Аннотация: Глава одиннадцатая. Часть первая, в которой Заринна демонстрирует свои навыки, рассказывает о прошлом и вступается за изнывающих под грузом науки учеников
Сворачивать к поселку путники не стали. Они рассчитывали до темноты добраться до порта, устроиться на ночь в какой-нибудь портовой корчме и с первыми лучами солнца начать поиски подходящего корабля, идущего в нужную сторону.
Море, как стеснительная невеста, пряталось от взглядов за скалистой грядой, но его близость чувствовалась в самом воздухе. Шальной морской ветер то и дело плескал в лицо пришельцам солью и свежестью, даря бодрость и внушая веру в победу. Над кем? Возможно, над самой судьбой.
Впрочем, о победе путники пока и не помышляли: они торопились лишь успеть до заката, казалось, уж это-то им по плечу. Но боги рассудили иначе.
Не успела компания преодолеть и десяток верст, как на небе, прежде ясном и безоблачном, начали, как вражеские шпионы, появляться сначала невинно-белоснежные, облака, а вскоре - и первые тучки. Особенно путникам не нравилась западная часть неба - там, где вздыхало море. Тучи в той стороне были особенно зловещими. Они приближались угрожающе быстро, на глазах наливаясь многообещающей синевой.
- Ох, не нравятся они мне, - заявил рыцарь, обеспокоенно поглядывая на мрачнеющий горизонт, не предвещающий ничего хорошего.
- Тоже мне, открытие сделал, - пробурчала Заринна. - Они никому не нравятся! Минут через десять они будут здесь - и на нас нитки сухой не останется, это я тебе и без пифии скажу...
- Так, может, вернемся и попросимся в деревню, к рыбакам? Мы вроде не далеко ушли...
Голос рыцаря был исполнен надежды, и огорчать воина не хотелось, но грешить против истины колдун не стал.
- Не успеем, - возразил он, внимательнее присматриваясь к тучам. Те заинтересованно придвинулись еще немного. - У нас есть минут десять, от силы пятнадцать...
Спутники чародея, в очередной раз взглянув на запад и оценив перспективы, не стали долго рассуждать и препираться. Укрытие искали быстро и слаженно. На их счастье, Бесстрашные Беркуты высадили своих седоков не у кромки моря - в этой части путь к нему перекрывала цепочка причудливо источенных временем и водой скал. Рыбацкая деревушка теснилась в своеобразном каменном коридоре, а дальше, у порта, скалы снижались и постепенно сходили на нет. Если бы странники продолжили свой путь, как и намеревались, им не пришлось бы штурмовать неприветливые серые склоны, но сейчас они видели лишь призывно темнеющие многочисленные провалы пещер, из-за надвигающегося дождя показавшихся вдруг необычайно уютными, - и рискнули.
Расстояние между каменистой тропой и скалами они преодолели в две минуты. Столько же ушло на поиск подходящей пещеры. Как на беду, большей частью ближайшие гроты были либо настолько тесными и узкими, что там не поместились бы и два взрослых человека, либо, напротив, чересчур уж просторными и чистыми, с уходящими вглубь коридорами и ответвлениями. Более всего им подходило определение "обжитые".
- Как пить дать - троллье логово, - безапелляционно заявила Заринна, оглядываясь в одних из таких апартаментов. - Какого-нибудь одичавшего горного тролля. Или драконье. Или даже людоеда из племени такхоров. Я слышала, они обитают как раз у Западного моря...
- А мне здесь нравится, - задумчиво произнес рыцарь. Тучи были все ближе, грозя вот-вот пролиться дождем, дул резкий ветер, в одночасье развеявший тепло, возвращаться на улицу не хотелось до зубовного скрежета, и в этом свете уютная пещерка показалась Светомиру вершиной комфорта.
- Хозяину здесь тоже нравится, - заметил Дар, оборачиваясь к выходу. В пещере резко потемнело. Проход загородила чья-то внушительная фигура. - Зари, ты была права как никогда. Это жилище - частная собственность такхора.
- Ой, мама... - только и смогла вымолвить Айна.
Внешностью людоед обладал примечательной. Ростом он превышал обычного человека по крайней мере вдвое, а телосложением - и вовсе раз в пять. Под кожей гиганта буграми выпирали мышцы, не скрываемые одеждой. Пожалуй, если бы Маржане и Айне не было так страшно, они бы залились краской стыда от макушки до пят, ибо вернувшийся в свою обитель такхор принадлежал, несомненно, к мужскому роду, а какую бы то ни было одежду людоеды не признавали категорически, считая себя свободными от условностей. Они могли себе это позволить - активны такхоры были только в теплое время года, на зиму впадая в спячку, как медведи. Людоеды, несомненно, были разумны, но по интеллектуальному развитию не дотягивали и до самых диких племен прочих разумных рас. Зачатков мозга такхорам вполне хватало на то, чтобы перехитрить запаниковавшую жертву или приготовить свежепойманный обед поаппетитнее, с использованием огня и гарнира из зелени, но на мирные переговоры с людоедом, и уж тем более - на милосердие и великодушие, нечего было надеяться.
О скудном наполнении черепной коробки хозяина скального жилья говорил и низкий, в полмизинца шириной, лоб, почти сразу за линией роста волос переходящий в нависающие над глазами брови. Маленькие, глубоко посаженные глазки людоеда смотрели на людишек (особой разницы между людьми, вампирами и прочими расами такхоры не делали. Разве что исходя из личных гастрономических предпочтений...) с плохо скрываемой радостью. Айна готова была поклясться: мысленно он уже прикидывал варианты приготовления сытного и питательного обеда, а то и ужина - благо пришельцев с лихвой хватит ему на то и другое, хоть званый вечер устраивай.
Длинные спутанные волосы, отродясь не знавшие мойки и от грязи живо напомнившие веревочные жгуты, закрывали лицо такхора сверху, свисая на глаза. Снизу подобную функцию успешно выполняла не менее запущенная борода, которая на сторонний взгляд представляла собой один большой колтун. Посреди бороды отчетливо выделялся крупный ярко-красный влажный рот (хотя правильнее было бы сказать - пасть) обворожительного незнакомца.
Людоед радостно осклабился и сделал широкий жест, который мог бы сойти за приглашение располагаться и чувствовать себя как дома. Гостеприимство представителя славного племени такхоров не знало границ.
Маржана обреченно зажмурилась, едва сдерживаясь, чтобы не заскулить от ужаса по примеру Фтайки, жмущейся к Заринниным ногам. Девушка неуверенно и даже с робкой надеждой прислушалась к себе: не возникнет ли уже знакомое ощущение чужого присутствия в ее теле? Но нет - чужая кровожадная сущность молчала, видимо, не считая ситуацию опасной для хайяров.
- Сбежим? - робко предположила девушка, неотрывно глядя на такхора. Тот, в свою очередь, рассматривал гостей, не торопясь нападать. Впрочем, спешить ему было и незачем, он не без оснований полагал себя способным в два счета расправиться с мелкими людишками: проскользнуть к выходу мимо хозяина они не могли, а ответвления пещеры, буде визитерам придет в голову в них заглянуть, такхор знал лучше их, ему не составило бы труда изловить шуструю еду.
- Не получится. Такхоры бегают в пять раз быстрее вампиров и в десять - быстрее человека, - со знанием дела сообщил полувампир. Выглядел он на удивление невозмутимо, будто читал ученикам очередную лекцию, а такхор любезно согласился служить наглядным пособием.
- Ну, если рассредоточиться и побежать в разные стороны... - задумчиво протянул рыцарь.
Заринна смерила Светомира тяжелым взглядом.
- И кто-нибудь из нас непременно попадется ему в лапы. А потом этот типчик догонит и освежует остальных.
- Так шарахни его молнией, чего ты медлишь?! - возопил сокол, дернув мага за рукав. Рыцарские нервы первыми не выдержали бездействие. Маг его понимал, но выполнять просьбу не спешил.
- Угу. А в ответ молния из какой-нибудь очаровательной тучки шарахнет прямиком в меня. Как кара небесная... Магический разряд неизбежно притянет природный, а тот такую грозу за собой приведет, что только держись! Судя по этим тучкам, гроза нам и так предстоит не слабая, незачем усугублять ситуацию. К водной стихии тоже лучше не обращаться, по той же причине, - последнее маг добавил на всякий случай, видя, что рыцарь уже открывает рот для очередного рацпредложения.
- Гроза нам предстоит, если мы до нее доживем, - проворчал рыцарь, не спуская настороженного взгляда с такхора, который какого-то дрыца продолжал пялиться на компанию, ничего не предпринимая.
- Не боись, - оптимистично заявила Заринна, - у меня на этот случай есть премиленькое заклинание из моей родной стихии. Вы отвлеките этого красавчика, а я пока сплету канву...
Легко сказать - "отвлеките"! Такхоры, как многие низшие по интеллектуальному развитию существа, прекрасно чувствуют магию, и, заподозрив, что против него замышляют что-то недоброе, людоед подрастерял свою задумчивость и весьма проворно для грузной фигуры ринулся к магичке как к главному источнику угрозы. Дарилен и Светомир, не сговариваясь, бросились наперерез такхору, отгоняя его мечами, но клинки отскакивали от огрубевшей кожи, нанося людоеду не больший вред, чем уколы булавкой.
Рядом с парнями как из-под земли выросла Айна. Мечом она орудовала много хуже, зато визгу и мельтешения от нее было на порядок больше, и такхор то и дело отвлекался на девушку, пропуская удары и заставляя Дарилена больше думать о защите графини, нежели о нападении на людоеда.
Впрочем, Светомир вопил не хуже Айны, но, в отличие от бездумно визжащей графини, что-то разудало-воинственное - то ли себя подбадривал, то ли противника запугивал. Дар диву давался, как у них не лопнули барабанные перепонки. Зато и людоеду пришлось несладко: обладая от природы тонким слухом, такхор возмущенно ревел, тряс головой и пытался прихлопнуть докучливого оборотня, а маг и графиня в это время бросались на него с утроенным энтузиазмом.
Даже Вотий показал свою удаль молодецкую, прыгая вокруг людоеда с мечом в руке и, по примеру Светомира, выкрикивая нечто невнятное, но громкое и оптимистичное, в самый раз для поднятия боевого духа. Дарилен вздохнул, мысленно сделал в памяти зарубку: при первом же удобном случае уделить больше внимания боевой подготовке ученика, - и разделил свои усилия по защите между Айной и Вотием.
Видя такое дело, Маржана тоже попыталась внести свою лепту: достала из заветной коробки одну "звездочку", прицелилась и несмело метнула ее в людоеда. Маржана попала в цель - да и мудрено было не попасть в этакую тушу с невеликого расстояния! - но, увы, кэй'ли отскочила от такхора и с жалобным звоном упала на каменный пол логова. Несколько ее зубчиков были безнадежно погнуты. Людоед маржаниного нападения даже не почувствовал. Больше хайяри не решилась испытывать судьбу и разбрасываться ценным оружием перестала.
Заринна же, казалось, не замечала ни царящего вокруг бедлама, ни все более жалобно скулящей Фтайки, с надеждой тянущей хозяйку за подол длинной юбки. Магичка стояла, прикрыв глаза, вытянув перед собой руки, беззвучно шевеля губами. От ее ладоней исходило легкое золотистое свечение, которое постепенно ширилось, росло, достигая земли - вернее, каменных плит под ногами. В первые несколько минут ничего не происходило. Сражающиеся уже основательно выдохлись, людоед же только-только вошел во вкус, и Дар начал с опаской поглядывать на Заринну: неужели ее заклинание не сработает?
Но вот по каменному полу пещеры аккурат под ногами такхора зазмеились многочисленные трещины. Еще секунда - и во все стороны фонтаном брызнули каменные осколки, спутники магички еле успели отскочить и закрыть лица от каменного дождя. Из образовавшихся в камне разломов с тихим шелестом начали стремительно прорастать нежно-зеленые ростки какого-то диковинного растения. Они, словно разумные существа, потянулись к людоеду, оплетая его, лишая возможности двигаться. Такхор с негодованием принялся сдирать с себя коварную зелень, но новые побеги вырастали быстрее, чем людоед успевал от них избавиться. Вскоре зеленый корсет начал крепнуть. Теперь стебли, такие тонкие и хрупкие на вид, держали такхора крепче стальных оков.
Только после этого магичка наконец опомнилась и открыла глаза. Она оглядела результат своей волшбы, удовлетворенно кивнула и скомандовала:
- А теперь все - марш на воздух!
И, словно по ее приказу, тотчас же на тонких стеблях взметнулись десятки тугих бутонов, чтобы еще через мгновение раскрыться крупными пахучими цветками.
Один цветок ткнулся в лицо такхору. Людоед невольно вдохнул пыльцу, чихнул, затряс головой, попытался не дышать, но ароматное облако уже заполнило всю пещеру.
- Что это за дрянь? - растерянно пробормотал рыцарь, стоя у входа в грот и с наслаждением вдыхая свежий, пахнущий близкой грозой воздух.
- Сонный цвет, - с готовностью пояснила магичка. Будто в подтверждение ее слов, такхор медленно осел на потрескавшиеся каменные плиты, и вскоре до благодарной публики донесся его могучий храп.
- Все, пошли отсюда, - распорядилась Заринна.
- Погоди, так мы что - не будем его убивать? - удивленно уточнил Светомир.
- С какой стати? - в свою очередь удивилась магичка. - Он ведь не сделал нам ничего плохого. Просто он был голоден, а мы - привычная для него пища, вовремя подвернувшаяся под руку, вот и все. Так сказать, ничего личного.
Светомир озадаченно покрутил головой.
- А если мы не успеем достаточно далеко уйти, а он в это время проснется и кинется в погоню? - не унимался он.
- Не кинется. От этой пыльцы он будет спать крепким здоровым сном несколько дней. Дня два - точно.
- А потом?
- А потом мы будем уже достаточно далеко отсюда, и наши следы к этому времени выветрятся! - раздраженно рявкнула магичка. - Хватит трепаться! Вперед!
Уже уходя, Заринна вскинула правую руку, что-то шепнула - и вход в пещеру затянули побеги все того же растения.
- Это чтобы никто не напал на сонного такхора, - немного смущенно пояснила магичка. - Через два дня сонный цвет завянет и сам осыплется, а до тех пор пускай посторожит его покой. А то как-то нехорошо получается - оставлять беззащитного врага на растерзание местным хищникам...
- Ну ты даешь! - восхитился рыцарь. И ехидно предложил: - Ты бы его еще одеялом укрыла и края подоткнула - а то, не ровен час, простудится, на сквозняке-то!
Но магичка надменно вскинула подбородок и с каменным лицом прошествовала мимо зубоскала, всем своим видом демонстрируя, что она выше рыцарских насмешек, мелочных склок и перепалок.
В результате дождь, стеной обрушившийся на побережье, путников все-таки основательно замочил. Но боги смилостивились - нашлась-таки небольшая уютная пещерка, в которой могла разместиться компания целиком и в которой при этом не ощущалось чужого присутствия. Уже зайдя внутрь, мокрые, как речные лягушки, чародеи на всякий случай проверили магический фон убежища, запустили поисковые импульсы на предмет присутствия невидимых глазу существ. Ничего. Вернее, никого. Можно не опасаться.
- Вотий, разожги костер, - устало попросил Дарилен. Он со стоном скинул на землю сумку, неподъемной тяжестью давящую на плечи, заметил, что ученик растерянно заозирался вокруг в поисках хвороста, и уточнил: - Магический.
Вотий густо покраснел и отвел глаза.
- Что случилось? - нахмурился маг. - Кажется, я не далее как вчера просил выучить заклинание. Было дело?
- Было, - едва слышно пискнул ученик.
- Ладно, боги с тобой, - неожиданно смилостивился маг. - Но чтоб завтра знал наизусть!
Вмиг ставший счастливым мальчишка радостно закивал головой.
- Маржана, тогда ты разожги.
В пещере стало на одно пунцовое лицо больше.
- Та-а-ак... - зловеще протянул колдун. Ученики синхронно вжали головы в плечи. - Я понимаю, что в походе учить заклинания лень - ведь вокруг столько всего интересного! Да и силы не бездонные, и их интереснее расходовать на всякую ерунду вроде приманивания бабочек, - Маржана испуганно встрепенулась, - или создания модернизированной рогатки, - на этот раз струхнул Вотий. - Но раз уж вы решили стать моими учениками, то будьте добры вести себя соответствующим образом! Я даю вам задания не из вредности. Эти заклинания вам пригодятся, и не раз, и притом в самом ближайшем будущем. В нашей ситуации может случиться всякое. Может статься, что вы окажетесь одни. Или что я израсходую магический резерв и на какое-то время останусь без сил. Или что меня убьют, - на сей раз ученики вздрогнули одновременно. - Тогда эти заклинания вам помогут. Я не хочу, чтобы вы остались неподготовленными. Я обязан успеть научить вас хоть чему-нибудь. Ясно? - ученики кивнули, и вновь - синхронно. - Значит, завтра с утра повторяем заклинание магического огня. И отрабатываем его до тех пор, пока оно не въестся в мозг на уровне рефлекса.
- Прямо здесь? - осмелился подать голос хайяр.
- Прямо здесь, - мстительно подтвердил колдун. - Если спалите пещеру - будете сами виноваты. У вас была возможность отработать навыки на открытом пространстве.
Ученики покаянно завздыхали, всем своим видом являя глубокое раскаяние. О том, чтобы перечить Наставнику в вопросах обучения, они и помыслить не смели.
Наконец магический костер был разожжен, сумки сброшены с натруженных спин, одежда - кое-как просушена.
Заринна, блаженно вздохнув, вытянула ноги к дышащему теплом призрачно-голубоватому огню. Хорошо!.. Посидев так с минуту, магичка приоткрыла глаза и с любопытством покосилась в сторону графини, расположившейся у дальней стены пещеры.
Айна, которая промедлила в логове людоеда и не успела увернуться от каменных осколков, теперь тихо жаловалась Дарилену на многочисленные саднящие царапины. Тот строго отчитывал графиню, будто маленькую девочку, возмущаясь ее легкомыслием и способностью постоянно лезть в пекло, когда в этом нет никакой необходимости, но, тем не менее, не прекращая ругать, осторожно смазывал "боевые ранения" героической графини целебной настойкой, поминутно спрашивая, не больно ли ей. Айна время от времени ойкала и вздрагивала, Дар поспешно приносил извинения и действовал еще нежнее и аккуратнее, а графиня довольно жмурилась, будто кошка, которую приласкали. Со стороны все это выглядело очень трогательно.
- Может быть, нужно дать им возможность побыть вдвоем? - понизив голос, произнесла магичка, с умилением во взгляде наблюдая, как Дар возится с Айной.
- Зачем это? - искренне удивился Вотий.
Заринна смущенно кашлянула.
- Ну... Как бы тебе сказать... Иногда двум людям, мужчине и женщине, нужно поговорить наедине, с глазу на глаз, узнать друг друга поближе...
- Втюрились они друг в друга, что ли? - громким шепотом уточнил непосредственный хайяр.
- Только попробуй повторить свои слова при Учителе - получишь еще, и не только от меня, - зловеще пообещала хайяри.
- Чего это вы? - подозрительно осведомился вернувшийся к компании колдун, оглядывая хихикающих спутников. Айну он галантно поддерживал под локоть. Занятые врачеванием и друг другом, колдун и графиня шушуканья спутников у костра попросту не заметили.
- Ничего, - глядя на друга честнейшими глазами, заверила Зари. - Так, вспомнили, как лететь в первый день боялись...
Колдун недоверчиво покосился на сдерживающих улыбки друзей, но промолчал. Захотят - сами расскажут. Опыт подсказывал, что выпытывать что-либо у Заринны - пустая трата времени. Пока она не захочет, из нее слова не вытянешь.
Зловредный рыцарь тут же воспользовался ситуацией, не упустив случая подколоть магичку.
- Ни за что не поверю, что тебе было не страшно! Твоя псина скулила, как щенок, а хозяева всегда похожи на своих питомцев! У тебя наверняка душа в пятки ушла!
Заринна сощурилась, став при этом удивительно похожей не на Фтайку, а на Кисса.
- Представь себе, нет. Я привыкла к опасностям. При моей профессии, знаешь ли, после второго десятка упокоенных упырей прежние страхи, вроде пауков, мышей и высоты, отступают. А вот если бы ты встретился хотя бы с одним из моих "клиентов" на узкой дорожке, я бы поставила на упыря. Разве что ты сменил бы ипостась и улетел...
Рыцарь обиженно хмыкнул и сделал несколько неожиданный вывод:
- Упыри, упокоение... Замуж тебе надо, вот что! Тогда и вся дурь из головы повыветрилась бы. Женское дело - хранить очаг, а не по оврагам с незнакомыми упырями шляться!
Заринна зло сверкнула глазами. Слова Лучезарного задели ее за живое.
- Много ты понимаешь в женском деле! Значит, по-твоему, мужчина может повоевать два месяца в году, еще один - поохотиться - и дальше жить в свое удовольствие? А женский удел - ухват и половая тряпка, да? То есть работа, которая по определению не имеет логического завершения, кабала на всю оставшуюся жизнь?! Ну нет, я на это не согласна!
- Чего это ты разбушевалась? По-твоему, мужская работа легче? Повоевала бы разок - сейчас молчала бы! Да и вообще, тебе-то нечего волноваться, тебя с таким взглядами замуж никто не осмелится брать!
- Ха! Больно надо! Я своими взглядами, как и своим призванием, горжусь и скрывать их ни от кого не собираюсь! Я даже на помолвке об этом во всеуслышание заявила, и никто, представь себе, не был шокирован, включая моего жениха! - только замолчав, магичка поняла, что сболтнула лишнее, и прикусила язык. Поздно. В Заринну впились пять крайне неравнодушных взглядов. Дарилен смотрел на магичку с явным неудовольствием, остальные - с плохо скрываемым любопытством.
- Жениха? - недоверчиво протянул Светомир. - И когда же это ты обручилась? И куда будущего супруга дела, если сейчас с нами сидишь?
- В юности, - сердито буркнула Заринна в ответ на первый рыцарский вопрос, игнорируя второй, и глубоко вздохнула, успокаиваясь.
Рука колдуна предупреждающе легла на ее плечо.
- Зари, не надо. Не стоит сейчас вспоминать.
Магичка грустно усмехнулась.
- Я спокойна, Дар. Не бойся за меня. Тяжелые времена давно позади.
Фтайка, почувствовав печаль хозяйки, беспокойно завозилась у ее ног, тяжело, почти по-человечески вздыхая. Кисс блаженно щурился, удобно устроившись на маржаниных коленях. Девушка рассеянно почесывала его за ухом, и кот от удовольствия то и дело выпускал и втягивал обратно острые коготки. Ноги хайяри давно затекли от неудобной позы, но тревожить Его Величество Кисса она не решалась, чем тот бессовестно пользовался. Кот всем своим видом являл воплощенное спокойствие, но остальным до подобного самообладания было далеко. Вежливость не позволяла им просить Заринну о рассказе, но выражения лиц говорили сами за себя.
Магичка вздохнула и устало прикрыла глаза.
Заринна
В моем родном городе, на углу улицы Весенних Звезд, через два дома от обители моей Наставницы, жила одинокая старуха. Дарилен тоже помнит ее, не сомневаюсь. Детвора считала ее ведьмой, но мы-то с ним знали, что чем-чем, а способностями к колдовству она не обладала ни в малейшей степени. У нее не было никого: ни мужа, ни детей, ни других родственников. Некому было прийти к ней, чтобы помочь по хозяйству, улыбнуться в минуту грусти и поддержать добрым словом. Не знаю, отчего она в молодости не вышла замуж, почему у нее не было детей, но я жалела ее. И очень боялась повторить судьбу бабки Трилы. Поэтому лет в семь решила: как только вырасту, первым делом выйду замуж и нарожаю детей. Штук десять, чтоб уж наверняка не куковать на старости лет в одиночестве.
Когда я поделилась своими немудреными планами на будущее с Дариленом, которому в ту пору было десять, он с убийственной серьезностью заявил: "Если ты не найдешь себе хорошего жениха, я сам на тебе женюсь!" Я, помнится, не менее серьезно согласилась и пообещала иметь это в виду.
Дарилену не пришлось выполнять обещание. В семнадцать лет я встретила Его. Как говаривала в таких случаях моя Наставница - того, кто украл мое сердце...
Теперь уже не вспомнить, какая нелегкая занесла меня в тот день в зажиточный квартал. Наверное, очередная работа на магическом поприще. У кого-то плохо продавался хлеб, или, может быть, лошади хворали. Я в то время страстно желала, во-первых, перебраться в собственный отдельный дом и жить самостоятельно, а во-вторых, заработать среди горожан более-менее хорошую репутацию, и потому бралась за любую работу, по моему разумению, приличествующую молодой честной ведьме. Главное, что там, среди высоких белокаменных домов и цветущих яблонь, я и увидела Его.
Ример был сыном торговца. Очень богатого, преуспевающего, уважаемого в городе человека. И, по правде сказать, весьма избалованным сыном, как часто бывает в таких случаях. Возле него дни и ночи напролет крутились толпы на все согласных девиц - на любой вкус, выбирай не хочу! Разве мог он при таком изобилии заметить обычную колдунью, сироту без роду без племени, не обладающую особенными внешними данными? Нет, конечно. Он и не замечал. А колдунья, потерявшая покой после первой же случайной встречи, настырно лезла ему на глаза и с упорством, поистине достойным лучшего применения, подстраивала мелкие пакости его очередным подружкам. Каждой. По очереди. Когда до сердцееда наконец дошло, что неприятности сыплются на любезных его сердцу девиц неспроста, он не стал долго ломать голову. Я так и не узнала, сам ли Ример смекнул, с кем следует разобраться, или ему подсказал кто-то из доброхотов, но однажды я увидела его на пороге моего дома. Он пришел ко мне с твердым намерением накостылять наглой ведьме, чтоб ей больше неповадно было вторгаться в его личную жизнь. А ушел два часа спустя, вымолив согласие на свидание.
Никто не думал, что наши отношения перерастут во что-то большее, чем просто восторженная юношеская влюбленность. Никто, кроме нас самих. Да и кто еще мог знать, что мы, как это ни банально звучит, были самой судьбой предназначены друг другу?
Через два месяца после знакомства Ример предложил мне руку и сердце, и я без колебаний согласилась.
Наставница долго отговаривала меня, увещевая и приводя множество аргументов, один убедительнее другого. В конце концов, видя, что ее доводы не достигают цели, она плюнула и заявила, что если я хочу разрушить свою жизнь, то она меня за руку удерживать не станет.
Не отставали от нее и родители Римера. Естественно, они были в ужасе от выбора сына. Они готовили его для совсем другой жизни, рассчитывали связать сына узами брака с девушкой его круга, у которой было бы хорошее приданое и влиятельные родители - а тут какая-то ведьма, бедная, как церковная мышь, да и родителей-то у нее вовсе нету. Но и они смирились - куда деваться, если обожаемый единственный сын и слышать ни о ком, кроме упомянутой ведьмы, не хочет?
Они были убеждены, что я приворожила Римера, заручившись поддержкой всех темных сил разом. Я не стала их разубеждать, достаточно было того, что я и мой возлюбленный знали: магия здесь ни при чем. А заблуждение его родителей было нам даже на руку: кто-то шепнул им, что любовный приворот - коварная штука, сопротивление его силе может стоить их сыну жизни. Наверное, именно этому мы и были обязаны их согласием.
Так или иначе, споры были позади. Мы объявили о своей помолвке и стали готовиться к свадьбе. Счастье мое было безграничным. Оно поднимало к облакам, осыпало солнечным светом, звенело в птичьих трелях и пело в каждом мгновении. Как там говорится в эльфийских любовных романах - "ничто не предвещало беды"? Да, верно, ничто не предвещало. А если бы и предвещало - за своим счастьем я не заметила бы не то что тайных, неявных знаков, подаваемых судьбой, - мимо прямого предупреждения прошла бы, не вздрогнув. В семнадцать лет так легко быть беспечной...
Беда пришла откуда не ждали. Однажды вечером, за неделю до предполагаемой свадьбы, Ример, возвращаясь домой, заметил, как у трактира четверо подвыпивших парней избивали ребенка: мальчик, трактирный слуга, посмел, как им показалось, недостаточно вежливо к ним обратиться. Ример не смог пройти мимо. Каким бы избалованным и изнеженным ни был мой жених, он всегда вступался за слабых, он просто не мог поступить иначе. За что и поплатился.
Когда его принесли, почему-то в мой дом, а не в дом его родителей, я не сразу узнала собственного жениха - окровавленного, избитого так, что ни одной кости целой не осталось. Я не верила, что это он, до последней минуты. Я была убеждена, что кровоподтеки и ножевые раны скрывают лицо другого человека, не имеющего к Римеру никакого отношения.
Я осознала, что произошло, только во время погребального обряда. Все события этого дня в памяти затянуло липким туманом, притупляющим чувства и глушащим разум. Считать ли это милостью богов или их наказанием, я и сама не знаю. Пожалуй, это все же к лучшему. Я сама не вполне осознавала, что делала. Кажется, я кричала, билась в истерике, кидалась на гроб и умоляла похоронить меня вместе с ним... И еще много чего говорила. Если убийцы Римера вышли живыми из той драки, то после им уж точно не поздоровилось - и десятой доли проклятий, которые я наслала на их головы, хватило бы, чтобы перебить население целого города, не то что несколько человек.
Дарилен в тот же день перебрался в домик моей Наставницы. После он признался, что боялся, как бы я от отчаяния не натворила глупостей и не оставила его одного.
Мой друг напрасно опасался, я бы не покончила с собой. Я ненавидела себя, считая виновной в гибели Римера, - ведь в тот день именно я уговорила его задержаться, уйди он пораньше, и все могло сложиться иначе, - но прервать собственную жизнь у меня не хватило бы духу, за что моя ненависть к самой себе полыхала еще сильнее.
Дарилен был со мной неотлучно полгода. Вместе с Наставницей они отпаивали меня настойками и эликсирами. Хвала богам, они не пытались стереть мне память, только успокаивали. Ума не приложу, как им хватило терпения выдержать меня столько дней, да еще при этом нянчиться, кормить чуть не с ложечки и вытирать слезы. Много слез.
Дар не сочувствовал мне, не утешал фальшиво, как многие другие. Почему-то все вокруг, кроме его и Наставницы, считали своим долгом заметить, что я еще молода, а значит, смогу найти замену Римеру. Да еще смели указывали на плюсы моего положения - ведь мы не успели пожениться, и я могла не считать себя вдовой. Чудо, что я так и не убила никого из этих сочувствующих толстокожих кретинов...
Дар часто просто сидел рядом и молчал, позволяя мне часами высказывать ему мои довольно однообразные на тот момент мысли. Выговорившись всласть, я засыпала, а бедняга Дар мучился моими переживаниями. Он будто брал на себя часть моей боли, и мне становилось чуточку легче. С тех пор я перестала обижаться на богов за то, что они отняли мою родную семью, - взамен они послали мне людей, чужих по крови, но родных по духу. Наставница заменила мне мать, Дарилен - брата. Да и не всякий родной брат смог бы сделать для сестры столько, сколько делал для меня Дар.
После этого я повзрослела. Я все-таки добилась своего: меня похоронили вместе с Римером. Прежнюю меня. В этой жизни осталась незнакомая мне, неприкаянная, не знающая цели странная девушка, которая отчего-то кричала по ночам и не выносила одиночества.
Теперь я точно знаю, отчего так боялась повторить судьбу бабки Трилы - я предчувствовала, что такая же участь уготована и мне. Я не считаю замужество предательством по отношение к Римеру, он бы понял и простил меня, если бы я вдруг захотела тепла семейного очага. Но я знаю: никогда и никого больше я не смогу назвать своим мужем. Им мог быть только Ример - или никто.
Заринна надолго замолчала, глядя в сердце костра сухими глазами. Слезы, отпущенные ей на целую жизнь, она истратила за полгода в семнадцать лет. На будущее не осталось ни одной крохотной слезинки.
Зато у Маржаны и Айны, похоже, этой соленой жидкости в организмах было в избытке. Обе всхлипывали друг у дружки на плече, часто моргая мокрыми ресницами и вместе со слезами размазывая по щекам дорожную пыль.
В другое время Светомир не преминул бы над этим съехидничать, но сейчас рыцарь был занят: он отважно боролся с предательским пощипыванием в носу. Ну где это видано, чтобы доблестный рыцарь, словно девица, распускал нюни над любовной историей, будь она хоть трижды трагической?! Единственное, что позволено воину, - уронить скупую мужскую слезу над погибшим товарищем, но здесь был явно не тот случай.
Вотий сладко посапывал в сторонке. В силу нежного возраста подобных историй он не понимал, и потому сон сморил его примерно на середине заринниного рассказа.
Дарилен мрачно молчал. Ему не нравилось, когда Заринна вспоминала то время. Справившись с горем, подруга мага крепилась и держалась весело, даже самоуверенно, будто и не было ничего, но никогда не забывала о нареченном. И подобные исповеди лишь причиняли ей новую боль - словно с подсохшей раны срывали корку запекшейся крови.
Остаток вечера прошел в молчании, нарушаемом лишь раскатами грома да шорохом дождя за сводами пещеры. Гроза разбушевалась не на шутку, молнии сверкали, не переставая. Казалось, боги разлюбили небо, и теперь рвали его в клочки, и только вечный труженик дождь торопливо сшивал косыми стежками два полотна - небо и землю.
Светомир проснулся среди ночи. Покрутился с боку на бок, полежал с закрытыми глазами, но сон упорно не шел. Видимо, Лалия была занята чем-то другим, и до рыцаря ей не было никакого дела.
Светомир горестно вздохнул, приподнялся на локте и вгляделся в густую тьму.
Магическое пламя давно погасло, в пещере царила непроглядная тьма. Спутники рыцаря сладко спали и видели десятые сны - со всех сторон раздавалась слаженное сопение. Рыцарь еще раз вздохнул, на этот раз завистливо, и повернулся туда, где угадывался смутный просвет.
Гроза уже отгремела, сквозь рваные просветы в тучах то и дело проглядывала луна, но дождь и не думал прекращаться. Мелькнула несвоевременная мысль: днем дождь, льющий сквозь лучи светила, называют слепым - а ночью?
В слабом свете сокол различил неясный одинокий силуэт у входа. Рыцарь поднялся и осторожно, стараясь ни на кого не наступить в темноте, пробрался к выходу.
- Маржана? - хайяри вздрогнула, оглянулась и чуть подвинулась, освобождая место рыцарю.
Скользнувший к девушке лунный луч высветил две мокрые дорожки на ее щеках.
- Ты плачешь? - сорвался с языка неуместный вопрос, за что рыцарь мысленно тут же себя и обругал. Зачем спрашивать, если и сам видишь?
- Нет, это дождь, - хайяри попыталась улыбнуться, но улыбка вышла невеселой.
Светомир открыл было рот для следующей фразы ("До сих пор под впечатлением от заринниной истории?") - и подавился словами, приглядевшись к лицу собеседницы. Вечером, у весело потрескивающего голубоватыми искорками магического костра, лицо Маржаны было иным: грустным, сочувствующим, жалостливым. А сейчас на нем застыло выражение глубокого отчаяния и беспросветной безнадежности. "Такие лица бывают у людей перед казнью", - мелькнуло в голове у рыцаря.
Маржана заговорила сама, не дожидаясь вопроса:
- Свет... Я только сегодня, после рассказа Зари, поняла, что собственными руками искалечила кому-то жизнь...
- О чем ты? - рыцарь, недоуменно нахмурился, хотя уже смутно догадывался, что имеет в виду хайяри. Его догадки оказались верны.
- У тех людей... У них ведь тоже кто-то был. Родители, дети. Любимые... Раньше я об этом не думала. Мне было страшно оттого, что я лишила жизни нескольких людей. А теперь я боюсь представить, скольким я невольно принесла горе...
- Ну чего ты казнишься? - рыцарь постарался, чтобы его голос звучал как можно уверенней. - Они были бандитами. У таких нет ни дома, ни семьи.
- Есть, - Маржана говорила тихо, грустно и убежденно, и от этого рыцарю делалось особенно тоскливо. Уж лучше бы она кричала и кидалась в него чем ни попадя, как обычно. - Каждого человека кто-то ждет. Даже если сам человек об этом не знает. И их тоже ждали. Или ждут до сих пор... А я, их убийца, живу, дышу, ем, пью, улыбаюсь... И могу снова убить кого-то.
Светомир промолчал, не найдя слов. Лучшее, что он мог сейчас сделать, - молчаливой поддержкой остаться рядом с хайяри, вглядываясь в бесчисленные струи дождевой воды, бисерным занавесом скрывающие вход в пещеру. И он остался.
***
- ... Руку клади сюда... Да не сюда! Левее! Еще левее!.. Видишь, куда я показываю?!
- Вижу...
- "Вижу"! Где энтузиазм в голосе?! На похороны собираешься? Ну что за молодежь пошла, всему вас надо учить...
Заинтригованная Заринна приоткрыла один глаз - и тут же пожалела об этом, ослепленная яркой вспышкой.
- Что здесь происходит?! - отойдя от потрясения, магичка со страдальческим стоном оторвала голову от импровизированной подушки - скатанной в аккуратный валик куртки.
- Урок, - лаконично ответствовал Дар, не поворачивая головы. - Итак, неразумные чада мои, объясняю еще раз...
Зари вновь застонала, целиком закуталась в плащ и накрыла голову "подушкой". Но даже сквозь плотную ткань до ее слуха доносилось:
- Руки должны быть расслаблены, движения плавные и неторопливые... Неторопливые, Вотий! Тебе знакомо это слово? Ты размахиваешь руками, как курица - крыльями! Еще немного - и ты полпещеры снесешь силовой волной!..
Дарилен гонял учеников еще битых два часа, заставляя их отработать благоприобретенные навыки до автоматизма. Маг был не в духе. Он проснулся ни свет ни заря и, как ни хотелось ему спать, больше не сомкнул глаз. И теперь, хоть и не признался бы в этом даже под пытками, невольно отыгрывался на своих подопечных. Подопечные стенали, охали и ахали, но роптать на учительский произвол не осмеливались.
Спасла задавленных гранитом науки учеников все та же Заринна, которая к тому времени успела выспаться и, в отличие от друга детства, пребывала в благостном расположении духа. А в таком настроении магичке, как правило, хотелось творить добро - каким оно было в ее понимании.
- Не стыдно тебе? - напустилась она на Дара, когда он дал ученикам передышку. - Совсем загонял бедных детей!
"Бедное дитя" Вотий, паршивец, в этот момент вздохнул особенно жалостливо.
Дар хмыкнул.
- Я предупреждал, что спуску не дам. Теперь пускай не жалуются.
Вотий вздохнул еще тоскливее.
- Маржану ты предупредил уже постфактум, она к тебе в ученицы не напрашивалась, - резонно заметила Зари. - А Вотий... Посмотри на это невинное лицо! Разве до прихода в твой дом знал сей неискушенный отрок, что это значит - строгий учитель?!
Очередной вздох неискушенного отрока больше походил на протяжный стон с подвываниями.
- Не знал, так сейчас узнает, - зловеще пообещал Учитель. - Он еще не видел моего Наставника в деле! Тот пощады мне не давал - и я своим ученикам поблажек не сделаю!
Неизвестно, чем бы закончилась эта борьба милосердия с суровой непреклонностью, если бы чародейского внимания не потребовали спутники.
Сначала, привлеченная громкими голосами, в пещеру заглянула Айна - графиня грелась на солнышке у входа. Это была официальная версия. На самом же деле впечатлительная Айна просто-напросто испугалась "боевых учений", которые, как и обещал маг, проводились в замкнутом пространстве пещеры, и сбежала от греха подальше.
Вскоре у входа в приютивший путников грот плавно опустилась хищная птица с золотыми искорками в темных перьях. Встряхнулась, стараясь не замечать устремленных на нее напряженных взглядов бескрылых существ, закрыла голову крыльями...
- Дрыц знает что такое, - выдохнул разочарованно Дар. - Признайся: ваше племя владеет гипнозом? Искусством отводить глаза? Я не успеваю поймать момент превращения!
- Это только со стороны кажется, что проходит все легко и быстро, - хмуро отозвался рыцарь, отряхивая с рукава невидимые глазу соринки. - Думаешь, очень приятно, когда тебя сначала скукоживает до птичьих размеров, и по всему телу пробиваются перья, а потом они, наоборот, втягиваются внутрь, а тело плющит и растягивает во все стороны?! Да по моим ощущениям от начала смены ипостаси до конца проходит не меньше часа!
- Так не меняй, - философски пожала плечами магичка. Сегодня ее добросердечность распространялась только на дариленовых учеников.
- Да ты что?! Я без неба жить не смогу! Оно мне нужнее воздуха!
- Тогда не жалуйся, - отрезала Заринна. - У нас сейчас есть более насущные проблемы. Например, завтрак. И потом, нам еще надо решить, по каким признакам мы собираемся выбирать капитана в порту.
- Капитана? Разве мы не по кораблю будем судить? - удивился рыцарь.
- Главное на море - хороший капитан, - наставительно изрек Дарилен. - Корабль - дело второе. С хорошим капитаном и на ржавом корыте можно исхитриться доплыть куда надо...
- Надеюсь, ты не собираешь проверять справедливость этого утверждения на практике?.. - вздохнул Светомир.
Обсуждение личности требуемого морехода вылилось в настоящие дебаты, и только требующие подкрепления желудки вынудили поставить точку в спорах.
- Стало быть, нам нужен капитан: опытный - чтобы знал путь, по возможности атеист - чтобы уж точно не был знаком со служителями Защитницы, и достаточно сумасшедший, чтобы взять нас на борт и отвезти на побережье бывшего Хайялина... Я ничего не забыл? - подытожил заседание военного совета Дар.
- Ничего, - вздохнула магичка. - За исключением того, что такие уникумы просто не встречаются в природе...
Оставалось прояснить всего один пустяк: источник оплаты. Надежды на то, что кто-то согласится везти подозрительную незнакомую компанию к демону на рога за здорово живешь, не было никакой. Альтруизм давно вышел из моды...
Немного поразмыслив над этим печальным фактом, Дарилен повернулся к рыцарю и подозрительно вкрадчивым, прямо-таки медоточивым голосом поинтересовался:
- А скажи-ка мне, Светомир, правда ли, что рыцарский кодекс предписывает доблестным воинам делить свое имущество с ближними и не поддаваться жадности и низменным собственническим инстинктам?
- Кольца не дам, - мрачно отрезал доблестный воин.
- А чем же мы, по-твоему, должны расплачиваться с капитаном? - возмутилась Заринна. Она дипломатические речи вести не умела и предпочитала говорить открыто, без обиняков. - Ты же с нами? С нами. Сам, между прочим, напросился. Так что давай теперь, вноси свою лепту в общее дело!
- Да вы что, с ума посходили?! - в праведном гневе возопил рыцарь. - Да вы хоть представляете себе, что это за кольцо?! Это же раритет! Оно мне от двоюродной тетки троюродной прабабки деда по материнской линии досталось! На него можно купить двадцать кораблей и их капитанов со всеми потрохами и мелкими душонками в придачу!
- Отлично! - оптимистично заявил колдун. - Значит, капитан еще должен будет вернуть нам сдачу! Вопрос дальнейшего существования решается сам собой!
- Нет, - непреклонно заявил рыцарь. - Кольцо не отдам. Это... Это выше моих сил, вот! Это честь дома, если хотите! А честь не продается!.. На, - неожиданно оборвал сам себя воин и протянул вперед правую руку. На ней не было колец.
- Что - "на"? - не понял Дар. Он с подозрением покосился на светомирову длань. Кажется, пальцы рыцаря слегка дрожали.
- Руби.
- Чего-о-о?!
- Руби, говорю. Мне легче будет остаться без руки, чем без фамильной чести! Для меня это не просто слова - это смысл моего существования!
- Да пропади ты со своей честью, - с чувством сказал Дарилен и ввернул столь затейливое, мудреное ругательство, что даже искушенный Светомир удивленно уставился на колдуна. По выражению сокольего лица было видно - он не подозревал в маге таких способностей к языкам вообще и к орочьему - в частности.
Когда маг немного поостыл и перестал плеваться бранью в адрес глупого рыцаря и его не менее глупых воспитателей, вбивших в голову соколу всякую ерунду, решено было, что за плавание путники расплатятся привычным для чародеев способом - натурой. То бишь посильным трудом. Колдун - он и в море колдун. Попутный ветер, ясная погода и возможность уйти от пиратов без боя еще никому не мешали. Больше к теме оплаты компания не возвращалась.