Аннотация: Глава двенадцатая. Часть вторая, в которой скачут ожившие статуи и столбенеют обескураженные путники
Ночь была напоена ароматом цветущих яблонь. Их нежными лепестками был усеян весь сад, а они все цвели и цвели, сыпали и сыпали, напоминая о давно прошедшей зиме и снегопаде. Тогда, ранними зимними вечерами, все было по-другому...
Среди принаряженных деревьев скользнули неясные тени. Они двигались бесшумно, как воры, и стремительно, словно ночные демоны. Мужчина с обнаженным мечом впереди, за ним - молодая женщина с годовалым ребенком на руках, последней - женщина постарше. Она беспрестанно оглядывалась по сторонам и вздрагивала от каждого шороха.
Ребенок на руках у матери беспокойно заворочался и захныкал. Женщина испуганно зажала ему рот ладонью. Только не плачь, только не сейчас, пожалуйста! Великая Хайярима, смилуйся...
Впереди блеснула вода. Камыши. Лодка. Спасение...
- Бегите, - старшая женщина порывисто обняла молодую. - Там вас встретят, все уже готово.
- Мама... А как же ты?! - в глазах дочери стояли слезы, губы беспомощно задрожали. Она так долго сдерживалась, что еще немного - и больше не хватит сил.
- Не смей раскисать, - пригрозила мать. Скорее себе, чем дочери. - Мы с отцом их задержим. На это нас хватит. А вы должны уйти. Ради нас. Ради ребенка. Ради будущего.
Мужчина с сожалением покосился на тускло поблескивающий в лунном свете меч. Мелькнула горькая мысль: он еще молод и полон сил, он мог бы их защитить. Женщина перехватила его взгляд.
- Даже не думай. Ты нужен семье, их и защитишь. У вас нет времени. Уходите.
Она быстрым движением коснулась голов молодых, их рук и груди - там, где находится сердце. Что бы ни случилось, она не отпустит своих детей без благословения. Тем более - в последний раз.
- Да не оставит вас Хайярима, да защитит она вас и укроет, да будет ваш путь легок и удачен, друзья - умны и верны, а враги - слабы и беспомощны... - торопливый шепот прервался тяжелым вздохом. - Все, все, теперь уходите. Они уже близко...
Лодка неохотно отстала от берега. Мужчина греб сильно и размашисто, унося в ночь последнее, что у него осталось. Женщина с ребенком на руках, не отрываясь, смотрела назад. Туда, где еще виднелись смутные облака цветущих деревьев и на их фоне - темная фигура с бессильно опущенными руками. Мгновение спустя исчезла и она.
- Ирним... Мы ведь еще вернемся, правда?
Мужчина отвел взгляд. Он не умел лгать ей. Но и сказать правду тоже не мог. Сейчас - не мог.
- Конечно, Шалири. Обязательно...
Остаток ночи Маржана провела без сна. Она лежала в гамаке, удобно свернувшись калачиком, глядя в ночь, снова и снова переживала свой сон и безуспешно пыталась найти ответы на множество новых вопросов.
***
А на следующий день случилось страшное. Маржана, не зная чем себя занять, забрела на камбуз на предмет задушевной беседы с коком.
Дрыц знает, когда, где и у кого кок постигал азы кулинарного искусства. Этой тайны толстяк Гворик не доверил даже капитану, от которого вообще было трудно что-либо утаить. Добродушный Гворик был, несомненно, замечательным человеком: добрым, веселым и честным, преданным Ытыриэлю до глубины души. Но повар из него был никудышный. Спасало его лишь то, что львиную долю моряцкого рациона составляли сушеные овощи, вяленое мясо и соленья, в большинстве своем не требующие дополнительного приготовления. Неприхотливые моряки, хоть и кривились, ели то, что им подавали к столу, и не роптали. Некоторое время терпели и путники, которым казалось верхом невежливости и неблагодарности ругать стряпню добродушного кока. Первой не выдержала Маржана.
Никто так и не узнал, что именно произошло между хайяри и коком на корабельной кухне. Оба предпочли сохранить содержание разговора в тайне ото всех. Содержание - но не сам разговор. Крик стоял такой, что даже бывалые моряки добрую четверть часа не решались приблизиться к эпицентру конфликта. Судя по звукам - конфликта вооруженного.
Раскаты голоса кока, задетого за живое, слышны были, пожалуй, даже на ближайших островах. Маржана от него не отставала - от ее визга у потрясенных слушателей закладывало уши. Иногда в перерывах между воплями удавалось услышать глухие стуки, звон посуды и тяжелые удары, как будто дверь изнутри пытались выбить тараном.
- Что у них там происходит? - шепотом осведомился капитан у колдуна.
Тот флегматично пожал плечами.
- Думаю, Маржана решила объяснить досточтимому Гворику, что именно ее не устроило в его блюдах.
Капитан восхищенно покрутил головой.
- Отчаянная девчонка твоя ученица! Даже я на такое не отважился бы!
Но еще сильнее капитана поразило дальнейшее развитие событий. Четверть часа спустя за камбузной дверью воцарилась вдруг подозрительная тишина. Напрасно моряки тянули шеи, пытаясь услышать хоть что-нибудь, напрасно капитан с нарочито безразличным видом расхаживал по палубе, замедляя шаги перед дверцей, а маг, не мудрствуя лукаво, приложился ухом к отполированному не одной сотней рук темному дереву. Из кухонных недр не доносилось ни звука.
- Поубивали они друг друга, что ли? - заметно нервничая, предположила Заринна. - Они могли... Там столько ножей... Один удар - и готово. Хотя, судя по их "милой беседе", я думала, они еще и полкорабля разворотят между делом.
Услыхав о ножах, Вотий не утерпел и, на цыпочках подкравшись к двери, осторожно приоткрыл ее. Заглянул в образовавшуюся узкую щелочку, заметно побледнел, растерянно оглянулся на команду и снова приник к двери. Дарилен, который секунду назад собирался пожурить ученика и напомнить ему, что подглядывать вообще-то нехорошо, последовал примеру Вотия, потеснив его перед заветной щелью.
- Вот нахалы! - возмутилась Заринна. - Не вам одним интересно!
И магичка, не раздумывая, распахнула камбузную дверь во всю ширину. Увиденное заставило присутствующих переглянуться, протереть глаза и ущипнуть себя за доступные части тела (при этом некоторые по ошибке щипали соседей), чтобы убедиться, что перед ними - не плод разыгравшегося воображения.
В тесной комнатушке, в окружении мешков со снедью, кастрюлек, котелков, половников и прочей кухонной утвари, мирно горел очаг. В закопченном котелке над огнем что-то булькало, распространяя вокруг соблазнительный аромат мясной похлебки. Рядом с очагом, прямо на полу, в беспорядке валялись жестяные тарелки и кружки вперемешку с луковой шелухой и картофельными очистками. А чуть дальше, на низеньком разделочном столике, лежал здоровенный окровавленный тесак. Кровью (не только старой и потемневшей, но и совсем свежей, еще не высохшей до конца) были забрызганы и столик, и часть стены возле него.
Рядом стоял стол побольше, с массивными ножками, с толстенной столешницей, которую было не так-то просто пробить даже ударом топора, с удобными выдвижными ящиками. И вот за этим-то столом друг напротив друга сидели кок и Маржана и мирно попивали чай из непонятно как уцелевших в этом бедламе фарфоровых блюдечек.
- ...А я кладу в ватрушки не сахар, а мед, - продолжая начатый ранее разговор, доверительно сообщила коку Маржана, прихлебывая чай. - И пеку их не в масле, а на свином жиру...
Кок задумчиво поскреб макушку и с надеждой уточнил:
- А, скажем, птичий жир не подойдет?
- Ни в коем случае, - авторитетно заявила хайяри. - От этого ваша выпечка будет пахнуть не сдобой, а нечищеным курятником!
Кок понурился и собрался было еще что-то спросить, но тут собеседники изволили наконец заметить свидетелей разговора и обернуться к ним. На лицах обоих читалось искреннее удивление.
- А мы уж переживать за вас начали... - неловко брякнул Вотий в наступившей тишине.
Маржана собралась было что-то ответить, но ее перебил гневный возглас капитана:
- Нирм! Ты рехнулся?!
На капитана было страшно смотреть: глаза горели бешенством, тонкие ноздри раздувались, как у породистого скакуна, бронзовая кожа непривычно побледнела. Что это с ним? И что, кстати, делает Нирм?
Нирм, тот самый матрос, что приставал к Айне, отплясывал какой-то дикий шаманский танец вокруг деревянного лиса, выкрикивая при этом странно звучащую тарабарщину. В мешанине неразборчивых звуков маг уловил что-то похожее на свое имя. Или ему это лишь показалось?.. Вид у матроса и впрямь был безумный.
- Чего это с ним? - почему-то шепотом спросила Маржана у Наставника.
Тот пожал плечами и так же шепотом ответил:
- Понятия не имею. Может, умом повредился после удара?
Но не прошло и минуты, как маг засомневался уже в собственном рассудке.
Лис, деревянный лис с давно облупившейся краской, вдруг зашевелился, потянулся, будто разминая затекшие лапы. Бросившийся было к матросу Ытыриэль сдавленно охнул, огорченно всплеснул руками, затормозил и рванул обратно с той же прытью. Матросы, видимо, сориентировавшись в ситуации, все как один доблестно прыгали в трюм.
Кисс с шипением попятился, угрожающе выгнув спину. Фтайка, тонко поскуливая, спряталась за широкую юбку хозяйки, расшитую крупными маками, и обреченно уткнулась мордой в лапы.
- Чего вы смотрите?! - прикрикнул Ытыриэль на застывших изваяниями пассажиров. - Прячьтесь! Сейчас тут такое начнется!
Его слова не возымели ровным счетом никакого действия. Колдуны и их спутники столбами замерли посреди палубы, вытаращив глаза, раскрыв рты и даже, кажется, дыша через раз. Капитан раздраженно махнул рукой ("А, делайте, что хотите!") и сиганул в трюм вслед за командой.
Огромный зверь со скрипом повернулся в сторону оставшихся на палубе пассажиров. Те сгрудились возле чародеев, но обращаться в бегство не спешили. Рядом с ожившим лисом остался стоять заметно нервничающий Нирм. Матрос окинул внимательным взглядом публику, кое-как поборол волнение и срывающимся мальчишеским голосом крикнул:
- Вперед!
В ту же секунду лис неторопливо двинулся к путникам, повинуясь команде.
Айна с ужасом смотрела на приближающегося монстра. Роскошный деревянный хвост с неприятным стуком хлестал по резным лисьим бокам. Выцветшие глаза стали кроваво-красными и полыхали не хуже Дариленовых пульсаров. Из оскаленной пасти только что слюна не капала. Из горла вырвался угрожающий рык.
- Хорошо, что никому не пришло в голову поставить на нос корабля дракона, - вполголоса пробормотал Дарилен. - Или боевого слона...
Лис на секунду замедлил шаг, будто выбирая жертву, остановил взгляд зло сощуренных глаз на маге и уже без раздумий ринулся к нему.
Маг не сплоховал, вовремя "угостив" некстати ожившую деревяшку боевым пульсаром. Лис недовольно встряхнулся, сбрасывая с себя огненные брызги, и продолжил наступать на колдуна. Пламя не причинило ему ни малейшего вреда, разве что на деревянном боку осталась темная отметина.
Попыталась что-то колдануть Заринна, но маг, бросив на нее быстрый взгляд, попросил:
- Зари, щит! - и магичка послушно набросила щит на всю честную компанию, полагая, что уж справиться с одной деревянной фигуркой ее друг в состоянии.
Но, как вскоре стало понятно, забота об остальных была излишней. Лис упорно игнорировал всех, кроме Дара. Он лениво отмахивался от неумелых попыток спутников колдуна отвлечь внимание на себя и целенаправленно наступал на мага. Дар вспомнил вопли Нирма. "Вот жук! - рассердился он. - Обидчивый малый попался! Не нашел ничего лучше, как натравить на меня носовую фигуру... Ну попадись ты мне только, рыбам на корм пущу, чтоб другим неповадно было запрещенным колдовством баловаться!.."
Впрочем, первоочередной задачей было все же обезвредить за каким-то дрыцем ожившего лиса, а уж после можно было разобраться с нахальным мальчишкой.
Дар уже занес руку для очередного магического удара, подходящее заклинание само всплыло в памяти, но тут вмешался случай. Колдун поскользнулся на мокрых досках и упал на спину. Правая рука его неловко подвернулась и застыла в неестественном положении. Острая боль прошила ее от кисти до ключицы. "Вывихнул", - с неудовольствием понял маг. Процесс регенерации с учетом недавнего пополнения резерва занял бы не больше минуты, но у Дара не было и этого. Лис, не теряя попусту времени, уже устремился к поверженному противнику.
Айна не раздумывала больше ни секунды. Она метнулась вперед ("Сквозь щит прошла!" - изумленно выдохнула Заринна), встала между Даром и обезумевшим лисом, закрывая колдуна своим телом.
- Он - мой! - закричала графиня прямо в оскаленную пасть. - Мой! Я не отдам его тебе!
Дар попытался отпихнуть графиню здоровой рукой, но Айна стояла насмерть.
"Откуда такая самонадеянность? С чего ты взяла, что я должен тебя послушать?"
Слышать посторонний, противно скрипучий голос в своей голове было неприятно и жутковато. Виски тотчас начало ломить от боли. Но отвлекаться на самочувствие было некогда. Айна гордо вскинула голову, с вызовом взглянула на противника.
"С того, что я люблю его!"
Ну вот, сказала и сама испугалась. Любит? А ведь и правда... Почему же раньше она этого не поняла?..
Лис, видно, пришел к похожим выводам.
"Любишь?! Да что ты знаешь об этом чувстве, глупая девчонка?! У любви мало общего с любованием смазливой мордашкой и крепкими мышцами!"
"Я... Я могу умереть за него, если потребуется!"
"Умереть нетрудно. Красивый жест. И глупый. Большого ума не требует. А жить? Ты готова провести с ним всю оставшуюся жизнь? Стирать его белье? Готовить ему обеды? Встречать его по утрам после ночных вылазок за упыриными тушками и дежурств в склепах?"
Айна представила себя в переднике, хлопочущей у плиты. Готовить она так и не научилась...
...С тряпкой в руках за уборкой. Что нужно делать для поддержания чистоты в доме, графиня знала лишь в общих чертах...
...С детьми на руках. А детей она вообще боялась, они казались ей существами с другой планеты, с которыми почти невозможно найти общий язык...
И рядом - Дар.
В глазах цвета летней травы вспыхнула решимость.
"Да. С ним - готова".
Деревянные глаза недоверчиво сощурились, лисья морда приблизилась к лицу графини почти вплотную. Айна не опустила глаз, не вздрогнула, даже не моргнула. Она ответила взглядом на взгляд. Молчаливый поединок продолжался с минуту. Наконец лис клацнул зубами у самого носа противницы (та лишь чуть побледнела) и отступил.
- Да твой он, твой, - черты монстра исказила жутковатая гримаса, похожая на усмешку. - Владей и пользуйся...
Лис сделал шаг назад, еще раз внимательно окинул взглядом всю компанию, повернулся и неторопливо потрусил обратно, на нос корабля. Вернувшись на прежнее место, лис оглянулся через плечо на недавнего противника (Дар готов был поклясться, что во взгляде носовой фигуры сквозила насмешка), уселся и снова застыл, превратившись в кусок дерева, обработанного искусными резчиками. О том, что минуту назад это "дерево" живенько скакало по палубе и молвило человечьим голосом, в том числе и телепатически, ничто не напоминало.
Дар осторожно пошевелил рукой. Поистине драконьи порции мяса сотворили чудо: регенерация прошла быстро и малоощутимо, чем колдун был приятно удивлен. Надо же, уже почти не болит. Хорошо...
Нирм переводил потрясенный взгляд с неподвижного лиса на путников. Видимо, поведение носовой фигуры стало неожиданностью и для него.
- Нирм, послушай... - маг сделал шаг вперед.
В нем внезапно проснулась жалость к нашкодившему мальчишке. Ну, в самом деле, может быть, он просто не представлял себе последствий своей выходки? Захотел отомстить за унижение и не придумал ничего лучше? Дар собирался сказать, что вообще-то матрос поступил неправильно, недостойно, что впредь он должен думать, прежде чем поддаваться глупым порывам. Он хотел немного проучить мальчишку, чтобы обезопасить его и заодно окружающих на будущее.
Но колдун не успел произнести ни слова. Нирм, видя приближающегося колдуна, злого и порядком растрепанного, сделал свои выводы. Он шагнул назад, потом еще и еще раз, уперся в борт корабля и застыл с перекошенным от ужаса лицом.
Из трюма, как черт из табакерки, выскочил, заинтригованный внезапно установившейся тишиной, не в меру любопытный матрос, вооруженный длинной суковатой палкой. Его помятое лицо и мутные глаза красноречиво свидетельствовало о том, что связь с действительностью он уже давно и безнадежно утратил. Матрос огляделся вокруг, как ему показалось, правильно оценил обстановку и от души саданул отступающего Нирма по затылку своим орудием. Тот, нелепо взмахнув руками, беззвучно свалился в воду. Нападавший же широко зевнул, рухнул на палубу и захрапел с чувством выполненного долга.
- Вот демон... - выдохнул маг, подлетая к борту.
Миг - и в воде стало на одного человека больше.
- Дар! - пронзительно вскрикнула Айна. Графиня в мгновение ока оказалась у края борта, но вовремя опомнившийся Светомир изловчился и в последнюю секунду поймал ее за пояс едва ли не в воздухе.
- Какого хвыбыржа?! - совсем не по-рыцарски рявкнул он. - А ну стой!
- Пусти! Там Дар! Я должна...
- Ты должна стоять и не дергаться! Ничего с твоим Даром не случится! Он умеет плавать! А ты?!
Сердитый окрик рыцаря несколько отрезвил Айну и она притихла, вцепившись руками в край борта и напряженно вглядываясь в потемневшую воду.
Пару мгновений спустя из пучины вынырнул Дар, вызвав облегченные вздохи спутников. Колдун обвел хмурым взглядом обеспокоенные лица, недовольно поморщился и сварливо поинтересовался:
- Что, так и будете смотреть? Лестницу скинуть никто не догадывается?
Заринна всплеснула руками, суетливо нашарила веревочную лестницу, прилаженную к борту, скинула ее другу. Через минуту Дар был уже на палубе. На его плече безвольной тряпичной куклой висел бездыханный матросик. Мокрый и жалкий, как цыпленок.
- Птенец и есть, - фыркнул Светомир, окинув презрительным взглядом "супостата".
Колдун, впрочем, выглядел немногим лучше. С его волос и одежды ручьями стекала вода.
- Дар! - Айна, снова взвизгнув, вырвалась из Светомировой хватки и с восторженным воплем повисла на шее у колдуна, едва тот избавился от своей ноши. - Ты жив!
Колдун, который до этого и так едва держался на ногах, с шумом рухнул на палубу, увлекая за собой графиню. Айна, не помнящая себя от радости, и не подумала встать.
- Жив, жив, что мне сделается... - с несколько обескураженным видом подтвердил маг. - А вот если ты и дальше будешь так меня прижимать к доскам, то я точно долго не протяну...
Графиня поспешно вскочила, заливаясь румянцем. Впрочем, счастливая улыбка с ее лица никуда не делась.
- Эта ненормальная чуть за тобой в море не кинулась, - не упустил возможности наябедничать Светомир. - Насилу удержал!
Айна смущенно потупилась, когда маг перевел на нее тяжелый взгляд.
- Я с тобой отдельно поговорю, - пообещал он.
Графиня лишь покаянно вздохнула.
Маг не обманул. Когда Нирм был более-менее приведен в чувство и сдан на руки Маржане и Зари для дальнейшего лечения, колдун учинил графине форменную головомойку. Вернее, попытался это сделать.
- Тебе что, жить надоело?! - в праведном гневе разорялся он. - Ты постоянно лезешь во все опасные места, как нанятая! Разве я просил твоей помощи?! Мне было бы куда спокойнее, если бы ты стояла смирно в сторонке и не высовывалась!
- А мой ментор говорил, что иногда бездействие хуже предательства! - не уступая магу в запале и громкости, возражала Айна.
- Порой - да, - ну попадись ему только этот ментор! Умную фразу сказал, а объяснить ее смысл не потрудился! - Но это не значит, что нужно очертя голову кидаться во все передряги на своем пути!
Заринна постояла немного неподалеку, делая вид, что все ее внимание занято исключительно красотами морского пейзажа, но на самом деле прислушиваясь к разговору. На лице магички блуждала загадочная улыбка. Отошла она крайне довольная жизнью в целом и личной жизнью своего лучшего друга в частности.
- Сумасбродка, - тем временем продолжал выговаривать графине колдун. - Ну вот зачем ты полезла чуть ли не лису в пасть?! Подвигов захотелось?! А если бы он тебя укусил?!
Маг старался сохранять на лице суровое выражение - но куда там! Голос колдуна помимо воли звучал нежно и ласково, взгляд с каждой минутой все больше теплел, а уголки губ то и дело начинали подрагивать, возвращая на лицо улыбку.
- Так не укусил же! - обезоруживающе улыбнулась Айна и вдруг, не сдержавшись, хихикнула: - Зато теперь ты - мой! Слышал, что сказал лис? И я намерена тобой владеть! И пользоваться! Трепещи!..
- Глупышка... - вздохнул маг, качая головой. Вся его злость окончательно исчезла, истаяла, оставив вместо себя безграничную нежность. - Я давно уже твой...
Капитан, как ни странно, выглядел не особенно удивленным произошедшим. Рассерженным, негодующим - да. Но не потрясенным, как можно было ожидать.
- Как понимать твое спокойствие? Ты знал, что с твоим лисом дело нечисто? - напустилась на Ытыриэля Заринна.
Капитан потупился. Вздохнул. Поскреб макушку в надежде вызвать умную мысль. Мысль не вызвалась.
- Знал, - наконец нехотя признался он. - Но я и не предполагал, что... что так выйдет...
- Давай-ка рассказывай по порядку: кто, что, как, когда? - потребовал колдун.
Капитан снова вздохнул, помялся, но все же начал рассказ.
Ытыриэль
У каждого взрослого разумного или не очень (это уж как природа расщедрится) существа есть враги. Один или целое полчище, мелкие или крупные, хитрые и коварные или действующие напролом, бьющие в лоб. Но не стоит роптать на судьбу, если вам достались особенно хитрые, мерзкие и злокозненные недруги. Мы собственноручно выбираем себе врагов. Они во многом зависят от того, каковы мы сами.
Я не исключение. У меня тоже был враг. Нет, на самом деле недругов, неприятелей и прочих грябьих детей, всячески отравляющих мое существование, за свою пиратскую жизнь я успел приобрести немало, но вот Враг с большой буквы, дрыц его побери, был один.
Хитрый. Умный. Расчетливый. Наглый и самовлюбленный. Я ненавидел его до зубовного скрежета и добрый десяток лет мечтал только об одном: сжать пальцы на холеной, лоснящейся от жира шее этого напыщенного человеческого болвана и насладиться его агонией.
На первый взгляд наша вражда объяснялась общей сферой деятельности. Мы и впрямь не могли поделить море, вдвоем нам было тесно на его волнах. Мы оба были не первыми в своем ремесле, даже не вторыми, но каким-то необъяснимым образом ходили одними морскими путями и грабили одни корабли. Порой даже случалось, что мы выбирали в жертвы одно и то же судно одновременно. Несколько раз, уже приготовившись к абордажу и заприметив конкурентов, мы затевали свару. Наши команды выясняли отношения, а сообразительные мореходы уходили из-под носа, чем распаляли враждующих еще больше.
Но мои чувства были далеки от жадности и погони за золотом. Я хотел во что бы то ни стало доказать своему врагу, что я - лучше, сильнее, умнее его, продемонстрировать свое превосходство и царским жестом указать Варесу на его место. Где-то между камбузом и уборной.
Я был очень молод тогда - мне едва исполнилось восемьдесят. По эльфийским, да и по тролльим меркам - "зеленый" возраст. Моему врагу-человеку - чуть больше сорока.
Как-то раз мы сцепились не на шутку. Из-за происков недоумка богатая добыча уплыла у меня буквально из-под носа. А тут еще этот сын морской гадюки принялся потешаться над моими сердечными ранами - в ту пору я весьма болезненно переживал расставание с очередной неверной красоткой, променявшей меня на какого-то сухопутчика. Ну, я и не выдержал. До сих пор ломаю голову: как я мог брякнуть в ответ такое?!
Вот как вы считаете, что мог сказать в запальчивости молодой пират своему врагу? Думаете, что-то необычайно хлесткое и оскорбительное? Ни за что не догадаетесь!
"Деревяшкой ты был, деревяшкой и останешься, пока не полюбишь по-настоящему!" - проорал я тогда с борта своего корабля. Говорю же, молодой я был, зеленый, в голове ветер, а на языке - сплошные глупости... Да и откуда мне было знать, что проклятия могут обладать силой не только у колдунов?! И уж тем более - что сказанная в запальчивости фраза окажется по сути своей не чем иным, как проклятием?!
Месяц спустя Вареса убили при взятии очередного корабля. Что показательно - предали свои же матросы, прирезали втихомолку и выкинули за борт, на корм акулам. Он никогда не умел подбирать команду...
А на следующий день, вернее, следующую ночь я заметил, что мой лис на носу корабля уже не тот, что прежде. Иногда его глаза начинали светиться желтым, волчьим огнем, пару раз мне казалось, что я слышу его дыхание, но я списывал это на игру собственного больного воображения. Я крепко задумался, лишь когда эта тварь чуть не оттяпала мне руку. Средь бела дня! На глазах у всей команды! Какое уж тут воображение...
При первом же заходе в порт я пригласил на борт колдуна - самого сильного из тех, что посоветовали местные. Старикашка дышал на ладан, но дело свое знал крепко. Он долго выспрашивал меня о моей жизни, задавал вопросы, как мне казалось - один глупее другого, и в конце концов вынес решение. По его словам выходило, будто в мою носовую фигуру, мою гордость, отличительный знак моего корабля, вселилась неупокоенная душа этого мерзавца, Вареса! И будет пребывать в нем, пока не исполнит проклятие до конца!
Когда я понял, что старикан не шутит и не обманывает, я пришел в ярость. За всю свою жизнь я не испытывал злости большей, чем в те минуты - ни до, ни после. Мало того, что злейший враг оказался жив после смерти - так я еще был вынужден таскать за собой его дух! Терпеть его присутствие на своем корабле! Этого я не мог вынести. Поначалу.
Я примерял мысленно все возможные варианты, от замены носовой фигуры до смены всего корабля. Но знающие люди рассказали, что менять носовую фигуру - дурная примета, что бы с этой фигурой ни происходило, иначе от корабля навеки отвернется удача. А продать корабль... На это я так и не решился. За годы странствий мы с ним стали одним целым, лишиться его для меня было страшнее, чем потерять руку, ногу или даже голову.
Я не раз и не два предпринимал попытки расколдовать своего заклятого врага. Сколько деньжищ я потратил на всяческих шарлатанов - стыдно вспомнить! Я зазывал всех, кто был хоть сколько-нибудь сведущ в магии. Напрасно. Старый портовый колдун оказался прав: проклятия подобного рода снимаются только после выполнения заключенного в них условия.
Я долго отказывался верить в свою способность наслать проклятие. В другое время это польстило бы мне - но не в этой ситуации! Правда, астрологи говорили что-то об особом расположении планет, совпавшем в наших с Варесом гороскопах. Ну, говоря простыми словами, именно в этот час было самое благоприятное время, чтобы мне проклясть, а ему - быть проклятым. Но мне-то от этого было не легче!
Все, чего я смог добиться, - это лишить лиса способности двигаться, когда ему вздумается. Шрамы на месте его укусов еще долго напоминали о себе, да и я отнюдь не горел желанием быть загрызенным украшением собственного корабля. Долгие поиски увенчались успехом: один алурский не то шаман, не то ведун за баснословные деньги наложил на дух Вареса заклятие повиновения или что-то вроде того - запамятовал я, как этот фокус у алурских колдунов называется. Теперь стервец мог только сверкать глазами да изредка шевелиться. А еще я мог приказать ему броситься на любую выбранную мной жертву - требовалось лишь назвать имя. К этому я прибегал лишь раз, да и то скорее для острастки, чтоб напугать противника - до смертоубийства дело так и не дошло. Кроме меня правом повелевать лисом обладал мой брат, подавшийся в пираты вместе со мной. После его гибели это право перешло к его сыну. Нирму.
Сорок лет минуло с тех пор. Я уж и пиратствовать перестал, и команду не раз поменял, а вот носовую фигуру сменить - рука не поднимается. Он ведь живой. Хоть и деревянный... Глупо это звучит, знаю. Но я виноват в том, что с ним произошло, и чувствую себя ответственным за его посмертное существование.
Тяжело и горько чувствовать себя виновным в мучениях друга. Но, оказывается, вдвойне горько, если мучается враг. Сначала, поостыв немного и оценив выгоду нового положения, я, конечно, упивался победой, чего уж греха таить. Я чувствовал себя отмщенным, считал великим, могучим и непобедимым. Но постепенно вкус триумфа стал слабеть, а потом и вовсе сошел на нет. Победа, доставшаяся без усилий, - на кой ляд она мне? Она не делает чести победителю и не говорит о слабости побежденного...
Путники слушали рассказ капитана, раскрыв рты, и в их душах рождались совершенно разные чувства.
Деятельный Вотий не замедлил, хоть и с опаской, ткнуть пальцем в деревянный хребет с облезшей краской.
- А он точно больше не кусается?
- Не тронет, не бойся, - успокоил не в меру любопытного мальчишку Ытыриэль. - Но злить его не советую...
Угроза прозвучала зловеще. Вотий тут же отдернул руку, спрятал ее за спину и даже отошел от греха подальше
- Я даже представить боюсь, как ему, должно быть, тяжело и одиноко, - поддержала хайяри графиня.
- И поделом ему, - возразил жестокосердный рыцарь.
- Ну, прямо как в какой-нибудь древней легенде, - умилилась Заринна. - А в конце обязательно должно быть просветление злобного ворога и примирение сторон!
- Ну, положим, примирились-то мы уже давно - пожал плечами капитан. - Попробуйте-ка дуться на беспомощного врага, который находится целиком в вашей власти и с которым никто даже поговорить не догадывается! Я с ним даже беседую... иногда. Он ведь все понимает. Как собака какая, честное слово!
Маг на минутку нахмурился. Видимо, вспомнил, что сболтнул что-то лишнее лису на ушко. Айна, запоздало припомнив собственное вольное обращение с деревянным Варесом, вновь залилась краской.
- Странно... - задумчиво протянул маг. - Я столько раз проверял его на наличие сознания...
Капитан виновато развел руками:
- Тот, первый колдун тоже что-то такое говорил про неслышное сознание, которое иногда бывает при проклятиях, да что именно - я не запомнил. Уж больно названия у вас мудреные...
- Неужто "эффект Гардиуса"? - оживился маг. Но непонимающее лицо Ытыриэля охладило его научный интерес. - Извини, все время забываю, что ты не колдун. И чего тебе стоило пойти учиться магии? Задатки у тебя есть, они у всех эльфов врожденные, чтобы ты ни говорил.
Капитан вновь развел руками:
- Сам понимаешь: море, романтика... В юности это важнее, чем древние знания и заклятия. Да и не создан я для магии, даром что задатки у меня есть. Не мое это. Мне бы мечом махать да на абордаж ходить... - и выражение лица капитана стало таким мечтательным, что Дар невольно преисполнился зависти к нему.
Да... Он тоже был бы совсем не прочь сходить разок-другой на абордаж. Нагнать чужой корабль, почувствовать азарт сражения, опьянеть от удачи, от золота, добытого ценой собственной крови... "И что потом? - одернул мага внутренний голос. - А после мучиться угрызениями совести? Или, того хуже, засучив рукава, начать латать ограбленный корабль и лечить пострадавших из его команды? Никудышный из меня пират получился бы. Слишком совестливый. Да и что это за жизнь была бы - без магии?.."
- Земля! Земля прямо по курсу! - завопил вдруг наблюдатель с мачты, прерывая увлекательную беседу.
Чародейские хитрости, поверженные враги и оживающие деревянные статуи мигом вылетели из голов путников. Они, как один, кинулись к борту, едва не толкаясь локтями, и застыли, напряженно, до рези в глазах всматриваясь в невозмутимую морскую гладь на горизонте.
Сначала полоска суши была видна лишь впередсмотрящему. Спустя несколько минут ее узрели и стоящие на палубе. Хайялинский берег, окутанный туманом, мрачными легендами и древними тайнами, медленно приближался, а с ним все ближе становилось и столь же неясное, туманное будущее.