали подобной предусмотрительности!) позаимствовал оную у древних доспехов из дворцовой Залы Воинской Славы. Как нельзя более кстати пришлись и Зариннины припасы - шашлык получился что надо, а гарнир в виде испеченной на углях картошки сделал трапезу просто изумительной.
  Словом, ночь удалась на славу! Очарования добавляла погода: теплый ночной воздух, дышащий приятной прохладой, загадочно мерцающие в отблесках костра капли росы на траве, нестерпимо яркие крупные звезды, складывающиеся в незнакомые созвездия...
  Заринна подняла голову, изучая испещренный сверкающими точками небосвод.
  - Смотрите! - воскликнула вдруг она.
  Друзья одновременно задрали головы к ночному небу.
  По темно-синему бархату медленно, с царственным величием плыл, мерно взмахивая мощными крыльями, исполинский силуэт.
  - Дракон! - восхищенно выдохнула графиня. - Настоящий дракон!
  Словно заметив внимание к своей персоне, величественный ящер выпустил из ноздрей крохотную струйку пламени. Несмотря на расстояние, в воздухе сильнее запахло дымом.
  - Вот теперь я верю, что мы в другом мире, - заявил рыцарь, хотя его об этом никто и не спрашивал. - В Сиднаре драконов-то почти не осталось, да и те, что еще уцелели, просто так над замками не летают, а берегут свои шкуры где-нибудь на краю мира, на груде сокровищ и в окружении прекрасных девиц...
  Заринна прыснула.
  - Боюсь, твои данные несколько устарели, - заявила она слегка заплетающимся языком. Коварное хайярское вино на вкус казалось легким, но в голову ударяло не хуже гномьего самогона, и магичка немного не рассчитала своих сил. - С того дня, когда дракона в последний раз удавалось застукать за поимкой девицы, прошло столько времени - любая красотка раз двадцать успеет состариться! Так что теперь бедные ящеры вынуждены коротать дни в обществе склочных старых вешалок...
  Рыцарь дернулся было что-то сказать, но не успел. Именно в этот момент беглецов обнаружили. Молодой тощий жрец, один из тех, что встретили путников в Обители Рассвета, возник у костра неожиданно, будто соткался из воздуха. Впрочем, почему - будто? Вполне возможно, что так оно и было.
  - Божественная, - начал он дрожащим от плохо скрываемого раздражения голосом, с укором взирая на хани, - вам не следовало...
  И вдруг глаза его расширились, лицо исказила гримаса ужаса. Жрец с изумлением принюхался к дымку, поднимавшемуся от костра.
  - Ч-что это? - прошептал он, бледнея и невольно отступая назад. - Хани... Божественная... Вы едите... мясо?! - вид у жреца при этом был такой, словно он уличил свою хани в каннибализме.
  - Едим, - хладнокровно подтвердила Маржана. И радушно предложила, протягивая незваному собеседнику импровизированный шампур с недоеденным шашлыком: - Хотите?
  Тот шарахнулся от угощения, как от чумы, и вопросил, чудом не срываясь на крик:
  - Неужели вам не жаль бедное, невинное дитя природы, замученное вами в угоду собственному желудку?!
  - Жаль, - серьезно заверила его хайяри. - Мы скорбим. Разве вы не видите: это - поминальная трапеза по невинно убиенному дитю... дите... Птичке, в общем.
  - Вы умышленно преступили заветы Матери нашей, Великой Хайяримы - и не раскаиваетесь в этом?! - не оставлял надежды воззвать к совести чужаков ярый защитник природы. - Богиня запрещает своим детям есть мясо живых существ!
  - Это неправда! - Маржана вскочила так стремительно, что едва не опрокинула наполовину опустевший кувшин с вином. - Хайярима никогда не запрещала нам есть что бы то ни было! Не приписывайте богине собственных убеждений! Половина моих предков не гнушались за пиршественным столом отведать мясных блюд!
  - Это было в дикие, варварские времена, а не в наш просвещенный век!.. - запальчиво возразил жрец, брызжа слюной.
  Глаза Маржаны нехорошо сузились.
  - Так ты смеешь утверждать, что мои предки, правители Хайялина, одобренные самой богиней, - были необразованными дикарями и варварами?!
  Жрец, до которого наконец дошло, с кем он осмелился препираться, похолодел и захлопнул уже открытый для очередного обвинения рот. В наступившей тишине отчетливо клацнули жреческие зубы.
  - Простите, хани, - пролепетал несчастный, сгибаясь в земном поклоне, - я не хотел оскорбить ваших родственных чувств... И все же вам лучше пройти во дворец. Верховная жрица взволнована, мы все опасаемся за вашу жизнь...
  Маржана, успевшая остыть и устыдиться своей несдержанности, из-за которой она накричала на уважаемого человека, к тому же радеющего о ее же благе, сдержанно кивнула.
  - Ступай. Скажи жрице, я скоро вернусь.
  Служитель, не поднимая головы, склонился еще ниже и телепортировался во дворец.
  - А здорово ты его построила! - одобрительно заметил рыцарь.
  - Отвяжись, - устало махнула рукой божественная хани. - Без тебя тошно...
  - Чего тошно-то? - не поняла Заринна. - Ты все правильно сделала. Раз уж они так настаивают на твоем высоком происхождении и королевских привилегиях, нечего позволять тобой командовать. Иначе так и будешь всю жизнь ходить на цыпочках и исполнять чужие приказы, выдавая их за свои.
  Маржана печально покачала головой.
  - Я боюсь саму себя. Еще месяц назад я бы ни за что не повысила голоса на жреца какого бы то ни было бога. Я бы выслушала его, и не подумав перечить. А сейчас? После того, как во мне начала просыпаться эта клятая память предков, я становлюсь другой. А что со мной станет после коронации?! Я и вовсе превращусь в чудовище!
  - Не мели ерунды, - строго одернул ученицу маг, стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно увереннее. - С чего ты взяла? Ты просто станешь чуть более осведомленной в делах управления государством и в истории своего рода. И потом... Ты ведь еще не коронована, верно? Кто знает, что может случиться до дня официального объявления тебя правительницей? В крайнем случае, всегда можно подтолкнуть судьбу в нужную сторону... Мы что-нибудь придумаем.
  Маржана благодарно взглянула на мага.
  - Ты серьезно?
  - Нет, это я шучу так, - с каменным лицом отозвался Наставник.
  - Спасибо... - Маржана улыбнулась. Сначала - робко, неуверенно, потом - смелее, открыто. - За шутку.
  
  Хайяры усвоили урок и предпочли подстраховаться. Начиная со следующего дня, за столом Дарилену в отдельной тарелке подавали мясо. Как правило - отварную курицу.
  - Надеюсь, она умерла не своей смертью, - задумчиво говорил колдун, придирчиво разглядывая кушанье. С сердобольных хайяров сталось бы дождаться естественной кончины птицы, прежде чем подавать ее к столу.
  Служанки, разносившие блюда, при взгляде на "варварскую еду" кривились от отвращения, но маг не особенно над этим печалился. И охотно позволял сотрапезникам, в том числе и ученикам, под шумок утянуть из заветной тарелки кусок-другой животного белка.
  Еще несколько кусков отправлялись в миски Фтайки и Кисса. Дрыц его знает, чем хайяры кормили домашних животных, возможно, предполагалось, что они сами добудут себе еду по вкусу, не утруждая хозяев. Может быть, домашние любимцы детей Хайяримы отличались редкой неприхотливостью или в современном Хайялине вовсе не принято было держать "детей природы" в домах, рядом с людьми. Да только не привыкшие к подножному корму животины магов тоскливо взирали на содержимое своих мисок (как правило, состоящее из скорбного кургана отварных овощей и небольшого стожка зелени) и есть угощение отказывались наотрез.
  Появление на столе мяса стало единственным отрадным изменением в дворцовой жизни.
  Хайяры, рассудив, что ночные прогулки в сомнительной компании иномирцев - не лучшее времяпрепровождение для будущей правительницы, во избежание рецидива негласно заключили Маржану под своего рода домашний арест. Рядом с хани в любое время дня и ночи непременно оказывался кто-нибудь из верноподданной хайярской знати. Выход за пределы дворцового сада отныне был закрыт для Маржаны и ее спутников - замковая ограда все же появилась. Магическая. Официально эти меры предпринимались для безопасности хани (на случай появления новых мятежников, агрессивно настроенных инакомыслящих и просто недовольных хайяров) и лишь до дня коронации. То есть на неопределенный срок.
  Верховная жрица время от времени навещала хани, но по-настоящему важных разговоров больше не заводила, мастерски уклоняясь от ответов на "скользкие" темы. Зато вечерами Маржану и сотоварищи зазывали в Большую Музыкальную Залу, где воздушные арфистки задумчиво перебирали струны, наигрывая легкую, и при этом щемяще красивую мелодию.
  Вопреки ожиданиям, хайяры пользовались магией отнюдь не во всем. Произведения искусства вообще и музыки в частности магически не воспроизводились. Как справедливо заметила однажды Заринна, "если направо и налево сыпать заклинаниями и совсем не пользоваться головой и руками, то эти части тела рано или поздно отпадут за ненадобностью". Видимо, хайяры придерживались той же точки зрения.
  По начищенному до блеска паркету скользили танцующие пары, порхали стайки придворных дам и кавалеров. На небольшом постаменте почти в центре гордо красовалось Цветущее Древо. То самое, что Маржана видела во сне. Его серебристые резные листочки с внутренней стороны были золотыми, как и мелкие благоухающие цветы, усеявшие Древо от корней до верхушки. Хайяры искренне полагали, что прекрасная музыка и непосредственная близость хани благотворно влияют на любимое дерево богини.
  Возможно, Древу и его древесной душе и впрямь было хорошо, но вот сама Маржана чувствовала себя на этих вечерах неуютно. Она сидела, забившись в угол, и угрюмо глядела на весело щебечущих придворных дам. Бесконечные разговоры о последних веяниях хайялинской моды и завидных женихах столицы ее нисколько не занимали, а музыка, без сомнения, прекрасная, быстро надоедала, набивая оскомину, как всякий избыток сладкого.
  Друзья слонялись рядом, раздумывая, чем бы себя занять. Местных танцев они не знали, хайялинские новости им были не интересны, а к разговорам бдительно прислушивались чуткие соглядатаи. Сиднарцы откровенно скучали. Маржана тоже скучала и с нарастающим ужасом ждала неизбежного - часа, когда хайяры, вдоволь насладившись искусством арфисток, станут упрашивать спеть свою хани.
  Этот час наступал каждый вечер с неотвратимостью заката и рассвета. Хайяры вдруг вспоминали о певческом даре, присущем предкам будущей правительницы, и просили осчастливить их песней. Маржана отказывалась. Хайяры льстили хани так, как только были способны, и повторяли нижайшую просьбу. Маржана упиралась. Хайяры настаивали. Маржана отказывалась наотрез. Хайяры горестно вздыхали и отходили, бросая на хани взоры, полные молчаливого укора. После этой ежевечерней экзекуции арфистки, как правило, возобновляли музицирование, а Маржана становилась еще мрачнее.
  Сцена повторилась и в этот вечер.
  - Ах, хани, неужели мы никогда не узнаем счастья услышать ваш прекрасный голос? - с искренним огорчением на хорошеньких кукольных лицах щебетали фрейлины. - Мы были бы так рады! Мы рассказывали бы об этом своим внукам! И правнукам!..
  "Вот надоеды! - сердито думала Маржана. - "Внукам, правнукам"!.. Сначала детей заведите, глупые курицы!"
  И тут ее осенило. "Хотите услышать пение своей хани? - с внезапной веселой злостью подумала она. - Получайте!"
  - Хорошо. Я вас осчастливлю, - зловеще пообещала она, оглядывая радостно всполошившуюся публику.
  Когда над притихшим залом, звеня, полетели слова первых строк, подданные божественной хани замерли в изумлении. Они не сразу смогли поверить своим ушам, а поверив, застыли безмолвными изваяниями, кто где стоял, не в силах шевельнуться.
  Маржана недолго ломала голову над выбором репертуара. Частушки, спетые в Фумкинском трактире, сами просились на язык. Хайяри мстительно выбрала самые скабрезные, от которых в другой обстановке непременно заалела бы, как маков цвет. Сейчас же ей ни капли не было стыдно. Пусть стыдятся слушатели - сами напросились!
  И слушатели устыдились. Утонченные фрейлины, пожалуй, и слов-то таких не слышали. А уж некоторых особо примечательных сочетаний, которые нет-нет да и встречались в произведениях сиднарского народного творчества, - и подавно...
  Развеселились только друзья Маржаны, присутствовавшие на незабвенном Фумкинском вечере. Самые задорные из однажды услышанных куплетов осели в памяти, позволяя хором подпевать Маржане и залихватски подхватывать припев.
  Неожиданным дополнением стал Фтайкин посильный вклад: псинка, послушав немного жуткую разноголосицу, уселась рядом, подняла голову к небу, виднеющемуся сквозь стеклянный потолок, и тоскливо завыла.
  Разухабистое пение лилось в распахнутые окна, приводя в замешательство непуганых хайялинских зверушек. С садовых деревьев с криками спешно разлетались птицы. Где-то вдалеке тоскливым воем отозвался волк, вышедший полюбоваться на полную луну. Ему ответил другой... Третий... Казалось, к хоровому пению решило присоединиться всё зверье округи.
  Осчастливленные хайяры были правы: такое пение, услышав раз, они вряд ли смогли забыть. И детям, внукам и правнукам наверняка о нем рассказывали. С содроганием.
  После получасовой какофонии, когда Маржана исчерпала запас частушек, а подпевающие, включая зверей, основательно выдохлись и едва не охрипли от стараний, попросить хани продолжить пение никто не осмелился. Маржана могла быть довольна собой: отныне по вечерам в Большой Музыкальной Зале (впрочем, как и в любой другой) ее ни разу не просили спеть. Хайяры, на свою беду, оказались на редкость впечатлительным народом, удивительно восприимчивым к иноземному творчеству.
  
  Замок спал. Стихли звуки: и чарующее пение арфы, и разудалые Маржанины частушки, и человеческие голоса. Только изредка раздавались тяжелые шаги часовых по каменным плитам коридора. Стража, бдительно позевывая, охраняла покой обитателей замка.
  Не спал лишь колдун. Он неторопливо прохаживался по комнате, вспоминая прошедший вечер. Его ученица вновь подтвердила полное соответствие своей стихии. Вспыхнула, словно спичка, и выдала страждущим свое дивное пение. Маг невольно усмехнулся. Хайяры еще долго не забудут выступление наместницы их обожаемой богини...
  Интересно, а каким суждено стать Вотию? Вода рано или поздно принимает форму и с наступлением холодов становится льдом. Мальчишка-хайяр, как и его сестра, похож на свою стихию...
  Огонь и вода... Лед и пламя...
  Дарилен мерил шагами комнату и хмурился, размышляя над магическими способностями учеников. Что с ними не так? Почему он не может перестать об этом думать?
  Колдун остановился внезапно, будто налетел на невидимую стену. Он вспомнил...
  
  - ...Запомни, Дар, магически одаренные дети одних родителей всегда принадлежат одной стихии... Дар! Оставь кошку в покое, дай ей поспать. Ты меня слушаешь?
  Десятилетний Дар воровато прячет руки за спину. У его Учителя замечательная кошка. Нет, магическими способностями она не обладает - обычная мурлыка, каких в сиднарских городах пруд пруди. Но взамен магии и телепатии у Лири есть безграничное терпение, позволяющее ей безропотно сносить выходки малолетнего сорванца, ученика Ианора, вздумается ли мальчишке погладить кошку, почесать за ушами или пересчитать ее усы и зубы и подергать за хвост, чтобы узнать, крепко ли он держится.
  - Слушаю, Учитель! - но Учителя не так-то просто провести. И Дар, чтобы подтвердить свое внимание к предмету разговора (кстати, о чем говорил Ианор? Эх, опять прослушал...) и заодно отвлечь наставничье внимание, принимает заинтересованный вид и уточняет: - А почему так происходит?
  - Потому, что у кровных братьев и сестер схожие ауры. Подробно строение ауры мы с тобой разберем позже, пока просто запомни. Если родителям-магам легче воспользоваться стихией огня, то и их детям "огненные" заклинания будут даваться легче, нежели, к примеру, "воздушные". Как ты помнишь (ведь помнишь?), каждый маг при необходимости может прибегать к силе любой из четырех стихий, но при этом одна из них всегда будет главной, излюбленной, требующей меньших затрат энергии. Тебе повезло: твой отец был вампиром, им всегда подчиняется вода, а мать - человеком, и кто-то из ее дальних предков повелевал пламенем. Поэтому тебе с почти одинаковой легкостью подчиняются обе стихии. Но далеко не все маги - такие везунчики. Да даже тебе при такой счастливой родословной вода куда ближе, чем пламя.
  - И что, совсем-совсем никогда не может быть у братьев разных стихий? Никогда-никогда? - вот теперь Дар заинтересовался по-настоящему.
  Наставник довольно усмехается. И тут же вздыхает.
  - Нет, почему же. Редко, но бывает так, что родственников избирают разные стихии (заметь, не маги делают выбор, а сами стихии!). Чаще всего на одну семью одновременно обращают внимание земля и воздух. Но это редкие случаи, как правило, такие чародеи достигают больших высот и становятся одними из лучших...
  - Земля и воздух? А земля и огонь - бывает? Или огонь и вода?
  Наставник мрачнеет.
  - Бывает. Но истории известные единичные случаи подобного рода. И не дай тебе боги встретиться однажды с такими магами...
  - Но почему?!
  - Потому что один из них живет взаймы. И его появление на свет не сулит нашему миру ничего хорошего...
  
  Колдун недолго предавался воспоминаниям. Его прервали, и довольно бесцеремонно. В дверь забарабанили так, словно во дворце начался пожар.
  Маг распахнул золоченые створки и увидел графиню и ученицу. Девушки были бледны и перепуганы, словно зайчата.
  - Дар!
  На Маржане лица не было. Хани трясло, как в лихорадке, ее глаза подозрительно блестели, слезы прочертили две влажные дорожки на щеках.
  - Что случилось?! Ты вся дрожишь... Что-то с Вотием?! Да что стряслось?!
  Из-за спины хайяри выглядывала не менее взволнованная Айна.
  - Она все время плачет, - пожаловалась графиня, которая и сама чуть не рыдала за компанию с хани. - Только плачет и ничего не говорит...
  Маржана не слушала ее, занятая своими мыслями. Вцепившись в рукав Наставника, впившись взглядом в его лицо, она повторяла, как заклинание: - Дар, я узнала! Я все узнала!
  
  
  
Глава 15
  
  Дарилену и Айне пришлось приложить немало усилий, прежде чем хани вдоволь наплакалась, пришла в себя, и ее сбивчивая речь превратилась в более-менее связный рассказ о произошедшем.
  ...Маржана уже собиралась ложиться спать, когда в дверь ее комнаты постучали. Негромко, но настойчиво.
  Хайяри отчего-то одолели дурные предчувствия. Девушка потихоньку вытащила из коробки кэй'ли (с некоторых пор она старалась держать "звездочки" под рукой. На всякий случай) и осторожно приблизилась к двери, с трудом сдерживая нервную дрожь.
  Она опасалась зря - ее жизни ничто не угрожало. В отличие от спокойствия. За дверью обнаружилась целая делегация жрецов в балахонах. На лазурном фоне сияла золотая вышивка. Высшие.
  Маржана перевела дух, но почти сразу и забеспокоилась. Что им могло понадобиться посреди ночи, когда все приличные хайяры сладко спят и видят не первый сон?
  Вперед степенно вышел один из поздних визитеров.
  - Божественная хани, позвольте нам войти. Мы хотим поговорить с вами.
  Хани, напротив, не желала говорить ни со жрецами, ни вообще с кем бы то ни было. Она предприняла попытку отвязаться от неурочных гостей, прибегнув к откровенной грубости - накопившееся раздражение вкупе с напряжением последних дней давали о себе знать.
  - Брысь отсюда, хани в печали, - меланхолично сообщила она и захлопнула дверь. Вернее, попыталась это сделать. Жрец проворно подставил ногу и, когда оторопевшая от неслыханной наглости хайяри чуть ослабила напор, ужом проскользнул в комнату. А за ним, как вода сквозь пальцы, просочились и остальные - хани ахнуть не успела.
  Последней вошла Каруника. Жрецы расступились перед ней, почтительно склонив головы. Маржана с трудом подавила вздох: Верховная жрица богини вызывала у нее не только уважение, но и безотчетный страх, она одним своим присутствием начисто отбивала всякое желание спорить.
  Верховная, не долго думая, взяла быка за рога:
  - Звездочеты определили благоприятное время... божественная. Через неделю состоится коронация. Через месяц мы сможем выступить в поход.
  - К-какой поход? - опешила Маржана.
  Жрица изогнула тонкую бровь.
  - Разумеется, завоевательный. Мы вернем наши земли в родном мире и покараем сиднарских убийц. Справедливость требует воздать им по заслугам. Земли Сиднара нам пригодятся для благих дел во славу Хайяримы. Наша армия уже готовится к военным действиям.
  Маржане показалось, что земля ушла у нее из-под ног. В глазах хани потемнело, она покачнулась, представив, как ожесточенные хайяры врываются в ничего не подозревающий Сиднар, убивают, жгут, рушат... И в ее мире становится одним пепелищем больше.
  Каруника расценила ее замешательство по-своему.
  - Поверь мне, ты сможешь командовать армией, - мягко заметила она. - После коронации ты обретешь опыт предков, а среди них было немало блестящих полководцев. Впрочем, от тебя не потребуют принятия судьбоносных решений. Рядом всегда будут опытные военачальники, которые в любой момент дадут верный совет. Кроме того, никто не пошлет тебя на передовую. Твоей жизни ничто не будет угрожать. Твое присутствие нужно, лишь затем чтобы войска видели: их повелительница с ними. Она ведет их к победе, как прежде вели свой народ твои предки.
  - Но... Зачем... Почему Сиднар?! - пролепетала хани, безуспешно пытаясь отделаться от ощущения захлопнувшейся мышеловки. - Разве мало места в этом мире? Разве Хайярима не слышит своих детей здесь? Боги всегда рядом с теми, кто верен им, где бы они ни находились, - разве нет?
  Глаза Каруники нехорошо сузились.
  - Этого требует высшая справедливость, - ледяным тоном повторила она. - Все уже решено, хани. Мы долго ждали этой возможности, и сейчас не имеем права отступать.
  - Зачем я вам? - Маржана предприняла попытку зайти с другой стороны. - Полуграмотная деревенская девчонка, необразованная, необученная... Вы могли выбрать кого угодно - и ваш избранник был бы лучше меня.
  - Ты - наследница по крови, - устало повторила жрица, наверное, в сотый раз. - Пока жив хоть один потомок правителей, богиня не позволит занять престол кому бы то ни было. К тому же она уже выбрала тебя. Такова ее воля. Тебе остается лишь покориться своей судьбе.
  - А что если я не соглашусь на коронацию?
  Каруника скептически прищурилась.
  - Право твое. Попробуй. Только не забудь: ты пришла не одна. Твои друзья в нашем замке, на чужой территории. Стоит нам захотеть - и они станут беспомощнее детей...
  Маржана почувствовала, как ногти впиваются в ладонь - свободная рука сжалась в кулак с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Счастье еще, что она не сжала в кулаке "звездочку".
  - Вы собираетесь меня шантажировать?!
  Жрица смерила взглядом взбешенную хайяри и холодно проронила:
  - Мы имеем на это право ради благополучия нашего народа, - она ненадолго замолчала и добавила с видимым удовольствием: - А еще у тебя есть брат, хани. Неопытный и уязвимый.
  Вж-ж-жик! Кэй'ли, сверкнув острыми гранями, промелькнула в опасной близости от лица жрицы и вонзилась в деревянную панель на стене.
  Каруника даже не вздрогнула, лишь слегка побледнела. Она смотрела на Маржану - и не узнавала ее.
  Обычно тихая, послушная девушка сейчас была вне себя. Щеки пылали лихорадочным румянцем, тонкие ноздри гневно раздувались, как у породистого скакуна, а глаза, еще мгновение назад живые, обычные человеческие глаза, казалось, застыли и превратились в две льдинки, настолько колючим, холодным и злым стал взгляд.
  Жрица невольно поежилась. Проявления проснувшейся памяти предков ей приходилось наблюдать впервые.
  - Не смей. Угрожать. Моему. Брату, - с расстановкой произнесла Маржана, не спуская глаз с Каруники.
  Хани говорила тихо, но отчетливо, и Карунике отчего-то почудилось в голосе девушки змеиное шипение. Жрица поспешно прогнала неуместные мысли. Что за вздор?!
  Хани еще с минуту сверлила Верховную немигающим взглядом, потом моргнула раз, другой, опустила глаза, вытерла выступившую на лбу испарину и попросила уже нормальным человеческим голосом:
  - Уходите. Я устала и хочу отдохнуть.
  - Как скажешь, божественная, - учтиво отозвалась жрица.
  "Отлично, хани, - довольно подумала она, выходя из покоев наследницы престола. - Вот я и нашла твое слабое место".
  Каруника ушла, но жрецы - те остались. И предприняли еще одну попытку склонить хани на свою сторону, убедить ее в необходимости войны.
  
  - Дар, они не понимают меня! - горько всхлипывала Маржана. - Не слышат! Я им говорю: "Я чувствовала боль людей на войне!" А они: "Значит, и враги должны почувствовать то же!" Я им: "Но ведь будут гибнуть невиновные! Они пострадают незаслуженно!" А они: "Это наши предки страдали незаслуженно. Сиднарцы ответят за злодеяния своих отцов!" А я... А они...
  Хайяри плакала горько, навзрыд. Наставник хмурился и пытался ее утешить, с трудом подбирая слова. Увы, бессильные.
  - Я не понимаю... Почему они стали такими? Хайяры всегда были миролюбивым народом. Они не вели войн, им это было неинтересно, да и вообще противно их природе. Они жили искусством, творчеством, любили окружающий мир. Они ценили свою жизнь и не помышляли о том, чтобы отнять чужую. Почему они стали другими? Что заставило их так измениться?.. А еще... Еще...
  
  ...Когда жрецы ушли, Маржана встала у окна, пытаясь успокоиться и привести мысли в порядок. Ее руки неприятно дрожали, виски покалывали первые иголочки боли. Как всегда бывает после сильного напряжения, хайяри почувствовала себя опустошенной. Напряжение... Опять! Она снова не смогла сдержать себя!
  Маржана перевела взгляд в темноту за окном, подсвеченную лунным светом. Как, должно быть, сейчас хорошо на улице, под летними звездами, среди шепчущихся о чем-то деревьев... Хайяри вдруг отчаянно захотелось хоть на миг забыть о том, что произошло, отогнать от себя дурные мысли, раствориться в вечерней тишине, поверить, что не было ничего: ни родства со странными, непонятными хайярами, ни высокого происхождения, ни перемещения по мирам, ни близящейся коронации - ненужной, но неотвратимой... Ничего.
  Хайяри распахнула оконные створки, впуская в комнату прохладный ночной воздух. В саду кипела своя ночная жизнь: звонко пели неутомимые сверчки, завели ночную перекличку лягушки - точь-в-точь как их собратья в другом мире.
  Легкий ветерок взметнул занавески, прошелся по комнате, игриво коснулся волос хайяри. Ветер пах близкой рекой и полынью. Отчего-то это обстоятельство встревожило хайяри. Она глубоко вздохнула, вбирая в себя горький запах, и уснувшая было память откликнулась, услужливо подбрасывая полустертые картинки чужих воспоминаний...
  ...Огонь, боль, крики, кровь... Казалось, этому не будет конца. Они покинули свою родину, ушли от одной войны, чтобы ввязаться в другую в чужом мире, под чужим небом.
  Местные жители не хотели пускать в свои земли чужаков. Они боялись их, малейшие проявления магии приводили их в ужас. Страшные, перепачканные копотью и землей чужаки, швыряющиеся непонятно откуда берущимся огнем и говорящие на незнакомом наречии, могут быть только демонами, рассудили туземцы. А демонов следует уничтожать. Огнем и мечом.
  Хайяры не ждали отпора, они устали от смертей и не хотели убивать. Но, увидев несущуюся на них ораву людей, вооруженных факелами и всеми видами колюще-режущего оружия, дети Хайяримы дрогнули. Чудом спастись, уйти от преследования, пересечь границу миров, чтобы бесславно погибнуть от рук иномирских фанатиков?! Нет! Этому не бывать!
  Они пустили в ход все, что могли. Маги-менталы внушали врагам непреодолимый ужас, и те бросали оружие и падали ниц, не смея шевельнуться. Маги-огневики пускали шаровые молнии, выжигающие все живое вокруг. Маги-воздушники лишали противников воздуха. Они не встречали отпора, и это подстегивало их, заставляло продолжать уже не оборону - наступление. Хайярам не удалось отстоять собственное государство - враги были слишком сильны, они блокировали их магию и научились уходить от опасных заклинаний. Но что мог противопоставить им народ, не только слыхом не слыхивавший о магии, но даже не умеющий воевать? Ничего. И ожесточившиеся хайяры будто мстили за себя, за свою страну, за погибших родных и друзей, за тех, кто отдал жизнь, чтобы они спаслись ...
  Захватчики опомнились несколько дней спустя. На рассвете, когда облаков коснулись первые лучи восходящего солнца. Часы рассвета у хайяров издревле считались священными, более всего подходящими для молитв, богослужений и просто размышлений о вечном. Но на этот раз вместо храма перед ними было поле боя, покрытое телами, насколько хватало глаз, а вместо цветочных лепестков под ногами оказалась земля, темная от крови. Что ж, обстановка и впрямь располагала к философским мыслям...
  Продолжать войну не имело смысла. Гораздо важнее было окончательно подчинить себе до смерти перепуганный народ, чтобы у него и мысли не возникло противиться воле хайяров.
  Сделать это оказалось несложно. Туземцы, называвшие себя литами, не владея магией, оказались невероятно восприимчивы к ней. Их было легко подчинить. Хайяры, памятуя о том, что неоспоримой властью обладают лишь боги, внушали мысль о своем божественном происхождении всем, до кого могла дотянуться ментальная магия. По стране разошлись чародеи, обладающие даром внушения. Воздействию подвергались все встреченные ими литы. Тех, чье сознание оказалось устойчивей, убивали на месте. Для закрепления успеха хватило пары тысяч новообращенных. Дальше они все сделали сами: понесли в массы весть о новых богах, сошедших на землю, обращая в свою веру сограждан и подтверждая свои слова мечом. Если сограждане сопротивлялись и обращаться не желали, литы не задумываясь, уничтожали их во славу великих божеств, будь перед ними незнакомцы, давние приятели или члены семьи.
  За год население страны бывших земледельцев и скотоводов, а ныне - сплошь фанатиков с горящими глазами, сократилось втрое. Зато хайяры могли больше не опасаться народных восстаний. Они вздохнули спокойно и принялись отстраиваться и обустраиваться на новом месте. Вернее, это литы строили дома для своих божественных правителей и устраивали их быт. Жизнь в роли всемогущих богов определенно нравилась хайярам с каждым днем все больше. В домах литов прочно поселился запах полыни, которую они почитали непременной спутницей беды и смерти. Потери не обошли стороной ни одну семью. Но какое дело богам до печалей простых смертных?..
  
  Из оцепенения Маржану вывел крик ночной птицы, пролетавшей над садом. Хайяри встрепенулась, часто заморгала, приходя в себя, и поняла: если она сейчас же не расскажет кому-нибудь о том, что узнала, эта информация просто-напросто разорвет ее изнутри.
  Ближе всего к апартаментам хани была комната графини. Но разбуженная Айна ничего не могла понять из сбивчивых, несвязных восклицаний. Состояние хайяри напугало ее: мертвенно-бледная Маржана с нездорово блестевшими на лице глазами, трясущимися руками и визгливыми истерическими нотками в голосе вызвала бы нервную дрожь у кого угодно. И графиня кинулась за помощью к Дарилену.
  Дальнейшее колдун уже знал.
  
  
***
  Утром Маржане пришлось повторить свою историю еще раз - для тех, кто минувшей ночью оставался в своих комнатах.
  - Вот нахалы! - высказала свое отношение Заринна, пряча беспокойство за возмущением. - Разве так подданным пристало разговаривать с повелительницей?!
  Светомир слушал молча. На его щеках недвусмысленно ходили желваки, а пальцы то и дело хватали несуществующее оружие: рыцарь по рассеянности оставил меч в комнате, но рефлексы никуда не делись.
  - Хуже всего то, что они твердо верят в свою правоту и искренне хотят помочь мне избавиться от "заблуждений". Им и в голову не приходит, что они ошибаются!.. Кто-нибудь видит здесь стручковый перец? - перебила вдруг себя Маржана, оглядываясь по сторонам.
  Беседа происходила на кухне. Хайяри пребывала в расстроенных чувствах, а от дурного настроения она знала лишь один рецепт: заняться любимым делом.
  Кухня во дворце была замечательная: просторная, светлая, со всевозможной утварью, в кладовой хранились все известные (и множество неизвестных) Маржане продукты и приправы - словом, не кухня, а мечта хозяйки. Единственным препятствием на пути хайяри оказалась челядь: повара и поварята никак не могли взять в толк, зачем бы это божественной хани потребовалось готовить себе самой.
  Сначала Маржана попробовала договориться с подданными миром. Это оказалось непросто. Означенные подданные оказались весьма чувствительными натурами. Какая-то кухарка, решив, что правительницу не устраивает ее стряпня, взвыла в голос и упала в ноги, умоляя не губить. Повара, здоровые мужики, которым скорее пристало работать грузчиками, бухались на колени. Поварята ничего не понимали, но с перепугу ревели в три ручья, усугубляя панику.
  В конце концов Маржане надоело это представление, и она по-простому вытолкала всех взашей, оставшись на кухне в обществе друзей, кастрюль и приправ. Душа ее ликовала.
  - Держи, - глазастый сокол первым углядел связку изогнутых острых перцев и протянул Маржане.
  В котле над огромных размеров очагом что-то аппетитно скворчало и булькало, распространяя вокруг умопомрачительный аромат.
  "Мясо, - определил колдун, с наслаждением втягивая ноздрями запах. - Неужели?.. Откуда?"
  - Что это? - спросила вдруг Айна, с подозрением всматриваясь в темный угол у печи. - Слышите? Что-то шуршит...
  Компания прислушалась. В наступившей тишине был отчетливо слышен характерный шорох.
  - Мышь, наверное, - равнодушно предположила Маржана. - Хотя откуда ей здесь взяться, во дворце-то?..
  Хайяри еще не закончила говорить, а графиня уже вскочила с визгом на табурет.
  - Ты чего? - немного ошарашено поинтересовалась хани.
  Графиня побледнела и выглядела такой испуганной, словно предполагаемая мышь была размером с чудожорицу, не меньше.
  - Я... Я мышей боюсь, - с трудом преодолевая страх, призналась Айна. И, подумав, добавила (на тот случай, если кто еще не понял): - Очень.
  Маржана хихикнула:
  - Чего их бояться? Они же маленькие...
  Детство и юность, проведенные в деревне, не позволяли хайяри бояться мышей. Крысы - еще куда ни шло, они крупные и злющие и могут при случае так цапнуть - мало не покажется. Но мыши?.. В деревне их можно было ненавидеть, когда хвостатые зверьки портили запасы, обрекая крестьян на голодную зиму, бояться болезней, которые они разносили, даже любить - находились в деревнях и такие, кто дрессировал мышей и выступал с ними потом на ярмарке, неплохо зарабатывая. Но бояться? Бросьте!
  Из угла, опасливо нюхая воздух, выглянула острая мышиная мордочка. Графиня стала еще бледнее - теперь цвет ее лица сравнялся с беленой стеной. Кажется, она была близка к обмороку.
  - А вдруг она меня укусит? - прошептала она с трагическим надрывом в голосе.
  - Не укусит, - уверенно возразил маг. - Она сама тебя боится.
  Графиня кинула быстрый взгляд на мага, но слезать с табурета не торопилась. В боязливость мыши ей не верилось совершенно.
  - Не веришь? - насмешливо протянула Маржана. - Смотри!
  Хайяри протянула руку к самому мышиному носу. Она рассчитывала, что хвостатая проныра испугается и вернется в теплую норку - но не тут-то было! Мышь и не подумала убегать, только попятилась немного и остановилась, словно в раздумье.
  Осмелевшая Маржана протянула руку и осторожно взяла зверька в ладони. Он оказался совсем маленьким - это был мышонок, молодой, пушистый и глупый, только очутившись высоко над землей, он понял, что попался, и забеспокоился. Крошечное сердечко забилось часто-часто, а нос стал двигаться еще быстрее, пытаясь по запаху угадать, куда это угораздило влипнуть его владельца.
  - Ему очень страшно, - тихо проговорила Маржана, бережно держа в ладонях крохотный теплый комочек и ласково улыбаясь ему. - Он в первый раз вышел на прогулку без мамы, и теперь ужасно боится нас - таких больших и грозных...
  Айна недоверчиво пригляделась к хайяри, села на табурет, неуверенно спустив ноги на пол, потом встала и, чуть помедлив, приблизилась к хайяри, с любопытством разглядывая мышонка. Зверек оказался совсем не страшным, скорее забавным. И он действительно выглядел перепуганным.
  - Ты что же, теперь можешь с животными разговаривать? - восхищенно выдохнул Вотий.
  - Нет, - растерялась Маржана. И, прислушавшись к себе, медленно произнесла: - Я всего лишь понимаю его чувства. И, кажется, могу передать свои... Успокоить, например, или заставить уйти.
  Вотий воззрился на сестру с щенячьим восторгом. Светомир - с легким недоверием.
  - Теперь я понимаю, почему хайяры - вегетарианцы, - вполголоса заметила магичка. - Нельзя убить животное, которое само идет к тебе в руки.
  Маржана, по-прежнему не отрывая зачарованного взгляда от мышонка, качнула головой:
  - Хайяры тоже не понимают животных. У меня это своего рода побочное действие проснувшейся памяти предков. Да и я смогу понять не всех зверей, а лишь тех, что жили рядом с людьми на протяжении хотя бы нескольких поколений... Понять бы еще, откуда я это знаю!
  Магичка мгновенно сориентировалась и тут же подсунула хайяри Фтайку:
  - Что она сейчас чувствует?
  Чувства псинки можно было определить, и не обладая сверхъестественными способностями: весело мотающийся из стороны в сторону хвост и счастливые собачьи глаза говорили сами за себя.
  Маржана бережно отпустила мышонка, который тут же юркнул в дыру в половицах, положила ладонь на голову собаки и прикрыла глаза. Мгновение спустя лицо хайяри озарила невольная улыбка.
  - Она счастлива. Ее жизнь прекрасна: рядом любимая хозяйка, добрые люди, много вкусной еды и интересных вещей. Ее все устраивает.
  Заринна умиленно потрепала Фтайку за ушами, чем вызвала у животины новый прилив радости.
  - А Кисс? - встрепенулся Вотий. Его одолевало любопытство. Будь его воля, он бы, кажется, переловил всех зверей в округе, единственно чтобы Маржана смогла рассказать об их чувствах.
  "Я тебе и так расскажу, что чувствую, коли будет в том нужда".
  - Ой! - Вотий испуганно зажал рот ладошкой и с благоговейным ужасом уставился на кота. Тот сверкнул янтарными глазами из-под полуприкрытых век и снова сделал вид, что спит.
  - Неужели он тебе сам ответил? - недоверчиво осведомился маг, переводя взгляд с кота на ученика и обратно.
  Вотий нашел в себе силы лишь кивнуть в ответ.
  - Ну дела... - растерянно протянул маг. - Обычно Его Величество Кисс редко снисходит до разговоров с кем бы то ни было, кроме меня.
  - Со мной он тоже разговаривал, - не преминула похвастать Маржана. Увы, хайяри тут же вспомнила, что предшествовало ее первому и единственному разговору с Киссом, и помрачнела. Воспоминание было, мягко говоря, не из приятных.
  
  Не успели друзья успокоиться после Маржаниной "беседы" с мышью, как в злополучном углу снова что-то подозрительно зашуршало.
  - Опять?! - стремительно бледнея, прошептала Айна. Случай с мышонком несколько уменьшил ее боязнь грызунов, но полностью от нее не избавил. - Там снова мышь!
  - Они к тебе сейчас табунами повалят, будешь переговоры с мышиными правителями вести, - развеселилась магичка, сочувственно похлопывая Маржану по плечу. - Готова об заклад побиться: хайяры их нарочно не выводят, да еще и прикармливают наверняка - из любви ко всему живому...
  Представив "заманчивую" перспективу, Маржана заметно погрустнела.
  - Если это и впрямь мышь, то у нее неслабый магический потенциал, - заметил колдун. - И сейчас она пытается что-то наколдовать. Магический фон зашкаливает.
  Маржана уже собралась было подойти к источнику звуков и прояснить все на месте, как оттуда опрометью выскочили несколько грызунов (на этот раз Айне удалось сохранить хотя бы видимость самообладания, но ее состояние было близко к предобморочному), а сам закуток у печи наполнился мягким зеленоватым сиянием, которое быстро начало приобретать овальную форму.
  - Портал, - констатировал маг. - И кто ж это к нам пожаловал?
  Долго гадать не пришлось. Когда портал окончательно оформился, из него выступила высокая человеческая фигура. Миг - и перед друзьями стоял светловолосый голубоглазый человек с морщинками у глаз, выдающими его отнюдь не юношеский возраст.
  Колдуну показалось, что он спит или пал жертвой чьего-то хитроумного морока.
  Шайнмар?! Здесь?! Откуда?! Маг машинально сжал рукоять меча, не сводя напряженного взгляда с противника. Кем бы он ни был, этот чародей, учеников Дарилена Заозерного ему не получить!
  Рыцарь, заметив реакцию мага, положил руку на свой меч и бросил короткий взгляд на хани. Маржана побледнела, ее глаза расширились. Несколько секунд она взирала на Шайнмара с потрясенным видом, а после нерешительно сделала шаг вперед.
  - Дядя Винар! - Вотий опомнился первым и с восторженным визгом повис на шее светловолосого. Маржана, словно очнувшись, незамедлительно последовала примеру брата.
  Остальным не оставалось ничего другого, кроме как ошеломленно взирать на сцену семейной идиллии.
  - Эх ты, егоза, - по-отечески журил "племянницу" Винар-Шайнмар. - Это надо же было решиться: сбежала из родного дома! Я и глазом моргнуть не успел - а тебя уж и след простыл... Да еще и брата с собой прихватила! Разве так я тебя воспитывал, этому учил?
  Маржана лишь покаянно вздыхала (что выходило не очень убедительно) и сладко жмурилась от счастья, прижимаясь щекой к дядиной груди. И пусть он не родной ей по крови! Зато он дал им с Вотием столько любви и заботы - не каждый родич смог бы таким похвастать.
  - Винар? Или Шайнмар? - негромко поинтересовался колдун, не спеша убирать ладонь с меча.
  - Откуда тебе известно это имя? - Винар заметно напрягся и даже, кажется, подобрался, будто изготовился к прыжку.
  Маржана недоуменно нахмурилась, переводя взгляд с Дарилена на дядю. Она решительно ничего не понимала.
  - Ты сам назвался, - напомнил Дарилен. - Кто же ты? Сколько у тебя имен? Только два? Или с десяток? Зачем ты преследовал нас, если Маржана и Вотий и впрямь твои племянники?
  - Преследовал? Вас? Каким образом, позволь узнать? Я, в отличие от тебя, чароплет, лишен магической силы. Ты должен бы это знать. Полагаю, Верховная жрица сообщила вам об этом.
  - Ты создавал магическую проекцию, чтобы выйти со мной на связь, ты ухитрился пролезть в мой сон, наемный убийца назвал твое имя... Этого мало? Я запомнил тебя. У меня хорошая память на лица.
  - Я не знаю, о чем ты говоришь, колдун, - покачал головой Винар. Или все-таки Шайнмар? - Но одно могу сказать точно: если тебя или твоих спутников кто-то преследовал, я к этому не причастен. Тебя обманули. Кто-то воспользовался моей внешностью и назвался чужим именем... Именем моего брата, погибшего без малого тридцать лет назад. Тебя ввели в заблуждение.
  - Шутишь? - фыркнул маг. - Никто не может изменить внешность в проекции. Она отражает своего создателя таким, каков он на самом деле, это ее единственный недостаток. Накинуть морок на проекцию не под силу даже Высшему магу. Если только... - Дарилен внезапно запнулся, обдумал пришедшую в голову мысль, изменился в лице и закончил убитым голосом: - Если только он не хайяр...
  Винар смотрел на него с пониманием.
  - Ты привык мыслить представлениями о сиднарском магическом искусстве. Не в обиду тебе будет сказано, но у хайяров магия развита куда лучше...
  - Какая уж тут обида, - невесело усмехнулся маг. - Я сам болван, выпустил из головы такую возможность. Хотя мог бы подумать: раз мои ученики оказались хайярами, отчего бы не найтись их соотечественникам? Да что там! Я даже не смог вовремя понять, что Вотий - "живущий взаймы"!
  - Вотий - кто? - насторожилась Маржана. То, что их преследовал кто-то из хайяров, и этот кто-то был явно недружелюбно настроен, ее не особенно взволновало. Врагом больше, врагом меньше... Но едва речь зашла о младшем брате, хайяри вся обратилась в слух.
  Дарилен с неудовольствием понял, что сболтнул лишнего, но отступать было уже поздно.
  - Вотий... Э-э-э... А не пойти ли тебе прогуляться? - осторожно предложил он. Еще не хватало рассказывать мальчишке о его особенностях! Последствия этого могут быть... Да какими угодно!
  Вотий обиженно насупился.
  - Не хочу, я уже нагулялся.
  - Значит, иди повторять вчерашние заклинания! - нашелся учитель.
  - Я их уже повторил! Утром! - вывернулся мальчишка.
  - А ну брысь отсюда! - вмешалась Маржана. - Учитель сказал: "Повторяй заклинания", - значит, иди и повторяй!
  Вотий еще немного побурчал, но из кухни убрался. Дарилен привычным жестом зачаровал помещение против подслушивания. Ежу ведь понятно: далеко этот маленький паршивец не уйдет, сделает для вида два шага и примется играть в шпиона. Столь тщательно охраняемая тайна только распалила его любопытство.
  - Кто такой живущий взаймы? - повторила Маржана, едва маг завершил волшбу.
  Дарилен вздохнул. Он предпочел бы подождать с объяснениями еще хотя бы пару дней, убедиться в своих подозрениях, но раз выбора ему не оставили...
  Маг вкратце поведал о своем воспоминании и закончил его объяснением:
  - Живущий взаймы - это человек, который должен был умереть, но по каким-то причинам остался жив. Обычно это "отмоленные" дети - их родители так горевали, что сумели разжалобить богов, и те вернули ребенка к жизни. Такие люди почти ничем не отличаются от других. Кроме одного: за жизнь сверх отмеренного срока им приходится расплачиваться. Как правило, именно им выпадает честь (надо заметить, довольно сомнительная) совершать великие дела, государственные перевороты, затевать войны и революции. В разные времена эта особенность считалась то милостью богов, то их же проклятием, то следствием близкого контакта с потусторонними силами. Что это на самом деле, так и осталось невыясненным, но точно известно одно: там, где появляется живущий взаймы, рассчитывать на спокойную, размеренную жизнь не приходится.
  - Вот, значит, как, - помолчав, вздохнул Винар. - Бедный ребенок... Разве мало ему досталось от жизни, чтобы выполнить еще какое-то предназначение? Ничем хорошим такие дела не заканчиваются, уж поверьте мне на слово...
  - Возможно, я ошибаюсь, - осторожно предположил Дар. - Окончательно определить стихию можно будет лишь после завершения обучения...
  Винар покачал головой.
  - О нет, ты не ошибаешься. Увы... У хайяров стихию можно определить еще в нежном возрасте. Она проявляется не так ярко, как у взрослых магов, но все же заметно. Ты - их учитель, раз ты определил их стихии сейчас, будь уверен - твои выводы не изменятся с течением времени. Каждый хайяр принадлежит своей стихии от рождения до самой смерти; не он выбирает стихию по вкусу, а наоборот, она - его, и не в наших силах повлиять на этот выбор...
  
  Вечером вернувшемуся на родину Винару предстояло пережить еще один малоприятный разговор. Он был бы рад обойтись при этом без лишних свидетелей, но обретшая дядю Маржана не отставала от него ни на шаг, за ними по пятам следовал и Вотий - а с ним и вся честная компания. Словом, на встречу с Верховной жрицей бывший жрец, а ныне деревенский винодел Винар заявился со свитой, размеры которой сделали бы честь и королю.
  - Я хотел просить о милости, Верховная, - скрывая неловкость, кашлянул Винар, когда было покончено с традиционными приветствиями и изъявлениями радости от встречи.
  Он склонился перед жрицей в низком поклоне. Каруника благосклонно взирала на согбенную фигуру, но выражение ее глаз... Она будто знала, о чем хочет поговорить с ней бывший жрец, и уже приготовила ответ, но не захотела торопить события.
  Между тем Винар продолжал:
  - Мои дети остались там, в Сиднаре, и я бы хотел... Если это возможно...
  Каруника окинула фигуру бывшего жреца внимательным взглядом. Ее светлые глаза, не выражали ничего, они были непроницаемы, словно драгоценные камни - прекрасные и бездушные.
  - Насколько мне известно, твои дети - не хайяры, Винар. Ведь твоей женой была обычная женщина, даже не магичка?
  Бывший жрец утвердительно наклонил голову. Он уже понял, к чему ведет Верховная, и теперь пытался скрыть отчаяние и обиду.
  - Что с того, что они - не хайяры?! - возмутилась Маржана. В отличие от дяди, она еще не научилась молча сносить поражения. - Они - мои родственники, кем бы они ни были!
  Каруника усмехнулась своей коронной усмешкой - неприятно-самодовольной, немного снисходительной, подчеркивающей превосходство ее обладательницы над простыми смертными. Специально она тренировалась, что ли?
  - Твой родственник - Вотий, хани, и только он. Кроме него, у тебя нет родных. Ни в этом мире, ни в любом другом. Те, кого ты называешь родственниками, - всего лишь мелкие паразиты, охочие до чужих денег и власти. Придется с этим смириться, божественная. Правители редко могут похвастать большим дружным семейством.
  Щеки Маржаны вспыхнули алыми пятнами, глаза нехорошо сузились. Кем бы она ни была, высокородной хайялинской хани или обычной сиднарской девчонкой, подобного отношения к своей семье она не терпела и не прощала.
  - Ты смеешь мне указывать, кого считать своим родственником? - глухим от еле сдерживаемой ярости голосом прошипела она. - Ты, пожертвовавшая собственной семьей во время Великого Исхода ради спасения своей шкуры?! Ты забываешься, Верховная.
  Окружающие невольно вздрогнули. Друзья хайяри переглянулись, привычно готовясь к обороне. Этот голос, полный ненависти и презрения, они уже слышали, и не раз, но привыкнуть к нему было не так-то просто. Он плохо вязался с Маржаной, которую они знали: мягкой, доброй и миролюбивой девушкой, пусть вспыльчивой, но отходчивой. Существо, которому принадлежал голос отчетливыми шипящими нотками, вряд ли можно было назвать добродушным и незлобивым. В его злопамятность и мстительность верилось сразу и безоговорочно.
  Пока сиднарцы принимали боевые стойки и прикидывали, чего им стоит ожидать от хани на этот раз, а хайяры приходили в себя, Маржана - или, вернее, захватившее над ней власть существо, - даром времени не теряла. Тонкая девичья рука метнулась к поясу, на котором теперь всегда висели пара-тройка кэй'ли. Дворцовые портнихи пришили ко всем поясам хани специальные петли - таково было ее распоряжение.
  Возможно, в этот раз хайяри не ограничилась бы порчей деревянных панелей на стенах и дело дошло бы до смертоубийства. Очень уж многообещающим был взгляд заледеневших от ярости голубых глаз. Хайяри профессионально прицелилась, явно собираясь укоротить Верховную жрицу ровно на голову. Каруника застыла посреди комнаты изваянием. То ли испугалась за свою жизнь (что маловероятно), то ли просто не верила в возможность столь близкой и нелепой смерти, то ли окружила себя мощной защитой, которой "звездочки" были нипочем (что вернее всего).
  Рыцарь сориентировался первым.
  Увесистая оплеуха привела хайяри в чувство. Маржана часто заморгала и с трудом сфокусировала взгляд на напряженном лице с тонкими щегольскими усиками - как всегда, безупречно ухоженными.
  - Спасибо, Свет.
  На щеке хани быстро наливался алым отпечаток отнюдь не легкой рыцарской длани, но взгляд хайяри светился благодарностью. От этого рыцарь почувствовал себя последней скотиной.
  - Больно? - участливо спросил он, осторожно проводя ладонью по будущему синяку. - Ты прости, я не хотел так сильно...
  - Ерунда, - махнула рукой Маржана, не делая, впрочем, попытки отстраниться. - Протру заговоренной настойкой паучьих лапок - и все пройдет. Если б ты не ударил меня, могло быть и хуже.
  Каруника кашлянула, привлекая к себе внимание, и рыцарь, опомнившись, моментально оказался в другом конце комнаты. Будто ветром отнесло.
  Маржана с неудовольствием повернулась к Верховной.
  - Это уже вторая вспышка беспричинной агрессии за последние два дня, - голос жрицы звучал холодно и спокойно, будто она говорила о чем-то, ни в коей мере ее не касающемся. - Ты не контролируешь себя и свою память, хани. Ты уверена, что сможешь защитить своих друзей и Вотия от самой себя? Твой брат сейчас наиболее уязвим из всех. Случись что - он пострадает первым.
  Маржана вздохнула. Расчет жрицы был верен - она ударила по самому больному. С первого пробуждения памяти предков хайяри более всего страшила перспектива в таком вот невменяемом состоянии причинить зло кому-то из близких. Особенно - брату. Эта мысль неотступно преследовала ее, прячась где-то в уголках сознания и при любом удобном случае выползая на свет.
  - Ты знаешь, что я права, хани, - удовлетворенно кивнула жрица, без труда прочтя по лицу Маржаны ее чувства. - И знаешь, как избежать этого. Все в твоих руках, божественная.
  Айна передернула плечами. В устах жрицы почтительное обращение к правительнице прозвучало как плевок. Но графиня смолчала, а Маржана, похоже, и вовсе не вникала в такие тонкости, как интонации собеседницы. Не до того ей было.
  Она несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь, закусила губу, глядя в пол, напряженно раздумывая.
  В комнате воцарилась звенящая тишина. Слышно было, как где-то во дворе залаяла собака, вызвав неподдельный интерес насторожившейся Фтайки и неудовольствие Кисса. Прогромыхали по коридору стражники в тяжелых латах. На нижнем этаже стукнули о стену ставни.
  И - отчаянное, будто в речку с обрыва:
  - Хорошо. Я согласна. Начинайте готовиться к коронации.
  Довольные жрецы во главе с предводительницей поспешили уйти, пока хани не передумала. Едва за ними закрылась дверь, рыцарь напустился на хайяри:
  - Ты что?! С ума сошла?! Ты ведь не хотела надевать корону!
  Маржана одарила рыцаря ничего не выражающим взглядом и подтвердила безжизненным голосом:
  - Не хотела. И сейчас не хочу. Но у меня нет выхода. Если я не стану хани, эта клятая память предков сожрет меня. Я боюсь ее и себя заодно, я не знаю, какое воспоминание настигнет меня в следующий момент и что из этого получится. Если я не научусь с собой справляться... Даже думать не хочу, чем это может закончиться. А научиться можно только будучи официально коронованной правительницей.
  
  Времени до коронации оставалось всего ничего - несколько дней. Спустя неполную неделю должна была закончиться старая жизнь и начаться новая. Но коронованные ученики, что бы их ни ждало впереди, не перестают быть учениками, верно? К тому же для правителей образование даже важнее, нежели для простых смертных.
  Рассудив так, Дарилен возобновил занятия, с новыми силами гоняя учеников по теории магии, заставляя заучивать новые заклинания, отрабатывая с ними до автоматизма сопутствующие ворожбе жесты. Маг несколько изменил систему обучения, с учетом сложившейся ситуации: теперь он больше внимания уделял боевой стороне магии, отдавая предпочтение всем видам защиты, какие только могли пригодиться в хайялинском дворце, и в особенности - защите от ментального вмешательства. Дарилен не доверял хайярам и решил во что бы то ни стало уберечь учеников, насколько это было в его силах. От чего? Он и сам не знал. От чего бы то ни было.
  Правда, теперь ему приходилось мириться с неусыпным надзором вездесущих жрецов - служители Хайяримы из кожи вон лезли, чтобы не позволить Маржане и Вотию слишком долго беседовать с Наставником. Тем более - наедине. Можно подумать, он оказывал на них дурное влияние!
  Вот и сейчас: Дарилен объяснял Вотию принцип действия заклинания водного вихря, а в углу залы притулилось очередное дитя богини - тщедушное, с редкими сальными волосенками на круглой голове, неприятно ухмыляющееся редкозубым ртом, но глядящее вокруг с явным превосходством.
  Жрецу не нравились занятия Дара с учениками, это было заметно невооруженным глазом. Потерпев минут пятнадцать, он принялся ежеминутно вздыхать и неодобрительно качать головой. Маг терпел и не замечал жреца в упор. Тот оскорблено пыхтел и вздыхал, прямо-таки стенал, все более скорбно.
  Маг не выдержал первым.
  - Вы неважно себя чувствуете? - вежливо осведомился он.
  - Мне больно и горько видеть, как попираются заветы моей богини, - охотно отозвался жрец. Видно было, что он ждал вопроса и заранее приготовил ответ. - Разве не знаете вы, что брат будущей хани не может обучаться у обычного колдуна, даже не хайяра? Вам, должно быть, известно, что обучить хайяра тонкостям магического искусства может только соотечественник. У вас нет шансов, - и жрец взглянул на Дарилена едва ли не с жалостью.
  Маг хмыкнул.
  - А как насчет того, что Вотий уже обучен некоторым... тонкостям? И обучен мною. Обычным колдуном. Даже не хайяром.
  - Кровь его родителей берет свое, - ответствовал жрец, даже не запнувшись, будто предвидел и этот вопрос. - Все дело в родословной божественного. Он легко вспомнит заклинания, которыми владели его предки. Но это не правильно, нет, не правильно... Так не должно быть...
  - Сами боги одобрили обучение Вотия и Маржаны у меня, и у меня нет причин не доверять их выбору. Или, вы полагаете, вам виднее?
  - Боги? Какие боги? Мы не знаем других богов, кроме Великой Хайяримы, - маленькие безмятежно голубые глазки по-прежнему смотрели спокойно и немного жалостливо. Как на душевнобольного. Маг почувствовал, что еще немного - и он взорвется.
  Но маг должен уметь не только дать сдачи обидчику, когда надо, но и вовремя остановиться - на то он и маг, образованный человек с чувством собственного достоинства. Или не-человек. Колдун скрипнул зубами, поворачиваясь к ученику и одновременно накидывая полог тишины. Правилами дворцового этикета подобная вольность не запрещалась - во всяком случае, колдун о таком запрете не слышал. Жрец по-прежнему маячил бесплотной тенью где-то не границе видимости, но теперь, по крайней мере, он не мог слышать, о чем Дар беседует с учеником. Маг мысленно злорадно ухмыльнулся, краем глаза заметив, как перекосилось от досады лицо жреца. До чего же неприятные "дети" случаются у некоторых богинь...
  
  Вотий страдал и пыхтел под гнетом гранитной плиты магической науки. Но, как бы он ни сетовал на излишнюю строгость Учителя, Маржане приходилось куда тяжелее. В тот же день, как она дала согласие на коронацию, с хани начали заниматься Высшие жрецы Хайяримы - лучшие из лучших, мудрейшие мужи и виднейшие ученые государства. Они обучали будущую правительницу всему, что, по их мнению, было просто необходимо знать истинной хани: этикету, истории Хайялина, древнему языку, геральдике и в числе множества прочих наук - обращению к памяти предков.
  Маржане только казалось, что, стоит ей надеть корону, чужая память обрушится на нее, вся сразу, и хани сможет обращаться к опыту прадедов, когда ей только заблагорассудится.
  На самом деле, чтобы подчинить себе память предков и вызволить из нее то, что нужно, а не то, что первым попадется, да еще не попасть под влияние чужих чувств и не зашибить кого-нибудь ненароком, хани, особенно на первых порах, требовалось проводить специальный ритуал. Его запись дошла из глубины веков в единственном экземпляре, в древнейшем манускрипте, чудом сохранившемся и не рассыпавшемся в прах только благодаря действию мощных защитных заклятий, ежедневно обновляемых лично Каруникой. Проводить обряд до коронации Маржане строго-настрого запретили, туманно пояснив, что это - "для блага божественной и окружающих", но тем не менее заставили ее намертво зазубрить последовательность действий.
  Помимо чтения заклинания и вычерчивания пентаграммы обряд требовал от хайяри всякий раз жертвовать по семнадцать капель крови - ни больше, ни меньше. Кажется, совсем немного, но если проводить ритуал по двадцать раз на дню... Так будущая хани узнала, что к памяти предков можно обращаться отнюдь не по любому поводу, иначе велик риск в неуемном стремлении к знаниям не подрассчитать и скончаться от потери крови. Это обстоятельство ее насторожило и заставило задуматься: признаться, Маржана здорово рассчитывала на чужую память, полагаться на собственные управленческие способности ей не приходилось ввиду полного отсутствия оных. Но, как бы то ни было, отступать было уже поздно, да и некуда: жрецы учили правительницу не только вызову памяти, но и ее блокировке в случае надобности. Перед хайяри на горизонте вместе с короной замаячила соблазнительная перспектива навсегда избавиться от ощущения чужого, навязанного присутствия в своем теле - по крайней мере, тогда, когда вполне можно обойтись и без него, - чужих чувств, затмевающих ее чувства, чужой воли, подавляющей ее собственную... Пожалуй, ради этого стоило попробовать даже управлять государством.
  Жрецы попытались было вразумить и правительницу на предмет неподобающих божественной близких знакомств с мало того, что иномирцами и иноверцами, - так еще и плебеями, не могущими похвастать родословной.
  Озвучить свои мысли рискнул лишь один из них.
  - Божественная, хани не пристало водиться с... - начал однажды он.
  - Хани - я, и я одна решаю, что мне следует делать, а что - нет!
  Голубые глаза сверкнули гневом, в голосе прорезалась сталь, которая немало озадачила и саму Маржану.
  - О да, простите, божественная, - пролепетал побледневший жрец, согнувшись в три погибели и трясясь, аки осиновый лист на ветру.
  Больше эту тему в разговоре с божественной подданные не затрагивали, от греха подальше.
  
  Двое беседовали в комнате, от потолка до мраморных плит под ногами завешенной тяжелыми бархатными портьерами и старинными гобеленами. Разговор происходил телепатически, собеседники окружили себя надежными щитами, защищающими от шпионажа. Если бы кому-то пришло в голову подслушать, он не услышал бы ничего, кроме тихого позвякивания чайных чашек о блюдца и шелеста конфетных оберток.
  - Зачем тебе вообще понадобилась эта коронация? - раздавался брюзгливый мужской голос в голове собеседницы. - Мы так славно правили при ее умалишенном дядюшке - а что нас ждет теперь? Я говорил, что не стоило засылать поисковые отряды так далеко вглубь Сиднара... Да и тогда все еще можно было исправить! Если бы ты позволила мне попытаться еще раз...
  - Не будь дураком, - ответил ему глубокий женский голос. Его можно было бы назвать красивым, если бы не сквозившие в нем желчь и раздражение. - Мы это уже не раз обсуждали. Твои так называемые "попытки" гроша ломаного не стоят, еще одна - и мы могли остаться ни с чем. Подумать только, ты даже не смог разделить их! А теперь уже поздно... Хотя, если подумать, то, что произошло, к лучшему. Теперь мы убьем двух зайцев сразу: напомним Сиднару о себе и избавимся от новоявленной хани. Безо всякого риска. На войне так легко попасть под удар... Я стану регентом при малолетнем ханиме - Вотие, - а если через десяток лет мне не надоест править, уберем и его. Надеюсь, он исполнит предназначенное до этого срока. У семьи орр Эллайнен нет других наследников, и Хайяриме придется выбрать новую хани. Догадываешься, кто это может быть, - при моих-то талантах? Все просто, Карир.
  Постепенно разговор перешел на сбор налогов и наполняемость казны, и собеседники заговорили в полный голос. Увлеченные беседой, они не заметили, как у дальней стены слабо колыхнулась портьера и чуть слышно скрипнула, закрываясь, спрятанная за тяжелым бархатом дверь, и уж тем более не услышали легких шагов, быстро удаляющихся по коридору. Собеседники уловили лишь слабое изменение магического фона, после которого дверь вновь растворилась в каменной кладке, будто ее здесь и не было, но не придали этому значения (во дворце постоянно кто-то ворожит, разве уследишь за всеми?). Как выяснилось позже - зря.
  
  Бывают случаи, когда враги предпочитают напасть внезапно. Вовсе не из-за своей исключительно подлой натуры - на войне нередко один отряд оказывается отрезанным от основной армии, - и что ему прикажете делать? Бросаться на врага с мечами наголо, дабы погибнуть геройской и при этом совершенно напрасной смертью? Чтобы продолжить сражение и при этом иметь хоть какое-то преимущество, лучший выход - позволить забыть о себе. И напомнить, когда никто этого не ждет.
  Бойцы таятся, перемещаясь по вражеской территории почти бесшумно, со всей возможной осторожностью, так, что ничто не выдает их приближения. Усыпленные кажущимся спокойствием враги теряют бдительность и расслабляются, уверовав в собственную непобедимость.
  Но это спокойствие обманчиво. Придет день (а скорее - ночь) - и вражеский отряд выскочит, как демон из преисподней, налетит, оглушит, растерзает, не позволив опомниться...
  Об этом думала Заринна, обнаружив однажды утром, что наступил день коронации. Когда он подкрался? Как? Она и не заметила...
  Этот день казался таким далеким, таким нереальным, сиднарцам чудилось, что он не наступит никогда - просто потому, что такого не может быть.
  Увы. Назначенный день пришел не просто в положенный срок - а возмутительно быстро.
  Церемония должна была состояться на восходе, в тот час, когда на небе встречаются еще сонное солнце и уже уставшая луна. Сиднарцев со всей возможной учтивостью препроводили в Обитель Рассвета - точь-в-точь такую, как в оставленном хайярами мире.
  В то утро сиднарцы впервые увидели Хайя-Тэр - каким он стал на новом месте.
  Архитектура Хайялина была похожа и не похожа на сиднарскую. Вроде все то же: четыре стены, крыша, окна и двери, - но все это было исполнено такого изящества, украшено столь затейливыми барельефами и росписью, что невольно создавалось ощущение нереальности, сказочности окружающего мира. Утренний туман лишь усиливал это чувство, делая все вокруг иллюзорным, зыбким, ненадежным. Будто сиднарцы каким-то образом очутились в Сонном Городе из старинной сказки - он удивительно красив, в обычной жизни таких просто не бывает, но однажды ступивший на его земли обречен вечно блуждать среди призрачных жителей города, пока сам не станет одним из них - безликим, безымянным, не помнящим себя...
  Заринна передернула плечами и потрясла головой, будто вытряхивая из нее мрачные мысли. Впрочем, городские красоты, возможно, произвели бы на нее куда более приятное впечатление и вызвали бы другие эмоции, если бы не возмутительно ранний час.
  Очутившись на месте, магичка огляделась. Рядом, стараясь не слишком открыто зевать, зябко ежился колдун. Ему отчаянно хотелось спать, его организм был просто не в состоянии принять вертикальное положение в столь раннее время. Дар добросовестно пытался хотя бы не заваливаться в сторону и стоять прямо, но получалось у него это, прямо скажем, не очень.
  Остальные сиднарцы выглядели такими же заспанными, замученными и отчаянно мерзнущими. Хайяры же, казалось, не чувствовали ни сонливости, ни утреннего холодка, они глядели вокруг с одинаковым торжественно-взволнованным выражением на лицах и были бодрыми и радостными. Глядя на них, магичка ощутила легкий укол зависти.
  Задумавшись, она едва не пропустила появление ученицы Дарилена. Вот кого нельзя было назвать заспанной! Похоже, Маржана вовсе не сомкнула глаз - ее выдавали заметная даже в утреннем робком свете бледность и покрасневшие, нездорово блестящие глаза.
  Бледность хайяри немного скрадывало белое платье. Хвала богине, платье хани для коронации было не чета обычным хайярским нарядам: совсем простое, из тонкого белого полотна, без изысков, единственным украшением служил узкий кожаный поясок, перехватывающий талию, расписанный витиеватыми древними письменами.
  Словом, платье было всем хорошо: красиво, удобно, скромно, но не лишено элегантности. Но Маржане эта красота казалась саваном.
  Все присутствующие были одеты так же - просто, почти по-деревенски. Если бы не аристократические манеры и безупречный покрой одежды, их можно было бы принять за толпу крестьян, собравшихся на сельский праздник.
  Маржану вели живым коридором, мимо благоговейно замерших подданных, мимо друзей, мимо Вотия и Винара - к алтарю. Хайяри едва передвигала ноги, если бы не жрецы, предусмотрительно поддерживающие ее под руки, она не смогла бы сделать ни шагу. В висках кузнечным молотом отдавались удары крови, происходящее вокруг было словно подернуто дымкой, отчего казалось далеким и нереальным, происходящим не с ней.
  Повсюду курились благовония. Их аромат казался чересчур навязчивым, он проникал в мозг, усыпляя его, мешая думать, сковывал волю и притуплял чувства. Или он действовал так лишь на Маржану, проведшую бессонную ночь?
  Хайяри окинула собравшихся быстрым взглядом из-под опущенных ресниц. Нет, все вокруг - веселы и довольны. У них - праздник. Только у нее - поминки по прежней, беззаботной и свободной жизни.
  Дорожка, ведущая к алтарю, была усыпана лепестками роз, казавшимися пятнами крови на белых мраморных плитах.
  Каждый шаг длился вечность, мгновения растягивались, превращаясь в века, минуты - в тысячелетия. Но вот, наконец, путь пройден. Хани оказалась перед алтарем - розовато-золотистым мраморным лотосом, приподнятым над землей. Если приглядеться, становилось заметно, что прожилки в камне складываются в замысловатые узоры и древние письмена.
  Рядом с Маржаной очутилась Каруника. Когда она успела прийти?
  Шелест и шепот вокруг стихли, как по волшебству.
  Речь Верховной жрицы Маржана почти не запомнила. Каруника разливалась соловьем, рассказывая подданным, какой радостный день им довелось увидеть воочию (если они сами вдруг не догадались), о том, что уж теперь-то все пойдет иначе, теперь возрожденный Хайялин поднимется с колен (интересно, перед кем?) и придет новая эпоха - эпоха величия детей Хайяримы...
  Наконец, жрица замолчала и повернулась к Маржане. Тишина вокруг стала почти осязаемой, она окружила хайяри плотным кольцом, мешая дышать.
  Подданные выжидательно смотрели на хани. Они ждали клятвы.
  Маржана боялась, что пересохшее горло откажется ей повиноваться - но нет, ее голос был по-прежнему звонким и чистым, и каждый пришедший на площадь перед храмом услышал клятву новой правительницы.
  Заученные накануне древние слова, казалось, рождались только что, обретая силу и смысл.
  - ...Перед лицом Великой Богини клянусь служить моему народу... Радеть о его благе... Защищать и ограждать... Ни действием, ни словом, ни мыслью не причинить своим подданным зла... Да будут свидетелями моей клятвы солнце и ветер, небо и звезды, звери и птицы. Да падет на мою голову гнев Богини, если я осмелюсь нарушить свое слово и не исполнить обещанное...
  Один из жрецов с поклоном протянул Маржане тонкий, хищно поблескивающий на солнце стилет.
  Большинство сильных и хоть сколько-нибудь важных клятв скрепляется кровью. Клятва правителя, безусловно, относится к числу самых важных и, несомненно, должна быть как можно более сильной. В идеале - нерушимой.
  Маржана, стараясь не показать страха, полоснула клинком по запястью. Горячая струйка прочертила на коже темную полосу, несколько капель упали на алтарь.
  И... ничего.
  На площади перед храмом снова воцарилась тишина. Какая-то неправильная, неестественная тишина.
  Маржана не считала себя знатоком хайярских обычаев, но и она поняла: что-то идет не так. Что-то должно было произойти - и не произошло. Подданные вокруг зашевелились, по рядам прошелестел шепоток. Маржана беспомощно оглянулась на Карунику, кусающую губы. Что же делать дальше? В душе хайяри встрепенулась слабая надежда: может быть, все обойдется, может быть, ей не придется становиться правительницей...
  Из толпы бочком протиснулся Вотий. Мальчишка встал рядом с сестрой, успокаивающе сжал ее руку.
  - Мы произнесем клятву вместе.
  Маржана сделала брату страшные глаза и попыталась незаметно оттеснить его алтаря. Но куда там! Паршивец и ухом не повел. Неужели он не понимает, во что ввязывается?! Мало ему того, что сестра вот-вот угодит в кабалу, так он и сам сует голову в ту же петлю, герой малолетний...
  Поздно. Жрецы заметили его и одобрительно загудели. Совместная клятва не противоречила условиям. Такое уже случалось, и не раз, когда правителями становились сразу двое - хайялинские законы допускали совместное правление близких родственников или супругов. Как правило, при этом один из правителей занимал главенствующее положение, но менее почетной должность соправителя не становилась.
  Вотий хладнокровно принял ритуальный стилет, как будто всю жизнь только тем и занимался, что резал себе руки. Маржана с удивлением отметила, что брат совсем не боится. Или тоже трусит, но маскируется лучше, чем она?
  Их кровь смешалась на мраморных лепестках.
  В тот же миг алтарь вспыхнул, рассыпая вокруг снопы искр. Кровь впиталась в камень, не оставив ни следа, будто в песок ушла, порезы на руках Маржаны и Вотия затянулись сами собой, словно их никогда и не было.
  Маржана почувствовала, как на ее голову опустилась корона Хайялина - широкий золотой обруч с крупным рубином в центе и расходящимся от него в обе стороны пунктиром мелких. Почти такой же, только немногим уже и без крупного камня, очутился на голове Вотия.
  Маржана подняла глаза - и с трудом подавила удивленный возглас. Прямо перед ней стояла высокая, в два человеческих роста, светловолосая женщина в простом белом платье без украшений. Почти таком же, как на самой Маржане. Ее мягкое доброе лицо казалось смутно знакомым. "Хайярима!" - догадка молнией обожгла хани. Богиня ласково улыбнулась коронованным правителям, протянула к ним руку в жесте благословения и... медленно растаяла в воздухе. Маржана осторожно огляделась. Кажется, больше никто, кроме нее и Вотия, не заметил явления богини.
  Все осталось прежним, лишь алтарь, впитавший кровь брата и сестры орр Эллайнен, светился мягким ровным светом да сияли в солнечных лучах короны на головах новых правителей.
  Клятва была услышана. Клятва была принята.
  
  
  
Глава 16
  
  Маржана устало откинулась на спинку кресла и с силой сжала виски ладонями. От обилия информации, изложенной к тому же сухим, казенным языком, голова трещала, как орех под молотом, и грозила вот-вот расколоться.
  За неделю, прошедшую после коронации, хани представили всех мало-мальски значимых сограждан и всучили для дальнейшего изучения, кажется, все официальные бумаги, какие нашлись в Хайялине. Государственные мужи словно надеялись таким образом восполнить пробелы в образовании правительницы. Хани, чувствуя возложенную на нее ответственность, день за днем добросовестно изучала документацию, но, увы, не преуспела, заработав лишь почти непроходящую головную боль и нестерпимое жжение в глазах. Да и то сказать: легко ли обычной девчонке, выросшей в селе, вникнуть во все премудрости управления государством? Единственный представитель власти, с которым Маржана имела дело прежде - лыковицкий голова, человек умный, но слабовольный и пристрастившийся к выпивке, - вряд ли мог служить достойным примером для подражания, а других молодая хани попросту не знала и оттого боялась не оправдать доверие хайяров.
  Хани вздохнула, бросила взгляд на кипу непрочитанных бумаг, грозно возвышающуюся на столе, и страдальчески поморщилась. Надевая корону, она была готова ко всему - но едва ли предполагала, что правителям нужно не только принимать судьбоносные решения, но и быть в курсе всех дел, свершающихся на вверенной им территории.
  И кто придумал глупость, будто коронованные особы свободнее всех в государстве и могут делать все, что им заблагорассудится?! Спросил бы кто у хани - и она ответила бы, что более несвободных людей, чем правители, просто не существует!
  Пожалуй, единственный плюс своего положения Маржана видела лишь в одном - в возможности одеваться в соответствии с собственным вкусом, более того - самой диктовать модные веяния. Конечно, поначалу хайяры активно возражали против этого - но куда им было деваться, если хани наотрез отказывалась носить полупрозрачные одеяния, звенящие при любом движении из-за обилия украшений? Борьба за платья оказалась нелегкой, но завершилось в пользу Маржаны: она проявила несвойственную ей прежде твердость, за что и была вознаграждена новыми нарядами, радующим глаз привычным покроем. Пришлось детям Хайяримы смириться с монаршей причудой.
  Надо сказать, друзья хани тоже недолго щеголяли в модных хайялинских одеяниях. Стоило им немного пообвыкнуться в дворцовых стенах, как на местных портних и сапожников посыпались заказы от чудаковатых (на взгляд указанных мастеров) чужаков. Сиднарцы с ностальгией вспоминали привычную им одежду, Айна и Зари с удовольствием рисовали эскизы (правда, у графини они выходили слегка кривоватыми, а у магички - чуточку непропорциональными, но это ведь мелочи, верно?), а белошвейки, ругаясь вполголоса, разбирали рисунки, похожие на детские каракули, и шили непривычные для хайялинского взора наряды. Впрочем, непривычность эта была лишь вопросом времени. Хайялинские модницы со все возрастающим интересом разглядывали новые платья хани, и можно было не сомневаться: еще немного - и на портних посыплются заказы уже от фрейлин, а женские платья с открытой спиной, мужские штаны, украшенные бантами, и обилие всяческих "украшений" на предметах одежды станут достоянием истории.
  Во всяком случае, "первая ласточка" грядущих перемен уже появилась: одна из представленных хани фрейлин была одета в точности как правительница, разве что отказаться от украшений, гирляндами унизывающих ее руки и шею, не смогла.
  Маржана невольно улыбнулась, вспомнив кукольное личико и ухоженные пухлые ручки, в притворном восторге прижатые к нарумяненным щечкам. Про таких говорят: "Хорошенькая, но пустоголовая". Столько ахов, охов, слащавых восклицаний и фальшивых эмоций хани не видела за всю свою предыдущую жизнь. Слава богу, у придворной красотки хватило выдержки (или ума) не хлопнуться в обморок прямо во время аудиенции - хотя, чего греха таить, от избытка чувств она была близка к этому. Что делать с обморочными фрейлинами, Маржана не представляла, но догадывалась, что подобный опыт не принесет ей приятных эмоций.
  Радость хани вызывал только брат. Маржана боялась, что хайяры вцепятся в малолетнего ханима мертвой хваткой и заставят заниматься какими-нибудь жутко важными и столь же бессмысленными государственными делами. С многомудрых хайяров сталось бы отобрать у Вотия детство. Но, к счастью, хани удалось отстоять брата. Его, конечно, принялись обучать более старательно, чем до коронации, но все же не слишком усердствовали, и большую часть времени мальчишка проводил в беготне по огромному дворцовому саду и "всамделишных" сражениях на деревянных мечах со сверстниками-хайярами. Хвала Богине, их возраст еще позволял не обращать внимания на такие мелочи, как сословные различия и общественное положение.
  Маржана отвлеклась от размышлений и кинула взгляд за окно. В дворцовом саду понемногу вступала в свои права ночь. Только сейчас хани почувствовала, как сильно она устала, как рада была бы хоть ненадолго забыть о государственных заботах и лечь спать, как остальные, не обремененные властью люди. "Хватит на сегодня", - решила Маржана, отодвигая ворох бумаг. Но покидать кабинет она не торопилась. Вместо этого хайяри придвинула к себе книгу - толстенный фолиант в богатой, тисненой серебром обложке. Хайялинские сказки.
  Маржана нашла этот сборник в дворцовой библиотеке и не смогла побороть искушения - утащила его к себе. Книга была настоящим произведением искусства. Великолепие обложки, мастерство иллюстраций, превосходная бумага, защищенная от разрушительного действия времени, как и чернила, не могли не вызывать восхищения у любого, даже далекого от любви к книгам человека. Но не эти достоинства привлекли Маржану и заставляли вновь и вновь возвращаться к исписанным каллиграфическим почерком страницам. Предания хайяров напоминали ей сказки матери, читая их, хани будто возвращалась в беззаботное детство, когда все было просто и понятно, а жизнь казалась сплошным праздником. Отказаться от этого развлечения Маржана не смогла, как ни старалась.
  "Прочитаю всего одну сказку - и спать", - решила хайяри. Она специально принесла книгу в кабинет, а не в спальню: как показала практика, последнее было чревато опасностью зачитаться до утра. Когда пришедшие на рассвете камеристки обнаружили хани не мирно спящей, а склонившейся над собранием сказок, да еще с явными следами бессонной ночи на лице, они одарили правительницу такими взглядами... Маржана чуть не расхохоталась при одном воспоминании. Девицы явно считали, что в возрасте хани и с ее положением бодрствовать по ночам следует никак не в компании старинных книг.
  Хани раскрыла книгу на странице, заложенной шелковой ленточкой, и погрузилась в чтение. Волшебный мир древней, как само человечество, сказки захватил ее сразу, поймал, как птицу в клетку, и не было никакой надежды вырваться из этого плена. Хайяри жадно глотала строчку за строчкой, едва успевая за поворотами сюжета, позабыв о времени и мире вокруг, как вдруг...
  Что-то привлекло внимание хани, заставило ее отвлечься от захватывающего сюжета и внимательнее приглядеться к искусно выписанным буквам. Маржана непонимающе нахмурилась и перечитала смутивший ее абзац.
  "...Но недолго радовался злодей совершенной им подлости. Сама богиня покарала его. Не прошло и года, как разгневанное солнце ослепило его дом, оставив сиротами его детей и вдовою - жену..."
  "Разгневанное солнце"?.. Почему эта фраза кажется такой знакомой?
  В памяти всплыл вечер в сиднарском лесу, магический костер, дым, поднимающийся к звездам, и звонкий Зариннин голос: "Ну и язык был у этих хайяров! Нет, вы только послушайте! "Падут былые храмы, изгнаны и забыты будут жрецы, уничтожены их дети и разрушены жилища. Скорбь по прошедшим дням и гонения станут судьбой их народа. И так будет много веков... Но придет день, когда разгневанное солнце ослепит дом Первого из Последних, и тогда двое станут одним и подарят детям Хайяримы мудрость веков". Как вам это нравится?"
  Маржана зажмурилась и потрясла головой, приводя мысли в порядок. Волнение, предчувствие какой-то важной разгадки сотней крохотных иголок впилось в подушечки пальцев.
  А что если?.. Нет, не может быть!
  Маржана снова сжала ладонями пылающий лоб, будто надеялась таким образом призвать мысли к порядку. Тщетно: они, негодяйки, разбегались, путались, сталкивались друг с другом и всячески вносили сумятицу в душевное спокойствие хани. И вместе с тем где-то в укромном уголке ее сознания зрело решение, робкое поначалу, но с каждой секундой все более твердое. Такое близкое, такое манящее, такое легкое...
  Маржана неуверенно покосилась на пояс - там, под узорчатым ремешком, прятался потайной карман, скрывающий ритуальный стилет. Описание обряда призыва памяти предков вспомнилось мгновенно - не зря жрецы заставили свою подопечную зазубрить оное намертво.
  Хани воровато огляделась вокруг, облизнула пересохшие губы. А, была не была! И хайяри, глубоко вздохнув, быстро, словно боялась передумать, достала стилет.
  Боль полоснула по нервам и тут же отпустила. Семнадцать тяжелых темных капель упали в глубокую чашу, медленно, неохотно растворяясь в родниковой воде. В портативной жаровне живым, немагическим огнем разгорались угли. В принципе, можно было обойтись и без дополнительных приспособлений, но так можно было быстрее достичь цели. Именно быстрота в эту минуту показалась хани важнее всего. Она едва сдерживала нетерпение, изо всех сил стараясь унять дрожь в руках, чтобы ничего не перепутать, не допустить ошибок в ритуале. С памятью предков, пусть даже собственных, шутки плохи. Одна-единственная оплошность может стать роковой.
  Но вот все необходимые действия выполнены, слова заклинания произнесены, жертва давно ушедшим в небесные чертоги душам принесена.
  Результат не заставил себя долго ждать. Дороги к чужим воспоминаниям вспыхнули перед закрытыми глазами разноцветьем перепутанных ниток. Их был целый клубок, и на мгновение хани охватила паника: что, если она не найдет нужную тропку? Но вот одна из "ниточек" вспыхнула ярко-алым. И не успела хайяри обрадоваться, как совсем рядом ярко засветилась еще одна причудливо изогнутая линия - на сей раз изумрудно-зеленая. Маржана застыла в нерешительности, не смея поверить своим глазам. Жрецы говорили ей, что такое тоже бывает: когда почившие предки считают нужным сообщить что-то, на их взгляд, важное, они находят способ намекнуть на это. Но чтобы вот так сразу, в первый раз самостоятельного призыва?
  Хайяри несколько секунд колебалась, поглядывая то на один, то на другой путь. И, наконец решившись, осторожно потянула на себя "нить" насыщенного зеленого цвета...
  
  На Хайялин давным-давно опустилась ночь. Уснули уставшие после долгого трудового дня литы, хайяры и сиднарцы, уснули звери и птицы, цветы и деревья, казалось, уснули даже дома, погрузившиеся во тьму. Лишь в кабинете хани прирученной звездочкой упрямо горел магический светильник, не желая уступать ночной темноте.
  Маржана сидела за рабочим столом, склонившись над пожелтевшей от времени книгой. Шею хани ломило от напряжения, глаза жгло, словно в них сыпанули песку, в висках тревожно стучали первые признаки приближающейся мигрени. Но хайяри не позволяла себе прервать чтение. Она чувствовала, что близка к цели.
  Рядом на столе в беспорядке были нагромождены другие, по виду не менее древние книги, свитки, кое-где выглядывали отдельные разрозненные листы, заполненные текстом, рисунками, громоздкими и от того устрашающими формулами.
  Время от времени Маржана со вздохом потирала шею, устало прикрывала глаза, но с завидным упорством продолжала чтение. Она торопилась, и ощущение близости цели лишь подстегивало ее.
  Но прошел не один час, прежде чем Маржана смогла оторваться от чтения с торжествующей улыбкой на губах. Вот оно! Наконец-то!
  Хани несколько раз перечитала нужную страницу. Потом прикрыла глаза и повторила текст про себя, убеждаясь, что запомнила правильно. Нахмурилась на секунду, что-то высчитывая. Все было верно. Маржана удовлетворенно вздохнула, откинулась на спинку кресла и задумчиво побарабанила пальцами по подлокотнику.
  Завтра. Это должно произойти завтра.
  В эту ночь Маржана так и не сомкнула глаз.
  
  
***
  Поговорить с друзьями без посторонних ушей хани смогла лишь после завтрака. Она еле дождалась окончания трапезы, поспешно увела сиднарцев на ближайший балкон и там, отпустив слуг, выпалила без обиняков:
  - Мне нужна... э-э-э... одна вещь из храмовой кладовой. Из Обители, в которой проходила коронация.
  - Так пойди и возьми ее, - пожал плечами рыцарь. Он решительно не понимал причины волнения Маржаны. - Ты же хани. Полагаю, тебе и не такое позволят.
  И Светомир вновь склонился над вазой с фруктами, задумчиво занеся над ней руку, высматривая подходящую добычу. Что-что, а фрукты в этом мире были выше всяких похвал: крупные, сочные, сладкие... Да в Сиднаре любой садовник душу продал бы за секрет выращивания такого чуда!
  Воин наконец определился с выбором (его жертвой стала огромная слива), подышал на ягоду, потер ее, и без того чистую, о рукав и с наслаждением вонзил зубы в сочную мякоть.
  Хайяри проводила стремительно уменьшающуюся в размерах сливу задумчивым взглядом и покачала головой:
  - Не могу. Право входить в храмовую сокровищницу есть только у Высших жрецов. Даже правителям нет туда хода. Такова традиция.
  - Что же это за вещь такая необходимая? Зачем она тебе? - полюбопытствовал Дарилен.
  Маг привольно расположился прямо на балконных перилах, презрев правила хайялинского этикета. Кого стесняться? Все свои! Изредка он бросал взгляды вниз. Благовоспитанные хайяры, прогуливающиеся по саду, при этом каждый раз торопливо опускали глаза и делали вид, что очень спешат по своим делам. "Да мы и не думали вовсе глазеть на всяких там иномирских магов, вот еще! Своих забот хвататет!" - казалось, говорили их лица. Но стоило Дару отвернуться, как дети Хайяримы вновь начинали пристально его разглядывать - маг прямо-таки кожей чувствовал их неодобрительные взгляды. Н-да, похоже, до сего дня хайяры и не подозревали, что о балконные перила можно не только картинно облокачиваться...
  - Я... - хайяри мучительно покраснела, теребя поясок своего платья. - Я потом все-все расскажу, хорошо? Когда эта... хм... вещь будет у меня в руках. Поверьте, так нужно. Но без вашей помощи мне не справиться.
  - Нужно так нужно, - не стал настаивать Дарилен. Но все же не удержался от маленькой мести: - Считай, что моя помощь уже у тебя в кармане. Только перед этим ты мне продемонстрируешь знание вчерашнего заклинания и выучишь новое, как раз подобающее случаю... ну, скажем, заклинание бесшумной ходьбы, - и добавил, подмигнув: - Учитель я, в конце концов, или нет? Зря я, что ли, хайялинский хлеб ем?..
  
  
***
  "На дело" решено было идти на закате. Вернее, так решила хани, а у друзей не нашлось причин с ней спорить.
  День выдался пасмурным, отяжелевшие от влаги тучи лениво скользили над самыми верхушками деревьев, грозя вот-вот пролиться дождем, но отчего-то медлили. В домах хайяров с утра не гасли светильники - улизнувшее за тучи солнце и не думало разгонять полумрак, к вечеру еще сильнее сгустившийся.
  Неосвещенный храм производил мрачное, гнетущее впечатление. Казалось, ожившие колонны окружили чужаков, решая, оставить их в живых или раздавить, потолок давил на головы, грозя вот-вот на них рухнуть, а стены молчаливо и весьма красноречиво придвинулись ближе. Конечно, все это было не более чем игра воображения, порожденная темнотой, но приятнее от осознания этого не становилось, а ощущение враждебности окружающего мира и не подумало исчезать.
  - Куда... - начала было магичка. Эхо подхватило ее голос и гулко заметалось под сводами храма. Заринна поспешно понизила голос и закончила свистящим шепотом: - Куда теперь?
  - Не знаю, - призналась Маржана, неуверенно оглядываясь. - Наверное, туда...
  На счастье сиднарцев, храм оказался точной копией иномирской Обители. И низенькая, в половину человеческого роста дверца отыскалась на том же месте, за колоннами.
  Рыцарь осторожно толкнул дверь, и та легко подалась. Светомир разочарованно хмыкнул. Надо признать, он ожидал, что вход в святая святых Хайялина окажется хотя бы запертым.
  - Что толку ставить дверь, если она не запирается даже на простенький засов? - пробурчал он. - Они бы ее еще распахнули! Так даже не интересно...
  Светомир был неправ. Толк в двери все-таки был - исключительно эстетический. Она скрывала от посторонних глаз довольно неприглядную картину.
  За дверью тянулся вдаль узкий коридор, выложенный плитами - белыми и зелеными, они были расположены поперечными полосами, раскрашивая коридор этакой зеброй. А над полом, прямо в воздухе, на разной высоте висели, чуть покачиваясь, устрашающего вида огромные загнутые крюки. В сиднарских кладовых на такие вешали туши животных. Здесь - видимо, туши недостаточно ловких и увертливых воришек. Часть крюков были новехонькими, блестящими, часть - разъеденными ржавчиной. Некоторые были покрыты не поддающейся опознанию застывшей бурой субстанцией. Сиднарцы предпочли не задумываться, что это может быть.
  - Миленько, - оценил хайялинскую фантазию Дар. И, повернувшись к рыцарю, насмешливо поинтересовался: - Теперь-то тебе интересно будет в казну пробираться? Видишь, как жрецы для твоего веселья расстарались?
  Светомир нервно огляделся и пробурчал что-то невнятное. Остальные промолчали.
  - Не наступайте на белые плиты, - предупредила спутников Маржана.
  - А что за это будет? - с интересом покосился на ближайшую белую плиту Вотий. По лицу мальчишки было видно, что он при первом же удобном случае нарушит запрет - исключительно из любопытства.
  Вместо ответа Маржана отцепила от пояса кэй'ли и бросила на белоснежный квадрат. Стоило "звездочке" коснуться камня, как откуда-то из-под пола с лязгом выскочил частокол остро заточенных лезвий. Кэй'ли оказалась насажена на них, как бабочка на булавку. В наступившей тишине было слышно, как гулко сглотнул Вотий.
  Для порядка изумрудно-зеленые плиты тоже проверили. К счастью, под ними подобных "сюрпризов" не оказалось.
  Коридор казался "злоумышленникам" бесконечным. Передвигаться им приходилось медленно, друг за другом, тщательно избегая белых плит и стараясь не задеть при этом ненароком зловеще раскачивающиеся крючья. На словах это казалось плевым делом, но осуществить задуманное оказалось не так-то просто. Сиднарцы перепрыгивали с одной зеленой плиты на другую, как лягушки - с кочки ни кочку, и тут же приседали, пригибались, отскакивали в сторону - и постепенно им начало казаться, что этому не будет конца.
  - С-с-сквырьины дети, - с чувством высказался рыцарь, приземлившись на очередной спасительный островок зелени и едва увернувшись от здоровенного крюка, который, казалось, сам двинулся ему навстречу, как живой. - Хотел бы я посмотреть, как тут жрецы козлами скачут! Что, Каруника тоже акробатикой занимается?
  - Вряд ли, - отозвался сзади маг. - Скорее всего, у допущенных к кладовой есть средство облегчить себе дорогу. Эти ловушки рассчитаны на незваных посетителей. Таких, как мы.
  Сзади сдавленно зашипела Айна: она неосторожно задела крюк и порвала юбку, поцарапав бедро. Дарилен дернулся было к ней, но графиня предупредила его движение, подняв руку ладонью вперед. Все в порядке. Продолжаем путь.
  Минуту спустя скачущая впереди Маржана остановилась, осмотрелась и уверенно кивнула на неприметное ответвление коридора:
  - Нам сюда.
  Новый проход, к несказанному облегчению сиднарцев, не таил подвохов: ровный, одноцветный, безо всяких мясницких крючьев и упрятанных в полу ножей. Впрочем, нет. Один подвох все же обнаружился, пусть и не сразу - в самом конце коридора, перед плотно закрытыми дверьми. Смрадный, острозубый и злобно рычащий.
  Двери охраняли собакоподобные монстры: два метра в холке, злобные глазищи, размером с добрую тарелку каждое, зловеще горящие в темноте, и почти акульи клыки в два ряда.
  - Хор-рошие п-песики, - с нервным смешком выговорил рыцарь, пытаясь совладать с неприятной дрожью в руках.
  Твари ответили ему утробным рычанием. Кисс вздыбил шерсть на загривке и зашипел. "Хозяин, на кой ляд ты меня сюда притащил?!" - безо всякой телепатии легко читалось в его глазах. Фтайка немедленно отползла за хозяйкину юбку и жалобно заскулила.
  Впрочем, кидаться на нарушителей порядка монстры не спешили - и на том спасибо. Но они ясно давали понять: дальше чужакам не сделать ни шагу.
  - И что теперь? - растерянно проговорила в пустоту Айна.
  И, прежде чем графине успели ответить, Маржана сделала несколько крохотных шажков вперед, присела на корточки и осторожно протянула руки, почти касаясь жутких тварей. Ее глаза были прикрыты, губы беззвучно шептали что-то. Соратники недоуменно переглянулись. Это не было похоже на волшбу - магический фон даже не всколыхнулся. Это вообще ни на что не было похоже. "Она с ними разговаривает!" - догадался наконец Дарилен. В свете последних событий он и забыл, что его ученица обладает способностью общаться с животными.
  Первые пару мгновений ничего не происходило, и спутники хайяри лихорадочно прикидывали, как бы половчее уволочь хани подальше от кровожадных тварей, которые еще не набросились на нее только чудом. Но вот чудища присмирели, неуверенно замерли, не отрывая настороженных глазищ от хайяри. А она все продолжала беззвучный монолог, словно не видела оскаленных пастей, клыков, с которых капала слюна, глаз, горящих жаждой крови, огромных когтей, нетерпеливо царапающих мраморный пол. И постепенно пасти сомкнулись, когти втянулись в мягкие подушечки на лапах, злобный огонь в глазах утих, а потом и вовсе погас. Твари дрогнули, отступили на шаг и тоненько заскулили, поджав хвосты, словно обычные нашкодившие псы. "Уходите!" - мысленно приказала им Маржана. И монстры, ставшие смирнее комнатных собачонок, покорились ее воле: пусть они не ушли, но, по крайней мере, отошли в сторону, освободив хани путь.
  - Ух ты! - Вотий воззрился на сестру с таким неподдельным восторгом, будто впервые ее увидел. - Ловко ты их зачаровала!
  - И вовсе я никого не зачаровывала. Я просто попросила их впустить меня, и они послушались, - пожала плечами Маржана и направилась ко входу в кладовую, старательно не замечая вытянувшихся лиц спутников.
  Эти двери, против ожидания, были закрыты. Да не на абы какой замок, а на магический - таланты сокола здесь оказались бессильны. Массивные дубовые створки нельзя было даже выломать - разве что с куском стены, на который распространялись охранные заклинания.
  ? - Обычно такие двери зачаровывают на какую-нибудь фразу вроде "Отворитесь, милые двери" или "Впустите нас", - задумчиво сообщила Айна, разглядывая причудливую резьбу на дереве.
  - "Обычно" - это в сказках, - возразила магичка. - Приличные маги просто ставят на вход хорошую защиту, а не занимаются ерундой. Хотя... у некоторых хайяров явно с головой не все в порядке. Я не удивлюсь, если они сделали паролем для своих дверей что-нибудь вроде "Да славится Великая Хайярима" или "А ну раскройтесь, поганые деревяшки!".
  Едва магичка замолчала, как двери, вспыхнув по краям золотистым светом, медленно, со скрипом разъехались в стороны. Заринна выглядела обескураженной.
  - Это я их так? - почему-то шепотом уточнила она.
  Маг со смехом похлопал магичку по плечу:
  - Да тебе цены нет, подруга! Теперь в случае чего ты всегда сможешь заработать себе на жизнь: все хайялинские двери для тебя открыты!
  - Хотела бы я знать, какая из моих фраз оказалась верной... - растерянно пробормотала "взломщица".
  Маржана размышлять не стала.
  - Ждите меня здесь, - шепнула она спутникам и, не дав им опомниться, скользнула в темноту за дверями.
  Вотий сунулся было вслед за сестрой, но Учитель цепко ухватил его за плечо.
  - Куда?! Стой где стоишь!
  Ханим тяжко вздохнул, с алчным любопытством покосился на дверь, но остался.
  
  Храмовая кладовая встретила хани непроглядной темнотой и назойливым запахом благовоний - вообще-то приятным, но настолько сильным, что уже через минуту хайяри показалось, что этот запах въелся в ее кожу и отныне останется с ней навечно.
  Маржана сделала несколько неуверенных шагов в темноте наугад, но тут же налетела на что-то большое и угловатое, пребольно ударилась коленкой и сдавленно зашипела, сдерживая рвущиеся с языка ругательства. Кладовая, конечно, не алтарная зала, но браниться почти перед ликом Богини...
  Следующие пять минут ушли на то, чтобы наощупь, по мизинцу, пробраться на относительно свободное пространство.
  Хани глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Как там говорилось в книге? "Доверься внутреннему зрению"? Вот и пришло время проверить совет древнего автора.
  
  Сиднарцы переминались с ноги на ногу под дверью храмовой кладовки. Рыцарь то и дело косился на присмиревших стражей: конечно, Маржана каким-то образом уговорила их поумерить свой пыл, так-то оно так, да только мало ли... Вдруг твари решат, что хорошего понемножку, и набросятся на пособников хайяри?
  Дарилен и магичка углубились в изучение настенных надписей, обрамлявших дверной проем. Чародеи вполголоса обсуждали их предполагаемое значение (надписи были на древнехайярском), подыскивали аналоги в отечественной магической науке и с упоением спорили.
  Айна с Вотием, заскучав, переговаривались о какой-то ерунде - лишь бы убить время мучительного ожидания. Рыцарь покосился на них с неодобрением: совсем рядом, буквально в двух шагах, сидят злобные, агрессивные твари - а Светомировы спутники болтают и смеются как ни в чем не бывало! Лучезарный не то чтобы боялся монстров - он просто предпочитал в их компании быть настороже, дабы вовремя отреагировать на всяческие неожиданности, буде те приключатся, и решительно не понимал, как можно относиться к этому иначе.
  Лучше всего было животинам: Фтайка и Кисс просто задремали, пригревшись друг к другу. Любимцы магов вообще заметно сдружились за время пребывания в хайярском мире. То ли наконец-то привыкли к вынужденному соседству, то ли чувствовали друг в друге соотечественников и инстинктивно тянулись к частичке родного мира.
  Наконец, спустя еще несколько томительно долгих минут, из дверей сокровищницы появилась Маржана. Она выглядела немного испуганной, но счастливой - глаза ее так и лучились почти детской радостью. К груди хайяри трепетно прижимала нечто, более всего похожее на ларец. Золотой и украшенный самоцветами. Заринна невольно поморщилась. Обилие драгметаллов и всяческих самоцветных каменьев в хайялинском дворце переходило все разумные пределы.
  - Вернемся той же дорогой? - с напускным безразличием спросил рыцарь. От одного воспоминания о недавних акробатических трюках его воротило, а уж при мысли о том, что трюки эти придется повторить, так сказать, "на бис"...
  Но, к вящей радости спутников, Маржана отрицательно покачала головой.
  - Там дальше по коридору будет выход в сад за храмом. Нужно будет сделать всего пару шагов... То есть пару прыжков, конечно же.
  И воспрявшие духом сиднарцы поспешили продолжить путь.
  
  Но, как оказалось, не одним чужакам понадобилась в этот вечер Обитель Рассвета. Не сделав по саду и двух десятков шагов, они услышали приглушенные голоса. Стараясь не шуметь, сиднарцы осторожно приблизились к источнику звуков, скрываясь за буйно разросшимся кустарником, раздвинули ветви...
  - Да тут сегодня аншлаг, - пробормотал Свет, с трудом удержавшись от громкого возгласа.
  Магичка сердито зашипела на воина и чувствительно двинула его локтем в бок. Сокол сдавленно охнул, но возражать не стал: сам виноват, не хватало еще, своей несдержанностью привлечь ненужное внимание!
  Но удивляться и впрямь было чему. На небольшом пятачке земли, очищенном от растительности, собралась престранная компания: десятка два молоденьких девушек, почти подростков, в жреческих балахонах испуганно жались друг к другу, рядом почтительно склонили головы пятеро уже немолодых жрецов из низших, а перед ними с самодовольным видом собственника возвышалась Каруника - собственной персоной. Чуть поодаль нетерпеливо переминался с ноги на ногу немолодой жрец, лысый и весьма упитанный коротышка с неприятным брюзгливым лицом, судя по вышивке на одеянии - высший. Перед Каруникой, вытянувшись по струнке, изваянием застыл смутно знакомый сиднарцам старик в расшитом золотом лазоревом балахоне. Приглядевшись, Дарилен опознал в нем того самого шустрого жреца, который провел их сквозь межмировой портал.
  Маг нахмурился. На прогалине явно что-то затевалось, и это "что-то" ему заранее не нравилось.
  Каруника вполголоса беседовала со стариком, продолжая начатый ранее разговор, и выглядела при этом так, словно она была маршалом, напутствующим войска перед боем.
  - Нам повезло, что из всех сиднарцев только псы Защитницы проявили такое рвение в сохранении древних архивов. Сколько еще хранителей летописей осталось в живых?
  - Ровно полсотни, Верховная.
  - Отлично. Уничтожьте их всех. И не забудьте про архивы. Если они примутся штудировать историю магической войны... Мы так и не разгадали некоторые их заклинания. Не хотелось бы рисковать победой, которая уже почти у нас в руках, верно?
  - Вы как всегда правы, Верховная, - почтительно наклонил голову старец.
  Каруника самодовольно усмехнулась.
  - Конечно. Я всегда права. Теперь иди. Сделайте то, что должны, и ждите дальнейших указаний. Да, и не забудь проводить на места наших юных жриц. Список городов при тебе?
  - Да, Верховная.
  - Когда армия будет готова, я дам сигнал. В ночь перед выступлением вы уберете с нашего пути остальных псов, и пусть их храмы станут их погребальными кострами! Помните: вы должны действовать слаженно. Это отвлечет сиднарцев и припугнет их. Они слишком долго жили, не зная, что такое страх за жизнь близких и собственные шкуры. Пришло время освежить их память. Ступайте.
  Старец еще более почтительно поклонился, но, вопреки ожиданиям притаившихся чужаков, не двинулся с места. Напротив, его окружили жрицы и низшие, и лишь Каруника и лысый толстяк остались в стороне, даже отступили на шаг назад.
  Старец прикрыл глаза, чародеи ощутили всплеск магической энергии и... Группа людей в балахонах исчезла, будто их и не было. Без порталов, безо всяких знакомых сиднарцам магических ухищрений. Они просто растворились в воздухе, будто сахар в кипятке.
   "Ты понимаешь, что здесь происходит?" - мысленно поинтересовалась Заринна у Дарилена.
  "Кажется, нам пришел полный дрыц, - лаконично ответствовал маг. - Этот только что улизнувший старикашка - Проводник".
  "Кто-о-о?!" - если бы телепатически можно было кричать, вопль магички наверняка оглушил бы Дара.
  "Напомнить тебе, кто это?"
  "Я знаю, кто такой Проводник, - обиделась Зари. - Я просто не могу в это поверить. Все Проводники, если они вообще существовали, давным-давно вымерли, это общеизвестный факт. Я так вообще всю жизнь считала их детской сказкой".
  "Как видишь, кое-кто из них вполне реален и до сих пор жив-здоров. Можешь пообщаться с ожившей легендой, когда он вернется".
  "Да тут этих оживших легенд - целое государство, общайся не хочу!" - мысленно фыркнула Зари.
  Продолжения разговора не последовало - происходящее на прогалине полностью завладело вниманием собеседников.
  - Ах, Карир, я будто помолодела лет на двести с началом нашего предприятия! - с улыбкой произнесла Каруника. Она блаженно щурилась, точь-в-точь как сытая кошка, и прямо-таки излучала довольство собой и жизнью. - Когда я думаю о том, что почувствуют сиднарцы, и прежде всего - их шелудивые псы, сколько ужаса вселит их собачья смерть в сердца сограждан... Паника в рядах врага станет нашим вернейшим союзником, Карир. В такие минуты я чувствую себя и своих безвременно ушедших родных отмщенными. Уж я постараюсь сделать все, чтобы Сиднар погиб гораздо более медленной и мучительной смертью, чем Хайялин. Только это дает мне силы жить дальше...
  Мечтательный тон и блаженный вид Каруники плохо вязались со смыслом ее слов, и это несоответствие рождало жутковатое ощущение. Но, похоже, спутника Верховной это нисколько не покоробило.
  - Все это хорошо, но для того, чтобы мечты стали явью, нам следует основательно потрудиться, - невозмутимо заметил толстяк.
  При звуке его голоса, резкого и неприятного, Маржана невольно вздрогнула. Он был знаком ей - единственной из всей компании, но сейчас еще не настало время сообщать об этом спутникам.
  - У нас мало времени, - продолжил тот, кого Каруника назвала Кариром. - И, чтобы не терять его даром, я немедленно продемонстрирую тебе свою новую разработку - она может пригодиться в грядущей войне. Ты оценишь мою идею по достоинству, не сомневаюсь.
   "Набросим защиту?" - мысленно предложила Дарилену магичка, глядя на приближающихся жрецов.
  "Ни в коем случае! - чуть не вскрикнул в голос тот. - Нас они могут и не заметить, а вот магию почуют как пить дать".
  Сиднарцы вжались в землю, усыпанную прелой листвой, не шевелясь и едва дыша. Кот и собака, проникнувшись важностью момента, последовали примеру хозяев. Для Фтайки это была всего лишь игра, новая и оттого увлекательная. Айна на всякий случай даже мысли постаралась прогнать из головы - вдруг жрецы их услышат? Но опасения были напрасны: Каруника и коротышка прошли мимо, ожесточенно споря о чем-то. Засаду они даже не заметили.
  Когда парочка скрылась из виду, сиднарцы наконец смогли перевести дух. Маржана не поднялась - взлетела над землей. Спутники хайяри еще только поднимались и отряхивались, а она уже сосредоточенно осматривала расчищенный участок, где еще недавно стояли жрецы во главе с предводительницей. Хани задумчиво шевелила губами и явно что-то высчитывала, но делиться своими наблюдениями со спутниками пока не спешила.
  - А теперь объясните мне, сирому и убогому, что сделал этот не по годам шустрый старец, - потребовал сокол, брезгливо отряхиваясь от прилипших к одежде листвы и травинок. - Куда он вдруг делся? Да еще и целую банду малолетних головорезок с собой поволок... И что это за странные речи про Сиднар и "псов Защитницы"?! Они ведь на самом деле не собираются все это делать, как вы думаете?
  - Могу ответить только на первый твой вопрос, - отозвался Дарилен. - Видишь ли, когда-то давно были среди людей (чаще всего - среди хайяров) такие уникумы - Проводники. Он могли путешествовать по мирам, не пользуясь порталами, - они сами были своего рода порталом, перенося с собой всех желающих. Было лишь одно условие - в родном мире счастливчика оставался ключ с заключенной в нем частью души Проводника. Этот ключ позволял ему отправиться в путь, а потом и вернуться домой из сколь угодно далеких миров. Сказать по правде, в Сиднаре Проводники давным-давно превратились в легенду - во всяком случае, никто из ныне живущих их не встречал. Попытки превратиться в межмирового странника среди обычных магов случались, конечно, но все они заканчивались весьма печально... - маг на секунду задумался и, помолчав, продолжил: - Так вот, сей почтенный муж - один из Проводников. Живой, здравствующий и ныне действующий. Уникальный случай, по нашим временам!.. Теперь понятно, отчего переход был безболезненным и даже приятным, в отличие от обычного портала... Никакого портала и не было! Этот ушлый старикашка просто-напросто перетащил нас в свой мир!
  - А как же... Как же рамка перехода? - растерянно проговорила Айна.
  - Иллюзия, - пожал плечами маг. - Мастерски наведенный обман. Дрыц, да они даже умудрились вызвать у нас - у квалифицированных магов! - ощущение приближения к границе миров!
  - Ничего удивительного, если учесть пламенную любовь хайяров к ментальной магии, - возразила магичка. - Да и подозрительная бодрость этого сморчка иномирского меня теперь тоже не удивляет: если верить преданиям, Проводники всегда отличались необычными даже для магов живостью ума и бодростью тела. Вот он и скачет, как козел на лужайке...
  - Значит, для того чтобы хайяры перестали возвращаться в наш мир и убивать наших земляков, нужно найти ключ - и?.. - вопросительно подняла брови Айна.
  - И уничтожить его, - закончил Дарилен.
  - Зачем - уничтожить? - удивленно распахнул глаза Вотий. - Можно просто найти его и перепрятать!
  - Найти ключ - это полдела, - терпеливо объяснил Дарилен. - Проводнику без разницы, где этот ключ находится. Пока он вообще существует - есть и Проводник.
  - А ты что скажешь? - внезапно повернулся к хани рыцарь. Та стояла рядом с отсутствующим видом, почти не слушая спутников. - Ты... знала об этом старикане? - подозрительно осведомился оборотень, смутно чувствуя что-то неладное.
  Хани подняла на него печальные глаза и кивнула с разнесчастным видом.
  - Знала?! - ахнула Заринна. - И молчала?!
  - Я не хотела говорить во дворце, - казалось, хани сейчас заплачет. - Я сама узнала об этом по чистой случайности, они скрыли от меня правду. А во дворце - там везде уши. Я не могла допустить, чтобы кто-то узнал о моих планах раньше времени. Простите меня...
  - Тоже мне подданные, - покачала головой Айна. - Скрыли от правительницы самое важное!
  - Нормальные подданные, - возразила Заринна. - Они просто подстраховались на тот случай, если Маржана захочет сбежать, не выполнив возложенных на нее обязанностей. Замыслит хани побег, метнется к реке - а там уже и нет никакого портала...
  - Хватит спорить! Давайте уже уничтожать ключ, что ли! - нетерпеливо вмешался Свет. - Я правильно понял, что это - самое главное?
  - Можно вместо этого убить Проводника, - кровожадно усмехнулась магичка.
  Маржана побледнела.
  - Не буду я никого убивать! - торопливо открестилась она.
  - Не хочу тебя расстраивать, но вообще-то ключ и Проводник - одно целое. Уничтожишь одно - погибнет и другое, - напомнил маг.
  - Знаю, - хайяри героически сохраняла самообладание, и только по судорожно стиснутым рукам было видно, с каким трудом ей это удавалось. - Но так я буду причастна к его смерти лишь косвенно. Мне не придется его... видеть. Может быть, он даже не успеет понять...
  Маг сочувственно посмотрел на ученицу. Решиться лишить жизни человека, пусть даже ради спасения целого государства - нелегкая задача, особенно для тех, кого природа наделила отзывчивым сердцем и доброй душой.
  Увы, сочувствие было свойственно не всем сидарцам в равной мере.
  - А откуда это ты вызнала, как эту отмычку, или как там ее, укокошить? - подозрительно осведомился рыцарь. То, что Маржана скрыла от них (от него!) такое важное обстоятельство, не укладывалось в соколиной голове.
  Маржана оскорбленно вспыхнула.
  - Я, чтоб ты знал, всю ночь не спала, искала ответ в книгах!
  - Ты исхитрилась всего за ночь перелопатить всю дворцовую библиотеку?!
  - Тебе напомнить, что у меня есть память предков? Мой прадед знал, где следует искать ответ! Он был умным человеком!
  - В отличие от своей правнучки!
  - Да я тебя!..
  - А ну стоять! - гаркнул маг, вклинившись между хани и соколом. И добавил уже тише, обманчиво ласковым тоном: - Что ж вы так тихо говорите-то? Вы не стесняйтесь, громче вопите. Авось жрецы далеко уйти не успели. Придут на помощь, ваш спор разрешат...
  Спорщики пристыженно замолчали, уверенные, впрочем, каждый в своей правоте.
  - Ладно, - помолчав, уже спокойнее заговорил Лучезарный. - Пусть память предков тебе все подсказала. А с чего ты вообще решила к ней обратиться?! Тебе ведь сказано было: пока не научишься как следует, в одиночку - ни-ни!
  - Я... Я вспомнила одно предсказание и решила проверить, что о нем было известно моим предкам. Помните, мы нашли его в книгах прадедушки Айны? - и Маржана как могла выразительно, словно на уроке, продекламировала пророчество. Замолчав, она торжествующе обвела взглядом лица спутников. Те по-прежнему недоумевали. Хани заметно смутилась и сбивчиво пояснила: - Я... я подумала... вдруг мы с Вотием... чем бес не шутит... вдруг это пророчество - о нас? И это мы должны вернуть хайярам утраченное? Ведь все совпадает: разгневанным солнцем хайяры в древности называли пожары, "Первый из последних" - это мой отец, они с мамой должны были стать правителями, не считая нас с Вотием, мама была последней в роду, а ее муж - главой семьи. Да и мы с Вотием... Мы ведь с ним вдвоем стали правителями, для Богини мы - одно целое, разве нет?
  Спутники помолчали, обдумывая слова хани. Та вздохнула и после недолгого молчания продолжила:
  - И я решила, что сделаю все, чтобы уберечь свой мир... Оба мира от разрушения. Раз в жизни правитель может сам стать Проводником и воспользоваться ключом. Ведь он должен чувствовать своих подданных, понимать их души - и душу Проводника в том числе. Всего раз - но мне большего и не надо. После этого я закрою дверь между нашими мирами навсегда и уничтожу ключ.
  - А цена? - серьезно уточнила магичка. - Вот так просто возьмешь и закроешь дверь? Так не бывает. За все нужно платить.
  Маржана нарочито беспечно махнула рукой.
  - Я всего лишь избавлюсь от памяти предков!
  - Что-о-о?!
  - Ты с ума сошла!
  - По доброй воле отказываться от такого подарка судьбы?!
  - Без памяти предков ты не справишься!
  Маржана упрямо тряхнула головой:
  - Справлюсь. А теперь - попрощайтесь с этим миром. Если я все правильно поняла, я смогу открыть путь.
  - Мы бежим? - воодушевленно поинтересовалась магичка.
  - Вы бежите, - уточнила Маржана. - Обратно. В наш мир. В Сиднар.
  - Что? - переспросил рыцарь. - О чем ты?
  - Уходите, - повторила Маржана помертвевшими от волнения губами. - Я уничтожу ключ. Теперь я знаю, как это сделать. После Великого Исхода в Хайялине оставалось пятеро Проводников. Трое погибли при загадочных обстоятельствах, четвертый - во время перехода моих родителей. Этот - пятый. После его гибели не останется ни одного. Больше ни один хайяр не покинет этот мир. Разве что перейдет в небесные чертоги Богини... Мне не хотелось говорить об этом заранее - во дворце нас могли подслушать. Теперь это уже не важно. Теперь вы успеете спастись.
  - А ты?!
  - А я... Я останусь. И Вотий - тоже. Наше место здесь. С нашим народом. Я должна вернуть им прошлое. И в первую очередь - самих себя.
  Дарилен покачал головой и шагнул к Маржане.
  - Я не уйду. Процесс обучения еще не закончен. Я не вправе оставлять своих учеников, чтобы ни случилось. Даже не пытайся меня переубедить.
  - Я тоже остаюсь, - заявила Айна, мертвой хваткой вцепившись в локоть мага.
  - Я друзей не бросаю, - решительно тряхнула головой магичка. - Я останусь с вами.
  Светомир просто молча встал рядом с хайяри. На его лице так явственно читалась решимость, что слова и не требовались.
  Маржана растерянно обвела взглядом серьезные лица друзей.
  - Сумасшедшие... Неужели вы не понимаете?! Это ваш последний шанс вернуться домой! Иначе вы останетесь здесь навсегда! Я закрою переход, и пути назад не будет!
  - У магов нет дома, - чуть помедлив, спокойно отозвалась Заринна. - Их родина там, где они нужны, их дом - дорога. А мир... В каком ты мире - не так уж важно, если на его просторах живут твои друзья.
  Маржана во все глаза смотрела на своих друзей, а те - на нее, веря и не веря увиденному. Их Маржана, такая понятная, такая знакомая, обычная деревенская девчонка, каких сотни, тысячи, успела превратиться в хани, правительницу, готовую пожертвовать жизнью ради своего народа. Когда это произошло? Они и не заметили...
  - Когда я начну уничтожать ключ, жрецы почувствуют это. Выброс магической энергии будет такой, что даже литы забеспокоятся. Каруника - та и вовсе должна сразу понять, в чем дело. Будьте уверены, они придут сюда, чтобы помешать, - Маржана произнесла это таким тоном, будто все еще надеялась отговорить друзей от их затеи остаться с ней до конца.
  - А я на что? - возмутился Дар. - Я, если ты не забыла, тоже маг. Я их встречу. Будь спокойна, делай, что нужно, и не отвлекайся на всяких там жрецов.
  - Я тоже сделаю все, что смогу.
  Заринна встала рядом. Обычно насмешливые серые глаза были непривычно серьезны.
  - Вам не выстоять против хайяров, - убитым голосом сообщила Маржана.
  Колдун прищурился.
  - Выстоять - нет. Но отвлечь их и задержать нам вполне по силам.
  Хани вздохнула. Она была рада тому, что друзья остались с ней. Так рада, как никогда прежде. Но и беспокоилась за них не меньше.
  Еще одной причиной беспокойства хани был брат. Чтобы провести ритуал, нужна была сила обоих правителей - и ее, и Вотия. Только теперь Маржана поняла, какими неприятностями чревата коронация младшего брата - отныне он должен участвовать везде, где необходимо присутствие правителей, и кто знает, чем для него это может кончиться в один далеко не прекрасный день? Впрочем, прежде чем думать о будущем, нужно еще выстоять в этот раз.
  - ...И запомни: ты стоишь смирно, колдовать не пытаешься, ничего не делаешь, вообще по возможности не шевелишься. Понял? - инструктировала хани соправителя.
  Мальчишка послушно кивал. Хайяри, нисколько не успокоенная, тоскливо вздохнула:
  - Великая Богиня, что я делаю? Втравливаю родного брата в какую-то авантюру...
  - Без него у тебя ничего не получится, - осторожно напомнила Айна.
  - Знаю, - отозвалась хани еще печальнее. - Но сердце все равно не на месте. Я ведь и сама не знаю, что ждет нас... там.
  Рыцарь почувствовал укол смутного беспокойства, словно отголосок дурного предчувствия царапнул сердце, но постарался отогнать от себя неприятные мысли.
  - Все будет хорошо, - преувеличенно бодро заявил он.
  Маржана кивнула в ответ без особой уверенности.
  Друзья и не подозревали, что во дворце, в рабочем кабинете хани лежит, заботливо припрятанное до поры до времени, Маржанино завещание. Хани знала, на что идет, понимала, что предстоящее потребует от нее полной выкладки, и догадывалась, что ничем хорошим для нее это не закончится.
  Наконец все было готово. Тянуть и дальше было бессмысленно.
  Из-за туч выглянуло закатное солнце, и листья на деревьях вокруг вспыхнули золотом. В других обстоятельствах сиднарцы непременно залюбовались бы окружающим великолепием, восхитились яркими красками, нежнейшими цветовыми переливами. Но сейчас тратить драгоценные минуты на разглядывание окрестных красот было преступлением.
  В тот же миг, одновременно с появлением солнца, Маржана вскинула руки. Вотий, покосившись на сестру, последовал ее примеру. Губы хани беззвучно задвигались, произнося заклинание. Воздух вокруг правителей сгустился и задрожал. Еще мгновение - и две фигуры окутало, как туманом, молочно-белой дымкой. Ритуал призыва Богини и уничтожения ключа начался.
  Дождавшись, когда ученики скроются в пелене, Дарилен коротко кивнул подруге по магическому ремеслу. Многолетняя дружба сыграла свою роль: чародеи научились понимать друга не то что с полуслова - вовсе без слов. Оба знали, что им нужно делать, какую защиту выставить, чтобы задержать хайяров-жрецов и дать хани время закончить ворожбу.
  - Готова? - отрывисто бросил маг, разминая кисти рук.
  - Да, - так же коротко ответила магичка.
  Рядом зашуршал вынимаемый из ножен меч - Светомир не собирался стоять без дела, прячась за магическим щитом. Дарилен кинул на него быстрый взгляд, но останавливать не стал: как показывала практика, хорошему мечнику всегда найдется дело. Даже в магической битве.
  Айна решительно потянула из ножен свой клинок. Взгляд мага на этот раз был внимательнее, но долго раздумывать Дар не стал. В битве, в которой на счету каждый союзник, нет места излишней осторожности и сомнениям. Кто знает, может быть, именно графине суждено сыграть решающую роль в предстоящем сражении? В том, что этого сражения не миновать, маг не сомневался ни минуты.
  - Будь осторожна, - попросил он графиню.
  Айна ответила ему благодарной улыбкой.
  - Буду. Не волнуйся за меня.
  - Бегут, - Заринна кивнула в сторону - как раз туда удалились коротышка и Верховная жрица.
  - Быстро спохватились, - похвалил расторопность детей Хайяримы маг.
  Он прищурился, прикидывая расстояние до стремительно приближающихся лазоревых балахонов, мелькающих в листве. Нет, еще не время ставить защиту, они слишком далеки и швыряться заклинаниями туда, где могут находиться их богоизбранные правители, поостерегутся. Пусть жрецы еще пробегутся, за это время они с Зари успеют накопить силы для щита...
  - Оттуда тоже, - сообщил Светомир, бросив взгляд в сторону выхода из храма, откуда еще совсем недавно появились сами сиднарцы.
  - Я так и думал, - маг, казалось, почти обрадовался. И переглянулся с подругой: - Пора!
  Над сиднарцами, полукругом окружившими правителей, на миг вспыхнул радужными бликами защитный купол. Ярче всего он был там, где белело туманное марево: хани и ханим, отрезанные от внешнего мира, были сейчас особенно уязвимы, на их защиту друзья единогласно решили направить все силы.
  - Следи за уровнем защиты, - предупредил маг коллегу. - Будем атаковать по очереди: один держит щит, другой бьет в цель.
  - Ясно, - кивнула магичка. То, о чем говорил Дарилен, она знала и без него (как-никак, не первый год вместе колдовали!), но даже не подумала раздражаться. Так воины проверяют перед боем давно подготовленное оружие, хозяева, собирающиеся в путь, в последний раз окидывают бдительным взором дом, проверяя, не забыто ли чего, и чародеи лихорадочно проговаривают в уме затверженные до автоматизма заклинания...
  - Началось, - выдохнула графиня, глядя на стремительно летящую в сиднарцев простенькую, пока робкую и слабенькую, молнию.
  
  В окутавшем хани тумане не было видно ни зги. Присутствие Вотия ощущалось лишь по объединенному магическому резерву - призывая Богиню, сила соправителей, сколько бы их ни было, на время ритуала объединялась, становясь единым целым.
  Да что Вотий! Приди Маржане в голову попытаться рассмотреть свою руку - и эта затея с треском провалилась бы. Впрочем, сейчас хайяри было не до того, чтобы глазеть по сторонам.
  "Зачем ты зовешь меня?"
  Маржана не слышала голоса, этот вопрос сам собой всплыл в сознании, и поначалу хани едва не приняла его за собственную мысль.
  "Я прошу твоей помощи, о Великая".
  "Что нужно тебе?"
  "В моих руках - ключ, сотворенный с твоего согласия. Забери душу своего создания, заключенную в нем, позволь детям твоим жить одним миром, как должно".
  "Поручишься ли ты, что так будет лучше для них? Что говорит в тебе? Гордыня и тщеславие или желание лучшей участи для своего народа?"
  "Я не помышляю о собственном благе, Великая. Моя жизнь принадлежит Хайялину, и если мой народ потребует этого - я отдам свою душу для его блага".
  На миг Маржане стало трудно дышать. Горло перехватил спазм, легкие, казалось, наполнились раскаленной лавой вместо воздуха, а в голове наступила такая пронзительная ясность, словно кто-то вытряхнул из нее все мысли. Богиня проверяла правдивость слов своей дочери, заглядывая в ее помыслы, изучая намерения. Хани покорно ждала, призвав на помощь все самообладание.
  "Что ж, ты действительно говоришь то, что диктует твое сердце".
  Хани облегченно вздохнула, вновь обретя способность дышать и мыслить, но отвечать Богине не торопилась. И поступила правильно: Хайярима еще не кончила говорить.
  "Я выполню твою просьбу и заберу душу моего сына. Но помни: ты сама так решила за свой народ. Если твоя воля обернется бедой, ты одна будешь в ответе перед лицом небес".
  "Я знаю, Великая. Я приму всю вину, сколько бы ее ни было, на свою душу. Я выполню свой долг перед народом до конца".
  "Да будет так".
  Сознание хани опустело. Богиня приняла ее просьбу. Правительнице оставалось одно - захлопнуть дверь, ведущую в иные миры. Навсегда.
  
  Как и предполагал Дарилен, не только магам, но и рыцарю с Айной нашлось занятие. Среди сбежавшихся балахонов хайярами были лишь четверо. Остальные (их было около десятка) оказались литами - не жрецами, скорее обслуживающим персоналом. Вблизи их можно было различить только по крою облачений, цвет же оных был почти одинаковым.
  Вот с ними-то, с литами, и сражались графиня и Светомир. Им повезло: жрецам некогда было отвлекаться, чтобы защитить своих лишенных магии собратьев. А может, они не считали нужным расходовать свою энергию на такие пустяки. Так или иначе, но усилия хайяров были сосредоточены исключительно на чародеях.
  И те изо всех сил старались не разочаровать ожиданий хайяров. Они то и дело менялись, поддерживая защитный купол над соправителями и попеременно отражая атаки жрецов, не позволяя им приблизиться ни на шаг.
  - Что, голубчики, не ожидали, что в Сиднаре тоже не забыли магическую науку?! - сквозь зубы цедила Заринна, со злостью запуская в одного особо ретивого жреца ледяное "Дыхание Севера", а в другого - "Вьющуюся лозу", оплетающую ноги не хуже стальных цепей. - Мы вас научим уважать другие народы!
  Конечно, магичка бормотала это скорее ради самоуспокоения. На самом деле шансов у них с Дариленом практически не было. Что могут два обычных мага против четырех - да еще с неограниченным запасом энергии? Единственным их спасением была скорость и надежда на то, что хани успеет уничтожить ключ до того, как защита будет сломлена.
  Дарилен давно уже сражался в вампирьем облике. Это помогало быстрее сориентироваться, да и магию крови позволяло использовать. Честно говоря, поначалу у мага и в мыслях этого не было. Но в пылу сражения он по неосторожности подпустил к себе слишком близко одного из литов, и тот задел его мечом. Ничего серьезного, всего лишь царапина - но кровоточащая. "Не пропадать же добру!" - решил Дарилен и, сменив облик, "угостил" жрецов "Кровавым вихрем". Красивое заклинание, эффектное. И эффективное, что важнее. Да и может ли быть малоэффективным возникающее из ниоткуда торнадо, словно состоящее из капель крови, бешено вращающихся и заодно вытягивающих кровь из противника?.. Не всю, правда. Половину...
  Да, жестоко, кто ж спорит. Но разве можно ожидать доброты и милосердия от недруга во время сражения, особенно если этот недруг - вампир? Надо ведь как-то оправдывать "почетное" звание безжалостных кровопийц...
  Маги предусмотрительно держались спиной к куполу во время атаки, благоразумно ныряя под его защиту, когда приходила их очередь держать щит. Но разве можно удержаться, отсидеться в укрытии, когда видишь, что на спину друга вот-вот опустится вражеский меч?
  Заринна не смогла.
  - Светомир, сзади! - крикнула она, метнувшись к рыцарю из-под купола, и что было сил ткнула подлого лита мечом под ребра. Именно "ткнула" - умение владеть холодным оружием в списке Заринниных достоинств никогда не числилось.
  Магичка покинула спасительное убежище всего на пару секунд, полагая, что за это время с ней ничего не случится. Но она ошибалась. Литов было гораздо больше, чем сиднарцев, и один из них как раз спешил на выручку товарищу. Мечом он владел куда лучше Заринны, к тому же короткие волосы магички так вовремя обнажили беззащитную шею - и не захочешь, а ударишь...
  Заринна даже не успела понять, что произошло: из-под купола, сверкнув белизной, вылетело нечто большое, мохнатое, яростно рычащее и впилось в шею врага прежде, чем его рука успела нанести удар.
  - Фтаечка! - умилилась магичка, когда осознала, что любимица только что спасла ей жизнь. - Назад! Брось! Фу!
  Заринна схватила собаку за ошейник и из последних сил втянула под прикрытие купола. Они успели как раз вовремя: еще миг, и сиднарцы лишились бы и псинки, и ее хозяйки.
  Дарилен кинул быстрый взгляд в сторону подруги, убедился, что с ней все в порядке, и отразил очередную атаку противника. "Зеркальный щит" - штука затратная, но весьма полезная: он позволяет не только удар отразить, но и заставить недруга разбираться с собственным заклинанием, отправленным по обратному адресу. Получив секундную передышку, маг еще раз огляделся и понял, что его так настораживало все это время. Среди жрецов не было Каруники.
  
  Маржана была уверена, что закрыть межмировую дверь - сущий пустяк, что самое главное - испросить разрешения Богини. Возможно, так оно и было - при благоприятном стечении обстоятельств. Но хани не повезло. Она и сама не могла понять, что случилось, но что-то пошло не так. Ее магический резерв уменьшился ровно наполовину, хайяри покачнулась от внезапно навалившейся тяжести, но не опустила рук. Лишь крепче сжала зубы, стараясь не замечать щемящей пустоты в сердце, и запретила себе думать о возможных причинах и последствиях происходящего.
  Что бы ни случилось, она выполнит то, что должна. Об остальном она подумает позже. Когда сможет. Если сможет.
  Но хайяри ждал еще один неприятный сюрприз. Она не сразу осознала, что в белом мареве, ставшем гораздо менее плотным, она не одна. И вторым был не Вотий.
  Напротив хани стояла, гневно раздувая ноздри, как породистый скакун, Верховная жрица.
  - Мерзкая девчонка! - с искренней ненавистью прошипела она. Пробившиеся в ее голосе змеиные нотки сделали бы честь любой гадюке. - Вздумала испортить мне всю игру?! Месяц как вылезла из песочницы - и уже возомнила себя самостоятельной?! Так я тебе напомню твое место!..
  Верховная хотела еще что-то сказать, но осеклась, заметив перемену в облике хани.
  Черты лица Маржаны неуловимо изменились: чуть тоньше стал нос, чуть выше - скулы, стал немного другим разрез глаз, исчезли веснушки, пшеничные волосы приобрели отчетливый медный оттенок.
  - Шалири! - против воли вырвалось у Каруники.
  Голубые глаза покойной подруги смотрели на Верховную жрицу печально и осуждающе.
  - За что? - голос Маржаны тоже изменился. Стал мягче, мелодичнее - совсем как у матери. - За что, Кару? Мы ведь были подругами. Помнишь? В чем провинились перед тобой мои дети?
  - Власть, Шалири, - совладав с секундным замешательством, спокойно отозвалась Каруника. - Власть - слишком сладкий кусок, чтобы делиться ею с кем бы то ни было... А кроме того, я действительно лучше твоей дочери справлюсь с управлением Хайялином. Я старше, сильнее и опытнее. Я правила этой землей, пока не нашлись твои дети, - и, заметь, правила успешно. Кому нужна была смена правителя? Судьба целой страны не должна зависеть от крови, текущей в чьих-то жилах.
  - Ты не получишь власть над моим народом, - казалось, Шалири сочувствует противнице, так грустно прозвучал ее голос. - Я тебе не позволю.
  Вместо ответа жрица с размаху запустила в медноволосую сгустком призрачно-голубого огня:
  - Возвращайся, откуда пришла! Не путайся у меня под ногами!
  Верховная помнила: отражение энергетических шаров никогда не входило в число умений ее подруги. Но за секунду до того, как призрачное пламя достигло цели, Шалири исчезла. Вместо нее Каруника разглядела седовласого мужчину с умным, благородным лицом. Жрица узнала его по портретам. Маржане он приходился прадедом.
  Незваный пришелец подозрительно быстро сориентировался в ситуации, установка щита отняла у него долю секунды. Бесполезный уже огонь расплескался по невидимой глазу стене живописными брызгами. И, пока Каруника приходила в себя, старец атаковал.
  С кончиков его пальцев сорвалось сложное огненное кружево. "Поцелуй саламандры". Древнее, почти забытое заклинание.
  Жрица замешкалась, вспоминая подходящий к случаю щит, и едва не упустила момент, вскинув руки в защитном жесте в последнее мгновение.
  Ладони жрицы опалило волной горячего воздуха, но смертельно опасное пламя она успела остановить.
  "Ах ты, подлый старикашка! - подумала Каруника, чувствуя, как в груди закипает злость. - Ты еще не знаешь, с кем связался!"
  
  - Дар... - прохрипела Зари, падая на колени. - Я больше не могу...
  Магичка тяжело дышала, ее руки мелко дрожали от напряжения, по лицу, заливая глаза, струился пот. Выглядела она совсем худо.
  - Держись, подруга, - попросил Дар, вынимая из ножен меч. - Щит я и один удержу. Главное - не выходи за его пределы...
  Заринна сидела прямо на земле, низко опустив голову, с трудом понимая, о чем говорит Дар. У нее не осталось сил даже открыть глаза, о том, чтобы выйти из-под защиты купола, не могло быть и речи. Она не смогла бы даже подняться на ноги...
  
  Давно почившие представители правящей династии сменяли друг друга, как мозаичные картинки в калейдоскопе. Это мешало жрице сосредоточиться, приноровиться к стилю атаки противника - их, этих самых стилей, было великое множество, у каждого вернувшегося из небытия - свой. У правителей Хайялина во все времена были лучшие в стране наставники магического боя, их учили вырабатывать собственный почерк ворожбы - и, как выяснилось, эти навыки бывшие правители сохранили даже в посмертии.
  А что же молодая хани? В череде сменяющих друг друга лиц Маржаны не было. Здесь, на поле боя, остался лишь кусочек ее сознания, отстраненно наблюдающий за происходящим, будучи не в силах вмешаться.
  Вотия поблизости тоже не наблюдалось - он был надежно укрыт от сражающихся плотной пеленой тумана и вряд ли догадывался о происходящем в шаге от него. В белесом тумане сама реальность была другой, бесконечно далекой от внешнего мира. Никто не мог вмешаться в поединок между Верховной жрицей Хайярима и самой Вечностью.
  
  Озарение пришло внезапно. Верховная жрица даже засмеялась от удовольствия. И как это ей раньше не пришло в голову такое простое и изящное решение?
  Каруника нараспев прочла заклинание, с наслаждением стряхнула с рук готовое плетение и проследила взглядом его полет. Развеять это заклинание было невозможно, щитов против него не существовало, антизаклятий - тоже. Никому из династии орр Эллайнен, сколько бы их сюда ни явилось, не уйти от "Гнева богов", испепеляющего тело и сжигающего душу, оставляющего от противника лишь горстку пепла. Каруника знала, что победила, и упивалась своей победой.
  Черты лица ее противника в последний раз дрогнули. Но вместо величественного облика кого-нибудь из древних правителей хани приняла свой обычный вид. Светловолосая девушка с узким лицом спокойно смотрела на приближающуюся смерть.
  "Они ушли! Они признали поражение!" - ликовала жрица. Но на всякий случай выставила перед собой магический щит.
  Маржана все так же спокойно пригладила растрепанные волосы, расправила складки на платье.
  "Хочет прихорошиться перед смертью? - мелькнуло в голове у Каруники. - Какая же она еще девчонка!"
  Хани перевела странно сосредоточенный взгляд на жрицу, чуть прищурилась. И стремительным, еле уловимым движением выбросила правую руку вперед.
  Каруника лишь усмехнулась. Она ждала от хани чего-то подобного, но ее по-прежнему надежно прикрывал щит. "Купол Ароха" убережет своего создателя от любых заклятий, от любой ворожбы.
  От всего, кроме стальных "звездочек".
  В пылу сражения, подбирая смертоносные заклинания и надежные щиты, жрица забыла о существовании на свете холодного оружия. Она поняла свою ошибку, уже оседая на холодную землю храмового сада. Каруника пыталась зажать руками разорванное горло, остановить кровь, но у нее ничего не получалось. Сквозь тонкие ухоженные пальцы вместе с кровью толчками вытекала жизнь.
  Летящий к Маржане "Гнев богов" остановился в мизинце от лица хани. Чуть помедлил, будто в раздумьях, дрогнул, как отражение в реке под ветром, и истаял легким дымком. Ни одному заклинанию, каким бы сокрушительным оно ни было, не под силу пережить своего создателя.
  Маржана взглянула на затихшую жрицу, скорчившуюся у ее ног на земле, и последним усилием воли захлопнула дверь до конца, отрезая Хайялин от всех обитаемых миров.
  Все было кончено.
  В тот же миг туманная пелена рассеялась. Хани вернулась из безвременья в мир живых.
  Только после этого она позволила себе обессиленно опустить руки и оглядеться.
  Солнце уже скрылось за горизонтом, золотое сияние листвы померкло. От близкой реки ощутимо тянуло прохладой.
  Литы и жрецы, до сих пор азартно бились с сиднарцами и, кажется, уже почти победили.
  Заринна сидела неподалеку от хани, склонившись почти к самой земле. Руки магички усердно вылизывали с одной стороны Фтайка, с другой - Кисс, но она оставалась безучастной к их стараниям. Дар еще сражался, но выглядел ненамного бодрее магички. Айна обреченно размахивала перед собой мечом - назвать это по-другому не поворачивался язык. Она уже, кажется, отчаялась нанести врагам хоть сколько-нибудь существенный урон, но и к себе их не подпускала. Один лишь Светомир был неутомим... Если не замечать залегших под глазами темных кругов и все более нервных движений, выдававших усталость рыцаря.
  Старания сиднарцев не пропали даром, но численный перевес был не на их стороне: из десяти литов в живых осталось семеро, из четверых жрецов не посчастливилось попасть под "Кровавый вихрь" лишь одному.
  Но, стоило Маржане выбраться из своего "кокона", как сражающиеся, словно по команде, остановились и со священным ужасом воззрились на растрепанную, оборванную и местами обожженную хани и лежащее у ее ног тело Верховной жрицы.
  А где же Вотий? Неожиданный укол беспокойства заставил хани вздрогнуть. Она завертела головой, высматривая брата, и тут же замерла, запрещая себе поверить в произошедшее.
  Широко распахнутые голубые глаза отражали бездонное небо. На лице Вотия не было ни боли, ни обиды, ни страха - лишь безграничное удивление. В уголке рта запеклась тонкая струйка крови - темно-багровая, она казалась почти черной на побелевшем лице.
  Что убило его? Рикошетом отскочившее заклинание? Непосильная для маленького колдуна нагрузка? Не все ли теперь равно...
  Маржана рухнула на колени рядом с телом брата, сжала в руках его коченеющие ладошки, тщетно пытаясь их отогреть, вгляделась в родное лицо. Она не верила, не могла поверить, что это - всё. Брат не мог ее так оставить...
  Дарилен, казалось, окаменел. Магичка искоса взглянула на него и тут же отвела взгляд. Не выдержала. Светомир впился взглядом в склонившуюся над братом Маржану. Он отдал бы душу за то, чтобы облегчить ее боль, - но кому она была нужна, его душа?..
  Литы и жрецы, опустив руки, растерянно топтались в стороне, забыв о вражде с чужаками. Потеря ханима была для них не меньшим ударом, чем для сиднарцев.
  - Сейчас, сейчас, братик, миленький, потерпи еще немножко, я сейчас, - шептала Маржана, едва ли понимая смысл собственных слов.
  Хайяри, не отрывая глаз от лица брата, слепо зашарила по платью в поисках кармана. Вот сейчас она достанет стилет, проведет обряд вызова памяти, найдет способ вернуть Вотия к жизни, если потребуется - вытрясет его из предков, и все будет хорошо. Все снова будет как раньше...
  О том, что памяти предков у нее больше нет, Маржана не вспоминала.
  Карман отыскался быстро, но руки хайяри мелко дрожали, им не под силу было справиться с застежкой. Хани нетерпеливо рванула, тонкая ткань с треском разорвалась. Но, право, это такие мелочи...
  Руку с уже занесенным было ножом перехватила другая рука - тонкая и смуглая. Айна. Хани с трудом остановила взгляд на ее лице.
  - Подожди. Предоставь это мне.
  Глаза Маржаны лихорадочно блестели, ее взгляд был совершенно безумным, руки дрожали все сильнее. Она готова была вцепиться в горло любому, кто попытался бы ей помешать. Но Айна... Айну она почему-то послушалась.
  Графиня провела ладонью над лицом Вотия, закрывая его глаза, осторожно высвободила одну его руку из судорожно стиснутых Маржаниных ладоней. Вздохнула, прикрывая глаза.
  
  ...Ослепительно яркий свет больно ударил по глазам даже сквозь опущенные веки. Дыхание перехватило, будто из легких разом выкачали весь воздух. Земля ушла из-под ног. Графиня оказалась в пустоте. Там не было ни почвы, ни воздуха, ни звуков, ничего - лишь ослепляющий свет, затапливающий мозг, заполняющий собой ее тело, вытесняя из него все человеческое.
  Айна напряглась в отчаянной попытке противостоять свету, чувствуя, что еще немного - и она растворится в нем без остатка. Последним усилием воли вытолкнула из пересохшего горла царапающие слова.
  - Отпусти его. Он должен жить. Он нужен на земле, - и совсем уж жалобно, умоляюще: - Прошу тебя...
  И получила в ответ холодно-равнодушное:
  - Зачем ты просишь? Ты знаешь, что делать. Это в твоей власти. Пойди и возьми.
  Графиня растерянно огляделась вокруг. Напрасно - в слепяще-белом мареве нельзя было различить ничего. Даже если бы там что-то было.
  - Возьми? Но что? Я не понимаю...
  - Ты знаешь... - повторил тот же бесстрастный голос. - Знаешь...
  Айна сама не поняла, как оказалась на еле заметной в сиянии тропинке (она готова была поклясться: мгновение назад никакой тропинки и в помине не было!), как узнала, в какую сторону надо идти. С каждым шагом тропка становилась все более зримой, осязаемой, все более... настоящей, что ли. Вот уже стали видны мелкие камушки на обочине, пыльные придорожные травинки... Минуту спустя неведомо откуда взявшаяся уверенность остановила графиню. Айна послушно замерла и несмело огляделась.
  Вокруг простирался самый настоящий пасторальный пейзаж - и когда только он успел возникнуть? Колосящееся поле, раскидистое дерево с проглядывающим сквозь ветви вороньим гнездом у макушки... И под деревом - одинокий мальчик с волосами цвета спелой пшеницы. Вотий.
  Айна сглотнула подступивший к горлу комок. Ученик мага казался потерянным и жалким, будто выгнанный жестокими хозяевами щенок. Если он останется здесь... Как она сможет бросить его - одного?
  "А как я смогу бросить моих друзей? Одних, без меня и без Вотия?" - одернула себя графиня.
  Она подошла ближе. Вотий, не поднимая головы, сосредоточенно остругивал тонкий ивовый прутик.
  "Наверное, нужно позвать его, - неуверенно подумалось Айне. - Уговорить его пойти со мной, что ли. Увести отсюда той же тропинкой, по которой пришла я. Что же я должна сказать ему? Помнит ли он меня? Захочет ли возвращаться?"
  - Что ты делаешь? - спросила Айна, не узнавая своего голоса. Просто так спросила, чтобы начать разговор.
  - Вырезаю дудочку, - серьезно ответил Вотий, бросив на графиню равнодушный взгляд.
  "Не узнает!" - похолодела Айна.
  Мальчик помолчал и добавил с гордостью:
  - Для Учителя!
  "Вот оно! - воспряла духом графиня. - Ради Учителя он вернется! Не может не вернуться!"
  Только бы суметь подобрать слова! Те самые, единственно верные...
  И графиня, набрав воздуха в грудь, заговорила, путаясь, сбиваясь, но стараясь не замолчать ни на миг, не дать одинокому мальчику задуматься и снова уйти в себя.
  
  Айне показалось, что она вынырнула на поверхность из стремительной и холодной горной реки. Органы чувств буквально захлебнулись от крика: яркие краски реальности ослепляли, не позволяя сфокусировать взгляд, громкие звуки давили на барабанные перепонки набатным гулом, острые камешки больно впивались в спину... Хм... В спину?
  Айна, немного придя в себя и откашлявшись (на какое-то мгновение ей показалось, что она отравилась воздухом), огляделась и обнаружила себя лежащей на земле. Ее голова покоилась на коленях у Дарилена, а сам маг напряженно вглядывался в ее лицо. Казалось, он постарел лет на десять: лицо осунулось, глаза запали, обзавелись темными кругами и... что это? Неужели у него в волосах появилась седая прядь?
  А Вотий?
  Айна с трудом приподнялась, чувствуя дурноту и головокружение. Рядом захлебывалась слезами Маржана. Графиня обмерла. Все зря? Вотий все-таки остался там? Не может быть!
  Но в голосе хани явственно пробились радостные нотки, и от сердца графини отлегло. Он все-таки вернулся!
  - Вотий очнулся раньше тебя, - вполголоса сообщил маг, угадав ее мысли. - А ты все не приходила в сознание. Я боялся, что ты обменяла свою жизнь на его.
  - Я... Я ничего не обменивала. Я просто попросила его пойти со мной. И каким-то образом мне это удалось.
  Маг с минуту молчал, с таким неподдельным интересом разглядывая графиню, будто впервые увидел ее.
  - Так вот какой дар достался тебе при рождении, правнучка Кессы [1]... - улыбнулся он, сжимая в объятиях уже почти потерянную и вновь обретенную графиню. Он точно знал, что больше никогда ее не отпустит.
  
  Сиднарцы сидели в храмовом саду в сгущающихся сумерках. Земля быстро остывала, близость реки давала о себе знать подступающим холодом, вокруг гудели прожорливые хайялинские комары - их не отпугивал даже запах дыма, оставшегося после ритуального сожжения: уцелевшие жрецы Хайяримы проводили в последний путь своих менее удачливых товарищей. Но чужаки (вернее, уже не совсем чужаки) были не в силах встать, перейти на более удобное место или хотя бы отогнать назойливо звенящих кровопийц.
  Они являли собой довольно печальное зрелище: оборванные, перепачканные землей и копотью, порядком потрепанные - без ран или хотя бы царапин ни один не остался, не говоря уж о бесчисленных синяках, ссадинах и кровоподтеках. Даже пушистый черный кот и большая белая с рыжими подпалинами собака выглядели уставшими и побитыми жизнью.
  Да, зрелище было печальным, что и говорить. Но отнюдь не жалким. Разве могут вызывать жалость лучащиеся счастьем глаза, тихий, но оттого не мене радостный смех, улыбки и дружеские объятия?
  Не смотря ни на что, сегодня победа осталась за ними. Пусть ценой добровольного изгнания из родного мира и немалых усилий. Они потеряли родной дом, но сумели обрести новый. И, в сущности, не так уж важно, что отныне их земляками стали не сиднарцы, алуры, киварнцы (и еще добрая сотня народностей), а хайяры, литы и... боги знают, кто еще.
  Они были в самом начале пути. И перед ними расстилалось бессчетное множество дорог, ведущих по просторам нового, неизведанного мира, который им только предстояло узнать.
  
   [1] Кесса - Распорядительница судеб, богиня жизни и смерти.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"